Так или иначе, работники ДЮМО сохранили память о своем благодетеле. В 1903 году по их просьбе станция Юрьевка была переименована в Алчевск, а вслед за станцией то же имя получил и рядом находящийся поселок. Это имя он носит и сейчас.
Христина Даниловна и после смерти мужа продолжила заниматься благотворительностью и просвещением народа. Умерла 15 августа 1920 года, всего за год до этого она прекратила работать в своей школе.
Артем
Настоящее имя – Сергеев Федор Алексеевич (род. в 1883 г. – ум. в 1921 г.)
Профессиональный революционер, организатор революционного движения на востоке Украины, Урале, в Австралии.
Темное это было дело – Российская революция. Многие события нам до сих пор известны лишь в общих чертах. Многолетняя правка отечественной истории, секретность информации, участие в событиях осторожных органов разведки и контрразведки – все это скрыло от нас истинную суть событий, профессиональные революционеры из живых людей превратились в памятники и улицы. Их деятельность рисовалась исключительно последовательной и согласованной. Казалось бы, разве были какие-то секреты у советской идеологии по поводу такого пламенного большевика, как Артем? Верный ленинец, не репрессирован… Его имя не вымарывалось из учебников. Но что мы на самом деле о нем знаем? Попытаемся еще раз взглянуть на биографию этого уважаемого в Харькове человека и хотя бы обозначим наши вопросы к будущим исследователям жизни товарища Артема.
Настоящее имя, фамилия и отчество Артема – Федор Андреевич Сергеев. Но в партии его называли исключительно псевдонимом. Собственно, так же псевдонимы использовало множество руководителей большевиков, но чуть ли не один Сергеев пользовался даже на официальном уровне псевдонимом-именем. Так, в составе ЦК, избранном в 1920 году, сказано, что членами комитета являются «Андреев А. А., т. Артем, Бухарин Н. И., Дзержинский Ф. Э…» Почему? Спишем это на необычайную популярность Артема среди простых рабочих. Ведь в организации их движения Артем провел полжизни, постоянно меняя место работы, оказываясь то на Урале, то в Донецке, то в Китае… Но обо всем по порядку.
Родился революционер 7 (19) марта 1883 года в селе Глебово Фатежского уезда Курской области. Отец и дед Федора происходили из крестьян, но уже давно занимались подрядами на строительство. Среди сооружений, которые возводили предки Артема, например, Луганский вокзал. Работали они и на строительстве Транссибирской магистрали. Возможно, самые выгодные заказы в конце позапрошлого века поступали из бурно развивающейся промышленной, угольной, металлургической, железнодорожной восточной Малороссии. Туда-то, а именно – в Екатеринославскую губернию (охватывавшую значительную часть Донбасса) и направилась семья Сергеевых. В Екатеринославе Федор Сергеев окончил реальное училище, после чего отправился в Москву, где поступил на механический факультет Высшего технического училища (того, что сейчас носит имя другого революционера – Баумана). Надо сказать, что заведение это было престижное, вероятно, семья Сергеевых не бедствовала. В училище Федор проучился лишь год (1901? 1902), а в феврале 1902 года уже в качестве члена недавно созданной РСДРП принял участие в студенческих забастовках, был исключен из вуза и посажен в Воронежскую тюрьму. Отбыв полугодичное заключение, Артем (теперь его следует называть только так) эмигрировал за границу, очутился в Париже, где, по некоторым данным, его приютил… Илья Мечников! Профессор был, конечно, либералом по убеждениям, но факт все равно в высшей степени занимательный.
В Париже Артем поступил слушателем в Русскую высшую школу общественных наук М. Ковалевского. В школе прошли подготовку многие представители левых партий России. Лекции здесь читал и Владимир Ленин. Вернувшись в Россию, а точнее – в Украину[1], Артем был распространителем «Искры», работал в Екатеринославе, городах и поселках Донбасса, сотрудничал с Южным бюро ЦК РСДРП. В начале 1905 года Артем выходит из очередного заключения и становится лидером революционного движения в Харькове, организует здесь большевистскую группу «Вперед». В декабре именно он руководил в городе вооруженным восстанием рабочих, которое, впрочем, ни к чему особенному не привело. В 1906 году он избирается делегатом 4-го (объединительного) съезда РСДРП. К этому моменту он уже твердо стоит на большевистской платформе, является одним из тех, кто делает всю работу на местах по указанию заграничных руководителей, бросается в самое пекло, выполняет самые ответственные задания. Артем профессиональный революционер, он стреляет, скрывается от полиции (однажды ему пришлось прятаться в больнице для умалишенных). Любопытно, что он обладал потрясающей способностью к перевоплощению, чему, вероятно, способствовала заурядная внешность. В том же 1906 году Артем снова арестован, бежит из харьковской тюрьмы на Урал, где по заданию партии организовывает рабочее движение. Его деятельность привела к тому, что на выборах в Государственную думу рабочую курию выборщиков региона составили почти сплошь одни большевики.
Из-за предательства одного из близких соратников в Перми Артем снова арестован, а по истечении срока заключения приговорен к пожизненной ссылке в Восточную Сибирь. И здесь он надолго не задержался. В 1910 году через Корею и Японию Артем бежит в Китай. Некоторое время он работал в Поднебесной простым кули (чернорабочим), затем направился в Австралию. В Квинсленде он работал портовым грузчиком, батрачил на фермах. Деятельность здесь российского революционера сама по себе одна большая загадка. Как ему удалось столь быстро получить доверие австралийских рабочих и социал-демократов? Ведь речь идет о подданных Британской короны, у которых традиции рабочего движения уже насчитывали сотню лет. Артем (или Большой Том, как его называли австралийские коллеги) не только создал Союз русских рабочих-эмигрантов, но и начал издавать газету «Австралийское эхо», возглавил несколько профсоюзных акций. «Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо», – писал тогда неутомимый большевик.
После Февральской революции Артем возвращается в Харьков, поступает слесарем на завод русско-французского общества, возглавляет большевистский комитет Харьковского Совета, на VI съезде РСДРП(б) избирается членом ЦК. В Харькове под его руководством издается газета «Пролетарий», он же становится секретарем областного бюро профсоюза металлистов. Одновременно участвует в работе партийных организаций Донецко-Криворожского района, где также пользуется большим авторитетом. Артем возглавлял Донецкий областной комитет РСДРП(б).
Пламенный оратор, решительный практик, зарекомендовавший себя как непревзойденный организатор большевистских и рабочих отрядов, боевых дружин, в октябре вызывается в Петроград, где непосредственно участвует в большевистском перевороте. Потом – снова Украина. Здесь тогда разворачивались бурные события. В Киеве свою власть над Украиной провозгласила Центральная Рада, а в Харькове категорически возражали против этого большевики во главе с Артемом. С 24 ноября он был председателем президиума исполкома Харьковского Совета и губернского Военно-революционного комитета, и одновременно на Донбассе, еще до организации Красной Армии, под руководством товарища Артема создаются вполне боеспособные войсковые части.
В декабре 1917 года в Киеве созывается I Всеукраинский Съезд Советов, на котором Центральная Рада правдами и неправдами обеспечивает себе подавляющее преимущество. Киевские большевики – Затонский, Скрыпник, Бош и другие вынуждены были покинуть съезд и переехать в пролетарский Харьков. В это же время здесь проходил III Съезд Советов Донкривбасса, признанным лидером на котором был Артем. Надо сказать, что киевских коллег здесь приняли не так уж тепло. Противоречия между ленинским руководством, сторонниками единой Советской Украины вместе с Донецкой областью и руководителями Донецко-Криворожской республики до сих пор остаются не до конца изученными. Судя по всему, Артем сотоварищи вовсе не считал необходимым и само собой разумеющимся вхождение Советского Донбасса и Кривбасса в состав Советской Украины. Центром же промышленной Восточно-Украинской республики он видел Харьков. Но тогда, в конце 1917 года, большевикам все же удалось договориться, и 25 декабря в Харькове альтернативный киевскому съезд Советов провозгласил образование Советской Украины. Артем был избран членом ЦИК Советов Украины и вошел в состав советского украинского правительства – Народного Секретариата. Артем занимал должность народного секретаря по делам промышленности и торговли.
В январе 1918 года он стал председателем Южного областного Совета народного хозяйства, руководил национализацией предприятий. Вскоре был заключен знаменитый Брестский мир (сторонником которого, в отличие от многих соратников по партии, Артем был с самого начала), и политическая ситуация в Украине резко изменилась. Украину быстро занимали немецкие войска. Вот тут-то и появилась на свет пресловутая Донецко-Криворожская советская республика. Она была провозглашена 9 февраля, столицей стал Харьков, а главой Совнаркома и комиссаром народного хозяйства Артем.
Надо сказать, что хоть центральное российское руководство и использовало новое образование для борьбы с немцами (официально после заключения договора Россия в Украине действовать не могла, а вот всячески поддерживать и деньгами, и инструкциями дружественное государственное образование – это совсем другое дело), его отношение к ДКР было далеко от одобрительного. Ленин видел Донбасс в составе Украины. Поэтому-то в Харькове на учредительной конференции появился Серго Орджоникидзе, имевший личное указание от Ленина «помирить» всеукраинских большевиков (Затонский, Скрыпник и другие) и донецко-криворожских (Артем, Межлаук, Рухимович). Это ему не удалось. На сообщение же об образовании ДКР Свердлов прислал телеграмму, где прямым текстом было сказано: «Отделение считаем вредным».
Несмотря на это, правительству Донецко-Криворожской республики удалось организовать серьезный отпор войскам Центральной Рады и Германии. Поездку Артема в Екатеринослав, где 17?19 марта 1918 года состоялся Всеукраинский съезд и подписание им «Декрета военных действий», согласно которому объединялись силы всех южнороссийских Советских республик (УНР, ДКР, Крымской, Одесской и Донской), официальная историография считает концом существования Донецкой республики. Но на самом деле войска ДКР организованно отошли из Украины на Новочеркасск только 23 апреля[2], а подпольный обком продолжал действовать в регионе до освобождения его немцами в начале 1919 года.
А дальше – Артем среди организаторов Красной Армии и ее действий на юге России, участник обороны Царицына, борьбы с войсками Каледина. В 1918–1919 годах он работал заместителем председателя и одновременно народным комиссаром советской пропаганды Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, с апреля 1919 года был председателем Донецкого губисполкома. Затем возглавлял борьбу с деникинскими войсками. В ноябре 1920 года Артем отозван в Москву, где становится секретарем Московского комитета РКП(б). В этом же году он вторично был избран в ЦК партии. С февраля 1921 года Артем – председатель Центрального Комитета Всероссийского союза горняков, член Совета труда и обороны РСФСР, работает в Топливном комитете при СНК. Он принимает активное участие в работе Коминтерна и Профинтерна, мечтает о создании Всемирной организации шахтеров.
Главная загадка биографии Артема – его гибель. Во многих официальных источниках написано, что он погиб при катастрофе аэровагона. Некоторые авторы утверждают, что это не что иное, как вагон, оборудованный пропеллером. Такое устройство было выделено делегатам Конгресса Коминтерна для поездки в Тулу для ознакомления с местной добычей угля главкомом Советской республики С. С. Каменевым. На обратном пути 24 июля 1921 года в 6 часов 35 минут, на 104 версте Курской дороги аэровагон сошел с рельсов. Из 22 делегатов 6 погибли. В том числе и Федор Андреевич Сергеев. Похоронен один из старейших по стажу большевиков, любимец металлистов и шахтеров у Кремлевской стены. До сих пор многие утверждают, что Артем был устранен партийными бонзами, видевшими в нем опасного конкурента, авторитетного, харизматичного, заслуженного. Нелепая смерть для человека, прошедшего через горнило трех революций, Гражданской войны, нескольких тюрем и ссылки…
Всего за полгода до смерти Артема 24-летняя жена Елизавета Львовна подарила ему сына – Артема. После смерти отца его усыновил сам Сталин, к слову, большой друг погибшего революционера. Так что воспитывался Сергеев-младший Надеждой Аллилуевой вместе с детьми «отца народов». Он выбрал карьеру военного, стал артиллеристом. Участвовал в Великой Отечественной войне и проявил такую же отчаянную смелость, как и отец. Был взят в плен, побывал в трех немецких лагерях, бежал, примкнул к партизанам, участвовал в боях за Москву, Сталинград, Кенигсберг, Варшаву, Прагу. Артем Федорович носит на груди настоящий иконостас из боевых орденов. В отставку вышел в звании генерал-майора артиллерии.
Поскольку Артем не дожил до сталинской эпохи, его не пытались забыть. Наоборот, охотно называли его именем города, улицы и дома культуры. В Украине его именем был назван город Бахмут Донецкой области (ныне Артемовск). В Харькове Епархиальная улица была переименована в улицу Артема, в его же честь назван один из городских парков культуры и отдыха.
Ахиезер Александр Ильич
(род. в 1911 г. – ум. в 2000 г.)
Выдающийся физик-теоретик, создатель собственной школы теоретической физики.
В 30-х годах прошлого века Харьков превратился в один из известнейших центров физической науки не только СССР, но и всего мира. Причина – организация в городе крупного физико-технического института УФТИ и работа в нем ряда крупнейших ученых. Именно в Харькове, впервые в Союзе, был основан при институте теоретический отдел, история которого, конечно, в первую очередь, связана с именем Льва Ландау. Знаменитый ученый проработал в Харькове лишь несколько лет, но он успел на долгие годы вперед заложить основы развития теоретической физики в УФТИ. Так что даже после переезда столицы в Киев, после разрушительной войны, когда многие деятели науки и культуры оставили Харьков, ученые продолжали здесь трудиться, слава города как физического центра не померкла. Свои собственные школы создавали здесь уже ученики Ландау, которые сами стали легендами. Лев Давидович говорил, что Харьков стал удельным княжеством всемогущего Ильмеха – Ильи Михайловича Лифшица. На самом деле «князей» было двое, соперничество их школ было известно не только представителям физической науки, многолетняя плодотворная работа двух мудрецов из УФТИ и их преданных учеников и соратников определила интеллектуальное лицо Харькова. Главой другой школы был выдающийся физик-универсал Александр Ильич Ахиезер – знаменитый АИ.
Александр Ильич скончался сравнительно недавно, не дожив чутьчуть до своего 90-летнего юбилея. До последнего дня он оставался в курсе всех основных проблем и тем ХФТИ, руководил проектами, давал советы молодым и уже совсем немолодым ученым, писал (вернее, диктовал) статьи и заметки. Он оставался на вершине харьковской научной иерархии, живой легендой, но и живым человеком. Таким образом, практически вся история Харьковского физико-технического института неразрывно связана с биографией этого человека. Александр Ильич пришел сюда в 34-м году, ушел… Да еще не ушел, работы АИ остаются одними из самых цитируемых, многие направления исследований заданы именно Ахиезером. Мы уже не говорим о том, сколько человек являются его учениками, а сколько учениками учеников, а сколько учениками учеников учеников.
Родился Александр Ильич Ахиезер 31 октября 1911 года в селе Чериков в Белоруссии. Отец его – Илья Александрович был земским врачом, закончившим, между прочим, Харьковский университет. Он мог бы остаться в Харькове, переехать в другой большой город – способности позволяли, но видел свое призвание в принесении конкретной пользы народу. Человеком он был исключительно и необычно интеллигентным для мест, где он жил. Так же, как и его жена, Наталья Григорьевна, знавшая, например, немецкий язык, любившая классическую литературу. Так что нет ничего удивительного, что оба сына четы Ахиезеров получили высшее образование, оба отличались удивительной эрудицией, часто не связанной с их непосредственной деятельностью. Старший – Наум Ахиезер тоже стал известен именно в Харькове. Этот блестящий математик работал в Харьковском университете много лет. Младшему брату он в детстве стал прививать любовь к математике. Александр намного обогнал своих сверстников в познаниях по данному предмету. Наум научил его вычислению сложнейших интегралов и многим другим вещам. Но когда стал вопрос о выборе профессии и речь зашла о математике, жена Наума Ильича сказала, что хватит уже в семье одного человека, который сушит себе мозги. Так что Саша Ахиезер отправился поступать в Киевский политехнический институт. Туда он был принят легко – как выходец из семьи, близкой к пролетариату (земского врача считали представителем именно такого сословия), а также представитель братской республики.
Александр закончил электротехнический факультет этого вуза. О своей учебе он всегда вспоминал с удовольствием. Пришелся ему по душе и бригадный метод. В его бригаде, например, был представитель от партии и от рабочих. А сам Ахиезер отвечал за решение математических задач и сдачу экзаменов. Как инженер по образованию, Александр Ильич навсегда сохранил особый пиетет к прикладным наукам, никогда не был высокомерен в общении с экспериментаторами – наоборот, с большим интересом расспрашивал их об их работе. Но ему суждено было стать теоретиком. По окончании института он по предложению старшего брата направился в Харьков, чтобы там заняться теоретической физикой, поскольку, по мнению семьи, он уже неплохо в этом разбирался. Разбирался он в физике довольно слабо, что и доказал немедленно начальник теоретического отдела УФТИ Лев Ландау. Об этой первой встрече обожавший Дау Ахиезер не раз вспоминал впоследствии. В институте, который еще пах свежей краской (было это в 1934 году), его встретил Антон Вальтер и повел к Ландау. Лев Давидович встретил его в своем кабинете, закинул ноги на стол и попросил написать уравнение Максвелла в четырехмерной форме. Этого инженер из Киева сделать не мог. Не справился Александр Ильич и со следующим физическим заданием. Ландау это нисколько не смутило. «Вас же в Киеве учили? – переспросил он. – А там не физики, а дантисты». Посмотрим, что Вы знаете по математике». Ахиезеру был предложен интеграл, который он с блеском решил, да еще и нетривиальным методом. (Сказались занятия с братом.) Ландау был вполне удовлетворен и сказал, что берет нового сотрудника в свой теоротдел, но «физику придется изучить».
Молодые люди, которых набирал к себе Ландау, действительно должны были заново учить физику. Лев Давидович разработал теоретический минимум, включавший в себя около восьми основных физических разделов, которые экзаменующиеся должны были знать «на зубок». Всего за его жизнь этот теорминимум сдало около 40 человек, большинство из которых стали академиками. Первым сдавшим был А. Компанеец, вторым многолетний соавтор и друг Дау Евгений Лифшиц, а третьим стал Шура (так его называл Ландау). Сдавшие экзамен могли впоследствии обращаться к учителю на «ты». Многие сотрудники Александра Ильича вспоминают, что у него, как и у самого Дау, была своя иерархия физиков мира. Эйнштейн был Богом, а отношение к Дау у АИ было сродни мистическому преклонению. Ахиезер очень часто его вспоминал, обязательно «пробивал» свои работы и работы своих учеников в Москве у Льва Давидовича.
Лев Ландау собрал вокруг себя несколько талантливейших физиков, совершенно особая, дружеская атмосфера царила в теоретическом отделе УФТИ в середине тридцатых годов. В свите Дау: Евгений Лифшиц, Александр Ахиезер, венгр Ласло Тисса, младший Лифшиц – Илья, Исаак Померанчук. Последний стал ближайшим другом Ахиезера. Одну из первых своих серьезных научных работ «Шура» по поручению Ландау выполнял именно с «Чуком». Молодые харьковские физики работали над созданием теории рассеяния фотона фотоном (или попросту света светом) в области высоких энергий. Дело пошло не сразу. Первые вычисления Ландау резко раскритиковал, но натолкнулся на стойкое несогласие ученика. (В самый горячий момент спора вошел один из сотрудников, взял со стола два подсвечника, дал один Дау, другой Ахиезеру и сказал: «А теперь побейтесь!» Ландау рассмеялся и махнул рукой: «Черт с тобой, считай, как хочешь».) Подсчеты эти были делом непростым. Нужно было, чтобы участвовавшие в формуле 144 члена обратились в ноль. Много дней подряд работники теоротдела наблюдали сидящих за двумя соседними столами Померанчука и Ахиезера, которые независимо друг от друга производили поэтапные вычисления, постоянно переругиваясь и шутя. Потом сверяли результат и переходили к следующему этапу. Как вспоминает Александр Ильич, «потом они стали со свистом сокращаться». Вышел действительно ноль. Чук и Шура были страшно довольны, тем более что учитель признал их успех. Через много лет, когда Исаак Яковлевич Померанчук работал в Москве, Ахиезер часто приезжал к нему, подчиненные Померанчука говорят, что АИ был едва ли не единственным человеком, который мог работать, сидя за столом начальника. Когда при Исааке Яковлевиче упоминали фамилию его друга и «брата», он поднимал палец и многозначительно произносил: «Александр Ильич! Александр Ильич!».
Лев Ландау много времени посвящал вопросам преподавания. Он хотел поставить дело воспитания научных физических кадров в стране и в Харькове в частности на большую высоту, имел целый ряд своих новаторских идей. Поэтому он согласился на предложение преподавать в Харьковском университете. Тогда же начинается написание знаменитого, нестареющего курса физики Ландау и Лифшица. К преподавательской работе Дау привлек и большинство своих сотрудников. Александр Ахиезер в 1936 году начинает читать лекции в Харьковском электротехническом институте, в том же году защищает кандидатскую диссертацию и поступает на работу в Харьковский государственный университет. Полстолетия связывают его с этим учебным заведением. Впрочем, начало многолетнего сотрудничества выдалось нелегким. Как раз тогда университетские преподаватели начали кампанию по вытравливанию из вуза Льва Ландау. Для этого у них было много причин. Во-первых, колючий характер талантливого физика, его подтрунивание над менее одаренными коллегами, во-вторых, его радикальное изменение программы курса. Под свои претензии, оформленные в виде жалоб и заявлений в вышестоящие органы, коллеги Ландау подвели идеологическую основу – якобы Лев Давидович выступает против закона сохранения энергии, т. е. склоняется к идеализму. Ландау был вынужден уволиться из ХГУ. В знак протеста заявления об уходе написали все преподаватели университета, которые работали в УФТИ. Двоих из них вызвали в Киев – Померанчука и Ахиезера. Александр Ильич вспоминает, что принял их нарком просвещения Затонский, химик по специальности. Он спросил: «Что же это вы, товарищи, Ландау поддерживаете, а он же против закона сохранения энергии». Александр Ильич немедленно сказал: «Так как же он против, когда вот только вчера мы с Исааком Яковлевичем ему нашу работу показывали, а у нас в одной формуле закона этого не было. Вы бы слышали, какой был скандал, как он нас ругал». Затонский оценил нелепость рассказа, рассмеялся – «Будем считать, что ничего не было. А вы возвращайтесь в Харьков и работайте».
Вскоре Лев Ландау вынужден был оставить и УФТИ. Травля разворачивалась и здесь. Ландау уехал в Москву, а в Харькове продолжался «разбор полетов». Еще один случай, часто вспоминаемый Ахиезером. Идет партийное собрание. Председатель «допрашивает» Александра Ильича:
– А что Ландау говорил о Марксе?
– Он очень высоко его ценил.
Христина Даниловна и после смерти мужа продолжила заниматься благотворительностью и просвещением народа. Умерла 15 августа 1920 года, всего за год до этого она прекратила работать в своей школе.
Артем
Профессиональный революционер, организатор революционного движения на востоке Украины, Урале, в Австралии.
Темное это было дело – Российская революция. Многие события нам до сих пор известны лишь в общих чертах. Многолетняя правка отечественной истории, секретность информации, участие в событиях осторожных органов разведки и контрразведки – все это скрыло от нас истинную суть событий, профессиональные революционеры из живых людей превратились в памятники и улицы. Их деятельность рисовалась исключительно последовательной и согласованной. Казалось бы, разве были какие-то секреты у советской идеологии по поводу такого пламенного большевика, как Артем? Верный ленинец, не репрессирован… Его имя не вымарывалось из учебников. Но что мы на самом деле о нем знаем? Попытаемся еще раз взглянуть на биографию этого уважаемого в Харькове человека и хотя бы обозначим наши вопросы к будущим исследователям жизни товарища Артема.
Настоящее имя, фамилия и отчество Артема – Федор Андреевич Сергеев. Но в партии его называли исключительно псевдонимом. Собственно, так же псевдонимы использовало множество руководителей большевиков, но чуть ли не один Сергеев пользовался даже на официальном уровне псевдонимом-именем. Так, в составе ЦК, избранном в 1920 году, сказано, что членами комитета являются «Андреев А. А., т. Артем, Бухарин Н. И., Дзержинский Ф. Э…» Почему? Спишем это на необычайную популярность Артема среди простых рабочих. Ведь в организации их движения Артем провел полжизни, постоянно меняя место работы, оказываясь то на Урале, то в Донецке, то в Китае… Но обо всем по порядку.
Родился революционер 7 (19) марта 1883 года в селе Глебово Фатежского уезда Курской области. Отец и дед Федора происходили из крестьян, но уже давно занимались подрядами на строительство. Среди сооружений, которые возводили предки Артема, например, Луганский вокзал. Работали они и на строительстве Транссибирской магистрали. Возможно, самые выгодные заказы в конце позапрошлого века поступали из бурно развивающейся промышленной, угольной, металлургической, железнодорожной восточной Малороссии. Туда-то, а именно – в Екатеринославскую губернию (охватывавшую значительную часть Донбасса) и направилась семья Сергеевых. В Екатеринославе Федор Сергеев окончил реальное училище, после чего отправился в Москву, где поступил на механический факультет Высшего технического училища (того, что сейчас носит имя другого революционера – Баумана). Надо сказать, что заведение это было престижное, вероятно, семья Сергеевых не бедствовала. В училище Федор проучился лишь год (1901? 1902), а в феврале 1902 года уже в качестве члена недавно созданной РСДРП принял участие в студенческих забастовках, был исключен из вуза и посажен в Воронежскую тюрьму. Отбыв полугодичное заключение, Артем (теперь его следует называть только так) эмигрировал за границу, очутился в Париже, где, по некоторым данным, его приютил… Илья Мечников! Профессор был, конечно, либералом по убеждениям, но факт все равно в высшей степени занимательный.
В Париже Артем поступил слушателем в Русскую высшую школу общественных наук М. Ковалевского. В школе прошли подготовку многие представители левых партий России. Лекции здесь читал и Владимир Ленин. Вернувшись в Россию, а точнее – в Украину[1], Артем был распространителем «Искры», работал в Екатеринославе, городах и поселках Донбасса, сотрудничал с Южным бюро ЦК РСДРП. В начале 1905 года Артем выходит из очередного заключения и становится лидером революционного движения в Харькове, организует здесь большевистскую группу «Вперед». В декабре именно он руководил в городе вооруженным восстанием рабочих, которое, впрочем, ни к чему особенному не привело. В 1906 году он избирается делегатом 4-го (объединительного) съезда РСДРП. К этому моменту он уже твердо стоит на большевистской платформе, является одним из тех, кто делает всю работу на местах по указанию заграничных руководителей, бросается в самое пекло, выполняет самые ответственные задания. Артем профессиональный революционер, он стреляет, скрывается от полиции (однажды ему пришлось прятаться в больнице для умалишенных). Любопытно, что он обладал потрясающей способностью к перевоплощению, чему, вероятно, способствовала заурядная внешность. В том же 1906 году Артем снова арестован, бежит из харьковской тюрьмы на Урал, где по заданию партии организовывает рабочее движение. Его деятельность привела к тому, что на выборах в Государственную думу рабочую курию выборщиков региона составили почти сплошь одни большевики.
Из-за предательства одного из близких соратников в Перми Артем снова арестован, а по истечении срока заключения приговорен к пожизненной ссылке в Восточную Сибирь. И здесь он надолго не задержался. В 1910 году через Корею и Японию Артем бежит в Китай. Некоторое время он работал в Поднебесной простым кули (чернорабочим), затем направился в Австралию. В Квинсленде он работал портовым грузчиком, батрачил на фермах. Деятельность здесь российского революционера сама по себе одна большая загадка. Как ему удалось столь быстро получить доверие австралийских рабочих и социал-демократов? Ведь речь идет о подданных Британской короны, у которых традиции рабочего движения уже насчитывали сотню лет. Артем (или Большой Том, как его называли австралийские коллеги) не только создал Союз русских рабочих-эмигрантов, но и начал издавать газету «Австралийское эхо», возглавил несколько профсоюзных акций. «Зрелище неорганизованных масс для меня невыносимо», – писал тогда неутомимый большевик.
После Февральской революции Артем возвращается в Харьков, поступает слесарем на завод русско-французского общества, возглавляет большевистский комитет Харьковского Совета, на VI съезде РСДРП(б) избирается членом ЦК. В Харькове под его руководством издается газета «Пролетарий», он же становится секретарем областного бюро профсоюза металлистов. Одновременно участвует в работе партийных организаций Донецко-Криворожского района, где также пользуется большим авторитетом. Артем возглавлял Донецкий областной комитет РСДРП(б).
Пламенный оратор, решительный практик, зарекомендовавший себя как непревзойденный организатор большевистских и рабочих отрядов, боевых дружин, в октябре вызывается в Петроград, где непосредственно участвует в большевистском перевороте. Потом – снова Украина. Здесь тогда разворачивались бурные события. В Киеве свою власть над Украиной провозгласила Центральная Рада, а в Харькове категорически возражали против этого большевики во главе с Артемом. С 24 ноября он был председателем президиума исполкома Харьковского Совета и губернского Военно-революционного комитета, и одновременно на Донбассе, еще до организации Красной Армии, под руководством товарища Артема создаются вполне боеспособные войсковые части.
В декабре 1917 года в Киеве созывается I Всеукраинский Съезд Советов, на котором Центральная Рада правдами и неправдами обеспечивает себе подавляющее преимущество. Киевские большевики – Затонский, Скрыпник, Бош и другие вынуждены были покинуть съезд и переехать в пролетарский Харьков. В это же время здесь проходил III Съезд Советов Донкривбасса, признанным лидером на котором был Артем. Надо сказать, что киевских коллег здесь приняли не так уж тепло. Противоречия между ленинским руководством, сторонниками единой Советской Украины вместе с Донецкой областью и руководителями Донецко-Криворожской республики до сих пор остаются не до конца изученными. Судя по всему, Артем сотоварищи вовсе не считал необходимым и само собой разумеющимся вхождение Советского Донбасса и Кривбасса в состав Советской Украины. Центром же промышленной Восточно-Украинской республики он видел Харьков. Но тогда, в конце 1917 года, большевикам все же удалось договориться, и 25 декабря в Харькове альтернативный киевскому съезд Советов провозгласил образование Советской Украины. Артем был избран членом ЦИК Советов Украины и вошел в состав советского украинского правительства – Народного Секретариата. Артем занимал должность народного секретаря по делам промышленности и торговли.
В январе 1918 года он стал председателем Южного областного Совета народного хозяйства, руководил национализацией предприятий. Вскоре был заключен знаменитый Брестский мир (сторонником которого, в отличие от многих соратников по партии, Артем был с самого начала), и политическая ситуация в Украине резко изменилась. Украину быстро занимали немецкие войска. Вот тут-то и появилась на свет пресловутая Донецко-Криворожская советская республика. Она была провозглашена 9 февраля, столицей стал Харьков, а главой Совнаркома и комиссаром народного хозяйства Артем.
Надо сказать, что хоть центральное российское руководство и использовало новое образование для борьбы с немцами (официально после заключения договора Россия в Украине действовать не могла, а вот всячески поддерживать и деньгами, и инструкциями дружественное государственное образование – это совсем другое дело), его отношение к ДКР было далеко от одобрительного. Ленин видел Донбасс в составе Украины. Поэтому-то в Харькове на учредительной конференции появился Серго Орджоникидзе, имевший личное указание от Ленина «помирить» всеукраинских большевиков (Затонский, Скрыпник и другие) и донецко-криворожских (Артем, Межлаук, Рухимович). Это ему не удалось. На сообщение же об образовании ДКР Свердлов прислал телеграмму, где прямым текстом было сказано: «Отделение считаем вредным».
Несмотря на это, правительству Донецко-Криворожской республики удалось организовать серьезный отпор войскам Центральной Рады и Германии. Поездку Артема в Екатеринослав, где 17?19 марта 1918 года состоялся Всеукраинский съезд и подписание им «Декрета военных действий», согласно которому объединялись силы всех южнороссийских Советских республик (УНР, ДКР, Крымской, Одесской и Донской), официальная историография считает концом существования Донецкой республики. Но на самом деле войска ДКР организованно отошли из Украины на Новочеркасск только 23 апреля[2], а подпольный обком продолжал действовать в регионе до освобождения его немцами в начале 1919 года.
А дальше – Артем среди организаторов Красной Армии и ее действий на юге России, участник обороны Царицына, борьбы с войсками Каледина. В 1918–1919 годах он работал заместителем председателя и одновременно народным комиссаром советской пропаганды Временного рабоче-крестьянского правительства Украины, с апреля 1919 года был председателем Донецкого губисполкома. Затем возглавлял борьбу с деникинскими войсками. В ноябре 1920 года Артем отозван в Москву, где становится секретарем Московского комитета РКП(б). В этом же году он вторично был избран в ЦК партии. С февраля 1921 года Артем – председатель Центрального Комитета Всероссийского союза горняков, член Совета труда и обороны РСФСР, работает в Топливном комитете при СНК. Он принимает активное участие в работе Коминтерна и Профинтерна, мечтает о создании Всемирной организации шахтеров.
Главная загадка биографии Артема – его гибель. Во многих официальных источниках написано, что он погиб при катастрофе аэровагона. Некоторые авторы утверждают, что это не что иное, как вагон, оборудованный пропеллером. Такое устройство было выделено делегатам Конгресса Коминтерна для поездки в Тулу для ознакомления с местной добычей угля главкомом Советской республики С. С. Каменевым. На обратном пути 24 июля 1921 года в 6 часов 35 минут, на 104 версте Курской дороги аэровагон сошел с рельсов. Из 22 делегатов 6 погибли. В том числе и Федор Андреевич Сергеев. Похоронен один из старейших по стажу большевиков, любимец металлистов и шахтеров у Кремлевской стены. До сих пор многие утверждают, что Артем был устранен партийными бонзами, видевшими в нем опасного конкурента, авторитетного, харизматичного, заслуженного. Нелепая смерть для человека, прошедшего через горнило трех революций, Гражданской войны, нескольких тюрем и ссылки…
Всего за полгода до смерти Артема 24-летняя жена Елизавета Львовна подарила ему сына – Артема. После смерти отца его усыновил сам Сталин, к слову, большой друг погибшего революционера. Так что воспитывался Сергеев-младший Надеждой Аллилуевой вместе с детьми «отца народов». Он выбрал карьеру военного, стал артиллеристом. Участвовал в Великой Отечественной войне и проявил такую же отчаянную смелость, как и отец. Был взят в плен, побывал в трех немецких лагерях, бежал, примкнул к партизанам, участвовал в боях за Москву, Сталинград, Кенигсберг, Варшаву, Прагу. Артем Федорович носит на груди настоящий иконостас из боевых орденов. В отставку вышел в звании генерал-майора артиллерии.
Поскольку Артем не дожил до сталинской эпохи, его не пытались забыть. Наоборот, охотно называли его именем города, улицы и дома культуры. В Украине его именем был назван город Бахмут Донецкой области (ныне Артемовск). В Харькове Епархиальная улица была переименована в улицу Артема, в его же честь назван один из городских парков культуры и отдыха.
Ахиезер Александр Ильич
Выдающийся физик-теоретик, создатель собственной школы теоретической физики.
В 30-х годах прошлого века Харьков превратился в один из известнейших центров физической науки не только СССР, но и всего мира. Причина – организация в городе крупного физико-технического института УФТИ и работа в нем ряда крупнейших ученых. Именно в Харькове, впервые в Союзе, был основан при институте теоретический отдел, история которого, конечно, в первую очередь, связана с именем Льва Ландау. Знаменитый ученый проработал в Харькове лишь несколько лет, но он успел на долгие годы вперед заложить основы развития теоретической физики в УФТИ. Так что даже после переезда столицы в Киев, после разрушительной войны, когда многие деятели науки и культуры оставили Харьков, ученые продолжали здесь трудиться, слава города как физического центра не померкла. Свои собственные школы создавали здесь уже ученики Ландау, которые сами стали легендами. Лев Давидович говорил, что Харьков стал удельным княжеством всемогущего Ильмеха – Ильи Михайловича Лифшица. На самом деле «князей» было двое, соперничество их школ было известно не только представителям физической науки, многолетняя плодотворная работа двух мудрецов из УФТИ и их преданных учеников и соратников определила интеллектуальное лицо Харькова. Главой другой школы был выдающийся физик-универсал Александр Ильич Ахиезер – знаменитый АИ.
Александр Ильич скончался сравнительно недавно, не дожив чутьчуть до своего 90-летнего юбилея. До последнего дня он оставался в курсе всех основных проблем и тем ХФТИ, руководил проектами, давал советы молодым и уже совсем немолодым ученым, писал (вернее, диктовал) статьи и заметки. Он оставался на вершине харьковской научной иерархии, живой легендой, но и живым человеком. Таким образом, практически вся история Харьковского физико-технического института неразрывно связана с биографией этого человека. Александр Ильич пришел сюда в 34-м году, ушел… Да еще не ушел, работы АИ остаются одними из самых цитируемых, многие направления исследований заданы именно Ахиезером. Мы уже не говорим о том, сколько человек являются его учениками, а сколько учениками учеников, а сколько учениками учеников учеников.
Родился Александр Ильич Ахиезер 31 октября 1911 года в селе Чериков в Белоруссии. Отец его – Илья Александрович был земским врачом, закончившим, между прочим, Харьковский университет. Он мог бы остаться в Харькове, переехать в другой большой город – способности позволяли, но видел свое призвание в принесении конкретной пользы народу. Человеком он был исключительно и необычно интеллигентным для мест, где он жил. Так же, как и его жена, Наталья Григорьевна, знавшая, например, немецкий язык, любившая классическую литературу. Так что нет ничего удивительного, что оба сына четы Ахиезеров получили высшее образование, оба отличались удивительной эрудицией, часто не связанной с их непосредственной деятельностью. Старший – Наум Ахиезер тоже стал известен именно в Харькове. Этот блестящий математик работал в Харьковском университете много лет. Младшему брату он в детстве стал прививать любовь к математике. Александр намного обогнал своих сверстников в познаниях по данному предмету. Наум научил его вычислению сложнейших интегралов и многим другим вещам. Но когда стал вопрос о выборе профессии и речь зашла о математике, жена Наума Ильича сказала, что хватит уже в семье одного человека, который сушит себе мозги. Так что Саша Ахиезер отправился поступать в Киевский политехнический институт. Туда он был принят легко – как выходец из семьи, близкой к пролетариату (земского врача считали представителем именно такого сословия), а также представитель братской республики.
Александр закончил электротехнический факультет этого вуза. О своей учебе он всегда вспоминал с удовольствием. Пришелся ему по душе и бригадный метод. В его бригаде, например, был представитель от партии и от рабочих. А сам Ахиезер отвечал за решение математических задач и сдачу экзаменов. Как инженер по образованию, Александр Ильич навсегда сохранил особый пиетет к прикладным наукам, никогда не был высокомерен в общении с экспериментаторами – наоборот, с большим интересом расспрашивал их об их работе. Но ему суждено было стать теоретиком. По окончании института он по предложению старшего брата направился в Харьков, чтобы там заняться теоретической физикой, поскольку, по мнению семьи, он уже неплохо в этом разбирался. Разбирался он в физике довольно слабо, что и доказал немедленно начальник теоретического отдела УФТИ Лев Ландау. Об этой первой встрече обожавший Дау Ахиезер не раз вспоминал впоследствии. В институте, который еще пах свежей краской (было это в 1934 году), его встретил Антон Вальтер и повел к Ландау. Лев Давидович встретил его в своем кабинете, закинул ноги на стол и попросил написать уравнение Максвелла в четырехмерной форме. Этого инженер из Киева сделать не мог. Не справился Александр Ильич и со следующим физическим заданием. Ландау это нисколько не смутило. «Вас же в Киеве учили? – переспросил он. – А там не физики, а дантисты». Посмотрим, что Вы знаете по математике». Ахиезеру был предложен интеграл, который он с блеском решил, да еще и нетривиальным методом. (Сказались занятия с братом.) Ландау был вполне удовлетворен и сказал, что берет нового сотрудника в свой теоротдел, но «физику придется изучить».
Молодые люди, которых набирал к себе Ландау, действительно должны были заново учить физику. Лев Давидович разработал теоретический минимум, включавший в себя около восьми основных физических разделов, которые экзаменующиеся должны были знать «на зубок». Всего за его жизнь этот теорминимум сдало около 40 человек, большинство из которых стали академиками. Первым сдавшим был А. Компанеец, вторым многолетний соавтор и друг Дау Евгений Лифшиц, а третьим стал Шура (так его называл Ландау). Сдавшие экзамен могли впоследствии обращаться к учителю на «ты». Многие сотрудники Александра Ильича вспоминают, что у него, как и у самого Дау, была своя иерархия физиков мира. Эйнштейн был Богом, а отношение к Дау у АИ было сродни мистическому преклонению. Ахиезер очень часто его вспоминал, обязательно «пробивал» свои работы и работы своих учеников в Москве у Льва Давидовича.
Лев Ландау собрал вокруг себя несколько талантливейших физиков, совершенно особая, дружеская атмосфера царила в теоретическом отделе УФТИ в середине тридцатых годов. В свите Дау: Евгений Лифшиц, Александр Ахиезер, венгр Ласло Тисса, младший Лифшиц – Илья, Исаак Померанчук. Последний стал ближайшим другом Ахиезера. Одну из первых своих серьезных научных работ «Шура» по поручению Ландау выполнял именно с «Чуком». Молодые харьковские физики работали над созданием теории рассеяния фотона фотоном (или попросту света светом) в области высоких энергий. Дело пошло не сразу. Первые вычисления Ландау резко раскритиковал, но натолкнулся на стойкое несогласие ученика. (В самый горячий момент спора вошел один из сотрудников, взял со стола два подсвечника, дал один Дау, другой Ахиезеру и сказал: «А теперь побейтесь!» Ландау рассмеялся и махнул рукой: «Черт с тобой, считай, как хочешь».) Подсчеты эти были делом непростым. Нужно было, чтобы участвовавшие в формуле 144 члена обратились в ноль. Много дней подряд работники теоротдела наблюдали сидящих за двумя соседними столами Померанчука и Ахиезера, которые независимо друг от друга производили поэтапные вычисления, постоянно переругиваясь и шутя. Потом сверяли результат и переходили к следующему этапу. Как вспоминает Александр Ильич, «потом они стали со свистом сокращаться». Вышел действительно ноль. Чук и Шура были страшно довольны, тем более что учитель признал их успех. Через много лет, когда Исаак Яковлевич Померанчук работал в Москве, Ахиезер часто приезжал к нему, подчиненные Померанчука говорят, что АИ был едва ли не единственным человеком, который мог работать, сидя за столом начальника. Когда при Исааке Яковлевиче упоминали фамилию его друга и «брата», он поднимал палец и многозначительно произносил: «Александр Ильич! Александр Ильич!».
Лев Ландау много времени посвящал вопросам преподавания. Он хотел поставить дело воспитания научных физических кадров в стране и в Харькове в частности на большую высоту, имел целый ряд своих новаторских идей. Поэтому он согласился на предложение преподавать в Харьковском университете. Тогда же начинается написание знаменитого, нестареющего курса физики Ландау и Лифшица. К преподавательской работе Дау привлек и большинство своих сотрудников. Александр Ахиезер в 1936 году начинает читать лекции в Харьковском электротехническом институте, в том же году защищает кандидатскую диссертацию и поступает на работу в Харьковский государственный университет. Полстолетия связывают его с этим учебным заведением. Впрочем, начало многолетнего сотрудничества выдалось нелегким. Как раз тогда университетские преподаватели начали кампанию по вытравливанию из вуза Льва Ландау. Для этого у них было много причин. Во-первых, колючий характер талантливого физика, его подтрунивание над менее одаренными коллегами, во-вторых, его радикальное изменение программы курса. Под свои претензии, оформленные в виде жалоб и заявлений в вышестоящие органы, коллеги Ландау подвели идеологическую основу – якобы Лев Давидович выступает против закона сохранения энергии, т. е. склоняется к идеализму. Ландау был вынужден уволиться из ХГУ. В знак протеста заявления об уходе написали все преподаватели университета, которые работали в УФТИ. Двоих из них вызвали в Киев – Померанчука и Ахиезера. Александр Ильич вспоминает, что принял их нарком просвещения Затонский, химик по специальности. Он спросил: «Что же это вы, товарищи, Ландау поддерживаете, а он же против закона сохранения энергии». Александр Ильич немедленно сказал: «Так как же он против, когда вот только вчера мы с Исааком Яковлевичем ему нашу работу показывали, а у нас в одной формуле закона этого не было. Вы бы слышали, какой был скандал, как он нас ругал». Затонский оценил нелепость рассказа, рассмеялся – «Будем считать, что ничего не было. А вы возвращайтесь в Харьков и работайте».
Вскоре Лев Ландау вынужден был оставить и УФТИ. Травля разворачивалась и здесь. Ландау уехал в Москву, а в Харькове продолжался «разбор полетов». Еще один случай, часто вспоминаемый Ахиезером. Идет партийное собрание. Председатель «допрашивает» Александра Ильича:
– А что Ландау говорил о Марксе?
– Он очень высоко его ценил.