Я сполз по стене вниз. На корточки. Спрятал лицо в ладонях.
   Спокойнее, конечно, не стало, но по крайней мере одна половина меня получила небольшое удовлетворение. Надеюсь, не самая главная.
   – Тебе плохо? Ну да, конечно, «глотка» ведь больше не действует… – Натти присел рядом и деловито принялся советовать: – Постарайся дышать коротко-коротко, так, чтобы воздух не проходил глубже рта. И очень быстро. Видел, как собаки спасаются от жары? Примерно так же попробуй делать.
   – Мне не плохо. То есть мне плохо, но по другой причине. Жара тут ни при чем.
   – Вот теперь ты меня точно напугал! – признался рыжий. – А ну, рассказывай!
   Откуда-то пришли обрывочные воспоминания о том, что раньше я бы ни за что не стал посвящать настырного собеседника в свои сокровенные переживания. Пришли и ушли обратно, ничего не объяснив. Наверное, я не доверял Натти. Но почему? На этот вопрос ответа в памяти не сохранилось.
   – Я странно себя чувствую.
   – Есть боли? Головокружение?
   – Ничего похожего. Это другое. Совсем. Я хорошо помню все, что произошло. Помню прошлые события, достаточно давние. Ну как все помнят. Но я… не знаю, как к ним относился.
   – В смысле? – опешил рыжий.
   – Взять хотя бы Эвину. Мы с ней…
   – Провели ночь, – услужливо подсказал Натти.
   – Скорее, утро. Неважно. Я помню все, что мы делали. До последней детали. Но я не знаю, понравилось мне это или нет!
   – Э-э-э… – Он почесал кончиком пальца висок. – То есть как?
   – Чувств не осталось. Совсем. И не только по отношению к ней. Собственно, я хотел увидеть казнь, чтобы… Не получилось. И да, спасибо за предложение помочь.
   – Неужели Андара напортачила? – задумчиво спросил себя рыжий. – Быть того не может. Я бы заметил, если бы что-то пошло не так.
   – Ты не виноват. И та бритоголовая тоже. Вообще никто не виноват. Я сам все так сделал.
   Карие глаза округлились.
   – Сам?
   – Когда демон исполнил желание и мы стали единым целым, был момент, когда он… Захотел взять верх. А я испугался. Или заупрямился. В общем, неважно. Я дрался и победил. Загнал его в клетку. Вот только на ее строительство как раз и ушли все чувства, которые у меня были. Знай я заранее, что случится, не стал бы ими жертвовать. Лучше бы умер.
   – Почему?
   Я поднял взгляд вверх, к раскаленному голубому небу над крышами Катралы.
   – Потому, что сейчас я смотрю на весь этот мир и не понимаю, зачем он мне нужен.
* * *
   В доме верховного бальги было пусто и тихо, в точности так, как при хозяине. К чести жителей города, никто из них даже не помыслил разграбить или разрушить строение, напоминавшее о малоприятных событиях прошлого и настоящего. Может, потому, что грабить было толком нечего, а может, попросту побрезговали прикасаться к камням, хранящим следы дыхания человека, ненавидящего демонов. В любом случае меня сумрачный покой ничуть не беспокоил, Натти и вовсе отсутствовал в городе долгое время, вернувшись только сегодня, а Лус, вернее, демон, занявший девичье тело, дни напролет проводил с новоиспеченной правительницей Катралы. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Чтобы дать начало чему-то другому.
   – Так и жил здесь? – спросил рыжий, окидывая взглядом унылую комнату.
   – Угу.
   – А постельки получше не нашлось? Уверен, хозяева спали куда как слаще.
   – Не поверишь: даже не искал. К тому же это ты мне выбора не оставил.
   Натти негодующе плюхнулся на кровать:
   – Я?!
   – Сбежал тогда из дома того старика. Вот и пришлось брать что дают. Скажи хоть, почему сбежал? А то буду думать дурное.
   – Думай-думай, – разрешил Натти. – Думать – дело полезное. Надо было отлучиться. Ненадолго, но в такое местечко, где меня никто не видит и не слышит. Чтобы своим демонам очередную колыбельную спеть. Я на рассвете вернулся, и зрелище, надо сказать, передо мной предстало пугающее.
   – Только не говори, что волновался за меня. Не поверю.
   – А чего было волноваться? – Он растянулся на постели во весь рост. – Трупа твоего видно не было, значит, нашел способ выторговать по крайней мере несколько дней жизни.
   – И выручать меня не собирался.
   Я не спрашивал, и он не стал отвечать. Только проворчал:
   – Лучше себя самого все равно никто никогда не выручит.
   Истинная правда. Весь опыт моей службы сопроводителем это подтверждал. Ведомые, полагающиеся только на тех, кто стоит у них за спиной, очень часто заканчивали жизнь намного раньше предписанного срока. Погибали. По собственной беспечности. Потому что защитить можно лишь того, кто сам заботится о своей защите.
   Ну и хватит об этом.
   – А сейчас где пропадал?
   Рыжий утомленно прикрыл глаза:
   – Навещал столицу.
   Десять дней на дорогу туда и обратно? Вполне достаточно, если пользуешься порталами. Правда, вряд ли человеку, выступившему чуть ли не против всей Цепи одушевления, позволили воспользоваться обычными средствами перемещения. А это значит…
   Я внимательно взглянул на лицо Натти.
   Морщин не было. Новых уж точно. А те, что бороздили кожу еще совсем недавно, разгладились до почти неприметных линий.
   – И как это тебе удалось?
   Он удивленно нахмурился, но быстро сообразил, что я имею в виду, и зевнул.
   – Легко!
   – А в прошлый раз…
   – Тащить кого-то, да еще издалека, намного труднее, чем самому прыгать по порталам, – пояснил Натти. – Поэтому в команде обычно не меньше трех «маяков»: втроем как раз справляются без особого утомления. А я один тогда, скажем так, немного надорвался. Но сейчас уже все в порядке. И моих сил вполне хватит, чтобы…
   Она вошла без предупреждения. Не подумала постучать костяшками пальцев о косяк или хотя бы кашлянуть. Для юной девицы, воспитанной в строгих правилах, такое поведение выглядело бы вопиюще непозволительным. Если бы вошедшая, конечно, была только девицей, а не носила заодно в своем теле непонятно чей, но совершенно точно мужской дух.
   Да и серо-желтая рубашка на Лус была мужской: в доме бальги женщинам полагались исключительно темные одежды, а сейчас выход на улицу в подобных цветах мог бы стать самоубийственным. Хоть жители Катралы и пребывали в радостном настроении по поводу воцарения нового демона на старом престоле, раны, нанесенные бальгерией, обещали зарасти шрамами ох как нескоро.
   – Мерзкая жара! – Девушка стянула с головы кружевную накидку и взмахнула ею, как веером, пытаясь всколыхнуть стоячий воздух комнаты. – И как здесь можно жить?
   – А мы и не живем, – сказал Натти, подкладывая руки под голову.
   – Ну да?
   – В моей… – начал было рыжий, но, мельком взглянув на меня, поправился: – В нашей вотчине лето гораздо приятнее. Да и зима тоже.
   На лице Лус отразилось сомнение.
   – И снег бывает?
   – Иногда столько нападает, что думаешь: лучше бы его вовсе не было.
   Демон присел на край кровати, задумчиво морща лоб.
   – Значит, это большой мир?
   – На размеры не жалуемся, – подтвердил рыжий.
   – А есть в нем места, где люди не живут, потому что там нельзя жить?
   – Сколько угодно.
   Брови Лус сдвинулись, превратившись в единую прямую линию.
   – И нет почти никаких отличий… – прошептали чуть подсохшие на солнце губы.
   – Отличий от чего?
   Черты девичьего лица напряглись, становясь непривычно жесткими, но тут же расслабленно оплыли, возвращая облику Лус прежнее невинное очарование.
   – От моего мира.
   За все десять дней, прошедшие с мига разделения, нам троим еще не выпадал шанс спокойно посидеть вместе и поговорить о важных вещах: слишком много нашлось дел у каждого. Натти шатался в неведомых далях, я привыкал к своему нынешнему состоянию, демон дневал и ночевал над ворохом бумаг. Но что самое странное, никто из нас даже сейчас не стремился к обстоятельному разговору, словно не желал знать ничего сверх уже известного. Словно несколько новых подробностей могли стать препятствием на намеченном пути.
   К чести демона, он набрался решимости первым:
   – Мы живем в таком же мире, как вы. Выглядим так же. Думаем, поступаем, ошибаемся. Вы, попав туда, не увидели бы ничего нового и непонятного. Кроме одного. В нашем мире повсюду творятся чудеса.
   – Какого рода? – деловито спросил рыжий.
   – Разного. Можно летать, можно делать что-то из ничего, из полнейшей пустоты. Можно исцелять смертельные раны или вообще жить вечно. Многое можно. Только такая способность дорого стоит.
   – Требуется жертва?
   – Да.
   – Кровавая?
   Со стороны могло показаться, что Натти подшучивает над да-йином. Но я, наслушавшись рассказов о том, какое обучение проходят охотники на демонов, видел за его насмешливыми вопросами совсем иное. Он искал что-то по-настоящему общее для обоих миров. Наверное, чтобы точнее понять, почему они когда-то впервые соприкоснулись между собой.
   Личико Лус брезгливо сморщилось, но белокурая голова кивнула:
   – Не без этого. Хотя кровь льется нечасто. Не чаще, чем здесь. Мой мир наполнен волшебством до краев, только обычный человек не может им пользоваться. Попробуйте представить: вокруг вас снуют чудеса, любые, какие только можно вообразить, но вам не под силу до них дотянуться.
   Не знаю, кто как, а я себе это представлял. Легче легкого. С тех самых пор, как исполнил чужое желание, старательно притворившееся моим.
   – А однажды вдруг оказалось, что к волшебству все же можно прикоснуться. Правда, для этого нужно на время покинуть свой мир, чтобы оказаться в вашем. И те, кто возвращался обратно, сами становились чудом. Обретали власть над внутренними и внешними стихиями.
   – Всемогущие обычно пробуют установить свой собственный порядок, – заметил рыжий. – И он вряд ли должен прийтись по вкусу всем остальным. Но тогда ваш мир погряз бы в бесконечных войнах, уничтожая себя, а поток синих звезд по-прежнему не иссякает.
   – И не иссякнет, – вздохнул демон. – Потому что мы живем спокойно и… скучно.
   – Скучаете от чудес?
   – Те, кто возвращается и получает волшебную силу, перестают что-либо желать. Они становятся своей же бледной тенью, годной на то, чтобы делать великие вещи, но не видящей в них ровным счетом никакого смысла. Прочие люди сторонятся их. Ненавидят. Боятся. А иногда пытаются помешать возвращению беглецов. – Он рассказывал монотонно, будто бы бесстрастно, вот только за каждым словом отчетливо звенел колокольчик печали. – Чтобы попасть в ваш мир, мы проходим через «врата мечты», вдыхая пыльцу с крыльев особой бабочки. Причем уходит только сознание, а тело остается. Оно не стареет, не умирает, всегда готовое принять хозяина обратно. И все же его можно уничтожить. Сжечь, к примеру. Много лет назад огневые бунты вспыхивали по всей империи… Потом их научились предотвращать. Но сотни, а может, и тысячи тел погибли безвозвратно.
   – Значит, все эти души до сих пор находятся в нашем мире? – переспросил Натти.
   – Если не пробовали вернуться. И если им повезло остаться, – осторожно добавил демон.
   – Их имена есть на карточках?
   Белокурая голова снова утвердительно качнулась.
   – И конечно, с ними нет смысла говорить о возвращении?
   – Думаю, что нет. Ведь им некуда возвращаться. Кого-то можно попробовать соблазнить возможностью обрести волшебство в родном мире, но эти… Не знаю, что с ними делать.
   – Сделать выбор за них, что же еще? – И рыжий снова не шутил, хотя улыбался во весь рот.
   – Убить? – выдохнули губы Лус.
   – Или позволить им попасть в лапы бритоголовых. Третьего не дано, – подытожил Натти. – Мне это нравится не больше, чем тебе, но либо демоны уберутся восвояси, либо навечно станут добычей Цепи одушевления.
   Он все говорил правильно. Если смотреть с того холма, на котором мы все стоим. А если подняться на соседний или спуститься в ложбинку…
   – Либо Цепь откажется от своих намерений.
   Два карих взгляда, странно похожих друг на друга, вонзились в мое лицо.
   – Ты понимаешь, о чем говоришь? – грозно спросил Натти.
   Еще минуту назад не понимал, а потом все внезапно разложилось по полочкам. Головоломка решилась сама собой.
   – Вполне. Можно уничтожить демонов. А можно разобраться с синими мантиями. По мне, так эти ягоды все на один вкус.
* * *
   Он выволок меня в коридор, подальше от Лус, прижал к стене и хрипло проговорил, чуть ли не касаясь моих губ своими:
   – Еще одно подобное предложение, и убийства в самом деле начнутся! С тебя.
   Такого проявления чувств в исполнении Натти я не помнил. Ярость, смешанная с отчаянием, никогда не входила в число его спутниц, даже мимолетных.
   – Не понимаю.
   – Да все ты понимаешь! А если нет… – Рыжий вдруг скривился, как будто собирался всплакнуть. – Тебя стоит запереть. Покрепче. И навсегда.
   В колодце памяти плеснулись картинки прошлого, как раз на тему «запереть». Комнаты без окон. Шипящие плевки факелов на каменный пол. Безжизненные лица стражников. Все это уже было со мной. Вот только что я чувствовал тогда? Страх? Отчаяние? Злость?
   Возможно, это нужно повторить. Если хоть одно чувство сможет вернуться.
   – Я сказал что-то не так?
   Он отодвинулся назад, словно намеревался рассматривать меня с ног до головы.
   – Ты правда не видишь разницы?
   – Какой?
   – Между демонами и людьми?
   Я честно попытался сравнить тех и других, вспоминая смесь ощущений, наполнившую меня после исполнения желания. Отличий не нашел, как ни старался.
   – А разве она вообще есть?
   – Должна быть. Для тебя – должна! – Последнюю фразу рыжий почти провыл.
   Я попробовал еще раз, напрягая память, воображение и все, что еще оставалось при мне. А потом растерянно признался:
   – Не вижу.
   Натти прижался спиной к противоположной стене коридора, запустил обе пятерни в свою лохматую шевелюру и забормотал:
   – Этого не может быть! И это все осложняет… Помощь понадобится в любой миг. Много помощи. Столько, сколько удастся заполучить…
   Я догадывался, что мои невинные признания имели какое-то особое значение, раз так сильно расстроили рыжего, но, как ни силился, не мог понять причину его отчаяния.
   Все ведь так просто. Есть демоны, не желающие или не способные убраться домой. Есть люди, которых надо оградить от опасности. И есть люди, которые могут переловить всех демонов. С корыстной целью исполнения своих личных желаний. Можно вышвырнуть демонов прочь, обрекая на окончательную смерть, а можно разрешить остаться, только для этого придется малость проредить ряды бритоголовых, искореняя особенно рьяных. Но и в том, и в другом случае придется уничтожать тела.
   Человеческие. А значит…
   – Смертей все равно не избежать. И гибнуть все равно будут люди.
   Рыжий согласился, хотя и через силу:
   – Люди. Да. Люди, понимаешь? Люди, не кто-то еще! Те, в ком сидит демон, уже не могут так называться!
   – Почему? Ведь демона можно извлечь.
   Натти тряхнул головой:
   – Можно. Только не всегда. И не всегда безопасно. Думаешь, если бы я не ошивался рядом, Андара бы с тобой церемонилась? Да ни минуты! Выжала бы, как тряпку, и бросила. Пока желание не исполнено, шансы есть. После… Проще убить, быстро и безболезненно.
   В этом я не мог быть уверен, даже пройдя через процедуру извлечения. Да, боль была, но все участники остались в живых, стало быть, возможность вернуть все на круги своя существовала до самого последнего мгновения.
   – И где же разница между ними? Ты сам постоянно признаешь, что многим синим мантиям не место среди живых. Ведь признаешь?
   Он молчал долго. То ли безоговорочно сраженный моими доводами, то ли раздосадованный ими.
   – Хорошо, попробуем поговорить по-другому. Люди и демоны – две армии, сражающиеся друг с другом. И те, кто впускает в себя да-йинов, переходят на сторону врага. Это понятно?
   – А, хочешь сказать, что, какими бы ни были люди, их все равно нужно защищать?
   Карий взгляд подтвердил мое предположение. Без слов.
   – Просто потому, что они люди?
   – Иначе нет смысла жить.
   Да, смысла нет. Я слышу эти слова, но пока не чувствую их. Ни капельки. Наверное, нужно время. Много времени. Сколько лет мне понадобилось, чтобы расставить оценки? Полжизни. Неужели пройдет еще столько же, прежде чем я…
   Смогу снова стать человеком.
   Смогу ли?
   – Прости.
   – За что извиняешься?
   – Мне трудно. Или, наоборот, легко. Не знаю. Ты говорил об армиях… Я готов воевать. Но обе эти стороны для меня на одно лицо.
   – Я заметил, – скорбно признал Натти.
   – Раньше было по-другому, я помню.
   Он посмотрел на меня, напряженно о чем-то думая, и вдруг сказал:
   – А знаешь, лучше забыть.
   – Забыть?
   – Да. – Рыжий решительно выпятил подбородок. – Забудь. Если прошлое не вызывает у тебя любви или ненависти, значит, по-настоящему его и не было. Или оно случилось не с тобой.
   Это было бы нетрудно, отставить воспоминания в сторону. Но среди них попадаются совершенно особые.
   – А все то, что я умею? Тоже стоит забыть?
   – Старое оружие выкидывают, когда им становится невозможно сражаться.
   Прозвучало совершенно серьезно. Так серьезно, что заставило задуматься, правда, лишь на мгновение. Пока в конце коридора не возникла фигура Лус.
   – Если вы надолго уединились, хоть скажите. Пойду тогда займусь чем-нибудь полезным.
   – Не надо. Мы закончили.
   – Уверены?
   Я утвердительно кивнул, Натти тоже качнул головой, но скорее неопределенно, и задал встречный вопрос:
   – У тебя-то все готово?
   Демон пошелестел бумагой в объемистом кошеле:
   – Старушка вспомнила достаточно много. Даже если сможем найти только половину, можно считать, затея удалась.
   – Отлично! Тогда давайте посмотрим, с чего начинать.
   Карту расстелили прямо на полу, потому что подходящего стола поблизости не нашлось. Работа и впрямь была проделана большая: на полувыцветших пятнах лесов, полей, рек и гор, там, где виднелись названия поселений, во многих местах темнели свежие чернильные пометки. Кое-где короткие, обозначающие только число, кое-где состоящие из нескольких слов. К своему удивлению, у надписи «Веента» я прочитал многозначительное: «Больше трех дюжин».
   – И что, они на самом деле все там живут?
   – Почему бы и нет? – пожал плечами рыжий. – Та, за которой мы сюда пришли, провела в столице не один год. И похоже, даже не один век.
   – Не понимаю, как всех их до сих пор не выловила Цепь одушевления.
   – Как, как… В любой цепи всегда найдется слабое звено, готовое на предательство. Хотя бы ради денег. Или ради того, чтобы заполучить силу демонов. Да мало ли может быть поводов? Простая обида способна сделать друзей врагами.
   – Слабое звено, говоришь?
   Одно такое нам совсем недавно встретилось. Юноша, страстно желавший стать охотником на демонов. А когда выяснилось, что желание не может осуществиться в изначальном виде, обида перекроила его по-своему, едва не доведя события до беды.
   Цепь сильна, пока все ее звенья крепко держатся друг за друга. Но если хотя бы одно разомкнется…
   – Их может оказаться много, – добавил Натти, пристально глядя мне в глаза.
   Да, много. В каждом городке – своя цепочка власти, иногда совсем коротенькая, иногда запутанная намертво. Они должны быть где-то и кем-то связаны воедино, эти обрывки, но кто знает, что происходит на самом деле?
   Я еще раз посмотрел на карту:
   – И куда мы отправимся сначала? Будем бросать монету?
   – Нет, – ответил демон. – Я уже выбрал место.
   Он указал пальцем куда-то в холмы над долиной реки Таолы и прочитал:
   – Руаннас.
   Мне это название не говорило ни о чем.
   – Большой город?
   – Нет, насколько я помню, – сказал рыжий.
   – Ты там бывал?
   – На ваше счастье, да.
   – При чем тут счастье?
   – При том, что я смогу вас туда отправить.
   Услышанное меня порядком насторожило. Наверное, даже не понравилось, но ощущения, эхом растворившиеся в сознании, были пока еще слишком слабы.
   – Нас? Это означает то, о чем я подумал?
   – Ну да, – кивнул он. – Вы пойдете вдвоем.
   – А что будешь делать ты?
   – Вернусь в столицу. Затишье рано или поздно должно закончиться, и грех упустить из виду первую волну бури. Ничего, вы справитесь! – подмигнул мне Натти и добавил: – Я в вас верю.
   Лучше бы сначала спросил у нас, верим ли мы в свои силы. И вообще, способны ли верить после всего, что пережили за последние дни вместе и порознь.
   – В провинции всякое может случиться. Особенно с непрошеными гостями, – попробовал я намекнуть на сомнительность принятого рыжим решения.
   – Вы справитесь, – твердо повторил он, но в его уверенности мне почему-то послышалось отчаяние.
   Понятно. Есть причины, чтобы отделаться от нашего общества. Вот только насколько серьезные? Попробуем узнать.
   Я скрестил руки на груди:
   – Тогда отправляй. Чего зря время терять?
   Рыжий вздохнул и потянулся, расправляя плечи.
   – Не отсюда.
   – Есть разница?
   Вместо пояснения он огрызнулся:
   – Кто из нас будет открывать портал, я или ты?
   Я так и не изучил все проходы и переходы дома верховного бальги, а вот Натти будто знал их наизусть: до обеденной залы, знакомой мне по совместным трапезам с семьей Кавалено, мы добрались чуть ли не вдвое быстрее, чем в сопровождении вечно недовольной Танны.
   На длинном столе не было никакой посуды, зато лежали другие вещи. Две стопки одежды и плотно набитый кошель – не слишком ли мало для путешествия? Я хотел было спросить об этом вслух, но рыжий, словно догадываясь о назревающем вопросе, поднял и вручил один из комплектов демону.
   – Нужно переодеться. Вот там есть комната, где тебе никто не будет мешать.
   На лице Лус возникло растерянное недоумение, но Натти сурово пояснил:
   – В нашем мире женщина раздевается перед мужчинами лишь в нескольких случаях. А у вас?
   Демон беззвучно выругался и отправился в указанном направлении, сердито комкая одежду. Я потянул со своей стопки рубашку.
   – Мне тоже стоит уединиться?
   – Если не хочешь поговорить.
   Да, он и раньше очень часто предугадывал мои намерения. И кажется, меня это раздражало, только неясно почему: это же так удобно, когда тебя понимают с полуслова. Значит, что-то еще прикладывалось к доверительному тону и внимательному взгляду. Но что?
   – Ты не хочешь идти с нами?
   – Хочу.
   – Не можешь?
   – Было бы просто так ответить, – признал Натти. – Но неправильно.
   – Тогда ответь сложно, – предложил я, избавляясь от просоленной потом и высушенной жарким солнцем одежды.
   – Помнишь Керра?
   Человека из разряда «такие не забываются»? Конечно. Впрочем, рыжий не стал ждать моего ответа:
   – Он послал нас сюда в обход других командиров. Без договоренностей и прочих многословных ритуалов своей службы.
   – Торопился?
   – Возможно. Но не только. Ему было важно не позволить кому-то еще добраться до этой старухи. Кому-то, кроме нас.
   – Почему?
   – Пока не знаю. Надеюсь узнать. Но как бы то ни было, его решение оказалось опасным для него самого.
   Обычно такие огороды городят, когда точно не знают, что произошло. А воображение очень часто преувеличивает угрозу. Или вовсе вытаскивает ее из ниоткуда.
   – Что с ним?
   – Мне намекнули, что он отстранен от службы.
   – А что говорит он сам?
   Карий взгляд заметно помрачнел.
   – Я не разговаривал с ним. Не смог до него добраться.
   Ого, а вот это уже первый раскат грома, тихий, пока еще глухой и далекий, но предвещающий грозу. Если охотник на демонов потерпел поражение, что же делать всем остальным?
   – Его спрятали?
   – Скорее, упрятали. В особую тюрьму. Под Наблюдательным домом.
   Моего удивления хватило только на короткое:
   – Хм.
   – Знаешь, что это за место? – с надеждой спросил Натти.
   – Нас туда не пускали.
   Он разочарованно кивнул. Мол, спасибо за помощь, хоть помощи и не получилось. Но я продолжил:
   – Нас им пугали.
   – Как это?
   Я начал застегивать пуговицы длинного кафтана, с каждой словно возвращаясь на год назад.
   – Чтобы стать сопроводителем, нужно было усердно трудиться. Но иногда усердия оказывалось мало. Мы уставали. Сильно. Так, что некоторые часы и дни проживали, что называется, на зубах. И случались моменты, когда хотелось сдаться. Бросить все. Уйти восвояси. В первый такой момент в моей жизни я и услышал о Паучьем гнезде.
   – Ну и название… – выдохнул Натти.
   – Подходящее, если верить байке, что нам рассказали. Не знаю, собирались ли нас напугать или просто хотели предупредить, но своей цели добились: из тех, кто учился вместе со мной, почти все дошли до получения чина.
   – Почти?
   – Несколько человек все-таки исчезло. Нам сказали, что их отчислили, но сказали так многозначительно… В общем, понимаешь как. В Паучьем гнезде содержатся самые опасные для Дарохранителя люди. Только он отдает приказ о помещении кого-либо в эту тюрьму. И только он отпускает. А сбежать оттуда невозможно, потому что каждый коридор охраняется многими десятками особых солдат. Стражниками, которые ни на минуту не покидают свои посты.
   – Как такое возможно?
   – Подробностей нам не рассказывали. Но одного намека на то, что любой из нас может стать одним из тех несчастных, не видящих дневного света, да и света вообще… Лично я не захотел проверять, правда это или сплетня.