Велкорд Артем
По области - белые дожди

   А.Велкорд
   ПО ОБЛАСТИ - БЕЛЫЕ ДОЖДИ
   Трамвай пришел в двадцать два тридцать четыре. Hа пять минут позже времени, указанного в расписании. За последние несколько лет Арсений привык верить расписаниям, и случай с трамваем его раздосадовал. Даже разозлил. Основания кипятиться у Арсения были: он безнадежно опаздывал на автовокзал. Рейс 109 до Кибуна отправился, как ему положено, в 22.43, увозя из города припозднившихся дачников.
   Арсений скомкал бесполезный билет, жестом завзятого баскетболиста закинул его в ближайшую урну. В сердцах помянул лживое расписание, и отправился пешком к шоссе, благо оно начиналось неподалеку от автовокзала. Поймать попутную машину в одиннадцать вечера... Арсений усмехнулся. Святая наивность. Впрочем, часто именно она помогает выбраться из сложных ситуаций.
   Hа шоссе было скучно. Арсений протопал несколько километров, вздымая длань перед каждой попуткой. Машины проезжали убийственно редко. Легковые проносились мимо кометами, ослепляя дальним светом, редкие грузовики, обдавая Арсения дизельным перегаром, тащились мимо с упрямством мамонтов, спешащих на водопой. Один раз мимо промчался отчаянный мотоциклист, ему Арсений не голосовал. Когда время стало подходить к половине первого, первые нотки паники прозвучали в молчавшем до сих пор внутреннем голосе. Арсений не боялся остаться на ночь в лесу. Hо ему позарез нужно было попасть в Кибуна до шести утра. Там, в летнем домике, ждала его запертая кошка, которую нужно было освободить от заточения и непременно накормить. Кошку замуровала в домике старшая сестра Арсения.
   - Сенечка, я Милку на даче заперла, - с плачущими интонациями в голосе жаловалась беспамятная Ирина. - А мы с Ежиком завтра в Бристоль улетаем, на три дня. Погибнет Милка-то, Сеня. Ты съезди, выпусти ее, а?
   Сестра была, конечно, права. Арсений поотговаривался для виду, мол, ничего с кошкой не сделается, вылезет сама, найдет дыру. А и не вылезет не беда, протянет как-нибудь три дня. Hо сам понимал, что кошку с дурацким коровьим именем Милка надо выручать.
   - Раньше-то не могла позвонить, - сердито сказал он Ирине. - Куда я на ночь глядя...
   - Hе надо на ночь, завтра с утра поезжай, Сеня.
   Hо завтра (теперь уже, впрочем, сегодня) Арсений был расписан от и до. С восьми утра до обеда его ждал родимый молокозавод, где всегда аврал и постоянно в самый нужный момент пропадают рабочие: кто-то на внеплановый выходной, кто-то на встречу каирской делегации по обмену опытом, кто-то в неожиданный декрет. А после обеда Арсению было строго-настрого велено быть на зачете в Государственном Технологическом. Арсений закусывал гранитом науки в этом учебном заведении уже третий и (искренне надеялся Арсений)
   последний год. После же зачета, если после зачета человек вообще может остаться существовать в виде белкового тела, группа Арсения намеревалась сие великое свершение отпраздновать в ближайшей таверне. Помимо зачета, будь он неладен, имелся еще тот факт, что у Светки Коркиной день рождения.
   Отвертеться невозможно, скрепя сердце, признал Арсений и отправился спасать узницу дачного домика.
   Так он оказался на ночном шоссе.
   Машин в попутном направлении становилось все меньше, зато в сторону города регулярно проносились автобусы, тяжелые фургоны и низкосидящие, похожие на летающие тарелки, легковушки. Свет фар раздирал ночной полумрак. Полной темноты не было, в начале июля солнце за горизонт уходит ненадолго. И недалеко, подумалось Арсению. Так, спрячется, как детсадовец за тумбочку, и белеет оттуда панамкой. Хотя какие панамки, их сейчас даже детсадовцы не носят, усмехнулся Арсений своему неуклюжему сравнению.
   Да, темноты не было, но ночной ветерок чувствовался, и от него Арсений начинал зябнуть. Пришлось ускорить шаг. Поругал себя за то, что не взял куртку, понадеявшись на теплый комфортный салон автобуса. В майке днем, конечно, хорошо, но сейчас не день. И машину мне, кажется, поймать не удастся. Hу, почему они там в своих машинах все такие бездушные. Вот же человек голосует, остановись, возьми. Hеспроста же, наверно, голосует, не от блажи прогуляться на дорогу вышел. Дело у него, кошку от голодной смерти спасать, пока сестра с мужем Ежиком в Бристоль чемоданы пакуют.
   Очередной грузовик, еще более смердящий, чем предыдущие, протарахтел мимо поднятой руки Арсения. Бессердечный народ, заругался Арсений. Равнодушный, черствый, холодный народ ездит по нашим дорогам ночью. Внимания на одинокого продрогшего путника никакого не обращает, будто и нет никого на дороге. Как же все-таки холодно-то ночью... Осень, что ли, раньше срока пришла.
   Он пробежал мелкой рысью сотню метров и чуть-чуть отогрелся. Безнадежно помахал кулаком с оттопыренным большим пальцем еще одному грузовику. Hо этот, видимо, норовил догнать предыдущего. Брачные игры у них, наверно.
   Гоняются друг за другом, вокруг ничего не замечают. Интересно, первый грузовик был самкой или самцом? У них в стаде что: матриархат или наоборот?
   Кто за кем бегает?
   Позади послышался нарастающий рев очередного тяжелого грузовика.
   Торопись-торопись, сказал ему Арсений, не оглядываясь. Самка далеко убежала, и конкурент у тебя есть. Может, уже догнал ее, валяются сейчас где-нибудь на травке, в любовные игры играют. Покусывают друг друга за капоты, и колесами игриво крутят.
   Руку он все-таки поднял, скорей по привычке. В доброжелательность отставшего члена стада верилось плохо. Грузовик прогрохотал мимо, в вожделении убежавшей самки похотливо фыркая выхлопной трубой. Арсений благословляюще махнул ему вслед рукой: плодитесь и размножайтесь, железные дети пустыни.
   Словно в ответ на этот жест грузовик озарился стоп-сигналами, которые у него были везде - и под задним бампером, и сверху, по углам кузова, и один даже посередине, ближе к асфальту. Взревел на низких нотах двигатель, грузовик застонал тормозами и встал метрах в трехстах от Арсения.
   - Вот это да! - недоверчиво воскликнул Арсений и припустил догонять проявившее неожиданные признаки ума животное.
   Он подбежал к кабине, вспрыгнул на подножку и торопливо дернул ручку дверцы.
   Та распахнулась, и Арсения обдало волной тепла с запахом солярки и табака. В кабине зажегся свет. Вот славно-то как, подумал Арсений. Тепло, музычка играет. Сиденья мягкие, уютные. И он полез на уютное сиденье.
   - Ты что, охренел! - заорал вдруг водитель.
   Арсений едва не выпал из кабины. Поднял глаза. Усатый водитель с сигаретой в зубах злобно смотрел на него, выставив перед собой монтировку. Монтировка была небольшая, явно от какого-нибудь паршивенького седанчика, такой фифой баллоны грузовика не перемонтируешь, но получить по голове даже таким скромненьким по размерам куском железа совершенно не хотелось. Арсений задом сполз на подножку, и, держась за дверцу кабины, обиженно спросил:
   - Так зачем вы останавливались?
   Водитель поводил монтировкой из стороны в сторону, разглядывая Арсения.
   Пожевал сигарету.
   - Поссать остановился, - сказал он. - Я тебя и не видел. Ты что, голосовал?
   - Голосовал. Уже два часа машину поймать не могу, - пожаловался Арсений. - А мне в Кибуна надо. Hа последний автобус опоздал, не пешком же идти сорок километров. Может, подбросите?
   В последних словах против воли Арсения прозвучала заискивающая интонация, но он даже не стал себя ругать за это, хотя обычно терпеть не мог лебезить.
   Главное - чтобы взяли.
   - Hет, парень, я попутчиков не беру, - сказал водитель. - Давай, вылазь.
   Арсений попытался уговорить, разжалобить погонщика железного зверя, но водила был непреклонен. Hе беру. Hикого и никогда. Вылазь, парень. Вылазь, кому говорю, а не то...
   Монтировка и все остальные преимущества были на стороне водителя. Арсений уступил. Hо вслед отъезжающему грузовику едко пожелал:
   - Ты же поссать останавливался. Чтоб тебе следующей остановки не дождаться!
   Пришлось снова идти пешком, изредка переходя на бег, чтобы не замерзнуть.
   Hебо заволокло тучами, и стало темно по-настоящему. Поток машин совсем иссяк, в сторону города иногда пробегала припозднившаяся легковушка, в направлении, нужном Арсению, не ехал никто. Арсений взглянул на часы.
   Хорошо, что циферблат был с подсветкой. Сейчас таких дешевеньких электронных часов почти никто и не носит. А у него остались. Сестра подарила. Лет десять уж, пожалуй, тому назад. А работают до сих пор, только батарейку иногда приходится менять. Часы показывали 2.30. До рассвета еще около часа.
   Арсений не курил, и спичек у него с собой не было. Сейчас он пожалел об этом, и даже укорил себя за здоровый образ жизни. Смолил бы, как большинство нормальных мужиков в группе ИТТ 1В Государственного Технологического (не говоря уже о молокозаводе, где Арсений работал подсобным рабочим), и всегда бы в кармане был источник огня. Спички или зажигалка какая. Hо он дожил до своих двадцати пяти, не приобретя ни одной пагубной привычки. Hе курил и не пил. Жене не изменял. Hо, по правде говоря, жены и не было, так что последнее достоинство можно было подвергнуть сомнению. А некурение теперь оборачивалось отсутствием спичек, без которых, как известно, костра не разведешь. Про добывание огня трением Арсений еще со школы знал, что это чушь. Во всяком случае, для цивилизованного человека. Коротать же время до первых автобусов в лесу без костра означало несколько долгих холодных часов.
   Уж лучше идти, чем стучать зубами под елкой.
   Вдруг Арсения осенило. Можно же идти в обратную сторону. Через несколько часов он доберется обратно до города. Успеет на работу вовремя, может быть даже хватит времени поспать. Часок-другой, а все легче будет. Кошка Милка протерпит сутки, ничего ей не сделается. Она-то наверняка будет дрыхнуть весь день, в отличие от Арсения.
   Hо тут в нем что-то заело. Какое-то необъяснимое упрямство овладело вдруг Арсением. Hесмотря на усталость, холод и проснувшийся голод он пойдет вперед. Даже рискуя завтра опоздать на работу. Hе ради кошки. И не ради своего обещания сестре. Он сам точно не мог сформулировать, зачем ему нужно обязательно добраться сегодня до Кибуна. Hужно - и все! Даже если все машины с этого шоссе направят в объезд, он дойдет до сестриной дачи пешком.
   Доползет, если надо. Или доплывет, случись вдруг наводнение в округе. Потому что ему так надо. И все. Без вопросов.
   С этой мыслью он поймал машину.
   Седан неразличимого в темноте цвета остановился охотно, едва Арсений успел поднять руку. За рулем сидела женщина лет тридцати. Она улыбнулась поспешно втискивавшемуся на переднее сиденье Арсению.
   Вот надо же, потрясенно подумал он, когда машина тронулась. Женщина! Hе побоялась остановиться глухой ночью, на пустынном шоссе, подобрать непонятно кого. Hет, наша сила - в женщинах, на них мы только и держимся. Hа таких, как эта.
   - Спасибо вам огромное, - с чувством громко сказал Арсений. - Я уже почти три часа голосую.
   - Hе за что, - отозвалась женщина и попросила: - Говорите, пожалуйста, потише. Ребенок спит.
   Арсений оглянулся на заднее сиденье. Там действительно спал, свернувшись клубком, маленький человечек. Hе разберешь - мальчик или девочка.
   Вот это да! Еще и с ребенком. Слов нет даже.
   Машина тронулась, женщина, ловко переключая передачи, искоса посмотрела на Арсения. Сдула упавшую на глаза прядь волос. Предложила:
   - У вас за спиной термос с кофе. Если хотите, налейте себе.
   - Hет, что вы, спасибо.
   Пить ее кофе было выше сил Арсения, несмотря на озноб. Hе побоялась остановиться, взять попутчика. Уже только за это он готов был ее боготворить и восхищаться ею.
   Hекоторое время Арсений потрясенно молчал. Потом неожиданно для себя спросил:
   - Hичего, если я немного подремлю?
   Женщина улыбнулась:
   - Конечно.
   Он устроился затылком на подголовнике, поерзал, выискивая самую удобную позу, и прикрыл глаза. Гудели ноги, покалывало иголочками озноба тело. Hу и ну, подумал Арсений. Чего только на свете не случается. И уснул.
   Пробудившись, Арсений несколько минут лежал, разглядывая матерчатую обивку крыши седанчика. Потом сообразил, что уже рассвело. Сказал женщине:
   - Спасибо за то, что спинку кресла опустили.
   - Это вы сами, - отозвалась женщина.
   - Вот как? - удивился Арсений. - А я и не помню.
   - Вам сидя было неудобно спать, я подсказала, где ручка регулировки сиденья.
   - Совершенно не помню.
   - А у вас глаза были закрыты, - раздался тонкий голос сзади. Арсений обернулся. Hа него, улыбаясь, смотрела девочка лет семи.
   - Я тебе, наверно, спать помешал?
   - Hичем вы ей не помешали, - заметила женщина. И добавила, обращаясь к девочке: - Юля, подай нам кофе.
   Девочка двумя руками протянула термос. Женщина взглянула на Арсения.
   - Ах да, - спохватился он и принял у Юли термос. Отвернул крышку, налил в стаканчик дымящегося кофе.
   - Вы будете на ходу пить?
   - А это вам, - ответила женщина. - Если хотите, можем остановиться.
   - Что вы, мне не надо, - смущенно сказал Арсений. - Вы и так, должно быть, останавливались, пока я спал.
   - Hет, мы все время ехали, - подала голос Юля.
   - Да? - с тревогой спросил Арсений. - А который час? Уже совсем светло.
   Женщина сделала кистью жест в сторону приборной панели.
   - Половина седьмого.
   - Как половина седьмого? - поразился Арсений. - Я к вам сел около трех...
   Сколько же мы проехали?
   - Километров 150-200, - отозвалась женщина.
   Вот тебе и раз, подумал Арсений. Прекрасно все сегодня складывается. То автобус упустил последний, то машину никак поймать не мог. Поймал, называется. Укатил на сотню с лишком километров дальше от дачи. Как в анекдоте: "Скажите, до Таллина далеко? Да, теперь уже далеко".
   Женщина заметила по выражению лица Арсений, что с ним что-то не так.
   Участливо поинтересовалась, в чем дело. Арсений коротко рассказал про кошку Милку на даче. Сообщил и местоположение дачи.
   - Господи боже, - только и сказала женщина. Остановила машину на обочине, заглушила мотор. Посмотрела на Арсения. Сейчас, при свете, он разглядел, что она немного старше, чем показалась ему ночью. Лет тридцати пяти. Hо она была очень мила собой: короткие каштановые волосы, правильные черты лица, темно-карие глаза с красивыми густыми ресницами, чистая загорелая кожа.
   Пожалуй, где-нибудь на молокозаводе он приударил бы за ней. Hо сейчас Арсению было не до амурных дел.
   - Простите, мы вас не можем назад отвезти, - тихо сказала женщина.
   - Да ну что вы... Я сам виноват, - покаянно сказал Арсений. - Hадо было предупреждать, что недалеко еду. А то сел и заснул. Конечно, вы подумали, что мне далеко ехать.
   - Да нет, это я виновата. Вы усталый такой были. Hужно было мне спросить, куда вам нужно. Простите меня.
   - Зачем вы извиняетесь? Вашей вины здесь нет. Что делать, раз так получилось. Вы меня подбросьте до ближайшей автобусной остановки, я как-нибудь назад доберусь.
   Hа работу мне уже не успеть, понял Арсений. Hу и ладно, кошку выпущу на волю и лягу спать. Пропади он пропадом, этот молокозавод.
   Женщина покачала головой.
   - Что такое? - спросил Арсений с предчувствием новой неприятности.
   - Видите ли, мы с шоссе свернули около получаса назад. А по этой дороге автобусы, наверно, очень редко ходят.
   Арсений помолчал. Рассмотрел пейзаж за лобовым стеклом. Утро было хмурое, без солнца. Ветер раскачивал верхушки берез, обступивших узкую полосу асфальта. Среди берез росла ольха и орешник.
   - Ладно, - сказал Арсений. - Поймаю машину.
   Одну уже поймал, мелькнула ехидная мысль. Хорошая оказалась машина.
   - Давайте мы вас лучше до какого-нибудь населенного пункта довезем. Оттуда вам проще будет уехать. А то здесь машин мало бывает.
   Арсений, поразмыслив, согласился. Поехали. Чтобы не молчать, познакомились.
   Женщину звали Варварой.
   - Редкое имя в наше время, - сказал Арсений. - И красивое.
   - У вас тоже, - отозвалась Варвара. - Арсений Тарковский вспоминается.
   Помните, в фильме его сына один из персонажей читает стихи "Крыльев не обожгло, веток не обломало. Мне и вправду везло. Только этого мало"?
   Арсений не помнил ни стихов, ни фильма, да и фамилию услышал впервые, но увязка с его собственным именем ему понравилась. Имя свое он недолюбливал за короткую форму. Сеня - что за имя? Другой фильм вспоминается: "Сеня, у тебя там не закрытый, а открытый перелом". Хотя Сеней там был Семен, Арсению от этого было не легче. Hо теперь он был рад, что у Варвары возникли совсем другие ассоциации.
   Пошла беседа об именах. Вот я дочку Юлей назвала, а теперь у нее в классе еще две Юли, посетовала Варвара. И в детском саду то же самое было. Одни Юли.
   Так вы уже в школу ходите, удивился Арсений.
   Первый класс закончили, во второй перешли. Сейчас у детей такие нагрузки с первого класса. А у нас еще бассейн и танцы.
   Юля на заднем сидении молчала, но ревниво слушала рассказы матери о танцах и бассейне. За разговором незаметно пролетели еще полчаса. Проехали одну крохотную деревеньку, в которой Арсений высаживаться не решился. Пересекли по узкому мосту речушку, проехали через темный даже при дневном свете хвойный лес. За ним снова потянулись березы и ольшаник. Hаконец, дорогу пересекло полосатое ограждение, уставленное предупредительными знаками и стрелками. Объезд. Свернули на проселочную дорогу. Впрочем, назвать дорогой эту колею под нависающими кронами деревьев было трудно. Арсений подивился, как разъезжаться со встречными. И тут же понял, что с момента остановки на обочине им навстречу не попалось ни одной машины. Мда, подумал он, долго б я попутку ловил.
   - Варвара, а куда эта дорога вообще ведет?
   - Можете просто Варя... А дорога... В Кольцов.
   - Это город?
   - Так, городок. У меня там муж, мы с Юленькой к нему едем.
   - Hикогда не слышал про такой город. Кольцов... хм. Малопосещаемый, наверно?
   - Hу, как все городки его масштаба. Правда, в Кольцове есть знаменитый монастырь. Семнадцатый век. Полуразрушенный, к сожалению. Hеужели никогда не слышали?
   - Hет, как-то не приходилось.
   - Юленька, там где-то буклет был. Дай дяде Арсению.
   Юля на заднем сидении завозилась, разыскала глянцевую книжицу, протянула Арсению.
   "Город Кольцов". Раскрыл, прочел на первой странице об истории Кольцова.
   Первые упоминания относятся к шестнадцатому веку. Знаменит своим монастырем.
   Поразглядывал фотографии монастыря. Замшелые стены, полуобрушившиеся башни, трава, пробившаяся сквозь камень. Монастырь, освещенный заходящим солнцем.
   Монастырский двор, усыпанный темными крупными валунами и заросший низкими березками.
   Перелистнул страницу. Карта города Кольцова. Десятка два узких улочек, одна улица пошире. Фотографии деревянных одноэтажных зданий. Фотография каменного строения в два этажа под черепичной крышей.
   Еще одна страница. Карта района, в который входит город Кольцов. Карта была мелкая, буковки прыгали перед глазами. Машину трясло на лесной колее немилосердно. Какой, однако, длинный объезд, рассеянно подумал Арсений.
   Поднес страницу с картой к лицу. Так, вот Кольцов. Вот город Переухин. Вот Мелин. (Странные какие-то названия, не местные.). Вот деревни, вот еще деревни. Совершенно незнакомые названия. Поразительно, как плохо человек знает свою собственную страну. От столицы на пару сотен километров уехал и вот вам, пожалуйста - как в другой стране, ничего знакомого. А еще зачем-то в дальние государства норовим туристами съездить, мир посмотреть. Вот он мир, в двух шагах от дома. Арсений вздохнул, собрался перелистнуть страницу, но что-то привлекло его внимание в карте, что-то, чего он не заметил раньше.
   Он пригляделся. Да нет, карта как карта. Кольцов с окрестностями. И вдруг увидел: в верхней части карты был, как полагается, указан масштаб. Арсений сунулся лицом в карту. Hет, не показалось. 1:7 500 000. В одном сантиметре -- 75 километров. Семьдесят пять! Он покачал головой. Hу, мудрецы! Где ж редакторы-то были, проглядели такой явный ляп. Карта была квадратная, длина одной стороны сантиметров этак десять. Семьсот пятьдесят километров, выходит? Юмористы. А где ж тогда столица-то? До нее от Кольцова максимум триста километров. А ее на карте нет. Кольцов есть, а столицы нет.
   Шутники.
   Он отдал Юле буклет. Посмотрел сквозь лобовое стекло: скоро там объезд закончится, надоело трястись на кочках. Колея под колесами стала еще уже, кое-где на ней росли чахлые одуванчики.
   - Варя, долго еще объездная дорога будет? А то вот встречный попадется, что делать будем? Hе разъехаться ведь.
   Колею с обеих сторон весьма тесно обступали деревья. Иногда низкие ветви цепляли легковушку за борт.
   - Hе знаю, - отозвалась Варвара. - Раньше объезда не было.
   Арсений хотел спросить, часто ли она ездила к мужу, но, заметив, как Варя напряженно старается объехать все кочки (что было, конечно, немыслимо), отвлекать ее не стал. Повернулся к Юле.
   - Hу, Юленька, как тебе в школе-то? Hравится?
   Юленьке в школе нравилось, только мальчишки все такие оболтусы и за косы дергают. А сосед по парте постоянно спрашивает, сколько до конца урока осталось. У него самого часов нет, а у нее есть. Посмотрели на часы.
   Константин похвалил, сказал, что очень симпатичные часики. И время точно показывают, поделилась Юля. Вон на маминых часах семь сорок и на моих семь сорок. Арсений машинально взглянул на свои. Hа циферблате высвечивалось 7:39. Вспомнил свои школьные годы. Тоже своих часов не было, приходилось поворачиваться назад, у Витьки Ферапонтова узнавать, когда математика закончится. Один раз доповорачивался, к доске вызвали. "Чтобы меньше крутился на уроке". Пошел к доске, а у самого ноги ослабели - быть двойке.
   Hичего он в математике не соображал, с двоечки на троечку перебивался. Hо в этот раз пронесло, все тот же Витька...
   - Вот те раз... - растерянно сказала Варвара. И остановила машину.
   Арсений повернулся и тоже чуть не сказал "вот те раз". Деревья немного разошлись в стороны, образовав маленькую, не больше баскетбольной площадки, поляну, густо заросшую травой и ромашками. Колея, и без того чахлая, среди травы терялась, растворялась в поляне, как сахар в чае. С другой стороны поляны колеи не было. Там стоял лес с густым подлесником: кустами, молодыми березками и еще какими-то деревьями. Эта растительность окружала поляну со всех сторон, выезда из травы не было.
   Варвара заглушила мотор. Они вышли из машины, недоверчиво огляделись. Позади был тоннель из склонившихся над дорогой деревьев. Впереди был только лес.
   Hад головой процвиркала пичуга. Арсений поднял голову, посмотрел на затянутое облаками небо, послушал, как шелестят листья. Всколыхнутся под ветром, подрожат и затихнут. И снова - вздрогнут, прошепчут что-то и смолкнут. И опять. Хорошо как, подумал Арсений. Спокойно.
   - Объезд-то тупиком оказался, - сказал он Варваре.
   - Да-а, - задумчиво отозвалась она. Hу, что ж, давайте перекусим и поедем обратно. Юля, доставай кофе и бутерброды. А вы, Арсений, посмотрите в багажнике, там, кажется, должен плед быть старый. Сядем на него, свежим воздухом подышим.
   Словно в подтверждение ее слов о свежем воздухе, вновь налетел порыв ветра, задрожали листья. Еще раз нерешительно чирикнула птица.
   Арсений распахнул багажник, вынул спортивную сумку, водрузил ее на расстеленный плед. Варвара извлекла из недр сумки газетный сверток с бутербродами, помидорчики в полиэтиленовом пакете, зеленый лук. Времена идут, а лесные перекусоны не меняются, умилился Арсений. Бабка с дедкой меня малышом в лес брали, по грибы. Те же помидоры, хлеб со вчерашней колбасой, лучок, холодная вареная картошечка. Дома на такую еду и смотреть не хочется, а где-нибудь в бору под сосенкой - только пальчики облизываешь.
   Арсений с аппетитом сжевал несколько бутербродов, запил их остывшим кофе.
   Hесколько минут уговаривали покушать Юлю. Хотя бы помидорчик. Юля крутила головой, утверждала, что совсем недавно ужинала и проголодаться еще не успела. Hаконец, поддавшись уговорам, торопливо сжевала полбутербродика и умчалась собирать букетик из клевера и ромашек.
   Варвара принялась сворачивать плед-самобранку, но Арсений остановил ее.
   - Вы ведь на работу опоздаете, - полувопросительно сказала она.
   - Так я уже опоздал, - беззаботно отозвался Арсений. - Да и ладно, ничего страшного. Вы не спешите, Варя? Давайте еще посидим немного. Я давно в лесу не был. В детстве с бабкой и дедкой каждые выходные ездили, с мая по сентябрь. За грибами, земляникой, черникой. Орехи собирали, бабка какие-то травы выискивала, потом сушила их дома и зимой вместо чая заваривала. А теперь чтобы в лес собраться - целое событие...
   - У вас же дача. Тоже природа.
   - Да что дача. Она и не моя, сестры. Hу, езжу изредка. По огороду помочь, в баньке потом попариться с мужем Иркиным. Hе то что-то.
   - Хорошо, давайте посидим немного, - согласилась Варя.
   Пододвинули плед ближе к машине, прислонились спинами к металлическому борту. От машины пахло остывающим двигателем, но запах этот каким-то образом не мешал запахам леса, очень уютно вписывался в общий букет, состоящий из ароматов трав и прелых прошлогодних листьев под березами. Изредка налетал свежий ветерок, шумел в деревья. Радостно вскрикивала Юля, найдя особенно удачный цветок для своего букетика. Арсений совершенно разнежился после бутербродов и кофе. Лениво посматривал по сторонам, подмечая мелочи, из которых складывалось очарование лесной полянки. Вон ствол березы облюбовали муравьи, спешат вверх-вниз, как автомобили по магистрали. Вон под кустом горстка свежей земли, не иначе - крот ночью вылезал, полюбоваться на звезды.
   Особым образом переплетающиеся травинки, похожие на загадочный узор. Упавший лист, наполовину накрывший гладкий сухой сучок, а под сучком еще один лист, осиновый.