Правда, помочь с возвращением они нам не могли. У них был ворох гипотез (половина – Санины, чьи ж еще?), но не имелось ни единой, в достоверности которой был бы уверен хотя бы сам ее автор.
Настоящая буря поднялась, когда Танюшка сообщила, что никуда они не пропадали, цветут и пахнут возле родимых семей в славном Кирсанове, и не ищут их ни милиция, ни школа, ни родители, ни КГБ, ни друзья…
А меня как раз тут и ошарашило…
…что и нас НИКТО НЕ ИЩЕТ!!!
Я даже не сразу осознал эту дикую информацию. Но я помнил, например, как тот же Колька вернулся «с браконьерки» и похвастался дюжиной уток. А на следующий день мы виделись в школе!!! Да и остальные…
Но это значит, что мы с Танькой сейчас сидим в «Севере»… или гуляем по Кирсанову… или пьем ситро с бутербродами у меня на веранде…
И остальные, может быть, тоже с нами.
Там.
И здесь.
Я помотал головой, открыл рот и сказал почти отчаянно:
– Послушайте, ребята!..
– За что ты мне нравишься, Олег, – нарушив долгое молчание, сказал Игорек Северцев, – так это за умение всегда внести нужную ноту в разговор. Как дубиной по затылку.
– Замолкни, Север… – процедил Вадим.
– Да что изменится от того, что я замолкну… – Игорь махнул рукой с серебряной «печаткой» на безымянном пальце. Кстати, его одежда сохранилась едва ли не лучше, чем у всех остальных, – Север всегда предпочитал купленную у фарцовщиков хорошую кожу.
Снова посыпались идеи – в основном заимствованные из научно-популярной фантастики разного уровня. Но сейчас в голосах – вот идиотизм, да?! – отчетливо звучало облегчение. Все беспокоились за родителей, а теперь выходило, что и незачем вроде бы…
Этот галдеж перебил Арнис. Он поднялся и обвел всех внимательным взглядом, после чего с легким акцентом сказал, разделяя слова:
– Да вы что, не понимаете?! Мы ведь теперь не сможем вернуться домой! Даже если будет возможность!
– Почему?! – изумилась Ирка Сухоручкина.
– Да потому, – вмешался Олег Крыгин и, подняв голову, посмотрел вокруг. – Потому что там уже есть мы. Мы. Есть. Друг у друга, у наших родаков и тэ дэ и пр.
Вновь воцарилось молчание. Гробовое. В этом молчании отчетливо переваривалась идея, оформившаяся около костра.
– Я все равно хочу домой, – вдруг сказала Ленка Черникова. И захлюпала, закрыв лицо руками. У сидевшей рядом Наташки Мигачевой сделалось хмурое лицо, губы припухли. Я видел, что и Игорек Свинков – Бэн – заморгал, потом отвернулся. Андрюшка Соколов подался к Наташке, взял ее за руку…
– Да ну, ерунда, не может этого быть, – задиристо и почти зло сказал Игорь Мордвинцев. – Чушь, бредятина…
– Чушь, потому что тебе страшно про это думать? – спросил Вадим. Он не поднимал глаз от огня.
– Заткнись! – Игорь вскочил, но его рывком усадили на место.
– Еще и негры какие-то, – уныло подвел итог Колька Самодуров. – Месяц мы тут сидим, и никаких негров не видели…
– Они не негры, – буркнул я. – Похожи телом – длинные, тощие… А лица… нет, морды… – Я махнул рукой.
– Это еще ерунда… – подала голос Танюшка, сидевшая рядом со мной. – Вы, ребята, может, на нас сейчас наезжать будете… Но знаете – эти твари за нами шли по следам. Мы только за рекой от них оторвались.
– За Ергенью? – спросил Вадим.
Я осведомился:
– Догадались, что это Ергень?
– Догадались… Еще чище… Сань! – Вадим поднял наконец голову. – Похоже, надо менять место.
– Да подождите же! – закричала Ленка Власенкова. – Подождите! Я что-то не поняла – домой как?!
– Никак, – буркнул Арнис, втыкая в землю между ног длинный нож с темной деревянной рукоятью.
А Олег Крыгин добавил:
– Да пойми ты, дурочка. – Ленка слушала его, открыв рот, даже не обиделась на «дурочку». – Нечего нам там делать. Мы – и есть – там. Уяснила?
– Так что делать-то?! – крикнула Ленка. Он развел руками.
– Да ошибся Олег, и Танька ошиблась, – снова подал голос Игорь Мордвинцев.
Танюшка фыркнула, а я спокойно ответил:
– Не ошибся я, Игорек. Я с тобой за день до того, как мы сюда попали, ходил на тренировку по мелкашке.
– Как я отстрелялся? – глупо спросил Игорь. Я переждал несколько нервный хохот и серьезно ответил:
– Ничего. Но я лучше.
– Кто бы сомневался, – вздохнул Игорь.
Я посмотрел на него и добавил:
– Вот именно – кто бы.
– Давайте подойдем к этому математически, – заявил Саня. – Дано: двадцать семь несовершеннолетних. Не алкашей, не идиотов – и вообще выше среднего. Задача: остаться в живых. Неужели не решим?!
– Шпаргалок не запасли, – не без яда ответил Олег Фирсов. Он вообще сидел какой-то пришибленно-непохожий на себя.
– Учить надо было лучше, – отозвался Санек.
– Кто бы говорил, – не остался в долгу мой тезка, но не стал углублять и расширять конфликт.
Опять начался общий беспредметный спор, в котором я не участвовал и от которого очень устал. Я поднялся и незаметно отошел в сторону – метров на пятьдесят, почти к самому ельнику наверху склона. Первое, что я там, впрочем, сделал – очень неэстетично, – это помочился на одну из елок. Меня почему-то разобрал смех, когда я вспомнил, как эти дни пользовался листьями подорожника вместо туалетной бумаги. Но смеяться как-то расхотелось, когда я подумал, что, наверное, теперь мне до конца жизни придется ими пользоваться. А зимой? Елы-блин-те-палы…
Я загрустил, глядя в звездное небо. Потом немножко встряхнулся, сообразив, что один плюс в этом есть – ни мама, ни дед с бабулькой не волнуются: не пишут заявлений в милицию, не бегают по улицам…
А что им бегать, если Олег – вот он? Никуда не делся… Меня пробрало холодком, когда я это подумал. Как же такое произошло?! И что мне… нам теперь делать?!
– Олег.
Я обернулся и узнал по фигурам и походке Вадима и Андрюшку Альхимовича. Сзади шел Сергей. Я не удивился – где-то на подсознательном уровне во мне жила уверенность, что настоящий разговор еще впереди и разговаривать будем именно мы: Вадим – расчетливо-обстоятельный, чуть себе на уме, чуть ироничный; Андрюшка – решительный, храбрый, лучше других разбирающийся в дикой природе; Сергей – веселый, быстрый в решениях, задиристый и остро чувствующий…
И я. Как ни крути, если честно – самый эрудированный в компании и больше других увлекающийся историей.
Мы почему-то смутились и обменялись «приветами» – словно встретились после десятка часов «разлуки» возле чьего-нибудь дома. Только они далеко – наши дома…
И все-таки Саня был в одном прав. Мы «выше среднего». И мы приучили себя принимать решения и достигать цели, еще когда играли в войну несколько лет назад – в том возрасте, когда большинство ребят просто не понимают значения слова «ответственность».
– Шумят? – кивнул я в сторону костра.
Вадим кивнул:
– Шумят, а что еще… Что дальше делать будем?
Вопрос был задан деловито, а не растерянно.
Сергей хмыкнул:
– Да уж не гипотезы строить, как мы сюда попали. И не как вернуться домой.
– Домой вообще-то хочется, – возразил Андрей, сунув руки в карманы «афганки». – Но делать там, похоже, нам нечего. Если только сердечный срыв родителям обеспечивать, но мы и так на этом фронте немало постарались… Извини, Вадим.
– Ничего, – ответил тот. Его родители – отчим и мать – умерли; мать – не так давно. – Ты, Олег, говоришь – твари какие-то. Они правда опасные?
– Я убил одного, – ответил я и вздрогнул от воспоминания. – Если ты думаешь, что это я просто так, то ты плохо думаешь… А тех, в лодке, они перебили на наших с Танькой глазах. Да и других ребят тоже, скорее всего, убили они.
– Вот еще загадка, – заметил Вадим. – Что за ребята? Русские, англичане…
– Погоди, – прервал его я. – Давайте решать проблемы…
– …по мере их поступления, – добавил Сергей.
Я кивнул энергично:
– И первым делом я бы отсюда ушел. Не хочу, чтобы меня ночью зарезали. Но ведь не уговоришь никого… Как вам пришло в голову оружием-то запастись?!
– Просто из интереса, – признался Вадим. (Он вообще не любил холодного оружия, где уж до моего фанатизма.)
– Охотитесь с Колькиным ружьем?
– Бережем, – ответил Вадим. – Мы два арбалета нашли и пули… То есть не арбалеты, а эти… аркебузы.
– Из ружья только дважды стреляли, и оба раза в каких-то ненормальных коней, – добавил Сергей. – Зубы – как у волка, а так – конь конем.
– Нет, на нас звери не нападали, – заметил я. – Только эти… Хотя, – добавил я, – если честно, не заметил большой разницы.
– Вообще говоря, у нас же есть опыт автономного существования, – задумчиво сказал Андрюшка. – И разве мы не отряд?
– Отряд. – Сергей кивнул. Кивнули и мы с Вадимом.
Это было правдой. Большинство из нас дружили с детства. Но и появившиеся позднее хорошо вписались в команду. Мы все были друзьями, и этим все сказано.
И сейчас наша дружба была нам нужна больше, чем когда бы то ни было, – вокруг нас лежал опасный и враждебный мир. Похоже, нам предстояла тяжелая борьба за существование.
И я выразил все эти мысли словами:
– Я очень рад, что нашел вас, ребята.
– Ну как вам объяснить, – сердито и беспомощно сказал я, швырнув на угли сухую ветку, – нельзя нам тут оставаться, надо уходить, у-хо-дить!
– Да погоди, никто с тобой и не спорит, – успокаивающе хлопнул меня по колену Вадим. – Просто одну-то ночь это дело терпит. Терпит, а?
– Терпит, – буркнул я, ощущая, что и сам хочу спать. Только теперь, когда мы сидели у гаснущего костра вчетвером, спало чудовищное напряжение, висевшее на мне, как оказалось, почти всю последнюю неделю.
– Вот, – удовлетворенно кивнул Вадим. – А завтра соберемся и пойдем. Неплохо бы еще решить – куда.
– Неплохо бы вообще решить, что делать дальше, – заметил Сергей.
– Давайте утром, а? – попросил Вадим. – Ну спать же охота, честное слово!
– Утром так утром, – вздохнул я. – Где тут спать?
– С левого краю, – ответил Андрей. – Так, как ты сидишь, – с левого, а то смотри, к девчонкам залезешь. Вадим вон был бы не против…
Вадим просто отмахнулся. Собственно, из своих отношений с Наташкой Крючковой он тайны никогда и не делал, да и зачем?
– А что, – я начал расшнуровывать туфли, все еще не поднимаясь, – дежурных не выставляете?
Они переглянулись и ничего не ответили, только Андрей сделал недовольное лицо. Углубляться в тему я не собирался и, расстелив на туфлях носки, поставил их возле углей, а сам, раскатывая одеяло, отправился под навес. Сергей побрел за мной. Вадим и Андрей остались сидеть у костра – хотя Вадим больше всех жаловался, что хочет спать.
– Рубашку куда дел? – поинтересовался я.
– А… – Он отмахнулся. – Распустил о сучок. Мне эту куртку Ленка смастерила из оленьей шкуры. Хорошая вещь.
– А одеяла у вас с того же склада? – уточнил я. Сергей кивнул, потом обнял меня за плечи и засмеялся:
– Черт, как я рад, что ты здесь!
– Есть кому снова сломать нос? – уточнил я.
– Ладно тебе, – не обиделся Сергей. Я вспомнил этими словами нашу первую встречу – почти четыре года назад, когда я в потасовке на берегу реки нахальным пинком сбросил в воду белобрысого мальчишку… а тот вылез и первым же ударом сломал мне нос. Сергей к тому времени уже несколько лет занимался боксом со своим отцом. Друзьями мы стали, когда он пришел извиняться и выяснилось, что мы оба любим читать и играть в солдатиков, нам нравится журнал «Пионер» и т. д. Я иногда всерьез задумывался, кто из них мой лучший друг – Вадим, которого я знаю со своих шести лет, или Сергей. И не мог решить.
Под навесом в самом деле имелось свободное место. Я уложил рядом наган и только потом сообразил, что сделал это, – но оружие убирать не стал.
Мне в жизни не приходилось мучиться бессонницей – я всегда засыпал, коснувшись щекой подушки. Почти так произошло и на этот раз, только я успел увидеть в прорехе крыши почти полную луну – и зачем-то ей подмигнул…
Для нормального утреннего сна все это создает совершенно непредставимые условия. Удерживает от ругани только то, что и за собой знаешь те же грешки.
«Просыпаться надо в хорошем настроении», – говорит моя мама (Моя? Прие-еха-ли…). В принципе я с ней согласен, хотя это не всегда получается. Но надо стараться, а то настроение останется паршивым на весь день. А нам оно надо, как говорит Андрюшка Соколов?
Однако, когда я выбрался со своего спального места, выяснилось, что на этот раз «спор вполголоса» имеет под собой самое серьезное основание. Спорили Саня с Вадимом. Если учесть, что наша компания начиналась, в сущности, именно с них, это было странно. Кроме того, спорили они ожесточенно, уже перейдя в стадию «а ты кто такой?!». За Саней возвышался Сморч, на его лице было написано искреннее огорчение. Игорь был, несмотря на большую физическую силу, добродушным и мирным (если не разозлят) человеком. Сашка Свинков, стоявший рядом с Саней, наоборот – походил на маленького и очень злого зверька. За своего кумира Саню он был готов перегрызть горло слону, лишь бы подсадили. Олег Крыгин торчал возле Вадима с непроницаемым лицом истинного арийца из «Семнадцати мгновений весны» (каковым сходством он открыто гордился). Мне даже показалось, что вся эта компания готова самым натуральным образом взяться за холодное оружие.
– Девчонки, по-моему, они ссорятся, – озабоченно сказала Ленка Власенкова. Она сидела на пеньке и обувалась, да так и застыла с кедом в руках. Проснулись уже практически все, только из-под одного одеяла торчала белобрысая макушка Арниса да флегматичная Кристинка дрыхла, повернувшись ко всему на свете спиной.
Смысл спора был ясен, как летнее небо. Вадим воплощал в жизнь наш ночной разговор. Саня же настаивал на том, что в эти места никто дороги не найдет, а значит, нечего и колыхаться, а надо спокойно позавтракать. Вообще говоря, подобные споры возникали у нас не так уж и редко. Обычно я в них не вмешивался… но сейчас мне вспомнились умирающий мальчишка на речном берегу, страшные маски в догоняющей нас лодке, свой ужас, связанный с этим… В результате таких кратких раздумий я вскочил и заорал:
– Да вы что?! Вы думаете, я шучу?! Я же вам ясно говорю, долбецам, – они по нашим следам идут! Мы…
– Эй! Э-эй!
Все повернулись на этот вопль. Со стороны елок по склону лощины мчался Сергей – я и не заметил, что его нет в лагере. Рядом с ним неслась Ленка Черникова. Следом летел Игорь Северцев. Валька, его сестра, крикнула:
– Игорек! Чего там?!
– Эти!!! – завопил он, и я увидел, что Север бежит с обнаженной шпагой – длинным кавалерийским клинком. Ленка пулей пролетела под навес и начала в бешеном темпе собирать какие-то вещи. Сергей, схватившись за плечо Вадима, чтобы не проскочить дальше, мучительно мотал головой, пытаясь что-то сказать.
Впрочем – все уже было сказано…
…Честно – в первые несколько секунд царила даже не паника: хаос. Я героически пытался выхватить наган, но потерял застежку, а посмотреть на кобуру не мог, потому что не получалось оторвать взгляда от ельника, откуда вот-вот должны были появиться враги. Танюшка сзади трясла меня за плечи и что-то выкрикивала. Пробежал Колька со своей двустволкой, рассыпая патроны. Арнис, сонно моргая, сидел, обхватив руками колени, и пытался понять, что к чему. Игорь Мордвинцев натягивал кроссовки Наташки Мигачевой и не мог понять, почему не лезут, а Наташка эти самые кроссовки в бешеном темпе искала…
Короче, не знаю. Может быть, мы так бы и пропрыгали до появления «негров». Но, когда паника достигла полного «апофигея», в нее решительно вмешался Андрюшка Альхимович.
– Отставить! – заорал он, отшвыривая кого-то к навесу и хватая за шиворот пробегавшего мимо Олега Фирсова. – Девчонки, быстро собирайтесь! Бэн, Басс, Мордва – охраняйте их! Соберетесь – сразу уходите через болото по той тропинке, где сарай! Остальные наверх, на стражу!
Странно, но я как-то сразу успокоился. Застежка нашлась. Я не глядя оттолкнул Танюшку и, взведя курок нагана, полез вверх, к елкам.
– Тихо! Они все еще близко. Уже, наверное, в нашем лагере.
– Ну что, Сашен?! – шепотом заорал Вадим. – Еще минут десять – и досиделись бы!
– Хватит! – Я подошел к ним. – Хватит, говорю. Надо уходить. Дальше и быстрее.
– Поедим на ходу, – поддержал Андрей. – Девчонки, еду не забыли? – ответом были разноголосо-отрицательные реплики. – Раздайте… И уходить надо не за Цну, а наоборот – обратно, на восток.
– Н-но… мы оттуда пришли… – заикнулась Ленка Рудь.
– Да какая разница?! – досадливо сказал Колька. – Тут главное – подальше умотать… Кстати, я один патрон посеял.
– Прорастет, – отмахнулся Вадим. – На востоке – Волга, до нее километров… километров… – Он нахмурился, а Танюшка, чистившая от грязи низ своих джинсов, ответила:
– Около четырехсот километров.
– Почему именно к Волге? – буркнул Саня. Его лицо еще больше заострилось.
– Да нипочему, – пояснил Сергей. – Просто – в другую сторону от черных.
Я находился в легком напряжении – мне все время казалось, что сейчас кто-нибудь скажет: мол, это мы с Танюшкой притащили тварей на хвосте. Кажется, Татьяна тоже об этом думала… Но мы слишком плохо думали о своих – ни тогда, ни потом никто даже не упомянул об этом.
– Ладно. – Саня вздохнул. – Пошли, если так. А на ходу пожуем. Хлеб за ночь не появился?
На ходу вновь подняли старинную русскую тему: вопрос «что делать?». Нет – ясно, что надо убегать, то да се… А дальше? По-моему, большинство все еще обсасывали мыслишку о возможном возвращении домой.
Не я. Я романтичный человек. И я очень люблю свою маму; наверное, мысль о том, что она осталась без меня, рано или поздно свела бы меня с ума. Но возвращаться-то как раз не имело смысла. Куда? К кому?
Я — рядом со своей мамой. Ну а я – вот он, и, похоже, ничего другого мне не дано. Значит, надо как-то жить тут. Понять, что за мир нас окружает, и жить.
Танюшка шагала рядом, несла через плечо скатку из своих одеял и о чем-то сосредоточенно думала. О чем? Что не будет больше в жизни мягкой постели, книг, телевизора, вареного сахара, магнитофона?
Мне захотелось обнять ее. Просто обнять. Но я не сделал этого: подвыдернул из ножен палаш и бросил его обратно, а потом нагнал Вадима.
– Слушай, – вполголоса сказал я ему, – по-моему, мы делаем глупость.
– То есть как? – Он промокнул рукавом ковбойки пот на лбу. – Ты же сам говорил…
– Да я не об этом, – отмахнулся я. – Вспомни, как мы в войну играли. Там враг был не настоящий, а мы толпой не ходили. А тут… черт его знает, что вон за теми деревьями, а у нас нет охранения.
– Да. – Вадим остановился. – Сопляками мы были умнее… Лейтенант Верещагин, – он стал шутливо-серьезен, – берите передовой дозор.
– Есть, капитан Демидов. – Я отсалютовал на нацистский манер, принятый когда-то в нашем отряде, прославившемся в почти настоящих войнах. – Игорек! Басс!
Подбежал Басаргин, и мы вместе ускорили шаг. Оглядываясь через плечо, я увидел, что Вадим остановил всех и распоряжается – девчонок в середину, усиленные группы на фланги и в тыл…
…Мы достали палаши, не сговариваясь. У Игоря тоже был палаш, только с рукоятью другой формы. Я заметил, что Басс копирует мою манеру держать оружие, и озабоченно подумал: а ведь холодным-то оружием во всей компании худо-бедно умею пользоваться лишь я…
– Ты влево, я вправо, – распорядился я и уставился на свою сторону. В голову лезли вроде бы не посторонние, но отвлекающие мысли. Переделать кобуру так, чтобы револьвер можно было выхватывать левой… А если сейчас вон из-за тех кустов выскочат?.. Глаза устанут – так постоянно смотреть… Стоп, надо именно смотреть, а не о ерунде думать!..
Все-таки полезная это вещь – серьезные игры в войну, зря их по телику ругать начали почему-то. Я сумел переключиться и со сноровкой, приобретенной за два лета «войны», мерил взглядом свою сторону. Наверное, мы оба странно выглядели в своем снаряжении – и современной одежде. Сергей подходил к образу больше – в своей самоделковой куртке. Ну ничего, как-то я буду выглядеть к концу лета – если останусь жив, конечно…
– В принципе, – Игорь Северцев аккуратно вытер пальцы о траву, – кочевники жили охотой, постоянно передвигаясь.
– И скотоводством, – добавил я. – Покажи мне свое стадо, и я с тобой соглашусь.
– Мальчишки, – сказала Ленка Власенкова (она всегда отличалась рачительной хозяйственностью и была неофициальным завхозом нашей группы). – Вы как хотите, а ужинать нам будет нечем. Если только Олеговыми консервами – по глотку бульона. И по волоконцу мяса. Предлагаю Кольке не шагать тут с нами – никто нас не украдет. А пойти на охоту – и вечером встретимся.
– А я что, я не против, – покладисто поднялся Самодуров. – Только у меня патронов-то всего полсотни…
– А давай я с тобой пойду, – охотно сказала Валька Северцева, поднимая аркебузу. – Я же хорошо стреляю.
– Э, погодите. – Север проявил некие признаки оживленности – то ли за сестричку забеспокоился? – А где мы встретимся, если они пойдут на охоту? И вообще – вдвоем отпускать…
– Я, между прочим, карту хорошо помню. – Колька переломил «зброевку». – Высота 189 за урочищем Каменевка – ну, где пруд, из него еще приток Ломовиса течет – помните? – В ответ закивали. – Вот дотуда дойдете и ждите, а мы догоним.
– Километров двадцать пять отсюда, – с точностью курвиметра определила Танюшка. Она полулежала на траве, жуя былинку, и мне снова почудилось, что мы просто в походе.
– Ну, договорились? – Самодуров уже нетерпеливо поглядывал по сторонам, устраивая в петле на поясе боевой топор.
– Жрать-то надо. – Андрюшка Альхимович махнул рукой. – Двигайте. Только не потеряйтесь.
Парочка ушла – довольно бесшумно. Я задумчиво сказал, глядя им вслед:
– Может, еще кому с ними… – но получил точный и очень болезненный удар локтем под ребра от Танюшки. Смолчал, потому что вспомнил, как еще на Зем… там Колька и Валюшка держались чаще рядом, чем порознь.
Я задумался над этим вопросом, используя последние минуты отдыха. Вадим, хоть и был старше меня на три года, подружки в нашей компании не имел, если не считать «отношений» с Наташкой Крючковой. Санек – тоже. И Арнис. Игорь Мордвинцев не очень активно ходил с Иркой Сухоручкиной. По-моему, его отпугивало то, что она отличница. Север прочно дружил с Кристиной, но, кажется, скорее на почве некоторого элитаризма, чем еще по каким-то причинам. Сашка – Бэн – больше пока думал о беготне по улицам, чем о девчонках. Сморч дружил с Наташкой Бубненковой или присматривал за ней для брата, не поймешь. Андрюшка Альхимович жил себе и жил без девчонки. Олег Фирсов тоже. Игоря «Басса» интересовали только стихи, походы и мужская дружба. Олег Крыгин, кажется, был слишком стеснительным, с девчонками общался только по необходимости. С Андрюшкой Соколовым дружила Ленка Черникова, с Сергеем – Ленка Чередниченко. У девчонок Ленка Власенкова, Наташка Мигачева, Ольга Жаворонкова и Ленка Рудь не проявляли к парням никакого интереса, кроме «общедружебного».
Интересно, а как будут развиваться дела дальше? Мне подумалось, что, если мы останемся тут на длительный срок (да навсегда, Олег, навсегда!), то… Дальше мыслей не было – одни образы.
Пожалуй, даже хорошо, что надо было идти дальше.
– Гнездо Соловья-Разбойника, – определил Игорь Басаргин, когда с одной из таких луговин мы увидели высоту, увенчанную тремя дубами. В нашем мире их не было, да и кругом лежали рассеченные лесополосами колхозные поля.
Около подножия холма мы нашли старую могилу. Кто-то выложил прямо на земле каменный крест из четырех гранитных брусков, на котором вырезал уже неразличимые буквы. На камни вполз сырой мох. Сморч попробовал было расчистить камень финкой, но Наташка тронула его за плечо:
Настоящая буря поднялась, когда Танюшка сообщила, что никуда они не пропадали, цветут и пахнут возле родимых семей в славном Кирсанове, и не ищут их ни милиция, ни школа, ни родители, ни КГБ, ни друзья…
А меня как раз тут и ошарашило…
…что и нас НИКТО НЕ ИЩЕТ!!!
Я даже не сразу осознал эту дикую информацию. Но я помнил, например, как тот же Колька вернулся «с браконьерки» и похвастался дюжиной уток. А на следующий день мы виделись в школе!!! Да и остальные…
Но это значит, что мы с Танькой сейчас сидим в «Севере»… или гуляем по Кирсанову… или пьем ситро с бутербродами у меня на веранде…
И остальные, может быть, тоже с нами.
Там.
И здесь.
Я помотал головой, открыл рот и сказал почти отчаянно:
– Послушайте, ребята!..
– За что ты мне нравишься, Олег, – нарушив долгое молчание, сказал Игорек Северцев, – так это за умение всегда внести нужную ноту в разговор. Как дубиной по затылку.
– Замолкни, Север… – процедил Вадим.
– Да что изменится от того, что я замолкну… – Игорь махнул рукой с серебряной «печаткой» на безымянном пальце. Кстати, его одежда сохранилась едва ли не лучше, чем у всех остальных, – Север всегда предпочитал купленную у фарцовщиков хорошую кожу.
Снова посыпались идеи – в основном заимствованные из научно-популярной фантастики разного уровня. Но сейчас в голосах – вот идиотизм, да?! – отчетливо звучало облегчение. Все беспокоились за родителей, а теперь выходило, что и незачем вроде бы…
Этот галдеж перебил Арнис. Он поднялся и обвел всех внимательным взглядом, после чего с легким акцентом сказал, разделяя слова:
– Да вы что, не понимаете?! Мы ведь теперь не сможем вернуться домой! Даже если будет возможность!
– Почему?! – изумилась Ирка Сухоручкина.
– Да потому, – вмешался Олег Крыгин и, подняв голову, посмотрел вокруг. – Потому что там уже есть мы. Мы. Есть. Друг у друга, у наших родаков и тэ дэ и пр.
Вновь воцарилось молчание. Гробовое. В этом молчании отчетливо переваривалась идея, оформившаяся около костра.
– Я все равно хочу домой, – вдруг сказала Ленка Черникова. И захлюпала, закрыв лицо руками. У сидевшей рядом Наташки Мигачевой сделалось хмурое лицо, губы припухли. Я видел, что и Игорек Свинков – Бэн – заморгал, потом отвернулся. Андрюшка Соколов подался к Наташке, взял ее за руку…
– Да ну, ерунда, не может этого быть, – задиристо и почти зло сказал Игорь Мордвинцев. – Чушь, бредятина…
– Чушь, потому что тебе страшно про это думать? – спросил Вадим. Он не поднимал глаз от огня.
– Заткнись! – Игорь вскочил, но его рывком усадили на место.
– Еще и негры какие-то, – уныло подвел итог Колька Самодуров. – Месяц мы тут сидим, и никаких негров не видели…
– Они не негры, – буркнул я. – Похожи телом – длинные, тощие… А лица… нет, морды… – Я махнул рукой.
– Это еще ерунда… – подала голос Танюшка, сидевшая рядом со мной. – Вы, ребята, может, на нас сейчас наезжать будете… Но знаете – эти твари за нами шли по следам. Мы только за рекой от них оторвались.
– За Ергенью? – спросил Вадим.
Я осведомился:
– Догадались, что это Ергень?
– Догадались… Еще чище… Сань! – Вадим поднял наконец голову. – Похоже, надо менять место.
– Да подождите же! – закричала Ленка Власенкова. – Подождите! Я что-то не поняла – домой как?!
– Никак, – буркнул Арнис, втыкая в землю между ног длинный нож с темной деревянной рукоятью.
А Олег Крыгин добавил:
– Да пойми ты, дурочка. – Ленка слушала его, открыв рот, даже не обиделась на «дурочку». – Нечего нам там делать. Мы – и есть – там. Уяснила?
– Так что делать-то?! – крикнула Ленка. Он развел руками.
– Да ошибся Олег, и Танька ошиблась, – снова подал голос Игорь Мордвинцев.
Танюшка фыркнула, а я спокойно ответил:
– Не ошибся я, Игорек. Я с тобой за день до того, как мы сюда попали, ходил на тренировку по мелкашке.
– Как я отстрелялся? – глупо спросил Игорь. Я переждал несколько нервный хохот и серьезно ответил:
– Ничего. Но я лучше.
– Кто бы сомневался, – вздохнул Игорь.
Я посмотрел на него и добавил:
– Вот именно – кто бы.
– Давайте подойдем к этому математически, – заявил Саня. – Дано: двадцать семь несовершеннолетних. Не алкашей, не идиотов – и вообще выше среднего. Задача: остаться в живых. Неужели не решим?!
– Шпаргалок не запасли, – не без яда ответил Олег Фирсов. Он вообще сидел какой-то пришибленно-непохожий на себя.
– Учить надо было лучше, – отозвался Санек.
– Кто бы говорил, – не остался в долгу мой тезка, но не стал углублять и расширять конфликт.
Опять начался общий беспредметный спор, в котором я не участвовал и от которого очень устал. Я поднялся и незаметно отошел в сторону – метров на пятьдесят, почти к самому ельнику наверху склона. Первое, что я там, впрочем, сделал – очень неэстетично, – это помочился на одну из елок. Меня почему-то разобрал смех, когда я вспомнил, как эти дни пользовался листьями подорожника вместо туалетной бумаги. Но смеяться как-то расхотелось, когда я подумал, что, наверное, теперь мне до конца жизни придется ими пользоваться. А зимой? Елы-блин-те-палы…
Я загрустил, глядя в звездное небо. Потом немножко встряхнулся, сообразив, что один плюс в этом есть – ни мама, ни дед с бабулькой не волнуются: не пишут заявлений в милицию, не бегают по улицам…
А что им бегать, если Олег – вот он? Никуда не делся… Меня пробрало холодком, когда я это подумал. Как же такое произошло?! И что мне… нам теперь делать?!
– Олег.
Я обернулся и узнал по фигурам и походке Вадима и Андрюшку Альхимовича. Сзади шел Сергей. Я не удивился – где-то на подсознательном уровне во мне жила уверенность, что настоящий разговор еще впереди и разговаривать будем именно мы: Вадим – расчетливо-обстоятельный, чуть себе на уме, чуть ироничный; Андрюшка – решительный, храбрый, лучше других разбирающийся в дикой природе; Сергей – веселый, быстрый в решениях, задиристый и остро чувствующий…
И я. Как ни крути, если честно – самый эрудированный в компании и больше других увлекающийся историей.
Мы почему-то смутились и обменялись «приветами» – словно встретились после десятка часов «разлуки» возле чьего-нибудь дома. Только они далеко – наши дома…
И все-таки Саня был в одном прав. Мы «выше среднего». И мы приучили себя принимать решения и достигать цели, еще когда играли в войну несколько лет назад – в том возрасте, когда большинство ребят просто не понимают значения слова «ответственность».
– Шумят? – кивнул я в сторону костра.
Вадим кивнул:
– Шумят, а что еще… Что дальше делать будем?
Вопрос был задан деловито, а не растерянно.
Сергей хмыкнул:
– Да уж не гипотезы строить, как мы сюда попали. И не как вернуться домой.
– Домой вообще-то хочется, – возразил Андрей, сунув руки в карманы «афганки». – Но делать там, похоже, нам нечего. Если только сердечный срыв родителям обеспечивать, но мы и так на этом фронте немало постарались… Извини, Вадим.
– Ничего, – ответил тот. Его родители – отчим и мать – умерли; мать – не так давно. – Ты, Олег, говоришь – твари какие-то. Они правда опасные?
– Я убил одного, – ответил я и вздрогнул от воспоминания. – Если ты думаешь, что это я просто так, то ты плохо думаешь… А тех, в лодке, они перебили на наших с Танькой глазах. Да и других ребят тоже, скорее всего, убили они.
– Вот еще загадка, – заметил Вадим. – Что за ребята? Русские, англичане…
– Погоди, – прервал его я. – Давайте решать проблемы…
– …по мере их поступления, – добавил Сергей.
Я кивнул энергично:
– И первым делом я бы отсюда ушел. Не хочу, чтобы меня ночью зарезали. Но ведь не уговоришь никого… Как вам пришло в голову оружием-то запастись?!
– Просто из интереса, – признался Вадим. (Он вообще не любил холодного оружия, где уж до моего фанатизма.)
– Охотитесь с Колькиным ружьем?
– Бережем, – ответил Вадим. – Мы два арбалета нашли и пули… То есть не арбалеты, а эти… аркебузы.
– Из ружья только дважды стреляли, и оба раза в каких-то ненормальных коней, – добавил Сергей. – Зубы – как у волка, а так – конь конем.
– Нет, на нас звери не нападали, – заметил я. – Только эти… Хотя, – добавил я, – если честно, не заметил большой разницы.
– Вообще говоря, у нас же есть опыт автономного существования, – задумчиво сказал Андрюшка. – И разве мы не отряд?
– Отряд. – Сергей кивнул. Кивнули и мы с Вадимом.
Это было правдой. Большинство из нас дружили с детства. Но и появившиеся позднее хорошо вписались в команду. Мы все были друзьями, и этим все сказано.
И сейчас наша дружба была нам нужна больше, чем когда бы то ни было, – вокруг нас лежал опасный и враждебный мир. Похоже, нам предстояла тяжелая борьба за существование.
И я выразил все эти мысли словами:
– Я очень рад, что нашел вас, ребята.
* * *
– Даже если они и следили за вами – через болото им нахрапом не пройти, – уверенно сказал Андрей. – Мы-то еле-еле тропинку отыскали!– Ну как вам объяснить, – сердито и беспомощно сказал я, швырнув на угли сухую ветку, – нельзя нам тут оставаться, надо уходить, у-хо-дить!
– Да погоди, никто с тобой и не спорит, – успокаивающе хлопнул меня по колену Вадим. – Просто одну-то ночь это дело терпит. Терпит, а?
– Терпит, – буркнул я, ощущая, что и сам хочу спать. Только теперь, когда мы сидели у гаснущего костра вчетвером, спало чудовищное напряжение, висевшее на мне, как оказалось, почти всю последнюю неделю.
– Вот, – удовлетворенно кивнул Вадим. – А завтра соберемся и пойдем. Неплохо бы еще решить – куда.
– Неплохо бы вообще решить, что делать дальше, – заметил Сергей.
– Давайте утром, а? – попросил Вадим. – Ну спать же охота, честное слово!
– Утром так утром, – вздохнул я. – Где тут спать?
– С левого краю, – ответил Андрей. – Так, как ты сидишь, – с левого, а то смотри, к девчонкам залезешь. Вадим вон был бы не против…
Вадим просто отмахнулся. Собственно, из своих отношений с Наташкой Крючковой он тайны никогда и не делал, да и зачем?
– А что, – я начал расшнуровывать туфли, все еще не поднимаясь, – дежурных не выставляете?
Они переглянулись и ничего не ответили, только Андрей сделал недовольное лицо. Углубляться в тему я не собирался и, расстелив на туфлях носки, поставил их возле углей, а сам, раскатывая одеяло, отправился под навес. Сергей побрел за мной. Вадим и Андрей остались сидеть у костра – хотя Вадим больше всех жаловался, что хочет спать.
– Рубашку куда дел? – поинтересовался я.
– А… – Он отмахнулся. – Распустил о сучок. Мне эту куртку Ленка смастерила из оленьей шкуры. Хорошая вещь.
– А одеяла у вас с того же склада? – уточнил я. Сергей кивнул, потом обнял меня за плечи и засмеялся:
– Черт, как я рад, что ты здесь!
– Есть кому снова сломать нос? – уточнил я.
– Ладно тебе, – не обиделся Сергей. Я вспомнил этими словами нашу первую встречу – почти четыре года назад, когда я в потасовке на берегу реки нахальным пинком сбросил в воду белобрысого мальчишку… а тот вылез и первым же ударом сломал мне нос. Сергей к тому времени уже несколько лет занимался боксом со своим отцом. Друзьями мы стали, когда он пришел извиняться и выяснилось, что мы оба любим читать и играть в солдатиков, нам нравится журнал «Пионер» и т. д. Я иногда всерьез задумывался, кто из них мой лучший друг – Вадим, которого я знаю со своих шести лет, или Сергей. И не мог решить.
Под навесом в самом деле имелось свободное место. Я уложил рядом наган и только потом сообразил, что сделал это, – но оружие убирать не стал.
Мне в жизни не приходилось мучиться бессонницей – я всегда засыпал, коснувшись щекой подушки. Почти так произошло и на этот раз, только я успел увидеть в прорехе крыши почти полную луну – и зачем-то ей подмигнул…
* * *
Утро началось, как начинались все утра в обычном походе. Через тебя обязательно кто-то начинает лазить – «осторожно», конечно! – кто-то гремит черт-те чем – «как можно тише», естественно! – кто-то о чем-то спорит – «вполголоса», само собой!Для нормального утреннего сна все это создает совершенно непредставимые условия. Удерживает от ругани только то, что и за собой знаешь те же грешки.
«Просыпаться надо в хорошем настроении», – говорит моя мама (Моя? Прие-еха-ли…). В принципе я с ней согласен, хотя это не всегда получается. Но надо стараться, а то настроение останется паршивым на весь день. А нам оно надо, как говорит Андрюшка Соколов?
Однако, когда я выбрался со своего спального места, выяснилось, что на этот раз «спор вполголоса» имеет под собой самое серьезное основание. Спорили Саня с Вадимом. Если учесть, что наша компания начиналась, в сущности, именно с них, это было странно. Кроме того, спорили они ожесточенно, уже перейдя в стадию «а ты кто такой?!». За Саней возвышался Сморч, на его лице было написано искреннее огорчение. Игорь был, несмотря на большую физическую силу, добродушным и мирным (если не разозлят) человеком. Сашка Свинков, стоявший рядом с Саней, наоборот – походил на маленького и очень злого зверька. За своего кумира Саню он был готов перегрызть горло слону, лишь бы подсадили. Олег Крыгин торчал возле Вадима с непроницаемым лицом истинного арийца из «Семнадцати мгновений весны» (каковым сходством он открыто гордился). Мне даже показалось, что вся эта компания готова самым натуральным образом взяться за холодное оружие.
– Девчонки, по-моему, они ссорятся, – озабоченно сказала Ленка Власенкова. Она сидела на пеньке и обувалась, да так и застыла с кедом в руках. Проснулись уже практически все, только из-под одного одеяла торчала белобрысая макушка Арниса да флегматичная Кристинка дрыхла, повернувшись ко всему на свете спиной.
Смысл спора был ясен, как летнее небо. Вадим воплощал в жизнь наш ночной разговор. Саня же настаивал на том, что в эти места никто дороги не найдет, а значит, нечего и колыхаться, а надо спокойно позавтракать. Вообще говоря, подобные споры возникали у нас не так уж и редко. Обычно я в них не вмешивался… но сейчас мне вспомнились умирающий мальчишка на речном берегу, страшные маски в догоняющей нас лодке, свой ужас, связанный с этим… В результате таких кратких раздумий я вскочил и заорал:
– Да вы что?! Вы думаете, я шучу?! Я же вам ясно говорю, долбецам, – они по нашим следам идут! Мы…
– Эй! Э-эй!
Все повернулись на этот вопль. Со стороны елок по склону лощины мчался Сергей – я и не заметил, что его нет в лагере. Рядом с ним неслась Ленка Черникова. Следом летел Игорь Северцев. Валька, его сестра, крикнула:
– Игорек! Чего там?!
– Эти!!! – завопил он, и я увидел, что Север бежит с обнаженной шпагой – длинным кавалерийским клинком. Ленка пулей пролетела под навес и начала в бешеном темпе собирать какие-то вещи. Сергей, схватившись за плечо Вадима, чтобы не проскочить дальше, мучительно мотал головой, пытаясь что-то сказать.
Впрочем – все уже было сказано…
…Честно – в первые несколько секунд царила даже не паника: хаос. Я героически пытался выхватить наган, но потерял застежку, а посмотреть на кобуру не мог, потому что не получалось оторвать взгляда от ельника, откуда вот-вот должны были появиться враги. Танюшка сзади трясла меня за плечи и что-то выкрикивала. Пробежал Колька со своей двустволкой, рассыпая патроны. Арнис, сонно моргая, сидел, обхватив руками колени, и пытался понять, что к чему. Игорь Мордвинцев натягивал кроссовки Наташки Мигачевой и не мог понять, почему не лезут, а Наташка эти самые кроссовки в бешеном темпе искала…
Короче, не знаю. Может быть, мы так бы и пропрыгали до появления «негров». Но, когда паника достигла полного «апофигея», в нее решительно вмешался Андрюшка Альхимович.
– Отставить! – заорал он, отшвыривая кого-то к навесу и хватая за шиворот пробегавшего мимо Олега Фирсова. – Девчонки, быстро собирайтесь! Бэн, Басс, Мордва – охраняйте их! Соберетесь – сразу уходите через болото по той тропинке, где сарай! Остальные наверх, на стражу!
Странно, но я как-то сразу успокоился. Застежка нашлась. Я не глядя оттолкнул Танюшку и, взведя курок нагана, полез вверх, к елкам.
* * *
Наверное, они все-таки заплутали в болоте, потому что мы их не увидели, а лишь услышали голоса – да и то уже когда быстрым шагом, вытянувшись цепочкой, уходили туда, куда перед этим ушли под охраной девчонки. Тропинка за нашими спинами сразу же потерялась, и примерно через час мы выбрались на сухое место – к полуразрушенному, с просевшей крышей, сараю, возле которого сидели на вещах девчонки и ходили, как маятники, наши товарищи. Нас встретили восторженными воплями, но Сергей всех оборвал:– Тихо! Они все еще близко. Уже, наверное, в нашем лагере.
– Ну что, Сашен?! – шепотом заорал Вадим. – Еще минут десять – и досиделись бы!
– Хватит! – Я подошел к ним. – Хватит, говорю. Надо уходить. Дальше и быстрее.
– Поедим на ходу, – поддержал Андрей. – Девчонки, еду не забыли? – ответом были разноголосо-отрицательные реплики. – Раздайте… И уходить надо не за Цну, а наоборот – обратно, на восток.
– Н-но… мы оттуда пришли… – заикнулась Ленка Рудь.
– Да какая разница?! – досадливо сказал Колька. – Тут главное – подальше умотать… Кстати, я один патрон посеял.
– Прорастет, – отмахнулся Вадим. – На востоке – Волга, до нее километров… километров… – Он нахмурился, а Танюшка, чистившая от грязи низ своих джинсов, ответила:
– Около четырехсот километров.
– Почему именно к Волге? – буркнул Саня. Его лицо еще больше заострилось.
– Да нипочему, – пояснил Сергей. – Просто – в другую сторону от черных.
Я находился в легком напряжении – мне все время казалось, что сейчас кто-нибудь скажет: мол, это мы с Танюшкой притащили тварей на хвосте. Кажется, Татьяна тоже об этом думала… Но мы слишком плохо думали о своих – ни тогда, ни потом никто даже не упомянул об этом.
– Ладно. – Саня вздохнул. – Пошли, если так. А на ходу пожуем. Хлеб за ночь не появился?
* * *
Идти для нас было делом вполне привычным. А тут еще и места были в общем-то знакомыми, и у меня снова возникло ощущение, что вот-вот появится самый обычный проселок, или выйдем мы на деревенскую околицу… Может быть, все это казалось еще и потому, что теперь мы шли не вдвоем с Танюшкой, а целой компанией?На ходу вновь подняли старинную русскую тему: вопрос «что делать?». Нет – ясно, что надо убегать, то да се… А дальше? По-моему, большинство все еще обсасывали мыслишку о возможном возвращении домой.
Не я. Я романтичный человек. И я очень люблю свою маму; наверное, мысль о том, что она осталась без меня, рано или поздно свела бы меня с ума. Но возвращаться-то как раз не имело смысла. Куда? К кому?
Я — рядом со своей мамой. Ну а я – вот он, и, похоже, ничего другого мне не дано. Значит, надо как-то жить тут. Понять, что за мир нас окружает, и жить.
Танюшка шагала рядом, несла через плечо скатку из своих одеял и о чем-то сосредоточенно думала. О чем? Что не будет больше в жизни мягкой постели, книг, телевизора, вареного сахара, магнитофона?
Мне захотелось обнять ее. Просто обнять. Но я не сделал этого: подвыдернул из ножен палаш и бросил его обратно, а потом нагнал Вадима.
– Слушай, – вполголоса сказал я ему, – по-моему, мы делаем глупость.
– То есть как? – Он промокнул рукавом ковбойки пот на лбу. – Ты же сам говорил…
– Да я не об этом, – отмахнулся я. – Вспомни, как мы в войну играли. Там враг был не настоящий, а мы толпой не ходили. А тут… черт его знает, что вон за теми деревьями, а у нас нет охранения.
– Да. – Вадим остановился. – Сопляками мы были умнее… Лейтенант Верещагин, – он стал шутливо-серьезен, – берите передовой дозор.
– Есть, капитан Демидов. – Я отсалютовал на нацистский манер, принятый когда-то в нашем отряде, прославившемся в почти настоящих войнах. – Игорек! Басс!
Подбежал Басаргин, и мы вместе ускорили шаг. Оглядываясь через плечо, я увидел, что Вадим остановил всех и распоряжается – девчонок в середину, усиленные группы на фланги и в тыл…
…Мы достали палаши, не сговариваясь. У Игоря тоже был палаш, только с рукоятью другой формы. Я заметил, что Басс копирует мою манеру держать оружие, и озабоченно подумал: а ведь холодным-то оружием во всей компании худо-бедно умею пользоваться лишь я…
– Ты влево, я вправо, – распорядился я и уставился на свою сторону. В голову лезли вроде бы не посторонние, но отвлекающие мысли. Переделать кобуру так, чтобы револьвер можно было выхватывать левой… А если сейчас вон из-за тех кустов выскочат?.. Глаза устанут – так постоянно смотреть… Стоп, надо именно смотреть, а не о ерунде думать!..
Все-таки полезная это вещь – серьезные игры в войну, зря их по телику ругать начали почему-то. Я сумел переключиться и со сноровкой, приобретенной за два лета «войны», мерил взглядом свою сторону. Наверное, мы оба странно выглядели в своем снаряжении – и современной одежде. Сергей подходил к образу больше – в своей самоделковой куртке. Ну ничего, как-то я буду выглядеть к концу лета – если останусь жив, конечно…
* * *
На дневном привале мы смолотили остатки продовольствия – наверное, от нервов. После чего во весь рост встал вопрос пропитания – тут в магазин не сбегаешь.– В принципе, – Игорь Северцев аккуратно вытер пальцы о траву, – кочевники жили охотой, постоянно передвигаясь.
– И скотоводством, – добавил я. – Покажи мне свое стадо, и я с тобой соглашусь.
– Мальчишки, – сказала Ленка Власенкова (она всегда отличалась рачительной хозяйственностью и была неофициальным завхозом нашей группы). – Вы как хотите, а ужинать нам будет нечем. Если только Олеговыми консервами – по глотку бульона. И по волоконцу мяса. Предлагаю Кольке не шагать тут с нами – никто нас не украдет. А пойти на охоту – и вечером встретимся.
– А я что, я не против, – покладисто поднялся Самодуров. – Только у меня патронов-то всего полсотни…
– А давай я с тобой пойду, – охотно сказала Валька Северцева, поднимая аркебузу. – Я же хорошо стреляю.
– Э, погодите. – Север проявил некие признаки оживленности – то ли за сестричку забеспокоился? – А где мы встретимся, если они пойдут на охоту? И вообще – вдвоем отпускать…
– Я, между прочим, карту хорошо помню. – Колька переломил «зброевку». – Высота 189 за урочищем Каменевка – ну, где пруд, из него еще приток Ломовиса течет – помните? – В ответ закивали. – Вот дотуда дойдете и ждите, а мы догоним.
– Километров двадцать пять отсюда, – с точностью курвиметра определила Танюшка. Она полулежала на траве, жуя былинку, и мне снова почудилось, что мы просто в походе.
– Ну, договорились? – Самодуров уже нетерпеливо поглядывал по сторонам, устраивая в петле на поясе боевой топор.
– Жрать-то надо. – Андрюшка Альхимович махнул рукой. – Двигайте. Только не потеряйтесь.
Парочка ушла – довольно бесшумно. Я задумчиво сказал, глядя им вслед:
– Может, еще кому с ними… – но получил точный и очень болезненный удар локтем под ребра от Танюшки. Смолчал, потому что вспомнил, как еще на Зем… там Колька и Валюшка держались чаще рядом, чем порознь.
Я задумался над этим вопросом, используя последние минуты отдыха. Вадим, хоть и был старше меня на три года, подружки в нашей компании не имел, если не считать «отношений» с Наташкой Крючковой. Санек – тоже. И Арнис. Игорь Мордвинцев не очень активно ходил с Иркой Сухоручкиной. По-моему, его отпугивало то, что она отличница. Север прочно дружил с Кристиной, но, кажется, скорее на почве некоторого элитаризма, чем еще по каким-то причинам. Сашка – Бэн – больше пока думал о беготне по улицам, чем о девчонках. Сморч дружил с Наташкой Бубненковой или присматривал за ней для брата, не поймешь. Андрюшка Альхимович жил себе и жил без девчонки. Олег Фирсов тоже. Игоря «Басса» интересовали только стихи, походы и мужская дружба. Олег Крыгин, кажется, был слишком стеснительным, с девчонками общался только по необходимости. С Андрюшкой Соколовым дружила Ленка Черникова, с Сергеем – Ленка Чередниченко. У девчонок Ленка Власенкова, Наташка Мигачева, Ольга Жаворонкова и Ленка Рудь не проявляли к парням никакого интереса, кроме «общедружебного».
Интересно, а как будут развиваться дела дальше? Мне подумалось, что, если мы останемся тут на длительный срок (да навсегда, Олег, навсегда!), то… Дальше мыслей не было – одни образы.
Пожалуй, даже хорошо, что надо было идти дальше.
* * *
Высота 189, урочище и небольшой пруд возле него – в этом мире все оказалось на месте, и мы добрались туда к восьми вечера. Лес сменялся похожими на зеленые языки луговинами, которые мы старались пересекать в максимально быстром темпе.– Гнездо Соловья-Разбойника, – определил Игорь Басаргин, когда с одной из таких луговин мы увидели высоту, увенчанную тремя дубами. В нашем мире их не было, да и кругом лежали рассеченные лесополосами колхозные поля.
Около подножия холма мы нашли старую могилу. Кто-то выложил прямо на земле каменный крест из четырех гранитных брусков, на котором вырезал уже неразличимые буквы. На камни вполз сырой мох. Сморч попробовал было расчистить камень финкой, но Наташка тронула его за плечо: