26 июля командиру 56-го танкового корпуса была поставлена задача нанести удар через Лугу на Ленинград. Для этого ему были подчинены 3-я моторизованная и 269-я пехотная дивизии, а также вновь прибывшая полицейская дивизия СС. 8-я танковая дивизия была выведена в резерв командующего 4-й танковой группой. Из подвижных соединений в распоряжении фон Манштейна оставалась всего одна 3-я мотопехотная дивизия.
Начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков, внимательно следя за развитием событий на фронтах, пришел к выводу, что немецкое командование, видимо, не решится оставить без внимания опасный для группы армий «Центр» участок – правое крыло фронта – и будет стремиться в ближайшее время разгромить войска Центрального фронта[161]. Если это произойдет, то противник получит возможность выйти во фланг и в тыл Юго-Западному фронту, нанесет ему поражение и, захватив Киев, получит свободу действий на Левобережной Украине. Поэтому только после того, как будет ликвидирована угроза флангу центральной группировки со стороны юго-западного направления, противник сможет начать наступление на Москву. Что касается северо-западного направления, то Жуков полагал, что противник попытается усилить войска группы армий «Север», чтобы в кратчайшее время овладеть Ленинградом, соединиться с финской армией, а затем также повернуть свои силы на Москву, обходя ее с северо-востока. Эта операция позволяла снять угрозу левому флангу ударной группировки вермахта на московском направлении. О своих предположениях Жуков 29 июля доложил Сталину.
Мы имеем возможность сравнить прогнозы генерала армии Жукова с намерениями Верховного главнокомандования вермахта, которые были изложены в директиве № 34 ОКВ, подписанной 30 июля Гитлером. Она требовала от войск группы армий «Север» продолжать наступление на Ленинград, окружить его и установить связь с финской армией. Группе армий «Центр» предстояло перейти к обороне, на правом фланге провести наступление с ограниченной целью – занять более выгодные исходные позиции. Группе армий «Юг» предписывалось продолжать операции против войск Юго-Западного фронта западнее Днепра, захватить плацдармы в районе Киева и южнее, уничтожить 5-ю армию[162]. Впервые с начала Второй мировой войны войска вермахта вынуждены были перейти к обороне на главном стратегическом направлении. Гитлер считал, что в условиях, когда сопротивление Красной Армии значительно возросло, а потери вермахта увеличились, особенно в танковых группах, невозможно одновременное наступление на Ленинград, Москву и в сторону Донбасса. Поэтому наступление на Москву было временно остановлено.
В тот же день, когда была подписана директива № 34, Гитлер направил в штаб группы армий «Север» генерал-фельдмаршала В. Кейтеля с целью еще раз разъяснить фон Леебу значение наступления на Ленинград. Одновременно он приказал перебросить 8-й авиационный корпус из группы армий «Центр» для поддержки войск фон Лееба. Под давлением обстоятельств командующему группой армий «Север» пришлось назначить начало наступления 4-й танковой группы на 8 августа, хотя 56-й танковый корпус не успевал к этому времени выйти в исходный для наступления район.
А в это время командующие и штабы Северо-Западного направления, Северо-Западного и Северного фронтов напряженно готовились к отражению удара на Ленинград с юга. В конце июня началось создание Ленинградской армии народного ополчения. К 14 июля первые три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек были переданы в Лужскую оперативную группу. Партийные мобилизации дали фронту свыше 12 тыс. коммунистов – политработников и политбойцов. 24 июля приказом главкома Северо-Западного направления[163] маршала К.Е. Ворошилова при обкоме и горкоме ВКП(б), областном и городском исполнительных комитетах советов была создана комиссия по оборонительным работам под председательством секретаря горкома партии А.А. Кузнецова. На строительстве оборонительных сооружений ежедневно работало до 500 тыс. человек[164].
Итак, взгляды Гитлера и командования Сухопутных войск полностью совпали с оценками советской Ставки Верховного Командования[165] и командования Северо-Западного направления по поводу наиболее выгодного направления удара на Ленинград. Самой опасной советская Ставка считала вражескую группировку, действовавшую на новгородском направлении. Учитывая это, начальник штаба Северо-Западного направления генерал М.В. Захаров представил 28 июля маршалу Ворошилову свои соображения об организации удара по этой группировке. Он предлагал развернуть в районе Луги четыре-пять стрелковых и одну танковую дивизии для удара с севера на Струги Красные. С востока, по замыслу генерала Захарова, на Сольцы должна была наступать 11-я армия. Однако он считал, что для разгрома новгородской группировки названных сил будет недостаточно, а потому предлагал привлечь формируемую 34-ю армию для удара с востока. Наступление планировалось на 3–4 августа, чтобы упредить противника. Но из-за того, что сосредоточение войск затягивалось, оно началось только 12 августа.
Соединения 4-й танковой группы, воспользовавшись этим, 8 августа перешли в наступление. Части 41-го танкового корпуса нанесли удар с лужских плацдармов, а спустя два дня в наступление на новгородском направлении перешел 56-й танковый корпус. В первый день 41-й танковый корпус генерала Рейнгардта продвинулся всего на 5 км. Гитлер приказал ему остановиться и перейти к обороне. Фон Лееб, считая, что на этом направлении невозможно добиться успеха, планировал перенести основные усилия на правый фланг. Но и там соединения группы армий «Север» увязли в упорной обороне войск Северо-Западного фронта. Неожиданно 1-й танковой дивизии 41-го танкового корпуса удалось найти слабое место в этой обороне. Генерал Рейнгардт немедленно перебросил на это направление 6-ю танковую и 1-ю пехотную дивизии, а командующий 4-й танковой группой приказал перебросить 3-ю моторизованную, а затем и 8-ю танковую дивизии.
В результате войска группы армий «Север» получили возможность развить успех и захватить Ленинград. Однако начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал Гальдер был настроен пессимистически. Он, оценивая обстановку, сложившуюся к 11 августа, отмечал, что противник продолжает отводить свои разбитые части перед правым флангом группы армий «Юг». В то же время в полосе наступления немецкой 2-й армии удалось добиться незначительных успехов лишь на участке 24-го моторизованного корпуса. И далее Гальдер пишет:
«Совершенно незначительны успехи первого дня наступления на фронте группы армий “Север”. На всех участках фронта, где не ведется наступательных действий, войска измотаны. То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и в то же время сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне. Командование обладает крайне ограниченными средствами. Группы армий разобщены для этого между собой естественными границами (болотами). В сражение брошены наши последние силы. Каждая новая перегруппировка внутри групп армий требует от нас крайнего напряжения и непроизводительного расхода человеческих сил и технических ресурсов. Все это вызывает нервозность и недовольство у командования (главком) и все возрастающую склонность вмешиваться во все детали. Всякое же вмешательство в детали, которое в данном случае носит с нашей стороны характер отнюдь не приказа, а пожеланий или рекомендаций, естественно, связано с большой опасностью. Мы не знаем конкретных условий, при которых развиваются события. Когда они развиваются медленнее, чем мы хотим, тогда мы сразу же думаем о недостаточном желании и рвении или даже о злостном самоуправстве на местах. В особенности это касается танковых соединений, которые в большей степени зависят от технических моментов и условностей, чем соединения других родов войск. Мои усилия помешать или предотвратить вмешательства такого рода, к сожалению, не всегда увенчиваются успехом. Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся. Таким образом и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника. И противник потому одерживает местами успехи, что наши войска ввиду растянутости на огромных пространствах вынуждены создавать громадные разрывы на фронте»[166].
Гальдер явно переоценивал силы Красной Армии. В предыдущей главе мы показывали, что к 22 июня 1941 г. западные приграничные военные округа насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. В то же время он реально оценивал возможности Красной Армии, которая, несмотря на тяжелые условия, была способна наносить контрудары по агрессору.
12 августа под Старой Руссой в наступление против правого фланга группы армий «Север» перешли войска 11-й и 34-й армий. К 15 августа они продвинулись более чем на 60 км в тыл новгородской группировки немецкой 16-й армии. Это вынудило генерал-фельдмаршала фон Лееба остановить 41-й и 56-й танковые корпуса и направить обе дивизии генерала фон Манштейна на помощь 10-му армейскому корпусу, который подвергся удару войск 11-й и 34-й армий. В результате задача по овладению Ленинградом оказалось под угрозой срыва. В этой связи Гитлер потребовал немедленно перегруппировать под Ленинград как можно больше сил 3-й танковой группы. Генералу Гальдеру пришлось отдать распоряжение о переброске 39-го моторизованного корпуса на новгородское направление. Командующий группой армий «Север» приказал фон Манштейну перегруппировать в район озера Самро штаб 56-го танкового корпуса и 3-ю мотопехотную дивизию. Части 8-й танковой дивизии и дивизии СС «Totenkopf» должны были продолжать действия в прежнем направлении.
15 августа фон Манштейн, передав участок у Луги командиру 50-го армейского корпуса, отправился в путь. Вечером штаб 56-го танкового корпуса прибыл в указанный район. Тут же поступил приказ командующего 4-й танковой группой немедленно приостановить движение 3-й мотопехотной дивизии и с утра следующего дня срочно возвратиться на юг и доложить о своем прибытии на станцию Дно командующему 16-й армией. В его подчинение передавались 56-й танковый корпус в составе 3-й мотопехотной дивизии и дивизии СС «Totenkopf», которая снималась с ильменского участка.
Совершив перегруппировку, фон Манштейн прибыл в штаб 16-й армии. Здесь ему сообщили, что 10-й армейский корпус, который вел боевые действия на правом фланге армии южнее озера Ильмень, под ударами советской 38-й армии вынужден был отойти. Обернувшись фронтом на юг, корпус вел тяжелые оборонительные бои южнее озера Ильмень. От 56-го танкового корпуса требовалось срочно отвлечь на себя соединения 38-й армии и выручить 10-й армейский корпус. Фон Манштейн к 18 августа скрытно перебросил 3-ю мотопехотную дивизию и дивизию СС «Totenkopf» к западному флангу советских войск. Утром 19 августа они неожиданно нанесли удар по соединениям 34-й армии, опрокинули их и 22 августа вышли к р. Ловать юго-восточнее Старой Руссы.
Заслуги фон Манштейна в боях на ленинградском направлении были оценены по достоинству. 12 сентября в штаб 56-го танкового корпуса, разместившегося на полуразрушенном крестьянском хуторе юго-западнее Демянска, позвонил командующий 16-й армией генерал-полковник фон Буш. Он сказал:
– Поздравляю вас!
– Поздравляете? Но с чем, господин генерал? – спросил удивленный фон Манштейн.
Фон Буш, выдержав паузу, торжественно зачитал только что поступившую телеграмму Главного командования Сухопутными войсками: «Немедленно направить генерала пехоты фон Манштейна в распоряжение группы армий “Юг” для принятия командования 11 армией»[167].
По признанию фон Манштейна, для него это было венцом военной карьеры. Ему теперь предстояло покорить Крым.
Обстоятельства назначения фон Манштейна были таковы. Командующий 11-й армией генерал Р. фон Шоберт утром 12 сентября на самолете «Fieseler Fi.156 Storch» («Шторх») вылетел в одну из дивизий. В полете отказал мотор и самолет пошел на вынужденную посадку. Приземление было неудачным, так как машина угодила на минное поле. В результате и командующего, и пилота буквально разорвало на куски.
17 сентября фон Манштейн прибыл в г. Николаев, к месту расположения штаба 11-й армии. На него также возлагалось руководство румынской 3-й армией, находившейся в оперативном подчинении командующего 11-й армией.
Личный состав штаба 11-й армии встретил нового командующего с некоторой настороженностью. Генерал фон Шоберт по своим манерам был типичным баварцем, и даже грубое слово у него звучало добродушно. О фон Манштейне сложилось мнение как о человеке, отличающемся известной «прусской» холодностью и сдержанностью. В журнале боевых действий армии появилась предостерегающая запись: «Прибывает новый командующий. Он – “господин”, и нам придется нелегко. Но с ним можно говорить открыто».
Крымский полуостров в планах Верховного главнокомандования вермахта рассматривался как плацдарм для вторжения на Кавказ. В директиве, подписанной 21 августа Гитлером, которая, по мнению генерала Гальдера, имела «решающее значение для всей Восточной кампании», важнейшей задачей до наступления зимы определялся «не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец[168] и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа». На севере предусматривалось окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. От группы армий «Центр» требовалось, чтобы она, не считаясь с планами последующих операций, осуществила разгром 5-й армии Юго-Западного фронта[169].
Для захвата Крыма была выделена 11-я армия. В ее состав входили 30-й армейский корпус генерала Г. фон Зальмута (22, 72, 170-я пехотные дивизии), 54-й армейский корпус генерала Э.П. Ганзена (46, 50, 73-я пехотные дивизии), 49-й горный корпус[170] генерала Л. Кюблера (1-я и 4-я горнострелковые дивизии), моторизованные бригада «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» и дивизия «Wiking». Армию поддерживал 4-й авиационный корпус, насчитывавший более 350 самолетов[171].
В связи с угрозой захвата Крыма советская Ставка ВГК директивой № 00931 от 14 августа 1941 г. создала 51-ю отдельную армию (106, 156, 271 и 276-я стрелковые, 40, 42 и 48-я кавалерийские дивизии) под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова. Ему в оперативном отношении подчинялся Черноморский флот. Формирование 51-й отдельной армии осуществлялось в сложных условиях: не хватало оружия, средств связи; личный состав еще не успел завершить обучение; прибывшие с материка две стрелковые и три кавалерийские дивизии были малочисленными. На армию возлагались следующие задачи: не допустить врага на территорию Крымского полуострова с суши, с моря и с воздуха; удерживать Крым до последнего бойца; действиями Черноморского флота воспретить подход и высадку на полуостров десантов противника[172]. Таким образом, генерала Ф.И. Кузнецова ориентировали, прежде всего на противодесантную оборону, хотя опасность надвигалась с севера. Все это отразилось в решении командарма об обороне Крыма.
Войска 51-й отдельной армии были рассредоточены по всей территории Крыма. На перекопском направлении, где была наибольшая вероятность вражеского удара, оборонялись всего три дивизии 9-го стрелкового корпуса: 276-я – на Чонгарском полуострове и Арабатской стрелке; 106-я – в 70-километровой полосе по южному берегу Сиваша; 156-я – на Перекопских позициях. Для отражения высадки вражеских десантов были выделены три кавалерийские (48, 42 и 40-я) и одна стрелковая (271-я) дивизии в районе Симферополя. Оборону побережья осуществляли четыре стрелковые дивизии (172, 184, 320 и 321-я). В результате ни на одном из направлений не было создано превосходства над врагом.
Итак, фон Манштейну снова предстояло сразиться с генерал-полковником Кузнецовым. Но теперь они находились в равных положениях, командуя армиями.
На войска 11-й армии были возложены две задачи, причем на двух расходящихся направлениях. Первая задача состояла в том, чтобы основными силами наступать по северному берегу Азовского моря на Ростов, продолжая преследование отходящих войск Южного фронта на правом фланге группы армий «Юг». Вторая задача заключалась в захвате в кратчайшие сроки Крыма, а после этого силами 49-го горного корпуса продолжении движения через Керченский пролив в направлении на Кавказ. Следовательно, соединения армии должны были действовать на расходящихся направлениях.
Фон Манштейн, оценив обстановку, решил в первую очередь силами 54-го и 49-го армейских корпусов занять Крым. «Такое решение командования армии означало, – пишет он, – конечно, значительное ослабление ее восточного крыла. Для высвобождения упомянутых соединений, помимо 22 дивизии, несшей охрану побережья севернее Крыма, могла быть использована только 3 румынская армия. Путем личных переговоров с генералом Думитреску[173] я добился того, что армия была быстро переброшена через Днепр, несмотря на упомянутые выше соображения румын, не желавших этого. Ясно было, что командование армии шло на большой риск, принимая эти меры, так как противник мог прекратить отход на Восточном фронте армии и попытаться взять инициативу в свои руки. Но без этого мы не могли обойтись, если не хотели начать битву за Крым с недостаточными силами»[174].
Подготовка 54-го армейского корпуса к наступлению затянулась из-за трудностей с подвозом материально-технических средств. И только 24 сентября он начал операцию, нанося главный удар по перекопским позициям. Безжалостно парящее солнце нависло над безлюдной степью. Части 46-й и 73-й пехотных дивизий, преодолевая упорное сопротивление войск 51-й отдельной армии, 26 сентября прорвали перекопские оборонительные позиции и захватили Армянск. Командующий 51-й отдельной армией возложил задачу по отражению наступления 54-го армейского корпуса на оперативную группу во главе со своим заместителем генералом П.И. Батовым. Он силами двух стрелковых полков (442-го и 417-го) нанес контрудар и захватил Щемиловку и старую крепость. Во второй половине дня 26 сентября в атаку на северную окраину Армянска перешел 865-й стрелковый полк 271-й стрелковой дивизии, подошедший к району боевых действий. С западной стороны наступал полк 172-й стрелковой дивизии. Однако 46-я пехотная дивизия оказала упорное сопротивление. Этим воспользовался командир 54-го армейского корпуса, который, подтянув части 73-й и 50-й пехотных дивизий, нанес контрудар и овладел большей частью Армянска.
Действия войск 51-й отдельной армии вызвали недовольство в Ставке ВГК. 27 сентября начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников по указанию И.В. Сталина направил командующему армией директиву № 002369, в которой отмечалось: «Из донесений штаба не видно, как протекает бой за Перекопский перешеек и какие силы противника атакуют наши войска. Можно только предполагать, что бои носят упорный характер или что вследствие слабого укрепления перешейка противник быстро продвигается вперед. По существу, за один день противник взял Перекоп, овладел Турецким валом и занял Армянск. Такое продвижение противника могу объяснить только недостаточной напористостью в обороне наших частей и, по-видимому, разрозненными контратаками группы Батова, не только не сбросившими противника с Турецкого вала на север, но в результате приведшие к оставлению Армянска. Имейте в виду, что с потерей Турецкого вала наступающий получает расширенный плацдарм для развития своих действий»[175].
Маршал Шапошников не ошибся в своих прогнозах. Войска 51-й отдельной армии под натиском соединений 11-й армии к исходу дня 28 сентября вынуждены были отойти на Ишуньские позиции. На следующий день части 49-го горного корпуса и моторизованная бригада «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» нанесли удар с юга во фланг войскам советских 9-й и 18-й армий, прорвавшимся на участке 3-й румынской армии и не сумевшим полностью использовать свой успех. В результате удалось здесь восстановить положение. Но тут обострилась обстановка на северном фланге 30-го армейского корпуса, где стала отходить румынская кавалерийская бригада. Фон Манштейн быстро перебросил на это направление бригаду «Leibstandarte-SS Adolf Hitler», что позволило ликвидировать наметившуюся здесь угрозу прорыва.
Начальник Генерального штаба РККА генерал армии Г.К. Жуков, внимательно следя за развитием событий на фронтах, пришел к выводу, что немецкое командование, видимо, не решится оставить без внимания опасный для группы армий «Центр» участок – правое крыло фронта – и будет стремиться в ближайшее время разгромить войска Центрального фронта[161]. Если это произойдет, то противник получит возможность выйти во фланг и в тыл Юго-Западному фронту, нанесет ему поражение и, захватив Киев, получит свободу действий на Левобережной Украине. Поэтому только после того, как будет ликвидирована угроза флангу центральной группировки со стороны юго-западного направления, противник сможет начать наступление на Москву. Что касается северо-западного направления, то Жуков полагал, что противник попытается усилить войска группы армий «Север», чтобы в кратчайшее время овладеть Ленинградом, соединиться с финской армией, а затем также повернуть свои силы на Москву, обходя ее с северо-востока. Эта операция позволяла снять угрозу левому флангу ударной группировки вермахта на московском направлении. О своих предположениях Жуков 29 июля доложил Сталину.
Мы имеем возможность сравнить прогнозы генерала армии Жукова с намерениями Верховного главнокомандования вермахта, которые были изложены в директиве № 34 ОКВ, подписанной 30 июля Гитлером. Она требовала от войск группы армий «Север» продолжать наступление на Ленинград, окружить его и установить связь с финской армией. Группе армий «Центр» предстояло перейти к обороне, на правом фланге провести наступление с ограниченной целью – занять более выгодные исходные позиции. Группе армий «Юг» предписывалось продолжать операции против войск Юго-Западного фронта западнее Днепра, захватить плацдармы в районе Киева и южнее, уничтожить 5-ю армию[162]. Впервые с начала Второй мировой войны войска вермахта вынуждены были перейти к обороне на главном стратегическом направлении. Гитлер считал, что в условиях, когда сопротивление Красной Армии значительно возросло, а потери вермахта увеличились, особенно в танковых группах, невозможно одновременное наступление на Ленинград, Москву и в сторону Донбасса. Поэтому наступление на Москву было временно остановлено.
В тот же день, когда была подписана директива № 34, Гитлер направил в штаб группы армий «Север» генерал-фельдмаршала В. Кейтеля с целью еще раз разъяснить фон Леебу значение наступления на Ленинград. Одновременно он приказал перебросить 8-й авиационный корпус из группы армий «Центр» для поддержки войск фон Лееба. Под давлением обстоятельств командующему группой армий «Север» пришлось назначить начало наступления 4-й танковой группы на 8 августа, хотя 56-й танковый корпус не успевал к этому времени выйти в исходный для наступления район.
А в это время командующие и штабы Северо-Западного направления, Северо-Западного и Северного фронтов напряженно готовились к отражению удара на Ленинград с юга. В конце июня началось создание Ленинградской армии народного ополчения. К 14 июля первые три дивизии народного ополчения общей численностью 31 тыс. человек были переданы в Лужскую оперативную группу. Партийные мобилизации дали фронту свыше 12 тыс. коммунистов – политработников и политбойцов. 24 июля приказом главкома Северо-Западного направления[163] маршала К.Е. Ворошилова при обкоме и горкоме ВКП(б), областном и городском исполнительных комитетах советов была создана комиссия по оборонительным работам под председательством секретаря горкома партии А.А. Кузнецова. На строительстве оборонительных сооружений ежедневно работало до 500 тыс. человек[164].
Итак, взгляды Гитлера и командования Сухопутных войск полностью совпали с оценками советской Ставки Верховного Командования[165] и командования Северо-Западного направления по поводу наиболее выгодного направления удара на Ленинград. Самой опасной советская Ставка считала вражескую группировку, действовавшую на новгородском направлении. Учитывая это, начальник штаба Северо-Западного направления генерал М.В. Захаров представил 28 июля маршалу Ворошилову свои соображения об организации удара по этой группировке. Он предлагал развернуть в районе Луги четыре-пять стрелковых и одну танковую дивизии для удара с севера на Струги Красные. С востока, по замыслу генерала Захарова, на Сольцы должна была наступать 11-я армия. Однако он считал, что для разгрома новгородской группировки названных сил будет недостаточно, а потому предлагал привлечь формируемую 34-ю армию для удара с востока. Наступление планировалось на 3–4 августа, чтобы упредить противника. Но из-за того, что сосредоточение войск затягивалось, оно началось только 12 августа.
Соединения 4-й танковой группы, воспользовавшись этим, 8 августа перешли в наступление. Части 41-го танкового корпуса нанесли удар с лужских плацдармов, а спустя два дня в наступление на новгородском направлении перешел 56-й танковый корпус. В первый день 41-й танковый корпус генерала Рейнгардта продвинулся всего на 5 км. Гитлер приказал ему остановиться и перейти к обороне. Фон Лееб, считая, что на этом направлении невозможно добиться успеха, планировал перенести основные усилия на правый фланг. Но и там соединения группы армий «Север» увязли в упорной обороне войск Северо-Западного фронта. Неожиданно 1-й танковой дивизии 41-го танкового корпуса удалось найти слабое место в этой обороне. Генерал Рейнгардт немедленно перебросил на это направление 6-ю танковую и 1-ю пехотную дивизии, а командующий 4-й танковой группой приказал перебросить 3-ю моторизованную, а затем и 8-ю танковую дивизии.
В результате войска группы армий «Север» получили возможность развить успех и захватить Ленинград. Однако начальник Генерального штаба Сухопутных войск генерал Гальдер был настроен пессимистически. Он, оценивая обстановку, сложившуюся к 11 августа, отмечал, что противник продолжает отводить свои разбитые части перед правым флангом группы армий «Юг». В то же время в полосе наступления немецкой 2-й армии удалось добиться незначительных успехов лишь на участке 24-го моторизованного корпуса. И далее Гальдер пишет:
«Совершенно незначительны успехи первого дня наступления на фронте группы армий “Север”. На всех участках фронта, где не ведется наступательных действий, войска измотаны. То, что мы сейчас предпринимаем, является последней и в то же время сомнительной попыткой предотвратить переход к позиционной войне. Командование обладает крайне ограниченными средствами. Группы армий разобщены для этого между собой естественными границами (болотами). В сражение брошены наши последние силы. Каждая новая перегруппировка внутри групп армий требует от нас крайнего напряжения и непроизводительного расхода человеческих сил и технических ресурсов. Все это вызывает нервозность и недовольство у командования (главком) и все возрастающую склонность вмешиваться во все детали. Всякое же вмешательство в детали, которое в данном случае носит с нашей стороны характер отнюдь не приказа, а пожеланий или рекомендаций, естественно, связано с большой опасностью. Мы не знаем конкретных условий, при которых развиваются события. Когда они развиваются медленнее, чем мы хотим, тогда мы сразу же думаем о недостаточном желании и рвении или даже о злостном самоуправстве на местах. В особенности это касается танковых соединений, которые в большей степени зависят от технических моментов и условностей, чем соединения других родов войск. Мои усилия помешать или предотвратить вмешательства такого рода, к сожалению, не всегда увенчиваются успехом. Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс-Россия, который сознательно готовился к войне, несмотря на все затруднения, свойственные странам с тоталитарным режимом, был нами недооценен. Это утверждение можно распространить на все хозяйственные и организационные стороны, на средства сообщения и, в особенности, на чисто военные возможности русских. К началу войны мы имели против себя около 200 дивизий противника. Теперь мы насчитываем уже 360 дивизий противника. Эти дивизии, конечно, не так вооружены и не так укомплектованы, как наши, а их командование в тактическом отношении значительно слабее нашего, но, как бы там ни было, эти дивизии есть. И даже если мы разобьем дюжину таких дивизий, русские сформируют новую дюжину. Русские еще и потому выигрывают во времени, что они сидят на своих базах, а мы от своих все более отдаляемся. Таким образом и получается, что наши войска, страшно растянутые и разобщенные, все время подвергаются атакам противника. И противник потому одерживает местами успехи, что наши войска ввиду растянутости на огромных пространствах вынуждены создавать громадные разрывы на фронте»[166].
Гальдер явно переоценивал силы Красной Армии. В предыдущей главе мы показывали, что к 22 июня 1941 г. западные приграничные военные округа насчитывали 170 дивизий, 2 отдельные стрелковые и 12 воздушно-десантных бригад. В то же время он реально оценивал возможности Красной Армии, которая, несмотря на тяжелые условия, была способна наносить контрудары по агрессору.
12 августа под Старой Руссой в наступление против правого фланга группы армий «Север» перешли войска 11-й и 34-й армий. К 15 августа они продвинулись более чем на 60 км в тыл новгородской группировки немецкой 16-й армии. Это вынудило генерал-фельдмаршала фон Лееба остановить 41-й и 56-й танковые корпуса и направить обе дивизии генерала фон Манштейна на помощь 10-му армейскому корпусу, который подвергся удару войск 11-й и 34-й армий. В результате задача по овладению Ленинградом оказалось под угрозой срыва. В этой связи Гитлер потребовал немедленно перегруппировать под Ленинград как можно больше сил 3-й танковой группы. Генералу Гальдеру пришлось отдать распоряжение о переброске 39-го моторизованного корпуса на новгородское направление. Командующий группой армий «Север» приказал фон Манштейну перегруппировать в район озера Самро штаб 56-го танкового корпуса и 3-ю мотопехотную дивизию. Части 8-й танковой дивизии и дивизии СС «Totenkopf» должны были продолжать действия в прежнем направлении.
15 августа фон Манштейн, передав участок у Луги командиру 50-го армейского корпуса, отправился в путь. Вечером штаб 56-го танкового корпуса прибыл в указанный район. Тут же поступил приказ командующего 4-й танковой группой немедленно приостановить движение 3-й мотопехотной дивизии и с утра следующего дня срочно возвратиться на юг и доложить о своем прибытии на станцию Дно командующему 16-й армией. В его подчинение передавались 56-й танковый корпус в составе 3-й мотопехотной дивизии и дивизии СС «Totenkopf», которая снималась с ильменского участка.
Совершив перегруппировку, фон Манштейн прибыл в штаб 16-й армии. Здесь ему сообщили, что 10-й армейский корпус, который вел боевые действия на правом фланге армии южнее озера Ильмень, под ударами советской 38-й армии вынужден был отойти. Обернувшись фронтом на юг, корпус вел тяжелые оборонительные бои южнее озера Ильмень. От 56-го танкового корпуса требовалось срочно отвлечь на себя соединения 38-й армии и выручить 10-й армейский корпус. Фон Манштейн к 18 августа скрытно перебросил 3-ю мотопехотную дивизию и дивизию СС «Totenkopf» к западному флангу советских войск. Утром 19 августа они неожиданно нанесли удар по соединениям 34-й армии, опрокинули их и 22 августа вышли к р. Ловать юго-восточнее Старой Руссы.
Заслуги фон Манштейна в боях на ленинградском направлении были оценены по достоинству. 12 сентября в штаб 56-го танкового корпуса, разместившегося на полуразрушенном крестьянском хуторе юго-западнее Демянска, позвонил командующий 16-й армией генерал-полковник фон Буш. Он сказал:
– Поздравляю вас!
– Поздравляете? Но с чем, господин генерал? – спросил удивленный фон Манштейн.
Фон Буш, выдержав паузу, торжественно зачитал только что поступившую телеграмму Главного командования Сухопутными войсками: «Немедленно направить генерала пехоты фон Манштейна в распоряжение группы армий “Юг” для принятия командования 11 армией»[167].
По признанию фон Манштейна, для него это было венцом военной карьеры. Ему теперь предстояло покорить Крым.
Обстоятельства назначения фон Манштейна были таковы. Командующий 11-й армией генерал Р. фон Шоберт утром 12 сентября на самолете «Fieseler Fi.156 Storch» («Шторх») вылетел в одну из дивизий. В полете отказал мотор и самолет пошел на вынужденную посадку. Приземление было неудачным, так как машина угодила на минное поле. В результате и командующего, и пилота буквально разорвало на куски.
17 сентября фон Манштейн прибыл в г. Николаев, к месту расположения штаба 11-й армии. На него также возлагалось руководство румынской 3-й армией, находившейся в оперативном подчинении командующего 11-й армией.
Личный состав штаба 11-й армии встретил нового командующего с некоторой настороженностью. Генерал фон Шоберт по своим манерам был типичным баварцем, и даже грубое слово у него звучало добродушно. О фон Манштейне сложилось мнение как о человеке, отличающемся известной «прусской» холодностью и сдержанностью. В журнале боевых действий армии появилась предостерегающая запись: «Прибывает новый командующий. Он – “господин”, и нам придется нелегко. Но с ним можно говорить открыто».
Крымский полуостров в планах Верховного главнокомандования вермахта рассматривался как плацдарм для вторжения на Кавказ. В директиве, подписанной 21 августа Гитлером, которая, по мнению генерала Гальдера, имела «решающее значение для всей Восточной кампании», важнейшей задачей до наступления зимы определялся «не захват Москвы, а захват Крыма, промышленных и угольных районов на реке Донец[168] и блокирование путей подвоза русскими нефти с Кавказа». На севере предусматривалось окружение Ленинграда и соединение с финскими войсками. От группы армий «Центр» требовалось, чтобы она, не считаясь с планами последующих операций, осуществила разгром 5-й армии Юго-Западного фронта[169].
Для захвата Крыма была выделена 11-я армия. В ее состав входили 30-й армейский корпус генерала Г. фон Зальмута (22, 72, 170-я пехотные дивизии), 54-й армейский корпус генерала Э.П. Ганзена (46, 50, 73-я пехотные дивизии), 49-й горный корпус[170] генерала Л. Кюблера (1-я и 4-я горнострелковые дивизии), моторизованные бригада «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» и дивизия «Wiking». Армию поддерживал 4-й авиационный корпус, насчитывавший более 350 самолетов[171].
В связи с угрозой захвата Крыма советская Ставка ВГК директивой № 00931 от 14 августа 1941 г. создала 51-ю отдельную армию (106, 156, 271 и 276-я стрелковые, 40, 42 и 48-я кавалерийские дивизии) под командованием генерал-полковника Ф.И. Кузнецова. Ему в оперативном отношении подчинялся Черноморский флот. Формирование 51-й отдельной армии осуществлялось в сложных условиях: не хватало оружия, средств связи; личный состав еще не успел завершить обучение; прибывшие с материка две стрелковые и три кавалерийские дивизии были малочисленными. На армию возлагались следующие задачи: не допустить врага на территорию Крымского полуострова с суши, с моря и с воздуха; удерживать Крым до последнего бойца; действиями Черноморского флота воспретить подход и высадку на полуостров десантов противника[172]. Таким образом, генерала Ф.И. Кузнецова ориентировали, прежде всего на противодесантную оборону, хотя опасность надвигалась с севера. Все это отразилось в решении командарма об обороне Крыма.
Войска 51-й отдельной армии были рассредоточены по всей территории Крыма. На перекопском направлении, где была наибольшая вероятность вражеского удара, оборонялись всего три дивизии 9-го стрелкового корпуса: 276-я – на Чонгарском полуострове и Арабатской стрелке; 106-я – в 70-километровой полосе по южному берегу Сиваша; 156-я – на Перекопских позициях. Для отражения высадки вражеских десантов были выделены три кавалерийские (48, 42 и 40-я) и одна стрелковая (271-я) дивизии в районе Симферополя. Оборону побережья осуществляли четыре стрелковые дивизии (172, 184, 320 и 321-я). В результате ни на одном из направлений не было создано превосходства над врагом.
Итак, фон Манштейну снова предстояло сразиться с генерал-полковником Кузнецовым. Но теперь они находились в равных положениях, командуя армиями.
На войска 11-й армии были возложены две задачи, причем на двух расходящихся направлениях. Первая задача состояла в том, чтобы основными силами наступать по северному берегу Азовского моря на Ростов, продолжая преследование отходящих войск Южного фронта на правом фланге группы армий «Юг». Вторая задача заключалась в захвате в кратчайшие сроки Крыма, а после этого силами 49-го горного корпуса продолжении движения через Керченский пролив в направлении на Кавказ. Следовательно, соединения армии должны были действовать на расходящихся направлениях.
Фон Манштейн, оценив обстановку, решил в первую очередь силами 54-го и 49-го армейских корпусов занять Крым. «Такое решение командования армии означало, – пишет он, – конечно, значительное ослабление ее восточного крыла. Для высвобождения упомянутых соединений, помимо 22 дивизии, несшей охрану побережья севернее Крыма, могла быть использована только 3 румынская армия. Путем личных переговоров с генералом Думитреску[173] я добился того, что армия была быстро переброшена через Днепр, несмотря на упомянутые выше соображения румын, не желавших этого. Ясно было, что командование армии шло на большой риск, принимая эти меры, так как противник мог прекратить отход на Восточном фронте армии и попытаться взять инициативу в свои руки. Но без этого мы не могли обойтись, если не хотели начать битву за Крым с недостаточными силами»[174].
Подготовка 54-го армейского корпуса к наступлению затянулась из-за трудностей с подвозом материально-технических средств. И только 24 сентября он начал операцию, нанося главный удар по перекопским позициям. Безжалостно парящее солнце нависло над безлюдной степью. Части 46-й и 73-й пехотных дивизий, преодолевая упорное сопротивление войск 51-й отдельной армии, 26 сентября прорвали перекопские оборонительные позиции и захватили Армянск. Командующий 51-й отдельной армией возложил задачу по отражению наступления 54-го армейского корпуса на оперативную группу во главе со своим заместителем генералом П.И. Батовым. Он силами двух стрелковых полков (442-го и 417-го) нанес контрудар и захватил Щемиловку и старую крепость. Во второй половине дня 26 сентября в атаку на северную окраину Армянска перешел 865-й стрелковый полк 271-й стрелковой дивизии, подошедший к району боевых действий. С западной стороны наступал полк 172-й стрелковой дивизии. Однако 46-я пехотная дивизия оказала упорное сопротивление. Этим воспользовался командир 54-го армейского корпуса, который, подтянув части 73-й и 50-й пехотных дивизий, нанес контрудар и овладел большей частью Армянска.
Действия войск 51-й отдельной армии вызвали недовольство в Ставке ВГК. 27 сентября начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников по указанию И.В. Сталина направил командующему армией директиву № 002369, в которой отмечалось: «Из донесений штаба не видно, как протекает бой за Перекопский перешеек и какие силы противника атакуют наши войска. Можно только предполагать, что бои носят упорный характер или что вследствие слабого укрепления перешейка противник быстро продвигается вперед. По существу, за один день противник взял Перекоп, овладел Турецким валом и занял Армянск. Такое продвижение противника могу объяснить только недостаточной напористостью в обороне наших частей и, по-видимому, разрозненными контратаками группы Батова, не только не сбросившими противника с Турецкого вала на север, но в результате приведшие к оставлению Армянска. Имейте в виду, что с потерей Турецкого вала наступающий получает расширенный плацдарм для развития своих действий»[175].
Маршал Шапошников не ошибся в своих прогнозах. Войска 51-й отдельной армии под натиском соединений 11-й армии к исходу дня 28 сентября вынуждены были отойти на Ишуньские позиции. На следующий день части 49-го горного корпуса и моторизованная бригада «Leibstandarte-SS Adolf Hitler» нанесли удар с юга во фланг войскам советских 9-й и 18-й армий, прорвавшимся на участке 3-й румынской армии и не сумевшим полностью использовать свой успех. В результате удалось здесь восстановить положение. Но тут обострилась обстановка на северном фланге 30-го армейского корпуса, где стала отходить румынская кавалерийская бригада. Фон Манштейн быстро перебросил на это направление бригаду «Leibstandarte-SS Adolf Hitler», что позволило ликвидировать наметившуюся здесь угрозу прорыва.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента