Вэнс Джек Холбрук. Чудовище на орбите

   Чепуха! Два миллиона - это два миллиона. Когда Джин разбогатеет - она пригласит Майкрофта и спросит, действительно ли результат не стоил неких прегрешений.
   А сегодня - вверх, на станцию Эберкромби. Джин вдруг почувствовала волнение.

4

   Пилот грузовой баржи Эберкромби неодобрительно покачал головой:
   - Сэр, думаю, вы делаете ошибку, взяв с собой такую хорошенькую юную леди.
   Средних лет, коренастый, он, казалось, немало повидал на своем веку и потому вел себя самоуверенно. Редкие белокурые волосы покрывали его череп, глубокие морщины у рта придавали лицу саркастическое выражение. Вебарда, главного управляющего Эберкромби, разместили на носу, в специальном отсеке. При его телосложении обычные устройства не могли обеспечить защиту от перегрузок: он плавал по шею в баке, наполненном эмульсией той же плотности, что и его тело. Джин еще не приходилось видеть такого толстяка.
   Пассажирской кабины на барже не имелось, и Джин устроилась рядом с пилотом. На ней было скромное белое платье, белая шляпка без полей, серый с черными полосами жакет.
   У пилота нашлось мало добрых слов о станции Эберкромби.
   - Ну, как не стыдно брать такого ребенка, как вы, прислуживать таким, как. они… Почему они не выбирают среди себе подобных? Обе стороны, несомненно, были бы довольны.
   - Я не собираюсь оставаться там надолго,- простодушно сказала Джин.
   - Это вы сейчас так думаете. Но станция засасывает. Через год вы станете такой же, как все остальные там. Достаточно тамошнего воздуха, чтобы нормального человека стошнило; густой, сладкий, как оливковое масло. Что до меня, я бы из баржи, будь моя воля, никогда не вылезал.
   Пилот облизнул губы и направился к своему креслу.
   - О, там вы будете в полной безопасности,- бормотал он.- По крайней мере, от тех, кто уже долго на станции. Вам, возможно, придется увертываться от нескольких новичков, которые только что с Земли… Когда они поживут на станции, что-то в их мыслях меняется, и они плевать готовы на лучших земных девушек.
   - Гм…- Джин поджала губы. Эрл Эберкромби родился на станции.
   - Но я много об этом не размышлял,- сказал пилот.
   «Так трудно взывать к здравому смыслу ребенка,- думал он,- такого юного, такого неопытного».
   - Я имею в виду,- продолжал он,- что в тамошней обстановке вы перестанете следить за собой. Очень скоро вы будете выглядеть как остальные, и никогда не захотите оттуда улететь. Некоторые даже если захотят, не в состоянии уйти - они уже не смогут ходить по Земле.
   - О, думаю, со мной такого не случится. Это не мой случай.
   - Это засасывает,- убежденно повторил пилот.- Слушай, крошка, я знаю точно. Я вожу грузы на все станции. Я вижу, кто туда приходит и кто уходит. На каждой станции свои причуды, и тебе этого не избежать.- Он непроизвольно фыркнул.- Может быть, я сам поэтому немного того… Вот, например, станция Мадейра. Гомики. Вычурность. Платьями шуршат…- Он сделал рубящий жест ладонью.- Такова Мадейра. Везде свои погремушки. Возьмем гнездо Балчестера, девку Мерлин или Звездный Дом….
   - Но некоторые станции всего лишь курорты, места для увеселений.
   Пилот нехотя признал, что из двадцати двух курортных спутников добрая половина столь же обыденна, как Майами-Бич.
   - Но другие… О, Моисей! - Он закатил глаза.- И Эберкромби худшая из них.
   Наступило молчание. В иллюминаторе исполинским шаром плыла Земля - зеленая, синяя, черная, белая. Солнце - бешено блистающая дыра чуть пониже. Впереди сверкали звезды и ряд ослепительных синих и красных огней.
   - Это Эберкромби?
   - Нет, это Храм Масонов. Эберкромби дальше и немного в стороне от нашего курса…- Пилот неуверенно покосился на девушку.- Теперь слушай, девочка! Я не хочу, выглядеть нахалом. Хотя, может быть, я и нахал. Но если ты так нуждаешься в работе, почему бы не вернуться со мной на Землю? У меня прекрасная хижина на Лонг-Бич. Ничего экстравагантного, но она на берегу, и это лучше, чем работать на компанию уродцев.
   - Нет, благодарю,- с отсутствующим видом ответила Джин.
   Пилот вжал голову в плечи, опустил руки, покраснел.
   Прошел час. Сзади донесся грохот. Маленькая дверца откинулась. В отверстие просунулось жирное лицо Вебарда. Баржа дрейфовала в свободном полете. Гравитация отсутствовала.
   - Сколько еще до станции? - выдавил толстяк.
   - Она как раз впереди. Полчаса иди около того, и нас выудят. Надежно выудят, мастерски.
   Вебард хрюкнул и скрылся. Впереди замигали желтые и зеленые огни.
   - Это Эберкромби.- Пилот потянулся к рычагу ручного управления.- Застегни ремни.
   Впереди заискрились бледно-синие тормозные струи.
   Сзади послышались удар и сердитая ругань. Пилот усмехнулся:
   - Хорошо его проняло.- Тормозные струи порычали с минуту и затихли.- Каждый раз одно и то же. Сейчас он просунет сюда башку и облает меня.
   Люк отлетел в сторону. Показалось разъяренное лицо Вебарда.
   - Почему, черт возьми, ты не предупреждаешь меня, когда тормозишь? Я чуть концы не отдал от удара, тебе бы дрова возить, а не пассажиров!
   - Извините, сэр. Больше не повторится,- паясничая, произнес пилот.
   - Лучше бы не повторялось! Если повторится, я сделаю все, чтобы тебя уволили.
   Люк захлопнулся.
   - Иногда я достаю его сильнее, чем обычно,-сказал пилот.- Сейчас хорошо, судя по удару.
   Он устроился поудобнее, положил руку на плечи Джин и притянул ее к себе.
   - Давай-ка немного поцелуемся, пока нас не выудили со станции.
   Джин наклонилась к нему и протянула руку. Пилот увидел, как к нему приближается ее лицо - бледно-розовое, оникс, слоновая кость - улыбчивое, полное жизни… Но рука, готовая обвить шею, прошла мимо него и тронула тормозной переключатель.
   Четыре струи ударили вперед. Баржа дернулась. Пилота швырнуло на приборную панель. На лице его читалось забавное недоумение. Сзади донесся тяжелый, звучный удар. Пилот выбрался обратно на сиденье и вышиб тормозной переключатель. По подбородку его струилась кровь, тонкий красный ручеек. Сзади, в отверстии, появилось черное от бешенства лицо Вебарда.
   Когда Вебард наконец закончил свою речь и крышка люка захлопнулась, пилот посмотрел на Джин, которая спокойно сидела в кресле, отрешенно приподняв уголки рта.
   - Будь ты одна на борту, я бы отколошматил тебя до полусмерти,- процедил сквозь зубы пилот.
   Джин вздернула колени под подбородок, обвила их руками и молча уставилась перед собой.
   Станция Эберкромби была построена по типовому проекту Фитча: цилиндр, в котором располагались силовая установка и прочие служебные помещения, серии круглых палуб, прозрачная оболочка. К стандартной конструкции прилепилось множество модулей и пристроек. Цилиндр станции окружало кольцо внешней палубы из листовой стали, чтобы удерживать магнитные присоски маленьких челноков, грузы, магнитные подошвы ботинок - все, что следовало фиксировать в неподвижности более или менее долгое время. На обоих концах цилиндра торчали трубы, соединяющие его с дополнительными отсеками. Первый - сфера - был личной резиденцией Эберкромби. Второй - цилиндр - вращался со скоростью достаточной, чтобы вода ровным слоем растекалась по внутренней поверхности. Это был плавательный бассейн станции - особенность, присущая еще только трем курортным спутникам.
   Грузовая баржа медленно подошла к палубе и ткнулась в нее. Захваты сработали, открылись люки.
   Главный управляющий Вебард еще дымился от ярости, но ухитрялся прятать ее под маской величия. Пренебрегая магнитными ботинками, он оттолкнулся и поплыл ко входу станции, бросив Джин:
   - Заберите ваш багаж.
   Джин потянулась к своему скромному маленькому чемоданчику, дернула его и обнаружила, что беспомощно барахтается посреди грузового отсека. Вебард нетерпеливо ухватил ее магнитными захватами за ботинки и вместе с чемоданами подтолкнул ко входу.
   Воздух здесь был иной, пряный. Баржа пахла озоном, смазкой, мешковиной, но станция… Даже не пытаясь распознать запах, Джин подумала о вафлях с маслом и сиропом, присыпанных тальком.
   Вебард плыл впереди. Впечатляющее зрелище. Вес не держал его больше в оковах, как на Земле. Он раздулся во все стороны, словно баллон. Голова походила на арбуз, и казалось, рот, нос, уши запали внутрь, а не выступали наружу, как у нормальных людей. Он сфокусировал свой взгляд на точке чуть выше темной головки Джин.
   - Нам следует найти взаимопонимание, юная леди.
   - Конечно, мистер Вебард.
   - Я принял вас на работу в знак уважения к моему другу мистеру Фосерингею. Я совершил этот поступок, но больше ни за что не отвечаю. Мистер Фосерингей дал вам очень хорошие рекомендации. Так что постарайтесь соответствовать им. Ваша непосредственная начальница - миссис Блейскел, ей вы должны подчиняться безоговорочно. У нас здесь, на Эберкромби, очень жесткие правила поведения для служащих, зато хорошее обращение и достойная плата, но вы должны это заслужить. Ваша работа должна сама за себя говорить, вы не должны ожидать какого-то особенного отношения.- Он кашлянул.- Честно говоря, вам повезло, что вас сюда взяли. Обычно мы нанимаем людей особого склада. Это делается для создания гармонии.
   Джин слушала, скромно склонив голову. Вебард продолжил, расписывая предостережения, предписания, указания.
   Девушка послушно кивала. Не было смысла задевать старого напыщенного Вебарда. Ведь он считал, что перед ним приличная леди, худенькая, очень юная, со странным блеском в глазах, но полностью подавленная его величием… Хорошее чувство цвета. Приятные черты. Если бы она ухитрилась нарастить на своих костях еще пару сотен фунтов плоти, она бы могла привлечь его простую натуру.
   - Теперь направляйтесь за мной,- приказал управляющий.
   Он поплыл головой вперед по коридору, но даже в этом положении умудрялся излучать впечатление непреклонного величия.
   Джин передвигалась более скромно, с помощью магнитных захватов, толкая перед собой чемодан с такой легкостью, словно это была папка с бумагами.
   Они достигли центрального ствола, и Вебард, покосившись назад из-за своих разбухших плеч, запустил себя вверх по шахте.
   Застекленные окна в стенках шахты позволяли видеть различные залы, трапезные, салоны. Джин задержалась у комнаты, декорированной драпировками из красного плюша, в которой стояли мраморные статуи. Она глядела сначала недоуменно, потом изумленно.
   Вебард нетерпеливо напомнил ей:
   - Вперед мисс, нам надо дальше. Джин оттолкнулась от окна.
   - Я увидела постояльцев, они выглядят как…- она непроизвольно хихикнула.
   Вебард нахмурился и поджал губы. Джин подумала, что он вот-вот потребует объяснить причину ее веселья, но, очевидно, он счел это ниже своего достоинства.
   - Ну, пойдемте же дальше,- поторопил он.- Я могу вам уделить очень немного времени.
   Джин бросила прощальный взгляд на комнату и рассмеялась во весь голос.
   Словно рыбы-шары в аквариуме, там плавали толстые женщины - круглые и нежные, как спелые желтые персики. Было время полуденного музыкального представления. Зал был до отказа набит шарами розовой плоти, задрапированными в блузы и панталоны - белые, бледно-голубые, желтые.
   Теперешняя мода Эберкромби склонялась к круглым телам. Сжатые широкими полосами материи, словно портупеями, груди выдавливались вверх и вниз, а также в сторону, под мышки. Волосы расчесывались от середины головы на бока и удерживались сзади маленьким узлом. Плоть, пузыри нежной плоти, гладкие лоснящиеся шары, крохотные, подергивающиеся лица, пляшущие пальцы, ярко накрашенные губы. На Земле любая из этих женщин обмякла бы грудой потеющего жира. На станции Эберкромби, «Выставка толстяков», так звали ее за глаза, они двигались с легкостью пушинок одуванчика, а лица и тела их были гладкими, словно масляные шары.
   - Идем, идем,- рявкал Вебард,- на Эберкромби без дела не болтаются.
   У Джин вдруг появилось желание поддать по пухлым ляжкам Вебарда, очень соблазнительной цели, но она сдержалась. Вебард ждал ее в дальнем конце коридора.
   - Мистер Вебард,- задумчиво спросила она,- сколько весит Эрл Эберкромби?
   Вебард откинул голову назад и свирепо пробормотал себе под нос:
   - Мисс, такие интимные подробности здесь, на Эберкромби, нельзя считать темой для пристойной беседы.
   - Я просто подумала, не такой ли он… ну, внушительный, как вы? - пояснила Джин.
   Вебард хмыкнул:
   - Я не могу ответить вам. Мистер Эберкромби - человек огромных знаний. Его… комплекция не предмет для обсуждения. Это не принято. Это не делается.
   - Благодарю вас, мистер Вебард,- смиренно ответила Джин.
   - Вы поняли. Вы понятливая девушка. Теперь давайте в трубу, я представлю вас миссис Блейскел.
   Миссис Блейскел оказалась короткой и одинаковой во все стороны, как апельсин. Серо-стальные волосы были по здешней моде стянуты сзади в розетку. На ней был тугой черный комбинезон, форма служащих Эберкромби, о чем Джин еще предстояло узнать.
   Придирчивые серые глаза исследовали ее с ног до головы. Джин подозревала, что произвела плохое впечатление на свою начальницу и постаралась сохранить скромный потупленный взгляд.
   Вебард объяснил, что Джин хорошо знакома с обязанностями горничной и предложил Блейскел использовать девушку в Плезансе и спальных комнатах.
   Блейскел кивнула.
   - Хорошая идея. Молодой хозяин несколько эксцентричен, это все знают, но в последнее время он надоедает девушкам и мешает им выполнять свои обязанности. Будет мудрым иметь там такую, которая совершенно не соответствует его вкусам.
   Вебард сделал ей знак, и они отплыли на некоторое расстояние, беседуя друг с другом шепотом.
   Уголки большого рта Джин задрожали. Старые дурни!
   Прошло пять минут. Джин забеспокоилась. Почему они медлят? Девушка подавила нетерпение. «Жизнь! Буду ли я чувствовать такую же радость от жизни в двадцать лет? - подумала она.-В тридцать? В сорок? - Она оттянула пальчиками уголки рта.- Конечно. Я не позволю себе измениться… Но жизнь надо использовать на полную катушку. Надо отпустить на волю каждое мерцание страсти, каждый импульс вдохновения». Джин ухмыльнулась. Итак, она плавала здесь, вдыхая затхлый перезрелый воздух станции Эберкромби. Кстати, это приключение. И за него хорошо платят - два миллиона долларов всего лишь за то, чтобы соблазнить восемнадцатилетнего мальчика. Обольстить его, выйти замуж - какая ерунда.
   Конечно, он - Эрл Эберкромби, и если он столь же «величествен», как мистер Вебард… Она с отвращением поглядела на огромное тело управляющего. О, да, два миллиона есть два миллиона. Но если дело окажется слишком уж неприятным, цену следует повысить. Возможно, до десяти миллионов. Не слишком большой кусочек от миллиарда.
   Вебард изящно развернулся и молча уплыл в центральный ствол.
   - Пойдемте,- сказала Блейскел.- Я покажу вашу комнату. Сперва отдохните, а всем остальным займемся завтра.

5

   Джин облачилась в черный комбинезон, а Блейскел стояла рядом и искренне жалела ее:
   - Бог вас простит, но не надо так ущемлять свою талию. Бедный ребенок, вы так рахитичны, худы как дистрофичка! Нельзя так подчеркивать свою худобу! Возможно, у вас найдется несколько подушечек, чтобы подложить куда надо. Не столь уж это важно, ведь вы всего лишь уборщица, но штат из прелестных девушек очень украшает домашнее хозяйство, а молодой Эрл, несмотря на всю странность характера, ценит в женщине красоту… Теперь дальше. Ваша грудь, мы должны с ней что-то сделать: почему вы почти плоская? Неужели нет никакой возможности пустить вам под мышки красивую драпировку, а? - Она указала на свои собственные объемные складки жира.- Предположим, мы закатаем подушечку и…
   - Нет,- боязливо сказала Джин; возможно ли, чтобы её считали здесь столь безобразной? - Я не буду носить подкладки.
   - Это ради вашей же пользы, дорогая моя,- фыркнула Блейскел.- Я уверена, что мне, такой морщинистой, это не пошло бы.
   Джин наклонилась к своим черным туфлям:
   - Нет, вы ошибаетесь, у вас очень гладкая кожа, вы просто лоснитесь.
   Блейскел гордо кивнула:
   - Я держу себя в хорошей форме и делаю для этого все возможное. Признаюсь, когда мне было столько лет, сколько сейчас вам, все было для меня по-другому. На Земле я…
   - О, вы родились не здесь?
   - Нет, мисс. Я была одной из бедных душ, придавленных прессам гравитации. Только на перемещение с места на место я тратила всю свою энергию, тело просто сгорало. Я родилась в Сиднее, в Австралии, в приличной добропорядочной семье. Родители были слишком бедны, чтобы купить мне место на Эберкромби. Мне повезло занять здесь ту самую должность, какая досталась вам, и тогда еще с нами были мистер Юстус и старая миссис Ева, его мать, то есть бабушка Эрла. С тех пор я не спускалась на Землю. И никогда больше не ступлю на ее поверхность.
   - Значит, вы пропускаете фестивали, не увидите новые великие сооружения, больше не почувствуете очарования природы?
   - Тьфу,- выплюнула слово Блейскел.- Покрыться отвратительными складками и морщинами? Передвигаться только в машине? На тебя пялятся и тихо ржут за спиной тамошние люди! Они все в заботах, они борются с тяготением Земли и потому тонки как палки! Нет, мисс, у нас собственные пейзажи, свои празднества. Завтра вечером танцуем паванну, затем пантомима Красочных Масок, шествие Прекрасных Женщин - весь месяц расписан. Самое главное, я среди своих, среди круглых. У меня на лице никогда не будет ни морщинки. Я хороша, я в расцвете сил и никогда не поменяюсь ни с кем из тех, кто внизу.
   Джин пожала плечами:
   - Единственная значащая вещь в жизни - это счастье.
   Она с удовлетворением взглянула на себя в зеркало. Даже если толстая Блейскел думала иначе, черный комбинезон выглядел на Джин прекрасно, он обтягивал ее бедра и талию. Отсвечивающие матовой кожей ноги, стройные, но не худые, тоже были хороши - это она знала. Даже если сумасбродный мистер Вебард и странная Блейскел думали иначе. Подождем встречи с молодым Эрлом. Фосерингей упомянул, что тот предпочитает девушек из мира гравитации. Й тем не менее Вебард и Блейскел намекали на иное. Возможно, он любит и тех и других? Тогда он должен любить все, что дышит и двигается, все, что теплое на ощупь. А в это множество, несомненно, входила и она.
   Если бы она спросила об этом Блейскел прямо, та бы взволновалась сверх меры, была бы шокирована. Хорошая, добродетельная миссис Блейскел. Материнская душа, не то что матроны в различных богадельнях и приютах для бездомных, где Джин провела столько времени. То были энергичные крупные женщины - практичные и скорые на руку… Но Блейскел никогда бы не оставила своего ребенка на бильярдном столе. Она бы боролась, голодала, чтобы сохранить ребенка при себе и вырастить его… Джин лениво порассуждала на тему, что бы было, будь Блейскел ее матерью, а Майкрофт отцом. У нее появилось странное чувство, словно душу что-то укололо, но из глубины подсознания выплыло темное тупое негодование, замешанное на злобе.
   Джин неловко и раздраженно встряхнулась. Прочь из головы чепуху! Ты играешь одна. Зачем тебе родственники? Они бы никогда не позволили эту авантюру со станцией Эберкромби… Да, будь у нее родственники, возникло бы множество проблем в том, как потратить два миллиона долларов.
   Джин вздохнула. Ее собственная мать не была так добра и удобна для нее, как Блейскел. Она и не могла быть такой. Вопрос становился чисто абстрактным. Забыть это. Выбросить из головы.
   Блейскел поставила у ног Джин служебные туфли, которые в большинстве ситуаций носили все на станции - шлепанцы с магнитными обмотками в подошвах. Проводки вели к батарее на поясе. Передвигая рычажок реостата, можно было регулировать силу магнитного притяжения.
   - Когда обслуга работает, ей нужна опора,- объяснила Блейскел.- Конечно; когда вы привыкнете, вам не покажется, что работы очень много. Все прекрасно очищается автоматически, фильтры у нас добротные, но есть немного пыли, и всегда из воздуха оседает легкая пленка масла.
   Джин выпрямилась.
   - Ладно, миссис Би, я готова. С чего начнем?
   Блейскел вздернула брови, реагируя на фамильярность, но, казалось, это ее не слишком задело. В основном девушка представлялась вежливой, усердной и умной. И, что очень важно, не того сорта, что мог бы привести к каким-либо неприятностям в отношениях с мистером Эрлом.
   Оттолкнувшись пальцем от стены, круглая женщина запустила себя вниз по коридору, остановилась у белой двери и открыла ее.
   Они вошли в комнату с потолка. Джин на мгновение почувствовала головокружение, когда пришлось головой вперед лететь к полу.
   Блейскел ловко схватила стул, извернулась в воздухе и поставила ноги на настоящий пол. Джин присоединилась к ней. Они стояли в большой круглой комнате, которая явно занимала весь диаметр цилиндра. Окна глядели на космос, звезды сияли со всех сторон. Если повести головой, видны были все созвездия Зодиака.
   Откуда-то снизу шли солнечные лучи. Они сияли на потолке. А в верхней части окна висела половинка Луны, твердая и острая, как новая монета. На вкус Джин комната была слишком пышной. Подавляла пресыщенность тонов горчично-шафранового ковра, деревянные панели стен с золотыми арабесками, круглый стол, закрепленный на полу и окруженный креслами, надежно зафиксированными с помощью магнитных пластин. С потолка неподвижно торчала хрустальная люстра, из-под плафона выглядывали ряды пухлых херувимов.
   - Плезанс,- объявила Блейскел.- В первую очередь вы будете делать уборку здесь. Каждое утро.- И она расписала обязанности Джин в деталях.
   - Сейчас мы пойдем в…- она слегка подтолкнула Джин.- Это миссис Клара, мать Эрла. Поклонитесь ей так же, как я.
   В комнату вплыла женщина, одетая в пурпурно-розовое. На лице у нее застыло выражение отстраненного высокомерия, словно во всей Вселенной для нее не существовало ни сомнений, ни неуверенности, ни двусмысленности. Клара выглядела почти совершенным шаром. Серебристо-белые волосы, лицо г- пузырь гладкой плоти, обмазанный, явно наугад, румянами. На пухлой груди и плечах лежало ожерелье из драгоценных камней.
   Блейскел елейно склонила голову:
   - Миссис Клара, дорогая, позвольте представить вам новую горничную. Она только что с Земли и имеет хорошие рекомендации.
   Клара Эберкромби стрельнула в Джин быстрым взглядом:
   - Чахлое создание.
   - О, она поправится,- проворковала Блейскел.- Побольше хорошей еды и усердная работа сделают чудеса. Она ведь еще дитя.
   - М-м-м… Едва ли… Голос крови, Блейскел. Вы прекрасно знаете.
   - Да, конечно, миссис Клара.
   Хозяйка, шныряя взглядом по комнате, продолжала металлическим тоном:
   - Иди у вас хорошая кровь, или уксус. Эта вот девушка никогда не будет чувствовать себя здесь комфортно, я вижу это. Это не в ее характере.
   - Конечно, мэм ,вы правы.
   - И не в характере Эрл а. Он единственный человек, о котором я по-настоящему беспокоюсь. Хьюго был дороден, но его брат Лайонел недалеко ушел от Эрл а. Бедный дорогой Лайонел, и…
   - Что насчет Лайонела? Есть какие-то известия? - произнес хриплый голос.
   Джин повернулась. Это был Эрл.
   - Ничего, мой дорогой. Он ушел от нас и никогда не вернется. Я всего лишь сказала, что никто из нас, кроме тебя и Лайонела, не оставался столь костлявым в этом возрасте.
   Эрл бросил сердитый взгляд мимо матери, мимо миссис Блейскел, и взгляд этот упал на Джин.
   - Что это? Еще одна служанка? Мы в ней не нуждаемся, отошлите ее. Опять новые расходы.
   - Она будет убирать наши комнаты, Эрл, дорогой мой, -сказала его мать.
   - Где Джесси? Чем вас не устраивает Джесси?
   Клара и Блейскел обменялись невинными взглядами .Джин послала Эрлу взгляд. Неторопливый, игривый. Он заморгал, затем нахмурился. Джин потупилась, проследила узор на коврике пальцем ноги, что, как она знала, представляло ее фигуру в очень выгодном свете. Зарабатывать два миллиона долларов будет не таким противным занятием, как она опасалась, потому что Эрл Эберкромби не был толстым. Приземистый, крепкий, с мощными плечами и с бычьей шеей. Коротко остриженные светлые густые волосы, нездоровый красноватый цвет лица, большой лоснящийся нос, тяжелый подбородок. Но угрюмый рот был приятен.
   «Он не слишком привлекателен», - подумала Джин. На Земле она бы его проигнорировала, а если бы он стал приставать, разозлила насмешками. Но она ожидала гораздо худшего: шарообразного существа как человек-баллон Вебард… Конечно, Эрлу совершенно не обязательно было выглядеть толстым - дети толстяков могли иметь и нормальное телосложе-
   Клара инструктировала Блейскел на сегодняшний день. Та кивала в ответ на каждое шестое слово и отбивала ритм короткими пухлыми пальчиками.
   Клара кончила, Блейскел кивнула Джин:
   - Пойдемте, мисс, у нас еще много работы.
   - Имейте в виду, никого в моем кабинете! - крикнул им вдогонку Эрл.
   - Почему он никого не пускает в свой кабинет? - с любопытством спросила Джин.
   - Он там держит все свои коллекции и не хочет, чтобы их трогали. Он иногда очень странный. Вам это надо учитывать и вести себя соответственно. В каком-то смысле ему служить труднее, чем миссис Кларе.
   - Эрл родился здесь? Блейскел кивнула:
   - Он никогда не спускался на Землю. Говорит, что Земля - для безумцев. И, видит Бог, он прав.
   - Кто такие Хьюго и Лайонел?
   - Старшие братья. Хьюго умер, упокой Господь его душу, а Лайонел путешествует. Затем следуют младшие - Харпер, Дафин, Милисеят, Клари. Это все дети миссис Клары, все очень величавые и дородные. Эрл среди них кожа да кости и ,однако, самый удачливый. Когда умер Хьюго, Лайонел где-то слонялся, и станцию наследовал Эрл… Теперь здесь его кабинет и, о Боже, что там творится!