Страница:
Виталий Дымарский
Владимир Рыжков
26 мифов о России
Ложь и тайны страны
Дымарский Виталий Наумович – российский журналист, публицист. Работал в Агентстве печати «Новости», журнале «Коммунист», РИА «Новости» во Франции, был директором Дирекции общественно-политических программ «ТВ Центра», в 2000 году возглавлял ГРК «Радио России» (ВГТРК), в 2001 – 2004 годах – заместитель главного редактора «Российской газеты». Сейчас – вице-президент, председатель Совета директоров Компании развития общественных связей (КРОС). Ведущий авторских программ на радиостанции «Эхо Москвы», колумнист «Российской газеты». Профессор МГИМО и ВШЭ. Главный редактор исторического журнала «Дилетант».
Рыжков Владимир Александрович – политик, один из лидеров оппозиции. Общественный деятель, кандидат исторических наук. В 1993 и 1995 годах был избран депутатом Государственной Думы РФ. В 1997 году при поддержке всех фракций избран первым заместителем председателя Государственной Думы РФ. В 2005 году вошел в состав Политсовета Республиканской партии, в 2006 был избран сопредседателем уже зарегистрированной Республиканской партии России. В настоящее время профессор ГУ «Высшая школа экономики», политический обозреватель «Новой газеты», автор и ведущий аналитической программы на радиостанции «Эхо Москвы», сопредседатель партии «РПС-Парнас».
Рыжков Владимир Александрович – политик, один из лидеров оппозиции. Общественный деятель, кандидат исторических наук. В 1993 и 1995 годах был избран депутатом Государственной Думы РФ. В 1997 году при поддержке всех фракций избран первым заместителем председателя Государственной Думы РФ. В 2005 году вошел в состав Политсовета Республиканской партии, в 2006 был избран сопредседателем уже зарегистрированной Республиканской партии России. В настоящее время профессор ГУ «Высшая школа экономики», политический обозреватель «Новой газеты», автор и ведущий аналитической программы на радиостанции «Эхо Москвы», сопредседатель партии «РПС-Парнас».
Современность в прожекторе прошлого
На протяжении всего 2010 года по воскресным вечерам мы выходили в прямой эфир радиостанции «Эхо Москвы» с проектом «Осторожно, история!», отважно набрасываясь на исторические мифы, фальсификации прошлого, самые спорные и обросшие толстым слоем ракушек предрассудков и мистификаций политические, экономические и международные проблемы. Вместе с яркими и знающими экспертами мы сбрасывали с пьедесталов лжегероев и лжепророков, разоблачали расхожие, но глубоко въевшиеся в сознание байки, развинчивали многочисленные пропагандистские мины доживших до наших дней сталинских, брежневских, порой даже романовских интерпретаций прошлого. Передача наша имела некоторый успех у аудитории «Эха», и когда издательство «Астрель» предложило нам положить наши беседы на бумагу, мы согласились. Первая книга (содержащая половину наших программ) уже на руках читателей, а этим вторым томом мы даем публике оставшуюся половину наших горячих, вне всякой цензуры, обсуждений.
Годовой проект «Осторожно, история!» был задуман совместно радиостанцией «Эхо Москвы» и агентством новостей «РИА Новости», которое регулярно освещало его на своем сайте. Программы публиковались в изложении и газетой «Известия». Был даже издан красочный календарь с темами передач, который мы разыгрывали среди слушателей. В каждой передаче звучали исторические эссе обозревателя «РИА Новости» Петра Романова, предварявшие наши дискуссии с экспертами программы. Эти эссе давали нужное направление и верный тон нашим обсуждениям.
Жанр нашей программы и этой книги можно определить как историческую публицистику или же публицистическую историю. В каждой программе мы стремились выдержать непростой баланс между «чистой историей» и «чистой современностью», между которыми в наших программах порой пролегала дистанция в несколько столетий. Поводом к каждому обсуждению всегда бралась важная дата из русской или мировой истории, при этом дата и тема обязательно остро актуальные и в наши дни.
Так, например, арест 30 июня 1941 года, а потом расстрел 4 июля командующего войсками Западного фронта Дмитрия Павлова, обвиненного Сталиным в неудачах первых дней войны, послужил нам отправной точкой для подробного анализа проблематики превентивных войн, ставших актуальными в мире в последние годы. А декабрьские 1922 года письма Владимира Ленина съезду большевиков, известные как «политическое завещание Ленина», дали нам хорошую почву для анализа актуального для современной России института преемничества в его соотношении с политической преемственностью.
Вот перечень некоторых интересных и политически востребованных тем, которые мы обсуждали на протяжении года, стараясь придать им одновременно необходимую историческую глубину. Феномен застоя – можно ли проводить параллели между брежневским застоем 1970-х годов и нынешним путинским десятилетием? Что приводит к застою и чем заканчивается застой? Всегда ли застой означает отсутствие развития или под мерзлой коркой подмороженной застоем страны зреют обычно горячие источники будущих радикальных изменений? Каковы главные тайны власти, привычного беззакония в России – отсутствие правил или же, напротив, особый национальный правовой режим, в котором сами писаные и неписаные правила нарушаются в соответствии с особыми правилами? Куда идет Украина – к России, от России, и какую модель построит в итоге братский нам украинский народ – демократическую европейскую или персоналистскую и авторитарную, как в современной России? Почему так живуче старое недоверие Польши и России, какие исторические и политические разногласия стоят на пути роста доверия двух великих славянских народов, действительно ли Польша является лидером антироссийского лобби в Евросоюзе? Почему Медведев за четыре года своего президентства так и не стал самостоятельной фигурой и в чем секреты прочного удержания власти Путиным? Кто и как использует страшную и трагическую тему голодомора в своих политических интересах? Должна ли власть в современном мире быть жесткой, жестокой или же это ненужный атавизм давно ушедших эпох? Станет ли Россия «мировой житницей»? Вправе ли кто-либо вмешиваться во внутренние дела другой страны или же в нынешнем прозрачном мире сама эта постановка вопроса потеряла практический смысл? Как сохранить уникальное культурное явление – исторический центр Москвы, подвергающийся в последние десятилетия массовому разрушению? Снята ли окончательно угроза глобальной ядерной войны? Виды терроризма и механизмы организации террористических организаций – можно ли с ними совладать и какими способами?
На все эти важные и интересные вопросы нам помогали отвечать прекрасные эксперты, которых мы на протяжении всего года приглашали в свою студию. Среди них было немало ярких и известных людей, хорошо знающих к тому же историю. Назовем, к примеру, таких наших гостей, как Алексей Арбатов, Алексей Малашенко, Игорь Бунин, Виктор Шейнис, Геннадий Бурбулис, Кирилл Рогов, Константин Затулин, Виктор Ерофеев, Дмитрий Орешкин, Станислав Белковский, Даниил Дондурей, Сергей Караганов, Бенедикт Сарнов, Казимира Прунскене, Александр Ципко, Виталий Шлыков, Лилия Шевцова, Руслан Гринберг, Геннадий Гудков. Их и других наших экспертов многоголосие и профессионализм подарили нашим программам и этой книге множество важных фактов, а также неординарных мыслей и оценок.
Перечитывая и редактируя рукопись этой книги, мы всякий раз обнаруживали, что уроки истории, порой очень от нас далекой, вполне применимы и жизненны в современном мире, – например, первый русский террорист Нечаев изобрел методы организации и пропаганды индивидуального террора, используемые террористами и сегодня. А пожар Москвы 1812 года отбрасывает жаркие языки пламени на градостроительную политику современных московских мэров.
Разоблачение исторических мифов. Установление живой связи истории и современности. Извлечение уроков истории с пользой для нынешних поколений – такими были наши задачи. Авторы надеются, что книга станет для вас интересным и полезным чтением, а рассказанные нами уроки истории не пропадут втуне, как это, увы, часто случается. Что само по себе – тоже урок истории.
Годовой проект «Осторожно, история!» был задуман совместно радиостанцией «Эхо Москвы» и агентством новостей «РИА Новости», которое регулярно освещало его на своем сайте. Программы публиковались в изложении и газетой «Известия». Был даже издан красочный календарь с темами передач, который мы разыгрывали среди слушателей. В каждой передаче звучали исторические эссе обозревателя «РИА Новости» Петра Романова, предварявшие наши дискуссии с экспертами программы. Эти эссе давали нужное направление и верный тон нашим обсуждениям.
Жанр нашей программы и этой книги можно определить как историческую публицистику или же публицистическую историю. В каждой программе мы стремились выдержать непростой баланс между «чистой историей» и «чистой современностью», между которыми в наших программах порой пролегала дистанция в несколько столетий. Поводом к каждому обсуждению всегда бралась важная дата из русской или мировой истории, при этом дата и тема обязательно остро актуальные и в наши дни.
Так, например, арест 30 июня 1941 года, а потом расстрел 4 июля командующего войсками Западного фронта Дмитрия Павлова, обвиненного Сталиным в неудачах первых дней войны, послужил нам отправной точкой для подробного анализа проблематики превентивных войн, ставших актуальными в мире в последние годы. А декабрьские 1922 года письма Владимира Ленина съезду большевиков, известные как «политическое завещание Ленина», дали нам хорошую почву для анализа актуального для современной России института преемничества в его соотношении с политической преемственностью.
Вот перечень некоторых интересных и политически востребованных тем, которые мы обсуждали на протяжении года, стараясь придать им одновременно необходимую историческую глубину. Феномен застоя – можно ли проводить параллели между брежневским застоем 1970-х годов и нынешним путинским десятилетием? Что приводит к застою и чем заканчивается застой? Всегда ли застой означает отсутствие развития или под мерзлой коркой подмороженной застоем страны зреют обычно горячие источники будущих радикальных изменений? Каковы главные тайны власти, привычного беззакония в России – отсутствие правил или же, напротив, особый национальный правовой режим, в котором сами писаные и неписаные правила нарушаются в соответствии с особыми правилами? Куда идет Украина – к России, от России, и какую модель построит в итоге братский нам украинский народ – демократическую европейскую или персоналистскую и авторитарную, как в современной России? Почему так живуче старое недоверие Польши и России, какие исторические и политические разногласия стоят на пути роста доверия двух великих славянских народов, действительно ли Польша является лидером антироссийского лобби в Евросоюзе? Почему Медведев за четыре года своего президентства так и не стал самостоятельной фигурой и в чем секреты прочного удержания власти Путиным? Кто и как использует страшную и трагическую тему голодомора в своих политических интересах? Должна ли власть в современном мире быть жесткой, жестокой или же это ненужный атавизм давно ушедших эпох? Станет ли Россия «мировой житницей»? Вправе ли кто-либо вмешиваться во внутренние дела другой страны или же в нынешнем прозрачном мире сама эта постановка вопроса потеряла практический смысл? Как сохранить уникальное культурное явление – исторический центр Москвы, подвергающийся в последние десятилетия массовому разрушению? Снята ли окончательно угроза глобальной ядерной войны? Виды терроризма и механизмы организации террористических организаций – можно ли с ними совладать и какими способами?
На все эти важные и интересные вопросы нам помогали отвечать прекрасные эксперты, которых мы на протяжении всего года приглашали в свою студию. Среди них было немало ярких и известных людей, хорошо знающих к тому же историю. Назовем, к примеру, таких наших гостей, как Алексей Арбатов, Алексей Малашенко, Игорь Бунин, Виктор Шейнис, Геннадий Бурбулис, Кирилл Рогов, Константин Затулин, Виктор Ерофеев, Дмитрий Орешкин, Станислав Белковский, Даниил Дондурей, Сергей Караганов, Бенедикт Сарнов, Казимира Прунскене, Александр Ципко, Виталий Шлыков, Лилия Шевцова, Руслан Гринберг, Геннадий Гудков. Их и других наших экспертов многоголосие и профессионализм подарили нашим программам и этой книге множество важных фактов, а также неординарных мыслей и оценок.
Перечитывая и редактируя рукопись этой книги, мы всякий раз обнаруживали, что уроки истории, порой очень от нас далекой, вполне применимы и жизненны в современном мире, – например, первый русский террорист Нечаев изобрел методы организации и пропаганды индивидуального террора, используемые террористами и сегодня. А пожар Москвы 1812 года отбрасывает жаркие языки пламени на градостроительную политику современных московских мэров.
Разоблачение исторических мифов. Установление живой связи истории и современности. Извлечение уроков истории с пользой для нынешних поколений – такими были наши задачи. Авторы надеются, что книга станет для вас интересным и полезным чтением, а рассказанные нами уроки истории не пропадут втуне, как это, увы, часто случается. Что само по себе – тоже урок истории.
1
Превентивные войны – благо цивилизации?
30 июня 1941 года был отстранен от должности, а 4 июля был арестован и вскоре расстрелян командующий войсками Западного фронта Дмитрий Павлов. И эти события тесно связаны со спором, который идет вокруг начала войны: кто готовил первый удар – только Гитлер или Сталин тоже?
Как же быть простому смертному, если как у сторонников, так и у ярых противников «Ледокола» едва ли не каждый аргумент связан либо с тактико-техническими характеристиками какого-нибудь танка или тягача, либо с военно-стратегическими и мобилизационными планами Генштаба, которые тот, кстати, готовил во множестве на все случаи жизни и постоянно обновлял? И что с этим «богатством» исторического материала делать гражданскому лицу?
Так что в реальности конечный вывод читателя чаще всего основывается исключительно на вере или недоверии к Суворову и его оппонентам. Кто-то не верит Суворову просто потому, что он перебежчик. Другие наоборот – верят ему априори, лишь потому, что в нашей стране о предвоенном периоде очень долго и упорно лгали. Между тем вера или неверие сами по себе не очень прочные базы для серьезных выводов.
Окончательную точку в споре могут поставить лишь архивные документы, говорящие в пользу одной или другой версии. Но при одном серьезном условии: если таковые документы вообще существуют.
Если же включить логику, то, с одной стороны, в отличие от Ленина, Сталин не бредил мировой революцией, поэтому не случайно Коминтерн при нем погрузился в бюрократическую болтовню и в конце концов скончался, придавленный канцелярской папкой. Если Ленин готов был ринуться в бой при любом намеке на революционную ситуацию в Европе, Сталин в этом смысле вел себя намного трезвее. Так что ломать зубы о камень ради расширения границ социализма Сталин, скорее всего, не стал бы. К тому же в Кремле запомнился урок Финской войны, которая вскрыла немалое количество недостатков в подготовке Красной армии. Стал ли ледяной финский душ эффективным противоядием против авантюризма, тем более что Германия была посильнее финнов?
Вопросы остаются. Готов ли был Советский Союз в канун Второй мировой выступить против гитлеризма в союзе с другими европейскими державами? Считается, что именно Запад провалил переговоры, но факты этого не подтверждают. Мюнхенский сговор – поступок безнравственный, спору нет, но насколько он оправдывает другой безнравственный и циничный сговор – пакт Молотова – Риббентропа? Говорят, что помимо территориальных приобретений Москва хотела отодвинуть свои границы и таким образом обезопасить их. На что есть контраргумент: оккупация Польши ликвидировала санитарный кордон, худо-бедно отделявший Советский Союз от нацистской Германии, и с этой точки зрения, считают многие историки, напротив, приблизила войну.
Интересно, что Суворов настаивает на том, чтобы его позиция излагалась полностью. А заключается она не только в том, что Сталин готовил первый удар. Да, готовил. И правильно делал, добавляет Суворов. Советскому Союзу надо было нанести первый удар по Германии, причем намного раньше, когда соотношение сил было еще больше в пользу СССР. Тогда, может быть, и исход первых месяцев войны был бы другим.
Как бы то ни было, прав Виктор Суворов или нет в своем предположении, что Сталин готовил первый удар, безусловная заслуга Суворова в том, что он вообще начал дискуссию на эту тему. До него история войны в России практически не обсуждалась. Поэтому своим «Ледоколом» он разрубил льды отечественной исторической науки, с трудом отходящей от форматов «Краткого курса».
Возможно, действительно превентивные войны могут быть благом?
Для начала надо разобраться в терминологии. Превентивная война – это не упреждающий удар. Превентивная война – это преднамеренное начало военных действий с тем, чтобы помешать противнику сделать что-то не устраивающее напавших. Например, классический пример превентивной войны: вмешательство США во вьетнамские дела в 1964 году. Южный Вьетнам был на грани падения после поражения там французов, и американцы вмешались для того, чтобы предотвратить объединение страны под руководством коммунистического Северного Вьетнама. Это – превентивная война. Классический пример упреждающего удара: операция Израиля в 1967 году, когда арабские страны блокировали Капский залив и сконцентрировали огромные войска в Иордании, Сирии и на Синайском полуострове. Ясно было, что они вот-вот начнут войну. И Израиль нанес сокрушительный упреждающий удар – сначала по одному противнику, по другому, третьему, и в течение шести дней всех их разгромил.
Что касается такого грандиозного, эпохального события глобального масштаба, как Вторая мировая война, то вряд ли там можно говорить о превентивном ударе как с одной, так и с другой стороны. Просто Запад хотел стравить Сталина и Гитлера, Сталин хотел стравить Запад и Гитлера, а Гитлер хотел разбить их всех поодиночке. Поначалу Гитлер добился своих целей: разгромил Францию, Бельгию, Голландию, блокировал Англию. Потом он нанес удар по СССР и в течение четырех месяцев дошел до Москвы. Но в итоге он увяз в войне, и это закончилось катастрофой для Германии.
Сталин после пакта Молотова – Риббентропа и нападения Гитлера на Запад рассчитывал, что война затянется. Он мыслил категориями Первой мировой войны и Гражданской – считал, что война будет длиться долго, стороны измотают друг друга и потом СССР вступит в войну и решит судьбу Европы. Конечно, в отличие от Ленина, он не грезил мировой революцией, а следовал классической империалистической стратегии. Но получилось все не так, как он рассчитывал.
Другое дело, что часто и превентивная война, и упреждающий удар бывают как бы совмещены между собой. То есть, в принципе, в ходе превентивной войны может как раз быть нанесен и упреждающий удар – когда противная сторона уже готовится напасть, мы точно это знаем и первыми наносим удар.
Причем очень часто это используется как предлог, чтобы оправдать первый удар. В той же советско-финской войне, когда СССР напал на Финляндию с целью отодвинуть границы, советское руководство ссылалось на то, что финны первыми начали стрелять, и только после этого на них двинулась Красная армия.
Если вернуться к вопросу о Второй мировой войне, очень многие историки говорят, что, если бы Запад вовремя оценил угрозу, исходящую от Гитлера, и в 1935–1936 годах, когда уже началась экспансия, нанес превентивный удар, то не было бы Второй мировой войны, не было бы пятидесяти пяти миллионов жертв, а режим Гитлера был бы быстро уничтожен.
В каких же все-таки случаях государство либо коалиция государств имеют моральное, политическое, юридическое право наносить упреждающий удар или начинать превентивную войну, чтобы избежать более тяжких последствий?
Любую войну трудно оправдать. И превентивную тоже. Поэтому превентивная война может быть оправданна ровно настолько, насколько вообще оправданна любая война. Во многих случаях именно агрессор прикрывается тем, что он как бы наносил упреждающий удар. Тем более что стопроцентно доказать, что одна сторона хотела или не хотела напасть на другую, тоже очень сложно.
Тем не менее современное международное право достаточно ясно трактует этот вопрос. В соответствии с Уставом ООН, статьей 51, применение силы оправданно только в целях индивидуальной или коллективной обороны. То есть, если на вас нападают, вы можете применять силу, в том числе и упреждающий удар, как Израиль в 1967 году, – чтобы не допустить нападения. Во всех остальных случаях, если есть угроза, Совет Безопасности ООН принимает решение в соответствии с главой 7, статьями 41–42 – или о блокаде, или о санкциях, как это произошло в отношении Ирана. Или даже о применении силы, и тогда это получается превентивная война, но в соответствии с международным правом. В качестве примера – если Иран выйдет из Договора о нераспространении, создаст ядерное оружие и поставит его на ракеты, Совет Безопасности ООН примет решение о применении силы. И это будет классическая превентивная война в полном соответствии с международным правом.
И международное право, вмешавшись в конфликт, Россия не нарушила – в соответствии со статьей 51 Устава ООН она имеет право применять вооруженную силу в целях коллективной или индивидуальной самообороны. На превентивный удар Россия, конечно, не имеет права. Но в данном случае была ситуация, когда Грузия собралась военным путем решить проблему своих территорий, а Россия этому помешала, считая, что выполняет свои обязательства, и применив силу для защиты своих граждан, в том числе миротворцев. По международному праву это была оборона в соответствии со статьей Устава ООН.
В 2003 году, когда США вошли в Ирак, многие военные эксперты ожидали, что раз уж они туда вошли, то будет удар и по Сирии, куда убежала иракская верхушка и куда, возможно, было вывезено оружие массового поражения. А следующий удар, по крайней мере крылатыми ракетами с блокадой границ, должен был по логике быть нанесен по Ирану. Но ни того, ни другого не было, и сейчас все завоевания начала войны сведены на нет. То есть фактически получилось, что американским войскам вообще не было смысла входить в Ирак, – они ничего этим не добились. Сам ход этой войны и последующее развитие событий говорят о слабости стратегического планирования военно-политического руководства США. Потому что они хорошо спланировали начало войны – все было грамотно, красиво проведено, а дальше оказалось, что они не предусмотрели решения ни межнациональных вопросов, ни межрелигиозных, ни проблем отношений с другими государствами, не предусмотрели перекрытия границ ни с Сирией, ни с Ираном.
Конечно, слабость стратегического планирования – это распространенная проблема. Когда превентивную войну планируют, часто кажется, что достаточно быстро провести «блицкриг», и все задачи будут сразу решены. А потом это выливается в многолетнюю кровопролитную войну – оказывается, что все не так просто. Это типичная ситуация в мировой истории.
Что же касается Ирана, он официально заявляет, что Израиль должен быть стерт с лица политической карты, и открыто оправдывает Гитлера и холокост. Но Иран отрицает наличие у себя военной ядерной программы и утверждает, что стремится только к мирному атому. Между тем есть серьезные подозрения и все больше и больше свидетельств того, что у него все-таки есть военные планы.
Как в этой ситуации действовать? Пока еще не исчерпаны политические ресурсы, Совбез ООН может принять новую резолюцию и ужесточить санкции. Статья 41 позволяет даже ввести эмбарго и прекратить воздушное сообщение, статья 42 позволяет Совбезу ввести военно-морскую и военно-воздушную блокаду и даже применить силу. Если Иран дальше будет идти этим путем, то в конечном итоге такие санкции очень вероятны, потому что после всей помощи, которую Иран получил для развития мирной атомной энергетики, выйти из договора о нераспространении и воспользоваться полученными технологиями для создания ядерного оружия ему не позволят.
Конечно, Иран официально заявляет, что таких планов у него нет. Но он в любой момент может изменить свою позицию: придраться к чему-то, выгнать инспекторов МАГАТЭ и объявить, что теперь он создает ядерное оружие, потому что возникла угроза его безопасности. Вот в этой ситуации Совбез может принять решение и о блокаде, и потом о применении силы – такие полномочия у него есть, и это будет в полном соответствии с международным правом.
Что касается Израиля – США не хотят третьей войны в этом регионе, им с двумя текущими пока не удается справиться, и провалы на Ближнем Востоке уже стали величайшим кризисом американской политики нового времени. Израиль тоже не хочет войны в этом регионе – у него тяжелая ситуация на границе с палестинцами, с Ливаном и с сектором Газа. Ему открывать боевые действия против Ирана крайне нежелательно. Но Израиль не сможет смириться с тем, что Иран создаст ядерное оружие, тем самым поставив под сомнение существование Израиля как государства, тем более что иранскими властями такая позиция заявлялась в открытую.
И воспринимать заявления Ирана как шутку нельзя. Можно вспомнить Гитлера, который в «Майн Кампф» прямо сказал обо всем, что собирается сделать, а все считали, что это несерьезно, это просто пропагандистская литература. Израиль помнит этот исторический урок, поэтому, если Совбез ООН будет слишком долго тянуть, Израиль в конечном итоге решится на самостоятельный удар, зная, что последствия для него будут очень тяжелыми и что придется ждать отмщения со стороны террористов по всему миру и в Палестине. Но его задачей будет отбросить иранскую программу хотя бы на десять лет назад – и это Израиль действительно может сделать. Разбомбив около тридцати объектов, они могут выиграть время, просто выбирая из двух зол меньшее.
Если Израиль нанесет удар по Ирану, последствия будут очень тяжелые. И поэтому жесткие санкции и единство постоянных членов Совбеза – это единственная альтернатива военной акции Израиля. И Россия тоже будет к ним присоединяться, потому что только таким путем можно остановить иранскую ядерную программу в тех ее аспектах, которые явно вызывают подозрение, заставить выполнять резолюции Совета Безопасности и избежать войны.
«Обвинение СССР в подготовке нападения на Германию впервые прозвучало… сразу после начала войны. Во время Нюрнбергского процесса гитлеровские генералы признали, что никаких данных… у них не имелось. В понятие превентивности вкладывался более широкий смысл. Так Йодль заявил: «Существовало политическое мнение, что положение усложнится в том случае, если Россия первой нападет на нас. А поскольку раньше или позже, но война с ней неизбежна, нам лучше самим выбрать время для нападения».Мысль о том, что Кремль готовился нанести в 1941 году превентивный удар по гитлеровской Германии, но опоздал, более всего известна в России из одного источника – книги Виктора Суворова «Ледокол». Она стала бестселлером благодаря нетрадиционному взгляду на истоки Второй мировой войны и до сих пор вызывает отчаянные споры в среде историков, как профессионалов, так и любителей.
Юрий Никифоров, историк, из журнала «Мир истории», 2001 год.
Как же быть простому смертному, если как у сторонников, так и у ярых противников «Ледокола» едва ли не каждый аргумент связан либо с тактико-техническими характеристиками какого-нибудь танка или тягача, либо с военно-стратегическими и мобилизационными планами Генштаба, которые тот, кстати, готовил во множестве на все случаи жизни и постоянно обновлял? И что с этим «богатством» исторического материала делать гражданскому лицу?
Так что в реальности конечный вывод читателя чаще всего основывается исключительно на вере или недоверии к Суворову и его оппонентам. Кто-то не верит Суворову просто потому, что он перебежчик. Другие наоборот – верят ему априори, лишь потому, что в нашей стране о предвоенном периоде очень долго и упорно лгали. Между тем вера или неверие сами по себе не очень прочные базы для серьезных выводов.
Окончательную точку в споре могут поставить лишь архивные документы, говорящие в пользу одной или другой версии. Но при одном серьезном условии: если таковые документы вообще существуют.
Если же включить логику, то, с одной стороны, в отличие от Ленина, Сталин не бредил мировой революцией, поэтому не случайно Коминтерн при нем погрузился в бюрократическую болтовню и в конце концов скончался, придавленный канцелярской папкой. Если Ленин готов был ринуться в бой при любом намеке на революционную ситуацию в Европе, Сталин в этом смысле вел себя намного трезвее. Так что ломать зубы о камень ради расширения границ социализма Сталин, скорее всего, не стал бы. К тому же в Кремле запомнился урок Финской войны, которая вскрыла немалое количество недостатков в подготовке Красной армии. Стал ли ледяной финский душ эффективным противоядием против авантюризма, тем более что Германия была посильнее финнов?
Вопросы остаются. Готов ли был Советский Союз в канун Второй мировой выступить против гитлеризма в союзе с другими европейскими державами? Считается, что именно Запад провалил переговоры, но факты этого не подтверждают. Мюнхенский сговор – поступок безнравственный, спору нет, но насколько он оправдывает другой безнравственный и циничный сговор – пакт Молотова – Риббентропа? Говорят, что помимо территориальных приобретений Москва хотела отодвинуть свои границы и таким образом обезопасить их. На что есть контраргумент: оккупация Польши ликвидировала санитарный кордон, худо-бедно отделявший Советский Союз от нацистской Германии, и с этой точки зрения, считают многие историки, напротив, приблизила войну.
Интересно, что Суворов настаивает на том, чтобы его позиция излагалась полностью. А заключается она не только в том, что Сталин готовил первый удар. Да, готовил. И правильно делал, добавляет Суворов. Советскому Союзу надо было нанести первый удар по Германии, причем намного раньше, когда соотношение сил было еще больше в пользу СССР. Тогда, может быть, и исход первых месяцев войны был бы другим.
Как бы то ни было, прав Виктор Суворов или нет в своем предположении, что Сталин готовил первый удар, безусловная заслуга Суворова в том, что он вообще начал дискуссию на эту тему. До него история войны в России практически не обсуждалась. Поэтому своим «Ледоколом» он разрубил льды отечественной исторической науки, с трудом отходящей от форматов «Краткого курса».
Возможно, действительно превентивные войны могут быть благом?
Для начала надо разобраться в терминологии. Превентивная война – это не упреждающий удар. Превентивная война – это преднамеренное начало военных действий с тем, чтобы помешать противнику сделать что-то не устраивающее напавших. Например, классический пример превентивной войны: вмешательство США во вьетнамские дела в 1964 году. Южный Вьетнам был на грани падения после поражения там французов, и американцы вмешались для того, чтобы предотвратить объединение страны под руководством коммунистического Северного Вьетнама. Это – превентивная война. Классический пример упреждающего удара: операция Израиля в 1967 году, когда арабские страны блокировали Капский залив и сконцентрировали огромные войска в Иордании, Сирии и на Синайском полуострове. Ясно было, что они вот-вот начнут войну. И Израиль нанес сокрушительный упреждающий удар – сначала по одному противнику, по другому, третьему, и в течение шести дней всех их разгромил.
Что касается такого грандиозного, эпохального события глобального масштаба, как Вторая мировая война, то вряд ли там можно говорить о превентивном ударе как с одной, так и с другой стороны. Просто Запад хотел стравить Сталина и Гитлера, Сталин хотел стравить Запад и Гитлера, а Гитлер хотел разбить их всех поодиночке. Поначалу Гитлер добился своих целей: разгромил Францию, Бельгию, Голландию, блокировал Англию. Потом он нанес удар по СССР и в течение четырех месяцев дошел до Москвы. Но в итоге он увяз в войне, и это закончилось катастрофой для Германии.
Сталин после пакта Молотова – Риббентропа и нападения Гитлера на Запад рассчитывал, что война затянется. Он мыслил категориями Первой мировой войны и Гражданской – считал, что война будет длиться долго, стороны измотают друг друга и потом СССР вступит в войну и решит судьбу Европы. Конечно, в отличие от Ленина, он не грезил мировой революцией, а следовал классической империалистической стратегии. Но получилось все не так, как он рассчитывал.
Другое дело, что часто и превентивная война, и упреждающий удар бывают как бы совмещены между собой. То есть, в принципе, в ходе превентивной войны может как раз быть нанесен и упреждающий удар – когда противная сторона уже готовится напасть, мы точно это знаем и первыми наносим удар.
Причем очень часто это используется как предлог, чтобы оправдать первый удар. В той же советско-финской войне, когда СССР напал на Финляндию с целью отодвинуть границы, советское руководство ссылалось на то, что финны первыми начали стрелять, и только после этого на них двинулась Красная армия.
Если вернуться к вопросу о Второй мировой войне, очень многие историки говорят, что, если бы Запад вовремя оценил угрозу, исходящую от Гитлера, и в 1935–1936 годах, когда уже началась экспансия, нанес превентивный удар, то не было бы Второй мировой войны, не было бы пятидесяти пяти миллионов жертв, а режим Гитлера был бы быстро уничтожен.
В каких же все-таки случаях государство либо коалиция государств имеют моральное, политическое, юридическое право наносить упреждающий удар или начинать превентивную войну, чтобы избежать более тяжких последствий?
Любую войну трудно оправдать. И превентивную тоже. Поэтому превентивная война может быть оправданна ровно настолько, насколько вообще оправданна любая война. Во многих случаях именно агрессор прикрывается тем, что он как бы наносил упреждающий удар. Тем более что стопроцентно доказать, что одна сторона хотела или не хотела напасть на другую, тоже очень сложно.
Тем не менее современное международное право достаточно ясно трактует этот вопрос. В соответствии с Уставом ООН, статьей 51, применение силы оправданно только в целях индивидуальной или коллективной обороны. То есть, если на вас нападают, вы можете применять силу, в том числе и упреждающий удар, как Израиль в 1967 году, – чтобы не допустить нападения. Во всех остальных случаях, если есть угроза, Совет Безопасности ООН принимает решение в соответствии с главой 7, статьями 41–42 – или о блокаде, или о санкциях, как это произошло в отношении Ирана. Или даже о применении силы, и тогда это получается превентивная война, но в соответствии с международным правом. В качестве примера – если Иран выйдет из Договора о нераспространении, создаст ядерное оружие и поставит его на ракеты, Совет Безопасности ООН примет решение о применении силы. И это будет классическая превентивная война в полном соответствии с международным правом.
«Наш российский закон, разрешающий президенту превентивно вводить наши войска и даже наносить ракетные удары по любой стране, противоречит международному праву?»Закона, позволяющего президенту России наносить военные удары, на самом деле не существует. Когда Россия применила силу в грузино-абхазском конфликте, оказалось, что это было сделано с нарушением Конституции, потому что применение вооруженных сил за рубежом требует одобрения Совета Федерации. А в той суматохе, в спешке, конечно, никто об этом не подумал. Поэтому срочно были приняты поправки к закону об обороне, и в них перечислили случаи, в соответствии с которыми президент может решить применить силу за рубежом. Но и прежний закон вовсе не препятствовал применению военной силы за рубежом, просто требовалось одобрение Совета Федерации. Впрочем, проблема до конца не решена, потому что не могут закон и поправки к нему быть выше Конституции.
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
И международное право, вмешавшись в конфликт, Россия не нарушила – в соответствии со статьей 51 Устава ООН она имеет право применять вооруженную силу в целях коллективной или индивидуальной самообороны. На превентивный удар Россия, конечно, не имеет права. Но в данном случае была ситуация, когда Грузия собралась военным путем решить проблему своих территорий, а Россия этому помешала, считая, что выполняет свои обязательства, и применив силу для защиты своих граждан, в том числе миротворцев. По международному праву это была оборона в соответствии со статьей Устава ООН.
Бывают ли случаи, когда превентивная война оправданна?
• Да – 52%
• Нет – 48%
(По результатам опроса 1800 экономически активных граждан России старше восемнадцати лет на портале «SuperJob»).
«Если это остановит агрессора и спасет жизни людей».Результаты опроса свидетельствуют, что люди понимают: иногда может сложиться такая ситуация, когда применение силы неизбежно, но делать это надо крайне осторожно и только когда нет другого пути. Это разумная и весьма морально обоснованная позиция. Осенью 2009 года, когда секретарь Совбеза России Патрушев представлял новую военную доктрину и говорил, что в ней, возможно, будет предусмотрено нанесение превентивных ударов, реакция общественности была крайне негативной. И эта реакция свою роль сыграла – никаких упоминаний о превентивных ударах в новой военной доктрине, которая принята в феврале 2010 года, нет.
«Лучшая защита – это нападение».
«Хороший выход из ситуации».
«Только не война, а точечный удар по экстремистскому руководству».
«Только в том случае, когда информация о планируемом вторжении не ставится под сомнение».
«Худой мир лучше доброй войны».
«Война – это способ избежать ответственности».
«В любом случае есть мирные пути решения конфликтов, какими бы они ни были».
Из комментариев к опросу о превентивной войне на сайте «SuperJob».
«Оцените сейчас – Иран опасен или нет?»Иран, безусловно, представляет огромную опасность. Это государство, которое в открытую заявляет, что другое государство не имеет права на существование. И не случайно резолюция Совбеза ООН по его поводу была принята если не единодушно, то значительным большинством. В свое время Израилем уже был нанесен удар по ядерным объектам в Ираке, наносили они удар и по Сирии. И все тогда прекрасно поняли, что действия Израиля были вполне оправданны. Может быть, публично его за это не похвалили, но все промолчали. Сейчас ситуация похожая. Но Иран – это не Ирак и не Сирия, он хорошо готов к вооруженному конфликту.
«Скажите, Иран имеет право, как Израиль в 60-х, провести превентивный удар для защиты своего суверенитета?»
(Из комментариев слушателей радио «Эхо Москвы»).
В 2003 году, когда США вошли в Ирак, многие военные эксперты ожидали, что раз уж они туда вошли, то будет удар и по Сирии, куда убежала иракская верхушка и куда, возможно, было вывезено оружие массового поражения. А следующий удар, по крайней мере крылатыми ракетами с блокадой границ, должен был по логике быть нанесен по Ирану. Но ни того, ни другого не было, и сейчас все завоевания начала войны сведены на нет. То есть фактически получилось, что американским войскам вообще не было смысла входить в Ирак, – они ничего этим не добились. Сам ход этой войны и последующее развитие событий говорят о слабости стратегического планирования военно-политического руководства США. Потому что они хорошо спланировали начало войны – все было грамотно, красиво проведено, а дальше оказалось, что они не предусмотрели решения ни межнациональных вопросов, ни межрелигиозных, ни проблем отношений с другими государствами, не предусмотрели перекрытия границ ни с Сирией, ни с Ираном.
Конечно, слабость стратегического планирования – это распространенная проблема. Когда превентивную войну планируют, часто кажется, что достаточно быстро провести «блицкриг», и все задачи будут сразу решены. А потом это выливается в многолетнюю кровопролитную войну – оказывается, что все не так просто. Это типичная ситуация в мировой истории.
Что же касается Ирана, он официально заявляет, что Израиль должен быть стерт с лица политической карты, и открыто оправдывает Гитлера и холокост. Но Иран отрицает наличие у себя военной ядерной программы и утверждает, что стремится только к мирному атому. Между тем есть серьезные подозрения и все больше и больше свидетельств того, что у него все-таки есть военные планы.
Как в этой ситуации действовать? Пока еще не исчерпаны политические ресурсы, Совбез ООН может принять новую резолюцию и ужесточить санкции. Статья 41 позволяет даже ввести эмбарго и прекратить воздушное сообщение, статья 42 позволяет Совбезу ввести военно-морскую и военно-воздушную блокаду и даже применить силу. Если Иран дальше будет идти этим путем, то в конечном итоге такие санкции очень вероятны, потому что после всей помощи, которую Иран получил для развития мирной атомной энергетики, выйти из договора о нераспространении и воспользоваться полученными технологиями для создания ядерного оружия ему не позволят.
Конечно, Иран официально заявляет, что таких планов у него нет. Но он в любой момент может изменить свою позицию: придраться к чему-то, выгнать инспекторов МАГАТЭ и объявить, что теперь он создает ядерное оружие, потому что возникла угроза его безопасности. Вот в этой ситуации Совбез может принять решение и о блокаде, и потом о применении силы – такие полномочия у него есть, и это будет в полном соответствии с международным правом.
Что касается Израиля – США не хотят третьей войны в этом регионе, им с двумя текущими пока не удается справиться, и провалы на Ближнем Востоке уже стали величайшим кризисом американской политики нового времени. Израиль тоже не хочет войны в этом регионе – у него тяжелая ситуация на границе с палестинцами, с Ливаном и с сектором Газа. Ему открывать боевые действия против Ирана крайне нежелательно. Но Израиль не сможет смириться с тем, что Иран создаст ядерное оружие, тем самым поставив под сомнение существование Израиля как государства, тем более что иранскими властями такая позиция заявлялась в открытую.
И воспринимать заявления Ирана как шутку нельзя. Можно вспомнить Гитлера, который в «Майн Кампф» прямо сказал обо всем, что собирается сделать, а все считали, что это несерьезно, это просто пропагандистская литература. Израиль помнит этот исторический урок, поэтому, если Совбез ООН будет слишком долго тянуть, Израиль в конечном итоге решится на самостоятельный удар, зная, что последствия для него будут очень тяжелыми и что придется ждать отмщения со стороны террористов по всему миру и в Палестине. Но его задачей будет отбросить иранскую программу хотя бы на десять лет назад – и это Израиль действительно может сделать. Разбомбив около тридцати объектов, они могут выиграть время, просто выбирая из двух зол меньшее.
Если Израиль нанесет удар по Ирану, последствия будут очень тяжелые. И поэтому жесткие санкции и единство постоянных членов Совбеза – это единственная альтернатива военной акции Израиля. И Россия тоже будет к ним присоединяться, потому что только таким путем можно остановить иранскую ядерную программу в тех ее аспектах, которые явно вызывают подозрение, заставить выполнять резолюции Совета Безопасности и избежать войны.
Как вы считаете, в конфликте России и Грузии в августе 2008 года с чьей стороны велась превентивная война или был нанесен превентивный удар?
• Со стороны России – 49,7%
• Со стороны Грузии – 50,3%