Владимир Гриньков. Расстрельщик

   – Он психологически там меньше ожидает неприятностей, чем в Москве. К тому же – встреча с сыном. Он в расслабленном состоянии, и его охрана тоже.
   – Где ты предлагаешь его караулить?
   – Возле дома друга.
   – Лимузин въезжает прямо во двор, – подал голос сотрудник, отвечающий за информацию о личной жизни Базылева. – Это двухэтажный особняк в пригороде. Вокруг дома высокий забор.
   – Да ты ему ничего не объясняй, лучше пленку покажи, – посоветовал Христич.
   Включили видеоплейер. На экране телевизора появилось летное поле аэродрома: самолеты, самолеты. Один из них – крупным планом. За ним что-то происходит, но что именно, не видно. Наконец из-за самолета выезжает автомобиль, еще один и еще.
   – Это Пулково, – пояснил Христич. – Базылева повезли.
   – Точку для съемки оператор выбрал неудачно, – высказал неудовольствие Корнеев.
   – А это единственная точка, из которой возможно… возможен… э-э-э…
   – Возможна съемка, – подсказал кто-то.
   – Да, – поспешно подтвердил Христич.
   Значит, и стрелок может разместиться только там, понял Корнеев. Они ставят самолет так, что к входному люку не подберешься – с одной стороны он прикрыт соседним самолетом, с других сторон – пустое пространство едва ли не на целый километр, так что незаметно не приблизиться. Аэропорт как место покушения отпадает.
   Машины на экране тем временем уже мчались по шоссе. Два джипа, по-видимому, с охраной, и между ними – правительственный «ЗИЛ».
   – Охрана у него чья? – спросил Корнеев.
   – Половина – самого Базылева, остальных предоставляет его питерский компаньон. Тот самый, в чьем доме Базылев встречается с сыном.
   Корнеев перебирал в уме возможные варианты покушения. Например, здесь, на трассе, колонну можно остановить и расстрелять из гранатометов. Неплохо? Плохо, конечно. Слишком много привлекается людей, много стрельбы и шума и много жертв.
   Особняки. Высокие заборы. Ворота открываются загодя, колонна из трех машин без остановок вкатывается в просторный двор и скрывается за особняком. Ворота закрываются.
   – Все понятно, – сказал Корнеев. – Питер действительно отпадает.
   Христич кивнул одному из присутствующих – продолжай.
   – С подходами к московскому офису Базылева ситуация такая же, как с тем домом в Петербурге. Это отдельно стоящий особняк, обнесенный забором. Базылева доставляют к самому крыльцу.
   На экране появился план прилегающей к особняку территории.
   – Размещение стрелка возможно только в двух точках: здесь и здесь, – показал докладчик. – И в обоих случаях сектор обстрела невыигрышный.
   В подтверждение своих слов он продемонстрировал сделанные с названных точек снимки. До Базылева оттуда не добраться. Если машина подходит к самому крыльцу, Базылев лишь на мгновение мелькнет и тут же скроется за дверью, к тому же даже это мгновение он будет виден не полностью, его прикрывает машина.
   – Теперь о том, где Базылев живет. Третий этаж кирпичного дома, расселенная коммуналка, пять комнат.
   План дома. Крестиком отмечен подъезд, в котором живет Базылев. Неудобное место, определил для себя Корнеев. Внутренний двор, и даже когда минуешь арку, попадаешь не на проспект, а в еще один двор-«колодец», и уже только затем – проспект. Если в охране у Базылева не дураки, то достаточно одному из охранников встать под аркой, и путь к отступлению для покушающегося перекрыт.
   – Где размещается охрана, когда Базылев выходит из машины? – осведомился Корнеев.
   – Один заходит в подъезд, проверяет обстановку, второй все время рядом с шефом, а третий стоит вот здесь…
   Как раз возле арки. Корнеев поскучнел.
   На экране телевизора появилось изображение двора, того самого. Панорама, затем отдельные детали. Пространство небольшое, пятачок, зажатый с четырех сторон стенами домов. Подъезд, обшарпанная дверь. Рядом, слева от входа, – небольшая пристройка, в ней тоже дверь.
   – Что там? – показал рукой Корнеев.
   – Что-то вроде кладовки, дворник хранит старые метлы. Дверь всегда заперта.
   – Этот вход единственный?
   – Да.
   Оператор тем временем миновал дверной проем. Съемки, похоже, проводились скрытой камерой – изображение прыгало. Старая лестница, лифт. Нигде нет ни ниш, ни сквозных коридоров.
   – Он обычно поднимается пешком по лестнице. Охранник стоит на площадке между третьим и четвертым этажами.
   – Ему оттуда виден Базылев?
   – Да. И второй охранник – рядом с шефом.
   – Я помню.
   – Это самое хорошее место, – подал голос Христич.
   – Неужели? – удивился Корнеев.
   – Ну конечно. Один из охранников находится наверху, почти четвертый этаж как-никак, еще один – на улице, у машин. Рядом с Базылевым, таким образом, только один охранник. Ты укроешься в лифте, и, когда они войдут в подъезд…
   – Да не укроюсь я в лифте! – с внезапным раздражением произнес Корнеев. – Этот, который первым идет, наверняка проверяет лифт!
   – Проверяет, – подтвердил один из присутствующих.
   Христич нахмурился, но ничего не сказал Корнееву, лишь буркнул:
   – Продолжайте.
   – Теперь о квартире. Входных дверей две, обе бронированные, между ними тамбур, так что от двери до двери метра три, не меньше. В квартире постоянно находится один из охранников…
   – С этим ясно, – бросил Христич. – Что у нас с окнами?
   – Бронестекло у него, Олег Николаевич. Через фирму-поставщика мы проверяли сертификат – стекло выдерживает стрельбу из «АКМ».
   Можно было бы попробовать из гранатомета, подумал Корнеев. Та же самая «муха», например, от этого стекла оставит одну пыль, но – опять же много шума. И никаких гарантий насчет результата.
   – Оставим пока в покое его квартиру, – предложил Корнеев. – Дохлое место, я же вижу. Где еще его можно зацепить?
   – Он очень осторожен, этот Базылев.
   – Я догадываюсь, – усмехнулся Корнеев. – Но где-то он бывает? Переговоры, встречи с нужными людьми…
   Христич вздохнул.
   – Он из офиса почти не отлучается, Вадим. А если и едет к кому-то, то это такие люди, которых охраняют не хуже самого Базылева. У него круг общения – люди из десятки.
   – Из какой десятки? – не понял Корнеев.
   – Из первой десятки рейтингов. Открой любой рейтинг ведущих политиков страны, первые десять человек – это и есть те, с кем Базылев контактирует.
   В кабинете повисло молчание. Тишина была нехорошая. В ней чувствовалась растерянность. Христич это уловил и понял, что пора вмешаться.
   – Только не думайте, что он такой уж неуязвимый, этот Базылев, – сказал он. – И не таких заваливали.
   – И с этим справимся, – подтвердил со своего места Корнеев. – Но надо еще по нему поработать.
   – С ним все ясно, Вадим. Бить его надо рядом с домом, лучшего места я не вижу.
   – Возле дома я бить его не стану, – с неожиданной твердостью произнес Корнеев, и Христич осекся.
   И опять повисла тишина. На этот раз она была совсем зловещей.
   – Почему же не возле дома? – осведомился Христич, заметно побагровев.
   – Потому что я оттуда не уйду. Не дадут мне уйти.
   Все молчали и смотрели на Корнеева так, словно он уже умер. Почти сострадание было во взглядах. И еще что-то вроде удивления. Такого, чтобы Корнеев отказывался от выполнения задания, прежде не случалось.
   – Дело не только во мне, – нарушил тишину Корнеев. – Если меня там убьют, мой труп будет той ниточкой, которая приведет прямо сюда. – Он обвел рукой кабинет.
   – Он прав, – подал голос один из присутствующих.
   Христич пожевал губами, но промолчал. Здесь так полагалось – обо всем говорить без утайки, и не было тем, которые нельзя было обсуждать.
   – Хорошо, – сказал полковник. – Будем считать, что разговор не окончен. Ты останься, Вадим. Все остальные свободны.
   Кабинет опустел. Христич вышел из-за стола и сел на диван рядом с Корнеевым.
   – Сейчас сложное время, Вадим, – сказал он. – Многие механизмы государства сломаны. А те, которые работают, часто работают не так. Государство не способно само себя защищать. Какой-нибудь подонок замысливает грандиозную финансовую аферу и с успехом ее осуществляет. Государство теряет миллиарды долларов, но ничего не может с этим человеком поделать. Либо закона такого нет, либо он есть, но не работает, либо работает, но не так, либо так, но все равно этот негодяй избегает наказания…
   Полковник говорил о том, что Корнеев и сам превосходно знал, и пока было непонятно, к чему такое вступление.
   – Кому-то может показаться, что у нас грязная работа, Вадим. Но мы делаем нужное и важное дело. Мы защищаем государство, а значит, и живущих в нем людей. Для того и создана наша служба. Кто-то должен убирать мусор, чтобы не вспыхнула эпидемия. Мы волки, Вадим. Мы чистим этот лес от падали. Тот же самый Двинский, которого ты завалил на прошлой неделе, – он же перекачал сотни миллионов долларов на Запад. Это был настоящий насос, ты пойми. И его никак нельзя было остановить, только смертью. С нашей подачи дважды против него возбуждали уголовное дело, и оба раза он выходил сухим из воды, прикрытие у него было мощнейшее…
   – Зачем вы мне это говорите? – не выдержал Корнеев.
   – Хочу, чтобы ты знал.
   – Я и так знаю.
   Христич вздохнул и заглянул в глаза собеседнику.
   – Я хочу вернуть тебе веру, Вадим. Веру в нужность того, что мы делаем.
   – Ни секунды я в этом не сомневался.
   И опять Христич вздохнул.
   – Мне показалось, с тобой что-то происходит. Или тебе надо отдохнуть? Ты скажи, я дам тебе неделю. Но только – после Базылева.
   Значит, Базылев – срочный заказ. Дело не терпит отлагательства.
   – Вы только не подумайте, что я струсил сегодня, Олег Николаевич.
   – Да нет, что ты, Вадим.
   А сам отвел глаза. И голос фальшивый. Корнеев невесело усмехнулся:
   – Я вам его сделаю. Но надо доработать операцию.
   – Там все готово! – не сдержался Христич. – Говорю тебе – возле дома встретишь и…
   – Возле дома не встречу, – непреклонно ответил Корнеев. – Потому что это – провал.
   – Нет!
   – Провал! – жестко сказал Корнеев. – Если исполнителя уложат прямо на месте покушения – грош цена нашей работе.
   Христич поднялся и пошел к столу.
   – Я кого-нибудь другого назначу, Вадим.
   – Вы угробите человека.
   – Не тебе решать.
   – Ну конечно, – с ехидцей отозвался Корнеев. – Вам виднее.
   – Не ерничай.
   – С чего вы взяли, Олег Николаевич!
   Христич остановился. Долго смотрел на Корнеева. После паузы сказал:
   – Где хочешь отдохнуть?
   – Я не хочу отдыхать.
   – Где хочешь отдохнуть? – повторил вопрос полковник.
   – На Кипре, – мстительно буркнул Корнеев.
   – Будет тебе Кипр, – неожиданно легко согласился Христич. – С завтрашнего дня. И чтобы я тебя пять дней здесь не видел.
   – А Базылев?
   – Он – твой. Приедешь и сделаешь.
   – Обещаете, что никому его не отдадите?
   – Обещаю. Мы пока здесь без тебя помаракуем, как к нему лучше подступиться.

Глава 4

   Вечером того же дня Христич у себя в кабинете вручил Корнееву билет на авиарейс до Кипра и деньги. Корнеев испытал чувство, близкое к потрясению.
   – Я пошутил насчет Кипра-то, – признался он.
   – Зато я все делаю всерьез.
   – Я не полечу, Олег Николаевич.
   – Полетишь как миленький, – усмехнулся Христич.
   – А дома что скажу?
   – Командировка.
   – На Кипр?
   – Зачем же на Кипр? Жена будет ревновать. Скажешь, что летишь на неделю в Баку.
   – Я не хочу ей лгать.
   – Тогда лети молча.
   – А если я скажу ей правду?
   – Ты спятил, Вадим? Как ты объяснишь жене, почему это тебя, простого аналитика, пусть даже из закрытого отдела, отправляют на отдых за границу?
   Корнеев выложил авиабилет на стол.
   – Я не полечу.
   – Это приказ.
   – Вы шутите.
   – Нисколько! – жестко сказал Христич. – Ты мне нужен свежий и отдохнувший.
   Корнеев посмотрел на полковника и понял, что тот действительно не шутит.
   – Чемодан мы тебе соберем здесь, – сказал Христич. – Подготовь список, что тебе потребуется для нормального отдыха. Завтра утром чемодан будет готов. Прямо из дома заедешь сюда, заберешь.
   Домой Корнеев приехал в мрачном расположении духа.
   – Неприятности? – осведомилась Рита.
   – Отправляют в командировку.
   – Куда?
   – В Баку, – после паузы ответил Корнеев.
   На душе у него было погано.
   – Это Азербайджан, да?
   – Да.
   – Там неспокойно, кажется, – насторожилась Рита.
   В ее голосе были любовь и беспокойство. Корнеев ощущал себя последним мерзавцем.
   – Все будет хорошо, – пообещал он. – Вот увидишь.
   Все-таки надо было отказаться. Сказать полковнику, что не полетит. Не отправят же его на Кипр насильно.
   Рита подошла и крепко прижалась к мужу.
   – Я боюсь за тебя.
   Она не сможет спокойно спать все эти дни, пока Корнеев будет жариться на солнце и по вечерам пить в баре коктейли.
   – Может, еще и не отправят, – не очень уверенно предположил Корнеев.
   Но Рита знала, что так не бывает, и безропотно принялась собирать чемодан. Не было сил наблюдать эту картину, и Корнеев ушел в другую комнату. Дима с головой погрузился в компьютерную игру. На экране вовсю палили из автоматов, но Дима был на высоте и пока с врагами справлялся.
   – Не надоело? – бесцветным голосом осведомился Корнеев.
   – Нет.
   – Ты уроки сделал?
   – Сделал. Не мешай, пап!
   В другое время Корнеев возмутился бы, но сегодня он чувствовал себя виноватым и не смел высказывать претензий.
   Ужинали при полном молчании. Рита сильно переживала и вздыхала украдкой. Корнеев прятал глаза. Ночь он провел неважно. Утром Рита долго с ним прощалась. Верная и любящая жена. Корнеев чувствовал себя подлецом.
   – Ты за нас не волнуйся, – сказала Рита. – Мы-то дома. Сегодня заедет Тамара, посидим с ней, так что будем не одни.
   – Ты созванивалась с ней?
   – Да. Сегодня утром. Она передавала тебе привет и пожелание успешной поездки.
   – Спасибо, – буркнул Корнеев. – У тебя хорошая сестра.
   В кабинете Христича, когда туда прибыл Корнеев, стоял новенький чемодан. От него исходил запах дорогой кожи.
   – Проверь, – предложил Христич, – не забыли ли чего.
   Корнеев поднял крышку. Сверху лежала пачка презервативов.
   – Это еще зачем? – озлился Корнеев.
   – СПИД шагает по планете, – пояснил Христич. – Поэтому я подумал…
   Корнеев раздраженно швырнул презервативы на стол. Получилось грубо и вызывающе. Но Христич нисколько не обиделся.
   – Как знаешь, – сказал он и заглянул Корнееву в глаза. – Ты чем-то расстроен, Вадим?
   – Не нужна мне эта поездка.
   – Это приказ!
   – Отмените!
   – Нет! – сухо отрезал Христич.
   Было видно, что он не отступится. Корнеев закрыл чемодан.
   – Ты просто устал, Вадим, – с неожиданной мягкостью в голосе произнес полковник. – Я хочу, чтобы ты отдохнул. Ты мне нужен.
   Машина отвезла Корнеева в аэропорт. Водитель при прощании пожелал счастливого полета. Мрачный Корнеев ничего ему на это не ответил.
   …Над Кипром было солнечно. Море сверкало миллиардами блесток. Корнеев, глядя в иллюминатор, вдруг понял, что здесь ему не может быть плохо. К тому же он успел выпить несколько рюмок коньяку, что совершенно не способствовало меланхолии.
   В аэропорту его встретили. Номер в отеле оказался хорошим. Из окна виднелось море. Не было никаких причин печалиться. «И правда, все это нервы, – решил Корнеев. – Я действительно устал».

Глава 5

   В первый же вечер обнаружилось, что едва ли не половина постояльцев отеля – соотечественники Корнеева. В ресторане, куда он спустился поужинать, звучала русская речь. За соседним столиком два парня громко и с удовольствием матерились. У них были стриженые затылки и массивные золотые цепи. Корнеев неодобрительно посмотрел в их сторону, но они этого даже не заметили, либо им было наплевать на Корнеева и его красноречивые взгляды.
   За столик к Корнееву, даже не спросив разрешения, подсела молодая женщина. Корнеев в первый момент принял ее за проститутку, но она выглядела слишком смущенной.
   – Извините, – сказала несмело, и ее лицо залилось краской.
   Русская. Корнеев насторожился.
   – Я приехала сюда одна. И только здесь поняла, что совершила глупость.
   – Вот как? – сухо осведомился Корнеев.
   – Это место не для одиноких женщин. Как Сочи когда-то. Интуристская гостиница, сутенеры, теневики… Бр-р-р. – Она повела плечами и судорожно вздохнула. – Когда-то я имела неосторожность поехать туда и с тех пор зареклась это делать. Теперь решила открыть для себя Кипр…
   За соседним столиком выматерились с особым удовольствием. Женщина вжала голову в плечи и замолчала. Корнеев проникся к ней состраданием.
   – Долго вы еще будете здесь… отдыхать?
   – Я прилетела только сегодня.
   – И я.
   Вот у них и обнаружилось нечто общее. Настороженность стала покидать Корнеева. К тому же она, конечно, не проститутка.
   – Вы москвичка?
   – Да. Как вы догадались?
   – По вашему говору.
   Она засмеялась и опять смутилась. У нее было очень милое лицо.
   – Меня зовут Вадим. А вас?
   – Надежда.
   – А Надя – можно?
   – Можно.
   Снова застеснялась. Официант принес заказ. Он был тренированно невозмутим, но все-таки не удержался и скользнул одобрительным взглядом по лицу женщины. Корнеев это заметил и почувствовал нечто похожее на ревность и гордость одновременно.
   – Вы надолго сюда? – спросила Надя.
   Корнеев пожал плечами:
   – Дней на пять.
   – Спешите, да? Много работы?
   – Много, – подтвердил Корнеев. – Просто кошмар.
   – Кто вы? Бизнесмен?
   – А разве похож? – засмеялся Корнеев.
   – В общем, да.
   – Если я скажу, что не бизнесмен, вы разочаруетесь?
   – В вас?
   – Да, во мне.
   – Нисколько.
   – Я не бизнесмен.
   – А кто?
   – Социолог, – привычно солгал Корнеев.
   – Всякие вопросы, да?
   – Да.
   – Интересно, наверное.
   – Интересно, когда наблюдаешь за этим со стороны. А если сам занимаешься социологией, то работа – не хуже и не лучше любой другой. А вы, Надя?
   – Что – я?
   – Профессия ваша?
   – Секретарствую.
   – Серьезная фирма?
   – Не фирма – фирмочка. Вывески делаем, указатели.
   Вот это похоже на правду. Человек, не хватающий с неба звезд. Мелкая фирма, неприметная должность, отдыхать ездит одна… Поклонники есть, конечно, но никто не принимает ее всерьез. Не умеет бороться. Корнеев встречал таких едва ли не ежедневно. Отпил вино из широкого бокала, отвернулся к окну, за которым уже спустились сумерки и зажглись гирлянды огней.
   – Если хотите, можете поехать со мной, – предложил он.
   – Куда? – спросила Надя.
   – По острову. У меня нет никакого желания жариться на солнце. Хочу взять напрокат машину и отправиться в путешествие.
   – Если я вас не стесню, – заколебалась Надя.
   – Нисколько.
   По крайней мере, вдвоем будет не так скучно. А для Нади Корнеев – просто находка. Наверное, со страхом ждала завтрашнего дня, когда предстояло выйти на пляж и раздеться до купальника. А рядом будут загорать вот эти мордатые из-за соседнего столика и грубо-бесцеремонно, в голос матерясь, обсуждать достоинства и недостатки новой женщины. Вместо этого ей предлагалась поездка по острову.
   – Спасибо вам за приглашение, – сказала Надя.
   Они вышли из ресторана и прогулялись по набережной, после чего Корнеев проводил спутницу до двери ее номера.
   – Спокойной ночи, – сказала Надя, упреждая возможные попытки продолжить процесс знакомства.
   Так и умрет старой девой. И уж, конечно, за ее гробом не будут идти сотни мужчин, которым она когда-то отказала в ласке. Корнеев усмехнулся в душе, но на лице его не дрогнул ни один мускул.
   – Спокойной ночи, – ответил он. – До завтра.

Глава 6

   Утром они взяли машину. На Наде было легкое полупрозрачное платье, из чего Корнеев заключил, что она еще не совсем потеряна для жизни в современном обществе. Выехали с закатанной в асфальт площади.
   – Куда едем? – поинтересовалась Надя, жмурясь от яркого с самого утра солнца.
   Они как раз остановились на перекрестке.
   – Не знаю, – честно признался Корнеев и повернул налево.
   Ему действительно было все равно, куда ехать.
   Город остался позади. Дорога убегала вперед, зовя за собой. Деревья вдоль обочин казались нарисованными. Воздух над асфальтом дрожал. Кондиционер-трудяга позволял не ощущать жестокости окружающего машину зноя.
   Поначалу дорога петляла вдоль моря, потом резко вильнула и повела путешественников между невысоких холмов. Небо над холмами было необыкновенно синим.
   – У вас отпуск? – спросила Надя.
   – Да, – беззаботно согласился Корнеев.
   – Всегда отдыхаете летом?
   – Угу.
   Это была ложь. Но абсолютно безобидная. Корнеев врал привычно. Это было частью его работы.
   – Вы женаты?
   Он даже растерялся от неожиданности.
   – Да, – ответил после паузы и скосил глаза на спутницу.
   Она нисколько не расстроилась, как обнаружилось.
   – А вы, Надя?
   – Я не замужем.
   Как он и думал.
   – Почему?
   – Что – «почему»?
   – Не замужем почему?
   – Странный вопрос.
   – Разве? – искренне удивился Корнеев.
   Он находился за тысячи километров от Москвы, вокруг расстилалась чужая земля, и даже небо здесь было чужое, и то, что в России казалось недопустимым и неприличным, здесь представлялось вполне естественным. Даже нетактичные вопросы.
   – Так сложилось, – неопределенно пояснила Надя. – Женское одиночество – не такая уж редкая вещь. Ведь правда?
   – И правда, – согласился Корнеев.
   Он уже не жалел, что приехал сюда.
   Примерно около полудня они остановились в небольшом городке. В ресторане, сумрачном, но уютном, пахло жареным мясом и специями. Неяркие светильники казались принадлежностью театральной декорации. Людей было немного.
   – Хорошо, – сказала Надя и благодарно улыбнулась Корнееву.
   Вместо жаркого пляжа и сомнительных знакомств она получила увлекательную прогулку и ненавязчивого спутника. Корнеев вдруг подумал, что день тянется слишком долго. Ему мечталось о близком вечере. Легкое Надино платье и ее обнаженные руки будоражили воображение.
   За столиком они оказались друг против друга. Надя прятала глаза и чуть смущенно улыбалась. В сумраке ее лицо казалось совсем милым. Корнеев поймал себя на мысли, что совсем не обязательно ждать до наступления вечера.
   – Ты не устала? – спросил он негромко и мягко, легко переходя на «ты».
   – Нет. А что?
   – Мы могли бы снять номер в отеле. Прямо здесь.
   Корнеев посмотрел на нее достаточно выразительно.
   – Я не устала. Спасибо за заботу.
   Слабая улыбка, так что отказ получился совсем не обидным. Или она ничего не поняла? Корнеев улыбнулся ей ободряюще. Значит, подождем вечера.
   Они пообедали не спеша, только теперь оценив прелесть спасительной прохлады, обволакивающей их.
   – Как тебе остров? – спросил Корнеев.
   – Здесь красиво. Но очень много солнца. Гораздо больше мне нравится Абхазия.
   – Ты бывала там?
   – Да. Тогда, раньше. Когда там еще не стреляли.
   – Там все наладится, – продемонстрировал оптимизм Корнеев.
   Надя пожала плечами. Она не была уверена, что прежняя жизнь когда-нибудь возвратится. Мужчинам легко с такими женщинами. Рядом с ними можно чувствовать себя сильным.
   – Едем? – спросил Корнеев.
   Расплатились и вышли из ресторана. Их белый «Опель» терпеливо дожидался пассажиров. Надя шла чуть впереди. Очертания ее фигуры проступали сквозь неплотную ткань платья. Надо быть смелее, понял Корнеев. Сегодня вечером не смущаться и не отступать. И тогда осечки не будет.
   Они проехали по шоссе минут сорок и опять увидели море, которое далеко впереди смыкалось с небом. Белый теплоход неспешно шел на запад. Чайки кружились над водой, высматривая добычу.
   – Пора домой, – определил Корнеев.
   Надя не ответила, она казалась сонной. Полная беззащитность. Корнеев развернул машину и погнал ее по шоссе. Вокруг был все тот же пейзаж, но теперь он скручивался в обратном направлении, будто кто-то пустил виденный ранее фильм от конца к началу.
   Они подъехали к отелю, когда солнце еще не успело скатиться к горизонту. Жара не спадала. В открытом бассейне резвились отдыхающие.
   – Устала? – спросил Корнеев.
   – Немного.
   – Можно вздремнуть, – сказал снисходительно Корнеев и улыбнулся, насколько мог широко.
   Он проводил Надю до ее номера, сам открыл дверь, но порог переступить не успел, потому что Надя сказала с милой улыбкой:
   – Встретимся в ресторане. В шесть, не возражаешь?
   До Корнеева вдруг дошло, что все она прекрасно понимает, не маленькая ведь. И ее слова – вежливый отказ. Но обидеться сейчас значило потерять лицо. Оставалось только улыбнуться, беззаботно и великодушно.
   – В шесть, – с неестественно бодрой улыбкой подтвердил Корнеев. – Встретимся в ресторане.
   В своем номере он принял душ, выпил полбутылки прохладного белого вина, и только тогда вернулось ощущение, что все складывается не так уж плохо. Не надо торопиться, только и всего. Он заснул и проснулся через два часа освеженный и жизнерадостный. Посмотрел на себя в зеркало и остался доволен увиденным. До встречи с Надей оставалось полчаса. Их свела сама судьба. Сейчас Корнеев был в этом почти уверен.
   В ресторане он сел за тот же столик, за которым они с Надей познакомились накануне. Часы показывали без двух минут шесть. Корнеев заказал вино и два салата, в которых присутствовало что-то рыбное. Наде вчера очень понравилось.