Незаурядной личностью был и Леонид Сергеич Кривоногов. Он был мастер на все руки, хороший конструктор, общественник, но при этом был болен тем же российским недугом, который мы уже упоминали. Заведующая отделом, где он работал (в народе ее называли матушкой), проходя, когда он бывал уже подшофе, мимо его кульмана, неизменно говорила: «Леонид Сергеевич, от вас так пахнет, что, честное слово, закусить хочется!» Ему каждый год выносили на профкоме выговор с последним предупреждением, но это не помогало. Кривоногов неплохо играл блиц. Шахматные сражения, в которых и я принимал участие, происходили во время обеденных перерывов.
Леонид Сергеевич во время игры так и сыпал прибаутками. Замышляя какой-нибудь неожиданный маневр, он выпаливал скороговоркой: «Шарик, Бобик и Волчок сговорились – и молчок!» А когда игра складывалась в его пользу и дело близилось к развязке, потирая руки, приговаривал: «Легче нашему больному, реже стал дышать!» Для этого случая были и еще присказки с явным креном в откровенную похабщину, и поэтому я воздержусь их здесь приводить.
А то еще был заместитель главного инженера КБ Михаил Иванович Орел, колоритный человечище с фигурой боксера сверхтяжелого веса. Он тоже любил пошутить. Например, собираясь в командировку в связи с очередной аварией оборудования, отправлял на объект телеграмму: «Орел вылетает среду!»
А я отвечал однажды на телеграмму-рекламацию с Плявинской ГЭС следующего содержания: «Козловой кран водосброса грузоподъемностью 250 тонн совершил наезд палец руки бригадира монтажников Воскобойникова». Пришлось отвечать вопросом: «Каким образом палец руки бригадира монтажников оказался на рельсе?»
Была и сладкая парочка: старая девушка Аня Морзинова и давно разменявший пенсионный возраст Алексей Григорьевич Эвич. Оба они жили где-то за городом, и он каждый день провожал ее с работы до дома, объясняя, как полезна для молодой еще женщины половая активность. Но Аня не верила его уверениям, а наутро с легким негодованием пересказывала сотрудницам все его высоконаучные доводы.
Можно было бы вспомнить, если уж зашла речь о «Мосгидростали», и еще ряд интереснейших личностей и неординарных ситуаций, но прибережем это для другого раза. А пока возвратимся к нашим героям…
Некоторые остроумцы из «Мосгидростали» стали говорить, что я оказался при Вальтере Яновиче в роли умного еврея при губернаторе. Была такая должность в российских губерниях до февральской революции 1917 года. Но по отношению к Вальтеру Яновичу это было несправедливо. У него, несмотря на все его художества, была крепкая голова, и все технические вопросы он решал сам. Я со своей пунктуальностью и обязательностью только вносил некоторую упорядоченность и системность в текущую работу.
Так, например, время от времени заходя в кабинет патрона, напоминал ему, что вышел срок выполнить те или иные обязательства перед партнерами или подотчетными тресту организациями, на что Вальтер Янович, укоризненно посмотрев на меня, обычно отзывался следующим образом: «Виктор! Оно тебе надо?» – и продолжал что-то сосредоточенно записывать в свой пухлый ежедневник.
Вальтер Янович, как вы уже, наверное, поняли, не был пунктуальным человеком, и вообще он настолько уже привык постоянно химичить, что, подписывая подготовленное мною письмо, каждый раз озабоченно спрашивал: «Каким числом подписывать?» А получив мой ответ, что можно сегодняшним, страшно удивлялся. «Да ты что?» – восхищенно восклицал он и немедленно подписывал бумагу.
Так вот, откупорив бутылку, В.Я. наливал себе треть граненого стакана коричневатой жидкости и выпивал залпом без всякой закуски, после чего демонстративно морщился, плевался и неизменно говорил: «Фу, гадость! Как это пьяницы пьют?» Вскоре после этого мы расходились по домам, а наш патрон продолжал еще что-то писать или отчеркивать в заранее подобранной для него литературе.
Как это ни странно, в течение нескольких месяцев книга была составлена, и на следующий год В.Я. уже вовсю дарил ее знакомым и незнакомым посетителям треста, в том числе, конечно, подарил ее с соответствующими дарственными надписями и всем своим помощникам…
Леонид Сергеевич во время игры так и сыпал прибаутками. Замышляя какой-нибудь неожиданный маневр, он выпаливал скороговоркой: «Шарик, Бобик и Волчок сговорились – и молчок!» А когда игра складывалась в его пользу и дело близилось к развязке, потирая руки, приговаривал: «Легче нашему больному, реже стал дышать!» Для этого случая были и еще присказки с явным креном в откровенную похабщину, и поэтому я воздержусь их здесь приводить.
А то еще был заместитель главного инженера КБ Михаил Иванович Орел, колоритный человечище с фигурой боксера сверхтяжелого веса. Он тоже любил пошутить. Например, собираясь в командировку в связи с очередной аварией оборудования, отправлял на объект телеграмму: «Орел вылетает среду!»
А я отвечал однажды на телеграмму-рекламацию с Плявинской ГЭС следующего содержания: «Козловой кран водосброса грузоподъемностью 250 тонн совершил наезд палец руки бригадира монтажников Воскобойникова». Пришлось отвечать вопросом: «Каким образом палец руки бригадира монтажников оказался на рельсе?»
Была и сладкая парочка: старая девушка Аня Морзинова и давно разменявший пенсионный возраст Алексей Григорьевич Эвич. Оба они жили где-то за городом, и он каждый день провожал ее с работы до дома, объясняя, как полезна для молодой еще женщины половая активность. Но Аня не верила его уверениям, а наутро с легким негодованием пересказывала сотрудницам все его высоконаучные доводы.
Можно было бы вспомнить, если уж зашла речь о «Мосгидростали», и еще ряд интереснейших личностей и неординарных ситуаций, но прибережем это для другого раза. А пока возвратимся к нашим героям…
* * *
Итак, перейдя работать в трест, я оказался тесно связанным с Вальтером Яновичем, став фактически его правой рукой, потому что руководитель техотдела и мой непосредственный начальник был еще председателем профкома. Общественная работа увлекала его гораздо больше, и он постепенно переложил все производственные вопросы на меня.Некоторые остроумцы из «Мосгидростали» стали говорить, что я оказался при Вальтере Яновиче в роли умного еврея при губернаторе. Была такая должность в российских губерниях до февральской революции 1917 года. Но по отношению к Вальтеру Яновичу это было несправедливо. У него, несмотря на все его художества, была крепкая голова, и все технические вопросы он решал сам. Я со своей пунктуальностью и обязательностью только вносил некоторую упорядоченность и системность в текущую работу.
Так, например, время от времени заходя в кабинет патрона, напоминал ему, что вышел срок выполнить те или иные обязательства перед партнерами или подотчетными тресту организациями, на что Вальтер Янович, укоризненно посмотрев на меня, обычно отзывался следующим образом: «Виктор! Оно тебе надо?» – и продолжал что-то сосредоточенно записывать в свой пухлый ежедневник.
Вальтер Янович, как вы уже, наверное, поняли, не был пунктуальным человеком, и вообще он настолько уже привык постоянно химичить, что, подписывая подготовленное мною письмо, каждый раз озабоченно спрашивал: «Каким числом подписывать?» А получив мой ответ, что можно сегодняшним, страшно удивлялся. «Да ты что?» – восхищенно восклицал он и немедленно подписывал бумагу.
* * *
Вскоре после моего появления в тресте Вальтеру Яновичу поступило предложение из энергетического издательства подготовить книгу о проектировании механического оборудования для гидростанций, то есть, собственно, поделиться опытом своей работы. Он, конечно, не смог отказаться от столь лестного предложения. Ввиду своей чрезвычайной занятости, всю черновую работу по подготовке рукописи он возложил на технический отдел, то есть на меня и на всех моих сотрудников. Основную часть литературы подбирал он сам и раздавал поименно Тане, Лене и Наташе для копирования, подклейки и т. п. Координацию работ осуществлял я, в том числе следил за тем, чтобы текст, написанный Вальтером Яновичем для книги, не залеживался в машбюро: до компьютеров нам было еще далеко. Чуть ли не каждый день мы собирались после работы в его кабинете, и он просматривал подготовленные материалы. Минут через 30 его персональный водитель Алексей уже доставлял ему бутылку трехзвездочного армянского коньяка. Алексей был значительно старше нас всех (я имею в виду сотрудников техотдела), но Вальтер Янович на манер русского барина, обращающегося к своему слуге, звал его Лешкой.Так вот, откупорив бутылку, В.Я. наливал себе треть граненого стакана коричневатой жидкости и выпивал залпом без всякой закуски, после чего демонстративно морщился, плевался и неизменно говорил: «Фу, гадость! Как это пьяницы пьют?» Вскоре после этого мы расходились по домам, а наш патрон продолжал еще что-то писать или отчеркивать в заранее подобранной для него литературе.
Как это ни странно, в течение нескольких месяцев книга была составлена, и на следующий год В.Я. уже вовсю дарил ее знакомым и незнакомым посетителям треста, в том числе, конечно, подарил ее с соответствующими дарственными надписями и всем своим помощникам…
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента