Прежде всего давайте подумаем, стоит ли такого карпа ловить.
- Стоит!
Вы когда-нибудь переживали такой момент, когда на ваш крючок клюнул карп? Переживали? Если не переживали, обязательно переживите, а если переживали, вам захочется этот момент пережить еще раз. До боли, до бешенства, до крика захочется.
Представьте себе такую картину: сидите вы над прудом рано утром. Рассветает... Слева от вас зажглось небо... То солнце поднимается... Об этом уже писано, не будем еще раз писать... В руках у вас удочка. Леска у вас прочная, крючок у вас стальной, закаленный, крепкий. На крючке картошка, сваренная как раз так, как любит карп: ни мягкая, ни твердая в самый раз. Вы смотрите на поплавок так, как даже, когда были женихом, не смотрели в голубые, большие-большие глаза своей возлюбленной... С таким вниманием, с таким желанием, с таким ожиданием. И вдруг поплавок дерг! У вас сердце - ек! Еще раз - дерг! Еще раз - ек! И вот ваш поплавок поехал-поехал-поехал и исчез под водой. Когда поплавок начинает ехать-ехать-ехать, у вас из-под сердца что-то холодное покатилось-покатилось. Вы за удочку - ррраз!-подсекли! И чувствуете, что в руках у вас что-то трепещет! И видите, что леска
ваша натянулась как струна, а удилище - дугой и дрожит!
- Есть! Он - карп!
Вы ведете его к берегу... Удилище с леской ходит сюда, ходит туда... Вот карп уже у берега. Вот высунулась его голова, вот уже видно его спину. Он рвется, извивается, бьет хвостом, скручивается в баранку, вырывается... Но вы его не пускаете, ведете... Еще шаг, и он будет на берегу... Сердце у вас колотится, и дышите вы глубоко и часто. Вы уже видите этого карпа либо фаршированным, либо маринованным, либо просто жареным. Вдруг - ррраз! Шлеп! Вы дерг-крючок пустой, а карп, на мгновение оторопевший, еще стоит перед вами... Какие минуты!
Вообще карпа в данном случае у вас нет: сорвался.
Что делать?
Были такие случаи, что рыбак прыгал в воду, чтобы ухватить карпа руками. Бултых! В одежде, в сапогах, с картошкой в сумочке, с папиросами и с путевкой в Гагры в кармане... Напрасно! Карп на путевку - даже в Гагры! - не клюет, не берет он и на картошку в сумочке, клюет он только, когда картофель на крючке.
Более спокойные рыбаки в такой момент что-то выкрикивают, в зависимости от темперамента, и наживляют на крючок свежую картошку. Закидывают снова и сердито сопят.
Когда сосед (а сосед ваш стахановец завода "Ленинская кузница", страстный рыбак, отдыхающий в лесу) спросит:
- Большой сорвался?
- Большой, аж черный! - отвечают и снова сопят.
Хуже, разумеется, когда попадется такой карпище, что от вашей лески остается только обрывок, а крючок ваш украшает верхнюю губу карпа...
В таком случае на вопрос соседа, что случилось, строго отвечают:
- Порвало!
Не рекомендуется, между прочим, при ужении карпа оставлять удочку на берегу не привязанной, а самому уходить прогуливаться по лесу, потому что частенько происходят такие случаи, когда подпаски будут кричать вам:
- Дядя, ваша удочка поплыла! Потянуло!
Тогда приходится раздеваться и мотаться по пруду, ловить удочку...
А карп в таких случаях мастер посмеяться над вами: только вы к удочке, а он - дерг! - и поплывет... Потянуло!
...Так скажите, прошу вас, стоит или не стоит удить карпа, переживая такие вот волнующие моменты?
Мы уже не говорим о переживаниях, когда карп не сорвался, а привезен домой, замаринован, или зафарширован, или просто зажарен!
И вы закусываете и рассказываете:
- Вот как ухватило! Вот как потянуло! Да я не из тех, чтобы упустить.
А председатель в этом колхозе, скажу я вам, хитрющий. Посмеялся он над нами... Хорошо ведь знал, что карпы в этом пруду такие, что не нам их этими удочками поймать. Потому и разрешил.
РЫБКА ПЛАВАЕТ ПО ДНУ
Рыба - в Псле...
Течет-течет спокойно Псел, и вдруг на средине: шлеп!
Так круги по воде и побежали...
Это рыба выплеснулась.
Рыба в Псле любит "баловаться". Там ее "гибель"!
- Ох, и рыбы же у нас во Псле! Туча!
Ну, уж и любит люд православный рыбку ловить!
И ловят...
- Ну как, Иван Семенович? Клюет?
- Да что-то не слышно. Скоро клюнет... Такую вижу примету, что обязательно клюнет!..
- Все-таки ловится иногда?
- Да, лавливали... Когда-то столько ловили, что насилу, бывало, домой дотащишь... Лещи - по пуду! Карпы - по пуду! Марена - по пуду! Голавли по пуду! Подусты - по пуду! Щуки - по пуду! Однажды, как зацепил, так, поверите, - в воду стащило! Упал в воду, смотрю - карп. Я удочки не выпускаю... Он тянет, а я плыву... Он тянет, а я плыву... Да все его к берегу, к берегу направляю... Вижу - устал он уже... Я тогда как подскочу к нему да за жабры, а сам верхом... Да как ударю его пятками по ребрам, так он на берег, как жеребец... А я на нем... Так еще по берегу меня вез, как вот отсюда до той осины. Два пуда тридцать один фунт карп... Шкура на нем уже такая, как вот у меня свитка. Чешуя, как серебряный рубль... Ловили. Сколько я ее, этой рыбы, повытащил, так господи спаси и помилуй. Да оно, положим, и удильщика такого, как я, вы здесь не найдете... Я да еще Петро... Петро, положим, не такой удильщик, как я, но ловит недурно... А те, что вот там сидят, это так только воду мутят да рыбу пугают... Разве они понимают, как ее ловить?
Сидят удильщики, на воду смотрят... И каждый из них:
- Лавливали... Однажды, как зацепил... Я сюда, а она туда, Я сюда, а она туда. Так, поверите... три пуда! Да оно, положим, и удильщика такого вы тут не найдете... Я Да еще... А то разве удильщики? То так...
* * *
Ловят рыбку...
Я долго присматривался, как это рыбу в Псле ловят...
Штука, надо сказать, очень интересная...
Разными способами можно рыбу ловить.
Ловят, например, "хваткою"...
Хватка - это такая длинная-длинная палка, а на палке этой обруч большой, а на обруче сетка, вроде большого мешка, нацеплена...
Хватку эту заводят потихоньку в речку и тянут к берегу... Вытаскивают аир, водоросли, глину, камешки и корни...
Хваткою она называется потому, что, пока вы ее из реки вытяните, у вас начинаются схватки в животе, в пояснице, "вот тут" и вы тяжело дышите...
А как отдышитесь, говорите:
- А что-то большое попалось! Должно быть, щука!
........................................................................ .......................................
Ловят сеткою... Натягивается через речку сетка, а рыбаки заезжают челнами с "хрокалами" в руках, "хрокают" - загоняют рыбу... "Хрокало" это деревянная такая штука, внутри выдолбленная, ну, вроде горшка, что ли, и надета на длинную палку. Как "шурнешь" этим хрокалом в воду, звук такой получается: "Х-р-р-о!"
Рыба этого звука страшно боится и мчит прямо в сетку. Потом сетку вытягивают на берег...
Тянут ее потихоньку, тянут, тянут...
- И-и-я! А чтоб тебе пути не было! Опять зацепилась! Я так и знал, что здесь "зацепа" есть! И-и-и! Отцепляй! Ныряй Тяни! Не дергай! Тяни! Не дергай! Уже!
Вытащили...
- Я так и знал, что порвем. Сворачивай сетку, неси домой да садись починяй. Вчера зацепились и позавчера зацепились. И в прошлом году зацепились и в запрошлом зацепились.
- Ну, а как? Ловите сеткою?
- Ого, как ловили. Бывало, как затянем - пудов двадцать. Да все вот такая...
...Лавливали...
Занятнее всего ловить рыбу удочкой...
Это очень интересный, захватывающий, превосходный спорт...
Только и удочка - уж на что, кажется, простая штука, а требует она большого и уменья и знания дела...
Не умея, рыбки не поймаешь...
Здесь (с. Мануиловка) с берега не ловят.
Здесь стоят "гатки" в воде и удят с этих гаток.
Гатка - это такой помост на сваях, где сидит бородатый мужчина и смотрит на удочки, закинутые в воду...
- Клюнет. Такую уж примету вижу!
Но еще до того, как удочки закидывать, нужно не мало кое-чего знать и сделать... Прежде всего приманка.
- Приманить рыбу надо. Разве хороший удильщик без приманки удит?!
Для приманки лучше всего вареная пшеница...
- Если сварить пшеницы, да еще если с творогом - вот тогда кишит в этом месте рыбой!
Пшеницы на сезон нужно пудов пятнадцать... Хорошо, если такое время, что она в копнах на поле лежит - можно "свистнуть", вымолотить, сварить и засыпать...
А если нет?
Тогда:
- До каких пор ты, скажи мне, пшеницу из кладовой для рыбы таскать будешь? Передохла бы она тебе! Ей-богу, удочки на твоей голове поломаю...
- А где ты кувшины поставила?
- Зачем тебе?
- Творогу хочется!
........................................................................ .......................................
Вот когда вы уже эту приманку засыпали, тогда можно и удочки закидывать. Ловят рыбку на червяка, на кузнечика, на жмыхи (конопляные), на хлеб.
Больше всего здесь ловят на макуху...
Кусочек макухи на крючок надевают и в воду забрасывают.
Сидит человек и смотрит на удочку.
- Клюнет. Такую уж примету вижу.
Минут через десять вытаскивается удочка и надевается новый кусочек макухи - тот уже вода смыла...
И так можно целую ночь удить...
Очень интересный спорт...
В Псле есть очень большая рыба...
Например: карп, лещ, марена, голавль, окунь, сом, щука и т. д.
Карп не ловится на червяка, на кузнечика, на хлеб и на макуху...
Лещ, марена и голавль не ловятся ни на макуху, ни на червяка... Лучше всего ловить на "живца".
Живец - это маленькая живая рыбка, надеваемая на крючок. На живца очень хорошо ловится хищная рыба: щука, окунь.
Один недостаток ловли на живца - это то, что живцы не ловятся...
........................................................................ .......................................
Ловит рыбу очень много народу.
Много гаток на Псле настроено...
Однако есть такие, что и не занимаются ловлей...
- Отчего вы рыбки не ловите? - спрашиваете вы их.
- Рыбка плавает по дну! - отвечают они.
Что они этим хотят сказать? Кто их знает!
ПО КАМБАЛУ!
Чтоб не было недоразумений, условимся сразу: камбала - это рыба. Ловится она в Черном море. Ловится довольно далеко от берега - верстах в восьми. Ловится на крючки, наживленные мелкой рыбкой-султанкой. Крючки эти привязываются к длиннющему шнуру (перемет), забрасываются среди синего моря на двух якорях на самое дно.
Так вот "по камбалу" - значит по рыбу, в море! Подымать крючки, снимать эту рыбу, а потом уже ее продавать или самому есть...
* * *
- Во втором часу едем! Приходите! Пришел, конечно. "Гетман" уже готов.
"Гетман" - это (не пугайтесь!) не Скоропадский, "ялик" так называется...
Уже укреплена на нем мачта, уже лежит вдоль него парус, уже Хайали переходит с кормы на нос и отдает последние распоряжения. Старый Зекир крутит цигарку, Юнус несет ведерко со "сладкой" водой, а Васька вдевает весла в уключины.
- Прыгайте!
Прыг! - и я в ялике...
Хайали берет руль... Вы знаете Хайали? Не знаете?.. Жаль... Хайали капитан "Гетмана". Он низенький, лысый, у него мало зубов, но он силен и упруг, как черный резиновый мяч. Лицо у него побурело от солнца... Лысина, как кожа для подметок, а волосы (они у него только на затылке) пегие... Он и в бурю бурную и на солнце жарком без шапки... Он всегда на корме калачиком (он ведь коротенький) сидит, поджавши ноги, в руках у него руль и парус, а маленькие глазки никуда не смотрят, но все видят. Он ко всему равнодушен, но за семь верст слышит шум берегового ветра... Он никогда не следит за тем, что делают Юнус, Васька, Зекир, но время от времени с его обветренных губ слетают слова, и от слов этих подскакивает Васька, бежит к парусу Юнус, кряхтит, передвигаясь по ялику, старый Зекир. Вот каков Хайали! А вы его не знаете?
А Юнус... Юнус смуглый... У Юнуса кудрявые с проседью волосы и кроткие светло-карие глаза... Он всегда улыбается, когда смотрит на вас и спрашивает:
- Не страшно, Зекир?
Зекир - старик, в татарских штанах на вздержке, в чувяках, с цигаркой в зубах, и цигарка эта, скуренная до отказа, шипит у его губ, припекает его подстриженные усы, и они пахнут паленым и скручиваются желтенькими колечками над синеватыми губами... Тогда старый Зекир наклоняет голову над бортом и- тьфу! - табак летит в море, а на губах старого Зекира пленка тоненькой папиросной бумаги. Он молчит...
А Васька молодой! У него бронзовое стройное тело... Блондин, с прекрасно развитыми мускулами... На груди у него вытатуировано рулевое колесо с двумя флагами... На правом плече у него чернеет крест на пьедестале, вокруг него канат, на канате якорь, а ниже, на предплечье, во весь рост, с распушенными волосами красавица; у красавицы большие, как два арбуза, круглые груди... Васька весь разрисован. Он, Васька, быстрый, говорит крепко, с "матерью", но он еще "зеленый", и слова его разбегаются по Черному морю. От Васькиных слов никто в ялике не подскакивает... Все сидят на своих местах и о чем-то думают...
* * *
- Вира!
Двинулись... Юнус и Васька на веслах, Хайали на руле, а Зекир перебирает султанку в корзинке (наживка).
Вышли из бухты.
- Парус!
Миг - Васька и Юнус возле паруса... Миг - и парус трепещет в воздухе.
- Вира в море!
"Гетман" летит, подскакивая на волнах...
Скрипит парус... Мурлычет что-то Юнус, кряхтит Зекир, а Васька приглаживает свои белые брюки чтобы посредине, от верха до ступни, была на них складка.
........................................................................ ....................................
- Вон буек!
Васька первый увидел.
- Где?
- Вон-вон-вон! Не видите?
- Не вижу. Все видят, а я не вижу...
Да и как ты его увидишь так далеко, когда на море волны, а флажок на нем черненький, малюсенький и волны перескакивают через него, нагибают, захлестывают...
- Майнарь, Васька!
Мгновение -парус в лодке, связанный, скрученный, бессильный...
Несколько взмахов весла - и буек уже в ялике...
Буек - связка пробок, обтянутых сеткой, с привязанной к ним торчком палкой, а на палке небольшой флажок... Это знак, где стоят крючки... Он (буек) на якоре, в большинстве случаев просто на камне, который держит его на нужном месте.
Крючки ставят на двух камнях. Два, значит, буйка... Начало и конец крючков. Крючки на дне морском.
На нашем перемете 750 крючков, привязанных небольшими шнурками к длинному шнуру на расстоянии полутора-двух саженей один от другого...
Тянется эта штука версты три-четыре в море.
........................................................................ .....................................
Подняв буек в челн, Васька быстро-быстро вытягивает камень... Тянет его минут десять, потому что поднять камень нужно с пятидесяти-восьмидесяти-саженной глубины.
Вот, наконец, камень в челне.
Тогда уже берет шнурок Хайали и осторожно, крючок за крючком, подымает в ялик. Сбрасывает старую приманку, в большинстве случаев объеденную, и кидает крючок в круглую корзинку, стоящую на корме. У корзинки Васька. Он подхватывает крючок, накалывает на него рыбку и укладывает крючки один за другим правильным кругом по стенке корзины. Шнур ложится внутри этого круга. Таким образом, крючки в корзине идут спиралью снизу и до самого верху.
Делается это необычайно быстро, ловко и красиво... "Как по писаному"...
Юнус на веслах. Он подталкивает лодку в направлении шнурка...
Зекир курит цигарку, я, вытаращив глаза, смотрю в море и слежу за тем, что "идет" на крючок.
Вот шнур задрожал и забил по борту...
- Кот! - бросает Хайали.
- Ничего не видно, - говорю.
- Кот! Я знаю!
Через несколько времени вижу, действительно что-то бьется на крючке, силясь вырваться... Рр-раз! - и в лодке.
Морской кот. Не гренландский, конечно, а простой, черноморский. Я не знаю, как он называется по-ученому, а на нашем черноморско-рыбацком языке это кот.
Кот - плоское морское животное, сверху бурое, снизу белое, с огромным, тонким, как палка, хвостом в колючках. Голова какая-то треугольная, глаза выпученные, а возле глаз дырочки. На брюхе у него какие-то не то плавники, не то ноги, и он, когда идет на шнуре, освобождает их и бьет ими... Его рыбаки не любят... Сразу выбрасывают обратно в море, отрезав то место, которым он зацепился за крючок. В большинстве случаев он бывает порядочных размеров... Аршина в два...
...А вот идет камбала. Она распласталась на шнуре, торчком поставила все свои плавники и увертывается. Не хочет. Но Хайали не из тех, у кого можно сорваться... Он знает... Он в море все знает.
Плюх! - и камбала уже бьется на дне...
...И так крючок за крючком, шаг за шагом. Семьсот пятьдесят крючков...
И только из уст Хайали короткое:
- Ач! Ач!
Это Юнусу. "Вперед!" Лодку подтолкни!
........................................................................ ...................................
Вдруг Хайали быстро взглянул на берег...
- Береговой!
Васька дернулся, сердито наколол на крючок рыбку и помянул "мать".
- Будет дело!
- Бросаю! Не дает работать! Вира! И полетел ялик на веслах, и забулькали в море один за другим наживленные крючки!
- Вира! Вира!
А с берега уже слышен шум! И зарябило у берега! А возле нас море тихое-тихое...
- Чего вы? - спрашиваю.
- Береговой подул! Самый скверный для нас ветер! Приходится на веслах... Парусом не возьмешь! Можно было бы лавировать, но ялик негруженый, опрокинет.
- Вира! Вира!
Успели все-таки крючки закинуть. И вот :как зашумело, как заревело, как забесновалось-святители вы мои!
"Гетмана" рыбкой подбрасывает...
Васька, Юнус и Зекир на веслах... Хайали на руле...
- Вира, Васька! Вира!
У Васьки лицо уже посинело от напряжения, старый Зекир весь мокрый, Юнус покусывает губы...
А море взбесилось! Оно, как зверь, накидывается на "Гетмана". Подкатывает под него, ставит его на дыбы, а потом выскакивает сзади и кидает носом в пенную яму...
Потом скачет рядом, бьет в борта, разливается ливнем и плюет в нас соленой слюной...
- Вира, Васька! Вира!
И Васька, и Юнус, и Зекир из сил выбиваются...
А лодка на месте!
Тогда подскакивает Хайали! Мне:
- Руль прямо на берег! Держите крепко! Сам уже рядом со старым Зекиром:
- Вира! Вира!
А "Гетман" дрожит, а "Гетман" грудью кидается на волны...
- Крепче руль!
- Крепче?! Когда его вырывает, выбивает из рук, выдергивает?!
Держу, хоть глаза на лоб лезут!
- Вира! Вира!
Два часа бешеной, чертовской работы и напряжения!
Вдруг тихо.
Как появился, так и пропал береговой... Вот был, вот-вот нет его!
- Не верь морю! - говорит Юнус...
Все закуривают и вытирают пот и соленую воду с красных физиономий.
........................................................................ ......................................
А на дне ялика широко разевает пасть и лениво бьет хвостом камбала...
........................................................................ .....................................
Не верь морю! - это правда... Никогда не знаешь, как оно над тобой подшутить вздумает... И когда - тоже никто не знает...
А море огромное! И голубое.
И когда оно взбесится, то, несмотря на всю вашу храбрость, несмотря на то, что вам доверили руль в такой ответственный момент, несмотря на вашу политическую, экономическую и всяческую грамотность, берите с собой "крепительного"! - И вам будет спокойнее и вашим соседям!
О МУДРОМ ЗАЙЦЕ
Поехал я как-то на досуге за город, вон туда за Бровары, а потом свернул чуть в сторону за Полтаву, взял налево за Харьков, оттуда на юг - на Донбасс, с Донбасса-на Днепропетровщино-Херсонщину и остановился на Правобережье, около Каменец-Подольска.
Сижу себе, отдыхаю...
Как вдруг мимо меня заяц только - шмыг!
Я на него:
"Тю!"
А он мне:
"Не тюкай, - говорит, - я не только твоего "тю" не боюсь, я на все сирены и на все фары со всех автомашин, всех, какие есть на свете марок, на всех на них положил я все четыре лапки".
"Смотри, - говорю, - какой храбрый! Ну-ка, - говорю, - подходи! Такого еще не видел!"
"И подойду!" - говорит заяц.
И подошел.
"Так откуда ты, - спрашиваю,-такой храбрый?"
"А потому, - говорит, - что я рекордсмен!"
"Рекордсмен?"
"Да! Рекордсмен! Я за свою короткую жизнь вывел из строя уже двадцать автомашин".
"Вот сколько ты автомашин покалечил! Как? Каким способом?"
"Я им еще не то покажу. Они думают, что я теперь тот зайчик, про которого поют:
- Зайчик, зайчик,
Где бывал?
- На мельнице!
- Что видал?
Не на мельнице я побывал, а я доты и дзоты видел! И танки видел! А они меня хотят фарами напугать! Не на такого нарвались!"
"Да что такое? Ничего не понимаю!"
"Ты знаешь, - говорит заяц, - какой теперь народ пошел? Черт знает, что за народ!! Охотится на нас, честных зайчиков, в незаконное время, из-под автомобильных фар!! Мы себе честно ночью пасемся, знаем, что полевать нас еще не разрешено, вдруг какая-то чертова образина, чаще всего под градусом, летит по стерне, пугает нас, берет в фары, мы мчимся как осатанелые под фарами, а он колотит нас из ружья... И много нашего брата гибнет от такого неслыханного в культурной стране хулиганства. Ты же сам подумай: мы еще молодые, мех у нас жиденький, тельце худенькое, а он, сатана, лупит! Ну, кому оно, ну, зачем оно? Стыдно за этих людей!"
Я грустно покачал головой.
"Действительно-таки стыдно!" - говорю.
"Так мы теперь, - говорит заяц, - умнее стали. Теперь на каждом таком участке у дороги мы поставили старых опытных зайцев, которые знают, что им делать. Как только появляется машина, такой зайчик сразу вскакивает в фары, а потом вывертами и зигзагами ведет машину к балке или противотанковому рву... И там "Форд" или "Адмирал" только трах! бах! треск! - и будь здоров! Потом уже ведут его домой на буксире, составляют акт, тратят народные деньги на ремонт, обманывают государство, нарушают закон и т. д. и т. п.".
"Ну, ну!" - только и мог я сказать.
"А мы, - продолжает заяц,-между собой соревнуемся, кто сколько машин из строя выведет... Так я больше всех уничтожил! Я рекордсмен!"
Стыдно, стыдно мне стало. Я молчал.
А заяц обжигал меня словом, допекал:
"А ты, - говорит, - думаешь, что мне не жалко тех машин, которые из-за меня терпят аварию?! Разве не жаль добра народного?! Но что мне делать?! Должен же я защищаться! Ах, если бы я мог тем людям хоть немножко вставить своих заячьих мозгов! И тем, кто так поступает, и тем, кто за этим обязан следить..."
........................................................................ ..................................
Как же я краснел от тех справедливых заячьих слов!
За людей краснел!
УТЯТА ПЛАЧУТ
Открытое письмо Прокурору УССР
Глубокоуважаемые товарищи!
Позвольте обратиться к вам с этим моим письмом.
Пишет вам дикая утка - Селезень-Крыжень, осиротевший отец одиннадцати яиц.
Выслушайте меня, прошу я вас.
Однажды вечером - это было в феврале или в марте - прослышали мы по радио, что на Советской Украине запрещена весенняя охота.
Как же мы обрадовались!
Мы летали со своей старушкой над нильскими берегами и весело улыбались.
- Вот где умные люди! Они знают, что никакой пользы от весенней охоты нет: один только вред, ибо птица как раз прилетает, размножается, чтобы осенью дать народному хозяйству большие доходы, а спортсменам-охотникам и полезный отдых.
Поглядели мы с женой на карту, да и говорим друг другу:
- Давай поселимся мы неподалеку от Киева. Там есть озера, есть болота и могучий Днепр. Да около столицы и люди лучше законы знают и почитают, так что не может случиться такого, чтобы кто-нибудь нас там обидел: бабахнул в нас тайком или разрушил наше гнездышко.
Так и порешили.
Выбрали мы себе такое болото, что называется "Ковпыто", в Броварском районе на Киевщине.
Полетели, прилетели, выбрали местечко, свили гнездышко.
Старушка моя нанесла яичек, укрыла гнездышко пухом и села на яички высиживать утят.
И вот в апреле этого года пролетаю я над болотом, гляжу - идут двое с ружьями. И направляются к той купине, где на гнезде сидит моя супруга.
Я стремглав упал в рогозу, рогозой пробрался к гнезду - и к старой:
- Идут! С ружьями идут! Гляди же, не пошевелись! Нагни головку, они не заметят! А она:
- Ой, боюсь!.
- Молчи, - говорю, - и ни гугу.
Ну, она же, знаете, женщина, дама нервная, не выдержала, взлетела.
"Бах" - и упала Смотрю я на свое гнездо, смотрю на остывшие одиннадцать яичек, смотрю и плачу.
Плачу и слезами своими пишу вам это письмо.
Кто были эти люди, я знаю, но вы, глубокоуважаемые товарищи, можете узнать об этом подробнее в областном отделе Союза охотников и рыбаков. Они лучше меня вам расскажут, что и к чему.
Заканчивал я уже вам это письмо, как вдруг подлетает ко мне утка... не моя, ведь моя уже никогда не будет летать. Подлетает и тоже плачет:
- Убил - плачет, - моего любимого селезня зверь-человек на лугу около озера Осокорки. Он там еще и рыбу, преступник, глушил толом.
О чем я вас прошу: пускай те двое, что убили мою утку, пускай они по очереди приходят, садятся на мое гнездо и высиживают мне утят, а то я сам не справлюсь. Пропадут ведь одиннадцать утят.
Может, это научит их уважать законы.
С глубоким почтением к вам
Дикий Селезень-Крыжень, неграмотный, а за
него расписался Остап Вишня.
ОЛЕКСА ИВАНОВИЧ
Олексе Ивановичу стукнуло уже семьдесят шесть лет, когда я с ним познакомился. Он с незапамятных времен охотник. Охотился и по перу и на зверя. По перу - это значит на птицу: на утку, бекаса, дупеля, горлинку, перепела, куликов... На зверя - это значит на зайца, на лисицу, на волка.
Когда-то он охотился и на диких гусей и лебедей,
разумеется, ранней весной и поздней осенью, когда
гуси и лебеди, перелетая с юга на север и с севера
на юг, останавливались на наших реках и на озерах.
Теперь Олекса Иванович уже на диких гусей и лебедей не охотится.
- Лета не те! - говорит Олекса Иванович. - А когда-то...
Жил Олекса Иванович на селе. У села было огромное озеро, даже не одно, а два озера; между теми озерами было вроде широкого перешейка, и были между теми озерами хорошие перелеты дикой утки.
И как-то так оно выходило, что утром утки "тянули" с большого озера на меньшее, а вечером - с малого на большое.
- Стоит!
Вы когда-нибудь переживали такой момент, когда на ваш крючок клюнул карп? Переживали? Если не переживали, обязательно переживите, а если переживали, вам захочется этот момент пережить еще раз. До боли, до бешенства, до крика захочется.
Представьте себе такую картину: сидите вы над прудом рано утром. Рассветает... Слева от вас зажглось небо... То солнце поднимается... Об этом уже писано, не будем еще раз писать... В руках у вас удочка. Леска у вас прочная, крючок у вас стальной, закаленный, крепкий. На крючке картошка, сваренная как раз так, как любит карп: ни мягкая, ни твердая в самый раз. Вы смотрите на поплавок так, как даже, когда были женихом, не смотрели в голубые, большие-большие глаза своей возлюбленной... С таким вниманием, с таким желанием, с таким ожиданием. И вдруг поплавок дерг! У вас сердце - ек! Еще раз - дерг! Еще раз - ек! И вот ваш поплавок поехал-поехал-поехал и исчез под водой. Когда поплавок начинает ехать-ехать-ехать, у вас из-под сердца что-то холодное покатилось-покатилось. Вы за удочку - ррраз!-подсекли! И чувствуете, что в руках у вас что-то трепещет! И видите, что леска
ваша натянулась как струна, а удилище - дугой и дрожит!
- Есть! Он - карп!
Вы ведете его к берегу... Удилище с леской ходит сюда, ходит туда... Вот карп уже у берега. Вот высунулась его голова, вот уже видно его спину. Он рвется, извивается, бьет хвостом, скручивается в баранку, вырывается... Но вы его не пускаете, ведете... Еще шаг, и он будет на берегу... Сердце у вас колотится, и дышите вы глубоко и часто. Вы уже видите этого карпа либо фаршированным, либо маринованным, либо просто жареным. Вдруг - ррраз! Шлеп! Вы дерг-крючок пустой, а карп, на мгновение оторопевший, еще стоит перед вами... Какие минуты!
Вообще карпа в данном случае у вас нет: сорвался.
Что делать?
Были такие случаи, что рыбак прыгал в воду, чтобы ухватить карпа руками. Бултых! В одежде, в сапогах, с картошкой в сумочке, с папиросами и с путевкой в Гагры в кармане... Напрасно! Карп на путевку - даже в Гагры! - не клюет, не берет он и на картошку в сумочке, клюет он только, когда картофель на крючке.
Более спокойные рыбаки в такой момент что-то выкрикивают, в зависимости от темперамента, и наживляют на крючок свежую картошку. Закидывают снова и сердито сопят.
Когда сосед (а сосед ваш стахановец завода "Ленинская кузница", страстный рыбак, отдыхающий в лесу) спросит:
- Большой сорвался?
- Большой, аж черный! - отвечают и снова сопят.
Хуже, разумеется, когда попадется такой карпище, что от вашей лески остается только обрывок, а крючок ваш украшает верхнюю губу карпа...
В таком случае на вопрос соседа, что случилось, строго отвечают:
- Порвало!
Не рекомендуется, между прочим, при ужении карпа оставлять удочку на берегу не привязанной, а самому уходить прогуливаться по лесу, потому что частенько происходят такие случаи, когда подпаски будут кричать вам:
- Дядя, ваша удочка поплыла! Потянуло!
Тогда приходится раздеваться и мотаться по пруду, ловить удочку...
А карп в таких случаях мастер посмеяться над вами: только вы к удочке, а он - дерг! - и поплывет... Потянуло!
...Так скажите, прошу вас, стоит или не стоит удить карпа, переживая такие вот волнующие моменты?
Мы уже не говорим о переживаниях, когда карп не сорвался, а привезен домой, замаринован, или зафарширован, или просто зажарен!
И вы закусываете и рассказываете:
- Вот как ухватило! Вот как потянуло! Да я не из тех, чтобы упустить.
А председатель в этом колхозе, скажу я вам, хитрющий. Посмеялся он над нами... Хорошо ведь знал, что карпы в этом пруду такие, что не нам их этими удочками поймать. Потому и разрешил.
РЫБКА ПЛАВАЕТ ПО ДНУ
Рыба - в Псле...
Течет-течет спокойно Псел, и вдруг на средине: шлеп!
Так круги по воде и побежали...
Это рыба выплеснулась.
Рыба в Псле любит "баловаться". Там ее "гибель"!
- Ох, и рыбы же у нас во Псле! Туча!
Ну, уж и любит люд православный рыбку ловить!
И ловят...
- Ну как, Иван Семенович? Клюет?
- Да что-то не слышно. Скоро клюнет... Такую вижу примету, что обязательно клюнет!..
- Все-таки ловится иногда?
- Да, лавливали... Когда-то столько ловили, что насилу, бывало, домой дотащишь... Лещи - по пуду! Карпы - по пуду! Марена - по пуду! Голавли по пуду! Подусты - по пуду! Щуки - по пуду! Однажды, как зацепил, так, поверите, - в воду стащило! Упал в воду, смотрю - карп. Я удочки не выпускаю... Он тянет, а я плыву... Он тянет, а я плыву... Да все его к берегу, к берегу направляю... Вижу - устал он уже... Я тогда как подскочу к нему да за жабры, а сам верхом... Да как ударю его пятками по ребрам, так он на берег, как жеребец... А я на нем... Так еще по берегу меня вез, как вот отсюда до той осины. Два пуда тридцать один фунт карп... Шкура на нем уже такая, как вот у меня свитка. Чешуя, как серебряный рубль... Ловили. Сколько я ее, этой рыбы, повытащил, так господи спаси и помилуй. Да оно, положим, и удильщика такого, как я, вы здесь не найдете... Я да еще Петро... Петро, положим, не такой удильщик, как я, но ловит недурно... А те, что вот там сидят, это так только воду мутят да рыбу пугают... Разве они понимают, как ее ловить?
Сидят удильщики, на воду смотрят... И каждый из них:
- Лавливали... Однажды, как зацепил... Я сюда, а она туда, Я сюда, а она туда. Так, поверите... три пуда! Да оно, положим, и удильщика такого вы тут не найдете... Я Да еще... А то разве удильщики? То так...
* * *
Ловят рыбку...
Я долго присматривался, как это рыбу в Псле ловят...
Штука, надо сказать, очень интересная...
Разными способами можно рыбу ловить.
Ловят, например, "хваткою"...
Хватка - это такая длинная-длинная палка, а на палке этой обруч большой, а на обруче сетка, вроде большого мешка, нацеплена...
Хватку эту заводят потихоньку в речку и тянут к берегу... Вытаскивают аир, водоросли, глину, камешки и корни...
Хваткою она называется потому, что, пока вы ее из реки вытяните, у вас начинаются схватки в животе, в пояснице, "вот тут" и вы тяжело дышите...
А как отдышитесь, говорите:
- А что-то большое попалось! Должно быть, щука!
........................................................................ .......................................
Ловят сеткою... Натягивается через речку сетка, а рыбаки заезжают челнами с "хрокалами" в руках, "хрокают" - загоняют рыбу... "Хрокало" это деревянная такая штука, внутри выдолбленная, ну, вроде горшка, что ли, и надета на длинную палку. Как "шурнешь" этим хрокалом в воду, звук такой получается: "Х-р-р-о!"
Рыба этого звука страшно боится и мчит прямо в сетку. Потом сетку вытягивают на берег...
Тянут ее потихоньку, тянут, тянут...
- И-и-я! А чтоб тебе пути не было! Опять зацепилась! Я так и знал, что здесь "зацепа" есть! И-и-и! Отцепляй! Ныряй Тяни! Не дергай! Тяни! Не дергай! Уже!
Вытащили...
- Я так и знал, что порвем. Сворачивай сетку, неси домой да садись починяй. Вчера зацепились и позавчера зацепились. И в прошлом году зацепились и в запрошлом зацепились.
- Ну, а как? Ловите сеткою?
- Ого, как ловили. Бывало, как затянем - пудов двадцать. Да все вот такая...
...Лавливали...
Занятнее всего ловить рыбу удочкой...
Это очень интересный, захватывающий, превосходный спорт...
Только и удочка - уж на что, кажется, простая штука, а требует она большого и уменья и знания дела...
Не умея, рыбки не поймаешь...
Здесь (с. Мануиловка) с берега не ловят.
Здесь стоят "гатки" в воде и удят с этих гаток.
Гатка - это такой помост на сваях, где сидит бородатый мужчина и смотрит на удочки, закинутые в воду...
- Клюнет. Такую уж примету вижу!
Но еще до того, как удочки закидывать, нужно не мало кое-чего знать и сделать... Прежде всего приманка.
- Приманить рыбу надо. Разве хороший удильщик без приманки удит?!
Для приманки лучше всего вареная пшеница...
- Если сварить пшеницы, да еще если с творогом - вот тогда кишит в этом месте рыбой!
Пшеницы на сезон нужно пудов пятнадцать... Хорошо, если такое время, что она в копнах на поле лежит - можно "свистнуть", вымолотить, сварить и засыпать...
А если нет?
Тогда:
- До каких пор ты, скажи мне, пшеницу из кладовой для рыбы таскать будешь? Передохла бы она тебе! Ей-богу, удочки на твоей голове поломаю...
- А где ты кувшины поставила?
- Зачем тебе?
- Творогу хочется!
........................................................................ .......................................
Вот когда вы уже эту приманку засыпали, тогда можно и удочки закидывать. Ловят рыбку на червяка, на кузнечика, на жмыхи (конопляные), на хлеб.
Больше всего здесь ловят на макуху...
Кусочек макухи на крючок надевают и в воду забрасывают.
Сидит человек и смотрит на удочку.
- Клюнет. Такую уж примету вижу.
Минут через десять вытаскивается удочка и надевается новый кусочек макухи - тот уже вода смыла...
И так можно целую ночь удить...
Очень интересный спорт...
В Псле есть очень большая рыба...
Например: карп, лещ, марена, голавль, окунь, сом, щука и т. д.
Карп не ловится на червяка, на кузнечика, на хлеб и на макуху...
Лещ, марена и голавль не ловятся ни на макуху, ни на червяка... Лучше всего ловить на "живца".
Живец - это маленькая живая рыбка, надеваемая на крючок. На живца очень хорошо ловится хищная рыба: щука, окунь.
Один недостаток ловли на живца - это то, что живцы не ловятся...
........................................................................ .......................................
Ловит рыбу очень много народу.
Много гаток на Псле настроено...
Однако есть такие, что и не занимаются ловлей...
- Отчего вы рыбки не ловите? - спрашиваете вы их.
- Рыбка плавает по дну! - отвечают они.
Что они этим хотят сказать? Кто их знает!
ПО КАМБАЛУ!
Чтоб не было недоразумений, условимся сразу: камбала - это рыба. Ловится она в Черном море. Ловится довольно далеко от берега - верстах в восьми. Ловится на крючки, наживленные мелкой рыбкой-султанкой. Крючки эти привязываются к длиннющему шнуру (перемет), забрасываются среди синего моря на двух якорях на самое дно.
Так вот "по камбалу" - значит по рыбу, в море! Подымать крючки, снимать эту рыбу, а потом уже ее продавать или самому есть...
* * *
- Во втором часу едем! Приходите! Пришел, конечно. "Гетман" уже готов.
"Гетман" - это (не пугайтесь!) не Скоропадский, "ялик" так называется...
Уже укреплена на нем мачта, уже лежит вдоль него парус, уже Хайали переходит с кормы на нос и отдает последние распоряжения. Старый Зекир крутит цигарку, Юнус несет ведерко со "сладкой" водой, а Васька вдевает весла в уключины.
- Прыгайте!
Прыг! - и я в ялике...
Хайали берет руль... Вы знаете Хайали? Не знаете?.. Жаль... Хайали капитан "Гетмана". Он низенький, лысый, у него мало зубов, но он силен и упруг, как черный резиновый мяч. Лицо у него побурело от солнца... Лысина, как кожа для подметок, а волосы (они у него только на затылке) пегие... Он и в бурю бурную и на солнце жарком без шапки... Он всегда на корме калачиком (он ведь коротенький) сидит, поджавши ноги, в руках у него руль и парус, а маленькие глазки никуда не смотрят, но все видят. Он ко всему равнодушен, но за семь верст слышит шум берегового ветра... Он никогда не следит за тем, что делают Юнус, Васька, Зекир, но время от времени с его обветренных губ слетают слова, и от слов этих подскакивает Васька, бежит к парусу Юнус, кряхтит, передвигаясь по ялику, старый Зекир. Вот каков Хайали! А вы его не знаете?
А Юнус... Юнус смуглый... У Юнуса кудрявые с проседью волосы и кроткие светло-карие глаза... Он всегда улыбается, когда смотрит на вас и спрашивает:
- Не страшно, Зекир?
Зекир - старик, в татарских штанах на вздержке, в чувяках, с цигаркой в зубах, и цигарка эта, скуренная до отказа, шипит у его губ, припекает его подстриженные усы, и они пахнут паленым и скручиваются желтенькими колечками над синеватыми губами... Тогда старый Зекир наклоняет голову над бортом и- тьфу! - табак летит в море, а на губах старого Зекира пленка тоненькой папиросной бумаги. Он молчит...
А Васька молодой! У него бронзовое стройное тело... Блондин, с прекрасно развитыми мускулами... На груди у него вытатуировано рулевое колесо с двумя флагами... На правом плече у него чернеет крест на пьедестале, вокруг него канат, на канате якорь, а ниже, на предплечье, во весь рост, с распушенными волосами красавица; у красавицы большие, как два арбуза, круглые груди... Васька весь разрисован. Он, Васька, быстрый, говорит крепко, с "матерью", но он еще "зеленый", и слова его разбегаются по Черному морю. От Васькиных слов никто в ялике не подскакивает... Все сидят на своих местах и о чем-то думают...
* * *
- Вира!
Двинулись... Юнус и Васька на веслах, Хайали на руле, а Зекир перебирает султанку в корзинке (наживка).
Вышли из бухты.
- Парус!
Миг - Васька и Юнус возле паруса... Миг - и парус трепещет в воздухе.
- Вира в море!
"Гетман" летит, подскакивая на волнах...
Скрипит парус... Мурлычет что-то Юнус, кряхтит Зекир, а Васька приглаживает свои белые брюки чтобы посредине, от верха до ступни, была на них складка.
........................................................................ ....................................
- Вон буек!
Васька первый увидел.
- Где?
- Вон-вон-вон! Не видите?
- Не вижу. Все видят, а я не вижу...
Да и как ты его увидишь так далеко, когда на море волны, а флажок на нем черненький, малюсенький и волны перескакивают через него, нагибают, захлестывают...
- Майнарь, Васька!
Мгновение -парус в лодке, связанный, скрученный, бессильный...
Несколько взмахов весла - и буек уже в ялике...
Буек - связка пробок, обтянутых сеткой, с привязанной к ним торчком палкой, а на палке небольшой флажок... Это знак, где стоят крючки... Он (буек) на якоре, в большинстве случаев просто на камне, который держит его на нужном месте.
Крючки ставят на двух камнях. Два, значит, буйка... Начало и конец крючков. Крючки на дне морском.
На нашем перемете 750 крючков, привязанных небольшими шнурками к длинному шнуру на расстоянии полутора-двух саженей один от другого...
Тянется эта штука версты три-четыре в море.
........................................................................ .....................................
Подняв буек в челн, Васька быстро-быстро вытягивает камень... Тянет его минут десять, потому что поднять камень нужно с пятидесяти-восьмидесяти-саженной глубины.
Вот, наконец, камень в челне.
Тогда уже берет шнурок Хайали и осторожно, крючок за крючком, подымает в ялик. Сбрасывает старую приманку, в большинстве случаев объеденную, и кидает крючок в круглую корзинку, стоящую на корме. У корзинки Васька. Он подхватывает крючок, накалывает на него рыбку и укладывает крючки один за другим правильным кругом по стенке корзины. Шнур ложится внутри этого круга. Таким образом, крючки в корзине идут спиралью снизу и до самого верху.
Делается это необычайно быстро, ловко и красиво... "Как по писаному"...
Юнус на веслах. Он подталкивает лодку в направлении шнурка...
Зекир курит цигарку, я, вытаращив глаза, смотрю в море и слежу за тем, что "идет" на крючок.
Вот шнур задрожал и забил по борту...
- Кот! - бросает Хайали.
- Ничего не видно, - говорю.
- Кот! Я знаю!
Через несколько времени вижу, действительно что-то бьется на крючке, силясь вырваться... Рр-раз! - и в лодке.
Морской кот. Не гренландский, конечно, а простой, черноморский. Я не знаю, как он называется по-ученому, а на нашем черноморско-рыбацком языке это кот.
Кот - плоское морское животное, сверху бурое, снизу белое, с огромным, тонким, как палка, хвостом в колючках. Голова какая-то треугольная, глаза выпученные, а возле глаз дырочки. На брюхе у него какие-то не то плавники, не то ноги, и он, когда идет на шнуре, освобождает их и бьет ими... Его рыбаки не любят... Сразу выбрасывают обратно в море, отрезав то место, которым он зацепился за крючок. В большинстве случаев он бывает порядочных размеров... Аршина в два...
...А вот идет камбала. Она распласталась на шнуре, торчком поставила все свои плавники и увертывается. Не хочет. Но Хайали не из тех, у кого можно сорваться... Он знает... Он в море все знает.
Плюх! - и камбала уже бьется на дне...
...И так крючок за крючком, шаг за шагом. Семьсот пятьдесят крючков...
И только из уст Хайали короткое:
- Ач! Ач!
Это Юнусу. "Вперед!" Лодку подтолкни!
........................................................................ ...................................
Вдруг Хайали быстро взглянул на берег...
- Береговой!
Васька дернулся, сердито наколол на крючок рыбку и помянул "мать".
- Будет дело!
- Бросаю! Не дает работать! Вира! И полетел ялик на веслах, и забулькали в море один за другим наживленные крючки!
- Вира! Вира!
А с берега уже слышен шум! И зарябило у берега! А возле нас море тихое-тихое...
- Чего вы? - спрашиваю.
- Береговой подул! Самый скверный для нас ветер! Приходится на веслах... Парусом не возьмешь! Можно было бы лавировать, но ялик негруженый, опрокинет.
- Вира! Вира!
Успели все-таки крючки закинуть. И вот :как зашумело, как заревело, как забесновалось-святители вы мои!
"Гетмана" рыбкой подбрасывает...
Васька, Юнус и Зекир на веслах... Хайали на руле...
- Вира, Васька! Вира!
У Васьки лицо уже посинело от напряжения, старый Зекир весь мокрый, Юнус покусывает губы...
А море взбесилось! Оно, как зверь, накидывается на "Гетмана". Подкатывает под него, ставит его на дыбы, а потом выскакивает сзади и кидает носом в пенную яму...
Потом скачет рядом, бьет в борта, разливается ливнем и плюет в нас соленой слюной...
- Вира, Васька! Вира!
И Васька, и Юнус, и Зекир из сил выбиваются...
А лодка на месте!
Тогда подскакивает Хайали! Мне:
- Руль прямо на берег! Держите крепко! Сам уже рядом со старым Зекиром:
- Вира! Вира!
А "Гетман" дрожит, а "Гетман" грудью кидается на волны...
- Крепче руль!
- Крепче?! Когда его вырывает, выбивает из рук, выдергивает?!
Держу, хоть глаза на лоб лезут!
- Вира! Вира!
Два часа бешеной, чертовской работы и напряжения!
Вдруг тихо.
Как появился, так и пропал береговой... Вот был, вот-вот нет его!
- Не верь морю! - говорит Юнус...
Все закуривают и вытирают пот и соленую воду с красных физиономий.
........................................................................ ......................................
А на дне ялика широко разевает пасть и лениво бьет хвостом камбала...
........................................................................ .....................................
Не верь морю! - это правда... Никогда не знаешь, как оно над тобой подшутить вздумает... И когда - тоже никто не знает...
А море огромное! И голубое.
И когда оно взбесится, то, несмотря на всю вашу храбрость, несмотря на то, что вам доверили руль в такой ответственный момент, несмотря на вашу политическую, экономическую и всяческую грамотность, берите с собой "крепительного"! - И вам будет спокойнее и вашим соседям!
О МУДРОМ ЗАЙЦЕ
Поехал я как-то на досуге за город, вон туда за Бровары, а потом свернул чуть в сторону за Полтаву, взял налево за Харьков, оттуда на юг - на Донбасс, с Донбасса-на Днепропетровщино-Херсонщину и остановился на Правобережье, около Каменец-Подольска.
Сижу себе, отдыхаю...
Как вдруг мимо меня заяц только - шмыг!
Я на него:
"Тю!"
А он мне:
"Не тюкай, - говорит, - я не только твоего "тю" не боюсь, я на все сирены и на все фары со всех автомашин, всех, какие есть на свете марок, на всех на них положил я все четыре лапки".
"Смотри, - говорю, - какой храбрый! Ну-ка, - говорю, - подходи! Такого еще не видел!"
"И подойду!" - говорит заяц.
И подошел.
"Так откуда ты, - спрашиваю,-такой храбрый?"
"А потому, - говорит, - что я рекордсмен!"
"Рекордсмен?"
"Да! Рекордсмен! Я за свою короткую жизнь вывел из строя уже двадцать автомашин".
"Вот сколько ты автомашин покалечил! Как? Каким способом?"
"Я им еще не то покажу. Они думают, что я теперь тот зайчик, про которого поют:
- Зайчик, зайчик,
Где бывал?
- На мельнице!
- Что видал?
Не на мельнице я побывал, а я доты и дзоты видел! И танки видел! А они меня хотят фарами напугать! Не на такого нарвались!"
"Да что такое? Ничего не понимаю!"
"Ты знаешь, - говорит заяц, - какой теперь народ пошел? Черт знает, что за народ!! Охотится на нас, честных зайчиков, в незаконное время, из-под автомобильных фар!! Мы себе честно ночью пасемся, знаем, что полевать нас еще не разрешено, вдруг какая-то чертова образина, чаще всего под градусом, летит по стерне, пугает нас, берет в фары, мы мчимся как осатанелые под фарами, а он колотит нас из ружья... И много нашего брата гибнет от такого неслыханного в культурной стране хулиганства. Ты же сам подумай: мы еще молодые, мех у нас жиденький, тельце худенькое, а он, сатана, лупит! Ну, кому оно, ну, зачем оно? Стыдно за этих людей!"
Я грустно покачал головой.
"Действительно-таки стыдно!" - говорю.
"Так мы теперь, - говорит заяц, - умнее стали. Теперь на каждом таком участке у дороги мы поставили старых опытных зайцев, которые знают, что им делать. Как только появляется машина, такой зайчик сразу вскакивает в фары, а потом вывертами и зигзагами ведет машину к балке или противотанковому рву... И там "Форд" или "Адмирал" только трах! бах! треск! - и будь здоров! Потом уже ведут его домой на буксире, составляют акт, тратят народные деньги на ремонт, обманывают государство, нарушают закон и т. д. и т. п.".
"Ну, ну!" - только и мог я сказать.
"А мы, - продолжает заяц,-между собой соревнуемся, кто сколько машин из строя выведет... Так я больше всех уничтожил! Я рекордсмен!"
Стыдно, стыдно мне стало. Я молчал.
А заяц обжигал меня словом, допекал:
"А ты, - говорит, - думаешь, что мне не жалко тех машин, которые из-за меня терпят аварию?! Разве не жаль добра народного?! Но что мне делать?! Должен же я защищаться! Ах, если бы я мог тем людям хоть немножко вставить своих заячьих мозгов! И тем, кто так поступает, и тем, кто за этим обязан следить..."
........................................................................ ..................................
Как же я краснел от тех справедливых заячьих слов!
За людей краснел!
УТЯТА ПЛАЧУТ
Открытое письмо Прокурору УССР
Глубокоуважаемые товарищи!
Позвольте обратиться к вам с этим моим письмом.
Пишет вам дикая утка - Селезень-Крыжень, осиротевший отец одиннадцати яиц.
Выслушайте меня, прошу я вас.
Однажды вечером - это было в феврале или в марте - прослышали мы по радио, что на Советской Украине запрещена весенняя охота.
Как же мы обрадовались!
Мы летали со своей старушкой над нильскими берегами и весело улыбались.
- Вот где умные люди! Они знают, что никакой пользы от весенней охоты нет: один только вред, ибо птица как раз прилетает, размножается, чтобы осенью дать народному хозяйству большие доходы, а спортсменам-охотникам и полезный отдых.
Поглядели мы с женой на карту, да и говорим друг другу:
- Давай поселимся мы неподалеку от Киева. Там есть озера, есть болота и могучий Днепр. Да около столицы и люди лучше законы знают и почитают, так что не может случиться такого, чтобы кто-нибудь нас там обидел: бабахнул в нас тайком или разрушил наше гнездышко.
Так и порешили.
Выбрали мы себе такое болото, что называется "Ковпыто", в Броварском районе на Киевщине.
Полетели, прилетели, выбрали местечко, свили гнездышко.
Старушка моя нанесла яичек, укрыла гнездышко пухом и села на яички высиживать утят.
И вот в апреле этого года пролетаю я над болотом, гляжу - идут двое с ружьями. И направляются к той купине, где на гнезде сидит моя супруга.
Я стремглав упал в рогозу, рогозой пробрался к гнезду - и к старой:
- Идут! С ружьями идут! Гляди же, не пошевелись! Нагни головку, они не заметят! А она:
- Ой, боюсь!.
- Молчи, - говорю, - и ни гугу.
Ну, она же, знаете, женщина, дама нервная, не выдержала, взлетела.
"Бах" - и упала Смотрю я на свое гнездо, смотрю на остывшие одиннадцать яичек, смотрю и плачу.
Плачу и слезами своими пишу вам это письмо.
Кто были эти люди, я знаю, но вы, глубокоуважаемые товарищи, можете узнать об этом подробнее в областном отделе Союза охотников и рыбаков. Они лучше меня вам расскажут, что и к чему.
Заканчивал я уже вам это письмо, как вдруг подлетает ко мне утка... не моя, ведь моя уже никогда не будет летать. Подлетает и тоже плачет:
- Убил - плачет, - моего любимого селезня зверь-человек на лугу около озера Осокорки. Он там еще и рыбу, преступник, глушил толом.
О чем я вас прошу: пускай те двое, что убили мою утку, пускай они по очереди приходят, садятся на мое гнездо и высиживают мне утят, а то я сам не справлюсь. Пропадут ведь одиннадцать утят.
Может, это научит их уважать законы.
С глубоким почтением к вам
Дикий Селезень-Крыжень, неграмотный, а за
него расписался Остап Вишня.
ОЛЕКСА ИВАНОВИЧ
Олексе Ивановичу стукнуло уже семьдесят шесть лет, когда я с ним познакомился. Он с незапамятных времен охотник. Охотился и по перу и на зверя. По перу - это значит на птицу: на утку, бекаса, дупеля, горлинку, перепела, куликов... На зверя - это значит на зайца, на лисицу, на волка.
Когда-то он охотился и на диких гусей и лебедей,
разумеется, ранней весной и поздней осенью, когда
гуси и лебеди, перелетая с юга на север и с севера
на юг, останавливались на наших реках и на озерах.
Теперь Олекса Иванович уже на диких гусей и лебедей не охотится.
- Лета не те! - говорит Олекса Иванович. - А когда-то...
Жил Олекса Иванович на селе. У села было огромное озеро, даже не одно, а два озера; между теми озерами было вроде широкого перешейка, и были между теми озерами хорошие перелеты дикой утки.
И как-то так оно выходило, что утром утки "тянули" с большого озера на меньшее, а вечером - с малого на большое.