Верещагин Олег Николаевич
Будьте бдительны! Сборник рассказов
МЁРТВЫЙ ГОРОД
Сводка о потерях выглядела удручающе. Ромашов смотрел на лежащий перед ним лист и, если честно, не мог понять, почему Воронеж ещё держится.
Буквы сводки вдруг затеяли странный танец. Ромашов тряхнул головой и понял, что уснул сидя и с открытыми глазами. Он вздохнул и попытался понять наконец, о чём там говорится.
3-й сводный казачий полк - 11 убитых, 8 выбывших из строя, в строю - 272 чл.
5-й сводный казачий полк - 32 убитых, 17 выбывших из строя, в строю 112 чл.
2-й Донской казачий полк - 23 убитых, 5 выбывших из строя, в строю 201 чл.
17-й батальон ВДВ - 12 убитых, 14 выбывших из строя, в строю - 311 чл.
117-й мотопехотный полк - 14 убитых, 17 выбывших из строя, в строю - 422 чл. сводный бронедивизион - 22 убитых, 24 выбывших из строя, в строю - 125 чл. выведено из строя: 1 танк Т-72, 1 танк Т-80, 1 ЗСУ
"тунгуска", 2 БМП-2, 1 122-мм САУ "гвоздика". осталось: 7 танков Т-72, 5 ЗСУ "тунгуска", 17 ЗСУ "шилка",
7 БМП-2, 3 122-мм САУ "гвоздика", 2 152-мм САУ "акация". сводный артиллерийский полк - 5 убитых, 2 выбывших из строя, в строю - 202 чл. сводный полк милиции - 27 убитых, 22 выбывших из строя, в строю - 345 чл. сводный полк МЧС - 20 убитых, 19 выбывших из строя, в строю - 302 чл.
4-я интернациональная рота - 12 убитых, 3 выбывших из строя, в строю - 73 чл.
9-я интернациональная рота - 20 убитых, 11 выбывших из строя, в строю - 90 чл.
4-я егерская дружина - 26 убитых, 20 выбывших из строя, в строю - 119 чл.
7-я егерская дружина - 27 убитых, 10 выбывших из строя, в строю - 132 чл.
8-я егерская дружина - 31 убитых, 19 выбывших из строя, в строю - 97 чл. именной Дроздовский полк - 52 убитых, 22 выбывших из строя, в строю - 524 чл. разведотряд "Солардъ" - 2 убитых, выбывших из строя нет, в строю - 29 чл.
1-я дружина народного ополчения - 19 убитых, 3 выбывших из строя, в строю -142 чл.
2-я дружина народного ополчения - 24 убитых, 4 выбывших из строя, в строю - 119 чл.
3-я дружина народного ополчения - 20 убитых, 7 выбывших из строя, в строю - 92 чл.
4-я дружина народного ополчения - 3 убитых, 7 выбывших из строя, в строю - 203 чл.
5-я дружина народного ополчения - 14 убитых, 3 выбывших из строя, в строю - 137 чл.
6-я дружина народного ополчения - 17 убитых, 11 выбывших из строя, в строю - 142 чл.
7-я дружина народного ополчения - 21 убитых, 2 выбывших из строя, в строю - 132 чл.
8-я дружина народного ополчения - 6 убитых, 15 выбывших из строя, в строю - 204 чл. сводный отряд лёгкой авиации - убитых и выбывших из строя нет, в строю 44 чл. и
21 параплан "гриф".
Господи, ужаснулся Ромашов. За один день - 460 убитых, 255 выбывших из строя. И город - огромный, почти миллионный (до войны…) Воронеж, на одиннадцатый день боёв держат 4571 защитник. Ну - плюс восемь человек его штаба. С такими темпами потерь - на неделю, не больше. Хотя есть ещё его личный резерв. Непочатый, так сказать. Базирующийся в военно-авиационном училище, технологической академии, в его штабе - здесь, в спорткомплексе "Буран".
1-й Кубанский казачий полк - в строю 314 чл.
16-й батальон ВДВ - 1 убитый, в строю 450 чл.
3-я егерская дружина - в строю 322 чл. отдельная танковая рота - в строю 82 чл., 7 танков Т-80, 5 120-мм САУ "вена",
2 203-мм САУ "пион", 3 ЗСУ "тунгуска"
1168 человек. Но и это - капля в море в случае чего… Стоп, а что это за убитый у десантников? Их не бомбили, не обстреливали… Не иначе - кто-то не выдержал и застрелился…
…И всё-таки они держат город - против экспедиционного корпуса НАТО, насчитывающего не меньше 45 тысяч активных штыков при поддержке солидного количества танков, артиллерии и авиации.
Бывший генерал вдребезги разбитой за первые три дня войны российской армии Виктор Павлович Ромашов - руководитель обороны Воронежа - не мог понять, как, собственно, у них это получается? Да что там говорить - он не мог понять, как оказался в руководителях. Ему вспомнилось - заставленная сожжённой техникой его дивизии дорога на Белгород, огонь, сотни обугленных трупов, воронки… И он - сидящий на подножке штабного УАЗа с пистолетом в руке. Не понимающий, почему налетевшие "тандерболты" пожалели его - в насмешку, для издевательства, что ли? Раздумывающий, застрелиться сейчас или позже. А потом - какие-то люди в полувоенном, с нашивками на рукавах - большие чёрно-жёлто-белые угольники… Молодой парень в ярком берете, его слова: "Товарищ генерал, просим принять команду… Воронеж… опорный пункт… надежда остановить…"
Ромашов тряхнул головой.
Противник… Генерал-лейтенант придвинул разрозненную груду рапортов, написанных от руки. Странно, повторяется ситуация Великой Отечественной. Линия обороны на левобережье по Острогожской, Краснознамённой, Кольцовской улицам, Московскому проспекту - до Семилук, где польские части сумели три дня назад прижать защитников к водохранилищу. А правобережье всё ещё полностью в руках защитников - враги застряли вдоль болот по берегам Усманки и в город не вошли; выброшенный восемь дней назад в район Вогрэсовского моста десант венгерских парашютистов наконец-то добит в Кировском доме культуры, где эти сволочи, надо сказать, очень храбро держали оборону все эти дни… Ликвидацией занимались донцы, 4-я интернациональная рота и 7-я дружина народного ополчения. Пленных, как почти всегда, нет. Были, конечно, были. Но…
Генерал-лейтенант выругался и покачал головой. Даже допросить некого! Он сердито задвигал бумагами.
Северный мост взорван. НАТОвская авиация его берегла-берегла, а теперь мы же сами и взорвали - слишком близко поляки. Командир Дроздовского полка пишет - в ЦПКиО - пять стычек с разведпатрулями прибалтийской бригады. Это у него в стычках столько убитых - больше полусотни? Романов представил себе замкнутого, лощёного и отчаянно храброго полковника Кологривова. Его бойцы на полковника чуть ли не молились. "В прошлой жизни" полковник был директором лицея. Но что делать, если профессиональные военные не смогли защитить страну - а он смог хотя бы собрать свой полк на пустом месте, вооружить, повести в бой и если не победить, то хоть не проиграть? Нет, разнос устраивать не будем…
Но какая солянка! Где они, эти американцы, с которыми мы воюем? Мы воюем с американцами, снова повторил про себя Ромашов и усмехнулся. Хрена… Прибалты, румыны, венгры, поляки, молдаване, хорваты, грузины, азербайджанцы, турки, украинцы (вот ужас-то где!!!). "Частные армии" из разных "агентств" со всего света. А американцы - в кабинах самолётов и "вертушек", где-то в тылах у орудий, в штабах… Он и не видел ни одного, кроме тех, из делегации, десять дней назад предлагавших ему сдать город "во избежание дальнейшего бессмысленного кровопролития".
А его собственные защитники? Это тоже смех… Остатки регулярной армии - десантники, его "личная" мотопехота, собранная на той ужасной дороге, где погибла дивизия, которую он вёл к Белгороду, подчиняясь последней полученной от начальства команде, танкисты, артиллеристы… Менты и "чрезвычайка", которых организовали какие-то оптимисты-офицеры. Казаки - местные "ролевики" и выбитые с юга донцы и кубанцы. "Интернационалисты" - курды, армяне, украинцы, белорусы, абхазы, сербы, поляки - до двадцати национальностей, есть даже немцы из Германии и французы из Франции, есть даже бывший "настоящий" американский капитан!!! "ЧЗБ", "чёрно-золото-белые", бойцы самоорганизованного (Ромашов толком не понимал, кем и когда) Русского Национального Войска - дружинники, дроздовцы (кстати, почему дроздовцы - так и неясно)(1.), разведчики отряда "Солардъ"… Наконец - местные ополченцы, сбродно одетые, вооружённые всем подряд - от ППШ и охотничьих ружей до трофейных польских и венгерских "калашниковых" и М16, под командой самовыдвиженцев, выбранных голосованием…
Если бы недавно кто-то сказал ему - будешь, генерал, командовать такой "армией" - он бы расхохотался.
А вот листок: "Переходы на нашу сторону". С ума сойти, устало подумал Ромашов. Там есть чокнутые, с той стороны, которые переходят к нам. Но это факт, и факт отрадный…
На окраине Подгорного - двое поляков, капрал и поручик. Сразу попросились в строй. В районе Новой Усмани, на дороге М4 - аж 17 украинцев-десантников, в том числе - три офицера. Сразу попросились в строй. Привели с собой скрученного польского майора-инструктора (ага, вот и пленный для допроса). На стадионе "Чайка" - пятеро украинцев из мотопехоты, один офицер. Сразу попросились в строй. На площади Черняховского - трое хорватов из спецназа. Сразу попросились в строй. Ого! Аж у дворца спорта "Кристалл" обнаружился невесть как туда пробравшийся швед (господи!!!) из подразделения "частной армии" "Блэкуотерс". Сказал по-русски: "Янки - гавно", пояснил жестами, что он сапёр и попросился непременно к казакам. Анекдот, честное слово. Как он казаков-то жестами изображал, вот бы узнать… Но приобретение хорошее.
Итого - + 28 бойцов. Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан.
Потери противника, как всегда, завышены. Если их считать, то окажется, что мы уже весь оккупационный корпус НАТО плюс миротворцев ООН под Воронежем положили. Всего по рапортам выходило не меньше трёх тысяч убитых, но Ромашов, наученный опытом, решительно поделил её на три. Порядка 800-1200 убитых НАТОвцев. Если учесть, сколько у них техники и какое снаряжение - отличный результат. К одному из рапортов было приложена распечатанная на цветном принтере фотка, сделанная цифровиком (у них там где-то ещё компьютер работает!) - Ромашов узнал воронежский цирк. Повсюду лежали убитые - навалом, местами кучами. На рукавах камуфляжей генерал-лейтенант различил хорватские клетчатые нашивки. Несколько ополченцев собирали оружие. На глаз убитых было не меньше сотни. Да-а, это уже документальное подтверждение.
Хорваты, подумал генерал-лейтенант. Славяне. Славяне… Славяне… Он вгляделся в лицо молодого парнишки, лежащего на клумбе - боком, из живота через вспоротый французский жилет и немецкий камуфляж вывалились внутренности, ноги были полуоторваны у бёдер. На лице застыли ужас и боль, и Ромашов отбросил фотку к документам.
Техника. Сбит "блэк хок", сбит "тандерболт"… Парапланщики сожгли два "абрамса" и "паладин"… Генерал-лейтенант изо всех сил пытался заставить себя осознавать информацию, но понял, что не сможет. Четвёртую ночь без сна - не сможет никак.
В городе всё ещё осталось около двухсот тысяч гражданского населения, в основном - женщины, дети, старики. Не работает канализация, водопровод, мало продуктов. Можно
***
1. ДРОЗДОВСКИЙ Михаил Гордеевич (1881-1919), российский генерал-майор (1918). В декабре 1917 сформировал на Румынском фронте отряд, с которым прошел из Ясс через Украину к Ростову-на-Дону на соединение с Добровольческой армией; в ее составе командовал пехотной дивизией, получившей после его смерти название "дроздовской". В описанном мною варианте будущего элитные части добровольческого Русского Национального Войска носят те же названия, что и "именные" части Белой армии - каппелевцы, дроздовцы, марковцы и т.д. - и даже береты тех же цветов, какие имели полковые фуражки белых частей. было бы мобилизовать немногочисленных оставшихся мужчин. Но где взять оружие?
По гражданским статистики нет. А ведь они гибнут каждый день - сотнями, наверное. Вчера - Ромашов сморщился - он видел, как две девочки - лет по 9-10 - хоронили на клумбе - на пляже за Чернавским мостом - мёртвую женщину. Выкопали мелкую ямку - и… Ромашов вспомнил, как одна из девочек посмотрела на него, вышедшего из машины. Пустыми, спокойными глазами. И вернулась к - кому? Сестре, подружке? Кого они хоронили? Сестру, мать?
Господи… Что же с этим-то делать? Он не знал. Он мог защищать город, потому что это было его делом. Его профессией. Но как помочь его жителям - тем, кто не носил оружие - он не знал.
В засыпающем, измученном мозгу генерал-лейтенанта промелькнуло ещё - а вроде бы кто-то… да, командир 7-й егерской, которая обороняется в районе гостиницы "Анта"… чэзэбэшник… как его фамилия? Известная, как того таможенника в "Белом солнце пустыни" звали… а, Верещагин! Этот Верещагин вроде бы подавал докладную сегодня - что-то насчёт гражданских…
Но сил у Ромашова больше не было. Когда через три минуты мальчишка-вестовой принёс сводки радиоперехвата, генерал-лейтенант спал за столом - щекой на бумагах.
***
- Надсотник… надсотник… Олег Николаевич, проснитесь… просыпайтесь же…
Спящий на продавленной раскладушке в углу комнаты человек что-то пробормотал сквозь зубы и сел - с ожесточённым лицом. Отсветы керосиновой лампы, которую держал в руке невысокий белобрысый парнишка, склонившийся к раскладушке, сделали это лицо похожим на древнегреческую маску; коротко подстриженные волосы блестели сединой.
- Олег Николаевич, - парнишка с лампой выпрямился. - Вы приказали разбудить, когда вернётся разведка. И соберутся командиры сотен.
- Все живы? - на плечах камуфляжа рывком поднявшегося человека вздыбились мягкие чёрные погоны с продольной алой полосой и восьмиконечной звёздочкой - знаками различия надсотника РНВ. Под левый погон был заткнут чёрный берет. Надсотник Верещагин вжикнул молнией "тарзана", щёлкнул ремнём, на котором выделялась большая кобура старого "маузера" и, забросив на плечо АК-103 с прилаженным подствольником ГП-30, коротко сказал своему вестовому: - Пошли.
- Все живы, - ответил тот уже на ходу. Надсотник кивнул.
Двери в комнатке, где он спал - бывшей щитовой гостиницы - давно не было. В довольно широком подземном коридоре в нескольких местах прямо на полу горели костры, сидели и лежали вооружённые люди, слышался негромкий разговор и даже песня:
- Берега, берега…
Берег этот и тот…
Между ними река нашей жизни…
Песня была из прошлой жизни, кончившейся всего три недели назад, но казавшейся чем-то древним, как история первобытного общества.
Надсотник на ходу кому-то кивал, кому-то улыбался, кому-то бросал пару слов. Он делал это не для игры и не по обязанности. Просто… а что - "просто", он бы не взялся объяснить даже за полный цинк патронов. Но, вглядываясь в лица дружинников, он ощущал одно чувство - единство с ними. И с теми ста с небольшим, что ещё оставались в строю. И с теми шестью десятками, которые сейчас лежали в госпитале на Правобережье, на Ростовской. И с теми полутора сотнями, которых больше не было… но странным образом они были. Были здесь. С живыми.
Большинство дружинников - молодые крепкие мужики по 25-35 лет. Но мелькали лица 18-20-летних, тех, кому уже перевалило за сорок (и даже сильно), а иногда - мальчишеские физиономии 15-16-летних. Это всё были его бойцы. Не убавить, не прибавить.
- Прибавить я бы не отказался, - пробормотал он, поворачивая на лестницу.
- Что? - спросил вестовой.
- Ничего, Паш, это я так, - мягко ответил надсотник. Помедлил и спросил: - Паш… Ты не жалеешь, что увязался со мной?
- Нет, - коротко ответил вестовой.
Наземные полуразрушенные этажи гостиницы в предутренний час караулили только пулемётчики и снайперы, лежавшие неподвижно в своих гнёздах - там, где отсвет многочисленных пожаров надёжно ослеплял вражеские приборы ночного видения. "Батька", немало сделавший для формирования РНВ, не поскупился - войско было хорошо вооружено. В дружине были три 82-мм миномёта, 12 "утёсов", столько же АГС-30. Правда - это было в начале боёв. Сейчас миномёт оставался один, "утёсов" - десять (хотя враги за ними охотились специально и упорно - их пули поджигали даже БМП), гранатомётов - семь. И ко всему этому - всё меньше и меньше боеприпасов. Правда, в сотне были теперь ещё трофейные "браунинг" и Мк-19.
Около одного из снайперов Верещагин присел - в стороне от пролома, который миновал, привычно пригнувшись. Снаружи пахло гарью, тленом, взрывчаткой.
- Что там? - спросил он. Снайпер был одним из тех, кто просматривал Елецкую дорогу. Оттуда могли придти поляки - если части, держащие оборону вдоль водохранилища, не выдержат натиска.
- Тихо, - буркнул, не двигаясь, боец.
Компьютерный центр гостиницы уцелел чудом. Уцелел даже автономный генератор, но машины уже давно никто не запускал, а генератор переключили на фельшпункт в подвале, чтобы хотя бы там можно было дать нормальное освещение. На стульях-вертушках сидели трое офицеров, командиры сотен - сотник Земцов, подсотник Басаргин и сменивший недавно убитого командира второй сотни Демидова надурядник Климов, командир разведчиков. На сухом горючем кипел котелок с чаем, лежали рассыпанные галеты.
Поприветствовав командира кивками и взмахами рук, офицеры дождались, пока он усядется на один из стульев, вытянув ноги. Земцов передал Верещагину никелированную кружку с чаем.
- Я слушаю, - буркнул надсотник.
- В общем, так, - невысокий, широкоплечий, бритый наголо Климов был, как всегда в мирной обстановке, нетороплив. - В районе ксюшкиной церкви - никого. На Бульваре Победы, на Жукова - пусто. Отошли. А вот на Невского стоят "паладины". Двенадцать штук… - он засмеялся, как будто говорил что-то весёлое. - С самоходками штатовские морпехи. Настоящие. Улица 60-й армии забита поляками. Штурмовые группы в полной готовности.
- Так, - сказал Земцов - тоже невысокий и крепкий, но белобрысый, с густой короткой бородой и длинными усами. - Вот и подарок.
- Пашка, - Верещагин повернулся к вестовому. - Садись на скутер. Дуй в "Буран". Ромашову скажи - с рассветом нас атакуют. Пусть подкинет огонька по Невского, по 60-й армии… если пришлёт хотя бы одну "шилку" - будет великолепно.
- Не пришлет, - сказал высокий, кавалергардски изящный, чисто выбритый Басаргин. - Скажет - одна уже есть.
- Дуй и проси, что я сказал, - повысил голос Верещагин, и вестовой выбежал в коридор.
Офицеры какое-то время молча пили чай, слушая, как где-то на юге то разгорается, то затихает бой.
- Опять на Вогрэсовский мост ломятся, - сказал Земцов. Поставил пустую кружку, с сожалением вздохнул. - Ладно, пойду к своим.
- Угу, - кивнул Верещагин. - Клим, иди тоже, поспи.
- И то дело, - согласился надурядник, ловко закидывая за спину "сайгу" 12-го калибра, а АКМС со сложенным прикладом беря в руку.
Басаргин, облокотясь на компьютерный столик, играл златоустовским "бекасом" - нож порхал над пальцами, крутился между ними… Верещагин долго и бездумно следил за движением ножа. На юге стали бить орудия.
- "Спруты", 125-миллиметровки, - сказал Басаргин, с размаху убирая нож в ножны. - Отобьются… Хорошо, что склады тут Вовочка с Медведом не успели ликвидировать.
- Хорошо, - согласился надсотник. - Слушай, Басс… а ты не чувствуешь себя мерзавцем?
- Чувствую, - сердито ответил подсотник. - Чувствую за то, что ничего не сделал, чтобы прекратить этот бардак года три назад.
- Я не об этом…
- Я знаю, о чём ты. Самоед ты, Олег.
- Самоед? - усмехнулся командир дружины.
- Самоед. Ты же этой войны хотел. Ты вообще её последним шансом называл!
- Называл?
- Перестань за мной повторять! - разозлился Басаргин и встал. Шевровые сапоги, которые он носил вместо берцев, как у большинства дружинников, скрипнули зло. - Я отлично знаю, что ты сейчас будешь делать! Вместо того, чтобы пойти и поспать ещё пару часов, ты сейчас пойдёшь шататься по окрестным подвалам! Тешить свою мятущуюся душу! И кончится тем, что тебя грохнет какой-нибудь морпех-снайпер! Чего ты смеёшься?! - у Верещагина и правда вздрагивала губа, а в глазах зажглись весёлые искорки. - Чего ты смеёшься, долдон?!
- Мятущуюся душу - это хорошо, - сказал надсотник и захохотал в голос.
Секунду казалось, что Басаргин сейчас бросится на него. Но вдруг тот махнул рукой и засмеялся тоже.
- Ты всегда был кретином, - заключил он. - Ну ладно. Я пойду тоже.
Выходя, он задержался, крепко хлопнул командира по плечу и сказал:
- Мы их сделаем. В конце концов мы их сделаем, и не важно, что будет с тобой и со мной.
***
В одном Игорь Басаргин ошибался.
Верещагин не собирался тешить мятущуюся душу. Он и сам не знал, почему снова и снова с таким упорством обходит подвалы окрестных домов, в которых жили - существовали, вымирали - тысячи "гражданских", как называл их генерал-лейтенант Ромашов.
В такие минуты надсотник чувствовал себя бесконечно усталым и тяжело виноватым.
Басаргин был прав. Он - Верещагин - хотел войны. Хотел, потому что верил тогда и продолжал верить сейчас, что лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Но эти люди… Когда он появлялся среди них, то приходили усталость и вина. Ведь у всех у них до войны была жизнь. И дело не в том, жили они в блочных домах или в элитных особняках, ели на обед пиццу или ресторанные изыски. Просто - была жизнь, устоявшаяся, понятная, со школами для детей, медицинскими полисами, телевизором, какими-то радостями и достижениями, какими-то мечтами и желаниями.
Он презирал эти мечты и желания, презирал эти радости и достижения, потому что совершенно точно знал - это всё хлев. Хлев, хлев, хлев… Но эти-то люди были довольны такой жизнью! И сейчас, встречаясь с ними взглядами, он не мог отделаться от мысли, что они проклинают его, отнявшего всё это. Ведь и телевизор, и полисы, и школы - всё это осталось бы и в подмандатных зонах, и в лимитрофных государствах, на которые собирались поделить Россию ООН и НАТО. А такие, как он - не очень-то и многочисленные! - встали на дыбы. И вместо мирного раздела, мирной оккупации - то, что есть сейчас…
Нет, думал он, пробираясь развалинами. Это не Великая Отечественная, не получилось Великой Отечественной. Большинство просто боится и прячется в подвалах, покорно умирая. Боятся тех, кто бомбит и обстреливает. И его боятся тоже - потому что он, не такой сильный, как оккупанты, всё-таки ближе, чем они и тоже может выстрелить. Нет народа-великана. Есть процентов десять фанатиков, которым повезло неплохо вооружиться и худо-бедно самоорганизоваться. И есть остальные. Покорно ждущие, кто победит. И даже не понимающие, из-за чего началась война.
Но что он может поделать с собой, если ему их жалко?!
Лазить по развалинам в самом деле было опасно. Но надсотник почему-то был уверен, что его не убьют в эти моменты. Вот именно в эти - не убьют.
В воронке от "томагавка" лежали трупы поляков. Много, не меньше шестидесяти. Их туда стащили после вчерашнего боя. Около ямы порыкивали и урчали несколько собак. И суетились среди трупов крысы. Крыс и собак пока ещё не едят (по крайней мере - явно). Пока ещё есть какие-то запасы, а у кого нет - можно добыть. Просто трудно представить, как начинён едой современный город. Главное достижение цивилизации…
Изощрённый инстинкт вдруг засигналил - опасно!!! Верещагин быстрым и одновременно плавным движением присел - и слился с развалинами. И через пару секунд уловил приближение двух человек - они тоже пробирались по развалинам с запада.
В правой руке надсотника появился длинный прямой нож. Зачем шуметь? Мы не будем шуметь. Если это вражеские разведчики и их всего двое - одного порежем, а другого… ну что ж, будет язык. Как получится, в общем.
Но уже через полминуты надсотник расслабился. Около ямы появились двое мальчишек. Лет по 13-14, высокие, худые, одетые в потрёпанное барахло, бывшее когда-то модным. Модное - из тех времён, когда это слово имело смысл. Из прошлого времени, из древности - о боги! - месячной давности! Когда эти мальчишки ходили в школу, гоняли игрушки на компах… что ещё они делали? Да много что они делали и не думали, не могли подумать, что…
У мальчишек были рюкзаки - обычные школьные рюкзаки, тяжёлые, судя по всему. Они опустили их на землю, встали, широко расставив ноги, на краю ямы, начали сосредоточенно мочиться. Один что-то сказал, второй хихикнул. И в тот момент, когда они застегивались, Верещагин встал.
Мальчишки шарахнулись. Но тут же обмякли - узнали командира дружинников. Один из них - пониже ростом, светленький - даже вежливо сказал:
- Здравствуйте…
- И вам того же, - кивнул Верещагин, подходя. Мальчишки смотрели на него, а он не мог вспомнить, видел их раньше или нет. И, чтобы они не уходили (страшно не хотелось этого!), спросил, кивая на рюкзаки: - Что там?
- Консервы, еда вообще, - сказал светленький.
- Откуда? - поинтересовался надсотник. Второй мальчишка мотнул головой неопределённо:
- Да… вон там, в магазине… там ещё много…
- На той стороне? - спросил Верещагин. Мальчишки уставились под ноги. - Убьют же.
- Не, мы местные, мы тут всё хорошо знаем, - ответил светленький беспечно. Помедлил, нагнулся, достал из рюкзака блок "Marlboro". - Вот, возьмите…
- Димон… - зашипел его приятель. Надсотник улыбнулся:
- Спасибо, я не курю…
- Ну, отдадите кому-нибудь, - настаивал мальчишка.
Верещагин помедлил. И - взял блок.
- Отдам, - пообещал он мальчишкам.
ПИОНЕРЫ
- Чего ты ему отдал? - недовольно спросил Влад, ныряя в обрушенный коридор. - А наши чего курить будут?
- Не ной, там ещё есть, - Димка Медведев на ходу содрал обёртку с шоколадки. - Всем хватит… Значит, половину хавчика отдаём мелким и женщинам. Остальное делим, как всегда?
- Угу… погоди, - Влад достал сигарету, зачиркал спичками, с наслаждением закурил. - Пхххх… Хоть отожрёмся. Знаешь, я думал - всё отберёт.
- Кто? - не понял Димка, жуя.
- Кто-кто… Этот. Дружинник.
- Да ладно тебе… Много они у нас отбирали?
- Я бы хрен отдал, - Влад продемонстрировал "браунинг". - Смотри. Там подобрал. И патрон набрал.
- Можно бы и ещё притащить… - задумчиво сказал Димка. Глотнул шоколад.
- Да у всех уже есть почти, зачем ещё-то? - не понял Влад.
- Да так, - неопределённо ответил Димка, бросая скомканную обёртку в темноту. - Так просто. Потащили.
***
Димка проснулся от того, что его вызвали к доске на физике. Он не знал темы и открыл глаза почти с облегчением.