Я подняла коробку и, сгорбившись, тяжело потащила ее к дверям.
— Прощай, Хохотунчик, — сказала я. — Я была рада знакомству с тобой.
Миссис Парсон не пыталась остановить меня, когда я прошла мимо нее и направилась к лестнице. Я была при исполнении, и никто не решался стать на моем пути. Казалось, ступеньки никогда не кончатся, из-за тяжести коробки болели мышцы спины и рук.
У двери в комнату Кейна я бросила коробку. Грохот разнесся эхом по всему дому, возвещая о моем присутствии. Я громко постучалась, не заботясь о том, что родители Кейна могут подумать, что я рехнулась.
— Да? — откликнулся Кейн из комнаты.
Голос был такой знакомый, такой его, что я чуть не отступилась от своей затеи, решив справиться со своими растрепанными чувствами. Но я упрямо тряхнула головой, вспомнив о том, что сама же предостерегала себя именно от такого искушения. Я знала, что встретиться лицом к лицу с Кейном. будет тяжело, но у меня не было выбора.
— Это я, — крикнула я резко, боясь, что голос дрогнет.
Я отворила дверь и ногой втолкнула коробку в комнату. Затем шагнула внутрь и стала, скрестив руки на груди.
— Что случилось? — спросил Кейн, глядя на меня сонно и в то же время обеспокоенно.
Он лежал, завернувшись в одеяло, волосы были взъерошены. Но даже в таком виде он был великолепен. Можно смело изображать его на плакате, рекламирующем матрацы.
— Я принесла все твое барахло, — решительно произнесла я, не имея представления, как приступить к сообщению, что мы больше не можем быть друзьями. — Я… э-э… поняла, что у меня собралась куча твоих футболок.
Он посмотрел на электронные часы рядом с кроватью.
— Ты считаешь, обязательно было тащить мне футболки в воскресенье в десять часов утра?
— Да, я была вынуждена, — сказала я так, словно это объясняло все. — Не сомневаюсь, что ты устал после вчерашнего долгого свидания с Эллен, поэтому можешь продолжать спать.
Я повернулась на каблуках, намереваясь спасаться бегством.
— Подожди! — окликнул меня Кейн, окончательно проснувшись. — Будь добра, объясни мне, пожалуйста, что происходит? Я ничего не понимаю.
Я принялась внимательно изучать пол, отчаянно пытаясь придумать, что бы сказать. Похоже, в моем плане полностью избавиться от Кейна оказалась брешь.
— Мы больше не можем быть друзьями, — в конце концов проговорила я.
Как только эти слова вырвались наружу, слезы покатились из глаз, и я не могла их сдержать. Кейн хмурился. Он казался таким милым и трогательным, что я больше ничего не хотела — только чтобы он полюбил меня. Но едва мой взгляд упал на его губы, как я тут же представила, как он целует Эллен. Наверно, они за десертом все время целовались в ресторане. Эта картина вызвала в сердце острую боль.
— Но почему? — спросил Кейн высоким дрожащим голосом.
— Кое-что изменилось в наших отношениях, — ответила я в перерыве между всхлипываниями. — Не знаю, как еще тебе это объяснить.
Он молча смотрел на меня, открыв рот. Хоть бы пол провалился и поглотил меня! Но ничего не произошло — даже молния не полыхнула.
— Вы с Эллен составите отличную пару, — вновь заговорила я. — Желаю вам обоим счастья.
— Мы с Эллен? Но мы не…
— Больше ни слова! — закричала я. — Не желаю об этом слышать.
— Но, Делия, это же безумие. Хуже, чем безумие!
Он вылез из постели и направился ко мне.
— Прости, Кейн. Я подвела тебя как друг, я знаю это. Но, пожалуйста, не говори больше ничего. Просто оставь меня — навсегда.
Я, пятясь, вышла из комнаты, захлопнула за собой дверь и с грохотом слетела по лестнице. Из-за слез и сердечной боли я не видела ничего вокруг.
Спустившись вниз, я повернула к входной двери, не обращая внимания на встревоженную миссис Парсон. Я слышала, что Кейн зовет меня, но не реагировала на его голос.
Выскочив наружу, я бросилась к маминой коричневой «Тойоте», которую припарковала на подъездной аллее. Отъезжая, я увидела Кейна, стоящего у входа. Он прыгал и махал мне рукой. Я демонстративно отвернулась и выкатила на тихую улицу, оставив сердце позади.
Несмотря на морозный день, я открыла в машине окно и впустила струю свежего воздуха. Я чувствовала себя так, будто меня душили, и холодный ветер принес желанное облегчение. Я бесцельно колесила по городу, молясь о том, чтобы по мере удаления от Кейна вновь ощутить себя человеком.
Я включила радио. Машину заполнил низкий мелодичный голос ди-джея, и я откинулась на сиденье: мне приятно было слышать посторонний голос. Если хоть немного повезет, то он вытеснит из моего сознания взывающий ко мне голос Кейна.
— А эта старая знакомая песня из золотого фонда под названием «Давай любить друг друга» прозвучит по просьбе Эндрю для Рейчел. Он говорит, что клево провел вчерашний вечер и рад, что наконец собрался с духом и попросил тебя быть его девчонкой, — сказал ди-джей.
Я горько рассмеялась и вырубила радио. Эта насмешка судьбы доконала меня, и я вынуждена была припарковать машину, чтобы собраться. Это же надо было включить радио и услышать, что Эндрю Райс посвящает песню Рейчел Холл! Такое впечатление, что всем в нашей школе наконец стало везти в любви. Всем, кроме меня.
Я положила голову на руль и судорожно вздохнула. Никогда мне отныне не ходить на школьные праздники. Не будет всю ночь свидания на выпускном вечере. Не отправимся вдвоем с Эллен на Новогодний бал. Не обменяемся с Кейном рождественскими подарками и не пойдем кататься на санках. Теперь я буду проходить по коридорам школы Джефферсона — и это будет всего лишь тень меня прежней.
Я стала фантазировать, как раньше времени сдам экзамены и покину школу. Перееду в другой город, найду работу и начну совершенно новую жизнь. Я вообразила, что живу в Нью-Йорке, танцую в каком-нибудь отвратительном музыкальном театрике далеко от Бродвея[22]. Потом я представила свою новую жизнь на Среднем Западе. Я могу уехать куда-нибудь в Небраску и работать в сельском хозяйстве. Или податься в Калифорнию и стать хиппи. Может быть, я даже обрету новое лицо — и буду называть себя Радугой или Лучом Луны.
Наконец я выпрямилась и смахнула слезы с глаз. Как ни крути, а пока еще я была прежней старушкой Делией Бирн. И я была несчастна. Родители, конечно, не разрешат мне покинуть штат или сделать что-нибудь в этом духе. Они вынудят меня влачить жалкое существование, проводя день за днем в одиночестве.
Я включила зажигание и поехала прочь. Не знаю, сколько времени я еще моталась по городу, но внезапно обнаружила себя перед «Тиволи». «Тиволи» был старым кинотеатром, в котором по субботам и воскресеньям показывали классику. Увидев, что в час начинается «Касабланка», я припарковала машину на пустынной стоянке.
«Касабланка» — та самая картина, которую в сентябре мы смотрели вместе с Кейном, сидя каждый у своего телефона. Тогда еще наши чувства были чистые и простые. Если бы я только могла повернуть время вспять, вычеркнув все, что прошло после того наивного вечера!
Когда я покупала билет, женщина в кассе как-то странно посмотрела на меня.
— Фильм начнется не раньше, чем через сорок пять минут, — предупредила она. — Ты можешь прийти попозже.
Я покачала головой, понимая, что мне больше некуда идти. Пустой кинотеатр — как раз самое подходящее место, где можно побыть одной.
— Я подожду, — ответила я, глотая слезы.
— Хорошо, детка, — мягко проговорила женщина. — Входи.
Безлюдный зал казался каким-то жутким и нереальным. Но все равно я села. Совершенно измученная, закрыла глаза, чтобы не видеть бесконечных рядов пустых кресел. Неважно, сколько придется ждать — сорок пять минут или целую жизнь. Все потеряло для меня смысл.
Глава 18
Глава 19
— Прощай, Хохотунчик, — сказала я. — Я была рада знакомству с тобой.
Миссис Парсон не пыталась остановить меня, когда я прошла мимо нее и направилась к лестнице. Я была при исполнении, и никто не решался стать на моем пути. Казалось, ступеньки никогда не кончатся, из-за тяжести коробки болели мышцы спины и рук.
У двери в комнату Кейна я бросила коробку. Грохот разнесся эхом по всему дому, возвещая о моем присутствии. Я громко постучалась, не заботясь о том, что родители Кейна могут подумать, что я рехнулась.
— Да? — откликнулся Кейн из комнаты.
Голос был такой знакомый, такой его, что я чуть не отступилась от своей затеи, решив справиться со своими растрепанными чувствами. Но я упрямо тряхнула головой, вспомнив о том, что сама же предостерегала себя именно от такого искушения. Я знала, что встретиться лицом к лицу с Кейном. будет тяжело, но у меня не было выбора.
— Это я, — крикнула я резко, боясь, что голос дрогнет.
Я отворила дверь и ногой втолкнула коробку в комнату. Затем шагнула внутрь и стала, скрестив руки на груди.
— Что случилось? — спросил Кейн, глядя на меня сонно и в то же время обеспокоенно.
Он лежал, завернувшись в одеяло, волосы были взъерошены. Но даже в таком виде он был великолепен. Можно смело изображать его на плакате, рекламирующем матрацы.
— Я принесла все твое барахло, — решительно произнесла я, не имея представления, как приступить к сообщению, что мы больше не можем быть друзьями. — Я… э-э… поняла, что у меня собралась куча твоих футболок.
Он посмотрел на электронные часы рядом с кроватью.
— Ты считаешь, обязательно было тащить мне футболки в воскресенье в десять часов утра?
— Да, я была вынуждена, — сказала я так, словно это объясняло все. — Не сомневаюсь, что ты устал после вчерашнего долгого свидания с Эллен, поэтому можешь продолжать спать.
Я повернулась на каблуках, намереваясь спасаться бегством.
— Подожди! — окликнул меня Кейн, окончательно проснувшись. — Будь добра, объясни мне, пожалуйста, что происходит? Я ничего не понимаю.
Я принялась внимательно изучать пол, отчаянно пытаясь придумать, что бы сказать. Похоже, в моем плане полностью избавиться от Кейна оказалась брешь.
— Мы больше не можем быть друзьями, — в конце концов проговорила я.
Как только эти слова вырвались наружу, слезы покатились из глаз, и я не могла их сдержать. Кейн хмурился. Он казался таким милым и трогательным, что я больше ничего не хотела — только чтобы он полюбил меня. Но едва мой взгляд упал на его губы, как я тут же представила, как он целует Эллен. Наверно, они за десертом все время целовались в ресторане. Эта картина вызвала в сердце острую боль.
— Но почему? — спросил Кейн высоким дрожащим голосом.
— Кое-что изменилось в наших отношениях, — ответила я в перерыве между всхлипываниями. — Не знаю, как еще тебе это объяснить.
Он молча смотрел на меня, открыв рот. Хоть бы пол провалился и поглотил меня! Но ничего не произошло — даже молния не полыхнула.
— Вы с Эллен составите отличную пару, — вновь заговорила я. — Желаю вам обоим счастья.
— Мы с Эллен? Но мы не…
— Больше ни слова! — закричала я. — Не желаю об этом слышать.
— Но, Делия, это же безумие. Хуже, чем безумие!
Он вылез из постели и направился ко мне.
— Прости, Кейн. Я подвела тебя как друг, я знаю это. Но, пожалуйста, не говори больше ничего. Просто оставь меня — навсегда.
Я, пятясь, вышла из комнаты, захлопнула за собой дверь и с грохотом слетела по лестнице. Из-за слез и сердечной боли я не видела ничего вокруг.
Спустившись вниз, я повернула к входной двери, не обращая внимания на встревоженную миссис Парсон. Я слышала, что Кейн зовет меня, но не реагировала на его голос.
Выскочив наружу, я бросилась к маминой коричневой «Тойоте», которую припарковала на подъездной аллее. Отъезжая, я увидела Кейна, стоящего у входа. Он прыгал и махал мне рукой. Я демонстративно отвернулась и выкатила на тихую улицу, оставив сердце позади.
Несмотря на морозный день, я открыла в машине окно и впустила струю свежего воздуха. Я чувствовала себя так, будто меня душили, и холодный ветер принес желанное облегчение. Я бесцельно колесила по городу, молясь о том, чтобы по мере удаления от Кейна вновь ощутить себя человеком.
Я включила радио. Машину заполнил низкий мелодичный голос ди-джея, и я откинулась на сиденье: мне приятно было слышать посторонний голос. Если хоть немного повезет, то он вытеснит из моего сознания взывающий ко мне голос Кейна.
— А эта старая знакомая песня из золотого фонда под названием «Давай любить друг друга» прозвучит по просьбе Эндрю для Рейчел. Он говорит, что клево провел вчерашний вечер и рад, что наконец собрался с духом и попросил тебя быть его девчонкой, — сказал ди-джей.
Я горько рассмеялась и вырубила радио. Эта насмешка судьбы доконала меня, и я вынуждена была припарковать машину, чтобы собраться. Это же надо было включить радио и услышать, что Эндрю Райс посвящает песню Рейчел Холл! Такое впечатление, что всем в нашей школе наконец стало везти в любви. Всем, кроме меня.
Я положила голову на руль и судорожно вздохнула. Никогда мне отныне не ходить на школьные праздники. Не будет всю ночь свидания на выпускном вечере. Не отправимся вдвоем с Эллен на Новогодний бал. Не обменяемся с Кейном рождественскими подарками и не пойдем кататься на санках. Теперь я буду проходить по коридорам школы Джефферсона — и это будет всего лишь тень меня прежней.
Я стала фантазировать, как раньше времени сдам экзамены и покину школу. Перееду в другой город, найду работу и начну совершенно новую жизнь. Я вообразила, что живу в Нью-Йорке, танцую в каком-нибудь отвратительном музыкальном театрике далеко от Бродвея[22]. Потом я представила свою новую жизнь на Среднем Западе. Я могу уехать куда-нибудь в Небраску и работать в сельском хозяйстве. Или податься в Калифорнию и стать хиппи. Может быть, я даже обрету новое лицо — и буду называть себя Радугой или Лучом Луны.
Наконец я выпрямилась и смахнула слезы с глаз. Как ни крути, а пока еще я была прежней старушкой Делией Бирн. И я была несчастна. Родители, конечно, не разрешат мне покинуть штат или сделать что-нибудь в этом духе. Они вынудят меня влачить жалкое существование, проводя день за днем в одиночестве.
Я включила зажигание и поехала прочь. Не знаю, сколько времени я еще моталась по городу, но внезапно обнаружила себя перед «Тиволи». «Тиволи» был старым кинотеатром, в котором по субботам и воскресеньям показывали классику. Увидев, что в час начинается «Касабланка», я припарковала машину на пустынной стоянке.
«Касабланка» — та самая картина, которую в сентябре мы смотрели вместе с Кейном, сидя каждый у своего телефона. Тогда еще наши чувства были чистые и простые. Если бы я только могла повернуть время вспять, вычеркнув все, что прошло после того наивного вечера!
Когда я покупала билет, женщина в кассе как-то странно посмотрела на меня.
— Фильм начнется не раньше, чем через сорок пять минут, — предупредила она. — Ты можешь прийти попозже.
Я покачала головой, понимая, что мне больше некуда идти. Пустой кинотеатр — как раз самое подходящее место, где можно побыть одной.
— Я подожду, — ответила я, глотая слезы.
— Хорошо, детка, — мягко проговорила женщина. — Входи.
Безлюдный зал казался каким-то жутким и нереальным. Но все равно я села. Совершенно измученная, закрыла глаза, чтобы не видеть бесконечных рядов пустых кресел. Неважно, сколько придется ждать — сорок пять минут или целую жизнь. Все потеряло для меня смысл.
Глава 18
КЕЙН
Я стоял в дверях, пока машина Делии не скрылась за углом. Мама застыла за моей спиной и, казалось, была потрясена даже больше, чем я.
— Что стряслось? — спросила она.
— Это долгая история, — ответил я, вздыхая.
Не говоря больше ни слова, я поднялся по лестнице к себе в комнату и поставил на кровать картонную коробку, которую принесла Делия. С тяжелым сердцем я начал рассматривать ее содержимое, вещь за вещью. Обнаружив на дне Хохотунчика, я прижал его к груди и спрятал под рубашку.
Я понятия не имел, что вдруг нашло на Делию. Может, Эллен передала ей то, что я сказа! накануне вечером? Я замотал головой, потому что поверил Эллен, когда она обещала хранить молчание.
Я перебрал в уме все, что произошло начиная со Дня Труда. Хотя мы и соперничали больше чем обычно (гораздо больше!), я никогда не думал, что Делия откажется быть моим другом. По мне, так сама мысль не дружить с Делией была так же абсурдна, как и не дышать. Мы предназначены друг для друга, и вот теперь она рвет все связи. Почему?
Всем сердцем я хотел верить, что она ревнует к Эллен. Но ведь это была идея Делии — пригласить на свидание ее подругу. Это она хотела, чтобы я покончил с Ребеккой и нашел кого-нибудь еще. И именно Делия чахла по Джеймсу, ведя себя так, будто наступил конец света, когда он вернулся к Тане. К тому же, когда я поцеловал ее в пятницу, это она первая отодвинулась от меня. При воспоминании о том, как она рыдала из-за Джеймса, мне стало тошно.
Все утро я перебирал различные предметы, которые выбросила Делия. Каждый раз, когда я наклонял голову и ощущал пушистую мордочку медвежонка, на меня накатывала новая волна боли. Делия умоляла меня оставить ее в покое, и я ничего не мог с этим поделать.
В конце концов я разозлился. Что она о себе воображает? С каких это пор она берет на себя решения относительно нашей дружбы? Я взялся за телефон, намереваясь заставить ее поговорить со мной, даже если придется отправиться к ней домой и забаррикадироваться в ее комнате.
У нее сработал автоответчик, и я повесил трубку. Почему-то мысль оставить ей сообщение показалась мне непереносимой — а вдруг она дома и слушает меня? Я не в силах принудить Делию разговаривать со мной. Да она просто взбесится и обругает меня. Все, что я мог сделать… ничего я не мог.
Я вздрогнул, когда зазвонил телефон. Но схватил трубку после первого же гудка, надеясь и не надеясь, что Делия наконец пришла в чувство.
— Здорово, Парсон, — услышал я довольный голос Эндрю.
— Привет, Эндрю.
Сердце упало, и я быстренько старался придумать какой-нибудь предлог, чтобы закруглиться как можно скорее.
— Старик, я наконец-то сделал решительный шаг, — похоже, Эндрю был в восторге. — Я сделал это!
— О чем ты? — спросил я, разминая рукой ноющую шею.
— О Рейчел. Вчера вечером я встречался с ней. Это было потрясающе! Проснулся утром и сказал себе: «Райс, сегодня ты будешь мужчиной и пригласишь девушку, которая думает, что ты ведешь себя как последний сумасшедший». И пригласил. Она сказала «да». Ну а все остальное — это романтическая история.
— Я так понимаю, что вы неплохо провели время, — сказал я, стараясь, чтобы мой тон не был слишком циничным.
— Придурок, все было так, будто мы созданы друг для друга. А знаешь, что самое приятное? — спросил он.
— Что? — я изо всех сил сжал мишку, заставляя себя радоваться за Эндрю и Рейчел.
— Она сказала, что влюблена в меня с начала семестра. Прикольно, да?
— Класс! — ответил я без эмоций.
Я не мог поверить, что Эндрю Райс влюблен. Он всегда поднимал меня на смех и издевался над моими поисками второй половины. А вот теперь сам лепечет, как идиот, таким счастливым голосом, какого я у него никогда не слыхал.
— Хочешь знать, что я сделал сегодня утром?
— Скажи, сделай одолжение.
Эндрю, казалось, не замечал, что я не получаю такого удовольствия от беседы, как он.
— Я позвонил на радиостанцию и заказал ди-джею посвящение. Потом позвонил Рейчел и сказал, чтобы она включила радио. Мы оба оставались на проводе, даже не разговаривали — просто слушали, когда начнется песня, — Эндрю удовлетворенно вздохнул.
— Похоже, ты здорово втюрился, — прокомментировал я, не зная, как ему дать понять, что для меня слушать его объяснения в любви — все равно что повернуть нож в сердце.
— Я даже пригласил ее на Новогодний бал, — продолжал Эндрю. — Слушай, а может, мы присоединимся к тебе с кем-нибудь?
— Не думаю, что я иду.
— Кейн, конечно же, идешь. В конце концов, если не найдешь никого, ты ведь можешь пойти с Делией. У вас обоих нет пары — а большинство так и так думает, что у вас любовь.
Я поймал себя на том, что бешено хохочу. Если я еще хоть секунду проговорю с Эндрю, то, чего доброго, выпрыгну из окна.
— Послушай, старик, мама меня зовет. Но я правда ужасно рад за вас с Рейчел. Продолжай в том же Духе.
Я повесил трубку, прежде чем он успел что-либо сказать.
Мне всего только семнадцать, а жизнь превратилась в сплошную боль и одиночество. Лежа у себя в комнате, я не знал, как долго смогу выдержать.
Не имею представления, сколько времени я так пролежал, когда мама просунула голову в дверь. Может, прошло несколько секунд, а может, часов или дней.
— Мы с папой идем на аукцион, — сообщила она. — Хочешь пойти с нами?
Я спрятал Хохотунчика под одеяло и помотал головой.
— Пожалуй, еще немного поваляюсь.
Мама улыбнулась самой своей материнской улыбкой, и я почувствовал, будто мне лет пять.
— Хорошо, дорогой. Но смотри не лежи в постели» целый день. Это вредно для здоровья.
Она затворила за собой дверь, и я вытащил Хохотунчика из укрытия.
Услыхав, что открылась дверь гаража, я выполз из кровати. В ванной я рассеянно почистил зубы и сполоснул лицо. Но одна лишь мысль о том, что надо бы причесаться, показалась непосильной.
Все еще ощущая себя так, словно двигаюсь в вакууме, я спустился в кухню и налил себе чашку черного кофе. Потом безразлично пролистал газету, стараясь выкинуть Делию из головы.
Я прочел спортивный раздел, но как только закончил проглядывать таблицу с результатами футбольных матчей, то понял, что не могу вспомнить, кто выиграл. И еще я понял, что мне, собственно, и не было до этого абсолютно никакого дела.
Я отыскал раздел искусства. Может, кино поможет позабыть о моей мрачной действительности. Взгляд упал на огромный анонс «Касабланки». Фильм шел в «Тиволи», и первый показ начнется в час дня. Я мысленно вернулся к тому дню, когда в последний раз видел эту картину. Делия уже легла спать, когда я позвонил ей, но она встала и посмотрела весь фильм.
Я глянул на часы. Сеанс начнется через пятнадцать минут. Я бросился к выходу, надел куртку, схватил ключи. Затем машинально двинулся к телефону, чтобы позвонить Делии и узнать, не хочет ли она пойти со мной. Но едва дотронувшись до аппарата, я отдернул руку. На мгновение я совершенно забыл, что поход в кино должен был отвлечь меня от мыслей о том, что случилось сегодня утром. Почувствовав тошноту, я медленно отошел от телефона. По просьбе Делии, больше никогда нельзя было ей звонить. Я должен привыкать ходить на старые фильмы в одиночестве. Никто из моих друзей не понимал всей прелести классических черно-белых лент.
По дороге в кинотеатр до меня дошло, что, глядя на Хамфри Богарта и Ингрид Бергман, я не смогу забыть о Делии. Ладно, по крайней мере, хоть поплачу в тот момент, когда Сэм будет играть для Илзы «Когда время проходит».
Как бы то ни было, я купил билет. Ничто не могло заставить меня не думать о Делии, поэтому я решил, что лучше всего предаваться своему горю, спрятавшись в темноте кинозала.
— Ты с кем-нибудь здесь встречаешься? — спросила меня кассирша, давая сдачу.
— Нет. Совершенно не собирался, — ответил я.
— Похоже, что-то такое витает сегодня в воздухе, — проговорила она, словно про себя.
— Очень может быть, — согласился я, не зная, о чем она, да и не заботясь об этом.
Поскольку я уже опоздал, то пошел в буфет за попкорном. Я ничего не ел целый день, и в желудке урчало. Я не был уверен, что смогу умять все, но попросил самую большую порцию — на всякий случай.
Маленький зальчик был наполовину пуст. На экране был Хэмфри Богарт. Играла музыка. В этот момент Богарт, который играл Рика, мне был так близок: его герой потерял свою настоящую любовь и теперь вынужден был влачить бессмысленное существование. Он стал равнодушным, его ничего не трогало, потому что ничто для него не имело значения. Я решил, что отныне буду таким же — бесстрастным одиночкой, который скользит по жизни, не связанный никакими чувствами и желаниями.
Погрузившись в свои горькие мысли, я подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Затем медленно двинулся вперед, ища место, где поменьше народу. Давая передышку своему мозгу, я хотел по возможности остаться в одиночестве.
У третьего прохода между рядами сердце вдруг сильно заколотилось в груди. Всего за несколько рядов впереди я увидел знакомый затылок. Чуть не выронив попкорн, я стал как вкопанный.
Свободной рукой потер сначала один глаз, потом другой. Я был совершенно уверен, что это галлюцинация. Разве возможно, чтобы Делия сидела перед самым моим носом — как будто знала, что я приду сюда и отыщу ее?
Я на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, она все еще была здесь. Я вновь двинулся вперед и не мог отделаться от ощущения, что, в отличие от Рика, мой роман будет иметь счастливый конец.
— Что стряслось? — спросила она.
— Это долгая история, — ответил я, вздыхая.
Не говоря больше ни слова, я поднялся по лестнице к себе в комнату и поставил на кровать картонную коробку, которую принесла Делия. С тяжелым сердцем я начал рассматривать ее содержимое, вещь за вещью. Обнаружив на дне Хохотунчика, я прижал его к груди и спрятал под рубашку.
Я понятия не имел, что вдруг нашло на Делию. Может, Эллен передала ей то, что я сказа! накануне вечером? Я замотал головой, потому что поверил Эллен, когда она обещала хранить молчание.
Я перебрал в уме все, что произошло начиная со Дня Труда. Хотя мы и соперничали больше чем обычно (гораздо больше!), я никогда не думал, что Делия откажется быть моим другом. По мне, так сама мысль не дружить с Делией была так же абсурдна, как и не дышать. Мы предназначены друг для друга, и вот теперь она рвет все связи. Почему?
Всем сердцем я хотел верить, что она ревнует к Эллен. Но ведь это была идея Делии — пригласить на свидание ее подругу. Это она хотела, чтобы я покончил с Ребеккой и нашел кого-нибудь еще. И именно Делия чахла по Джеймсу, ведя себя так, будто наступил конец света, когда он вернулся к Тане. К тому же, когда я поцеловал ее в пятницу, это она первая отодвинулась от меня. При воспоминании о том, как она рыдала из-за Джеймса, мне стало тошно.
Все утро я перебирал различные предметы, которые выбросила Делия. Каждый раз, когда я наклонял голову и ощущал пушистую мордочку медвежонка, на меня накатывала новая волна боли. Делия умоляла меня оставить ее в покое, и я ничего не мог с этим поделать.
В конце концов я разозлился. Что она о себе воображает? С каких это пор она берет на себя решения относительно нашей дружбы? Я взялся за телефон, намереваясь заставить ее поговорить со мной, даже если придется отправиться к ней домой и забаррикадироваться в ее комнате.
У нее сработал автоответчик, и я повесил трубку. Почему-то мысль оставить ей сообщение показалась мне непереносимой — а вдруг она дома и слушает меня? Я не в силах принудить Делию разговаривать со мной. Да она просто взбесится и обругает меня. Все, что я мог сделать… ничего я не мог.
Я вздрогнул, когда зазвонил телефон. Но схватил трубку после первого же гудка, надеясь и не надеясь, что Делия наконец пришла в чувство.
— Здорово, Парсон, — услышал я довольный голос Эндрю.
— Привет, Эндрю.
Сердце упало, и я быстренько старался придумать какой-нибудь предлог, чтобы закруглиться как можно скорее.
— Старик, я наконец-то сделал решительный шаг, — похоже, Эндрю был в восторге. — Я сделал это!
— О чем ты? — спросил я, разминая рукой ноющую шею.
— О Рейчел. Вчера вечером я встречался с ней. Это было потрясающе! Проснулся утром и сказал себе: «Райс, сегодня ты будешь мужчиной и пригласишь девушку, которая думает, что ты ведешь себя как последний сумасшедший». И пригласил. Она сказала «да». Ну а все остальное — это романтическая история.
— Я так понимаю, что вы неплохо провели время, — сказал я, стараясь, чтобы мой тон не был слишком циничным.
— Придурок, все было так, будто мы созданы друг для друга. А знаешь, что самое приятное? — спросил он.
— Что? — я изо всех сил сжал мишку, заставляя себя радоваться за Эндрю и Рейчел.
— Она сказала, что влюблена в меня с начала семестра. Прикольно, да?
— Класс! — ответил я без эмоций.
Я не мог поверить, что Эндрю Райс влюблен. Он всегда поднимал меня на смех и издевался над моими поисками второй половины. А вот теперь сам лепечет, как идиот, таким счастливым голосом, какого я у него никогда не слыхал.
— Хочешь знать, что я сделал сегодня утром?
— Скажи, сделай одолжение.
Эндрю, казалось, не замечал, что я не получаю такого удовольствия от беседы, как он.
— Я позвонил на радиостанцию и заказал ди-джею посвящение. Потом позвонил Рейчел и сказал, чтобы она включила радио. Мы оба оставались на проводе, даже не разговаривали — просто слушали, когда начнется песня, — Эндрю удовлетворенно вздохнул.
— Похоже, ты здорово втюрился, — прокомментировал я, не зная, как ему дать понять, что для меня слушать его объяснения в любви — все равно что повернуть нож в сердце.
— Я даже пригласил ее на Новогодний бал, — продолжал Эндрю. — Слушай, а может, мы присоединимся к тебе с кем-нибудь?
— Не думаю, что я иду.
— Кейн, конечно же, идешь. В конце концов, если не найдешь никого, ты ведь можешь пойти с Делией. У вас обоих нет пары — а большинство так и так думает, что у вас любовь.
Я поймал себя на том, что бешено хохочу. Если я еще хоть секунду проговорю с Эндрю, то, чего доброго, выпрыгну из окна.
— Послушай, старик, мама меня зовет. Но я правда ужасно рад за вас с Рейчел. Продолжай в том же Духе.
Я повесил трубку, прежде чем он успел что-либо сказать.
Мне всего только семнадцать, а жизнь превратилась в сплошную боль и одиночество. Лежа у себя в комнате, я не знал, как долго смогу выдержать.
Не имею представления, сколько времени я так пролежал, когда мама просунула голову в дверь. Может, прошло несколько секунд, а может, часов или дней.
— Мы с папой идем на аукцион, — сообщила она. — Хочешь пойти с нами?
Я спрятал Хохотунчика под одеяло и помотал головой.
— Пожалуй, еще немного поваляюсь.
Мама улыбнулась самой своей материнской улыбкой, и я почувствовал, будто мне лет пять.
— Хорошо, дорогой. Но смотри не лежи в постели» целый день. Это вредно для здоровья.
Она затворила за собой дверь, и я вытащил Хохотунчика из укрытия.
Услыхав, что открылась дверь гаража, я выполз из кровати. В ванной я рассеянно почистил зубы и сполоснул лицо. Но одна лишь мысль о том, что надо бы причесаться, показалась непосильной.
Все еще ощущая себя так, словно двигаюсь в вакууме, я спустился в кухню и налил себе чашку черного кофе. Потом безразлично пролистал газету, стараясь выкинуть Делию из головы.
Я прочел спортивный раздел, но как только закончил проглядывать таблицу с результатами футбольных матчей, то понял, что не могу вспомнить, кто выиграл. И еще я понял, что мне, собственно, и не было до этого абсолютно никакого дела.
Я отыскал раздел искусства. Может, кино поможет позабыть о моей мрачной действительности. Взгляд упал на огромный анонс «Касабланки». Фильм шел в «Тиволи», и первый показ начнется в час дня. Я мысленно вернулся к тому дню, когда в последний раз видел эту картину. Делия уже легла спать, когда я позвонил ей, но она встала и посмотрела весь фильм.
Я глянул на часы. Сеанс начнется через пятнадцать минут. Я бросился к выходу, надел куртку, схватил ключи. Затем машинально двинулся к телефону, чтобы позвонить Делии и узнать, не хочет ли она пойти со мной. Но едва дотронувшись до аппарата, я отдернул руку. На мгновение я совершенно забыл, что поход в кино должен был отвлечь меня от мыслей о том, что случилось сегодня утром. Почувствовав тошноту, я медленно отошел от телефона. По просьбе Делии, больше никогда нельзя было ей звонить. Я должен привыкать ходить на старые фильмы в одиночестве. Никто из моих друзей не понимал всей прелести классических черно-белых лент.
По дороге в кинотеатр до меня дошло, что, глядя на Хамфри Богарта и Ингрид Бергман, я не смогу забыть о Делии. Ладно, по крайней мере, хоть поплачу в тот момент, когда Сэм будет играть для Илзы «Когда время проходит».
Как бы то ни было, я купил билет. Ничто не могло заставить меня не думать о Делии, поэтому я решил, что лучше всего предаваться своему горю, спрятавшись в темноте кинозала.
— Ты с кем-нибудь здесь встречаешься? — спросила меня кассирша, давая сдачу.
— Нет. Совершенно не собирался, — ответил я.
— Похоже, что-то такое витает сегодня в воздухе, — проговорила она, словно про себя.
— Очень может быть, — согласился я, не зная, о чем она, да и не заботясь об этом.
Поскольку я уже опоздал, то пошел в буфет за попкорном. Я ничего не ел целый день, и в желудке урчало. Я не был уверен, что смогу умять все, но попросил самую большую порцию — на всякий случай.
Маленький зальчик был наполовину пуст. На экране был Хэмфри Богарт. Играла музыка. В этот момент Богарт, который играл Рика, мне был так близок: его герой потерял свою настоящую любовь и теперь вынужден был влачить бессмысленное существование. Он стал равнодушным, его ничего не трогало, потому что ничто для него не имело значения. Я решил, что отныне буду таким же — бесстрастным одиночкой, который скользит по жизни, не связанный никакими чувствами и желаниями.
Погрузившись в свои горькие мысли, я подождал, когда глаза привыкнут к темноте. Затем медленно двинулся вперед, ища место, где поменьше народу. Давая передышку своему мозгу, я хотел по возможности остаться в одиночестве.
У третьего прохода между рядами сердце вдруг сильно заколотилось в груди. Всего за несколько рядов впереди я увидел знакомый затылок. Чуть не выронив попкорн, я стал как вкопанный.
Свободной рукой потер сначала один глаз, потом другой. Я был совершенно уверен, что это галлюцинация. Разве возможно, чтобы Делия сидела перед самым моим носом — как будто знала, что я приду сюда и отыщу ее?
Я на мгновение зажмурился, а когда открыл глаза, она все еще была здесь. Я вновь двинулся вперед и не мог отделаться от ощущения, что, в отличие от Рика, мой роман будет иметь счастливый конец.
Глава 19
ДЕЛИЯ
Еще не появилась на экране Ингрид Бергман, а я уже глотала слезы. Обычно глаза у меня остаются сухими по крайней мере до того момента, пока Рик не обнаружит Сэма, играющего для Илзы на пианино «Когда время проходит». Думая о том, какая она сильная, я решила не быть идиоткой. Илза не стала бы весь фильм оплакивать свою долю — она даже не кляла судьбу во время войны.
Я промокнула глаза рубашкой и выпрямилась на сиденье. Невольно мои мысли вернулись к Кейну. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что наша дружба кончилась, я думала обо всем самом хорошем, что у нас было.
Первым делом я вспомнила, как мы перевернулись на байдарке на Гэмблерском пруду. Потом — как он появился у моих дверей, переодетый пасхальной белочкой. Дальше — как Кейн кувырком летел с горы на школьной лыжной прогулке. Шлепнувшись внизу, он встал на ноги и низко поклонился компании удивленных лыжников. При воспоминании об этом я рассмеялась вслух.
А затем перед глазами встало, как мы целуемся. Я почти что чувствовала его теплые губы на моих, его пальцы, перебирающие мои волосы. Еще когда мы танцевали на вечере выпускников, мне казалось, будто мы одни во всем мире. Его руки крепко прижимали меня, и я забыла, что вообще-то считается, будто я влюблена в Джеймса.
Надо же, подумала я. Я никогда не любила Джеймса. И даже не уверена, что он мне нравился, Я перепутала стремление найти себе парня с настоящей любовью. Теперь сама мысль о том, что я лила слезы из-за него и Тани, казалась мне смешной.
Я так погрузилась в размышления о Кейне, что даже не сразу заметила, как кто-то подошел. В моем ряду больше никто не сидел, но я внезапно почувствовала, что какой-то человек сел на соседнее место. Без всякой причины волосы на затылке зашевелились и словно электрический разряд прошел по всему телу. Но даже не успев еще повернуть голову, я уже знала, что рядом со мной Кейн.
— Кто-нибудь заказывал попкорн? — шепнул он мне на ухо.
Я молча смотрела на него. Голова кружилась. Было такое впечатление, что я вызвала его сюда, усиленно думая о нем. Теперь он был меньше чем в дюйме от меня, и даже в темноте кинотеатра я различала в его глазах сердечное тепло. Я дотронулась до небритых волос на его подбородке — слабого подобия бороды. Опустив глаза, заметила, что он совсем не по погоде обул теннисные тапочки. «„0п выглядит еще хуже меня“, — подумала я и ощутила, как участился пульс.
Я не могла вымолвить ни слова, но залезла в его пакетик с попкорном и зачерпнула целую горсть. Потом повернулась к экрану, боясь разреветься. Не знаю, что я чувствовала, но была рада видеть Кейна. Теперь, когда он был рядом, боль утраты притупилась. По меньшей мере, следующие полтора часа мы будем вместе.
Мы оба, не шевелясь, сидели на своих местах, не смея взглянуть друг на друга. В «Касабланке» проходили дни и ночи, но я была словно в тумане. Мои мысли были заняты исключительно близостью Кейна.
Мы не касались друг друга, но жар, исходивший от его тела, казалось, объял меня. В один и тот же миг мы оба полезли за попкорном. При соприкосновении мы отдернули руки и отодвинулись как можно дальше.
Но вот на экране сменился кадр, и наши руки и плечи соединились. У меня перехватило дыхание. Я никогда так ясно не ощущала другого человека. Но он не был другим человеком. Он был Кейн — мой лучший друг и моя единственная настоящая любовь.
В первый раз после того, как Кейн сел рядом, слезы брызнули из моих глаз.
Вдруг я почувствовала его дыхание на своей щеке и склонила к нему голову. Каждая клеточка моего тела затрепетала в ожидании, что что-то должно произойти.
— Мы всегда будем вместе, — шепнул Кейн мне на ухо.
Я взяла его за руку, изо всех сил сжав его пальцы. Когда я повернула к нему лицо, он другой рукой бережно провел по моим губам. Я была уверена, что все вокруг слышат, как стучит мое сердце, но мне было все равно.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
— Я люблю тебя, — шепотом ответил он.
Наши губы встретились. Я целовала его со всей затаенной страстью нескольких последних недель, месяцев, лет. Поцелуи Кейна были такими же пылкими, и я осознала, что впервые за все время мы по-настоящему поняли один другого.
Мы теснее прижались друг к другу, поцелуй стал глубже, и я совершенно забыла, где мы находимся. Больше никто и ничто не имело значения. В мире были только Кейн и я. Я и Кейн. Все остальное — только быстро исчезающий в воздухе мираж.
Без предупреждения зажегся свет. Мы все еще целовались. И продолжали целоваться до тех пор, пока в зале не раздались аплодисменты и одобрительные возгласы. Мы обменялись виноватыми взглядами и вдруг рассмеялись. Кто-то идущий по проходу громко свистнул, и мы расхохотались еще больше. Но при этом не переставали смотреть друг на друга, полностью окунувшись в очарование этого мига.
Когда все покинули кинотеатр, Кейн взял меня за руки и потянул с сиденья. Мы шли по узкому проходу между рядами, обнявшись.
В светлом вестибюле стояла, подбоченившись, та женщина из кассы.
— Так и знала! — воскликнула она, увидев нас. — Я оказалась права: что-то носится в воздухе.
Мы вышли на улицу, улыбаясь и хихикая, как дураки. «Влюбленные дураки», — счастливо подумала я.
Вдруг Кейн остановился и обхватил меня. Я тоже обняла его, сжимая изо всех сил.
— Дэл? — сказал он.
— Что?
Я откинула волосы с его лица, и мне было так приятно ощущать пальцами их шелковистость.
— У тебя назначено с кем-нибудь свидание на новогоднем балу? — спросил он. — Есть одно пари, которое я непременно хочу выиграть.
Я крепче прижалась к нему, быстро целуя каждую часть его лица, до которой могла дотянуться. Потом рассмеялась и легонько шлепнула его по руке.
— Мне кажется, ты имеешь в виду то самое пари, которое необходимо выиграть мне, — ответила я, глядя ему в глаза.
Они стали серьезными, и Кейн взял ладонями мою голову.
— Я думаю, мы оба выиграли, — мягко проговорил он.
Он снова поцеловал меня, а потом… я не очень-то уверена, что было потом. Помню только, что день завершился горячим шоколадом у камина. Об остальном вы можете догадаться…
Я промокнула глаза рубашкой и выпрямилась на сиденье. Невольно мои мысли вернулись к Кейну. Но вместо того, чтобы сосредоточиться на том, что наша дружба кончилась, я думала обо всем самом хорошем, что у нас было.
Первым делом я вспомнила, как мы перевернулись на байдарке на Гэмблерском пруду. Потом — как он появился у моих дверей, переодетый пасхальной белочкой. Дальше — как Кейн кувырком летел с горы на школьной лыжной прогулке. Шлепнувшись внизу, он встал на ноги и низко поклонился компании удивленных лыжников. При воспоминании об этом я рассмеялась вслух.
А затем перед глазами встало, как мы целуемся. Я почти что чувствовала его теплые губы на моих, его пальцы, перебирающие мои волосы. Еще когда мы танцевали на вечере выпускников, мне казалось, будто мы одни во всем мире. Его руки крепко прижимали меня, и я забыла, что вообще-то считается, будто я влюблена в Джеймса.
Надо же, подумала я. Я никогда не любила Джеймса. И даже не уверена, что он мне нравился, Я перепутала стремление найти себе парня с настоящей любовью. Теперь сама мысль о том, что я лила слезы из-за него и Тани, казалась мне смешной.
Я так погрузилась в размышления о Кейне, что даже не сразу заметила, как кто-то подошел. В моем ряду больше никто не сидел, но я внезапно почувствовала, что какой-то человек сел на соседнее место. Без всякой причины волосы на затылке зашевелились и словно электрический разряд прошел по всему телу. Но даже не успев еще повернуть голову, я уже знала, что рядом со мной Кейн.
— Кто-нибудь заказывал попкорн? — шепнул он мне на ухо.
Я молча смотрела на него. Голова кружилась. Было такое впечатление, что я вызвала его сюда, усиленно думая о нем. Теперь он был меньше чем в дюйме от меня, и даже в темноте кинотеатра я различала в его глазах сердечное тепло. Я дотронулась до небритых волос на его подбородке — слабого подобия бороды. Опустив глаза, заметила, что он совсем не по погоде обул теннисные тапочки. «„0п выглядит еще хуже меня“, — подумала я и ощутила, как участился пульс.
Я не могла вымолвить ни слова, но залезла в его пакетик с попкорном и зачерпнула целую горсть. Потом повернулась к экрану, боясь разреветься. Не знаю, что я чувствовала, но была рада видеть Кейна. Теперь, когда он был рядом, боль утраты притупилась. По меньшей мере, следующие полтора часа мы будем вместе.
Мы оба, не шевелясь, сидели на своих местах, не смея взглянуть друг на друга. В «Касабланке» проходили дни и ночи, но я была словно в тумане. Мои мысли были заняты исключительно близостью Кейна.
Мы не касались друг друга, но жар, исходивший от его тела, казалось, объял меня. В один и тот же миг мы оба полезли за попкорном. При соприкосновении мы отдернули руки и отодвинулись как можно дальше.
Но вот на экране сменился кадр, и наши руки и плечи соединились. У меня перехватило дыхание. Я никогда так ясно не ощущала другого человека. Но он не был другим человеком. Он был Кейн — мой лучший друг и моя единственная настоящая любовь.
В первый раз после того, как Кейн сел рядом, слезы брызнули из моих глаз.
Вдруг я почувствовала его дыхание на своей щеке и склонила к нему голову. Каждая клеточка моего тела затрепетала в ожидании, что что-то должно произойти.
— Мы всегда будем вместе, — шепнул Кейн мне на ухо.
Я взяла его за руку, изо всех сил сжав его пальцы. Когда я повернула к нему лицо, он другой рукой бережно провел по моим губам. Я была уверена, что все вокруг слышат, как стучит мое сердце, но мне было все равно.
— Я люблю тебя, — прошептала я.
— Я люблю тебя, — шепотом ответил он.
Наши губы встретились. Я целовала его со всей затаенной страстью нескольких последних недель, месяцев, лет. Поцелуи Кейна были такими же пылкими, и я осознала, что впервые за все время мы по-настоящему поняли один другого.
Мы теснее прижались друг к другу, поцелуй стал глубже, и я совершенно забыла, где мы находимся. Больше никто и ничто не имело значения. В мире были только Кейн и я. Я и Кейн. Все остальное — только быстро исчезающий в воздухе мираж.
Без предупреждения зажегся свет. Мы все еще целовались. И продолжали целоваться до тех пор, пока в зале не раздались аплодисменты и одобрительные возгласы. Мы обменялись виноватыми взглядами и вдруг рассмеялись. Кто-то идущий по проходу громко свистнул, и мы расхохотались еще больше. Но при этом не переставали смотреть друг на друга, полностью окунувшись в очарование этого мига.
Когда все покинули кинотеатр, Кейн взял меня за руки и потянул с сиденья. Мы шли по узкому проходу между рядами, обнявшись.
В светлом вестибюле стояла, подбоченившись, та женщина из кассы.
— Так и знала! — воскликнула она, увидев нас. — Я оказалась права: что-то носится в воздухе.
Мы вышли на улицу, улыбаясь и хихикая, как дураки. «Влюбленные дураки», — счастливо подумала я.
Вдруг Кейн остановился и обхватил меня. Я тоже обняла его, сжимая изо всех сил.
— Дэл? — сказал он.
— Что?
Я откинула волосы с его лица, и мне было так приятно ощущать пальцами их шелковистость.
— У тебя назначено с кем-нибудь свидание на новогоднем балу? — спросил он. — Есть одно пари, которое я непременно хочу выиграть.
Я крепче прижалась к нему, быстро целуя каждую часть его лица, до которой могла дотянуться. Потом рассмеялась и легонько шлепнула его по руке.
— Мне кажется, ты имеешь в виду то самое пари, которое необходимо выиграть мне, — ответила я, глядя ему в глаза.
Они стали серьезными, и Кейн взял ладонями мою голову.
— Я думаю, мы оба выиграли, — мягко проговорил он.
Он снова поцеловал меня, а потом… я не очень-то уверена, что было потом. Помню только, что день завершился горячим шоколадом у камина. Об остальном вы можете догадаться…
Вы когда-нибудь интересовались, что это значит — влюбиться? А представителями противоположного пола? Вам нужен дружеский совет, но не к кому обратиться? Вот для этого и существуют Дженни и Джейк. Присылайте нам вопросы, которые не дают вам покоя, и мы расскажем все о жизни и любви тинейджеров девяностых.
Дорогой Джейк
Вопрос: У меня огромная проблема. Мне кажется, что мой парень Скотт больше меня не любит. Мы почти всегда классно проводили время вместе. Но он очень часто говорит мне, что думает, будто его друг Майкл будет для меня гораздо лучшим парнем. Конечно, я предпочитаю встречаться со Скоттом, а не с Майклом, и поэтому мой парень — Скотт, а не кто-то другой. Но даже несмотря на то, что мы все время гуляем вдвоем, я все-таки чувствую, что Скотт старается избавиться от меня, и меня это ранит. Почему Скотт так поступает?
В. С., Мейсон, штат Теннеси
Ответ: Прежде всего, я не думаю, что Скотт продолжал бы приглашать тебя, если бы ты ему не нравилась. А во-вторых, тебе необходимо задать себе следующие вопросы. Проводишь ли ты много времени с Майклом? Действительно ли Майкл привлекательный? Он пользуется успехом? Умный? Любит пофлиртовать? Если это так, то, может быть, Скотт не уверен в себе? Ревнует к другу? Давала ли ты когда-нибудь повод думать, что Майкл нравится тебе больше, чем он? Если ты на все эти вопросы ответила «да», то тебе нужно раз и навсегда помириться со Скоттом и сказать ему, что нравится тебе только он. Что тебя не интересует Майкл или кто-нибудь другой, неважно. Поговори по душам со своим единственным избранником и скажи ему, как сильна твоя любовь. Недостаток общения может разрушить прекрасный роман.
Дорогая Дженни
Вопрос: С тех пор как я встречаюсь с Фрэнком, моя лучшая подруга Эрин стала совсем другим человеком. Она все время не в духе, а теперь и вовсе перестала меля замечать. Она явно не рада за меня, и мне это очень обидно. Я хочу продолжить дружить с Эрин. Как нам остаться друзьями и при этом не избавляться от моего парня?
Р. М., Атланта, штат Джорджия
Ответ: Прежде чем перекладывать всю вину на Эрин, тебе следует подумать о том, как ты поступаешь по отношению к ней. Есть ли у Эрин парень? Если нет, то, может быть, ты говоришь с ней только о том, как ты счастлива с Фрэнком? Возможно, ты перестала приходить к ней домой после школы? Может быть, она ревнует, что ты теперь проводишь время с Фрэнком. Или ей обидно, что у тебя есть парень, а у нее нет. Но в любом случае ты должна сделать над собой усилие и уделить ей время — только Эрин, без Фрэнка. Ходите вместе в кино, ешьте пиццу — все что угодно. Просто покажи ей, что она все еще твоя подруга и ты без нее скучаешь. Извинись за то, что пренебрегала ею, и постарайтесь обе не заостряться на вопросе о бойфренде. Она оценит твое стремление, и очень скоро вы вернетесь па путь дружбы.
Дорогой Джейк
Вопрос: У меня огромная проблема. Мне кажется, что мой парень Скотт больше меня не любит. Мы почти всегда классно проводили время вместе. Но он очень часто говорит мне, что думает, будто его друг Майкл будет для меня гораздо лучшим парнем. Конечно, я предпочитаю встречаться со Скоттом, а не с Майклом, и поэтому мой парень — Скотт, а не кто-то другой. Но даже несмотря на то, что мы все время гуляем вдвоем, я все-таки чувствую, что Скотт старается избавиться от меня, и меня это ранит. Почему Скотт так поступает?
В. С., Мейсон, штат Теннеси
Ответ: Прежде всего, я не думаю, что Скотт продолжал бы приглашать тебя, если бы ты ему не нравилась. А во-вторых, тебе необходимо задать себе следующие вопросы. Проводишь ли ты много времени с Майклом? Действительно ли Майкл привлекательный? Он пользуется успехом? Умный? Любит пофлиртовать? Если это так, то, может быть, Скотт не уверен в себе? Ревнует к другу? Давала ли ты когда-нибудь повод думать, что Майкл нравится тебе больше, чем он? Если ты на все эти вопросы ответила «да», то тебе нужно раз и навсегда помириться со Скоттом и сказать ему, что нравится тебе только он. Что тебя не интересует Майкл или кто-нибудь другой, неважно. Поговори по душам со своим единственным избранником и скажи ему, как сильна твоя любовь. Недостаток общения может разрушить прекрасный роман.
Дорогая Дженни
Вопрос: С тех пор как я встречаюсь с Фрэнком, моя лучшая подруга Эрин стала совсем другим человеком. Она все время не в духе, а теперь и вовсе перестала меля замечать. Она явно не рада за меня, и мне это очень обидно. Я хочу продолжить дружить с Эрин. Как нам остаться друзьями и при этом не избавляться от моего парня?
Р. М., Атланта, штат Джорджия
Ответ: Прежде чем перекладывать всю вину на Эрин, тебе следует подумать о том, как ты поступаешь по отношению к ней. Есть ли у Эрин парень? Если нет, то, может быть, ты говоришь с ней только о том, как ты счастлива с Фрэнком? Возможно, ты перестала приходить к ней домой после школы? Может быть, она ревнует, что ты теперь проводишь время с Фрэнком. Или ей обидно, что у тебя есть парень, а у нее нет. Но в любом случае ты должна сделать над собой усилие и уделить ей время — только Эрин, без Фрэнка. Ходите вместе в кино, ешьте пиццу — все что угодно. Просто покажи ей, что она все еще твоя подруга и ты без нее скучаешь. Извинись за то, что пренебрегала ею, и постарайтесь обе не заостряться на вопросе о бойфренде. Она оценит твое стремление, и очень скоро вы вернетесь па путь дружбы.