Страница:
Автоматически моя посуду Женя не переставала отбиваться от множества мыслей, которые бесконечным потоком одна за другой появлялись в голове.
События развивались, интрига усиливалась. Вот уже третий день она в услужении у Снежанны, а толку никакого. Она до сих пор не имеет доказательств ни измены, ни верности супруга. Женя и сама не могла объяснить, зачем ей эти доказательства. Но знать хотелось и желательно все, без загадок и вопросов, которые грозились остаться без ответов. Любой, даже слишком интеллигентной женщине хочется увидеть соперницу, оценить, успокоиться или разволноваться еще больше. И Женя не была исключением, хотя раньше думала совсем иначе.
Пожалуй, мужчины большие собственники, но женщины не отстают от них ни на шаг. Они тоже считают мужей личным достоянием, и редко когда готовы их подарить другой.
Евгения заметила странную перемену в себе. Она из спокойной, флегматичной девушки начинала превращаться в этакую ведьмочку. В ее голосе появились резкие нотки, слова стали более жесткими, мысли цепкими и молниеносными. Сопернице хотелось сделать то, о чем раньше Женя даже и помышлять не смела — пакость. Налить зеленки в шампунь для волос, в сахарницу насыпать соли, сделать дырки на шелковых чулках, налить в кожаные туфли воды, в зубную пасту добавить перца… да мало ли что можно придумать. Для полного завершения образа Жене оставалось только распустить длинные волосы и взять в руки метлу.
Она никогда не думала, что в ней живет столько маленьких бесов, но неожиданный вывод ее не расстроил. Сегодня она рассчитывала появиться у Снежанны в последний раз. Что ж… придется придти еще. Чтобы окончательно убедиться. Ей, почему то, до последнего хотелось верить, что Виталик остается ей верным, или хотя бы… не любит. Правда, это предложение покормить из ложечки…
— Что, она предлагала покормить его из ложечки! — возмущалась Тома. — Да это же явный компромат. Что тебе еще нужно? — удивлялась она.
— Фактов! — четко произнесла Евгения.
— А разве ее слова ни о чем тебе не говорят???
— Нет. Пока ни о чем. Тем более, мы не знаем, что Виталик ей ответил. — отрицательно мотнула головой Женя.
— Это только ты не можешь знать! А я и без аудиопленки тебе отвечу! Любовники они! Лю — бов — ни — ки! Поняла? — повысила голос Тамара.
— Не пойман, не вор. — отрезала Евгения.
— Ты неисправима! — взвыла подруга. — Я не могу с тобой разговаривать.
Телефонный звонок прервал их бурный диалог.
— Да, это Тамара Петровна… — лицо Томки выражало недоумение. — Ах, Снежанночка. Здравствуйте. Я вас сразу не узнала. Ну, как вам Евгения? Справляется? Вы довольны? Вот видите, я не напрасно рекомендовала ее…. Здесь. Конечно, а где же ей еще быть. Минутку. — Тома прикрыла трубку ладонью и сообщила. — Твоя хозяйка требует.
Женя взяла трубку.
— Да, Снежанна Станиславовна…. — слушая соперницу, Евгения постепенно менялась в лице. — Хорошо. Я поняла. — ответила она и нажала на кнопку отбоя.
— Что? Что произошло? — кинулась к ней Тамара. — Такое впечатление, что тебя избили.
— Знаешь… Лучше бы она меня избила. — вздохнула Женя. — Завтра с самого утра требует, чтобы я приехала к ней, мы поедем на дачу. Там нужно убраться для романтического уикенда. Как думаешь? С кем она будет проводить выходные?
— Не знаю. Сомневаюсь, что Виталиком. Он же всегда в субботу и воскресенье с тобой… — Тома запнулась.
— Я тоже сомневаюсь. А вдруг?
— Не дели шкуру не убитого медведя. Не думай о том, чего может и не случиться. — попыталась успокоить ее подруга.
Виталик виновато посмотрел на Женю.
— Котеночек. — Я должен сообщить пренеприятнейшую новость…
— К нам едет ревизор? — попыталась пошутить она.
— Нет, не угадала. В эти выходные мне придется уехать в командировку. Мне так жаль… — его глаза, полные тоски, казались искренними. Слова были лживыми.
Евгения, наливавшая суп, выпустила тарелку из рук.
— Что же ты столь неосторожна. — муж подбежал к ней. — Не порезалась? Все нормально? Я знал, что ты расстроишься. Ведь суббота и воскресенье — единственные дни, когда мы можем побыть вместе. Прости меня, солнышко мое. Но я, честное слово, не виноват. Сам не знал до сегодняшнего дня.
«Знал — не знал, какая разница!» Слезы застилали глаза, но плакать нельзя. Реакция на командировку не может быть такой бурной, вдруг, он догадается.
— Женечка. Ты иди, посиди, успокойся. Я сам тут все уберу. — предложил ей Виталик. — Родная, моя. Не думал, что ты настолько расстроишься! — мученическое выражение на его лице не исчезало.
«Каков артист! — отметила по себя Евгения. — Правду говорят умные люди. Живешь с человеком долгие годы, а потом оказывается, что и не знал его вовсе.» Разговаривать, а тем более смотреть на лжеца стало противно. Если сейчас она не уединится, то, возможно, как учительница рисования, Ирина Петровна, сорвется и наговорит гадостей. Ведь в подобной ситуации скрыть эмоции очень сложно… Ничего себе командировка! Ложь с каждым днем набирала обороты. Из маленького снежка постепенно превращаясь в ком, а из него в снежную лавину. Еще немного и она подомнет под себя все: любовь, доверие, уважение…
Она взяла толстый блокнот, куда час от часу записывала свои стихи и направилась в ванную. Включила воду и погрузилась в теплую негу. Сейчас это было единственное место, где она могла уединиться.
Строчки ложились на чистые листы одна за другой, а Женя все писала и писала. Ручка, как будто сама, металась по бумаге, оставляя за собой ровный, аккуратный почерк.
Евгения просидела в ванной больше трех часов и вышла с надеждой, что супруг уже уснул.
Он действительно спал, уткнувшись носом в подушку. Сквозь сон, услышав, что жена ложится рядом, Виталик прижался к ней и снова засопел.
«Сволочь! Какая же он сволочь!» Впервые за время их знакомства и совместного проживания Женя позволила себе бранное слово по отношению к мужу.
Могла бы, исцарапала лицо, ругалась, кричала, била посуду. Может, тогда ей стало хоть немного легче. Да, тяжелый это труд, носить все в себе. Никому ничего не говорить, не выяснять отношения. Сейчас она впервые пожалела, чтобог наградил ее спокойным нравом.
Рано утром Евгения поинтересовалась у сонного супруга.
— Во сколько ты выезжаешь?
— Часов в одиннадцать. Не раньше. — пробубнил он и снова засопел.
Тогда понятно, почему Снежанна сказала ждать ее в восемь утра возле метро. Женя тихонько, чтобы не будить Виталика, оделась и вышмыгнула из квартиры.
Утром еще было зябко и холодно. Первые заморозки стояли на страже, ожидая своего часа, а пока осень, вступившая в свои права не собиралась их уступать заранее. Минут двадцать она прождала в обусловленном месте и изрядно замерзла. Ботинки окончательно прохудились. До конца сезона не дотянут ни при каких условиях. Вчера сапожник, старый армянин, только отрицательно покачал, взглянув на растоптанный дерматин.
— Проще купить новые, чем ремонтировать эти. Дешевле обойдется. — он с сочувствием посмотрел на Женю.
Девушка съежилась под пристальным, опытным взглядом.
Впервые ей стало неудобно за свой потертый плащик, газовый шарфик, которым пыталась приукрасить и привнести новизну в дешевенькое одеяние, колготки, штопаные — перештопанные на ступнях (а Тома, между прочим, при появлении даже малюсенькой стрелки сразу их выбрасывает).
Евгении стало обидно, что невзирая на жесткую экономию, она не может позволить себе лишние трусики, не то что уже помаду или флакон духов — приятные мелочи, необходимые каждой женщине. Она вспомнила уверенный жест Виталика, когда в кафе он вытащив бумажник, отсчитал несколько сотенных купюр и небрежно положил их в кожаную книжечку со счетом. «Сдачи не надо», — прочитала по его губам. А ведь на сдачу наверняка можно купить не одну пару колготок. Жесткий комок подступил к горлу, сейчас она развернется, и пойдет домой, выскажет все… Рядом взвизгнули тормоза, машина Снежанны остановилась в нескольких сантиметрах.
— Садись. — приказала она открыв дверь. — Мне еще кое — что нужно прикупить. — сообщила блондинка.
Около часа они кружили по городу. Сначала соперница заехала в супермаркет, прикупив деликатесов: шампанское, вино, мидии, множество коробочек из кулинарии с экзотическими салатами, фрукты, все какие только были на полках. Ого! Она серьезно подходит к романтическим мероприятиям!
Далее они направились в магазин с яркой розовой вывеской «Все для любви».
— Пошли со мной. Поможешь донести покупки. — обратилась к Жене, и кивнула на магазин.
Ничего подобного Евгения раньше не видела. Сначала она решила, что это самый банальный секс — шоп… но… ее опасения не оправдались. Да, разумеется, тут имелись самые разнообразные штучки для сексуальных утех, но ассортимент, заполнявший большую часть пространства, изумлял, удивлял и завлекал.
Чего здесь только не было. Лепестки роз, эфирные масла, разнообразнейшие ароматические свечи причудливой формы, шикарные подсвечники, огромное количество посуды в форме сердца, толстые меховые шкуры животных, электрические камины с эффектом горящего огня, экзотические цветы, перья, женское и мужское сексуальное белье и много других красивых предметов, которые, по мнению владельца магазина, предназначались для любви.
Снежанна приобрела несколько стеклянных емкостей, в которые наливалась вода и плавали свечи, свежие лепестки роз, комплект шелкового темно синего постельного белья, ароматические палочки, капли для повышения потенции.
Женя изумилась. Виталик никогда не требовались никакие капли! Да что это она. Переживает за потенцию супруга в постели с другой женщиной? Совсем с ума сошла!
Ко всему прочему Снежанна прикупила кожаную плеть, маску. наручники, шелковый шарф, сливки в баллончике, и, подумав, наряд девочки — школьницы.
«На всякий случай» — отметила Евгения и еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Она представила полноватую Снежанну с объемной грудью и плотными ляжками в коротенькой клетчатой юбочке, бардовом галстуке и лифчике в клеточку.
Расплатившись, они поехали за город, где находилась так называемая дача, потому что строение в три этажа, огражденное высоким каменным забором, можно назвать загородным домом, но никак не дачей. Обстановка, мебель, ненужные, но приятные безделушки подобраны со вкусом. Ничего лишнего, и в тоже время нет ощущения, что чего — то не хватает. Либо Снежанна имеет отличный вкус, либо здесь старательно поработал дизайнер.
— Женя! У тебя два часа. Уберешь первым делом в спальне, застелешь новым бельем кровать, быстренько пройдешься с тряпкой по комнатам, разложишь по тарелкам еду, готовить ничего не нужно, я все необходимое заказала в ресторане, здесь неподалеку. — сообщила блондинка. — Сначала вытряхнешь, а потом еще и пропылесосишь медвежью шкуру, ту, что возле камина. Расставишь … нет, свечи поставлю сама. — отмахнулась рукой. — Так, на всякий случай помой ванную, а вдруг… и душевую кабинку, тоже. Пожалуй, все. Если, что вспомню, потом скажу. Ну, иди, чего ты стоишь. — прикрикнула блондинка.
Указания Снежанны напомнили девушке сказку про Золушку.
«Зачем я унижаюсь? Что здесь делаю?» — спрашивала она у себя и не находила ответа. Девушка уже поднималась по деревянной лестнице, но голос Снежанны ее остановил:
— Я дам тебе денег на проезд, потому что отвезти тебя обратно не смогу. В Москву доберешься на электричке. В понедельник получишь первую зарплату. Кстати, я плачу за неделю работы. Возможно, ты даже сможешь рассчитывать на дополнительную сумму, если сейчас быстро справишься с делами. Я не хочу, чтобы мой гость видел тебя.
«Да пошла ты!!!» — крикнула Женя… молча. « Сейчас будешь гостю рассказывать, как ты тут старалась, совместную постельку стелила, обед готовила…» Но вслух Женя не сказала ничего. Покорно взяла тазик с водой и пошла мыть полы.
— Женя! Ты уже справилась? — орала Снежанна, расхаживая на первом этаже. — Если да, то разожги еще огонь в камине и можешь быть свободна. Деньги я положила на столе, в прихожей. Жду тебя в понедельник!
Евгения закончила с делами, забрала триста рублей, оставленные Снежанной и, закрыв за собой массивную дверь, оказалась за пределами так называемой дачи. Она отошла метров на пятьдесят в сторону и спряталась за полулысыми кустами. Жаль, листья облетали с неимоверной скоростью, и девушка боялась, что ее убежище быстро обнаружат. Но другого выхода не было, дальше шла голая дорога и вереница таких же «сиротских» домиков. Она взглянула на часы. Четверть первого. По идее в самое ближайшее время должен подъехать Виталик, если конечно именно он приглашен в качестве гостя Снежанны. Надежда еще теплилась. Самая малость, слабая искра, затухающая с каждой минутой.
В одно мгновенье надежда превратилась в глыбу холодного, непробиваемого льда. К дому подъехал автомобиль, из которого вышел ее муж…
Электричку Евгения ждала около двух часов. В этом направлении они ходили крайне редко. Да и кто будет ездить в загородный дом стоимостью полмиллиона долларов на общественном транспорте? Абсурд!
Вагон был грязным, убогим и неотапливаемым. Пока Женя доехала до Москвы, потом с вокзала в метро, из метро на троллейбус — прилично замерзла. Идти в пустую и неуютную квартиру не хотелось. Она позвонила Томе, которая, к счастью, оказалась дома.
— Что за вопрос? — удивилась та. — Конечно, приезжай! Мне же не терпится узнать последние новости, я уже тут извелась вся…
Евгения не заставила себя ждать. Она быстро добежала до дома Тамары и войдя в квартиру, сходу попросила:
— Можно я в ванную? Продрогла, сил нет…
Постояв под горячим душем и обдумав под шум воды положение, в котором очутилась, Женя вышла в сквернейшем расположении духа.
Тома приготовила горячий чай с медом и сделала бутерброды. Она проявляла удивительную выдержку, молчала и не доставала ее вопросами, пока та ела. Евгения поставила пустую чашку, вздохнула сыто и тяжело одновременно.
— Я хочу развода. Мое решение окончательное, бесповоротное и обжалованию не подлежит! — чеканя каждое слово, сообщила она.
— Где только слов таких нахваталась? — удивилась Тамара, — Прямо как в суде выступаешь. Чего ты горячишься? Сама же говорила, пока своими глазами не увидишь…
— А что еще нужно видеть? Я! Вот этими вот руками, — Женя протянула ладошки вперед и потрясла ими. — сегодня стелила им постель. Виталику и этой… этой… стерве!!! — вырвалось у нее.
— О! Я смотрю, с тех пор как мы кое — что узнали о супруге, наши взгляды на жизнь поменялись? — с сарказмом произнесла Тома, — Помниться, ты мне частенько делала замечания, просила не употреблять ругательных слов. Видишь, как самой пришлось. — припомнила подруга.
— Издевае — е — шся — а — а! — заревела Евгения.
— Констатирую необратимый процесс. — криво улыбнулась Тамара. — Женька. В самом деле, ну, чего ты убиваешься? Еще ничего не известно… Сама говорила, пока лично не увидишь…
— Тома, ты специально хочешь меня вывести из себя? — не выдержала девушка.
— Честно говоря, да. Хоть раз посмотреть на тебя, как ты метаешь молнии, кричишь, топаешь ногами и вообще зверствуешь… — улыбнулась та.
— Не дождешься. — лицо Жени преобразилось. Слезы моментально высохли и на щеках заиграл румянец. — Я уверена как никогда! Точно хочу с ним развестись. И это не просто временное затмение. Когда я ехала в холодной, грязной электричке и думала, что сейчас они сидят у камина, там полыхает огонь, который я зажигала, подбрасывают дрова, пьют вино, а я… как последняя дура… В общем не важно.
Поверь, Томка, я просто не смогу жить с человеком, который меня обманул. Он предал меня, наши чувства, нашу любовь. Он лгал, притворяясь нежным, заботливым, а сам… И потом, как я смогу лечь с ним в одну постель, когда он только что выполз из постели другой. — все больше и больше распылялась Женя.
Наверняка он чем — то ее поразил. А чем? Обычно женщин привлекают бумажные знаки с портретом Франклина. Но денег у нее самой куры не клюют, да и какие у Витальки деньги?
— Ха — ха — ха! — театрально засмеялась Тома. — Своими глазами видела, ГДЕ твой муж ужинает, ЧТО заказывает и на ЧЕМ ездит! А, еще забыла сказать, во ЧТО одевается!
— Кстати, вполне с тобой согласна. Данный вопрос тоже остается открытым, но он волнует меня значительно меньше, чем его любовница. — как бы мимоходом ответила Евгения. — Сама посуди… Ну, не будет женщина так стараться ради мужчины, которому она всего лишь симпатизирует. Свечи, белье, лучшая еда, даже капли для повышения потенции… и… садомазохистский набор…
— Йо — мое! Ну, ни фига себе, дама расстаралась! — завопила подруга. — уж я какая оригиналка, но «Виагру» своему мужику в жисть не покупала бы! Могу себе представить, твое состояние, когда ты наблюдала за процессом приобретения….
— Нет, не можешь. Я даже передать не могу, что почувствовала в тот момент. — эмоционально сообщила Евгения, — Она в него влюблена. Это видно сразу. Понимаешь!!!
Я сегодня же уйду от него. Просто соберу вещи и уйду. Но оставаться женой этого подлеца — не могу, не буду! Помоги мне, Томочка. — Евгения подняла горящие от злости глаза на подругу. — Помнишь, ты говорила, что у тебя есть хорошая знакомая в Центральном ЗАГСе? Пожалуйста, похлопочи, попроси. Пусть она поставит злополучный штамп о разводе. Он будет мне душу согревать. По крайней мере, я освобожу ему дорогу. Пусть катится к ней. Я не собираюсь никого держать и ни перед кем унижаться. Не хочу, чтобы он завтра, вернувшись из так званой командировки, сообщил мне, что полюбил другую.
— Женя! Да ты с ума сошла! Не горячись. — возмутилась Тамара. — Вам надо сесть, поговорить по душам. Разобраться во всем. Выяснить отношения. Может, еще не все так плохо… И потом, ты сама говорила, что за любовь надо бороться. В любви нет правил. Каждый придумывает свои.
Женечка, любовь — это не полевые цветочки, растущие при ясной погоде. Она больше похожа на кактус. Там все больше шипы да колючки. Но зато, когда он расцветает… хочется любоваться и любоваться на прекрасный цветок. — вещала Тома.
— Да, говорила. Убеждала в первую очередь себя. Но у меня нет больше сил. Понимаешь! Значит я слабая, и больше чем на пять дней лжи меня не хватило. Я думала, что справлюсь, а на самом деле… На самом деле ты и сама видишь, как все сложилось.
Не хочу я ждать, когда кактус расцветет. Он мне все сердце исколол, да так, что никаких цветов уже не хочется, — всхлипнула Женя, — Так что, ты попросишь?
— Хорошо. Прямо сейчас сделаю. — согласилась Тамара.
Она набрала телефонный номер и защебетала:
— Лидочка? Здравствуй, это Тамара. Лидочка, я звоню сказать, что нашла великолепную должность для твоей племянницы. Зарплата пока не высокая, но я уверена, что через месяц ее увеличат. Ой, ну, что ты… Не нужно благодарности. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь? Для тебя все что угодно сделаю.
Что ты! Что ты! — Тамара начала отмахиваться свободной рукой на предложение собеседницы, — Даже не смей предлагать! Какие деньги? Мы же с тобой подруги. Я только из уважения к тебе так старалась… ну, хорошо, будешь должна, если тебя это успокоит, согласна…. Раз ты не можешь принять безвозмездную помощь. Придешь ко мне в гости с коробкой конфет, поверь, этого будет достаточно.
Да, перестань ты, Лидочка! Хватит уже благодарить. — Тома скривила рожу телефонной трубке и закатила глаза под лоб, давая понять Евгении, что знакомая ей порядком надоела, — Кстати, дорогая моя, а я тоже хотела тебя кое о чем попросить. Та девушка, которая помогла устроить племянницу, очень нуждается в твоей помощи. Конечно профессиональной! Да! Ей нужен развод. Очень срочно…. Когда можно подъехать?… Отлично! Я прямо сейчас к тебе с ней и подъеду. … Разумеется без мужа. Зачем нам муж? Все. Целую! — Тамара скривилась и показала телефону язык. Потом повернулась к подруге и скомандовала, — Ну, что, поехали за паспортами и свидетельством о браке. Надеюсь, твой суженый, не возит паспорт с собой?
— Нет. Он дома, в бельевом шкафу лежит. — отчиталась Женя.
— А где же ему еще лежать. — вздохнула Тома. — Излюбленный тайник русских женщин. Поэтому когда воры проникают в квартиру, они первым делом заглядывают в белье. Ох! — подруга вздохнула, — Если бы ты знала, на что ты меня подбиваешь. Племянница Лидочки, девица еще та. Ни на одном рабочем месте больше месяца не задерживалась. И умная девушка, и профессионал отличный, а язык, как жало. То поругается с клиентом, то стакан воды в лицо коллеге выльет, с одной подралась, а однажды серьезные документы в порыве гнева порвала на мелкие клочки. Лидочка меня уже месяца три просит куда то эту сумасбродку устроить. Но я же специалист своего дела. — горделиво задрала голову Тома, — Мне поэтому и платят такие деньги, что я подбираю хороших специалистов. Заметь, именно хороших! — она сделала ударение на последнем слове, — А теперь придется взять грех на душу… Потом буду долго оправдываться и делать вид, что я ничего не знала и даже такие профи как я могут ошибаться.…
В общей сложности в ЗАГСе они пробыли минут двадцать пять, максимум. Развод занял пять минут, и двадцать Тома обсуждала с Лидочкой общих знакомых. Оказалось, что ее услугами воспользовались практически все. Осталась единственная стойкая пара, живущая в браке около шести лет.
— Ничего, еще не вечер. — сообщила Лида. — Седьмой год — переломный. Так что думаю, скоро и они ко мне обратятся.
— Пошли что ли отметим начало твоей свободной жизни. — предложила Тома, когда они пробрались сквозь толпу возбужденных, нарядно одетых родственников, прихорашивающихся невест и нервных женихов, ожидающих в холле своей очереди. — Счастливые. — кивнула на них подруга. — Они еще не знают, что их ждет впереди…
Женя понуро плелась следом.
— Том, — позвала она подругу. — первым делом надо бы вещи собрать.
— Да сколько у тебя тех вещей. — отмахнулась Тамара, — Это дело тридцати минут. Я так понимаю, к родителям ты не вернешься?
— Разумеется, нет. Возможно, найду общежитие. Кстати, несколько учителей из нашей школы так живет. Пойду к директрисе. Объясню ситуацию…
— Даже не вздумай. Можешь на первых порах пожить у меня. — предложила Тамара. — Нечего распространятся о личной жизни в школе. Хочешь лишний раз порадовать народ?
— Спасибо. — расплылась в улыбке Евгения.
Поддержка подруги ей никак не помешает. Вернее наоборот, только поможет в тяжелое время. А то, что последующие дни станут для нее тяжелыми, Женя не сомневалась. Спонтанная идея развестись, воплощенная в жизнь, желаемого облегчения не принесло. Штамп в паспорте не привнес никаких изменений в чувства Евгении. Не так то просто избавиться от любви к мужчине, особенно, если она была такой сильной и безоблачной.
Евгения сделала для себя неожиданный вывод. Сейчас она еще больше любит Виталика. Накал страстей, неожиданный поворот событий, другая женщина, разговор о ребенке, шелковое темно синее белье в спальне соперницы, капли для повышения потенции, дорогой мужской костюм, выдаваемый за дешевку, ложь, обязанности домработницы — каламбур, набор ничего незначащих фраз и слов для несведущего… Для Жени каждая буква имела значение. Каждое слово добавляло в ее чувства свой, неповторимый оттенок и она понимала, что сейчас, любит Виталика как никогда доселе. Чтобы понять НАСКОЛЬКО ты любишь — нужно ощутить боль потери, пройти через ад душевных мук, упасть на самое дно одиночества и попытаться возродится из горстки пепла, в которую тебя превратила страсть. Евгения прекрасно осознавала, что ее ад еще впереди и то, что на данный момент творится у нее в середине — только самое начало долгого и неимоверно трудного пути. Она хотела избавиться от любви? Глупая! Своими действиями Женя еще сильнее притягивала ее …
Глава 13
События развивались, интрига усиливалась. Вот уже третий день она в услужении у Снежанны, а толку никакого. Она до сих пор не имеет доказательств ни измены, ни верности супруга. Женя и сама не могла объяснить, зачем ей эти доказательства. Но знать хотелось и желательно все, без загадок и вопросов, которые грозились остаться без ответов. Любой, даже слишком интеллигентной женщине хочется увидеть соперницу, оценить, успокоиться или разволноваться еще больше. И Женя не была исключением, хотя раньше думала совсем иначе.
Пожалуй, мужчины большие собственники, но женщины не отстают от них ни на шаг. Они тоже считают мужей личным достоянием, и редко когда готовы их подарить другой.
Евгения заметила странную перемену в себе. Она из спокойной, флегматичной девушки начинала превращаться в этакую ведьмочку. В ее голосе появились резкие нотки, слова стали более жесткими, мысли цепкими и молниеносными. Сопернице хотелось сделать то, о чем раньше Женя даже и помышлять не смела — пакость. Налить зеленки в шампунь для волос, в сахарницу насыпать соли, сделать дырки на шелковых чулках, налить в кожаные туфли воды, в зубную пасту добавить перца… да мало ли что можно придумать. Для полного завершения образа Жене оставалось только распустить длинные волосы и взять в руки метлу.
Она никогда не думала, что в ней живет столько маленьких бесов, но неожиданный вывод ее не расстроил. Сегодня она рассчитывала появиться у Снежанны в последний раз. Что ж… придется придти еще. Чтобы окончательно убедиться. Ей, почему то, до последнего хотелось верить, что Виталик остается ей верным, или хотя бы… не любит. Правда, это предложение покормить из ложечки…
— Что, она предлагала покормить его из ложечки! — возмущалась Тома. — Да это же явный компромат. Что тебе еще нужно? — удивлялась она.
— Фактов! — четко произнесла Евгения.
— А разве ее слова ни о чем тебе не говорят???
— Нет. Пока ни о чем. Тем более, мы не знаем, что Виталик ей ответил. — отрицательно мотнула головой Женя.
— Это только ты не можешь знать! А я и без аудиопленки тебе отвечу! Любовники они! Лю — бов — ни — ки! Поняла? — повысила голос Тамара.
— Не пойман, не вор. — отрезала Евгения.
— Ты неисправима! — взвыла подруга. — Я не могу с тобой разговаривать.
Телефонный звонок прервал их бурный диалог.
— Да, это Тамара Петровна… — лицо Томки выражало недоумение. — Ах, Снежанночка. Здравствуйте. Я вас сразу не узнала. Ну, как вам Евгения? Справляется? Вы довольны? Вот видите, я не напрасно рекомендовала ее…. Здесь. Конечно, а где же ей еще быть. Минутку. — Тома прикрыла трубку ладонью и сообщила. — Твоя хозяйка требует.
Женя взяла трубку.
— Да, Снежанна Станиславовна…. — слушая соперницу, Евгения постепенно менялась в лице. — Хорошо. Я поняла. — ответила она и нажала на кнопку отбоя.
— Что? Что произошло? — кинулась к ней Тамара. — Такое впечатление, что тебя избили.
— Знаешь… Лучше бы она меня избила. — вздохнула Женя. — Завтра с самого утра требует, чтобы я приехала к ней, мы поедем на дачу. Там нужно убраться для романтического уикенда. Как думаешь? С кем она будет проводить выходные?
— Не знаю. Сомневаюсь, что Виталиком. Он же всегда в субботу и воскресенье с тобой… — Тома запнулась.
— Я тоже сомневаюсь. А вдруг?
— Не дели шкуру не убитого медведя. Не думай о том, чего может и не случиться. — попыталась успокоить ее подруга.
Виталик виновато посмотрел на Женю.
— Котеночек. — Я должен сообщить пренеприятнейшую новость…
— К нам едет ревизор? — попыталась пошутить она.
— Нет, не угадала. В эти выходные мне придется уехать в командировку. Мне так жаль… — его глаза, полные тоски, казались искренними. Слова были лживыми.
Евгения, наливавшая суп, выпустила тарелку из рук.
— Что же ты столь неосторожна. — муж подбежал к ней. — Не порезалась? Все нормально? Я знал, что ты расстроишься. Ведь суббота и воскресенье — единственные дни, когда мы можем побыть вместе. Прости меня, солнышко мое. Но я, честное слово, не виноват. Сам не знал до сегодняшнего дня.
«Знал — не знал, какая разница!» Слезы застилали глаза, но плакать нельзя. Реакция на командировку не может быть такой бурной, вдруг, он догадается.
— Женечка. Ты иди, посиди, успокойся. Я сам тут все уберу. — предложил ей Виталик. — Родная, моя. Не думал, что ты настолько расстроишься! — мученическое выражение на его лице не исчезало.
«Каков артист! — отметила по себя Евгения. — Правду говорят умные люди. Живешь с человеком долгие годы, а потом оказывается, что и не знал его вовсе.» Разговаривать, а тем более смотреть на лжеца стало противно. Если сейчас она не уединится, то, возможно, как учительница рисования, Ирина Петровна, сорвется и наговорит гадостей. Ведь в подобной ситуации скрыть эмоции очень сложно… Ничего себе командировка! Ложь с каждым днем набирала обороты. Из маленького снежка постепенно превращаясь в ком, а из него в снежную лавину. Еще немного и она подомнет под себя все: любовь, доверие, уважение…
Она взяла толстый блокнот, куда час от часу записывала свои стихи и направилась в ванную. Включила воду и погрузилась в теплую негу. Сейчас это было единственное место, где она могла уединиться.
Строчки ложились на чистые листы одна за другой, а Женя все писала и писала. Ручка, как будто сама, металась по бумаге, оставляя за собой ровный, аккуратный почерк.
Евгения просидела в ванной больше трех часов и вышла с надеждой, что супруг уже уснул.
Он действительно спал, уткнувшись носом в подушку. Сквозь сон, услышав, что жена ложится рядом, Виталик прижался к ней и снова засопел.
«Сволочь! Какая же он сволочь!» Впервые за время их знакомства и совместного проживания Женя позволила себе бранное слово по отношению к мужу.
Могла бы, исцарапала лицо, ругалась, кричала, била посуду. Может, тогда ей стало хоть немного легче. Да, тяжелый это труд, носить все в себе. Никому ничего не говорить, не выяснять отношения. Сейчас она впервые пожалела, чтобог наградил ее спокойным нравом.
Рано утром Евгения поинтересовалась у сонного супруга.
— Во сколько ты выезжаешь?
— Часов в одиннадцать. Не раньше. — пробубнил он и снова засопел.
Тогда понятно, почему Снежанна сказала ждать ее в восемь утра возле метро. Женя тихонько, чтобы не будить Виталика, оделась и вышмыгнула из квартиры.
Утром еще было зябко и холодно. Первые заморозки стояли на страже, ожидая своего часа, а пока осень, вступившая в свои права не собиралась их уступать заранее. Минут двадцать она прождала в обусловленном месте и изрядно замерзла. Ботинки окончательно прохудились. До конца сезона не дотянут ни при каких условиях. Вчера сапожник, старый армянин, только отрицательно покачал, взглянув на растоптанный дерматин.
— Проще купить новые, чем ремонтировать эти. Дешевле обойдется. — он с сочувствием посмотрел на Женю.
Девушка съежилась под пристальным, опытным взглядом.
Впервые ей стало неудобно за свой потертый плащик, газовый шарфик, которым пыталась приукрасить и привнести новизну в дешевенькое одеяние, колготки, штопаные — перештопанные на ступнях (а Тома, между прочим, при появлении даже малюсенькой стрелки сразу их выбрасывает).
Евгении стало обидно, что невзирая на жесткую экономию, она не может позволить себе лишние трусики, не то что уже помаду или флакон духов — приятные мелочи, необходимые каждой женщине. Она вспомнила уверенный жест Виталика, когда в кафе он вытащив бумажник, отсчитал несколько сотенных купюр и небрежно положил их в кожаную книжечку со счетом. «Сдачи не надо», — прочитала по его губам. А ведь на сдачу наверняка можно купить не одну пару колготок. Жесткий комок подступил к горлу, сейчас она развернется, и пойдет домой, выскажет все… Рядом взвизгнули тормоза, машина Снежанны остановилась в нескольких сантиметрах.
— Садись. — приказала она открыв дверь. — Мне еще кое — что нужно прикупить. — сообщила блондинка.
Около часа они кружили по городу. Сначала соперница заехала в супермаркет, прикупив деликатесов: шампанское, вино, мидии, множество коробочек из кулинарии с экзотическими салатами, фрукты, все какие только были на полках. Ого! Она серьезно подходит к романтическим мероприятиям!
Далее они направились в магазин с яркой розовой вывеской «Все для любви».
— Пошли со мной. Поможешь донести покупки. — обратилась к Жене, и кивнула на магазин.
Ничего подобного Евгения раньше не видела. Сначала она решила, что это самый банальный секс — шоп… но… ее опасения не оправдались. Да, разумеется, тут имелись самые разнообразные штучки для сексуальных утех, но ассортимент, заполнявший большую часть пространства, изумлял, удивлял и завлекал.
Чего здесь только не было. Лепестки роз, эфирные масла, разнообразнейшие ароматические свечи причудливой формы, шикарные подсвечники, огромное количество посуды в форме сердца, толстые меховые шкуры животных, электрические камины с эффектом горящего огня, экзотические цветы, перья, женское и мужское сексуальное белье и много других красивых предметов, которые, по мнению владельца магазина, предназначались для любви.
Снежанна приобрела несколько стеклянных емкостей, в которые наливалась вода и плавали свечи, свежие лепестки роз, комплект шелкового темно синего постельного белья, ароматические палочки, капли для повышения потенции.
Женя изумилась. Виталик никогда не требовались никакие капли! Да что это она. Переживает за потенцию супруга в постели с другой женщиной? Совсем с ума сошла!
Ко всему прочему Снежанна прикупила кожаную плеть, маску. наручники, шелковый шарф, сливки в баллончике, и, подумав, наряд девочки — школьницы.
«На всякий случай» — отметила Евгения и еле сдержалась, чтобы не засмеяться. Она представила полноватую Снежанну с объемной грудью и плотными ляжками в коротенькой клетчатой юбочке, бардовом галстуке и лифчике в клеточку.
Расплатившись, они поехали за город, где находилась так называемая дача, потому что строение в три этажа, огражденное высоким каменным забором, можно назвать загородным домом, но никак не дачей. Обстановка, мебель, ненужные, но приятные безделушки подобраны со вкусом. Ничего лишнего, и в тоже время нет ощущения, что чего — то не хватает. Либо Снежанна имеет отличный вкус, либо здесь старательно поработал дизайнер.
— Женя! У тебя два часа. Уберешь первым делом в спальне, застелешь новым бельем кровать, быстренько пройдешься с тряпкой по комнатам, разложишь по тарелкам еду, готовить ничего не нужно, я все необходимое заказала в ресторане, здесь неподалеку. — сообщила блондинка. — Сначала вытряхнешь, а потом еще и пропылесосишь медвежью шкуру, ту, что возле камина. Расставишь … нет, свечи поставлю сама. — отмахнулась рукой. — Так, на всякий случай помой ванную, а вдруг… и душевую кабинку, тоже. Пожалуй, все. Если, что вспомню, потом скажу. Ну, иди, чего ты стоишь. — прикрикнула блондинка.
Указания Снежанны напомнили девушке сказку про Золушку.
«Зачем я унижаюсь? Что здесь делаю?» — спрашивала она у себя и не находила ответа. Девушка уже поднималась по деревянной лестнице, но голос Снежанны ее остановил:
— Я дам тебе денег на проезд, потому что отвезти тебя обратно не смогу. В Москву доберешься на электричке. В понедельник получишь первую зарплату. Кстати, я плачу за неделю работы. Возможно, ты даже сможешь рассчитывать на дополнительную сумму, если сейчас быстро справишься с делами. Я не хочу, чтобы мой гость видел тебя.
«Да пошла ты!!!» — крикнула Женя… молча. « Сейчас будешь гостю рассказывать, как ты тут старалась, совместную постельку стелила, обед готовила…» Но вслух Женя не сказала ничего. Покорно взяла тазик с водой и пошла мыть полы.
— Женя! Ты уже справилась? — орала Снежанна, расхаживая на первом этаже. — Если да, то разожги еще огонь в камине и можешь быть свободна. Деньги я положила на столе, в прихожей. Жду тебя в понедельник!
Евгения закончила с делами, забрала триста рублей, оставленные Снежанной и, закрыв за собой массивную дверь, оказалась за пределами так называемой дачи. Она отошла метров на пятьдесят в сторону и спряталась за полулысыми кустами. Жаль, листья облетали с неимоверной скоростью, и девушка боялась, что ее убежище быстро обнаружат. Но другого выхода не было, дальше шла голая дорога и вереница таких же «сиротских» домиков. Она взглянула на часы. Четверть первого. По идее в самое ближайшее время должен подъехать Виталик, если конечно именно он приглашен в качестве гостя Снежанны. Надежда еще теплилась. Самая малость, слабая искра, затухающая с каждой минутой.
В одно мгновенье надежда превратилась в глыбу холодного, непробиваемого льда. К дому подъехал автомобиль, из которого вышел ее муж…
Электричку Евгения ждала около двух часов. В этом направлении они ходили крайне редко. Да и кто будет ездить в загородный дом стоимостью полмиллиона долларов на общественном транспорте? Абсурд!
Вагон был грязным, убогим и неотапливаемым. Пока Женя доехала до Москвы, потом с вокзала в метро, из метро на троллейбус — прилично замерзла. Идти в пустую и неуютную квартиру не хотелось. Она позвонила Томе, которая, к счастью, оказалась дома.
— Что за вопрос? — удивилась та. — Конечно, приезжай! Мне же не терпится узнать последние новости, я уже тут извелась вся…
Евгения не заставила себя ждать. Она быстро добежала до дома Тамары и войдя в квартиру, сходу попросила:
— Можно я в ванную? Продрогла, сил нет…
Постояв под горячим душем и обдумав под шум воды положение, в котором очутилась, Женя вышла в сквернейшем расположении духа.
Тома приготовила горячий чай с медом и сделала бутерброды. Она проявляла удивительную выдержку, молчала и не доставала ее вопросами, пока та ела. Евгения поставила пустую чашку, вздохнула сыто и тяжело одновременно.
— Я хочу развода. Мое решение окончательное, бесповоротное и обжалованию не подлежит! — чеканя каждое слово, сообщила она.
— Где только слов таких нахваталась? — удивилась Тамара, — Прямо как в суде выступаешь. Чего ты горячишься? Сама же говорила, пока своими глазами не увидишь…
— А что еще нужно видеть? Я! Вот этими вот руками, — Женя протянула ладошки вперед и потрясла ими. — сегодня стелила им постель. Виталику и этой… этой… стерве!!! — вырвалось у нее.
— О! Я смотрю, с тех пор как мы кое — что узнали о супруге, наши взгляды на жизнь поменялись? — с сарказмом произнесла Тома, — Помниться, ты мне частенько делала замечания, просила не употреблять ругательных слов. Видишь, как самой пришлось. — припомнила подруга.
— Издевае — е — шся — а — а! — заревела Евгения.
— Констатирую необратимый процесс. — криво улыбнулась Тамара. — Женька. В самом деле, ну, чего ты убиваешься? Еще ничего не известно… Сама говорила, пока лично не увидишь…
— Тома, ты специально хочешь меня вывести из себя? — не выдержала девушка.
— Честно говоря, да. Хоть раз посмотреть на тебя, как ты метаешь молнии, кричишь, топаешь ногами и вообще зверствуешь… — улыбнулась та.
— Не дождешься. — лицо Жени преобразилось. Слезы моментально высохли и на щеках заиграл румянец. — Я уверена как никогда! Точно хочу с ним развестись. И это не просто временное затмение. Когда я ехала в холодной, грязной электричке и думала, что сейчас они сидят у камина, там полыхает огонь, который я зажигала, подбрасывают дрова, пьют вино, а я… как последняя дура… В общем не важно.
Поверь, Томка, я просто не смогу жить с человеком, который меня обманул. Он предал меня, наши чувства, нашу любовь. Он лгал, притворяясь нежным, заботливым, а сам… И потом, как я смогу лечь с ним в одну постель, когда он только что выполз из постели другой. — все больше и больше распылялась Женя.
Наверняка он чем — то ее поразил. А чем? Обычно женщин привлекают бумажные знаки с портретом Франклина. Но денег у нее самой куры не клюют, да и какие у Витальки деньги?
— Ха — ха — ха! — театрально засмеялась Тома. — Своими глазами видела, ГДЕ твой муж ужинает, ЧТО заказывает и на ЧЕМ ездит! А, еще забыла сказать, во ЧТО одевается!
— Кстати, вполне с тобой согласна. Данный вопрос тоже остается открытым, но он волнует меня значительно меньше, чем его любовница. — как бы мимоходом ответила Евгения. — Сама посуди… Ну, не будет женщина так стараться ради мужчины, которому она всего лишь симпатизирует. Свечи, белье, лучшая еда, даже капли для повышения потенции… и… садомазохистский набор…
— Йо — мое! Ну, ни фига себе, дама расстаралась! — завопила подруга. — уж я какая оригиналка, но «Виагру» своему мужику в жисть не покупала бы! Могу себе представить, твое состояние, когда ты наблюдала за процессом приобретения….
— Нет, не можешь. Я даже передать не могу, что почувствовала в тот момент. — эмоционально сообщила Евгения, — Она в него влюблена. Это видно сразу. Понимаешь!!!
Я сегодня же уйду от него. Просто соберу вещи и уйду. Но оставаться женой этого подлеца — не могу, не буду! Помоги мне, Томочка. — Евгения подняла горящие от злости глаза на подругу. — Помнишь, ты говорила, что у тебя есть хорошая знакомая в Центральном ЗАГСе? Пожалуйста, похлопочи, попроси. Пусть она поставит злополучный штамп о разводе. Он будет мне душу согревать. По крайней мере, я освобожу ему дорогу. Пусть катится к ней. Я не собираюсь никого держать и ни перед кем унижаться. Не хочу, чтобы он завтра, вернувшись из так званой командировки, сообщил мне, что полюбил другую.
— Женя! Да ты с ума сошла! Не горячись. — возмутилась Тамара. — Вам надо сесть, поговорить по душам. Разобраться во всем. Выяснить отношения. Может, еще не все так плохо… И потом, ты сама говорила, что за любовь надо бороться. В любви нет правил. Каждый придумывает свои.
Женечка, любовь — это не полевые цветочки, растущие при ясной погоде. Она больше похожа на кактус. Там все больше шипы да колючки. Но зато, когда он расцветает… хочется любоваться и любоваться на прекрасный цветок. — вещала Тома.
— Да, говорила. Убеждала в первую очередь себя. Но у меня нет больше сил. Понимаешь! Значит я слабая, и больше чем на пять дней лжи меня не хватило. Я думала, что справлюсь, а на самом деле… На самом деле ты и сама видишь, как все сложилось.
Не хочу я ждать, когда кактус расцветет. Он мне все сердце исколол, да так, что никаких цветов уже не хочется, — всхлипнула Женя, — Так что, ты попросишь?
— Хорошо. Прямо сейчас сделаю. — согласилась Тамара.
Она набрала телефонный номер и защебетала:
— Лидочка? Здравствуй, это Тамара. Лидочка, я звоню сказать, что нашла великолепную должность для твоей племянницы. Зарплата пока не высокая, но я уверена, что через месяц ее увеличат. Ой, ну, что ты… Не нужно благодарности. Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь? Для тебя все что угодно сделаю.
Что ты! Что ты! — Тамара начала отмахиваться свободной рукой на предложение собеседницы, — Даже не смей предлагать! Какие деньги? Мы же с тобой подруги. Я только из уважения к тебе так старалась… ну, хорошо, будешь должна, если тебя это успокоит, согласна…. Раз ты не можешь принять безвозмездную помощь. Придешь ко мне в гости с коробкой конфет, поверь, этого будет достаточно.
Да, перестань ты, Лидочка! Хватит уже благодарить. — Тома скривила рожу телефонной трубке и закатила глаза под лоб, давая понять Евгении, что знакомая ей порядком надоела, — Кстати, дорогая моя, а я тоже хотела тебя кое о чем попросить. Та девушка, которая помогла устроить племянницу, очень нуждается в твоей помощи. Конечно профессиональной! Да! Ей нужен развод. Очень срочно…. Когда можно подъехать?… Отлично! Я прямо сейчас к тебе с ней и подъеду. … Разумеется без мужа. Зачем нам муж? Все. Целую! — Тамара скривилась и показала телефону язык. Потом повернулась к подруге и скомандовала, — Ну, что, поехали за паспортами и свидетельством о браке. Надеюсь, твой суженый, не возит паспорт с собой?
— Нет. Он дома, в бельевом шкафу лежит. — отчиталась Женя.
— А где же ему еще лежать. — вздохнула Тома. — Излюбленный тайник русских женщин. Поэтому когда воры проникают в квартиру, они первым делом заглядывают в белье. Ох! — подруга вздохнула, — Если бы ты знала, на что ты меня подбиваешь. Племянница Лидочки, девица еще та. Ни на одном рабочем месте больше месяца не задерживалась. И умная девушка, и профессионал отличный, а язык, как жало. То поругается с клиентом, то стакан воды в лицо коллеге выльет, с одной подралась, а однажды серьезные документы в порыве гнева порвала на мелкие клочки. Лидочка меня уже месяца три просит куда то эту сумасбродку устроить. Но я же специалист своего дела. — горделиво задрала голову Тома, — Мне поэтому и платят такие деньги, что я подбираю хороших специалистов. Заметь, именно хороших! — она сделала ударение на последнем слове, — А теперь придется взять грех на душу… Потом буду долго оправдываться и делать вид, что я ничего не знала и даже такие профи как я могут ошибаться.…
В общей сложности в ЗАГСе они пробыли минут двадцать пять, максимум. Развод занял пять минут, и двадцать Тома обсуждала с Лидочкой общих знакомых. Оказалось, что ее услугами воспользовались практически все. Осталась единственная стойкая пара, живущая в браке около шести лет.
— Ничего, еще не вечер. — сообщила Лида. — Седьмой год — переломный. Так что думаю, скоро и они ко мне обратятся.
— Пошли что ли отметим начало твоей свободной жизни. — предложила Тома, когда они пробрались сквозь толпу возбужденных, нарядно одетых родственников, прихорашивающихся невест и нервных женихов, ожидающих в холле своей очереди. — Счастливые. — кивнула на них подруга. — Они еще не знают, что их ждет впереди…
Женя понуро плелась следом.
— Том, — позвала она подругу. — первым делом надо бы вещи собрать.
— Да сколько у тебя тех вещей. — отмахнулась Тамара, — Это дело тридцати минут. Я так понимаю, к родителям ты не вернешься?
— Разумеется, нет. Возможно, найду общежитие. Кстати, несколько учителей из нашей школы так живет. Пойду к директрисе. Объясню ситуацию…
— Даже не вздумай. Можешь на первых порах пожить у меня. — предложила Тамара. — Нечего распространятся о личной жизни в школе. Хочешь лишний раз порадовать народ?
— Спасибо. — расплылась в улыбке Евгения.
Поддержка подруги ей никак не помешает. Вернее наоборот, только поможет в тяжелое время. А то, что последующие дни станут для нее тяжелыми, Женя не сомневалась. Спонтанная идея развестись, воплощенная в жизнь, желаемого облегчения не принесло. Штамп в паспорте не привнес никаких изменений в чувства Евгении. Не так то просто избавиться от любви к мужчине, особенно, если она была такой сильной и безоблачной.
Евгения сделала для себя неожиданный вывод. Сейчас она еще больше любит Виталика. Накал страстей, неожиданный поворот событий, другая женщина, разговор о ребенке, шелковое темно синее белье в спальне соперницы, капли для повышения потенции, дорогой мужской костюм, выдаваемый за дешевку, ложь, обязанности домработницы — каламбур, набор ничего незначащих фраз и слов для несведущего… Для Жени каждая буква имела значение. Каждое слово добавляло в ее чувства свой, неповторимый оттенок и она понимала, что сейчас, любит Виталика как никогда доселе. Чтобы понять НАСКОЛЬКО ты любишь — нужно ощутить боль потери, пройти через ад душевных мук, упасть на самое дно одиночества и попытаться возродится из горстки пепла, в которую тебя превратила страсть. Евгения прекрасно осознавала, что ее ад еще впереди и то, что на данный момент творится у нее в середине — только самое начало долгого и неимоверно трудного пути. Она хотела избавиться от любви? Глупая! Своими действиями Женя еще сильнее притягивала ее …
Глава 13
Слава
— Господи! — вопила Тома, глядя как Женя складывает чемодан. — Ну, зачем тебе тряпье? Неужели ты его собираешься носить? Нет слов, сплошные выражения, и… все нецензурные. — охала она, бегая вокруг Евгении, — Ты — моя самая любимая, самая лучшая подруга, но извини за резкость, одеваешься, как баба с базара, да и то, там такие разодетые экземпляры встречаются, что нам с тобой и не снилось.
Не могу без слез смотреть на твою одежду! Кто? Кто надоумил тебя купить вот это бордовое вязанное платьице с круглым воротничком? — она схватила трикотаж и трясла им перед носом у Жени. — Или вот этот, серый, нет, грязно — замурзано — серый костюм. Ужасный покрой, не подчеркивает фигуру, да, их, наверное, после войны носили, и то только потому, что ничего другого отсталая промышленность не выпускала.
— Мама… — пролепетала Евгения.
— Что мама? — спросила Тома.
— Мама посоветовала купить. — пояснила она.
— Точно! Как я могла забыть. — хлопнула себя ладошкой по лбу подруга. — Вкус твоей мамочки «безупречен». То, что она советует можно одевать только в деревне и то, Богом забытой. — Да ты вспомни, я еще в институте тебе мини юбки одалживала, потому что в том, что ты покупала со своей мамашей, выходить в приличное общество категорически воспрещалось! Тебя бы засмеяли. Вот, вроде, и мозги у тебя есть, и сама ты симпатичная, но вещи…. Я вообще удивляюсь, как Виталик на тебя внимание обратил?
Не могу без слез смотреть на твою одежду! Кто? Кто надоумил тебя купить вот это бордовое вязанное платьице с круглым воротничком? — она схватила трикотаж и трясла им перед носом у Жени. — Или вот этот, серый, нет, грязно — замурзано — серый костюм. Ужасный покрой, не подчеркивает фигуру, да, их, наверное, после войны носили, и то только потому, что ничего другого отсталая промышленность не выпускала.
— Мама… — пролепетала Евгения.
— Что мама? — спросила Тома.
— Мама посоветовала купить. — пояснила она.
— Точно! Как я могла забыть. — хлопнула себя ладошкой по лбу подруга. — Вкус твоей мамочки «безупречен». То, что она советует можно одевать только в деревне и то, Богом забытой. — Да ты вспомни, я еще в институте тебе мини юбки одалживала, потому что в том, что ты покупала со своей мамашей, выходить в приличное общество категорически воспрещалось! Тебя бы засмеяли. Вот, вроде, и мозги у тебя есть, и сама ты симпатичная, но вещи…. Я вообще удивляюсь, как Виталик на тебя внимание обратил?