— Ах да, Мэг… Как она поживает? Давненько ее не видел.
— Здесь где-нибудь можно побеседовать наедине?
Профессор похлопал его по плечу.
— Да-да, конечно. Так ты в Лондоне? Надолго?
— Навсегда, сэр. Фирма предоставила мне место моего дяди в совете. Но я хочу поговорить с вами о Мэг.
Подпирать стену, не реагируя на самые усердные попытки сдвинуть его с места — это было абсолютно в духе профессора. Ну что ж, Билл мог поговорить и в коридоре, тем более что мисс Кэннок ретировалась. Он не собирался уходить, не достигнув цели.
— Если ты сейчас в Лондоне, — продолжал Генри Постлетуэйт, — будь любезен зайди в лавку Мэлвери на Стрэнде и спроси, удалось ли им отыскать раннюю брошюру Хоппенглокера, она очень мне нужна. Если бы я мог продемонстрировать его подпись под…
Билл с трудом сдержал стон.
— Хорошо, — сказал он. — Но я хотел узнать, профессор, получили ли вы письма Мэг. Она в очень стесненном положении, практически голодает. Не знаю, что ей оставил О'Хара, но она не может это получить до тех пор, пока его смерть не будет доказана. Я уговаривал ее обратиться к адвокату — ей давно следовало это сделать, но…
Профессор положил руку ему на плечо.
— Да-да, мой мальчик… но сейчас у меня нет ни минуты. Конечно, если Мэг нужны деньги, она должна была написать мне. Говоришь, она писала? В деревне почта работает кое-как, поэтому я был бы тебе признателен, если бы ты справился у Мэлвери о брошюре. Ранние работы Хоппенглокера попадаются крайне редко, и прежде чем я с ним покончу, он сделает все, чтобы они попадались еще реже, так как, если мне не изменяет память, на четвертой странице содержится заявление, которое поможет мне стереть его в порошок. Возможно, Хоппенглокер забыл, что писал в девятьсот третьем году, но я хорошо это помню. — Завершив монолог на торжествующей ноте, профессор напомнил Биллу о магазине па Стрэндс, повернулся и двинулся по коридору.
Билл ринулся вдогонку.
— Но, сэр, одну минуту… — В отчаянии он добавил:
— Я не знаю названия нужной вам брошюры.
Генри Постлетуэйт обернулся и бросил через плечо:
— Номер три в первой серии «Wesengleichhcit derWissenschaft»[1]. Первые две у меня есть. По крайней мере… — он потянул себя за волосы, — должны быть. Нужно спросить у мисс Кэннок — она поистине бесценная помощница.
— Вряд ли я смогу запомнить название, профессор. Вам придется написать его. Если бы мы нашли место, где побольше света…
— Да-да, — прервал Генри Постлетуэйт. — Третья брошюра в первой серии. Я уверен, что нужный мне фрагмент находится на четвертой странице ближе к верху. — Он достал записную книжку, вырвал листок и передал его Биллу. — Записывай — сейчас дам тебе карандаш… Пиши внимательно, чтобы не было ошибок. — И он произнес название по буквам.
Билл спрятал листок в карман.
— Профессор, я должен с вами поговорить.
Генри Постлетуэйт снова зашагал по коридору.
— В другой раз, мой мальчик.
— Но Мэг… ее дела не могут ждать. Я бы не беспокоил вас, если бы не крайние обстоятельства. Она не хочет брать деньги у меня, и…
Профессор остановился у полуоткрытой двери.
— Естественно, Мэг не должна этого делать… Ей лучше приехать сюда самой. Скажи ей, чтобы она написала мисс Кэннок. Я очень занят. Не забудь сходить к Мэлвери, мой мальчик, это чрезвычайно важно. А теперь прошу прощения… — Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Пожав плечами, Билл поплелся назад к темному холлу.
В поле зрения никого не было, так что ожидать было нечего.
Найдя свою шляпу, Билл вышел из дома и зашагал вокруг озера. Над водой клубился туман. В воздухе ощущался запах гниющих листьев. Он посмотрел на дом, надеясь, что Мэг никогда не придет в голову здесь поселиться.
На повороте Билл остановился и бросил последний взгляд на остров. Очевидно, профессор уже вернулся туда. Плохо, что он может там запереться. Мэг должна постараться извлечь его оттуда. У старухи, которая построила на острове дом и окружила его высокой стеной, наверняка было плохо с головой. Виден был лишь самый верх фронтона, и там — маленькое окно. Билл уже собирался повернуться, когда маленький стеклянный квадрат внезапно разбился. В стекло с силой ткнули каким-то предметом, край которого появился на момент и сразу же исчез, как будто его быстро убрали.
Билл напряг зрение, но увидел лишь звездчатую дыру в стекле, за которой ничто не двигалось. Оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, па таком расстоянии можно было услышать лишь очень громкий звук.
Билл двинулся дальше. Странно, что кто-то разбил окно, но его это не касалось.
Глава 11
— Я не хочу, чтобы ты туда ехала, — сказал Билл.
— Нищим выбирать не приходится, — вздохнула Мэг.
Они сидели в гостиной Мэг. Было около одиннадцати утра, и Билл только что рассказал о вчерашнем визите в Ледстоу, с крайней неохотой передав приглашение Генри Постлетуэйта. Возможно, Мэг испытывала бы такие же чувства, если бы видела Ледстоу-Плейс раньше или если бы не была так голодна. В мире все относительно: черствый хлеб и чай без молока на завтрак, ленч и ужин в Лондоне или трехразовое, а то и четырехразовое нормальное питание в самой унылой сельской глуши — выбор пришлось делать в пользу глуши. К тому же и чай уже заканчивался, а через несколько дней должны были закончиться и деньги, так что не приходилось рассчитывать даже на хлеб.
Поэтому Мэг произнесла фразу о нищих, умудрившись при этом улыбнуться.
— Давай сходим куда-нибудь на ленч, — предложил Билл.
Лицо Мэг прояснилось.
— Сейчас рановато для ленча, — заметила она.
— Ну тогда просто перекусим, — нашелся Билл. — На ленч можем пойти позже.
Мэг заколебалась. Сказать Биллу о том, что кто-то побывал в квартире в ту ночь, когда он проводил ее домой?
Если это был не Робин, тогда можно и сказать, а если…
— Даже не пробуй что-то скрывать от меня, какой смысл… — спокойно заговорил Билл. — Лучше расскажи, что случилось.
Смысла и в самом деле не было. Мэг не могла справиться с наваждением в одиночку. Когда не с кем поделиться, перестаешь объективно оценивать происходящее.
Любая мелочь начинает расти до угрожающих размеров, и возникает ощущение, что она вот-вот взорвется.
Мэг рассказала Биллу о неприятностях со светом и о том, как, проснувшись ночью, услышала, что в гостиной кто-то есть.
— Жаль, что ты не видела, кто это был, — сказал Билл, когда она умолкла.
Мэг поежилась, представив, как она чиркает спичкой и видит пристально смотрящего на нее Робина… Он смотрел на нее по-разному — весело, холодно, насмешливо, злобно и даже с выражением, которое она принимала за любовь. Сейчас об этом мучительно вспоминать. Внутренняя дрожь усилилась, угрожая стать слишком явной.
Кто бы ни был той ночью в гостиной, он прошел так близко, что мог ее коснуться. Если бы это произошло, она бы точно знала, был ли это Робин О'Хара…
Голос Билла ворвался в ее мысли:
— Почему не горел свет?
На этот вопрос, по крайней мере, было легко ответить.
— Потому что лампочки были вывернуты.
— Но в холле свет горел, когда ты вошла?
— Да. Этот человек специально оставил там лампочку, так как если бы свет в холле не зажегся, ты бы зашел посмотреть, в чем дело. Я только после твоего ухода обнаружила, что в спальне нет света, а свечей, конечно, у меня не оказалось, поэтому я оставила свет в холле и не стала закрывать дверь. Но пока я спала, дверь в спальню закрыли, а лампочку в холле вывернули тоже.
— И где были лампочки?
— Одна на каминной полке в гостиной — я нашла ее и вкрутила, — а другие на кухонном столе.
— Что же он искал? — спросил Билл.
— Думаешь, он искал что-то?
— Наверняка, иначе все эти фокусы не имеют смысла.
Мэг покачала головой. Она была очень бледной и старалась не встречаться глазами с Биллом.
— Может быть, он хотел… напугать меня.
— Кому могло понадобиться тебя пугать?
Молчание Мэг было вполне красноречивым. Будь у нее на уме другое имя, она бы его назвала.
— Это просто нелепо! — воскликнул Билл.
Мэг кивнула, думая о прочих нелепостях, на которые Робин О'Хара был горазд.
— Будь более рассудительной! — продолжал Билл. — Никто не стал бы рисковать просто так. Да, это было рискованно — я мог войти вместе с тобой и застать его в квартире.
Она снова покачала головой.
— Нет. Тогда его там не было.
— Откуда ты знаешь? — сердито осведомился Билл.
— Мне сложно объяснить откуда, но знаю. Когда я вошла в квартиру, там никого не было.
— Это что же? Он пришел, вывернул лампочки и ушел.
А потом вернулся, когда ты спала.
— Да, — кивнула Мэг.
Билл нахмурился.
— Ты тщательно проверила этот ящик? Что-нибудь пропало?
— Не знаю. Вещи в этом ящике были не мои — по крайней мере, большинство. Это был ящик Робина, и я практически никогда в него не заглядывала. Конечно мне следовало это сделать, но… — Она не договорила.
— Значит, ты не можешь определить, взяли ли что-нибудь оттуда?
— Возможно, карточка была из этого ящика, — неуверенно отозвалась Мэг.
— Какая карточка?
Поднявшись, Мэг подошла к письменному столу и через секунду положила на протянутую ладонь Билла маленькую белую карточку, после чего торопливо села, так как у нее дрожали коленки.
Билл посмотрел на карточку Робина О'Хара.
— Где она была?
Мэг указала на маленький ореховый столик, снова заваленный книгами и бумагами.
— Столик был выдвинут в середину комнаты, а книги и бумаги лежали на диване. На столике не было ничего, кроме этой карточки.
Билл уставился на отпечатанное имя — «М-р Робин О'Хара», — повертел карточку в руке и выпрямился.
— Почему ты думаешь, что ее взяли из того ящика?
— Потому что там лежит полпачки карточек Робина.
— Я бы хотел на них взглянуть.
Мэг принесла узкую желтую коробку, открыла крышку и высыпала карточки на широкий подлокотник кресла.
Одного взгляда было достаточно.
— Ту карточку достали не из коробки — во всяком случае, не в этом году, Мэг.
— Что ты имеешь в виду?
Билл поднял карточку, которую Мэг дала ему в первую очередь.
— Смотри! Это не новая карточка из коробки — она побывала в чьем-то кармане. Бумага пожелтела, а уголки истрепались.
Мэг это видела и сама, и потрепанная карточка лишь еще больше подтверждала, что тут был Робин. Очевидно, она была у него все эти месяцы, и он не раз пользовался ею. Мэг знала, что Робин хранил ее в записной книжке.
При мысли об этом ее охватил ужас… ведь книжку Робина обнаружили в реке год назад.
Зазвонил телефон. Мэг поднесла к уху трубку и сказала «алло», но жуткий призрачный звон продолжал звучать у нее в голове. Потом он внезапно прекратился, и в трубке послышался мужской голос:
— Это миссис О'Хара?
— Да, — ответила Мэг. — Думаю что могла бы… Да, в двенадцать часов меня устраивает. — Она положила трубку и повернулась к Биллу. — Звонил управляющий банком Робина. Он хочет меня видеть, но не сказал почему… — В ее голосе звучала тревога.
Билл усмехнулся.
— Наверное, ты превысила кредит.
Она покачала головой.
— Мне нечего было превышать. Это не мой банк, а Робина. У меня никогда не было там счета.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться.
— Не знаю, — медленно произнесла Мэг. — Ты пойдешь со мной, Билл? Я боюсь идти одна. Меня могли вызвать только из-за того пакета, о котором я тебе говорила.
В случае смерти Робина мне следует вскрыть его в присутствии управляющего.
Билл покачал головой.
— Не уверен, что из-за пакета. Управляющий должен получить официальное доказательство смерти, прежде чем дать разрешение вскрыть пакет. Но конечно я пойду с тобой.
Билл заставил Мэг выпить чашку кофе и что-нибудь съесть на дорогу. Этой меры оказалось достаточно, чтобы она стала выглядеть значительно лучше, но к облегчению, испытанному Биллом, примешивалась тревога. Если бы Мэг не голодала, чашка кофе и булочка не вернули бы румянец на ее щеки. Он мысленно проклинал дурацкие условности, которые позволяли ему водить Мэг в ресторан, но запрещали давать ей деньги, чтобы она могла питаться дома. А главное, подобные условности были крайне важны для самой Мэг.
Их проводили в кабинет управляющего. Им навстречу поднялся низенький брюнет, пожал руки и предложил сесть.
Мэг представила Билла, как старого друга, который помогает ей в делах, на что управляющий прореагировал весьма неодобрительным взглядом. Не слишком дружелюбный субъект, подумал Билл, но дело свое, видимо, знает хорошо. Склонившись вперед, управляющий побарабанил пальцами по блокнотику с промокательной бумагой, словно учитель, призывающий класс к порядку.
— Я пригласил вас сюда, миссис О'Хара, — начал он, — так как хотел узнать, можете ли вы сообщить мне какую-нибудь информацию о вашем муже.
Мэг заморгала под его пристальным взглядом.
— Но, мистер Лейн… — Она умолкла и посмотрела на Билла.
— По совету друзей, — заговорил Билл, — миссис О'Хара намерена обратиться с просьбой официально признать факт смерти мужа. Мы уверены, что ответ будет положительный, благодаря доказательствам, которые недавно стали доступными.
Мистер Лейн перевел взгляд на Билла.
— Доказательства смерти мистера О'Хара?
— Да.
— И какого рода эти доказательства?
— Я не уполномочен это сообщать, но просьба, несомненно, будет удовлетворена.
Мистер Лейн уставился на стопку промокательной бумаги. У него был такой вид, словно он узнал нечто неожиданное и не хочет выдать свое удивление.
Управляющий снова посмотрел на Мэг.
— Значит, вы в последнее время не видели вашего мужа?
— Конечно не видела! — ответил за нее Билл.
— Нет, — неуверенно подтвердила Мэг.
— И не слышали о нем? — невозмутимо допытывался мистер Лейн.
— Робин О'Хара исчез больше года назад, — сказал Билл. — Ставшие доступными доказательства свидетельствуют, что он погиб в результате несчастного случая во время своего исчезновения или немного позже. Могу я спросить, куда вы клоните?
— Разумеется. — Мистер Лейн откинулся на спинку стула и обратился к обоим:
— За неделю до исчезновения мистер О'Хара положил пакет в сейф нашего банка. Мне он сказал, что в пакете содержатся важные документы, которые он хочет поместить на хранение при гарантии строгого соблюдения определенных условий. Он изложил эти условия письменно и настоял, чтобы мы оба подписались под текстом.
Условия таковы: пакет мог быть передан только ему лично, причем он должен был расписаться в получении в моем присутствии. В случае его смерти пакет следовало вручить жене, которая также должна была расписаться в моем присутствии, а затем вскрыть пакет и посоветоваться со мной о том, как распорядиться его содержимым. Мне неизвестно, что находится в пакете, но мистер О'Хара как-то говорил мне, что выполняет конфиденциальные правительственные поручения. Из чего я заключил, что документы в пакете как-то связаны с этой работой. Когда миссис О'Хара сообщила мне, что ее муж исчез и что есть основания опасаться его смерти, я сказал ей то, что повторил сейчас. И добавил, что будучи связан условиями, на которых принял пакет, могу передать ей его, только когда смерть ее мужа будет подтверждена официально. — Мистер Лейн снова постучал по блокноту с промокательной бумагой, подчеркивая, что приближается к важному пункту. — Теперь о причине, которая вынудила меня вызвать вас, миссис О'Хара. Сегодня в десять, как только банк открылся, я получил письмо с просьбой вручить его подателю пакет, оставленный мистером О'Хара.
— Что?! — воскликнул Билл и посмотрел на Мэг. Она смертельно побледнела, на ее лице отразился ужас. Видя, что Мэг пытается что-то сказать, но не может, он сам задал этот вопрос:
— Кто написал это письмо?
Управляющий открыл левый ящик стола, достал лист бумаги и положил его на промокательную бумагу.
— Его подписал мистер О'Хара, — сухо отозвался он, снова устремив на собеседников пристальный взгляд.
— Робин… — снова заговорила Мэг, голос ее дрожал.
— Робин О'Хара. — Мистер Лейн поднял бумагу и протянул ее через стол.
Билл взял листок, на котором были вчерашняя дата и краткий текст, отпечатанный на машинке:
Дорогой сэр!
Пожалуйста, вручите подателю сего пакет, который я оставил Вам на хранение год тому назад.
Искренне Ваш
Робин О'Хара.
Текст завершала витиеватая подпись. Мэг протянула руку, и Билл передал ей листок. Их руки соприкоснулись, и Билл подумал, что пальцы Мэг так холодны и неподвижны, что даже уже не дрожат.
Она прочитала записку и положила ее на стол. Мистер Лейн взял ее. Никто не произнес ни слова.
Наконец Билл нарушил молчание:
— И что же вы сделали?
Мистер Лейн постучал по блокноту.
— Я мог сделать только одно.
— Вы отказали?
— Я написал ответ мистеру О'Хара, — очень сдержанно отозвался управляющий, — напомнив ему об условиях, на которых настоял он сам, и попросил явиться за пакетом лично.
— А почему вы хотели видеть меня? — спросила Мэг тихим, но спокойным голосом.
— Откровенно говоря, миссис О'Хара, — ответил мистер Лейн, — я хотел узнать, есть ли у вас сведения о местопребывании вашего мужа, и спросить ваше мнение об этой подписи.
Глаза Мэг чуть расширились. Она взяла письмо, внимательно посмотрела на него и передала Биллу.
— Это подпись Робина, — сказала Мэг.
Взглянув на невозмутимое лицо управляющего, Билл перевернул письмо и стал изучать подпись вверх ногами.
Мистер Лейн предложил ему лупу.
— Вижу, вы знаете, как обычно подделывают подпись. — Он повернулся к Мэг. — Не переворачивают вверх ногами и копируют штрих за штрихом, словно рисуя. Лупа позволяет рассмотреть, в каком месте ручку отрывали от бумаги. Но если это подделка, то ее осуществили каким-то иным способом.
Посмотрев на подпись через увеличительное стекло, Билл положил его на стол.
— Подпись сделана единым росчерком.
— Совершенно верно, — кивнул мистер Лейн. — Естественно, я сам тщательно ее изучил. Могу я спросить, знакомы ли вы с подписью мистера О'Хара?
— Да. Мы учились вместе в школе и в колледже.
— И вы бы сказали…
— Я бы сказал, что это его подпись, если бы не знал, что это невозможно.
— Почему невозможно?
— Потому что я уверен, что О'Хара мертв. Я вам это уже говорил.
— А вы, миссис О'Хара?
— Я… не знаю, — тихо пролепетала Мэг.
Последовала пауза.
— Как выглядел человек, который принес письмо? — спросил Билл.
— Это был мальчик-посыльный, — сухо отозвался мистер Лейн. — Ему поручили доставить ответ в его контору.
Я попросил описать того, кто дал ему письмо, и посыльный описал человека, который вполне мог оказаться мистером О'Хара.
— Что мальчик сказал? — быстро спросил Билл.
— Сказал, что этот джентльмен был в синем костюме и в котелке, что рост его чуть выше среднего. Посыльный не мог сказать, блондин это или брюнет. Уверяет, что непременно заметил бы, если бы волосы у джентльмена были совсем светлые или очень темные. Цвет глаз он тоже не рассмотрел. Джентльмен держался вежливо и сказал, что зайдет в контору за ответом.
— Не слишком внятное описание, — заметил Билл. — Джентльменов в синих костюмах и примерно среднего роста тысячи.
— В этом-то и вся проблема, — кивнул мистер Лейн. — На всякий случай я поручил одному из клерков проследить за посыльным. Но это ничего не дало. Клерк следовал за ним вплоть до конторы и болтался там некоторое время.
Когда посыльный снова вышел, он под каким-то предлогом спросил его об ответе. Мальчишка сказал, что джентльмен встретил его возле банка и забрал ответ. Очевидно, это произошло до того, как клерк начал слежку. Посыльный не мог добавить ничего к своему описанию, кроме того, что джентльмен дал ему пять шиллингов.
— Понятно, — сказал Билл.
Глава 12
— Что все это значит, Билл? — спросила Мэг, едва они вышли на улицу.
— Не знаю, — ответил Билл Кавердейл.
— Это подпись Робина.
— Да, очень похожа. Но почему письмо отпечатали на машинке, и зачем вообще его написали? Очевидно, пакет был очень важен для Робина. Он поставил строгие условия его выдачи и должен был знать, что управляющий обязан так же строго их придерживаться. Пакет мог получить только сам Робин, если бы он был жив, или ты, если бы он умер. Человек, настоявший на подобных условиях, не мог о них забыть.
— Робин мог, — возразила Мэг. — Это было в его характере — подобрать что-то и носиться с этим, а потом потерять к этому предмету интерес и выбросить. — Именно так Робин поступил с ней, подумала Мэг, подобрал и выбросил. — Он мог поставить эти условия и так же спокойно забыть о них.
Билл нахмурился.
— Вряд ли. Где же логика? Если Робин потерял интерес к пакету, зачем он вообще потребовал его возвращения? А если пакет был ему нужен, почему он не написал письмо от руки, которое имело бы куда больший вес, чем одна его подпись? По-моему, есть только одно объяснение тому, что письмо отпечатали — отправитель знал, что сумеет очень хорошо подделать подпись, но на больший риск идти опасался. Ты когда-нибудь видела, чтобы Робин печатал письма?
— Да, — неожиданно ответила Мэг.
— Когда же?
— Примерно за месяц до своего… ухода, Робин купил пишущую машинку. Это была новая игрушка, и он печатал абсолютно все.
— Но он ведь не взял машинку с собой?
— Нет. На днях я продала ее. Но Робин вполне мог отпечатать это письмо. А если не он, то кто? Вот о чем я спрашиваю себя. Кто прислал мне ту газету? Кто дважды побывал в моей квартире, каждый раз оставляя что-либо, наводящее меня на мысль, что Робин жив? Кто это, если не сам Робин?
Мэг так сильно побледнела, что Билл взял ее за руку.
— Пойдем куда-нибудь поедим. Мы не можем обсуждать это на улице. Еще достаточно рано, так что мы сможем найти укромный уголок. Там и поговорим.
Она последовала за ним в одну из маленьких закусочных, которые так расплодились за последние несколько лет. Здесь господствовали зеленый и желтый цвета — зеленые стены, пол и потолок; желтые скатерти и посуда.
Официантки — хорошенькие девушки в желто-зеленых фартуках — больше походили на распорядительниц, обслуживающих посетителей благотворительного базара.
Мэг и Билл заняли столик в нише, и самая хорошенькая из официанток принесла им суп в мисочках. Суп оказался горячим и вкусным, и Мэг ела с аппетитом. Совершенно потрясенная и растерявшаяся, она ждала, что Билл выложит свои предположения, а Билл выжидал, когда на ее щеки вернется румянец. На улице он не на шутку испугался, что Мэг упадет в обморок.
— Лучше поешь как следует перед разговором, — сказал он, когда унесли пустые мисочки и подали цыпленка с грибной подливой в желтой кастрюльке. — Тебе нужно подкрепиться, ибо я зол на тебя и буду беспощаден.
Мэг улыбнулась.
— Ты так добр ко мне, Билл.
«Почему мы вообще должны говорить об этом? — думала она. — Это было давно, а я так устала. Какой смысл говорить о Робине? Он был жесток ко мне, а я молода и хочу быть счастливой. Но возможно, Билл больше не любит меня…» Вот какие мысли вертелись у нее в голове, пока она слушала рассказ Билла о Ледстоу, профессоре и мисс Кэннок. Мэг была рада, что Билл не захотел говорить о Робине, пока она ест. Покуда не привыкнешь жить на черством хлебе, от такой диеты возникает странное чувство невесомости. Со вчерашнего дня ей казалось, что она вот-вот взлетит в воздух. При таком ощущении нелегко ясно мыслить.
Мэг съела цыпленка, и закон тяготения вновь начал действовать. Билл настоял на сыре, бисквитах и кофе.
Когда подали кофе, Мэг смирилась и внутренне приготовилась. Бесполезно отказываться говорить о Робине, так как этого разговора все равно не избежать. Что бы ни случилось, от этого нельзя отворачиваться, а если у тебя осталась хоть капля чувства собственного достоинства, надо постараться не падать духом и не осложнять жизнь другим людям. Какой смысл, например, мучить Билла? При всей ее неуверенности в его любви она чувствовала, что может его мучить, очень даже легко. Надо вести себя разумно и достойно, чего бы это ни стоило. Мэг и не догадывалась, что ее отчаянная отвага терзала Билла куда сильнее, чем могли бы терзать ее слезы. Было очевидно, что она храбрится из последних сил, а ему больше всего хотелось, чтобы она выплакалась… в его объятиях.
— Теперь мы можем поговорить, — сказал он. — Только откровенно, иначе не стоит этот разговор затевать. Начнем с пакета. Мне кажется, он действительно очень важен.
Ты спрашиваешь, кто послал тебе газету с обведенными буквами, из которых складывались слова «Я жив»? А также кто дважды побывал в твоей квартире, каждый раз оставляя свидетельства того, что Робин жив? Уточним. В первый раз это было вырезанное из бумаги слово «жив» на коврике у камина. Во второй раз это была визитная карточка Робина. Теперь я прошу тебя вспомнить, что происходило во время каждого из этих событий. Газету прислали в январе, не так ли? Когда ты рассказывала мне об этом, то упомянула, что Гэрратт уговаривал тебя пойти к адвокату. Я спросил, сделала ли ты это, а ты ответила, что нет, так как кое-какие странные события заставили тебя усомниться в смерти Робина. Гэрратт убеждал тебя, что он мертв, но потом появилась та газета, и ты решила, что человек, опустивший ее в почтовый ящик, хотел сообщить тебе, что Робин не умер. В итоге ты не пошла к адвокату.
— Здесь где-нибудь можно побеседовать наедине?
Профессор похлопал его по плечу.
— Да-да, конечно. Так ты в Лондоне? Надолго?
— Навсегда, сэр. Фирма предоставила мне место моего дяди в совете. Но я хочу поговорить с вами о Мэг.
Подпирать стену, не реагируя на самые усердные попытки сдвинуть его с места — это было абсолютно в духе профессора. Ну что ж, Билл мог поговорить и в коридоре, тем более что мисс Кэннок ретировалась. Он не собирался уходить, не достигнув цели.
— Если ты сейчас в Лондоне, — продолжал Генри Постлетуэйт, — будь любезен зайди в лавку Мэлвери на Стрэнде и спроси, удалось ли им отыскать раннюю брошюру Хоппенглокера, она очень мне нужна. Если бы я мог продемонстрировать его подпись под…
Билл с трудом сдержал стон.
— Хорошо, — сказал он. — Но я хотел узнать, профессор, получили ли вы письма Мэг. Она в очень стесненном положении, практически голодает. Не знаю, что ей оставил О'Хара, но она не может это получить до тех пор, пока его смерть не будет доказана. Я уговаривал ее обратиться к адвокату — ей давно следовало это сделать, но…
Профессор положил руку ему на плечо.
— Да-да, мой мальчик… но сейчас у меня нет ни минуты. Конечно, если Мэг нужны деньги, она должна была написать мне. Говоришь, она писала? В деревне почта работает кое-как, поэтому я был бы тебе признателен, если бы ты справился у Мэлвери о брошюре. Ранние работы Хоппенглокера попадаются крайне редко, и прежде чем я с ним покончу, он сделает все, чтобы они попадались еще реже, так как, если мне не изменяет память, на четвертой странице содержится заявление, которое поможет мне стереть его в порошок. Возможно, Хоппенглокер забыл, что писал в девятьсот третьем году, но я хорошо это помню. — Завершив монолог на торжествующей ноте, профессор напомнил Биллу о магазине па Стрэндс, повернулся и двинулся по коридору.
Билл ринулся вдогонку.
— Но, сэр, одну минуту… — В отчаянии он добавил:
— Я не знаю названия нужной вам брошюры.
Генри Постлетуэйт обернулся и бросил через плечо:
— Номер три в первой серии «Wesengleichhcit derWissenschaft»[1]. Первые две у меня есть. По крайней мере… — он потянул себя за волосы, — должны быть. Нужно спросить у мисс Кэннок — она поистине бесценная помощница.
— Вряд ли я смогу запомнить название, профессор. Вам придется написать его. Если бы мы нашли место, где побольше света…
— Да-да, — прервал Генри Постлетуэйт. — Третья брошюра в первой серии. Я уверен, что нужный мне фрагмент находится на четвертой странице ближе к верху. — Он достал записную книжку, вырвал листок и передал его Биллу. — Записывай — сейчас дам тебе карандаш… Пиши внимательно, чтобы не было ошибок. — И он произнес название по буквам.
Билл спрятал листок в карман.
— Профессор, я должен с вами поговорить.
Генри Постлетуэйт снова зашагал по коридору.
— В другой раз, мой мальчик.
— Но Мэг… ее дела не могут ждать. Я бы не беспокоил вас, если бы не крайние обстоятельства. Она не хочет брать деньги у меня, и…
Профессор остановился у полуоткрытой двери.
— Естественно, Мэг не должна этого делать… Ей лучше приехать сюда самой. Скажи ей, чтобы она написала мисс Кэннок. Я очень занят. Не забудь сходить к Мэлвери, мой мальчик, это чрезвычайно важно. А теперь прошу прощения… — Он шагнул в комнату и закрыл за собой дверь.
Пожав плечами, Билл поплелся назад к темному холлу.
В поле зрения никого не было, так что ожидать было нечего.
Найдя свою шляпу, Билл вышел из дома и зашагал вокруг озера. Над водой клубился туман. В воздухе ощущался запах гниющих листьев. Он посмотрел на дом, надеясь, что Мэг никогда не придет в голову здесь поселиться.
На повороте Билл остановился и бросил последний взгляд на остров. Очевидно, профессор уже вернулся туда. Плохо, что он может там запереться. Мэг должна постараться извлечь его оттуда. У старухи, которая построила на острове дом и окружила его высокой стеной, наверняка было плохо с головой. Виден был лишь самый верх фронтона, и там — маленькое окно. Билл уже собирался повернуться, когда маленький стеклянный квадрат внезапно разбился. В стекло с силой ткнули каким-то предметом, край которого появился на момент и сразу же исчез, как будто его быстро убрали.
Билл напряг зрение, но увидел лишь звездчатую дыру в стекле, за которой ничто не двигалось. Оттуда не доносилось ни звука. Впрочем, па таком расстоянии можно было услышать лишь очень громкий звук.
Билл двинулся дальше. Странно, что кто-то разбил окно, но его это не касалось.
Глава 11
— Я не хочу, чтобы ты туда ехала, — сказал Билл.
— Нищим выбирать не приходится, — вздохнула Мэг.
Они сидели в гостиной Мэг. Было около одиннадцати утра, и Билл только что рассказал о вчерашнем визите в Ледстоу, с крайней неохотой передав приглашение Генри Постлетуэйта. Возможно, Мэг испытывала бы такие же чувства, если бы видела Ледстоу-Плейс раньше или если бы не была так голодна. В мире все относительно: черствый хлеб и чай без молока на завтрак, ленч и ужин в Лондоне или трехразовое, а то и четырехразовое нормальное питание в самой унылой сельской глуши — выбор пришлось делать в пользу глуши. К тому же и чай уже заканчивался, а через несколько дней должны были закончиться и деньги, так что не приходилось рассчитывать даже на хлеб.
Поэтому Мэг произнесла фразу о нищих, умудрившись при этом улыбнуться.
— Давай сходим куда-нибудь на ленч, — предложил Билл.
Лицо Мэг прояснилось.
— Сейчас рановато для ленча, — заметила она.
— Ну тогда просто перекусим, — нашелся Билл. — На ленч можем пойти позже.
Мэг заколебалась. Сказать Биллу о том, что кто-то побывал в квартире в ту ночь, когда он проводил ее домой?
Если это был не Робин, тогда можно и сказать, а если…
— Даже не пробуй что-то скрывать от меня, какой смысл… — спокойно заговорил Билл. — Лучше расскажи, что случилось.
Смысла и в самом деле не было. Мэг не могла справиться с наваждением в одиночку. Когда не с кем поделиться, перестаешь объективно оценивать происходящее.
Любая мелочь начинает расти до угрожающих размеров, и возникает ощущение, что она вот-вот взорвется.
Мэг рассказала Биллу о неприятностях со светом и о том, как, проснувшись ночью, услышала, что в гостиной кто-то есть.
— Жаль, что ты не видела, кто это был, — сказал Билл, когда она умолкла.
Мэг поежилась, представив, как она чиркает спичкой и видит пристально смотрящего на нее Робина… Он смотрел на нее по-разному — весело, холодно, насмешливо, злобно и даже с выражением, которое она принимала за любовь. Сейчас об этом мучительно вспоминать. Внутренняя дрожь усилилась, угрожая стать слишком явной.
Кто бы ни был той ночью в гостиной, он прошел так близко, что мог ее коснуться. Если бы это произошло, она бы точно знала, был ли это Робин О'Хара…
Голос Билла ворвался в ее мысли:
— Почему не горел свет?
На этот вопрос, по крайней мере, было легко ответить.
— Потому что лампочки были вывернуты.
— Но в холле свет горел, когда ты вошла?
— Да. Этот человек специально оставил там лампочку, так как если бы свет в холле не зажегся, ты бы зашел посмотреть, в чем дело. Я только после твоего ухода обнаружила, что в спальне нет света, а свечей, конечно, у меня не оказалось, поэтому я оставила свет в холле и не стала закрывать дверь. Но пока я спала, дверь в спальню закрыли, а лампочку в холле вывернули тоже.
— И где были лампочки?
— Одна на каминной полке в гостиной — я нашла ее и вкрутила, — а другие на кухонном столе.
— Что же он искал? — спросил Билл.
— Думаешь, он искал что-то?
— Наверняка, иначе все эти фокусы не имеют смысла.
Мэг покачала головой. Она была очень бледной и старалась не встречаться глазами с Биллом.
— Может быть, он хотел… напугать меня.
— Кому могло понадобиться тебя пугать?
Молчание Мэг было вполне красноречивым. Будь у нее на уме другое имя, она бы его назвала.
— Это просто нелепо! — воскликнул Билл.
Мэг кивнула, думая о прочих нелепостях, на которые Робин О'Хара был горазд.
— Будь более рассудительной! — продолжал Билл. — Никто не стал бы рисковать просто так. Да, это было рискованно — я мог войти вместе с тобой и застать его в квартире.
Она снова покачала головой.
— Нет. Тогда его там не было.
— Откуда ты знаешь? — сердито осведомился Билл.
— Мне сложно объяснить откуда, но знаю. Когда я вошла в квартиру, там никого не было.
— Это что же? Он пришел, вывернул лампочки и ушел.
А потом вернулся, когда ты спала.
— Да, — кивнула Мэг.
Билл нахмурился.
— Ты тщательно проверила этот ящик? Что-нибудь пропало?
— Не знаю. Вещи в этом ящике были не мои — по крайней мере, большинство. Это был ящик Робина, и я практически никогда в него не заглядывала. Конечно мне следовало это сделать, но… — Она не договорила.
— Значит, ты не можешь определить, взяли ли что-нибудь оттуда?
— Возможно, карточка была из этого ящика, — неуверенно отозвалась Мэг.
— Какая карточка?
Поднявшись, Мэг подошла к письменному столу и через секунду положила на протянутую ладонь Билла маленькую белую карточку, после чего торопливо села, так как у нее дрожали коленки.
Билл посмотрел на карточку Робина О'Хара.
— Где она была?
Мэг указала на маленький ореховый столик, снова заваленный книгами и бумагами.
— Столик был выдвинут в середину комнаты, а книги и бумаги лежали на диване. На столике не было ничего, кроме этой карточки.
Билл уставился на отпечатанное имя — «М-р Робин О'Хара», — повертел карточку в руке и выпрямился.
— Почему ты думаешь, что ее взяли из того ящика?
— Потому что там лежит полпачки карточек Робина.
— Я бы хотел на них взглянуть.
Мэг принесла узкую желтую коробку, открыла крышку и высыпала карточки на широкий подлокотник кресла.
Одного взгляда было достаточно.
— Ту карточку достали не из коробки — во всяком случае, не в этом году, Мэг.
— Что ты имеешь в виду?
Билл поднял карточку, которую Мэг дала ему в первую очередь.
— Смотри! Это не новая карточка из коробки — она побывала в чьем-то кармане. Бумага пожелтела, а уголки истрепались.
Мэг это видела и сама, и потрепанная карточка лишь еще больше подтверждала, что тут был Робин. Очевидно, она была у него все эти месяцы, и он не раз пользовался ею. Мэг знала, что Робин хранил ее в записной книжке.
При мысли об этом ее охватил ужас… ведь книжку Робина обнаружили в реке год назад.
Зазвонил телефон. Мэг поднесла к уху трубку и сказала «алло», но жуткий призрачный звон продолжал звучать у нее в голове. Потом он внезапно прекратился, и в трубке послышался мужской голос:
— Это миссис О'Хара?
— Да, — ответила Мэг. — Думаю что могла бы… Да, в двенадцать часов меня устраивает. — Она положила трубку и повернулась к Биллу. — Звонил управляющий банком Робина. Он хочет меня видеть, но не сказал почему… — В ее голосе звучала тревога.
Билл усмехнулся.
— Наверное, ты превысила кредит.
Она покачала головой.
— Мне нечего было превышать. Это не мой банк, а Робина. У меня никогда не было там счета.
— Тогда тебе не о чем беспокоиться.
— Не знаю, — медленно произнесла Мэг. — Ты пойдешь со мной, Билл? Я боюсь идти одна. Меня могли вызвать только из-за того пакета, о котором я тебе говорила.
В случае смерти Робина мне следует вскрыть его в присутствии управляющего.
Билл покачал головой.
— Не уверен, что из-за пакета. Управляющий должен получить официальное доказательство смерти, прежде чем дать разрешение вскрыть пакет. Но конечно я пойду с тобой.
Билл заставил Мэг выпить чашку кофе и что-нибудь съесть на дорогу. Этой меры оказалось достаточно, чтобы она стала выглядеть значительно лучше, но к облегчению, испытанному Биллом, примешивалась тревога. Если бы Мэг не голодала, чашка кофе и булочка не вернули бы румянец на ее щеки. Он мысленно проклинал дурацкие условности, которые позволяли ему водить Мэг в ресторан, но запрещали давать ей деньги, чтобы она могла питаться дома. А главное, подобные условности были крайне важны для самой Мэг.
Их проводили в кабинет управляющего. Им навстречу поднялся низенький брюнет, пожал руки и предложил сесть.
Мэг представила Билла, как старого друга, который помогает ей в делах, на что управляющий прореагировал весьма неодобрительным взглядом. Не слишком дружелюбный субъект, подумал Билл, но дело свое, видимо, знает хорошо. Склонившись вперед, управляющий побарабанил пальцами по блокнотику с промокательной бумагой, словно учитель, призывающий класс к порядку.
— Я пригласил вас сюда, миссис О'Хара, — начал он, — так как хотел узнать, можете ли вы сообщить мне какую-нибудь информацию о вашем муже.
Мэг заморгала под его пристальным взглядом.
— Но, мистер Лейн… — Она умолкла и посмотрела на Билла.
— По совету друзей, — заговорил Билл, — миссис О'Хара намерена обратиться с просьбой официально признать факт смерти мужа. Мы уверены, что ответ будет положительный, благодаря доказательствам, которые недавно стали доступными.
Мистер Лейн перевел взгляд на Билла.
— Доказательства смерти мистера О'Хара?
— Да.
— И какого рода эти доказательства?
— Я не уполномочен это сообщать, но просьба, несомненно, будет удовлетворена.
Мистер Лейн уставился на стопку промокательной бумаги. У него был такой вид, словно он узнал нечто неожиданное и не хочет выдать свое удивление.
Управляющий снова посмотрел на Мэг.
— Значит, вы в последнее время не видели вашего мужа?
— Конечно не видела! — ответил за нее Билл.
— Нет, — неуверенно подтвердила Мэг.
— И не слышали о нем? — невозмутимо допытывался мистер Лейн.
— Робин О'Хара исчез больше года назад, — сказал Билл. — Ставшие доступными доказательства свидетельствуют, что он погиб в результате несчастного случая во время своего исчезновения или немного позже. Могу я спросить, куда вы клоните?
— Разумеется. — Мистер Лейн откинулся на спинку стула и обратился к обоим:
— За неделю до исчезновения мистер О'Хара положил пакет в сейф нашего банка. Мне он сказал, что в пакете содержатся важные документы, которые он хочет поместить на хранение при гарантии строгого соблюдения определенных условий. Он изложил эти условия письменно и настоял, чтобы мы оба подписались под текстом.
Условия таковы: пакет мог быть передан только ему лично, причем он должен был расписаться в получении в моем присутствии. В случае его смерти пакет следовало вручить жене, которая также должна была расписаться в моем присутствии, а затем вскрыть пакет и посоветоваться со мной о том, как распорядиться его содержимым. Мне неизвестно, что находится в пакете, но мистер О'Хара как-то говорил мне, что выполняет конфиденциальные правительственные поручения. Из чего я заключил, что документы в пакете как-то связаны с этой работой. Когда миссис О'Хара сообщила мне, что ее муж исчез и что есть основания опасаться его смерти, я сказал ей то, что повторил сейчас. И добавил, что будучи связан условиями, на которых принял пакет, могу передать ей его, только когда смерть ее мужа будет подтверждена официально. — Мистер Лейн снова постучал по блокноту с промокательной бумагой, подчеркивая, что приближается к важному пункту. — Теперь о причине, которая вынудила меня вызвать вас, миссис О'Хара. Сегодня в десять, как только банк открылся, я получил письмо с просьбой вручить его подателю пакет, оставленный мистером О'Хара.
— Что?! — воскликнул Билл и посмотрел на Мэг. Она смертельно побледнела, на ее лице отразился ужас. Видя, что Мэг пытается что-то сказать, но не может, он сам задал этот вопрос:
— Кто написал это письмо?
Управляющий открыл левый ящик стола, достал лист бумаги и положил его на промокательную бумагу.
— Его подписал мистер О'Хара, — сухо отозвался он, снова устремив на собеседников пристальный взгляд.
— Робин… — снова заговорила Мэг, голос ее дрожал.
— Робин О'Хара. — Мистер Лейн поднял бумагу и протянул ее через стол.
Билл взял листок, на котором были вчерашняя дата и краткий текст, отпечатанный на машинке:
Дорогой сэр!
Пожалуйста, вручите подателю сего пакет, который я оставил Вам на хранение год тому назад.
Искренне Ваш
Робин О'Хара.
Текст завершала витиеватая подпись. Мэг протянула руку, и Билл передал ей листок. Их руки соприкоснулись, и Билл подумал, что пальцы Мэг так холодны и неподвижны, что даже уже не дрожат.
Она прочитала записку и положила ее на стол. Мистер Лейн взял ее. Никто не произнес ни слова.
Наконец Билл нарушил молчание:
— И что же вы сделали?
Мистер Лейн постучал по блокноту.
— Я мог сделать только одно.
— Вы отказали?
— Я написал ответ мистеру О'Хара, — очень сдержанно отозвался управляющий, — напомнив ему об условиях, на которых настоял он сам, и попросил явиться за пакетом лично.
— А почему вы хотели видеть меня? — спросила Мэг тихим, но спокойным голосом.
— Откровенно говоря, миссис О'Хара, — ответил мистер Лейн, — я хотел узнать, есть ли у вас сведения о местопребывании вашего мужа, и спросить ваше мнение об этой подписи.
Глаза Мэг чуть расширились. Она взяла письмо, внимательно посмотрела на него и передала Биллу.
— Это подпись Робина, — сказала Мэг.
Взглянув на невозмутимое лицо управляющего, Билл перевернул письмо и стал изучать подпись вверх ногами.
Мистер Лейн предложил ему лупу.
— Вижу, вы знаете, как обычно подделывают подпись. — Он повернулся к Мэг. — Не переворачивают вверх ногами и копируют штрих за штрихом, словно рисуя. Лупа позволяет рассмотреть, в каком месте ручку отрывали от бумаги. Но если это подделка, то ее осуществили каким-то иным способом.
Посмотрев на подпись через увеличительное стекло, Билл положил его на стол.
— Подпись сделана единым росчерком.
— Совершенно верно, — кивнул мистер Лейн. — Естественно, я сам тщательно ее изучил. Могу я спросить, знакомы ли вы с подписью мистера О'Хара?
— Да. Мы учились вместе в школе и в колледже.
— И вы бы сказали…
— Я бы сказал, что это его подпись, если бы не знал, что это невозможно.
— Почему невозможно?
— Потому что я уверен, что О'Хара мертв. Я вам это уже говорил.
— А вы, миссис О'Хара?
— Я… не знаю, — тихо пролепетала Мэг.
Последовала пауза.
— Как выглядел человек, который принес письмо? — спросил Билл.
— Это был мальчик-посыльный, — сухо отозвался мистер Лейн. — Ему поручили доставить ответ в его контору.
Я попросил описать того, кто дал ему письмо, и посыльный описал человека, который вполне мог оказаться мистером О'Хара.
— Что мальчик сказал? — быстро спросил Билл.
— Сказал, что этот джентльмен был в синем костюме и в котелке, что рост его чуть выше среднего. Посыльный не мог сказать, блондин это или брюнет. Уверяет, что непременно заметил бы, если бы волосы у джентльмена были совсем светлые или очень темные. Цвет глаз он тоже не рассмотрел. Джентльмен держался вежливо и сказал, что зайдет в контору за ответом.
— Не слишком внятное описание, — заметил Билл. — Джентльменов в синих костюмах и примерно среднего роста тысячи.
— В этом-то и вся проблема, — кивнул мистер Лейн. — На всякий случай я поручил одному из клерков проследить за посыльным. Но это ничего не дало. Клерк следовал за ним вплоть до конторы и болтался там некоторое время.
Когда посыльный снова вышел, он под каким-то предлогом спросил его об ответе. Мальчишка сказал, что джентльмен встретил его возле банка и забрал ответ. Очевидно, это произошло до того, как клерк начал слежку. Посыльный не мог добавить ничего к своему описанию, кроме того, что джентльмен дал ему пять шиллингов.
— Понятно, — сказал Билл.
Глава 12
— Что все это значит, Билл? — спросила Мэг, едва они вышли на улицу.
— Не знаю, — ответил Билл Кавердейл.
— Это подпись Робина.
— Да, очень похожа. Но почему письмо отпечатали на машинке, и зачем вообще его написали? Очевидно, пакет был очень важен для Робина. Он поставил строгие условия его выдачи и должен был знать, что управляющий обязан так же строго их придерживаться. Пакет мог получить только сам Робин, если бы он был жив, или ты, если бы он умер. Человек, настоявший на подобных условиях, не мог о них забыть.
— Робин мог, — возразила Мэг. — Это было в его характере — подобрать что-то и носиться с этим, а потом потерять к этому предмету интерес и выбросить. — Именно так Робин поступил с ней, подумала Мэг, подобрал и выбросил. — Он мог поставить эти условия и так же спокойно забыть о них.
Билл нахмурился.
— Вряд ли. Где же логика? Если Робин потерял интерес к пакету, зачем он вообще потребовал его возвращения? А если пакет был ему нужен, почему он не написал письмо от руки, которое имело бы куда больший вес, чем одна его подпись? По-моему, есть только одно объяснение тому, что письмо отпечатали — отправитель знал, что сумеет очень хорошо подделать подпись, но на больший риск идти опасался. Ты когда-нибудь видела, чтобы Робин печатал письма?
— Да, — неожиданно ответила Мэг.
— Когда же?
— Примерно за месяц до своего… ухода, Робин купил пишущую машинку. Это была новая игрушка, и он печатал абсолютно все.
— Но он ведь не взял машинку с собой?
— Нет. На днях я продала ее. Но Робин вполне мог отпечатать это письмо. А если не он, то кто? Вот о чем я спрашиваю себя. Кто прислал мне ту газету? Кто дважды побывал в моей квартире, каждый раз оставляя что-либо, наводящее меня на мысль, что Робин жив? Кто это, если не сам Робин?
Мэг так сильно побледнела, что Билл взял ее за руку.
— Пойдем куда-нибудь поедим. Мы не можем обсуждать это на улице. Еще достаточно рано, так что мы сможем найти укромный уголок. Там и поговорим.
Она последовала за ним в одну из маленьких закусочных, которые так расплодились за последние несколько лет. Здесь господствовали зеленый и желтый цвета — зеленые стены, пол и потолок; желтые скатерти и посуда.
Официантки — хорошенькие девушки в желто-зеленых фартуках — больше походили на распорядительниц, обслуживающих посетителей благотворительного базара.
Мэг и Билл заняли столик в нише, и самая хорошенькая из официанток принесла им суп в мисочках. Суп оказался горячим и вкусным, и Мэг ела с аппетитом. Совершенно потрясенная и растерявшаяся, она ждала, что Билл выложит свои предположения, а Билл выжидал, когда на ее щеки вернется румянец. На улице он не на шутку испугался, что Мэг упадет в обморок.
— Лучше поешь как следует перед разговором, — сказал он, когда унесли пустые мисочки и подали цыпленка с грибной подливой в желтой кастрюльке. — Тебе нужно подкрепиться, ибо я зол на тебя и буду беспощаден.
Мэг улыбнулась.
— Ты так добр ко мне, Билл.
«Почему мы вообще должны говорить об этом? — думала она. — Это было давно, а я так устала. Какой смысл говорить о Робине? Он был жесток ко мне, а я молода и хочу быть счастливой. Но возможно, Билл больше не любит меня…» Вот какие мысли вертелись у нее в голове, пока она слушала рассказ Билла о Ледстоу, профессоре и мисс Кэннок. Мэг была рада, что Билл не захотел говорить о Робине, пока она ест. Покуда не привыкнешь жить на черством хлебе, от такой диеты возникает странное чувство невесомости. Со вчерашнего дня ей казалось, что она вот-вот взлетит в воздух. При таком ощущении нелегко ясно мыслить.
Мэг съела цыпленка, и закон тяготения вновь начал действовать. Билл настоял на сыре, бисквитах и кофе.
Когда подали кофе, Мэг смирилась и внутренне приготовилась. Бесполезно отказываться говорить о Робине, так как этого разговора все равно не избежать. Что бы ни случилось, от этого нельзя отворачиваться, а если у тебя осталась хоть капля чувства собственного достоинства, надо постараться не падать духом и не осложнять жизнь другим людям. Какой смысл, например, мучить Билла? При всей ее неуверенности в его любви она чувствовала, что может его мучить, очень даже легко. Надо вести себя разумно и достойно, чего бы это ни стоило. Мэг и не догадывалась, что ее отчаянная отвага терзала Билла куда сильнее, чем могли бы терзать ее слезы. Было очевидно, что она храбрится из последних сил, а ему больше всего хотелось, чтобы она выплакалась… в его объятиях.
— Теперь мы можем поговорить, — сказал он. — Только откровенно, иначе не стоит этот разговор затевать. Начнем с пакета. Мне кажется, он действительно очень важен.
Ты спрашиваешь, кто послал тебе газету с обведенными буквами, из которых складывались слова «Я жив»? А также кто дважды побывал в твоей квартире, каждый раз оставляя свидетельства того, что Робин жив? Уточним. В первый раз это было вырезанное из бумаги слово «жив» на коврике у камина. Во второй раз это была визитная карточка Робина. Теперь я прошу тебя вспомнить, что происходило во время каждого из этих событий. Газету прислали в январе, не так ли? Когда ты рассказывала мне об этом, то упомянула, что Гэрратт уговаривал тебя пойти к адвокату. Я спросил, сделала ли ты это, а ты ответила, что нет, так как кое-какие странные события заставили тебя усомниться в смерти Робина. Гэрратт убеждал тебя, что он мертв, но потом появилась та газета, и ты решила, что человек, опустивший ее в почтовый ящик, хотел сообщить тебе, что Робин не умер. В итоге ты не пошла к адвокату.