В русской литературе часто сравнивают с Филемоном и Бавкидой старосветских помещиков Н.В. Гоголя. Но, на мой взгляд, необходимо прежде всего обратиться к житиям наших православных святых и вспомнить о благочестивых и неразлучных св. Петре и Февронии, хранителях семейного очага.
Древнерусская «Повесть о Петре и Февронии Муромских» была написана русским монахом – писателем Ермолаем Еразмом[15] по устным преданиям второй половиной XV в.
Феврония была дочерью бортника из деревни Ласково Рязанской земли. Она славилась добродетелью, великим умом и прозорливостью. Муромский князь Петр одолел в битве летучего змея, но тот, издыхая, опрыскал князя своей ядовитой кровью. Петр тяжело заболел. Феврония взялась вылечить его, но при условии – после излечения Петр возьмет Февронию за себя замуж. Князь исполнил ее желание.
Боярские жены не захотели принять простолюдинку и заставили своих мужей добиться того, чтобы князь прогнал свою жену. Но сила любви одержала верх. Чтобы не было разлада, Петр отказался от княжения, и они с Февронией ушли из Мурома. Изгнание длилось недолго – бояре передрались между собой за власть, и горожане уговорили изгнанников вернуться и править ими.
Петр и Феврония единовременно приняли иноческий чин, и Бог даровал им «…един час будет преставление…»
Еще при жизни святые приготовили себе общий гроб, где их тела отделяла только тоненькая перегородка. Но бояре решили, что не гоже, если инок и инокиня будут лежать в одном гробу и в одной могиле. Решено было похоронить их в отдельных гробах и в разных монастырях. Но сколько ни разделяли их друг от друга, на следующее утро покойные оказывались в общем гробе.
День памяти свв. Петра и Февронии – 25 июня (8 июля по н. ст.) – в старину отмечался как день семейного очага и влюбленных. После развала Советского Союза усилиями средств массовой информации нам был навязан католический День св. Валентина. (26 марта 2008 г. на заседании комитета СФ по социальной политике был учрежден новый государственный праздник 8 июля – в День покровителей святых Петра и Февронии: Всероссийский день супружеской любви и семейного счастья. – Ред.)
Литература народов Азии
Шахерезада
Шахерезада (Шахразада, Шехерезада) в историю мировой литературы, бесспорно, вошла прежде всего как символ женского коварства и искусства обольщения. Конечно, можно говорить о том, что бедняжка боролась за свою жизнь и жизнь других девушек Персии, но при более основательном рассмотрении этой истории неизбежно приходишь к выводу, что семейство визиря поставило на старшую дочь в борьбе за власть в стране и победило.
Напомним сюжет. Единожды уличив жену в измене, разгневанный персидский царь Шахрияр убил ее, всех рабынь ее и служанок – свидетелей прелюбодеяния. После казни неверной стал царь каждый вечер брать себе новую жену, а на утро убивал ее, чтобы уже никогда ему не наставили рога. Пришло время, и не осталось в городе девушек на выданье. Шахрияр снова повелел своему визирю найти и привести ему новую жену.
В великом страхе вернулся визирь домой, не зная, что делать. А были у него две дочери: старшая – Шахерезада, девушка необычайно мудрая, много читавшая, и младшая – Дуньязаде. Узнав об отцовской беде, Шахерезада настояла на том, чтобы ее отдали замуж за Шахрияра.
Сразу же после свадьбы молодая жена уговорила супруга допустить в их брачную постель младшую сестру ее, чтобы проститься с ней перед смертью. Ночь провели они втроем, а за час до рассвета Дуньязаде попросила сестру рассказать чудесную сказку. И Шахерезада начала рассказ…
«Но тут застигло Шахерезаду утро, и она прекратила дозволенные речи. И сестра ее воскликнула: “О сестрица, как твой рассказ прекрасен, хорош, и приятен, и сладок!”
Но Шахерезада сказала: “Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если буду жить и царь пощадит меня!”
И царь тогда про себя подумал: “Клянусь Аллахом, я не убью ее, пока не услышу окончания ее рассказа!”
Потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вершить суд, а визирь пришел к нему с саваном под мышкой. И после этого царь судил, назначал и отставлял до конца дня и ничего не приказал визирю, и визирь до крайности изумился.
А затем присутствие кончилось, и царь Шахрияр удалился в свои покои».[16]
Так, как известно, продолжалось тысячу и одну ночь, пока царь не забыл о своем намерении казнить жену. Хитрые девицы ловко заморочили властителю голову, опровергнув распространенную ныне присказку: «Мужчина любит глазами, а женщина – ушами».
Вопрос о происхождении книги «Тысяча и одна ночь» не выяснен по сей день и вряд ли когда получит точный ответ. Попытки искать прародину ее в Индии оказались безуспешными. Еще в XI в. арабские ученые считали книгу переводом с древнеперсидского собрания сказок «Хезар Эфсане», составленного для Хумаи, дочери иранского царя Ардешира, жившей в IV в. до н. э. Это предположение подтверждено ныне найденным отрывком из «Хезар Эфсане»,[17] который относят к IX в. Но в книгу Хумаи входило максимум две-три сотни сказок.
Женщина Ширазад появилась в арабских переводах примерно в начале X в., так родилась бессмертная Шахерезада. Книга тогда уже называлась «Тысяча ночей».
По рассказам арабского средневекового мыслителя ан-Надима, мудрец Абд-Аллах аль-Джахшияри, действительно живший в X в., задумал составить книгу из тысячи сказок «арабов, персов, греков и других народов», по одной на ночь, но умер, успев набрать только 480 повестей. Сборник аль-Джахшияри до нас не дошел, но он уже назывался «Тысяча и одна ночь», и вполне возможно, что именно от него произошло современное название книги.
В дальнейшем литературная эволюция сборника продолжалась вплоть до XIV–XV вв. В его удобную конструкцию вкладывались все новые и новые сказки разных жанров и происхождения.
Ныне существует пять версий «Тысячи и одной ночи», отличающихся друг от друга по составу и по порядку сказок. Наиболее известная версия отражена в египетских изданиях и, как установили ученые, приобрела свой вид в Египте в конце XV – начале XVI в. Сегодня именно эта книга в основном и известна европейскому читателю.
В Европе о «Тысяче и одной ночи» узнали благодаря французскому переводу писателя Антуана Галлана (1646–1715), опубликованному в Париже в 1704–1712 гг. Поскольку ни в одном восточном сборнике не было найдено сказок «Аладдин и волшебная лампа» и «Али-Баба и сорок разбойников», Галлан некоторое время считался их автором. Впоследствии были найдены старинные арабские записи этих сказок. Однако и теперь ряд исследователей продолжает утверждать, что «Аладдин…», «Али-Баба…», а также цикл сказок о Синдбаде-мореходе созданы Галланом, который дописал их после успеха изданного им первого тома «Тысячи и одной ночи».
Благодаря Галлану в начале XVIII в. в Европе началось повальное увлечение восточной экзотикой. Некоторые правители строили себе особняки наподобие дворцов султана. Салоны в Европе наполнились мавританскими коврами и подушками. Гёте написал «Западно-восточный диван», Моцарт сочинил «Похищение из Сераля». Велико было влияние «Тысячи и одной ночи» на творчество различных писателей – Монтескьё, Виланда, Байрона, Гауфа, Теннисона, Диккенса, Дюма-отца. Такие художники, как Делакруа, создавали полотна с изображениями шикарного убранства гаремов и полуобнаженных рабынь во фривольных позах. Книга с французским переводом А. Галлана имелась и в библиотеке А.С. Пушкина, который восхищался красотой восточной фантазии. Иными словами, Антуан Галлан на 300 лет сформировал наше видение Востока.
До 1917 г. переводов «Тысячи и одной ночи» на русский язык непосредственно с арабского не было, хотя пересказы из Галлана начали появляться с 1760-х гг. В 1929–1938 гг. был опубликован единственный ныне восьмитомный русский перевод сборника, сделанный арабистом Михаилом Александровичем Салье (1899–1961) под редакцией выдающегося ученого-арабиста академика Игнатия Юлиановича Крачковского (1883–1951).
Об образе самой Шахерезады косвенно, но точно сказано в самом начале «Тысячи и одной ночи»:
Ходжа Насреддин
«Есть в Аравии реки, которых только среднее течение открыто человеческому взору, а начало и конец прячутся в подземных глубинах. Жизнь Ходжи Насреддина можно уподобить такой реке: все, что мы о нем знали, относилось к его среднему возрасту, от двадцати до пятидесяти лет; детские же годы, равно как и старость, пребывали в сокрытии.
Восемь гробниц в разных частях света носят его славное имя; где среди них единственная? Да может быть, ее и нет среди этих восьми; может быть, ему достойной гробницей послужило море или горное туманное ущелье, а надгробным плачем над ним был дикий вой морского урагана или необъятный, медлительно-тяжкий гул снежной лавины…
Что касается истоков его бытия – то знают, что родился и вырос он в Бухаре, но как он жил в детстве, какие могучие кузнецы давали закал его сердцу, какие мастера оттачивали его разум, кто из мудрецов открыл ему природу его неукротимого духа, – все это оставалось до сих пор неизвестным».[19]
Так написал в своей знаменитой книге «Повесть о Ходже Насреддине» писатель и сценарист Л.В. Соловьев. Это, пожалуй, лучшее произведение на русском языке, рассказывающее о легендарной жизни прославленного мудреца.
На Востоке утверждают, что Ходжа Насреддин – историческое лицо. По советской традиции, когда все лучшее должно было быть (и зачастую действительно было) нашим, Соловьев придерживался версии, что Ходжа – уроженец Бухары. После развала СССР, когда Узбекистан стал для нас чужой страной, но для россиян распахнули двери турецкие курорты, гораздо популярнее стала версия о его турецком происхождении.
Установить истину чрезвычайно трудно. Ведь в разных странах его даже зовут по-разному: узбеки и турки – Ходжой Насреддином; афганцы – Насреддином Афанди (Эфенди, Эпенди); азербайджанцы и чеченцы – Муллой (или Моллой) Насреддином; называют его и Анастратином, и Несартом, и Насыром, и Наср ад-дином. При этом надо учитывать, что имена Ходжа, Афанди или Мулла не означают духовного сана, поскольку в старину на Востоке принято было так называть всех наиболее уважаемых и образованных людей
Согласно турецкой версии, Ходжа Насреддин (1208–1284) родился в деревне Хорту близ местечка Сиврихисар в турецкой Анатолии.
Отца Насреддина звали Абдуллах Эфенди, он был имамом деревенской мечети, человеком для своего времени весьма образованным. Зато мать его, красавица Сыдыка Хатун, была безграмотной, к тому же очень вздорной и скандальной женщиной. Редко кто сомневается, что знаменитые анекдоты о склочной жене Насреддина – это истории из жизни его родителей.
Начальное образование Насреддин получил в медресе. Потом долгое время работал старшим учителем, почему его и стали называть Ходжой (учитель), а после смерти отца он занял место в деревенской мечети. Некоторые считают, что остроумец был кадием – народным судьей и одновременно писал басни.[20]
Умер настоящий Насреддин якобы в городе Акшехире, километрах в двухстах южнее родной деревни. Там сейчас и находится одна из его гробниц, та самая, на которой высечена знаменитая перевернутая дата его смерти – 386 г. по восточному календарю. Согласно преданию, это была последняя шутка хитреца, который велел начертать год своей смерти наоборот – на самом деле на гробовой плите должна была стоять цифра 683.
Согласно другой версии, Ходжа Насреддин жил при дворе арабского халифа Гарун-аль-Рашида и был выдающимся ученым. Он проповедовал некое ложное учение, и его стали преследовать учителя веры. Тогда Насреддин притворился безумцем, стал шутом и получил возможность свободно говорить все, что думал.
Как бы там ни было, сегодня Ходжа Насреддин является прославленным героем фольклора многих стран Ближнего и Среднего Востока и Центральной Азии. Остряк-философ и неунывающий бродяга, ходит он по свету со своим любимым ослом и учит людей жизни, защищает бедных, наказывает богачей и злодеев, что, впрочем, одно и то же.
Кстати, под ослом обычно принято рассматривать бессловесный народ – и тягловая сила, и транспорт, и терпеливый, безмолвный слуга. Для Насреддина он еще верный друг, который никогда не предаст и поможет в трудную минуту. Правда, Насреддин не стесняется и пошутить над бессловесным животным с выгодой для себя. Напомню знаменитую притчу.
Однажды Ходжа Насреддин стал повсюду хвастаться, что может научить своего осла говорить. Узнал о том султан и призвал хвастуна к ответу. Насреддин предложил оплатить ему труды, а через 20 лет он готов показать повелителю говорящего осла. Султан повелел выплатить названную сумму и стал ждать. Когда жена вздумала ругать Ходжу за глупость, где это видано – научить осла человечьей речи, мудрец ответил:
– Успокойся! За двадцать лет кто-то наверняка помрет – либо ишак, либо султан.
Короткие истории-притчи о Ходже Насреддине относят к школе суфизма. При этом остроумные притчи, близкие по жанру к анекдоту, представляют собой уникальное явление.
Остроумие Насреддина прославило его в веках. Народным любимцем он, видимо, стал уже при жизни. Со временем слава его не убавилась, а столь усилилась, что ныне у некоторых народов Востока даже сложилась традиция – если кто-то произносит в обществе имя Ходжи Насреддина, он обязан рассказать семь историй из жизни остроумца, а в ответ на это каждый слушатель также должен рассказать свои семь историй о Ходже. По преданию, семь историй о Насреддине, изложенных в определенной последовательности, могут привести человека к озарению и мгновенному постижению истины.
Первые лятаиф – анекдоты о Насреддине – были записаны в Турции в XVI в. Со временем они были собраны в книге. Первая книга анекдотов о Насреддине появилась в Турции в 1837–1838 гг. В 1859 г. востоковед Малауф перевел их на французский язык и издал в Париже. С этого времени Ходжа стал популярным героем и у европейских народов.
В мире установлено несколько памятников Ходже Насреддину. Самые известные – у въезда в Сиврихисар и в Хорту, а также в Бухаре. Недавно памятник остроумцу был установлен в День смеха в Москве на Ярцевской улице. Скульптор Андрей Орлов. Любопытно, что на всех памятниках Насреддину сопутствует ослик.
Герои американской литературы
Том Сойер и Гекльберри Финн
«Большая часть приключений, о которых рассказано в этой книге, взяты из жизни: одно-два пережиты мною самим, остальные – мальчиками, учившимися вместе со мной в школе. Гек Финн списан с натуры, Том Сойер также, но не с одного оригинала – он представляет собой комбинацию черт, взятых у трех мальчиков, которых я знал, и потому принадлежит к смешанному архитектурному ордеру».[21]
Так сказал о своих героях в Предисловии к «Приключениям Тома Сойера» Марк Твен, который к тому времени уже задумывал продолжение их похождений в новой повести, ставшей самым прославленным в истории произведением американской литературы. Это были «Приключения Гекльберри Финна».
Гораздо позднее писатель сочинил «Тома Сойера за границей» и «Тома Сойера – сыщика» – обе повести носят сугубо коммерческий характер, поскольку Твен оказался в годы их написания в крайне затруднительном финансовом положении, содержат большинство недостатков подобных скороспелок и редко переиздаются. Недавно в России были выпущены еще две ранее распространившиеся на Западе повести, якобы написанные Марком Твеном, – «Заговор Тома Сойера» и «Том Сойер и Гек Финн у индейцев».[22]
Герои двух первых книг тетралогии Марка Твена Том Сойер и Гекльберри Финн фактически совершили революционный переворот в мировой литературе для детей, поставив ее, образно говоря, с головы на ноги. Не зря в тех же США XIX в. эти книги неоднократно объявлялись безнравственными и даже кое-где находились под запретом. Если до Марка Твена задачей писателей для детей был показ милых и послушных деток, которых судьба вознаграждает за добродетели и правильное поведение, то начиная с двух сорванцов из маленького провинциального городка Санкт-Петербурга в литературу ворвался и быстро вытеснил всех других добрый, от природы умный озорник и малолетний авантюрист с врожденным чувством справедливости и стремлением помогать слабым. Тоже выдумка, но куда ближе к правде, чем абсолютно добродетельные крошки.
Ушло время Оливера Твиста, сойеровский же герой главенствует по сей день, невзирая даже на явление «Повелителя мух» Голдинга и сэлинджеровского Холдена Колфилда. Сегодня невозможно назвать ни одну мировую литературу, где бы он не торжествовал. Не будем далеко ходить и укажем только на самых известных отечественных авторов – классиков литературы для детей, создавших подобных героев в СССР: Л. Пантелеев, В.П. Катаев, А.Н. Рыбаков, Н.Н. Носов, В.Ю. Драгунский, Ю.В. Сотник, В.В. Голявкин и многие-многие другие. Бесспорно, в каждой стране и у каждого народа их литературные герои детской книги носят свою национальную и историческую специфику, но можно без оговорок утверждать, что в основе своей каждый из них родом от Тома Сойера.
Справедливости ради отметим, что Том Сойер и Гекльберри Финн – не статичные образы и последовательно развивались по мере изменения житейских воззрений Марка Твена. Не зря писатель неоднократно говорил о том, что хочет создать роман о взрослых героях своей тетралогии, однако так на это и не решился. И к счастью, наверное. Поскольку иначе мы бы видели Тома и Гека в совершенно ином свете.
Сэмюэл Ленгхорн Клеменс, известный нам под литературным псевдонимом Марк Твен, родился в 1835 г. в маленькой деревушке Флорида, штат Миссури. Родители будущего писателя были коренными американскими поселенцами английского происхождения с примесью ирландской крови. Отец его Джон Клеменс (1798–1847) работал провинциальным юристом, получал мало, и семья постоянно находилась на грани разорения. Мать Твена Джейн Лемптон Клеменс (1803–1890) была домохозяйкой и занималась воспитанием семерых отпрысков (трое умерли в детские годы). Именно с нее впоследствии Марк Твен написал тетю Полли.
В 1839 г. Клеменсы переехали в городок Ганнибал на реке Миссисипи, хорошо известный ныне читателям всего мира как Санкт-Петербург из «Приключений Тома Сойера». Здесь Сэмюэл провел свое отрочество. Здесь же в 1847 г. умер его отец. Двенадцатилетний мальчик был вынужден бросить школу и поступить «за одежду и стол» в местную газету «Миссури курьер».
А в восемнадцать лет Сэмюэл пошел в люди – четыре года путешествовал он по Америке бродячим наборщиком. Когда же вернулся, то решил стать лоцманом на Миссисипи. Проплавал молодой человек еще четыре года, причем по ходу дела он узнал не только навигацию по великой реке, но и многочисленные человеческие типы, ставшие впоследствии благодатным материалом в его литературной работе.
Но вот в США началась Гражданская война 1861–1865 гг., и последовала блокада Миссисипи. Клеменсу пришлось искать другой заработок. В последующие годы он побывал рудокопом в копях Невады, газетным репортером (именно в это время он взял себе псевдоним Марк Твен), золотоискателем в Калифорнии, газетчиком в Сан-Франциско.
В 1862 г. в нью-йоркской газете «Сатердей пресс» был напечатан небольшой рассказ Марка Твена «Джим Смайли и его знаменитая скачущая лягушка из Калавераса». Рассказ был с восторгом принят читателями. Так началось восхождение писателя Марка Твена к вершинам мировой славы.
В 1867 г. он совершил поездку в Европу газетным корреспондентом и посетил, в частности, Россию – города Одессу, Севастополь и Ялту.
Вернувшись в Америку, Твен влюбился в дочь богатого американского углепромышленника Оливию Ленгдон. Они поженились и обосновались в Гартфорде, штат Коннектикут. С этого времени Марк Твен полностью посвятил себя писательскому труду, чем и занимался более сорока лет.
Роль супруги в жизни и творчестве писателя необычайно велика. На долгие годы (до 1905 г., когда она умерла) Оливия стала домашним цензором Марка Твена и жестко вымарывала из его произведений любые опасные социальные или политические высказывания. Писатель безоговорочно подчинялся решениям любимой супруги, но и жестоко страдал от ее тирании. Оливия требовала от мужа оптимистических произведений, а Твен с каждым годом все более и более погружался в мизантропию. Об этом мир узнал из его «Записных книжек», опубликованных посмертно.
Вот лишь несколько высказываний, записанных там Марком Твеном в годы работы над его великими произведениями и позже.
«Меня бесконечно поражает, что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую, смехотворную канитель… Почему я не пишу эту книгу? Потому что я должен содержать семью. Это единственная причина. Быть может, так рассуждали и все другие».
«Человеческий род – сборище трусов, и я не только участвую в этой процессии, но шествую впереди со знаменем в руках».
«Только мертвые имеют свободу слова.
Только мертвым позволено говорить правду.
В Америке, как и повсюду, свобода слова для мертвых».[23]
Согласитесь, после таких откровений, сказанных писателем наедине с самим собой, трудно поверить в безмятежную солнечность его великих творений.
Как бы там ни было, спокойная уютная жизнь и заботы любимой жены позволили Марку Твену полностью посвятить себя творчеству. Один за другим выходили из-под его пера бессмертные шедевры, во многом навечно изменившие мировую литературу, но давшие самому автору лишь иллюзию устойчивого бытия. В 1876 г. вышла книга «Приключения Тома Сойера»; через шесть лет, в 1882 г., – «Принц и нищий»; через два года, в 1884 г., – «Приключения Гекльберри Финна»; через пять лет, в 1889 г., – «Янки из Коннектикута при Дворе короля Артура»; через пять лет, в 1894 г., – «Том Сойер за границей»; через два года в 1896 г. – «Том Сойер – сыщик».
Благодаря Тому Сойеру и Геку Финну Марк Твен уже при жизни стал самым знаменитым писателем Америки. Его читали, как, впрочем, и ныне читают во всех странах мира.
В 1893 г. разразился один из сильнейших в истории США экономический кризис, и Марк Твен разорился. Он мучительно искал пути к спасению из финансовой катастрофы. Именно по этой причине, в частности, им были написаны две чисто коммерческие, а потому и весьма слабые повести о Томе Сойере, которыми автор пытался продолжить успех его величайших творений. Твену удалось довольно быстро погасить основную часть образовавшихся долгов, но полностью он рассчитался с кредиторами только в 1898 г.
«Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» – книги автобиографичные, но резко отличаются друг от друга.
История Тома Сойера – это солнечные воспоминания о счастливом детстве, которым и соответствует образ главного героя повествования. «А ведь Том Сойер просто псалом, переложенный прозой, чтобы придать ему более мирскую внешность», – писал Марк Твен в конце 1880-х гг. К этому времени он уже вполне сознавал, что идиллия в Америке существовала только для мальчишек в возрасте Тома Сойера и исчезала вместе с их детством.
Первоначальный замысел книги о Гекльберри Финне, как уже говорилось выше, зародился у Твена сразу же по окончании работы над «Томом Сойером». Он даже написал около четверти книги, но отложил рукопись – не получалась.
В 1882 г., собирая материал для книги «Жизнь на Миссисипи», писатель отправился в путешествие вниз по реке. Он посетил Ганнибал, другие места своего детства и был потрясен чудовищными изменениями, произошедшими в жизни страны и в судьбах и нравах американского народа после Гражданской войны и торжества демократии. Видимо, с этого времени и стал Твен убежденным мизантропом. Погиб мир его детства, а вместе с ним скончался и милый сорванец Том Сойер.
В новой повести идеальный мир добра и света сузился до размеров маленького плота, на котором плывут убежденный идеалист-оборвыш Гекльберри и беглый раб Джим. А реальная жизнь в ее кровавой злобе и бессмысленности то и дело норовит вломиться в их мирок и уничтожить его своей алчностью, тупостью и лицемерием.
Древнерусская «Повесть о Петре и Февронии Муромских» была написана русским монахом – писателем Ермолаем Еразмом[15] по устным преданиям второй половиной XV в.
Феврония была дочерью бортника из деревни Ласково Рязанской земли. Она славилась добродетелью, великим умом и прозорливостью. Муромский князь Петр одолел в битве летучего змея, но тот, издыхая, опрыскал князя своей ядовитой кровью. Петр тяжело заболел. Феврония взялась вылечить его, но при условии – после излечения Петр возьмет Февронию за себя замуж. Князь исполнил ее желание.
Боярские жены не захотели принять простолюдинку и заставили своих мужей добиться того, чтобы князь прогнал свою жену. Но сила любви одержала верх. Чтобы не было разлада, Петр отказался от княжения, и они с Февронией ушли из Мурома. Изгнание длилось недолго – бояре передрались между собой за власть, и горожане уговорили изгнанников вернуться и править ими.
Петр и Феврония единовременно приняли иноческий чин, и Бог даровал им «…един час будет преставление…»
Еще при жизни святые приготовили себе общий гроб, где их тела отделяла только тоненькая перегородка. Но бояре решили, что не гоже, если инок и инокиня будут лежать в одном гробу и в одной могиле. Решено было похоронить их в отдельных гробах и в разных монастырях. Но сколько ни разделяли их друг от друга, на следующее утро покойные оказывались в общем гробе.
День памяти свв. Петра и Февронии – 25 июня (8 июля по н. ст.) – в старину отмечался как день семейного очага и влюбленных. После развала Советского Союза усилиями средств массовой информации нам был навязан католический День св. Валентина. (26 марта 2008 г. на заседании комитета СФ по социальной политике был учрежден новый государственный праздник 8 июля – в День покровителей святых Петра и Февронии: Всероссийский день супружеской любви и семейного счастья. – Ред.)
Литература народов Азии
Шахерезада
Напомним сюжет. Единожды уличив жену в измене, разгневанный персидский царь Шахрияр убил ее, всех рабынь ее и служанок – свидетелей прелюбодеяния. После казни неверной стал царь каждый вечер брать себе новую жену, а на утро убивал ее, чтобы уже никогда ему не наставили рога. Пришло время, и не осталось в городе девушек на выданье. Шахрияр снова повелел своему визирю найти и привести ему новую жену.
В великом страхе вернулся визирь домой, не зная, что делать. А были у него две дочери: старшая – Шахерезада, девушка необычайно мудрая, много читавшая, и младшая – Дуньязаде. Узнав об отцовской беде, Шахерезада настояла на том, чтобы ее отдали замуж за Шахрияра.
Сразу же после свадьбы молодая жена уговорила супруга допустить в их брачную постель младшую сестру ее, чтобы проститься с ней перед смертью. Ночь провели они втроем, а за час до рассвета Дуньязаде попросила сестру рассказать чудесную сказку. И Шахерезада начала рассказ…
«Но тут застигло Шахерезаду утро, и она прекратила дозволенные речи. И сестра ее воскликнула: “О сестрица, как твой рассказ прекрасен, хорош, и приятен, и сладок!”
Но Шахерезада сказала: “Куда этому до того, о чем я расскажу вам в следующую ночь, если буду жить и царь пощадит меня!”
И царь тогда про себя подумал: “Клянусь Аллахом, я не убью ее, пока не услышу окончания ее рассказа!”
Потом они провели эту ночь до утра обнявшись, и царь отправился вершить суд, а визирь пришел к нему с саваном под мышкой. И после этого царь судил, назначал и отставлял до конца дня и ничего не приказал визирю, и визирь до крайности изумился.
А затем присутствие кончилось, и царь Шахрияр удалился в свои покои».[16]
Так, как известно, продолжалось тысячу и одну ночь, пока царь не забыл о своем намерении казнить жену. Хитрые девицы ловко заморочили властителю голову, опровергнув распространенную ныне присказку: «Мужчина любит глазами, а женщина – ушами».
Вопрос о происхождении книги «Тысяча и одна ночь» не выяснен по сей день и вряд ли когда получит точный ответ. Попытки искать прародину ее в Индии оказались безуспешными. Еще в XI в. арабские ученые считали книгу переводом с древнеперсидского собрания сказок «Хезар Эфсане», составленного для Хумаи, дочери иранского царя Ардешира, жившей в IV в. до н. э. Это предположение подтверждено ныне найденным отрывком из «Хезар Эфсане»,[17] который относят к IX в. Но в книгу Хумаи входило максимум две-три сотни сказок.
Женщина Ширазад появилась в арабских переводах примерно в начале X в., так родилась бессмертная Шахерезада. Книга тогда уже называлась «Тысяча ночей».
По рассказам арабского средневекового мыслителя ан-Надима, мудрец Абд-Аллах аль-Джахшияри, действительно живший в X в., задумал составить книгу из тысячи сказок «арабов, персов, греков и других народов», по одной на ночь, но умер, успев набрать только 480 повестей. Сборник аль-Джахшияри до нас не дошел, но он уже назывался «Тысяча и одна ночь», и вполне возможно, что именно от него произошло современное название книги.
В дальнейшем литературная эволюция сборника продолжалась вплоть до XIV–XV вв. В его удобную конструкцию вкладывались все новые и новые сказки разных жанров и происхождения.
Ныне существует пять версий «Тысячи и одной ночи», отличающихся друг от друга по составу и по порядку сказок. Наиболее известная версия отражена в египетских изданиях и, как установили ученые, приобрела свой вид в Египте в конце XV – начале XVI в. Сегодня именно эта книга в основном и известна европейскому читателю.
В Европе о «Тысяче и одной ночи» узнали благодаря французскому переводу писателя Антуана Галлана (1646–1715), опубликованному в Париже в 1704–1712 гг. Поскольку ни в одном восточном сборнике не было найдено сказок «Аладдин и волшебная лампа» и «Али-Баба и сорок разбойников», Галлан некоторое время считался их автором. Впоследствии были найдены старинные арабские записи этих сказок. Однако и теперь ряд исследователей продолжает утверждать, что «Аладдин…», «Али-Баба…», а также цикл сказок о Синдбаде-мореходе созданы Галланом, который дописал их после успеха изданного им первого тома «Тысячи и одной ночи».
Благодаря Галлану в начале XVIII в. в Европе началось повальное увлечение восточной экзотикой. Некоторые правители строили себе особняки наподобие дворцов султана. Салоны в Европе наполнились мавританскими коврами и подушками. Гёте написал «Западно-восточный диван», Моцарт сочинил «Похищение из Сераля». Велико было влияние «Тысячи и одной ночи» на творчество различных писателей – Монтескьё, Виланда, Байрона, Гауфа, Теннисона, Диккенса, Дюма-отца. Такие художники, как Делакруа, создавали полотна с изображениями шикарного убранства гаремов и полуобнаженных рабынь во фривольных позах. Книга с французским переводом А. Галлана имелась и в библиотеке А.С. Пушкина, который восхищался красотой восточной фантазии. Иными словами, Антуан Галлан на 300 лет сформировал наше видение Востока.
До 1917 г. переводов «Тысячи и одной ночи» на русский язык непосредственно с арабского не было, хотя пересказы из Галлана начали появляться с 1760-х гг. В 1929–1938 гг. был опубликован единственный ныне восьмитомный русский перевод сборника, сделанный арабистом Михаилом Александровичем Салье (1899–1961) под редакцией выдающегося ученого-арабиста академика Игнатия Юлиановича Крачковского (1883–1951).
Об образе самой Шахерезады косвенно, но точно сказано в самом начале «Тысячи и одной ночи»:
Не будь доверчив ты к женщинам,
Не верь обетам и клятвам их;
Прощенье их, как и злоба их
С одной лишь похотью связаны.
Любовь являют притворную,
Обман таится в одеждах их.
Удивленья великого тот достоин,
Кто от женских остался чар невредимым…[18]
Ходжа Насреддин
Восемь гробниц в разных частях света носят его славное имя; где среди них единственная? Да может быть, ее и нет среди этих восьми; может быть, ему достойной гробницей послужило море или горное туманное ущелье, а надгробным плачем над ним был дикий вой морского урагана или необъятный, медлительно-тяжкий гул снежной лавины…
Что касается истоков его бытия – то знают, что родился и вырос он в Бухаре, но как он жил в детстве, какие могучие кузнецы давали закал его сердцу, какие мастера оттачивали его разум, кто из мудрецов открыл ему природу его неукротимого духа, – все это оставалось до сих пор неизвестным».[19]
Так написал в своей знаменитой книге «Повесть о Ходже Насреддине» писатель и сценарист Л.В. Соловьев. Это, пожалуй, лучшее произведение на русском языке, рассказывающее о легендарной жизни прославленного мудреца.
На Востоке утверждают, что Ходжа Насреддин – историческое лицо. По советской традиции, когда все лучшее должно было быть (и зачастую действительно было) нашим, Соловьев придерживался версии, что Ходжа – уроженец Бухары. После развала СССР, когда Узбекистан стал для нас чужой страной, но для россиян распахнули двери турецкие курорты, гораздо популярнее стала версия о его турецком происхождении.
Установить истину чрезвычайно трудно. Ведь в разных странах его даже зовут по-разному: узбеки и турки – Ходжой Насреддином; афганцы – Насреддином Афанди (Эфенди, Эпенди); азербайджанцы и чеченцы – Муллой (или Моллой) Насреддином; называют его и Анастратином, и Несартом, и Насыром, и Наср ад-дином. При этом надо учитывать, что имена Ходжа, Афанди или Мулла не означают духовного сана, поскольку в старину на Востоке принято было так называть всех наиболее уважаемых и образованных людей
Согласно турецкой версии, Ходжа Насреддин (1208–1284) родился в деревне Хорту близ местечка Сиврихисар в турецкой Анатолии.
Отца Насреддина звали Абдуллах Эфенди, он был имамом деревенской мечети, человеком для своего времени весьма образованным. Зато мать его, красавица Сыдыка Хатун, была безграмотной, к тому же очень вздорной и скандальной женщиной. Редко кто сомневается, что знаменитые анекдоты о склочной жене Насреддина – это истории из жизни его родителей.
Начальное образование Насреддин получил в медресе. Потом долгое время работал старшим учителем, почему его и стали называть Ходжой (учитель), а после смерти отца он занял место в деревенской мечети. Некоторые считают, что остроумец был кадием – народным судьей и одновременно писал басни.[20]
Умер настоящий Насреддин якобы в городе Акшехире, километрах в двухстах южнее родной деревни. Там сейчас и находится одна из его гробниц, та самая, на которой высечена знаменитая перевернутая дата его смерти – 386 г. по восточному календарю. Согласно преданию, это была последняя шутка хитреца, который велел начертать год своей смерти наоборот – на самом деле на гробовой плите должна была стоять цифра 683.
Согласно другой версии, Ходжа Насреддин жил при дворе арабского халифа Гарун-аль-Рашида и был выдающимся ученым. Он проповедовал некое ложное учение, и его стали преследовать учителя веры. Тогда Насреддин притворился безумцем, стал шутом и получил возможность свободно говорить все, что думал.
Как бы там ни было, сегодня Ходжа Насреддин является прославленным героем фольклора многих стран Ближнего и Среднего Востока и Центральной Азии. Остряк-философ и неунывающий бродяга, ходит он по свету со своим любимым ослом и учит людей жизни, защищает бедных, наказывает богачей и злодеев, что, впрочем, одно и то же.
Кстати, под ослом обычно принято рассматривать бессловесный народ – и тягловая сила, и транспорт, и терпеливый, безмолвный слуга. Для Насреддина он еще верный друг, который никогда не предаст и поможет в трудную минуту. Правда, Насреддин не стесняется и пошутить над бессловесным животным с выгодой для себя. Напомню знаменитую притчу.
Однажды Ходжа Насреддин стал повсюду хвастаться, что может научить своего осла говорить. Узнал о том султан и призвал хвастуна к ответу. Насреддин предложил оплатить ему труды, а через 20 лет он готов показать повелителю говорящего осла. Султан повелел выплатить названную сумму и стал ждать. Когда жена вздумала ругать Ходжу за глупость, где это видано – научить осла человечьей речи, мудрец ответил:
– Успокойся! За двадцать лет кто-то наверняка помрет – либо ишак, либо султан.
Короткие истории-притчи о Ходже Насреддине относят к школе суфизма. При этом остроумные притчи, близкие по жанру к анекдоту, представляют собой уникальное явление.
Остроумие Насреддина прославило его в веках. Народным любимцем он, видимо, стал уже при жизни. Со временем слава его не убавилась, а столь усилилась, что ныне у некоторых народов Востока даже сложилась традиция – если кто-то произносит в обществе имя Ходжи Насреддина, он обязан рассказать семь историй из жизни остроумца, а в ответ на это каждый слушатель также должен рассказать свои семь историй о Ходже. По преданию, семь историй о Насреддине, изложенных в определенной последовательности, могут привести человека к озарению и мгновенному постижению истины.
Первые лятаиф – анекдоты о Насреддине – были записаны в Турции в XVI в. Со временем они были собраны в книге. Первая книга анекдотов о Насреддине появилась в Турции в 1837–1838 гг. В 1859 г. востоковед Малауф перевел их на французский язык и издал в Париже. С этого времени Ходжа стал популярным героем и у европейских народов.
В мире установлено несколько памятников Ходже Насреддину. Самые известные – у въезда в Сиврихисар и в Хорту, а также в Бухаре. Недавно памятник остроумцу был установлен в День смеха в Москве на Ярцевской улице. Скульптор Андрей Орлов. Любопытно, что на всех памятниках Насреддину сопутствует ослик.
Герои американской литературы
Том Сойер и Гекльберри Финн
Так сказал о своих героях в Предисловии к «Приключениям Тома Сойера» Марк Твен, который к тому времени уже задумывал продолжение их похождений в новой повести, ставшей самым прославленным в истории произведением американской литературы. Это были «Приключения Гекльберри Финна».
Гораздо позднее писатель сочинил «Тома Сойера за границей» и «Тома Сойера – сыщика» – обе повести носят сугубо коммерческий характер, поскольку Твен оказался в годы их написания в крайне затруднительном финансовом положении, содержат большинство недостатков подобных скороспелок и редко переиздаются. Недавно в России были выпущены еще две ранее распространившиеся на Западе повести, якобы написанные Марком Твеном, – «Заговор Тома Сойера» и «Том Сойер и Гек Финн у индейцев».[22]
Герои двух первых книг тетралогии Марка Твена Том Сойер и Гекльберри Финн фактически совершили революционный переворот в мировой литературе для детей, поставив ее, образно говоря, с головы на ноги. Не зря в тех же США XIX в. эти книги неоднократно объявлялись безнравственными и даже кое-где находились под запретом. Если до Марка Твена задачей писателей для детей был показ милых и послушных деток, которых судьба вознаграждает за добродетели и правильное поведение, то начиная с двух сорванцов из маленького провинциального городка Санкт-Петербурга в литературу ворвался и быстро вытеснил всех других добрый, от природы умный озорник и малолетний авантюрист с врожденным чувством справедливости и стремлением помогать слабым. Тоже выдумка, но куда ближе к правде, чем абсолютно добродетельные крошки.
Ушло время Оливера Твиста, сойеровский же герой главенствует по сей день, невзирая даже на явление «Повелителя мух» Голдинга и сэлинджеровского Холдена Колфилда. Сегодня невозможно назвать ни одну мировую литературу, где бы он не торжествовал. Не будем далеко ходить и укажем только на самых известных отечественных авторов – классиков литературы для детей, создавших подобных героев в СССР: Л. Пантелеев, В.П. Катаев, А.Н. Рыбаков, Н.Н. Носов, В.Ю. Драгунский, Ю.В. Сотник, В.В. Голявкин и многие-многие другие. Бесспорно, в каждой стране и у каждого народа их литературные герои детской книги носят свою национальную и историческую специфику, но можно без оговорок утверждать, что в основе своей каждый из них родом от Тома Сойера.
Справедливости ради отметим, что Том Сойер и Гекльберри Финн – не статичные образы и последовательно развивались по мере изменения житейских воззрений Марка Твена. Не зря писатель неоднократно говорил о том, что хочет создать роман о взрослых героях своей тетралогии, однако так на это и не решился. И к счастью, наверное. Поскольку иначе мы бы видели Тома и Гека в совершенно ином свете.
Сэмюэл Ленгхорн Клеменс, известный нам под литературным псевдонимом Марк Твен, родился в 1835 г. в маленькой деревушке Флорида, штат Миссури. Родители будущего писателя были коренными американскими поселенцами английского происхождения с примесью ирландской крови. Отец его Джон Клеменс (1798–1847) работал провинциальным юристом, получал мало, и семья постоянно находилась на грани разорения. Мать Твена Джейн Лемптон Клеменс (1803–1890) была домохозяйкой и занималась воспитанием семерых отпрысков (трое умерли в детские годы). Именно с нее впоследствии Марк Твен написал тетю Полли.
В 1839 г. Клеменсы переехали в городок Ганнибал на реке Миссисипи, хорошо известный ныне читателям всего мира как Санкт-Петербург из «Приключений Тома Сойера». Здесь Сэмюэл провел свое отрочество. Здесь же в 1847 г. умер его отец. Двенадцатилетний мальчик был вынужден бросить школу и поступить «за одежду и стол» в местную газету «Миссури курьер».
А в восемнадцать лет Сэмюэл пошел в люди – четыре года путешествовал он по Америке бродячим наборщиком. Когда же вернулся, то решил стать лоцманом на Миссисипи. Проплавал молодой человек еще четыре года, причем по ходу дела он узнал не только навигацию по великой реке, но и многочисленные человеческие типы, ставшие впоследствии благодатным материалом в его литературной работе.
Но вот в США началась Гражданская война 1861–1865 гг., и последовала блокада Миссисипи. Клеменсу пришлось искать другой заработок. В последующие годы он побывал рудокопом в копях Невады, газетным репортером (именно в это время он взял себе псевдоним Марк Твен), золотоискателем в Калифорнии, газетчиком в Сан-Франциско.
В 1862 г. в нью-йоркской газете «Сатердей пресс» был напечатан небольшой рассказ Марка Твена «Джим Смайли и его знаменитая скачущая лягушка из Калавераса». Рассказ был с восторгом принят читателями. Так началось восхождение писателя Марка Твена к вершинам мировой славы.
В 1867 г. он совершил поездку в Европу газетным корреспондентом и посетил, в частности, Россию – города Одессу, Севастополь и Ялту.
Вернувшись в Америку, Твен влюбился в дочь богатого американского углепромышленника Оливию Ленгдон. Они поженились и обосновались в Гартфорде, штат Коннектикут. С этого времени Марк Твен полностью посвятил себя писательскому труду, чем и занимался более сорока лет.
Роль супруги в жизни и творчестве писателя необычайно велика. На долгие годы (до 1905 г., когда она умерла) Оливия стала домашним цензором Марка Твена и жестко вымарывала из его произведений любые опасные социальные или политические высказывания. Писатель безоговорочно подчинялся решениям любимой супруги, но и жестоко страдал от ее тирании. Оливия требовала от мужа оптимистических произведений, а Твен с каждым годом все более и более погружался в мизантропию. Об этом мир узнал из его «Записных книжек», опубликованных посмертно.
Вот лишь несколько высказываний, записанных там Марком Твеном в годы работы над его великими произведениями и позже.
«Меня бесконечно поражает, что весь мир не заполнен книгами, которые с презрением высмеивали бы эту жалкую жизнь, бессмысленную вселенную, жестокий и низкий род человеческий, всю эту нелепую, смехотворную канитель… Почему я не пишу эту книгу? Потому что я должен содержать семью. Это единственная причина. Быть может, так рассуждали и все другие».
«Человеческий род – сборище трусов, и я не только участвую в этой процессии, но шествую впереди со знаменем в руках».
«Только мертвые имеют свободу слова.
Только мертвым позволено говорить правду.
В Америке, как и повсюду, свобода слова для мертвых».[23]
Согласитесь, после таких откровений, сказанных писателем наедине с самим собой, трудно поверить в безмятежную солнечность его великих творений.
Как бы там ни было, спокойная уютная жизнь и заботы любимой жены позволили Марку Твену полностью посвятить себя творчеству. Один за другим выходили из-под его пера бессмертные шедевры, во многом навечно изменившие мировую литературу, но давшие самому автору лишь иллюзию устойчивого бытия. В 1876 г. вышла книга «Приключения Тома Сойера»; через шесть лет, в 1882 г., – «Принц и нищий»; через два года, в 1884 г., – «Приключения Гекльберри Финна»; через пять лет, в 1889 г., – «Янки из Коннектикута при Дворе короля Артура»; через пять лет, в 1894 г., – «Том Сойер за границей»; через два года в 1896 г. – «Том Сойер – сыщик».
Благодаря Тому Сойеру и Геку Финну Марк Твен уже при жизни стал самым знаменитым писателем Америки. Его читали, как, впрочем, и ныне читают во всех странах мира.
В 1893 г. разразился один из сильнейших в истории США экономический кризис, и Марк Твен разорился. Он мучительно искал пути к спасению из финансовой катастрофы. Именно по этой причине, в частности, им были написаны две чисто коммерческие, а потому и весьма слабые повести о Томе Сойере, которыми автор пытался продолжить успех его величайших творений. Твену удалось довольно быстро погасить основную часть образовавшихся долгов, но полностью он рассчитался с кредиторами только в 1898 г.
«Приключения Тома Сойера» и «Приключения Гекльберри Финна» – книги автобиографичные, но резко отличаются друг от друга.
История Тома Сойера – это солнечные воспоминания о счастливом детстве, которым и соответствует образ главного героя повествования. «А ведь Том Сойер просто псалом, переложенный прозой, чтобы придать ему более мирскую внешность», – писал Марк Твен в конце 1880-х гг. К этому времени он уже вполне сознавал, что идиллия в Америке существовала только для мальчишек в возрасте Тома Сойера и исчезала вместе с их детством.
Первоначальный замысел книги о Гекльберри Финне, как уже говорилось выше, зародился у Твена сразу же по окончании работы над «Томом Сойером». Он даже написал около четверти книги, но отложил рукопись – не получалась.
В 1882 г., собирая материал для книги «Жизнь на Миссисипи», писатель отправился в путешествие вниз по реке. Он посетил Ганнибал, другие места своего детства и был потрясен чудовищными изменениями, произошедшими в жизни страны и в судьбах и нравах американского народа после Гражданской войны и торжества демократии. Видимо, с этого времени и стал Твен убежденным мизантропом. Погиб мир его детства, а вместе с ним скончался и милый сорванец Том Сойер.
В новой повести идеальный мир добра и света сузился до размеров маленького плота, на котором плывут убежденный идеалист-оборвыш Гекльберри и беглый раб Джим. А реальная жизнь в ее кровавой злобе и бессмысленности то и дело норовит вломиться в их мирок и уничтожить его своей алчностью, тупостью и лицемерием.