Страница:
— Ты столько времени проводишь со своим аквариумом и гуппи, — заявила Маргерит, — что я подумала: тебе понравится иметь в своём распоряжении целый виртуальный мир с людьми, городами, войнами, со всем таким!
— Ох, игры-то я не очень... — сказал он, но поцеловал дарительницу, чтобы не обидеть.
Маргерит вставила в компьютер диск и стала долго и терпеливо объяснять правила этого последнего, очень модного чуда информатики. Все начиналось с обширной равнины, где за 5000 тысяч лет до нашей эры игрок должен был поселить своё племя. Затем ему предлагалось создать деревню, оградить её, увеличить территорию для охоты, построить соседние деревни, руководить войнами между соседними племенами, развивать научные и художественные отрасли, сделать дороги, нарисовать поля, запустить сельское хозяйство, превратить деревни в города, чтобы из племени выросла жизнеспособная и как можно быстрее развивающаяся нация.
— Вместо двадцати пяти рыбок у тебя в распоряжении будут сотни тысяч виртуальных людей. Тебе нравится?
— Конечно, — ответил ещё не уверенный, но не желающий разочаровать дочь полицейский.
32. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
33. СЕНОЕДЫ, ТРИПСЫ И МЕЛОИДЫ
34. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
35. УРОК БИОЛОГИИ
36. У ПОДНОЖИЯ СКАЛЫ
37. ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД НА ТАИНСТВЕННУЮ ПИРАМИДУ
— Ох, игры-то я не очень... — сказал он, но поцеловал дарительницу, чтобы не обидеть.
Маргерит вставила в компьютер диск и стала долго и терпеливо объяснять правила этого последнего, очень модного чуда информатики. Все начиналось с обширной равнины, где за 5000 тысяч лет до нашей эры игрок должен был поселить своё племя. Затем ему предлагалось создать деревню, оградить её, увеличить территорию для охоты, построить соседние деревни, руководить войнами между соседними племенами, развивать научные и художественные отрасли, сделать дороги, нарисовать поля, запустить сельское хозяйство, превратить деревни в города, чтобы из племени выросла жизнеспособная и как можно быстрее развивающаяся нация.
— Вместо двадцати пяти рыбок у тебя в распоряжении будут сотни тысяч виртуальных людей. Тебе нравится?
— Конечно, — ответил ещё не уверенный, но не желающий разочаровать дочь полицейский.
32. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
ЯЗЫК МЛАДЕНЦЕВ: в тринадцатом веке король Фридрих II решил провести эксперимент с целью выяснить, каков «естественный» язык человека. Он поместил в ясли шесть младенцев и приказал кормилицам кормить их, баюкать, купать... но не разговаривать с ними. Так Фридрих II надеялся выяснить, какой язык для общения эти младенцы изберут сами «без постороннего влияния». Он считал, что это будет греческий или латынь, единственные, на его взгляд, чистые первоначальные языки. Эксперимент, однако, не дал ожидаемых результатов. Ни один ребёнок не заговорил ни на каком языке, но все шестеро зачахли и в конце концов умерли. Детям необходимо общение, чтобы выжить. Молока и сна недостаточно. Общение — необходимый элемент жизнедеятельности.
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.
33. СЕНОЕДЫ, ТРИПСЫ И МЕЛОИДЫ
Мир скал имеет свою особенную флору и фауну. Спускаясь по отвесному утёсу, двенадцать молодых разведчиков и старый воин открыли неизвестный им уголок. К камню лепились розовые гвоздики с цилиндрическими красноватыми чашечками, пылающие седумы с мясистыми листьями и перечным запахом, горечавки с длинными голубыми лепестками, едкие очитки, чьи круглые, гладкие листья дразнят маленькие белые цветочки, наскальные артишоки с острыми лепестками и плотно прижатыми листьями.
Тринадцать муравьёв катятся вниз, цепляясь за стену песчаника клейкими подошвами.
Обогнув большой камень, мирмекийский отряд вдруг натыкается на стадо сеноедов. Это маленькие насекомые, разновидность скальных вшей, с очень выпуклыми составными глазами, грызущим ртом и настолько тонкими усиками, что на первый взгляд кажется, что их и вовсе нет.
Сеноеды, погруженные в облизывание жёлтых водорослей, растущих на скале, не заметили приближения муравьёв. Все-таки муравьи-альпинисты встречаются в этих местах не так уж часто. Сеноеды всегда считали, что их вертикальный мир обеспечивает им относительное спокойствие. Если теперь ещё и муравьи начнут взбираться и спускаться по скалам, порядка не жди!
Без долгих сборов сеноеды бежали.
Несмотря на свой преклонный возраст, 103683-й сумел дать несколько великолепных залпов муравьиной кислотой, всякий раз попадая в удирающего сеноеда. Товарищи поздравляют его. Для его возраста у него очень меткий анус.
Отряд подкрепляется сеноедами и с изумлением обнаруживает, что на вкус они несколько напоминают комаров-самцов. Если выразиться точнее, на вкус они — нечто среднее между комаром-самцом и зеленой стрекозой, но без мятного аромата, типичного для последней.
Тринадцать рыжих муравьёв снова огибают цветы: белые постенницы, разноцветные вязели, неизбежные камнеломки с крошечными девственно-чистыми лепестками.
Чуть дальше они разделываются с трипсами. 103683-й их даже не узнал. Живя среди Пальцев, он и позабыл, сколько на свете разной живности. Надо признать, что много. Трипсы, маленькие травоядные с бахромчатыми крылышками, на губах сухо пощёлкивают. Хрустят, конечно, но во рту оставляют кислое послевкусие и как блюдо бел-о-канцев в восторг не приводят.
Разведчики ловят, кроме того, несколько прыгучих гесперид, бронзовых огнёвок (не очень красивых, но мясистых бабочек), ярко-красных серкопов, ленивых и лёгких, с грациозными движениями стрекоз: все безобидные породы, не годные ни на что, кроме как послужить пищей рыжим муравьям.
Убивают они и нескольких мелоидов, упитанных насекомых, чья кровь и гениталии содержат кантаридин, возбуждающее вещество, действующее даже на муравьёв.
На отвесной скале ветер треплет их усики, словно непослушные прядки волос. 14-й стреляет в детёныша оранжевой божьей коровки, с двумя чёрными пятнышками на спине. Из сочленений лапок насекомого сочится вонючая кровь.
103683-й наклоняется, чтобы получше его рассмотреть. Это уловка. Детёныш божьей коровки притворяется мёртвым, залп кислоты рикошетом отскочил от его полусферического панциря. Старый муравей-одиночка знает эту военную хитрость. Некоторые насекомые, почувствовав опасность, выделяют жидкость, в основном тошнотворную, чтобы оттолкнуть своих врагов. Иногда жидкость брызжет из всех пор, иногда на сочленениях набухают, а затем прорываются водяные мешки. В любом случае это лишает всякого аппетита прожорливых хищников.
103683-й подходит к истекающему влагой насекомому. Он знает, что подобная добровольная геморрагия прекратится сама собой, но зрелище впечатляет. Он сообщает двенадцати молодым муравьям, что это насекомое несъедобно, и детёныш божьей коровки идёт своей дорогой.
Но бел-о-канцы не только спускаются, убивают и едят. Они прокладывают кратчайший путь. Продвигаются между карнизами и отвесными стенами. Иногда вынуждены повисать, держась друг за друга лапками и мандибулами, чтобы преодолеть головокружительные участки. Они делают из своих тел то лестницы, то мосты. Доверие абсолютное, одному из них достаточно ослабить хватку — и весь живой мост обрушится в пропасть.
103683-й отвык от подобных упражнений. Там, за краем света, в искусственном мире Пальцев, все было под мандибулами.
Если бы он от них не сбежал, то стал бы аморфным и ленивым, как Палец. Он ведь видел по телевизору, что Пальцы избегают малейших усилий. Они не умеют даже сами мастерить себе гнёзда. Они разучились охотиться для добывания пищи, разучились убегать от своих врагов. Да, кстати, и врагов у них уже больше нет.
Как гласит мирмекийская поговорка: «Деятельность создаёт орган, а бездействие его уничтожает».
103683-й вспоминает о своей жизни там, за пределами нормального мира.
Что он делал целыми днями?
Он ел мёртвую еду, которая падала ему с неба, смотрел телевизор, говорил по телефону (подключённому к машине — переводчику его феромонов в слышимые слова) с Пальцами. Есть, говорить по телефону, смотреть телевизор — три основных занятия Пальцев.
Он не все рассказал этим мальчишкам. Он не сказал им о том, что общавшиеся с ним Пальцы были, возможно, слишком болтливыми и не очень удачливыми. Они даже не сумели убедить другие Пальцы, что в их интересах признать цивилизацию муравьёв и вступить с ней в переговоры на равных.
Из-за их провала 103683-й пытался теперь осуществить замысел с другого конца: уговорить муравьёв вступить в союз с Пальцами. Сам он в любом случае был уверен, что это необходимо для обеих крупнейших земных цивилизаций. Действовать, соединяя свои таланты, а не противопоставляя их.
Он вспоминает о своём бегстве. Это было непросто. Пальцы не хотели его отпускать. Он дождался благоприятной сводки погоды по телевизору и рано утром ускользнул в щель в верхней решётке.
Теперь оставалось самое трудное. Убедить своих. То, что двенадцать молодых разведчиков не отвергли сразу его предложение, казалось ему добрым предзнаменованием.
Старый рыжий муравей и его спутники завершили маятниковое движение на противоположном краю расщелины. 103683-й говорит остальным, что для удобства они могут звать его, как его старые товарищи по походу, уменьшительным именем, более коротким:
— Моё имя — 103683-й. Но можете называть меня 103-м.
14-й отвечает, что это не самое длинное муравьиное имя, которое он встречал. Раньше у них в отряде был совсем молодой муравей по имени 3642451-й. Когда его надо было позвать, все теряли страшно много времени. К счастью, его съело хищное растение во время охоты.
Спуск продолжается.
Муравьи останавливаются на привал в скальной пещере и обмениваются трофоллаксисом из измельчённых сеноедов и мелоидов. Старого муравья пробирает дрожь отвращения. Ужасно все-таки невкусные эти мелоиды. Слишком горькие. Даже размельчённые.
Тринадцать муравьёв катятся вниз, цепляясь за стену песчаника клейкими подошвами.
Обогнув большой камень, мирмекийский отряд вдруг натыкается на стадо сеноедов. Это маленькие насекомые, разновидность скальных вшей, с очень выпуклыми составными глазами, грызущим ртом и настолько тонкими усиками, что на первый взгляд кажется, что их и вовсе нет.
Сеноеды, погруженные в облизывание жёлтых водорослей, растущих на скале, не заметили приближения муравьёв. Все-таки муравьи-альпинисты встречаются в этих местах не так уж часто. Сеноеды всегда считали, что их вертикальный мир обеспечивает им относительное спокойствие. Если теперь ещё и муравьи начнут взбираться и спускаться по скалам, порядка не жди!
Без долгих сборов сеноеды бежали.
Несмотря на свой преклонный возраст, 103683-й сумел дать несколько великолепных залпов муравьиной кислотой, всякий раз попадая в удирающего сеноеда. Товарищи поздравляют его. Для его возраста у него очень меткий анус.
Отряд подкрепляется сеноедами и с изумлением обнаруживает, что на вкус они несколько напоминают комаров-самцов. Если выразиться точнее, на вкус они — нечто среднее между комаром-самцом и зеленой стрекозой, но без мятного аромата, типичного для последней.
Тринадцать рыжих муравьёв снова огибают цветы: белые постенницы, разноцветные вязели, неизбежные камнеломки с крошечными девственно-чистыми лепестками.
Чуть дальше они разделываются с трипсами. 103683-й их даже не узнал. Живя среди Пальцев, он и позабыл, сколько на свете разной живности. Надо признать, что много. Трипсы, маленькие травоядные с бахромчатыми крылышками, на губах сухо пощёлкивают. Хрустят, конечно, но во рту оставляют кислое послевкусие и как блюдо бел-о-канцев в восторг не приводят.
Разведчики ловят, кроме того, несколько прыгучих гесперид, бронзовых огнёвок (не очень красивых, но мясистых бабочек), ярко-красных серкопов, ленивых и лёгких, с грациозными движениями стрекоз: все безобидные породы, не годные ни на что, кроме как послужить пищей рыжим муравьям.
Убивают они и нескольких мелоидов, упитанных насекомых, чья кровь и гениталии содержат кантаридин, возбуждающее вещество, действующее даже на муравьёв.
На отвесной скале ветер треплет их усики, словно непослушные прядки волос. 14-й стреляет в детёныша оранжевой божьей коровки, с двумя чёрными пятнышками на спине. Из сочленений лапок насекомого сочится вонючая кровь.
103683-й наклоняется, чтобы получше его рассмотреть. Это уловка. Детёныш божьей коровки притворяется мёртвым, залп кислоты рикошетом отскочил от его полусферического панциря. Старый муравей-одиночка знает эту военную хитрость. Некоторые насекомые, почувствовав опасность, выделяют жидкость, в основном тошнотворную, чтобы оттолкнуть своих врагов. Иногда жидкость брызжет из всех пор, иногда на сочленениях набухают, а затем прорываются водяные мешки. В любом случае это лишает всякого аппетита прожорливых хищников.
103683-й подходит к истекающему влагой насекомому. Он знает, что подобная добровольная геморрагия прекратится сама собой, но зрелище впечатляет. Он сообщает двенадцати молодым муравьям, что это насекомое несъедобно, и детёныш божьей коровки идёт своей дорогой.
Но бел-о-канцы не только спускаются, убивают и едят. Они прокладывают кратчайший путь. Продвигаются между карнизами и отвесными стенами. Иногда вынуждены повисать, держась друг за друга лапками и мандибулами, чтобы преодолеть головокружительные участки. Они делают из своих тел то лестницы, то мосты. Доверие абсолютное, одному из них достаточно ослабить хватку — и весь живой мост обрушится в пропасть.
103683-й отвык от подобных упражнений. Там, за краем света, в искусственном мире Пальцев, все было под мандибулами.
Если бы он от них не сбежал, то стал бы аморфным и ленивым, как Палец. Он ведь видел по телевизору, что Пальцы избегают малейших усилий. Они не умеют даже сами мастерить себе гнёзда. Они разучились охотиться для добывания пищи, разучились убегать от своих врагов. Да, кстати, и врагов у них уже больше нет.
Как гласит мирмекийская поговорка: «Деятельность создаёт орган, а бездействие его уничтожает».
103683-й вспоминает о своей жизни там, за пределами нормального мира.
Что он делал целыми днями?
Он ел мёртвую еду, которая падала ему с неба, смотрел телевизор, говорил по телефону (подключённому к машине — переводчику его феромонов в слышимые слова) с Пальцами. Есть, говорить по телефону, смотреть телевизор — три основных занятия Пальцев.
Он не все рассказал этим мальчишкам. Он не сказал им о том, что общавшиеся с ним Пальцы были, возможно, слишком болтливыми и не очень удачливыми. Они даже не сумели убедить другие Пальцы, что в их интересах признать цивилизацию муравьёв и вступить с ней в переговоры на равных.
Из-за их провала 103683-й пытался теперь осуществить замысел с другого конца: уговорить муравьёв вступить в союз с Пальцами. Сам он в любом случае был уверен, что это необходимо для обеих крупнейших земных цивилизаций. Действовать, соединяя свои таланты, а не противопоставляя их.
Он вспоминает о своём бегстве. Это было непросто. Пальцы не хотели его отпускать. Он дождался благоприятной сводки погоды по телевизору и рано утром ускользнул в щель в верхней решётке.
Теперь оставалось самое трудное. Убедить своих. То, что двенадцать молодых разведчиков не отвергли сразу его предложение, казалось ему добрым предзнаменованием.
Старый рыжий муравей и его спутники завершили маятниковое движение на противоположном краю расщелины. 103683-й говорит остальным, что для удобства они могут звать его, как его старые товарищи по походу, уменьшительным именем, более коротким:
— Моё имя — 103683-й. Но можете называть меня 103-м.
14-й отвечает, что это не самое длинное муравьиное имя, которое он встречал. Раньше у них в отряде был совсем молодой муравей по имени 3642451-й. Когда его надо было позвать, все теряли страшно много времени. К счастью, его съело хищное растение во время охоты.
Спуск продолжается.
Муравьи останавливаются на привал в скальной пещере и обмениваются трофоллаксисом из измельчённых сеноедов и мелоидов. Старого муравья пробирает дрожь отвращения. Ужасно все-таки невкусные эти мелоиды. Слишком горькие. Даже размельчённые.
34. ЭНЦИКЛОПЕДИЯ
КАК ИНТЕГРИРОВАТЬСЯ: надо понять, что осознанное нами — только поверхностная часть наших мыслей. 10% их осознано и на поверхности, 90% не осознано и скрыто в глубине.
Когда мы говорим, нужно, чтобы 10% осознанного нами адресовались 90% неосознанного наших собеседников.
Чтобы этого достичь, необходимо преодолеть барьер из фильтров недоверия, мешающий информации проникать в подсознание.
Один из способов этого достичь состоит в имитации чужих привычек. Последние ясно проявляются во время еды. Воспользуйтесь этой критической минутой, чтобы прощупать вашего соседа. Если он говорит, прикрывая рукой рот, делайте то же самое. Если он ест картошку фри руками, повторяйте за ним. Если он часто вытирает губы салфеткой, следуйте его примеру.
Задайтесь такими простыми вопросами, как: «Смотрит ли он на меня, когда говорит?», «Разговаривает ли он, когда ест?». Повторяя движения, производимые им в самый сокровенный момент, момент приёма пищи, вы автоматически передаёте послание в его подсознание: «Я из того же племени, что и ты, у нас одинаковая манера поведения, значит, несомненно, одинаковое воспитание и одинаковый образ жизни».
Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том III.
35. УРОК БИОЛОГИИ
После математики шла биология. Жюли отправилась на кафедру точных наук, где её ждали раковины из белого фаянса, банки с плавающими в формалине зародышами, грязные пробирки, закопчённые горелки Бунсена и громоздкие микроскопы.
После звонка ученики и учителя вошли в класс биологии. Все знали, что на этот урок надо облачаться в белые халаты. Выполнения этого ритуала хватало для ощущения того, что надеваешь униформу «посвящённых».
В первой части, так называемой теоретической, профессор выбрал темой «Мир насекомых». Жюли достала тетрадку, решив все тщательно записать, чтобы проверить, совпадает ли мнение учителя с соответствующими отрывками из «Энциклопедии».
Профессор начал:
— Насекомые составляют 80% животного мира. Самые древние, тараканы, появились по меньшей мере триста миллионов лет назад. За ними последовали термиты, двести миллионов лет назад, потом, сто миллионов лет назад, — муравьи. Чтобы вы лучше поняли, насколько давно появились насекомые на земле, достаточно напоминания о том, что известие о нашем самом первом прапрапрадедушке датируется самое большее тремя миллионами лет.
Профессор биологии подчеркнул, что насекомые не только самые древние обитатели земли, но также и самые многочисленные.
— Энтомологи описали примерно пять миллионов различных видов насекомых и каждый день продолжают открывать сотни новых. Для сравнения отметим, что млекопитающих находят всего один новый вид в день.
Он очень крупно написал на чёрной доске «80% животного мира».
— Таким образом, из всех обитателей планеты насекомые самые древние, самые многочисленные и, добавлю, наименее изученные.
Он прервался, и «б-з-з-з» наполнило комнату. Точным движением профессор поймал насекомое, помешавшее уроку, и показал ученикам его раздавленное тело, похожее на скрюченную статуэтку, с ещё торчащими двумя крылышками и единственным усиком на голове.
— Это был летающий муравей, — объяснил человек. — Королева, без сомнения. У муравьёв крылья есть только у самки и самца. Самцы умирают в момент совокупления в воздухе. Королевы продолжают полет без них, отыскивая место, где можно отложить яйца. Как вы сами можете убедиться, с общим повышением температуры присутствие насекомых чувствуется больше.
Он посмотрел на расплющенное тело муравьиной королевы.
— Самцы и самки отправляются в полет обычно прямо перед грозой. Присутствие этой королевы среди нас говорит о том, что завтра может пойти дождь.
Профессор биологии бросил раздавленное тело агонизирующей королевы на корм лягушкам, жившим в аквариуме размером около метра в длину и пятьдесят сантиметров в ширину. Земноводные сгрудились для дегустации угощения.
— В общем-то, — продолжил он, — сейчас происходит неуклонное увеличение числа насекомых, и они все лучше сопротивляются инсектицидам. В будущем мы сильно рискуем встречать все больше тараканов в шкафах, муравьёв в сахаре, термитов в деревянных постройках, комаров и муравьиных принцесс в воздухе. Запасайтесь инсектицидами для борьбы с ними.
Ученики записывали. Профессор объявил, что пора переходить ко второй части урока — практическим работам.
— Сегодня нас интересует нервная система, и особенно периферическая нервная система.
Он попросил учеников с первого ряда пойти взять на полках банки с лягушками и раздать их остальным. Взял одну банку сам и объяснил последовательность действий. Для того чтобы усыпить лягушек, все должны сначала бросить в банку кусочек ваты, пропитанный эфиром, затем взять земноводное в руки, распять его иголками на резиновом коврике в специальном ящичке и помыть под водопроводной водой, чтобы струйки крови не мешали в дальнейшем.
После этого было необходимо пинцетом и скальпелем снять с лягушки кожу, обнажить мышцы и при помощи батарейки и двух электродов найти нерв, вызывающий судороги правой лапки.
Все, кто сумеет добиться нервных сокращений правой лапки лягушки, автоматически получат двадцать баллов из двадцати.
Профессор по очереди проверял, на каком этапе работы был каждый ученик. Некоторым не удавалось усыпить земноводное. Ваты с эфиром в банке становилось все больше, а лягушка продолжала сопротивление. Другие, посчитав, что анестезия удалась, пытались её распять на резиновой подстилке, но лягушка отчаянно молотила воздух ещё свободной лапкой.
Жюли молча наблюдала за своей лягушкой, и на секунду ей показалось, что она сквозь стекло смотрит на саму себя. Рядом с ней Гонзаг точными движениями уже испещрил свою лягушку двадцатью стальными иголками.
Гонзаг тоже смотрел на свою жертву. Земноводное было похоже на святого Себастьяна. Не усыплённая до конца, лягушка пыталась освободиться, но иголки, воткнутые со знанием дела, не давали ей двинуться. Поскольку она не умела кричать, никто не замечал её страданий. Ей удалось выдавить только жалобное «ква-а».
— Слушай, я знаю хорошую шутку, — сказал Гонзаг своему соседу. — Какой самый длинный нерв в человеческом теле?
— Какой?
— Оптический.
— Да? Почему?
— Вырвешь волосок из задницы, а на глаза наворачиваются слезы!
Они прыснули, и, довольный своим остроумием, Гонзаг быстро содрал с лягушки кожу, обнажил мышцу и нашёл нерв. Он ловко приложил электроды — и правая лапка его лягушки отчётливо дёрнулась. Пронзённая иголками корчилась, но рот открывала беззвучно, настолько боль парализовала её.
«Хорошо, Гонзаг, у вас двадцать баллов», — объявил профессор. Закончивший первым и оставшийся без дела, лучший ученик класса бросился на поиски других, не менее интересных, рефлекторных движений лягушки. Он отодвинул большой кусок кожи, приподнял серую мышцу. За несколько секунд ещё совершенно живая лягушка была полностью лишена кожи, а Гонзаг обнаруживал новые нервы, способные вызывать такие же забавные спазмы.
Два его товарища подошли поздравить его и полюбоваться спектаклем.
Сидевшие сзади неумёхи, не сообразившие использовать достаточное количество эфира или не решившиеся глубоко воткнуть иголки, с удивлением смотрели, как лягушки, выглядевшие почище, чем пациенты на сеансе иглоукалывания, выпрыгивали из ящичка. Лягушки скакали по комнате, не обращая внимания на лапки с содранной кожей, тряся серо-розовыми мышцами, вызывая одновременно и смех, и сочувствие учеников.
Жюли от ужаса зажмурила глаза. Бе собственная нервная система превратилась в ручей соляной кислоты. У неё не хватило мужество наблюдать за дальнейшим.
Она схватила банку со своей лягушкой и молча выбежала из класса.
Она пробежала по внутреннему дворику лицея, обогнула квадратную лужайку, посередине которой была воткнута мачта, увенчанная флагом с девизом заведения: «Разум порождает здравый смысл».
Жюли поставила на землю банку и попыталась поджечь мусорные баки. Несколько раз щёлкнула зажигалкой, но ничего не получилось: пламя не занималось. Зажгла кусок бумаги и бросила в бак, но бумага тут же погасла.
«Подумать только, газеты все время твердят, что достаточно небрежно брошенного окурка, чтобы опустошить гектары леса, а я с бумагой и зажигалкой не могу мусорный бак поджечь!» — пробурчала она, продолжая упорствовать.
Наконец огонь занялся. Они с лягушкой внимательно наблюдали за ним.
— Огонь красивый, он отомстит за тебя, лягушечка... — доверительно сообщила ей Жюли.
Она смотрела, как горит мусорный бак. Огонь, он и чёрный, и красный, и жёлтый, и белый. Бак пылал, превращая отвратительные отбросы в тепло и краски. Стена почернела от пламени. Едкая струйка дыма поднималась над мусором.
— Прощай, жестокий лицей, — вздохнула Жюли, отходя.
Она освободила лягушку, и та, уже не глядя больше на пожар, большими прыжками помчалась прятаться в водосток.
А Жюли осталась посмотреть, охватит ли пламя весь лицей.
После звонка ученики и учителя вошли в класс биологии. Все знали, что на этот урок надо облачаться в белые халаты. Выполнения этого ритуала хватало для ощущения того, что надеваешь униформу «посвящённых».
В первой части, так называемой теоретической, профессор выбрал темой «Мир насекомых». Жюли достала тетрадку, решив все тщательно записать, чтобы проверить, совпадает ли мнение учителя с соответствующими отрывками из «Энциклопедии».
Профессор начал:
— Насекомые составляют 80% животного мира. Самые древние, тараканы, появились по меньшей мере триста миллионов лет назад. За ними последовали термиты, двести миллионов лет назад, потом, сто миллионов лет назад, — муравьи. Чтобы вы лучше поняли, насколько давно появились насекомые на земле, достаточно напоминания о том, что известие о нашем самом первом прапрапрадедушке датируется самое большее тремя миллионами лет.
Профессор биологии подчеркнул, что насекомые не только самые древние обитатели земли, но также и самые многочисленные.
— Энтомологи описали примерно пять миллионов различных видов насекомых и каждый день продолжают открывать сотни новых. Для сравнения отметим, что млекопитающих находят всего один новый вид в день.
Он очень крупно написал на чёрной доске «80% животного мира».
— Таким образом, из всех обитателей планеты насекомые самые древние, самые многочисленные и, добавлю, наименее изученные.
Он прервался, и «б-з-з-з» наполнило комнату. Точным движением профессор поймал насекомое, помешавшее уроку, и показал ученикам его раздавленное тело, похожее на скрюченную статуэтку, с ещё торчащими двумя крылышками и единственным усиком на голове.
— Это был летающий муравей, — объяснил человек. — Королева, без сомнения. У муравьёв крылья есть только у самки и самца. Самцы умирают в момент совокупления в воздухе. Королевы продолжают полет без них, отыскивая место, где можно отложить яйца. Как вы сами можете убедиться, с общим повышением температуры присутствие насекомых чувствуется больше.
Он посмотрел на расплющенное тело муравьиной королевы.
— Самцы и самки отправляются в полет обычно прямо перед грозой. Присутствие этой королевы среди нас говорит о том, что завтра может пойти дождь.
Профессор биологии бросил раздавленное тело агонизирующей королевы на корм лягушкам, жившим в аквариуме размером около метра в длину и пятьдесят сантиметров в ширину. Земноводные сгрудились для дегустации угощения.
— В общем-то, — продолжил он, — сейчас происходит неуклонное увеличение числа насекомых, и они все лучше сопротивляются инсектицидам. В будущем мы сильно рискуем встречать все больше тараканов в шкафах, муравьёв в сахаре, термитов в деревянных постройках, комаров и муравьиных принцесс в воздухе. Запасайтесь инсектицидами для борьбы с ними.
Ученики записывали. Профессор объявил, что пора переходить ко второй части урока — практическим работам.
— Сегодня нас интересует нервная система, и особенно периферическая нервная система.
Он попросил учеников с первого ряда пойти взять на полках банки с лягушками и раздать их остальным. Взял одну банку сам и объяснил последовательность действий. Для того чтобы усыпить лягушек, все должны сначала бросить в банку кусочек ваты, пропитанный эфиром, затем взять земноводное в руки, распять его иголками на резиновом коврике в специальном ящичке и помыть под водопроводной водой, чтобы струйки крови не мешали в дальнейшем.
После этого было необходимо пинцетом и скальпелем снять с лягушки кожу, обнажить мышцы и при помощи батарейки и двух электродов найти нерв, вызывающий судороги правой лапки.
Все, кто сумеет добиться нервных сокращений правой лапки лягушки, автоматически получат двадцать баллов из двадцати.
Профессор по очереди проверял, на каком этапе работы был каждый ученик. Некоторым не удавалось усыпить земноводное. Ваты с эфиром в банке становилось все больше, а лягушка продолжала сопротивление. Другие, посчитав, что анестезия удалась, пытались её распять на резиновой подстилке, но лягушка отчаянно молотила воздух ещё свободной лапкой.
Жюли молча наблюдала за своей лягушкой, и на секунду ей показалось, что она сквозь стекло смотрит на саму себя. Рядом с ней Гонзаг точными движениями уже испещрил свою лягушку двадцатью стальными иголками.
Гонзаг тоже смотрел на свою жертву. Земноводное было похоже на святого Себастьяна. Не усыплённая до конца, лягушка пыталась освободиться, но иголки, воткнутые со знанием дела, не давали ей двинуться. Поскольку она не умела кричать, никто не замечал её страданий. Ей удалось выдавить только жалобное «ква-а».
— Слушай, я знаю хорошую шутку, — сказал Гонзаг своему соседу. — Какой самый длинный нерв в человеческом теле?
— Какой?
— Оптический.
— Да? Почему?
— Вырвешь волосок из задницы, а на глаза наворачиваются слезы!
Они прыснули, и, довольный своим остроумием, Гонзаг быстро содрал с лягушки кожу, обнажил мышцу и нашёл нерв. Он ловко приложил электроды — и правая лапка его лягушки отчётливо дёрнулась. Пронзённая иголками корчилась, но рот открывала беззвучно, настолько боль парализовала её.
«Хорошо, Гонзаг, у вас двадцать баллов», — объявил профессор. Закончивший первым и оставшийся без дела, лучший ученик класса бросился на поиски других, не менее интересных, рефлекторных движений лягушки. Он отодвинул большой кусок кожи, приподнял серую мышцу. За несколько секунд ещё совершенно живая лягушка была полностью лишена кожи, а Гонзаг обнаруживал новые нервы, способные вызывать такие же забавные спазмы.
Два его товарища подошли поздравить его и полюбоваться спектаклем.
Сидевшие сзади неумёхи, не сообразившие использовать достаточное количество эфира или не решившиеся глубоко воткнуть иголки, с удивлением смотрели, как лягушки, выглядевшие почище, чем пациенты на сеансе иглоукалывания, выпрыгивали из ящичка. Лягушки скакали по комнате, не обращая внимания на лапки с содранной кожей, тряся серо-розовыми мышцами, вызывая одновременно и смех, и сочувствие учеников.
Жюли от ужаса зажмурила глаза. Бе собственная нервная система превратилась в ручей соляной кислоты. У неё не хватило мужество наблюдать за дальнейшим.
Она схватила банку со своей лягушкой и молча выбежала из класса.
Она пробежала по внутреннему дворику лицея, обогнула квадратную лужайку, посередине которой была воткнута мачта, увенчанная флагом с девизом заведения: «Разум порождает здравый смысл».
Жюли поставила на землю банку и попыталась поджечь мусорные баки. Несколько раз щёлкнула зажигалкой, но ничего не получилось: пламя не занималось. Зажгла кусок бумаги и бросила в бак, но бумага тут же погасла.
«Подумать только, газеты все время твердят, что достаточно небрежно брошенного окурка, чтобы опустошить гектары леса, а я с бумагой и зажигалкой не могу мусорный бак поджечь!» — пробурчала она, продолжая упорствовать.
Наконец огонь занялся. Они с лягушкой внимательно наблюдали за ним.
— Огонь красивый, он отомстит за тебя, лягушечка... — доверительно сообщила ей Жюли.
Она смотрела, как горит мусорный бак. Огонь, он и чёрный, и красный, и жёлтый, и белый. Бак пылал, превращая отвратительные отбросы в тепло и краски. Стена почернела от пламени. Едкая струйка дыма поднималась над мусором.
— Прощай, жестокий лицей, — вздохнула Жюли, отходя.
Она освободила лягушку, и та, уже не глядя больше на пожар, большими прыжками помчалась прятаться в водосток.
А Жюли осталась посмотреть, охватит ли пламя весь лицей.
36. У ПОДНОЖИЯ СКАЛЫ
Ну все. Кончено.
Тринадцать муравьёв спустились со скалы.
Вдруг у 103-го начинается икота. Он шевелит усиками. Товарищи приближаются к нему. Старый разведчик заболел. Возраст... Ему три года. Средняя продолжительность жизни рыжего бесполого муравья — три года.
Значит, он подошёл к концу своей жизни. Только самки, а точнее, королевы живут по пятнадцать лет.
5-й обеспокоен. Он боится, как бы 103-й не умер, не успев рассказать все о мире Пальцев и об угрозе белого плаката. Пальцы необходимо узнать лучше. Если 103-й покинет их сейчас, это будет ужасной потерей для всей мирмекийской цивилизации. Муравьи всегда больше беспокоятся о бесценном расплоде, чем о стариках, впервые 5-й допускает другую мысль, выраженную, кстати, и поговоркой из другого измерения: «Каждый раз, когда умирает старик, сгорает библиотека».
5-й до отвала потчует старика трофоллаксисом из сеноедов. Еда не лечит от старости, но делает её терпимее.
— Мы должны найти способ спасти 103-го, — распоряжается 5-й.
В мире муравьёв считается, что у каждой задачи есть своё решение. Если оно не найдено, значит, просто плохо искали.
103-й начинает выделять запах олеиновой кислоты — характерный признак для умирающих старых муравьёв.
5-й возбуждённо собирает товарищей для абсолютной коммуникации. Абсолютная коммуникация состоит в подключении своего мозга к мозгу собеседников. Усевшись в кружок, касаясь друг друга одними кончиками усиков, они соединят двенадцать разумов в один.
Вопрос: «Как обезвредить биологическую бомбу замедленного действия, угрожающую столь драгоценному старому разведчику?»
Ответы теснятся. Приходят самые безумные идеи. Каждый находит свой выход из положения.
6-й предлагает накормить 103-го корнем плакучей ивы, он считает, что салициловая кислота лечит все болезни. Ему отвечают, что старость не болезнь.
8-й думает, что, поскольку бесценная информация находится в мозгу 103-го, надо перенести его череп на молодое и здоровое тело. На тело 14-го, например. 14-й не в восторге от этой перспективы. Остальные тоже. Слишком рискованно, решает отряд.
— Почему бы быстро не воспринять все феромоны с его усиков? — выделяет 14-й.
— Их слишком много, — вздыхает 5-й.
103-й беспрестанно покашливает, губы его дрожат. 7-й говорит о том, что, если бы 103-й был бы королевой, он бы прожил ещё двенадцать лет.
— Если бы 103-й был королевой...
5-й взвешивает предложение. А ведь сделать королеву из 103-го не так уж невозможно. Все муравьи знают, что существует насыщенная гормонами субстанция — маточное молочко. — обладающая свойством превращать бесполое насекомое в самку или самца.
Коммуникация оживляется. Маточное молочко пчёл использовать нельзя. У этих двух видов генетические характеристики слишком разошлись. Хотя у пчёл и муравьёв общий предок: оса. Осы живут до сих пор, и некоторые из них умеют делать маточное молочко, чтобы искусственно создавать королеву-осу на случай неожиданной гибели их настоящей королевы для её замены.
В конце концов, это способ отодвинуть старость. Усики дюжины муравьёв двигаются все энергичнее. Как найти маточное молочко осы?
12-й уверяет, что знает одну осиную деревню. Он утверждает, что однажды по случайности наблюдал превращение бесполой осы в самку. Королева умерла от неизвестной болезни, и рабочие осы выбрали из своих рядов одну на её место. Ей дали проглотить какого-то снадобья тёмного Цвета, и соискательница через некоторое время уже выделяла аромат самки. Другая Рабочая оса была назначена для неё самцом. Её также напоили похожей жидкостью, и она действительно запахла самцом.
12-й не присутствовал при совокуплении скороспелой, искусственно созданной пары, но много дней спустя он проходил по тем местам и видел, что гнездо не только по-прежнему активно, но даже увеличило число обитателей.
— Ты сможешь найти место, где живут осы-химики? — спрашивает 5-й.
— Это возле большого дуба на севере.
103-й страшно возбуждён. Стать самкой... Иметь пол... Значит, это возможно? Даже в самых безумных мечтах он не надеялся на такое чудо... Радость придаёт ему сил и мужества.
Если это действительно возможно, он хочет обрести пол. В конце концов, даже просто несправедливо то, что волею случая у одних есть все, а у других — ничего. Старый рыжий разведчик поднимает усики и обращает их в ту сторону, где находится большой дуб.
И тут перед ними встаёт серьёзная проблема: большой дуб растёт очень далеко отсюда, и, чтобы добраться до него, нужно пересечь огромный засушливый участок северных земель, называемый сухой и белой пустыней.
Тринадцать муравьёв спустились со скалы.
Вдруг у 103-го начинается икота. Он шевелит усиками. Товарищи приближаются к нему. Старый разведчик заболел. Возраст... Ему три года. Средняя продолжительность жизни рыжего бесполого муравья — три года.
Значит, он подошёл к концу своей жизни. Только самки, а точнее, королевы живут по пятнадцать лет.
5-й обеспокоен. Он боится, как бы 103-й не умер, не успев рассказать все о мире Пальцев и об угрозе белого плаката. Пальцы необходимо узнать лучше. Если 103-й покинет их сейчас, это будет ужасной потерей для всей мирмекийской цивилизации. Муравьи всегда больше беспокоятся о бесценном расплоде, чем о стариках, впервые 5-й допускает другую мысль, выраженную, кстати, и поговоркой из другого измерения: «Каждый раз, когда умирает старик, сгорает библиотека».
5-й до отвала потчует старика трофоллаксисом из сеноедов. Еда не лечит от старости, но делает её терпимее.
— Мы должны найти способ спасти 103-го, — распоряжается 5-й.
В мире муравьёв считается, что у каждой задачи есть своё решение. Если оно не найдено, значит, просто плохо искали.
103-й начинает выделять запах олеиновой кислоты — характерный признак для умирающих старых муравьёв.
5-й возбуждённо собирает товарищей для абсолютной коммуникации. Абсолютная коммуникация состоит в подключении своего мозга к мозгу собеседников. Усевшись в кружок, касаясь друг друга одними кончиками усиков, они соединят двенадцать разумов в один.
Вопрос: «Как обезвредить биологическую бомбу замедленного действия, угрожающую столь драгоценному старому разведчику?»
Ответы теснятся. Приходят самые безумные идеи. Каждый находит свой выход из положения.
6-й предлагает накормить 103-го корнем плакучей ивы, он считает, что салициловая кислота лечит все болезни. Ему отвечают, что старость не болезнь.
8-й думает, что, поскольку бесценная информация находится в мозгу 103-го, надо перенести его череп на молодое и здоровое тело. На тело 14-го, например. 14-й не в восторге от этой перспективы. Остальные тоже. Слишком рискованно, решает отряд.
— Почему бы быстро не воспринять все феромоны с его усиков? — выделяет 14-й.
— Их слишком много, — вздыхает 5-й.
103-й беспрестанно покашливает, губы его дрожат. 7-й говорит о том, что, если бы 103-й был бы королевой, он бы прожил ещё двенадцать лет.
— Если бы 103-й был королевой...
5-й взвешивает предложение. А ведь сделать королеву из 103-го не так уж невозможно. Все муравьи знают, что существует насыщенная гормонами субстанция — маточное молочко. — обладающая свойством превращать бесполое насекомое в самку или самца.
Коммуникация оживляется. Маточное молочко пчёл использовать нельзя. У этих двух видов генетические характеристики слишком разошлись. Хотя у пчёл и муравьёв общий предок: оса. Осы живут до сих пор, и некоторые из них умеют делать маточное молочко, чтобы искусственно создавать королеву-осу на случай неожиданной гибели их настоящей королевы для её замены.
В конце концов, это способ отодвинуть старость. Усики дюжины муравьёв двигаются все энергичнее. Как найти маточное молочко осы?
12-й уверяет, что знает одну осиную деревню. Он утверждает, что однажды по случайности наблюдал превращение бесполой осы в самку. Королева умерла от неизвестной болезни, и рабочие осы выбрали из своих рядов одну на её место. Ей дали проглотить какого-то снадобья тёмного Цвета, и соискательница через некоторое время уже выделяла аромат самки. Другая Рабочая оса была назначена для неё самцом. Её также напоили похожей жидкостью, и она действительно запахла самцом.
12-й не присутствовал при совокуплении скороспелой, искусственно созданной пары, но много дней спустя он проходил по тем местам и видел, что гнездо не только по-прежнему активно, но даже увеличило число обитателей.
— Ты сможешь найти место, где живут осы-химики? — спрашивает 5-й.
— Это возле большого дуба на севере.
103-й страшно возбуждён. Стать самкой... Иметь пол... Значит, это возможно? Даже в самых безумных мечтах он не надеялся на такое чудо... Радость придаёт ему сил и мужества.
Если это действительно возможно, он хочет обрести пол. В конце концов, даже просто несправедливо то, что волею случая у одних есть все, а у других — ничего. Старый рыжий разведчик поднимает усики и обращает их в ту сторону, где находится большой дуб.
И тут перед ними встаёт серьёзная проблема: большой дуб растёт очень далеко отсюда, и, чтобы добраться до него, нужно пересечь огромный засушливый участок северных земель, называемый сухой и белой пустыней.
37. ПЕРВЫЙ ВЗГЛЯД НА ТАИНСТВЕННУЮ ПИРАМИДУ
Повсюду влажные деревья и трава.
Комиссар Линар осторожными шагами пробирался к таинственной лесной пирамиде.
Он заметил змею, чудным образом, словно ёж, утыканную иглами, но он был готов к любым странностям, скрывавшимся в лесу. Полицейский не любил лес. Для него это была враждебная среда, наводнённая ползающими, летающими, копошащимися, липкими тварями.
Лес был царством всякого рода злых чар и порчи. Раньше разбойники грабили здесь путешественников. Тут прятались колдуньи, чтобы предаться своим тайным обрядам. Сторонники большинства революционных движений находили в лесу пристанище. Ещё Робин Гуд пользовался лесом, устраивая весёлую жизнь шерифу Шервуда.
Когда Максимильен был помоложе, он мечтал об исчезновении леса. Все эти змеи, комары, мухи и пауки слишком долго издевались над человеком. Он хотел забетонированного, без единого сантиметра дебрей мира. Бетонные плиты до горизонта. Так было бы гигиеничнее. И позволило бы везде разъезжать на роликовых коньках.
Чтобы не привлекать внимания, Максимильен оделся как для прогулки.
«Настоящая маскировка не копирует окружающую среду, а естественно становится её частью». Он всегда повторял молодым ученикам полицейской школы: в пустыне человек в форме песочного цвета заметнее, чем верблюд.
Наконец он обнаружил подозрительное сооружение.
Максимильен Линар достал бинокль и рассмотрел пирамиду.
Отражения деревьев множились в больших зеркальных плитках и скрывали строение от случайного взгляда. Но одна деталь его выдавала. Было видно два солнца. Одно из них было лишним.
Он приблизился.
Зеркало — отличная маскировка. Под покровом зеркал иллюзионисты заставляют девушек исчезать в пронзаемых острыми саблями чемоданах. Простой оптический эффект.
Он достал записную книжку и аккуратно записал:
«1) Дело о пирамиде в лесу:
а) наблюдение на расстоянии».
Он перечитал, что написал и поспешил разорвать листок. Это была не пирамида, а тетраэдр. У пирамиды четыре стороны и ещё основание, то есть всего пять. У тетраэдра три стороны плюс основание, то есть всего четыре. Тетра — по-гречески «четыре».
Поэтому он исправился:
«1) Дело о тетраэдре в лесу».
Одним из достоинств Максимильена Линара была как раз способность точно определять именно то, что он видел, а не то, что всем казалось. Такой талант объективности помог ему избежать многих ошибок.
Изучение рисования развило эту его способность. Когда рисуешь, то, если видишь дорогу, думаешь о дороге и хочешь провести две параллельные линии. Но, если ты объективно воспроизводишь то, что видишь, благодаря перспективе дорога становится треугольником, обочины её убегают вперёд и сходятся на горизонте.
Комиссар Линар осторожными шагами пробирался к таинственной лесной пирамиде.
Он заметил змею, чудным образом, словно ёж, утыканную иглами, но он был готов к любым странностям, скрывавшимся в лесу. Полицейский не любил лес. Для него это была враждебная среда, наводнённая ползающими, летающими, копошащимися, липкими тварями.
Лес был царством всякого рода злых чар и порчи. Раньше разбойники грабили здесь путешественников. Тут прятались колдуньи, чтобы предаться своим тайным обрядам. Сторонники большинства революционных движений находили в лесу пристанище. Ещё Робин Гуд пользовался лесом, устраивая весёлую жизнь шерифу Шервуда.
Когда Максимильен был помоложе, он мечтал об исчезновении леса. Все эти змеи, комары, мухи и пауки слишком долго издевались над человеком. Он хотел забетонированного, без единого сантиметра дебрей мира. Бетонные плиты до горизонта. Так было бы гигиеничнее. И позволило бы везде разъезжать на роликовых коньках.
Чтобы не привлекать внимания, Максимильен оделся как для прогулки.
«Настоящая маскировка не копирует окружающую среду, а естественно становится её частью». Он всегда повторял молодым ученикам полицейской школы: в пустыне человек в форме песочного цвета заметнее, чем верблюд.
Наконец он обнаружил подозрительное сооружение.
Максимильен Линар достал бинокль и рассмотрел пирамиду.
Отражения деревьев множились в больших зеркальных плитках и скрывали строение от случайного взгляда. Но одна деталь его выдавала. Было видно два солнца. Одно из них было лишним.
Он приблизился.
Зеркало — отличная маскировка. Под покровом зеркал иллюзионисты заставляют девушек исчезать в пронзаемых острыми саблями чемоданах. Простой оптический эффект.
Он достал записную книжку и аккуратно записал:
«1) Дело о пирамиде в лесу:
а) наблюдение на расстоянии».
Он перечитал, что написал и поспешил разорвать листок. Это была не пирамида, а тетраэдр. У пирамиды четыре стороны и ещё основание, то есть всего пять. У тетраэдра три стороны плюс основание, то есть всего четыре. Тетра — по-гречески «четыре».
Поэтому он исправился:
«1) Дело о тетраэдре в лесу».
Одним из достоинств Максимильена Линара была как раз способность точно определять именно то, что он видел, а не то, что всем казалось. Такой талант объективности помог ему избежать многих ошибок.
Изучение рисования развило эту его способность. Когда рисуешь, то, если видишь дорогу, думаешь о дороге и хочешь провести две параллельные линии. Но, если ты объективно воспроизводишь то, что видишь, благодаря перспективе дорога становится треугольником, обочины её убегают вперёд и сходятся на горизонте.