Владимир Пекальчук. Долина смертных теней

Владимир Пекальчук
Долина смертных теней

Пролог
Путь волка

   Ольга сделала предостерегающий жест: еще одна растяжка. Грамотно установлена, ничего не скажешь. Тонкая проволока, привязанная к поржавевшим перилам над самой ступенькой, уходит вдоль пола за угол лестничной площадки. Зацепишь и не заметишь, особенно если внимание приковано к следующему лестничному пролету. В этом случае громкое «ба-бах» за спиной услышать уже не получится.
   – Кусачки, – шепнула негромко и протянула руку назад.
   Стас молча вложил в раскрытую ладонь инструмент. Щелчок – и растяжка обезврежена. Ольга выждала десять секунд, не торопясь выглядывать из-за угла. Мало ли, растяжка и с фокусом может быть. За свои двадцать четыре года девушка и не такое видала. Или, точнее, за последние семь лет.
   Ничего не произошло. Она молча махнула рукой – двигаемся – и тенью скользнула за угол. Стас и Вадик, сжимая оружие, двигались следом.
   «Слишком громко шуршат подошвами ботинок», – с легкой досадой вздохнула Ольга. Столько времени убила на то, чтобы научить свою малочисленную стаю двигаться бесшумно… и все впустую. Уроки хорошо усваивал только Никита. Но, к сожалению, избирательно, он нарушил главнейшее правило, и потому вот уже два месяца Ольга, Стас и Вадик продолжают свой путь втроем.
   – Рысь, скоро стемнеет, – напомнил Стас, – хозяин, по идее, должен вернуться скоро.
   – Ему же хуже, – коротко отрезала девушка.
   Она действительно оправдывала свое прозвище. Невысокая, хрупкая на первый взгляд, Ольга могла без устали идти пару суток, долго и упорно сидеть в засаде или выслеживать добычу и нападать молниеносно, не оставляя противнику шанса на сопротивление. Прирожденный лидер, она вот уже полгода вела свою стаю и никого не потеряла. Никита не в счет: его сгубила самоуверенность и наглость.
   Вот и дверь. Интуиция охотящегося хищника подсказала – это именно та, за которой неизвестный бродяга устроил свое логово. Да и если подумать – все очень понятно и логично. Единственная дверь, обитая нержавеющим металлом и оттого не сгнившая, как остальные. Вполне резонно остановиться как раз в этой квартире.
   Дверь оказалась не заперта – да и как бы здешний обитатель мог ее закрыть, если ключ от замка был утерян полсотни лет назад – и отворилась с едва слышным скрипом. Видимо, петли смазаны. Умно. А вот заклеивать окна – это уже не совсем умно, точнее, совсем не умно.
   Держа пистолет двумя руками, низко пригнувшись, Ольга проникла в прихожую, готовая в любой момент выстрелить на звук и рвануться в сторону, открывая сектор обстрела для автоматов парней. Но напрасно – хозяина дома нет.
   – Вадим, к лестнице, – коротко скомандовала Рысь, и тот послушно занял позицию за углом.
   Послышался звук, с которым нож режет веревку: граната из разряженной растяжки перекочевала в подсумок Вадима.
   Ольга осмотрелась. Чисто, уютно, относительно тепло. Хорошее жилье, настолько хорошее, что ей самой захотелось пожить тут. Конечно, когда вернется хозяин, его можно будет либо прогнать, либо попросту грохнуть, но… Именно уют делал это жилище опасным. Заклеенные пленкой оконные проемы на фоне зияющих глазниц соседних окон слишком сильно привлекают внимание, а труба самодельного камина, выглядывающая с балкона, – еще более верный указатель. Дым посреди мертвого города, во время бесконечной зимы – сильней демаскирующего фактора не придумать.
   – Смотри, – позвал, не скрывая радости, Стас.
   Девушка одобрительно кивнула, глядя на небольшую горку из запечатанных банок тушенки. Рядом стояло еще столько же жестяных банок со сгущенкой, и Ольге стоило большого труда сохранить невозмутимое выражение лица: в душе она ликовала, словно ребенок. Что ж, как говорится, нет худа без добра: стужа ядерной зимы, поставившая человечество на грань вымирания, не только спасла остатки оного от алчущих, но и сохранила среди руин мертвых городов немало таких вот сокровищ для тех, кто был готов поставить на кон свою жизнь. Тем не менее этих почти в прямом смысле слова золотых залежей становилось все меньше, а волкарей, жаждущих пообедать смельчаками-сталкерами, – все больше, и спустя долгие десятилетия с наступления апокалиптических времен банка сгущенки стала настоящей редкостью. Только богатые могут позволить себе такую роскошь, да и то по праздникам.
   Новые стволы, одежда, патроны, возможно, даже прибор ночного видения – все это можно будет выменять за драгоценные банки. Хотя… Черта с два. Богачи обойдутся. Рысь вовсе не собиралась отдавать такое лакомство. Стас и Вадим получат по паре банок и пусть сами решат, что с ними делать. Свою собственную долю она съест без помощников. Оставалось лишь молиться, чтобы внутри поблекших, тронутых ржавчиной банок сохранилась густая коричневая масса, которая так ценится гурманами. Если учесть, что банки находились в каком-нибудь подвальном хранилище, где круглый год температура в глубоком минусе, то шансы получить годную сгущенку, а не труху очень хороши.
   – Грузи, – коротко скомандовала Ольга, – я гляну дальше.
   В другой комнате она отыскала спальный мешок, несколько пачек галет, замерзшую воду в пластиковых бутылках, накрытый тарелкой недоеденный обед из вареной картошки с тушенкой и потертую куртку. В углу – несколько кило мороженой картошки и запас топлива у самодельного камина.
   Рысь молча рассовала галеты по карманам. Все остальное особой ценности не представляет – куртка не ахти, а картошка просто не стоит внимания. Выходя из комнаты, она задела ногой полиэтиленовый пакет с окровавленными бинтами и упаковками перевязочного материала.
   – Кретин, – процедила Ольга сквозь зубы.
   Если тот, кого она со своей маленькой стаей ограбила, ранен, ему точно не стоило на ночь глядя высовывать нос из убежища. Печально известные своим нюхом на кровь волкари – не те противники, с которыми стоит иметь дело раненому человеку.
   Конечно, сидя дома, он непременно имел бы дело с Рысью и ее командой, но при должном благоразумии остался бы в живых. А вот с псами-переростками договориться нельзя. Сама Ольга по пути сюда видела на снегу следы этих тварей – не менее трех крупных особей сейчас ошиваются в ближайших кварталах. А возможно, уже и пируют над трупом.
   – А я еще и спирт нашел, – похвастался Стас, увидев возвращающуюся Рысь, и показал запечатанную бутылку водки.
   Такая же старая, как и сгущенка, водка из доапокалиптических времен ценилась очень высоко.
   – Оставь бутылку тут. И две банки тушенки, – коротко распорядилась та.
   – С какого это…
   Ольга лишь приподняла бровь в наигранном удивлении. Парень молча отодвинул две банки в сторону и принялся паковать в рюкзаки остальное добро.
   – Что там? – спросила Ольга у Вадима.
   Тот покачал головой: ничего и никого.
   Скорее всего, ее благородный порыв пропадет впустую: хозяина уже почти наверняка нет в живых. Иллюзий относительно шансов одиночки, даже вооруженного, против хотя бы троих волкарей Рысь давно не питала. А рана, распространяющая запах крови, – своего рода маяк, который безошибочно приведет хищников к их жертве. Ну да ладно, что сделано, то сделано. Лидер не должен часто менять свои решения.
   Она подождала, пока парни навьючились потяжелевшими от богатой добычи рюкзаками, спрятала пистолет в кобуру и передвинула автомат со спины на бок. Шансы встретить хищников еще более опасных, чем сама Ольга и ее двуногие волки, достаточно велики, а маневренность будет не ахти. Хотя и волкари вряд ли нападут на троих хорошо вооруженных людей – многие из них очень хорошо знают, что автоматическое оружие – это больно.
   – Двинулись, – махнула рукой девушка и стала спускаться по ступенькам.
   На улице их встретил легкий снежок – большая редкость в последнее время. Если снегопад продержится хотя бы полночи, следы будут надежно заметены. Ольга подняла воротник полушубка.
   – Было бы неплохо тут пожить, – вздохнул Вадим, – камин, тепло…
   – Вернемся в какой-нибудь поселок – поживем в тепле, – отозвалась девушка.
   – Слушай, Рысь, все-таки зачем ты оставила спирт и мясо? – спросил Стас.
   – Тебе жалко, что ли? Это, видимо, сталкер, и он ранен. Без еды бедолага просто загнется. Если выживет – может, еще раз найдет такой хабар.
   – А водка?
   – Чем кончился прошлый раз, когда мы достали водку, помнишь? – ответила Ольга вопросом на вопрос, и Стас заткнулся.
   Конечно, все они хорошо помнили чем. Перерезанным горлом Никиты. Самоуверенность, подстегнутая выпитой тайком водкой, заставила парня нарушить самое главное табу стаи – волчица сама выбирает своего волка. С тех пор и Стас, и Вадим окончательно поняли, что их удел – состязаться за благосклонность Ольги и тайком раздевать ее глазами. За какую-либо иную вольность их будет ожидать участь Никиты. В том, что рука Рыси не дрогнет, перерезая горло любому из них, парни больше не сомневались.
   Чего не знал ни один, ни другой – что все их усилия, иногда переходящие в откровенный выпендреж с риском для шкуры, обречены пропасть втуне. Весьма посредственные как бойцы, с более чем скромными умственными способностями, Вадим и Стас без Ольги ничего из себя не представляли. И в качестве равноправного партнера и спутника никто из них Рысь не устраивал.
   Девушка, впрочем, уже успела привыкнуть к своим ведомым и с сожалением думала, что рано или поздно с ними придется расстаться. Пусть и недалекие, но преданные, эти два парня – единственные люди на всем белом свете, к которым Ольга рискнула бы повернуться спиной.
   Где-то вдалеке раздался раскатистый лай волкаря.
   «Надеюсь, тебе повезет, если ты еще жив», – мысленно обратилась Рысь к неизвестному сталкеру и выбросила его из головы: сейчас куда важней подумать о том, как довести свою группу до собственного убежища.

Глава 1
Рейд

   – Стикс, левее, не кучкуемся.
   – Понял.
   Макс краем глаза отметил, как боец обогнул сугроб с другой стороны и занял свое место в строю.
   – Градусов десять, – выдохнул облако пара замыкающий Ворон.
   – Угу. Терпимо, будет хуже, когда совсем стемнеет.
   Макс еще раз оглянулся, хотя и так знал, где находятся все члены его маленькой команды. Ворон, Стикс и Серый оказались именно там, где он и ожидал их увидеть.
   Они молча вспахивали ногами неглубокий, по щиколотку, снег с жесткой коркой. Светлое пятно солнца, скрытого свинцовыми тучами, медленно опускалось за горизонт. У Макса под ногой жалобно скрипнул металл: должно быть, он наступил на крышу оставленного тут автомобиля. Девяносто лет мороза и снегопадов – и ни единой оттепели. Ничего удивительного, что сейчас он шагает в добрых полутора метрах над землей, по слежавшемуся до плотности асфальта снегу. Когда-то его предки ходили по глубокому снегу на лыжах, но теперь лыжи просто не нужны. Вода оседает в виде снега навечно, не возвращаясь в атмосферу. С каждым годом снегопад – все более редкое явление, а снежный покров под ногами слеживается все сильнее. И только на самом верху этого слоя – мягкий, скрипучий, относительно недавно выпавший снег.
   – Не стоило на ночь глядя соваться в рейд, – негромко сказал Стикс, – да еще с такой третьесортной солянкой.
   Ворон с сарказмом хмыкнул, словно подписываясь под нелестной характеристикой, которую товарищ дал остальным участникам операции. Макс равнодушно пожал плечами в ответ:
   – А что тебя удивляет? Можно подумать, нас в первый раз нанимают для бездарного, наспех организованного дела. Тут хотя бы своих послали три десятка – значит, не заведомый убой.
   – Оно и хреново, – вставил молчавший от самого поселения Серый. – Были бы только профи – было бы куда лучше. От этих подземных крыс наверху толку мало. Глядите, как в кучу сбились, недоумки. Одна граната из подствольника – полтора десятка трупов будет.
   – Меньше, – не согласился Макс.
   – Убитых штук пять. Остальные будут ранены и все равно сдохнут. Никто не потащит их на своем горбу ночью пятнадцать километров. Даже свои.
   – Не «даже свои», а «тем более свои», – с презрением в голосе поправил Стикс. – Мне кажется, что в этот рейд отправили самых никчемных… кого не жалко.
   Лидер группы бросил взгляд направо, на группу Вепря. Хорошо идут, бодро и в правильном порядке. При случае надо будет держаться ближе к ним. На местных бойцов, жителей нанявшего их поселка, рассчитывать и правда нечего. Тридцать тел, а реальный боевой опыт в чистом поле, вдалеке от родных укреплений, хорошо если у десяти есть. В конце концов, желание вернуть похищенное добро Макс понимал, равно как и нежелание посылать в рейд самых лучших, боеспособных мужчин, оставляя поселок незащищенным. Оттого и были наняты он со своей командой, бригады Вепря и Сатаны. Но посылать самых необстрелянных бойцов было со стороны председателя все равно неразумно… или, наоборот, очень умно, если Стикс прав. Ладно, черт с ним, с председателем.
   Ему, Максу, как и его товарищам, не впервой лезть неизвестно куда, неизвестно зачем. Он знал, что торговый караван, который вез что-то очень ценное, был разграблен у города, лежащего в руинах недалеко от старого танкового завода. Сам завод, впечатляющее и некогда секретное подземное сооружение, находился в очень удобном месте на пересечении нескольких торговых путей, и обосновавшаяся в нем община просто процветала, почти ничего не производя, за исключением грибов и мяса для собственных нужд. Потому как за возможность переждать непогоду и отдохнуть в полной безопасности и комфорте подземной крепости караванщики неплохо платили – товарами, оружием, патронами и продовольствием. Кроме того, торговля в поселке тоже шла полным ходом. Как результат, все необходимое для жизни попадало в подземный городок извне само, без необходимости искать и добывать. В итоге община поселка имела хорошо поставленную службу безопасности и надежные укрепления, но их бойцы ничего не представляли из себя по ту сторону бойниц и ни уха ни рыла не смыслили в рукопашном бое. Впрочем, неспособность проводить операции вне своих владений легко компенсировалась средствами, на которые нанимались профессиональные солдаты удачи.
   А вот ближайшие руины когда-то стотысячного города давно стали прибежищем нескольких бандитских групп, промышлявших грабежами караванов. Однако жители Завода, как они сами называли свое поселение, провести зачистку руин своими силами были не в состоянии. По правде говоря, там требовались хотя бы роты три профессиональных бойцов, а не отдельные малочисленные группы вроде бригад Сатаны или Вепря.
   – Сатана вызывает Лидела, – раздалось в наушниках Макса, – визу хутол у холма. Явно населен.
   – Это они, паскуды, – прохрипел командир заводских бойцов и руководитель операции. – Начинаем окружать.
   – Хе-хе, во смешно говорит китаеза, – сказал кто-то незнакомый Максу.
   – Не засорять эфир, Три Несчастья на твою голову! – рявкнул лидер.
   Макс повернулся к товарищам:
   – Кажется, мы у цели.
   Все четверо опустили на глаза приборы ночного видения и щелкнули тумблерами закрепленных на поясе под пуховиками аккумуляторов.
   Наступающая ночь разом посветлела и приобрела зеленоватый оттенок. Теперь можно было разглядеть не только группы Вепря и заводских, но и идущих в авангарде сатанистов, как в шутку окрестили группу Сатаны.
   Сорок пять человек обогнули холм с двух сторон и начали сужать полукольцо вокруг трех бревенчатых одноэтажных домов.
   Одно строение выглядело обветшалым, возможно, в нем хранились припасы. В двух других тускло светились окна.
   – Внимание, пловелка на мины, – сообщил по рации Сатана.
   Минут пять люди неподвижно лежали в снегу, пока сатанисты нащупывали безопасный маршрут миноискателем. Затем пришло сообщение, что мин не обнаружено.
   Кольцо сужалось, и в этот момент с вершины холма, находившейся метрах в двухстах и на двадцать метров выше крыш домов, ударил пулемет.
   В наушниках мгновенно начался полный бедлам. Оснащенные рациями, но непривычные к обстрелу и дисциплине заводские жители вопили и матерились, кто-то уже булькал кровью.
   По холму открыли ураганный огонь из автоматов и подствольных гранатометов, но без особого эффекта: гранаты либо перелетали плохо различимое в сумерках пулеметное гнездо, либо взрывались ниже по склону. В ответ с холма тоже застрочили автоматы – скупо и расчетливо.
   – Вепрь – Шрайку! Надо что-то сделать с долбаным пулеметом… – Голос Вепря перекрыл хаос в эфире. – Я потерял одного. Попытайся обойти слева по склону!
   – Только смотли, в кого стлеляесь. – Лидер сатанистов сразу определился по своему акценту. – Мы поднимаемся плавее!
   – Мы, я так понимаю, сами по себе, – хмыкнул позади Ворон. – Этот сброд уже в панике и потерял человек шесть.
   – Вепрь и Сатана с нами. А местные – да, никуда не годятся. Обходим слева по склону. Вперед, ползком!
   – Ага, есть, – ответил Серый за троих, и четверка начала по-пластунски продвигаться к склону.
   Ситуация не столь уж и безнадежна. Грабители, вероятно, обнаружили карательную экспедицию заранее и подготовили теплый прием, но приборов ночного видения у них нет. В противном случае пулеметчик уже угробил бы куда больше нападающих.
   – Макс, – шепнул Стикс, – ты заметил, что из домов никто не стреляет? На крышах было бы удобно залечь и обороняться.
   – Да, там наверняка женщины и, возможно, дети. Давай сюда, за валун!
   В этот момент кто-то, либо из заводских, либо из группы Вепря, очень метко уложил гранату в пулеметное гнездо или совсем близко от него, потому что кинжальный огонь прекратился. Почти одновременно с этим еще один взрыв взметнул ввысь снег и ошметки человеческого тела прямо посреди порядков бойцов Завода, и голос их лидера, пытавшегося отдавать приказы, затих на полуслове.
   Макс рванулся вверх, перебегая от одного валуна к другому. Силуэт в меховой куртке и матерчатом шлеме-маске с прорезями для глаз вырисовался прямо перед ним, и наемник рефлекторно надавил на спуск. Его «Абакан» с хлопком выплюнул две пули, и бандит молча завалился на спину. Почти одновременно такие же хлопки послышались чуть сзади, и второе тело упало в снег рядом с первым – Стикс оказался на высоте, как обычно.
   Никто не заметил фланговую атаку четверых наемников, и Макс подумал, что глушители, обошедшиеся ему в свое время довольно дорого, неплохо себя окупают. Их автоматы издавали шума меньше, чем мелкокалиберное оружие, и эти хлопки просто терялись в гулком стуке десятков «калашей» и раскатистом лае пулемета.
   Он бросил короткий взгляд направо вниз. Отсюда атакующие видны как на ладони. В этот момент пулемет заработал снова, сея внизу панику и смерть. Вепрь попытался взять командование на себя, но ему подчинились только его же бойцы. Беспорядочно палящие и отползающие назад заводчане, потеряв половину состава, превратились в превосходные мишени для пулеметчика, который бил короткими очередями, ориентируясь по вспышкам.
   Еще несколько минут, и не станет ни бойцов нанимателя, ни группы Вепря. Черт!
   Переползая от камня к камню, от валуна к валуну, четверка наемников поднималась все выше, бесшумно уничтожая ничего не подозревавших врагов короткими очередями. Грохот пулемета не давал никакого шанса услышать хлопки автоматов с глушителями.
   Чуть выше и правее по склону Макс заметил затылок автоматчика, самозабвенно поливающего свинцом людей внизу. Палец в тонкой перчатке передвинул флажок переводчика огня на одиночные – ни к чему тратить два патрона там, где с головой хватит и одного. Тихий хлопок, слившийся со звуком пули, пробивающей череп, – и автоматчик вывалился из поля зрения, оставив на камне, за которым прятался, часть своих мозгов.
   Со своего места Макс видел валун, часть укрепления из мешков с песком, выглядывающих с одной стороны камня, и изрыгающий пламя и свинец ствол пулемета «Печенег» – с другой. Чуть поодаль лежало растерзанное взрывом тело первого пулеметчика. И сам стрелок, и пулемет находились за камнем, до которого всего метров десять открытого пространства. Есть ли в гнезде еще кто-то, кроме стрелка, угадать невозможно. Наемник дал команду жестом, поднялся с живота и, согнувшись в три погибели, рванул вперед, молясь, чтобы не поймать шальную пулю от своих же.
   Он обогнул валун и оказался в трех метрах от пулеметчика, сбоку и чуть сзади. Стрелок не видел и не слышал подкрадывающуюся сзади смерть. Уже изготовившись дать короткую очередь от бедра, Макс внезапно понял, что перед ним либо подросток, либо женщина. Он изменил свое намерение и стремительно бросился вперед.
   Пулеметчик каким-то шестым чувством учуял Макса, обернулся и попытался достать висящий на боку автомат, но не успел. Наемник нанес прямой удар прикладом в живот, сбил противника плечом и навалился сверху, отпустив свой автомат и схватив стрелка за правую руку и за горло. Тот попытался левой рукой выдавить Максу глаз, но в итоге оказался схвачен за обе руки и прижат к земле еще сильнее. Попытка освободить руки от захвата, поворачивая их в стороны больших пальцев наемника, не удалась – силы оказались слишком уж неравны, и Макс окончательно убедился – женщина.
   – Не дергайся, – прохрипел он, – если жить хочешь.
   Через ПНВ он видел щель в меховой маске и широко открытые глаза под нею. «Жаль, прибор ночного видения монохромный, цвет не разобрать», – мелькнула дурацкая мысль.
   – Что у тебя? – негромко спросил сзади Стикс.
   Вся группа уже находилась позади своего лидера.
   – Выведем на свет – посмотрим, – ухмыльнулся Макс и произнес в рацию: – Сатана, как слышишь? Мы на вершине, пулемет под контролем!
   – Я визу, – спокойно сказал тот, появившись из-за валуна с другой стороны, – и, похозе, ты контлолилуесь не только пулемет. С насей столоны плотивника больсе нет.
   За спиной невысокого человечка маячили его бойцы.
   – Скажи своим, чтобы не стреляли по домам, – внезапно выпалила пленница, – там нет вооруженных людей, только женщины и дети! Ну же, скажи им!!
   – Вепрь, как слышно? Сопротивление подавлено.
   – Я уже заметил, – хрипло отозвался тот, – по нам больше не стреляют.
   – Вепрь, в домах женщины и дети, противника там нет. Как понял?
   Тот на миг задумался:
   – Понял. Откуда информация?
   – От пленника.
   – Понятно. Спускайтесь, осматривать тогда вместе будем. А то заводские могут начать пальбу, не разбираясь, просто от злости – у них куча убитых.
   Макс передал пленницу Ворону и Серому и кивнул Сатане, отзывая его в сторонку.
   – Не в службу, а в дружбу, не говори никому, что это она стреляла. Ее просто грохнут.
   – Это твое дело, – флегматично пожал плечами китаец, – и твой тлофей.
   – С меня причитается, – ухмыльнулся наемник коллеге.
   Минутой позже он уже спускался вниз по левому склону. Позади Серый вел пленницу, за ним шли Стикс и Ворон. Сатана со своими людьми остался у пулемета, собирая оружие, патроны и обыскивая трупы. После короткого разговора по рации с Вепрем тот отправил уцелевших заводчан помогать раненым, и потому, когда наемники ворвались в дома, Макс незаметно для местных ввел следом и свою добычу.
   В прихожей он стащил с нее меховую шапку-маску и убедился, что действительность превзошла его самые смелые ожидания. Молодая, лет двадцати пяти, женщина с каштановыми волосами, карими глазами, гладкой кожей и приятными чертами лица. Стикс за спиной лидера восхищенно присвистнул.
   – Как тебя зовут?
   Та гневно сверкнула глазами, но сдержалась, понимая, что ситуация сложилась не слишком благоприятно.
   – Кира, – мрачно представилась она.
   – Красивое имя. А я Макс. Значит, слушай внимательно, Кира. Когда началась стрельба, ты выскочила из дома, спряталась на пригорке, и там я тебя нашел. Это твоя версия. Ты порешила человек восемь, если не больше, и если местные об этом узнают – тебе каюк. Поняла?
   – Ты наемник? – догадалась девушка.
   – Именно.
   В подвале одного из домов сидели шесть женщин и трое детей. Женщины, как выяснилось потом, были похищены бандой значительно ранее – самая первая два года назад. Все более чем симпатичные, в чем, в общем-то, ничего удивительного – кто станет похищать некрасивую женщину?
   Они были крайне напуганы и в слезах, хоть и совершенно напрасно. Скорее всего, станут новыми жительницами селения в недрах танкового завода, и за день завтрашний им нечего будет беспокоиться. В любом обществе молодым женщинам всегда рады – как все общество в целом, так и их будущие мужья. В условиях нехватки представительниц прекрасного пола и жесткой конкуренции среди мужчин даже приданое в виде необходимости растить чужого ребенка – весьма умеренная цена за красивую жену.
   Макс подтолкнул Киру в угол, где сбились в кучу плачущие женщины и дети. Ему было немного жаль их – возможно, некоторые из них любили своих похитителей, а детишки попросту остались без отцов, хоть и не понимали этого. Увы и ах, но мир вечной стужи – жестокий мир.
   Четырехлетняя девочка с криком: «Мама!» – бросилась к Кире, и та, расстегнув полушубок, села на скамейку, посадила дочь на колени и прижала к груди.
   Макс чуть ухмыльнулся. Сильные женщины, способные держать в руках оружие, были его слабостью. Эта бестия как раз из таких – красивая и чертовски опасная в любой иной ситуации. Но даже сильная женщина с ребенком становится уязвимой. По сути, Кира целиком и полностью находится теперь в его власти, хоть, возможно, еще не осознает этого факта.