Страница:
25 октября гвардии капитан Арсеньев был назначен командиром 1-го стрелкового батальона вместо выбывшего по ранению офицера. Ему была поставлена задача: расширить плацдарм. Приняв командование, Арсеньев в ночь с 25 на 26 октября с группой бойцов и командиров в количестве 28 человек под сильным артиллерийским и минометным огнем противника переправился на остров Хортица.
В этой группе был разведчик 132-го артиллерийского полка гвардии старшина Б. Иргашев.[20]
Фашисты обнаружили смельчаков уже возле берега. В предутренней мгле от ракет стало светло, как днем. В лодку Иргашева попала мина. Погибло два бойца, а его, раненного в ногу, взрывная волна швырнула в холодную осеннюю воду. Тяжелое обмундирование камнем тянуло на дно. К счастью, берег был рядом. Напрягая последние силы, старшина все же доплыл до берега. Врезались в песок уцелевшие лодки.
Комбат Арсеньев с бойцами бросился в глубь острова. Он собрал оставшихся там бойцов и пошел в атаку на противника. Завязался бой. Замполит 3-го батальона гвардии капитан Г.С. Елисеев,[21] который заменил погибшего при переправе комбата А. Колесникова, приказал Иргашеву установить рацию и вести наблюдение над огневыми точками противника. Сам Елисеев с раненой рукой в рукопашной уничтожил немца, который вел огонь по лодкам из-за большого камня. Однако такой плотности был огонь, что даже голову поднять было нельзя. Первоначально Иргашев прилег рядом с трупом немецкого офицера, затем, надев его каску, перебрался в маленький ров и оттуда стал вести наблюдение. Гитлеровцы наседали с трех сторон, стремясь сбросить десант в воду. Им удалось отрезать от главных сил отряд из восемнадцати человек, среди которых находился и Иргашев. Они заняли круговую оборону и отразили четыре атаки. Когда кончились патроны, их подбирали у убитых. При отражении очередной атаки дело дошло до рукопашной. Увлекшись погоней за немцем, которого он в конце концов добил саперной лопаткой, Боис оторвался от своих. Минометный залп накрыл разведчика, и он потерял сознание.
…Когда Иргашев на рассвете пришел в сознание, бой уже откатился к берегу. Кругом были немцы. Вот рядом сухо треснул револьверный выстрел: немцы добивали раненых. По земле метался свет фонарика – враг искал новую жертву. Шаги приближались. Боис замер. Эсэсовец ударом сапога перевернул окровавленного старшину вверх лицом. Решил, что тот мертвый, переступил и побрел дальше.
С левого берега ударила артиллерия, и наши подразделения снова бросились в атаку. Пересиливая боль, Иргашев пополз в направлении берега, откуда доносилась автоматная трескотня, взрывы гранат. Его знобило, как в лихорадке, огнем жгло посеченное осколками лицо. Он остановился на минутку, чтобы отдохнуть, и услышал стон. Недалеко лежал раненный в грудь боец. Боис наскоро перевязал его. Закинув за спину автомат, пополз дальше, потянув за собой и раненого. Тот стонал, просил пить. Боис снял с пояса флягу, но в ней не было и капли.
Решил добыть воду: вчера, когда наступали, заметил в лощине ручей. Подтянул бойца под куст, снял автомат: чтобы не мешал.
Только отполз с десяток шагов, как услышал голоса. Уже начало светать, и он увидел, что на него идут двое немцев, которые несли пулемет. Метнулся в сторону, прилег за деревом. Пулеметчики прошли рядом и в нескольких шагах от Иргашева начали советоваться, показывая на берег. Боис понял, что немцы выбирают огневую позицию. Увидев два камня, немцы, было, подались туда. В это время громко застонал раненый. Солдаты вернулись. Один из них, раздвинув куст, увидел бойца. Второй вытянул из сумки какой-то продолговатый предмет и положил на раненого.
У Боиса кровь застыла в жилах: узнал бутылку с зажигательной смесью. Сцепил зубы, чтобы не закричать…
Немец отошел на несколько шагов, дал очередь из автомата. Пламя взметнулось вверх…
Потом гитлеровцы подались на пригорок и начали устанавливать тяжелый пулемет между каменными плитами. Боис лежал, не имея сил двинуться с места. Из оцепенения его вывели недалекие взрывы: с левого берега открыла огонь наша артиллерия. Поднялись в атаку наши десантники. Пулеметчики не стреляли и стали выжидать, когда атакующие подойдут поближе. Один из них подхватился и побежал в тыл.
Иргашев метнулся к обгоревшему кусту, схватил оставленный автомат и очередью убил оставшегося пулеметчика, который как раз открыл огонь по десантникам.
Пригнувшись под весом ящиков с пулеметными лентами, на поляну выскочил другой фашист. Боис разрядил в него весь диск. Отбросил автомат и бросился к пулемету. Впереди усилилась стрельба: немцы отражали атаку десантников. Иргашев резанул по немецким окопам. Немцы в панике стали разбегаться.
Плацдарм был расширен по фронту до 250 метров. В течение дня 26 октября противник предпринял 16 яростных контратак, которые были отбиты с большими для него потерями. Тем не менее обстановка на плацдарме продолжала оставаться сложной. Бойцы глохли от грохота разрывающихся снарядов и мин. Раненым некуда было уходить. К 15 часам имевшиеся в распоряжении Арсеньева два станковых пулемета были выведены из строя. Положение было восстановлено, когда из потопленной ночью лодки были вытащены станковый и ручной пулеметы, а также боеприпасы. К концу дня и эти пулеметы вышли из строя, а патроны закончились. Арсеньев организовал сбор боеприпасов у раненых и убитых бойцов. Израсходовав и их, контратаки врага отбивали малыми саперными лопатками, прикладами винтовок и даже камнями. Вместе со всеми Арсеньев четыре раза ходил в атаки и своим примером воодушевлял бойцов.
Из-за больших потерь в личном составе и ввиду наличия мощной обороны врага вечером командование отдало приказ оставить остров. Сделать это было, пожалуй, труднее, чем переплыть на него, так как гитлеровцы приняли все меры, чтобы не выпустить с острова ни одного человека. Вырваться удалось немногим. Артиллерийско-минометным огнем паром, на котором эвакуировались остатки десанта, был разбит. Арсеньеву, вместе с немногими уцелевшими, пришлось добираться до своего берега вплавь.
Наградной лист на комбата, проявившего отвагу и умение руководить боем в труднейшей боевой обстановке, был составлен 29 октября 1943 г.
Вместе с ним высокое звание Героя в 185-м полку было присвоено командиру взвода минометчиков лейтенанту В.Н. Завгороднему, командиру минометного расчета старшему сержанту В.М. Литвинову и помощнику командира пулеметного взвода старшему сержанту В.Ф. Конопле.
Офицер Арсеньев отличался неоднократно и в последующих боях. Заслужил еще два ордена Красного Знамени и орден Отечественной войны 1-й степени.
После окончания войны перспективный командир успешно продолжил службу в армии. В 26 лет окончил Военную академию. Служил в Прибалтийском ВО. В марте 1958 г. прибыл для дальнейшего прохождения в г. Брест.
Арсеньева назначили командиром 50-й мотострелковой дивизии (в/ч 22156). Части дивизии располагалась в крепости Брест. Малоизвестные эпизоды героической обороны крепости в июне – июле 1941 г. благодаря стараниям писателя С.С. Смирнова[22] привлекли к ней в то время всеобщее внимание. Всякий свой приезд в Брест С. Смирнов начинал с посещения служебного кабинета Арсеньева. В это время расширялся скромный музей обороны крепости. Родилась также идея закладки на месте обороны памятника Героям обороны, который впоследствии стал мемориальным комплексом. Одним из организаторов и исполнителем всех этих дел в крепости стал и по должности, и по долгу памяти комдив Н. Арсеньев.
Однако, как явствует из недавно вышедшей книги В. Звягинцева «Трибунал для Героев», еще толком не освоившись на новой должности, Арсеньев тут же активно занялся хищением социалистической собственности.
Так, еще в мае 1958 г., используя свое служебное положение, он совершил хищение капитально отремонтированной кабины от автомобиля «ГАЗ-51» стоимостью 1500 руб., которую передал своему родственнику.
В марте 1959 г. по предварительному сговору с учителем Глинкой похитил с цементно-шиферного комбината в Кричеве принадлежащие подчиненной ему в/ч 11733 1000 листов трехволнового шифера.
В августе того же года он похитил и продал колхозу «Беларусь» за 4000 руб. токарно-винторезный станок.
В сентябре 1959 г. по предварительному сговору с начальником автоколонны Окуневым и шофером Ворониным… совершил хищение 89, 27 куб. м лесоматериала, выделенного его воинской части.
В 1959–1960 гг. Арсеньев через подчиненных ему офицеров покупал за наличный расчет якобы для нужд части дефицитный в торговых организациях цемент по государственным розничным ценам 360–390 руб. за тонну, который по цене 500 руб. за тонну через гражданина Остапчука Ф. продавал в спекулятивных целях гражданам…
24 – 25 июня 1961 г. в Бресте состоялись торжества по случаю двадцатилетия героической обороны крепости. На праздник прибыли делегации из Минска, из Москвы, представители ЦК КП Белоруссии, Министерства обороны СССР, Советского комитета ветеранов войны, Союза писателей СССР. Правительство Белоруссии отпустило значительные средства на проведение торжеств. К этим торжествам готовились тщательно и загодя. Давно шло переоборудование музея, который получил в свое распоряжение все большое здание восстановленной казармы. Из центра крепости выселили воинскую часть.
Для участия в празднике было вызвано около пятидесяти героев обороны, но приехало по собственному почину больше ста. Приехало много других гостей, и комдив радушно их встречал.
В воскресенье, 25 июня, состоялась торжественная закладка памятника героям Брестской крепости, посадка участниками обороны деревьев в будущем Парке Героев. Позже был концерт на стадионе города, а вечером в ресторане «Буг» – праздничный ужин.
Н.И. Арсеньева арестовали 7 апреля 1962 г. 17–31 июля того же года проходил суд. Он был закрытым. Вместе с Арсеньевым на скамье подсудимых оказались И. Окунев, Н. Воронин и М. Глинка.
Вину в совершении преступлений Арсеньев признал частично. Не отрицал, что украл кабину от автомобиля, два мотора, два поросенка, некоторые стройматериалы…
В ходе судебного разбирательства Арсеньеву было вменено в вину то, что, используя свое служебное положение, он присвоил, завладел и похитил государственного имущества на сумму 4713 руб. 75 коп., и причинил только в результате злоупотребления своим служебным положением материальный ущерб вверенной ему части на сумму 1361 руб. 30 коп.
Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 91, ч.3., 151 ч.1 и 249 п. «а» УК БССР Н. Арсеньев был осужден на 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. В ноябре того же года Указом Президиума Верховного Совета СССР он был лишен звания Героя, всех орденов. Совет Министров СССР лишил его воинского звания генерал-майора.
Осужденный пишет Председателю Верховного Суда СССР А. Горкину, который в свое время вручал ему Золотую Звезду за № 3642, с просьбой пересмотреть его дело: «…я не присваивал себе этих средств. Сложилось так, что на угощения начальства и делегаций потребовались средства, таких средств было израсходовано около 12 тыс. рублей, вот я и проявил поэтому злоупотребления…»
Почему же правоохранительные органы проявили такой повышенный интерес к комдиву? Служивший в 60-е годы прошлого столетия помощником военного прокурора П.К. Сушко объяснил это так: «На XXI съезде КПСС в 1959 г. Н.С. Хрущев поставил перед правоохранительными органами задачу – навести порядок в армии. Многие, как у нас водится, поняли, что нужны громкие дела. Звание Героя только прибавило веса уголовному делу Арсеньева, на которого пал выбор. 8 лет ему дали скорее для устрашения других».
Через два года после суда заключенный вновь пишет жалобу Генеральному прокурору СССР: «…За этот период я много думал, много пережил и пришел к убеждению, что я действительно виновен. Виновен в том, что не всегда с достаточной серьезностью относился к вопросам, которые должен был решать как командир дивизии… Однако фактически я никогда хищением не занимался. Никогда, ни одним моим поступком не руководила корысть. Мои потребности были слишком скромны, хищение всегда было чуждо сердцу и духу моему…
Далее в жалобе Н. Арсеньев обращается к эпизоду о продаже токарно-винторезного станка: «Не случайно в приговоре не пишется, что 4000 руб. я присвоил. О судьбе этих денег приговор умалчивает. Что ж, все верно: это было действительно так. Действительно, по моему приказу ненужный части токарный станок был продан колхозу, хотя и не было уговора о купле и продаже, но я действительно лично получил деньги от председателя колхоза. И деньги эти оприходованы не были. Здесь и следствие, и суд поставили точку, объяснив, что куда бы ни пошли деньги, сам факт, с точки зрения юридической, называется хищением. Что ж, если так, то я совершил хищение. Но ведь деньги-то я не присвоил, не имел корысти или какой-либо заинтересованности. Случилось так, что эти деньги пришлось потратить на не предусмотренные сметой расходы: на угощение посредников на больших учениях в 1961 г. в Волгоградской области, частично на питание солдат-радистов и шоферов во время их отрыва от пищеблока, на угощение в связи с приемом командования 1-й польской им. Тадеуша Костюшко дивизии во время совместных учений в Гродненской области в 1961 г. Мои объяснения подтвердили свидетели: Романович, Банников, Дьяконов, Масловский. Кроме того, эти обстоятельства можно было проверить и убедиться в правильности моих объяснений другим способом.
Другой факт, признанный мной по материалам дела как хищение.
Летом 1961 г…производилась закладка памятника героям Брестской крепости. На празднование было приглашено много гостей. Мне было предложено, если так можно выразиться, занять часть из них: тов. из Москвы, часть военных гостей, секретаря обкома и председателя облисполкома соседней области. Что я и сделал. На угощение были истрачены определенные средства. В погашение этих непредусмотренных расходов мною и были проданы 47 брусков леса за 4700 руб. или 4800 руб. Деньги эти уплачены военторгу за обеды. Считая, что это не имеет отношения к делу, я не называл фамилии гостей и тех, кто исполнял мои распоряжения. Но я показывал, что деньги уплачены военторгу, и следствие имело возможность проверить, когда, каким образом, за что и из каких фондов были уплачены деньги военторгу. Однако этого сделано не было, а если и сделано, то в деле не отражено, так как это не в пользу обвинения. Мне вновь разъяснили, что не важно, куда делись деньги, коль они ко мне попали незаконно…
Что же касается… хищения 25 и 35 досок, 2 поросят и 1000 штук кирпича, то я не хочу на них останавливаться. Только разнузданная жажда расправы могла привести к столь абсурдному обвинению. К тому же 35 шт. досок фигурируют в двух эпизодах, и дважды за них взыскивается сумма.
Изложеное мною не вяжется с утверждением государственного обвинителя, а приговор суда – с законом. Если Вы хотя бы минимально объективно оцените все материалы дела, то Вы убедитесь, что и другие факты, изложенные в приговоре, не будут характеризовать меня как стяжателя и похитителя государственного имущества».
Письма подобного содержания бывший комдив посылал министру обороны Маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому, который в свое время, как командующий 3-м Украинским фронтом, подписывал его наградной лист на присвоение звания Героя, и председателю Комитета ветеранов Великой Отечественной войны Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко.
В ответ на эти письма заключенного Генеральный прокурор СССР не изменил срок наказания. Министр обороны вообще не ответил, а из Комитета ветеранов пришел ответ за подписью заместителя ответственного секретаря, что последний: «…судебных дел не рассматривает…».
Однако за Арсеньева продолжал хлопотать писатель С.С. Смирнов. В архиве семьи Н. Арсеньева сохранилась фотография 1967 г., где С. Смирнов пьет чай с Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым. На обороте недвусмысленная надпись: «Старому другу Николаю Ивановичу Арсеньеву от души. С. Смирнов».
Бывшего Героя и генерала Н. Арсеньева убили урки за несколько месяцев до полного освобождения. Когда его сын Владимир забирал тело отца, оперативный работник намекнул ему, что убийство заказное.
Литература
Брагин М. Путь лейтенанта. – М.: Воениздат, 1957.
В большом наступлении. Сб. – М., 1964. – С.229–236.
Долгов И.А. Золотые Звезды калининцев. 3-е изд., доп. и перераб. 1983 – кн.1. – С.376–377.
Звягинцев В.Е. Трибунал для Героев. – М: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2005. – С.506–518.
Лукаш И. Сын Зеравшана // Комсомольское знамя (Киев), 1974 – май – 18.
Лукаш I. Зустрiч з подвигом // Патрiот Батькiвщини, 1974 – сент. 1 (на украинском языке).
Некрасов А. Генерал, как и минер, не имеет права на ошибку // Советская Белоруссия, 2003 – март 19 – № 51.
Подвиги во имя Отчизны. Харьков, 1985. – С.121–122.
Шел парнишке в ту пору… Сб. – Киев, 1985.
Шилин А.П. Артиллерийский разведчик. – М., 1952.
Шилин А.П. Сила воина дисциплиной удвоена. – М., 1970.
Артамонов Николай Фролович
В боях за Днестр
В этой группе был разведчик 132-го артиллерийского полка гвардии старшина Б. Иргашев.[20]
Фашисты обнаружили смельчаков уже возле берега. В предутренней мгле от ракет стало светло, как днем. В лодку Иргашева попала мина. Погибло два бойца, а его, раненного в ногу, взрывная волна швырнула в холодную осеннюю воду. Тяжелое обмундирование камнем тянуло на дно. К счастью, берег был рядом. Напрягая последние силы, старшина все же доплыл до берега. Врезались в песок уцелевшие лодки.
Комбат Арсеньев с бойцами бросился в глубь острова. Он собрал оставшихся там бойцов и пошел в атаку на противника. Завязался бой. Замполит 3-го батальона гвардии капитан Г.С. Елисеев,[21] который заменил погибшего при переправе комбата А. Колесникова, приказал Иргашеву установить рацию и вести наблюдение над огневыми точками противника. Сам Елисеев с раненой рукой в рукопашной уничтожил немца, который вел огонь по лодкам из-за большого камня. Однако такой плотности был огонь, что даже голову поднять было нельзя. Первоначально Иргашев прилег рядом с трупом немецкого офицера, затем, надев его каску, перебрался в маленький ров и оттуда стал вести наблюдение. Гитлеровцы наседали с трех сторон, стремясь сбросить десант в воду. Им удалось отрезать от главных сил отряд из восемнадцати человек, среди которых находился и Иргашев. Они заняли круговую оборону и отразили четыре атаки. Когда кончились патроны, их подбирали у убитых. При отражении очередной атаки дело дошло до рукопашной. Увлекшись погоней за немцем, которого он в конце концов добил саперной лопаткой, Боис оторвался от своих. Минометный залп накрыл разведчика, и он потерял сознание.
…Когда Иргашев на рассвете пришел в сознание, бой уже откатился к берегу. Кругом были немцы. Вот рядом сухо треснул револьверный выстрел: немцы добивали раненых. По земле метался свет фонарика – враг искал новую жертву. Шаги приближались. Боис замер. Эсэсовец ударом сапога перевернул окровавленного старшину вверх лицом. Решил, что тот мертвый, переступил и побрел дальше.
С левого берега ударила артиллерия, и наши подразделения снова бросились в атаку. Пересиливая боль, Иргашев пополз в направлении берега, откуда доносилась автоматная трескотня, взрывы гранат. Его знобило, как в лихорадке, огнем жгло посеченное осколками лицо. Он остановился на минутку, чтобы отдохнуть, и услышал стон. Недалеко лежал раненный в грудь боец. Боис наскоро перевязал его. Закинув за спину автомат, пополз дальше, потянув за собой и раненого. Тот стонал, просил пить. Боис снял с пояса флягу, но в ней не было и капли.
Решил добыть воду: вчера, когда наступали, заметил в лощине ручей. Подтянул бойца под куст, снял автомат: чтобы не мешал.
Только отполз с десяток шагов, как услышал голоса. Уже начало светать, и он увидел, что на него идут двое немцев, которые несли пулемет. Метнулся в сторону, прилег за деревом. Пулеметчики прошли рядом и в нескольких шагах от Иргашева начали советоваться, показывая на берег. Боис понял, что немцы выбирают огневую позицию. Увидев два камня, немцы, было, подались туда. В это время громко застонал раненый. Солдаты вернулись. Один из них, раздвинув куст, увидел бойца. Второй вытянул из сумки какой-то продолговатый предмет и положил на раненого.
У Боиса кровь застыла в жилах: узнал бутылку с зажигательной смесью. Сцепил зубы, чтобы не закричать…
Немец отошел на несколько шагов, дал очередь из автомата. Пламя взметнулось вверх…
Потом гитлеровцы подались на пригорок и начали устанавливать тяжелый пулемет между каменными плитами. Боис лежал, не имея сил двинуться с места. Из оцепенения его вывели недалекие взрывы: с левого берега открыла огонь наша артиллерия. Поднялись в атаку наши десантники. Пулеметчики не стреляли и стали выжидать, когда атакующие подойдут поближе. Один из них подхватился и побежал в тыл.
Иргашев метнулся к обгоревшему кусту, схватил оставленный автомат и очередью убил оставшегося пулеметчика, который как раз открыл огонь по десантникам.
Пригнувшись под весом ящиков с пулеметными лентами, на поляну выскочил другой фашист. Боис разрядил в него весь диск. Отбросил автомат и бросился к пулемету. Впереди усилилась стрельба: немцы отражали атаку десантников. Иргашев резанул по немецким окопам. Немцы в панике стали разбегаться.
Плацдарм был расширен по фронту до 250 метров. В течение дня 26 октября противник предпринял 16 яростных контратак, которые были отбиты с большими для него потерями. Тем не менее обстановка на плацдарме продолжала оставаться сложной. Бойцы глохли от грохота разрывающихся снарядов и мин. Раненым некуда было уходить. К 15 часам имевшиеся в распоряжении Арсеньева два станковых пулемета были выведены из строя. Положение было восстановлено, когда из потопленной ночью лодки были вытащены станковый и ручной пулеметы, а также боеприпасы. К концу дня и эти пулеметы вышли из строя, а патроны закончились. Арсеньев организовал сбор боеприпасов у раненых и убитых бойцов. Израсходовав и их, контратаки врага отбивали малыми саперными лопатками, прикладами винтовок и даже камнями. Вместе со всеми Арсеньев четыре раза ходил в атаки и своим примером воодушевлял бойцов.
Из-за больших потерь в личном составе и ввиду наличия мощной обороны врага вечером командование отдало приказ оставить остров. Сделать это было, пожалуй, труднее, чем переплыть на него, так как гитлеровцы приняли все меры, чтобы не выпустить с острова ни одного человека. Вырваться удалось немногим. Артиллерийско-минометным огнем паром, на котором эвакуировались остатки десанта, был разбит. Арсеньеву, вместе с немногими уцелевшими, пришлось добираться до своего берега вплавь.
Наградной лист на комбата, проявившего отвагу и умение руководить боем в труднейшей боевой обстановке, был составлен 29 октября 1943 г.
Вместе с ним высокое звание Героя в 185-м полку было присвоено командиру взвода минометчиков лейтенанту В.Н. Завгороднему, командиру минометного расчета старшему сержанту В.М. Литвинову и помощнику командира пулеметного взвода старшему сержанту В.Ф. Конопле.
Офицер Арсеньев отличался неоднократно и в последующих боях. Заслужил еще два ордена Красного Знамени и орден Отечественной войны 1-й степени.
После окончания войны перспективный командир успешно продолжил службу в армии. В 26 лет окончил Военную академию. Служил в Прибалтийском ВО. В марте 1958 г. прибыл для дальнейшего прохождения в г. Брест.
Арсеньева назначили командиром 50-й мотострелковой дивизии (в/ч 22156). Части дивизии располагалась в крепости Брест. Малоизвестные эпизоды героической обороны крепости в июне – июле 1941 г. благодаря стараниям писателя С.С. Смирнова[22] привлекли к ней в то время всеобщее внимание. Всякий свой приезд в Брест С. Смирнов начинал с посещения служебного кабинета Арсеньева. В это время расширялся скромный музей обороны крепости. Родилась также идея закладки на месте обороны памятника Героям обороны, который впоследствии стал мемориальным комплексом. Одним из организаторов и исполнителем всех этих дел в крепости стал и по должности, и по долгу памяти комдив Н. Арсеньев.
Однако, как явствует из недавно вышедшей книги В. Звягинцева «Трибунал для Героев», еще толком не освоившись на новой должности, Арсеньев тут же активно занялся хищением социалистической собственности.
Так, еще в мае 1958 г., используя свое служебное положение, он совершил хищение капитально отремонтированной кабины от автомобиля «ГАЗ-51» стоимостью 1500 руб., которую передал своему родственнику.
В марте 1959 г. по предварительному сговору с учителем Глинкой похитил с цементно-шиферного комбината в Кричеве принадлежащие подчиненной ему в/ч 11733 1000 листов трехволнового шифера.
В августе того же года он похитил и продал колхозу «Беларусь» за 4000 руб. токарно-винторезный станок.
В сентябре 1959 г. по предварительному сговору с начальником автоколонны Окуневым и шофером Ворониным… совершил хищение 89, 27 куб. м лесоматериала, выделенного его воинской части.
В 1959–1960 гг. Арсеньев через подчиненных ему офицеров покупал за наличный расчет якобы для нужд части дефицитный в торговых организациях цемент по государственным розничным ценам 360–390 руб. за тонну, который по цене 500 руб. за тонну через гражданина Остапчука Ф. продавал в спекулятивных целях гражданам…
24 – 25 июня 1961 г. в Бресте состоялись торжества по случаю двадцатилетия героической обороны крепости. На праздник прибыли делегации из Минска, из Москвы, представители ЦК КП Белоруссии, Министерства обороны СССР, Советского комитета ветеранов войны, Союза писателей СССР. Правительство Белоруссии отпустило значительные средства на проведение торжеств. К этим торжествам готовились тщательно и загодя. Давно шло переоборудование музея, который получил в свое распоряжение все большое здание восстановленной казармы. Из центра крепости выселили воинскую часть.
Для участия в празднике было вызвано около пятидесяти героев обороны, но приехало по собственному почину больше ста. Приехало много других гостей, и комдив радушно их встречал.
В воскресенье, 25 июня, состоялась торжественная закладка памятника героям Брестской крепости, посадка участниками обороны деревьев в будущем Парке Героев. Позже был концерт на стадионе города, а вечером в ресторане «Буг» – праздничный ужин.
Н.И. Арсеньева арестовали 7 апреля 1962 г. 17–31 июля того же года проходил суд. Он был закрытым. Вместе с Арсеньевым на скамье подсудимых оказались И. Окунев, Н. Воронин и М. Глинка.
Вину в совершении преступлений Арсеньев признал частично. Не отрицал, что украл кабину от автомобиля, два мотора, два поросенка, некоторые стройматериалы…
В ходе судебного разбирательства Арсеньеву было вменено в вину то, что, используя свое служебное положение, он присвоил, завладел и похитил государственного имущества на сумму 4713 руб. 75 коп., и причинил только в результате злоупотребления своим служебным положением материальный ущерб вверенной ему части на сумму 1361 руб. 30 коп.
Военной коллегией Верховного Суда СССР по ст. 91, ч.3., 151 ч.1 и 249 п. «а» УК БССР Н. Арсеньев был осужден на 8 лет лишения свободы с конфискацией имущества и отбыванием наказания в исправительно-трудовой колонии усиленного режима. В ноябре того же года Указом Президиума Верховного Совета СССР он был лишен звания Героя, всех орденов. Совет Министров СССР лишил его воинского звания генерал-майора.
Осужденный пишет Председателю Верховного Суда СССР А. Горкину, который в свое время вручал ему Золотую Звезду за № 3642, с просьбой пересмотреть его дело: «…я не присваивал себе этих средств. Сложилось так, что на угощения начальства и делегаций потребовались средства, таких средств было израсходовано около 12 тыс. рублей, вот я и проявил поэтому злоупотребления…»
Почему же правоохранительные органы проявили такой повышенный интерес к комдиву? Служивший в 60-е годы прошлого столетия помощником военного прокурора П.К. Сушко объяснил это так: «На XXI съезде КПСС в 1959 г. Н.С. Хрущев поставил перед правоохранительными органами задачу – навести порядок в армии. Многие, как у нас водится, поняли, что нужны громкие дела. Звание Героя только прибавило веса уголовному делу Арсеньева, на которого пал выбор. 8 лет ему дали скорее для устрашения других».
Через два года после суда заключенный вновь пишет жалобу Генеральному прокурору СССР: «…За этот период я много думал, много пережил и пришел к убеждению, что я действительно виновен. Виновен в том, что не всегда с достаточной серьезностью относился к вопросам, которые должен был решать как командир дивизии… Однако фактически я никогда хищением не занимался. Никогда, ни одним моим поступком не руководила корысть. Мои потребности были слишком скромны, хищение всегда было чуждо сердцу и духу моему…
Далее в жалобе Н. Арсеньев обращается к эпизоду о продаже токарно-винторезного станка: «Не случайно в приговоре не пишется, что 4000 руб. я присвоил. О судьбе этих денег приговор умалчивает. Что ж, все верно: это было действительно так. Действительно, по моему приказу ненужный части токарный станок был продан колхозу, хотя и не было уговора о купле и продаже, но я действительно лично получил деньги от председателя колхоза. И деньги эти оприходованы не были. Здесь и следствие, и суд поставили точку, объяснив, что куда бы ни пошли деньги, сам факт, с точки зрения юридической, называется хищением. Что ж, если так, то я совершил хищение. Но ведь деньги-то я не присвоил, не имел корысти или какой-либо заинтересованности. Случилось так, что эти деньги пришлось потратить на не предусмотренные сметой расходы: на угощение посредников на больших учениях в 1961 г. в Волгоградской области, частично на питание солдат-радистов и шоферов во время их отрыва от пищеблока, на угощение в связи с приемом командования 1-й польской им. Тадеуша Костюшко дивизии во время совместных учений в Гродненской области в 1961 г. Мои объяснения подтвердили свидетели: Романович, Банников, Дьяконов, Масловский. Кроме того, эти обстоятельства можно было проверить и убедиться в правильности моих объяснений другим способом.
Другой факт, признанный мной по материалам дела как хищение.
Летом 1961 г…производилась закладка памятника героям Брестской крепости. На празднование было приглашено много гостей. Мне было предложено, если так можно выразиться, занять часть из них: тов. из Москвы, часть военных гостей, секретаря обкома и председателя облисполкома соседней области. Что я и сделал. На угощение были истрачены определенные средства. В погашение этих непредусмотренных расходов мною и были проданы 47 брусков леса за 4700 руб. или 4800 руб. Деньги эти уплачены военторгу за обеды. Считая, что это не имеет отношения к делу, я не называл фамилии гостей и тех, кто исполнял мои распоряжения. Но я показывал, что деньги уплачены военторгу, и следствие имело возможность проверить, когда, каким образом, за что и из каких фондов были уплачены деньги военторгу. Однако этого сделано не было, а если и сделано, то в деле не отражено, так как это не в пользу обвинения. Мне вновь разъяснили, что не важно, куда делись деньги, коль они ко мне попали незаконно…
Что же касается… хищения 25 и 35 досок, 2 поросят и 1000 штук кирпича, то я не хочу на них останавливаться. Только разнузданная жажда расправы могла привести к столь абсурдному обвинению. К тому же 35 шт. досок фигурируют в двух эпизодах, и дважды за них взыскивается сумма.
Изложеное мною не вяжется с утверждением государственного обвинителя, а приговор суда – с законом. Если Вы хотя бы минимально объективно оцените все материалы дела, то Вы убедитесь, что и другие факты, изложенные в приговоре, не будут характеризовать меня как стяжателя и похитителя государственного имущества».
Письма подобного содержания бывший комдив посылал министру обороны Маршалу Советского Союза Р.Я. Малиновскому, который в свое время, как командующий 3-м Украинским фронтом, подписывал его наградной лист на присвоение звания Героя, и председателю Комитета ветеранов Великой Отечественной войны Маршалу Советского Союза С.К. Тимошенко.
В ответ на эти письма заключенного Генеральный прокурор СССР не изменил срок наказания. Министр обороны вообще не ответил, а из Комитета ветеранов пришел ответ за подписью заместителя ответственного секретаря, что последний: «…судебных дел не рассматривает…».
Однако за Арсеньева продолжал хлопотать писатель С.С. Смирнов. В архиве семьи Н. Арсеньева сохранилась фотография 1967 г., где С. Смирнов пьет чай с Маршалом Советского Союза Г.К. Жуковым. На обороте недвусмысленная надпись: «Старому другу Николаю Ивановичу Арсеньеву от души. С. Смирнов».
Бывшего Героя и генерала Н. Арсеньева убили урки за несколько месяцев до полного освобождения. Когда его сын Владимир забирал тело отца, оперативный работник намекнул ему, что убийство заказное.
Литература
Брагин М. Путь лейтенанта. – М.: Воениздат, 1957.
В большом наступлении. Сб. – М., 1964. – С.229–236.
Долгов И.А. Золотые Звезды калининцев. 3-е изд., доп. и перераб. 1983 – кн.1. – С.376–377.
Звягинцев В.Е. Трибунал для Героев. – М: ОЛМА-ПРЕСС Образование, 2005. – С.506–518.
Лукаш И. Сын Зеравшана // Комсомольское знамя (Киев), 1974 – май – 18.
Лукаш I. Зустрiч з подвигом // Патрiот Батькiвщини, 1974 – сент. 1 (на украинском языке).
Некрасов А. Генерал, как и минер, не имеет права на ошибку // Советская Белоруссия, 2003 – март 19 – № 51.
Подвиги во имя Отчизны. Харьков, 1985. – С.121–122.
Шел парнишке в ту пору… Сб. – Киев, 1985.
Шилин А.П. Артиллерийский разведчик. – М., 1952.
Шилин А.П. Сила воина дисциплиной удвоена. – М., 1970.
Артамонов Николай Фролович
(сентябрь 1923 – февраль 1977)
Родился в д. Ждановка Тульской области. Русский. Перед войной жил в с. Сабурово (ст. Москворечье) Московской области. Работал на заводе № 398. В июле 1941 г. Ростокинским РВК г. Москвы призван в ряды Красной Армии.
Участник Великой Отечественной войны с 1941 г. Принимал участие в боях на Юго-Западном, Центральном, 1-м и 2-м Украинских фронтах. Помощник командира взвода 87-го отд. мотоциклетного батальона (2-я ТА, 2-й Украинский фронт), старший сержант. Особо отличился в боях весной 1944 г. в боях за г. Ямполь и при форсировании реки Днестр. 13 сентября 1944 года удостоен звания Героя Советского Союза. За отличия в других боях был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и медалью «За отвагу». Имел пять благодарностей в приказах Верховного Главнокомандующего. Был дважды ранен: легко и тяжело, а также контужен.
После войны, как инвалид Великой Отечественной войны 2-й группы, был демобилизован.
30 октября 1950 г. лишен звания Героя Советского Союза.
После отбытия срока наказания жил и работал в г. Ивано-Франковск (Украина), где и похоронен.
Участник Великой Отечественной войны с 1941 г. Принимал участие в боях на Юго-Западном, Центральном, 1-м и 2-м Украинских фронтах. Помощник командира взвода 87-го отд. мотоциклетного батальона (2-я ТА, 2-й Украинский фронт), старший сержант. Особо отличился в боях весной 1944 г. в боях за г. Ямполь и при форсировании реки Днестр. 13 сентября 1944 года удостоен звания Героя Советского Союза. За отличия в других боях был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени и медалью «За отвагу». Имел пять благодарностей в приказах Верховного Главнокомандующего. Был дважды ранен: легко и тяжело, а также контужен.
После войны, как инвалид Великой Отечественной войны 2-й группы, был демобилизован.
30 октября 1950 г. лишен звания Героя Советского Союза.
После отбытия срока наказания жил и работал в г. Ивано-Франковск (Украина), где и похоронен.
В боях за Днестр
К весне 1944 г. Николай Артамонов был уже бывалым воином. На его груди красовалась самая почетная солдатская медаль «За отвагу». Особенно он отличился в мартовских боях, которые вела 2-й танковая армия в составе 2-го Украинского фронта во время Уманско-Ботошанской операции. Операция началась в 6 часов 54 минуты 5 марта и проходила в условиях полного бездорожья и весеннего разлива рек. 51-я танковая бригада (впоследствии 47-я гвардейская) полковника Мирводы вступила в бой с противником на подступах к городу Умани. Гитлеровское командование отдало своим войскам приказ удержать город любой ценой. После окружения и разгрома немецких войск под Корсунь-Шевченковским фашистам нужно было выиграть время, чтобы привести в порядок свои потрепанные в февральских боях дивизии. Умань – этот сравнительно небольшой городок стал стратегическим пунктом вражеской обороны, прикрывавшим крупные железнодорожные узлы Христиновка и Вапнярка. В боях за Умань отличились многие воины 2-й ТА, которым после взятия города приказом № 22 от 10 марта была объявлена благодарность Маршала Советского Союза товарища Сталина. В боях за Умань участвовал и Н. Артамонов.
После взятия Умани нашим войскам открывался путь к Южному Бугу, а затем к Днестру. Вскоре был освобожден город Вапнярка, а 51-я танковая бригада получила новую боевую задачу.
17 марта 1943 г., преследуя отступающего противника, командир 54-й бригады Мирвода с группой танков и автоматчиков из состава 15-й мотострелковой бригады, находясь в головной машине, подходил к городу Ямполь.
В 10 часов Артамонов с группой автоматчиков на подступах к городу Ямполь на пути движения был встречен с высоты пулеметным огнем противника. Стремительным движением вперед огнем и маневром Артамонов с бойцами овладел высотой, уничтожив при этом огневую точку, и рассеял до взвода пехоты. Сам лично уничтожил четырех солдат противника, захватил пулемет, 8 винтовок и автомат.
В полдень в составе танкового десанта старший сержант Артамонов ворвался в город Ямполь. В уличных боях первым продвигался вперед, увлекая за собой остальных бойцов, уничтожая врага автоматом и гранатами, прокладывал дорогу танкам.
Получив задачу выйти к переправе через реку Днестр, старший сержант Артамонов стремительным броском достиг переправы. Используя два исправных орудия противника, с группой бойцов и офицеров под командованием майора Закревского, вошел в состав одного из боевых расчетов орудия. Артамонов подносил снаряды и помогал вести огонь по врагу. В результате орудийного огня было убито 70 солдат и офицеров противника и уничтожено 2 дзота.
Эта же группа захватила переправу через Днестр. Особо отличился взвод автоматчиков 15-й мотострелковой бригады, которым командовал лейтенант Николай Паршин. По пояс в воде лейтенант по своей инициативе под сильным ружейно-пулеметным огнем противника с бойцами стал переправляться через реку в районе разбитого в двух местах понтонного моста. Пользуясь подручными средствами: досками, жердями, – несмотря на быстрое течение реки, под сильным пулеметным огнем противника Артамонов первым форсировал переправу.
В 15 час. 30 мин. на противоположном берегу Днестра Артамонов вошел в соприкосновение с отходящими колоннами подвод и пехоты противника. Смелым и дерзким налетом, огнем из автомата уничтожил 18 солдат и офицеров противника, пленил 4 офицеров и 14 солдат противника.
Продвижению нашей пехоты через переправу мешали дзоты противника на правом берегу. Артамонов подполз к ним и гранатами уничтожил два дзота.
Ведя уличные бои в деревне Кэсоуць, Артамонов вышел на безымянную высоту западнее деревни и, действуя автоматом, обеспечил переправу своим товарищам.
Переправившиеся автоматчики ворвались в окопы противника и сошлись с врагом в рукопашной.
В 18 час. того же дня, имея задачу: преследуя противника, вести разведку в направлении города Сорока, – старший сержант Артамонов с партизаном Потаповым из отряда Верного подошел к городу и, встретив группу солдат противника, огнем автомата уничтожил двух солдат и двух солдат пленил.
Так закончился для Николая Артамонова этот славный подвигами день 17 марта 1943 г. На всем боевом пути 87-го отдельного мотоциклетного батальона проявил образцы мужества, стойкости и героизма. Несмотря на явное превосходство противника, под сильным пулеметным и ружейным огнем, рискуя постоянно жизнью, оставаясь неуязвимым, он образцово выполнял приказы.
Решительные действия танкистов и автоматчиков обеспечили дальнейшее продвижение наших войск и выход их на государственную границу СССР. Еще дважды воинам 2-й ТА объявлялась благодарность товарища Сталина: за овладение городом Вапнярка (приказ № 25 от 16 марта) и за форсирование реки Днестр, овладение городом Бельцы и за выход на государственную границу – реку Прут (приказ № 36 от 26 марта 1944). Многие воины 2-й ТА были награждены орденами и медалями, а 24 наиболее храбрых и отважных генералов, офицеров, сержантов и солдат были представлены к званию Героя Советского Союза. Среди них значился и Николай Артамонов.
Наградной лист был подписан 3 апреля 1944 г. командиром 87-го отдельного мотоциклетного батальона майором Модиным и тут же ушел к вышестоящему командованию. Ходатайство о присвоении высокого звания в тот же день подписал заместитель начальника штаба по разведке 2-й ТА полковник Галич. На следующий день лист был подписан командующим войсками 2-й ТА гвардии генерал-лейтенантом танковых войск Героем Советского Союза С. Богдановым и исполняющим должность члена Военного Совета гвардии полковником Н. Матюшиным, а также командующим БТ и МВ 2-го Украинского фронта генерал-лейтенантом танковых войск Куркиным.
После взятия Умани нашим войскам открывался путь к Южному Бугу, а затем к Днестру. Вскоре был освобожден город Вапнярка, а 51-я танковая бригада получила новую боевую задачу.
17 марта 1943 г., преследуя отступающего противника, командир 54-й бригады Мирвода с группой танков и автоматчиков из состава 15-й мотострелковой бригады, находясь в головной машине, подходил к городу Ямполь.
В 10 часов Артамонов с группой автоматчиков на подступах к городу Ямполь на пути движения был встречен с высоты пулеметным огнем противника. Стремительным движением вперед огнем и маневром Артамонов с бойцами овладел высотой, уничтожив при этом огневую точку, и рассеял до взвода пехоты. Сам лично уничтожил четырех солдат противника, захватил пулемет, 8 винтовок и автомат.
В полдень в составе танкового десанта старший сержант Артамонов ворвался в город Ямполь. В уличных боях первым продвигался вперед, увлекая за собой остальных бойцов, уничтожая врага автоматом и гранатами, прокладывал дорогу танкам.
Получив задачу выйти к переправе через реку Днестр, старший сержант Артамонов стремительным броском достиг переправы. Используя два исправных орудия противника, с группой бойцов и офицеров под командованием майора Закревского, вошел в состав одного из боевых расчетов орудия. Артамонов подносил снаряды и помогал вести огонь по врагу. В результате орудийного огня было убито 70 солдат и офицеров противника и уничтожено 2 дзота.
Эта же группа захватила переправу через Днестр. Особо отличился взвод автоматчиков 15-й мотострелковой бригады, которым командовал лейтенант Николай Паршин. По пояс в воде лейтенант по своей инициативе под сильным ружейно-пулеметным огнем противника с бойцами стал переправляться через реку в районе разбитого в двух местах понтонного моста. Пользуясь подручными средствами: досками, жердями, – несмотря на быстрое течение реки, под сильным пулеметным огнем противника Артамонов первым форсировал переправу.
В 15 час. 30 мин. на противоположном берегу Днестра Артамонов вошел в соприкосновение с отходящими колоннами подвод и пехоты противника. Смелым и дерзким налетом, огнем из автомата уничтожил 18 солдат и офицеров противника, пленил 4 офицеров и 14 солдат противника.
Продвижению нашей пехоты через переправу мешали дзоты противника на правом берегу. Артамонов подполз к ним и гранатами уничтожил два дзота.
Ведя уличные бои в деревне Кэсоуць, Артамонов вышел на безымянную высоту западнее деревни и, действуя автоматом, обеспечил переправу своим товарищам.
Переправившиеся автоматчики ворвались в окопы противника и сошлись с врагом в рукопашной.
В 18 час. того же дня, имея задачу: преследуя противника, вести разведку в направлении города Сорока, – старший сержант Артамонов с партизаном Потаповым из отряда Верного подошел к городу и, встретив группу солдат противника, огнем автомата уничтожил двух солдат и двух солдат пленил.
Так закончился для Николая Артамонова этот славный подвигами день 17 марта 1943 г. На всем боевом пути 87-го отдельного мотоциклетного батальона проявил образцы мужества, стойкости и героизма. Несмотря на явное превосходство противника, под сильным пулеметным и ружейным огнем, рискуя постоянно жизнью, оставаясь неуязвимым, он образцово выполнял приказы.
Решительные действия танкистов и автоматчиков обеспечили дальнейшее продвижение наших войск и выход их на государственную границу СССР. Еще дважды воинам 2-й ТА объявлялась благодарность товарища Сталина: за овладение городом Вапнярка (приказ № 25 от 16 марта) и за форсирование реки Днестр, овладение городом Бельцы и за выход на государственную границу – реку Прут (приказ № 36 от 26 марта 1944). Многие воины 2-й ТА были награждены орденами и медалями, а 24 наиболее храбрых и отважных генералов, офицеров, сержантов и солдат были представлены к званию Героя Советского Союза. Среди них значился и Николай Артамонов.
Наградной лист был подписан 3 апреля 1944 г. командиром 87-го отдельного мотоциклетного батальона майором Модиным и тут же ушел к вышестоящему командованию. Ходатайство о присвоении высокого звания в тот же день подписал заместитель начальника штаба по разведке 2-й ТА полковник Галич. На следующий день лист был подписан командующим войсками 2-й ТА гвардии генерал-лейтенантом танковых войск Героем Советского Союза С. Богдановым и исполняющим должность члена Военного Совета гвардии полковником Н. Матюшиным, а также командующим БТ и МВ 2-го Украинского фронта генерал-лейтенантом танковых войск Куркиным.