Страница:
— Помоги! — завизжал Семафоров, увидев меня. — Она меня жрет!
— Кто жрет? — тупо спросил я.
— Свинка!
Только теперь я понял, что существо, вцепившееся в руку Семафорова, было морской свинкой. Свинка мотала головой, сучила тонкими ножками и издавала хлюпающие звуки. Судя по всему, она от души вцепилась в руку Семафорова и теперь собиралась оттяпать ее по самую семафоровскую голову.
— Помоги! — кричал Семафоров.
Он умолял спасти его бессмысленную жизнь. Умолял и голосом, и всем своим видом.
Я снова оглядел комнату отдыха. Бильярдный стол. Шары. Кии. Два сломаны, видимо, после вчерашней драки. Один цел.
Я взял целый кий и огрел им свинку. Прямо по голове.
Вообще-то я большой гуманист и животных не обижаю, даже люблю. К тому же я прекрасно понимал, что особого ущерба свинка Семафорову не нанесет. Только вот…
Только вот она вполне могла на самом деле заразить Семафорова каким-нибудь морско-свинячьим бешенством. А это уже было опасно.
И я стукнул свинку кием.
Свинка удержалась. После такого удара здоровый мужик, пожалуй бы, на ногах не устоял. А свинка устояла.
Вернее, увисела. Потому что на зубах…
— Ай, — сказал Семафоров.
Свинка все-таки разжала челюсти и обвалилась на пол.
Семафоров засунул покусанные пальцы в рот.
— Зря это ты так делаешь, — сказал я. — Может заражение быть. Бешенство. Потом будут тебе уколы в пузо делать…
Семафоров выдернул пальцы и побежал залечиваться в душ.
Я присел над свинкой.
Она была белая. Глаза красные. Альбинос. Довольно упитанная. Жирненькая — я бы даже сказал. Правда, ножки несколько длинноваты и тонковаты для такой тушки. Жутко это смотрелось… А так ничего особенного: кожа, шерсть, под шерстью толстый слой сала.
На шее свинки красовался тяжелый ошейник из стальной проволоки. Проволока была сплетена в виде клыкастых черепов каких-то животных.
И еще одна странная особенность. У свинки были слишком большие зубы.
Вообще-то я никогда не видел раньше морских свинок вблизи, но мне как-то представлялось, что зубы у таких вот свинок должны быть как у кроликов. Два торчащих наружу передних резца.
А у этой свинки были все зубы очень хорошо развиты. Как будто к изрядной тяжелой челюсти прицепили небольшое пушистое тельце.
И особенно были развиты верхние клыки. Мощные и перепачканные в крови Семафорова.
Я подумал, что, может быть, это какая-то редкая разновидность из Латинской Америки, что-то вроде королевской свинки.
Слишком уж свинка выглядела устрашающе и серьезно. Я бы такую свинку не стал дарить своим детям, это точно. Такую свинку на цепи надо держать. Кстати, может, как раз для того, чтобы сажать ее на цепь, и был предназначен ошейник с черепами.
«Может, это особая, боевая морская свинка из Перу?» — решил я…
Свинка-убийца, подумал я.
Тут появился Семафоров с густо перемотанной бинтами рукой. От него исходил запах йода, спирта и еще какой-то медицины.
— Чуть палец не отгрызла, — сообщил Семафоров. — Бультерьер настоящий…
— Я тебе говорил, чтобы ты коробку не открывал? Зачем полез?
— Посмотреть интересно было, — признался Семафоров. — К тому же я думал, что там на самом деле робот…
— Робот… — передразнил я. — Если ее в железную коробку поместили — ясно же, что лучше не проверять…
— А теперь что? Она сдохла?
Семафоров указал пальцем на труп животного.
— А ты бы, интересно, не сдох, если бы тебе по башке дубиной стукнули? Хотя ты, наверное, не сдох бы…
— Может, все-таки проверить?
Семафоров взял графин с соком и принялся поливать животное.
Признаков жизни свинка не выказывала.
Я отодвинул Семафорова, взял со стола кинжал для разрезания бумаги и ткнул свинку в бок. Она не пошевелилась. Тогда я просунул лезвие между зубами животного и поднял свинку на уровень глаз.
Свинка все равно не шевелилась.
— Сдохла, кажется, — сказал я. — Теперь ты, Семафоров, убийца. Живодеришко мелкий…
— Это же ты ее кием хлопнул!
— По твоему наущению, — отбрил я. — А она, может, тыщу баксов стоит, она, может, редкая. Будешь здесь три года бесплатно работать…
— Надо ее в этот ящик засунуть и в реку бросить, — занервничал Семафоров. — Будто и не было никогда…
Внезапно свинка открыла глаза. Резко. Зубы ее сошлись, впившись в нержавейку бумагореза.
Я дернулся и выпустил кинжал на пол.
Свинка и кинжал упали с громким железным звуком. Зверюга отшвырнула нож зубами и тут же вскочила на лапки.
Семафоров спрятался у меня за спиной.
— Жива, — прошептал он, — жива, зараза…
Свинка неожиданно легко, одним прыжком, заскочила на журнальный столик. Зашипела — пасть ее раздвинулась, и клыки безобразно выставились наружу.
Семафоров громко ойкнул, шагнул назад, зацепился за что-то и повалился на спину. Свинка спрыгнула на пол. Пасть ее была раззявлена, клыки двигались будто сами по себе. Ужасные клыки.
Семафоров сел.
Свинка оглядела комнату мутными красноватыми глазками.
— Такого не бывает… — снова сказал Семафоров.
Зверюга зашипела. И снова выпустила клыки.
— Что это? — спросил я.
— Не знаю…
— Что это за свинка?!
— Не знаю… Таких не бывает…
Тварь двинулась к нам. Медленным, каким-то даже осмысленным шагом.
— Она что…
Свинка щелкнула зубами. Глаза у нее поблескивали, и я начинал чувствовать, как меня в эти глаза затягивает. Я тряхнул головой и поглядел на Семафорова. Тот сидел, обалдело глядя на свинку и слегка покачиваясь из стороны в сторону.
— Семафор, не смотри ей в глаза, — сказал я.
Но Семафоров не слышал.
— В глаза не смотри…
Свинка заверещала и кинулась на нас.
Я схватил с подставки чучело утконоса и огрел эту зверину. Свинка схватила утконоса за его плоское утиное рыло и выдернула чучело у меня из рук.
Тут я одурел окончательно. Эта свинища была сильнее меня. Маленькая, ничтожная морская свинка сильнее такого большого и могучего меня!
Свинка набросилась на утконоса и мгновенно растрепала его. Из чучела посыпались опилки и сушеные морские водоросли.
— Мама… — сказал Семафоров. — Утконос…
Я цапнул Семафорова за шиворот и оттащил в угол с «водохлебом». Там Семафоров собрался и поднялся на ноги. Зубы его громко стучали.
Свинка закончила с утконосом и снова повернулась к нам.
Я прижался к стене. Семафоров дрожал справа. Свинка наступала.
— Только не беги, — сказал я Семафорову. — А то вцепится в горло…
— Что делать? — шептал Семафоров. — Что это…
Я в бешеном темпе вертел головой. Ничего подходящего. Свинка отрезала нас, загнала. В угол. Только что «водохлебом» в нее кинуть. Но «водохлеб» большой, мне его даже с пола не оторвать.
Тут я посмотрел вверх и увидел прямо у себя над головой дартс с тремя дротиками. Я выхватил дротик, прицелился и метнул.
Когда-то я неплохо метал самодельные дротики. Даже участвовал в дворовом конкурсе на лучшего Вильгельма Телля [2]Сейчас я тоже не промахнулся. Дротик легко пробил свинку насквозь и воткнулся в пол.
— Готова! — воскликнул Семафоров.
Но он ошибался. Свинка перекорячилась, дрыгнула лапками и… соскочила с дротика. Через секунду она снова двинулась к нам. Дыра в ее боку медленно затягивалась.
— Ай! — сказал Семафоров. — Что это?
Я метнул второй дротик.
Второй раз я тоже попал. И произошло то же самое. Свинка слезла с дротика как ни в чем не бывало.
Семафоров начал нюнить.
У меня оставался третий дротик. Я сжимал его вспотевшими пальцами и прикидывал, сумею ли попасть свинке в глаз. Скорее всего не сумею. Для того чтобы попасть в глаз, нужен метальщик экстракласса. Я не такой.
Но попробовать стоило.
А вот Семафоров совсем разложился от страха — прижал к лицу руки и хныкал, являя собой пример труса и пораженца.
Я приготовился метать дротик.
Но тут в зоопарке протяжно завыл волк. Свинка остановилась. Секунду она медлила и ворочала головой, а затем нырнула в дверь. Шмык — и нету!
Мы с Семафоровым остались одни.
— Ушла, — сказал я и спрятал дротик в карман.
— Что это? — дрожащим голосом прохныкал Семафоров. — Я не знаю такую породу. Это какая-то модернизированная свинка…
Я не ответил ему, подобрал с пола разрозненные фрагменты чучела реликтового животного и сказал:
— Каюк утконосу. Каюк…
Глава 5. Вампир из Мексики
Глава 6. Саблезубый бегемот
— Кто жрет? — тупо спросил я.
— Свинка!
Только теперь я понял, что существо, вцепившееся в руку Семафорова, было морской свинкой. Свинка мотала головой, сучила тонкими ножками и издавала хлюпающие звуки. Судя по всему, она от души вцепилась в руку Семафорова и теперь собиралась оттяпать ее по самую семафоровскую голову.
— Помоги! — кричал Семафоров.
Он умолял спасти его бессмысленную жизнь. Умолял и голосом, и всем своим видом.
Я снова оглядел комнату отдыха. Бильярдный стол. Шары. Кии. Два сломаны, видимо, после вчерашней драки. Один цел.
Я взял целый кий и огрел им свинку. Прямо по голове.
Вообще-то я большой гуманист и животных не обижаю, даже люблю. К тому же я прекрасно понимал, что особого ущерба свинка Семафорову не нанесет. Только вот…
Только вот она вполне могла на самом деле заразить Семафорова каким-нибудь морско-свинячьим бешенством. А это уже было опасно.
И я стукнул свинку кием.
Свинка удержалась. После такого удара здоровый мужик, пожалуй бы, на ногах не устоял. А свинка устояла.
Вернее, увисела. Потому что на зубах…
— Ай, — сказал Семафоров.
Свинка все-таки разжала челюсти и обвалилась на пол.
Семафоров засунул покусанные пальцы в рот.
— Зря это ты так делаешь, — сказал я. — Может заражение быть. Бешенство. Потом будут тебе уколы в пузо делать…
Семафоров выдернул пальцы и побежал залечиваться в душ.
Я присел над свинкой.
Она была белая. Глаза красные. Альбинос. Довольно упитанная. Жирненькая — я бы даже сказал. Правда, ножки несколько длинноваты и тонковаты для такой тушки. Жутко это смотрелось… А так ничего особенного: кожа, шерсть, под шерстью толстый слой сала.
На шее свинки красовался тяжелый ошейник из стальной проволоки. Проволока была сплетена в виде клыкастых черепов каких-то животных.
И еще одна странная особенность. У свинки были слишком большие зубы.
Вообще-то я никогда не видел раньше морских свинок вблизи, но мне как-то представлялось, что зубы у таких вот свинок должны быть как у кроликов. Два торчащих наружу передних резца.
А у этой свинки были все зубы очень хорошо развиты. Как будто к изрядной тяжелой челюсти прицепили небольшое пушистое тельце.
И особенно были развиты верхние клыки. Мощные и перепачканные в крови Семафорова.
Я подумал, что, может быть, это какая-то редкая разновидность из Латинской Америки, что-то вроде королевской свинки.
Слишком уж свинка выглядела устрашающе и серьезно. Я бы такую свинку не стал дарить своим детям, это точно. Такую свинку на цепи надо держать. Кстати, может, как раз для того, чтобы сажать ее на цепь, и был предназначен ошейник с черепами.
«Может, это особая, боевая морская свинка из Перу?» — решил я…
Свинка-убийца, подумал я.
Тут появился Семафоров с густо перемотанной бинтами рукой. От него исходил запах йода, спирта и еще какой-то медицины.
— Чуть палец не отгрызла, — сообщил Семафоров. — Бультерьер настоящий…
— Я тебе говорил, чтобы ты коробку не открывал? Зачем полез?
— Посмотреть интересно было, — признался Семафоров. — К тому же я думал, что там на самом деле робот…
— Робот… — передразнил я. — Если ее в железную коробку поместили — ясно же, что лучше не проверять…
— А теперь что? Она сдохла?
Семафоров указал пальцем на труп животного.
— А ты бы, интересно, не сдох, если бы тебе по башке дубиной стукнули? Хотя ты, наверное, не сдох бы…
— Может, все-таки проверить?
Семафоров взял графин с соком и принялся поливать животное.
Признаков жизни свинка не выказывала.
Я отодвинул Семафорова, взял со стола кинжал для разрезания бумаги и ткнул свинку в бок. Она не пошевелилась. Тогда я просунул лезвие между зубами животного и поднял свинку на уровень глаз.
Свинка все равно не шевелилась.
— Сдохла, кажется, — сказал я. — Теперь ты, Семафоров, убийца. Живодеришко мелкий…
— Это же ты ее кием хлопнул!
— По твоему наущению, — отбрил я. — А она, может, тыщу баксов стоит, она, может, редкая. Будешь здесь три года бесплатно работать…
— Надо ее в этот ящик засунуть и в реку бросить, — занервничал Семафоров. — Будто и не было никогда…
Внезапно свинка открыла глаза. Резко. Зубы ее сошлись, впившись в нержавейку бумагореза.
Я дернулся и выпустил кинжал на пол.
Свинка и кинжал упали с громким железным звуком. Зверюга отшвырнула нож зубами и тут же вскочила на лапки.
Семафоров спрятался у меня за спиной.
— Жива, — прошептал он, — жива, зараза…
Свинка неожиданно легко, одним прыжком, заскочила на журнальный столик. Зашипела — пасть ее раздвинулась, и клыки безобразно выставились наружу.
Семафоров громко ойкнул, шагнул назад, зацепился за что-то и повалился на спину. Свинка спрыгнула на пол. Пасть ее была раззявлена, клыки двигались будто сами по себе. Ужасные клыки.
Семафоров сел.
Свинка оглядела комнату мутными красноватыми глазками.
— Такого не бывает… — снова сказал Семафоров.
Зверюга зашипела. И снова выпустила клыки.
— Что это? — спросил я.
— Не знаю…
— Что это за свинка?!
— Не знаю… Таких не бывает…
Тварь двинулась к нам. Медленным, каким-то даже осмысленным шагом.
— Она что…
Свинка щелкнула зубами. Глаза у нее поблескивали, и я начинал чувствовать, как меня в эти глаза затягивает. Я тряхнул головой и поглядел на Семафорова. Тот сидел, обалдело глядя на свинку и слегка покачиваясь из стороны в сторону.
— Семафор, не смотри ей в глаза, — сказал я.
Но Семафоров не слышал.
— В глаза не смотри…
Свинка заверещала и кинулась на нас.
Я схватил с подставки чучело утконоса и огрел эту зверину. Свинка схватила утконоса за его плоское утиное рыло и выдернула чучело у меня из рук.
Тут я одурел окончательно. Эта свинища была сильнее меня. Маленькая, ничтожная морская свинка сильнее такого большого и могучего меня!
Свинка набросилась на утконоса и мгновенно растрепала его. Из чучела посыпались опилки и сушеные морские водоросли.
— Мама… — сказал Семафоров. — Утконос…
Я цапнул Семафорова за шиворот и оттащил в угол с «водохлебом». Там Семафоров собрался и поднялся на ноги. Зубы его громко стучали.
Свинка закончила с утконосом и снова повернулась к нам.
Я прижался к стене. Семафоров дрожал справа. Свинка наступала.
— Только не беги, — сказал я Семафорову. — А то вцепится в горло…
— Что делать? — шептал Семафоров. — Что это…
Я в бешеном темпе вертел головой. Ничего подходящего. Свинка отрезала нас, загнала. В угол. Только что «водохлебом» в нее кинуть. Но «водохлеб» большой, мне его даже с пола не оторвать.
Тут я посмотрел вверх и увидел прямо у себя над головой дартс с тремя дротиками. Я выхватил дротик, прицелился и метнул.
Когда-то я неплохо метал самодельные дротики. Даже участвовал в дворовом конкурсе на лучшего Вильгельма Телля [2]Сейчас я тоже не промахнулся. Дротик легко пробил свинку насквозь и воткнулся в пол.
— Готова! — воскликнул Семафоров.
Но он ошибался. Свинка перекорячилась, дрыгнула лапками и… соскочила с дротика. Через секунду она снова двинулась к нам. Дыра в ее боку медленно затягивалась.
— Ай! — сказал Семафоров. — Что это?
Я метнул второй дротик.
Второй раз я тоже попал. И произошло то же самое. Свинка слезла с дротика как ни в чем не бывало.
Семафоров начал нюнить.
У меня оставался третий дротик. Я сжимал его вспотевшими пальцами и прикидывал, сумею ли попасть свинке в глаз. Скорее всего не сумею. Для того чтобы попасть в глаз, нужен метальщик экстракласса. Я не такой.
Но попробовать стоило.
А вот Семафоров совсем разложился от страха — прижал к лицу руки и хныкал, являя собой пример труса и пораженца.
Я приготовился метать дротик.
Но тут в зоопарке протяжно завыл волк. Свинка остановилась. Секунду она медлила и ворочала головой, а затем нырнула в дверь. Шмык — и нету!
Мы с Семафоровым остались одни.
— Ушла, — сказал я и спрятал дротик в карман.
— Что это? — дрожащим голосом прохныкал Семафоров. — Я не знаю такую породу. Это какая-то модернизированная свинка…
Я не ответил ему, подобрал с пола разрозненные фрагменты чучела реликтового животного и сказал:
— Каюк утконосу. Каюк…
Глава 5. Вампир из Мексики
И скоро немного успокоившийся Семафоров пил сок и изучал штампы на коробке. Бормотал:
— Отправлено… сорок три дня назад из города Морелии, Мексика. Свинья что, сорок три дня шла? Она не выглядела истощенно. Может, в спячку впадала?
— Свинки разве впадают в спячку? — спросил я.
— Вообще-то не впадают… Но и на людей они не набрасываются! В нормальном состоянии. Слушай, мне кажется, что эта свинка бешеная. И ярость, и сила, и вообще все…
Я засмеялся.
— У тебя плохо с логикой, Семафор. Ты же видел, как я пробил ее дротиками. Два раза пробил. Насквозь. А ей хоть бы что. Просто оторвалась и дальше пошла. А дырки затянулись. Бешеная свинка пошла бы дальше?
— Нет. О чем это говорит? О чем? — переспросил Семафоров.
Лицо у Семафорова было глупое-преглупое. Я не стал ему помогать.
— Она что, зомби? — выдал Семафоров.
— Сам ты зомби! Подумай головой!
— Возможно, у нее каким-то образом ускорены процессы восстановления… — принялся размышлять он. — Но такое невозможно. Разве что…
— При чем тут процессы восстановления! — я начинал злиться. — Ты ее зубы видел?
— Большие, — промямлил Семафоров. — Видимо, какой-то особый, латиноамериканский вид…
Слушать это без содрогания было нельзя, и я тоже налил себе сока. Чтобы меньше содрогаться. Осушив стакан, я сказал:
— Хорошо. Буду объяснять по-другому. По-простенькому… Слушай внимательно, Семафор. Слушай. Мексика, большая сила, неуязвимость, клыки, железная клетка…
— Ну?
— Мексика, сила, дырки в боку затягиваются, клыки, железная клетка…
— Я понял, — очнулся Семафоров. — Я понял! Она — вампир!
Я промолчал.
— Но ведь это… — Семафоров чесал башку. — Ведь это как-то тупо… Вампиров не бывает, морских свинок-вампиров не бывает вообще…
— Почему? — спросил я.
— Ну ладно, бывают. Бывают, но только как летучие мыши…
Семафоров начинал меня злить.
— Семафоров! — рыкнул я. — Допустим на минуту, что вампиры существуют не как летучие мыши, а как вампиры из фильмов. Как наш всеми любимый и уважаемый Дракула! Допустим! Допустим, они бывают. Если вампир укусит человека, человек станет вампиром. Если же вампир укусит морскую свинку, логично предположить, что морская свинка тоже станет вампиром!
Семафоров посмотрел на свою перемотанную бинтом руку.
— Ты чуешь, куда я веду? — спросил я.
— Не-а… Вернее, чую. Ты хочешь сказать, что если эта морская свинка-вампир укусила меня, то я стану вампиром — морской свинкой?
Я застонал. Иногда люди удивительно тупы. Просто потрясающе тупы.
— Идиот! — крикнул я. — Ты не станешь морской свинкой-вампиром, ты станешь вампиром — морской… Тьфу, запутал меня совсем. Ты станешь обычным вампиром. Не морской свинкой! Обычным вонючим дешевым вампиром! Без всяких морских свинок!
— Но…
— Но! Поскольку тебя укусила морская свинка, то она, эта чертова морская свинка, она будет твоим господином! Ты будешь повиноваться морской свинке! А потом придет убийца вампиров и тебе между глаз кол запустит! Ты хочешь повиноваться морской свинке?
— Не…
— Тогда ты должен ее убить до первого восхода солнца, иначе ты сам станешь морской… Р-р-р!
Я, злобясь, сел в кресло. Взял ножик для резки бумаги и принялся затачивать кий. Забавно, думал я, изготавливая таким образом кол. Когда на нас набросилась эта тварь, я даже не подумал об этом кинжале. Испугался. Я тоже испугался. И растерялся. Это очень опасно.
К сожалению, ножек от стульев использовать не удалось — все стулья были пластиковыми и потому для изготовления кольев непригодными. Другого оружия я не нашел. Хотел дротики подобрать, но они были перепачканы в густой красной жиже, и я решил лучше не рисковать. Вдруг оцарапаешься?
— Ружья тут нет? — спросил я.
— Помповик, — ответил Семафоров. — Только в сейфе. Не открыть.
Понятно. Ружья нет. Да и оно, наверно, бесполезно — против вампиров наверняка нужны серебряные пули.
Семафоров принялся слоняться по помещению туда-сюда. Слонялся-слонялся, потом спросил:
— Ну и что будем делать?
— Будем их мочить.
— Как мочить?
— Безжалостно.
Я кинул получившийся кол Семафорову. Тот неловко его поймал и совершенно уж по-дурацки засунул за пояс.
— Держи кол в руках, — велел я Семафорову. — Как увидишь вампира — втыкай. Похоже, что вампиры мягкие изнутри. Их легко пробить. Так что тут проблем не будет…
— Там… — Семафоров неожиданно указал колом в окно.
— Что там?
— Посмотри.
Я посмотрел.
Прямо напротив окна в воздухе висел волк. Висел. Он не двигал лапами, не шевелил хвостом, просто висел. Будто наполненный газом. Челюсти…
На челюсти было лучше не смотреть.
Волк пялился на меня. Глаза у него горели, только не зеленым, как полагается, а красным огнем.
— Сволочь! — заорал Семафоров и швырнул в волка своим кием.
Кий пробил стекло, но в волка не попал. Семафоров был криворук и косоглаз.
Волк оскалился и попытался пробраться внутрь. У него это не очень хорошо получилось — он застрял в стеклянных рамах, ворочал лапами и никак не мог пробраться к нам. Только морда просунулась внутрь.
— Почему он висит? — спросил Семафоров.
Мне некогда было отвечать на эти тупые вопросы, я схватил бильярдный шар и запустил в волка.
Шар попал ему прямо в нос, волк завизжал, его вышибло наружу, и он укувыркался куда-то вверх.
— Х-хорошо кидаешь, — похвалил Семафоров. — Метко…
Я подошел к окну, выглянул. Волка не было видно.
— Молодец, Семафор, — сказал я. — Стекло разбил. Теперь они сюда только так проникнут. Легко.
— А чего он на меня так смотрел? — капризно скривился Семафоров. — Этот волк…
— Жрать хотел. Ладно, Семафор, давай думать, что нам делать дальше.
— Ты же сам сказал, что их надо мочить!
Я кивнул. Сунул в карманы по бильярдному шару.
— Ситуация осложнилась, — сказал я. — Прошло всего ничего, а эта свинья уже успела укусить волка. И волк немедленно превратился в вампира. Неизвестно, скольких зверей она еще там перекусала…
— Мама… — сказал Семафоров.
— Мама тут ни при чем. Вообще-то эти летучие для нас не очень опасны, — рассуждал я. — Зоопарк накрыт куполом — из него они не выберутся…
Семафоров даже подпрыгнул.
— Тогда в чем проблема?! — крикнул он. — Выбираемся на берег, ждем рассвета — и все…
— И первый луч солнца прожжет в тебе дыру, — оборвал его я.
Семафоров прикусил губу.
— Из-за купола они не выберутся, — продолжал я. — Это нам плюс. Минус то, что утром ты станешь вампиром. И луч солнца все равно тебя прожжет. Так что выход у нас только один — найти эту свинку и прикончить ее…
— Слушай, — снова перебил меня Семафоров. — А чего эту свинку тогда на остров прислали?
— Думай! — я постучал кулаком по лбу. — Ее прислали не на остров, а в зоопарк! Тот, кто ее посылал, не думал, что наш остров на зоопарке… тьфу, зоопарк на острове. Вот представь. Эта свинка попадает в обычный зоопарк! Она бежит, кусает всех подряд. Все становятся вампирами! Целый вампирский всплеск! Приходится высылать войска, чтобы его подавить, войска сами становятся вампирами, на войска приходится кидать атомную бомбу! Короче, труба. Так что нам очень повезло…
— Повезло так повезло… — протянул Семафоров. — Теперь они бросят атомную бомбу на этот остров…
С улицы потянуло холодком.
— Не бросят, — заверил я Семафорова.
— Почему это?
— Потому что до утра мы свинку найдем. Найдем, вот увидишь. Это раз. Потому что атомные бомбы очень дорогие — это два. Но нам надо вооружиться. Просто протыкать их — мало. Ты же видел, как я ее дротиками пробил — а ей хоть бы хны! А сейчас мы пойдем и посмотрим, что она натворила.
— В смысле?
— В смысле у нас была одна свинка вампир, а теперь мы огребли вампира-волка, вампира-бегемота…
— Ясно, — остановил меня Семафоров. — Пойдем… пойдем, наверное… Слушай, а если их ничто не берет, если ты говоришь, что протыкать их мало…
— Тут часовня должна быть, — сказал я. — В часовне… В часовне должна быть чаша со святой водой. А ни один вампир не выстоит против святой воды.
— Точно! — Семафоров стукнул меня по плечу. — Точно есть! Только это на другом конце острова…
— И что?
— Ты же сам говорил — свинка может всех остальных зверей перекусать… А нам мимо вольеров идти.
— Ну так поспешим! Будем надеяться, что еще не всех укусила!
Мы спустились по лестнице, прошли по коридорчику и выбрались под купол.
В зоопарке властвовал синеватый полумрак. Где-то высоко в небе светила желтая луна, но видно ее пока не было. Но Семафоров, наверное, ее очень хорошо сейчас чувствовал.
— Прохладно. — Я поежился.
— Это тебе так кажется, — сказал Семафоров. — Под куполом всегда одинаковая температура…
— Звери, — сказал я.
— Что звери? — спросил Семафоров.
— Звери молчат. Плохой знак.
И я шагнул на асфальтовое кольцо.
— Отправлено… сорок три дня назад из города Морелии, Мексика. Свинья что, сорок три дня шла? Она не выглядела истощенно. Может, в спячку впадала?
— Свинки разве впадают в спячку? — спросил я.
— Вообще-то не впадают… Но и на людей они не набрасываются! В нормальном состоянии. Слушай, мне кажется, что эта свинка бешеная. И ярость, и сила, и вообще все…
Я засмеялся.
— У тебя плохо с логикой, Семафор. Ты же видел, как я пробил ее дротиками. Два раза пробил. Насквозь. А ей хоть бы что. Просто оторвалась и дальше пошла. А дырки затянулись. Бешеная свинка пошла бы дальше?
— Нет. О чем это говорит? О чем? — переспросил Семафоров.
Лицо у Семафорова было глупое-преглупое. Я не стал ему помогать.
— Она что, зомби? — выдал Семафоров.
— Сам ты зомби! Подумай головой!
— Возможно, у нее каким-то образом ускорены процессы восстановления… — принялся размышлять он. — Но такое невозможно. Разве что…
— При чем тут процессы восстановления! — я начинал злиться. — Ты ее зубы видел?
— Большие, — промямлил Семафоров. — Видимо, какой-то особый, латиноамериканский вид…
Слушать это без содрогания было нельзя, и я тоже налил себе сока. Чтобы меньше содрогаться. Осушив стакан, я сказал:
— Хорошо. Буду объяснять по-другому. По-простенькому… Слушай внимательно, Семафор. Слушай. Мексика, большая сила, неуязвимость, клыки, железная клетка…
— Ну?
— Мексика, сила, дырки в боку затягиваются, клыки, железная клетка…
— Я понял, — очнулся Семафоров. — Я понял! Она — вампир!
Я промолчал.
— Но ведь это… — Семафоров чесал башку. — Ведь это как-то тупо… Вампиров не бывает, морских свинок-вампиров не бывает вообще…
— Почему? — спросил я.
— Ну ладно, бывают. Бывают, но только как летучие мыши…
Семафоров начинал меня злить.
— Семафоров! — рыкнул я. — Допустим на минуту, что вампиры существуют не как летучие мыши, а как вампиры из фильмов. Как наш всеми любимый и уважаемый Дракула! Допустим! Допустим, они бывают. Если вампир укусит человека, человек станет вампиром. Если же вампир укусит морскую свинку, логично предположить, что морская свинка тоже станет вампиром!
Семафоров посмотрел на свою перемотанную бинтом руку.
— Ты чуешь, куда я веду? — спросил я.
— Не-а… Вернее, чую. Ты хочешь сказать, что если эта морская свинка-вампир укусила меня, то я стану вампиром — морской свинкой?
Я застонал. Иногда люди удивительно тупы. Просто потрясающе тупы.
— Идиот! — крикнул я. — Ты не станешь морской свинкой-вампиром, ты станешь вампиром — морской… Тьфу, запутал меня совсем. Ты станешь обычным вампиром. Не морской свинкой! Обычным вонючим дешевым вампиром! Без всяких морских свинок!
— Но…
— Но! Поскольку тебя укусила морская свинка, то она, эта чертова морская свинка, она будет твоим господином! Ты будешь повиноваться морской свинке! А потом придет убийца вампиров и тебе между глаз кол запустит! Ты хочешь повиноваться морской свинке?
— Не…
— Тогда ты должен ее убить до первого восхода солнца, иначе ты сам станешь морской… Р-р-р!
Я, злобясь, сел в кресло. Взял ножик для резки бумаги и принялся затачивать кий. Забавно, думал я, изготавливая таким образом кол. Когда на нас набросилась эта тварь, я даже не подумал об этом кинжале. Испугался. Я тоже испугался. И растерялся. Это очень опасно.
К сожалению, ножек от стульев использовать не удалось — все стулья были пластиковыми и потому для изготовления кольев непригодными. Другого оружия я не нашел. Хотел дротики подобрать, но они были перепачканы в густой красной жиже, и я решил лучше не рисковать. Вдруг оцарапаешься?
— Ружья тут нет? — спросил я.
— Помповик, — ответил Семафоров. — Только в сейфе. Не открыть.
Понятно. Ружья нет. Да и оно, наверно, бесполезно — против вампиров наверняка нужны серебряные пули.
Семафоров принялся слоняться по помещению туда-сюда. Слонялся-слонялся, потом спросил:
— Ну и что будем делать?
— Будем их мочить.
— Как мочить?
— Безжалостно.
Я кинул получившийся кол Семафорову. Тот неловко его поймал и совершенно уж по-дурацки засунул за пояс.
— Держи кол в руках, — велел я Семафорову. — Как увидишь вампира — втыкай. Похоже, что вампиры мягкие изнутри. Их легко пробить. Так что тут проблем не будет…
— Там… — Семафоров неожиданно указал колом в окно.
— Что там?
— Посмотри.
Я посмотрел.
Прямо напротив окна в воздухе висел волк. Висел. Он не двигал лапами, не шевелил хвостом, просто висел. Будто наполненный газом. Челюсти…
На челюсти было лучше не смотреть.
Волк пялился на меня. Глаза у него горели, только не зеленым, как полагается, а красным огнем.
— Сволочь! — заорал Семафоров и швырнул в волка своим кием.
Кий пробил стекло, но в волка не попал. Семафоров был криворук и косоглаз.
Волк оскалился и попытался пробраться внутрь. У него это не очень хорошо получилось — он застрял в стеклянных рамах, ворочал лапами и никак не мог пробраться к нам. Только морда просунулась внутрь.
— Почему он висит? — спросил Семафоров.
Мне некогда было отвечать на эти тупые вопросы, я схватил бильярдный шар и запустил в волка.
Шар попал ему прямо в нос, волк завизжал, его вышибло наружу, и он укувыркался куда-то вверх.
— Х-хорошо кидаешь, — похвалил Семафоров. — Метко…
Я подошел к окну, выглянул. Волка не было видно.
— Молодец, Семафор, — сказал я. — Стекло разбил. Теперь они сюда только так проникнут. Легко.
— А чего он на меня так смотрел? — капризно скривился Семафоров. — Этот волк…
— Жрать хотел. Ладно, Семафор, давай думать, что нам делать дальше.
— Ты же сам сказал, что их надо мочить!
Я кивнул. Сунул в карманы по бильярдному шару.
— Ситуация осложнилась, — сказал я. — Прошло всего ничего, а эта свинья уже успела укусить волка. И волк немедленно превратился в вампира. Неизвестно, скольких зверей она еще там перекусала…
— Мама… — сказал Семафоров.
— Мама тут ни при чем. Вообще-то эти летучие для нас не очень опасны, — рассуждал я. — Зоопарк накрыт куполом — из него они не выберутся…
Семафоров даже подпрыгнул.
— Тогда в чем проблема?! — крикнул он. — Выбираемся на берег, ждем рассвета — и все…
— И первый луч солнца прожжет в тебе дыру, — оборвал его я.
Семафоров прикусил губу.
— Из-за купола они не выберутся, — продолжал я. — Это нам плюс. Минус то, что утром ты станешь вампиром. И луч солнца все равно тебя прожжет. Так что выход у нас только один — найти эту свинку и прикончить ее…
— Слушай, — снова перебил меня Семафоров. — А чего эту свинку тогда на остров прислали?
— Думай! — я постучал кулаком по лбу. — Ее прислали не на остров, а в зоопарк! Тот, кто ее посылал, не думал, что наш остров на зоопарке… тьфу, зоопарк на острове. Вот представь. Эта свинка попадает в обычный зоопарк! Она бежит, кусает всех подряд. Все становятся вампирами! Целый вампирский всплеск! Приходится высылать войска, чтобы его подавить, войска сами становятся вампирами, на войска приходится кидать атомную бомбу! Короче, труба. Так что нам очень повезло…
— Повезло так повезло… — протянул Семафоров. — Теперь они бросят атомную бомбу на этот остров…
С улицы потянуло холодком.
— Не бросят, — заверил я Семафорова.
— Почему это?
— Потому что до утра мы свинку найдем. Найдем, вот увидишь. Это раз. Потому что атомные бомбы очень дорогие — это два. Но нам надо вооружиться. Просто протыкать их — мало. Ты же видел, как я ее дротиками пробил — а ей хоть бы хны! А сейчас мы пойдем и посмотрим, что она натворила.
— В смысле?
— В смысле у нас была одна свинка вампир, а теперь мы огребли вампира-волка, вампира-бегемота…
— Ясно, — остановил меня Семафоров. — Пойдем… пойдем, наверное… Слушай, а если их ничто не берет, если ты говоришь, что протыкать их мало…
— Тут часовня должна быть, — сказал я. — В часовне… В часовне должна быть чаша со святой водой. А ни один вампир не выстоит против святой воды.
— Точно! — Семафоров стукнул меня по плечу. — Точно есть! Только это на другом конце острова…
— И что?
— Ты же сам говорил — свинка может всех остальных зверей перекусать… А нам мимо вольеров идти.
— Ну так поспешим! Будем надеяться, что еще не всех укусила!
Мы спустились по лестнице, прошли по коридорчику и выбрались под купол.
В зоопарке властвовал синеватый полумрак. Где-то высоко в небе светила желтая луна, но видно ее пока не было. Но Семафоров, наверное, ее очень хорошо сейчас чувствовал.
— Прохладно. — Я поежился.
— Это тебе так кажется, — сказал Семафоров. — Под куполом всегда одинаковая температура…
— Звери, — сказал я.
— Что звери? — спросил Семафоров.
— Звери молчат. Плохой знак.
И я шагнул на асфальтовое кольцо.
Глава 6. Саблезубый бегемот
— …Они сели в лодку и поплыли к берегу. Течение было очень сильным, и лодку постоянно сносило, но они хорошо работали, и скоро лодка ткнулась в песок. Они поднялись к городу и обнаружили, что все дома пусты…
— Хватит, — сказал Семафоров. — И так тошно.
— Как знаешь.
Было тихо. Совсем тихо, будто остров разом опустел и мы действительно остались на нем одни.
— Может, фонарик возьмем? — спросил Семафоров.
— Будет только хуже. Мы ничего не будем видеть, зато они нас будут видеть прекрасно. Тут где-нибудь пожарный щит есть?
Семафоров указал пальцем. Я подошел к щиту и снял с него багор и красный топор. Багор сунул Семафорову, топор взял сам. Топор был этакого американского формата — с широченным лезвием и шипом на обухе — с такими орудиями бегали мои любимые киношные маньяки.
— С бегемотом даже с таким топором не справиться, — сказал Семафоров.
— Поживем — увидим.
Я положил топор на плечо, и мы двинулись по дорожке.
Обезьяна Густав стояла возле пластикового барьера. Вид у нее был какой-то странный. Когда мы проходили мимо, Густав идиотски захихикал. Мне это очень не понравилось. Захотелось даже запустить ему в морду бильярдным шаром. Он же в меня банановой кожурой швырял! Но я сдержался, решив, что обижать далеких предков — некрасиво.
Остальных зверей не наблюдалось. Никого. Попрятались в глубине своих вольеров. Может, на самом деле сумерек испугались, а может, и не сумерек. Семафоров шагал за мной. Он все время вертелся, оглядывался и вздрагивал. Ему все казалось, что кто-то на него смотрит. У него даже пот по лбу катился, будто мы шли охотиться не на морскую свинку, а на морское чудовище.
Мы миновали несколько глухих вольеров. Между вольером тигра и вольером волка располагалось небольшое кафе «У бегемота».
— Туда, — указал Семафоров. — Там коридор, он наружу ведет, из-под купола. В кафе есть ход.
Я хотел было выбить витрину, но Семафоров достал ключи и просто открыл замок.
Не было все-таки в Семафорове духа приключений.
Но дверь я все-таки пнул. Брякнул неизменный колокольчик, и мы ввалились в кафе. И на нас тут же обрушился изумительный запах запеканки с грибами, кофе и пиццы.
Семафоров бросил багор и побежал к раздаче.
— Семафор, — напомнил я. — Мы не жрать сюда пришли. Мы пришли бороться с мировым злом…
Семафоров промычал, что ему как раз надо подкрепить силы перед решающей схваткой с мировым злом. Он открыл духовку, вытащил пиццу, оторвал кусок и засунул в рот. Стал жевать. Довольно по-свински жевать, с чавканьем.
Мне на всю эту радость смотреть не очень хотелось, я отыскал кофейную машину и принялся для взбодрения сил хлебать холодный кофе.
Я выхлебал почти полкружки, как услышал какой-то булькающий звук. Я оглянулся и увидел, что Семафоров согнулся пополам и изо рта у него вываливаются здоровенные куски пиццы. Непережеванные.
— Подавился? — спросил я. — По спине постучать?
Семафоров покачал головой. Плюнул.
— Не могу, — сказал он. — Не могу есть.
— Решил похудеть?
— Не… не могу просто. — Семафоров откупорил банку и прополоскал рот лимонадом. — Пойдем…
— Стоп! — я схватил Семафорова за плечо.
Рядом с аквариумом с жвачечными шариками красовалась витринка сувениров. И между силиконовыми фигурками крокодилов, лошадок, бегемотов и тигров зеленели большие и мощные водяные пистолеты.
— Чего? — Семафоров недовольно оглянулся.
Я ткнул витринку топором, она рассыпалась с задорным звоном. Достал два самых больших пистолета.
— Пятка, это же детский сад какой-то. — Семафоров посмотрел на пистолеты с сомнением. — Кино «От заката до рассвета» просто…
— Какой детский сад? Какое кино? Это же лучшее оружие против вампиров! Возьмем пистолеты, зальем их водой — и бах! Кстати, зачем здесь эти пистолеты?
— Для черепахи, — объяснил Семафоров. — Когда жарко, черепаху поливают водой. Чтобы панцирь не ссохся. Детишкам очень нравится.
Я залил в пистолет минералку и опробовал. Пистолет уверенно лупил на пять метров. Правда, нажимать на курок было трудновато, и пальцы соскакивали. Но это мелочи.
— Ты как хочешь, а я гарпун… то есть багор не оставлю, — воспротивился Семафоров. — Мне с ним увереннее. Пошли, ковбой.
И Семафоров нырнул в подсобку.
Я бросил топор, засунул пистолеты за пояс и направился за ним.
В подсобке имелось две двери, одна, судя по надписи, в кладовку. На другой никаких надписей не было. Семафоров полез за мешки с мукой и вытащил большую связку старомодных тяжелых ключей.
Теперь на шее Семафорова болталось уже две связки, так что он был окончательно похож на какого-то ключника.
Я взял из угла пустое ведро.
— Для святой воды, — пояснил я.
— Понятно, не из тундры, наверное, — сказал Семафоров и отомкнул замок. — Только не удивляйся особо.
Я подумал, что сегодня меня вряд ли что-то сможет удивить. На сегодняшний день удивляющий центр в моей голове омертвел.
Но коридор меня все-таки потряс.
Он был довольно длинным. И каким-то ненормальным. Мрачные черные стены, обитые деревом. Многочисленные рога по стенам. Ветвистые, судя по всему, оленьи. А может, лосиные, я довольно слабый роговед. Еще тяжелые двери с медными ручками, ручки в виде львиных лап.
— Мрак, — сказал я. — В фильмах ужасов такие коридоры встречаются. Они все время складываются и всех раздавливают.
— Хозяин это все из Англии вывез, — похвастался Семафоров. — Там какой-то замок сломали, и он этот кабинет вырезал. Это дуб. Викторианский стиль.
Семафоров постучал кулаком по стене. Будто он сам вывез этот дуб из Англии и устроил тут все это средневековье.
— Он сюда приходит, — сказал Семафоров.
— Кто? Призрак из замка? С кандалами на руках?
— Хозяин. Приходит покурить, о жизни подумать. Это его любимое место.
— Давай двигай, — я подтолкнул Семафорова вперед. — Не будь рабом, избавляйся от слова «хозяин».
Мы преодолели этот страшненький коридор и вышли из-под купола на берег.
На улице было холодно. С реки тянуло влажностью и какой-то тиной.
На выступающей из песка скале торчала островерхая часовенка.
— Почему он построил часовню на отшибе? — спросил я. — Хозяин ваш? Тьфу ты… директор?
— Кто же часовню в зверинце ставит? — резонно возразил Семафоров. — Это все-таки святое место… и народу много шастает.
— Тогда нам как раз туда. — Я ступил на дорожку.
До часовни было, наверное, метров сто, не больше. Я шагал первым, Семафоров за мной.
Преодолев половину пути, я вдруг почувствовал, что Семафоров за мной не идет.
Я обернулся.
Семафоров действительно не шагал за мной. Он стоял и смотрел себе под ноги. Какой-то набычившийся, злобный.
— Семафоров, — спросил я, — чего встал-то? Палец подвернул?
— Ты это, — Семафоров кивнул, — ты это… Голова у меня кружится… Иди сам, я тебя подожду…
Выглядел Семафоров и в самом деле довольно больным, это и по его физиономии было видать. Но что-то мне странным во всем этом показалось…
И вдруг я понял, что именно мне показалось странным.
Здесь, почти на открытом просторе, луна была отлично видна. Она висела над городом и светила в нашу сторону. От креста на часовне падала тень. Прямо на дорожку. Я через эту тень прошел и даже не заметил.
А Семафоров задержался. Через крест он пройти не сумел.
— Плохо себя чувствую, — снова сказал Семафоров и сел на дорожку. — Иди…
Я не стал с ним спорить.
Часовня была закрыта. На маленький и несерьезный китайский замок. Я сбил его ударом ботинка.
Внутри пахло ладаном и свечками. Через окна пробивался сине-желтый цвет. В этом свете я разглядел иконы, кресты и другую малознакомую мне церковную утварь. В углу стоял бак с краном и небольшая чаша из белого металла. В церковных тонкостях я слабо разбирался, но рассудить здраво сумел — если есть чаша, значит, есть вода. А какая еще может быть вода в церкви, кроме святой?
— Хватит, — сказал Семафоров. — И так тошно.
— Как знаешь.
Было тихо. Совсем тихо, будто остров разом опустел и мы действительно остались на нем одни.
— Может, фонарик возьмем? — спросил Семафоров.
— Будет только хуже. Мы ничего не будем видеть, зато они нас будут видеть прекрасно. Тут где-нибудь пожарный щит есть?
Семафоров указал пальцем. Я подошел к щиту и снял с него багор и красный топор. Багор сунул Семафорову, топор взял сам. Топор был этакого американского формата — с широченным лезвием и шипом на обухе — с такими орудиями бегали мои любимые киношные маньяки.
— С бегемотом даже с таким топором не справиться, — сказал Семафоров.
— Поживем — увидим.
Я положил топор на плечо, и мы двинулись по дорожке.
Обезьяна Густав стояла возле пластикового барьера. Вид у нее был какой-то странный. Когда мы проходили мимо, Густав идиотски захихикал. Мне это очень не понравилось. Захотелось даже запустить ему в морду бильярдным шаром. Он же в меня банановой кожурой швырял! Но я сдержался, решив, что обижать далеких предков — некрасиво.
Остальных зверей не наблюдалось. Никого. Попрятались в глубине своих вольеров. Может, на самом деле сумерек испугались, а может, и не сумерек. Семафоров шагал за мной. Он все время вертелся, оглядывался и вздрагивал. Ему все казалось, что кто-то на него смотрит. У него даже пот по лбу катился, будто мы шли охотиться не на морскую свинку, а на морское чудовище.
Мы миновали несколько глухих вольеров. Между вольером тигра и вольером волка располагалось небольшое кафе «У бегемота».
— Туда, — указал Семафоров. — Там коридор, он наружу ведет, из-под купола. В кафе есть ход.
Я хотел было выбить витрину, но Семафоров достал ключи и просто открыл замок.
Не было все-таки в Семафорове духа приключений.
Но дверь я все-таки пнул. Брякнул неизменный колокольчик, и мы ввалились в кафе. И на нас тут же обрушился изумительный запах запеканки с грибами, кофе и пиццы.
Семафоров бросил багор и побежал к раздаче.
— Семафор, — напомнил я. — Мы не жрать сюда пришли. Мы пришли бороться с мировым злом…
Семафоров промычал, что ему как раз надо подкрепить силы перед решающей схваткой с мировым злом. Он открыл духовку, вытащил пиццу, оторвал кусок и засунул в рот. Стал жевать. Довольно по-свински жевать, с чавканьем.
Мне на всю эту радость смотреть не очень хотелось, я отыскал кофейную машину и принялся для взбодрения сил хлебать холодный кофе.
Я выхлебал почти полкружки, как услышал какой-то булькающий звук. Я оглянулся и увидел, что Семафоров согнулся пополам и изо рта у него вываливаются здоровенные куски пиццы. Непережеванные.
— Подавился? — спросил я. — По спине постучать?
Семафоров покачал головой. Плюнул.
— Не могу, — сказал он. — Не могу есть.
— Решил похудеть?
— Не… не могу просто. — Семафоров откупорил банку и прополоскал рот лимонадом. — Пойдем…
— Стоп! — я схватил Семафорова за плечо.
Рядом с аквариумом с жвачечными шариками красовалась витринка сувениров. И между силиконовыми фигурками крокодилов, лошадок, бегемотов и тигров зеленели большие и мощные водяные пистолеты.
— Чего? — Семафоров недовольно оглянулся.
Я ткнул витринку топором, она рассыпалась с задорным звоном. Достал два самых больших пистолета.
— Пятка, это же детский сад какой-то. — Семафоров посмотрел на пистолеты с сомнением. — Кино «От заката до рассвета» просто…
— Какой детский сад? Какое кино? Это же лучшее оружие против вампиров! Возьмем пистолеты, зальем их водой — и бах! Кстати, зачем здесь эти пистолеты?
— Для черепахи, — объяснил Семафоров. — Когда жарко, черепаху поливают водой. Чтобы панцирь не ссохся. Детишкам очень нравится.
Я залил в пистолет минералку и опробовал. Пистолет уверенно лупил на пять метров. Правда, нажимать на курок было трудновато, и пальцы соскакивали. Но это мелочи.
— Ты как хочешь, а я гарпун… то есть багор не оставлю, — воспротивился Семафоров. — Мне с ним увереннее. Пошли, ковбой.
И Семафоров нырнул в подсобку.
Я бросил топор, засунул пистолеты за пояс и направился за ним.
В подсобке имелось две двери, одна, судя по надписи, в кладовку. На другой никаких надписей не было. Семафоров полез за мешки с мукой и вытащил большую связку старомодных тяжелых ключей.
Теперь на шее Семафорова болталось уже две связки, так что он был окончательно похож на какого-то ключника.
Я взял из угла пустое ведро.
— Для святой воды, — пояснил я.
— Понятно, не из тундры, наверное, — сказал Семафоров и отомкнул замок. — Только не удивляйся особо.
Я подумал, что сегодня меня вряд ли что-то сможет удивить. На сегодняшний день удивляющий центр в моей голове омертвел.
Но коридор меня все-таки потряс.
Он был довольно длинным. И каким-то ненормальным. Мрачные черные стены, обитые деревом. Многочисленные рога по стенам. Ветвистые, судя по всему, оленьи. А может, лосиные, я довольно слабый роговед. Еще тяжелые двери с медными ручками, ручки в виде львиных лап.
— Мрак, — сказал я. — В фильмах ужасов такие коридоры встречаются. Они все время складываются и всех раздавливают.
— Хозяин это все из Англии вывез, — похвастался Семафоров. — Там какой-то замок сломали, и он этот кабинет вырезал. Это дуб. Викторианский стиль.
Семафоров постучал кулаком по стене. Будто он сам вывез этот дуб из Англии и устроил тут все это средневековье.
— Он сюда приходит, — сказал Семафоров.
— Кто? Призрак из замка? С кандалами на руках?
— Хозяин. Приходит покурить, о жизни подумать. Это его любимое место.
— Давай двигай, — я подтолкнул Семафорова вперед. — Не будь рабом, избавляйся от слова «хозяин».
Мы преодолели этот страшненький коридор и вышли из-под купола на берег.
На улице было холодно. С реки тянуло влажностью и какой-то тиной.
На выступающей из песка скале торчала островерхая часовенка.
— Почему он построил часовню на отшибе? — спросил я. — Хозяин ваш? Тьфу ты… директор?
— Кто же часовню в зверинце ставит? — резонно возразил Семафоров. — Это все-таки святое место… и народу много шастает.
— Тогда нам как раз туда. — Я ступил на дорожку.
До часовни было, наверное, метров сто, не больше. Я шагал первым, Семафоров за мной.
Преодолев половину пути, я вдруг почувствовал, что Семафоров за мной не идет.
Я обернулся.
Семафоров действительно не шагал за мной. Он стоял и смотрел себе под ноги. Какой-то набычившийся, злобный.
— Семафоров, — спросил я, — чего встал-то? Палец подвернул?
— Ты это, — Семафоров кивнул, — ты это… Голова у меня кружится… Иди сам, я тебя подожду…
Выглядел Семафоров и в самом деле довольно больным, это и по его физиономии было видать. Но что-то мне странным во всем этом показалось…
И вдруг я понял, что именно мне показалось странным.
Здесь, почти на открытом просторе, луна была отлично видна. Она висела над городом и светила в нашу сторону. От креста на часовне падала тень. Прямо на дорожку. Я через эту тень прошел и даже не заметил.
А Семафоров задержался. Через крест он пройти не сумел.
— Плохо себя чувствую, — снова сказал Семафоров и сел на дорожку. — Иди…
Я не стал с ним спорить.
Часовня была закрыта. На маленький и несерьезный китайский замок. Я сбил его ударом ботинка.
Внутри пахло ладаном и свечками. Через окна пробивался сине-желтый цвет. В этом свете я разглядел иконы, кресты и другую малознакомую мне церковную утварь. В углу стоял бак с краном и небольшая чаша из белого металла. В церковных тонкостях я слабо разбирался, но рассудить здраво сумел — если есть чаша, значит, есть вода. А какая еще может быть вода в церкви, кроме святой?