Страница:
Ещё в детстве мне говорили: "Будь в себе уверен". И я старался быть в себе уверенным даже тогда, когда по юности лет приходилось решать определённые вопросы силой: один на один, один против нескольких или толпа на толпу.
И я был в себе уверен, когда пытался кому-то понравиться, нося осанку смирно, а вместе с ней и сочный прыщ на видном месте и ни чуть не стесняясь такого удара со стороны судьбы. И нравился ведь, настолько был в себе уверен.
С первым кариесом появилась первая боль, уничтожающая окружающую среду в восприятии болеющего. И первые сочувствующие, которые прошли через этот ад. Но я уверенно шагал в кабинет дантиста, и смело терпел возню во рту.
Я уверенно готовился к экзаменам, которых в жизни моей было столько, что чувство страха притупилось. И уверенно шёл на них. Смело отвечая на поставленные вопросы, умело фантазируя и честно зарабатывая проходную оценку.
Я был уверен в себе, в своих словах и поступках. Уверенно совершая действия, не всегда гарантированные на успех. Я уверенно рос над собой и уверенно чувствовал себя при своём невысоком росте. И слыл уверенным среди уверенных.
И ничего не боялся.
Пока не попал в зависимость от коммунальных удобств, которые сплошные неудобства. Когда совершенно не уверен в том, что утром будет вода, и я нормально умоюсь. Но, даже умывшись нормально, я не уверен, что смогу нормально позавтракать. Ибо могут отключить газ, и я останусь без горячего чая. Но если случилось чудо и есть и вода, и газ, тогда обязательны перебои с электроэнергией. И запасись я множеством свечей, керосиновых ламп и фонариков, свой любимый сериал я всё же пропущу, будь я сто раз умытый и напитый чаем.
Вы думаете, всё образуется? Я не уверен.
6 декабря 2002-го года.
Анабиоз.
Как долго я молчал, хотя и говорил и думал. Как долго я писал, хотя и за столом, но в стол. Как долго я стонал с улыбкою для прочих. И долго ждал того, чего и нынче жду.
А жду я правду, которая пока что ложью одержима. Ложь хочет правдой стать и правдой стать готова. Её проводят в жизнь под нашу подпись те, кто ложью правды добивались.
И добились. И теперь имеют право определять где правда, а где ложь. В чём логика буксует, застревает. И исчезает напрочь. И резко обесцениваются ценности.
Все говорят: "Пройдёт, переживём". И все действительно проходят. Умирают, так и не пережив. А ложь крепчает духом. И заражает молодых людей, как сильный вирус.
А дальше - больше заражённых. И чем их больше, тем дольше мне молчать, и думать, и писать, стонать, и снова ждать того, чему, боюсь, не быть уже при мне по крайней мере.
И жить в состоянии анабиоза.
9 декабря 2002-го года.
Атлантида.
Он не моряк. И не матрос, и не рыбак (хотя рыбу любит, но не об ней речь). Он вырос на море и море знает. И чувствует и рифы, и мели. И отмели. Он плавает птицей по воде. И ныряет рыбой в воду. И пройдя крабом по дну, идёт на поверхность бревном. Что не тонет. И доплыв до далёкой дали, загорает на отдалённой скале, в далеке от любопытных глаз и арбузных корок. И подышав носом, не жабрами, идёт по волнам на берег. Где ступив на большую землю, не боится её величия.
И горячий песок не жжёт ступни так, как хотелось бы тем, кто сжигая мосты обжигает горшки. Не Боги они. И человеками их трудно назвать. Но они хранят огонь, и поэтому с ними приходится считаться. Даже тогда, когда его, который плавает всеми известными стилями, держат в бассейне и не меняют воду. Отчего ему жутко не хочется плавать. Но без воды ему просто нет жизни, а от моря он отрезан категорически. Потому, что он хорошо плавает. И может очень далеко заплыть.
И его начинают топить. Всё те же хранители огня. Для которых топить человека в воде и топить дрова в камине одно и то же. И потопляют ведь в конечном итоге. Его, непотопляемого. Ибо нет ничего невозможного на этом свете. И легче унизить и уничтожить любого, кто выше и лучше, чем осознавая свою ничтожность постараться подняться на его уровень. Их величие в низости. Их желание - унижение великих. Они низки, но с огнём. И это значит, что остальные должны быть ещё ниже.
Иначе - Великий потоп.
Хотя... Большому кораблю большего плавания.
10 декабря 2002-го года.
Плагиат.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Считая себя трезвомыслящим реалистом, много лет тому назад в компании группы товарищей я позволил себе же предугадать будущее, что есть наш сегодняшний день. И оказался настолько прав, что удивил не столько присутствующих там тогда, сколько, опять же, самого себя.
Будучи пессимистом высшего класса уже в то время, когда было плохо, я сказал, что будет намного хуже, и описал это самое "хуже" в таких жутких красках, каких ещё не придумывала природа. Нет, я не врал. Я просто фантазировал, дабы выглядеть убедительнее перед публикой.
Сегодня наивная публика считает меня прорицателем. Неким авгуром. Который точно знает, что будет и когда случится. И опишет будущее с такой достоверностью, с какой можно описать лишь прошлое. Потому, что я предвидел и сказал. И всё произошло именно так. И никак иначе.
Да, я сказал. Я это сказал, я только выразил своё мнение, имею право. Но получилось так, что я предсказал, хотя не наделён ни особым даром, ни телепатическими способностями. И если предсказывать я не умею, а хуже стало, значит моими мыслями кто-то воспользовался. То есть украл.
К такому выводу привела меня память. Тогда, когда было плохо, было плохо, не спорю. Но даже тогда хуже стать не должно было. Не могло. Невозможно было сделать плохо хуже. И никто не верил в то, что я говорю, и что такое может случиться. И только один слушал меня внимательно...
Не плагиат ли это? Не это ли плагиат?
13 декабря 2002-го года.
Зазеркалье.
Я мог бы поставить вопрос так: "Почему всё худшее лучшим?" Да не имею морального права утверждать, кто лучший. Поэтому сформулирую свой вопрос иначе: "Почему всё лучшее худшим?" Вы спросите, имею ли я моральное право определять, кто худший? Спешу ответить: не я это определял, а те, кто придумал и мораль, и право.
Согласно чему с самого малого детства все мои учителя учили меня тому, что нельзя обманывать, ябедничать и брать чужое. За это наказывают. Бьют по попке и ставят в угол. И я, как хороший мальчик, строго соблюдал правила и рос в правильном мире, который сам же себе и построил. Пока не повзрослел физически и не начал крепнуть духом.
Я заговорил низким мужским голосом с теми же учителями, что учили меня. И уяснил, что всё, чему они меня учили - сказка. Такая же сказка, как любая детская сказка. А быть взрослым значит лгать, доносить и воровать. За это поощряют. Жмут руку и ставят в пример. Только так можно построить себе свой мир. В котором и жить.
Выходит, что лгут нам с детства. Начиная с сосок-пустышек, сказок со счастливым концом и Деда Мороза, у которого борода из ваты и кончая моралью и правом, которые не распространяются на взрослых. Лгут, когда говорят о нашем появлении на свет, упрекая аиста или капусту. Лгут даже тогда, когда заявляют: "Всё лучшее - детям!"
А если предположить, что нам в детстве не лгали и обманывать, ябедничать и брать чужое действительно плохо, тогда почему же тем, кто лжёт, доносит и ворует так хорошо? Почему их не наказывают, а поощряют? Почему их не бьют по попке и не ставят в угол, а пожимают руку и ставят в пример? И ещё много почему, потому что...
Так почему же всё лучшее худшим? Не знаете?
Вот и я не знаю.
19 декабря 2002-го года.
Добрым молодцам урок.
(недобрая сказка)
Добро, говорят, побеждает зло, говорят. А ещё говорят, что от добра добра не ищут.
Но если то, что побеждает, называть добром, тогда зло называть злом теряет смысл.
Ещё, говорят, у добра, которое побеждает, столько всякого добра, что от него добра не жди.
И совсем не доброе, говорят, добро, хотя и побеждает. А, говорят, напротив. Жадное.
Правду говорят, что от добра добра не ищут. Ибо то добро, что побеждает, добром не поделится.
Вот ведь какие времена. Нынче даже сказка теряет свою красоту. И это добром не кончится.
Кстати, кто-то когда-то говорил, что нет худа без добра. Потерпим, подождём. Может так оно и есть?
Где ты, старое доброе время?
20 декабря 2002-го года.
Вековые традиции.
Трава под асфальтом. Цветы в горшочках. Суп из кубиков. Сок из концентратов. Кофе ячменный. Цивилизация. Народ вдыхает разбавленный кислород и закусывает импортными сухофруктами в металлических баночках. Температура тела 36,6. Странно.
На дворе ХХI век. Во дворе дети играют в игры моей юности. Со двора опять забыли вывезти мусор. Мухи. Облезлый кот-акселерат перестал бояться людей. Дворовые собаки его уважают и в присутствии не лают. Мыши ушли в библиотеки и грызут науку.
Слякоть. Такая, что мокнут валенки и вязнут калоши. А лапти уже не носят. Не в моде. И керосиновыми лампами пользуются всё реже и реже. Электричество, как-никак, в каждом доме. И хотя напряжение в проводах не полные 220, зато уже давно не 127.
И свет по причине такой заметно тусклый. Но, главное, соседа от соседки отличить не сложно: голоса у них разные. И манера говорить тоже. А почерки остаются загадкой. Почта работает не совсем хорошо, и письма никогда не доходят до адресата.
И шут с ним, с адресатом. Важно, что почта работает. Так же, как работают все предприятия. Каждый день. И то, что никто этого не замечает и ни чувствует, вина не предприятий, а плохого восприятия населения. Всё работает. Всё есть.
И отопительные трубы проходят органом по стенам ещё с прошлого века. Но как не отапливали они столетие назад, так не отапливают они и сегодня. Вопрос принципиальный, учимся выживать в экстремальных условиях крайнего севера. Кому это нужно?
Старое радио по утрам, зимним с особой бодростью, шуршит фольгой песню "Если хочешь быть здоров - закаляйся", и всё на своих местах. Уценённая жизнь заложена в этот ломбард и ничего не стоит. Терять, как всегда, нечего. К войне готовы.
Только годы проходят.
23 декабря 2002-го года.
Дедовщина.
Всегда мне было жалко тех, кого мне было жалко. А жалко мне их было потому, что они хотели, чтобы их пожалели. Они выглядели такими жалкими, что не жалеть их мог только человек с очень суровым нравом, каковым я, лично, никогда не являлся. Оттого и жалел тех, кого было жалко.
А они, жалуясь жалобили. И на жалости обретали то, что им давалось от жалости. Очень многое. Жадно собирая жалкие подачки. Превращая их в не жалкий капитал. Покидая постепенно жалкое положение, но, оставаясь при этом жалкими навсегда (имидж того требовал). Хотя, смотря при ком и с кем.
И возникни рядом с ними существо действительно требующее искренней жалости, эти жалкие люди превращались в безжалостных нелюдей. В них заговаривал животный инстинкт, и они самым жестоким образом смелели. И чтобы усмирить их смелость, требовался авторитет. Сила. Кто их пожалел бы.
Их, которые только мгновение назад готовы были уничтожить жалкого слабого. И уничтожили бы его физически. Не появись случайно сильный. При котором они слабеют потому, что он их жалеет. И они действительно жалкие. Потому, что любят, когда их жалеют сильные, а сами не умеют жалеть слабых.
Их не жалко. Поэтому я их жалею.
24 декабря 2002-го года.
101-й километр.
А на 101-м километре случился Новый Год. Настолько новый, что не каждый его заметил. И уж конечно никто не сориентировался. Опять. Хотя новогодняя ночь рассвела в новогоднее утро, декабрь превратился в январь, и год заменил год демонстративно. Как обычно. Ускакала огненная лошадь лет, этак, на 12, уступив позиции травоядным мирным козлам да баранам.
Остальное сохранилось неизменным. Поменялись лишь календари на стенах, на столах да в нагрудных карманах пиджаков обывателей. При этом стены, столы и тем более пиджаки остались прежними. И содержимое нагрудных и прочих карманов обывателей тоже: ничего весомее календаря. Разве что потёртый замаранный носовой платок времён китайско-советской дружбы.
Правда, киоскёр заработал на новогодней распродаже всё тех же календарей. Да не разбогател. Потому, что это и есть его единственный заработок за целый год, как ушедший, так и наступивший. Ибо календари ни что иное, как самая правдивая периодика из всей печатной продукции, продаваемой серийным киоском близкой дали, именуемой в народе вотчина.
Где люд ходит в лаптях по разовому асфальту и по цветному телевизору смотрит серые передачи о том, что есть всё же асфальт, который, впрочем, и должен ведь быть-то, раз телевизор цветной, хотя и импортный (наивный экспортёр нашего импорта. Знал бы он, что именно показывает его детище, рассчитанное на сотни каналов и программ круглосуточно).
И тот же телевизор твердит, что нужно бороться: с врагами, против врагов и за светлое будущее без врагов, которых, кстати, хорошо бы сначала придумать за неимением таковых в наличие. Нас учат: жизнь есть борьба и чтобы хорошо жить, необходимо бороться. Приводят в пример наших предков, которые всегда боролись за что-то (а теперь недоедают).
А мне кажется, что для того, чтобы хорошо жить, нужно сначала быть хорошим учеником, потом - хорошим студентом, затем - хорошим работником, и, наконец - хорошим человеком. Добросовестным. И когда все всё будут делать хорошо, добросовестно, всем будет хорошо так же, как и производителю цветных телевизоров. И врагов придумывать не придётся.
Жизнь есть великий праздник, щедро преподнесённый нам в дар Всевышним. И её необходимо жить, празднуя каждый миг достойно имени дарующего. Не гневя Его неуважением. А что касается борьбы, то она бывает вольная, классическая, римская и ещё какая-то. Но к Новому Году, который наступил на 101-м километре, это уже не имеет никакого отношения.
31 декабря 2002-го года.
За Новый Год!
(эгоистическое пожелание)
Каждая цифра имеет свою фигуру (учитывая принадлежность к женскому роду). И свой неповторимый характер. Который каждой цифре, кстати, придумал человек.
Так, например, принято считать, что 3 - святое число. Говорят даже, что Бог велел с трёх (я люблю цифру 3). 5 мы любим с детства, со школьной парты. Только эта оценка, принесённая из школы, позволяла нам смело требовать с родителей всё, что пожелаем, но в пределах возможного (я люблю цифру 5). 21 - это не только очко. Это удача в целом и не только для азартного человека (я люблю цифру 21).
На 3-й день недели наступил 3-й год 21-го века, в 3-м месяце которого мне исполнится 35 лет (цифры-то какие). Надеюсь, что этот год будет особо удачным для меня и моей семьи.
С Новым Годом меня!
1 января 2003-го года.
Бой часам с боем.
Счастливые часов не наблюдают. У них их просто нет. Как нет автомобиля, дачи, квартиры и семьи. А также нет работы. Им некуда спешить. И их никто не ждёт. Они вольны, как кошка на помойке. И адрес их, как пелось в песне, "не дом и не улица". Избыток кислорода под открытым небом их бодрит. Хотя счастливыми себя они не ощущают, особенно зимой, когда морозом воздух перенасыщен. Они, свободные от времени, завидуют носителям часов.
Кто спит в часах. Живёт с часами, по часам. Слегка перекусив и кофе недопив, спешит на службу. И опоздав всего на пять минут, краснеет перед боссом, которого боится, как огня. С утра испортив настроение, он с нетерпением ждёт обеда. Точнее перерыва. Когда голодный, злой, он побежит платить квартплату. И отстояв в толпе, желающей назваться очередью, и не успев, конечно, заплатить, примчится вновь на службу, опоздав минут на пять. И снова босса слушать...
А вечером бежит домой (с женою в гости пригласили). И забежав во двор, где ждёт жена уже немало времени, он выбегает с ней на улицу обратно, так и не попав домой хотя бы на минутку. И по пути она ругается за то, что задержался. И вопрошает: "А часы на что?" В гостях уж все давно гуляют. И их сажают у порога, где сквозняк. И все выходят и заходят. И опять выходят. Еды объедки, сигаретный дым. И множество бутылок водки, что горчит во рту... Скандалу быть.
На утро, после шумной ночи семейной ссоры, он покидает дом в надежде выспаться на службе. Берёт для быстроты автомобиль, который водит, как правило, по выходным. И попадает в пробку. Такую, что не выбраться никак. Часы тотчас перестают идти. Они бегут, спешат, и время пролетает... Чуть позже - разбирательство у босса, который недоволен вовсе и грозит уволить, пальцем тыча на часы (будь прокляты они совсем, и босс, и его часы). Когда же, наконец, конец недели?
Воскресенье. Пора бы отоспаться на природе. С утра пораньше был подъём под звонкий звон будильника. И вперёд, на дачу. Которая, как выяснилось позже, нашествия терпела всю неделю. Её обворовали так, что негде сесть, не то, чтобы поспать. Опять спешить, бежать. На помощь звать блюстителей порядка и по часам сверять, когда что было. Снова суета. И хорошо бы до утра закончить. И не опоздать на службу. Где босс с часами на руках сам, лично, проверяет дисциплину.
Счастливые часов не наблюдают. У них их просто нет, хотя возможность есть купить кремлёвские куранты. Да незачем. У них уже всё есть, в большом достатке. Но сытые они в душе своей. И генах. И не верят в сказки, что не в деньгах счастье. Счастье в деньгах. В здоровье, детях, родителях и внуках. И в отсутствии несчастья. А также счастье в том, что не спешишь, и успеваешь. И всё приходит во время. Как по часам, которые не нужны, когда всё приходит во время.
А Вы подумали, что счастлив БОМЖ?
9 января 2003-го года.
От улыбки станет всем теплей.
Приятно, когда тебе улыбаются. Вдвойне приятно, когда улыбаются тебе представители противоположного пола. Особенно приятно, когда и тебе есть чем им улыбнуться: все зубы в норме, на месте и вычищены полезной и вкусной пастой, произведённой в стране, где здоровые и красивые зубы - основной залог успеха.
Но как бы нам не улыбались представители и представительницы полов, какие бы зубы мы не имели и какой бы пастой мы не пользовались, все мы ждём, когда нам улыбнётся судьба. Особа по имени Фортуна. И если эту улыбку мы проморгаем, та же самая судьба над нами посмеётся. Но мы тогда уже будем плакать.
Будем бдительны.
13 января 2003-го года.
Сверим часы.
С некоторых пор, точнее целых два года, я стал замечать за собой удивительную вещь: сбой часов организма. Именно так, я не ошибся. Ибо утром мне хочется спать, вечером - отдыхать, а ночью - гулять (то есть бодрствовать). Но этого делать нельзя, мало ли что мне хочется. В результате чего утром я работаю, днём устаю, а вечером даже жить не хочется от такого напряжения. А спать жалко, потому, что сразу наступает утро. Так, в занятиях нелюбимым делом и ненавистном времяпрепровождении я медленно убиваю жизнь. Прожигаю жизнь. Свою, кстати, жизнь. Заметьте.
Отчего ненароком приходит в голову интересная мысль: а может мне стоило бы жить в другом временном поясе. Часов, этак, на десять-двенадцать назад. И тогда часы моего организма полностью совпадали бы с главными башенными часами, на которые равняются все часы огромной страны? И утром мне хотелось бы бодрствовать, вечером - отдыхать, а ночью - спать. Как всем нормальным людям в нормальном мире. И в жизни появилась бы логика. И, главное, предсказуемость. Ибо всё, что должно произойти, происходило бы в строго отведённое для этого время. И обязательно происходило бы.
А пока мне утром хочется спать, вечером - отдыхать, а ночью - гулять (то есть бодрствовать). Режим дня, простите за грубость, рядовой проститутки.
А мне так хочется быть мужчиной.
17 января 2003-го года.
Запретная зона.
Красивый человек красиво жил. Ел, пил, гулял, красиво одевался. Красиво тратил, красиво говорил. Красиво уводил красивых женщин. Красиво красоту ценил и понимал. И собирал красивые предметы. Завистникам приятным голосом твердя: красиво жить не запретишь.
Красиво заблуждался красивый человек, когда твердил: красиво жить не запретишь. Вдвойне, когда твердил завистникам такое. Которые решили доказать ему, что он не прав. Чем наказать его красиво. Хоть это было и не совсем красиво. С их стороны по отношению к нему.
И доказали наказав. И наказали доказав. Лишив красивой жизни красавца-человека. Который понял, наконец, что красиво жил, красиво жив, красиво будет жить лишь тот, кому красиво жить разрешено. А фраза "красиво жить не запретишь" такой же обман, как и самообман.
Всё можно запретить. Вот разрешить куда сложнее.
18 января 2003-го года.
В мире животных.
Сидел дома. Смотрел телевизор. Удивлялся глазам. Намедни. Когда показывали мир животных. Отношения зверей. Семью хищников. Самца, самки и детёнышей. Возлежащих на нагретой солнцем земле после трапезы. Поели они искусно растерзанную тушу парнокопытного, которому при жизни не совсем повезло со скоростью передвижения. И теперь мирно смотрели на целое стадо таких же парнокопытных, которые, впрочем, не представляли больше для них интереса. Семья была не голодна и по скромности телодвижений очень напоминала толстого, ленивого, перманентно сытого домашнего кота, которому нет никакого дела до тощей мыши, случайно перебежавшей ей дорогу.
"А ведь хищники", - подумал я. Конечно, догнали, естественно убили, обязательно растерзали, бесстыдно поели. Животный инстинкт, желудок диктует свои условия, с которыми приходится считаться. Но ведь поев, успокоились, перестав тем самым на какое-то время быть хищниками. И теперь к ним можно приблизиться не совсем боясь на безопасное расстояние. А что же люди? Едят, порою даже очень много (всё тот же животный инстинкт). Но лишь наевшись досыта, им в голову приходит мысль поедать друг друга. Хоть в этом нет нужды особой, но так устроен человек, что звучит давно не гордо. А аппетит, как известно, приходит во время еды. Как жаль, что не я это первый сказал.
Кушать - животный инстинкт. Это, пожалуй, единственный благородный инстинкт, который в нас сохранился.
23 января 2003-го года.
Быть или не быть.
Важнее быть дождём и лить в пустыне. Чем быть дождём, но лить на океан, что есть вода и без дождя. Важнее волосами быть на голове и не седыми, ухоженными и желанными. Чем волосами быть в ушах или ноздрях, с чем борются и истребляют. Важнее музыкантом быть, играть на сцене публике, искусства ради. Чем музыкантом подрабатывать на похоронах для слёз и денег. Важнее редко быть, но быть когда и где ты нужен. Чем быть всегда и всюду, и никогда не быть. Важнее человеком быть и человеком быть. Чем человеком быть, но слыть паскудной.
Важнее то, что важно. А что не важно, то совсем не важно.
26 января 2003-го года.
Луч тьмы.
Момент назрел. И я созрел. Когда воззрел впервые элиту города срамного, которая была собой довольна. Очень. Девицы здесь на выданье блестят косметикой недурной. Мальчишки-пацаны ключами от крутых авто их охмуряют. На что родители глядят глазами похотливыми и понимают: возраст, пусть детки порезвятся. Авось кого-нибудь полезного подцепят. Сей процедуру величают "бал". Иль выход в свет.
Объявлен конкурс на балу том был на звание. Где победитель получал и звание, и ценный приз. Сюрприз. Кота в мешке. И каждый норовил быть первым в конкурсе, чтобы призом похвастать перед всеми. Хотя сюрприз и был настолько сюрный приз, что кот в мешке принёс бы больше пользы по хозяйству. И звание - одно название. Не больше. Но первым быть заманчивое дело. Особенно, когда девиц на выданье полно.
Затем концерт, где каждый певчий себя звездою называет. И голосом не наделён, скорее обделён. А массы слушают такую песню, и даже просят спеть на бис. "Заткнись", - мне хочется сказать певцу, но я молчу. Я вышел в свет, который для меня есть мрак. Но здесь свои законы, а законы нужно чтить. Любить. И если мне не нравятся такие правила, терпеть я должен всё равно. Путь это сущее дерьмо, ведь нравится народу.
Поэтому такой курьёз. Все ходят по партеру, меж рядов, по сцене. Кто на балконе разместился. Кому в фойе приятней быть. Или в буфете. А мы сидим в огромной яме оркестровой. Где звуков шум, не музыка, отнюдь, нам искажает слух. И всё бы хорошо, но портит дело то, что молодёжь в восторге. И коль такая свистопляска, сидеть нам в яме оркестровой. Долго. Какие были корифеи, мэтры. Их больше нет...
Момент назрел. И я созрел. Когда воззрел впервые элиту города срамного, которая была собой довольна. Очень. Девицы здесь на выданье блестят косметикой недурной. Мальчишки-пацаны ключами от крутых авто их охмуряют. На что родители глядят глазами похотливыми и понимают: возраст, пусть детки порезвятся. Авось кого-нибудь полезного подцепят. Сей процедуру величают "бал". Иль выход в тьму.
28 января 2003-го года.
Поживём - увидим.
Когда я хочу умереть, то думаю о тех, кто этого не хочет. И боится. Кому я нужен, для кого я важен. О тех, кто этого не переживёт. Скольким я жизнью должен. Скольких я радую собой. В скольких души не чаю сам. И сколькие ко мне не равнодушны. Я должен жить для стольких лиц, что всем меня не хватит просто, хоть разделись я даже на кусочки. Поэтому мне тесно жить. Когда желает жизни долгих лет мне целая орда знакомых. В корыстных, кстати, целях.
Расслабьтесь. Не мешайте жить.
29 января 2003-го года.
На все четыре стороны.
Пока идёшь по ней, она ведёт. Дорога. К заветной цели, вечному стремлению. К желаний исполнению. К мечте. И долгий путь лишь силы прибавляет, когда есть вера в путь. Точнее есть надежда, что дойдя, тебя постигнет именно удача. Хотя гарантий никаких, но верится в успех. И только.
Идя по ней, любуешься природой. Людьми, животными, строениями и их отсутствием. Тебя не возмущает климат, не мучают осадки, солнцепёк. И красоту находишь ты в ночи полярной. В которой для тебя так много света, что в самый раз очки надеть от ярких солнечных лучей. Как ночью белой.
Ты продолжаешь сложный путь, когда не хочется идти. Когда охота отдохнуть. Поспать, проспаться, отоспаться. Но ты идёшь и не сдаёшься. Терпя все тяготы, невзгоды. Ступая через силу, боль. И не сворачивая. Ни с пути, ни по пути. Тебя ведёт дорога к заветной цели, вечному стремлению. К мечте.
И я был в себе уверен, когда пытался кому-то понравиться, нося осанку смирно, а вместе с ней и сочный прыщ на видном месте и ни чуть не стесняясь такого удара со стороны судьбы. И нравился ведь, настолько был в себе уверен.
С первым кариесом появилась первая боль, уничтожающая окружающую среду в восприятии болеющего. И первые сочувствующие, которые прошли через этот ад. Но я уверенно шагал в кабинет дантиста, и смело терпел возню во рту.
Я уверенно готовился к экзаменам, которых в жизни моей было столько, что чувство страха притупилось. И уверенно шёл на них. Смело отвечая на поставленные вопросы, умело фантазируя и честно зарабатывая проходную оценку.
Я был уверен в себе, в своих словах и поступках. Уверенно совершая действия, не всегда гарантированные на успех. Я уверенно рос над собой и уверенно чувствовал себя при своём невысоком росте. И слыл уверенным среди уверенных.
И ничего не боялся.
Пока не попал в зависимость от коммунальных удобств, которые сплошные неудобства. Когда совершенно не уверен в том, что утром будет вода, и я нормально умоюсь. Но, даже умывшись нормально, я не уверен, что смогу нормально позавтракать. Ибо могут отключить газ, и я останусь без горячего чая. Но если случилось чудо и есть и вода, и газ, тогда обязательны перебои с электроэнергией. И запасись я множеством свечей, керосиновых ламп и фонариков, свой любимый сериал я всё же пропущу, будь я сто раз умытый и напитый чаем.
Вы думаете, всё образуется? Я не уверен.
6 декабря 2002-го года.
Анабиоз.
Как долго я молчал, хотя и говорил и думал. Как долго я писал, хотя и за столом, но в стол. Как долго я стонал с улыбкою для прочих. И долго ждал того, чего и нынче жду.
А жду я правду, которая пока что ложью одержима. Ложь хочет правдой стать и правдой стать готова. Её проводят в жизнь под нашу подпись те, кто ложью правды добивались.
И добились. И теперь имеют право определять где правда, а где ложь. В чём логика буксует, застревает. И исчезает напрочь. И резко обесцениваются ценности.
Все говорят: "Пройдёт, переживём". И все действительно проходят. Умирают, так и не пережив. А ложь крепчает духом. И заражает молодых людей, как сильный вирус.
А дальше - больше заражённых. И чем их больше, тем дольше мне молчать, и думать, и писать, стонать, и снова ждать того, чему, боюсь, не быть уже при мне по крайней мере.
И жить в состоянии анабиоза.
9 декабря 2002-го года.
Атлантида.
Он не моряк. И не матрос, и не рыбак (хотя рыбу любит, но не об ней речь). Он вырос на море и море знает. И чувствует и рифы, и мели. И отмели. Он плавает птицей по воде. И ныряет рыбой в воду. И пройдя крабом по дну, идёт на поверхность бревном. Что не тонет. И доплыв до далёкой дали, загорает на отдалённой скале, в далеке от любопытных глаз и арбузных корок. И подышав носом, не жабрами, идёт по волнам на берег. Где ступив на большую землю, не боится её величия.
И горячий песок не жжёт ступни так, как хотелось бы тем, кто сжигая мосты обжигает горшки. Не Боги они. И человеками их трудно назвать. Но они хранят огонь, и поэтому с ними приходится считаться. Даже тогда, когда его, который плавает всеми известными стилями, держат в бассейне и не меняют воду. Отчего ему жутко не хочется плавать. Но без воды ему просто нет жизни, а от моря он отрезан категорически. Потому, что он хорошо плавает. И может очень далеко заплыть.
И его начинают топить. Всё те же хранители огня. Для которых топить человека в воде и топить дрова в камине одно и то же. И потопляют ведь в конечном итоге. Его, непотопляемого. Ибо нет ничего невозможного на этом свете. И легче унизить и уничтожить любого, кто выше и лучше, чем осознавая свою ничтожность постараться подняться на его уровень. Их величие в низости. Их желание - унижение великих. Они низки, но с огнём. И это значит, что остальные должны быть ещё ниже.
Иначе - Великий потоп.
Хотя... Большому кораблю большего плавания.
10 декабря 2002-го года.
Плагиат.
Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.
Считая себя трезвомыслящим реалистом, много лет тому назад в компании группы товарищей я позволил себе же предугадать будущее, что есть наш сегодняшний день. И оказался настолько прав, что удивил не столько присутствующих там тогда, сколько, опять же, самого себя.
Будучи пессимистом высшего класса уже в то время, когда было плохо, я сказал, что будет намного хуже, и описал это самое "хуже" в таких жутких красках, каких ещё не придумывала природа. Нет, я не врал. Я просто фантазировал, дабы выглядеть убедительнее перед публикой.
Сегодня наивная публика считает меня прорицателем. Неким авгуром. Который точно знает, что будет и когда случится. И опишет будущее с такой достоверностью, с какой можно описать лишь прошлое. Потому, что я предвидел и сказал. И всё произошло именно так. И никак иначе.
Да, я сказал. Я это сказал, я только выразил своё мнение, имею право. Но получилось так, что я предсказал, хотя не наделён ни особым даром, ни телепатическими способностями. И если предсказывать я не умею, а хуже стало, значит моими мыслями кто-то воспользовался. То есть украл.
К такому выводу привела меня память. Тогда, когда было плохо, было плохо, не спорю. Но даже тогда хуже стать не должно было. Не могло. Невозможно было сделать плохо хуже. И никто не верил в то, что я говорю, и что такое может случиться. И только один слушал меня внимательно...
Не плагиат ли это? Не это ли плагиат?
13 декабря 2002-го года.
Зазеркалье.
Я мог бы поставить вопрос так: "Почему всё худшее лучшим?" Да не имею морального права утверждать, кто лучший. Поэтому сформулирую свой вопрос иначе: "Почему всё лучшее худшим?" Вы спросите, имею ли я моральное право определять, кто худший? Спешу ответить: не я это определял, а те, кто придумал и мораль, и право.
Согласно чему с самого малого детства все мои учителя учили меня тому, что нельзя обманывать, ябедничать и брать чужое. За это наказывают. Бьют по попке и ставят в угол. И я, как хороший мальчик, строго соблюдал правила и рос в правильном мире, который сам же себе и построил. Пока не повзрослел физически и не начал крепнуть духом.
Я заговорил низким мужским голосом с теми же учителями, что учили меня. И уяснил, что всё, чему они меня учили - сказка. Такая же сказка, как любая детская сказка. А быть взрослым значит лгать, доносить и воровать. За это поощряют. Жмут руку и ставят в пример. Только так можно построить себе свой мир. В котором и жить.
Выходит, что лгут нам с детства. Начиная с сосок-пустышек, сказок со счастливым концом и Деда Мороза, у которого борода из ваты и кончая моралью и правом, которые не распространяются на взрослых. Лгут, когда говорят о нашем появлении на свет, упрекая аиста или капусту. Лгут даже тогда, когда заявляют: "Всё лучшее - детям!"
А если предположить, что нам в детстве не лгали и обманывать, ябедничать и брать чужое действительно плохо, тогда почему же тем, кто лжёт, доносит и ворует так хорошо? Почему их не наказывают, а поощряют? Почему их не бьют по попке и не ставят в угол, а пожимают руку и ставят в пример? И ещё много почему, потому что...
Так почему же всё лучшее худшим? Не знаете?
Вот и я не знаю.
19 декабря 2002-го года.
Добрым молодцам урок.
(недобрая сказка)
Добро, говорят, побеждает зло, говорят. А ещё говорят, что от добра добра не ищут.
Но если то, что побеждает, называть добром, тогда зло называть злом теряет смысл.
Ещё, говорят, у добра, которое побеждает, столько всякого добра, что от него добра не жди.
И совсем не доброе, говорят, добро, хотя и побеждает. А, говорят, напротив. Жадное.
Правду говорят, что от добра добра не ищут. Ибо то добро, что побеждает, добром не поделится.
Вот ведь какие времена. Нынче даже сказка теряет свою красоту. И это добром не кончится.
Кстати, кто-то когда-то говорил, что нет худа без добра. Потерпим, подождём. Может так оно и есть?
Где ты, старое доброе время?
20 декабря 2002-го года.
Вековые традиции.
Трава под асфальтом. Цветы в горшочках. Суп из кубиков. Сок из концентратов. Кофе ячменный. Цивилизация. Народ вдыхает разбавленный кислород и закусывает импортными сухофруктами в металлических баночках. Температура тела 36,6. Странно.
На дворе ХХI век. Во дворе дети играют в игры моей юности. Со двора опять забыли вывезти мусор. Мухи. Облезлый кот-акселерат перестал бояться людей. Дворовые собаки его уважают и в присутствии не лают. Мыши ушли в библиотеки и грызут науку.
Слякоть. Такая, что мокнут валенки и вязнут калоши. А лапти уже не носят. Не в моде. И керосиновыми лампами пользуются всё реже и реже. Электричество, как-никак, в каждом доме. И хотя напряжение в проводах не полные 220, зато уже давно не 127.
И свет по причине такой заметно тусклый. Но, главное, соседа от соседки отличить не сложно: голоса у них разные. И манера говорить тоже. А почерки остаются загадкой. Почта работает не совсем хорошо, и письма никогда не доходят до адресата.
И шут с ним, с адресатом. Важно, что почта работает. Так же, как работают все предприятия. Каждый день. И то, что никто этого не замечает и ни чувствует, вина не предприятий, а плохого восприятия населения. Всё работает. Всё есть.
И отопительные трубы проходят органом по стенам ещё с прошлого века. Но как не отапливали они столетие назад, так не отапливают они и сегодня. Вопрос принципиальный, учимся выживать в экстремальных условиях крайнего севера. Кому это нужно?
Старое радио по утрам, зимним с особой бодростью, шуршит фольгой песню "Если хочешь быть здоров - закаляйся", и всё на своих местах. Уценённая жизнь заложена в этот ломбард и ничего не стоит. Терять, как всегда, нечего. К войне готовы.
Только годы проходят.
23 декабря 2002-го года.
Дедовщина.
Всегда мне было жалко тех, кого мне было жалко. А жалко мне их было потому, что они хотели, чтобы их пожалели. Они выглядели такими жалкими, что не жалеть их мог только человек с очень суровым нравом, каковым я, лично, никогда не являлся. Оттого и жалел тех, кого было жалко.
А они, жалуясь жалобили. И на жалости обретали то, что им давалось от жалости. Очень многое. Жадно собирая жалкие подачки. Превращая их в не жалкий капитал. Покидая постепенно жалкое положение, но, оставаясь при этом жалкими навсегда (имидж того требовал). Хотя, смотря при ком и с кем.
И возникни рядом с ними существо действительно требующее искренней жалости, эти жалкие люди превращались в безжалостных нелюдей. В них заговаривал животный инстинкт, и они самым жестоким образом смелели. И чтобы усмирить их смелость, требовался авторитет. Сила. Кто их пожалел бы.
Их, которые только мгновение назад готовы были уничтожить жалкого слабого. И уничтожили бы его физически. Не появись случайно сильный. При котором они слабеют потому, что он их жалеет. И они действительно жалкие. Потому, что любят, когда их жалеют сильные, а сами не умеют жалеть слабых.
Их не жалко. Поэтому я их жалею.
24 декабря 2002-го года.
101-й километр.
А на 101-м километре случился Новый Год. Настолько новый, что не каждый его заметил. И уж конечно никто не сориентировался. Опять. Хотя новогодняя ночь рассвела в новогоднее утро, декабрь превратился в январь, и год заменил год демонстративно. Как обычно. Ускакала огненная лошадь лет, этак, на 12, уступив позиции травоядным мирным козлам да баранам.
Остальное сохранилось неизменным. Поменялись лишь календари на стенах, на столах да в нагрудных карманах пиджаков обывателей. При этом стены, столы и тем более пиджаки остались прежними. И содержимое нагрудных и прочих карманов обывателей тоже: ничего весомее календаря. Разве что потёртый замаранный носовой платок времён китайско-советской дружбы.
Правда, киоскёр заработал на новогодней распродаже всё тех же календарей. Да не разбогател. Потому, что это и есть его единственный заработок за целый год, как ушедший, так и наступивший. Ибо календари ни что иное, как самая правдивая периодика из всей печатной продукции, продаваемой серийным киоском близкой дали, именуемой в народе вотчина.
Где люд ходит в лаптях по разовому асфальту и по цветному телевизору смотрит серые передачи о том, что есть всё же асфальт, который, впрочем, и должен ведь быть-то, раз телевизор цветной, хотя и импортный (наивный экспортёр нашего импорта. Знал бы он, что именно показывает его детище, рассчитанное на сотни каналов и программ круглосуточно).
И тот же телевизор твердит, что нужно бороться: с врагами, против врагов и за светлое будущее без врагов, которых, кстати, хорошо бы сначала придумать за неимением таковых в наличие. Нас учат: жизнь есть борьба и чтобы хорошо жить, необходимо бороться. Приводят в пример наших предков, которые всегда боролись за что-то (а теперь недоедают).
А мне кажется, что для того, чтобы хорошо жить, нужно сначала быть хорошим учеником, потом - хорошим студентом, затем - хорошим работником, и, наконец - хорошим человеком. Добросовестным. И когда все всё будут делать хорошо, добросовестно, всем будет хорошо так же, как и производителю цветных телевизоров. И врагов придумывать не придётся.
Жизнь есть великий праздник, щедро преподнесённый нам в дар Всевышним. И её необходимо жить, празднуя каждый миг достойно имени дарующего. Не гневя Его неуважением. А что касается борьбы, то она бывает вольная, классическая, римская и ещё какая-то. Но к Новому Году, который наступил на 101-м километре, это уже не имеет никакого отношения.
31 декабря 2002-го года.
За Новый Год!
(эгоистическое пожелание)
Каждая цифра имеет свою фигуру (учитывая принадлежность к женскому роду). И свой неповторимый характер. Который каждой цифре, кстати, придумал человек.
Так, например, принято считать, что 3 - святое число. Говорят даже, что Бог велел с трёх (я люблю цифру 3). 5 мы любим с детства, со школьной парты. Только эта оценка, принесённая из школы, позволяла нам смело требовать с родителей всё, что пожелаем, но в пределах возможного (я люблю цифру 5). 21 - это не только очко. Это удача в целом и не только для азартного человека (я люблю цифру 21).
На 3-й день недели наступил 3-й год 21-го века, в 3-м месяце которого мне исполнится 35 лет (цифры-то какие). Надеюсь, что этот год будет особо удачным для меня и моей семьи.
С Новым Годом меня!
1 января 2003-го года.
Бой часам с боем.
Счастливые часов не наблюдают. У них их просто нет. Как нет автомобиля, дачи, квартиры и семьи. А также нет работы. Им некуда спешить. И их никто не ждёт. Они вольны, как кошка на помойке. И адрес их, как пелось в песне, "не дом и не улица". Избыток кислорода под открытым небом их бодрит. Хотя счастливыми себя они не ощущают, особенно зимой, когда морозом воздух перенасыщен. Они, свободные от времени, завидуют носителям часов.
Кто спит в часах. Живёт с часами, по часам. Слегка перекусив и кофе недопив, спешит на службу. И опоздав всего на пять минут, краснеет перед боссом, которого боится, как огня. С утра испортив настроение, он с нетерпением ждёт обеда. Точнее перерыва. Когда голодный, злой, он побежит платить квартплату. И отстояв в толпе, желающей назваться очередью, и не успев, конечно, заплатить, примчится вновь на службу, опоздав минут на пять. И снова босса слушать...
А вечером бежит домой (с женою в гости пригласили). И забежав во двор, где ждёт жена уже немало времени, он выбегает с ней на улицу обратно, так и не попав домой хотя бы на минутку. И по пути она ругается за то, что задержался. И вопрошает: "А часы на что?" В гостях уж все давно гуляют. И их сажают у порога, где сквозняк. И все выходят и заходят. И опять выходят. Еды объедки, сигаретный дым. И множество бутылок водки, что горчит во рту... Скандалу быть.
На утро, после шумной ночи семейной ссоры, он покидает дом в надежде выспаться на службе. Берёт для быстроты автомобиль, который водит, как правило, по выходным. И попадает в пробку. Такую, что не выбраться никак. Часы тотчас перестают идти. Они бегут, спешат, и время пролетает... Чуть позже - разбирательство у босса, который недоволен вовсе и грозит уволить, пальцем тыча на часы (будь прокляты они совсем, и босс, и его часы). Когда же, наконец, конец недели?
Воскресенье. Пора бы отоспаться на природе. С утра пораньше был подъём под звонкий звон будильника. И вперёд, на дачу. Которая, как выяснилось позже, нашествия терпела всю неделю. Её обворовали так, что негде сесть, не то, чтобы поспать. Опять спешить, бежать. На помощь звать блюстителей порядка и по часам сверять, когда что было. Снова суета. И хорошо бы до утра закончить. И не опоздать на службу. Где босс с часами на руках сам, лично, проверяет дисциплину.
Счастливые часов не наблюдают. У них их просто нет, хотя возможность есть купить кремлёвские куранты. Да незачем. У них уже всё есть, в большом достатке. Но сытые они в душе своей. И генах. И не верят в сказки, что не в деньгах счастье. Счастье в деньгах. В здоровье, детях, родителях и внуках. И в отсутствии несчастья. А также счастье в том, что не спешишь, и успеваешь. И всё приходит во время. Как по часам, которые не нужны, когда всё приходит во время.
А Вы подумали, что счастлив БОМЖ?
9 января 2003-го года.
От улыбки станет всем теплей.
Приятно, когда тебе улыбаются. Вдвойне приятно, когда улыбаются тебе представители противоположного пола. Особенно приятно, когда и тебе есть чем им улыбнуться: все зубы в норме, на месте и вычищены полезной и вкусной пастой, произведённой в стране, где здоровые и красивые зубы - основной залог успеха.
Но как бы нам не улыбались представители и представительницы полов, какие бы зубы мы не имели и какой бы пастой мы не пользовались, все мы ждём, когда нам улыбнётся судьба. Особа по имени Фортуна. И если эту улыбку мы проморгаем, та же самая судьба над нами посмеётся. Но мы тогда уже будем плакать.
Будем бдительны.
13 января 2003-го года.
Сверим часы.
С некоторых пор, точнее целых два года, я стал замечать за собой удивительную вещь: сбой часов организма. Именно так, я не ошибся. Ибо утром мне хочется спать, вечером - отдыхать, а ночью - гулять (то есть бодрствовать). Но этого делать нельзя, мало ли что мне хочется. В результате чего утром я работаю, днём устаю, а вечером даже жить не хочется от такого напряжения. А спать жалко, потому, что сразу наступает утро. Так, в занятиях нелюбимым делом и ненавистном времяпрепровождении я медленно убиваю жизнь. Прожигаю жизнь. Свою, кстати, жизнь. Заметьте.
Отчего ненароком приходит в голову интересная мысль: а может мне стоило бы жить в другом временном поясе. Часов, этак, на десять-двенадцать назад. И тогда часы моего организма полностью совпадали бы с главными башенными часами, на которые равняются все часы огромной страны? И утром мне хотелось бы бодрствовать, вечером - отдыхать, а ночью - спать. Как всем нормальным людям в нормальном мире. И в жизни появилась бы логика. И, главное, предсказуемость. Ибо всё, что должно произойти, происходило бы в строго отведённое для этого время. И обязательно происходило бы.
А пока мне утром хочется спать, вечером - отдыхать, а ночью - гулять (то есть бодрствовать). Режим дня, простите за грубость, рядовой проститутки.
А мне так хочется быть мужчиной.
17 января 2003-го года.
Запретная зона.
Красивый человек красиво жил. Ел, пил, гулял, красиво одевался. Красиво тратил, красиво говорил. Красиво уводил красивых женщин. Красиво красоту ценил и понимал. И собирал красивые предметы. Завистникам приятным голосом твердя: красиво жить не запретишь.
Красиво заблуждался красивый человек, когда твердил: красиво жить не запретишь. Вдвойне, когда твердил завистникам такое. Которые решили доказать ему, что он не прав. Чем наказать его красиво. Хоть это было и не совсем красиво. С их стороны по отношению к нему.
И доказали наказав. И наказали доказав. Лишив красивой жизни красавца-человека. Который понял, наконец, что красиво жил, красиво жив, красиво будет жить лишь тот, кому красиво жить разрешено. А фраза "красиво жить не запретишь" такой же обман, как и самообман.
Всё можно запретить. Вот разрешить куда сложнее.
18 января 2003-го года.
В мире животных.
Сидел дома. Смотрел телевизор. Удивлялся глазам. Намедни. Когда показывали мир животных. Отношения зверей. Семью хищников. Самца, самки и детёнышей. Возлежащих на нагретой солнцем земле после трапезы. Поели они искусно растерзанную тушу парнокопытного, которому при жизни не совсем повезло со скоростью передвижения. И теперь мирно смотрели на целое стадо таких же парнокопытных, которые, впрочем, не представляли больше для них интереса. Семья была не голодна и по скромности телодвижений очень напоминала толстого, ленивого, перманентно сытого домашнего кота, которому нет никакого дела до тощей мыши, случайно перебежавшей ей дорогу.
"А ведь хищники", - подумал я. Конечно, догнали, естественно убили, обязательно растерзали, бесстыдно поели. Животный инстинкт, желудок диктует свои условия, с которыми приходится считаться. Но ведь поев, успокоились, перестав тем самым на какое-то время быть хищниками. И теперь к ним можно приблизиться не совсем боясь на безопасное расстояние. А что же люди? Едят, порою даже очень много (всё тот же животный инстинкт). Но лишь наевшись досыта, им в голову приходит мысль поедать друг друга. Хоть в этом нет нужды особой, но так устроен человек, что звучит давно не гордо. А аппетит, как известно, приходит во время еды. Как жаль, что не я это первый сказал.
Кушать - животный инстинкт. Это, пожалуй, единственный благородный инстинкт, который в нас сохранился.
23 января 2003-го года.
Быть или не быть.
Важнее быть дождём и лить в пустыне. Чем быть дождём, но лить на океан, что есть вода и без дождя. Важнее волосами быть на голове и не седыми, ухоженными и желанными. Чем волосами быть в ушах или ноздрях, с чем борются и истребляют. Важнее музыкантом быть, играть на сцене публике, искусства ради. Чем музыкантом подрабатывать на похоронах для слёз и денег. Важнее редко быть, но быть когда и где ты нужен. Чем быть всегда и всюду, и никогда не быть. Важнее человеком быть и человеком быть. Чем человеком быть, но слыть паскудной.
Важнее то, что важно. А что не важно, то совсем не важно.
26 января 2003-го года.
Луч тьмы.
Момент назрел. И я созрел. Когда воззрел впервые элиту города срамного, которая была собой довольна. Очень. Девицы здесь на выданье блестят косметикой недурной. Мальчишки-пацаны ключами от крутых авто их охмуряют. На что родители глядят глазами похотливыми и понимают: возраст, пусть детки порезвятся. Авось кого-нибудь полезного подцепят. Сей процедуру величают "бал". Иль выход в свет.
Объявлен конкурс на балу том был на звание. Где победитель получал и звание, и ценный приз. Сюрприз. Кота в мешке. И каждый норовил быть первым в конкурсе, чтобы призом похвастать перед всеми. Хотя сюрприз и был настолько сюрный приз, что кот в мешке принёс бы больше пользы по хозяйству. И звание - одно название. Не больше. Но первым быть заманчивое дело. Особенно, когда девиц на выданье полно.
Затем концерт, где каждый певчий себя звездою называет. И голосом не наделён, скорее обделён. А массы слушают такую песню, и даже просят спеть на бис. "Заткнись", - мне хочется сказать певцу, но я молчу. Я вышел в свет, который для меня есть мрак. Но здесь свои законы, а законы нужно чтить. Любить. И если мне не нравятся такие правила, терпеть я должен всё равно. Путь это сущее дерьмо, ведь нравится народу.
Поэтому такой курьёз. Все ходят по партеру, меж рядов, по сцене. Кто на балконе разместился. Кому в фойе приятней быть. Или в буфете. А мы сидим в огромной яме оркестровой. Где звуков шум, не музыка, отнюдь, нам искажает слух. И всё бы хорошо, но портит дело то, что молодёжь в восторге. И коль такая свистопляска, сидеть нам в яме оркестровой. Долго. Какие были корифеи, мэтры. Их больше нет...
Момент назрел. И я созрел. Когда воззрел впервые элиту города срамного, которая была собой довольна. Очень. Девицы здесь на выданье блестят косметикой недурной. Мальчишки-пацаны ключами от крутых авто их охмуряют. На что родители глядят глазами похотливыми и понимают: возраст, пусть детки порезвятся. Авось кого-нибудь полезного подцепят. Сей процедуру величают "бал". Иль выход в тьму.
28 января 2003-го года.
Поживём - увидим.
Когда я хочу умереть, то думаю о тех, кто этого не хочет. И боится. Кому я нужен, для кого я важен. О тех, кто этого не переживёт. Скольким я жизнью должен. Скольких я радую собой. В скольких души не чаю сам. И сколькие ко мне не равнодушны. Я должен жить для стольких лиц, что всем меня не хватит просто, хоть разделись я даже на кусочки. Поэтому мне тесно жить. Когда желает жизни долгих лет мне целая орда знакомых. В корыстных, кстати, целях.
Расслабьтесь. Не мешайте жить.
29 января 2003-го года.
На все четыре стороны.
Пока идёшь по ней, она ведёт. Дорога. К заветной цели, вечному стремлению. К желаний исполнению. К мечте. И долгий путь лишь силы прибавляет, когда есть вера в путь. Точнее есть надежда, что дойдя, тебя постигнет именно удача. Хотя гарантий никаких, но верится в успех. И только.
Идя по ней, любуешься природой. Людьми, животными, строениями и их отсутствием. Тебя не возмущает климат, не мучают осадки, солнцепёк. И красоту находишь ты в ночи полярной. В которой для тебя так много света, что в самый раз очки надеть от ярких солнечных лучей. Как ночью белой.
Ты продолжаешь сложный путь, когда не хочется идти. Когда охота отдохнуть. Поспать, проспаться, отоспаться. Но ты идёшь и не сдаёшься. Терпя все тяготы, невзгоды. Ступая через силу, боль. И не сворачивая. Ни с пути, ни по пути. Тебя ведёт дорога к заветной цели, вечному стремлению. К мечте.