Страница:
После небольшой паузы Кандида заговорила снова:
— Я все думаю… не упала ли тетя Кара потому, что ходила во сне. Это вполне вероятно. Понимаете, я не могу представить, что тетя Кара стала бы разгуливать в темноте, если бы бодрствовала. Но тогда я об этом не думала: ветер за окнами ревел с завываниями, очень громко. Я решила, что тетя Кара могла испугаться, и пошла к ее комнате.
— Когда это случилось?
— Я не смотрела на часы. Порывы ветра становились все сильнее. Я подумала, что тетя Кара может испугаться и пошла к ее комнате.
— Вы вошли туда?
— Не совсем. Боялась ее разбудить. Я просто стояла на пороге и слушала. Конечно, вой и свист ветра был слишком громким, чтобы можно было расслышать что-то еще, но я включила свет в конце коридора и подумала, что, если она проснулась, она сможет меня увидеть. Когда я убедилась, что тетя Кара, скорее всего, спит, я закрыла дверь и ушла.
— Убедилась? — переспросила мисс Силвер.
Она не сводила глаз с лица девушки. Мисс Силвер заметила, как на нем на мгновение отразилась тревога, и решила повторить вопрос:
— Вы были уверены, что мисс Кара спит. А сейчас вы тоже в этом уверены? Можете ли вы быть уверенной хотя бы в том, что, когда вы стояли в дверях и прислушивались, она находилась в своей комнате?
Лежащая на колене ладонь девушки внезапно сжалась в кулак. Она представила, что снова оказалась в плохо освещенном коридоре, снова ощутила босыми ногами холод каменного порога, снова вглядывалась в темноту комнаты, а в ушах ее гудели порывы ветра. В комнате стоял непроницаемый мрак, занавески были плотно задернуты. Она не могла разглядеть ни кровать, ни огромный платяной шкаф, ни отделанный мрамором умывальник — она вообще ничего не видела. Кандида сказала запинаясь:
— Нет… я… не уверена…
В комнате повисла тишина. Потом Кандида снова заговорила:
— Мисс Силвер, инспектор сказал, что она погибла не из-за падения с лестницы, — девушка вздрогнула. — Понимаете, она лежала лицом вниз, но затылок… — Кандида замолчала, справляясь с волнением, а затем продолжила, изо всех сил стараясь говорить спокойно:
— Если она не падала с лестницы, то где же она упала и как? Он сказал, что кто-то, возможно, перенес ее тело, — голос стал совсем тихим, почти шепот. — На ее тапочках была пыль, а на кисточке халата паутина — я видела, как Анна ее счищала.
— Она не должна была этого делать, — сказала мисс Силвер поспешно.
— Мне кажется, что в тот момент она сама не понимала, что делает — она плакала. Думаю, что ей просто хотелось хоть что-то сделать для тети Кары. Понимаете, когда происходит что-нибудь страшное, вы не думаете. По крайней мере, я сама не могла… после того, что произошло.
Потом, когда инспектор сказал, что ее, должно быть, передвигали, я вспомнила про паутину и пыль и подумала… о тайных ходах… не набрела ли она на один из них, ну и упала… разбив голову. Понимаете, в этом доме столько легенд… Тетя Оливия говорила мне, что даже прикосновение к Сокровищу Беневентов может принести несчастье.
Джеймс Беневент в восемнадцатом веке собрался что-то продать, всего лишь часть. И вскоре будто бы у самых дверей дома его скинула лошадь, он страшно разбил голову и вскоре умер. Прошло лет пятьдесят, и уже его внук Гью Беневент решил взять часть Сокровища. Его нашли недалеко от дома и тоже с разбитой головой. Говорили, правда, что на него напали разбойники. Я не знаю, зачем тетя Оливия обо всем этом мне рассказала, но она это сделала.
И еще, когда мы с Дереком однажды разбирали старые бумаги — нам ведено было привести в порядок семейные архивы — он показал мне такой стишок:
Не тронь — и не дерзай
Продавать или купить,
Не отдавай и не бери,
Коли охота жить.
Поэтому, когда я увидела тетю Кару, и эту паутину, и пыль, я подумала, не пыталась ли и она… найти Сокровище.
Мисс Силвер вдруг помрачнела и даже перестала вязать.
— Вы рассказали об этом инспектору?
— Нет, не рассказала. Он ни о чем таком не спрашивал.
Глава 29
Мисс Силвер воздержалась от комментариев. В конце концов она тут всего лишь гостья, случайно узнавшая важные подробности этого дела. Правда, Стивен Эверсли обратился к ней за помощью, но эта помощь свелась к тому, чтобы поработать компаньонкой при Кандиле Сейл, а не частным сыщиком. Его, разумеется, тревожили необоснованные обвинения мисс Оливии, и он стремился обеспечить Кандиде любую доступную защиту, раз уж в силу обстоятельств сам не мог оставаться в Андерхилле. В общем поскольку она, мисс Силвер, находится здесь на положении стража, инициативу лучше не проявлять и действовать нужно очень осмотрительно. Во всем, что касается Стивена Эверсли и Кандиды Сейл. Но мистер Панчен нанял ее. именно как сыщика в связи с исчезновением своего приемного сына Алана Томпсона. А эти два дела безусловно связаны между собой. Ведь мисс Кара была неравнодушна к пасынку мистера Панчена и даже собиралась за него замуж, Его исчезновение было тяжким испытанием для мисс Кары, Думала ли она об Алане, когда ночью бродила по этому старому дому? Бродила во сне или ей, наоборот, не спалось, и поэтому она металась из комнаты в комнату? Бродила по хорошо знакомым ей коридорам и закоулкам или наткнулась на неведомый ход? И, спрашивается, где в этом образцовом доме она ухитрилась найти пыль и паутину? Мисс Силвер устроили настоящую экскурсию по Андерхиллу. Она исходила вдоль и поперек все эти затейливо перепутанные коридоры, она заглянула в каждую комнату, в каждую кладовку — везде царил идеальный порядок: натертые до блеска полы и сияющая мебель, запах пчелиного воска и скипидара, которые не потерпит ни один паук, и ни следа пыли. То, что Анна смахнула с халата и тапок мисс Кары, явно не имело отношения ни к одному из обследованных мисс Силвер помещений.
Похоже, у старого дома были свои секреты, и он надежно хранил их от чужаков. Что искала Кара Беневент и в каких потайных местах? И что она нашла? Смерть — это уж точно. Но смерть случайную или от внезапного удара, нанесенного из темноты? И чьи руки подняли ее бездыханной тело и отнесли к подножию лестницы?
Мисс Силвер упорно продолжала вязать. Связав пятку носка для Джонни Бэркетта, она прошлась по списку людей, бывших в доме в ту ночь.
Джозеф Росси и Анна, его жена. Старые верные слуги.
Какой мотив для убийства мог быть у каждого из них? Наследство? Возможно, убийства и прежде не раз случались из-за наследства. Сорок лет службы за плечами Анны и около двадцати за плечами Джозефа. Но что только не прячется порой под пеленой лет — старая обида, медленно, незаметно растущее недовольство, зависть, злоба, жестокость самых разных видов и форм. Люди отнюдь не всегда любят друг друга только за то, что не один десяток лет прожили вместе. Близость может породить ненависть.
Дерек Бердон. Приятный, милый молодой человек. Но такие приятные молодые люди не раз проматывали целые состояния. Мисс Силвер постаралась припомнить, что именно было ей о нем известно. Унаследовал от Алана Томпсона статус протеже сестер Беневент, легкую жизнь, зачастую чисто формальные обязанности и деньги, которые без особого труда сами идут к нему в карман. А потом внезапный разрыв. Он был вполне откровенен на этот счет.
Его благодетельницы хотели, чтобы он женился на Кандиде, но это было исключено: Кандида помолвлена со Стивеном Эверсли, а сам он — с Дженни Рейнсфорд. Он мечтал совсем о другой жизни. «Тот старикан, у которого работает Дженни, решил выйти на пенсию. У него небольшая ремонтная мастерская. Правда, в последнее время дела там не очень, но ничего, эта беда поправима. Я немного разбираюсь в машинах, а уж Дженни в чем только не разбирается — знает все там до последней бумажки. Там есть и дом, который нужно только слегка обновить. Ну, вчера утром все это выплыло наружу, и начался ужасный скандал. Мисс Кара тут ни при чем — она только сидела и была сама не своя от этой сцены. Но мисс Оливия вошла в раж, выдала по полной программе. Знаете, иногда на нее находит, и тогда самое лучшее, что вы можете сделать, это где-нибудь спрятаться и переждать бурю. Но на этот раз мисс Кара не выдержала — упала в обморок. Джозеф вошел в комнату как раз тогда, когда мисс Оливия утверждала, что я убил мисс Кару, и, естественно, он передал ее слова полиции, так что они насели на меня с вопросами: как много я потеряю, если они меня вышвырнут, и рассчитываю ли я на что-нибудь по завещанию мисс Кары».
Мисс Силвер выразительно взглянула на Дерека и спросила прямо: «А вы рассчитываете?» Дерек явно расстерялся, его шокировал ее вопрос. «Даже в голову не приходило. Никогда об этом не думал». Возможно, и правда не думал, а возможно, не признался. Есть люди, которые действительно не думают о подобных вещах. Но не меньше и таких, которые только об этом и думают. А молодой человек, собирающийся завести семью и заняться бизнесом, который в последнее время был не слишком прибыльным, с удовольствием поправил бы свои дела кстати подвернувшимся наследством.
Мисс Силвер перешла к следующему имени в своем списке — к Оливии Беневент. Сестра, сумевшая взять верх над мисс Карой, бывшая для нее непререкаемым авторитетом с самого детства. Луиза Арнольд успела рассказать о ней довольно много. Обычно Луиза очень по-доброму отзывалась о людях, но для Оливии Беневент у нее почти не нашлось добрых слов. Это был портрет женщины жестокой и мстительной, сумевшей подавить более деликатную старшую сестру и отца, когда его здоровье пошатнулось, — фактически всех, кто позволял собой командовать. "Знаете, — говорила Луиза, — я думаю, отчасти поэтому Кара так привязалась к Алану Томпсону, глупышка. Он был единственным, с кем она могла поговорить по душам. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Он не мог открыто ее поддерживать — он бы побоялся сделать это, — но, судя по одному ее признанию, когда им случалось остаться наедине, он ее утешал, она даже осмеливалась жаловаться на Оливию.
Представляете, какое это было облегчение? Мало того, иногда она едва не начинала жаловаться мне. Видимо, ей совсем уж было невмоготу".
Мисс Силвер снова тщательно прокрутила в мыслях эти слова. Неужели в какой-то момент болезненная робкая сестра взбунтовалась, и это заставило Оливию потерять самообладание? У мисс Силвер был ряд оснований предположить, что подобная сцена действительно могла иметь место. Известно, что сердце мисс Кары принадлежало Алану Томпсону, которого она потеряла. Каким образом его вынудили или заставили силой исчезнуть, так и осталось тайной. Трудно было поверить в то, что он решился на мелкую кражу тогда, учитывая, что через несколько дней в его распоряжении оказалось бы целое состояние, принадлежащее мисс Каре. Конечно, он мог в последний момент сбежать, испугавшись этого противоестественного брака. Но стал бы он это делать? Что бы там ни было на самом деле, для мисс Кары его исчезновение стало настоящей трагедией. Теперь, три года спустя, ей предстояло пережить еще один удар. Пусть она не любила Дерека Бердона так, как покорившего ее сердце Алана Томпсона, но он все равно был ей очень дорог, и вот Оливия собралась выставить его вон. Мисс Кара была настолько расстроена, что упала в обморок. Последним подтверждением ее нервозного состояния были слова Анны о том, что она очень печальна и все время плачет. Анна даже решила привести Кандиду Сейл, только бы успокоить бедную мисс Кару. Вот они подходят к ее комнате, и тут дверь открывается и выходит Оливия Беневент. Сцена, описанная Анной, глубоко запала в память мисс Силвер: мисс Оливия в своей черной шали, топающая ногами, яростно шипящая: "Ее нельзя тревожить!
Сейчас же отправляйтесь в свою комнату!" А затем дверь захлопывается перед самым лицом Кандиды.
Что произошло потом? Этого не знает никто, кроме той женщины, которая закрыла и заперла дверь. Алан Томпсон ушел, Дерек Бердон уходит, а Кандида Сейл отгорожена запертой дверью. Между сестрами что-то произошло?
Вполне могла возникнуть ссора, внезапно закончившаяся постыдной сценой, возможно даже неким насилием. То. что Оливия Беневент теряет все со смертью сестры — неоспоримый факт. Но женщина, ударившая по лицу свою юную племянницу и настолько потерявшая самообладание, что даже обвинила ее в убийстве, такая женщина в порыве ярости способна быть очень жестокой. Недаром говорится, что гнев лишает разума.
Нельзя было исключать и куда более ужасные варианты.
И мисс Силвер проанализировала и их, сочтя это совершенно необходимым.
Последней кандидатурой на роль убийцы в ее списке значилась Кандида Сейл. Ее слова и поступки подверглись не менее скрупулезному разбору, чем слова и поступки остальных.
Глава 30
Пожелав Кандиле спокойной ночи, мисс Силвер некоторое время продолжала сидеть у камина. По мере того как она все глубже вникала во все обстоятельства дела, одна деталь назойливо отвлекала ее от всех прочих. Как ни старалась мисс Силвер отвести ей подобающее для случайных деталей место, она снова норовила оттеснить все остальные обстоятельства и факты. А припомнилась эта деталь, когда мисс Силвер стала прикидывать, кто из обитателей Андерхилла мог поднять убитую мисс Кару на руки и перенести к лестнице. Надо сказать, деталь эта почему-то сразу произвела на мисс Силвер яркое впечатление. Потребовалось немалое усилие, чтобы избавиться от непрошеной гостьи и продолжить обдумывать все по порядку.
Итак, у кого хватило бы сил перенести тело? И у Джозефа, и у Анны — без сомнения. Анна — женщина крупная, а муж ее хотя не слишком высок, но зато крепкий и жилистый. Да, хрупкая мисс Кара для любого из них была бы легкой ношей. Для Дерека, разумеется, тоже. Кандида тоже смогла бы это сделать. А вот как насчет Оливии Беневент? Могла ли она под действием страха или стресса протащить или перенести тело своей сестры хоть на какое-то расстояние? Мисс Силвер припомнила, как они пожали друг другу руки на музыкальном вечере. Пожатие мисс Оливии вспомнилось очень четко. Собственно, пожатия как такового не было, только прикосновение маленькой костлявой руки, негибкой и жесткой. Руки, похожей на птичью лапу, сухой и холодной на ощупь. Сестры казались очень похожими, но прикосновение руки мисс Кары было мягким и вялым, и очень коротким, как будто она хотела поскорей отдернуть руку. Мисс Силвер вдруг подумала, что если бы Оливия Беневент решила что-то сделать, она бы непременно добилась своего, проследила бы, как выполнено ее поручение, а мисс Кара спасовала бы перед первой же трудностью.
Далее мисс Силвер принялась рассуждать о том, почему Оливия покинула Андерхилл, и немедленно та самая назойливая мысль, которую она с таким трудом прогнала прочь, возникла снова. Собственно говоря, вопрос был не только в том, почему мисс Оливия уехала из Андерхилла а почему она забрала с собой именно Джозефа. Она перебралась в вполне обставленный дом, который был ее собственностью. Жильцы оттуда съехали, и там был наведен идеальный порядок. Скорее ей требовался человек, который будет готовить пищу и прислуживать ей. Мисс Силвер не знала точно, каким образом в Андерхилле распределялись обязанности слуг. В любом случае Анна, даже в ее нынешнем расстроенном состоянии, оставалась великолепной кухаркой, о чем свидетельствовал сегодняшний ужин. Да и в качестве личной прислуги она была куда более подходящей кандидатурой, чем Джозеф. Но мисс Оливия почему-то забрала с собой Джозефа, оставив Анну в Андерхилле.
Прошло еще немного времени прежде, чем мисс Силвер встала и занялась приготовлениями ко сну. Самым ответственным делом стала, как обычно, замена тоненькой, почти невидимой сеточки, поддерживавшей тщательно завитую челку, на более прочную ночную. После чего мисс Силвер аккуратно повесила на спинку удобного кресла голубой халат, отделанный вышивкой, поставила рядом черные войлочные тапочки с голубыми помпонами, включила ночник и погасила верхний свет. Она привыкла перед сном читать отрывок из Священного Писания и сейчас не стала этим пренебрегать. В том псалме, который она выбрала, был стих, который просто на удивление совпадал с ее мыслями и еще больше укрепил ее веру в то, что она называла Провидением. Он гласил: «Когда нечестивцы, мои враги и недоброжелатели, придут ко мне, чтобы вкушать мою плоть, они споткнутся и упадут».
Дочитав отрывок, мисс Силвер отложила Библию в сторону. Выключив ночник, она, несмотря на пережитые треволнения, погрузилась в спокойный и здоровый сон.
В трех других комнатах кто-то спал, а кто-то и нет. Дерек Бердон спал, хотя на его сердце лежал камень, от которого он никак не мог избавиться. Его давно устоявшаяся, привычная жизнь в Андерхилле разбилась вдребезги. Кончилась череда беззаботных дней, когда о дне завтрашнем можно было не беспокоиться, не было необходимости напрягаться, планировать, бороться, думать и гадать о том, что случится потом. Зачем? У него были деньги в кармане и достаточно надежная почва под ногами. Чтобы иметь все это, ему было достаточно быть самим собой — улыбаться и со всем соглашаться, играть на пианино, водить машину, быть названым племянником двух добрых старых леди. И вот теперь катастрофа, внезапно вторгшееся насилие, точно нож, пропороло эту дивную картину — мисс Кара умерла ужасной смертью, мисс Оливия ужасно изменилась. Прежде он не замечал этой стороны ее натуры и теперь был в полном шоке.
Старые леди могут позволить себе покапризничать, поворчать, их надо успокаивать и утешать — это входит в правила игры. Но откровенная ярость, которую обрушила на него Оливия Беневент, просто пугала, это было нечто недоступное его пониманию. Так откровенно обнажать свою суть — это безумие, это противно человеческой природе. Это поразило его даже больше, чем смерть мисс Кары. Ошеломляющая перемена в поведении мисс Оливии была тяжела, и эта тяжесть не оставляла его даже во сне.
Анна стояла на коленях и молилась. Слезы текли по лицу, губы неустанно шевелились. Время от времени она прижимала судорожно сцепленные ладони к лбу. Иногда она поднималась с колен и бродила туда-сюда по комнате, губы продолжали беззвучно твердить молитву, а грудь сотрясалась от рыданий. Она была одета в очень широкую ночную рубашку из хлопка, каких теперь давно не шьют: на нее пошло не меньше семи, а то и восьми ярдов полотна. Она спадала ровными складками, подчеркивая оливковый оттенок кожи, в то время как над головой ее сиял нимб из растрепанных снежно-белых волос. В какой-то момент она все-таки решила лечь и в изнеможении опустилась на постель, уткнувшись лицом в подушку, продолжая тихо рыдать.
Наконец она заснула, но некрепко, и ее обступили сновидения. В своей полудреме она увидела именно то, чего она больше всего боялась. Если бы она бодрствовала, то могла бы закрыть глаза и отвернуться, могла приказать своим ногам унести ее прочь, а страх подгонял бы ее, заставив ускорить шаг. Она бы бежала так, как бегут люди, когда за ними по пятам гонится смерть. Но Анна спала и потому ее ноги не могли переступать быстрее, а глаза — закрыться.
Вы не сможете закрыть глаза на собственные мысли, нет, не сможете, как не сможете и перегнать их, как бы быстро вы ни бежали. Анна смотрела свой сон и сердце ее замирало но при всем своем желании она не могла зажмуриться.
Кандиде же наконец удалось сбросить давящий груз, который мучил ее весь этот бесконечный день. Никто и ничто не могло заставить ее пережить все сызнова — день этот миновал и уже не сможет вернуться. Рассказав все мисс Силвер, она сбросила эту немыслимую тяжесть. У Кандиды было такое чувство, что она долго-долго карабкалась на крутой холм и наконец вышла на тропу, ведущую вниз.
И теперь можно не думая идти туда, куда она ведет. Кандида слишком устала, чтобы о чем-нибудь думать.
Теперь нужно раздеться. Но что это там, на столике у кровати? Стакан с горячим молоком. Анна… как это мило с ее стороны… Весь день Кандида почти ничего не ела. Взяв стакан, она села у камина. Она сидит и пьет молоко — вот последнее, что Кандида запомнила…
Глава 31
Пришло утро. Анна, покинув сны, надела халат с цветочным рисунком. От вчерашних слез веки припухли и покраснели. Она плохо спала, но надо было начинать новый, очень нелегкий день. Руки и ноги были как из свинца, поднос с чаем казался жутко тяжелым. Поставив его на столик, она мрачно поздоровалась с мисс Силвер и отправилась дальше, к двери в спальню мисс Кандиды. Анна постучалась, но мисс Кандида не ответила. В одной руке Анна держала чашку с чаем (поднос остался у мисс Силвер), другой она снова постучала и, не получив ответа, повернула ручку и вошла.
Едва она шагнула за порог, чашка соскользнула и упала. Но, вцепившись мертвой хваткой в блюдце, Анна смотрела не на разбитую чашку и растекавшуюся лужицу чая, а на пустую, прибранную комнату. Постель была неразобрана и, похоже, в ней сегодня никто не спал — она была застелена точно так же, как вчера утром. Анна припомнила, что покрывало в головах легло не совсем ровно — уж очень у нее дрожали руки… И когда она, оглянувшись с порога, это заметила, еще подумала: «Какая теперь разница? Ведь мисс Кара умерла». Она взглянула на подушку — та лежала точно так же, как тогда. Взгляд Анны медленно переходил с постели к окну, книжным полкам, камину, туалетному столику — там белел клочок бумаги, на котором было что-то написано. Анна спешно пересекла комнату, поставила блюдце на столик, потом взяла освободившейся рукой этот листок. Чернила были смазаны, а почерк… настоящие каракули, да еще и клякса:
Прощайте. Я так больше не могу.
Анна продолжала смотреть на записку до тех пор, пока слова не начали расплываться перед глазами, потом отправилась обратно, тем же путем, каким пришла.
На этот раз она не стала стучаться к мисс Силвер, повернула ручку и толкнула дверь, словно слепая. Мисс Силвер поставила свою чашку на поднос и взяла протянутый ей листок бумаги.
Анну била крупная дрожь, и она снова начала плакать.
— Она ушла! Сперва одна, а потом другая! Сначала мисс Кара, а теперь мисс Кандида! Но почему?! О Dio mio, почему?!
Мисс Силвер внимательно изучала неровные каракули.
— Это почерк мисс Сейл?
Анна всплеснула руками.
— Откуда мне знать!
— Но вы же должны были его видеть! Прошу вас, сядьте и возьмите себя в руки. Вы должны были видеть почерк мисс Сейл.
— Где мне его видеть? — всхлипывала Анна. — Мисс Оливия написала ей письмо, она ответила — всего одно письмо из тех, что сюда приходят! Я их не разглядываю и знать не знаю, какое от кого, какое было от мисс Кандиды! Я знаю только, что она была здесь, а теперь ее нет, и лишь Богу известно, что с ней стало и что станет со всеми нами!
Мисс Силвер выбралась из кровати, запахнулась в голубой халат и надела черные войлочные туфли. Вместе с рыдающей и болтавшей без умолку Анной она вошла в комнату Кандиды.
— Постель! Вы же видите — на ней не спали! Она точно в том виде, как я ее застелила! Вчера вечером мисс Кандида сказала, что она сама приготовит постель — ее и вашу и положит грелки. «У вас и так полно дел», — сказала она.
Истинная правда — я же одна, попробуй все успеть! Мисс Кандида такая славная, такая добрая! И мистер Дерек тоже!
Вчера вечером подошел и говорит: «Давайте я вам помогу с посудой», а я ему: «Нет-нет, мисс Оливии это не понравится», а он мне: «Милая, а мы ей не скажем». Это у них, у молодежи, манера такая, называть всех милой. Это ничего для них не значит, но он сказал так, будто всерьез, и помог мне со всеми делами. Они очень добрые: и он, и мисс Кандида. Ну почему все-все так плохо?
Мисс Силвер не обратила внимания на эти причитания.
Она подошла к кровати и отвернула край одеяла. В ее постели на этом месте вчера лежала грелка. В постели Кандиды грелка тоже была. Станет ли девушка, собирающаяся сбежать, класть грелку в свою постель? Мисс Силвер расхаживала по комнате взад и вперед, потом открыла дверцу шкафа.
— Анна, подойдите сюда. Вот то платье, в котором она была вчера вечером, верно?
Черное платье висело на вешалке. Одно плечо соскользнуло и болталось свободно. Анна судорожно вздохнула.
— Да… да… точно оно… моя бедная мисс Кандида!
— Тогда чего здесь не хватает?
— Серая юбка и пальто… серое пальто… она надевала его, когда шла на улицу. И маленькую серую шляпку — она должна быть в ящике. Нет, она ее тоже взяла! И сумочка… ее нет! И туфли уличные… смотрите, тут только те, что были на ней вчера вечером. Она не могла уйти в них! Dio mio! Куда она ушла и почему?
— Если бы она ушла, одна из дверей или хотя бы окно, были отперты. Разбудите мистера Дерека и вместе с ним осмотрите все внизу, пока я одеваюсь.
Но когда Анна ушла, мисс Силвер отправилась в свою комнату далеко не сразу. Заперев дверь, она подошла к книжному шкафу и внимательно его изучила. Строго говоря, это был не книжный шкаф, а полки, вделанные в нишу между камином и стеной, где находились окна. Полки начинались у самого пола и заканчивались в двух футах от потолка. С обеих сторон нишу обрамляли узкие резные деревянные планки, а сверху — резной карниз.
Мисс Силвер стояла и смотрела на эти полки. Сняв несколько книг, она обнаружила, что задняя часть полок прилегает к деревянной панели. Кандида Сейл говорила о том, что, проснувшись среди ночи, увидела сперва полоску света, а затем в нише открылась дверь. И полки, и деревянная панель в качестве задней стенки вполне могли быть сделаны именно затем, чтобы скрыть потайную дверь, но то, что эта дверь открылась, Кандиде вполне могло просто присниться. Сделав эти два вывода, мисс Силвер отправилась в свою комнату.
— Я все думаю… не упала ли тетя Кара потому, что ходила во сне. Это вполне вероятно. Понимаете, я не могу представить, что тетя Кара стала бы разгуливать в темноте, если бы бодрствовала. Но тогда я об этом не думала: ветер за окнами ревел с завываниями, очень громко. Я решила, что тетя Кара могла испугаться, и пошла к ее комнате.
— Когда это случилось?
— Я не смотрела на часы. Порывы ветра становились все сильнее. Я подумала, что тетя Кара может испугаться и пошла к ее комнате.
— Вы вошли туда?
— Не совсем. Боялась ее разбудить. Я просто стояла на пороге и слушала. Конечно, вой и свист ветра был слишком громким, чтобы можно было расслышать что-то еще, но я включила свет в конце коридора и подумала, что, если она проснулась, она сможет меня увидеть. Когда я убедилась, что тетя Кара, скорее всего, спит, я закрыла дверь и ушла.
— Убедилась? — переспросила мисс Силвер.
Она не сводила глаз с лица девушки. Мисс Силвер заметила, как на нем на мгновение отразилась тревога, и решила повторить вопрос:
— Вы были уверены, что мисс Кара спит. А сейчас вы тоже в этом уверены? Можете ли вы быть уверенной хотя бы в том, что, когда вы стояли в дверях и прислушивались, она находилась в своей комнате?
Лежащая на колене ладонь девушки внезапно сжалась в кулак. Она представила, что снова оказалась в плохо освещенном коридоре, снова ощутила босыми ногами холод каменного порога, снова вглядывалась в темноту комнаты, а в ушах ее гудели порывы ветра. В комнате стоял непроницаемый мрак, занавески были плотно задернуты. Она не могла разглядеть ни кровать, ни огромный платяной шкаф, ни отделанный мрамором умывальник — она вообще ничего не видела. Кандида сказала запинаясь:
— Нет… я… не уверена…
В комнате повисла тишина. Потом Кандида снова заговорила:
— Мисс Силвер, инспектор сказал, что она погибла не из-за падения с лестницы, — девушка вздрогнула. — Понимаете, она лежала лицом вниз, но затылок… — Кандида замолчала, справляясь с волнением, а затем продолжила, изо всех сил стараясь говорить спокойно:
— Если она не падала с лестницы, то где же она упала и как? Он сказал, что кто-то, возможно, перенес ее тело, — голос стал совсем тихим, почти шепот. — На ее тапочках была пыль, а на кисточке халата паутина — я видела, как Анна ее счищала.
— Она не должна была этого делать, — сказала мисс Силвер поспешно.
— Мне кажется, что в тот момент она сама не понимала, что делает — она плакала. Думаю, что ей просто хотелось хоть что-то сделать для тети Кары. Понимаете, когда происходит что-нибудь страшное, вы не думаете. По крайней мере, я сама не могла… после того, что произошло.
Потом, когда инспектор сказал, что ее, должно быть, передвигали, я вспомнила про паутину и пыль и подумала… о тайных ходах… не набрела ли она на один из них, ну и упала… разбив голову. Понимаете, в этом доме столько легенд… Тетя Оливия говорила мне, что даже прикосновение к Сокровищу Беневентов может принести несчастье.
Джеймс Беневент в восемнадцатом веке собрался что-то продать, всего лишь часть. И вскоре будто бы у самых дверей дома его скинула лошадь, он страшно разбил голову и вскоре умер. Прошло лет пятьдесят, и уже его внук Гью Беневент решил взять часть Сокровища. Его нашли недалеко от дома и тоже с разбитой головой. Говорили, правда, что на него напали разбойники. Я не знаю, зачем тетя Оливия обо всем этом мне рассказала, но она это сделала.
И еще, когда мы с Дереком однажды разбирали старые бумаги — нам ведено было привести в порядок семейные архивы — он показал мне такой стишок:
Не тронь — и не дерзай
Продавать или купить,
Не отдавай и не бери,
Коли охота жить.
Поэтому, когда я увидела тетю Кару, и эту паутину, и пыль, я подумала, не пыталась ли и она… найти Сокровище.
Мисс Силвер вдруг помрачнела и даже перестала вязать.
— Вы рассказали об этом инспектору?
— Нет, не рассказала. Он ни о чем таком не спрашивал.
Глава 29
Мисс Силвер воздержалась от комментариев. В конце концов она тут всего лишь гостья, случайно узнавшая важные подробности этого дела. Правда, Стивен Эверсли обратился к ней за помощью, но эта помощь свелась к тому, чтобы поработать компаньонкой при Кандиле Сейл, а не частным сыщиком. Его, разумеется, тревожили необоснованные обвинения мисс Оливии, и он стремился обеспечить Кандиде любую доступную защиту, раз уж в силу обстоятельств сам не мог оставаться в Андерхилле. В общем поскольку она, мисс Силвер, находится здесь на положении стража, инициативу лучше не проявлять и действовать нужно очень осмотрительно. Во всем, что касается Стивена Эверсли и Кандиды Сейл. Но мистер Панчен нанял ее. именно как сыщика в связи с исчезновением своего приемного сына Алана Томпсона. А эти два дела безусловно связаны между собой. Ведь мисс Кара была неравнодушна к пасынку мистера Панчена и даже собиралась за него замуж, Его исчезновение было тяжким испытанием для мисс Кары, Думала ли она об Алане, когда ночью бродила по этому старому дому? Бродила во сне или ей, наоборот, не спалось, и поэтому она металась из комнаты в комнату? Бродила по хорошо знакомым ей коридорам и закоулкам или наткнулась на неведомый ход? И, спрашивается, где в этом образцовом доме она ухитрилась найти пыль и паутину? Мисс Силвер устроили настоящую экскурсию по Андерхиллу. Она исходила вдоль и поперек все эти затейливо перепутанные коридоры, она заглянула в каждую комнату, в каждую кладовку — везде царил идеальный порядок: натертые до блеска полы и сияющая мебель, запах пчелиного воска и скипидара, которые не потерпит ни один паук, и ни следа пыли. То, что Анна смахнула с халата и тапок мисс Кары, явно не имело отношения ни к одному из обследованных мисс Силвер помещений.
Похоже, у старого дома были свои секреты, и он надежно хранил их от чужаков. Что искала Кара Беневент и в каких потайных местах? И что она нашла? Смерть — это уж точно. Но смерть случайную или от внезапного удара, нанесенного из темноты? И чьи руки подняли ее бездыханной тело и отнесли к подножию лестницы?
Мисс Силвер упорно продолжала вязать. Связав пятку носка для Джонни Бэркетта, она прошлась по списку людей, бывших в доме в ту ночь.
Джозеф Росси и Анна, его жена. Старые верные слуги.
Какой мотив для убийства мог быть у каждого из них? Наследство? Возможно, убийства и прежде не раз случались из-за наследства. Сорок лет службы за плечами Анны и около двадцати за плечами Джозефа. Но что только не прячется порой под пеленой лет — старая обида, медленно, незаметно растущее недовольство, зависть, злоба, жестокость самых разных видов и форм. Люди отнюдь не всегда любят друг друга только за то, что не один десяток лет прожили вместе. Близость может породить ненависть.
Дерек Бердон. Приятный, милый молодой человек. Но такие приятные молодые люди не раз проматывали целые состояния. Мисс Силвер постаралась припомнить, что именно было ей о нем известно. Унаследовал от Алана Томпсона статус протеже сестер Беневент, легкую жизнь, зачастую чисто формальные обязанности и деньги, которые без особого труда сами идут к нему в карман. А потом внезапный разрыв. Он был вполне откровенен на этот счет.
Его благодетельницы хотели, чтобы он женился на Кандиде, но это было исключено: Кандида помолвлена со Стивеном Эверсли, а сам он — с Дженни Рейнсфорд. Он мечтал совсем о другой жизни. «Тот старикан, у которого работает Дженни, решил выйти на пенсию. У него небольшая ремонтная мастерская. Правда, в последнее время дела там не очень, но ничего, эта беда поправима. Я немного разбираюсь в машинах, а уж Дженни в чем только не разбирается — знает все там до последней бумажки. Там есть и дом, который нужно только слегка обновить. Ну, вчера утром все это выплыло наружу, и начался ужасный скандал. Мисс Кара тут ни при чем — она только сидела и была сама не своя от этой сцены. Но мисс Оливия вошла в раж, выдала по полной программе. Знаете, иногда на нее находит, и тогда самое лучшее, что вы можете сделать, это где-нибудь спрятаться и переждать бурю. Но на этот раз мисс Кара не выдержала — упала в обморок. Джозеф вошел в комнату как раз тогда, когда мисс Оливия утверждала, что я убил мисс Кару, и, естественно, он передал ее слова полиции, так что они насели на меня с вопросами: как много я потеряю, если они меня вышвырнут, и рассчитываю ли я на что-нибудь по завещанию мисс Кары».
Мисс Силвер выразительно взглянула на Дерека и спросила прямо: «А вы рассчитываете?» Дерек явно расстерялся, его шокировал ее вопрос. «Даже в голову не приходило. Никогда об этом не думал». Возможно, и правда не думал, а возможно, не признался. Есть люди, которые действительно не думают о подобных вещах. Но не меньше и таких, которые только об этом и думают. А молодой человек, собирающийся завести семью и заняться бизнесом, который в последнее время был не слишком прибыльным, с удовольствием поправил бы свои дела кстати подвернувшимся наследством.
Мисс Силвер перешла к следующему имени в своем списке — к Оливии Беневент. Сестра, сумевшая взять верх над мисс Карой, бывшая для нее непререкаемым авторитетом с самого детства. Луиза Арнольд успела рассказать о ней довольно много. Обычно Луиза очень по-доброму отзывалась о людях, но для Оливии Беневент у нее почти не нашлось добрых слов. Это был портрет женщины жестокой и мстительной, сумевшей подавить более деликатную старшую сестру и отца, когда его здоровье пошатнулось, — фактически всех, кто позволял собой командовать. "Знаете, — говорила Луиза, — я думаю, отчасти поэтому Кара так привязалась к Алану Томпсону, глупышка. Он был единственным, с кем она могла поговорить по душам. Ну, вы понимаете, что я имею в виду. Он не мог открыто ее поддерживать — он бы побоялся сделать это, — но, судя по одному ее признанию, когда им случалось остаться наедине, он ее утешал, она даже осмеливалась жаловаться на Оливию.
Представляете, какое это было облегчение? Мало того, иногда она едва не начинала жаловаться мне. Видимо, ей совсем уж было невмоготу".
Мисс Силвер снова тщательно прокрутила в мыслях эти слова. Неужели в какой-то момент болезненная робкая сестра взбунтовалась, и это заставило Оливию потерять самообладание? У мисс Силвер был ряд оснований предположить, что подобная сцена действительно могла иметь место. Известно, что сердце мисс Кары принадлежало Алану Томпсону, которого она потеряла. Каким образом его вынудили или заставили силой исчезнуть, так и осталось тайной. Трудно было поверить в то, что он решился на мелкую кражу тогда, учитывая, что через несколько дней в его распоряжении оказалось бы целое состояние, принадлежащее мисс Каре. Конечно, он мог в последний момент сбежать, испугавшись этого противоестественного брака. Но стал бы он это делать? Что бы там ни было на самом деле, для мисс Кары его исчезновение стало настоящей трагедией. Теперь, три года спустя, ей предстояло пережить еще один удар. Пусть она не любила Дерека Бердона так, как покорившего ее сердце Алана Томпсона, но он все равно был ей очень дорог, и вот Оливия собралась выставить его вон. Мисс Кара была настолько расстроена, что упала в обморок. Последним подтверждением ее нервозного состояния были слова Анны о том, что она очень печальна и все время плачет. Анна даже решила привести Кандиду Сейл, только бы успокоить бедную мисс Кару. Вот они подходят к ее комнате, и тут дверь открывается и выходит Оливия Беневент. Сцена, описанная Анной, глубоко запала в память мисс Силвер: мисс Оливия в своей черной шали, топающая ногами, яростно шипящая: "Ее нельзя тревожить!
Сейчас же отправляйтесь в свою комнату!" А затем дверь захлопывается перед самым лицом Кандиды.
Что произошло потом? Этого не знает никто, кроме той женщины, которая закрыла и заперла дверь. Алан Томпсон ушел, Дерек Бердон уходит, а Кандида Сейл отгорожена запертой дверью. Между сестрами что-то произошло?
Вполне могла возникнуть ссора, внезапно закончившаяся постыдной сценой, возможно даже неким насилием. То. что Оливия Беневент теряет все со смертью сестры — неоспоримый факт. Но женщина, ударившая по лицу свою юную племянницу и настолько потерявшая самообладание, что даже обвинила ее в убийстве, такая женщина в порыве ярости способна быть очень жестокой. Недаром говорится, что гнев лишает разума.
Нельзя было исключать и куда более ужасные варианты.
И мисс Силвер проанализировала и их, сочтя это совершенно необходимым.
Последней кандидатурой на роль убийцы в ее списке значилась Кандида Сейл. Ее слова и поступки подверглись не менее скрупулезному разбору, чем слова и поступки остальных.
Глава 30
Пожелав Кандиле спокойной ночи, мисс Силвер некоторое время продолжала сидеть у камина. По мере того как она все глубже вникала во все обстоятельства дела, одна деталь назойливо отвлекала ее от всех прочих. Как ни старалась мисс Силвер отвести ей подобающее для случайных деталей место, она снова норовила оттеснить все остальные обстоятельства и факты. А припомнилась эта деталь, когда мисс Силвер стала прикидывать, кто из обитателей Андерхилла мог поднять убитую мисс Кару на руки и перенести к лестнице. Надо сказать, деталь эта почему-то сразу произвела на мисс Силвер яркое впечатление. Потребовалось немалое усилие, чтобы избавиться от непрошеной гостьи и продолжить обдумывать все по порядку.
Итак, у кого хватило бы сил перенести тело? И у Джозефа, и у Анны — без сомнения. Анна — женщина крупная, а муж ее хотя не слишком высок, но зато крепкий и жилистый. Да, хрупкая мисс Кара для любого из них была бы легкой ношей. Для Дерека, разумеется, тоже. Кандида тоже смогла бы это сделать. А вот как насчет Оливии Беневент? Могла ли она под действием страха или стресса протащить или перенести тело своей сестры хоть на какое-то расстояние? Мисс Силвер припомнила, как они пожали друг другу руки на музыкальном вечере. Пожатие мисс Оливии вспомнилось очень четко. Собственно, пожатия как такового не было, только прикосновение маленькой костлявой руки, негибкой и жесткой. Руки, похожей на птичью лапу, сухой и холодной на ощупь. Сестры казались очень похожими, но прикосновение руки мисс Кары было мягким и вялым, и очень коротким, как будто она хотела поскорей отдернуть руку. Мисс Силвер вдруг подумала, что если бы Оливия Беневент решила что-то сделать, она бы непременно добилась своего, проследила бы, как выполнено ее поручение, а мисс Кара спасовала бы перед первой же трудностью.
Далее мисс Силвер принялась рассуждать о том, почему Оливия покинула Андерхилл, и немедленно та самая назойливая мысль, которую она с таким трудом прогнала прочь, возникла снова. Собственно говоря, вопрос был не только в том, почему мисс Оливия уехала из Андерхилла а почему она забрала с собой именно Джозефа. Она перебралась в вполне обставленный дом, который был ее собственностью. Жильцы оттуда съехали, и там был наведен идеальный порядок. Скорее ей требовался человек, который будет готовить пищу и прислуживать ей. Мисс Силвер не знала точно, каким образом в Андерхилле распределялись обязанности слуг. В любом случае Анна, даже в ее нынешнем расстроенном состоянии, оставалась великолепной кухаркой, о чем свидетельствовал сегодняшний ужин. Да и в качестве личной прислуги она была куда более подходящей кандидатурой, чем Джозеф. Но мисс Оливия почему-то забрала с собой Джозефа, оставив Анну в Андерхилле.
Прошло еще немного времени прежде, чем мисс Силвер встала и занялась приготовлениями ко сну. Самым ответственным делом стала, как обычно, замена тоненькой, почти невидимой сеточки, поддерживавшей тщательно завитую челку, на более прочную ночную. После чего мисс Силвер аккуратно повесила на спинку удобного кресла голубой халат, отделанный вышивкой, поставила рядом черные войлочные тапочки с голубыми помпонами, включила ночник и погасила верхний свет. Она привыкла перед сном читать отрывок из Священного Писания и сейчас не стала этим пренебрегать. В том псалме, который она выбрала, был стих, который просто на удивление совпадал с ее мыслями и еще больше укрепил ее веру в то, что она называла Провидением. Он гласил: «Когда нечестивцы, мои враги и недоброжелатели, придут ко мне, чтобы вкушать мою плоть, они споткнутся и упадут».
Дочитав отрывок, мисс Силвер отложила Библию в сторону. Выключив ночник, она, несмотря на пережитые треволнения, погрузилась в спокойный и здоровый сон.
В трех других комнатах кто-то спал, а кто-то и нет. Дерек Бердон спал, хотя на его сердце лежал камень, от которого он никак не мог избавиться. Его давно устоявшаяся, привычная жизнь в Андерхилле разбилась вдребезги. Кончилась череда беззаботных дней, когда о дне завтрашнем можно было не беспокоиться, не было необходимости напрягаться, планировать, бороться, думать и гадать о том, что случится потом. Зачем? У него были деньги в кармане и достаточно надежная почва под ногами. Чтобы иметь все это, ему было достаточно быть самим собой — улыбаться и со всем соглашаться, играть на пианино, водить машину, быть названым племянником двух добрых старых леди. И вот теперь катастрофа, внезапно вторгшееся насилие, точно нож, пропороло эту дивную картину — мисс Кара умерла ужасной смертью, мисс Оливия ужасно изменилась. Прежде он не замечал этой стороны ее натуры и теперь был в полном шоке.
Старые леди могут позволить себе покапризничать, поворчать, их надо успокаивать и утешать — это входит в правила игры. Но откровенная ярость, которую обрушила на него Оливия Беневент, просто пугала, это было нечто недоступное его пониманию. Так откровенно обнажать свою суть — это безумие, это противно человеческой природе. Это поразило его даже больше, чем смерть мисс Кары. Ошеломляющая перемена в поведении мисс Оливии была тяжела, и эта тяжесть не оставляла его даже во сне.
Анна стояла на коленях и молилась. Слезы текли по лицу, губы неустанно шевелились. Время от времени она прижимала судорожно сцепленные ладони к лбу. Иногда она поднималась с колен и бродила туда-сюда по комнате, губы продолжали беззвучно твердить молитву, а грудь сотрясалась от рыданий. Она была одета в очень широкую ночную рубашку из хлопка, каких теперь давно не шьют: на нее пошло не меньше семи, а то и восьми ярдов полотна. Она спадала ровными складками, подчеркивая оливковый оттенок кожи, в то время как над головой ее сиял нимб из растрепанных снежно-белых волос. В какой-то момент она все-таки решила лечь и в изнеможении опустилась на постель, уткнувшись лицом в подушку, продолжая тихо рыдать.
Наконец она заснула, но некрепко, и ее обступили сновидения. В своей полудреме она увидела именно то, чего она больше всего боялась. Если бы она бодрствовала, то могла бы закрыть глаза и отвернуться, могла приказать своим ногам унести ее прочь, а страх подгонял бы ее, заставив ускорить шаг. Она бы бежала так, как бегут люди, когда за ними по пятам гонится смерть. Но Анна спала и потому ее ноги не могли переступать быстрее, а глаза — закрыться.
Вы не сможете закрыть глаза на собственные мысли, нет, не сможете, как не сможете и перегнать их, как бы быстро вы ни бежали. Анна смотрела свой сон и сердце ее замирало но при всем своем желании она не могла зажмуриться.
Кандиде же наконец удалось сбросить давящий груз, который мучил ее весь этот бесконечный день. Никто и ничто не могло заставить ее пережить все сызнова — день этот миновал и уже не сможет вернуться. Рассказав все мисс Силвер, она сбросила эту немыслимую тяжесть. У Кандиды было такое чувство, что она долго-долго карабкалась на крутой холм и наконец вышла на тропу, ведущую вниз.
И теперь можно не думая идти туда, куда она ведет. Кандида слишком устала, чтобы о чем-нибудь думать.
Теперь нужно раздеться. Но что это там, на столике у кровати? Стакан с горячим молоком. Анна… как это мило с ее стороны… Весь день Кандида почти ничего не ела. Взяв стакан, она села у камина. Она сидит и пьет молоко — вот последнее, что Кандида запомнила…
Глава 31
Пришло утро. Анна, покинув сны, надела халат с цветочным рисунком. От вчерашних слез веки припухли и покраснели. Она плохо спала, но надо было начинать новый, очень нелегкий день. Руки и ноги были как из свинца, поднос с чаем казался жутко тяжелым. Поставив его на столик, она мрачно поздоровалась с мисс Силвер и отправилась дальше, к двери в спальню мисс Кандиды. Анна постучалась, но мисс Кандида не ответила. В одной руке Анна держала чашку с чаем (поднос остался у мисс Силвер), другой она снова постучала и, не получив ответа, повернула ручку и вошла.
Едва она шагнула за порог, чашка соскользнула и упала. Но, вцепившись мертвой хваткой в блюдце, Анна смотрела не на разбитую чашку и растекавшуюся лужицу чая, а на пустую, прибранную комнату. Постель была неразобрана и, похоже, в ней сегодня никто не спал — она была застелена точно так же, как вчера утром. Анна припомнила, что покрывало в головах легло не совсем ровно — уж очень у нее дрожали руки… И когда она, оглянувшись с порога, это заметила, еще подумала: «Какая теперь разница? Ведь мисс Кара умерла». Она взглянула на подушку — та лежала точно так же, как тогда. Взгляд Анны медленно переходил с постели к окну, книжным полкам, камину, туалетному столику — там белел клочок бумаги, на котором было что-то написано. Анна спешно пересекла комнату, поставила блюдце на столик, потом взяла освободившейся рукой этот листок. Чернила были смазаны, а почерк… настоящие каракули, да еще и клякса:
Прощайте. Я так больше не могу.
Анна продолжала смотреть на записку до тех пор, пока слова не начали расплываться перед глазами, потом отправилась обратно, тем же путем, каким пришла.
На этот раз она не стала стучаться к мисс Силвер, повернула ручку и толкнула дверь, словно слепая. Мисс Силвер поставила свою чашку на поднос и взяла протянутый ей листок бумаги.
Анну била крупная дрожь, и она снова начала плакать.
— Она ушла! Сперва одна, а потом другая! Сначала мисс Кара, а теперь мисс Кандида! Но почему?! О Dio mio, почему?!
Мисс Силвер внимательно изучала неровные каракули.
— Это почерк мисс Сейл?
Анна всплеснула руками.
— Откуда мне знать!
— Но вы же должны были его видеть! Прошу вас, сядьте и возьмите себя в руки. Вы должны были видеть почерк мисс Сейл.
— Где мне его видеть? — всхлипывала Анна. — Мисс Оливия написала ей письмо, она ответила — всего одно письмо из тех, что сюда приходят! Я их не разглядываю и знать не знаю, какое от кого, какое было от мисс Кандиды! Я знаю только, что она была здесь, а теперь ее нет, и лишь Богу известно, что с ней стало и что станет со всеми нами!
Мисс Силвер выбралась из кровати, запахнулась в голубой халат и надела черные войлочные туфли. Вместе с рыдающей и болтавшей без умолку Анной она вошла в комнату Кандиды.
— Постель! Вы же видите — на ней не спали! Она точно в том виде, как я ее застелила! Вчера вечером мисс Кандида сказала, что она сама приготовит постель — ее и вашу и положит грелки. «У вас и так полно дел», — сказала она.
Истинная правда — я же одна, попробуй все успеть! Мисс Кандида такая славная, такая добрая! И мистер Дерек тоже!
Вчера вечером подошел и говорит: «Давайте я вам помогу с посудой», а я ему: «Нет-нет, мисс Оливии это не понравится», а он мне: «Милая, а мы ей не скажем». Это у них, у молодежи, манера такая, называть всех милой. Это ничего для них не значит, но он сказал так, будто всерьез, и помог мне со всеми делами. Они очень добрые: и он, и мисс Кандида. Ну почему все-все так плохо?
Мисс Силвер не обратила внимания на эти причитания.
Она подошла к кровати и отвернула край одеяла. В ее постели на этом месте вчера лежала грелка. В постели Кандиды грелка тоже была. Станет ли девушка, собирающаяся сбежать, класть грелку в свою постель? Мисс Силвер расхаживала по комнате взад и вперед, потом открыла дверцу шкафа.
— Анна, подойдите сюда. Вот то платье, в котором она была вчера вечером, верно?
Черное платье висело на вешалке. Одно плечо соскользнуло и болталось свободно. Анна судорожно вздохнула.
— Да… да… точно оно… моя бедная мисс Кандида!
— Тогда чего здесь не хватает?
— Серая юбка и пальто… серое пальто… она надевала его, когда шла на улицу. И маленькую серую шляпку — она должна быть в ящике. Нет, она ее тоже взяла! И сумочка… ее нет! И туфли уличные… смотрите, тут только те, что были на ней вчера вечером. Она не могла уйти в них! Dio mio! Куда она ушла и почему?
— Если бы она ушла, одна из дверей или хотя бы окно, были отперты. Разбудите мистера Дерека и вместе с ним осмотрите все внизу, пока я одеваюсь.
Но когда Анна ушла, мисс Силвер отправилась в свою комнату далеко не сразу. Заперев дверь, она подошла к книжному шкафу и внимательно его изучила. Строго говоря, это был не книжный шкаф, а полки, вделанные в нишу между камином и стеной, где находились окна. Полки начинались у самого пола и заканчивались в двух футах от потолка. С обеих сторон нишу обрамляли узкие резные деревянные планки, а сверху — резной карниз.
Мисс Силвер стояла и смотрела на эти полки. Сняв несколько книг, она обнаружила, что задняя часть полок прилегает к деревянной панели. Кандида Сейл говорила о том, что, проснувшись среди ночи, увидела сперва полоску света, а затем в нише открылась дверь. И полки, и деревянная панель в качестве задней стенки вполне могли быть сделаны именно затем, чтобы скрыть потайную дверь, но то, что эта дверь открылась, Кандиде вполне могло просто присниться. Сделав эти два вывода, мисс Силвер отправилась в свою комнату.