- ...Понимаете, я послезавтра уезжаю в Бейрут, - объяснила она, - а кроме Багдада, еще ничего не видела...
Малко чуть не закричал от радости: Бейрут! Это было как раз то, что нужно. Он не хотел посвящать Джемаля в свои замыслы относительно оружия. Иностранка подходила для этого гораздо лучше, правда, при условии ее согласия...
Когда она обернулась, Малко улыбнулся ей и сказал с легким поклоном:
- Я как раз тоже собирался съездить в Ниневию и с удовольствием пригласил бы вас. Если это, конечно, не нарушит ваших планов. Я вообще неравнодушен к археологии...
К такой бессовестной лжи он прибегал крайне редко. Музыкантша покраснела. Предложение Малко явно пришлось ей по душе - и не только из-за Ниневии. Однако она была не из тех, кто бросается мужчинам на шею.
- Не знаю, удобно ли мне соглашаться, - кокетливо протянула она. - Вы, наверное, и так едете не один, а нас четверо...
- Ничего, - успокоил ее Малко. - Во-первых, я еду один, а во-вторых, как раз нанял большую машину. К тому же вместе будет веселее.
Француженке ничего не оставалось, как согласиться. Малко предложил ей встретиться вечером и все окончательно обсудить.
Сыщики, сидевшие в холле, с умилением наблюдали за этой сценой. Эх, если бы все иностранцы предавались таким безобидным развлечениям!..
Как только француженка скрылась из виду, Малко попросил портье заказать ему на завтрашний день автомобиль.
Археология - наука полезная во всех отношениях.
Закрывшись в своем номере, он развернул полученную в кинозале бумажку. Его пальцы буквально кололо от волнения.
М-да, аппетит у курдов был что надо! На бумажке корявым почерком по-английски значилось:
"200 карабинов "маузер" 98 К 20 чехословацких базук 20 пулеметов МГ 42 100 000 патронов 7,65мм 2 тонны тротила".
Всего на добрых два контейнера! Внизу стояло лишь одно слово: "ГАЛАЛЬ" - горная столица мятежного Курдистана. Доставка обещала быть нелегкой. Кроме того, американское оружие в списке вообще не значилось, а это еще больше осложняло задачу. Пулеметы "МГ-42" и карабины были, например, немецкого производства. И все это нужно собрать меньше чем за неделю!
Теду Хейму предстояло сбросить несколько лишних килограммов веса, расплачиваясь за легкомыслие своих обещаний.
Подумав об американце, Малко вспомнил о загадочном полковнике-предателе по имени Абдул Хакмат. Теперь, когда на горизонте забрезжило решение задачи, он мог пригодиться. При условии, что не окажется, подобно доктору Шавулю, сухим опавшим листком.
Малко в последний раз просмотрел список оружия и сжег его в пепельнице, чтобы не искушать судьбу. Теперь ему недоставало самой главной информации: о времени казни.
О том, чтобы проникнуть в помещение тюрьмы, не стоило и думать. Охранники могли занять организованную оборону, а группа Малко не годилась для открытого боя. Значит, день и час казни приобретали решающее значение: только в это время заключенные появятся во дворе.
Если полковник Хакмат обеспечит его этой информацией, он отправит все данные в Бейрут и на этом закончит связь. В нужный день придет помощь из-за рубежа.
Француженка уезжала через день. Нужно было постараться, чтобы к ее отъезду он полностью располагал необходимыми сведениями. Времени оставалось немного, и Малко не собирался либеральничать с полковником Хакматом. И уж тем более посвящать его в свои планы.
Оставалось только надеяться, что иракский офицер проявит понимание. Другого способа добыть такие серьезные данные у Малко не было.
Вся операция напоминала партию в электрический бильярд, где нужно было набрать как можно больше очков, используя ограниченное количество шаров.
Первым, но неудачным шаром стал доктор Шавуль. Второй - полковник Хакмат - должен был сработать за двоих.
Член штаба ВВС полковник Абдул Хакмат был человеком малозаметным и держался в стороне от политических баталий. Его досье в службе безопасности было совершенно чистым. Он проявлял достаточно гибкости и ума, чтобы не выделяться ни при одном из множества режимов, сменявшихся в Ираке за десять лет, и это позволило ему успешно обойти немало подводных камней.
Конечно, ему доводилось бомбить курдские деревни и расстреливать коммунистических лидеров, но при этом неизменно удавалось остаться в тени.
Если ему случалось приговаривать кого-нибудь к смерти, он не присутствовал при казни: его не слишком прельщало зрелище четвертования партизан с помощью двух русских грузовиков. У него была заветная мечта: получить должность военного атташе в Бейруте, так как зарубежные поездки, похоже ему не светили.
В 1963 году его направили в Иорданию командовать иракской воздушной эскадрой. Все свои отпуска он проводил в Бейруте, который казался ему настоящим райским уголком по сравнению с окруженным песчаной пустыней Амманом. Вот там-то и попал он в плохую компанию. Его лучший друг, иорданский майор, однажды признался ему, что работает на армейскую службу безопасности своей страны. Поначалу майор интересовался сущими пустяками, например, краткими сведениями о некоторых иракских офицерах.
Это не слишком шокировало майора Хакмата. Ведь Иордания была союзницей Ирака, одной из братских арабских стран. Иракский майор ничего не имел и против знакомства с несколькими милейшими штатскими англосаксонской наружности. Их карманы трещали от долларов, и майор Хакмат все еще предпочитал амманской офицерской столовой бейрутское казино.
Вечеринки в дружеской компании делались все продолжительнее. Везенье к везенью: вскоре Хакмат повстречал очаровательную молодую китаянку со сказочно длинными ногтями и бешеным темпераментом. Дальше события разворачивались по классическому сценарию: майор проиграл вчистую, и иорданский офицер охотно одолжил ему 20 000 динаров, чтобы выручить друга из этой маленькой неприятности.
Абдул Хакмат был так ему благодарен, что даже не догадался спросить, откуда у простого майора могла взяться такая крупная сумма, и, преисполненный признательности, сообщал иорданцу все новые и новые сведения.
Они все чаще виделись со своими зарубежными друзьями, а те с каждым разом становились все щедрее и любезнее. Дальше все произошло по давно отработанному плану: требование вернуть деньги, паника, предложение о сотрудничестве.
Абдул Хакмат предпочел поверить, что сообщаемая им информация не попадет за пределы дружественной Иордании - в этом его клятвенно заверил сам иорданский майор. Хакмат передал ему личные и политические характеристики на всех старших офицеров иракских ВВС: он имел доступ к этим документам, будучи Председателем высшего офицерского совета военно-воздушных сил.
Но в тот день, когда разговор коснулся более щекотливых вопросов например, боезапаса иракских частей и подразделений, - майор Хакмат спохватился и пригрозил иорданцу иракской службой безопасности.
Атмосферы праздника как не бывало.
Прекрасная китаянка куда-то исчезла. Иорданского майора словно подменили. Однажды вечером к Хакмату пришли двое неизвестных: они показали ряд документов, которые грозили ему немедленным расстрелом. Во время визитов в Бейрут он был много раз сфотографирован, записан на магнитофон, а один раз даже на кинопленку - во время любовных утех с китаянкой. Заодно ему сказали, что его информация попадала через посредство иорданского "друга" прямиком в ЦРУ.
Незнакомцы вели себя очень вежливо. По их словам, майору Хакмату ровным счетом ничего не угрожало. Пока что они больше не нуждались в его услугах. Пока что...
Чтобы выиграть время, Абдул Хакмат обещал им все что угодно. А затем поспешно попросился обратно в Багдад: там ему было спокойнее.
Мало-помалу он совершенно забыл, что где-то в мире есть люди, владеющие губительными для него документами. Ирак был герметично закрытым, отрезанным от остальной цивилизации миром. Американские агенты проникали сюда крайне редко, отдав этот сектор на попечение британцев.
И майор Хакмат, уже произведенный в полковники, забылся в обманчивой безмятежности. Его дочери выросли и поступили в Багдадский университет. Коллеги-офицеры питали к нему искреннюю симпатию, а органы безопасности давно перестали искать источник амманской утечки. С тех пор было расстреляно столько офицеров, что виновный наверняка должен был находиться среди них...
Все шло прекрасно до того самого дня, когда в его кабинете раздался этот ранний телефонный звонок.
Телефон зазвонил сразу же, как только полковник Хакмат сел за свой стол в Министерстве обороны. Звонил работник "Багдад-отеля", который вскоре соединил его с иностранцем, говорившим по-английски.
- Вам привет от господина Хуссейна, майора иорданской армии, произнес незнакомый голос. - Он просил, чтобы я позвонил вам, когда приеду в Багдад.
Полковника Хакмата пронзил панический страх, и он чуть было не бросил трубку. Кроме него, в кабинете никого не было, и это не вызвало бы подозрений. Однако он быстро справился с собой. В конце концов, звонить мог действительно кто-нибудь из друзей иорданца, не имеющих никакого отношения к той давней истории. Как бы то ни было, это следовало выяснить. И если незнакомый собеседник желал ему зла, от него не удалось бы отмахнуться; положив трубку на рычаг. К тому же службе прослушивания это могло показаться странным.
- Добро пожаловать в Ирак, - услышал полковник свой голос как бы со стороны. - Я с нетерпением жду новостей о господине Хуссейне...
Собеседник оказался не менее любезен. Хакмат пообещал прислать за ним в отель машину и закончил разговор. Затем зажег сигарету и попытался ни о чем не думать. Стояла великолепная погода, солнечный свет лился рекой в окно его кабинета. В течение следующего часа к нему в кабинет заглядывали многие друзья, чтобы поздороваться и переброситься парой слов.
Полковник позвонил жене и сказал, что обедать не придет.
На всякий случай он взял в ящике стола пистолет Токарева калибра 7,65 мм - подарок одного советского офицера - и положил его в карман кителя. Хотя на такие средства он, в общем-то, никогда не решался. В условленное время он разъяснил своему водителю задачу и стал ждать. Скоро все должно было встать на свои места.
Малко волновался едва ли не больше, чем человек, с которым ему предстояло встретиться. Теоретически он, конечно, мог оборвать карьеру и жизнь полковника Абдула Хакмата. Но здесь, в Багдаде, Малко не располагал для этого никакими средствами. Он уповал лишь на то, что полковник поверит ему на слово. Если Хакмат решит, что все это - блеф, Малко ждет тюрьма. И даже если впоследствии полковнику придется очень дорого заплатить за свою несговорчивость, ему, Малко, легче от этого не станет.
Швейцар Министерства обороны уважительно поприветствовал белокурого иностранца и дал ему в провожатые заспанного бородатого солдата. Водитель полковника остался в машине.
В коридорах министерства было грязно, краска со стен местами осыпалась. Офицеры, встречавшиеся Малко по дороге, бросали на него странные взгляды: в этом здании иностранцы появлялись не часто. Наконец его сопровождающий постучал в застекленную дверь.
Полковник Абдул Хакмат сделал надменное и бесстрастное яйцо и остался сидеть за столом. Но Малко, войдя, сразу понял, что полковник с трудом скрывает страх. Его полные мягкие губы слегка подрагивали; было заметно, что офицер изо всех сил старается держать себя в руках и думает сейчас не только о защите отечества.
- Садитесь, - бросил он Малко.
Разговор начался с обычных банальностей. Ливан, Иордания, ранняя весна в Багдаде... Но тут Малко небрежно ввернул слово, от которого полковник вздрогнул.
Это было имя молодой китаянки, которая доставила ему такие приятные минуты и так осложнила жизнь. Хакмат не мог знать, что вскоре после его вербовки китаянке перерезали горло в результате крупного недоразумения между агентами спецслужб и что теперь она уже никого и никогда не выдаст. Поэтому упоминание имени девушки заставило полковника распрощаться с последними надеждами. Элегантный вежливый мужчина, сидевший напротив, приехал убить его. Или, в лучшем случае, навсегда лишить покоя. Хакмат решил взять инициативу в свои руки. Прежде всего - избежать серьезного разговора прямо в кабинете.
- Не согласитесь ли вы со мной пообедать? - предложил он. - Я знаю один тихий ресторанчик на берегу Тигра.
Малко согласился. Он тоже предпочел бы более спокойное место.
Когда полковник встал, Малко заметил его грузную фигуру, небольшое брюшко и жирные складки над воротником кителя. Полковник Хакмат не был похож на бесстрашного фанатичного вояку. Не забыв свою первую неудачу, Малко решил отыграться на нем за бесплодную встречу с доктором Шавулем.
Когда они ехали по городу, полковник показал Малко площадь Аль-Тарир с ее огромными каменными фресками в древнеегипетском стиле, прославлявшими завоевания революции.
Малко оценил мрачный юмор ситуации.
Отослав водителя, они расположились за одним из столиков "Гондолы" скромного заведения над рекой. Клиентов здесь было мало, соседние столики пустовали.
Трапеза проходила в почти полном молчании. И только когда подали мясо, полковник не выдержал и спросил:
- Зачем вы приехали в Ирак, мистер Линге?
Золотисто-карие глаза Малко остановились на гладком лице Хакмата, который безучастно смотрел на грязноватую речную воду.
- Это долгая история, полковник, - ответил Малко. - Она началась в Иордании еще семь лет назад. Офицер сделал вид, что не понимает.
- Вы были в то время в Иордании? - спросил он. Ресторанное карри вдруг показалось ему совершенно безвкусным. Ему не хотелось верить, что все начинается сначала...
- Нет, это вы были в Иордании, - мягко поправил Малко. - Вы познакомились там с людьми, которые, насколько мне известно, оказали вам кое-какие услуги. Я приехал в Ирак, чтобы, в свою очередь, кое о чем попросить вас.
Полковник Хакмат поиграл вилкой, взглянув на свои "мерседес", где прохаживался по тротуару его водитель. Что если пригласить незнакомца на прогулку и застрелить его в пустыне за городом?.. Но нет! Вслед за ним обязательно приедут другие.
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, - произнесен. Ему удалось сохранить на лице выражение благородного спокойствия, но его правая рука неловко застыла у кармана, а на виске отчаянно пульсировала вена.
Малко пристально посмотрел в его глаза. Ему стало немного жаль этого иракского офицера. Он, пожалуй, неплохой человек. Просто его погубила жажда "красивой жизни".
- Полковник, - сказал Малко, - то, с чем я пришел, неприятно и опасно как для вас, так и для меня. Несколько лет назад вы работали на чужую разведку. В то время на вас собрали соответствующий материал и затратили большие деньги, почти ничего не требуя взамен. Будем говорить, что это было своеобразным капиталовложением. Сегодня те, кто вам помогал, хотят, чтобы вы оправдали прошлое капиталовложение. Разумеется, все это останется между нами.
В голове у полковника гудело. Происходящее было страшнее любого ночного кошмара. Этот хорошо одетый тактичный человек олицетворял собой смерть.
- Что будет, если я откажусь? - сдавленным голосом спросил Хакмат.
Малко отвернулся. Все же его ремесло отвратительно!
- Это будет не лучшим решением. Как я уже сказал, на вас имеется досье. Достаточно компрометирующее. Оно существует в нескольких экземплярах. Один из них может случайно попасть в руки вашего правительства через какое-нибудь иракское посольство, - добавил Малко, давая понять, что убийство полковнику не поможет. - Я бы этого не хотел, но, к сожалению, вынужден заручиться вашим согласием, так как нуждаюсь в помощи.
Что именно ему нужно от Хакмата, Малко собирался сказать в последнюю очередь. Его "клиент" был уже достаточно хорошо подготовлен и наверняка сделал свой выбор не в пользу военного трибунала.
Внезапно полковник потерял самообладание. Его гладкое безмятежное лицо вдруг сморщилось, агрессивно выпяченный подбородок поник. За считанные секунды он превратился в усталого старика, от чьей былой надменности не осталось и следа. Седина его стала выглядеть какой-то неряшливой, элегантный китель повис мешком.
- Мне нужно все это обдумать, - обреченно произнес Хакмат.
- Я понимаю, - безжалостно ответил Малко, - но у меня мало времени. Как бы нам с вами не опоздать...
Он оплатил счет: пожалуй, этот обед уже достаточно дорого обошелся полковнику.
Подходя к водителю, Хакмат снова надел прежнюю маску высокомерного римского патриция. Малко сел рядом с ним на заднее сиденье. До самого "Багдад-отеля" никто не проронил ни слова. Прежде чем выйти из машины, Малко непринужденно предложил:
- Вы позволите мне заехать за вами завтра утром? Теперь я хочу в знак благодарности пригласить вас на обед.
- Отлично, - сказал полковник. - Значит, завтра, в это же время.
Хакмат вернулся в свой кабинет, но пробыл там недолго. Ему предстояло присутствовать на тренировочных учениях коммандос из "Эль-Фатах" на окраине Багдада, и на улице его уже ждал русский джип. Всю вторую половину дня, пока вокруг трещали автоматные очереди, он размышлял над возникшей проблемой.
В серьезности намерений своего собеседника он не сомневался ни на секунду. Шутки ради так не рискуют. Полковник мысленно ухмыльнулся: он был единственным, кто знал о присутствии в Багдаде американского агента.
Можно сделать выбор из нескольких вариантов.
Самое глупое - избавиться от своего мучителя насильственным методом. Но это бы лишь отсрочило расплату на несколько дней или недель: в случае исчезновения этого американца последовало бы разоблачение или приехал бы другой агент.
Незнакомца можно отдать под арест, сказав, что тот пытался подкупить его. Но у Хакмата не было доказательств, и дело окончилось бы тем же.
В четыре часа ему пришло в голову позвонить своему другу, майору безопасности, которому он спас жизнь во время одного из путчей. Майор поймет его, но вряд ли сможет помочь. Военно-воздушные силы находятся под особым надзором правительства, и в лучшем случае Хакмата ожидает двадцать лет тюрьмы.
Для его возраста это слишком много!
Наконец, можно подчиниться и сделать то, о чем просит незнакомец. На ближайшее будущее это сулит безопасность. Но вместе с тем - страх. Он будет дрожать всякий раз, когда у него в кабинете зазвонит телефон. После этого человека появится другой, за ним - третий. Полковник знал, что такое разведка. Он не такая уж важная персона, чтобы его беречь. Он будет выжат, как лимон. До последней капли.
А потом - пуля в затылок.
Хакмат не чувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы вести двойную игру.
Стряхнув оцепенение, он поздравил добровольцев из "Эль-Фатах" с успешным окончанием учений и заклеймил напоследок израильский империализм. Затем сел в свой джип, по-прежнему теряясь в догадках. Ничего - до Багдада ехать целый час; и по пути он во что бы то ни стало найдет решение.
Но чем ближе он подъезжал к городу, тем меньше ясности было в его мыслях. Пистолет Токарева оттягивал ему карман, и снова пришла мысль, не пустить ли себе пулю в лоб. Но и это невозможно: самоубийство привлечет внимание службы безопасности, и там немедленно обнаружат связь между его смертью и утренним визитом иностранца. Американского агента заставят заговорить, и в результате пострадает семья полковника. Их выселят из комфортабельного коттеджа, в котором они живут всего за восемь динаров в месяц, в офицерский квартал, и дочери не смогут закончить учебу.
Наступал вечер, и он включил фары, подъезжая к одному из контрольных пунктов. Постовой подобострастно отдал ему честь. Чуть дальше Хакмату пришлось резко свернуть на обочину, пропуская мчавшийся с бешеной скоростью военный грузовик. На мгновение забыв о своих невзгодах, он с проклятиями выровнял машину.
И вдруг его охватило спокойствие: он нашел решение своих проблем. Решение невероятно трудное, но мужественное и обещавшее наименьшие потери.
Он вздохнул и выбросил пистолет в окно. Потом его найдет какой-нибудь крестьянин и продаст за баснословную цену: оружие в Багдаде ценилось на вес золота.
Передним, параллельно железной дороге Багдад - Басра, уходила вдаль длинная прямая полоса. Затем дорога сворачивала вправо, где начинались городские строения.
Он плавно нажал на акселератор. Джип увеличил скорость до восьмидесяти километров в час. В машине все дребезжало: она не была рассчитана на такую скорость. Хакмату еле удавалось удерживать ее на дороге. Несмотря на то, что в эту минуту его никто не мог видеть, лицо полковника снова сделалось непроницаемым, лишь слегка отвисла нижняя губа.
Пока что дорога впереди была пуста. Он ни о чем больше не думал. Но вот вдали показались фары встречного автомобиля. По их расположению полковник понял, что впереди грузовик. Это его вполне устраивало. Он слегка отклонился назад, держа руль двумя пальцами.
Грузовик был уже в сотне метров от него. Хакмат медленно повернул руль влево и закрыл глаза.
Он не мог смотреть в лицо смерти.
После десятиминутного разговора, состоявшегося почти из одних жестов, Малко наконец понял, что накануне вечером полковник Абдул Хакмат попал в автомобильную катастрофу и погиб.
Говоривший с ним офицер смотрел на него без подозрения. Джип полковника Хакмата столкнулся по дороге в Багдад с овощным грузовиком. Водитель грузовика тоже погиб. Нелепая трагическая случайность...
Малко выразил свои соболезнования и пешком побрел к площади Аль-Тарир, скрежеща зубами от злости и бессилия.
В своих расчетах разведка нередко забывает о том, что имеет дело не с машинами, а с живыми людьми.
Ловушка, расставленная полковнику Хакмату, была безупречной. Настолько безупречной, что он не нашел иного выхода, кроме смерти. Так лабораторные крысы, запутавшись в безвыходном лабиринте, предпочитают погибнуть, чтобы положить конец своим мучениям.
И к довершению Малко не был уверен, что перед смертью полковник не принял решение отомстить ему.
Глава 9
- Странно, странно, - пробормотал генерал Латиф Окейли. Перед ним лежало донесение об обстоятельствах катастрофы, которая унесла жизнь полковника Абдула Хакмата. Подобный документ никогда не оказался бы в его кабинете, если бы глава службы безопасности не потребовал подробного донесения обо всех, с кем встречался австрийский журналист.
И вот, встретившись с ним, полковник Хакмат в тот же день умирает. Правда, вполне объяснимой смертью. И все же - такое совпадение!
А в профессии генерала Окейли случайных совпадений не было. Он немедленно приказал принести секретное досье полковника Хакмата. Однако досье ничего не разъяснило. Это был образцовый, ничем себя не запятнавший офицер.
Еще не имея никаких доказательств, генерал, однако, уже почти не сомневался, что журналист в действительности является агентом разведслужбы. Но вместе с тем Окейли вынужден был признать, что не имеет пока ни малейшего понятия о цели его пребывания в Багдаде.
В действиях австрийца не было никакой видимой логики, и это сильно раздражало иракского генерала. В то же время он возбужденно потирал руки: наконец-то ему представилась возможность разоблачить настоящего шпиона!
Окейли снял трубку и приказал соединить его со штабом службы безопасности баасистов. Он питал к ним глубочайшее презрение, но они имели более многочисленный штат сотрудников, и в данном случае партийцы могли ему пригодиться. Услышав на другом конце провода голос нужного человека, он изложил ему свою проблему и закончил словами:
- Я хочу, чтоб вы приставили к этому иностранцу своего надежного человека. Пусть его хорошенько прощупает...
Правда, этим уже вовсю занималась Амаль Шукри, но в таких делах излишний контроль никогда не мешает.
Баасист пообещал взяться за дело немедленно.
Затем генерал Окейли вызвал лейтенанта Махмуда из оперативного отдела - замечательного молодого офицера, прекрасно говорящего по-английски и по-немецки.
- С этой минуты, - начал генерал, - ты - водитель такси...
Как только офицер ушел, Окейли написал краткую записку с требованием указать фамилии подозрительных лиц, с которыми за последний месяц встречался курд Джемаль Талани: баасисты и полицейский директорат были осведомлены об этом лучше его.
Генерал Окейли решил применить к Малко метод, который в органах контрразведки называют "длинной привязью". Подозреваемого не арестовывают, но ведут за ним постоянное наблюдение, чтобы раскрыть все его связи.
Но у этого метода был один недостаток: разведчик мог довести задание до конца и ускользнуть прямо из-под носа.
Но генерал был уверен в себе и не побоялся рискнуть: покинуть пределы Ирака было не так-то просто.
Помимо всего прочего, он составил приказ, который предстояло довести до сведения работников всех авиакомпаний: им категорически запрещалось предоставлять место господину Малко Линге на любой рейс из Багдада до получения следующего распоряжения.
Мышеловка захлопывалась.
Перечитывая рапорты о деятельности "журналиста", генерал не сомневался, что тот рано или поздно себя раскроет. Окейли отдал бы свое месячное жалование, чтобы поскорее узнать, что ему нужно в Ираке. Допрос доктора Шавуля, разумеется, ничего не дал.
Вздохнув, генерал Окейли нажал на кнопку звонка и попросил дежурного принести чай.
Малко вышел из такси в сотне метров от здания телерадиоцентра: в целях безопасности вооруженные постовые энергично отгоняли все машины, норовившие остановиться у парадного входа.
Малко чуть не закричал от радости: Бейрут! Это было как раз то, что нужно. Он не хотел посвящать Джемаля в свои замыслы относительно оружия. Иностранка подходила для этого гораздо лучше, правда, при условии ее согласия...
Когда она обернулась, Малко улыбнулся ей и сказал с легким поклоном:
- Я как раз тоже собирался съездить в Ниневию и с удовольствием пригласил бы вас. Если это, конечно, не нарушит ваших планов. Я вообще неравнодушен к археологии...
К такой бессовестной лжи он прибегал крайне редко. Музыкантша покраснела. Предложение Малко явно пришлось ей по душе - и не только из-за Ниневии. Однако она была не из тех, кто бросается мужчинам на шею.
- Не знаю, удобно ли мне соглашаться, - кокетливо протянула она. - Вы, наверное, и так едете не один, а нас четверо...
- Ничего, - успокоил ее Малко. - Во-первых, я еду один, а во-вторых, как раз нанял большую машину. К тому же вместе будет веселее.
Француженке ничего не оставалось, как согласиться. Малко предложил ей встретиться вечером и все окончательно обсудить.
Сыщики, сидевшие в холле, с умилением наблюдали за этой сценой. Эх, если бы все иностранцы предавались таким безобидным развлечениям!..
Как только француженка скрылась из виду, Малко попросил портье заказать ему на завтрашний день автомобиль.
Археология - наука полезная во всех отношениях.
Закрывшись в своем номере, он развернул полученную в кинозале бумажку. Его пальцы буквально кололо от волнения.
М-да, аппетит у курдов был что надо! На бумажке корявым почерком по-английски значилось:
"200 карабинов "маузер" 98 К 20 чехословацких базук 20 пулеметов МГ 42 100 000 патронов 7,65мм 2 тонны тротила".
Всего на добрых два контейнера! Внизу стояло лишь одно слово: "ГАЛАЛЬ" - горная столица мятежного Курдистана. Доставка обещала быть нелегкой. Кроме того, американское оружие в списке вообще не значилось, а это еще больше осложняло задачу. Пулеметы "МГ-42" и карабины были, например, немецкого производства. И все это нужно собрать меньше чем за неделю!
Теду Хейму предстояло сбросить несколько лишних килограммов веса, расплачиваясь за легкомыслие своих обещаний.
Подумав об американце, Малко вспомнил о загадочном полковнике-предателе по имени Абдул Хакмат. Теперь, когда на горизонте забрезжило решение задачи, он мог пригодиться. При условии, что не окажется, подобно доктору Шавулю, сухим опавшим листком.
Малко в последний раз просмотрел список оружия и сжег его в пепельнице, чтобы не искушать судьбу. Теперь ему недоставало самой главной информации: о времени казни.
О том, чтобы проникнуть в помещение тюрьмы, не стоило и думать. Охранники могли занять организованную оборону, а группа Малко не годилась для открытого боя. Значит, день и час казни приобретали решающее значение: только в это время заключенные появятся во дворе.
Если полковник Хакмат обеспечит его этой информацией, он отправит все данные в Бейрут и на этом закончит связь. В нужный день придет помощь из-за рубежа.
Француженка уезжала через день. Нужно было постараться, чтобы к ее отъезду он полностью располагал необходимыми сведениями. Времени оставалось немного, и Малко не собирался либеральничать с полковником Хакматом. И уж тем более посвящать его в свои планы.
Оставалось только надеяться, что иракский офицер проявит понимание. Другого способа добыть такие серьезные данные у Малко не было.
Вся операция напоминала партию в электрический бильярд, где нужно было набрать как можно больше очков, используя ограниченное количество шаров.
Первым, но неудачным шаром стал доктор Шавуль. Второй - полковник Хакмат - должен был сработать за двоих.
Член штаба ВВС полковник Абдул Хакмат был человеком малозаметным и держался в стороне от политических баталий. Его досье в службе безопасности было совершенно чистым. Он проявлял достаточно гибкости и ума, чтобы не выделяться ни при одном из множества режимов, сменявшихся в Ираке за десять лет, и это позволило ему успешно обойти немало подводных камней.
Конечно, ему доводилось бомбить курдские деревни и расстреливать коммунистических лидеров, но при этом неизменно удавалось остаться в тени.
Если ему случалось приговаривать кого-нибудь к смерти, он не присутствовал при казни: его не слишком прельщало зрелище четвертования партизан с помощью двух русских грузовиков. У него была заветная мечта: получить должность военного атташе в Бейруте, так как зарубежные поездки, похоже ему не светили.
В 1963 году его направили в Иорданию командовать иракской воздушной эскадрой. Все свои отпуска он проводил в Бейруте, который казался ему настоящим райским уголком по сравнению с окруженным песчаной пустыней Амманом. Вот там-то и попал он в плохую компанию. Его лучший друг, иорданский майор, однажды признался ему, что работает на армейскую службу безопасности своей страны. Поначалу майор интересовался сущими пустяками, например, краткими сведениями о некоторых иракских офицерах.
Это не слишком шокировало майора Хакмата. Ведь Иордания была союзницей Ирака, одной из братских арабских стран. Иракский майор ничего не имел и против знакомства с несколькими милейшими штатскими англосаксонской наружности. Их карманы трещали от долларов, и майор Хакмат все еще предпочитал амманской офицерской столовой бейрутское казино.
Вечеринки в дружеской компании делались все продолжительнее. Везенье к везенью: вскоре Хакмат повстречал очаровательную молодую китаянку со сказочно длинными ногтями и бешеным темпераментом. Дальше события разворачивались по классическому сценарию: майор проиграл вчистую, и иорданский офицер охотно одолжил ему 20 000 динаров, чтобы выручить друга из этой маленькой неприятности.
Абдул Хакмат был так ему благодарен, что даже не догадался спросить, откуда у простого майора могла взяться такая крупная сумма, и, преисполненный признательности, сообщал иорданцу все новые и новые сведения.
Они все чаще виделись со своими зарубежными друзьями, а те с каждым разом становились все щедрее и любезнее. Дальше все произошло по давно отработанному плану: требование вернуть деньги, паника, предложение о сотрудничестве.
Абдул Хакмат предпочел поверить, что сообщаемая им информация не попадет за пределы дружественной Иордании - в этом его клятвенно заверил сам иорданский майор. Хакмат передал ему личные и политические характеристики на всех старших офицеров иракских ВВС: он имел доступ к этим документам, будучи Председателем высшего офицерского совета военно-воздушных сил.
Но в тот день, когда разговор коснулся более щекотливых вопросов например, боезапаса иракских частей и подразделений, - майор Хакмат спохватился и пригрозил иорданцу иракской службой безопасности.
Атмосферы праздника как не бывало.
Прекрасная китаянка куда-то исчезла. Иорданского майора словно подменили. Однажды вечером к Хакмату пришли двое неизвестных: они показали ряд документов, которые грозили ему немедленным расстрелом. Во время визитов в Бейрут он был много раз сфотографирован, записан на магнитофон, а один раз даже на кинопленку - во время любовных утех с китаянкой. Заодно ему сказали, что его информация попадала через посредство иорданского "друга" прямиком в ЦРУ.
Незнакомцы вели себя очень вежливо. По их словам, майору Хакмату ровным счетом ничего не угрожало. Пока что они больше не нуждались в его услугах. Пока что...
Чтобы выиграть время, Абдул Хакмат обещал им все что угодно. А затем поспешно попросился обратно в Багдад: там ему было спокойнее.
Мало-помалу он совершенно забыл, что где-то в мире есть люди, владеющие губительными для него документами. Ирак был герметично закрытым, отрезанным от остальной цивилизации миром. Американские агенты проникали сюда крайне редко, отдав этот сектор на попечение британцев.
И майор Хакмат, уже произведенный в полковники, забылся в обманчивой безмятежности. Его дочери выросли и поступили в Багдадский университет. Коллеги-офицеры питали к нему искреннюю симпатию, а органы безопасности давно перестали искать источник амманской утечки. С тех пор было расстреляно столько офицеров, что виновный наверняка должен был находиться среди них...
Все шло прекрасно до того самого дня, когда в его кабинете раздался этот ранний телефонный звонок.
Телефон зазвонил сразу же, как только полковник Хакмат сел за свой стол в Министерстве обороны. Звонил работник "Багдад-отеля", который вскоре соединил его с иностранцем, говорившим по-английски.
- Вам привет от господина Хуссейна, майора иорданской армии, произнес незнакомый голос. - Он просил, чтобы я позвонил вам, когда приеду в Багдад.
Полковника Хакмата пронзил панический страх, и он чуть было не бросил трубку. Кроме него, в кабинете никого не было, и это не вызвало бы подозрений. Однако он быстро справился с собой. В конце концов, звонить мог действительно кто-нибудь из друзей иорданца, не имеющих никакого отношения к той давней истории. Как бы то ни было, это следовало выяснить. И если незнакомый собеседник желал ему зла, от него не удалось бы отмахнуться; положив трубку на рычаг. К тому же службе прослушивания это могло показаться странным.
- Добро пожаловать в Ирак, - услышал полковник свой голос как бы со стороны. - Я с нетерпением жду новостей о господине Хуссейне...
Собеседник оказался не менее любезен. Хакмат пообещал прислать за ним в отель машину и закончил разговор. Затем зажег сигарету и попытался ни о чем не думать. Стояла великолепная погода, солнечный свет лился рекой в окно его кабинета. В течение следующего часа к нему в кабинет заглядывали многие друзья, чтобы поздороваться и переброситься парой слов.
Полковник позвонил жене и сказал, что обедать не придет.
На всякий случай он взял в ящике стола пистолет Токарева калибра 7,65 мм - подарок одного советского офицера - и положил его в карман кителя. Хотя на такие средства он, в общем-то, никогда не решался. В условленное время он разъяснил своему водителю задачу и стал ждать. Скоро все должно было встать на свои места.
Малко волновался едва ли не больше, чем человек, с которым ему предстояло встретиться. Теоретически он, конечно, мог оборвать карьеру и жизнь полковника Абдула Хакмата. Но здесь, в Багдаде, Малко не располагал для этого никакими средствами. Он уповал лишь на то, что полковник поверит ему на слово. Если Хакмат решит, что все это - блеф, Малко ждет тюрьма. И даже если впоследствии полковнику придется очень дорого заплатить за свою несговорчивость, ему, Малко, легче от этого не станет.
Швейцар Министерства обороны уважительно поприветствовал белокурого иностранца и дал ему в провожатые заспанного бородатого солдата. Водитель полковника остался в машине.
В коридорах министерства было грязно, краска со стен местами осыпалась. Офицеры, встречавшиеся Малко по дороге, бросали на него странные взгляды: в этом здании иностранцы появлялись не часто. Наконец его сопровождающий постучал в застекленную дверь.
Полковник Абдул Хакмат сделал надменное и бесстрастное яйцо и остался сидеть за столом. Но Малко, войдя, сразу понял, что полковник с трудом скрывает страх. Его полные мягкие губы слегка подрагивали; было заметно, что офицер изо всех сил старается держать себя в руках и думает сейчас не только о защите отечества.
- Садитесь, - бросил он Малко.
Разговор начался с обычных банальностей. Ливан, Иордания, ранняя весна в Багдаде... Но тут Малко небрежно ввернул слово, от которого полковник вздрогнул.
Это было имя молодой китаянки, которая доставила ему такие приятные минуты и так осложнила жизнь. Хакмат не мог знать, что вскоре после его вербовки китаянке перерезали горло в результате крупного недоразумения между агентами спецслужб и что теперь она уже никого и никогда не выдаст. Поэтому упоминание имени девушки заставило полковника распрощаться с последними надеждами. Элегантный вежливый мужчина, сидевший напротив, приехал убить его. Или, в лучшем случае, навсегда лишить покоя. Хакмат решил взять инициативу в свои руки. Прежде всего - избежать серьезного разговора прямо в кабинете.
- Не согласитесь ли вы со мной пообедать? - предложил он. - Я знаю один тихий ресторанчик на берегу Тигра.
Малко согласился. Он тоже предпочел бы более спокойное место.
Когда полковник встал, Малко заметил его грузную фигуру, небольшое брюшко и жирные складки над воротником кителя. Полковник Хакмат не был похож на бесстрашного фанатичного вояку. Не забыв свою первую неудачу, Малко решил отыграться на нем за бесплодную встречу с доктором Шавулем.
Когда они ехали по городу, полковник показал Малко площадь Аль-Тарир с ее огромными каменными фресками в древнеегипетском стиле, прославлявшими завоевания революции.
Малко оценил мрачный юмор ситуации.
Отослав водителя, они расположились за одним из столиков "Гондолы" скромного заведения над рекой. Клиентов здесь было мало, соседние столики пустовали.
Трапеза проходила в почти полном молчании. И только когда подали мясо, полковник не выдержал и спросил:
- Зачем вы приехали в Ирак, мистер Линге?
Золотисто-карие глаза Малко остановились на гладком лице Хакмата, который безучастно смотрел на грязноватую речную воду.
- Это долгая история, полковник, - ответил Малко. - Она началась в Иордании еще семь лет назад. Офицер сделал вид, что не понимает.
- Вы были в то время в Иордании? - спросил он. Ресторанное карри вдруг показалось ему совершенно безвкусным. Ему не хотелось верить, что все начинается сначала...
- Нет, это вы были в Иордании, - мягко поправил Малко. - Вы познакомились там с людьми, которые, насколько мне известно, оказали вам кое-какие услуги. Я приехал в Ирак, чтобы, в свою очередь, кое о чем попросить вас.
Полковник Хакмат поиграл вилкой, взглянув на свои "мерседес", где прохаживался по тротуару его водитель. Что если пригласить незнакомца на прогулку и застрелить его в пустыне за городом?.. Но нет! Вслед за ним обязательно приедут другие.
- Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, - произнесен. Ему удалось сохранить на лице выражение благородного спокойствия, но его правая рука неловко застыла у кармана, а на виске отчаянно пульсировала вена.
Малко пристально посмотрел в его глаза. Ему стало немного жаль этого иракского офицера. Он, пожалуй, неплохой человек. Просто его погубила жажда "красивой жизни".
- Полковник, - сказал Малко, - то, с чем я пришел, неприятно и опасно как для вас, так и для меня. Несколько лет назад вы работали на чужую разведку. В то время на вас собрали соответствующий материал и затратили большие деньги, почти ничего не требуя взамен. Будем говорить, что это было своеобразным капиталовложением. Сегодня те, кто вам помогал, хотят, чтобы вы оправдали прошлое капиталовложение. Разумеется, все это останется между нами.
В голове у полковника гудело. Происходящее было страшнее любого ночного кошмара. Этот хорошо одетый тактичный человек олицетворял собой смерть.
- Что будет, если я откажусь? - сдавленным голосом спросил Хакмат.
Малко отвернулся. Все же его ремесло отвратительно!
- Это будет не лучшим решением. Как я уже сказал, на вас имеется досье. Достаточно компрометирующее. Оно существует в нескольких экземплярах. Один из них может случайно попасть в руки вашего правительства через какое-нибудь иракское посольство, - добавил Малко, давая понять, что убийство полковнику не поможет. - Я бы этого не хотел, но, к сожалению, вынужден заручиться вашим согласием, так как нуждаюсь в помощи.
Что именно ему нужно от Хакмата, Малко собирался сказать в последнюю очередь. Его "клиент" был уже достаточно хорошо подготовлен и наверняка сделал свой выбор не в пользу военного трибунала.
Внезапно полковник потерял самообладание. Его гладкое безмятежное лицо вдруг сморщилось, агрессивно выпяченный подбородок поник. За считанные секунды он превратился в усталого старика, от чьей былой надменности не осталось и следа. Седина его стала выглядеть какой-то неряшливой, элегантный китель повис мешком.
- Мне нужно все это обдумать, - обреченно произнес Хакмат.
- Я понимаю, - безжалостно ответил Малко, - но у меня мало времени. Как бы нам с вами не опоздать...
Он оплатил счет: пожалуй, этот обед уже достаточно дорого обошелся полковнику.
Подходя к водителю, Хакмат снова надел прежнюю маску высокомерного римского патриция. Малко сел рядом с ним на заднее сиденье. До самого "Багдад-отеля" никто не проронил ни слова. Прежде чем выйти из машины, Малко непринужденно предложил:
- Вы позволите мне заехать за вами завтра утром? Теперь я хочу в знак благодарности пригласить вас на обед.
- Отлично, - сказал полковник. - Значит, завтра, в это же время.
Хакмат вернулся в свой кабинет, но пробыл там недолго. Ему предстояло присутствовать на тренировочных учениях коммандос из "Эль-Фатах" на окраине Багдада, и на улице его уже ждал русский джип. Всю вторую половину дня, пока вокруг трещали автоматные очереди, он размышлял над возникшей проблемой.
В серьезности намерений своего собеседника он не сомневался ни на секунду. Шутки ради так не рискуют. Полковник мысленно ухмыльнулся: он был единственным, кто знал о присутствии в Багдаде американского агента.
Можно сделать выбор из нескольких вариантов.
Самое глупое - избавиться от своего мучителя насильственным методом. Но это бы лишь отсрочило расплату на несколько дней или недель: в случае исчезновения этого американца последовало бы разоблачение или приехал бы другой агент.
Незнакомца можно отдать под арест, сказав, что тот пытался подкупить его. Но у Хакмата не было доказательств, и дело окончилось бы тем же.
В четыре часа ему пришло в голову позвонить своему другу, майору безопасности, которому он спас жизнь во время одного из путчей. Майор поймет его, но вряд ли сможет помочь. Военно-воздушные силы находятся под особым надзором правительства, и в лучшем случае Хакмата ожидает двадцать лет тюрьмы.
Для его возраста это слишком много!
Наконец, можно подчиниться и сделать то, о чем просит незнакомец. На ближайшее будущее это сулит безопасность. Но вместе с тем - страх. Он будет дрожать всякий раз, когда у него в кабинете зазвонит телефон. После этого человека появится другой, за ним - третий. Полковник знал, что такое разведка. Он не такая уж важная персона, чтобы его беречь. Он будет выжат, как лимон. До последней капли.
А потом - пуля в затылок.
Хакмат не чувствовал в себе достаточно сил для того, чтобы вести двойную игру.
Стряхнув оцепенение, он поздравил добровольцев из "Эль-Фатах" с успешным окончанием учений и заклеймил напоследок израильский империализм. Затем сел в свой джип, по-прежнему теряясь в догадках. Ничего - до Багдада ехать целый час; и по пути он во что бы то ни стало найдет решение.
Но чем ближе он подъезжал к городу, тем меньше ясности было в его мыслях. Пистолет Токарева оттягивал ему карман, и снова пришла мысль, не пустить ли себе пулю в лоб. Но и это невозможно: самоубийство привлечет внимание службы безопасности, и там немедленно обнаружат связь между его смертью и утренним визитом иностранца. Американского агента заставят заговорить, и в результате пострадает семья полковника. Их выселят из комфортабельного коттеджа, в котором они живут всего за восемь динаров в месяц, в офицерский квартал, и дочери не смогут закончить учебу.
Наступал вечер, и он включил фары, подъезжая к одному из контрольных пунктов. Постовой подобострастно отдал ему честь. Чуть дальше Хакмату пришлось резко свернуть на обочину, пропуская мчавшийся с бешеной скоростью военный грузовик. На мгновение забыв о своих невзгодах, он с проклятиями выровнял машину.
И вдруг его охватило спокойствие: он нашел решение своих проблем. Решение невероятно трудное, но мужественное и обещавшее наименьшие потери.
Он вздохнул и выбросил пистолет в окно. Потом его найдет какой-нибудь крестьянин и продаст за баснословную цену: оружие в Багдаде ценилось на вес золота.
Передним, параллельно железной дороге Багдад - Басра, уходила вдаль длинная прямая полоса. Затем дорога сворачивала вправо, где начинались городские строения.
Он плавно нажал на акселератор. Джип увеличил скорость до восьмидесяти километров в час. В машине все дребезжало: она не была рассчитана на такую скорость. Хакмату еле удавалось удерживать ее на дороге. Несмотря на то, что в эту минуту его никто не мог видеть, лицо полковника снова сделалось непроницаемым, лишь слегка отвисла нижняя губа.
Пока что дорога впереди была пуста. Он ни о чем больше не думал. Но вот вдали показались фары встречного автомобиля. По их расположению полковник понял, что впереди грузовик. Это его вполне устраивало. Он слегка отклонился назад, держа руль двумя пальцами.
Грузовик был уже в сотне метров от него. Хакмат медленно повернул руль влево и закрыл глаза.
Он не мог смотреть в лицо смерти.
После десятиминутного разговора, состоявшегося почти из одних жестов, Малко наконец понял, что накануне вечером полковник Абдул Хакмат попал в автомобильную катастрофу и погиб.
Говоривший с ним офицер смотрел на него без подозрения. Джип полковника Хакмата столкнулся по дороге в Багдад с овощным грузовиком. Водитель грузовика тоже погиб. Нелепая трагическая случайность...
Малко выразил свои соболезнования и пешком побрел к площади Аль-Тарир, скрежеща зубами от злости и бессилия.
В своих расчетах разведка нередко забывает о том, что имеет дело не с машинами, а с живыми людьми.
Ловушка, расставленная полковнику Хакмату, была безупречной. Настолько безупречной, что он не нашел иного выхода, кроме смерти. Так лабораторные крысы, запутавшись в безвыходном лабиринте, предпочитают погибнуть, чтобы положить конец своим мучениям.
И к довершению Малко не был уверен, что перед смертью полковник не принял решение отомстить ему.
Глава 9
- Странно, странно, - пробормотал генерал Латиф Окейли. Перед ним лежало донесение об обстоятельствах катастрофы, которая унесла жизнь полковника Абдула Хакмата. Подобный документ никогда не оказался бы в его кабинете, если бы глава службы безопасности не потребовал подробного донесения обо всех, с кем встречался австрийский журналист.
И вот, встретившись с ним, полковник Хакмат в тот же день умирает. Правда, вполне объяснимой смертью. И все же - такое совпадение!
А в профессии генерала Окейли случайных совпадений не было. Он немедленно приказал принести секретное досье полковника Хакмата. Однако досье ничего не разъяснило. Это был образцовый, ничем себя не запятнавший офицер.
Еще не имея никаких доказательств, генерал, однако, уже почти не сомневался, что журналист в действительности является агентом разведслужбы. Но вместе с тем Окейли вынужден был признать, что не имеет пока ни малейшего понятия о цели его пребывания в Багдаде.
В действиях австрийца не было никакой видимой логики, и это сильно раздражало иракского генерала. В то же время он возбужденно потирал руки: наконец-то ему представилась возможность разоблачить настоящего шпиона!
Окейли снял трубку и приказал соединить его со штабом службы безопасности баасистов. Он питал к ним глубочайшее презрение, но они имели более многочисленный штат сотрудников, и в данном случае партийцы могли ему пригодиться. Услышав на другом конце провода голос нужного человека, он изложил ему свою проблему и закончил словами:
- Я хочу, чтоб вы приставили к этому иностранцу своего надежного человека. Пусть его хорошенько прощупает...
Правда, этим уже вовсю занималась Амаль Шукри, но в таких делах излишний контроль никогда не мешает.
Баасист пообещал взяться за дело немедленно.
Затем генерал Окейли вызвал лейтенанта Махмуда из оперативного отдела - замечательного молодого офицера, прекрасно говорящего по-английски и по-немецки.
- С этой минуты, - начал генерал, - ты - водитель такси...
Как только офицер ушел, Окейли написал краткую записку с требованием указать фамилии подозрительных лиц, с которыми за последний месяц встречался курд Джемаль Талани: баасисты и полицейский директорат были осведомлены об этом лучше его.
Генерал Окейли решил применить к Малко метод, который в органах контрразведки называют "длинной привязью". Подозреваемого не арестовывают, но ведут за ним постоянное наблюдение, чтобы раскрыть все его связи.
Но у этого метода был один недостаток: разведчик мог довести задание до конца и ускользнуть прямо из-под носа.
Но генерал был уверен в себе и не побоялся рискнуть: покинуть пределы Ирака было не так-то просто.
Помимо всего прочего, он составил приказ, который предстояло довести до сведения работников всех авиакомпаний: им категорически запрещалось предоставлять место господину Малко Линге на любой рейс из Багдада до получения следующего распоряжения.
Мышеловка захлопывалась.
Перечитывая рапорты о деятельности "журналиста", генерал не сомневался, что тот рано или поздно себя раскроет. Окейли отдал бы свое месячное жалование, чтобы поскорее узнать, что ему нужно в Ираке. Допрос доктора Шавуля, разумеется, ничего не дал.
Вздохнув, генерал Окейли нажал на кнопку звонка и попросил дежурного принести чай.
Малко вышел из такси в сотне метров от здания телерадиоцентра: в целях безопасности вооруженные постовые энергично отгоняли все машины, норовившие остановиться у парадного входа.