Страница:
Так или иначе, в настоящий момент, наверное, самыми непопулярными фигурами в Звездном Королевстве были Кромарти, Вильям Александер и граф Золотого Пика. Виднейшие члены правительства уже в силу занимаемого положения стали главными объектами общественного негодования. Другое дело, что нынешнее правительство пользовалось твердой поддержкой Короны, и чтобы свалить его, оппозиции требовалось основательно аккумулировать энергию народного протеста. Этого нельзя было достигнуть в короткие сроки — в перспективе же (на что горячо надеялся Трикупис) ожидался перелом в ходе войны. Как только союзники снова начнут одерживать победы…
От размышлений его оторвала резкая — знак срочности вызова — трель коммуникатора. Сделав два шага к консоли, он нажал кнопку приема. Засветился дисплей.
— Да? — резко произнес он.
— Адмирал, Сенсор-один сообщает о появлении неидентифицируемых гиперследов в девятнадцати световых минутах от Зельды, один-один-семь на ноль-один-девять, — доложил командир «Исайи Макензи» капитан Джейсон Хаскинс; его обычно мягкий грейсонский говорок звучал сейчас непривычно отрывисто. — Адмирал Мэлоун объявил по оперативной группе готовность номер один. По данным сверхсветовых передатчиков, там вынырнуло самое меньшее тридцать пять кораблей стены.
— Значит, это не просто рейд, — проговорил Трикупис гораздо спокойнее, чем должен был в соответствии с самочувствием.
— Думаю, это безошибочное заключение, сэр, — ответил Хаскинс, позволив себе на мгновение улыбнуться. — Они направляются в глубь системы на трехстах двадцати g, это позволяет предположить, что они буксируют за собой множество подвесок. Скорость на данный момент составляет три тысячи пятьсот километров в секунду, следовательно на рандеву с планетой они выйдут через пять с половиной часов с разворотом через два и шесть десятых часа… скажем, через сто пятьдесят шесть минут. Правда, не верится мне, будто именно это они и собираются сделать.
— Разделяю ваши сомнения, — с легкой усмешкой ответил Трикупис.
Планета Зельда была единственной более-менее (и, если на то пошло, скорее менее, чем более) обитаемой планетой в системе Элрика. Ее отличали такие прелести, как сырая, удушливая и насыщенная вредоносными газами вулканического происхождения атмосфера, обилие действующих вулканов и широкое распространение весьма своеобразного аэробного растения, источавшего омерзительную вонь, добавлявшую пикантности распространенным на Зельде запахам серы, метана и прочей гадости. В дополнение к перечисленному набору планета имела еще более экстремальный наклон оси, чем Грифон, так что поверить в климатические особенности можно было, только испытав их на собственной шкуре.
Короче говоря, Аристид Трикупис в жизни не видел более никчемного космического объекта. Единственная ценность планеты заключалась в том, что она, будучи ограниченно пригодной для жизни, использовалась как перевалочная база; в лагерях на поверхности люди могли жить до завершения строительства жилых модулей космических станций. Учитывая страстное желание поселенцев убраться с Зельды как можно скорее, строительство велось поражающими воображение темпами.
Некоторые люди, возможно, усомнились бы в целесообразности монтажа плавильных печей и ремонтных верфей на таком расстоянии от являвшегося для них источником сырья астероидного пояса, однако в данном случае соображения безопасности учитывали в первую очередь, а экономическую выгоду — во вторую. Размещение индустриальных объектов так глубоко внутри гиперграницы гарантировало раннее оповещение в случае появления незваных гостей. Например, противник, вынырнувший только что из гиперпространства, мог достичь базы не раньше, чем через пять с половиной часов: время более чем достаточное для того, чтобы пикет системы мог спланировать ответные действия. Да и вообще, значения станции «Элрик» почти не придавали: флот основал ее скорее для того, чтобы устранить брешь в линии внешних укреплений гораздо более важной космической верфи на Грендельсбейне. Расположенная между Тредвеем и Солвеем, передовыми базами, отбитыми у хевов в самом начале войны, она помогала прикрывать подступы к Грендельсбейну, служа опорным пунктом для пикета достаточно мощного, чтобы представлять угрозу тылу любой рейдовой группы.
Однако размышляя о возможной вылазке, штабные аналитики никак не предполагали, что в ней могут быть задействованы тридцать пять кораблей стены. Отразить такую армаду пикет Элрика не мог даже при поддержке двух имевшихся в распоряжении Трикуписа супердредноутов класса «Харрингтон», из чего следовало, что Альянсу предстоит уступить хевам еще одну систему.
Мысль эта не радовала, но ее едва ли можно было назвать неожиданной. Никто и не предполагал, что Элрик сможет противостоять масштабному вторжению, и Трикупис имел на такой случай четкие указания адмирала Мэлоуна. Он даже догадывался, какую стратегию избрали составители этих инструкций, — и хотя уступать позиции любил не больше всех прочих, относился к предполагаемому замыслу сэра Томаса Капарелли и гранд-адмирала Мэтьюса скорее с одобрением, чем с осуждением. Впрочем, как бы то ни было, сейчас предстояло погрузить людей и самое ценное оборудование на стоявшие в системе как раз на такой случай транспорты и приступить к уничтожению всего остального. Было жаль, что крупные затраты — не столько денег, сколько времени, сил и энергии — пропадут впустую, но по крайней мере хевам не достанется ничего, стоящего их усилий.
Не говоря уж о том, что пикет Элрика и лично контр-адмирал Трикупис намеревались преподнести им маленький сюрприз.
— Поднимайте тактическую секцию, Джейсон! — приказал он Хаскинсу. — Я буду на флагманском мостике через пятнадцать минут.
Смотреть, правда, ни ей, ни ему было пока особо не на что. Как и все офицеры оперативной группы 12.3, она прекрасно понимала, что мантикорские сенсоры дальнего действия наверняка засекли их. Более того, возможности используемых манти сверхсветовых передатчиков позволяли предположить, что противник уже осведомлен о числе и классе кораблей вторгшейся оперативной группы.
«Тимолеон», не обладавший подобной технологией, мог засечь на таком расстоянии лишь действующий импеллерный двигатель, да и тот станет невидимым, если манти не используют максимальное ускорение и воспользуются средствами маскировки.
При данных обстоятельствах Гроунволд не мог рассчитывать высмотреть на дисплее слишком много, и будь на его месте кто-нибудь другой, О'Фаолайн, наверное, приписала бы повышенную сосредоточенность желанию произвести впечатление на своего комиссара. Но она слишком хорошо знала Гроунволда, чтобы допустить подобную мысль. Впечатлительный смуглый адмирал терпеть не мог хитрить, был напрочь лишен политической осмотрительности, и ему было попросту наплевать на то, какое впечатление он производит на сторожевых собак из Госбезопасности. Его искренность и прямота внушали симпатию, и О'Фаолайн приходилось постоянно напоминать себе, что ее задача состоит не в восхищении поднадзорными, а в контроле за их благонадежностью.
Бросив на экран последний взгляд, Гроунволд обратил внимание на трассы выпущенных оперативной группой 12.3 автоматических разведывательных аппаратов. Если ничего не случится, они приблизятся к сектору, где, по предположениям тактика, должны находиться мантикорцы минут через двадцать. На текущий момент он увидел все, что можно было увидеть. Задумчиво почесав нос, адмирал направился к своему командирскому креслу. О'Фаолайн шагала рядом с ним, но он, погруженный в раздумья, едва ли осознавал ее присутствие и, уж конечно, не собирался интересоваться ее мнением. По его глубокому убеждению, командовать оперативной группой в бою надлежит адмиралу, а задача народного комиссара флагмана сводится к тому, чтобы, во-первых, не путаться у командира под ногами, а во-вторых, внушить комиссарам на кораблях, чтобы те не путались под ногами у своих капитанов. По глубокому убеждению Гроунволда, то было единственно честное и справедливое распределение обязанностей, а насчет того, как ему повезло в том, что гражданка О'Фаолайн мирилась с этой еретической точкой зрения, он никогда не задумывался.
Усевшись, адмирал подозвал гражданку коммандера Бадрессу и гражданина лейтенант-коммандера Окамуру и откинулся в кресле. Гражданка комиссар присоединилась к ним, и он вежливо кивнул ей, но внимание его было приковано к операционисту группы.
— Не вижу никаких признаков ЛАКов, Фугимори, — прошелестел он, обращаясь к нему.
— Было бы удивительно, если бы мы их заметили, — пробасил могучий коммандер.
Вопреки имени этот двухметровый, голубоглазый гигант с золотистой бородкой походил вовсе не на самурая, а на викинга. Но берсерком при этом отнюдь не был. По правде сказать, Гроунволд назначил его на эту должность отчасти потому, что флегматичная вдумчивость Окамуры в какой-то мере уравновешивала порывистость самого флагмана.
— Согласно докладу гражданина капитана Диамато, — невозмутимо продолжил Окамура, — при Ханкоке наши заметили эти ЛАКи, лишь когда они оказались на дистанции открытия огня из гразеров. Мы оснащены такими же сенсорами как и адмирал Келлет, а потому сомнительно, чтобы нам удалось обнаружить пташек намного раньше, чем ей. Если, конечно, память не подвела гражданина капитана.
— Конечно, — согласился Гроунволд.
На самом деле в достоверности донесения Диамато у него сомнений не было. Получив от Лестера Турвиля копию доклада настырного капитана, Гроунволд тут же распространил его среди сотрудников штаба и всех капитанов оперативной группы, ясно дав им понять, что считает эти сведения заслуживающими доверия.
Каким образом манти удалось напихать в крохотные корпуса столько всякой гнусности, он объяснить не мог, однако эти хитроумные ублюдки уже не раз огорошивали Народный флот неприятными сюрпризами. Конечно, Гроунволд вовсе не думал, будто все манти — трехметровые великаны, покрыты курчавой шерстью и ходят по воде аки посуху, но и недооценивать их он не хотел. За флаг-офицерами Народного флота, недооценивавшими противника, водилось неприятное обыкновение не возвращаться домой.
— Гражданин адмирал, наши источники ничего не сообщали относительно переправки каких-то там новых ЛАКов в этот сектор, — неуверенно подала голос начальник штаба Эллен Бадресса. — Не стану утверждать, будто они не могли этого сделать, — добавила она, пожав плечами, — но наша разведка получила соответствующую ориентировку. Новые ЛАКи — это все-таки не боты. Чтобы доставить их сюда в заслуживающем внимания количестве, потребовались бы тяжелые транспортники, а уж их перемещение наши просто не могли не засечь.
Гроунволд хмыкнул, подтверждая, что услышал ее слова, — но не в знак согласия. Операции действительно предшествовала тщательнейшая разведывательная подготовка, но вот насколько она была успешной, он мог решить только после завершения операции. И опыт убеждал его в том, что мудрый флотоводец изначально предполагает, что любые агенты и технические средства очень даже способны не заметить самого важного. А если учесть, что источником большей части сведений были купцы из нейтральных государств, снабжавшие Эревонский флот, а заодно сбывавшие любые огрызки информации агентам БГБ на Эревоне, нетрудно понять, что полагаться на разведку было бы серьезной ошибкой. Скептическое отношение к такого рода информации разделяли и Турвиль, и Жискар. Сама О'Фаолайн скептически относилась даже к сводкам Разведывательного управления БГБ. Правда, эту информацию приходилось принимать к сведению — за полным отсутствием более надежной.
— Хорошо, — сказал, помолчав, Гроунволд. — Твой прогноз, Фугимори, пожалуй, верен. Возможно, правы и те, кто вообще отрицает существование этих ЛАКов. Но до получения доказательств противного мы будем исходить из предположения, что эти штуковины существуют, и данная система ими оснащена. Ясно?
— Так точно, гражданин адмирал.
— Хорошо. Свяжись с гражданкой капитаном Поланко и передай ей, что в случае появления легких кораблей она должна быть готова реагировать немедленно и самостоятельно, не запрашивая моего приказа.
— Есть, гражданин адмирал.
Окамура направился к своему пульту, а Гроунволд откинул спинку кресла еще дальше и поджал губы. Из донесения Диамато следовало, что новые вражеские ЛАКи представляли собой чертовски трудные для поражения цели. Они завязывали бой на дистанции энергетического поражения, однако большая мобильность делала их малоуязвимыми для энергетического оружия. Импульс лазера или гразера не имеет головки самонаведения и в отличие от ракеты не способен изменить направление полета.
В результате долгих раздумий Гроунволд пришел к выводу, что лучшим оружием против описанных Диамато ЛАКов даже на ближней дистанции будут тяжелые ракеты. В принципе он был бы рад ударить по вертким, маленьким ублюдкам и залпом с подвесок, но не слишком надеялся на то, что ему представится такая возможность. Скорее всего, они объявятся близко, слишком близко для нормального ракетного боя, и следует подготовиться к стрельбе «навскидку». Гражданка капитан Бьянка Поланко, капитан «Тимолеона», с самого начала участвовала в разработке оборонительного плана, и Гроунволд решился на необычный шаг, назначив ее своим заместителем по организации «анти-ЛАК»-обороны всей оперативной группы 12.3. Она получила полномочия координировать ракетный огонь всех кораблей группы, направляя его в первую очередь на ЛАКи, даже если в зоне поражения оказывались и гиперпространственные корабли. Приоритет перед ЛАКами имели только дредноуты и супердредноуты.
Окамура и Бадресса приложили массу усилий для того, чтобы сделать идеи адмирала практически осуществимыми, хотя Бадресса принадлежала к числу скептиков, сомневавшихся в том, что создание легких кораблей с характеристиками, описанными Диамато, по плечу даже мантикорским конструкторам. Гроунволд и сам понимал, что принял, пожалуй, чрезмерные меры предосторожности, однако если Диамато все же ничего не напутал, Народному флоту могла потребоваться новая оборонительная доктрина. И он не видел причин, почему бы не начать разрабатывать ее прямо сейчас.
Кое-кто из флотоводцев мог подумать, что их коллега шарахается от тени, но Гроунволду, признаться, было на это наплевать. Он не верил, что даже описанные Диамато суперЛАКи способны эффективно действовать против надлежащим образом управляемых кораблей стены, не неся катастрофических потерь, однако, не считая себе непогрешимым, допускал возможность ошибки. А потому предпочитал перестраховаться и, пусть даже ценой насмешек со стороны некоторых товарищей, защитить свои экипажи от угрозы, реальные параметры которой пока еще никто не определил.
Ему не повезло в одном: все эти разумные и похвальные меры предосторожности были направлены против совершенно не той опасности, с которой ему предстояло столкнуться.
Глава 26
От размышлений его оторвала резкая — знак срочности вызова — трель коммуникатора. Сделав два шага к консоли, он нажал кнопку приема. Засветился дисплей.
— Да? — резко произнес он.
— Адмирал, Сенсор-один сообщает о появлении неидентифицируемых гиперследов в девятнадцати световых минутах от Зельды, один-один-семь на ноль-один-девять, — доложил командир «Исайи Макензи» капитан Джейсон Хаскинс; его обычно мягкий грейсонский говорок звучал сейчас непривычно отрывисто. — Адмирал Мэлоун объявил по оперативной группе готовность номер один. По данным сверхсветовых передатчиков, там вынырнуло самое меньшее тридцать пять кораблей стены.
— Значит, это не просто рейд, — проговорил Трикупис гораздо спокойнее, чем должен был в соответствии с самочувствием.
— Думаю, это безошибочное заключение, сэр, — ответил Хаскинс, позволив себе на мгновение улыбнуться. — Они направляются в глубь системы на трехстах двадцати g, это позволяет предположить, что они буксируют за собой множество подвесок. Скорость на данный момент составляет три тысячи пятьсот километров в секунду, следовательно на рандеву с планетой они выйдут через пять с половиной часов с разворотом через два и шесть десятых часа… скажем, через сто пятьдесят шесть минут. Правда, не верится мне, будто именно это они и собираются сделать.
— Разделяю ваши сомнения, — с легкой усмешкой ответил Трикупис.
Планета Зельда была единственной более-менее (и, если на то пошло, скорее менее, чем более) обитаемой планетой в системе Элрика. Ее отличали такие прелести, как сырая, удушливая и насыщенная вредоносными газами вулканического происхождения атмосфера, обилие действующих вулканов и широкое распространение весьма своеобразного аэробного растения, источавшего омерзительную вонь, добавлявшую пикантности распространенным на Зельде запахам серы, метана и прочей гадости. В дополнение к перечисленному набору планета имела еще более экстремальный наклон оси, чем Грифон, так что поверить в климатические особенности можно было, только испытав их на собственной шкуре.
Короче говоря, Аристид Трикупис в жизни не видел более никчемного космического объекта. Единственная ценность планеты заключалась в том, что она, будучи ограниченно пригодной для жизни, использовалась как перевалочная база; в лагерях на поверхности люди могли жить до завершения строительства жилых модулей космических станций. Учитывая страстное желание поселенцев убраться с Зельды как можно скорее, строительство велось поражающими воображение темпами.
Некоторые люди, возможно, усомнились бы в целесообразности монтажа плавильных печей и ремонтных верфей на таком расстоянии от являвшегося для них источником сырья астероидного пояса, однако в данном случае соображения безопасности учитывали в первую очередь, а экономическую выгоду — во вторую. Размещение индустриальных объектов так глубоко внутри гиперграницы гарантировало раннее оповещение в случае появления незваных гостей. Например, противник, вынырнувший только что из гиперпространства, мог достичь базы не раньше, чем через пять с половиной часов: время более чем достаточное для того, чтобы пикет системы мог спланировать ответные действия. Да и вообще, значения станции «Элрик» почти не придавали: флот основал ее скорее для того, чтобы устранить брешь в линии внешних укреплений гораздо более важной космической верфи на Грендельсбейне. Расположенная между Тредвеем и Солвеем, передовыми базами, отбитыми у хевов в самом начале войны, она помогала прикрывать подступы к Грендельсбейну, служа опорным пунктом для пикета достаточно мощного, чтобы представлять угрозу тылу любой рейдовой группы.
Однако размышляя о возможной вылазке, штабные аналитики никак не предполагали, что в ней могут быть задействованы тридцать пять кораблей стены. Отразить такую армаду пикет Элрика не мог даже при поддержке двух имевшихся в распоряжении Трикуписа супердредноутов класса «Харрингтон», из чего следовало, что Альянсу предстоит уступить хевам еще одну систему.
Мысль эта не радовала, но ее едва ли можно было назвать неожиданной. Никто и не предполагал, что Элрик сможет противостоять масштабному вторжению, и Трикупис имел на такой случай четкие указания адмирала Мэлоуна. Он даже догадывался, какую стратегию избрали составители этих инструкций, — и хотя уступать позиции любил не больше всех прочих, относился к предполагаемому замыслу сэра Томаса Капарелли и гранд-адмирала Мэтьюса скорее с одобрением, чем с осуждением. Впрочем, как бы то ни было, сейчас предстояло погрузить людей и самое ценное оборудование на стоявшие в системе как раз на такой случай транспорты и приступить к уничтожению всего остального. Было жаль, что крупные затраты — не столько денег, сколько времени, сил и энергии — пропадут впустую, но по крайней мере хевам не достанется ничего, стоящего их усилий.
Не говоря уж о том, что пикет Элрика и лично контр-адмирал Трикупис намеревались преподнести им маленький сюрприз.
— Поднимайте тактическую секцию, Джейсон! — приказал он Хаскинсу. — Я буду на флагманском мостике через пятнадцать минут.
* * *
Гражданин адмирал Гроунволд не сводил глаз с главной голосферы флагманской рубки супердредноута Народного флота «Тимолеон». Бок о бок с ним, сложив руки за спиной и тоже внимательно глядя на голосферу, стояла гражданка комиссар О'Фаолайн.Смотреть, правда, ни ей, ни ему было пока особо не на что. Как и все офицеры оперативной группы 12.3, она прекрасно понимала, что мантикорские сенсоры дальнего действия наверняка засекли их. Более того, возможности используемых манти сверхсветовых передатчиков позволяли предположить, что противник уже осведомлен о числе и классе кораблей вторгшейся оперативной группы.
«Тимолеон», не обладавший подобной технологией, мог засечь на таком расстоянии лишь действующий импеллерный двигатель, да и тот станет невидимым, если манти не используют максимальное ускорение и воспользуются средствами маскировки.
При данных обстоятельствах Гроунволд не мог рассчитывать высмотреть на дисплее слишком много, и будь на его месте кто-нибудь другой, О'Фаолайн, наверное, приписала бы повышенную сосредоточенность желанию произвести впечатление на своего комиссара. Но она слишком хорошо знала Гроунволда, чтобы допустить подобную мысль. Впечатлительный смуглый адмирал терпеть не мог хитрить, был напрочь лишен политической осмотрительности, и ему было попросту наплевать на то, какое впечатление он производит на сторожевых собак из Госбезопасности. Его искренность и прямота внушали симпатию, и О'Фаолайн приходилось постоянно напоминать себе, что ее задача состоит не в восхищении поднадзорными, а в контроле за их благонадежностью.
Бросив на экран последний взгляд, Гроунволд обратил внимание на трассы выпущенных оперативной группой 12.3 автоматических разведывательных аппаратов. Если ничего не случится, они приблизятся к сектору, где, по предположениям тактика, должны находиться мантикорцы минут через двадцать. На текущий момент он увидел все, что можно было увидеть. Задумчиво почесав нос, адмирал направился к своему командирскому креслу. О'Фаолайн шагала рядом с ним, но он, погруженный в раздумья, едва ли осознавал ее присутствие и, уж конечно, не собирался интересоваться ее мнением. По его глубокому убеждению, командовать оперативной группой в бою надлежит адмиралу, а задача народного комиссара флагмана сводится к тому, чтобы, во-первых, не путаться у командира под ногами, а во-вторых, внушить комиссарам на кораблях, чтобы те не путались под ногами у своих капитанов. По глубокому убеждению Гроунволда, то было единственно честное и справедливое распределение обязанностей, а насчет того, как ему повезло в том, что гражданка О'Фаолайн мирилась с этой еретической точкой зрения, он никогда не задумывался.
Усевшись, адмирал подозвал гражданку коммандера Бадрессу и гражданина лейтенант-коммандера Окамуру и откинулся в кресле. Гражданка комиссар присоединилась к ним, и он вежливо кивнул ей, но внимание его было приковано к операционисту группы.
— Не вижу никаких признаков ЛАКов, Фугимори, — прошелестел он, обращаясь к нему.
— Было бы удивительно, если бы мы их заметили, — пробасил могучий коммандер.
Вопреки имени этот двухметровый, голубоглазый гигант с золотистой бородкой походил вовсе не на самурая, а на викинга. Но берсерком при этом отнюдь не был. По правде сказать, Гроунволд назначил его на эту должность отчасти потому, что флегматичная вдумчивость Окамуры в какой-то мере уравновешивала порывистость самого флагмана.
— Согласно докладу гражданина капитана Диамато, — невозмутимо продолжил Окамура, — при Ханкоке наши заметили эти ЛАКи, лишь когда они оказались на дистанции открытия огня из гразеров. Мы оснащены такими же сенсорами как и адмирал Келлет, а потому сомнительно, чтобы нам удалось обнаружить пташек намного раньше, чем ей. Если, конечно, память не подвела гражданина капитана.
— Конечно, — согласился Гроунволд.
На самом деле в достоверности донесения Диамато у него сомнений не было. Получив от Лестера Турвиля копию доклада настырного капитана, Гроунволд тут же распространил его среди сотрудников штаба и всех капитанов оперативной группы, ясно дав им понять, что считает эти сведения заслуживающими доверия.
Каким образом манти удалось напихать в крохотные корпуса столько всякой гнусности, он объяснить не мог, однако эти хитроумные ублюдки уже не раз огорошивали Народный флот неприятными сюрпризами. Конечно, Гроунволд вовсе не думал, будто все манти — трехметровые великаны, покрыты курчавой шерстью и ходят по воде аки посуху, но и недооценивать их он не хотел. За флаг-офицерами Народного флота, недооценивавшими противника, водилось неприятное обыкновение не возвращаться домой.
— Гражданин адмирал, наши источники ничего не сообщали относительно переправки каких-то там новых ЛАКов в этот сектор, — неуверенно подала голос начальник штаба Эллен Бадресса. — Не стану утверждать, будто они не могли этого сделать, — добавила она, пожав плечами, — но наша разведка получила соответствующую ориентировку. Новые ЛАКи — это все-таки не боты. Чтобы доставить их сюда в заслуживающем внимания количестве, потребовались бы тяжелые транспортники, а уж их перемещение наши просто не могли не засечь.
Гроунволд хмыкнул, подтверждая, что услышал ее слова, — но не в знак согласия. Операции действительно предшествовала тщательнейшая разведывательная подготовка, но вот насколько она была успешной, он мог решить только после завершения операции. И опыт убеждал его в том, что мудрый флотоводец изначально предполагает, что любые агенты и технические средства очень даже способны не заметить самого важного. А если учесть, что источником большей части сведений были купцы из нейтральных государств, снабжавшие Эревонский флот, а заодно сбывавшие любые огрызки информации агентам БГБ на Эревоне, нетрудно понять, что полагаться на разведку было бы серьезной ошибкой. Скептическое отношение к такого рода информации разделяли и Турвиль, и Жискар. Сама О'Фаолайн скептически относилась даже к сводкам Разведывательного управления БГБ. Правда, эту информацию приходилось принимать к сведению — за полным отсутствием более надежной.
— Хорошо, — сказал, помолчав, Гроунволд. — Твой прогноз, Фугимори, пожалуй, верен. Возможно, правы и те, кто вообще отрицает существование этих ЛАКов. Но до получения доказательств противного мы будем исходить из предположения, что эти штуковины существуют, и данная система ими оснащена. Ясно?
— Так точно, гражданин адмирал.
— Хорошо. Свяжись с гражданкой капитаном Поланко и передай ей, что в случае появления легких кораблей она должна быть готова реагировать немедленно и самостоятельно, не запрашивая моего приказа.
— Есть, гражданин адмирал.
Окамура направился к своему пульту, а Гроунволд откинул спинку кресла еще дальше и поджал губы. Из донесения Диамато следовало, что новые вражеские ЛАКи представляли собой чертовски трудные для поражения цели. Они завязывали бой на дистанции энергетического поражения, однако большая мобильность делала их малоуязвимыми для энергетического оружия. Импульс лазера или гразера не имеет головки самонаведения и в отличие от ракеты не способен изменить направление полета.
В результате долгих раздумий Гроунволд пришел к выводу, что лучшим оружием против описанных Диамато ЛАКов даже на ближней дистанции будут тяжелые ракеты. В принципе он был бы рад ударить по вертким, маленьким ублюдкам и залпом с подвесок, но не слишком надеялся на то, что ему представится такая возможность. Скорее всего, они объявятся близко, слишком близко для нормального ракетного боя, и следует подготовиться к стрельбе «навскидку». Гражданка капитан Бьянка Поланко, капитан «Тимолеона», с самого начала участвовала в разработке оборонительного плана, и Гроунволд решился на необычный шаг, назначив ее своим заместителем по организации «анти-ЛАК»-обороны всей оперативной группы 12.3. Она получила полномочия координировать ракетный огонь всех кораблей группы, направляя его в первую очередь на ЛАКи, даже если в зоне поражения оказывались и гиперпространственные корабли. Приоритет перед ЛАКами имели только дредноуты и супердредноуты.
Окамура и Бадресса приложили массу усилий для того, чтобы сделать идеи адмирала практически осуществимыми, хотя Бадресса принадлежала к числу скептиков, сомневавшихся в том, что создание легких кораблей с характеристиками, описанными Диамато, по плечу даже мантикорским конструкторам. Гроунволд и сам понимал, что принял, пожалуй, чрезмерные меры предосторожности, однако если Диамато все же ничего не напутал, Народному флоту могла потребоваться новая оборонительная доктрина. И он не видел причин, почему бы не начать разрабатывать ее прямо сейчас.
Кое-кто из флотоводцев мог подумать, что их коллега шарахается от тени, но Гроунволду, признаться, было на это наплевать. Он не верил, что даже описанные Диамато суперЛАКи способны эффективно действовать против надлежащим образом управляемых кораблей стены, не неся катастрофических потерь, однако, не считая себе непогрешимым, допускал возможность ошибки. А потому предпочитал перестраховаться и, пусть даже ценой насмешек со стороны некоторых товарищей, защитить свои экипажи от угрозы, реальные параметры которой пока еще никто не определил.
Ему не повезло в одном: все эти разумные и похвальные меры предосторожности были направлены против совершенно не той опасности, с которой ему предстояло столкнуться.
Глава 26
— Ну что, Аристид, похоже, они не намерены позволить нам устроить на них засаду? — сказал холодно усмехаясь с экрана коммуникатора Красный вице-адмирал Фредерик Мэлоун.
— Так точно, сэр, не намерены.
Неприятельский командир вел себя крайне осторожно, словно был чем-то обеспокоен, однако Трикупис не думал, что его испугали «Изя» и «Эстерхауз», два новейших супердредноута, составлявших Шестьдесят второй дивизион. Хевы не могли знать ни об их присутствии, ни уж тем более на что они способны. С другой стороны, ничего другого, что могло бы их встревожить, в системе не было.
— Возможно, они боятся, как бы мы не сыграли с ними ту же шутку, что и адмирал Харрингтон на Цербере, — предположил он.
Мэлоун фыркнул.
— Если вы ставите на это, я с удовольствием приберу ваши денежки! Или, по-вашему, у их разведчиков есть основания подозревать меня в умственной неполноценности?
— Бросьте эти мысли, сэр, — усмехнулся Трикупис, но тут же заговорил серьезно. — Думаю, избыточная осторожность не лишена для них смысла, даже при таком численном превосходстве. Едва ли они представляют себе, с чем именно им предстоит столкнуться, но согласитесь, такие меры в любом случае усложняют для нас расчет перехвата.
Мэлоун кивнул в знак согласия, но не удержался от пренебрежительного фырканья.
— Пожалуй, я могу понять такую тактику, хотя по большому счету кружить да пританцовывать — не лучший способ противостоять серьезной обороне. Рано или поздно им надоест болтаться по внешнему сектору системы и придется приблизится к Зельде на дистанцию выстрела, а тогда мы сможем рассчитать их вектор. И встретим их фронтальным ударом, прежде чем они смогут накрыть базу своим залпом.
— Так бы оно и вышло, — почтительно сказал Трикупис, — будь у нас достаточно сил, чтобы встретиться с ними в открытую, лицом к лицу. Но сил у нас мало, а они уже произвели с полдюжины изменений курса, ухитрившись значительно снизить скорость сближения — что соответственно снизит и скорость отрыва, когда до того дойдет дело. Каждый вынужденный маневр и каждая лишняя минута оттягивают момент перехвата, давая их разведывательным аппаратам лишний шанс нас унюхать.
— Знаю, — вздохнул Мэлоун, массируя глаза. — По правде сказать, прежде, когда все делалось по-простому, мне наша работа нравилась больше. Не спорю, эти новомодные игрушки, которые нам дали, имеют право на существование, но, похоже, принятие на вооружение каждой из них усложняет жизнь чуть ли не в геометрической прогрессии. Хуже того, сдается мне, до кое-кого из хевов это уже дошло.
— Очень похоже, сэр, — согласился Трикупис, покосившись на один из размещенных возле его командирского кресла дисплеев.
Хевы действовали расчетливее и изощреннее, чем раньше. Их строй больше походил на боевой порядок сил Альянса, чем на отправившуюся в набег шайку хевов. Ишь, как плотно держатся!
— Похоже, они наконец-то выбрали окончательный курс, — вслух сказал он.
— Рано или поздно им все равно пришлось бы это сделать, — отозвался Мэлоун, глядя на собственные дисплеи. — Мои тактики предлагают взять вектор ноль-ноль-девять на ноль-три-один при двух сотнях g. Как по-вашему, годится?
— Минуточку, сэр.
Вообще-то адмиралы Королевского флота Мантикоры не склонны спрашивать советов у офицеров, еще даже не выслуживших на Мантикоре чина капитана первого ранга, однако весь пикет Мэлоуна состоял из пяти супердредноутов и линейных и тяжелых крейсеров прикрытия. А в составе помянутой пятерки кораблей стены три — «Изя» и «Эстерхауз» из Шестьдесят второго дивизиона и прикомандированный к ним принадлежащий к классу «Медуза» супердредноут КФМ «Велизарий» — состояли под началом Трикуписа. И именно по причине наличия этих кораблей адмирал Мэлоун до сих пор не убрался из системы на максимальной скорости. Адлер, Василиск и Ализон научили Альянс серьезному отношению к подвескам хевов, а вторгшиеся враги, судя по относительно низкому ускорению, буксировали их за собой чертову прорву.
Однако корабли, которыми командовал Трикупис, могли — во всяком случае на это надеялся Мэлоун — свести вражеское численное превосходство к минимуму. По правде сказать, собственный флагманский корабль Мэлоуна и его товарищ по дивизиону предназначались лишь для уплотнения противоракетной защиты. Основной ударной силой предстояло послужить «Изе», «Эстерхаузу» и «Велизарию».
— Ноль-ноль-девять на ноль-три-один — подтверждаю, сэр. Нам подойдет, — ответил Аристид, когда цифры превратились на его экране в графические векторы. — Если предположить, что ускорение с обеих сторон не изменится, мы выйдем на дистанцию пуска примерно через семьдесят пять минут.
— А не заведет ли это нас слишком глубоко в их зону поражения? — спросил Мэлоун. В голосе его не было неуверенности, лишь профессиональный интерес.
— В самом худшем случае, если предположить, что хевы резко увеличат ускорение, мы будем находиться в зоне обстрела около пятидесяти минут. Если они вздумают немедленно оторваться от нас, а мы последуем их примеру, время боя уменьшится минут до десяти. А я, откровенно говоря, не думаю, что после того, как они увидят приготовленный нами сюрприз, у них будет желание сближаться с нами больше, чем необходимо, чтобы не выглядеть трусами в рапортах и отчетах.
— Пожалуй, вы правы. — Несколько секунд Мэлоун смотрел на дисплей, потом кивнул. — Хорошо, Аристид. Вам в этом бою отводится ведущая роль, так что вы и подадите сигнал к атаке. Остальной пикет будет подстраиваться под вас.
— Благодарю вас, сэр, — отчеканил Трикупис и кивнул своему операционисту. — Адам, вы слышали, что сказал адмирал? За дело!
Гроунволд, беседовавший с гражданкой коммандером Бадрессой, поднял голову. Окамура хмурился.
— Боюсь только, гражданин адмирал, разобраться в этих данных не так-то просто. Их генераторы помех явно сбивают наши датчики с толку, однако, по предварительным прикидкам, они движутся право по борту, и довольно высоко. Если курс цели определен точно, сближение примерно до шести миллионов километров произойдет по прошествии пятидесяти двух минут с настоящего момента. Если не изменять ускорение, то с этого момента дистанция снова начнет увеличиваться.
— А с чем мы имеем дело?
— По предположениям БИЦ с парой кораблей стены.
— Понятно.
Гроунволд, прищурясь, всмотрелся в дисплей, где уже появились значки предполагаемых целей — если, конечно, то были реальные цели, а не сенсорные фантомы. Потом он ощутил рядом чье-то присутствие и, подняв глаза, увидел гражданку комиссара.
— Как думаешь, гражданин адмирал, что это может быть? — тихо спросила она.
— Все, что угодно, гражданка комиссар. С уверенностью могу сказать одно: это не ЛАКи, о которых предупреждал Диамато. Если расчеты Фугимори верны, эти корабли намерены сойтись с нами не ближе, чем на дистанцию ракетного удара, а ЛАКи, как известно, атакуют мощным энергетическим оружием ближнего действия. Чтобы использовать его, им необходимо большее сближение.
— А не могут тяжелые корабли поддержать атаку ЛАКов ракетным ударом с дальнего расстояния? — спросила О'Фаолайн.
Гроунволд посмотрел на нее с интересом и уважением.
— Нельзя исключить и такое, мэм. Но, опять-таки по моему разумению, у них на уме другое. Атака ЛАКов означала бы, что они вознамерились серьезно защищать систему, а в таком случае они не послали бы супердредноуты на перехват по вектору, который позволяет нам при желании очень быстро разорвать контакт. Нет, желание поддержать вступившие в ближний бой ЛАКи заставило бы их подойти гораздо ближе. — Он покачал головой. — Нет, сдается мне, у них там где-то затаились супердредноуты с ракетными подвесками. Если разведка не ошибается, манти не могут иметь в этом секторе больше шести, в крайнем случае восьми кораблей стены, а их подвески, хоть и хороши, но не настолько, чтобы уравновесить то количество, которое буксируем мы. Если эти корабли приблизятся к нам на расстояние ракетного удара, с ними будет покончено.
Коммандер Таусон кивнул.
— Слышали приказ адмирала? — сказал он, повернувшись к своим помощникам, и его мягкий, грейсонский акцент зазвучал непривычно резко. — План «Браво-три». Приступить к выполнению!
Принимая доклады, Трикупис не отрывал взгляда от экрана, на котором стали, подобно россыпям алмазной пыли, появляться выпускаемые в пространство скопления подвесок. Они еще не запускали ракеты, а выбрасывались за корму каждого из супердредноутов, а потом захватывались тяговыми лучами кораблей сопровождения. Корабли класса «Харрингтон» позволяли командиру оперативной группы двигаться с максимальным ускорением, не беспокоясь о буксируемых подвесках и их влиянии на ускорение. Он мог развернуть необходимое количество их с кораблей непосредственно перед вступлением в бой.
На глазах Трикуписа «Велизарий» выпустил в пространство четыре автономных платформы РЭБ, каждая из которых в диапазоне восприятия вражеских сенсоров должна была выглядеть супердредноутом, пытающимся укрыться с помощью маскирующей системы. Глядя на них, Трикупис усмехнулся. Само собой напрашивалось предположение, что ложные супердредноуты выпущены для того, чтобы обманом заставить хевов выйти из боя. Но цель была совсем иной… и о чем Аристид искренне сожалел, так это о невозможности разместить их еще больше. Увы, больше четырех фантомов ему было не сотворить.
— Так точно, сэр, не намерены.
Неприятельский командир вел себя крайне осторожно, словно был чем-то обеспокоен, однако Трикупис не думал, что его испугали «Изя» и «Эстерхауз», два новейших супердредноута, составлявших Шестьдесят второй дивизион. Хевы не могли знать ни об их присутствии, ни уж тем более на что они способны. С другой стороны, ничего другого, что могло бы их встревожить, в системе не было.
— Возможно, они боятся, как бы мы не сыграли с ними ту же шутку, что и адмирал Харрингтон на Цербере, — предположил он.
Мэлоун фыркнул.
— Если вы ставите на это, я с удовольствием приберу ваши денежки! Или, по-вашему, у их разведчиков есть основания подозревать меня в умственной неполноценности?
— Бросьте эти мысли, сэр, — усмехнулся Трикупис, но тут же заговорил серьезно. — Думаю, избыточная осторожность не лишена для них смысла, даже при таком численном превосходстве. Едва ли они представляют себе, с чем именно им предстоит столкнуться, но согласитесь, такие меры в любом случае усложняют для нас расчет перехвата.
Мэлоун кивнул в знак согласия, но не удержался от пренебрежительного фырканья.
— Пожалуй, я могу понять такую тактику, хотя по большому счету кружить да пританцовывать — не лучший способ противостоять серьезной обороне. Рано или поздно им надоест болтаться по внешнему сектору системы и придется приблизится к Зельде на дистанцию выстрела, а тогда мы сможем рассчитать их вектор. И встретим их фронтальным ударом, прежде чем они смогут накрыть базу своим залпом.
— Так бы оно и вышло, — почтительно сказал Трикупис, — будь у нас достаточно сил, чтобы встретиться с ними в открытую, лицом к лицу. Но сил у нас мало, а они уже произвели с полдюжины изменений курса, ухитрившись значительно снизить скорость сближения — что соответственно снизит и скорость отрыва, когда до того дойдет дело. Каждый вынужденный маневр и каждая лишняя минута оттягивают момент перехвата, давая их разведывательным аппаратам лишний шанс нас унюхать.
— Знаю, — вздохнул Мэлоун, массируя глаза. — По правде сказать, прежде, когда все делалось по-простому, мне наша работа нравилась больше. Не спорю, эти новомодные игрушки, которые нам дали, имеют право на существование, но, похоже, принятие на вооружение каждой из них усложняет жизнь чуть ли не в геометрической прогрессии. Хуже того, сдается мне, до кое-кого из хевов это уже дошло.
— Очень похоже, сэр, — согласился Трикупис, покосившись на один из размещенных возле его командирского кресла дисплеев.
Хевы действовали расчетливее и изощреннее, чем раньше. Их строй больше походил на боевой порядок сил Альянса, чем на отправившуюся в набег шайку хевов. Ишь, как плотно держатся!
— Похоже, они наконец-то выбрали окончательный курс, — вслух сказал он.
— Рано или поздно им все равно пришлось бы это сделать, — отозвался Мэлоун, глядя на собственные дисплеи. — Мои тактики предлагают взять вектор ноль-ноль-девять на ноль-три-один при двух сотнях g. Как по-вашему, годится?
— Минуточку, сэр.
Вообще-то адмиралы Королевского флота Мантикоры не склонны спрашивать советов у офицеров, еще даже не выслуживших на Мантикоре чина капитана первого ранга, однако весь пикет Мэлоуна состоял из пяти супердредноутов и линейных и тяжелых крейсеров прикрытия. А в составе помянутой пятерки кораблей стены три — «Изя» и «Эстерхауз» из Шестьдесят второго дивизиона и прикомандированный к ним принадлежащий к классу «Медуза» супердредноут КФМ «Велизарий» — состояли под началом Трикуписа. И именно по причине наличия этих кораблей адмирал Мэлоун до сих пор не убрался из системы на максимальной скорости. Адлер, Василиск и Ализон научили Альянс серьезному отношению к подвескам хевов, а вторгшиеся враги, судя по относительно низкому ускорению, буксировали их за собой чертову прорву.
Однако корабли, которыми командовал Трикупис, могли — во всяком случае на это надеялся Мэлоун — свести вражеское численное превосходство к минимуму. По правде сказать, собственный флагманский корабль Мэлоуна и его товарищ по дивизиону предназначались лишь для уплотнения противоракетной защиты. Основной ударной силой предстояло послужить «Изе», «Эстерхаузу» и «Велизарию».
— Ноль-ноль-девять на ноль-три-один — подтверждаю, сэр. Нам подойдет, — ответил Аристид, когда цифры превратились на его экране в графические векторы. — Если предположить, что ускорение с обеих сторон не изменится, мы выйдем на дистанцию пуска примерно через семьдесят пять минут.
— А не заведет ли это нас слишком глубоко в их зону поражения? — спросил Мэлоун. В голосе его не было неуверенности, лишь профессиональный интерес.
— В самом худшем случае, если предположить, что хевы резко увеличат ускорение, мы будем находиться в зоне обстрела около пятидесяти минут. Если они вздумают немедленно оторваться от нас, а мы последуем их примеру, время боя уменьшится минут до десяти. А я, откровенно говоря, не думаю, что после того, как они увидят приготовленный нами сюрприз, у них будет желание сближаться с нами больше, чем необходимо, чтобы не выглядеть трусами в рапортах и отчетах.
— Пожалуй, вы правы. — Несколько секунд Мэлоун смотрел на дисплей, потом кивнул. — Хорошо, Аристид. Вам в этом бою отводится ведущая роль, так что вы и подадите сигнал к атаке. Остальной пикет будет подстраиваться под вас.
— Благодарю вас, сэр, — отчеканил Трикупис и кивнул своему операционисту. — Адам, вы слышали, что сказал адмирал? За дело!
* * *
— Гражданин адмирал, получены первые данные с разведывательных зондов, — доложил гражданин лейтенант-коммандер Окамура.Гроунволд, беседовавший с гражданкой коммандером Бадрессой, поднял голову. Окамура хмурился.
— Боюсь только, гражданин адмирал, разобраться в этих данных не так-то просто. Их генераторы помех явно сбивают наши датчики с толку, однако, по предварительным прикидкам, они движутся право по борту, и довольно высоко. Если курс цели определен точно, сближение примерно до шести миллионов километров произойдет по прошествии пятидесяти двух минут с настоящего момента. Если не изменять ускорение, то с этого момента дистанция снова начнет увеличиваться.
— А с чем мы имеем дело?
— По предположениям БИЦ с парой кораблей стены.
— Понятно.
Гроунволд, прищурясь, всмотрелся в дисплей, где уже появились значки предполагаемых целей — если, конечно, то были реальные цели, а не сенсорные фантомы. Потом он ощутил рядом чье-то присутствие и, подняв глаза, увидел гражданку комиссара.
— Как думаешь, гражданин адмирал, что это может быть? — тихо спросила она.
— Все, что угодно, гражданка комиссар. С уверенностью могу сказать одно: это не ЛАКи, о которых предупреждал Диамато. Если расчеты Фугимори верны, эти корабли намерены сойтись с нами не ближе, чем на дистанцию ракетного удара, а ЛАКи, как известно, атакуют мощным энергетическим оружием ближнего действия. Чтобы использовать его, им необходимо большее сближение.
— А не могут тяжелые корабли поддержать атаку ЛАКов ракетным ударом с дальнего расстояния? — спросила О'Фаолайн.
Гроунволд посмотрел на нее с интересом и уважением.
— Нельзя исключить и такое, мэм. Но, опять-таки по моему разумению, у них на уме другое. Атака ЛАКов означала бы, что они вознамерились серьезно защищать систему, а в таком случае они не послали бы супердредноуты на перехват по вектору, который позволяет нам при желании очень быстро разорвать контакт. Нет, желание поддержать вступившие в ближний бой ЛАКи заставило бы их подойти гораздо ближе. — Он покачал головой. — Нет, сдается мне, у них там где-то затаились супердредноуты с ракетными подвесками. Если разведка не ошибается, манти не могут иметь в этом секторе больше шести, в крайнем случае восьми кораблей стены, а их подвески, хоть и хороши, но не настолько, чтобы уравновесить то количество, которое буксируем мы. Если эти корабли приблизятся к нам на расстояние ракетного удара, с ними будет покончено.
* * *
— Прекрасно, Адам. Начинаем сброс подвесок, — приказал контр-адмирал Трикупис.Коммандер Таусон кивнул.
— Слышали приказ адмирала? — сказал он, повернувшись к своим помощникам, и его мягкий, грейсонский акцент зазвучал непривычно резко. — План «Браво-три». Приступить к выполнению!
Принимая доклады, Трикупис не отрывал взгляда от экрана, на котором стали, подобно россыпям алмазной пыли, появляться выпускаемые в пространство скопления подвесок. Они еще не запускали ракеты, а выбрасывались за корму каждого из супердредноутов, а потом захватывались тяговыми лучами кораблей сопровождения. Корабли класса «Харрингтон» позволяли командиру оперативной группы двигаться с максимальным ускорением, не беспокоясь о буксируемых подвесках и их влиянии на ускорение. Он мог развернуть необходимое количество их с кораблей непосредственно перед вступлением в бой.
На глазах Трикуписа «Велизарий» выпустил в пространство четыре автономных платформы РЭБ, каждая из которых в диапазоне восприятия вражеских сенсоров должна была выглядеть супердредноутом, пытающимся укрыться с помощью маскирующей системы. Глядя на них, Трикупис усмехнулся. Само собой напрашивалось предположение, что ложные супердредноуты выпущены для того, чтобы обманом заставить хевов выйти из боя. Но цель была совсем иной… и о чем Аристид искренне сожалел, так это о невозможности разместить их еще больше. Увы, больше четырех фантомов ему было не сотворить.