Страница:
В 2002 г. Ф.Н. Абрамов вновь обратился в Раменский ОГВК по поводу воинов из города Воткинска, которые в годы войны лечились в раменских госпиталях, а попутно, наудачу, сделал повторный запрос по поводу Белова В.М. Ему ответила замечательный работник 4-го отделения ОГВК, которая дала адрес дочери. Белова Любовь Васильевна проживала в Москве и на письмо ответила, что ее отец знал, что он Герой Советского Союза, но никуда не обращался, чтобы выяснить, почему ему не вручена высокая награда. Тогда же Абрамов познакомился с замечательным краеведом Раменского района Марией Григорьевной Аверьяновой.
Очень большую работу по выяснению биографии непризнанного Героя войны провела М.Г. Аверьянова. Она уже заканчивала работу над четвертым томом «Края Раменского» и, казалось, знала о своих знаменитых земляках буквально все. Какие чувства она испытала, когда ей позвонили из городского музея и сообщили, что в их районе, в деревне Строкино Раменского района, родился и проживал еще один Герой, о котором пока никто ничего не знает.
Мария Григорьевна Аверьянова подняла на ноги всех: в первую очередь школу в поселке Дубки, которая рядом с деревней Строкино. По ее просьбе директор этой школы Валентина Васильевна Александрова разыскала сестру Василия Евгению и его дочь Любовь Васильевну, прислала фотографии. Любовь Васильевна приезжала в Раменское. В администрацию Вялковского сельского округа, горвоенкомат, архив ЗАГСа, Главное управление кадров Министерства обороны были написаны запросы, получены справки, ксерокопии многих документов.
Первым делом Аверьянова разыскала ксерокопию военного билета В. Белова. В нем было указано, что Белов служил телефонистом мотострелкового батальона 11-й мотострелковой бригады 10-го танкового корпуса. Все сходилось, кроме одного. В военном билете было указано, что он призывался в армию из Раменского района, а не из Башкирии.
Из воспоминаний родных, односельчан, знавших Василия Белова, вырисовывались отдельные черточки его биографии. До наук, как говорит его сестра Евгения Михайловна, был не охоч. Строгая мать, бывало, хворостиной гнала сына в школу. Но был парнишка трудолюбив, в 13 лет пошел работать в колхоз «Путь Ильича». В семье выросло одиннадцать детей. За это в годы войны получила Екатерина Родионовна звание «Мать-героиня». Василий работал в колхозе наравне со взрослыми. Пас колхозный скот, возил фураж – все делал на совесть. В военное лихолетье, осенью 1941 г., когда враг приближался к Москве, ему вместе с доярками поручили гнать коров в Ивановскую область. На следующий год скот вернули домой. Невелико было его образование – всего три класса, но, когда в начале 1943 г. призвали его в армию, окончил курсы телефонистов. С этой военной специальностью и прошел он свои трудные версты войны. В войну хлебнул лиха в полной мере. В октябре 1943 г. в боях за удержание плацдарма на Днепре был ранен в голову, в левую ногу и левую руку. После госпиталя служил телефонистом в 119-й комендатуре. Незадолго до Дня Победы, в мае 1945 г. получил ранение в живот и правую ногу. И вновь мучительно и долго, до сентября того же года, лечился в госпитале польского города Сгеж. Из наград только медаль «За победу над Германией». Демобилизовался из армии в 1950 г.
Непросто сложилась послевоенная судьба фронтовика. Самое удивительное, что Василий знал от однополчан, что за Днепр ему присвоено звание Героя. Считал, что обязательно найдет его Золотая Звезда, вот тогда закатит он пир на всю деревню. Сам же ничего не делал, не беспокоил нужные инстанции, чтобы те отыскали его затерявшуюся Звезду.
Женился, растил трех дочек. Работал в колхозе конюхом. Односельчане его помнят отзывчивым на просьбы, работящим и добрым. Особенно помнят жители и Строкина и соседних деревень, что возил он рожениц в любое время и в любую погоду в соседний город Электроугли. Когда хозяйство в 1959 г. расформировали, он стал работать в Москве на холодильнике № 1. Два года проработал в Люберцах – подсобным рабочим на заводе им. Ухтомского. В 1962–1970 гг. – вновь грузчиком на холодильнике. И это при пяти тяжелых ранениях!
Бывал Василий и горяч, и вспыльчив, и крут. Не только с мужиками, но и с собственной женой. После одного такого скандала в 1970 г. и угодил в заключение на два года. После отбытия срока заключения, до выхода на пенсию в 1985 г., работал грузчиком в Московской погрузочно-разгрузочной конторе № 7. Правда, с четырехлетним перерывом (1973–1978) – вновь отбывал срок за хулиганство в сельском совете. Возможно, если бы не это обстоятельство, военкомат бы дал сведения о нем. И кто знает, может быть, Золотая Звезда засияла на груди Василия Белова в год тридцатилетия Победы!
В старости жил он в одиночестве, болел и умер от инсульта головного мозга. Похоронен на Строкинском кладбище.
До сих пор в 3-м отделе ГУК МО продолжают считать, что Василий Михайлович Белов – это не тот человек, хотя выяснить истину достаточно просто. Нужно поднять в ЦАМО списки личного состава. Маловероятно, что в 11-й мотострелковой бригаде было два телефониста Беловых, с одинаковыми именами и отчествами. А несовпадение места призыва можно легко объяснить оплошностью писаря.
В ходе поиска выяснилось также, что Василий Белов приказом командующего войсками 1-го Украинского фронта 17 января 1944 года был награжден орденом Славы 3-й степени. И эту награду он своевременно не получил, как погибший, а поиски родственников тогда результатов не дали.
Будет ли передана дочерям Грамота Героя Советского Союза, подтверждение того, что из небытия извлечено имя еще одного активного участника Великой Отечественной войны? Это должен быть уникальный в своем роде документ: Грамота о присвоение звания Героя Советского Союза за подписью Президента России. Будет ли на его могиле когда-нибудь поставлен памятник с надписью, что здесь нашел вечный покой Герой Советского Союза?
Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 1. – М.: Воениздат, 1987 г. – С.141.
Котыш Н. А звезды ждут // Красная Звезда, 1975 г. – дек. – 28.
Мороз В. Как искали Ивана Макарова // Красная Звезда, 2003 г. – дек. – 5.
Награды ждут // Красная Звезда, 1965 г. – март – 12.
Рябиков А. Награды не вручены. // Комсомольская правда, 1968 г. – сент. – 28.
Славные сыны Башкирии. – Уфа, 1968 г. – кн. 3. – С.422–425.
Штейнберг Г. Судьба солдата // Родник (Раменский район), 2003 г. – июль – 16.
Буршик Йозеф Йозефович[30]
Эпопея чехословацкого солдата
Очень большую работу по выяснению биографии непризнанного Героя войны провела М.Г. Аверьянова. Она уже заканчивала работу над четвертым томом «Края Раменского» и, казалось, знала о своих знаменитых земляках буквально все. Какие чувства она испытала, когда ей позвонили из городского музея и сообщили, что в их районе, в деревне Строкино Раменского района, родился и проживал еще один Герой, о котором пока никто ничего не знает.
Мария Григорьевна Аверьянова подняла на ноги всех: в первую очередь школу в поселке Дубки, которая рядом с деревней Строкино. По ее просьбе директор этой школы Валентина Васильевна Александрова разыскала сестру Василия Евгению и его дочь Любовь Васильевну, прислала фотографии. Любовь Васильевна приезжала в Раменское. В администрацию Вялковского сельского округа, горвоенкомат, архив ЗАГСа, Главное управление кадров Министерства обороны были написаны запросы, получены справки, ксерокопии многих документов.
Первым делом Аверьянова разыскала ксерокопию военного билета В. Белова. В нем было указано, что Белов служил телефонистом мотострелкового батальона 11-й мотострелковой бригады 10-го танкового корпуса. Все сходилось, кроме одного. В военном билете было указано, что он призывался в армию из Раменского района, а не из Башкирии.
Из воспоминаний родных, односельчан, знавших Василия Белова, вырисовывались отдельные черточки его биографии. До наук, как говорит его сестра Евгения Михайловна, был не охоч. Строгая мать, бывало, хворостиной гнала сына в школу. Но был парнишка трудолюбив, в 13 лет пошел работать в колхоз «Путь Ильича». В семье выросло одиннадцать детей. За это в годы войны получила Екатерина Родионовна звание «Мать-героиня». Василий работал в колхозе наравне со взрослыми. Пас колхозный скот, возил фураж – все делал на совесть. В военное лихолетье, осенью 1941 г., когда враг приближался к Москве, ему вместе с доярками поручили гнать коров в Ивановскую область. На следующий год скот вернули домой. Невелико было его образование – всего три класса, но, когда в начале 1943 г. призвали его в армию, окончил курсы телефонистов. С этой военной специальностью и прошел он свои трудные версты войны. В войну хлебнул лиха в полной мере. В октябре 1943 г. в боях за удержание плацдарма на Днепре был ранен в голову, в левую ногу и левую руку. После госпиталя служил телефонистом в 119-й комендатуре. Незадолго до Дня Победы, в мае 1945 г. получил ранение в живот и правую ногу. И вновь мучительно и долго, до сентября того же года, лечился в госпитале польского города Сгеж. Из наград только медаль «За победу над Германией». Демобилизовался из армии в 1950 г.
Непросто сложилась послевоенная судьба фронтовика. Самое удивительное, что Василий знал от однополчан, что за Днепр ему присвоено звание Героя. Считал, что обязательно найдет его Золотая Звезда, вот тогда закатит он пир на всю деревню. Сам же ничего не делал, не беспокоил нужные инстанции, чтобы те отыскали его затерявшуюся Звезду.
Женился, растил трех дочек. Работал в колхозе конюхом. Односельчане его помнят отзывчивым на просьбы, работящим и добрым. Особенно помнят жители и Строкина и соседних деревень, что возил он рожениц в любое время и в любую погоду в соседний город Электроугли. Когда хозяйство в 1959 г. расформировали, он стал работать в Москве на холодильнике № 1. Два года проработал в Люберцах – подсобным рабочим на заводе им. Ухтомского. В 1962–1970 гг. – вновь грузчиком на холодильнике. И это при пяти тяжелых ранениях!
Бывал Василий и горяч, и вспыльчив, и крут. Не только с мужиками, но и с собственной женой. После одного такого скандала в 1970 г. и угодил в заключение на два года. После отбытия срока заключения, до выхода на пенсию в 1985 г., работал грузчиком в Московской погрузочно-разгрузочной конторе № 7. Правда, с четырехлетним перерывом (1973–1978) – вновь отбывал срок за хулиганство в сельском совете. Возможно, если бы не это обстоятельство, военкомат бы дал сведения о нем. И кто знает, может быть, Золотая Звезда засияла на груди Василия Белова в год тридцатилетия Победы!
В старости жил он в одиночестве, болел и умер от инсульта головного мозга. Похоронен на Строкинском кладбище.
До сих пор в 3-м отделе ГУК МО продолжают считать, что Василий Михайлович Белов – это не тот человек, хотя выяснить истину достаточно просто. Нужно поднять в ЦАМО списки личного состава. Маловероятно, что в 11-й мотострелковой бригаде было два телефониста Беловых, с одинаковыми именами и отчествами. А несовпадение места призыва можно легко объяснить оплошностью писаря.
В ходе поиска выяснилось также, что Василий Белов приказом командующего войсками 1-го Украинского фронта 17 января 1944 года был награжден орденом Славы 3-й степени. И эту награду он своевременно не получил, как погибший, а поиски родственников тогда результатов не дали.
Будет ли передана дочерям Грамота Героя Советского Союза, подтверждение того, что из небытия извлечено имя еще одного активного участника Великой Отечественной войны? Это должен быть уникальный в своем роде документ: Грамота о присвоение звания Героя Советского Союза за подписью Президента России. Будет ли на его могиле когда-нибудь поставлен памятник с надписью, что здесь нашел вечный покой Герой Советского Союза?
Литература
Аверьянова М. Г. Край Раменский. – М.: Энциклопедия Российских деревень, 2004 г. – С.73–76.Герои Советского Союза. Краткий биографический словарь. Том 1. – М.: Воениздат, 1987 г. – С.141.
Котыш Н. А звезды ждут // Красная Звезда, 1975 г. – дек. – 28.
Мороз В. Как искали Ивана Макарова // Красная Звезда, 2003 г. – дек. – 5.
Награды ждут // Красная Звезда, 1965 г. – март – 12.
Рябиков А. Награды не вручены. // Комсомольская правда, 1968 г. – сент. – 28.
Славные сыны Башкирии. – Уфа, 1968 г. – кн. 3. – С.422–425.
Штейнберг Г. Судьба солдата // Родник (Раменский район), 2003 г. – июль – 16.
Буршик Йозеф Йозефович[30]
(11.09.1911 – 30.06.2002)
Родился в с. Старое Постряково, что близ г. Домажлице Австро-Венгрии (с 1918 г. территория вновь образованной Чехословацкой Республики). Чех. Окончил городскую школу в г. Домажлице, 2 класса государственного промышленного училища в г. Пльзени по специальности строительного помощника. Работал проектировщиком по строительному надзору на фирме в Кленцах. С 1.11.1933 г. служил в 18-м пехотном полку в г. Пльзени, где окончил школу сержантов-фельдшеров. С 16.02.1936 переведен в длительный отпуск, и 4.04.1936 – в запас. После службы работал строительным контролером в фирме на строительстве укреплений на западной чешской границе. В сентябре 1938 г. при мобилизации был назначен командиром взвода в 18-м пехотном полку на границе между Хебом и Соколовом на юго-западе Чехии. После оккупации Чехии был определен на работу в одну из строительных фирм под Нюрнбергом (Германия). Летом 1939 г. бежал в Польшу. 25.08.1939 г. был зачислен в чехословацкую воинскую часть на территории Польши (г. Барановичи). С 19.09.1939 г. содержался в лагерях для интернированных в СССР. Одним из первых оказался во вновь формируемом в г. Бузулуке 1-м Чехословацком отдельном батальоне, десятник (8.02.1942). Окончил офицерскую школу в 1942 г. Командир взвода, ротмистр (3.02.1943).
Участник Великой Отечественной войны с марта 1943 г. Отличился в первом бою 1-го Чехословацкого отд. батальона у с. Соколово Харьковской обл. Подпоручик (16.05.1943). Летом 1943 г. окончил танковую школу в Тамбове. С 26.07.1943 г. командир танковой роты в 1-й отд. чехословацкой бригаде. Особо отличился в боях при освобождении г. Киева в ноябре 1943 г. Звание Героя Советского Союза присвоено 21 декабря 1943 г. С февраля 1944 г. начальник танковых курсов, поручик (7.02.1944). С марта 1943 г. командир учебного батальона. При образовании в июне 1944 г. 1-й Чехословацкой танковой бригады командир 2-го танкового батальона, надпоручик (15.09.1944). Участник многих боев на территории Украины, Польши и Чехословакии. С 7.03.1945 г. – капитан, с 14.05.1945 – штабс-капитан.
С осени 1945 г. учился в Академии бронетанковых и механизированных войск им. И.В. Сталина в СССР, но из-за болезни учеба была прервана. С 1.01.1946 аттестован как штабс-капитан танковых войск, с весны 1946 г. заместитель командира по боевой подготовке в 1-й Чехословацкой танковой бригаде (г. Высокая Мутя). С 30.09.1946 г. переведен командиром танкового батальона в г. Моравская Требова, с 30.11.1949 г. – в 3-й танковой бригаде. С августа 1947 г. работал в областной разделительной комиссии, а с 30.09.1947 г. – заместитель командира 12-й танковой бригады в г. Оломоуц, с 12.04.1948 г. – командир 2-го батальона в той же бригаде. 11.11.1949 г. арестован. 7.03. 1950 г. осужден на 10 лет за измену Родине. Бежал из тюремного госпиталя в августе 1950 г. в Германию. С 1955 г. жил в г. Нортгемптон, что в 50 км к северу от Лондона (Великобритания), работал в проектной фирме. В 1990 г. вернулся в Чехословакию. Реабилитирован, восстановлен в правах на награды, присвоено звание генерал-майора чешской армии.
Награжден многими чехословацкими наградами, в т. ч. 5 раз Чехословацким Военным Крестом 1939 г. (13.4.1943, 16.12.1943, 17.04.1944, 1944, 1945), орденом Красной Звезды (21.02.1946), орденом Штефаника (1990), военной медалью «За храбрость перед врагом» (1945), медалью «За заслуги» 1-й ст. (1943), «Соколовской памятной медалью», «Дукельской памятной медалью» (11.1949), «Военной памятной медалью» с пряжкой «СССР» (1945), орденами СССР: Ленина (21.12.1943), Суворова 3-й степени (10.08.1945), Красной Звезды (17.04.1943), орденом Югославии Братства и Единства 1-й ст. (31.03.1946), орденом Румынии «Корона Румынии» степени офицера с мечами на ленте за военную храбрость (20.12.1947).
В июне 1993 г. в центре г. Остравы ему установлен памятник.
Участник Великой Отечественной войны с марта 1943 г. Отличился в первом бою 1-го Чехословацкого отд. батальона у с. Соколово Харьковской обл. Подпоручик (16.05.1943). Летом 1943 г. окончил танковую школу в Тамбове. С 26.07.1943 г. командир танковой роты в 1-й отд. чехословацкой бригаде. Особо отличился в боях при освобождении г. Киева в ноябре 1943 г. Звание Героя Советского Союза присвоено 21 декабря 1943 г. С февраля 1944 г. начальник танковых курсов, поручик (7.02.1944). С марта 1943 г. командир учебного батальона. При образовании в июне 1944 г. 1-й Чехословацкой танковой бригады командир 2-го танкового батальона, надпоручик (15.09.1944). Участник многих боев на территории Украины, Польши и Чехословакии. С 7.03.1945 г. – капитан, с 14.05.1945 – штабс-капитан.
С осени 1945 г. учился в Академии бронетанковых и механизированных войск им. И.В. Сталина в СССР, но из-за болезни учеба была прервана. С 1.01.1946 аттестован как штабс-капитан танковых войск, с весны 1946 г. заместитель командира по боевой подготовке в 1-й Чехословацкой танковой бригаде (г. Высокая Мутя). С 30.09.1946 г. переведен командиром танкового батальона в г. Моравская Требова, с 30.11.1949 г. – в 3-й танковой бригаде. С августа 1947 г. работал в областной разделительной комиссии, а с 30.09.1947 г. – заместитель командира 12-й танковой бригады в г. Оломоуц, с 12.04.1948 г. – командир 2-го батальона в той же бригаде. 11.11.1949 г. арестован. 7.03. 1950 г. осужден на 10 лет за измену Родине. Бежал из тюремного госпиталя в августе 1950 г. в Германию. С 1955 г. жил в г. Нортгемптон, что в 50 км к северу от Лондона (Великобритания), работал в проектной фирме. В 1990 г. вернулся в Чехословакию. Реабилитирован, восстановлен в правах на награды, присвоено звание генерал-майора чешской армии.
Награжден многими чехословацкими наградами, в т. ч. 5 раз Чехословацким Военным Крестом 1939 г. (13.4.1943, 16.12.1943, 17.04.1944, 1944, 1945), орденом Красной Звезды (21.02.1946), орденом Штефаника (1990), военной медалью «За храбрость перед врагом» (1945), медалью «За заслуги» 1-й ст. (1943), «Соколовской памятной медалью», «Дукельской памятной медалью» (11.1949), «Военной памятной медалью» с пряжкой «СССР» (1945), орденами СССР: Ленина (21.12.1943), Суворова 3-й степени (10.08.1945), Красной Звезды (17.04.1943), орденом Югославии Братства и Единства 1-й ст. (31.03.1946), орденом Румынии «Корона Румынии» степени офицера с мечами на ленте за военную храбрость (20.12.1947).
В июне 1993 г. в центре г. Остравы ему установлен памятник.
Эпопея чехословацкого солдата
Жизнь Йозефа Буршика достойна пера романиста. Его судьба, героическая и трагическая одновременно, может рассказать о времени, в котором он жил, очень много. Потомок древнего рода ходов, он стал достойным героем чешского народа и Героем Советского Союза. Он не изменял своим взглядам никогда, за что около сорока лет провел на чужбине, а его имя, как в Чехословакии, так и в СССР, попытались вычеркнуть из списка героев Второй мировой войны.
Вырос Йозеф Буршик в глухом провинциальном уголке Чехии, в бедной семье строителя – специалиста по строительству фабричных труб. Отец еженедельно уезжал на заработки в Германию, а в воскресенье помогал матери вести хозяйство, собирать урожай. В семье было шестеро детей, из них только двое мальчиков. Пепик, как ласково называли его в детстве, родился последним – продолжателем рода. Родители о детях заботились, как могли.
Всю жизнь Йозеф гордился тем, что он вырос в свободной демократической республике.
Он окончил городскую школу, потом промышленное училище, подрабатывая одновременно где можно и помогая тем самым семье. Отслужил армию, поступил работать в престижную строительную фирму, которая строила противотанковые укрепления на чешско-немецкой границе.
Осенью 1938 г. был мобилизован для отпора немецкой агрессии. У чешских солдат была решимость воевать за свою родину с Гитлером, но этого не было у чехословацкого правительства. Не нашлось и решительного генерала. Армия получила приказ сдать границу, в которую было вложено столько труда и средств, без боя. Как и многие другие, пережил Буршик в это время огромное разочарование.
И вот – оккупация Чехословакии гитлеровцами. 15 марта 1939 г. по воле нацистов республика была полностью ликвидирована как суверенное государство. Оккупированные вермахтом чешские земли под названием «Протекторат Богемия и Моравия» были присоединены к Третьему рейху, а в Словакии образовано марионеточное «Словацкое государство». Кое-что досталось и союзникам захватнических планов Гитлера. Польша захватила Тешинскую Силезию, а Венгрия оккупировала южную часть Словакии и Закарпатскую Русь.
Бездельничать Буршику не дали, должен был он явиться в одну немецкую фирму в Нюрнберге. Ведь Ходский край теперь стал частью Баварии. Однажды вечером сидел в местном ресторане с земляками. Ругались, утешали друг друга, пили скверное пиво. И запели чешскую песню. Недалеко оказались эсэсовцы, потребовали прекратить пение, выкрикнули что-то о чешских собаках. Буршик подскочил к ближайшему, врезал ему пару раз по лицу. Завязалась великолепная драка, фашисты были биты, а ему с приятелем после пришлось поразмышлять, как можно быстрее скрыться из города. Уехали они ближайшим ночным поездом.
Когда до него дошли слухи, что в Польше создаются чехословацкие воинские объединения, решил присоединиться к ним. Поделился своими планами с несколькими товарищами, те поддержали его. Съездил на разведку в Моравскую Остраву проверить правдивость сведений. Когда вернулся, на перроне его ожидали парни, которые своими криками чуть было не испортили все дело.
Сведения подтвердились, и друзья выпили за успех будущего дела бутылочку наливки, которую стащил у родителей один из будущих солдат.
Был праздничный день 25 июля 1939 г. Всюду пахло пирогами. Группами нарядно одетые девчата спешили на танцульки в ближайшую гостиницу. В полночь Йозеф решился уходить один. Дорога была малоизученной, и он не хотел рисковать жизнью остальных ребят. Об этом он сообщил близкому товарищу, сказав, что пришлет сообщение, если все пройдет благополучно.
Товарищ тут же ответил, что идет с ним. Они договорились встретиться через час у костела.
Дома Йозеф объявил родителям о своем решении. «Клянусь нашими предками прославленными и вам, что нашу фамилию и свою совесть ни при каких обстоятельствах не опозорю», – поклялся он.
Отец поддержал решение сына, а мама сказала: «Верь в бога, вспоминай о нас, и тогда мы тебя поддержим». Она дала ему в дорогу свои четки.
Буршику было тогда двадцать девять лет, и он не особо переживал перед разлукой.
В дверь застучали. Мать с опаской пошла открывать, но это оказался еще один из товарищей, восемнадцатилетний Стефан Холл. Размахивая немецким парабеллумом, он умолял Йозефа взять его с собой.
За полчаса мать собрала сына в дорогу. Положила кусок копченой свинины, хлеба и несколько кусочков пирога.
Как будто три мушкетера, они спешили во тьме, чтобы успеть ночью перейти границу протектората. На минутку остановились на холме у памятника Яну Козина.[31] Будущие волонтеры помолились и дали клятву отомстить немецко-фашистским захватчикам.
Около пяти часов утра друзья дошли до бывшего королевского города Домажлице и без проблем сели на поезд. Дальше была Прага. Они снова помолились на Вацлавской площади возле памятника Святого Вацлава, покровителя чешских земель.
В поезде, по пути к Моравской Остраве, в приятных разговорах провели время с остроумными соседками. По прибытии Буршик ведет своих товарищей в небольшую кафешку, где уже коротал время во время своей первой поездки. Заказали кофе, и Йозеф, оставив своих товарищей, ушел в ночь на осмотр места перехода. Теперь он отвечал не только за себя, но и за двух своих товарищей. Осечки быть не должно.
Товарищи продолжали сидеть в кафе, медленно попивая бодрящий напиток, время от времени заказывая новую порцию. Они выпили уже десять чашек на двоих, когда к ним снова присоединился Буршик. Заказал он еще пару кружек и заставил друзей, хоть тем и не терпелось, поужинать на дорогу.
Буршик привел товарищей к самой границе, где ходили немецкие часовые. Они залегли. Теперь нужно было ждать. У каждого пистолет, к тому же вдобавок две наступательные гранаты, но лишний шум в этом деле совсем ни к чему. Земля начала постепенно остывать, но сменилось еще два караула, прежде чем Йозеф дал команду: «Видите одинокий кустарник. Бежим к нему, дальше через поляну до ложбины и скорее в лес».
Осторожно все поднялись и, сгорбившись, побежали. Один из товарищей на всем бегу шлепнулся в затон и приглушенно вскрикнул. Участок границы тотчас ожил. Послышалось гавканье и крики на немецком языке «Стой!», «Стой!». Затем сразу же стрельба из винтовок.
Беглецы добавили ходу, и это было не соревнование, а бег на жизнь. Сердце бешено колотилось у самого горла. Скоро всех троих укрыл лес. Пальба постепенно стихла.
Через некоторое время они заметили домик. На разведку пошел Буршик. Одинокая полячка, хозяйка дома успокоила его, сказав, что они находятся на польской территории. Беглецы зашли в дом, и хозяйка угостила их…кофе. Первая чашка кофе на свободной земле и… седьмая за ночь. От пережитого друзья хохочут. Долго они здесь не задержались. Хозяйка отвела их к дороге на Богумил.
Так Йозеф Буршик с двумя товарищами оказался в Польше. Все они страстно хотели бороться за освобождение своей родины в Чехословацком легионе.
После приезда туда, во время приемочной процедуры, регистрации и опроса о способе побега из Баварии, Буршик выбрал минутку и написал письмо домой. В письме он подробно описал свою дорогу и назначил место встречи. Как ни удивительно, но, несмотря на вопиющее нарушение всех конспиративных норм, письмо дошло до адресата. Через две недели Буршик обнимал своих земляков, которые прошли по описанному им маршруту.
К 15 августа в лагере сосредоточилось около 3000 чехословацких военнослужащих. Часть из них выехала вскоре во Францию, а около 1000 были перевезены в учебный лагерь Лесной близ Барановичей. Здесь намечалось создать 1-ю чехословацкую бригаду в составе пяти батальонов. Примечательно, что в составе бригады оказались ветераны-легионеры времен 1-й мировой войны.
Военная подготовка только началась, как 1 сентября 1939 г., перед самым обедом в лагерь приехал в сопровождении нескольких польских офицеров чехословацкий генерал Лев Прхола. Он был назначен польским генеральным штабом командиром бригады. На построении личного состава генерал объявил о нападении Германии и призвал чехословаков помочь своим братьям-полякам в борьбе за независимость Польши. Легионеры в ответ запели свой гимн. Агитировать воевать людей, которые бежали для этого из своей страны, не было необходимости. Скорее бы получить оружие.
4 сентября польский президент подписал закон о создании в Польше Чешского и Словацкого легиона. В этот день легионерам выдали оружие: четыре станковых и девять легких пулеметов, противогазы и полевые лопатки. Оружия, чтобы вооружить всех легионеров, у поляков не нашлось. 11 сентября пришел приказ о передислокации. О причинах его никто ничего не знал.
Война в Лесной напоминала о себе только воздушными тревогами. Эшелон с чехословаками проехал станцию Сарна, затем Ровно и в полночь без перерыва поехали в направлении Львова. На узловой станции Красной они впервые увидели следы авиационной бомбардировки. От станции Красной поезд пошел на Тернополь. Стоявшие на крышах пулеметчики впервые открыли огонь по направлявшимся снова бомбить эту станцию немецким бомбардировщикам.
По пути будущие воины проехали через столь памятную для чехов и словаков станцию Зборов.[32]
До Тернополя добраться не удалось, так как станция была забита другими транспортами. Поезд задним ходом вернулся в Великий Глубочек. Отсюда, в составе трех пулеметных расчетов (около 20 человек с тремя офицерами), десятник Буршик был направлен в Тернополь для противовоздушной обороны города. Подполковник Л. Свобода[33] при прощании сказал им: «Завидую вам, так как будете первыми, кто по-настоящему начнет воевать за республику!»
Расчет, в котором находился Буршик, оборудовал позицию на одном из зданий. Ждать долго не пришлось. К городу с разных направлений приближались восемь бомбардировщиков. Один из них расчету Буршика удалось подбить. Тогда же впервые чехословацкие воины польского легиона понесли первую потерю в войне: осколком снаряда был убит сержант Грунбаум.
Польша не смогла оказать активного сопротивления агрессии. С каждым днем становилось все более ясным, что сопротивление поляков становится безнадежным. Катастрофу польской армии усугубило вступление Красной Армии на ее территорию.
Единственным выходом в этой ситуации Буршику виделся отход к румынской границе, чтобы затем попасть во Францию и снова искать возможности сражаться с врагом.
Дискуссию об этом прервал гул летящих самолетов, на которых они заметили опознавательные знаки чехословацких ВВС. Все замахали руками, приветствуя, как они думали, своих летчиков, воевавших в Польше. Ответом, однако, был свист летящих и взрывающихся бомб. Чехословацкие летчики в составе германских люфтваффе бомбили своих. Благо бомбили плохо, погибших и раненых не оказалось.[34]
Чехословацкие легионеры в Польше продолжали крутиться вокруг Тернополя. В ночь с 19 на 20 сентября легионеры услышали характерный перестук русских пулеметов «Максим», которые начали обстреливать колонну. Один из офицеров, бывший русский легионер, быстро привязал белую рубашку на палку и начал махать над головой – стрельба прекратилась. С рассветом легионеров разоружили, отобрали все, даже саперные лопатки.
После нескольких дней похода усталые и измученные легионеры прибыли в город Каменец-Подольский, где их разместили в бывших кавалерийских казармах. Вокруг вооруженная охрана. Каждый день поодиночке вызывали на допросы. Легионеры писали заявления о своем желании отправиться во Францию, давали подписку, что не будут воевать против Советского Союза и его союзников. Каждый был сфотографирован, чтобы получить проездной документ.
С утра 17 октября чехословаков известили, чтобы они готовились в дорогу. Около полудня сели в приготовленные автомобили, но ждали отправления до трех часов. Колонна из пятидесяти автомобилей направилась в сторону польской границы. После оформления таможенных формальностей пересекли реку Збруч, проехали местечко Скала-Подольская. Скоро стало совсем темно, похолодало, кутались в одеяла. После нескольких остановок для ремонта остановившихся автомобилей прибыли в город Копычинцы. Дальше совсем стало непонятно: колонна возвратились снова к русской границе. Проехали знакомый уже Гусятин и реку. Было видно, что часто сопровождающие теряли ориентировку, но в конце концов добрались до местечка Ольховцы. Разместили интернированных легионеров в бывшем Доме культуры. Было зданию года три, но Буршика как строителя поразили недоделки. Штукатурка с потолка падала, повсюду протекало. Дом культуры стоял за деревней в поле. Перед зданием скульптура Сталина. Перед ними здесь размещалась воинская часть, но никто почему-то не догадался соорудить туалеты или отхожие ямы. Все пространство вокруг было загажено.
На свободной земле ходов
Йозеф Буршик родился на свободной и гордой земле ходов, где это племя веками боролось за свои права и традиции. Ходский край – это небольшой участок девственной природы на западной границе Чехии. Ходы никогда не были крепостными. Еще в Средние века они стерегли свою границу в горах и лесах от нападения врага, и не было у народа лучших сторожей, чем ходы. Они подчинялись напрямую чешским королям, и их особенное положение подтверждалось рядом привилегий.Вырос Йозеф Буршик в глухом провинциальном уголке Чехии, в бедной семье строителя – специалиста по строительству фабричных труб. Отец еженедельно уезжал на заработки в Германию, а в воскресенье помогал матери вести хозяйство, собирать урожай. В семье было шестеро детей, из них только двое мальчиков. Пепик, как ласково называли его в детстве, родился последним – продолжателем рода. Родители о детях заботились, как могли.
Всю жизнь Йозеф гордился тем, что он вырос в свободной демократической республике.
Он окончил городскую школу, потом промышленное училище, подрабатывая одновременно где можно и помогая тем самым семье. Отслужил армию, поступил работать в престижную строительную фирму, которая строила противотанковые укрепления на чешско-немецкой границе.
Осенью 1938 г. был мобилизован для отпора немецкой агрессии. У чешских солдат была решимость воевать за свою родину с Гитлером, но этого не было у чехословацкого правительства. Не нашлось и решительного генерала. Армия получила приказ сдать границу, в которую было вложено столько труда и средств, без боя. Как и многие другие, пережил Буршик в это время огромное разочарование.
И вот – оккупация Чехословакии гитлеровцами. 15 марта 1939 г. по воле нацистов республика была полностью ликвидирована как суверенное государство. Оккупированные вермахтом чешские земли под названием «Протекторат Богемия и Моравия» были присоединены к Третьему рейху, а в Словакии образовано марионеточное «Словацкое государство». Кое-что досталось и союзникам захватнических планов Гитлера. Польша захватила Тешинскую Силезию, а Венгрия оккупировала южную часть Словакии и Закарпатскую Русь.
Бездельничать Буршику не дали, должен был он явиться в одну немецкую фирму в Нюрнберге. Ведь Ходский край теперь стал частью Баварии. Однажды вечером сидел в местном ресторане с земляками. Ругались, утешали друг друга, пили скверное пиво. И запели чешскую песню. Недалеко оказались эсэсовцы, потребовали прекратить пение, выкрикнули что-то о чешских собаках. Буршик подскочил к ближайшему, врезал ему пару раз по лицу. Завязалась великолепная драка, фашисты были биты, а ему с приятелем после пришлось поразмышлять, как можно быстрее скрыться из города. Уехали они ближайшим ночным поездом.
Начало долгого пути
Дома атмосфера была не лучшей. Было растоптано все, за что воевали в Первую мировую войну чешские легионеры. В бессильной ярости стискивал Йозеф кулаки в карманах и искал ответа на мучивший его вопрос: что делать дальше?Когда до него дошли слухи, что в Польше создаются чехословацкие воинские объединения, решил присоединиться к ним. Поделился своими планами с несколькими товарищами, те поддержали его. Съездил на разведку в Моравскую Остраву проверить правдивость сведений. Когда вернулся, на перроне его ожидали парни, которые своими криками чуть было не испортили все дело.
Сведения подтвердились, и друзья выпили за успех будущего дела бутылочку наливки, которую стащил у родителей один из будущих солдат.
Был праздничный день 25 июля 1939 г. Всюду пахло пирогами. Группами нарядно одетые девчата спешили на танцульки в ближайшую гостиницу. В полночь Йозеф решился уходить один. Дорога была малоизученной, и он не хотел рисковать жизнью остальных ребят. Об этом он сообщил близкому товарищу, сказав, что пришлет сообщение, если все пройдет благополучно.
Товарищ тут же ответил, что идет с ним. Они договорились встретиться через час у костела.
Дома Йозеф объявил родителям о своем решении. «Клянусь нашими предками прославленными и вам, что нашу фамилию и свою совесть ни при каких обстоятельствах не опозорю», – поклялся он.
Отец поддержал решение сына, а мама сказала: «Верь в бога, вспоминай о нас, и тогда мы тебя поддержим». Она дала ему в дорогу свои четки.
Буршику было тогда двадцать девять лет, и он не особо переживал перед разлукой.
В дверь застучали. Мать с опаской пошла открывать, но это оказался еще один из товарищей, восемнадцатилетний Стефан Холл. Размахивая немецким парабеллумом, он умолял Йозефа взять его с собой.
За полчаса мать собрала сына в дорогу. Положила кусок копченой свинины, хлеба и несколько кусочков пирога.
Как будто три мушкетера, они спешили во тьме, чтобы успеть ночью перейти границу протектората. На минутку остановились на холме у памятника Яну Козина.[31] Будущие волонтеры помолились и дали клятву отомстить немецко-фашистским захватчикам.
Около пяти часов утра друзья дошли до бывшего королевского города Домажлице и без проблем сели на поезд. Дальше была Прага. Они снова помолились на Вацлавской площади возле памятника Святого Вацлава, покровителя чешских земель.
В поезде, по пути к Моравской Остраве, в приятных разговорах провели время с остроумными соседками. По прибытии Буршик ведет своих товарищей в небольшую кафешку, где уже коротал время во время своей первой поездки. Заказали кофе, и Йозеф, оставив своих товарищей, ушел в ночь на осмотр места перехода. Теперь он отвечал не только за себя, но и за двух своих товарищей. Осечки быть не должно.
Товарищи продолжали сидеть в кафе, медленно попивая бодрящий напиток, время от времени заказывая новую порцию. Они выпили уже десять чашек на двоих, когда к ним снова присоединился Буршик. Заказал он еще пару кружек и заставил друзей, хоть тем и не терпелось, поужинать на дорогу.
Буршик привел товарищей к самой границе, где ходили немецкие часовые. Они залегли. Теперь нужно было ждать. У каждого пистолет, к тому же вдобавок две наступательные гранаты, но лишний шум в этом деле совсем ни к чему. Земля начала постепенно остывать, но сменилось еще два караула, прежде чем Йозеф дал команду: «Видите одинокий кустарник. Бежим к нему, дальше через поляну до ложбины и скорее в лес».
Осторожно все поднялись и, сгорбившись, побежали. Один из товарищей на всем бегу шлепнулся в затон и приглушенно вскрикнул. Участок границы тотчас ожил. Послышалось гавканье и крики на немецком языке «Стой!», «Стой!». Затем сразу же стрельба из винтовок.
Беглецы добавили ходу, и это было не соревнование, а бег на жизнь. Сердце бешено колотилось у самого горла. Скоро всех троих укрыл лес. Пальба постепенно стихла.
Через некоторое время они заметили домик. На разведку пошел Буршик. Одинокая полячка, хозяйка дома успокоила его, сказав, что они находятся на польской территории. Беглецы зашли в дом, и хозяйка угостила их…кофе. Первая чашка кофе на свободной земле и… седьмая за ночь. От пережитого друзья хохочут. Долго они здесь не задержались. Хозяйка отвела их к дороге на Богумил.
Так Йозеф Буршик с двумя товарищами оказался в Польше. Все они страстно хотели бороться за освобождение своей родины в Чехословацком легионе.
В Польше
Неразлучная троица оказалась в бывшем военном лагере в Броновице-Мале, где сосредотачивались чехословацкие эмигранты-военнослужащие.После приезда туда, во время приемочной процедуры, регистрации и опроса о способе побега из Баварии, Буршик выбрал минутку и написал письмо домой. В письме он подробно описал свою дорогу и назначил место встречи. Как ни удивительно, но, несмотря на вопиющее нарушение всех конспиративных норм, письмо дошло до адресата. Через две недели Буршик обнимал своих земляков, которые прошли по описанному им маршруту.
К 15 августа в лагере сосредоточилось около 3000 чехословацких военнослужащих. Часть из них выехала вскоре во Францию, а около 1000 были перевезены в учебный лагерь Лесной близ Барановичей. Здесь намечалось создать 1-ю чехословацкую бригаду в составе пяти батальонов. Примечательно, что в составе бригады оказались ветераны-легионеры времен 1-й мировой войны.
Военная подготовка только началась, как 1 сентября 1939 г., перед самым обедом в лагерь приехал в сопровождении нескольких польских офицеров чехословацкий генерал Лев Прхола. Он был назначен польским генеральным штабом командиром бригады. На построении личного состава генерал объявил о нападении Германии и призвал чехословаков помочь своим братьям-полякам в борьбе за независимость Польши. Легионеры в ответ запели свой гимн. Агитировать воевать людей, которые бежали для этого из своей страны, не было необходимости. Скорее бы получить оружие.
4 сентября польский президент подписал закон о создании в Польше Чешского и Словацкого легиона. В этот день легионерам выдали оружие: четыре станковых и девять легких пулеметов, противогазы и полевые лопатки. Оружия, чтобы вооружить всех легионеров, у поляков не нашлось. 11 сентября пришел приказ о передислокации. О причинах его никто ничего не знал.
Война в Лесной напоминала о себе только воздушными тревогами. Эшелон с чехословаками проехал станцию Сарна, затем Ровно и в полночь без перерыва поехали в направлении Львова. На узловой станции Красной они впервые увидели следы авиационной бомбардировки. От станции Красной поезд пошел на Тернополь. Стоявшие на крышах пулеметчики впервые открыли огонь по направлявшимся снова бомбить эту станцию немецким бомбардировщикам.
По пути будущие воины проехали через столь памятную для чехов и словаков станцию Зборов.[32]
До Тернополя добраться не удалось, так как станция была забита другими транспортами. Поезд задним ходом вернулся в Великий Глубочек. Отсюда, в составе трех пулеметных расчетов (около 20 человек с тремя офицерами), десятник Буршик был направлен в Тернополь для противовоздушной обороны города. Подполковник Л. Свобода[33] при прощании сказал им: «Завидую вам, так как будете первыми, кто по-настоящему начнет воевать за республику!»
Расчет, в котором находился Буршик, оборудовал позицию на одном из зданий. Ждать долго не пришлось. К городу с разных направлений приближались восемь бомбардировщиков. Один из них расчету Буршика удалось подбить. Тогда же впервые чехословацкие воины польского легиона понесли первую потерю в войне: осколком снаряда был убит сержант Грунбаум.
Польша не смогла оказать активного сопротивления агрессии. С каждым днем становилось все более ясным, что сопротивление поляков становится безнадежным. Катастрофу польской армии усугубило вступление Красной Армии на ее территорию.
Единственным выходом в этой ситуации Буршику виделся отход к румынской границе, чтобы затем попасть во Францию и снова искать возможности сражаться с врагом.
Дискуссию об этом прервал гул летящих самолетов, на которых они заметили опознавательные знаки чехословацких ВВС. Все замахали руками, приветствуя, как они думали, своих летчиков, воевавших в Польше. Ответом, однако, был свист летящих и взрывающихся бомб. Чехословацкие летчики в составе германских люфтваффе бомбили своих. Благо бомбили плохо, погибших и раненых не оказалось.[34]
Чехословацкие легионеры в Польше продолжали крутиться вокруг Тернополя. В ночь с 19 на 20 сентября легионеры услышали характерный перестук русских пулеметов «Максим», которые начали обстреливать колонну. Один из офицеров, бывший русский легионер, быстро привязал белую рубашку на палку и начал махать над головой – стрельба прекратилась. С рассветом легионеров разоружили, отобрали все, даже саперные лопатки.
Впечатление о СССР
Между Гусятином польским и Гусятином русским колонна бывших легионеров под охраной русских штыков перешла границу. С интересом рассматривал Буршик неизвестную ему страну. Бросалась в глаза бедность одежды, ветхость домов.После нескольких дней похода усталые и измученные легионеры прибыли в город Каменец-Подольский, где их разместили в бывших кавалерийских казармах. Вокруг вооруженная охрана. Каждый день поодиночке вызывали на допросы. Легионеры писали заявления о своем желании отправиться во Францию, давали подписку, что не будут воевать против Советского Союза и его союзников. Каждый был сфотографирован, чтобы получить проездной документ.
С утра 17 октября чехословаков известили, чтобы они готовились в дорогу. Около полудня сели в приготовленные автомобили, но ждали отправления до трех часов. Колонна из пятидесяти автомобилей направилась в сторону польской границы. После оформления таможенных формальностей пересекли реку Збруч, проехали местечко Скала-Подольская. Скоро стало совсем темно, похолодало, кутались в одеяла. После нескольких остановок для ремонта остановившихся автомобилей прибыли в город Копычинцы. Дальше совсем стало непонятно: колонна возвратились снова к русской границе. Проехали знакомый уже Гусятин и реку. Было видно, что часто сопровождающие теряли ориентировку, но в конце концов добрались до местечка Ольховцы. Разместили интернированных легионеров в бывшем Доме культуры. Было зданию года три, но Буршика как строителя поразили недоделки. Штукатурка с потолка падала, повсюду протекало. Дом культуры стоял за деревней в поле. Перед зданием скульптура Сталина. Перед ними здесь размещалась воинская часть, но никто почему-то не догадался соорудить туалеты или отхожие ямы. Все пространство вокруг было загажено.