Страница:
— Здравствуйте, слушатель. Вы в эфире. Ваш вопрос?
Голос был робкий, смущенный. Наверное, подросток, предположила Стефани, хотя непонятно, мальчик это или девочка.
— Он касается вашей темы, — промямлил слушатель. — Ну, той, про нетрадиционную ориентацию.
— Да, продолжайте.
— Мне просто хотелось узнать… ну, как определить, хочешь ты кого-то или нет.
— Некоторые полагают, что дело не в желаниях. Сексуальная ориентация — а именно о ней мы сейчас говорим — врожденное свойство, считают они. Знаете, как, например, синие глаза и черные волосы. Твердый подбородок и широкие плечи. — Как только слова слетели с губ, Стефани сообразила, что описывает стоящего у нее перед глазами Мартина. Она тряхнула головой и продолжила:
— Некоторые полагают, что человека естественным образом влечет к представителю того или иного пола и с этим ничего не поделаешь. Вы встречаете кого-то, влюбляетесь в него — и его пол не имеет никакого значения.
— А это можно изменить? Я хочу сказать — избавиться от такого влечения?
— Одни считают, что можно, — осторожно ответила Стефани. — Другие придерживаются противоположного мнения. Ваш вопрос касается собственной самоидентификации?
— Нет! Не-ет. Совсем нет. Я… я-то знаю, что мне нравится. Просто… у меня есть друг. Я хочу узнать для него… хмм… для нее.
Сердце Стефани наполнилось сочувствием. Бедный ребенок совсем запутался и был отчаянно смущен.
— Понимаю. Важно сказать вашему другу, что потребуется некоторое время, чтобы во всем этом разобраться. Вашему другу сейчас нелегко, но в молодости все дается с трудом. Став старше, мы начинаем лучше понимать жизнь.
— Да, верно. — В голосе звонившего звучало облегчение. — Ух, спасибо вам большое. В этом и правда что-то есть. Я хочу сказать, спешить-то некуда, так? У меня вся жизнь впереди… у него… то есть у нее… чтобы решить. Спасибо.
Саманта включила музыкальную заставку. Стефани с усталым вздохом встала и распрямила плечи. Дверь в студию открылась, ила пороге появилась Дженетт.
— Отличная передача! Стефани прогнула спину.
— Ты думаешь?
— Я знаю! — От Дженетт слов одобрения обычно было не дождаться, и Стефани не верила собственным ушам. Начальница подняла вверх большой палец. — Великолепно!
Субботнее утро выдалось жарким, а день обещал быть еще жарче. Мартин надел шорты и бейсболку и отправился к озеру. Пришло время всерьез порыбачить.
Загрузив в ветхую плоскодонку Фрэнка битком набитую сумку-холодильник и большой пластмассовый садок, он забрался в нее сам и поплыл к середине озера. Пять минут спустя в одной его руке уже была удочка, а в другой — бутылка «Бадвайзера». Он откинулся на спинку сиденья и испустил удовлетворенный вздох. Лучшего просто не может быть.
Стоило ему закрыть глаза, как образ Стефани Митчелл тут же завладел его мыслями. Стефани, стоящей у его джипа и мягким взглядом больших карих глаз словно бы проникающей в самую душу. Мартин тряхнул головой. Господи, она красивая женщина! А этот голос!
Вчера днем он прослушал «Добавьте остренького» от начала до конца — как, несомненно, и все жители Стонвилла, — и хрипловатый чувственный голос снова заставил его думать о вещах, о которых не стоило бы. Например, о ее белье. Соответствует ли оно голосу или ее внешнему виду? Оно простое и целомудренное или же кружевное и прозрачное? Из дешевого супермаркета или из «Тайных желаний»?
Он отдался на волю фантазиям и очнулся только два часа спустя — после бесконечно повторяющегося сна об одном и том же. Потный, обгоревший на солнце и безмерно возбужденный, он мог привести себя в норму только одним способом. Мартин встал, стянул шорты и прыгнул в озеро. От холодной воды у него захватило дух и пропали все улики, свидетельствовавшие о грешных мыслях о Стефани.
Минут пятнадцать он плавал вокруг лодки, затем опять забрался в нее и направил к домику. Слабенький мотор стрекотал не громче швейной машинки. Через несколько минут Мартин подплыл к причалу, выскочил из лодки, прихватив одежду и садок, и стал подниматься по склону к лачуге.
Голоса он услышал слишком поздно, чтобы успеть что-либо предпринять.
Мэрион Смайли заметила его первой.
— Эй, Мартин!.. Ух ты! Ты ловил рыбу или что? — Словно пытаясь сгладить неловкость, она заговорила снова и с опозданием объяснила, почему за ее спиной стоят не меньше пятидесяти незнакомцев, которые с удивлением пялятся на него. — Мы… устраиваем вечеринку в твою честь! Чтобы познакомить тебя со всеми! Наверняка они захотят узнать, все ли у тебя в порядке, а? — Она разразилась смехом.
Мартин слабо улыбнулся, жалея, что в руках у него, кроме потрепанных шортов и пластикового садка, ничего нет. Слава Богу, что он купил самый большой.
— Привет, Мэрион, — сказал он со всем достоинством, на которое был способен в данной ситуации. — Я не готовился к вечеринке, иначе оделся бы поприличнее.
Откуда-то из толпы вынырнул Фрэнк и присоединился к Мэрион. У него в руках были две бутылки. Одну он протянул Мартину, и на лице его тут же появилось выражение насмешливого сожаления.
— Я принес тебе пиво. Но поскольку руки у тебя заняты, то с этим, наверное, следует подождать, а?
Мартин заскрежетал зубами.
— Если хочешь помочь мне, приятель, принеси полотенце или что-нибудь в этом роде.
Проигнорировав слова Мартина, Фрэнк опустил взгляд, а потом снова поднял его.
— Ты всегда рыбачишь голяком? А как комары? Не досаждают?
— Было жарко. Я искупался. Хотел вернуться в дом, принять душ, а потом одеться. Как уже сказал… я не готовился к вечеринке.
Краем глаза Мартин заметил какое-то движение, а когда увидел, кто это, застонал. Стефани Митчелл. Великолепно! Просто великолепно! На ней были белые шорты и обтягивающая майка без рукавов, вокруг талии она обвязала легкую рубашку. Ее ноги казались бесконечными. Она изо всех сил старалась не улыбнуться, но, подойдя к Мэрион и Фрэнку, не смогла больше сдерживаться и рассмеялась. Ее глаза искрились, а смех был таким же глубоким и чувственным, как голос.
— Здравствуйте, Мартин! У нас на сегодня здесь намечено барбекю. Наверное, Мэрион забыла вас предупредить, да?
При виде этой заразительно-веселой улыбки и при звуке волнующего голоса Мартин ничего не смог с собой поделать и улыбнулся тоже.
— Нет, ну что вы! Конечно же я знал. Мы в Мемфисе одеваемся на барбекю только так. Разве вам это неизвестно?
Их взгляды встретились. Глаза Стефани по-прежнему смеялись, но выражение их неуловимо изменилось.
— Нет, эта мода почему-то прошла мимо меня, — протянула она. — Однако мысль интересная. Ну а что, если вы капнете соусом куда не следует?
— Ну, это зависит от…
Вот теперь ее глаза определенно сияли. Мартин в этом не сомневался.
— От чего?
— От того, куда упадет капля и насколько хорошим другом окажется человек, сидящий рядом с тобой.
Прежде чем Стефани успела ответить, подошла Мэрион и протянула Мартину большое махровое полотенце. Разговаривая со Стефани, он даже не заметил, что она уходила.
— Ты все еще тут, Мартин! Прикройся и ступай в дом переодеться! Мы поставим столики и все здесь приготовим.
Не отрывая взгляда от Стефани, Мартин взял полотенце и обмотал его вокруг талии. Это было нелегко, учитывая, что приходилось одной рукой держать садок, но он не мог отпустить ни того, ни другого. Стефани посмотрела, как он справляется с сине-белым полотенцем, затем лениво подняла взгляд к лицу Мартина, повернулась и зашагала прочь.
— О Боже мой! Ты видела этот зад? — Саманта стояла, широко распахнув глаза, с банкой пива в одной руке и шампуром — в другой. — Ты это видела, Стефани? Он потрясающий мужчина. Просто потрясающий!
Стефани отпила пива.
— Да, я это видела, и да, это потрясающе. — Ее голос звучал мрачно.
Саманта удивленно уставилась на подругу.
— Какие у тебя проблемы? Он смотрит на тебя, словно на последний кусочек яблочного пирога, и ты, если не ошибаюсь, бросаешь на него отнюдь не равнодушные взгляды.
— Он здесь не для того, Саманта! Он обосновался в Стонвилле, чтобы ловить рыбку и пить пиво. Мне не нужен такой мужчина! Я удеру отсюда при первой же возможности, ты не забыла?
— Ах да, верно! На минутку запамятовала. Ты терпеть не можешь родной город и все, что с ним связано. Именно поэтому и живешь здесь безвыездно целых шесть лет…
Эти слова оказались подобны удару хлыста. Стефани прищурившись посмотрела на подругу.
— Если у тебя есть что сказать — давай, не стесняйся.
Саманта вцепилась зубами в кусочек мяса.
— Хорошо, — проговорила она с набитым ртом. — Хочешь по-честному? Я думаю, ты используешь своих родителей как предлог, для того чтобы оставаться здесь. Я думаю, что на самом деле ты любишь Стонвилл и всех идиотов, которые его населяют, и даже если уедешь, то скорее всего вернешься уже через неделю. — Она помахала шампуром перед носом Стефани. — Вот что я думаю.
— В таком случае ты заблуждаешься! — выпалила Стефани. — Кроме того, кто это здесь умер и оставил тебе в наследство должность психолога?
Саманта усмехнулась.
— Тот же, кто завещал тебе должность эксперта по сексуальным вопросам!
Изобразив крайнюю степень возмущения, Стефани резко повернулась — и бросилась к столу с закусками. Глубоко в душе она опасалась, что Саманта, возможно, права. Стефани и сама часто задавалась таким вопросом, но думать об этом сегодня не собиралась. Сегодня она хотела жареного на углях мяса, пива и ничего более волнующего и тревожного, чем обмен взглядами с Мартином. У которого был потрясающий зад и потрясающее все остальное, насколько она смогла увидеть, — а увидела она, к сожалению, немногое. Проклятье, до чего большой этот садок!
Как только Стефани подошла к столу, рядом возник предмет ее размышлений. Он держал пустую тарелку, которую собирался наполнить. Мартин усмехнулся и вытянул вперед руки.
— Ну как, так лучше?
Нет! Теперь на Мартине были обрезанные до колен джинсы и черная тенниска, скрывающая мускулистую грудь и впечатляющие бицепсы.
— Скажем, просто приличнее, — ответила Стефани. — Вас это устраивает? Мартин кивнул.
— Хватайте тарелку, а потом я бы хотел, чтобы вы рассказали обо всех этих людях, топчущих мою лужайку.
Стефани сделала, как он велел. И, набрав закусок, они вместе направились к столику, который кто-то поставил под раскидистым дубом. Мартин уселся рядом с ней на скамейке ближе, чем это сделала бы она, но Стефани не возражала. Напор его бедра вовсе не казался ей неприятным, а где-то на полпути от наготы до приличного вида он успел приобрести и легкий свежий аромат лосьона после бритья.
— Ладно, — сказал Мартин, когда они уселись. — Расскажите мне, что это за народ. Она кивком указала в сторону крыльца.
— Вон там мои мама и папа. Вы с ними еще незнакомы?
— Нет, слава Богу. Надеюсь, они опоздали и пропустили мой выход из озера. Стефани улыбнулась.
— Две женщины рядом с ними — это Анджела Браун и Энн Пибоди. Они работают на радиостанции. Уверена, эти особы прожужжали папе все уши о том, как грешна моя программа, и ждут не дождутся воскресной службы, чтобы обсудить это с остальными прихожанами.
Мартин кивнул.
— А вон та? — Он указал бутылкой пива. — Довольно живописный персонаж. Она слишком тепло одета, явно не по погоде. И как ей удается добиться того, что волосы как будто стоят над головой?
Стефани могла ответить, даже не глядя в ту сторону, куда показывал Мартин.
— Это Эвелин Сюзан Арчер. Тетка Фрэнка, с которой он неоднократно ругался. Со мной ей тоже не повезло. Я пригласила ее в мою передачу в качестве эксперта по кулинарии, но, услышав первый вопрос, она одарила меня таким взглядом, словно я вонзила ей нож в спину.
— Вы же не отвечаете за вопросы слушателей.
— Объясните это, пожалуйста, ей. — Стефани покачала головой. — У нее были планы стать звездой радиоэфира, сбыться которым уже явно не суждено. Она удалилась в ярости и с тех пор не разговаривает со мной.
Стефани махнула в сторону Дженетт Паркер и Саманты. Женщины стояли у столика с десертом, поклевывая пирожные вместе с Колином Уэйнрайтом. Скользкий и наглый тип, он явно навязал им свое общество — сами они не пригласили бы его ни за что.
— А вон там моя начальница и моя лучшая подруга, Дженетт и Саманта, с Колином Уэйнрайтом. Он недавно работает на станции. — Стефани рассмеялась. — Саманта полагает, что наша начальница кому-то заплатила, чтобы в мое окно бросили камень. Это якобы должно было подстегнуть меня и заставить хотя бы назло вести эту программу. Вот глупость-то! — Продолжая хихикать, она взглянула на Мартина, разглядывающего Дженетт отнюдь с не праздным интересом. — Саманта на самом деле так не думает, — сказала Стефани. — Она просто шутила. Дженетт не способна на такое.
Мартин повернулся и буквально просверлил ее взглядом.
— Вы в этом уверены?
Уверена ли она? Стефани вдруг посерьезнела и задумалась. Дженетт действительно способна на все ради процветания радиостанции. Она была холодной, жесткой и расчетливой и играла по-мужски. И все же…
— Не думаю, что она сделала бы что-то, способное причинить мне вред.
— Тот камень и не причинил вам вреда. Вы спали. Любой, заглянувший в окно, мог бы удостовериться, что вас нет поблизости.
Прикусив нижнюю губу, Стефани медленно покачала головой, прежде чем ответить.
— Это не в ее стиле. Дженетт действует в открытую. Она сразу и без утайки сказала мне, что хочет, чтобы я делала эту передачу, и объяснила, почему она этого хочет.
— А как насчет вашей подруги Саманты? Может быть, у нее были какие-то причины?
— О Господи, нет! Саманта еще более прямолинейна, чем Дженетт. — Стефани покачала головой. — Нет. Ни в коем случае.
— Тогда кто же? — Промокнув рот сине-красно-белой бумажной салфеткой, Мартин откинулся на спинку скамейки и посмотрел на собеседницу.
— Как насчет Энн и Анджелы? Они явно считают меня исчадием ада.
Мартин взглянул на двух женщин.
— Хотя бы у одной из них есть лодка?
— Муж Энн завзятый рыбак. У него двухмоторный катер, который может пересечь озеро за пять минут. Впрочем, думаю, я бы услышала. Он ревет громче курьерского поезда.
— Но вы ведь говорили, что спали. Стефани молча пожала плечами.
— Ну а другие? Например, эта ваша неудавшаяся знаменитость Эвелин Сюзан? Стефани расхохоталась.
— Шутите? Она ни за что не рискнет испачкать свои туфли только ради того, чтобы швырнуть камень в мое окно. Хотя не сомневаюсь, что швырнуть его она способна. Взгляните на ее руки. Они созданы для того, чтобы горы ворочать, вам не кажется?
Оба посмотрели на сверх меры разодетую, суетливую женщину и засмеялись. Несколько минут спустя к ним подошли Фрэнк и Мэрион. Фрэнк рассказал Мартину об остальных гостях, а Стефани и Мэрион время от времени вставляли замечания.
К тому времени, когда спустились сумерки, большинство гостей разъехались. Чета Смайли отбывала последней. Фрэнк нес на руках Кортни, юбка которой была перепачкана в соусе, а одна из кроссовок потерялась.
— Поищи потом эту туфлю, Мартин. В наши дни они стоят целое состояние! — крикнула Мэрион, подходя к машине. В руках она держала штук десять грязных пластиковых контейнеров. — К тому же я покупала их ей на вырост!
Мартин пообещал найти кроссовку и, когда Мэрион и Фрэнк отъехали, повернулся к Стефани.
— Вам обязательно уходить прямо сейчас? Может быть, выпьем на сон грядущий? У меня есть шартрез.
В свете полной луны он, казалось, гипнотизировал ее взглядом. Где-то неподалеку, у озера, ухнула сова. Стефани поежилась и вдруг поняла, что имел в виду ее отец, когда говорил об искушении.
— Думаю, мне лучше отправиться домой. Мартин протянул руку и, отведя пальцем прядь волос с ее щеки, заправил за ухо.
— Почему это лучше? — спросил он. — Что плохого в том, чтобы выпить?
— Но я… Мне завтра рано вставать. На радиостанции скопилось много текущей работы. Занимаясь передачей, я подзапустила…
Это был такой патентованный предлог, что Мартин не смог ничего возразить. На мгновение она подумала, что он будет спорить, — может быть, даже надеялась на это? Но Мартин в знак согласия опустил голову.
— Тогда ладно. Вам, конечно, виднее. Они пошли к ее машине. Стефани уже жалела о своих словах, но не знала, как взять их обратно. Она открыла было рот, чтобы попытаться это сделать, как вдруг резко остановилась. Мартин немедленно напрягся.
— Что случилось?
Не говоря ни слова, она показала на машину. Все четыре колеса были спущены, а шины искромсаны.
Глава 5
Голос был робкий, смущенный. Наверное, подросток, предположила Стефани, хотя непонятно, мальчик это или девочка.
— Он касается вашей темы, — промямлил слушатель. — Ну, той, про нетрадиционную ориентацию.
— Да, продолжайте.
— Мне просто хотелось узнать… ну, как определить, хочешь ты кого-то или нет.
— Некоторые полагают, что дело не в желаниях. Сексуальная ориентация — а именно о ней мы сейчас говорим — врожденное свойство, считают они. Знаете, как, например, синие глаза и черные волосы. Твердый подбородок и широкие плечи. — Как только слова слетели с губ, Стефани сообразила, что описывает стоящего у нее перед глазами Мартина. Она тряхнула головой и продолжила:
— Некоторые полагают, что человека естественным образом влечет к представителю того или иного пола и с этим ничего не поделаешь. Вы встречаете кого-то, влюбляетесь в него — и его пол не имеет никакого значения.
— А это можно изменить? Я хочу сказать — избавиться от такого влечения?
— Одни считают, что можно, — осторожно ответила Стефани. — Другие придерживаются противоположного мнения. Ваш вопрос касается собственной самоидентификации?
— Нет! Не-ет. Совсем нет. Я… я-то знаю, что мне нравится. Просто… у меня есть друг. Я хочу узнать для него… хмм… для нее.
Сердце Стефани наполнилось сочувствием. Бедный ребенок совсем запутался и был отчаянно смущен.
— Понимаю. Важно сказать вашему другу, что потребуется некоторое время, чтобы во всем этом разобраться. Вашему другу сейчас нелегко, но в молодости все дается с трудом. Став старше, мы начинаем лучше понимать жизнь.
— Да, верно. — В голосе звонившего звучало облегчение. — Ух, спасибо вам большое. В этом и правда что-то есть. Я хочу сказать, спешить-то некуда, так? У меня вся жизнь впереди… у него… то есть у нее… чтобы решить. Спасибо.
Саманта включила музыкальную заставку. Стефани с усталым вздохом встала и распрямила плечи. Дверь в студию открылась, ила пороге появилась Дженетт.
— Отличная передача! Стефани прогнула спину.
— Ты думаешь?
— Я знаю! — От Дженетт слов одобрения обычно было не дождаться, и Стефани не верила собственным ушам. Начальница подняла вверх большой палец. — Великолепно!
Субботнее утро выдалось жарким, а день обещал быть еще жарче. Мартин надел шорты и бейсболку и отправился к озеру. Пришло время всерьез порыбачить.
Загрузив в ветхую плоскодонку Фрэнка битком набитую сумку-холодильник и большой пластмассовый садок, он забрался в нее сам и поплыл к середине озера. Пять минут спустя в одной его руке уже была удочка, а в другой — бутылка «Бадвайзера». Он откинулся на спинку сиденья и испустил удовлетворенный вздох. Лучшего просто не может быть.
Стоило ему закрыть глаза, как образ Стефани Митчелл тут же завладел его мыслями. Стефани, стоящей у его джипа и мягким взглядом больших карих глаз словно бы проникающей в самую душу. Мартин тряхнул головой. Господи, она красивая женщина! А этот голос!
Вчера днем он прослушал «Добавьте остренького» от начала до конца — как, несомненно, и все жители Стонвилла, — и хрипловатый чувственный голос снова заставил его думать о вещах, о которых не стоило бы. Например, о ее белье. Соответствует ли оно голосу или ее внешнему виду? Оно простое и целомудренное или же кружевное и прозрачное? Из дешевого супермаркета или из «Тайных желаний»?
Он отдался на волю фантазиям и очнулся только два часа спустя — после бесконечно повторяющегося сна об одном и том же. Потный, обгоревший на солнце и безмерно возбужденный, он мог привести себя в норму только одним способом. Мартин встал, стянул шорты и прыгнул в озеро. От холодной воды у него захватило дух и пропали все улики, свидетельствовавшие о грешных мыслях о Стефани.
Минут пятнадцать он плавал вокруг лодки, затем опять забрался в нее и направил к домику. Слабенький мотор стрекотал не громче швейной машинки. Через несколько минут Мартин подплыл к причалу, выскочил из лодки, прихватив одежду и садок, и стал подниматься по склону к лачуге.
Голоса он услышал слишком поздно, чтобы успеть что-либо предпринять.
Мэрион Смайли заметила его первой.
— Эй, Мартин!.. Ух ты! Ты ловил рыбу или что? — Словно пытаясь сгладить неловкость, она заговорила снова и с опозданием объяснила, почему за ее спиной стоят не меньше пятидесяти незнакомцев, которые с удивлением пялятся на него. — Мы… устраиваем вечеринку в твою честь! Чтобы познакомить тебя со всеми! Наверняка они захотят узнать, все ли у тебя в порядке, а? — Она разразилась смехом.
Мартин слабо улыбнулся, жалея, что в руках у него, кроме потрепанных шортов и пластикового садка, ничего нет. Слава Богу, что он купил самый большой.
— Привет, Мэрион, — сказал он со всем достоинством, на которое был способен в данной ситуации. — Я не готовился к вечеринке, иначе оделся бы поприличнее.
Откуда-то из толпы вынырнул Фрэнк и присоединился к Мэрион. У него в руках были две бутылки. Одну он протянул Мартину, и на лице его тут же появилось выражение насмешливого сожаления.
— Я принес тебе пиво. Но поскольку руки у тебя заняты, то с этим, наверное, следует подождать, а?
Мартин заскрежетал зубами.
— Если хочешь помочь мне, приятель, принеси полотенце или что-нибудь в этом роде.
Проигнорировав слова Мартина, Фрэнк опустил взгляд, а потом снова поднял его.
— Ты всегда рыбачишь голяком? А как комары? Не досаждают?
— Было жарко. Я искупался. Хотел вернуться в дом, принять душ, а потом одеться. Как уже сказал… я не готовился к вечеринке.
Краем глаза Мартин заметил какое-то движение, а когда увидел, кто это, застонал. Стефани Митчелл. Великолепно! Просто великолепно! На ней были белые шорты и обтягивающая майка без рукавов, вокруг талии она обвязала легкую рубашку. Ее ноги казались бесконечными. Она изо всех сил старалась не улыбнуться, но, подойдя к Мэрион и Фрэнку, не смогла больше сдерживаться и рассмеялась. Ее глаза искрились, а смех был таким же глубоким и чувственным, как голос.
— Здравствуйте, Мартин! У нас на сегодня здесь намечено барбекю. Наверное, Мэрион забыла вас предупредить, да?
При виде этой заразительно-веселой улыбки и при звуке волнующего голоса Мартин ничего не смог с собой поделать и улыбнулся тоже.
— Нет, ну что вы! Конечно же я знал. Мы в Мемфисе одеваемся на барбекю только так. Разве вам это неизвестно?
Их взгляды встретились. Глаза Стефани по-прежнему смеялись, но выражение их неуловимо изменилось.
— Нет, эта мода почему-то прошла мимо меня, — протянула она. — Однако мысль интересная. Ну а что, если вы капнете соусом куда не следует?
— Ну, это зависит от…
Вот теперь ее глаза определенно сияли. Мартин в этом не сомневался.
— От чего?
— От того, куда упадет капля и насколько хорошим другом окажется человек, сидящий рядом с тобой.
Прежде чем Стефани успела ответить, подошла Мэрион и протянула Мартину большое махровое полотенце. Разговаривая со Стефани, он даже не заметил, что она уходила.
— Ты все еще тут, Мартин! Прикройся и ступай в дом переодеться! Мы поставим столики и все здесь приготовим.
Не отрывая взгляда от Стефани, Мартин взял полотенце и обмотал его вокруг талии. Это было нелегко, учитывая, что приходилось одной рукой держать садок, но он не мог отпустить ни того, ни другого. Стефани посмотрела, как он справляется с сине-белым полотенцем, затем лениво подняла взгляд к лицу Мартина, повернулась и зашагала прочь.
— О Боже мой! Ты видела этот зад? — Саманта стояла, широко распахнув глаза, с банкой пива в одной руке и шампуром — в другой. — Ты это видела, Стефани? Он потрясающий мужчина. Просто потрясающий!
Стефани отпила пива.
— Да, я это видела, и да, это потрясающе. — Ее голос звучал мрачно.
Саманта удивленно уставилась на подругу.
— Какие у тебя проблемы? Он смотрит на тебя, словно на последний кусочек яблочного пирога, и ты, если не ошибаюсь, бросаешь на него отнюдь не равнодушные взгляды.
— Он здесь не для того, Саманта! Он обосновался в Стонвилле, чтобы ловить рыбку и пить пиво. Мне не нужен такой мужчина! Я удеру отсюда при первой же возможности, ты не забыла?
— Ах да, верно! На минутку запамятовала. Ты терпеть не можешь родной город и все, что с ним связано. Именно поэтому и живешь здесь безвыездно целых шесть лет…
Эти слова оказались подобны удару хлыста. Стефани прищурившись посмотрела на подругу.
— Если у тебя есть что сказать — давай, не стесняйся.
Саманта вцепилась зубами в кусочек мяса.
— Хорошо, — проговорила она с набитым ртом. — Хочешь по-честному? Я думаю, ты используешь своих родителей как предлог, для того чтобы оставаться здесь. Я думаю, что на самом деле ты любишь Стонвилл и всех идиотов, которые его населяют, и даже если уедешь, то скорее всего вернешься уже через неделю. — Она помахала шампуром перед носом Стефани. — Вот что я думаю.
— В таком случае ты заблуждаешься! — выпалила Стефани. — Кроме того, кто это здесь умер и оставил тебе в наследство должность психолога?
Саманта усмехнулась.
— Тот же, кто завещал тебе должность эксперта по сексуальным вопросам!
Изобразив крайнюю степень возмущения, Стефани резко повернулась — и бросилась к столу с закусками. Глубоко в душе она опасалась, что Саманта, возможно, права. Стефани и сама часто задавалась таким вопросом, но думать об этом сегодня не собиралась. Сегодня она хотела жареного на углях мяса, пива и ничего более волнующего и тревожного, чем обмен взглядами с Мартином. У которого был потрясающий зад и потрясающее все остальное, насколько она смогла увидеть, — а увидела она, к сожалению, немногое. Проклятье, до чего большой этот садок!
Как только Стефани подошла к столу, рядом возник предмет ее размышлений. Он держал пустую тарелку, которую собирался наполнить. Мартин усмехнулся и вытянул вперед руки.
— Ну как, так лучше?
Нет! Теперь на Мартине были обрезанные до колен джинсы и черная тенниска, скрывающая мускулистую грудь и впечатляющие бицепсы.
— Скажем, просто приличнее, — ответила Стефани. — Вас это устраивает? Мартин кивнул.
— Хватайте тарелку, а потом я бы хотел, чтобы вы рассказали обо всех этих людях, топчущих мою лужайку.
Стефани сделала, как он велел. И, набрав закусок, они вместе направились к столику, который кто-то поставил под раскидистым дубом. Мартин уселся рядом с ней на скамейке ближе, чем это сделала бы она, но Стефани не возражала. Напор его бедра вовсе не казался ей неприятным, а где-то на полпути от наготы до приличного вида он успел приобрести и легкий свежий аромат лосьона после бритья.
— Ладно, — сказал Мартин, когда они уселись. — Расскажите мне, что это за народ. Она кивком указала в сторону крыльца.
— Вон там мои мама и папа. Вы с ними еще незнакомы?
— Нет, слава Богу. Надеюсь, они опоздали и пропустили мой выход из озера. Стефани улыбнулась.
— Две женщины рядом с ними — это Анджела Браун и Энн Пибоди. Они работают на радиостанции. Уверена, эти особы прожужжали папе все уши о том, как грешна моя программа, и ждут не дождутся воскресной службы, чтобы обсудить это с остальными прихожанами.
Мартин кивнул.
— А вон та? — Он указал бутылкой пива. — Довольно живописный персонаж. Она слишком тепло одета, явно не по погоде. И как ей удается добиться того, что волосы как будто стоят над головой?
Стефани могла ответить, даже не глядя в ту сторону, куда показывал Мартин.
— Это Эвелин Сюзан Арчер. Тетка Фрэнка, с которой он неоднократно ругался. Со мной ей тоже не повезло. Я пригласила ее в мою передачу в качестве эксперта по кулинарии, но, услышав первый вопрос, она одарила меня таким взглядом, словно я вонзила ей нож в спину.
— Вы же не отвечаете за вопросы слушателей.
— Объясните это, пожалуйста, ей. — Стефани покачала головой. — У нее были планы стать звездой радиоэфира, сбыться которым уже явно не суждено. Она удалилась в ярости и с тех пор не разговаривает со мной.
Стефани махнула в сторону Дженетт Паркер и Саманты. Женщины стояли у столика с десертом, поклевывая пирожные вместе с Колином Уэйнрайтом. Скользкий и наглый тип, он явно навязал им свое общество — сами они не пригласили бы его ни за что.
— А вон там моя начальница и моя лучшая подруга, Дженетт и Саманта, с Колином Уэйнрайтом. Он недавно работает на станции. — Стефани рассмеялась. — Саманта полагает, что наша начальница кому-то заплатила, чтобы в мое окно бросили камень. Это якобы должно было подстегнуть меня и заставить хотя бы назло вести эту программу. Вот глупость-то! — Продолжая хихикать, она взглянула на Мартина, разглядывающего Дженетт отнюдь с не праздным интересом. — Саманта на самом деле так не думает, — сказала Стефани. — Она просто шутила. Дженетт не способна на такое.
Мартин повернулся и буквально просверлил ее взглядом.
— Вы в этом уверены?
Уверена ли она? Стефани вдруг посерьезнела и задумалась. Дженетт действительно способна на все ради процветания радиостанции. Она была холодной, жесткой и расчетливой и играла по-мужски. И все же…
— Не думаю, что она сделала бы что-то, способное причинить мне вред.
— Тот камень и не причинил вам вреда. Вы спали. Любой, заглянувший в окно, мог бы удостовериться, что вас нет поблизости.
Прикусив нижнюю губу, Стефани медленно покачала головой, прежде чем ответить.
— Это не в ее стиле. Дженетт действует в открытую. Она сразу и без утайки сказала мне, что хочет, чтобы я делала эту передачу, и объяснила, почему она этого хочет.
— А как насчет вашей подруги Саманты? Может быть, у нее были какие-то причины?
— О Господи, нет! Саманта еще более прямолинейна, чем Дженетт. — Стефани покачала головой. — Нет. Ни в коем случае.
— Тогда кто же? — Промокнув рот сине-красно-белой бумажной салфеткой, Мартин откинулся на спинку скамейки и посмотрел на собеседницу.
— Как насчет Энн и Анджелы? Они явно считают меня исчадием ада.
Мартин взглянул на двух женщин.
— Хотя бы у одной из них есть лодка?
— Муж Энн завзятый рыбак. У него двухмоторный катер, который может пересечь озеро за пять минут. Впрочем, думаю, я бы услышала. Он ревет громче курьерского поезда.
— Но вы ведь говорили, что спали. Стефани молча пожала плечами.
— Ну а другие? Например, эта ваша неудавшаяся знаменитость Эвелин Сюзан? Стефани расхохоталась.
— Шутите? Она ни за что не рискнет испачкать свои туфли только ради того, чтобы швырнуть камень в мое окно. Хотя не сомневаюсь, что швырнуть его она способна. Взгляните на ее руки. Они созданы для того, чтобы горы ворочать, вам не кажется?
Оба посмотрели на сверх меры разодетую, суетливую женщину и засмеялись. Несколько минут спустя к ним подошли Фрэнк и Мэрион. Фрэнк рассказал Мартину об остальных гостях, а Стефани и Мэрион время от времени вставляли замечания.
К тому времени, когда спустились сумерки, большинство гостей разъехались. Чета Смайли отбывала последней. Фрэнк нес на руках Кортни, юбка которой была перепачкана в соусе, а одна из кроссовок потерялась.
— Поищи потом эту туфлю, Мартин. В наши дни они стоят целое состояние! — крикнула Мэрион, подходя к машине. В руках она держала штук десять грязных пластиковых контейнеров. — К тому же я покупала их ей на вырост!
Мартин пообещал найти кроссовку и, когда Мэрион и Фрэнк отъехали, повернулся к Стефани.
— Вам обязательно уходить прямо сейчас? Может быть, выпьем на сон грядущий? У меня есть шартрез.
В свете полной луны он, казалось, гипнотизировал ее взглядом. Где-то неподалеку, у озера, ухнула сова. Стефани поежилась и вдруг поняла, что имел в виду ее отец, когда говорил об искушении.
— Думаю, мне лучше отправиться домой. Мартин протянул руку и, отведя пальцем прядь волос с ее щеки, заправил за ухо.
— Почему это лучше? — спросил он. — Что плохого в том, чтобы выпить?
— Но я… Мне завтра рано вставать. На радиостанции скопилось много текущей работы. Занимаясь передачей, я подзапустила…
Это был такой патентованный предлог, что Мартин не смог ничего возразить. На мгновение она подумала, что он будет спорить, — может быть, даже надеялась на это? Но Мартин в знак согласия опустил голову.
— Тогда ладно. Вам, конечно, виднее. Они пошли к ее машине. Стефани уже жалела о своих словах, но не знала, как взять их обратно. Она открыла было рот, чтобы попытаться это сделать, как вдруг резко остановилась. Мартин немедленно напрягся.
— Что случилось?
Не говоря ни слова, она показала на машину. Все четыре колеса были спущены, а шины искромсаны.
Глава 5
— Ступайте в дом! — Голос Мартина звучал мрачно. Он не думал, что тот, кто изрезал шины, был еще здесь, но не хотел тревожиться за Стефани и без конца оглядываться по сторонам. — Немедленно! Заприте дверь и сидите там, пока я не вернусь!
Она без единого звука бросилась к домику. Услышав, как захлопнулась дверь, Мартин начал медленно обходить вокруг машины. При свете полной луны было видно как днем. В серебристой пыли отпечаталось множество следов, но ничего примечательного. Ботинки, теннисные туфли… Кто-то был даже на каблуках-шпильках. Любой из их компании мог совершить этот акт вандализма. Или же кто-то мог подойти со стороны и сделать это, пока они ели мясо.
Мартин повнимательнее присмотрелся к машине. На ней не было ни пятнышка — ни отпечатка руки на дверцах, ни брызг грязи. Он отступил на шаг и покачал головой. Злостное хулиганство или еще одно предупреждение? Легкий шорох и движение на ветровом стекле привлекли его внимание, и он заметил клочок бумаги, засунутый под один из дворников. Кончиками пальцев Мартин осторожно вытащил записку и прочитал. Печатные буквы были легко различимы в лунном свете, падающем через его плечо.
Это второе предупреждение. Стонвиллу не нужна похабщина!
С посланием в руке Мартин вошел в дом. Стефани стояла в центре маленькой гостиной Фрэнка, освещенная светом единственной лампы. Она облизывала губы, стараясь скрыть нервозность. Однако ее выдавали крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев. Стефани бросила быстрый взгляд на бумажку и потянулась было к ней, но Мартин поспешно отдернул руку.
— Нет… мы можем стереть отпечатки.
Стефани выглядела растерянной, однако кивнула.
— Ч-что там написано?
Мартин показал ей записку, и Стефани прочла ее. Закончив, она подняла на него глаза и просто сказала:
— Вот дерьмо!
— Да, только так все это и можно назвать. — Он покачал головой. — Каким идиотом нужно быть, чтобы так неистовствовать из-за какой-то несчастной радиопередачи? Я не могу этого понять!
— Это Стонвилл, — вздохнула Стефани, медленно опускаясь в древнее кресло-качалку.
— Я позвоню Фрэнку. Его нужно поставить в известность.
Шериф снял трубку после второго гудка и в молчании выслушал отчет Мартина.
— Я немедленно выезжаю.
— В этом нет необходимости. Машина никуда не денется, и я уже осмотрел ее не менее внимательно, чем это сделал бы ты. Просто заскочи сюда утром. Я передам тебе записку. На первой нашли какие-нибудь отпечатки?
— Да нет. Это может растянуться не на одну неделю. Возможно, теперь, когда у нас есть вторая, дело пойдет быстрее.
Они поговорили еще пару минут, и Мартин повесил трубку. Когда он вернулся в гостиную, Стефани посмотрела на него. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.
— Уму непостижимо! — выпалила она. — Чего этот болван добивается?
Мартин сел на диван, и старые пружины жалобно застонали под его весом.
— Вы пытаетесь найти здесь какую-то логику, Стефани. Кто бы ни сделал это, он, возможно, рассуждает совсем иначе, нежели вы и я. — Стефани кивнула, и Мартин заговорил снова:
— Вы испугались?
Она потеребила золотую цепочку на шее.
— Немного.
— Хотите остаться здесь? Их глаза встретились, и пальцы Стефани замерли.
— Я… думаю, нет.
— Почему?
Она помедлила, а когда заговорила, в ее голосе появилась непреднамеренная чувственная хрипотца.
— Возможно, здесь я буду в еще меньшей безопасности.
— Я могу лечь на диване.
— Но, тем не менее, вы этого не сделаете. Стефани были права, и Мартин понимал это. Ну и что? Это ведь должно было случиться, не так ли? С того самого дня, когда впервые услышал ее голос, Мартин знал, чем все закончится. Знал, что он хочет, чтобы это случилось.
Стефани медленно встала.
— Не могли бы вы просто отвезти меня домой? Думаю, это будет самым благоразумным.
Мартин тоже встал, не отрывая от нее пристального взгляда.
— Вы всегда поступаете благоразумно?
Рот Стефани слегка приоткрылся, она глотнула воздуха. Мартин видел, как вздымается и опускается ее грудь под майкой.
— Не всегда, но в этом случае так будет лучше. Вам не кажется?
Мартин не ответил, просто не нашел слов. Он достал из кармана ключи, повернулся и вышел из дому. Секунду спустя позади он услышал шаги Стефани.
Когда Мартин остановил свой джип у дома Стефани, она по-прежнему пребывала в оцепенении. В оцепенении, в страхе и в такой растерянности, каких не испытывала еще ни разу в жизни. Стефани Митчелл была решительной женщиной. Но она испытала такое огромное искушение сказать «да» и провести ночь с Мартином, что это потрясло ее.
Он заставил ее мечтать о всяких безрассудствах.
Мартин вышел из машины. Обогнув ее, открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь выбраться Стефани. Она оперлась на теплую ладонь и соскользнула с сиденья. Однако Мартин не отступил в сторону. Вместо этого, глядя на Стефани, сделал еще один шаг к ней.
Большая часть его лица тонула в тени, отбрасываемой каштаном, ветви которого простирались над половиной дворика. Но Стефани чувствовала напряжение во всем теле Мартина. Оно исходило от него и обволакивало Стефани, словно некое электрическое поле. Она чувствовала себя пойманной в ловушку.
— Сначала в дом зайду я, — сказал он. — Нужно проверить, не ждет ли вас там нечто неприятное. А потом я уеду. Обещаю.
— Хорошо, — ответила она.
Но ни один из них не двинулся с места.
Очень медленно Мартин поднял руки и обхватил ладонями лицо Стефани. Ее обожгло это прикосновение. На несколько мгновений его пальцы замерли, а затем правая ладонь скользнула к затылку и, поддерживая сзади ее голову, повернула так, чтобы Стефани смотрела ему прямо в глаза.
На миг ей показалось, будто Мартин хочет что-то сказать, но он вдруг словно передумал и, опустив голову, стал целовать ее.
Его губы были мягче и требовательнее, чем она предполагала. Когда язык Мартина скользнул вперед, Стефани поняла, что он не из тех мужчин, которые просто целуют женщину, — он ждет большего. Он хочет воздаяния за то, что дает, — и немедленно.
Мгновение она колебалась, а затем ей показалось просто невозможным не ответить на этот поцелуй. Она обхватила руками его за талию, он обнял ее, и тела их слились.
Восторг, которого она давно не испытывала — да и испытывала ли вообще? — охватил Стефани. Вместе с ним по всему телу разлилось восхитительное тепло. Пожар разгорался медленно, но когда вспыхнул, то с неистовой силой. Она хотела Мартина. Хотела, чтобы их обнаженные влажные тела сплелись, поблескивая в лунном свете посреди сбитых простыней.
Мартин опустил руки. Шорты были короткими, и Стефани вскоре почувствовала, как его пальцы уже скользят по обнаженной плоти, впиваясь в нее.
На несколько мгновений оба замерли в таком положении. У Стефани кружилась голова. Наконец она судорожно втянула в себя воздух и отпрянула. В, ней пробудились остатки здравого смысла.
— Я… я этого… не планировала, — выдавила она из себя.
Мартин посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век.
— Нельзя же планировать все.
— Можно.
— Зачем?
— Я привыкла так делать.
— Тогда, может быть, пора менять привычки, Стефани? — Он произнес ее имя раскатисто, и ее тело автоматически откликнулось на эти звуки. Да!
— Нет. — Она покачала головой. — Л-лучше планировать. Так легче избежать неожиданностей.
— Неожиданностей избежать невозможно, дорогая. Это жизнь.
Мартин обнял ее еще крепче, и Стефани показалось, что он опять собирается поцеловать ее. Но он этого не сделал — отстранился и, оставив ее на террасе, вошел в дом. Там, разумеется, все было в порядке, и несколько минут спустя Мартин уехал, пообещав Стефани помочь завтра с машиной. Она легла в постель, но провела ночь без сна.
Фрэнк приехал рано утром, раньше, чем хотелось бы Мартину. Всю ночь он бессонно ворочался с боку на бок, мечтая о карих глазах. В конце концов он встал, но был не готов принимать гостей — во всяком случае Фрэнка.
Входная дверь жалобно скрипнула, когда шериф открыл ее.
— Ты дома?
— Я здесь! В ванной!
Ветхий пол застонал под тяжелыми мужскими шагами. Фрэнк остановился на пороге ванной, глядя на отражение Мартина в запотевшем зеркале. Тот скреб лезвием правую щеку.
— Я видел машину, — сказал шериф. — Жуть какая-то!
Мартин кивнул.
— Это сумасшедший. Он мог бы достичь своей цели, просто проколов шины. Фрэнк прислонился к косяку.
— Есть идеи?
Она без единого звука бросилась к домику. Услышав, как захлопнулась дверь, Мартин начал медленно обходить вокруг машины. При свете полной луны было видно как днем. В серебристой пыли отпечаталось множество следов, но ничего примечательного. Ботинки, теннисные туфли… Кто-то был даже на каблуках-шпильках. Любой из их компании мог совершить этот акт вандализма. Или же кто-то мог подойти со стороны и сделать это, пока они ели мясо.
Мартин повнимательнее присмотрелся к машине. На ней не было ни пятнышка — ни отпечатка руки на дверцах, ни брызг грязи. Он отступил на шаг и покачал головой. Злостное хулиганство или еще одно предупреждение? Легкий шорох и движение на ветровом стекле привлекли его внимание, и он заметил клочок бумаги, засунутый под один из дворников. Кончиками пальцев Мартин осторожно вытащил записку и прочитал. Печатные буквы были легко различимы в лунном свете, падающем через его плечо.
Это второе предупреждение. Стонвиллу не нужна похабщина!
С посланием в руке Мартин вошел в дом. Стефани стояла в центре маленькой гостиной Фрэнка, освещенная светом единственной лампы. Она облизывала губы, стараясь скрыть нервозность. Однако ее выдавали крепко стиснутые руки с побелевшими костяшками пальцев. Стефани бросила быстрый взгляд на бумажку и потянулась было к ней, но Мартин поспешно отдернул руку.
— Нет… мы можем стереть отпечатки.
Стефани выглядела растерянной, однако кивнула.
— Ч-что там написано?
Мартин показал ей записку, и Стефани прочла ее. Закончив, она подняла на него глаза и просто сказала:
— Вот дерьмо!
— Да, только так все это и можно назвать. — Он покачал головой. — Каким идиотом нужно быть, чтобы так неистовствовать из-за какой-то несчастной радиопередачи? Я не могу этого понять!
— Это Стонвилл, — вздохнула Стефани, медленно опускаясь в древнее кресло-качалку.
— Я позвоню Фрэнку. Его нужно поставить в известность.
Шериф снял трубку после второго гудка и в молчании выслушал отчет Мартина.
— Я немедленно выезжаю.
— В этом нет необходимости. Машина никуда не денется, и я уже осмотрел ее не менее внимательно, чем это сделал бы ты. Просто заскочи сюда утром. Я передам тебе записку. На первой нашли какие-нибудь отпечатки?
— Да нет. Это может растянуться не на одну неделю. Возможно, теперь, когда у нас есть вторая, дело пойдет быстрее.
Они поговорили еще пару минут, и Мартин повесил трубку. Когда он вернулся в гостиную, Стефани посмотрела на него. Она казалась скорее рассерженной, чем встревоженной.
— Уму непостижимо! — выпалила она. — Чего этот болван добивается?
Мартин сел на диван, и старые пружины жалобно застонали под его весом.
— Вы пытаетесь найти здесь какую-то логику, Стефани. Кто бы ни сделал это, он, возможно, рассуждает совсем иначе, нежели вы и я. — Стефани кивнула, и Мартин заговорил снова:
— Вы испугались?
Она потеребила золотую цепочку на шее.
— Немного.
— Хотите остаться здесь? Их глаза встретились, и пальцы Стефани замерли.
— Я… думаю, нет.
— Почему?
Она помедлила, а когда заговорила, в ее голосе появилась непреднамеренная чувственная хрипотца.
— Возможно, здесь я буду в еще меньшей безопасности.
— Я могу лечь на диване.
— Но, тем не менее, вы этого не сделаете. Стефани были права, и Мартин понимал это. Ну и что? Это ведь должно было случиться, не так ли? С того самого дня, когда впервые услышал ее голос, Мартин знал, чем все закончится. Знал, что он хочет, чтобы это случилось.
Стефани медленно встала.
— Не могли бы вы просто отвезти меня домой? Думаю, это будет самым благоразумным.
Мартин тоже встал, не отрывая от нее пристального взгляда.
— Вы всегда поступаете благоразумно?
Рот Стефани слегка приоткрылся, она глотнула воздуха. Мартин видел, как вздымается и опускается ее грудь под майкой.
— Не всегда, но в этом случае так будет лучше. Вам не кажется?
Мартин не ответил, просто не нашел слов. Он достал из кармана ключи, повернулся и вышел из дому. Секунду спустя позади он услышал шаги Стефани.
Когда Мартин остановил свой джип у дома Стефани, она по-прежнему пребывала в оцепенении. В оцепенении, в страхе и в такой растерянности, каких не испытывала еще ни разу в жизни. Стефани Митчелл была решительной женщиной. Но она испытала такое огромное искушение сказать «да» и провести ночь с Мартином, что это потрясло ее.
Он заставил ее мечтать о всяких безрассудствах.
Мартин вышел из машины. Обогнув ее, открыл дверцу и протянул руку, чтобы помочь выбраться Стефани. Она оперлась на теплую ладонь и соскользнула с сиденья. Однако Мартин не отступил в сторону. Вместо этого, глядя на Стефани, сделал еще один шаг к ней.
Большая часть его лица тонула в тени, отбрасываемой каштаном, ветви которого простирались над половиной дворика. Но Стефани чувствовала напряжение во всем теле Мартина. Оно исходило от него и обволакивало Стефани, словно некое электрическое поле. Она чувствовала себя пойманной в ловушку.
— Сначала в дом зайду я, — сказал он. — Нужно проверить, не ждет ли вас там нечто неприятное. А потом я уеду. Обещаю.
— Хорошо, — ответила она.
Но ни один из них не двинулся с места.
Очень медленно Мартин поднял руки и обхватил ладонями лицо Стефани. Ее обожгло это прикосновение. На несколько мгновений его пальцы замерли, а затем правая ладонь скользнула к затылку и, поддерживая сзади ее голову, повернула так, чтобы Стефани смотрела ему прямо в глаза.
На миг ей показалось, будто Мартин хочет что-то сказать, но он вдруг словно передумал и, опустив голову, стал целовать ее.
Его губы были мягче и требовательнее, чем она предполагала. Когда язык Мартина скользнул вперед, Стефани поняла, что он не из тех мужчин, которые просто целуют женщину, — он ждет большего. Он хочет воздаяния за то, что дает, — и немедленно.
Мгновение она колебалась, а затем ей показалось просто невозможным не ответить на этот поцелуй. Она обхватила руками его за талию, он обнял ее, и тела их слились.
Восторг, которого она давно не испытывала — да и испытывала ли вообще? — охватил Стефани. Вместе с ним по всему телу разлилось восхитительное тепло. Пожар разгорался медленно, но когда вспыхнул, то с неистовой силой. Она хотела Мартина. Хотела, чтобы их обнаженные влажные тела сплелись, поблескивая в лунном свете посреди сбитых простыней.
Мартин опустил руки. Шорты были короткими, и Стефани вскоре почувствовала, как его пальцы уже скользят по обнаженной плоти, впиваясь в нее.
На несколько мгновений оба замерли в таком положении. У Стефани кружилась голова. Наконец она судорожно втянула в себя воздух и отпрянула. В, ней пробудились остатки здравого смысла.
— Я… я этого… не планировала, — выдавила она из себя.
Мартин посмотрел на нее из-под тяжелых полуопущенных век.
— Нельзя же планировать все.
— Можно.
— Зачем?
— Я привыкла так делать.
— Тогда, может быть, пора менять привычки, Стефани? — Он произнес ее имя раскатисто, и ее тело автоматически откликнулось на эти звуки. Да!
— Нет. — Она покачала головой. — Л-лучше планировать. Так легче избежать неожиданностей.
— Неожиданностей избежать невозможно, дорогая. Это жизнь.
Мартин обнял ее еще крепче, и Стефани показалось, что он опять собирается поцеловать ее. Но он этого не сделал — отстранился и, оставив ее на террасе, вошел в дом. Там, разумеется, все было в порядке, и несколько минут спустя Мартин уехал, пообещав Стефани помочь завтра с машиной. Она легла в постель, но провела ночь без сна.
Фрэнк приехал рано утром, раньше, чем хотелось бы Мартину. Всю ночь он бессонно ворочался с боку на бок, мечтая о карих глазах. В конце концов он встал, но был не готов принимать гостей — во всяком случае Фрэнка.
Входная дверь жалобно скрипнула, когда шериф открыл ее.
— Ты дома?
— Я здесь! В ванной!
Ветхий пол застонал под тяжелыми мужскими шагами. Фрэнк остановился на пороге ванной, глядя на отражение Мартина в запотевшем зеркале. Тот скреб лезвием правую щеку.
— Я видел машину, — сказал шериф. — Жуть какая-то!
Мартин кивнул.
— Это сумасшедший. Он мог бы достичь своей цели, просто проколов шины. Фрэнк прислонился к косяку.
— Есть идеи?