Вэнс Джек Холбрук. Повелители драконов

   — Послушай, Эрвис Карколо, мы в состоянии развернуть орду Мегер с немногими Шагающими Убийцами и Длиннорогими Убийцами. Но Голубые Ужасы, Дьяволы и Джаггеры — нет! Мы погибли, если они накроют нас на ровной пустынной местности.
   — Я не собираюсь воевать в такой местности, — сказал Карколо. — Я навяжу сражение Джозу Бенбеку. Его Джаггеры и Дьяволы бесполезны среди скал. А по числу Голубых Ужасов мы равны.
   — Ты не заметил еще одну трудность, — сказал Баст Гиввен.
   — Какую же?
   — Вероятность, что Джоз Бенбек предвидел это. Я считаю его очень умным.
   — То, что я о нем знаю, свидетельствует о его нерешительности и трусости. Итак, мы ударим — ударим мощно! — Он шлепнул кулаком о ладонь. — Мы покончим наконец с надменными Бенбеками!
   Баст Гиввен повернулся, чтобы уходить; Карколо раздраженно окликнул его:
   — Ты не проявляешь энтузиазма к кампании!
   — Я знаю, что может и чего не может наша армия, — ответил Гиввен. — Если Джоз Бенбек такой человек, каким ты его считаешь, мы можем добиться успеха. Но если он сообразителен, мы погибнем.
   Хриплым от гнева голосом Карколо сказал:
   — Возвращайся к своим Дьяволам и Джаггерам. Мне нужны они быстрыми, как Мегеры.
   Баст Гиввен пошел своей дорогой. Карколо прыгнул на ближайшего Паука, ударил его пятками. Тот прыгнул вперед, внезапно остановился и изогнул свою длинную шею, чтобы посмотреть в лицо Карколо. Карколо закричал:
   — Эй! Эй! Быстрей вперед! Покажем этим деревенщинам, что такое скорость и боевой дух!
   Паук прыгнул вперед с такой стремительностью, что Карколо свалился, ушиб шею и лежал, испуская стоны. Подбежали конюхи, помогли ему сесть на скамью. Он сидел, бранясь вполголоса. Хирург осмотрел его, перевязал, рекомендовал лежать в постели и прописал успокаивающее.
   Карколо отвезли в его апартаменты у западной стены Счастливой долины, отдали под присмотр его женам, и он проспал двадцать часов. Когда он проснулся, день уже наполовину прошел. Он хотел встать, но обнаружил, что слишком слаб и лежал со стонами. Вскоре он вызвал Баста Гиввена, который явился и без комментариев прослушал слова Карколо. Наступил вечер, драконы вернулись в бараки; ничего не оставалось делать, кроме как ждать рассвета.
   В течение долгой ночи Карколо испытывал множество видов лечения: массаж, горячие ванны, настои, припарки. Он лечился с яростью, и когда ночь прошла, он заявил, что здоров. Над головой звезда Керолайн испускала отравленные цвета: красный, зеленый, белый, много ярче самых ярких звезд скопления. Карколо не стал смотреть на звезду, но ее свет пробивался к нему в глаза, когда он шел по долине.
   Рассвет приближался. Карколо собирался выступить, как только драконы будут готовы. Мерцание на востоке свидетельствовало о приближении утренней бури, все еще невидной за горизонтом. С большой осторожностью драконов вывели из бараков и построили в маршевые колонны. Тут было почти триста Мегер, восемьдесят пять Шагающих Убийц, столько же Длиннорогих Убийц, сотня Голубых Ужасов, пятьдесят два приземистых, невероятно сильных Дьявола с хвостами, заканчивавшимися стальными шарами, и восемнадцать Джаггеров. Они рычали и злобно ссорились друг с другом, не упуская возможности лягнуть друг друга или ущипнуть за ногу зазевавшегося конюха. Темнота пробуждала в них дремлющую ненависть к человеку, хотя они ничего не помнили ни из своего прошлого, ни тех обстоятельств, при которых оказались в рабстве.
   Рассвет блестел, очерчивая вертикальные шпили, мощные пики гор Малхейра. Наверху проносилась буря, с воем ветра и полосами дождя. Она двигалась в сторону Долины Бенбека. Восток осветился серо-зеленой зарей, и Карколо дал сигнал выступать. Все еще онемевший и слабый, он побрел к своему Пауку, взобрался и пустил его вперед. Карколо не рассчитал: ночная злоба все еще владела мозгом дракона. Он закончил прыжок поворотом шеи, снова сбросив Карколо на землю, который упал, почти сойдя с ума от боли и раздражения.
   Он попытался встать, упал; попытался снова, опять не смог. Пять минут лежал он без сознания, потом поднял себя, казалось, только силой воли.
   — Поднимите меня, — хрипло сказал он. — Привяжите меня к седлу. Мы должны выступить.
   Никто не двинулся. Карколо гневался, наконец хрипло позвал Баста Гиввена.
   — Продолжай. Мы не можем сейчас останавливаться. Ты поведешь войска.
   Гиввен угрюмо кивнул. Это была честь, которой он не желал.
   — Ты знаешь план сражения, — продолжал Карколо. — Обогни Клык с севера, пересеки Сканс как можно быстрее, поверни к северу у Голубого Ущелья, затем к югу вдоль Хребта Бенбека. Здесь может поджидать Джоз Бенбек, если он обнаружит вас, и вы должны развернуться так, чтобы отразить нападение его Джаггеров нашими Дьяволами. Избегай вовлекать наших Джаггеров, отгоняй его Мегерами, а Убийцы пусть будут в резерве и ударят, когда он достигнет края. Ты понял меня?
   — Если все пойдет так, победа обеспечена, — пробормотал Баст Гиввен.
   — Так и будет, если ты не ошибешься нелепо. О, моя спина! Я не могу двигаться. Пока идет великая битва, я вынужден сидеть в конюшне и смотреть, как насиживаются яйца! Теперь иди! Бей сильней за Счастливую долину!
   Гиввен отдал приказ; войска выступили. Впереди шли Мегеры, за ними серебряные Шагающие Убийцы и тяжелые Длиннорогие Убийцы, чьи фантастические грудные пики заканчивались стальными наконечниками. Дальше громоздкие Джаггеры, ревя, завывая, лязгая зубами. Рядом с Джаггерами маршировали Дьяволы, вооруженные тяжелыми булавами; они несли стальные шары, как скорпион несет свое жало; в тылу двигались Голубые Ужасы, одновременно массивные и быстрые, хорошо взбиравшиеся на скалы, но менее умные, чем Мегеры. По бокам ехала сотня людей: хозяева драконов, рыцари, офицеры и корнеты. Они были вооружены мечами, пистолетами и длинноствольными мушкетонами.
   Карколо на носилках ждал, пока его войска скроются из виду, потом приказал нести себя обратно к входу в пещеры Счастливой долины. Никогда раньше пещеры не казались такими тусклыми и темными. Он смотрел, как карабкаются на утесы хижины, построенные из обломков скал, пластин высушенного лишайника и камыша, пропитанного смолой. Когда компания кончится, он прикажет вырубить новые комнаты и залы в скале. Роскошные украшения поселка Бенбека хорошо известны, Счастливая долина будет еще богаче. Залы засверкают опалом и перламутром, серебром и золотом. Но что же в конце? Если события пойдут так, как он рассчитывал, осуществится его вековая мечта.
   Со стоном он позволил уложить себя в постель, думая о продвижении своих войск. Сейчас они должны обходить высокий, с милю, Клык. Он нетерпеливо сжимал кулаки, сводил ноги. Мускулы его протестовали, боль волной прокатилась по телу, но, казалось, боль слабее, чем раньше. Теперь армия преодолевает вал, ограничивающий дикое плоскогорье, известное как Сканс. Врач принес Карколо лекарство; он выпил и уснул, потом внезапно проснулся. Который час? Его войска, возможно, уже начали бой. Он приказал отнести себя к выходу; здесь, все еще не удовлетворенный, велел слугам отнести его к новой драконьей конюшне. Она находилась на высоте, откуда открывался вид на всю долину. Несмотря на протесты своих жен, он остался здесь и устроился удобно, насколько позволяли ушибы и синяки.
   Он сидел здесь, нетерпеливо ожидая, но новостей долго не было.
   По Северному пути скакал корнет на Пауке с бородой пены. Карколо послал наперерез ему конюха и, морщась от боли, приподнялся на постели. Корнет спешился, взобрался по лестнице и утомленно оперся о перила.
   — Засада! — тяжело выдохнул он. — Кровавое поражение!
   — Засада? — простонал Карколо. — Где?
   — Когда мы взобрались на валы Сканса. Они подождали, пока поднимутся наши Мегеры и Убийцы, затем напали Ужасами, Дьяволами и Джаггерами. Разделили нас надвое, отбросили назад, потом обрушили скалы на наших Джаггеров! Наша армия разбита.
   Карколо упал на постель, лежал, глядя в небо.
   — Каковы потери?
   — Не знаю.
   Гиввен приказал отступать. Карколо лежал как мертвый, корнет упал на скамью. Столб пыли появился на севере, вскоре она рассеялась, открыв драконов Счастливой долины. Все они были ранены; двигались, подпрыгивая, хромая, волоча лапы, завывая, скуля. Вначале шла группа Мегер, качая уродливыми головами из стороны в сторону; затем два Голубых Ужаса, их передние конечности болтались, как человеческие руки; затем Джаггер, массивный, похожий на жабу, лапы его были вывихнуты от усталости. Приблизившись к баракам, он упал с грохотом и лежал, дергая в воздухе ногами и когтями.
   По Северному пути ехал Баст Гиввен, запыленный и осунувшийся. Он слез с изнемогавшего Паука, взобрался по лестнице. Из последних усилий Карколо снова поднялся на постели.
   Гиввен докладывал голосом ровным и спокойным, даже казавшимся беззаботным, но Карколо не был обманут. Он удивленно спросил:
   — Где точно ждала засада?
   — Мы взобрались на вал вблизи ущелья Хлорис. Там, где Сканс обрывается вниз, есть выход порфирита. Здесь они нас и ждали.
   Карколо свистнул сквозь зубы.
   — Удивительно.
   Баст Гиввен слегка кивнул. Карколо сказал:
   — Допустим, Джоз Бенбек выступил во время утренней бури, на час раньше, чем я считал возможным. Допустим, он повел свои войска бегом. Как он мог добраться до вала раньше нас?
   — По моему мнению, — сказал Гиввен, — засада не угрожала нам, пока мы не пересекли Сканс. Затем я хотел организовать постоянное патрулирование.
   Карколо согласился.
   — Но как же Джоз Бенбек привел свои войска на вал так быстро?
   Гиввен повернулся, взглянул на долину, где по Северному пути все еще брели раненые драконы и люди.
   — У меня есть идея.
   — Наркотик? — удивлялся Карколо. — Напиток, усмиряющий драконов? Не провел ли он ночь на Скансе?
   — Последнее возможно, — согласился Гиввен. — Под пиком Барч есть пустые пещеры. Если он к вечеру разместил здесь свои войска, тогда ему оставался очень короткий переход до Сканса.
   Карколо хмыкнул.
   — Возможно, мы недооценили Джоза Бенбека. — Он со стоном опустился на постель. — Каковы наши потери?
   Подсчет был неутешителен. Из почти двух десятков Джаггеров оставались только шесть. Из пятидесяти двух Дьяволов выжили только сорок, но пять были тяжело ранены. Мегеры, Голубые Ужасы и Убийцы понесли большие потери. Многие были разорваны на части при первом нападении, другие поранились о скалы при падении с вала. Из ста человек двенадцать были застрелены, еще четырнадцать погибли при атаке драконов; два десятка были ранены в разной степени.
   Карколо лежал на спине, закрыв глаза.
   — Только местность спасла нас, — сказал Гиввен. — Джоз Бенбек не стал вводить свои войска в ущелье. Если он и допустил какую-нибудь тактическую ошибку, то только эту. Он ввел недостаточное количество Мегер и Голубых Ужасов.
   — Слабое утешение, — сказал Карколо. — Где остаток армии?
   — Мы заняли позицию на хребте Дэнгл. Мы не видели ни одного разведчика Бенбека, ни человека, ни Мегеру; возможно, он считает, что мы вернулись в долину. В любом случае его главные силы все еще сосредоточены на Скансе.
   Карколо невероятным усилием встал на ноги. Он подошел к краю площадки и заглянул вниз, в лазарет. Пять Дьяволов скорчились в ваннах с бальзамом, бормоча, вздыхая. Голубой Ужас свисал на ремне, завывая, когда хирург удалял остатки вооружения из его серого мяса. Когда Карколо смотрел, один из Дьяволов высоко поднялся на передних лапах, сквозь его жабры сочилась пена. Он закричал странным, мучительным криком и упал в бальзам мертвым.
   Карколо повернулся к Гиввену.
   — Вот что ты должен сделать. Джоз Бенбек, несомненно, выслал вперед патрули. Возвращайся вдоль хребта Дэнгл, затем, всячески скрываясь от патрулей, скользни в одно из ущелий. Лучше всего Турмалиновое. Вот мой план. Бенбек уверен, что вы вернулись в долину. Он двинется на юг вдоль Клыка. Когда он будет проходить мимо Турмалинового ущелья, у вас будет преимущество и вы сможете разгромить Бенбека с его войсками.
   Баст Гиввен отрицательно покачал головой.
   — А что, если его патрули обнаружат нас, несмотря на наши предосторожности? Ему нужно будет только идти по нашим следам, чтобы запереть нас в Турмалиновом ущелье. Там его Джаггеры уничтожат нас в минуты.
   Эрвис Карколо снова сел на постель.
   — Отведи войска обратно в Счастливую долину. Мы подождем другой возможности.

6

   Глубоко в скале, к югу от апартаментов Джоза, была высечена большая комната, известная как зал Кергана. Пропорции комнаты, простота и отсутствие украшений, массивная древняя мебель способствовали чувству собственной незначительности, как и запах, специфический для этой комнаты. Этот запах исходил от обнаженных каменных стен, древнего каменного пола, старого дерева — сложный выдержанный запах, который никогда не нравился Джозу Бенбеку, вместе с другими особенностями этой комнаты. Ее размеры казались высокомерными в своей протяженности, а отсутствие украшений — грубым. Однажды Джозу показалось, что он не любит не зал, а самого Кергана Бенбека, вместе со всеми непомерно раздутыми легендами, окружавшими его.
   Тем не менее во многих отношениях зал был приятен. Три высоких сводчатых окна давали прекрасный обзор долины. Оконные переплеты были усажены небольшими прямоугольниками сине-зеленного стекла в рамках черного железного дерева. Потолок тоже покрыт деревянной панелью, в нем была характерная для Бенбеков запутанность. Тут были также пилястры с фантастическими головами, фриз с вырезанными стилизованными папоротниковыми листьями. Мебель состояла из трех предметов: двух высоких резных стульев и массивного стола, все полированного темного дерева, все исключительно древние.
   Джоз нашел применение этой комнате. На столе находилась тщательно выполненная карта района в масштабе в трех дюймах миля. В центре Долина Бенбека, справа Счастливая долина, отделенная мешаниной утесов, скал, стен, ущелий и пяти титанических пиков: Маунт Гетрон на юге, Маунт Деспойр в центре, Барч, Клык и Маунт Халькойн на севере.
   Перед Маунт Гетрон лежали Высокие Утесы, затем плато Старбрек поднималось к пикам Маунт Деспойр и Барч. За Маунт Деспойр между валами Сканса и Барчбека простирался Сканс чередой базальтовых ущелий и утесов до самого подножия Маунт Халькойн.
   Когда Джоз стоял, глядя на карту, в комнату вошла Фейд, обманчиво спокойная. Но Джоз почувствовал ее присутствие по запаху ладана, в дым которого она окуналась, прежде чем отправиться на поиски Джоза. На ней традиционный праздничный костюм девушек Бенбека — платье из драконовой кожи с полосками коричневого меха на шее, рукавах и коленях. Высокая цилиндрическая шляпа опускалась почти до бровей, с вершины этой шляпы поднимался красный плюмаж.
   Джоз притворился, что не подозревает о ее присутствии; она подошла к нему сзади и пощекотала его шею мехом своего рукава. Джоз сохранял притворное равнодушие. Фейд, почти обманутая, заглянула с тревогой ему в лицо.
   — Мы все будем убиты? Как идет война?
   — Для Долины Бенбека хорошо. Для бедного Эрвиса Карколо и Счастливой долины — плохо.
   — Ты хочешь его уничтожить? Ты убьешь его? Бедный Эрвис Карколо.
   — Он не заслуживает лучшего.
   — Но что будет с Счастливой долиной?
   Джоз Бенбек пожал плечами.
   — Изменится к лучшему.
   — Ты будешь править ею?
   — Не я.
   — Подумай! — прошептала Фейд. — Джоз Бенбек, повелитель Долины Бенбека, Счастливой долины, Фосфорного Ущелья, Глора, Тарна, Клюхевена и Большой Северной Трещины.
   — Не я, — повторил Джоз. — Может, ты будешь править вместо меня?
   — О! Конечно! Как все изменится! Я украшу священных красными и желтыми лентами. Я прикажу им петь, танцевать и пить майское вино; драконов я отошлю на юг, в Аркадию, за исключением нескольких самых умных Мегер, которые будут нянчить ребятишек. И больше не будет этих ужасных войн. Я сожгу вооружение и сломаю мечи. Я…
   — Мой дорогой маленький мотылек, — со смехом сказал Джоз. — Какая недолговечная правительница получилась бы из тебя!
   — Почему недолговечная? Если у людей не будет средств для борьбы…
   — А когда прилетят Базовые, ты повесишь гирлянды им на шеи?
   — Фу! Они никогда не прилетят. Что получат они, досаждая нескольким заброшенным долинам?
   — Кто знает, что они получают? Мы свободные люди, может, последние свободные люди во вселенной. Кто знает? Керолайн ярко горит в небе.
   Фейд внезапно заинтересовалась рельефной картой.
   — А твоя нынешняя война — ужасно! Ты нападешь или будешь защищаться?
   — Это зависит от Эрвиса Карколо, — сказал Джоз. — Мне нужно только подождать, чтобы он проявил свои намерения. — Глядя на карту, он задумчиво добавил: — Он достаточно умен, чтобы причинить мне неприятности, если я не буду осторожен.
   — А что если Базовые придут, пока ты воюешь с Карколо?
   Джоз улыбнулся.
   — Может, мы все убежим в Утесы. А может, все будем сражаться.
   — Я буду сражаться рядом с тобой, — заявила Фейд. — Мы нападем на космический корабль Базовых, преодолеем тепловые лучи. Мы ворвемся во все выходы и прищемим нос первому же мародеру, который высунет его наружу!
   — В одном пункте твоя система нуждается в улучшении, — сказал Джоз. — Как ты найдешь у Базовых нос?
   — В таком случае, — сказала Фейд, — мы схватим их… — Она повернула голову, услышав шум. Джоз побежал к выходу. За ним торопился старый Райф.
   — Ты велел вызвать тебя, когда какая-нибудь бутылка перевернется или разобьется. Разбились две, и не больше пяти минут назад.
   Джоз оттолкнул Райфа и выбежал в коридор.
   — Что это значит? — спросила Фейд. — Райф, чем ты так взволновал его?
   Райф покачал головой.
   — Я удивлен, как и ты. Он показал мне бутылку. «Следи за ней день и ночь.» Так я и делал. А также: «Если бутылка упадет или разобьется, немедленно вызови меня». Я сказал себе: вот истинная синекура. И думал, неужели Джоз считает меня таким старым, что меня нужно занимать такой надуманной работой, как слежка за бутылками. Я стар, мои челюсти дрожат, но я не выжил из ума. К моему удивлению, бутылки разбились. Объяснение очень простое: они упали на пол. Не знаю, что это значит. Я повинуюсь приказам.
   Фейд слушала его с нетерпением.
   — Где эти бутылки?
   — В кабинете Джоза Бенбека.
   Фейд побежала так быстро, как только позволяло тесное платье. Она повернула в поперечный тоннель, по мостику вбежала в Путь Кергана к апартаментам Джоза.
   Фейд вбежала в прихожую, где на полу лежали осколки бутылки, затем в кабинет и остановилась в изумлении. Никого не было видно. Она заметила, что книжный шкаф стоит под углом. Робко, осторожно она пересекла комнату и заглянула в мастерскую.
   Картина была очень странной. Джоз небрежно стоял, улыбаясь холодной улыбкой, а обнаженный священный пытался убрать барьер, упавший на пол со стены. Но выход ловко закрыт, и усилия священного тщетны. Он повернулся, быстро взглянул на Джоза и двинулся к выходу в кабинет.
   Фейд, затаив дыхание, отшатнулась. Священный появился в кабинете и пошел к двери.
   — Минутку, — сказал Джоз. — Я хочу поговорить с тобой.
   Священный остановился, вопросительно повернув голову. Это был молодой человек, с бледным, ровным лицом, почти прекрасным. Кожа на скулах почти прозрачна, глаза, широкие, голубые, невинные, казалось, смотрели в никуда. Он хрупкого телосложения, руки у него тонкие, пальцы слегка дрожали от нервной неуравновешенности. Вниз по спине, почти до пояса, свисала грива длинных светло-коричневых волос.
   Джоз с нарочитой медлительностью сел, не отводя взгляда от священного. Он заговорил спокойно, но с зловещим нотками.
   — Я нахожу твое поведение не очень располагающим.
   Это предложение не требовало ответа, и священный молчал.
   — Садись, пожалуйста, — сказал Джоз. Он указал на скамью. — Тебе многое придется объяснить.
   Было ли это воображением Фейд? Или действительно в глазах священного сверкнул огонек и тут же погас?
   Снова он ничего не сказал. Джоз, подчиняясь правилам ведения разговоров с священными, спросил:
   — Не хочешь ли сесть?
   — Это неважно, — ответил священный. — Поскольку я стою сейчас, я буду стоять.
   Джоз встал и совершил беспрецедентный поступок. Он подтолкнул к священному скамью, ударив его краем скамьи сзади под колени. Священный почти упал на скамью.
   — Поскольку ты сидишь сейчас, можешь сидеть.
   С вежливым достоинством священный снова встал.
   — Я постою.
   Джоз пожал плечами.
   — Как хочешь. Я хочу задать тебе несколько вопросов. Надеюсь, ты ответишь точно.
   Священный мигнул, как сова.
   — Ты ответишь?
   — Да. Но я предпочел бы вернуться тем же путем, каким пришел.
   Джоз игнорировал его замечание.
   — Прежде всего, — спросил он, — зачем ты пришел в мой кабинет?
   Священный заговорил осторожно, голосом, каким обращаются к ребенку.
   — Твой язык смутен. Я смущен и не могу ответить, поскольку обязан отвечать только правду.
   Джоз сел на стул.
   — Торопиться незачем. Я готов к долгому разговору. Позволь спросить тебя — есть ли у тебя побуждения, которые ты мог бы объяснить мне и которые заставили тебя прийти в мой кабинет?
   — Да.
   — Сколько таких побуждений?
   — Не знаю.
   — Больше, чем одно?
   — Может быть.
   — Меньше десяти?
   — Не знаю…
   — Гмм… Почему ты отвечаешь неопределенно?
   — Я не отвечаю неопределенно.
   — Тогда почему ты не можешь определить число?
   — Его нет.
   — Понимаю. Ты хочешь сказать, вероятно, что есть несколько элементов единого мотива, который заставил твой мозг приказать твоим мышцам привести тебя сюда?
   — Возможно.
   Тонкие губы Джоза слабо изогнулись в улыбке триумфа.
   — Можешь ты описать элементы этого единого мотива?
   — Да.
   — Сделай это.
   Это не было приказанием, для которого священный был недоступен. Любая форма насилия, известная Джозу: огонь, меч, жажда, увечье — были неубедительны для священного, он игнорировал их, как будто они не существуют. Его внутренний мир был для него единственным реальным миром. Любые действия других людей оставили бы его абсолютно пассивным, абсолютно беспристрастным. Понимая это, Джоз перефразировал свой приказ.
   — Можешь ли ты подумать об элементах мотива, который побудил тебя прийти сюда?
   — Да.
   — Какой это элемент?
   — Желание увидеть.
   — Можешь ты подумать о другом?
   — Да.
   — Какой он?
   — Желание поупражняться путем ходьбы.
   — Понимаю. Ты случайно не пытаешься уклониться от ответа на мои вопросы?
   — Я отвечаю на те вопросы, что ты задаешь. Наша вера заключается в том, чтобы давать истинные ответы на вопросы тех, кто ищет знания. Здесь не может быть уклонений.
   — Так ты говоришь. Однако ты не дал мне удовлетворительного ответа на то, что меня интересует.
   Ответом священного было непостижимое расширение зрачков.
   — Хорошо, — сказал Джоз Бенбек. — Можешь ли ты подумать о других элементах сложного мотива, о котором мы говорим?
   — Да.
   — Какие они?
   — Я интересуюсь древностями. Я пришел в твой кабинет, чтобы восхищаться остатками древних миров.
   — В самом деле? — Джоз поднял брови. — Я счастлив обладать такими удивительными сокровищами. Какие из моих древностей интересуют тебя в особенности?
   — Твои книги, твои карты, твой большой шар с миром-Сводом.
   — Мир-Свод? Эдем?
   — Это одно из его названий.
   Джоз покусал губу.
   — Значит ты пришел ко мне в кабинет за древностями. Ладно, еще какие элементы мотива?
   Священный заколебался.
   — Мне было предложено прийти сюда.
   — Кем?
   — Деми.
   — Почему он предложил это?
   — Я не уверен.
   — Ты догадываешься?
   — Да.
   — Какова же твоя догадка?
   Священный сделал слабый жест одной рукой.
   — Деми может хотеть стать Верхним Человеком и поэтому хочет узнать главные принципы вашего существования. Или Деми может хотеть изменить условия торговли. Деми может быть очарован моими описаниями твоих древностей. Или Деми может любопытствовать относительно твоей оптики. Или…
   — Хватит. Какое из этих предположений, а также из тех предположений, которые ты еще не назвал, ты считаешь наиболее вероятным?
   — Ни одно.
   Джоз еще раз поднял брови.
   — Как это понять?
   — Поскольку может быть сформулировано любое нужное количество предположений, истина становится вероятностной, а сама концепция — лишенной значения.
   Джоз устало нахмурился.
   — Из предположений, которые в данный момент пришли тебе в голову, какое ты считаешь наиболее вероятным?
   — Я думаю, что Деми мог считать желательным, чтобы я пришел сюда стоять.
   — Что ты приобретешь стоянием?
   — Ничего.
   — Тогда Деми не послал тебя сюда стоять.
   Священный ничего не сказал.
   Джоз сформулировал вопрос очень тщательно.
   — Как ты считаешь, чего хотел от тебя Деми, посылая тебя сюда стоять?
   — Он хотел, чтобы я узнал, как мыслят Верхние Люди.
   — И ты узнал, как я мыслю, приходя сюда?