Страница:
Голос Брандарка и его репертуар вполне могли довести Чернажа до исступленной ярости. Брандарк предпочитал песенки, большей частью собственного сочинения, о приближенных князя (хотя и остерегался задевать личность правителя), и только традиция неприкосновенности бардов, а также унаследованная от отца ловкость в обращении с мечом объясняли то, что он так долго оставался в живых. Годами он играл в эту опасную игру, и Базел часто задумывался, делал ли это его друг непреднамеренно или специально дразнил князя.
Тем временем они дошли до места, где Базел оставил свою лошадь. Он привязал вьючную лошадь друга рядом со своей и повернулся, чтобы помочь тому с верховыми конями. Брандарк поблагодарил, и они вместе расседлали и растерли лошадей.
— Сдается мне, то, что мы сейчас делаем, трудно признать самыми умными поступками в нашей жизни, — прервал молчание Базел, когда они уложили седла на ствол поваленного дерева.
— Можно подумать, все ваше поведение последнего времени можно назвать умным. — Брандарк сел на то же дерево рядом с седлами и еще раз поправил манжеты. Он был щеголем, насколько это возможно для градами, и очень следил за своей внешностью.
Базел с готовностью согласился, возясь с кремнем и разжигая костер. Брандарк поднялся с бревна и занялся сбором хвороста.
— Как вам удалось так легко выбраться из города? Я поразился вашему везению. Удивительно, что вы не оставили за собой ни одного трупа, — вслух размышлял Брандарк, подбирая сухие ветки, в изобилии валявшиеся вокруг.
— Это не везение, а планирование.
— Конечно. — Брандарк свалил кучу топлива рядом с занимавшимся пламенем костерка и снова принялся за сбор веток. — Вопросы продовольствия, конечно, тоже учтены вашими планами?
— Ну, обо всем подумать не хватило времени.
— Этого я и ожидал. Посмотрите у меня в багаже.
Базел открыл переметную суму, и его желудок снова взыграл — на этот раз в радостном предвкушении. Он положил колбасу, хлеб и сыр рядом с костром.
— Хватит дров, — унял он Брандарка, увлеченно тащившего еще одну охапку веток. — Наш костер хорошо скрыт, и не стоит раздувать его до небес.
— Преклоняюсь перед вашим опытом, — сказал Брандарк, присаживаясь скрестив ноги у костра. — Я всю жизнь мечтал о приключениях, но они как-то обходили меня.
— Приключения? — Базел скептически поморщился. — Нет такой вещи на свете, мой друг. А если кто и нарвется на приключение, то после этого наверняка будет избегать повторения. И все же, во имя Фробуса, что вы тут делаете, Брандарк?
— Я уже сказал: стараюсь уберечь вас от беды.
Базел кашлянул, и Брандарк повел ушами.
— Мне кажется, вам не помешает любая помощь. — Он протянул руку к колбасе.
— Пока моя шкура цела, — заметил Базел.
— Верно. Но если вас нашел я, может найти и Чернаж.
— Да, тоже верно, — согласился Базел, прожевывая сыр, проглотил и добавил: — Нет, все-таки интересно, как же смогло такое изнеженное дитя города, как вы, разыскать меня так быстро?
— Ну, у меня было одно преимущество. Я узнал, что вы собираетесь бежать, раньше, чем Чернаж. Кроме того, я немного знаю вас, знаю, как работает ваш ум.
— В самом деле? А как вы узнали, что я пустился в бега?
— Мне сказал Юргаш.
— Юргаш? — Базел дернул ушами. — Не думал, что он ваш друг.
— Вовсе нет, но он знает, что я ваш друг, и пришел ко мне сразу же после смены караула у ворот. — Брандарк помахал в воздухе освещенной пламенем рукой. — Собственно, все, что он говорил, он мог бы повторить и в присутствии самого Чернажа. В этом не было ничего крамольного, но когда он сказал, что вы отправились «поохотиться» с окровавленной и перевязанной рукой, а потом упомянул, что две женщины дворцовой службы вышли через ворота как раз перед вами, причем одна из них избита и еле двигается, то, знаете… — Он пожал плечами, а Базел отхватил зубами еще один здоровенный кус сыра и кивнул. Брандарк покосился на него: — Может, скажете, об кого вы так искровенили свою руку?
— Харнак, — отрезал Базел, и Брандарк уставился на него, забыв про колбасу. Затем он вытянул губы трубочкой, будто хотел присвистнуть.
— Я так и думал, что это кто-то из них, но Харнак… Э-э… Он жив?
— Был жив, когда я с ним распрощался, не знаю, как сейчас.
Брандарк явно ждал разъяснений, и Базел жестко рассмеялся:
— Я застал его избивающим Фарму и выразил свое несогласие. У него во лбу сейчас вмятина размером с куриное яйцо. Да и половины зубов он, наверное, не досчитался, когда мы закончили беседу.
— Да, — Брандарк посмотрел на него и улыбнулся, — Чернаж наверняка будет очень расстроен, а?
— Пожалуй что и так. Что углубляет мой интерес к вопросу, как же вы меня все-таки нашли. Как вы сами сказали, Чернаж может сделать то же самое.
— Ну, они не могли начать поиски до того, как очнулся Харнак — или не очнулся, что тоже возможно. И они не знают вас так хорошо, как я. Думаю, день-другой они убьют на поиски в восточном направлении.
— Значит, вы с самого начала исключали такую возможность?
— Конечно. Я сразу решил, что вы отправитесь именно в эту сторону. Поэтому я первым делом поехал в Чаздарк, а потом вернулся на запад. Я понял, что напал на след, как только вышел в Еловый Лог. Там я узнал, что вы отделились от женщин.
— Правда?
— Ну да. Куда вы их дели? Прячете где-нибудь?
— Нет. Я направил их в Чаздарк. Есть там у меня один знакомый, который переправит их к отцу.
— Я и так об этом думал, но когда знахарь, у которого вы побывали, сказал мне, что вы интересовались лечебными средствами для избитой женщины, а потом направились по западной дороге, я уверился, что вы собираетесь с ними разделиться.
— Ну вы и умница! — Базел покончил с сыром и откинулся, чтобы передохнуть, прежде чем приняться за колбасу.
— Очевидно, что даже вы не сделали бы такой глупости. Вы не пошли бы к знахарю, если бы собирались оставить женщин при себе. Вас бы вообще никто не увидел в Еловом Логе, если бы вы не собирались оставить ложный след. Думаю, Чернаж и его люди попадутся на крючок, но я-то знаю вас слишком хорошо и ожидал от вас именно этого. Не слишком тонко, но действенно.
— Лучше, если человек знает свои возможности и поступает исходя из них, — мрачно и подозрительно вежливо согласился Базел. Брандарк рассмеялся, и Базел продолжил: — Но как мне ни приятно вас видеть, мне все-таки кажется, что вы навлекаете на свою голову больше неприятностей, чем требует дружба, Брандарк. И подумайте о вашем отце.
— С отцом все нормально, — заверил его Брандарк. — Теперь-то он лишит меня наследства и пошлет погоню. На восток, я уверен. Я украл трех его лучших лошадей!
— Думаете, это одурачит Чернажа?
— Вряд ли, но отец для Чернажа слишком крепкий орешек.
Базел скептически хмыкнул, но Брандарк невозмутимо продолжал:
— Он бы в любом случае давно разделался с отцом, но у отца слишком много людей. Чернаж уничтожил уже не одну старую династию, поэтому оставшиеся объединили силы, чтобы не дать ему истребить их всех, и он знает это. Учитывая его потери в войне против Харграма и колебания его «союзников», у него не остается другого выбора.
— Надеюсь, что вы правы, но остается вопрос, что будет с вами, если они нас поймают.
— Вот именно, если поймают.
— Эти вопросы не возникли бы, если бы вы не со вали нос куда не следует.
— Ладно. — Брандарк покончил со своей колбасой и вытер руки. — Я давно мечтал увидеть мир. Куда вы, собственно, направляетесь?
— На запад.
— Запад большой. Есть у вас на примете какое-нибудь конкретное место?
Базел ничего не ответил, и Брандарк вздохнул:
— Так я и думал. Надеюсь, ваш отец имеет привычку планировать свои действия основательнее, в против ном случае Чернаж скоро будет управлять Харграмом.
— Знаете, — задумчиво протянул Базел, — вы, на верное, еще лучше работаете мечом, чем я полагал. Так что для своих друзей вы просто подарок.
— Да, мне все это говорят. Но все же не мешает подумать, что теперь делать. Домой вам нельзя, и мало где на свете люди рады градани…. Разве что стать разбойниками?
— Эт-того еще не хватало! — буркнул Базел, и Брандарк согласно кивнул.
— Значит, нам следует оставаться по эту сторону закона, что, конечно, нелегко. В большинстве мест мы не будем желанными гостями.
— В этом случае хозяевам лучше держать свое мнение при себе!
— Вот видите, кто-то непременно должен удерживать вас от неприятностей, — вздохнул Брандарк, подумал мгновение и сказал: — Эзган.
— Эзган?
— Великое Герцогство Эзган. Навахк с ним торгует. Отец как-то посылал меня туда сбыть кое-что из награбленного. Эзгфалас — крайняя точка в восточной части государства, куда доходят торговые караваны.
— А нам-то что до этого?
— Если мы не собираемся в разбойники, нам надо это доказать. Лучший способ это сделать — добраться до столицы и наняться охранниками в один из торговых караванов, если, конечно, нас возьмут.
— Охрана каравана! — Базел возмущенно фыркнул. Брандарк покачал головой:
— Третьего не дано. Для градани. По крайней мере это ремесло нам знакомо. Если только мы сможем убедить хозяина.
— Н-ну, — кисло согласился Базел.
— И если, конечно, — бодро добавил Брандарк, — мы доберемся туда живыми.
ГЛАВА 5
Тем временем они дошли до места, где Базел оставил свою лошадь. Он привязал вьючную лошадь друга рядом со своей и повернулся, чтобы помочь тому с верховыми конями. Брандарк поблагодарил, и они вместе расседлали и растерли лошадей.
— Сдается мне, то, что мы сейчас делаем, трудно признать самыми умными поступками в нашей жизни, — прервал молчание Базел, когда они уложили седла на ствол поваленного дерева.
— Можно подумать, все ваше поведение последнего времени можно назвать умным. — Брандарк сел на то же дерево рядом с седлами и еще раз поправил манжеты. Он был щеголем, насколько это возможно для градами, и очень следил за своей внешностью.
Базел с готовностью согласился, возясь с кремнем и разжигая костер. Брандарк поднялся с бревна и занялся сбором хвороста.
— Как вам удалось так легко выбраться из города? Я поразился вашему везению. Удивительно, что вы не оставили за собой ни одного трупа, — вслух размышлял Брандарк, подбирая сухие ветки, в изобилии валявшиеся вокруг.
— Это не везение, а планирование.
— Конечно. — Брандарк свалил кучу топлива рядом с занимавшимся пламенем костерка и снова принялся за сбор веток. — Вопросы продовольствия, конечно, тоже учтены вашими планами?
— Ну, обо всем подумать не хватило времени.
— Этого я и ожидал. Посмотрите у меня в багаже.
Базел открыл переметную суму, и его желудок снова взыграл — на этот раз в радостном предвкушении. Он положил колбасу, хлеб и сыр рядом с костром.
— Хватит дров, — унял он Брандарка, увлеченно тащившего еще одну охапку веток. — Наш костер хорошо скрыт, и не стоит раздувать его до небес.
— Преклоняюсь перед вашим опытом, — сказал Брандарк, присаживаясь скрестив ноги у костра. — Я всю жизнь мечтал о приключениях, но они как-то обходили меня.
— Приключения? — Базел скептически поморщился. — Нет такой вещи на свете, мой друг. А если кто и нарвется на приключение, то после этого наверняка будет избегать повторения. И все же, во имя Фробуса, что вы тут делаете, Брандарк?
— Я уже сказал: стараюсь уберечь вас от беды.
Базел кашлянул, и Брандарк повел ушами.
— Мне кажется, вам не помешает любая помощь. — Он протянул руку к колбасе.
— Пока моя шкура цела, — заметил Базел.
— Верно. Но если вас нашел я, может найти и Чернаж.
— Да, тоже верно, — согласился Базел, прожевывая сыр, проглотил и добавил: — Нет, все-таки интересно, как же смогло такое изнеженное дитя города, как вы, разыскать меня так быстро?
— Ну, у меня было одно преимущество. Я узнал, что вы собираетесь бежать, раньше, чем Чернаж. Кроме того, я немного знаю вас, знаю, как работает ваш ум.
— В самом деле? А как вы узнали, что я пустился в бега?
— Мне сказал Юргаш.
— Юргаш? — Базел дернул ушами. — Не думал, что он ваш друг.
— Вовсе нет, но он знает, что я ваш друг, и пришел ко мне сразу же после смены караула у ворот. — Брандарк помахал в воздухе освещенной пламенем рукой. — Собственно, все, что он говорил, он мог бы повторить и в присутствии самого Чернажа. В этом не было ничего крамольного, но когда он сказал, что вы отправились «поохотиться» с окровавленной и перевязанной рукой, а потом упомянул, что две женщины дворцовой службы вышли через ворота как раз перед вами, причем одна из них избита и еле двигается, то, знаете… — Он пожал плечами, а Базел отхватил зубами еще один здоровенный кус сыра и кивнул. Брандарк покосился на него: — Может, скажете, об кого вы так искровенили свою руку?
— Харнак, — отрезал Базел, и Брандарк уставился на него, забыв про колбасу. Затем он вытянул губы трубочкой, будто хотел присвистнуть.
— Я так и думал, что это кто-то из них, но Харнак… Э-э… Он жив?
— Был жив, когда я с ним распрощался, не знаю, как сейчас.
Брандарк явно ждал разъяснений, и Базел жестко рассмеялся:
— Я застал его избивающим Фарму и выразил свое несогласие. У него во лбу сейчас вмятина размером с куриное яйцо. Да и половины зубов он, наверное, не досчитался, когда мы закончили беседу.
— Да, — Брандарк посмотрел на него и улыбнулся, — Чернаж наверняка будет очень расстроен, а?
— Пожалуй что и так. Что углубляет мой интерес к вопросу, как же вы меня все-таки нашли. Как вы сами сказали, Чернаж может сделать то же самое.
— Ну, они не могли начать поиски до того, как очнулся Харнак — или не очнулся, что тоже возможно. И они не знают вас так хорошо, как я. Думаю, день-другой они убьют на поиски в восточном направлении.
— Значит, вы с самого начала исключали такую возможность?
— Конечно. Я сразу решил, что вы отправитесь именно в эту сторону. Поэтому я первым делом поехал в Чаздарк, а потом вернулся на запад. Я понял, что напал на след, как только вышел в Еловый Лог. Там я узнал, что вы отделились от женщин.
— Правда?
— Ну да. Куда вы их дели? Прячете где-нибудь?
— Нет. Я направил их в Чаздарк. Есть там у меня один знакомый, который переправит их к отцу.
— Я и так об этом думал, но когда знахарь, у которого вы побывали, сказал мне, что вы интересовались лечебными средствами для избитой женщины, а потом направились по западной дороге, я уверился, что вы собираетесь с ними разделиться.
— Ну вы и умница! — Базел покончил с сыром и откинулся, чтобы передохнуть, прежде чем приняться за колбасу.
— Очевидно, что даже вы не сделали бы такой глупости. Вы не пошли бы к знахарю, если бы собирались оставить женщин при себе. Вас бы вообще никто не увидел в Еловом Логе, если бы вы не собирались оставить ложный след. Думаю, Чернаж и его люди попадутся на крючок, но я-то знаю вас слишком хорошо и ожидал от вас именно этого. Не слишком тонко, но действенно.
— Лучше, если человек знает свои возможности и поступает исходя из них, — мрачно и подозрительно вежливо согласился Базел. Брандарк рассмеялся, и Базел продолжил: — Но как мне ни приятно вас видеть, мне все-таки кажется, что вы навлекаете на свою голову больше неприятностей, чем требует дружба, Брандарк. И подумайте о вашем отце.
— С отцом все нормально, — заверил его Брандарк. — Теперь-то он лишит меня наследства и пошлет погоню. На восток, я уверен. Я украл трех его лучших лошадей!
— Думаете, это одурачит Чернажа?
— Вряд ли, но отец для Чернажа слишком крепкий орешек.
Базел скептически хмыкнул, но Брандарк невозмутимо продолжал:
— Он бы в любом случае давно разделался с отцом, но у отца слишком много людей. Чернаж уничтожил уже не одну старую династию, поэтому оставшиеся объединили силы, чтобы не дать ему истребить их всех, и он знает это. Учитывая его потери в войне против Харграма и колебания его «союзников», у него не остается другого выбора.
— Надеюсь, что вы правы, но остается вопрос, что будет с вами, если они нас поймают.
— Вот именно, если поймают.
— Эти вопросы не возникли бы, если бы вы не со вали нос куда не следует.
— Ладно. — Брандарк покончил со своей колбасой и вытер руки. — Я давно мечтал увидеть мир. Куда вы, собственно, направляетесь?
— На запад.
— Запад большой. Есть у вас на примете какое-нибудь конкретное место?
Базел ничего не ответил, и Брандарк вздохнул:
— Так я и думал. Надеюсь, ваш отец имеет привычку планировать свои действия основательнее, в против ном случае Чернаж скоро будет управлять Харграмом.
— Знаете, — задумчиво протянул Базел, — вы, на верное, еще лучше работаете мечом, чем я полагал. Так что для своих друзей вы просто подарок.
— Да, мне все это говорят. Но все же не мешает подумать, что теперь делать. Домой вам нельзя, и мало где на свете люди рады градани…. Разве что стать разбойниками?
— Эт-того еще не хватало! — буркнул Базел, и Брандарк согласно кивнул.
— Значит, нам следует оставаться по эту сторону закона, что, конечно, нелегко. В большинстве мест мы не будем желанными гостями.
— В этом случае хозяевам лучше держать свое мнение при себе!
— Вот видите, кто-то непременно должен удерживать вас от неприятностей, — вздохнул Брандарк, подумал мгновение и сказал: — Эзган.
— Эзган?
— Великое Герцогство Эзган. Навахк с ним торгует. Отец как-то посылал меня туда сбыть кое-что из награбленного. Эзгфалас — крайняя точка в восточной части государства, куда доходят торговые караваны.
— А нам-то что до этого?
— Если мы не собираемся в разбойники, нам надо это доказать. Лучший способ это сделать — добраться до столицы и наняться охранниками в один из торговых караванов, если, конечно, нас возьмут.
— Охрана каравана! — Базел возмущенно фыркнул. Брандарк покачал головой:
— Третьего не дано. Для градани. По крайней мере это ремесло нам знакомо. Если только мы сможем убедить хозяина.
— Н-ну, — кисло согласился Базел.
— И если, конечно, — бодро добавил Брандарк, — мы доберемся туда живыми.
ГЛАВА 5
— Ааааа! Осторожно, ты, сука паршивая!
Кронпринц Харнак Навахкский завопил и сжал кулаки. Рабыня, меняющая повязки, отпрянула. Пальцы ее дрожали от страха, и принц снова взвыл от боли, несмотря на всю ее осторожность. Два сломанных ребра упирались острыми краями в кожу, так что каждая перевязка оказывалась мучительной.
Дрожащая рабыня закончила обработку ран и быстро отступила в сторонку. Харнак спустил ноги с кровати и со стоном сел. Его правый глаз заплыл багрово-алым и адски болел, такого же цвета губы напоминали формой оладьи. Девять зубов он оставил «на поле брани», ползком выбираясь в более посещаемые части дворца; отцовский врач удалил еще четыре. Сломанному носу невозможно было вернуть первоначальную форму никакими хирургическими усилиями. Лоб «украшала» громадная шишка, похожая на рог фантастического животного.
Он поднял глаза и встретил испуганный взгляд рабыни. Его терзали стыд и ярость.
— Пошла вон, скотина! — прошипел он. — Проваливай, пока я не приказал тебя вздуть!
— Да, господин! — Склонившись, рабыня удалилась со всей скоростью, на какую была способна.
Харнак с трудом встал, не сдерживая стонов и подвывая, благо теперь некому было слушать. Он проковылял к узкому оконному проему и прислонился к стене, стеная при каждом вдохе, заставлявшем двигаться его сломанные ребра. Ненависть вскипала в нем, как раскаленная лава.
Ненависть была замешана на страхе. Даже не страх — паника охватывала его. Причиной было даже не то, что Базел голыми руками учинил над ним такую расправу, но то, что Фарма бесследно исчезла. И эта сука Тала. И этот проклятый сукин сын Базел. Исчезли, как дым.
Они могли полагаться только на свои ноги, и это должно было сделать их легкой добычей. Но никто из людей, которым Чернаж мог доверять, не смог выйти на их след. Теперь приходилось рассылать официальные патрули, куда входили люди, на которых нельзя было полностью положиться. Они не перережут беглецам глотки, как только найдут их, и это было нехорошо. Если Фарма расскажет свою историю, и если ей поверят…
Харнак оборвал эту мысль. Его избили до полусмерти, но ведь и он отделал эту тварь почти так же, прежде чем ворвался этот сукин сын, а она вовсе не была тренированным воином, куда уж там. Она не могла двигаться быстро, не могла уйти далеко. Не надо исключать вероятности, что она надорвется от напряжения, стараясь убраться подальше, и сдохнет. Она знает, что ее ждет, если она еще раз попадет в его руки! Она сама во всем виновата! О, демоны, как она была прекрасна! Была! — повторил он со злорадной ухмылкой, сразу отозвавшейся резкой болью в мышцах лица…. Она забыла, что она всего лишь одна из дворцовых шлюшек, и не желала усвоить урок. То, что она получила — пока, — было еще мало за отказ принцу крови. Его более здоровый глаз закрылся, когда он обратился с молитвой к Шарне. Пусть ее найдет кто-нибудь надежный, молился он. Пусть они найдут ее живой и доставят в Навахк, чтобы он смог закончить урок, и ее сердце еще дымящимся будет принесено в жертву. И вопящая душа Талы отправится тем же путем.
Некоторое время он наслаждался этими перспективами, но потом его глаз снова открылся, уставившись на грязную городскую улицу. По крайней мере стража так же стремилась найти Базела, как и сам Харнак. Он не слишком ясно мыслил, когда очнулся, но все же смог достаточно четко сформулировать свою версию происшествия. Он хорошо сыграл свою роль, изображая озабоченность судьбою Фармы. Базел сошел с ума, напал на девушку, изнасиловал ее и попытался убить Харнака, вступившегося за невинную жертву.
Ни отец, ни братья ему не поверили, но Чернаж с жаром ухватился за это объяснение.
Через час Базел был объявлен вне закона. Разбитый рот Харнака растянулся в улыбке.
Но улыбка угасла, он снова выругался. Поймать бы их сразу, этого гада и этих подлых тварей! Если они умрут, никто в Навахке не отважится высказать сомнение в версии Харнака или поинтересоваться, почему жертва сбежала со своим обидчиком. Но прошло три дня, и все еще никаких вестей! Теперь этот вопрос занимал весь город. Люди Чернажа распускали слух, что Фарма сбежала от Базела и что негодяй, думая, что убил Харнака, догонял свою жертву с целью прикончить единственного свидетеля. Но слишком многие видели, как Фарма с Талой покидали дворец, вместо того чтобы искать защиты у стражи. Говорили даже, что Базел догнал их еще в виду городских ворот, да еще нес эту сучку на руках! Определенно она не пыталась избежать общества Базела, и если она расскажет правду хоть кому-нибудь, прежде чем Харнак доберется до ее глотки, это может иметь более опустошительные последствия, чем любая эпидемия.
Наследный принц снова выругался и медленно опустился на постель. В его сердце бушевали ненависть и страх.
Низкая стена, сложенная из плитняка, отделяла заросшее сорняками пастбище от дороги. Она была ужасна, даже с точки зрения градани. Летняя жара превратила ее поверхность в пыльные бугры, твердые, как железо. Осенью или весной здесь была бы непреодолимая грязь, думал Базел, сидевший верхом на стене и созерцавший дорогу со смешанными чувствами.
Заскрипела кожа седла, Брандарк спешился, давая отдых коню. Невзгоды странствия оставили следы на первоначальном лоске Кровавого Меча, и он выглядел скорее как разбойник, а не как ученый или бард. Он стряхнул пыль с рукавов и присел рядом с Базелом.
— Благодарение богам, — вздохнул Брандарк.
— За что? — осведомился Базел, и его друг лукаво улыбнулся:
— За создание дорог и за дарование нам шанса найти одну из них. Я не жалуюсь, нет, но это слепое следование за вами по пересеченной местности, без представления, где находишься, как-то выводит из равновесия. Что если вы сбились с пути, идете кругами и патрули Чернажа в конце концов настигнут нас?
— Я не из тех, кто «сбивается с пути», малыш, — пророкотал Базел. — Хотелось бы, чтобы вы это запомнили. Кроме того, у вас есть ваша драгоценная карта, да и как можно заблудиться в этом лесочке? — Он небрежно махнул рукой через плечо в сторону мрачной, глухой чащобы. — Если уж вам так хочется заблудиться, давайте как-нибудь махнем на Равнину Ветров, и я вас там повожу недельку-другую.
— Спасибо, не стоит. — Брандарк усердно оттирал грязь с колена, но она не поддавалась, принудив его наконец прекратить бесплодные усилия.
— Почему мне кажется, — спросил он, указывая на дорогу, — что вам этот вид не доставляет удовольствия?
— Потому что вы у нас городской господин, а я простой деревенский увалень, — ухмыльнулся Базел. Он раскачивал пыльную траву носком сапога, уши его медленно поднимались и опускались.
— Объясните, пожалуйста. Я человек городской, а городские всегда любят дороги, ведь они так удобны.
— Удобны? Да уж, действительно. Это объяснить нетрудно, Брандарк. С тех пор как вы меня нашли, прошло три дня. Если бы кто-то из чернажевских парней напал на мой или на ваш след, мы бы их уже увидели.
— Ну и?..
— Ну и только городские могут спрашивать дальше. Тому, за кем охотятся, лучше держаться бездорожья, особенно если преследователи напали на его след. Дороги же — опаснейшее место для беглеца. Они всегда ведут прямиком из одной точки в другую. Думаю, патрули Чернажа тщательно следят за дорогами, учитывая еще, что в других местах им не повезло.
— Я не возражаю, — после небольшого колебания сказал Брандарк, — но боюсь, у нас все равно нет выбора, — Он дернул себя за нос. — Эзганцы — народ подозрительный, а мы градани. Если они подумают, что мы от кого-то скрываемся, рыская по полям, это может сослужить плохую службу. Мы должны открыто приблизиться к ним по дороге и получить на посту пропуск.
— М-да. — Базел вздохнул и поднялся, потом снял арбалет с плеча, зацепил тетиву козьей ножкой и потянул. Его мощная рука дрожала от напряжения, но стальная струна подалась и согнулась.
— Я всегда считал, что это оружие особенно гадко выглядит, — заметил Брандарк, когда тетива улеглась, зацепившись за желобчатый шпенек спуска.
— Да уж, так оно и есть, — согласился Базел. Он повесил козью ножку обратно на пояс и положил стрелу на тетиву.
— Следует ли считать эти воинственные приготовления признаком определенной озабоченности с вашей стороны?
— Относительно этого примите следующие разъяснения. — Одновременно Базел поправил и застегнул колчан со стрелами, висевший на боку. — Если ваша карта правильна и ваши предположения о близости Эзгана верны (хотя и то и другое вызывает большие сомнения: ведь карта составлена Кровавыми Мечами, а сами вы, как известно, имели честь родиться и вырасти в городе), то, значит, до границы с Эзганом остались всего одна-две лиги. И на месте парней Чернажа…
— Вы бы сидели и спокойно поджидали нас, — закончил Брандарк.
— Совершенно верно, — ответил Базел, и Брандарк вздохнул:
— По крайней мере у них нет такой гадости, как эта. — Брандарк указал движением подбородка на арбалет, усаживаясь на своего коня.
— Конечно нет, — согласился Базел, удовлетворенно хлопнув рукой по своему оружию.
Они двигались посредине дороги, стараясь держаться как можно дальше от похожих на горные хребты гребней засохшей грязи. Базел молча шел рядом с мерно шагавшей лошадью, на которой восседал Брандарк. Он обдумывал возможные действия преследователей, прикидывая, что бы он предпринял на их месте. Гвардейцы Чернажа не использовали такого оружия «дегенератов и выродков», как самострелы или арбалеты, так что этот самый простой способ управляться с неудобными свидетелями можно было исключить. Кроме того, у них могли быть указания взять его, по возможности, живым, чтобы выпытать, куда он дел Фарму. Что, конечно, не означало, что они собираются взять его еще и невредимым.
Он взглянул на своего друга, уши его поднялись и на лице появилась улыбка. Брандарк поместил свою драгоценную балалайку на вьючную лошадь, чтобы не причинить инструменту вреда в возможной схватке. Он наполовину вытащил меч из ножен и отвязал от своего седла двух других лошадей, запасную и вьючную. Все это время глаза его продолжали следить за дорогой.
Хоть он и был «городским», но прекрасно сознавал, что им предстояло.
Миля за милей оставались позади, без происшествий, но полные напряженного ожидания. Заброшенные пастбища по обе стороны дороги сменялись участками леса. Впереди обозначился поворот. Там близко к дороге подходил густой подлесок. Уши Базела насторожились, когда оттуда внезапно вспорхнула птица. Она кружила, тревожно крича, ее явно спугнуло что-то находившееся внизу, на земле, и Базел тронул друга за плечо. Брандарк посмотрел на него.
— Птица? — спросил он тихо, и Базел кивнул, измеряя глазами расстояние.
— Точнее, то, что ее испугало там, за поворотом.
— Да. — Брандарк приподнялся на стременах, вглядываясь. Деревья обступили дорогу, оставляя проход едва в двадцать футов шириной, и он задумчиво почесал свой длинный нос. — Они, наверно, поджидают за поворотом, когда мы сами пожалуем им в лапы, — пробормотал он.
— Пожалуй. Вопрос, насколько они терпеливы.
— Скоро нам предстоит это выяснить. — Отъехав к краю дороги, Брандарк крепко связал поводья двух своих запасных лошадей. Затем он вернулся к Базелу и, опершись обеими руками о луку седла, продолжал смотреть в сторону изгиба дороги. — До поворота примерно… футов сто пятьдесят?
— Около того, — согласился Базел. — Может, чуть больше.
— И сколько раз вы успеете выстрелить на таком расстоянии?
— Ну, — Базел пощипывал себя за правое ухо, — если не замешкаться с первым выстрелом и если всадникам еще придется набирать скорость, два точно, прежде чем кто-то из них до меня доскачет.
— Не доскачет. — Брандарк тронул своего скакуна, и тот придвинулся ближе к лошади Базела.
Солнце нещадно палило, воздух был горячим и недвижным. Базел держал арбалет в левой руке, чутко вслушиваясь в тишину. Он не испытывал никакого желания сесть на лошадь — свою или на вторую лошадь Брандарка. Верхом труднее перезаряжать арбалет. Кроме того, рост и мощное телосложение Конокрадов почти полностью компенсировали неравенство между всадником и пешим, в чем кавалерия Навахка уже имела несчастье убедиться.
Проходили минуты. Лошадь Брандарка беспокойно переступала с ноги на ногу и вдруг заржала, озадаченная тишиной. Базел потрепал ее по холке, затем вновь положил руку на арбалет. Неизвестно, сколько народу выступит против них, но для того чтобы перекрыть дороги и тщательно прочесать местность, Чернаж должен был значительно рассредоточить войска, так что… Человек шесть? Возможно. Уж никак не больше дюжины, иначе они бы так не скромничали. Конечно, даже шесть человек под умелым руководством могут…
Внезапно раздался резкий свист, и из-за поворота появилась группа всадников. Они ехали медленным шагом, и Базел ухмыльнулся, увидев их форму. Гвардия Чернажа, ни одного регулярного кавалериста или копейщика.
— Ага, два выстрела, — пробурчал он себе под нос, и Брандарк покачал головой. На его лице читалось отвращение.
— Это меня возмущает, — пробормотал он. — Неудивительно, что вы, неотесанные деревенщины, обошлись с нами так бесцеремонно…
— Ну ладно, не надо грубить. — Базел наблюдал за приближающимися всадниками. Их было восемь. Брандарк был прав. Если бы они хотели драки, то уже пустили бы коней вскачь. — Но нас ведь всего двое. Они думают, что при таком соотношении сил нам остается только сдаться.
— Это возмущает меня еще больше, — пожаловался Брандарк. — Боги, где даже Чернаж находит таких идиотов…
— У него талант, — согласился Базел. — А насчет идиотов…
Он вскинул арбалет на плечо, его ледяные глаза впились в капитана, ехавшего впереди своего отряда. Между противниками оставалось еще добрых сто двадцать ярдов, но Базел заметил внезапное изменение выражения лица капитана, то, как судорожно его руки сжали поводья, и тут арбалет щелкнул.
Стрела мелькнула в воздухе, сверкнула на солнце, капитан вскрикнул и взмахнул руками. Стрела арбалета, пробив его кольчугу, будто это была бумага, вышла из спины, подняв кровавый фонтанчик. Испуганная лошадь встала на дыбы.
Умирающий градани упал на дорогу, его люди на мгновение замерли. Потом раздался окрик, и в бока лошадей впились шпоры.
Патруль уже несся на них по дороге, но руки Базела автоматически выполняли свою работу. Он ни на мгновение не отводил глаз от набиравших скорость всадников, но козья ножка безошибочно встала на место, тетива натянулась на шпенек спуска. Козью ножку он бросил на землю, вместо того чтобы повесить на пояс: это экономило драгоценные доли секунды, а для третьего выстрела времени все равно не будет. Рядом с ним лязгнула сталь — это Брандарк выхватил меч из ножен, его лошадь рванулась вперед. Тем временем вторая стрела уже ложилась на тетиву.
Градани, даже Кровавые Мечи, нуждались в крупных лошадях, которые имеют тот недостаток, что медленнее набирают скорость. Всадники были не ближе пятидесяти ярдов, когда Базел различил значок помощника капитана. Арбалет снова щелкнул, задрожала тетива, и помощник капитана, проткнутый боевым наконечником, свалился с седла, захлебнувшись сдавленным криком.
Оставшиеся шестеро гвардейцев перешли на галоп, Брандарк скакал им навстречу. Базел отбросил арбалет, и его меч сверкнул в воздухе. Он не испытывал особенного волнения, сама скорость лошадей играла ему на руку. Он ухмыльнулся, когда группа всадников разделилась. Трое из них направились к нему, стараясь поскорее до него добраться, но они скакали слишком плотно, толкаясь и мешая друг другу.
Для того, кто испытал себя в борьбе с воинами Сотойи, иметь с ними дело было почти детской игрой. Три массивные лошади неслись прямо на него, чтобы затоптать на месте, его неподвижность только подстегивала противника. И тут, когда до него оставалось едва тридцать футов, он внезапно отпрыгнул влево, взмахнув мечом.
Кронпринц Харнак Навахкский завопил и сжал кулаки. Рабыня, меняющая повязки, отпрянула. Пальцы ее дрожали от страха, и принц снова взвыл от боли, несмотря на всю ее осторожность. Два сломанных ребра упирались острыми краями в кожу, так что каждая перевязка оказывалась мучительной.
Дрожащая рабыня закончила обработку ран и быстро отступила в сторонку. Харнак спустил ноги с кровати и со стоном сел. Его правый глаз заплыл багрово-алым и адски болел, такого же цвета губы напоминали формой оладьи. Девять зубов он оставил «на поле брани», ползком выбираясь в более посещаемые части дворца; отцовский врач удалил еще четыре. Сломанному носу невозможно было вернуть первоначальную форму никакими хирургическими усилиями. Лоб «украшала» громадная шишка, похожая на рог фантастического животного.
Он поднял глаза и встретил испуганный взгляд рабыни. Его терзали стыд и ярость.
— Пошла вон, скотина! — прошипел он. — Проваливай, пока я не приказал тебя вздуть!
— Да, господин! — Склонившись, рабыня удалилась со всей скоростью, на какую была способна.
Харнак с трудом встал, не сдерживая стонов и подвывая, благо теперь некому было слушать. Он проковылял к узкому оконному проему и прислонился к стене, стеная при каждом вдохе, заставлявшем двигаться его сломанные ребра. Ненависть вскипала в нем, как раскаленная лава.
Ненависть была замешана на страхе. Даже не страх — паника охватывала его. Причиной было даже не то, что Базел голыми руками учинил над ним такую расправу, но то, что Фарма бесследно исчезла. И эта сука Тала. И этот проклятый сукин сын Базел. Исчезли, как дым.
Они могли полагаться только на свои ноги, и это должно было сделать их легкой добычей. Но никто из людей, которым Чернаж мог доверять, не смог выйти на их след. Теперь приходилось рассылать официальные патрули, куда входили люди, на которых нельзя было полностью положиться. Они не перережут беглецам глотки, как только найдут их, и это было нехорошо. Если Фарма расскажет свою историю, и если ей поверят…
Харнак оборвал эту мысль. Его избили до полусмерти, но ведь и он отделал эту тварь почти так же, прежде чем ворвался этот сукин сын, а она вовсе не была тренированным воином, куда уж там. Она не могла двигаться быстро, не могла уйти далеко. Не надо исключать вероятности, что она надорвется от напряжения, стараясь убраться подальше, и сдохнет. Она знает, что ее ждет, если она еще раз попадет в его руки! Она сама во всем виновата! О, демоны, как она была прекрасна! Была! — повторил он со злорадной ухмылкой, сразу отозвавшейся резкой болью в мышцах лица…. Она забыла, что она всего лишь одна из дворцовых шлюшек, и не желала усвоить урок. То, что она получила — пока, — было еще мало за отказ принцу крови. Его более здоровый глаз закрылся, когда он обратился с молитвой к Шарне. Пусть ее найдет кто-нибудь надежный, молился он. Пусть они найдут ее живой и доставят в Навахк, чтобы он смог закончить урок, и ее сердце еще дымящимся будет принесено в жертву. И вопящая душа Талы отправится тем же путем.
Некоторое время он наслаждался этими перспективами, но потом его глаз снова открылся, уставившись на грязную городскую улицу. По крайней мере стража так же стремилась найти Базела, как и сам Харнак. Он не слишком ясно мыслил, когда очнулся, но все же смог достаточно четко сформулировать свою версию происшествия. Он хорошо сыграл свою роль, изображая озабоченность судьбою Фармы. Базел сошел с ума, напал на девушку, изнасиловал ее и попытался убить Харнака, вступившегося за невинную жертву.
Ни отец, ни братья ему не поверили, но Чернаж с жаром ухватился за это объяснение.
Через час Базел был объявлен вне закона. Разбитый рот Харнака растянулся в улыбке.
Но улыбка угасла, он снова выругался. Поймать бы их сразу, этого гада и этих подлых тварей! Если они умрут, никто в Навахке не отважится высказать сомнение в версии Харнака или поинтересоваться, почему жертва сбежала со своим обидчиком. Но прошло три дня, и все еще никаких вестей! Теперь этот вопрос занимал весь город. Люди Чернажа распускали слух, что Фарма сбежала от Базела и что негодяй, думая, что убил Харнака, догонял свою жертву с целью прикончить единственного свидетеля. Но слишком многие видели, как Фарма с Талой покидали дворец, вместо того чтобы искать защиты у стражи. Говорили даже, что Базел догнал их еще в виду городских ворот, да еще нес эту сучку на руках! Определенно она не пыталась избежать общества Базела, и если она расскажет правду хоть кому-нибудь, прежде чем Харнак доберется до ее глотки, это может иметь более опустошительные последствия, чем любая эпидемия.
Наследный принц снова выругался и медленно опустился на постель. В его сердце бушевали ненависть и страх.
Низкая стена, сложенная из плитняка, отделяла заросшее сорняками пастбище от дороги. Она была ужасна, даже с точки зрения градани. Летняя жара превратила ее поверхность в пыльные бугры, твердые, как железо. Осенью или весной здесь была бы непреодолимая грязь, думал Базел, сидевший верхом на стене и созерцавший дорогу со смешанными чувствами.
Заскрипела кожа седла, Брандарк спешился, давая отдых коню. Невзгоды странствия оставили следы на первоначальном лоске Кровавого Меча, и он выглядел скорее как разбойник, а не как ученый или бард. Он стряхнул пыль с рукавов и присел рядом с Базелом.
— Благодарение богам, — вздохнул Брандарк.
— За что? — осведомился Базел, и его друг лукаво улыбнулся:
— За создание дорог и за дарование нам шанса найти одну из них. Я не жалуюсь, нет, но это слепое следование за вами по пересеченной местности, без представления, где находишься, как-то выводит из равновесия. Что если вы сбились с пути, идете кругами и патрули Чернажа в конце концов настигнут нас?
— Я не из тех, кто «сбивается с пути», малыш, — пророкотал Базел. — Хотелось бы, чтобы вы это запомнили. Кроме того, у вас есть ваша драгоценная карта, да и как можно заблудиться в этом лесочке? — Он небрежно махнул рукой через плечо в сторону мрачной, глухой чащобы. — Если уж вам так хочется заблудиться, давайте как-нибудь махнем на Равнину Ветров, и я вас там повожу недельку-другую.
— Спасибо, не стоит. — Брандарк усердно оттирал грязь с колена, но она не поддавалась, принудив его наконец прекратить бесплодные усилия.
— Почему мне кажется, — спросил он, указывая на дорогу, — что вам этот вид не доставляет удовольствия?
— Потому что вы у нас городской господин, а я простой деревенский увалень, — ухмыльнулся Базел. Он раскачивал пыльную траву носком сапога, уши его медленно поднимались и опускались.
— Объясните, пожалуйста. Я человек городской, а городские всегда любят дороги, ведь они так удобны.
— Удобны? Да уж, действительно. Это объяснить нетрудно, Брандарк. С тех пор как вы меня нашли, прошло три дня. Если бы кто-то из чернажевских парней напал на мой или на ваш след, мы бы их уже увидели.
— Ну и?..
— Ну и только городские могут спрашивать дальше. Тому, за кем охотятся, лучше держаться бездорожья, особенно если преследователи напали на его след. Дороги же — опаснейшее место для беглеца. Они всегда ведут прямиком из одной точки в другую. Думаю, патрули Чернажа тщательно следят за дорогами, учитывая еще, что в других местах им не повезло.
— Я не возражаю, — после небольшого колебания сказал Брандарк, — но боюсь, у нас все равно нет выбора, — Он дернул себя за нос. — Эзганцы — народ подозрительный, а мы градани. Если они подумают, что мы от кого-то скрываемся, рыская по полям, это может сослужить плохую службу. Мы должны открыто приблизиться к ним по дороге и получить на посту пропуск.
— М-да. — Базел вздохнул и поднялся, потом снял арбалет с плеча, зацепил тетиву козьей ножкой и потянул. Его мощная рука дрожала от напряжения, но стальная струна подалась и согнулась.
— Я всегда считал, что это оружие особенно гадко выглядит, — заметил Брандарк, когда тетива улеглась, зацепившись за желобчатый шпенек спуска.
— Да уж, так оно и есть, — согласился Базел. Он повесил козью ножку обратно на пояс и положил стрелу на тетиву.
— Следует ли считать эти воинственные приготовления признаком определенной озабоченности с вашей стороны?
— Относительно этого примите следующие разъяснения. — Одновременно Базел поправил и застегнул колчан со стрелами, висевший на боку. — Если ваша карта правильна и ваши предположения о близости Эзгана верны (хотя и то и другое вызывает большие сомнения: ведь карта составлена Кровавыми Мечами, а сами вы, как известно, имели честь родиться и вырасти в городе), то, значит, до границы с Эзганом остались всего одна-две лиги. И на месте парней Чернажа…
— Вы бы сидели и спокойно поджидали нас, — закончил Брандарк.
— Совершенно верно, — ответил Базел, и Брандарк вздохнул:
— По крайней мере у них нет такой гадости, как эта. — Брандарк указал движением подбородка на арбалет, усаживаясь на своего коня.
— Конечно нет, — согласился Базел, удовлетворенно хлопнув рукой по своему оружию.
Они двигались посредине дороги, стараясь держаться как можно дальше от похожих на горные хребты гребней засохшей грязи. Базел молча шел рядом с мерно шагавшей лошадью, на которой восседал Брандарк. Он обдумывал возможные действия преследователей, прикидывая, что бы он предпринял на их месте. Гвардейцы Чернажа не использовали такого оружия «дегенератов и выродков», как самострелы или арбалеты, так что этот самый простой способ управляться с неудобными свидетелями можно было исключить. Кроме того, у них могли быть указания взять его, по возможности, живым, чтобы выпытать, куда он дел Фарму. Что, конечно, не означало, что они собираются взять его еще и невредимым.
Он взглянул на своего друга, уши его поднялись и на лице появилась улыбка. Брандарк поместил свою драгоценную балалайку на вьючную лошадь, чтобы не причинить инструменту вреда в возможной схватке. Он наполовину вытащил меч из ножен и отвязал от своего седла двух других лошадей, запасную и вьючную. Все это время глаза его продолжали следить за дорогой.
Хоть он и был «городским», но прекрасно сознавал, что им предстояло.
Миля за милей оставались позади, без происшествий, но полные напряженного ожидания. Заброшенные пастбища по обе стороны дороги сменялись участками леса. Впереди обозначился поворот. Там близко к дороге подходил густой подлесок. Уши Базела насторожились, когда оттуда внезапно вспорхнула птица. Она кружила, тревожно крича, ее явно спугнуло что-то находившееся внизу, на земле, и Базел тронул друга за плечо. Брандарк посмотрел на него.
— Птица? — спросил он тихо, и Базел кивнул, измеряя глазами расстояние.
— Точнее, то, что ее испугало там, за поворотом.
— Да. — Брандарк приподнялся на стременах, вглядываясь. Деревья обступили дорогу, оставляя проход едва в двадцать футов шириной, и он задумчиво почесал свой длинный нос. — Они, наверно, поджидают за поворотом, когда мы сами пожалуем им в лапы, — пробормотал он.
— Пожалуй. Вопрос, насколько они терпеливы.
— Скоро нам предстоит это выяснить. — Отъехав к краю дороги, Брандарк крепко связал поводья двух своих запасных лошадей. Затем он вернулся к Базелу и, опершись обеими руками о луку седла, продолжал смотреть в сторону изгиба дороги. — До поворота примерно… футов сто пятьдесят?
— Около того, — согласился Базел. — Может, чуть больше.
— И сколько раз вы успеете выстрелить на таком расстоянии?
— Ну, — Базел пощипывал себя за правое ухо, — если не замешкаться с первым выстрелом и если всадникам еще придется набирать скорость, два точно, прежде чем кто-то из них до меня доскачет.
— Не доскачет. — Брандарк тронул своего скакуна, и тот придвинулся ближе к лошади Базела.
Солнце нещадно палило, воздух был горячим и недвижным. Базел держал арбалет в левой руке, чутко вслушиваясь в тишину. Он не испытывал никакого желания сесть на лошадь — свою или на вторую лошадь Брандарка. Верхом труднее перезаряжать арбалет. Кроме того, рост и мощное телосложение Конокрадов почти полностью компенсировали неравенство между всадником и пешим, в чем кавалерия Навахка уже имела несчастье убедиться.
Проходили минуты. Лошадь Брандарка беспокойно переступала с ноги на ногу и вдруг заржала, озадаченная тишиной. Базел потрепал ее по холке, затем вновь положил руку на арбалет. Неизвестно, сколько народу выступит против них, но для того чтобы перекрыть дороги и тщательно прочесать местность, Чернаж должен был значительно рассредоточить войска, так что… Человек шесть? Возможно. Уж никак не больше дюжины, иначе они бы так не скромничали. Конечно, даже шесть человек под умелым руководством могут…
Внезапно раздался резкий свист, и из-за поворота появилась группа всадников. Они ехали медленным шагом, и Базел ухмыльнулся, увидев их форму. Гвардия Чернажа, ни одного регулярного кавалериста или копейщика.
— Ага, два выстрела, — пробурчал он себе под нос, и Брандарк покачал головой. На его лице читалось отвращение.
— Это меня возмущает, — пробормотал он. — Неудивительно, что вы, неотесанные деревенщины, обошлись с нами так бесцеремонно…
— Ну ладно, не надо грубить. — Базел наблюдал за приближающимися всадниками. Их было восемь. Брандарк был прав. Если бы они хотели драки, то уже пустили бы коней вскачь. — Но нас ведь всего двое. Они думают, что при таком соотношении сил нам остается только сдаться.
— Это возмущает меня еще больше, — пожаловался Брандарк. — Боги, где даже Чернаж находит таких идиотов…
— У него талант, — согласился Базел. — А насчет идиотов…
Он вскинул арбалет на плечо, его ледяные глаза впились в капитана, ехавшего впереди своего отряда. Между противниками оставалось еще добрых сто двадцать ярдов, но Базел заметил внезапное изменение выражения лица капитана, то, как судорожно его руки сжали поводья, и тут арбалет щелкнул.
Стрела мелькнула в воздухе, сверкнула на солнце, капитан вскрикнул и взмахнул руками. Стрела арбалета, пробив его кольчугу, будто это была бумага, вышла из спины, подняв кровавый фонтанчик. Испуганная лошадь встала на дыбы.
Умирающий градани упал на дорогу, его люди на мгновение замерли. Потом раздался окрик, и в бока лошадей впились шпоры.
Патруль уже несся на них по дороге, но руки Базела автоматически выполняли свою работу. Он ни на мгновение не отводил глаз от набиравших скорость всадников, но козья ножка безошибочно встала на место, тетива натянулась на шпенек спуска. Козью ножку он бросил на землю, вместо того чтобы повесить на пояс: это экономило драгоценные доли секунды, а для третьего выстрела времени все равно не будет. Рядом с ним лязгнула сталь — это Брандарк выхватил меч из ножен, его лошадь рванулась вперед. Тем временем вторая стрела уже ложилась на тетиву.
Градани, даже Кровавые Мечи, нуждались в крупных лошадях, которые имеют тот недостаток, что медленнее набирают скорость. Всадники были не ближе пятидесяти ярдов, когда Базел различил значок помощника капитана. Арбалет снова щелкнул, задрожала тетива, и помощник капитана, проткнутый боевым наконечником, свалился с седла, захлебнувшись сдавленным криком.
Оставшиеся шестеро гвардейцев перешли на галоп, Брандарк скакал им навстречу. Базел отбросил арбалет, и его меч сверкнул в воздухе. Он не испытывал особенного волнения, сама скорость лошадей играла ему на руку. Он ухмыльнулся, когда группа всадников разделилась. Трое из них направились к нему, стараясь поскорее до него добраться, но они скакали слишком плотно, толкаясь и мешая друг другу.
Для того, кто испытал себя в борьбе с воинами Сотойи, иметь с ними дело было почти детской игрой. Три массивные лошади неслись прямо на него, чтобы затоптать на месте, его неподвижность только подстегивала противника. И тут, когда до него оставалось едва тридцать футов, он внезапно отпрыгнул влево, взмахнув мечом.