Страница:
Сейчас это, впрочем, не имело значения. Значение имело то, что командир уже знал — или думал, что знает, — о том, что намеревался просить у него барон. И что Компьютер действительно был способен подслушивать все их разговоры. Предположения сэра Джорджа оказались верны, не зря он загодя предупредил своих людей, чтобы они держали языки на привязи.
— Большинство из того, что вы считаете необходимым, доставить не составит труда, — продолжал демонический шут своим неестественным голосом. — Личное оружие, доспехи, сбрую и седла — все это можно легко получить с корабельных складов или с помощью синтезаторов. Единственное затруднение состоит в том, что описанное вами вооружение слишком примитивно. Производственные модули настроены на изготовление запасных частей и прочих компонентов корабля и его вспомогательных систем, так что нам понадобится некоторое время для перепрограммирования их на создание столь грубых изделий.
Сэр Джордж чуть ли не утонул в море полупонятных и совершенно чужих слов и понятий. Недомерок перестал затруднять себя подбором доступных для его слушателя выражений, в результате чего барон уловил только суть сказанного. Какое бы устройство ни переводило речь двоеротого на английский, ему явно приходилось изобретать новые слова, и это было, несомненно, чудом. К несчастью, просто привесить ярлык не означает растолковать смысл явления, а демонический шут явно не собирался объяснять что-либо тому, кого считал намного глупее себя.
— Но выполнить один ваш запрос может оказаться непросто, — продолжал недомерок. — Это лошади. По техническим причинам, которые вас не касаются, перевозка столь крупных животных чревата проблемами. Выживаемость некоторых видов при фазовом ускорении бывает весьма низкой. Пока мы не знаем, касается ли это ваших «лошадей», но такая вероятность существует.
Он помолчал, глядя — конечно, без всякого выражения — на сэра Джорджа, и барон нахмурился.
— Вы говорите, командир, что нет смысла их приобретать?
— Возможно, в этом не будет смысла, — поправил его двоеротый. — Но наверняка мы этого не знаем. Я также не знаю, являются ли эти животные действительно столь необходимыми для вашего отряда. Обсуждая этот вопрос, вы не проанализировали с достаточной четкостью, зачем они вам нужны.
— Зачем они нам? — сэр Джордж не сумел удержаться от восклицания, изумленный подобным невежеством.
— Вы примитивны, — ответил демонический шут своим приводящим в бешенство бесстрастным голосом. — Ваше оружие и тактика так грубы, что ни одна цивилизованная раса не имеет о них даже отдаленного понятия. Именно ваше варварство и делает вас столь ценными для моей гильдии, хотя оно же подразумевает, что у нас нет базовых данных для оценки идей и навыков, которые вы считаете самыми что ни на есть естественными. Это все равно что объяснить цивилизованному существу технику свежевания животного зубами.
Сэр Джордж тщательно следил за выражением своего лица и все же стиснул челюсти. Трудно было понять, что больше раздражало его — то, что двоеротый считал англичан тупыми варварами, или та полная сознания собственного превосходства наглость, с которой он об этом говорил.
Тем не менее барон решил, что в словах твари есть смысл. Матильда оказалась права: демонический шут и его гильдия были ограничены в понимании того, что англичане считали само собой разумеющимся, пусть даже потому, что они давно переросли их уровень науки и культуры.
Двоеротый ждал ответной реплики, и сэр Джордж заставил себя встряхнуться.
— Мы для многого используем лошадей, командир, — сказал он. — И хотя мы очень мало знаем о возможностях… вашей гильдии, похоже, что нам не придется пользоваться ими для некоторых целей. Я имею в виду перевозку при помощи лошадей телег или фургонов, пахоту земли и кое-что другое.
Он помолчал, и уши демонического шута вновь тихонько шевельнулись.
— Вам не понадобится перевозить или пахать, — подтвердил его писклявый голос.
— Так я и думал, — кивнул сэр Джордж. — Но если для этих целей они нам уже не нужны, то на войне они нам непременно понадобятся. Сидя на них верхом, мы передвигаемся вдвое быстрее, чем пешком. Можем неожиданно появляться там, где нас не ждут, и догонять бегущего противника. При необходимости мои латники могут спешиваться, но это не тот вид боя, для которого они лучше всего приспособлены. Удар конницы весьма силен, и пешие воины не часто могут ему противостоять.
— Понял. — Демонический шут откинулся в кресле и несколько мгновений молчал. Затем он снова обратился к сэру Джорджу: — Вы говорите, ваши люди более эффективны на лошадях. Можете ли вы подсчитать степень увеличения их эффективности? — Существо замолчало, и сэр Джордж вопросительно посмотрел на него, не вполне понимая, что от него требуется. — Вы даже более примитивны, чем я думал, — сказал двоеротый. — Я считал, что это очень простой вопрос и что даже вы сможете на него ответить. Я хочу, чтобы вы сказали мне, будут ли ваши «латники» верхом эффективнее, чем пешими, в два раза, в три или в четыре.
— Я бы сказал, что самое меньшее в два раза, — ответил сэр Джордж после краткого размышления. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки, и, совладав со своей яростью, он продолжал: — Было бы ошибочным считать, что преимущество конной атаки является единственным качеством, которое существенно для решения вопроса: давать нам лошадей или нет.
— Объяснитесь, — сказал демонический шут.
— Конники лишь часть моих — ваших — сил. Каждая часть имеет свои слабые и свои сильные стороны, играет свою роль в сражении. Если одна часть ослаблена, то ослаблены все, в результате возможности всего войска снижаются. Если у меня нет коня, моя способность быстро действовать уменьшается. Это ограничивает мои возможности и дает преимущество противнику. — Он снова замолк, задумался, затем пожал плечами. — Полагаю, командир, все зависит от врага, с которым вы предполагаете нас свести. В обычном оборонительном бою конники не слишком нужны. При атаке на укрепленные позиции лошади тоже не слишком полезны. Но если придется драться в открытом поле, где важен маневр и от сражения к сражению может сильно меняться рельеф местности, без конников я продержусь не долго.
— Понятно, — сказал двоеротый. — Я не принял во внимание, что такая древность, как верховое животное, может быть столь важна для военной операции. Но, как я уже сказал, моя гильдия не привыкла думать столь примитивными категориями. Большую часть нашей истории в этом не было нужды, но в последнее время положение вещей… изменилось. Потому мне следует уделить большее внимание вашим пожеланиям и возможностям ваших воинов, чем я предполагал.
Он снова замолчал, и сэр Джордж решил, что демонический шут задумался. Затем он осознал, что рот существа все еще движется, хотя он ничего не слышит. И тут барон понял, что на самом деле ни разу не слышал настоящего голоса двоеротого. Это был голос того, кто переводил слова командира на человеческий язык. Но почему? Быть может, демонический шут не знал их языка, а искусство гильдии не позволяло барону слышать голос двоеротого? Или человеческие уши просто не способны слышать его голос?
Он еще раз мысленно встряхнулся и увидел, что рот демонического шута перестал двигаться. Чужое лицо, покрытое лиловой шерсткой, опять не выражало ничего, по чему можно было бы догадаться о смысле слов недомерка, о том, к кому он обращается. И барон поймал себя на том, что страстно желает увидеть на этом лице хоть какое-нибудь выражение.
— Я отдал приказ вернуться в ваш мир, — сказал ему демонический шут, и сэр Джордж невольно сглотнул. На самом деле он не слишком удивился. Он давно уже понял, что этот колоссальный бронзовый корабль не принадлежит миру, населенному людьми, и неизбежным следствием этого было то, что он сам, его сын, жена и все его люди отправятся в другие миры. Он понятия не имел, где эти самые другие миры могут находиться, но уже смирился с тем, что им уготована участь изгнанников, чужаков в этих чужих мирах, и все же услышать подтверждение этому было подобно удару.
— Мы получим необходимый генетический материал и клонируем необходимое вам количество лошадей, — продолжал демонический шут. — Могут возникнуть некоторые трудности, но преимущества их перевешивают. Мы сделаем надлежащий запас на случай, если животные окажутся слабо приспособленными к фазовому ускорению. Когда у нас будет время и технология ускоренного выращивания, мы сможем делать для вас лошадей к каждому новому сражению.
Сэр Джордж глубоко вздохнул и воззвал к Господу о даровании ему терпения. Похоже, Господь не особенно внимал прежним его молитвам.
— Командир, я мало что понял из того, что вы сказали. Я, например, не понимаю, что такое клон. Но если я верно понял суть ваших слов, то, боюсь, вы недооцениваете сложности, о которых только что сами говорили.
— Объяснитесь, — сказал двоеротый.
— Если вы предполагаете каким-то магическим путем выращивать для нас новых лошадей к каждому сражению, то вы упускаете необходимость этих лошадей обучать, приучать к себе и привыкать к ним. Подготовка лошадей к войне требует огромного времени — годы, командир. За день-два до битвы такого не сделать. Более того, лошади отличаются друг от друга, как люди, и чтобы конник мог наилучшим образом действовать в битве, человек и конь должны хорошо понимать друг друга. Они сражаются не сами по себе, а как команда, поэтому нам понадобится время, чтобы сделать из них верных товарищей.
— Скверно, — отозвался чужак. — Вы хотите сказать, что мы должны каким-то образом снабдить вас обученными лошадьми?
— Это было бы самым лучшим выходом, — честно ответил сэр Джордж. — Однако, если это окажется невозможным, мы будем обучать их, если только у нас для этого найдется место и время.
— Полагаю, это лучше, чем ничего, — изрек демонический шут. — Но это далеко от идеала. Мы сможем использовать наш фазовый ускоритель не более чем на пятьдесят процентов, пока вы будете обучать лошадей. С учетом эффективности и кривой смещения такое снижение мощности сильно уменьшит нашу подвижность.
— Командир, вы говорите о вещах, которые выше моего понимания, и я не знаю, что вам ответить, — признался сэр Джордж.
— Это очевидно, — сказал демонический шут снисходительно, хотя голос его оставался по-прежнему бесстрастным. Двоеротый некоторое время смотрел прямо перед собой, затем продолжил: — Зато вы можете дать мне совет кое в чем другом. По причинам, которые вас не касаются, нам лучше всего свести к минимуму контакты — те, что могут, по крайней мере, запомниться, — с вашей планетой. Честно говоря, именно потому мы и выбрали вас. Без нас вы погибли бы, и ваши сородичи наверняка так и решат. Однако, если мы вернемся за лошадьми, нас могут увидеть и останется свидетельство нашего пребывания в вашем мире. Это может вызвать нежелательные осложнения для гильдии. Поэтому нам надо выбрать место, в котором ваши животные, предпочтительно обученные, могут быть добыты без риска попасться на глаза кому бы то ни было.
— Полагаю, — сказал сэр Джордж, — вы не рассматриваете возможность послать меня или кого-нибудь из рыцарей добыть их для вас?
— Вы полагаете верно, — сказал демонический шут.
— В таком случае, если вы не желаете, чтобы вас или кого-то из ваших слуг видели, лучше всего совершить налет на конный завод какого-нибудь из крупных нобилей ночью.
— А эти конные заводы изолированы? Там будет мало людей?
— Это зависит от того, чьи владения вы выберете. Но в любом случае какие-то люди наверняка будут. Конюхи, объездчики, коновалы… Всегда найдется по крайней мере несколько крестьянских семей, которые могут вас увидеть даже в самую темную ночь.
— Об этом не беспокойтесь. Лучше всего выбрать владение, где численность людей относительно невелика, ибо те, кто увидит нас, никогда не смогут никому об этом рассказать.
От этого спокойного замечания кровь застыла в жилах у сэра Джорджа. Намерения двоеротого были очевидны, и барон ощутил угрызения совести. Он готов был уже сказать, что изменил решение, что лошади им не так уж нужны — по крайней мере не настолько, чтобы недомерок и его корабль рисковали вернуться на Землю. Лишь мысль о том, что эта тварь все равно ему не поверит, особенно после того, как сам же он распинался перед ним не менее получаса, остановила сэр Джорджа. К тому же, если демонический шут поверит, они останутся без лошадей и ему придется рассказать своим людям правду. Сказать, что из-за его мягкосердечия они остались без лошадей, что неизбежно скажется на боеспособности их отряда. И конечно же повлечет за собой жертвы, которых ему так хотелось бы избежать.
Барон промолчал. Он чувствовал себя последним негодяем, обрекшим на смерть население целого имения, и мысленно приписал эти смерти к счету, который он, если это будет угодно Господу, предъявит когда-нибудь двоеротому.
— Вопрос лишь в том, — сказал демонический шут, явно не подозревая, какое впечатление оказали его слова на сэра Джорджа, — какое владение выбрать.
Его рот снова беззвучно задвигался, и столешница вдруг превратилась из прозрачно-хрустальной в мутную. По ней забегали какие-то тени, и чужак жестом подозвал к себе барона. Что-то мелькало и двигалось в чудесным образом изменившейся столешнице, в глубине ее появилась какая-то картина, быть может карта?
Сэр Джордж нахмурился, пригляделся внимательней и ахнул. Понятно, почему это изображение показалось ему таким странным! Просто никогда ни одно человеческое существо не видело землю с такой высоты! Вряд ли даже птица могла взлететь так высоко. Прежде чем огромный бронзовый корабль возник в грозовом небе, чтобы вырвать его из привычного бытия, барон мог бы поклясться, что ни одно живое существо так высоко не летает. Однако теперь он понял, что «невозможно» означает куда меньше, чем он думал прежде.
Он медленно скользнул взглядом по невероятному изображению. Он никогда не видел такого даже на самой прекрасной, самой подробной карте, но вот этот остров явно был Англией. Вот этот — Ирландией, а вот Ирландское море и Английский канал! А это…
Его восхищение угасло, едва он вспомнил, зачем смотрит на это ошеломляющее изображение мира, из которого был похищен вместе со своими людьми. Где-то в нем находилось имение, обреченное на уничтожение, и демонический шут ожидал, что сэр Джордж Винкастер укажет ему предназначенных на заклание.
Барон с тоской вглядывался в очертание острова, которого больше никогда не увидит, потом с усилием отвел взгляд. Если кто-то должен умереть, то пусть это будут не англичане. И не валлийцы, и даже не шотландцы. Нет. Если невинным придется умереть, то, по крайней мере, он выберет их из числа тех, чья смерть ослабит врагов короля, который произвел его в рыцари.
Он посмотрел на демонического шута. Затем снова на карту и ткнул пальцем в изображение гор и долин Франции.
— Я посоветовал бы поискать в этом районе, — сказал сэр Джордж Винкастер, третий барон Уикворт, маленькому причудливому созданию, которое возомнило себя его хозяином.
ГЛАВА 3
— Большинство из того, что вы считаете необходимым, доставить не составит труда, — продолжал демонический шут своим неестественным голосом. — Личное оружие, доспехи, сбрую и седла — все это можно легко получить с корабельных складов или с помощью синтезаторов. Единственное затруднение состоит в том, что описанное вами вооружение слишком примитивно. Производственные модули настроены на изготовление запасных частей и прочих компонентов корабля и его вспомогательных систем, так что нам понадобится некоторое время для перепрограммирования их на создание столь грубых изделий.
Сэр Джордж чуть ли не утонул в море полупонятных и совершенно чужих слов и понятий. Недомерок перестал затруднять себя подбором доступных для его слушателя выражений, в результате чего барон уловил только суть сказанного. Какое бы устройство ни переводило речь двоеротого на английский, ему явно приходилось изобретать новые слова, и это было, несомненно, чудом. К несчастью, просто привесить ярлык не означает растолковать смысл явления, а демонический шут явно не собирался объяснять что-либо тому, кого считал намного глупее себя.
— Но выполнить один ваш запрос может оказаться непросто, — продолжал недомерок. — Это лошади. По техническим причинам, которые вас не касаются, перевозка столь крупных животных чревата проблемами. Выживаемость некоторых видов при фазовом ускорении бывает весьма низкой. Пока мы не знаем, касается ли это ваших «лошадей», но такая вероятность существует.
Он помолчал, глядя — конечно, без всякого выражения — на сэра Джорджа, и барон нахмурился.
— Вы говорите, командир, что нет смысла их приобретать?
— Возможно, в этом не будет смысла, — поправил его двоеротый. — Но наверняка мы этого не знаем. Я также не знаю, являются ли эти животные действительно столь необходимыми для вашего отряда. Обсуждая этот вопрос, вы не проанализировали с достаточной четкостью, зачем они вам нужны.
— Зачем они нам? — сэр Джордж не сумел удержаться от восклицания, изумленный подобным невежеством.
— Вы примитивны, — ответил демонический шут своим приводящим в бешенство бесстрастным голосом. — Ваше оружие и тактика так грубы, что ни одна цивилизованная раса не имеет о них даже отдаленного понятия. Именно ваше варварство и делает вас столь ценными для моей гильдии, хотя оно же подразумевает, что у нас нет базовых данных для оценки идей и навыков, которые вы считаете самыми что ни на есть естественными. Это все равно что объяснить цивилизованному существу технику свежевания животного зубами.
Сэр Джордж тщательно следил за выражением своего лица и все же стиснул челюсти. Трудно было понять, что больше раздражало его — то, что двоеротый считал англичан тупыми варварами, или та полная сознания собственного превосходства наглость, с которой он об этом говорил.
Тем не менее барон решил, что в словах твари есть смысл. Матильда оказалась права: демонический шут и его гильдия были ограничены в понимании того, что англичане считали само собой разумеющимся, пусть даже потому, что они давно переросли их уровень науки и культуры.
Двоеротый ждал ответной реплики, и сэр Джордж заставил себя встряхнуться.
— Мы для многого используем лошадей, командир, — сказал он. — И хотя мы очень мало знаем о возможностях… вашей гильдии, похоже, что нам не придется пользоваться ими для некоторых целей. Я имею в виду перевозку при помощи лошадей телег или фургонов, пахоту земли и кое-что другое.
Он помолчал, и уши демонического шута вновь тихонько шевельнулись.
— Вам не понадобится перевозить или пахать, — подтвердил его писклявый голос.
— Так я и думал, — кивнул сэр Джордж. — Но если для этих целей они нам уже не нужны, то на войне они нам непременно понадобятся. Сидя на них верхом, мы передвигаемся вдвое быстрее, чем пешком. Можем неожиданно появляться там, где нас не ждут, и догонять бегущего противника. При необходимости мои латники могут спешиваться, но это не тот вид боя, для которого они лучше всего приспособлены. Удар конницы весьма силен, и пешие воины не часто могут ему противостоять.
— Понял. — Демонический шут откинулся в кресле и несколько мгновений молчал. Затем он снова обратился к сэру Джорджу: — Вы говорите, ваши люди более эффективны на лошадях. Можете ли вы подсчитать степень увеличения их эффективности? — Существо замолчало, и сэр Джордж вопросительно посмотрел на него, не вполне понимая, что от него требуется. — Вы даже более примитивны, чем я думал, — сказал двоеротый. — Я считал, что это очень простой вопрос и что даже вы сможете на него ответить. Я хочу, чтобы вы сказали мне, будут ли ваши «латники» верхом эффективнее, чем пешими, в два раза, в три или в четыре.
— Я бы сказал, что самое меньшее в два раза, — ответил сэр Джордж после краткого размышления. Ему потребовалось время, чтобы взять себя в руки, и, совладав со своей яростью, он продолжал: — Было бы ошибочным считать, что преимущество конной атаки является единственным качеством, которое существенно для решения вопроса: давать нам лошадей или нет.
— Объяснитесь, — сказал демонический шут.
— Конники лишь часть моих — ваших — сил. Каждая часть имеет свои слабые и свои сильные стороны, играет свою роль в сражении. Если одна часть ослаблена, то ослаблены все, в результате возможности всего войска снижаются. Если у меня нет коня, моя способность быстро действовать уменьшается. Это ограничивает мои возможности и дает преимущество противнику. — Он снова замолк, задумался, затем пожал плечами. — Полагаю, командир, все зависит от врага, с которым вы предполагаете нас свести. В обычном оборонительном бою конники не слишком нужны. При атаке на укрепленные позиции лошади тоже не слишком полезны. Но если придется драться в открытом поле, где важен маневр и от сражения к сражению может сильно меняться рельеф местности, без конников я продержусь не долго.
— Понятно, — сказал двоеротый. — Я не принял во внимание, что такая древность, как верховое животное, может быть столь важна для военной операции. Но, как я уже сказал, моя гильдия не привыкла думать столь примитивными категориями. Большую часть нашей истории в этом не было нужды, но в последнее время положение вещей… изменилось. Потому мне следует уделить большее внимание вашим пожеланиям и возможностям ваших воинов, чем я предполагал.
Он снова замолчал, и сэр Джордж решил, что демонический шут задумался. Затем он осознал, что рот существа все еще движется, хотя он ничего не слышит. И тут барон понял, что на самом деле ни разу не слышал настоящего голоса двоеротого. Это был голос того, кто переводил слова командира на человеческий язык. Но почему? Быть может, демонический шут не знал их языка, а искусство гильдии не позволяло барону слышать голос двоеротого? Или человеческие уши просто не способны слышать его голос?
Он еще раз мысленно встряхнулся и увидел, что рот демонического шута перестал двигаться. Чужое лицо, покрытое лиловой шерсткой, опять не выражало ничего, по чему можно было бы догадаться о смысле слов недомерка, о том, к кому он обращается. И барон поймал себя на том, что страстно желает увидеть на этом лице хоть какое-нибудь выражение.
— Я отдал приказ вернуться в ваш мир, — сказал ему демонический шут, и сэр Джордж невольно сглотнул. На самом деле он не слишком удивился. Он давно уже понял, что этот колоссальный бронзовый корабль не принадлежит миру, населенному людьми, и неизбежным следствием этого было то, что он сам, его сын, жена и все его люди отправятся в другие миры. Он понятия не имел, где эти самые другие миры могут находиться, но уже смирился с тем, что им уготована участь изгнанников, чужаков в этих чужих мирах, и все же услышать подтверждение этому было подобно удару.
— Мы получим необходимый генетический материал и клонируем необходимое вам количество лошадей, — продолжал демонический шут. — Могут возникнуть некоторые трудности, но преимущества их перевешивают. Мы сделаем надлежащий запас на случай, если животные окажутся слабо приспособленными к фазовому ускорению. Когда у нас будет время и технология ускоренного выращивания, мы сможем делать для вас лошадей к каждому новому сражению.
Сэр Джордж глубоко вздохнул и воззвал к Господу о даровании ему терпения. Похоже, Господь не особенно внимал прежним его молитвам.
— Командир, я мало что понял из того, что вы сказали. Я, например, не понимаю, что такое клон. Но если я верно понял суть ваших слов, то, боюсь, вы недооцениваете сложности, о которых только что сами говорили.
— Объяснитесь, — сказал двоеротый.
— Если вы предполагаете каким-то магическим путем выращивать для нас новых лошадей к каждому сражению, то вы упускаете необходимость этих лошадей обучать, приучать к себе и привыкать к ним. Подготовка лошадей к войне требует огромного времени — годы, командир. За день-два до битвы такого не сделать. Более того, лошади отличаются друг от друга, как люди, и чтобы конник мог наилучшим образом действовать в битве, человек и конь должны хорошо понимать друг друга. Они сражаются не сами по себе, а как команда, поэтому нам понадобится время, чтобы сделать из них верных товарищей.
— Скверно, — отозвался чужак. — Вы хотите сказать, что мы должны каким-то образом снабдить вас обученными лошадьми?
— Это было бы самым лучшим выходом, — честно ответил сэр Джордж. — Однако, если это окажется невозможным, мы будем обучать их, если только у нас для этого найдется место и время.
— Полагаю, это лучше, чем ничего, — изрек демонический шут. — Но это далеко от идеала. Мы сможем использовать наш фазовый ускоритель не более чем на пятьдесят процентов, пока вы будете обучать лошадей. С учетом эффективности и кривой смещения такое снижение мощности сильно уменьшит нашу подвижность.
— Командир, вы говорите о вещах, которые выше моего понимания, и я не знаю, что вам ответить, — признался сэр Джордж.
— Это очевидно, — сказал демонический шут снисходительно, хотя голос его оставался по-прежнему бесстрастным. Двоеротый некоторое время смотрел прямо перед собой, затем продолжил: — Зато вы можете дать мне совет кое в чем другом. По причинам, которые вас не касаются, нам лучше всего свести к минимуму контакты — те, что могут, по крайней мере, запомниться, — с вашей планетой. Честно говоря, именно потому мы и выбрали вас. Без нас вы погибли бы, и ваши сородичи наверняка так и решат. Однако, если мы вернемся за лошадьми, нас могут увидеть и останется свидетельство нашего пребывания в вашем мире. Это может вызвать нежелательные осложнения для гильдии. Поэтому нам надо выбрать место, в котором ваши животные, предпочтительно обученные, могут быть добыты без риска попасться на глаза кому бы то ни было.
— Полагаю, — сказал сэр Джордж, — вы не рассматриваете возможность послать меня или кого-нибудь из рыцарей добыть их для вас?
— Вы полагаете верно, — сказал демонический шут.
— В таком случае, если вы не желаете, чтобы вас или кого-то из ваших слуг видели, лучше всего совершить налет на конный завод какого-нибудь из крупных нобилей ночью.
— А эти конные заводы изолированы? Там будет мало людей?
— Это зависит от того, чьи владения вы выберете. Но в любом случае какие-то люди наверняка будут. Конюхи, объездчики, коновалы… Всегда найдется по крайней мере несколько крестьянских семей, которые могут вас увидеть даже в самую темную ночь.
— Об этом не беспокойтесь. Лучше всего выбрать владение, где численность людей относительно невелика, ибо те, кто увидит нас, никогда не смогут никому об этом рассказать.
От этого спокойного замечания кровь застыла в жилах у сэра Джорджа. Намерения двоеротого были очевидны, и барон ощутил угрызения совести. Он готов был уже сказать, что изменил решение, что лошади им не так уж нужны — по крайней мере не настолько, чтобы недомерок и его корабль рисковали вернуться на Землю. Лишь мысль о том, что эта тварь все равно ему не поверит, особенно после того, как сам же он распинался перед ним не менее получаса, остановила сэр Джорджа. К тому же, если демонический шут поверит, они останутся без лошадей и ему придется рассказать своим людям правду. Сказать, что из-за его мягкосердечия они остались без лошадей, что неизбежно скажется на боеспособности их отряда. И конечно же повлечет за собой жертвы, которых ему так хотелось бы избежать.
Барон промолчал. Он чувствовал себя последним негодяем, обрекшим на смерть население целого имения, и мысленно приписал эти смерти к счету, который он, если это будет угодно Господу, предъявит когда-нибудь двоеротому.
— Вопрос лишь в том, — сказал демонический шут, явно не подозревая, какое впечатление оказали его слова на сэра Джорджа, — какое владение выбрать.
Его рот снова беззвучно задвигался, и столешница вдруг превратилась из прозрачно-хрустальной в мутную. По ней забегали какие-то тени, и чужак жестом подозвал к себе барона. Что-то мелькало и двигалось в чудесным образом изменившейся столешнице, в глубине ее появилась какая-то картина, быть может карта?
Сэр Джордж нахмурился, пригляделся внимательней и ахнул. Понятно, почему это изображение показалось ему таким странным! Просто никогда ни одно человеческое существо не видело землю с такой высоты! Вряд ли даже птица могла взлететь так высоко. Прежде чем огромный бронзовый корабль возник в грозовом небе, чтобы вырвать его из привычного бытия, барон мог бы поклясться, что ни одно живое существо так высоко не летает. Однако теперь он понял, что «невозможно» означает куда меньше, чем он думал прежде.
Он медленно скользнул взглядом по невероятному изображению. Он никогда не видел такого даже на самой прекрасной, самой подробной карте, но вот этот остров явно был Англией. Вот этот — Ирландией, а вот Ирландское море и Английский канал! А это…
Его восхищение угасло, едва он вспомнил, зачем смотрит на это ошеломляющее изображение мира, из которого был похищен вместе со своими людьми. Где-то в нем находилось имение, обреченное на уничтожение, и демонический шут ожидал, что сэр Джордж Винкастер укажет ему предназначенных на заклание.
Барон с тоской вглядывался в очертание острова, которого больше никогда не увидит, потом с усилием отвел взгляд. Если кто-то должен умереть, то пусть это будут не англичане. И не валлийцы, и даже не шотландцы. Нет. Если невинным придется умереть, то, по крайней мере, он выберет их из числа тех, чья смерть ослабит врагов короля, который произвел его в рыцари.
Он посмотрел на демонического шута. Затем снова на карту и ткнул пальцем в изображение гор и долин Франции.
— Я посоветовал бы поискать в этом районе, — сказал сэр Джордж Винкастер, третий барон Уикворт, маленькому причудливому созданию, которое возомнило себя его хозяином.
ГЛАВА 3
— Сущий дьявол!
— Это уж точно, — согласился сэр Джордж, стоя рядом с Уолтером Скиннетом и глядя, как Шеймас МакНили чистит высокого угольно-черного жеребца.
Они находились в очередном зале из блестящего бронзового сплава. Англичане потихоньку начали привыкать к своему новому «дому». Хотя из-за помещения, в котором они со Скиннетом находились сейчас, весь корабль казался еще более неестественным.
Сэр Джордж начал подозревать, что обширные помещения корабля демонического шута не были неизменными. Это казалось нелепым, но у них было достаточно доказательств того, что их похитители каким-то образом могут изменять части внутренних помещений корабля. Кресла «вырастали» из пола, и потому первое заседание, положившее начало «баронским советам», прошло под знаком чуда, но целая череда чудес несколько притупила благоговейный трепет англичан перед чужаками. Чудеса остались чудесами, но даже к ним привыкаешь, если они становятся повседневными.
Сэр Джордж знал, что на корабле не было помещений, приспособленных для содержания лошадей. В них не было нужды до тех пор, пока двоеротый не решил снабдить англичан конями. Для того чтобы обустроить лошадей с комфортом, демонический шут и Компьютер почти три часа вытягивали из него подробное описание стойла. Разумеется, они не стали бы его допрашивать, если бы заранее знали, что это такое.
К тому времени как лошади были наконец доставлены на борт — сэр Джордж болезненно поморщился при мысли, какую плату получило неизвестное имение за этих коней, — стойла были уже готовы и ждали их. Обширные, куда больше, чем барон мог себе представить, с учебной площадкой не меньше чем в три акра — и все в сердце огромного корабля. Оглядывая стойла, он не видел никаких свидетельств того, что прежде это помещение имело другой вид или служило другим целям.
Конечно, стойла были не единственной частью корабля, переделанной под новые нужды. Несмотря на презрение, которое демонический шут выказывал по отношению к людям, он предоставил им сказочные удобства, не догадываясь, какой роскошью они им представляются. Начать хотя бы с Компьютера. Сэр Джордж до сих пор не понимал, кто он такой, но подозревал, что это существо поистине могущественное, способное выполнять куда больше обязанностей, чем ему показалось поначалу. Барон был склонен думать, что это какой-то домочадец демонического шута, хотя сознательно старался не задерживаться на этой мысли. Несмотря на все чудеса, происходящие на борту корабля, ставшего для них тюрьмой, поведение двоеротого и его постоянные ссылки на «продвинутые расы» и «технологии» убедили сэра Джорджа в том, что видят они отнюдь не магию, а действие неких механизмов, недоступных пока что пониманию людей. Однако это еще не значило, что люди вечно будут находиться в неведении и никогда не постигнут сей механики, хотя командир, казалось, не учитывал такой возможности… и вероятных ее последствий. Какими бы высокими ни были знания и умения двоеротого, сам он оставался надменным и самовлюбленным, как французы, с которыми сэру Джорджу не раз приходилось встречаться. Несомненно, он чувствовал себя в безопасности среди своих устройств, бородавочников и драконолюдей, но только дурак может позволить себе так откровенно выказывать презрение к своим солдатам, вне зависимости от того, какие обстоятельства привели их к нему на службу.
Проводимая двоеротым политика кнута и пряника была не нова, а подчеркнуто пренебрежительное отношение к людям исключало возможность доброго сотрудничества. Начав с убийства сэра Джона Денмора, демонический шут совершил величайшую ошибку, которую не в состоянии были загладить никакие блага и чудеса, окружавшие людей, попавших на борт волшебного корабля.
Величайшим из этих чудес и благ был, безусловно, Компьютер, к мыслям о котором сэр Джордж возвращался снова и снова. В отличие от демонического шута — или бородавочников и драконолюдей, которые пока ни словом не обменялись с людьми, — Компьютер умел слушать. Стоило только обратиться к нему, и он отвечал — не важно, когда и где был задан вопрос. Компьютеру, похоже, было все равно, с кем говорить, поскольку отвечал он как самому молодому подмастерью, так и сэру Джорджу. И кем бы — или чем бы — ни был этот самый Компьютер, он демонстрировал своим поведением любопытную смесь презрения — такого же, как у двоеротого, — к англичанам и готовности отвечать и учить, проявляя при этом исключительное терпение.
Именно Компьютер обучил англичан пользоваться множеством чудесных приспособлений, которые были в их жилищах. И сэр Джордж вынужден был признать, что в приспособлениях этих заключался великий соблазн. Сам король Эдуард не имел такой роскоши, какую предоставляли демонический шут, Компьютер и корабль, в котором они были заключены, своим самым последним слугам. Да, их комнаты были маленькими, но каждый из его офицеров, даже те, у кого не было ни жены, ни любовницы, жил отдельно от других. Солдаты и горстка гражданских обитали в казармах, но даже казармы имели такие же сказочные удобства. Горячая и холодная проточная вода, мягкие кровати, столы и кресла, выраставшие из пола или исчезавшие в случае необходимости, живительный, исцеляющий недуги пар — все это можно было получить у Компьютера по первому требованию.
Однако всему есть предел. Компьютер всегда отзывался на свое имя, но на ряд вопросов он твердо отвечал: «Эта информация без специального допуска недоступна». Ему явно отдали приказ не сообщать англичанам никаких сведений о таинственной гильдии демонического шута, о том, куда они направляются и что ждет их в конце пути. Он четко исполнял этот приказ, но кое-какие обрывочные сведения при желании из его речей можно было извлечь.
Если верить Компьютеру — а сэр Джордж полагал, что ему незачем врать, ведь он мог просто не отвечать на вопросы, как частенько и делал, — волшебный корабль плыл между звездами, вокруг которых крутилось множество планет. На каких-то из этих планет жили разумные существа, и среди них встречались как похожие на людей, так и непохожие. Прежде сэр Джордж счел бы подобные речи еретическими и даже кощунственными, но теперь он готов был поверить, что это действительно так. Весь его прежний опыт и представления о мире должны были быть пересмотрены, если он не хотел сойти с ума от многочисленных несообразностей и противоречий. Но сумасшествие — это своего рода бегство от действительности, бегство, которого он не мог себе позволить, ибо ни на минуту не забывал, что на нем лежит ответственность за своих людей, за судьбы сына и жены. Матильда не простила бы ему такой слабости, подумал сэр Джордж, внутренне усмехаясь.
Появившаяся на его лице улыбка медленно угасла, когда он вновь обратил взгляд на МакНили и жеребца. Нельзя было сказать в точности, сколько времени они провели на борту корабля, поскольку тут не было ни луны, ни солнца, ни дней, ни ночей. В коридорах и переходах той части корабля, где их поселили, никогда не становилось по-настоящему темно, хотя свет регулярно тускнел, что, по-видимому, означало наступление условной ночи. Компьютер, похоже, не видел смысла информировать людей о проведенном на корабле времени, а без календаря они не могли знать, насколько здешние «дни» соответствуют настоящим. Они не знали, когда наступит Рождество или Пасха, когда будет суббота и воскресенье!
Отец Тимоти, будучи единственным рукоположенным священником на корабле, уже поделился с сэром Джорджем своим беспокойством по этому поводу. К счастью, у него хватило ума заговорить с ним об этом наедине, чтобы принять какое-то решение и подготовить ответ прежде, чем кто-нибудь из солдат обратится к ним с этим же вопросом. Разговор кончился тем, что Тимоти возложил на себя еще и обязанность вести отсчет дням, проведенным ими на борту чудесного корабля.
— Мы можем сделать только то, что в силах смертных, — сказал сэр Джордж. — Господь, конечно же, понимает те трудности, с которыми мы столкнулись, и, несомненно, сделает нам послабление. Когда нет ни заката, ни рассвета, мы можем только приблизительно рассчитывать время и отмечать воскресенья и постные дни, когда они наступят в соответствии с нашими подсчетам.
— Не могу сказать, что мне это по нраву, милорд, — отозвался отец Тимоти, — но другого пути я не вижу. И, как и вы, верю, что Господь в бесконечном милосердии своем простит нас, если мы ошибемся.
— Несомненно, — подтвердила участвовавшая в разговоре Матильда. — Боюсь, однако, некоторым из наших людей может не понравиться это решение. Кое-кто из них до сих пор не понял, что бородавочники и драконолюди смертны подобно людям. Они продолжают считать их демонами, невзирая ни на какие доводы.
— Именно поэтому мы должны твердо отстаивать принятое решение, — сказал сэр Джордж. — Надо поговорить с сэром Ричардом, сэром Энтони и другими командирами, убедить их поддержать нас, если в этом возникнет необходимость.
— Это касается не только солдат, — задумчиво промолвила Матильда. — Поговорю-ка я сначала с леди Маргарет. Супруга сэра Брайана — очень уравновешенная дама, и многие женщины обращаются к ней за советом и помощью так же часто, как и ко мне.
— Хорошая мысль, миледи, — одобрил отец Тимоти, — а я для начала займусь Томом Уэстменом.
Сэр Джордж кивнул. Уэстмен был их старшим кузнецом, умелым ремесленником, которого весьма почитали простолюдины.
— Может быть, следует напомнить, что даты, установленные для святых дней нашей матерью церковью, порой менялись, чтобы легче было вычислять время их наступления? — предложила после краткого молчания Матильда. — У нас нет епископа, чтобы дать добрый совет, но Господь укажет верный путь, раз уж нам приходится самим устанавливать даты.
— Никто прежде не мог упрекнуть меня в том, что я замахиваюсь на власть Папы Римского! — с нервным хохотком отозвался отец Тимоти.
— Никто вас в этом и не обвинит, отец Тимоти, — заверил его сэр Джордж. — И все же следует признать, что из всех нас вы единственный можете претендовать на звание епископа или даже архиепископа.
— Я не могу взять на себя такую ответственность, милорд!
— Как бы вы себя ни величали, ответственность ваша от этого меньше не станет, — спокойно ответил сэр Джордж. — Вы наш духовный пастырь, и все мы, рыцари и простолюдины, нуждаемся в ваших напутствиях и наставлениях. — Он почти сочувственно улыбнулся своему старому другу и положил руку на широкое плечо священника. Тот беспокойно глянул на него. — Ну же, Тимоти! Разве не вы рассказывали глупому мальчишке, что никто не может отринуть призыв Господа? Бог всегда с нами и через вас поможет нам выстоять в трудном положении, не потеряв веру и все присущие истинным христианам добродетели. Мое положение куда более затруднительно, поскольку я не могу обратиться за помощью к королю или Совету пэров.
— Это уж точно, — согласился сэр Джордж, стоя рядом с Уолтером Скиннетом и глядя, как Шеймас МакНили чистит высокого угольно-черного жеребца.
Они находились в очередном зале из блестящего бронзового сплава. Англичане потихоньку начали привыкать к своему новому «дому». Хотя из-за помещения, в котором они со Скиннетом находились сейчас, весь корабль казался еще более неестественным.
Сэр Джордж начал подозревать, что обширные помещения корабля демонического шута не были неизменными. Это казалось нелепым, но у них было достаточно доказательств того, что их похитители каким-то образом могут изменять части внутренних помещений корабля. Кресла «вырастали» из пола, и потому первое заседание, положившее начало «баронским советам», прошло под знаком чуда, но целая череда чудес несколько притупила благоговейный трепет англичан перед чужаками. Чудеса остались чудесами, но даже к ним привыкаешь, если они становятся повседневными.
Сэр Джордж знал, что на корабле не было помещений, приспособленных для содержания лошадей. В них не было нужды до тех пор, пока двоеротый не решил снабдить англичан конями. Для того чтобы обустроить лошадей с комфортом, демонический шут и Компьютер почти три часа вытягивали из него подробное описание стойла. Разумеется, они не стали бы его допрашивать, если бы заранее знали, что это такое.
К тому времени как лошади были наконец доставлены на борт — сэр Джордж болезненно поморщился при мысли, какую плату получило неизвестное имение за этих коней, — стойла были уже готовы и ждали их. Обширные, куда больше, чем барон мог себе представить, с учебной площадкой не меньше чем в три акра — и все в сердце огромного корабля. Оглядывая стойла, он не видел никаких свидетельств того, что прежде это помещение имело другой вид или служило другим целям.
Конечно, стойла были не единственной частью корабля, переделанной под новые нужды. Несмотря на презрение, которое демонический шут выказывал по отношению к людям, он предоставил им сказочные удобства, не догадываясь, какой роскошью они им представляются. Начать хотя бы с Компьютера. Сэр Джордж до сих пор не понимал, кто он такой, но подозревал, что это существо поистине могущественное, способное выполнять куда больше обязанностей, чем ему показалось поначалу. Барон был склонен думать, что это какой-то домочадец демонического шута, хотя сознательно старался не задерживаться на этой мысли. Несмотря на все чудеса, происходящие на борту корабля, ставшего для них тюрьмой, поведение двоеротого и его постоянные ссылки на «продвинутые расы» и «технологии» убедили сэра Джорджа в том, что видят они отнюдь не магию, а действие неких механизмов, недоступных пока что пониманию людей. Однако это еще не значило, что люди вечно будут находиться в неведении и никогда не постигнут сей механики, хотя командир, казалось, не учитывал такой возможности… и вероятных ее последствий. Какими бы высокими ни были знания и умения двоеротого, сам он оставался надменным и самовлюбленным, как французы, с которыми сэру Джорджу не раз приходилось встречаться. Несомненно, он чувствовал себя в безопасности среди своих устройств, бородавочников и драконолюдей, но только дурак может позволить себе так откровенно выказывать презрение к своим солдатам, вне зависимости от того, какие обстоятельства привели их к нему на службу.
Проводимая двоеротым политика кнута и пряника была не нова, а подчеркнуто пренебрежительное отношение к людям исключало возможность доброго сотрудничества. Начав с убийства сэра Джона Денмора, демонический шут совершил величайшую ошибку, которую не в состоянии были загладить никакие блага и чудеса, окружавшие людей, попавших на борт волшебного корабля.
Величайшим из этих чудес и благ был, безусловно, Компьютер, к мыслям о котором сэр Джордж возвращался снова и снова. В отличие от демонического шута — или бородавочников и драконолюдей, которые пока ни словом не обменялись с людьми, — Компьютер умел слушать. Стоило только обратиться к нему, и он отвечал — не важно, когда и где был задан вопрос. Компьютеру, похоже, было все равно, с кем говорить, поскольку отвечал он как самому молодому подмастерью, так и сэру Джорджу. И кем бы — или чем бы — ни был этот самый Компьютер, он демонстрировал своим поведением любопытную смесь презрения — такого же, как у двоеротого, — к англичанам и готовности отвечать и учить, проявляя при этом исключительное терпение.
Именно Компьютер обучил англичан пользоваться множеством чудесных приспособлений, которые были в их жилищах. И сэр Джордж вынужден был признать, что в приспособлениях этих заключался великий соблазн. Сам король Эдуард не имел такой роскоши, какую предоставляли демонический шут, Компьютер и корабль, в котором они были заключены, своим самым последним слугам. Да, их комнаты были маленькими, но каждый из его офицеров, даже те, у кого не было ни жены, ни любовницы, жил отдельно от других. Солдаты и горстка гражданских обитали в казармах, но даже казармы имели такие же сказочные удобства. Горячая и холодная проточная вода, мягкие кровати, столы и кресла, выраставшие из пола или исчезавшие в случае необходимости, живительный, исцеляющий недуги пар — все это можно было получить у Компьютера по первому требованию.
Однако всему есть предел. Компьютер всегда отзывался на свое имя, но на ряд вопросов он твердо отвечал: «Эта информация без специального допуска недоступна». Ему явно отдали приказ не сообщать англичанам никаких сведений о таинственной гильдии демонического шута, о том, куда они направляются и что ждет их в конце пути. Он четко исполнял этот приказ, но кое-какие обрывочные сведения при желании из его речей можно было извлечь.
Если верить Компьютеру — а сэр Джордж полагал, что ему незачем врать, ведь он мог просто не отвечать на вопросы, как частенько и делал, — волшебный корабль плыл между звездами, вокруг которых крутилось множество планет. На каких-то из этих планет жили разумные существа, и среди них встречались как похожие на людей, так и непохожие. Прежде сэр Джордж счел бы подобные речи еретическими и даже кощунственными, но теперь он готов был поверить, что это действительно так. Весь его прежний опыт и представления о мире должны были быть пересмотрены, если он не хотел сойти с ума от многочисленных несообразностей и противоречий. Но сумасшествие — это своего рода бегство от действительности, бегство, которого он не мог себе позволить, ибо ни на минуту не забывал, что на нем лежит ответственность за своих людей, за судьбы сына и жены. Матильда не простила бы ему такой слабости, подумал сэр Джордж, внутренне усмехаясь.
Появившаяся на его лице улыбка медленно угасла, когда он вновь обратил взгляд на МакНили и жеребца. Нельзя было сказать в точности, сколько времени они провели на борту корабля, поскольку тут не было ни луны, ни солнца, ни дней, ни ночей. В коридорах и переходах той части корабля, где их поселили, никогда не становилось по-настоящему темно, хотя свет регулярно тускнел, что, по-видимому, означало наступление условной ночи. Компьютер, похоже, не видел смысла информировать людей о проведенном на корабле времени, а без календаря они не могли знать, насколько здешние «дни» соответствуют настоящим. Они не знали, когда наступит Рождество или Пасха, когда будет суббота и воскресенье!
Отец Тимоти, будучи единственным рукоположенным священником на корабле, уже поделился с сэром Джорджем своим беспокойством по этому поводу. К счастью, у него хватило ума заговорить с ним об этом наедине, чтобы принять какое-то решение и подготовить ответ прежде, чем кто-нибудь из солдат обратится к ним с этим же вопросом. Разговор кончился тем, что Тимоти возложил на себя еще и обязанность вести отсчет дням, проведенным ими на борту чудесного корабля.
— Мы можем сделать только то, что в силах смертных, — сказал сэр Джордж. — Господь, конечно же, понимает те трудности, с которыми мы столкнулись, и, несомненно, сделает нам послабление. Когда нет ни заката, ни рассвета, мы можем только приблизительно рассчитывать время и отмечать воскресенья и постные дни, когда они наступят в соответствии с нашими подсчетам.
— Не могу сказать, что мне это по нраву, милорд, — отозвался отец Тимоти, — но другого пути я не вижу. И, как и вы, верю, что Господь в бесконечном милосердии своем простит нас, если мы ошибемся.
— Несомненно, — подтвердила участвовавшая в разговоре Матильда. — Боюсь, однако, некоторым из наших людей может не понравиться это решение. Кое-кто из них до сих пор не понял, что бородавочники и драконолюди смертны подобно людям. Они продолжают считать их демонами, невзирая ни на какие доводы.
— Именно поэтому мы должны твердо отстаивать принятое решение, — сказал сэр Джордж. — Надо поговорить с сэром Ричардом, сэром Энтони и другими командирами, убедить их поддержать нас, если в этом возникнет необходимость.
— Это касается не только солдат, — задумчиво промолвила Матильда. — Поговорю-ка я сначала с леди Маргарет. Супруга сэра Брайана — очень уравновешенная дама, и многие женщины обращаются к ней за советом и помощью так же часто, как и ко мне.
— Хорошая мысль, миледи, — одобрил отец Тимоти, — а я для начала займусь Томом Уэстменом.
Сэр Джордж кивнул. Уэстмен был их старшим кузнецом, умелым ремесленником, которого весьма почитали простолюдины.
— Может быть, следует напомнить, что даты, установленные для святых дней нашей матерью церковью, порой менялись, чтобы легче было вычислять время их наступления? — предложила после краткого молчания Матильда. — У нас нет епископа, чтобы дать добрый совет, но Господь укажет верный путь, раз уж нам приходится самим устанавливать даты.
— Никто прежде не мог упрекнуть меня в том, что я замахиваюсь на власть Папы Римского! — с нервным хохотком отозвался отец Тимоти.
— Никто вас в этом и не обвинит, отец Тимоти, — заверил его сэр Джордж. — И все же следует признать, что из всех нас вы единственный можете претендовать на звание епископа или даже архиепископа.
— Я не могу взять на себя такую ответственность, милорд!
— Как бы вы себя ни величали, ответственность ваша от этого меньше не станет, — спокойно ответил сэр Джордж. — Вы наш духовный пастырь, и все мы, рыцари и простолюдины, нуждаемся в ваших напутствиях и наставлениях. — Он почти сочувственно улыбнулся своему старому другу и положил руку на широкое плечо священника. Тот беспокойно глянул на него. — Ну же, Тимоти! Разве не вы рассказывали глупому мальчишке, что никто не может отринуть призыв Господа? Бог всегда с нами и через вас поможет нам выстоять в трудном положении, не потеряв веру и все присущие истинным христианам добродетели. Мое положение куда более затруднительно, поскольку я не могу обратиться за помощью к королю или Совету пэров.