Страница:
– Вот бедолага наш Берестага, – хохмил Цыбулька.
Мысли в раскалывающейся от новой волны мигрени голове затравленно метались в поисках выхода. Но он никак не находился.
Глава 4. Жертва однорукого бандита
Глава 5. Скелеты в шкафу
Мысли в раскалывающейся от новой волны мигрени голове затравленно метались в поисках выхода. Но он никак не находился.
Глава 4. Жертва однорукого бандита
Вернувшись вечером домой, Артем Берестага первым делом подсел к ноутбуку. Закладки. «Индульгенция». Таким словом «специалист по запудриванию мозгов» обозвал форум сайта психологической помощи, где он каждый раз после очередного заказа «отмывал» грехи. И люди, которым уже удалось «разогнать своих тараканов» благодаря его помощи, рекомендовали «психолога от бога» с ником Sirius своим знакомым.
В последний раз он пообщался с какой-то девочкой. Она сказала, что ей одиннадцать лет, но некоторые ее мысли выглядели очень взрослыми. Она не решилась начать разговор о своей проблеме, хотя Артему было очевидно, что помощь ей нужна. Он пробежал глазами реплику последнего диалога, зацепившего его:
Neona:
– В жизни за все нужно платить, бесплатных пирожных не бывает:(.
Грустная мордочка смайлика, который она прикрепила в конце фразы, лишний раз убедила Берестагу в мысли, что с ней что-то не так. На этот раз Неоны в сети не было. Но почему-то именно с ней хотелось поговорить.
Захлопнув ноутбук, Берестага вернулся мыслями к произошедшим за день событиям. Конечно, придется наверстывать репутационные потери в глазах команды. Это пустяки. Но Ромашка. Ее появление не просто деморализовало всегда готового к бою «специалиста по скользким вопросам» – она разрушила наивное предположение Берестаги о том, что он растворил прошлое в своем новом образе жизни. А он не только не забыл ее, но теперь, кажется, опять не может не думать о ней постоянно. И это после того, как он попользовался ее подругой, в очередной раз убедив свою безнадежную любовь в правильности сделанных десять лет назад выводов.
Конечно, теперь он сильно изменился. Он стал мужественнее и сильнее. Мастер, вольный художник, пишущий уверенной кистью на тонких струнках человеческих слабостей. Но Ромашка всегда была неподвластна подобным методам. Мир вокруг нее мог быть только чистым, правильным, совершенным. И она всей своей броней вставала на защиту собственных, иногда наивных, ценностей. Артем не знал, что он должен делать, осознавая лишь отчетливо, что Катя ему очень нужна.
А сегодня был коллапс. В таком ступоре он оказался впервые. И это было бы понятно, произойди такое лет десять назад. Но теперь… Спасение явилось самым неожиданным образом, дав ему отсрочку для принятия нужных решений.
– Простите, милая юная леди, это не вашу «ауди» эвакуируют за углом? – неожиданно прозвучавший голос оказался очень и очень знакомым. Седой! – так Берестага называл про себя своего старого учителя. Одно его появление с совершенно элементарной идеей сходу разрешило ситуацию. Ева вынуждена была отложить расправу. Она бросилась к своей машине, на ходу обещая вернуться.
Ромашка. Седой. Как будто все призраки прошлого разом решили вернуться в его жизнь.
– Георгий Натанович! Как вы здесь?.. – начал приходить в себя Артем.
– Да вот вернулся и, кажется, вовремя.
Возвращение Седого из-за границы, где он провел несколько лет, было приятной неожиданностью. Натаныч научил его всему, дал силу, которая и определила успех всей жизни Артема. И за это мог рассчитывать на пожизненную благодарность ученика. Седой никогда не отказывал Артему в помощи. И, похоже, именно сейчас эта помощь ему понадобится.
А еще несколько дней назад жизнь фонтанировала настоящими свершениями и будущими проектами. Заказов стало так много, что Берестага начал задумываться о помощниках. Первым он приглядел Цыбульку.
Случилось это днем на Казанском вокзале, где «специалист по организации событий» под маской корреспондента «Московского комсомольца» изучал порядок работы линейного отдела милиции.
Событие началось с шумного цыганского гвалта. Ухохатывающиеся стражи порядка привели в отделение целый цыганский табор, во главе которого шествовала мамонтоподобная торговка.
– Что вы ржете? – возмущалась солидная дама в цветастых юбках. – Он кинул меня! – показала она звенящей от золота рукой на застенчивого студента – очкарика. Несмотря на то, что тот был приличного роста и не менее солидной комплекции, его несуразный наряд, очки и походка выдавали с головой типичного русского интеллигента.
Весь линейный отдел собрался на шоу. Берестага, естественно, тоже не мог пропустить такое зрелище. Из рассказа цыганки начала прорисовываться картина.
В ожидании подходящих поездов габаритная торговка разгуливала по перрону, толкая с рук дубленку. И тут из людской толчеи нарисовался перед ней этакий занюханный ботаноид в очечках, стареньком коротеньком пальтишке. Взгляд из-под очков добрый, наивный.
– Простите, можно посмотреть? – робко спрашивает.
– Бери, дарагой, совсем дешево отдам.
Бояться ей нечего, вокруг все свои. Да и что может сделать этот лохозавр? А тот куртку смотрит, щупает – весь в сомнениях, как будто решиться не может. На глазах зреет. Цыганка в людях разбирается, добавить чуть-чуть надо.
– Маладой, красивый, бери. Дубленка тибе очень харашо будет! Памерь, обещаю, как вылитая на тибя сядет!
– А сколько стоит? – все так же робко спрашивает студент.
– Тибе, дарагой, почти задаром, за пять тыщ отдам.
– За пять тысяч?! – удивляется очкарик. – Ох, как… у меня ж таких денег – то, может, и нету. Простите, минуточку.
Он из кармана деньги достает, прямо в толпе пересчитывает.
– Слава богу, мама аж десятью тысячами снабдила.
Слониха в экстазе: лошара перед ней по первому классу! Такой один на миллион попадается. Сам напрашивается.
Пересчитав деньги, мечта лохотронщика кладет их в карман пальто.
– А можно померить?
Он снимает пальто с деньгами, положить некуда.
– Подержите, пожалуйста. А зеркала нету?
– Какой зеркало? Тут паезда одни, пасматри в окно.
Пока покупатель искал свое отражение в стеклах поезда, цыганка с пальто и растворилась в толпе. А чтобы старое пальтишко, как улику, не таскать за собой, сразу полезла в карман. А не тут-то было! В пальто не то, что денег, там и карманов нет – срезаны. Видимо, через эту дырку очкарик и просунул деньги в карман брюк.
Вот и расклад в итоге: ботан в новой дубленке и при деньгах, а ушлая цыганка со старым дырявым украденным пальто без денег и дубленки.
Торговка завопила, давай милицию звать. Линейщики подобрались быстро. Ничем помочь, естественно, не могли. Но стражам порядка повезло. Бдительные цыгане сами поймали ловкача и привели в милицию.
Свою версию студент изложил коротко и внятно:
– Я попросил у нее дубленку для примерки. И, пока одевал, эта дама сбежала с моим пальто и десятью тысячами рублей. Пальто оцениваю в полторы тысячи.
Цыганка от такой наглости аж крякнула. Ей бы сказать, что это он от нее свинтил с дубленкой, да возмущение захлестнуло:
– Какой деньги?! – разрядила она в него всю свою нерастраченную мощь. – С пальто сбежала, – подтвердила она, – так в карманах-то ничего не было! Там даже карманов нет! А пальтишко-то помоечное. Ему и место на свалке!
И тут студент проявил недюжинную эрудицию:
– Ну, раз денег не было, на тебе две статьи: за покушение на десять тысяч рублей и кражу пальто.
Покатываясь со смеху, Берестага поинтересовался у одного из сотрудников отдела:
– Что ей грозит теперь?
Тот хмыкнул, подписывая протокол:
– Открытое похищение денег, пальто. Могут года три впаять.
– А парнишка?
– А что парнишка? Он – жертва грабежа. Сейчас все подпишем да отпустим.
Получив настоящее удовольствие от «спектакля», Берестага дождался студента для более близкого знакомства. На выходе из линейного отдела тот снял ненужные очки и, не ведая ни о чем, бодро зашагал навстречу качественным переменам в своей бурной жизни.
Семен Цыбулька родился в интеллигентной краснодарской семье. Иван Аркадьевич – его отец – типичный российский подкаблучник с мягким характером, выбирая между необходимостью доказывать свое мужское право на последнее слово и возможностью спрятаться за бутылкой «беленькой», предпочитал последнее. «Беленькой» он изменил только несколько раз с «красненькой», да и то не по-настоящему, считая ее лучшим выходом из всех жизненных передряг.
Мать – Марина Сергеевна, в прошлом учитель, напротив, как человек с гипертрофированной ответственностью, сначала взяла под контроль домашний быт, раздражаясь от беспечности мужа и подрастающих сыновей, затем семейный бюджет. А после, видя, что никому ничего не надо, стала единственным добытчиком. Бросив работу в школе, она сделала карьеру в крупной компании, торгующей пшеницей и мукой. А когда разобралась в бизнесе, перехватив нескольких крупных клиентов, организовала свою фирму по поставке зерна из Кубани на московские мукомольные комбинаты. Дело пошло, и она перевезла бизнес и семью в Москву.
Свой командный стиль, укрепившийся в этом мужском деле, она применяла и в семье, сокрушаясь от непонимания со стороны домочадцев. Семья же в полном составе практиковала «мягкий бунт», клянясь в лояльности и послушании, а на деле саботируя установленный дома порядок.
Старший сын – Игорь – сбежал из дома первым к женщине, которой уступал в возрасте 8 лет. «Синюхе» предпочел «дурь», «лишь бы не как отец», родному дому – чужой, «лишь бы не там, где мать». Младший – Семен – тоже продержался недолго. Сначала он просто пропадал ночами, доводя мать до истерики. Позже совсем перебрался в общагу мединститута. Видя такую «увлеченность» медициной, Марина Сергеевна оплатила его обучение премудростям Гиппократа. Но лекциям в мединституте Семен Цыбулька предпочитал веселую компанию, красивых девушек и новую страсть, затмившую остальные – игровые автоматы. Мамины деньги помогли преодолеть первые две сессии. А затем Марина Сергеевна поставила ультиматум: или начинай учиться, или иди в армию.
Семен подумал-подумал и поступил в театральное училище, освободившись и от армии, и от ненавистного мединститута. Как ему это удалось? Неизвестно. Всем сказал, что сам поступил. Поверили, поскольку очевидным было, что хоть и разгильдяй, но между ушей не ветер гуляет. А когда познакомил родных с будущей женой Машей, стало понятно, что парень-то точно не промах.
– Правильная девочка, – оценил старший брат.
Впрочем, очаровать красивую девушку из хорошей семьи для Семена с его репутацией ловеласа было не так уж и сложно. Главной проблемой в жизни молодожена оставалась финансовая зависимость от матери. Деньги были нужны всегда, их все время не хватало. Параллельно с учебой Семен торговал гербалайфом, продавал рекламу в журналах, толкал акции финансовых пирамид. Позже он начал сам организовывать разные предприятия. Например, газету «Секс и автомобили», интернет-портал «Легкие деньги», журнал-каталог эксклюзивной мебели.
Самым поразительным было то, что все (!) его начинания были в той или иной мере успешны. Своей активностью, энтузиазмом и работоспособностью он заряжал людей на свершения и получал быстрый результат. Но каждый раз, как что-то начинало получаться, внутри Семена Цыбульки его вечный тайный демон переключал рубильник. И интерес к делу, энтузиазм и радость, как по мановению волшебной палочки, сменялись тоской и брюзжанием, устранить которые, правда лишь на время, можно было только одним способом. И этот способ окончательно уничтожал все усилия, направленные на выход из тупиковой зависимости от материнских денег.
Игра. Салоны игровых автоматов завлекали и пленили, опьяняя не только гасящим разум азартом обреченного на неудачу состязания с запрограммированной машиной, но и реальными напитками. Менеджеры «любили» таких клиентов. Их поощряли бесплатным пивом и коньяком, иногда вперемешку, подсказывали «удачливые» автоматы – те, на которых кто-нибудь уже спустил много денег. А значит, там должно было повезти. Такие как Семен уходили под утро без гроша в кармане. Но, несмотря на жестокое утреннее разочарование, в памяти оставалось волнующее счастье от нескольких часов безрассудного забытья.
Маша, любившая своего беспутного мужа, боролась, как могла, с его пороком. Даже пыталась скооперироваться со свекровью. Но это приводило к еще худшим результатам. И однажды утром, когда Семен позвонил отцу, чтобы попросить забрать его из какого-то казино, где он, с трудом протрезвев, не мог расплатиться за комнату, выпивку и проститутку, Маша, сидевшая в этот момент рядом с Иваном Аркадьевичем, поставила точку.
Семен объяснял, что никакой проститутки не было – это администраторы казино воспользовались его состоянием, чтобы содрать побольше денег. Да у него и деньги оставались, но были украдены из кармана брюк. Но уставшая жена была непреклонна.
Он названивал ей по нескольку раз в день и даже ночью, встречал и провожал у подъезда. Он впервые осознал, что никого и никогда не любил так в своей бестолковой жизни. Но поезд, наполненный счастливыми мгновениями совместной истории, неуклонно уходил от него. Маша заставила Семена подписать бумаги на развод и исчезла из съемной квартиры, где они создавали свой семейный очаг.
Так Семен оказался один на один со своей проклятой всеми страстью. Доходило до того, что порой ему нечего было есть. Идти на поклон к матери он уже не мог. А когда ударили морозы, он осознал, что ему даже нечем прикрыть голову. В этот раз он впервые познакомился с цыганами Киевского вокзала. К моменту встречи с Берестагой у него уже появилась хорошая соболиная шапка, теплые ботинки и немного денег от проданного барахла. Это было время очередной попытки жертвы «однорукого бандита» взяться за ум.
На этот раз произошел сбой. Ботинки оказались слишком скользкими, а цыгане слишком ловкими. Но в целом все закончилось благополучно. Кроме одного. Для холодного зимнего вечера недавний арестант был слишком легко одет. Оставшись без пальто и дубленки, в одном лишь синем в клеточку вязаном свитере, он вздрогнул от мысли, что ему придется покинуть полуоткрытое и холодное здание железнодорожного вокзала.
– Не слишком мелко для такого таланта? – неожиданный вопрос выбил Семена из размышлений о превратностях судьбы. Перед ним, ухмыляясь, стоял недавний корреспондент. Его Семен заметил в линейке.
– Что?
– Согрей тело, пока душа не улетела! – и журналист протянул ему старую знакомую цыганскую дубленку.
«Да пошел ты!» – хотел недвусмысленно выразиться Семен, но развивающаяся параллельно мысль остановила его.
– Каким образом? Это же улика! – наконец сформулировал он.
– Фигня, другую купят. Я компенсировал ее стоимость. С запасом. Надевай, нужно, чтобы ты адекватно соображал, пока я знакомлю тебя со своим предложением.
Таким образом, вербовка нового сотрудника в «Берестага и компания» заняла не больше двух минут и была подтверждена со стороны завербованного коротким словом:
– Покатит.
Третья ночь подряд в жизни «специалиста по скользким вопросам» также оказалась бессонной. Скелеты, казалось глубоко запрятанные в шкафу, повылазили, и Берестаге было не до сна. Он так всю ночь и проворочался с бока на бок, пытаясь отложить свои раздумья. Но, вытесненные ранее в подсознание, теперь мысли сами решали: когда и в каком порядке им появляться на свет. В сотый раз перед глазами пробегали старшие школьные годы, переставляя произвольным способом события. Берестага раз за разом перекраивал свои поступки и слова так, как это было бы правильным, но в итоге они опять переворачивались в самом невыгодном свете. И как наказание за ошибки – презирающие глаза Кати.
– С этим надо что-то делать, – сам себе сказал Артем, поднимаясь с постели. Сегодня на утро была запланирована встреча с новым заказчиком. И, учитывая московские пробки и расстояния, следовало выезжать раньше. Не без учета вчерашних событий, помощников на встречу он решил не брать. Всему свое время.
В итоге приехал даже раньше назначенного времени. По данному ему адресу оказался ювелирный завод «Ларец». Берестага минут пятнадцать посидел в машине согласно своим представлениям о пунктуальности и набрал телефон.
– Валерий Сергеевич, добрый день, это Берестага. Я подъехал.
Проезжая по территории завода, явно доставшейся ему с советских времен, Артем подумал, что даже без учета производства одна лишь земля этого не слишком удаленного от центра Москвы предприятия стоила больших денег. Похоже, у него появился серьезный заказчик.
Большая приемная и огромный кабинет генерального директора закрепили впечатление.
– Валерий Сергеевич Кремер, – представился немолодой лысеющий мужчина с пронизывающими насквозь глазами, пожав руку Берестаге, – заместитель генерального директора.
«Небольшого роста, серенький интроверт, логик с явными признаками ума», – сделал первые выводы «знаток человеческих душ».
– Артем Викторович Берестага.
– А это генеральный директор «ларчика» – так мы между собой называем завод, – пояснил зам, – Теплухин Константин Иванович.
В противоположность своему заму директор, безусловно, нуждался в соответствии со своими габаритами в большом кабинете. Возрастом под шестьдесят, весом под сто шестьдесят, человек – гора, тяжело дыша, посмотрел на Артема сверху вниз, как бы оценивающе. При всей своей неповоротливости двигался он достаточно резво, говорил раскатистым басом и легко преодолевал дистанцию в коммуникации.
– Хорошая машинка? – он кивнул на окно. Было понятно, что его ждали.
– Ничего. Динамичная, – Берестага не интересовался автомобилями, но знал, что встречают по одежке, а это означало представительский класс. Немаловажная составляющая его бизнеса.
– А я не могу на седанах, – посетовал Константин Иванович, – не помещаюсь! – он засмеялся достаточно непринужденно, но Берестага видел, что находится как под лупой. – Ну, присаживайся, мил-человек. Наслышаны о талантах, допросами мучить не будем.
Такой непосредственный переход на фамильярность, выдававший старого партийного деятеля и начальника со стажем, легко прощался Константину Ивановичу, для которого в силу его возраста и комплекции это барское «ты» казалось абсолютно естественным.
– Валер, расскажи молодому человеку суть дела.
Однако «Валер» успел лишь открыть рот. Его неуемный начальник сам не мог молчать:
– Тут дела такие творятся. Эти, как их, Валер?
– Рейдеры, – подсказал зам.
– Ну да, рейдеры нас прессуют. Уже год в обороне, – он наклонился к гостю и понизил голос почти до шепота. – Акции скупают, исками в судах завалили, миноритариев запугивают.
– Миноритарии – мелкие акционеры, – пояснил Валерий Сергеевич.
– Они и налоговиков, и пожарников, и… кто у нас еще был, Валер?
– Инспекция по труду, СЭС, соцстрах… – начал перечислять зам.
– Ну да, весь год проверками достают. А сейчас дело такое. У нас годовое собрание акционеров намечается. Валер…
Он сделал жест рукой. Кремер понял.
– Есть информация, что они хотят протащить предложение от некоей неизвестной нам компании об инвестициях под залог ценных бумаг, – включился зам. – Если акционеры решение одобрят, будет дополнительный выпуск акций и баланс нарушится.
– Сейчас какое распределение? – включился Берестага, не понимающий еще своей роли в этом деле.
– 31 % у Константина Ивановича, еще 30 % им удалось забрать за долги…
– Ну, сам понимаешь, – вмешался Теплухин, – кредиты ж берем, бывают накладки с поставщиками.
– А оставшиеся 39 % у миноритариев. Многие из них – работники завода, – продолжил Кремер. – В общем, они-то все и определят. Им совершенно невыгодна допэмиссия. В этом случае их доля будет размыта, потеряет в стоимости. Но объяснить это сложно. С их стороны люди тоже работают, оболванивают, подкупают… Напирают на проблемы: вроде как новый акционер с деньгами, которые помогут выйти из кризиса.
Теплухин снова не утерпел:
– Понятно же, рейдер постарался: активы под арестом, банки наседают. Дивидендов платить не можем, да что дивиденды, зарплата с опозданием идет! Увольнять приходится. Вот нам и нужен специалист, чтобы народ подготовить и собрание правильно провести. Сколько надо людей, столько и будет, все вопросы решим. Сможем?
– Когда собрание?
– Через неделю.
Берестага сделал задумчивую паузу. Заказ серьезный. Провести собрание с нужными людьми в президиуме в свою пользу для человека умеющего не проблема. А он считал себя человеком умеющим. Провала не должно быть в принципе, если все предусмотреть. Основная опасность – непредсказуемые действия рейдера. Но выигрывать приходилось и с гораздо меньшими шансами на успех. Если исключить огласку, успех почти гарантирован. А недели для подготовки вполне достаточно. В общем, дело интересное.
– Давайте подробности.
– Валер, решайте там, как что… А мне еще надо…
Что именно надо генеральному директору ювелирного завода, Берестага так и не узнал. Еще около часа они проговорили с Кремером в его кабинете, уточняя все недостающие детали. Определив, что заниматься подготовкой собрания они будут совместно, обозначили первые шаги и договорились об условиях. Удовлетворенный солидным заказом, специалист покинул завод.
Когда его «БМВ» отъехал от завода, в припаркованной неподалеку «тойоте» сидящий за рулем человек достал телефон:
– Гость отчалил, – сказал он в трубку, – это он.
– Ну что ж, – ответил невидимый собеседник, – придется принять меры.
В последний раз он пообщался с какой-то девочкой. Она сказала, что ей одиннадцать лет, но некоторые ее мысли выглядели очень взрослыми. Она не решилась начать разговор о своей проблеме, хотя Артему было очевидно, что помощь ей нужна. Он пробежал глазами реплику последнего диалога, зацепившего его:
Neona:
– В жизни за все нужно платить, бесплатных пирожных не бывает:(.
Грустная мордочка смайлика, который она прикрепила в конце фразы, лишний раз убедила Берестагу в мысли, что с ней что-то не так. На этот раз Неоны в сети не было. Но почему-то именно с ней хотелось поговорить.
Захлопнув ноутбук, Берестага вернулся мыслями к произошедшим за день событиям. Конечно, придется наверстывать репутационные потери в глазах команды. Это пустяки. Но Ромашка. Ее появление не просто деморализовало всегда готового к бою «специалиста по скользким вопросам» – она разрушила наивное предположение Берестаги о том, что он растворил прошлое в своем новом образе жизни. А он не только не забыл ее, но теперь, кажется, опять не может не думать о ней постоянно. И это после того, как он попользовался ее подругой, в очередной раз убедив свою безнадежную любовь в правильности сделанных десять лет назад выводов.
Конечно, теперь он сильно изменился. Он стал мужественнее и сильнее. Мастер, вольный художник, пишущий уверенной кистью на тонких струнках человеческих слабостей. Но Ромашка всегда была неподвластна подобным методам. Мир вокруг нее мог быть только чистым, правильным, совершенным. И она всей своей броней вставала на защиту собственных, иногда наивных, ценностей. Артем не знал, что он должен делать, осознавая лишь отчетливо, что Катя ему очень нужна.
А сегодня был коллапс. В таком ступоре он оказался впервые. И это было бы понятно, произойди такое лет десять назад. Но теперь… Спасение явилось самым неожиданным образом, дав ему отсрочку для принятия нужных решений.
– Простите, милая юная леди, это не вашу «ауди» эвакуируют за углом? – неожиданно прозвучавший голос оказался очень и очень знакомым. Седой! – так Берестага называл про себя своего старого учителя. Одно его появление с совершенно элементарной идеей сходу разрешило ситуацию. Ева вынуждена была отложить расправу. Она бросилась к своей машине, на ходу обещая вернуться.
Ромашка. Седой. Как будто все призраки прошлого разом решили вернуться в его жизнь.
– Георгий Натанович! Как вы здесь?.. – начал приходить в себя Артем.
– Да вот вернулся и, кажется, вовремя.
Возвращение Седого из-за границы, где он провел несколько лет, было приятной неожиданностью. Натаныч научил его всему, дал силу, которая и определила успех всей жизни Артема. И за это мог рассчитывать на пожизненную благодарность ученика. Седой никогда не отказывал Артему в помощи. И, похоже, именно сейчас эта помощь ему понадобится.
А еще несколько дней назад жизнь фонтанировала настоящими свершениями и будущими проектами. Заказов стало так много, что Берестага начал задумываться о помощниках. Первым он приглядел Цыбульку.
Случилось это днем на Казанском вокзале, где «специалист по организации событий» под маской корреспондента «Московского комсомольца» изучал порядок работы линейного отдела милиции.
Событие началось с шумного цыганского гвалта. Ухохатывающиеся стражи порядка привели в отделение целый цыганский табор, во главе которого шествовала мамонтоподобная торговка.
– Что вы ржете? – возмущалась солидная дама в цветастых юбках. – Он кинул меня! – показала она звенящей от золота рукой на застенчивого студента – очкарика. Несмотря на то, что тот был приличного роста и не менее солидной комплекции, его несуразный наряд, очки и походка выдавали с головой типичного русского интеллигента.
Весь линейный отдел собрался на шоу. Берестага, естественно, тоже не мог пропустить такое зрелище. Из рассказа цыганки начала прорисовываться картина.
В ожидании подходящих поездов габаритная торговка разгуливала по перрону, толкая с рук дубленку. И тут из людской толчеи нарисовался перед ней этакий занюханный ботаноид в очечках, стареньком коротеньком пальтишке. Взгляд из-под очков добрый, наивный.
– Простите, можно посмотреть? – робко спрашивает.
– Бери, дарагой, совсем дешево отдам.
Бояться ей нечего, вокруг все свои. Да и что может сделать этот лохозавр? А тот куртку смотрит, щупает – весь в сомнениях, как будто решиться не может. На глазах зреет. Цыганка в людях разбирается, добавить чуть-чуть надо.
– Маладой, красивый, бери. Дубленка тибе очень харашо будет! Памерь, обещаю, как вылитая на тибя сядет!
– А сколько стоит? – все так же робко спрашивает студент.
– Тибе, дарагой, почти задаром, за пять тыщ отдам.
– За пять тысяч?! – удивляется очкарик. – Ох, как… у меня ж таких денег – то, может, и нету. Простите, минуточку.
Он из кармана деньги достает, прямо в толпе пересчитывает.
– Слава богу, мама аж десятью тысячами снабдила.
Слониха в экстазе: лошара перед ней по первому классу! Такой один на миллион попадается. Сам напрашивается.
Пересчитав деньги, мечта лохотронщика кладет их в карман пальто.
– А можно померить?
Он снимает пальто с деньгами, положить некуда.
– Подержите, пожалуйста. А зеркала нету?
– Какой зеркало? Тут паезда одни, пасматри в окно.
Пока покупатель искал свое отражение в стеклах поезда, цыганка с пальто и растворилась в толпе. А чтобы старое пальтишко, как улику, не таскать за собой, сразу полезла в карман. А не тут-то было! В пальто не то, что денег, там и карманов нет – срезаны. Видимо, через эту дырку очкарик и просунул деньги в карман брюк.
Вот и расклад в итоге: ботан в новой дубленке и при деньгах, а ушлая цыганка со старым дырявым украденным пальто без денег и дубленки.
Торговка завопила, давай милицию звать. Линейщики подобрались быстро. Ничем помочь, естественно, не могли. Но стражам порядка повезло. Бдительные цыгане сами поймали ловкача и привели в милицию.
Свою версию студент изложил коротко и внятно:
– Я попросил у нее дубленку для примерки. И, пока одевал, эта дама сбежала с моим пальто и десятью тысячами рублей. Пальто оцениваю в полторы тысячи.
Цыганка от такой наглости аж крякнула. Ей бы сказать, что это он от нее свинтил с дубленкой, да возмущение захлестнуло:
– Какой деньги?! – разрядила она в него всю свою нерастраченную мощь. – С пальто сбежала, – подтвердила она, – так в карманах-то ничего не было! Там даже карманов нет! А пальтишко-то помоечное. Ему и место на свалке!
И тут студент проявил недюжинную эрудицию:
– Ну, раз денег не было, на тебе две статьи: за покушение на десять тысяч рублей и кражу пальто.
Покатываясь со смеху, Берестага поинтересовался у одного из сотрудников отдела:
– Что ей грозит теперь?
Тот хмыкнул, подписывая протокол:
– Открытое похищение денег, пальто. Могут года три впаять.
– А парнишка?
– А что парнишка? Он – жертва грабежа. Сейчас все подпишем да отпустим.
Получив настоящее удовольствие от «спектакля», Берестага дождался студента для более близкого знакомства. На выходе из линейного отдела тот снял ненужные очки и, не ведая ни о чем, бодро зашагал навстречу качественным переменам в своей бурной жизни.
Семен Цыбулька родился в интеллигентной краснодарской семье. Иван Аркадьевич – его отец – типичный российский подкаблучник с мягким характером, выбирая между необходимостью доказывать свое мужское право на последнее слово и возможностью спрятаться за бутылкой «беленькой», предпочитал последнее. «Беленькой» он изменил только несколько раз с «красненькой», да и то не по-настоящему, считая ее лучшим выходом из всех жизненных передряг.
Мать – Марина Сергеевна, в прошлом учитель, напротив, как человек с гипертрофированной ответственностью, сначала взяла под контроль домашний быт, раздражаясь от беспечности мужа и подрастающих сыновей, затем семейный бюджет. А после, видя, что никому ничего не надо, стала единственным добытчиком. Бросив работу в школе, она сделала карьеру в крупной компании, торгующей пшеницей и мукой. А когда разобралась в бизнесе, перехватив нескольких крупных клиентов, организовала свою фирму по поставке зерна из Кубани на московские мукомольные комбинаты. Дело пошло, и она перевезла бизнес и семью в Москву.
Свой командный стиль, укрепившийся в этом мужском деле, она применяла и в семье, сокрушаясь от непонимания со стороны домочадцев. Семья же в полном составе практиковала «мягкий бунт», клянясь в лояльности и послушании, а на деле саботируя установленный дома порядок.
Старший сын – Игорь – сбежал из дома первым к женщине, которой уступал в возрасте 8 лет. «Синюхе» предпочел «дурь», «лишь бы не как отец», родному дому – чужой, «лишь бы не там, где мать». Младший – Семен – тоже продержался недолго. Сначала он просто пропадал ночами, доводя мать до истерики. Позже совсем перебрался в общагу мединститута. Видя такую «увлеченность» медициной, Марина Сергеевна оплатила его обучение премудростям Гиппократа. Но лекциям в мединституте Семен Цыбулька предпочитал веселую компанию, красивых девушек и новую страсть, затмившую остальные – игровые автоматы. Мамины деньги помогли преодолеть первые две сессии. А затем Марина Сергеевна поставила ультиматум: или начинай учиться, или иди в армию.
Семен подумал-подумал и поступил в театральное училище, освободившись и от армии, и от ненавистного мединститута. Как ему это удалось? Неизвестно. Всем сказал, что сам поступил. Поверили, поскольку очевидным было, что хоть и разгильдяй, но между ушей не ветер гуляет. А когда познакомил родных с будущей женой Машей, стало понятно, что парень-то точно не промах.
– Правильная девочка, – оценил старший брат.
Впрочем, очаровать красивую девушку из хорошей семьи для Семена с его репутацией ловеласа было не так уж и сложно. Главной проблемой в жизни молодожена оставалась финансовая зависимость от матери. Деньги были нужны всегда, их все время не хватало. Параллельно с учебой Семен торговал гербалайфом, продавал рекламу в журналах, толкал акции финансовых пирамид. Позже он начал сам организовывать разные предприятия. Например, газету «Секс и автомобили», интернет-портал «Легкие деньги», журнал-каталог эксклюзивной мебели.
Самым поразительным было то, что все (!) его начинания были в той или иной мере успешны. Своей активностью, энтузиазмом и работоспособностью он заряжал людей на свершения и получал быстрый результат. Но каждый раз, как что-то начинало получаться, внутри Семена Цыбульки его вечный тайный демон переключал рубильник. И интерес к делу, энтузиазм и радость, как по мановению волшебной палочки, сменялись тоской и брюзжанием, устранить которые, правда лишь на время, можно было только одним способом. И этот способ окончательно уничтожал все усилия, направленные на выход из тупиковой зависимости от материнских денег.
Игра. Салоны игровых автоматов завлекали и пленили, опьяняя не только гасящим разум азартом обреченного на неудачу состязания с запрограммированной машиной, но и реальными напитками. Менеджеры «любили» таких клиентов. Их поощряли бесплатным пивом и коньяком, иногда вперемешку, подсказывали «удачливые» автоматы – те, на которых кто-нибудь уже спустил много денег. А значит, там должно было повезти. Такие как Семен уходили под утро без гроша в кармане. Но, несмотря на жестокое утреннее разочарование, в памяти оставалось волнующее счастье от нескольких часов безрассудного забытья.
Маша, любившая своего беспутного мужа, боролась, как могла, с его пороком. Даже пыталась скооперироваться со свекровью. Но это приводило к еще худшим результатам. И однажды утром, когда Семен позвонил отцу, чтобы попросить забрать его из какого-то казино, где он, с трудом протрезвев, не мог расплатиться за комнату, выпивку и проститутку, Маша, сидевшая в этот момент рядом с Иваном Аркадьевичем, поставила точку.
Семен объяснял, что никакой проститутки не было – это администраторы казино воспользовались его состоянием, чтобы содрать побольше денег. Да у него и деньги оставались, но были украдены из кармана брюк. Но уставшая жена была непреклонна.
Он названивал ей по нескольку раз в день и даже ночью, встречал и провожал у подъезда. Он впервые осознал, что никого и никогда не любил так в своей бестолковой жизни. Но поезд, наполненный счастливыми мгновениями совместной истории, неуклонно уходил от него. Маша заставила Семена подписать бумаги на развод и исчезла из съемной квартиры, где они создавали свой семейный очаг.
Так Семен оказался один на один со своей проклятой всеми страстью. Доходило до того, что порой ему нечего было есть. Идти на поклон к матери он уже не мог. А когда ударили морозы, он осознал, что ему даже нечем прикрыть голову. В этот раз он впервые познакомился с цыганами Киевского вокзала. К моменту встречи с Берестагой у него уже появилась хорошая соболиная шапка, теплые ботинки и немного денег от проданного барахла. Это было время очередной попытки жертвы «однорукого бандита» взяться за ум.
На этот раз произошел сбой. Ботинки оказались слишком скользкими, а цыгане слишком ловкими. Но в целом все закончилось благополучно. Кроме одного. Для холодного зимнего вечера недавний арестант был слишком легко одет. Оставшись без пальто и дубленки, в одном лишь синем в клеточку вязаном свитере, он вздрогнул от мысли, что ему придется покинуть полуоткрытое и холодное здание железнодорожного вокзала.
– Не слишком мелко для такого таланта? – неожиданный вопрос выбил Семена из размышлений о превратностях судьбы. Перед ним, ухмыляясь, стоял недавний корреспондент. Его Семен заметил в линейке.
– Что?
– Согрей тело, пока душа не улетела! – и журналист протянул ему старую знакомую цыганскую дубленку.
«Да пошел ты!» – хотел недвусмысленно выразиться Семен, но развивающаяся параллельно мысль остановила его.
– Каким образом? Это же улика! – наконец сформулировал он.
– Фигня, другую купят. Я компенсировал ее стоимость. С запасом. Надевай, нужно, чтобы ты адекватно соображал, пока я знакомлю тебя со своим предложением.
Таким образом, вербовка нового сотрудника в «Берестага и компания» заняла не больше двух минут и была подтверждена со стороны завербованного коротким словом:
– Покатит.
Третья ночь подряд в жизни «специалиста по скользким вопросам» также оказалась бессонной. Скелеты, казалось глубоко запрятанные в шкафу, повылазили, и Берестаге было не до сна. Он так всю ночь и проворочался с бока на бок, пытаясь отложить свои раздумья. Но, вытесненные ранее в подсознание, теперь мысли сами решали: когда и в каком порядке им появляться на свет. В сотый раз перед глазами пробегали старшие школьные годы, переставляя произвольным способом события. Берестага раз за разом перекраивал свои поступки и слова так, как это было бы правильным, но в итоге они опять переворачивались в самом невыгодном свете. И как наказание за ошибки – презирающие глаза Кати.
– С этим надо что-то делать, – сам себе сказал Артем, поднимаясь с постели. Сегодня на утро была запланирована встреча с новым заказчиком. И, учитывая московские пробки и расстояния, следовало выезжать раньше. Не без учета вчерашних событий, помощников на встречу он решил не брать. Всему свое время.
В итоге приехал даже раньше назначенного времени. По данному ему адресу оказался ювелирный завод «Ларец». Берестага минут пятнадцать посидел в машине согласно своим представлениям о пунктуальности и набрал телефон.
– Валерий Сергеевич, добрый день, это Берестага. Я подъехал.
Проезжая по территории завода, явно доставшейся ему с советских времен, Артем подумал, что даже без учета производства одна лишь земля этого не слишком удаленного от центра Москвы предприятия стоила больших денег. Похоже, у него появился серьезный заказчик.
Большая приемная и огромный кабинет генерального директора закрепили впечатление.
– Валерий Сергеевич Кремер, – представился немолодой лысеющий мужчина с пронизывающими насквозь глазами, пожав руку Берестаге, – заместитель генерального директора.
«Небольшого роста, серенький интроверт, логик с явными признаками ума», – сделал первые выводы «знаток человеческих душ».
– Артем Викторович Берестага.
– А это генеральный директор «ларчика» – так мы между собой называем завод, – пояснил зам, – Теплухин Константин Иванович.
В противоположность своему заму директор, безусловно, нуждался в соответствии со своими габаритами в большом кабинете. Возрастом под шестьдесят, весом под сто шестьдесят, человек – гора, тяжело дыша, посмотрел на Артема сверху вниз, как бы оценивающе. При всей своей неповоротливости двигался он достаточно резво, говорил раскатистым басом и легко преодолевал дистанцию в коммуникации.
– Хорошая машинка? – он кивнул на окно. Было понятно, что его ждали.
– Ничего. Динамичная, – Берестага не интересовался автомобилями, но знал, что встречают по одежке, а это означало представительский класс. Немаловажная составляющая его бизнеса.
– А я не могу на седанах, – посетовал Константин Иванович, – не помещаюсь! – он засмеялся достаточно непринужденно, но Берестага видел, что находится как под лупой. – Ну, присаживайся, мил-человек. Наслышаны о талантах, допросами мучить не будем.
Такой непосредственный переход на фамильярность, выдававший старого партийного деятеля и начальника со стажем, легко прощался Константину Ивановичу, для которого в силу его возраста и комплекции это барское «ты» казалось абсолютно естественным.
– Валер, расскажи молодому человеку суть дела.
Однако «Валер» успел лишь открыть рот. Его неуемный начальник сам не мог молчать:
– Тут дела такие творятся. Эти, как их, Валер?
– Рейдеры, – подсказал зам.
– Ну да, рейдеры нас прессуют. Уже год в обороне, – он наклонился к гостю и понизил голос почти до шепота. – Акции скупают, исками в судах завалили, миноритариев запугивают.
– Миноритарии – мелкие акционеры, – пояснил Валерий Сергеевич.
– Они и налоговиков, и пожарников, и… кто у нас еще был, Валер?
– Инспекция по труду, СЭС, соцстрах… – начал перечислять зам.
– Ну да, весь год проверками достают. А сейчас дело такое. У нас годовое собрание акционеров намечается. Валер…
Он сделал жест рукой. Кремер понял.
– Есть информация, что они хотят протащить предложение от некоей неизвестной нам компании об инвестициях под залог ценных бумаг, – включился зам. – Если акционеры решение одобрят, будет дополнительный выпуск акций и баланс нарушится.
– Сейчас какое распределение? – включился Берестага, не понимающий еще своей роли в этом деле.
– 31 % у Константина Ивановича, еще 30 % им удалось забрать за долги…
– Ну, сам понимаешь, – вмешался Теплухин, – кредиты ж берем, бывают накладки с поставщиками.
– А оставшиеся 39 % у миноритариев. Многие из них – работники завода, – продолжил Кремер. – В общем, они-то все и определят. Им совершенно невыгодна допэмиссия. В этом случае их доля будет размыта, потеряет в стоимости. Но объяснить это сложно. С их стороны люди тоже работают, оболванивают, подкупают… Напирают на проблемы: вроде как новый акционер с деньгами, которые помогут выйти из кризиса.
Теплухин снова не утерпел:
– Понятно же, рейдер постарался: активы под арестом, банки наседают. Дивидендов платить не можем, да что дивиденды, зарплата с опозданием идет! Увольнять приходится. Вот нам и нужен специалист, чтобы народ подготовить и собрание правильно провести. Сколько надо людей, столько и будет, все вопросы решим. Сможем?
– Когда собрание?
– Через неделю.
Берестага сделал задумчивую паузу. Заказ серьезный. Провести собрание с нужными людьми в президиуме в свою пользу для человека умеющего не проблема. А он считал себя человеком умеющим. Провала не должно быть в принципе, если все предусмотреть. Основная опасность – непредсказуемые действия рейдера. Но выигрывать приходилось и с гораздо меньшими шансами на успех. Если исключить огласку, успех почти гарантирован. А недели для подготовки вполне достаточно. В общем, дело интересное.
– Давайте подробности.
– Валер, решайте там, как что… А мне еще надо…
Что именно надо генеральному директору ювелирного завода, Берестага так и не узнал. Еще около часа они проговорили с Кремером в его кабинете, уточняя все недостающие детали. Определив, что заниматься подготовкой собрания они будут совместно, обозначили первые шаги и договорились об условиях. Удовлетворенный солидным заказом, специалист покинул завод.
Когда его «БМВ» отъехал от завода, в припаркованной неподалеку «тойоте» сидящий за рулем человек достал телефон:
– Гость отчалил, – сказал он в трубку, – это он.
– Ну что ж, – ответил невидимый собеседник, – придется принять меры.
Глава 5. Скелеты в шкафу
«Карта легла красиво, – думал Берестага, в воодушевлении разгоняя машину по узким улочкам. – Да и расклад неплох».
Любитель рискованных мероприятий всегда загорался от новых сложных задач. Вот и сейчас он с заносами обруливал медленно ползущий транспорт, заставляя двигатель взрываться всей мощью нескольких сотен лошадиных сил.
«В картах-то везет, – соответственно рваной скорости движения прыгали мысли, – но что делать с этой болезнью, которую романтики называют любовью?» Вариантов немного. Первый: «забить», то есть забыть. Но не было уверенности, что получится во второй раз. Кроме того, «специалист по скользким вопросам» за последние годы выработал иммунитет на неудачи. А отказ от Ромашки и выглядел поражением. Номер два: пойти и признаться в чувствах. Но это подход для мазохистов. Узнать судьбу и страдать до смерти – тоже не вариант. «Остается третье: брать крепость по всем правилам военного искусства. Вероятность успеха очень высока. А победителей не судят, – размышлял Берестага. – Итак, принимаю заказ от самого себя. Нужно лишь пару тузов в рукаве и джокер – в шляпе», – он улыбнулся формулировке принятого решения. И теперь обладатель военного порядка в голове знал, что нужно делать.
Общеизвестным является факт, что в соответствии или вопреки желаниям жителей страны, власть хочет знать все. О каждом. Кто таков, чем владеет, где живет? Поэтому ни одна государственная организация не будет иметь дело с человеком без документа. И в каждой из них копится важная и не важная информация. Налоговая инспекция, УВД, ФСБ, ГИБДД и Пенсионный фонд, а также банки, операторы сотовых сетей, телефонные и интернет-компании собирают глобальные базы данных своих клиентов. То есть фактически всех жителей страны за исключением самых свободных от обязательств, денег и имущества – бомжей. И Берестага отлично знал, где и почем продается эта конфиденциальная информация. На любом перекрестке Садового кольца или крупной радиальной магистрали. Иначе говоря, на «большой дороге». Туда и устремился «знаток человеческих душ».
Купив у ближайшего светофора несколько дисков с секретными списками фамилий, имен и адресов, а также счетов, долгов и номеров по пятьсот рублей за штуку, остановил автомобиль и засунул первый в CDROM ноутбука. Уже через несколько минут Берестага знал домашний и рабочий адреса, номера телефонов, все о семейном статусе и кое-что о финансовом положении своей первой любви – Екатерины Сергеевны Ярославцевой. Катя была не замужем и жила под своей старой фамилией, что стало приятной новостью.
Опытный Берестага затолкнул в телефон сим-карту с никому не известным номером и положил палец на клавиатуру телефона. Не так просто решиться набрать этот номер. Но тренированный мозг дал команду, рука выполнила, и в трубке раздались длинные гудки.
– Да, – прозвучал знакомый голос.
– Здравствуй, Катя. Это Артем Берестага.
Трубка молчала.
– Нам нужно поговорить. При встрече.
Тишина.
– Тебе удобней вечером или сейчас? – применив «на автомате» этот грубый психологический прием, не оставляющий оппоненту выбора, Артем внутренне сжался – это, безусловно, ошибка. И Катя подала голос:
– Давай не будем. Лучше оставим все как есть. Прощай, Артем. – И телефон закончил ее слова короткими гудками.
«Да что же со мной происходит? – застонал проколовшийся манипулятор. – Каждая встреча или разговор с Ромашкой порождают во мне глупости. Пора брать себя в руки!»
Шанс все поправить еще оставался. Берестага вбил в GPS-навигатор Катин адрес и утопил акселератор в пол.
Любитель рискованных мероприятий всегда загорался от новых сложных задач. Вот и сейчас он с заносами обруливал медленно ползущий транспорт, заставляя двигатель взрываться всей мощью нескольких сотен лошадиных сил.
«В картах-то везет, – соответственно рваной скорости движения прыгали мысли, – но что делать с этой болезнью, которую романтики называют любовью?» Вариантов немного. Первый: «забить», то есть забыть. Но не было уверенности, что получится во второй раз. Кроме того, «специалист по скользким вопросам» за последние годы выработал иммунитет на неудачи. А отказ от Ромашки и выглядел поражением. Номер два: пойти и признаться в чувствах. Но это подход для мазохистов. Узнать судьбу и страдать до смерти – тоже не вариант. «Остается третье: брать крепость по всем правилам военного искусства. Вероятность успеха очень высока. А победителей не судят, – размышлял Берестага. – Итак, принимаю заказ от самого себя. Нужно лишь пару тузов в рукаве и джокер – в шляпе», – он улыбнулся формулировке принятого решения. И теперь обладатель военного порядка в голове знал, что нужно делать.
Общеизвестным является факт, что в соответствии или вопреки желаниям жителей страны, власть хочет знать все. О каждом. Кто таков, чем владеет, где живет? Поэтому ни одна государственная организация не будет иметь дело с человеком без документа. И в каждой из них копится важная и не важная информация. Налоговая инспекция, УВД, ФСБ, ГИБДД и Пенсионный фонд, а также банки, операторы сотовых сетей, телефонные и интернет-компании собирают глобальные базы данных своих клиентов. То есть фактически всех жителей страны за исключением самых свободных от обязательств, денег и имущества – бомжей. И Берестага отлично знал, где и почем продается эта конфиденциальная информация. На любом перекрестке Садового кольца или крупной радиальной магистрали. Иначе говоря, на «большой дороге». Туда и устремился «знаток человеческих душ».
Купив у ближайшего светофора несколько дисков с секретными списками фамилий, имен и адресов, а также счетов, долгов и номеров по пятьсот рублей за штуку, остановил автомобиль и засунул первый в CDROM ноутбука. Уже через несколько минут Берестага знал домашний и рабочий адреса, номера телефонов, все о семейном статусе и кое-что о финансовом положении своей первой любви – Екатерины Сергеевны Ярославцевой. Катя была не замужем и жила под своей старой фамилией, что стало приятной новостью.
Опытный Берестага затолкнул в телефон сим-карту с никому не известным номером и положил палец на клавиатуру телефона. Не так просто решиться набрать этот номер. Но тренированный мозг дал команду, рука выполнила, и в трубке раздались длинные гудки.
– Да, – прозвучал знакомый голос.
– Здравствуй, Катя. Это Артем Берестага.
Трубка молчала.
– Нам нужно поговорить. При встрече.
Тишина.
– Тебе удобней вечером или сейчас? – применив «на автомате» этот грубый психологический прием, не оставляющий оппоненту выбора, Артем внутренне сжался – это, безусловно, ошибка. И Катя подала голос:
– Давай не будем. Лучше оставим все как есть. Прощай, Артем. – И телефон закончил ее слова короткими гудками.
«Да что же со мной происходит? – застонал проколовшийся манипулятор. – Каждая встреча или разговор с Ромашкой порождают во мне глупости. Пора брать себя в руки!»
Шанс все поправить еще оставался. Берестага вбил в GPS-навигатор Катин адрес и утопил акселератор в пол.