Страница:
Что же за тайное знание скрыто в ветхих манускриптах, написанных на почти забытых языках? Какие законы бытия, какие «уставы небес»? Этот вопрос и есть главный предмет исследования профетономики.
На этом пути исследователя поджидает множество препятствий.
Конечно, письменные свидетельства надежнее, чем память. Но ведь книги можно подчистить, что-то дописать, вырвать страницы. А по известному принципу Паркинсона, если это возможно – всегда найдется тот, кто это сделает. Таких подчисток, подправлений и добавлений (или интерполяций, как это тактично называют ученые) в древних текстах хватает. Но это, так сказать, только верхушка айсберга.
Искажение информации, заключенной в откровении, начинается уже на стадии ее получения.
Пророки – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. А люди ведь все разные, обладают различными способностями, различными знаниями и опытом, различным уровнем развития, различной мотивацией.
Получая откровение, человек видит в нем только то, что готов увидеть, что ожидает увидеть, ищет в нем ответы именно на те вопросы, которые его более всего волнуют. Эту информацию он воспринимает, эту информацию запоминает, эту информацию передает другим. При этом за пределами его «поля умозрения» остается масса другой информации, тоже содержащейся в откровении, но в получении которой данный человек менее заинтересован, или же не готов понять и воспринять ее.
Вот где главная трудность: в отношении откровения видеть и увидеть — это разные вещи. Видеть — еще не значит увидеть, а увиденное не исчерпывает всего содержания откровения.
Причина того, что мы видим, как нам кажется, разные откровения – вовсе не в откровении, а в нас самих, в нашей познавательной способности. Если бы Менделеев занимался музыкой, он, возможно, тоже услышал бы дьявольскую сонату, а Тартини, если бы был химиком, мог бы увидеть идею Периодического закона.
Мировоззрение философов, в том числе и религиозных, каковыми были все великие пророки, гораздо шире, чем мировоззрение узкопрофильных специалистов (хотя, может быть, и не столь глубоко), поэтому они воспринимают из откровения более широкий круг знаний. Но и каждый из них не может охватить сразу всё.
В книгах Моисея, например, очень живо рассказывается о происхождении мира и человека, о взаимоотношениях между человеком и Богом – а Будда вообще отказывался рассматривать эти вопросы. В учении Будды центральное место занимает индивидуальное спасение через внутреннее совершенствование, тогда как Иисус говорит о любви к ближнему и рассматривает вопросы социальных отношений. У каждого пророка – своя тематика, каждый говорит о том, что ему ближе, что больше всего его волнует.
Не верьте, когда говорят, что это совершенно разные учения. В действительности, как гласит основной постулат профетономики, это одно и то же учение, только увиденное с разных точек зрения.
Здесь имеет место так называемый «эффект слона». Группу слепых пригласили осмотреть слона. Один осязал его хобот и сказал, что слон – это большая змея. Другой ощупал слоновую ногу и изрек, что слон похож на круглую колонну. Да нет, больше всего он похож на малярную кисть, сказал третий, которому достался хвост. Каждый из них был убежден в своей правоте и совершенно не понимал других. Споры и разногласия им были обеспечены до конца жизни.
Прямого доступа к источнику откровения у нас нет. Посредниками между этим источником и людьми служат пророки с их собственным видением и пониманием.
А что если попытаться сложить вместе свидетельства разных пророков, живших в разные времена и принадлежавших разным культурным традициям? Не получим ли мы из их показаний «всего слона», или цельной картины, подобно тому как составляют картинки из разрозненных паззлов?
Как реконструировать первоначальное содержание откровения по этим столь различным его отражениям или осколкам?
Для этого следует в первую очередь выйти за пределы одного частного откровения и сопоставить его с другими, отбрасывая при этом различное и принимая сходное. Кроме того, необходимо использовать в отношении отдельных (частных) истин принцип комплементарности (дополнительности), ибо, как правило, каждая из них дополняет другую. Например, буддийское учение об индивидуальном спасении следует дополнить социальными предписаниями Иисуса, а развитие человека следует рассматривать в одном «пакете» с развитием вселенной.
Инструменты, которые применяются для осуществления этих задач, известны. Это анализ и синтез. При помощи анализа мы выделяем в свидетельствах пророков элементы откровения, а при помощи синтеза собираем из этих элементов модель первоначального содержания Откровения.
Конечно, это только в теории все выглядит таким простым и очевидным. На практике это кропотливый, весьма трудоемкий, поистине каторжный труд, требующий сопоставления каждой отдельной идеи, а иногда и каждого слова во множестве разных первоисточников, каждый из которых несет на себе печать языка и менталитета того народа, в рамках которого он возник, а также особенности психологии и мироощущения его получателя.
Исходя из того, что читателя, вероятно, интересует не столько технология нашего исследования, сколько его конечный результат, в этой книге мы постарались опустить технические детали и изложить только главные результаты, полученные в ходе исследования.
Мы не станем испытывать терпение читателя, приберегая интригу до самого финала. Основные результаты исследования будут оглашены прямо здесь и сейчас. А в следующем разделе книги вы сами сможете убедиться в справедливости этих результатов и познакомиться с методами, с помощью которых они получены.
Итак, главный и весьма неординарный результат исследования заключается в следующем: анализ имеющихся в нашем распоряжении показаний очевидцев позволяет заключить, что содержательное ядро всякого откровения составляет набор одних и тех же элементов (членов откровения).
Стало быть, рассматривая и сравнивая между собой различные религиозные и философские учения, мы должны понимать, что имеем дело не с разными откровениями, а с различными версиями одного и того же источного (изначального) Откровения (будем писать это изначальное Откровение с большой буквы)!
Вот этот вывод и составляет основной постулат профетономики: Откровение всегда одно и то же, оно всегда несет в себе одну и ту же информацию. Которая отражается в сознании каждого, кто оказался свидетелем (рецепиентом) Откровения в виде избирательно-ограниченного «частного» откровения.
Можно представить себе Откровение в виде смарагдовой[23] печати, на которой вырезаны одни и те же, никогда не меняющиеся знаки и буквы. Оттиск такой печати, казалось бы, должен всегда точно соответствовать тому, что на ней вырезано. Однако на самом деле качество оттиска зависит от качества того материала, на который наносится печать. Если приложить ее к расплавленному (подготовленному) сургучу – получится прекрасный четкий отпечаток. Но если сургуч не подготовлен, то есть не разогрет, – никакого оттиска вообще не получится. По-разному будет выглядеть отпечаток одной и той же печати на писчей бумаге, на оберточной бумаге, на промокашке и на песке. Если приложить эту печать к поверхности воды, она сначала повторит ее очертания, но они тут же расплывутся и исчезнут. Вот так же и с Откровением: качество его «оттиска» в сознании различных людей будет различным – в зависимости от уровня их развития и степени их готовности к восприятию знания.
Вывод о единстве Откровения и о сводимости к нему любого частного откровения – первый и наиболее важный вывод, полученный профетономикой.
Второй, не менее важный вывод – о составе элементов Откровения.
Если в частных откровениях различных пророков могут встречаться отдельные элементы (истины) в их различных сочетаниях, то в исходном Откровении присутствует постоянный и полный набор одних и тех же элементов, которые могут быть выделены, расшифрованы и описаны. Речь идет о той самой информации, которая «вырезана» на смарагдовой печати, то есть, по сути, о коде Откровения.
На расшифровку этого кода ушло более 20 лет, в течение которых были изучены и сопоставлены между собой практически все основные тексты откровений, а также описанные этнографами свидетельства «устных откровений», составляющих основы религиозных традиций нецивилизованных народов. Усилия, потраченные на это исследование, оказались не напрасными: код Откровения удалось в основных чертах расшифровать. Конечно, как это всегда бывает в науке, ответ на один вопрос тут же порождает несколько новых. Оказалось, что под первым слоем кода скрываются несколько других слоев, которые еще предстоит исследовать. Тем не менее, сегодня мы уже можем вполне уверенно судить об основном содержании того исходного Откровения, которое было открыто сознанию Моисея, Будды, Лао-цзы и других великих и малых пророков.
Код Откровения представляет собой матрицу из следующих десяти элементов, или информационных блоков:
Информация о сущности Абсолюта.
Информация о духовном плане.
Информация о сотворении мира.
Информация о происхождении человека.
Информация о природе человека.
Информация о телесности души.
Информация о сущности духа.
Информация о конце света.
Информация о благе и зле.
Информация о возвращении к Первоначалу.
Под информацией здесь понимается не просто набор каких-то сведений, а исчерпывающее и достоверное знание, которое иначе называют истиной. Истина – это не что иное, как достоверная информация. На основании самих по себе свидетельств очевидцев откровения мы не можем, конечно, судить о достоверности полученной ими информации. Например, для современников Пифагора было вовсе не очевидно, что сообщенная им информация о шарообразности Земли является истиной. Понадобилось две тысячи лет, чтобы мы смогли убедиться в ее достоверности. Критерием достоверности, очевидно, может быть либо непосредственный опыт, либо свидетельства науки, которая может или подтвердить, или опровергнуть ту или иную информацию. Тем не менее, можно сказать, что достоверность многих представленных здесь элементов Откровения уже подтверждена, в том числе и данными современной науки, а потому, учитывая тесную взаимосвязь всех элементов матрицы, мы имеем основания выдвинуть гипотезу, что и в отношении остальных элементов матрицы информация является достоверной, то есть истиной.
На самом деле, число элементов кода – величина условная, она не поддается строгому определению. В зависимости от степени детализации можно насчитать больше или меньше десяти информационных блоков. Откровение подобно живому организму: можно различать в нем сколько угодно составных частей, все равно это будет лишь условное деление.
Подчеркнем, что не в каждом индивидуальном откровении присутствуют все эти элементы. Чаще всего набор элементов оказывается неполным; бывает, что содержанием откровения является только один какой-нибудь элемент: это зависит не от кода исходного Откровения, который всегда неизменен, а от индивидуальных особенностей восприятия55.
Последовательность расположения элементов в приведенном перечне также достаточно условна. Выстроить их в линейную цепочку так, чтобы они логически вытекали один из другого, не удается. Дело в том, что зависимость между ними нелинейна. Структура Откровения более всего напоминает форму многогранного кристалла, узлы которого представляют элементы Откровения, а ребра – взаимосвязи между ними. Как бы мы ни располагали эти элементы в виде одномерной последовательности (в виде перечня) или двухмерной (в виде плоской схемы), в любом случае какие-то связи между ними окажутся разорванными, не будут учтены. Пожалуй, наиболее близким аналогом структуры Откровения является каббалистическое «древо сефирот», также состоящее из десяти членов, соединенных между собой линиями связей или влияний.
Если расположить элементы кода Откровения наподобие древа сефирот, получится вот такая схема (см. схему 1).
Структура элементов Откровения циклична, она составляет замкнутый цикл. На приведенной схеме началом цикла является Абсолют, а в конце происходит возвращение к нему же. Благодаря цикличности перечислять элементы Откровения можно с любой ячейки матрицы. Можно начинать не с Абсолюта, а с человека или с понятий блага и зла. Книга Бытия, например, начинает свое повествование с сотворения мира.
Схема 1. Структура Откровения
Каждый из блоков, составляющих код Откровения, заключает в себе несколько элементов более частного характера. Например, в блоке информации о природе человека заключаются истина о трехчастном строении человеческого существа, истина о двойственности его природы, истина о корреляции между человеком и Абсолютом, истина о смысле жизни и др.
В следующем разделе книги мы продолжим расшифровку кода Откровения, более детально рассмотрев каждый информационный блок в отдельности, а там где это возможно, – заглянем на нижележащие уровни матрицы.
Раздел II
Тот, Кто на небесах
Имена Бога
В Ветхом Завете Он – Яхве или Элохим, в Новом Завете – Саваоф и Христос, в Коране – Аллах, в Ведах – Брахман и Атман, в Авесте – Ахура-Мазда (Ормузд), в шумерском клинописном эпосе Энума Элиш – Мардук.
Если бы у Бога было собственное имя и если бы Он открыл его нам в Откровении, люди называли бы Бога примерно одинаково.
Одно из двух: либо Бог не пожелал открыть людям свое имя, либо Он его не имеет.
Книга Бытия сохранила для нас запись беседы Бога с Иаковом по этому поводу: «Спросил Иаков, говоря: скажи [мне] имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем?» (Быт. 32:29). То есть: «не нужно тебе этого знать». И не сказал.
Другой раз, когда с подобным вопросом к нему пристал Моисей, Бог разразился целой тирадой, но имени своего так и не назвал. Вот стенограмма этого разговора:
«И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им?
Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий [в оригинале: éhjeh, áser éhjeh]. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам.
И сказал еще Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род» (Исх. 3:13–15). Бог лишь повторил то наименование, которым условно именовали его люди: «Бог отцов ваших».
Они, очевидно, понимали условность этого наименования, потому и уполномочили Моисея узнать настоящее имя Бога. Бог же посчитал, что им довольно знать, что Он существует. И предложил называть Его «Сущий» – «Тот, Кто существует». Точнее его фраза éhjeh, áser éhjeh означает: «Я тот, кто Я есть».
Но этим Он не ограничился и вообще запретил произносить Свое имя. «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, – продиктовал он Моисею, повелев для надежности высечь эти слова на камне, – ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7).
Илл. 1 7. Тетраграмматон: таинственное имя Бога. Сефардская Библия, Испания, 1385
Древние иудеи долго ломали голову: как же быть? С одной стороны, Бог требует поклонения, с другой – запретил называть себя по имени. К кому обращать свои молитвы, кого просить о помощи? И они приняли компромиссное решение: наверное, этот запрет не носит абсолютного характера, а распространяется только на те случаи, когда имя Бога произносят напрасно — попусту, без серьезного повода. И постановили: имя Бога не должно произноситься НИКЕМ (разве что особо ответственным человеком – первосвященником), НИГДЕ (разве только в Храме Бога, в его Святая Святых) и НИКОГДА (разве что раз в году – в день великого праздника). Как говорится, нет правила без исключения.
Исполняя эту заповедь, правоверный иудей никогда не произнесет и не напишет имени Бога прямо. Он заменит его эвфемизмом[24]: «Господь», «Всевышний»; в крайнем случае напишет: «Б-г». Любопытно, что подобные сокращения святых имен можно встретить и в церковнославянских текстах.
Илл. 1 8. Фрагмент Остромирова евангелия, 1056-57 гг. Слова «от Бога», «и Бог» приведены в форме: «отъ БA», «ИБЪ».
Этот иудейский обычай, между прочим, стал причиной искажения имени ветхозаветного Бога, которое примерно с XVI века стали произносить и писать как «Иегова» вместо подлинного «Яхве». Известна даже секта «Свидетелей Иеговы», считающих это имя Бога правильным. Однако слово «Иегова» является не именем Бога, а грубой грамматической ошибкой; в древнееврейском языке оно просто невозможно, на что обращал внимание Фридрих Энгельс58, ссылаясь на исследования Г. Эвальда. Как установил Эвальд59, евреи в рукописях, снабженных знаками огласовки, писали под согласными имени Яхве, которые запрещалось произносить, гласные, входящие в состав слова Адонай (Господь), произносимого вместо него. Такое комбинированное написание стало впоследствии читаться как «Иегова».
Ислам не запрещает произносить имя Бога, наоборот, это даже приветствуется: «И поминай имя Господа твоего и устремись к Нему всем устремлением» (К. 73:8). Однако Коран не называет Его подлинного имени, обходясь безличным наименованием «Аллах». Мусульмане предполагают, что у Бога все-таки есть подлинное имя, но оно не известно никому из людей. Согласно бедуинской легенде, свое настоящее имя Бог сообщил только верблюду. Видимо, по какой-то причине Бог пожелал скрыть свое истинное имя от людей.
«Аллах» – это не личное имя, это единственный род от семитического множественного «элохим» («боги»), означавшего разряд божественных существ, подобно тому как в индуизме обозначают разряды богов и полубогов (васу, рудры, адитьи, вишведевы, маруты и др.). У древних семитов-политеистов суффикс «эл» (в различных огласовках: «эль», «ал», «ил»), означающий «сильный, всемогущий», добавлялся к собственным именам божеств и ангелов: Ваал (или Баал), Гавриил, Михаил, Самаэль, Рафаэль. Позднее этот суффикс использовался в еврейской Каббале для образования имен духов или ангелов (Иелиель, Ситаель, Хазиель, Иезелель и др.).
Может быть, так дело обстоит только в родственных религиях, восходящих к откровению Моисея?
Но вот перед нами совершенно иная религиозная традиция – индийская, ведическая. И она почти дословно повторяет показания Библии:
«Вначале [все] это было лишь Атманом <…> И прежде всего он произнес: „Я есмь“. Так возникло имя „Я“» (Брихадараньяка-упанишада, 1,4:1).
В другом месте тот же источник утверждает:
«Он – Брахман, его зовут – То» (Брихадараньяка-упанишада, III, 9:9). По сути, это то же самое. Если Бог говорит о себе: «Я – тот, кто Я есть», то человек может сказать: «Он – То, что Он есть (или Тот, кто Он есть)».
Славянское «Бог» – тоже не имя, а обозначение статуса. Однокоренные ему слова: «богатый», «богатырь. «Богатый» – значит «владеющий многим», а «богатырь» – «сильный, могучий». Ведь Бог и есть всемогущий владетель (господин) вселенной. Как и семитическое «элохим», славянское «бог» применяется и во множественном числе, обозначая целый разряд существ: «боги». Языческие «боги» славян (которых монотеизм не признает настоящими богами) – Перун, Велес, Семаргл и другие – имели личные имена, а истинный Бог – нет.
Получается, что настоящее имя Бога никому не известно!
Попробуем взглянуть на проблему с другой стороны. Личные имена у людей есть следствие их общественной жизни. Имя выполняет тут роль идентификатора личности. Людей много, надо как-то их различать. Это относится и к языческим богам: их по определению много; в некоторых случаях (как, например, в индуизме или религии древнего Рима) настолько много, что и не сосчитать. Для их различения, для отражения
Илл. 1 9. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)
«специализации» каждого из богов им давались имена. А нужно ли имя одному-единственному, ни на что не похожему и ни с чем не сравнимому, универсальному существу, каковым является Бог? Ведь Бог радикально отличается от других существ. Его невозможно с кем-либо спутать. Нуждается ли Бог в идентификации? Ответ однозначен: конечно, нет! Из этого следует, что у Бога вообще нет собственного имени, самоназвания. То есть сам он Себя никак не называет.
Илл. 19. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)
Похоже, Бог вообще равнодушен к именам. Библия рассказывает: создав различные существа, Он не стал давать им имен, делегировав эту обязанность человеку: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2:19–20).
Вот оно как! Стало быть, все имена даны людьми, а не Богом. По-видимому, они и Богу присвоили имена, которые сами и выдумали.
На этом пути исследователя поджидает множество препятствий.
Конечно, письменные свидетельства надежнее, чем память. Но ведь книги можно подчистить, что-то дописать, вырвать страницы. А по известному принципу Паркинсона, если это возможно – всегда найдется тот, кто это сделает. Таких подчисток, подправлений и добавлений (или интерполяций, как это тактично называют ученые) в древних текстах хватает. Но это, так сказать, только верхушка айсберга.
Искажение информации, заключенной в откровении, начинается уже на стадии ее получения.
Пророки – тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. А люди ведь все разные, обладают различными способностями, различными знаниями и опытом, различным уровнем развития, различной мотивацией.
Получая откровение, человек видит в нем только то, что готов увидеть, что ожидает увидеть, ищет в нем ответы именно на те вопросы, которые его более всего волнуют. Эту информацию он воспринимает, эту информацию запоминает, эту информацию передает другим. При этом за пределами его «поля умозрения» остается масса другой информации, тоже содержащейся в откровении, но в получении которой данный человек менее заинтересован, или же не готов понять и воспринять ее.
Вот где главная трудность: в отношении откровения видеть и увидеть — это разные вещи. Видеть — еще не значит увидеть, а увиденное не исчерпывает всего содержания откровения.
Причина того, что мы видим, как нам кажется, разные откровения – вовсе не в откровении, а в нас самих, в нашей познавательной способности. Если бы Менделеев занимался музыкой, он, возможно, тоже услышал бы дьявольскую сонату, а Тартини, если бы был химиком, мог бы увидеть идею Периодического закона.
Мировоззрение философов, в том числе и религиозных, каковыми были все великие пророки, гораздо шире, чем мировоззрение узкопрофильных специалистов (хотя, может быть, и не столь глубоко), поэтому они воспринимают из откровения более широкий круг знаний. Но и каждый из них не может охватить сразу всё.
В книгах Моисея, например, очень живо рассказывается о происхождении мира и человека, о взаимоотношениях между человеком и Богом – а Будда вообще отказывался рассматривать эти вопросы. В учении Будды центральное место занимает индивидуальное спасение через внутреннее совершенствование, тогда как Иисус говорит о любви к ближнему и рассматривает вопросы социальных отношений. У каждого пророка – своя тематика, каждый говорит о том, что ему ближе, что больше всего его волнует.
Не верьте, когда говорят, что это совершенно разные учения. В действительности, как гласит основной постулат профетономики, это одно и то же учение, только увиденное с разных точек зрения.
Здесь имеет место так называемый «эффект слона». Группу слепых пригласили осмотреть слона. Один осязал его хобот и сказал, что слон – это большая змея. Другой ощупал слоновую ногу и изрек, что слон похож на круглую колонну. Да нет, больше всего он похож на малярную кисть, сказал третий, которому достался хвост. Каждый из них был убежден в своей правоте и совершенно не понимал других. Споры и разногласия им были обеспечены до конца жизни.
Прямого доступа к источнику откровения у нас нет. Посредниками между этим источником и людьми служат пророки с их собственным видением и пониманием.
А что если попытаться сложить вместе свидетельства разных пророков, живших в разные времена и принадлежавших разным культурным традициям? Не получим ли мы из их показаний «всего слона», или цельной картины, подобно тому как составляют картинки из разрозненных паззлов?
Как реконструировать первоначальное содержание откровения по этим столь различным его отражениям или осколкам?
Для этого следует в первую очередь выйти за пределы одного частного откровения и сопоставить его с другими, отбрасывая при этом различное и принимая сходное. Кроме того, необходимо использовать в отношении отдельных (частных) истин принцип комплементарности (дополнительности), ибо, как правило, каждая из них дополняет другую. Например, буддийское учение об индивидуальном спасении следует дополнить социальными предписаниями Иисуса, а развитие человека следует рассматривать в одном «пакете» с развитием вселенной.
Инструменты, которые применяются для осуществления этих задач, известны. Это анализ и синтез. При помощи анализа мы выделяем в свидетельствах пророков элементы откровения, а при помощи синтеза собираем из этих элементов модель первоначального содержания Откровения.
Конечно, это только в теории все выглядит таким простым и очевидным. На практике это кропотливый, весьма трудоемкий, поистине каторжный труд, требующий сопоставления каждой отдельной идеи, а иногда и каждого слова во множестве разных первоисточников, каждый из которых несет на себе печать языка и менталитета того народа, в рамках которого он возник, а также особенности психологии и мироощущения его получателя.
Исходя из того, что читателя, вероятно, интересует не столько технология нашего исследования, сколько его конечный результат, в этой книге мы постарались опустить технические детали и изложить только главные результаты, полученные в ходе исследования.
Мы не станем испытывать терпение читателя, приберегая интригу до самого финала. Основные результаты исследования будут оглашены прямо здесь и сейчас. А в следующем разделе книги вы сами сможете убедиться в справедливости этих результатов и познакомиться с методами, с помощью которых они получены.
Итак, главный и весьма неординарный результат исследования заключается в следующем: анализ имеющихся в нашем распоряжении показаний очевидцев позволяет заключить, что содержательное ядро всякого откровения составляет набор одних и тех же элементов (членов откровения).
Стало быть, рассматривая и сравнивая между собой различные религиозные и философские учения, мы должны понимать, что имеем дело не с разными откровениями, а с различными версиями одного и того же источного (изначального) Откровения (будем писать это изначальное Откровение с большой буквы)!
Вот этот вывод и составляет основной постулат профетономики: Откровение всегда одно и то же, оно всегда несет в себе одну и ту же информацию. Которая отражается в сознании каждого, кто оказался свидетелем (рецепиентом) Откровения в виде избирательно-ограниченного «частного» откровения.
Можно представить себе Откровение в виде смарагдовой[23] печати, на которой вырезаны одни и те же, никогда не меняющиеся знаки и буквы. Оттиск такой печати, казалось бы, должен всегда точно соответствовать тому, что на ней вырезано. Однако на самом деле качество оттиска зависит от качества того материала, на который наносится печать. Если приложить ее к расплавленному (подготовленному) сургучу – получится прекрасный четкий отпечаток. Но если сургуч не подготовлен, то есть не разогрет, – никакого оттиска вообще не получится. По-разному будет выглядеть отпечаток одной и той же печати на писчей бумаге, на оберточной бумаге, на промокашке и на песке. Если приложить эту печать к поверхности воды, она сначала повторит ее очертания, но они тут же расплывутся и исчезнут. Вот так же и с Откровением: качество его «оттиска» в сознании различных людей будет различным – в зависимости от уровня их развития и степени их готовности к восприятию знания.
Вывод о единстве Откровения и о сводимости к нему любого частного откровения – первый и наиболее важный вывод, полученный профетономикой.
Второй, не менее важный вывод – о составе элементов Откровения.
Если в частных откровениях различных пророков могут встречаться отдельные элементы (истины) в их различных сочетаниях, то в исходном Откровении присутствует постоянный и полный набор одних и тех же элементов, которые могут быть выделены, расшифрованы и описаны. Речь идет о той самой информации, которая «вырезана» на смарагдовой печати, то есть, по сути, о коде Откровения.
На расшифровку этого кода ушло более 20 лет, в течение которых были изучены и сопоставлены между собой практически все основные тексты откровений, а также описанные этнографами свидетельства «устных откровений», составляющих основы религиозных традиций нецивилизованных народов. Усилия, потраченные на это исследование, оказались не напрасными: код Откровения удалось в основных чертах расшифровать. Конечно, как это всегда бывает в науке, ответ на один вопрос тут же порождает несколько новых. Оказалось, что под первым слоем кода скрываются несколько других слоев, которые еще предстоит исследовать. Тем не менее, сегодня мы уже можем вполне уверенно судить об основном содержании того исходного Откровения, которое было открыто сознанию Моисея, Будды, Лао-цзы и других великих и малых пророков.
Код Откровения представляет собой матрицу из следующих десяти элементов, или информационных блоков:
Информация о сущности Абсолюта.
Информация о духовном плане.
Информация о сотворении мира.
Информация о происхождении человека.
Информация о природе человека.
Информация о телесности души.
Информация о сущности духа.
Информация о конце света.
Информация о благе и зле.
Информация о возвращении к Первоначалу.
Под информацией здесь понимается не просто набор каких-то сведений, а исчерпывающее и достоверное знание, которое иначе называют истиной. Истина – это не что иное, как достоверная информация. На основании самих по себе свидетельств очевидцев откровения мы не можем, конечно, судить о достоверности полученной ими информации. Например, для современников Пифагора было вовсе не очевидно, что сообщенная им информация о шарообразности Земли является истиной. Понадобилось две тысячи лет, чтобы мы смогли убедиться в ее достоверности. Критерием достоверности, очевидно, может быть либо непосредственный опыт, либо свидетельства науки, которая может или подтвердить, или опровергнуть ту или иную информацию. Тем не менее, можно сказать, что достоверность многих представленных здесь элементов Откровения уже подтверждена, в том числе и данными современной науки, а потому, учитывая тесную взаимосвязь всех элементов матрицы, мы имеем основания выдвинуть гипотезу, что и в отношении остальных элементов матрицы информация является достоверной, то есть истиной.
На самом деле, число элементов кода – величина условная, она не поддается строгому определению. В зависимости от степени детализации можно насчитать больше или меньше десяти информационных блоков. Откровение подобно живому организму: можно различать в нем сколько угодно составных частей, все равно это будет лишь условное деление.
Подчеркнем, что не в каждом индивидуальном откровении присутствуют все эти элементы. Чаще всего набор элементов оказывается неполным; бывает, что содержанием откровения является только один какой-нибудь элемент: это зависит не от кода исходного Откровения, который всегда неизменен, а от индивидуальных особенностей восприятия55.
Последовательность расположения элементов в приведенном перечне также достаточно условна. Выстроить их в линейную цепочку так, чтобы они логически вытекали один из другого, не удается. Дело в том, что зависимость между ними нелинейна. Структура Откровения более всего напоминает форму многогранного кристалла, узлы которого представляют элементы Откровения, а ребра – взаимосвязи между ними. Как бы мы ни располагали эти элементы в виде одномерной последовательности (в виде перечня) или двухмерной (в виде плоской схемы), в любом случае какие-то связи между ними окажутся разорванными, не будут учтены. Пожалуй, наиболее близким аналогом структуры Откровения является каббалистическое «древо сефирот», также состоящее из десяти членов, соединенных между собой линиями связей или влияний.
Если расположить элементы кода Откровения наподобие древа сефирот, получится вот такая схема (см. схему 1).
Структура элементов Откровения циклична, она составляет замкнутый цикл. На приведенной схеме началом цикла является Абсолют, а в конце происходит возвращение к нему же. Благодаря цикличности перечислять элементы Откровения можно с любой ячейки матрицы. Можно начинать не с Абсолюта, а с человека или с понятий блага и зла. Книга Бытия, например, начинает свое повествование с сотворения мира.
Схема 1. Структура Откровения
Каждый из блоков, составляющих код Откровения, заключает в себе несколько элементов более частного характера. Например, в блоке информации о природе человека заключаются истина о трехчастном строении человеческого существа, истина о двойственности его природы, истина о корреляции между человеком и Абсолютом, истина о смысле жизни и др.
В следующем разделе книги мы продолжим расшифровку кода Откровения, более детально рассмотрев каждый информационный блок в отдельности, а там где это возможно, – заглянем на нижележащие уровни матрицы.
Раздел II
Элементы Откровения
Тот, Кто на небесах
«Есть Брахман!» – промолвил знающий знание о Брахмане.
Майтри-упанишада, 4:4
Единственное, что мы можем сказать о Боге, – Он есть.
Филон Александрийский
«Я есмь Сущий», – заявил сам Бог в откровении Моисею на горе Синай (Исх. 3:14).
Имя иудейского Бога Яхве по одной из этимологий производится от Yahouh — причастие глагола hih, означающего «быть, существовать». То есть Яхве – значит «существующий»56.
По-церковнославянски Яхве обозначается как Сый (по-русски «Сущий»),
Совершенно иной источник, индийские Веды, сообщает о Боге ту же истину: «Вначале [все] это было лишь Атманом в виде пуруши. Он оглянулся вокруг и не увидел никого кроме себя. И прежде всего он произнес: „Я есмь“ (т. е. «Я существую». – Авт.)» (Брихадараньяка-упанишада, I, 4:1).
Истина о существовании Бога – первая и главнейшая из всех истин.
Существование Бога является исходным постулатом всякой религии. Любая религия, а по большому счету – любое человеческое учение в явной или скрытой форме предполагает существование Бога.
«Религией без Бога» называют иногда буддизм. Это не верно. Будда не отрицал Бога, он только избегал напрасных умствований о Нем, считая, что каждый должен найти Бога внутри самого себя. Именно так истина открылась самому Будде во время ночной медитации под деревом бо.
Даже атеизм имеет своего всемогущего, вездесущего и несотворенного Бога. Бог атеиста – материя.
В окружающей нас реальности нет ни одного объекта, схожего с Богом. Человеческое сознание само по себе не способно создать столь необычное и ни на что не похожее понятие. Ведь сознание – это лишь зеркало, в котором отражается реальность. То, чего нет, не отразится в зеркале.
Существование Бога принимается в откровении как данность, не требующая доказательств. Само откровение является лучшим доказательством бытия Бога. Если рассматривать откровение как процесс, то у этого процесса есть две стороны: Бог, дающий откровение (донатор), и человек, принимающий его (реципиент). Если бы не было Бога, не было бы и откровения!
В откровении сам Бог открывается нам.
«Изрек Бог все слова сии, – свидетельствует Библия, – говоря: Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства… Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои57» (Исх. 20:1–6).
Утверждением о существовании Бога начинается Коран, первая глава которого гласит: «Слава Богу, Господу миров, милостивому, милосердному… Тебе поклоняемся и у Тебя просим помощи: веди нас путем прямым, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, которые под гневом, не тех, которые блуждают» (К. 1:1–7).
Бог существует, утверждают откровения. Он – внутри нас, Он – вне нас, в Своих творениях, составляющих материальный мир. Такова истина о существовании Бога.
Мы не говорим сейчас о том, существует Бог на самом деле или не существует. Речь о другом, а именно о том, что тексты откровений однозначно свидетельствуют о существовании Высшего существа, каким бы именем Его ни называли. И это – несомненный факт, объективная реальность.
Если бы Откровение ограничилось только одной этой истиной – этого было бы достаточно. Потому что все остальные истины выводятся из этой, самой первой и самой главной. И все они сводятся к ней же.
Имя иудейского Бога Яхве по одной из этимологий производится от Yahouh — причастие глагола hih, означающего «быть, существовать». То есть Яхве – значит «существующий»56.
По-церковнославянски Яхве обозначается как Сый (по-русски «Сущий»),
Совершенно иной источник, индийские Веды, сообщает о Боге ту же истину: «Вначале [все] это было лишь Атманом в виде пуруши. Он оглянулся вокруг и не увидел никого кроме себя. И прежде всего он произнес: „Я есмь“ (т. е. «Я существую». – Авт.)» (Брихадараньяка-упанишада, I, 4:1).
Истина о существовании Бога – первая и главнейшая из всех истин.
Существование Бога является исходным постулатом всякой религии. Любая религия, а по большому счету – любое человеческое учение в явной или скрытой форме предполагает существование Бога.
«Религией без Бога» называют иногда буддизм. Это не верно. Будда не отрицал Бога, он только избегал напрасных умствований о Нем, считая, что каждый должен найти Бога внутри самого себя. Именно так истина открылась самому Будде во время ночной медитации под деревом бо.
Даже атеизм имеет своего всемогущего, вездесущего и несотворенного Бога. Бог атеиста – материя.
В окружающей нас реальности нет ни одного объекта, схожего с Богом. Человеческое сознание само по себе не способно создать столь необычное и ни на что не похожее понятие. Ведь сознание – это лишь зеркало, в котором отражается реальность. То, чего нет, не отразится в зеркале.
Существование Бога принимается в откровении как данность, не требующая доказательств. Само откровение является лучшим доказательством бытия Бога. Если рассматривать откровение как процесс, то у этого процесса есть две стороны: Бог, дающий откровение (донатор), и человек, принимающий его (реципиент). Если бы не было Бога, не было бы и откровения!
В откровении сам Бог открывается нам.
«Изрек Бог все слова сии, – свидетельствует Библия, – говоря: Я Господь, Бог твой, который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства… Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои57» (Исх. 20:1–6).
Утверждением о существовании Бога начинается Коран, первая глава которого гласит: «Слава Богу, Господу миров, милостивому, милосердному… Тебе поклоняемся и у Тебя просим помощи: веди нас путем прямым, путем тех, которых Ты облагодетельствовал, не тех, которые под гневом, не тех, которые блуждают» (К. 1:1–7).
Бог существует, утверждают откровения. Он – внутри нас, Он – вне нас, в Своих творениях, составляющих материальный мир. Такова истина о существовании Бога.
Мы не говорим сейчас о том, существует Бог на самом деле или не существует. Речь о другом, а именно о том, что тексты откровений однозначно свидетельствуют о существовании Высшего существа, каким бы именем Его ни называли. И это – несомненный факт, объективная реальность.
Если бы Откровение ограничилось только одной этой истиной – этого было бы достаточно. Потому что все остальные истины выводятся из этой, самой первой и самой главной. И все они сводятся к ней же.
Имена Бога
Имя, которое может быть названо, не есть истинное имя.
Лао-цзы
В Ветхом Завете Он – Яхве или Элохим, в Новом Завете – Саваоф и Христос, в Коране – Аллах, в Ведах – Брахман и Атман, в Авесте – Ахура-Мазда (Ормузд), в шумерском клинописном эпосе Энума Элиш – Мардук.
Если бы у Бога было собственное имя и если бы Он открыл его нам в Откровении, люди называли бы Бога примерно одинаково.
Одно из двух: либо Бог не пожелал открыть людям свое имя, либо Он его не имеет.
Книга Бытия сохранила для нас запись беседы Бога с Иаковом по этому поводу: «Спросил Иаков, говоря: скажи [мне] имя Твое. И Он сказал: на что ты спрашиваешь о имени Моем?» (Быт. 32:29). То есть: «не нужно тебе этого знать». И не сказал.
Другой раз, когда с подобным вопросом к нему пристал Моисей, Бог разразился целой тирадой, но имени своего так и не назвал. Вот стенограмма этого разговора:
«И сказал Моисей Богу: вот, я приду к сынам Израилевым и скажу им: Бог отцов ваших послал меня к вам. А они скажут мне: как Ему имя? Что сказать мне им?
Бог сказал Моисею: Я есмь Сущий [в оригинале: éhjeh, áser éhjeh]. И сказал: так скажи сынам Израилевым: Сущий послал меня к вам.
И сказал еще Бог Моисею: так скажи сынам Израилевым: Господь, Бог отцов ваших, Бог Авраама, Бог Исаака и Бог Иакова послал меня к вам. Вот имя Мое на веки, и памятование о Мне из рода в род» (Исх. 3:13–15). Бог лишь повторил то наименование, которым условно именовали его люди: «Бог отцов ваших».
Они, очевидно, понимали условность этого наименования, потому и уполномочили Моисея узнать настоящее имя Бога. Бог же посчитал, что им довольно знать, что Он существует. И предложил называть Его «Сущий» – «Тот, Кто существует». Точнее его фраза éhjeh, áser éhjeh означает: «Я тот, кто Я есть».
Но этим Он не ограничился и вообще запретил произносить Свое имя. «Не произноси имени Господа Бога твоего напрасно, – продиктовал он Моисею, повелев для надежности высечь эти слова на камне, – ибо Господь не оставит без наказания того, кто произносит имя Его напрасно» (Исх. 20:7).
Илл. 1 7. Тетраграмматон: таинственное имя Бога. Сефардская Библия, Испания, 1385
Древние иудеи долго ломали голову: как же быть? С одной стороны, Бог требует поклонения, с другой – запретил называть себя по имени. К кому обращать свои молитвы, кого просить о помощи? И они приняли компромиссное решение: наверное, этот запрет не носит абсолютного характера, а распространяется только на те случаи, когда имя Бога произносят напрасно — попусту, без серьезного повода. И постановили: имя Бога не должно произноситься НИКЕМ (разве что особо ответственным человеком – первосвященником), НИГДЕ (разве только в Храме Бога, в его Святая Святых) и НИКОГДА (разве что раз в году – в день великого праздника). Как говорится, нет правила без исключения.
Исполняя эту заповедь, правоверный иудей никогда не произнесет и не напишет имени Бога прямо. Он заменит его эвфемизмом[24]: «Господь», «Всевышний»; в крайнем случае напишет: «Б-г». Любопытно, что подобные сокращения святых имен можно встретить и в церковнославянских текстах.
Илл. 1 8. Фрагмент Остромирова евангелия, 1056-57 гг. Слова «от Бога», «и Бог» приведены в форме: «отъ БA», «ИБЪ».
Этот иудейский обычай, между прочим, стал причиной искажения имени ветхозаветного Бога, которое примерно с XVI века стали произносить и писать как «Иегова» вместо подлинного «Яхве». Известна даже секта «Свидетелей Иеговы», считающих это имя Бога правильным. Однако слово «Иегова» является не именем Бога, а грубой грамматической ошибкой; в древнееврейском языке оно просто невозможно, на что обращал внимание Фридрих Энгельс58, ссылаясь на исследования Г. Эвальда. Как установил Эвальд59, евреи в рукописях, снабженных знаками огласовки, писали под согласными имени Яхве, которые запрещалось произносить, гласные, входящие в состав слова Адонай (Господь), произносимого вместо него. Такое комбинированное написание стало впоследствии читаться как «Иегова».
Ислам не запрещает произносить имя Бога, наоборот, это даже приветствуется: «И поминай имя Господа твоего и устремись к Нему всем устремлением» (К. 73:8). Однако Коран не называет Его подлинного имени, обходясь безличным наименованием «Аллах». Мусульмане предполагают, что у Бога все-таки есть подлинное имя, но оно не известно никому из людей. Согласно бедуинской легенде, свое настоящее имя Бог сообщил только верблюду. Видимо, по какой-то причине Бог пожелал скрыть свое истинное имя от людей.
«Аллах» – это не личное имя, это единственный род от семитического множественного «элохим» («боги»), означавшего разряд божественных существ, подобно тому как в индуизме обозначают разряды богов и полубогов (васу, рудры, адитьи, вишведевы, маруты и др.). У древних семитов-политеистов суффикс «эл» (в различных огласовках: «эль», «ал», «ил»), означающий «сильный, всемогущий», добавлялся к собственным именам божеств и ангелов: Ваал (или Баал), Гавриил, Михаил, Самаэль, Рафаэль. Позднее этот суффикс использовался в еврейской Каббале для образования имен духов или ангелов (Иелиель, Ситаель, Хазиель, Иезелель и др.).
Может быть, так дело обстоит только в родственных религиях, восходящих к откровению Моисея?
Но вот перед нами совершенно иная религиозная традиция – индийская, ведическая. И она почти дословно повторяет показания Библии:
«Вначале [все] это было лишь Атманом <…> И прежде всего он произнес: „Я есмь“. Так возникло имя „Я“» (Брихадараньяка-упанишада, 1,4:1).
В другом месте тот же источник утверждает:
«Он – Брахман, его зовут – То» (Брихадараньяка-упанишада, III, 9:9). По сути, это то же самое. Если Бог говорит о себе: «Я – тот, кто Я есть», то человек может сказать: «Он – То, что Он есть (или Тот, кто Он есть)».
Славянское «Бог» – тоже не имя, а обозначение статуса. Однокоренные ему слова: «богатый», «богатырь. «Богатый» – значит «владеющий многим», а «богатырь» – «сильный, могучий». Ведь Бог и есть всемогущий владетель (господин) вселенной. Как и семитическое «элохим», славянское «бог» применяется и во множественном числе, обозначая целый разряд существ: «боги». Языческие «боги» славян (которых монотеизм не признает настоящими богами) – Перун, Велес, Семаргл и другие – имели личные имена, а истинный Бог – нет.
Получается, что настоящее имя Бога никому не известно!
Попробуем взглянуть на проблему с другой стороны. Личные имена у людей есть следствие их общественной жизни. Имя выполняет тут роль идентификатора личности. Людей много, надо как-то их различать. Это относится и к языческим богам: их по определению много; в некоторых случаях (как, например, в индуизме или религии древнего Рима) настолько много, что и не сосчитать. Для их различения, для отражения
Илл. 1 9. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)
«специализации» каждого из богов им давались имена. А нужно ли имя одному-единственному, ни на что не похожему и ни с чем не сравнимому, универсальному существу, каковым является Бог? Ведь Бог радикально отличается от других существ. Его невозможно с кем-либо спутать. Нуждается ли Бог в идентификации? Ответ однозначен: конечно, нет! Из этого следует, что у Бога вообще нет собственного имени, самоназвания. То есть сам он Себя никак не называет.
Илл. 19. Апостол Павел обнаруживает среди языческих изваяний алтарь неведомому Богу (Deo ignoto)
Похоже, Бог вообще равнодушен к именам. Библия рассказывает: создав различные существа, Он не стал давать им имен, делегировав эту обязанность человеку: «Господь Бог образовал из земли всех животных полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей. И нарек человек имена всем скотам и птицам небесным и всем зверям полевым» (Быт. 2:19–20).
Вот оно как! Стало быть, все имена даны людьми, а не Богом. По-видимому, они и Богу присвоили имена, которые сами и выдумали.