Страница:
Битва при Гастингсе решила судьбу страны. Вскоре Вильгельм взял Лондон и на Рождество был коронован. Новый король разделил всю Англию на большие и малые участки, которые отдал нормандским и другим французским баронам и простым воинам, обязав их нести за это военную службу и вносить денежную подать. В дальнейшем Вильгельм успешно занимался государственным строительством, создав одну из наиболее продуманных, стройных феодальных систем во всей Европе. Как и в Нормандии, власть главного сюзерена страны была значительно сильнее, чем это было принято в других королевствах того времени.
ХОЖДЕНИЕ ГЕНРИХА IV В КАНОССУ
Развалины замка Каносса
Борьба между императором и папой, начавшаяся в правление Николая II, длилась многие годы. Главным стал вопрос об инвеституре, т. е. о влиянии на духовенство. Рим претендовал на эксклюзивное право руководить всеми католическими священниками, где бы они ни находились. Император же смотрел на епископов как на своих вассалов и не желал расставаться с доходами, которые они ему приносили.
Еще будучи субдиаконом, т. е. казначеем папского престола, Гильдебранд делал все для расширения экономической базы церкви. Он вводил новые налоги, следил за тем, чтобы каждое государство своевременно и полностью платило десятину. Став папой Григорием VII, он не отказался от своих принципов, отстаивая приоритет духовной власти над светской, доказывая необходимость материального могущества папского престола. Этот понтифик с необычайной энергией боролся за то, чтобы Рим не зависел ни от каких монархов или магнатов, а наоборот, сам имел власть над всей Европой. В конфликте с императором он в определенный момент пришел к мысли о возможности опереться на крупных феодалов Германии. Те тоже были заинтересованы в ослаблении власти императора. К ним присоединились и крупные германские епископы.
Первые представители саксонской династии в X в. способствовали усилению духовенства – в противовес непокорным магнатам. Император совершал так называемую инвеституру – назначение епископа путем вручения ему посоха и перстня, превращая его тем самым в ленного владельца. Назначаемым им же епископам глава Священной Римской империи делал богатые дары в виде земель, городов и людей. В результате этого некоторые немецкие епископы сами превратились в могущественных феодалов, имевших колоссальные доходы, выставлявших для императорского войска свои отряды и практически безраздельно правивших в своих областях, имея здесь и административные, и духовные, и судебные полномочия. Когда возможности земельных пожертвований со стороны императора несколько исчерпались и ожидать от него было больше нечего, епископы и архиепископы стали тяготиться своей зависимостью от него. Находившийся за Альпами папа выглядел более удобным сюзереном. Поддерживали Григория VII и монастыри во главе с аббатом Клюни. Папа развернул пропаганду за передачу, вернее возвращение инвеституры из рук светского правителя в руки церкви.
Григорий VII некоторое время собирал силы для решительного удара. Он заключил договор с норманнами, поддержал патарское движение[45] в городах Италии. И вот на соборе 1075 г. была запрещена светская инвеститура. Император сопротивлялся этому. Преданные ему епископы на имперском соборе в Вормсе в январе 1076 г. отказались принести присягу папе. Тут же последовал резкий ответ со стороны Рима. В феврале 1076 г. Григорий VII на соборе в Латеранской базилике выслушал послов императора. После этого он отстранил от должности непокорных епископов, объявил об отлучении Генриха от церкви, лишил его итальянского и германского королевств, а подданных императора освободил от присяги и обязанности повиноваться ему.
Император не собирался сдаваться. На Пасху 1076 г. произошло невиданное событие – епископ Утрехта отлучил от церкви самого папу. Последний нашел опору в лице германских феодалов. Летом 1076 г. они выступили против Генриха в Саксонии. Оппозиция императору формировалась под руководством родственника короля швабского герцога Рудольфа. Мятежные феодалы вызвали Григория на рейхстаг, назначенный на начало февраля 1077 г. в Аугсбурге, чтобы там провести суд над императором. Генрих понял, что ему удастся спасти свой трон только в том случае, если он получит от папы отпущение грехов. Поэтому в конце 1076 г. он вместе с женой, ребенком и своими епископами переправился через Альпы. В это время Григорий готовился к поездке в Германию, чтобы на заседании рейхстага принять участие в переговорах с курфюрстами.
В январе 1077 г. состоялся один из ярчайших эпизодов в средневековой истории. Генрих IV явился к папе в замок Каносса на севере Италии. Он три дня простоял перед воротами в одежде кающегося грешника, накинутой поверх королевского одеяния, с женой, ребенком и несколькими епископами. Только после этого Генриху было позволено войти и на коленях просить прощения у папы. Григорий VII заставил императора в присутствии аббата из Клюни и могущественной графини Матильды Тосканской признать себя не правым, «отказаться от гордыни» и смириться перед церковью. 28 января Григорий принял императора обратно в лоно церкви. Новой доктриной отношений светской власти с папой стал составленный, возможно, самим Григорием или его соратниками «Диктат папы».
Этот документ постановлял, что папе одному принадлежит право назначения, перемещения и смещения епископов, разрешения важных юридических споров, созыва соборов, суда и наложения на императора и князей церковных наказаний, возложения на императора знаков отличия. Никто не имел права судить папу. Короли не имели права передавать власть по наследству, а выбирались, причем главенствующая роль в определении достоинств кандидата должна была принадлежать понтифику.
Выражение «ходить в Каноссу» до сих пор употребляется в значении «унижаться». Это была самая большая победа Григория VII. Однако она оказалась временной. Некоторые историки даже полагают, что Генрих, разыграв спектакль и вынудив папу вернуть ему королевское достоинство, выиграл больше, чем папа. Поддерживаемые папой германские короли быстро забывали о своем союзнике и покровителе и начинали защищать свои права в отношении инвеституры. Сильная и независимая церковь в собственном государстве никому из них была не нужна. Да и особой покорности Григорию не изъявляли и сами сильные немецкие епископы. В конце концов император Генрих IV отказался от каносского покаяния и возвел на папский престол антипапу – епископа равеннского Виберта под именем Климента III.
Легаты папы продолжали вмешиваться не только в церковные, но и в светские дела по всей Европе. Григорий состоял в переписке едва ли не со всеми королями, требуя от них полного подчинения и богатых пожертвований в пользу Рима. Во Франции инвеститура оставалась за королем, но там король сам помогал церкви, подавляя любые антицерковные выступления. Вильгельм I Завоеватель платил «вассальную» лепту престолу Св. Петра. Папа подчинил своему влиянию польского, чешского и венгерского монархов, которые боролись с германским влиянием в своих странах. В Италии он опирался на норманнов, которые в 1084 г. помогли ему выгнать Климента III из Рима, но подвергли город страшному разгрому. Население города поднялось против Григория, он вынужден был бежать и умер, покинутый всеми, в Салерно в 1085 г.
СОСТАВЛЕНИЕ «КНИГИ СТРАШНОГО СУДА»
РЕЧЬ УРБАНА II. НАЧАЛО КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
ЛЮБЕЧСКИЙ СЪЕЗД
ВЗЯТИЕ КРЕСТОНОСЦАМИ ИЕРУСАЛИМА
Крестоносцы штурмуют город. Миниатюра XIII века
В первой половине 1096 г. огромное христианское войско двинулось на Восток. Были здесь и знатные люди, и голытьба. В общей сложности, соединенные в шесть больших групп, в этот поход выступили десятки тысяч людей. Сначала пустились в путь отдельные отряды, во многом составленные из бедняков во главе с Петром Пустынником и рыцарем Вальтером Голяком. Первым их «богоугодным» делом были еврейские погромы в германских городах – Трире, Кельне, Майнце. В Венгрии они также натворили немало бед. Балканский полуостров был тоже разграблен «христовыми воинами».
ХОЖДЕНИЕ ГЕНРИХА IV В КАНОССУ
Борьба между императором и папой, начавшаяся в правление Николая II, длилась многие годы. Главным стал вопрос об инвеституре, т. е. о влиянии на духовенство. Рим претендовал на эксклюзивное право руководить всеми католическими священниками, где бы они ни находились. Император же смотрел на епископов как на своих вассалов и не желал расставаться с доходами, которые они ему приносили.
Еще будучи субдиаконом, т. е. казначеем папского престола, Гильдебранд делал все для расширения экономической базы церкви. Он вводил новые налоги, следил за тем, чтобы каждое государство своевременно и полностью платило десятину. Став папой Григорием VII, он не отказался от своих принципов, отстаивая приоритет духовной власти над светской, доказывая необходимость материального могущества папского престола. Этот понтифик с необычайной энергией боролся за то, чтобы Рим не зависел ни от каких монархов или магнатов, а наоборот, сам имел власть над всей Европой. В конфликте с императором он в определенный момент пришел к мысли о возможности опереться на крупных феодалов Германии. Те тоже были заинтересованы в ослаблении власти императора. К ним присоединились и крупные германские епископы.
Первые представители саксонской династии в X в. способствовали усилению духовенства – в противовес непокорным магнатам. Император совершал так называемую инвеституру – назначение епископа путем вручения ему посоха и перстня, превращая его тем самым в ленного владельца. Назначаемым им же епископам глава Священной Римской империи делал богатые дары в виде земель, городов и людей. В результате этого некоторые немецкие епископы сами превратились в могущественных феодалов, имевших колоссальные доходы, выставлявших для императорского войска свои отряды и практически безраздельно правивших в своих областях, имея здесь и административные, и духовные, и судебные полномочия. Когда возможности земельных пожертвований со стороны императора несколько исчерпались и ожидать от него было больше нечего, епископы и архиепископы стали тяготиться своей зависимостью от него. Находившийся за Альпами папа выглядел более удобным сюзереном. Поддерживали Григория VII и монастыри во главе с аббатом Клюни. Папа развернул пропаганду за передачу, вернее возвращение инвеституры из рук светского правителя в руки церкви.
Григорий VII некоторое время собирал силы для решительного удара. Он заключил договор с норманнами, поддержал патарское движение[45] в городах Италии. И вот на соборе 1075 г. была запрещена светская инвеститура. Император сопротивлялся этому. Преданные ему епископы на имперском соборе в Вормсе в январе 1076 г. отказались принести присягу папе. Тут же последовал резкий ответ со стороны Рима. В феврале 1076 г. Григорий VII на соборе в Латеранской базилике выслушал послов императора. После этого он отстранил от должности непокорных епископов, объявил об отлучении Генриха от церкви, лишил его итальянского и германского королевств, а подданных императора освободил от присяги и обязанности повиноваться ему.
Император не собирался сдаваться. На Пасху 1076 г. произошло невиданное событие – епископ Утрехта отлучил от церкви самого папу. Последний нашел опору в лице германских феодалов. Летом 1076 г. они выступили против Генриха в Саксонии. Оппозиция императору формировалась под руководством родственника короля швабского герцога Рудольфа. Мятежные феодалы вызвали Григория на рейхстаг, назначенный на начало февраля 1077 г. в Аугсбурге, чтобы там провести суд над императором. Генрих понял, что ему удастся спасти свой трон только в том случае, если он получит от папы отпущение грехов. Поэтому в конце 1076 г. он вместе с женой, ребенком и своими епископами переправился через Альпы. В это время Григорий готовился к поездке в Германию, чтобы на заседании рейхстага принять участие в переговорах с курфюрстами.
В январе 1077 г. состоялся один из ярчайших эпизодов в средневековой истории. Генрих IV явился к папе в замок Каносса на севере Италии. Он три дня простоял перед воротами в одежде кающегося грешника, накинутой поверх королевского одеяния, с женой, ребенком и несколькими епископами. Только после этого Генриху было позволено войти и на коленях просить прощения у папы. Григорий VII заставил императора в присутствии аббата из Клюни и могущественной графини Матильды Тосканской признать себя не правым, «отказаться от гордыни» и смириться перед церковью. 28 января Григорий принял императора обратно в лоно церкви. Новой доктриной отношений светской власти с папой стал составленный, возможно, самим Григорием или его соратниками «Диктат папы».
Этот документ постановлял, что папе одному принадлежит право назначения, перемещения и смещения епископов, разрешения важных юридических споров, созыва соборов, суда и наложения на императора и князей церковных наказаний, возложения на императора знаков отличия. Никто не имел права судить папу. Короли не имели права передавать власть по наследству, а выбирались, причем главенствующая роль в определении достоинств кандидата должна была принадлежать понтифику.
Выражение «ходить в Каноссу» до сих пор употребляется в значении «унижаться». Это была самая большая победа Григория VII. Однако она оказалась временной. Некоторые историки даже полагают, что Генрих, разыграв спектакль и вынудив папу вернуть ему королевское достоинство, выиграл больше, чем папа. Поддерживаемые папой германские короли быстро забывали о своем союзнике и покровителе и начинали защищать свои права в отношении инвеституры. Сильная и независимая церковь в собственном государстве никому из них была не нужна. Да и особой покорности Григорию не изъявляли и сами сильные немецкие епископы. В конце концов император Генрих IV отказался от каносского покаяния и возвел на папский престол антипапу – епископа равеннского Виберта под именем Климента III.
Легаты папы продолжали вмешиваться не только в церковные, но и в светские дела по всей Европе. Григорий состоял в переписке едва ли не со всеми королями, требуя от них полного подчинения и богатых пожертвований в пользу Рима. Во Франции инвеститура оставалась за королем, но там король сам помогал церкви, подавляя любые антицерковные выступления. Вильгельм I Завоеватель платил «вассальную» лепту престолу Св. Петра. Папа подчинил своему влиянию польского, чешского и венгерского монархов, которые боролись с германским влиянием в своих странах. В Италии он опирался на норманнов, которые в 1084 г. помогли ему выгнать Климента III из Рима, но подвергли город страшному разгрому. Население города поднялось против Григория, он вынужден был бежать и умер, покинутый всеми, в Салерно в 1085 г.
СОСТАВЛЕНИЕ «КНИГИ СТРАШНОГО СУДА»
Вильгельм I Завоеватель быстро установил свою власть над Англией, причем его система управления была достаточно продуманна и успешна. С самого начала Вильгельм заботился о том, чтобы в отличие от французских его вассалы не вышли из повиновения, чтобы власть короля была сильнее власти любого аристократа и охватывала всю страну, а не только королевский домен. У прежних английских магнатов были отняты практически все земли. Вильгельм раздавал их своим нормандцам, но владения новых баронов были разбросаны по всей Англии, что лишало их возможности поднять против монарха целый регион. У монарха было много мелких вассалов на территориях, вкрапленных во владения крупных магнатов.
Король заставил феодалов уважать решения местных общинных судов, сохранил многие старые порядки, заручившись, таким образом, поддержкой простого населения, видевшего в Вильгельме защитника от феодального произвола. Попытки выступлений против своей власти были им жестоко подавлены. При этом, сохранив привилегии церкви и изъявляя ей всяческое уважение, английский король получил в ее лице надежную опору. В определенный момент Вильгельм дал клятву всем землевладельцам Англии, что не будет нарушать их права, в ответ получив присягу не только от непосредственных вассалов, но и от «вассалов вассалов», нарушив тем самым один из основных принципов феодального сословия, действовавший в Европе, но укрепив центральную власть в стране.
Вильгельму пришлось вести и напряженную борьбу на внешнем фронте – как во Франции, так и на севере Британии – с шотландцами. Опасность исходила со стороны датчан, все еще надеявшихся вернуть свое влияние во всем государстве. Угроза широкомасштабных военных действий заставила Вильгельма в конце жизни обратиться к урегулированию налоговых вопросов. Он приказал составить детальную опись всех английских владений с тем, чтобы установить, налоги какого размера он может с них получать. К этой работе его чиновники приступили в декабре 1085 г. Эту опись уже после смерти Вильгельма I стали называть «Книгой Страшного суда» (она же «Книга Судного дня»), связывая ее с Книгой Жизни, в которую перед Страшным судом якобы записывали деяния всех людей, ожидавших решения своей судьбы. Это зловещее название простолюдины (и многие нынешние историки) объясняли тем фактом, что книга стала серьезным шагом на пути закрепощения крестьян. Есть и другое объяснение названия. Проводя перепись, эмиссары Вильгельма требовали, чтобы жители отвечали им только правду – как на Страшном суде.
Для осуществления этого беспримерного предприятия страна была поделена на шесть округов. Сбор данных на местах осуществляли королевские уполномоченные, которые посещали суды графств, в которых участвовали представители церковных приходов и местные землевладельцы (крупные и мелкие). А образованная здесь же комиссия из шести англичан и шести нормандцев собирала ответы на вопросы чиновников и давала клятву в их достоверности. В «Книге Страшного суда» было подробно записано, какие земельные владения в каждом графстве принадлежат королю, какие – духовным и светским сеньорам, каким количеством вассалов (рыцарей-ленников) располагает каждый из баронов, сколько в каждом маноре (т. е. вотчине) числится гайд (в это время уже фискальных единиц), сколько плугов земли (земельных наделов), сколько плуговых упряжек (т. е. рабочего скота, волов) на господской земле и у крестьян, сколько крестьян разных категорий. Указывалась также приблизительная доходность поместья (в денежном исчислении). Сведения о городах содержали размер военной подати, перечисление монетных дворов, рынков и т. д.
Фиксация крестьянского населения на определенном месте и привела в итоге к возникновению крепостного права. Многие из свободных крестьян были занесены в «Книге Страшного суда» в разряд вилланов. В XI в. в Англии термин «виллан» (в буквальном смысле – «поселянин, сельский житель») имел еще довольно широкое значение. Как правило, им обозначались крестьяне, находившиеся уже в поземельной зависимости и платившие феодальную ренту, а чаще всего выполнявшие барщину. Но со второй половины XII века в Англии виллан – это крепостной. И к ним по «Книге» было отнесено большинство крестьян Англии.
Работа над «Книгой» не была завершена до конца жизни Вильгельма, но уже к лету 1086 г. была составлена так называемая «Большая книга», где вся информация приводилась поленно. Позже появилась «Малая книга», в которую вошли сведения о Норфолке, Сассексе и Эссексе. Из описи были исключены еще не завоеванный нормандцами северо-запад Англии, Нортумберленд, Дарем и Кемберленд, которые принадлежали шотландцам. Не было собрано данных по некоторым крупным городам, к примеру по Лондону и Винчестеру. Большие земельные приращения получил в ходе этой переписи Йоркшир. Всего в книге описано 13 418 населенных пунктов. Перепись помогла королю определить поземельный налог, некоторые пошлины и объем доходов от королевских земель.
Манускрипты, написанные по-латыни и переплетенные в два тома, хранятся в Государственном архиве в Лондоне. Это бесценный и уникальный источник информации для историков, экономистов, социологов, юристов.
Король заставил феодалов уважать решения местных общинных судов, сохранил многие старые порядки, заручившись, таким образом, поддержкой простого населения, видевшего в Вильгельме защитника от феодального произвола. Попытки выступлений против своей власти были им жестоко подавлены. При этом, сохранив привилегии церкви и изъявляя ей всяческое уважение, английский король получил в ее лице надежную опору. В определенный момент Вильгельм дал клятву всем землевладельцам Англии, что не будет нарушать их права, в ответ получив присягу не только от непосредственных вассалов, но и от «вассалов вассалов», нарушив тем самым один из основных принципов феодального сословия, действовавший в Европе, но укрепив центральную власть в стране.
Вильгельму пришлось вести и напряженную борьбу на внешнем фронте – как во Франции, так и на севере Британии – с шотландцами. Опасность исходила со стороны датчан, все еще надеявшихся вернуть свое влияние во всем государстве. Угроза широкомасштабных военных действий заставила Вильгельма в конце жизни обратиться к урегулированию налоговых вопросов. Он приказал составить детальную опись всех английских владений с тем, чтобы установить, налоги какого размера он может с них получать. К этой работе его чиновники приступили в декабре 1085 г. Эту опись уже после смерти Вильгельма I стали называть «Книгой Страшного суда» (она же «Книга Судного дня»), связывая ее с Книгой Жизни, в которую перед Страшным судом якобы записывали деяния всех людей, ожидавших решения своей судьбы. Это зловещее название простолюдины (и многие нынешние историки) объясняли тем фактом, что книга стала серьезным шагом на пути закрепощения крестьян. Есть и другое объяснение названия. Проводя перепись, эмиссары Вильгельма требовали, чтобы жители отвечали им только правду – как на Страшном суде.
Для осуществления этого беспримерного предприятия страна была поделена на шесть округов. Сбор данных на местах осуществляли королевские уполномоченные, которые посещали суды графств, в которых участвовали представители церковных приходов и местные землевладельцы (крупные и мелкие). А образованная здесь же комиссия из шести англичан и шести нормандцев собирала ответы на вопросы чиновников и давала клятву в их достоверности. В «Книге Страшного суда» было подробно записано, какие земельные владения в каждом графстве принадлежат королю, какие – духовным и светским сеньорам, каким количеством вассалов (рыцарей-ленников) располагает каждый из баронов, сколько в каждом маноре (т. е. вотчине) числится гайд (в это время уже фискальных единиц), сколько плугов земли (земельных наделов), сколько плуговых упряжек (т. е. рабочего скота, волов) на господской земле и у крестьян, сколько крестьян разных категорий. Указывалась также приблизительная доходность поместья (в денежном исчислении). Сведения о городах содержали размер военной подати, перечисление монетных дворов, рынков и т. д.
Фиксация крестьянского населения на определенном месте и привела в итоге к возникновению крепостного права. Многие из свободных крестьян были занесены в «Книге Страшного суда» в разряд вилланов. В XI в. в Англии термин «виллан» (в буквальном смысле – «поселянин, сельский житель») имел еще довольно широкое значение. Как правило, им обозначались крестьяне, находившиеся уже в поземельной зависимости и платившие феодальную ренту, а чаще всего выполнявшие барщину. Но со второй половины XII века в Англии виллан – это крепостной. И к ним по «Книге» было отнесено большинство крестьян Англии.
Работа над «Книгой» не была завершена до конца жизни Вильгельма, но уже к лету 1086 г. была составлена так называемая «Большая книга», где вся информация приводилась поленно. Позже появилась «Малая книга», в которую вошли сведения о Норфолке, Сассексе и Эссексе. Из описи были исключены еще не завоеванный нормандцами северо-запад Англии, Нортумберленд, Дарем и Кемберленд, которые принадлежали шотландцам. Не было собрано данных по некоторым крупным городам, к примеру по Лондону и Винчестеру. Большие земельные приращения получил в ходе этой переписи Йоркшир. Всего в книге описано 13 418 населенных пунктов. Перепись помогла королю определить поземельный налог, некоторые пошлины и объем доходов от королевских земель.
Манускрипты, написанные по-латыни и переплетенные в два тома, хранятся в Государственном архиве в Лондоне. Это бесценный и уникальный источник информации для историков, экономистов, социологов, юристов.
РЕЧЬ УРБАНА II. НАЧАЛО КРЕСТОВЫХ ПОХОДОВ
Крестовые походы сами по себе стали целой эпохой, причем героической и одновременно одной из самых сомнительных страниц в истории рыцарства, католической церкви и всей средневековой Европы. Проводимое «в угоду Богу» мероприятие менее всего отвечало по своим методам не только христианской этике, но и обычным нормам морали.
Начало Крестовых походов на Восток было вызвано несколькими серьезными факторами. Во-первых, бедственным положением крестьянства. Угнетенный налогами и повинностями, переживший за несколько лет – с конца 80-х до середины 90-х годов XI в. – эпидемию чумы и голод, простой народ был готов идти как угодно далеко, лишь бы найти место, где есть еда.
Французский рыцарь-крестоносец
Во-вторых, тяжелые времена переживало и рыцарское сословие. К концу XI в. свободных земель в Европе почти не осталось. Феодалы перестали дробить свои владения между сыновьями, перейдя к системе майората – наследования земель только старшим сыном. Появилось много бедных рыцарей, которые в силу происхождения не считали возможным заниматься ничем, кроме войны. Они были агрессивны, бросались в любую авантюру, оказывались наемниками во время многочисленных междоусобиц, а то и просто занимались разбоем. В конце концов их надо было убрать из Европы – назрела необходимость консолидировать рыцарство и направить его воинственную энергию куда-нибудь «наружу», на решение внешних проблем, поскольку дальнейшее эффективное управление европейскими территориями королями, крупными феодалами и церковью становилось очень проблематичным.
Третий фактор – это амбиции и материальные притязания католической церкви и в первую очередь папства. Объединение верующих во имя какой-то идеи объективно приводило к усилению власти Рима, коль уж идею предложил именно он. Поход на Восток обещал «перехват» папой религиозной инициативы в Восточной Европе у Константинополя, укрепление позиций католицизма. Также такое военное мероприятие сулило и церкви, и феодалам, и даже беднякам огромные богатства. Причем церкви не только за счет собственно военной добычи, но и богатых пожертвований и европейских земель ушедших на войну крестоносцев.
Наиболее удобным и, кажется, очевидным предлогом был поход под знаменем войны с «неверными», т. е. с мусульманами. Непосредственным поводом стало обращение византийского императора Алексея Комнина за помощью к папе Урбану II (1088–1099) (его имя до принятия папского сана – Оддон де Лажери) за помощью. Империя пострадала от объединенного удара по ней турков-сельджуков и печенегов. Василевс обращался к «латинянам» как братьям по вере. И без этого в воздухе еще с 70-х годов витала идея необходимости освобождения Гроба Господня, который находился в захваченном турками Иерусалиме. Так взоры верующих, которые со времен Августина обращались к Иерусалиму небесному, т. е. Царству Божьему, обратились к Иерусалиму земному. Мечта о будущем райском блаженстве после смерти причудливым образом переплелась в сознании христиан с конкретными, земными наградами за труды праведные. Эти настроения и использовали организаторы Крестовых походов.
Папа освободил византийского императора Алексея от отлучения, до тех пор лежавшего на нем как на схизматике. В марте 1095 г. Урбан II еще раз выслушал послов Алексея на соборе в Пьяченце, а летом 1095 г. папа направился во Францию. Некоторое время он вел переговоры с южнофранцузскими монастырями, входившими во влиятельнейшую Клюнийскую конгрегацию, крупными феодалами и авторитетными священниками. Наконец 18 ноября в городе Клермон-Ферран в Оверни начался церковный собор. Как это часто бывало, в городе, где происходил столь важный форум, находилась еще масса приезжего народа, всего около 20 тысяч человек: рыцарей, крестьян, бродяг и пр. Собор обсуждал, в общем, исключительно церковные проблемы. Но по его окончании 26 ноября Урбан II неподалеку от города на равнине под открытым небом выступил с речью перед народом. Это и сделало Клермонский собор столь знаменитым.
Папа призвал католиков взяться за оружие для войны против «персидского племени турок… которые добрались до Средиземного моря… поубивали и позабирали в полон многих христиан». Главной задачей было объявлено освобождение Гроба Господня. Папа постарался представить войну легкой прогулкой, сулившей богатую добычу. Иерусалим, по его словам, был местом, где течет молоко и мед, на Востоке все получат новые земли, которых в тесной Европе на всех не хватает. Понтифик призывал отказаться ради общего дела от внутренних распрей. Урбан II был предельно конкретен и прямолинеен. Всем, кто отправлялся в поход, отпускались грехи (в том числе и будущие – во время богоугодной войны). Крестоносцы могли запросто рассчитывать попасть в рай. Речь папы постоянно прерывалась восторженной толпой, кричавшей: «Так хочет Бог!» Многие тут же давали обет отправиться в поход и прикрепляли на плечо кресты из красной ткани.
Церковь взяла на себя охрану (и, естественно, ведение дел) земель ушедших крестоносцев, их долги перед кредиторами объявлялись недействительными. Феодалы, которые не хотели отправляться в поход, должны были откупаться богатыми дарами в пользу клира.
Весть о начале похода быстро распространилась по всей Европе. Вероятно, и сам папа не ожидал такого эффекта от своего выступления. Уже весной 1096 г. в путь отправились тысячи бедняков из прирейнских земель. Затем на восток потянулись и рыцари. Так начался Первый крестовый поход.
Начало Крестовых походов на Восток было вызвано несколькими серьезными факторами. Во-первых, бедственным положением крестьянства. Угнетенный налогами и повинностями, переживший за несколько лет – с конца 80-х до середины 90-х годов XI в. – эпидемию чумы и голод, простой народ был готов идти как угодно далеко, лишь бы найти место, где есть еда.
Французский рыцарь-крестоносец
Во-вторых, тяжелые времена переживало и рыцарское сословие. К концу XI в. свободных земель в Европе почти не осталось. Феодалы перестали дробить свои владения между сыновьями, перейдя к системе майората – наследования земель только старшим сыном. Появилось много бедных рыцарей, которые в силу происхождения не считали возможным заниматься ничем, кроме войны. Они были агрессивны, бросались в любую авантюру, оказывались наемниками во время многочисленных междоусобиц, а то и просто занимались разбоем. В конце концов их надо было убрать из Европы – назрела необходимость консолидировать рыцарство и направить его воинственную энергию куда-нибудь «наружу», на решение внешних проблем, поскольку дальнейшее эффективное управление европейскими территориями королями, крупными феодалами и церковью становилось очень проблематичным.
Третий фактор – это амбиции и материальные притязания католической церкви и в первую очередь папства. Объединение верующих во имя какой-то идеи объективно приводило к усилению власти Рима, коль уж идею предложил именно он. Поход на Восток обещал «перехват» папой религиозной инициативы в Восточной Европе у Константинополя, укрепление позиций католицизма. Также такое военное мероприятие сулило и церкви, и феодалам, и даже беднякам огромные богатства. Причем церкви не только за счет собственно военной добычи, но и богатых пожертвований и европейских земель ушедших на войну крестоносцев.
Наиболее удобным и, кажется, очевидным предлогом был поход под знаменем войны с «неверными», т. е. с мусульманами. Непосредственным поводом стало обращение византийского императора Алексея Комнина за помощью к папе Урбану II (1088–1099) (его имя до принятия папского сана – Оддон де Лажери) за помощью. Империя пострадала от объединенного удара по ней турков-сельджуков и печенегов. Василевс обращался к «латинянам» как братьям по вере. И без этого в воздухе еще с 70-х годов витала идея необходимости освобождения Гроба Господня, который находился в захваченном турками Иерусалиме. Так взоры верующих, которые со времен Августина обращались к Иерусалиму небесному, т. е. Царству Божьему, обратились к Иерусалиму земному. Мечта о будущем райском блаженстве после смерти причудливым образом переплелась в сознании христиан с конкретными, земными наградами за труды праведные. Эти настроения и использовали организаторы Крестовых походов.
Папа освободил византийского императора Алексея от отлучения, до тех пор лежавшего на нем как на схизматике. В марте 1095 г. Урбан II еще раз выслушал послов Алексея на соборе в Пьяченце, а летом 1095 г. папа направился во Францию. Некоторое время он вел переговоры с южнофранцузскими монастырями, входившими во влиятельнейшую Клюнийскую конгрегацию, крупными феодалами и авторитетными священниками. Наконец 18 ноября в городе Клермон-Ферран в Оверни начался церковный собор. Как это часто бывало, в городе, где происходил столь важный форум, находилась еще масса приезжего народа, всего около 20 тысяч человек: рыцарей, крестьян, бродяг и пр. Собор обсуждал, в общем, исключительно церковные проблемы. Но по его окончании 26 ноября Урбан II неподалеку от города на равнине под открытым небом выступил с речью перед народом. Это и сделало Клермонский собор столь знаменитым.
Папа призвал католиков взяться за оружие для войны против «персидского племени турок… которые добрались до Средиземного моря… поубивали и позабирали в полон многих христиан». Главной задачей было объявлено освобождение Гроба Господня. Папа постарался представить войну легкой прогулкой, сулившей богатую добычу. Иерусалим, по его словам, был местом, где течет молоко и мед, на Востоке все получат новые земли, которых в тесной Европе на всех не хватает. Понтифик призывал отказаться ради общего дела от внутренних распрей. Урбан II был предельно конкретен и прямолинеен. Всем, кто отправлялся в поход, отпускались грехи (в том числе и будущие – во время богоугодной войны). Крестоносцы могли запросто рассчитывать попасть в рай. Речь папы постоянно прерывалась восторженной толпой, кричавшей: «Так хочет Бог!» Многие тут же давали обет отправиться в поход и прикрепляли на плечо кресты из красной ткани.
Церковь взяла на себя охрану (и, естественно, ведение дел) земель ушедших крестоносцев, их долги перед кредиторами объявлялись недействительными. Феодалы, которые не хотели отправляться в поход, должны были откупаться богатыми дарами в пользу клира.
Весть о начале похода быстро распространилась по всей Европе. Вероятно, и сам папа не ожидал такого эффекта от своего выступления. Уже весной 1096 г. в путь отправились тысячи бедняков из прирейнских земель. Затем на восток потянулись и рыцари. Так начался Первый крестовый поход.
ЛЮБЕЧСКИЙ СЪЕЗД
Перед смертью Ярослав Мудрый поделил русскую землю между своими сыновьями, тем самым положив начало феодальной раздробленности. Старшему сыну Изяславу Ярослав дал Киев и Новгород, второму сыну Святославу – Чернигов, третьему – Всеволоду – Переяславль (недалеко от Киева), четвертому – Вячеславу – Смоленск, пятому – Игорю – Владимир-Волынский.
У Изяслава, Святослава и Всеволода были и свои дети. Начались постоянные усобицы между дядьями и племянниками. Каждый рассчитывал увеличить свой удел. От постоянных войн страдал, конечно, в первую очередь простой народ, наступило смутное и кровавое время. Объектом споров стал и великокняжеский престол. Вкратце бурная история того периода выглядит так. Изяслав не сумел поддержать свой авторитет, восстановил против себя киевлян, которые и изгнали его из столицы. Возвратясь затем в Киев, Изяслав был вторично изгнан оттуда – уже собственными братьями; он бежал в Польшу, а киевский престол занял Святослав и княжил там до смерти. Затем Киев опять перешел в руки к Изяславу, а Чернигов в это время достался Всеволоду. После смерти Изяслава киевский престол занял Всеволод, а второй город – Чернигов – Всеволод отдал своему старшему сыну Владимиру (будущему Мономаху). Детей Святослава Всеволод вовсе вычеркнул из общего наследия, как изгоев, которые не имели права на великокняжеский престол, поскольку и их отец не мог бы стать великим князем, если бы соблюдал принцип старшинства и не прогнал с престола старшего брата. Это пренебрежение интересами Святославичей стало причиной дальнейшей борьбы.
В 1093 г. Всеволод умер, оставив после себя сына Владимира, прозванного Мономахом – по имени своего деда со стороны матери. Владимир не встретил бы препятствий со стороны киевлян, если бы захотел занять великокняжеский престол, но, будучи, несомненно, сдержанным и умным человеком и не желая новых усобиц, Мономах предоставил киевский престол старшему из своих двоюродных братьев Святополку Изяславичу. Этот князь, однако, не пользовался расположением ни среди киевлян, ни среди князей. Произвол бояр и ростовщиков в столице привел в свое время (1113) после смерти Святополка к восстанию. Во время княжения Святополка Святославичи стали добиваться полноправности и заявили притязание на черниговский стол, занятый Мономахом.
Особенно страшны стали усобицы после того, как сын черниговского князя Святослава Олег завязал отношения с половцами и неоднократно приводил их отряды на Русь для своекорыстного решения междукняжеских проблем. Владимир Мономах вынужден был отказаться от Чернигова и вернуться в Переяславль. Вскоре он начал широкомасштабную войну с половцами.
В 1096 г. Святополк Изяславич Киевский и Владимир Мономах предложили Олегу Святославичу объединить силы в борьбе с половцами и приехать в Киев на всерусский княжеский съезд, чтобы разобраться во всех обидах и заключить договор о порядке на Руси. Олег ответил высокомерным отказом. Тогда объединенное киевско-переяславское войско двинулось на Чернигов. В пути к ним присоединился волынский князь Давид Игоревич. Не надеясь на верность черниговцев, которые осуждали его за то, что он поддерживал отношения с половцами, черниговский князь бежал в Стародуб. После долгой осады, полной блокады города и нескольких приступов горожане потребовали от Олега пойти на мировую с братьями.
Родственники отняли у Олега Чернигов и потребовали, чтобы он явился на общий съезд русских князей. Вскоре началась война с половцами, которые напали и на Переяславль, и на Киев. Олег опять выступил против братьев и двоюродных племянников. Он взял Муром, Суздаль, Ростов. Готовился к походу на Новгород. Против Олега поднялся весь дом Мономаха, и его выбили из северных русских городов. Теперь он поклялся прибыть на съезд князей.
Этот форум состоялся в 1097 г. в Любече – родовом замке Мономаха. Прибыли все наиболее крупные русские князья, внуки и правнуки Ярослава Мудрого: Святополк Киевский; Владимир Мономах, князь переяславский; братья Святославичи Олег и Давид; Давид Игоревич из Владимира-Волынского; Василько Ростиславич, князь теребовльский, враждовавший на Волыни с Давидом Игоревичем; другие князья, их бояре и дружинники.
Князья договорились: «каждо да держить отчину свою». За нарушение этого порядка князьям-отступникам грозило наказание со стороны остальных князей. Святополку Изяславичу, как старшему, был оставлен Киев с Туровом и Пинском и титул великого князя; Владимиру Мономаху – Переяславское княжество, Суздальско-Ростовская земля, Смоленск и Белоозеро; Олегу и Давиду Святославичам – Чернигов и Северская земля, Рязань, Муром и Тмутаракань; Давиду Игоревичу – Владимир-Волынский с Луцком; Васильку Ростиславичу (с братом) – Теребовль, Червень, Перемышль. Съезд провозгласил принцип наследования князьями земель своих отцов. Это решение констатировало наличие нового политического строя на Руси, основой которого было сложившееся крупное феодальное землевладение.
Принятое решение говорило о том, что некогда единое государство теперь распадается на отдельные земли. Даже великий киевский князь не мог «вступиться» в чужую вотчину. Впрочем, защитить новый порядок было почти невозможно, так как в его основе лежала независимость каждого от каждого, опирающаяся на выросшую хозяйственную и военную мощь отдельных земель и городов. Едва князья разъехались по домам, как Святополк и Давид Игоревич в Киеве схватили, а затем ослепили князя Василька. Город Теребовль и близлежащие земли, принадлежащие Васильку, были захвачены Давидом.
Мономах решил наказать князей-отступников. Большое войско, состоявшее из дружин самого Мономаха, его сыновей, Олега и Давида Святославичей, которые на этот раз подчинились Любечскому договору, двинулось на Киев. Город был осажден, в нем начались выступления против Святополка, и тот был вынужден принять ультиматум Мономаха – отправиться в совместный поход против владимиро-волынского князя Давида Игоревича. Тот упросил князей не наказывать его, так как он освободил Василька, и все закончилось миром.
Освободившись из-под стражи, Василько вскоре начал вместе со своим братом войну против Давида. Братья вернули себе все свои земли.
У Изяслава, Святослава и Всеволода были и свои дети. Начались постоянные усобицы между дядьями и племянниками. Каждый рассчитывал увеличить свой удел. От постоянных войн страдал, конечно, в первую очередь простой народ, наступило смутное и кровавое время. Объектом споров стал и великокняжеский престол. Вкратце бурная история того периода выглядит так. Изяслав не сумел поддержать свой авторитет, восстановил против себя киевлян, которые и изгнали его из столицы. Возвратясь затем в Киев, Изяслав был вторично изгнан оттуда – уже собственными братьями; он бежал в Польшу, а киевский престол занял Святослав и княжил там до смерти. Затем Киев опять перешел в руки к Изяславу, а Чернигов в это время достался Всеволоду. После смерти Изяслава киевский престол занял Всеволод, а второй город – Чернигов – Всеволод отдал своему старшему сыну Владимиру (будущему Мономаху). Детей Святослава Всеволод вовсе вычеркнул из общего наследия, как изгоев, которые не имели права на великокняжеский престол, поскольку и их отец не мог бы стать великим князем, если бы соблюдал принцип старшинства и не прогнал с престола старшего брата. Это пренебрежение интересами Святославичей стало причиной дальнейшей борьбы.
В 1093 г. Всеволод умер, оставив после себя сына Владимира, прозванного Мономахом – по имени своего деда со стороны матери. Владимир не встретил бы препятствий со стороны киевлян, если бы захотел занять великокняжеский престол, но, будучи, несомненно, сдержанным и умным человеком и не желая новых усобиц, Мономах предоставил киевский престол старшему из своих двоюродных братьев Святополку Изяславичу. Этот князь, однако, не пользовался расположением ни среди киевлян, ни среди князей. Произвол бояр и ростовщиков в столице привел в свое время (1113) после смерти Святополка к восстанию. Во время княжения Святополка Святославичи стали добиваться полноправности и заявили притязание на черниговский стол, занятый Мономахом.
Особенно страшны стали усобицы после того, как сын черниговского князя Святослава Олег завязал отношения с половцами и неоднократно приводил их отряды на Русь для своекорыстного решения междукняжеских проблем. Владимир Мономах вынужден был отказаться от Чернигова и вернуться в Переяславль. Вскоре он начал широкомасштабную войну с половцами.
В 1096 г. Святополк Изяславич Киевский и Владимир Мономах предложили Олегу Святославичу объединить силы в борьбе с половцами и приехать в Киев на всерусский княжеский съезд, чтобы разобраться во всех обидах и заключить договор о порядке на Руси. Олег ответил высокомерным отказом. Тогда объединенное киевско-переяславское войско двинулось на Чернигов. В пути к ним присоединился волынский князь Давид Игоревич. Не надеясь на верность черниговцев, которые осуждали его за то, что он поддерживал отношения с половцами, черниговский князь бежал в Стародуб. После долгой осады, полной блокады города и нескольких приступов горожане потребовали от Олега пойти на мировую с братьями.
Родственники отняли у Олега Чернигов и потребовали, чтобы он явился на общий съезд русских князей. Вскоре началась война с половцами, которые напали и на Переяславль, и на Киев. Олег опять выступил против братьев и двоюродных племянников. Он взял Муром, Суздаль, Ростов. Готовился к походу на Новгород. Против Олега поднялся весь дом Мономаха, и его выбили из северных русских городов. Теперь он поклялся прибыть на съезд князей.
Этот форум состоялся в 1097 г. в Любече – родовом замке Мономаха. Прибыли все наиболее крупные русские князья, внуки и правнуки Ярослава Мудрого: Святополк Киевский; Владимир Мономах, князь переяславский; братья Святославичи Олег и Давид; Давид Игоревич из Владимира-Волынского; Василько Ростиславич, князь теребовльский, враждовавший на Волыни с Давидом Игоревичем; другие князья, их бояре и дружинники.
Князья договорились: «каждо да держить отчину свою». За нарушение этого порядка князьям-отступникам грозило наказание со стороны остальных князей. Святополку Изяславичу, как старшему, был оставлен Киев с Туровом и Пинском и титул великого князя; Владимиру Мономаху – Переяславское княжество, Суздальско-Ростовская земля, Смоленск и Белоозеро; Олегу и Давиду Святославичам – Чернигов и Северская земля, Рязань, Муром и Тмутаракань; Давиду Игоревичу – Владимир-Волынский с Луцком; Васильку Ростиславичу (с братом) – Теребовль, Червень, Перемышль. Съезд провозгласил принцип наследования князьями земель своих отцов. Это решение констатировало наличие нового политического строя на Руси, основой которого было сложившееся крупное феодальное землевладение.
Принятое решение говорило о том, что некогда единое государство теперь распадается на отдельные земли. Даже великий киевский князь не мог «вступиться» в чужую вотчину. Впрочем, защитить новый порядок было почти невозможно, так как в его основе лежала независимость каждого от каждого, опирающаяся на выросшую хозяйственную и военную мощь отдельных земель и городов. Едва князья разъехались по домам, как Святополк и Давид Игоревич в Киеве схватили, а затем ослепили князя Василька. Город Теребовль и близлежащие земли, принадлежащие Васильку, были захвачены Давидом.
Мономах решил наказать князей-отступников. Большое войско, состоявшее из дружин самого Мономаха, его сыновей, Олега и Давида Святославичей, которые на этот раз подчинились Любечскому договору, двинулось на Киев. Город был осажден, в нем начались выступления против Святополка, и тот был вынужден принять ультиматум Мономаха – отправиться в совместный поход против владимиро-волынского князя Давида Игоревича. Тот упросил князей не наказывать его, так как он освободил Василька, и все закончилось миром.
Освободившись из-под стражи, Василько вскоре начал вместе со своим братом войну против Давида. Братья вернули себе все свои земли.
ВЗЯТИЕ КРЕСТОНОСЦАМИ ИЕРУСАЛИМА
В первой половине 1096 г. огромное христианское войско двинулось на Восток. Были здесь и знатные люди, и голытьба. В общей сложности, соединенные в шесть больших групп, в этот поход выступили десятки тысяч людей. Сначала пустились в путь отдельные отряды, во многом составленные из бедняков во главе с Петром Пустынником и рыцарем Вальтером Голяком. Первым их «богоугодным» делом были еврейские погромы в германских городах – Трире, Кельне, Майнце. В Венгрии они также натворили немало бед. Балканский полуостров был тоже разграблен «христовыми воинами».