Винфри Элизабет. Больше, чем друг

   Я быстро завязал шнурки, уговаривая себя, что за полтора года Джош, возможно, уже превратился в человека. Если буду с ним вежлив, безобразная сцена не повторится.
   Ребекка была уже на пруду и выписывала по льду большие восьмерки. Я несколько раз глубоко вдохнул и присоединился к ней, твердо решив сохранять невозмутимость.
   Я взял Ребекку за руку, и мы покатили, делая круги по пруду. Не обращая внимания на присутствие Джоша Нильсона, я даже зауважал себя.
   — Как романтично! — воскликнула Ребекка, запрокинув голову и глядя на звезды и яркую полную пуну.
   — Это потому, что ты здесь со мной.
   Я взял ее за обе руки и закружил.
   Увидев боковым зрением Джоша Нильсона, я резко, по-хоккейному, остановился. Ухмыляясь, он направлялся прямо к нам. Я стиснул зубы и заставил себя придать своему лицу непринужденное и дружелюбное выражение.
   — Здорово, Джош, — сказал я. — Ты знаком с Ребеккой Фостер?
   Он оглядел ее с ног до головы и одарил масляной улыбочкой.
   — До сих пор только по слухам. Рад встрече, Ребекка.
   Она кокетливо улыбнулась.
   — Как это так получилось, что мы еще ни разу не виделись?
   — Я сейчас в другой школе. Но стараюсь не порывать связей со старыми друзьями.
   Джош покосился на меня, и, судя по блеску в его глазах, я понял, что ему не терпелось что-то мне сказать.
   Что бы он ни хотел сообщить, мне это было совершенно не интересно, и я снова взял Ребекку за руку.
   — Ну, что — начнем с того места, где закончили? — спросил я ее, кивнув Джошу на прощанье.
   Но он остановил меня, положив руку на плечо.
   — Скажу по старой дружбе, Мэр шепнул мне, что наша любимая тихоня, Делия Бирн, гуляет с Джеймсом Саттоном.
   Я заметил, что Ребекка сузила глаза, но не мог ее упрекнуть. Джош произнес это таким тоном, будто между нами с Делией что-то было. Но я не собирался развивать тему, решив объяснить все Ребекке позже.
   — Да, у них роман, — отозвался я и с удовольствием отметил, что его ухмылка исчезла и он насупился.
   — Ты можешь передать ей кое-что от меня? — спросил Джош.
   — Что, например?
   Я почувствовал, как мышцы на спине напряглись, но не подал виду, что меня это задело.
   — Вчера вечером я видел Джеймса и Таню в пиццерии. Кажется, у них все в порядке. Они сидели в углу, как два голубка. — Он подмигнул мне и расхохотался.
   — Ты врешь.
   — Можешь не верить, Парсон, мне наплевать. Но тебе лучше все-таки сказать своей подруге, что Саттон просто использовал ее до тех пор, пока снова не заполучил Таню.
   Я весь затрясся от гнева и не мог удержаться, чтобы не шагнуть к Нильсону. Неважно, врет он или нет, мне не терпелось стереть мерзкую ухмылку с его рожи.
   — Ты просто ревнуешь, потому что Делия никогда не станет встречаться с таким жалким типом, как ты, — со злостью проговорил я.
   — Делия проиграла, — гнул свое Джош. — Спроси кого хочешь.
   Ребекке вздумалось внести свою лепту.
   — Он прав, Кейн. Все знают, что Делия… как бы это сказать… немного странная.
   — Благодарю за твое мнение, Ребекка. Но я разговариваю с Джошем.
   — Хочешь подраться, Парсон? — спросил Джош. приблизив морду чуть ли не к самому моему носу.
   — Много чести, — ответил я.
   Я заметил, что Патрик и Барт подкатили к нам и с любопытством переглядываются.
   Пока я отвлекся, Джош воспользовался ситуацией. Неожиданно его кулак заехал мне прямо в челюсть. Я отлетел назад и со стоном приземлился на задницу.
   — Делия — самая классная девушка из всех, кого я знаю, — закричал я. — Да ни одна девчонка ей и в подметки не годится.
   Пока я пытался подняться на ноги, Джош снова сделал выпад. Но прежде, чем он успел ударить меня еще раз, Патрик и Барт схватили его. Они оттащили его на несколько футов, не выпуская из рук.
   — Я думаю, катание на сегодня закончено, — сказал Барт, и они с Патриком поволокли Джоша со льда.
   Я был в бешенстве. Оторвав наконец взгляд от Джоша, я увидел, что Ребекка сердито смотрит на меня, прикрыв рукой губы.
   — Если тебе так нравится Делия, то почему бы тебе не встречаться ней? — пронзительно крикнула она. — Вы друг друга стоите.
   Я потрясенно уставился на нее, не в силах произнести ни слова.
   Поскольку я промолчал, она холодно улыбнулась:
   — Между нами все кончено.
   Я следил за тем, как она скользит прочь, чувствуя себя, словно только что лопнувший воздушный шарик. Добравшись до края пруда, Ребекка развязала коньки и побежала к парковке.
   — Джош, подожди! — донесся до меня ее голос. И она скрылась из виду.
   Я был так измучен, что вновь опустился на лед, не в состоянии пошевелиться. Мне было очень больно, что Ребекка порвала со мной, но в глубине души я понимал, что наши отношения обречены. У нее всегда было больше общего с Керри и Амандой, чем я хотел себе признаться, и теперь я, наконец, увидел, насколько она на самом деле оказалась несерьезна.
   Холодный ветер свистел у меня в ушах. Но, несмотря на это, вечер был тихий. Вот и завершились праздничные дни — а с ними вместе и наши отношения с Ребеккой Фостер.
   Я оглядел опустевший пруд и покачал головой.
   — Полагаю, это означает, что я проиграл пари, — вслух произнес я.

Глава 13
ДЕЛИЯ

   Когда в понедельник утром мы с Эллен пришли на писательское творчество, меня слегка подташнивало, ладони вспотели. С того вечера в День Благодарения мы с Джеймсом ни разу не разговаривали, и все воскресенье я провела, придумывая всевозможные объяснения, почему он мог мне не позвонить. Прежде всего, в городе были его бабушка и дедушка. К тому же, я знала, что «Радиоволны» пригласили в скором времени выступать в местном колледже, и, вероятно, они репетировали каждый день. Я даже приняла во внимание снегопад, который был в четверг вечером, — может, Джеймс полпятницы расчищал подъездную аллею к дому.
   Так или иначе, руки тряслись при одной мысли о том, что я его увижу. Я была настроена пессимистично, как никогда, и даже ожидала различить на нем какой-нибудь признак, который бы мне выдал: «Я провел праздник с Таней Рид».
   — Я уверена, что он просто был занят, — успокаивала меня Эллен. — Таня Рид ничто по сравнению с тобой. Одна сплошная форма и никакого содержания.
   — Ну, теперь мне намного лучше, — насмешливо проговорила я. — Всем известно, что семнадцатилетние парни предпочитают форму содержанию. Ты как с Луны свалилась.
   Эллен пожала плечами.
   — По крайней мере, я смотрю на это оптимистически.
   — Нет тут ничего оптимистического, — мрачно ответила я.
   Когда мы с Эллен сели, Джеймс еще не появлялся. Мисс Хейнссон попросила показать домашнее задание — короткий рассказ. Я открыла тетрадь, кося одним глазом на дверь.
   — Ты о чем написала? — спросила Эллен, заглядывая ко мне в тетрадь.
   — Ни о чем. Так, всякие глупости, — быстро сказала я.
   Мой рассказ был о парне и девчонке, которые были лучшими друзьями. Однажды вечером они сидели у огня, обстановка была очень романтичная, и они поцеловались. И это чуть не погубило их дружбу. В конце они помирились. Сюжет был не особенно оригинален, но все говорят, что когда пишешь, становится легче. Я решила все, что случилось у нас с Кейном, изложить на бумаге — для меня это будет хорошая терапия. Странно, но ведь и впрямь помогло.
   Я повернулась к Эллен.
   — А ты?
   — У меня тоже ерунда, — ответила она.
   Я сунула нос в листы бумаги, которые держала Эллен. Название вверху первой страницы она написала заглавными буквами: «ПОМОГИТЕ! Я ПОТЕРЯЛА ГОЛОВУ ОТ ЛУЧШЕГО ДРУГА СВОЕЙ ЛУЧШЕЙ ПОДРУГИ!» Из этого заголовка было ясно, о чем ее рассказ. Будь мисс Хейнссон недогадливее, она бы, наверняка, заметила поразительное сходство между мужскими персонажами наших историй. Я вздохнула. Похоже, и понедельник не подает особых надежд.
   Через пять минут после звонка в класс вошел Джеймс. Он виновато улыбнулся учительнице и тихонько сел на стул рядом с дверью. Я старалась поймать его взгляд, но он уткнулся в стопку листков с заданиями, которые мисс Хейнссон положила на парту.
   Следующие пятнадцать минут я заставляла себя не смотреть в тот угол, где сидел Джеймс. Если он собирается делать вид, что не знает меня, то я не стала пялиться на него через весь кабинет глазами самки, «Все кончено», — повторяла я про себя снова и снова. Он все еще влюблен в Таню.
   Когда Эллен слегка толкнула меня в плечо, я чуть не подпрыгнула на стуле. Она передала мне сложенную записку и мотнула головой в сторону Джеймса.
   Пульс забился часто-часто. Я развернула послание. «Делия, давай встретимся после школы. Люблю. Джеймс».
   Я подняла глаза и увидела, что он смотрит на меня. Я кивнула и улыбнулась, затем вновь перевела взгляд на преподавателя. Сердце ликовало. Может быть, у него действительно была серьезная причина не звонить мне. Но теперь у меня уже была надежда на лучшее.
 
   — Я не могу с тобой долго разговаривать, — сказала я, захлопывая пассажирскую дверцу его джипа. — Через полчаса мне нужно быть у Нины Джонсон.
   В черной водолазке и выцветших голубых джинсах Джеймс, как всегда, был просто красавец. Глаза его блестели, почти сверкали. «Он счастлив видеть меля!» — обрадовалась я. От удовольствия у меня вдоль позвоночника забегали мурашки. В конце концов, все возвращается в нормальное состояние.
   — Прости. Я не позвонил тебе в выходные, — тихо произнес он.
   Я пожала плечами, стараясь сделать вид, что даже не заметила, что телефон своим молчанием изводил меня целых три дня.
   — Ничего, все в порядке. Я все равно была занята со своими стариками.
   Джеймс кивнул.
   — Угу, я тоже был страшно занят…
   Я решила взглянуть своему страху в глаза и спросить о Тане. Если прошлое было в прошлом, значит, у меня нет причин для ревности.
   — Ну как, тебе удалось увидеться с Таней? — небрежно спросила я. — Я слышала, она была в городе.
   Джеймс закусил губу и уставился на руль, словно это была картина Пикассо, а не несколько фунтов металла и пластика.
   — А, да. Как раз из-за этого я и был занят.
   — А…
   Мне больше нечего было сказать. Надо было выйти из автомобиля и больше никогда не разговаривать с Джеймсом. Смесь вины и возбуждения в его голосе поведала мне все, что я хотела знать. Внезапно на меня напала слабость.
   Я, как дура, не покидала машины. Просто сидела в оглушающей тишине, ожидая, что он что-нибудь скажет.
   — Она никого не встретила в колледже. И действительно скучала без меня. Мне кажется, и я скучал…
   — А… — опять протянула я.
   Слезы грозили покатиться из моих глаз, и я быстро-быстро заморгала. Я не собиралась показывать Джеймсу, как оскорблена и как страдаю.
   — Мы хотим попробовать дружить на расстоянии, — продолжал он. — Не то чтобы я тебя не любил — ты классная девчонка. Но Таня и я — мы созданы друг для друга.
   Я с трудом сглотнула и выпрямилась, насколько это было возможно, на сиденье джипа.
   — Думаю, что это чудесно, Джеймс, — сказала я. Поразительно, но мой голос звучал спокойно и естественно.
   — Правда?
   Кажется, он был изумлен.
   — Да. Потому что я тоже кое-что хотела сообщить тебе.
   Я спрятала руки в карманах пальто, чтобы он не мог увидеть, как они дрожат.
   — Что же? — снова удивился Джеймс. Он приподнял свои красивые брови и теперь смотрел мне прямо в глаза.
   — Ах да… В эти дни мы с Кейном поняли, что любим друг друга, — даже произнося эти слова, я не верила, что они слетают с моих губ. «Прости меня, Кейн», — сказала я про себя.
   — Вот как…
   Я почувствовала некоторое удовлетворение, увидев, что Джеймс слегка подрастерял душевное равновесие.
   — Не правда ли, забавнейшее совпадение? — беспечно спросила я. — Нам обоим страшно повезло, что не пришлось причинять боль другому.
   — Угу, — согласился Джеймс.
   Казалось, он был смущен.
   — Ну ладно, увидимся еще.
   Я потянулась и поцеловала его в щеку. Потом открыла дверь и вышла из машины.
   — Пока, Делия.
   — Пока, Джеймс, — ответила я, захлопывая дверь.
   Не успел он отъехать от стоянки, как мои колени подогнулись, и я, рыдая, упала на землю.
 
   Мне всегда нравилось сидеть с Ниной. Но в тот день я чувствовала себя не на работе, а в тюремном заключении. Нина забрасывала меня вопросами со скоростью один вопрос в секунду, и в основном они касались отношений между мальчиками и девочками.
   — Марш Стейн устраивает в пятницу вечеринку, — сказала она.
   Мы сидели в гостиной Джонсонов, и я помогала Нине делать задание по изобразительному искусству.
   — Очень хорошо, — откликнулась я безучастно. У меня не было никакого настроения разговаривать о вечеринках.
   — И она пригласила мальчиков, — продолжала Нина. Она затаила дыхание, ожидая, что я отвечу.
   — Надо же, — я вдруг поняла, что несправедлива к Нине, и ее обиженный взгляд вызвал у меня новую волну огорчения. — Прости, — проговорила я, обнимая ее. — Я не сомневаюсь, что вы прекрасно проведете время.
   Нина была очень юная, но совсем не дурочка. Она видела, что я что-то скрываю.
   — Что случилось, Делия? Ты сегодня такая грустная.
   Я пожала плечами, пытаясь сдержать слезы.
   — Мы с Джеймсом расстались сегодня. Наверное, на меня напала хандра.
   — Мне, во всяком случае, он не нравился, — сказала она так, будто это заявление решило проблему.
   — Ты ведь даже ни разу его не видела, — заметила я.
   — Знаю. Но Кейн мне о нем рассказывал.
   Нина вырезала из цветной бумаги сердечко и написала в середине свои инициалы.
   — И что же Кейн говорил?
   — Что Джеймс зануда и ты достойна кого-нибудь получше.
   Я чуть не засмеялась. С каких это пор Кейн обсуждает мои личные дела с десятилеткой?
   — Кейну не следовало так говорить. Это не его цело, с кем я встречаюсь. И не твое.
   Я следила за тем, как Нина вписывает в бумажном сердечке еще чьи-то инициалы, догадываясь, что Г.Р., должно быть, ее последнее увлечение.
   — Все равно он был прав. Разве нет?
   Она подняла на меня свои большие доверчивые глаза.
   — Ага, — вздохнула я. — Наверное, прав.
 
   Я стояла на крыльце дома Парсонов, поеживаясь от холода. Я так спешила, что даже не удосужилась прихватить пальто.
   — Делия! — лишь только увидев меня, Кейн заключил меня в крепкие объятия. — Мне очень жаль, — шепнул он мне на ухо.
   Я вытерла слезы о рукав его свитера и взглянула ему в глаза.
   — Как ты узнал?
   — Но выражению твоего лица я понял, что либо кто-то умер у тебя в семье, либо Джеймс тебя бросил. Но поскольку я только что разговаривал с твоей мамой по телефону и голос у нее был нормальный, значит, вывод напрашивается сам собой.
   Я закрыла лицо руками и бросилась на диван в гостиной Парсонов.
   — Мне так плохо!
   — Я знаю, что ты чувствуешь.
   Он сел рядом и неловко погладил меня по спине.
   Я хлюпнула носом:
   — Откуда тебе знать, каково мне сейчас?
   — Ребекка сдала меня на свалку, когда мы в воскресенье катались на коньках, — сказал он ровным голосом.
   — Почему?
   Эта новость так ошеломила меня, что в секунду я забыла о собственном несчастье.
   — Кто знает?
   Он со смущенным видом опустился на диван.
   — Мне она никогда не нравилась, — мне было жаль Кейна, но я не могла упустить случая честно высказаться об этой королеве Ребекке.
   — А мне никогда не нравился Джеймс.
   — Кстати, о Джеймсе. Я ему ляпнула одну жуткую глупость.
   Я решила во всем признаться. Кейн обязан знать, что я объявила, будто у нас роман.
   — Какую именно? — спросил он.
   — Обещай, что не взбесишься.
   — Что? Ну давай, выкладывай.
   Голос его был нетерпеливым, и я не хотела раздражать Кейна до того, как выверну свои кишки.
   — Ну ладно… Когда Джеймс сказал, что они с Таней вновь собираются быть вместе, я оскорбилась…
   — И? — подгонял меня Кейн.
   — Ну и для того, чтобы сохранить лицо, заявила, что у нас с тобой любовь.
   Я уставилась на вазу, стоявшую на каминной доске, ожидая, что Кейн сейчас взорвется. К моему удивлению, он рассмеялся.
   У меня как гора с плеч свалилась. Но крайней мере, хоть одной проблемой меньше.
   — Подумаешь, новость! — воскликнул он. — Все давно говорят, что у нас роман, ты же знаешь. Через неделю мы возьмем и скажем, что решили, будто нам лучше снова стать друзьями. И так оно и будет.
   В первый раз с тех пор, как Джеймс отказался от меня, я улыбнулась.
   — Ты прав! Во всяком случае, наши дела никого не касаются.
   Кейн кивнул.
   — Мне не терпится посмотреть, какое лицо будет у Ребекки. Хоть на Кодак снимай!

Глава 14
КЕЙН

   Четверг, 30 ноября, 11.30 вечера
   Я видел сегодня, как Ребекка флиртовала в холле с Патриком Мэром. И вы знаете, я не почувствовал ничего — ну, разве что только пожалел Патрика (шучу!). На самом деле, я был слегка задет. Неужели я для нее совсем ничего не значу? И опять же, значит ли она что-нибудь для меня? Возможно, Делия во всем оказалась права. Может быть, я действительно ничего не знаю о настоящей любви. Но кто знает?
 
   В пятницу вечером, сидя в кафе, мы с Делией топили свое горе в банановом сплите. С нами был Эндрю, но он в основном помалкивал. Он просто уткнулся в мороженое, как будто в завитке сливочной помадки было написано будущее. Все трое были настроены мрачнее некуда.
   — Ты знаешь, Делия Бирн, в чем твоя проблема? — спросил я.
   — Ну да. В том, что ты все время спрашиваешь, в чем моя проблема, — машинально ответила она.
   Миллион раз мы начинали разговор именно таким образом.
   — Опять неправильно. Твоя проблема в том, что ты слишком легко влюбляешься.
   — Ха! И это я слышу от человека, который потребовал, чтобы я влюбилась, я бы даже сказала спровоцировал меня на это! Ну и лицемер!
   — Я старше и мудрее, — заявил я. — И решил, что любовь отныне строго под запретом.
   Она задумчиво звякнула ложкой по изящной стеклянной вазочке, в которой нам подали банановый сплит.
   — Мне кажется, у меня есть предложение, которое даже ваше пресыщенное величество сподвигнет на новую любовь.
   Я слизнул с ложки очередную порцию мороженого.
   — Сомнительно, но давай, попробуй.
   — Ты должен пригласить куда-нибудь Эллен.
   Делия, казалось, была довольна собой.
   — Эллен Фрейзер? — удивленно воскликнул я.
   Я знал, что Эллен всегда была немножко неравнодушна ко мне, но мне никогда даже не приходило в голову встречаться с ней. Она же, после меня, была лучшим другом Делии. Сама мысль — назначить ей свидание — казалась мне странной.
   — Конечно, Эллен Фрейзер. Она симпатичная, умная и в десять раз лучше любой девчонки, с которой у тебя когда-нибудь был роман.
   Я замотал головой.
   — Благодарю. Пожалуй, я лучше останусь при своем.
   В этот момент Эндрю оторвался от вазочки с мороженым.
   — Я согласен с Делией. Ты же ничего не теряешь.
   Я вылупился на него.
   — А разве не ты весь семестр так ни разу и не ходил на свидание? — спросил я.
   — Я — другое дело, — ответил Эндрю.
   — Почему это?
   Я выжидающе посмотрел на него. По-моему, Делии тоже было любопытно. В последнее время Эндрю не очень-то распространялся о том, что происходит у него в голове.
   Он дочиста облизал свою ложку и промокнул рот салфеткой.
   — Потому что я собираюсь встречаться с Рейчел Холл. Скоро. Очень скоро.
   — Ах, ну да, конечно, — съехидничал я. — За последние два месяца ты точно так же собирался пригласить ее уже раз десять.
   Эндрю слегка покраснел.
   — Я бы обязательно это сделал, но сначала надо было закончить отсев. Теперь, приглядевшись к двадцати двум девушкам из нашей школы, я пришел к заключению, что Рейчел единственная, с кем стоит встречаться. Не обижайся, Делия.
   Делия пожала плечами. Она привыкла к его несносным высказываниям о женщинах.
   — Да врешь ты все, — сказал я. — Ты не подходил к ней только из страха, что она тебя пошлет.
   Эндрю выложил на стол несколько монет.
   — Думай, что хочешь, Кейн. Но только прислушайся к совету Делии и начинай встречаться с Эллен. Не очень-то весело торчать одному дома субботними вечерами, — он поднялся. — Ладно, ребята, увидимся позже.
   Когда Эндрю удалился, Делия отложила ложку.
   — Не говори, что я не старалась ничего сделать. Если ты умрешь старым, седым и одиноким, то просто вспомни, что Делия Бирн пыталась тебе помочь.
   — Я подумаю о твоем предложении, — уступил я. — Но в данный момент вся моя энергия сконцентрирована на том, чтобы забыть о существовании Ребекки Фостер. Это нелегкая работа.
   — Должно быть, у нас с тобой один и тот же работодатель — полный рабочий день, плата маленькая, — проговорила Делия. — На, доешь, — она придвинула ко мне почти пустое блюдо.
   Я выскреб ложкой оставшуюся на дне сливочную помадку, наслаждаясь ее чудесным вкусом.
   — Как насчет того, чтобы посмотреть ящик? — спросил я, проглотив остатки.
   — Хорошая мысль, — согласилась Делия. — На этой неделе по четвертому каналу Кэри Грант.
   Она поднялась и взяла с соседнего сиденья куртку и шапку. Помогая ей надеть парку, я увидел наше отражение в старомодном зеркале, висевшем на стене неподалеку. Мы с Делией улыбались, и я отметил, что мы ничем не отличаемся от любой другой пары в кафе. Если бы я был не в курсе, то подумал бы, что мы самая настоящая парочка старшеклассников, юных и влюбленных друг в друга.
 
   Через два с половиной часа в небольшой уютной комнате Бирнов Делия, вздыхая, щелкала кнопками пульта, переключаясь с канала на канал. Только что закончился фильм про любовь, и у нее на лице блуждало то самое мечтательное выражение, которое я видел много раз. Несмотря на свою внешнюю резкость, Делия всегда была любительницей мелодрам.
   — Как ты думаешь, может кто-нибудь полюбить меня так же, как Джимми Стюарт любил Кэтрин Хэпберн в этом фильме? — спросила она.
   — Что за глупый вопрос, — ответил я.
   — Это потому что ты считаешь, будто никто не может меня полюбить так сильно? — сказала она печально.
   Делия растянулась на софе, и ее икры и ступни покоились у меня на коленях. Заглянув ей в лицо, я заметил, что мечтательное выражение сменилось унынием. — Нет, Дэл. Потому что не сомневаюсь, что есть тысячи ребят, которые могли бы и действительно полюбят тебя даже больше, чем Джимми — Кэтрин.
   Она улыбнулась.
   — Правда? Ты на самом деле так думаешь?
   — Делия, ты самая лучшая девчонка в школе. Во всем мире. Только дурак может в тебя не влюбиться.
   Она села, потянулась ко мне и обвила меня руками. Я обнял ее в ответ, успокоенный тем, что она вновь улыбается.
   — Какое счастье, что ты мой лучший друг, — произнесла она.
   — А я еще больше рад, — отозвался я.
   Я сжат ее за плечи, а потом обнял еще крепче.
   — Я люблю тебя, — сказала Делия, уткнувшись лицом мне в грудь.
   — Я тоже тебя люблю.
   Мы очень часто говорили это друг другу. Мы оба подразумевали, что в конце фразы должны были стоять слова «как друга», поэтому никогда не давали себе труда договаривать. Но в этот вечер эти слова больше, чем обычно, были похожи на правду. Вероятно, в этот нелегкий для обоих период мы лучше, чем когда-либо, сознавали, до какой степени можем полагаться на прочную дружбу другого.
   Делия запрокинула лицо и поцеловала меня в щеку. Я слегка шевельнул головой, чтобы ответить поцелуем в ее щеку. Затем она поцеловала меня в другую щеку, а я — в ее другую щеку. Мы продолжали в том же духе, пока не обменялись, наверное, Двадцатью поцелуями.
   В конце концов, когда я склонился, чтобы чмокнуть ее еще раз, мой рот случайно-намеренно оказался на ее губах. Вместо того, чтобы отвернуться, я быстро поцеловал их. И она ответила тем же. Неожиданно я поймал себя на том, что целую ее снова и снова и хочу этого все больше и больше.
   Делия отвечала, раздвинув мои губы своими. Мои пальцы начали перебирать ее волосы, а ее руки вцепились в ткань моей рубашки, собрав ее вокруг плеч. Я потерял представление о времени, целиком отдавшись обжигающему, словно электрический ток, ощущению, которое распространилось по всему телу. Мне казалось, что мы с ней были одним человеком, двумя половинками целого.
   Внезапно вздрогнув, Делия отпрянула от меня. Она подскочила и рухнула в кресло рядом с камином. И без всякого перехода расплакалась, закрыв лицо руками.
   Меня затопило чувство беспомощности, и я поднялся. Неуклюже гладя ее по спине, я пытался бормотать какие-то успокаивающие слова.
   Через минуту или около того она заговорила:
   — С Джеймсом… поцелуй… никогда… я не буду…
   Я мог разобрать лишь одно слово из десяти, но не нужно быть гением, чтобы понять, что она расстроена из-за Джеймса. Было ясно, что, целуясь со мной, она вспомнила, что парень, которого на самом деле любила, оставил ее.
   — Делия, не волнуйся, все будет хорошо, — сказал я, не зная, так это будет или нет.
   — Ты так считаешь? — спросила она сквозь слезы, подняв на меня глаза.
   Я уверенно кивнул.
   — Послушай, мы оба расстроены из-за разрыва со своими любимыми. Потому не удивительно, что обратились друг к другу. Я тебе обещаю, что между нами ничего не изменилось.
   — Ты прав, — проговорила она, вытирая слезы рукавом. — Я просто огорчилась из-за Джеймса, вот и все.
   Казалось, ей удалось взять себя в руки. Я обрадовался этому, хотя был потрясен тем, что единственное, о чем она думает — об этом противном типе. Я, например, думал о том, что наши поцелуи были подобны взрыву. Но тем не менее, словно актер-оскароносец, продолжал играть роль лучшего друга.