Влодавец Леонид. Ломовой кайф (Таран - 3)

   - Эттеншн! Сайленс! - прошипел из-под топчана основной. На сей раз он обращался к своим бойцам. Таран еще помнил, что значат сии английские слова, потому что англичанка, пытаясь утихомирить болтологию на уроке, то и дело их употребляла.
   Юрка прислушался, но, несмотря на установившуюся тишину, минуту или две различал только журчание канализационного ручейка, доносившееся из шахты. Только потом до его ушей долетел отдаленный, едва слышный щелчок - похоже, кто-то открыл замок первой стальной двери. После этого раздались шаги - кто-то неторопливо шел по коридору.
   Таран точно не помнил, сколько времени их с Надькой вели от первой двери до второй, но догадывался, что вряд ли это длилось больше минуты. Сейчас ему едва ли не каждая секунда казалась часом. Он отчетливо понимал, что каждый шаг тех, кто сейчас приближался ко второй двери, сокращает расстояние, отделяющее его и Надьку от смерти. Отчаяние заставило желать, чтобы те, за дверью, шли быстрее. Уж лучше пусть все поскорее закончится, чем мучиться ожиданием...
   Стука своего собственного сердца Юрка почему-то не слышал, но зато отчетливо ощущал, как колотится Надькино. Нет, неужели он, "мамонт", будет покорно сидеть и ждать, пока его кто-нибудь пристрелит?! Нет уж, надо хоть напоследок рыпнуться!
   Таран поглядел на Надьку, встретился с ней глазами, а затем увел ее взгляд на свои руки, державшиеся за край топчана. Поймет ли? Вспомнит ли? Сумеет ли?! Но Надька тоже взялась за край топчана, и у нее уголок рта чуть-чуть оттянулся, хотя, конечно, улыбкой это не назовешь. Значит, поняла и вспомнила. Только вот сумеет ли?!
   Именно в этот момент за дверью послышалось сперва бряцанье ключей на связке, потом скрежет ключа, вставляемого в замочную скважину, затем один щелчок замка и, наконец, второй - дверь была заперта на два оборота. На дверь нажали - чтобы ее отворить, немалое усилие требовалось! - и она стала медленно, очень медленно, как казалось Юрке, открываться внутрь подвальной камеры... А холодный ствол автомата так и свербил голую спину, хотя и не касался ее.
   Дверь открылась. Таран только мельком успел увидеть багрово-загорелую морду Вовы и тут же во всю глотку заорал:
   - А-тя!!!
   В ту же секунду Тараны одновременно вскочили на ноги, рывком повернув на ребро топчан, и, приподняв его на метр от пола, буквально швырнули назад. Они на какие-то доли секунды опередили головорезов, прятавшихся за их спинами. Те собирались выставить стволы автоматов из-за своего живого прикрытия и чуть-чуть приподняли их вверх. Поэтому хоть они и нажали на спусковые крючки, но чисто инстинктивно. Очереди пошли не в Таранов и не в Вову с его подручными, а в стены, потолок и лампу. Камера мгновенно погрузилась в темноту и заполнилась диким мяуканьем рикошетирующих пуль. Юрка с Надькой нырнули на мокрый и холодный пол, куда-то вперед и влево. Со стороны двери в этот момент гулко протарахтела очередь из "стечкина" - Таран чисто по звуку узнал знакомую волынку. Вообще-то она прошла всего в полуметре от их пяток, а по высоте всего сантиметрах в двадцати. Но тем не менее не пропала даром. Там, где ворочались головорезы, придавленные опрокинутым топчаном, послышался вой, состоявший из хорошо знакомых постсоветским людям по американской кинопродукции "факов" и "шитов". Как видно, кого-то хорошо зацепило, и, поскольку огня с той стороны не последовало, должно быть, крепко.
   На звук со стороны двери дали еще пару очередей, которые прошли совсем близко от Таранов, но опять же их не задели. Инстинктивно Юрка и Надька, обдирая кожу о шероховатый цемент, прянули вперед и неожиданно наткнулись на второй топчан, под которым засел тип с "видеокамерой". Причем как раз в тот момент, когда русскоговорящий злодей пытался выдернуть из кобуры пистолет. Топчан, резко скрежетнув по цементу, ножкой долбанул типа в скулу, и тот от резкой боли обронил уже выхваченное оружие. Таран, ни черта не видя в темноте, чисто случайно сумел левой рукой цапнуть "пушку" за рукоять, в то время как ее законный хозяин, сдавленно чертыхаясь, пытался нашарить ствол в темноте и одновременно перевернуть топчан, сковывавший его движения.
   Топчан этот тип перевернул, но как раз в этот момент со стороны двери в камеру ворвался луч яркого фонаря, осветив все "поле битвы" и заодно на время ослепив детину, который успел только встать на четвереньки. Таран, не дожидаясь, пока противник очухается и выдернет нож, с размаху долбанул его пистолетом по затылку. Тот так и ткнулся носом в пол.
   В следующее мгновение цемент вздрогнул от слоновьего топота, и сразу несколько человек с фонарями вломились в подвал. Таран в этот момент боялся не столько того, что его намеренно или по ошибке пристрелят, сколько того, что на них с Надькой попросту наступят и раздавят как клопов. Однако света было уже больше чем достаточно, и слонопотамы с Володей во главе сумели разглядеть, как говорится, "где свои, а где чужие".
   - Как там в углу? - спросил Ларев у одного из подручных, осматривающего поверженных головорезов, которые прятались за спиной у пленников.
   - Один промеж глаз схлопотал - нулевой вариант, - констатировал подручный, - а второй вроде дышит, но кровищей исходит. В бедро достали.
   - Ясно, - сказал Владимир Васильевич. - Детишки целы?
   - По-моему, целы, - ответил Таран, отдавая Лареву пистолет. В том, что Надьку не задело, он только что убедился.
   - С меня бутылка, товарищ боец! - торжественно объявил Вова. - Гляньте, он этому козлу мозги не вышиб?
   - Нормально, - успокоили его. - Уже глазами лупает...
   - Так, - распорядился Ларев, - того, раненого, проконтролируйте. Лечить некогда.
   Через пару секунд грохнул выстрел. Надька ойкнула, будто это в нее попали, а затем в голос заревела, повиснув у Юрки на шее.
   - Это у нее отходняк от нервного шока, - успокоил Тарана Ларев. - Луза, проводи их отсюда, замерзли небось.
   - Куда проводить-то? - пробасило какое-то трудноразличимое в темноте чудовище. Судя по голосу, это был тот детина, что несколько часов назад конвоировал в подвал Надьку.
   - В пятый флигель. И пусть там им пожрать дадут от пуза. Отведешь, убедишься в том, что они накормлены и спать уложены, а потом топай сюда.
   - А они убегать не станут? - опасливо спросил Луза.
   - Не станут, не станут, - отмахнулся Владимир Васильевич. - Это свои ребята.
   - Своих, между прочим, по три часа в тюряге не держат, - нахально заметил Юрка.
   - И голодом не морят, - шмыгнула носом Надька, заканчивая рев.
   - Милые мои, - вздохнул Ларев, - в жизни всякое бывает. В тридцать седьмом, между прочим, "своим" по десять лет без права переписки давали, и то ничего. А вы из-за каких-то трех,часов переживаете. Ладно, идите греться.
   - Пошли, - прогудел Луза, которому Таран со своими 186 сантиметрами был по плечо, а Надька вообще по подмышку.
   Тем не менее он довольно вежливо взял их за локти и вывел в коридор.
   Уже в коридоре оказалось намного теплее, чем в подвале, а когда поднялись на свежий воздух, то создалось впечатление, будто угодили в сауну. И это несмотря на то, что уже стемнело и на парковых аллеях горели светильники.
   С верхней террасы, оттуда, где находилось главное здание виллы, доносилась музыка, неясный гомон голосов.
   - Весело живете, - осторожно заметил Таран, - тут, блин, в подвале стреляют, а наверху гуляют.
   - Как везде, - философски отозвался Луза, - в России ж то же самое... Если я вам локти отпущу, вы бежать не захотите?
   - А стоит нам бежать-то? - спросил Таран.
   - Вам виднее, - добродушно заметил конвоир.
   - Ну да, - сказала Надька, - мы побежим, а вы нас застрелите.
   - Не-а, - мотнул головой Луза, - я просто по рации сообщу, что вы придурками оказались. Отсюда сбежать труднее, чем с особого режима.
   - А ты что, на особом сидел? - полюбопытствовал Таран.
   - Не-а, у меня всего два года общего было по старой 206-2. - Луза не стал особо темнить насчет проклятого прошлого и приписывать себе лишние заслуги. Тоже фигово, между прочим. И тоже хрен убежишь, если не совсем отчаянный. Я лично так от звонка до звонка и просидел. А ты сам-то как, не сподобился на зону?
   - Не взяли, - притворно вздохнул Юрка, - говорят, сперва до двух метров подрасти надо.
   - Хэ-хэ! - Великан, видать, юмор понимал. - Нормально! И отпустил локти Таранов, даже не получив словесной гарантии насчет того, что они не убегут.
   НОЧЬ В ПЯТОМ ФЛИГЕЛЕ
   Впрочем, ни Юрка, ни Надька бежать не собирались. Они, конечно, ни на особом, ни даже на общем режиме не бывали, но понимали, что ежели этот Луза говорит, что не убежишь, значит, так оно и есть. Одно им было точно известно: убивать, по крайней мере в ближайшее время, их не собираются. Это было удобнее сделать там же, на месте, в восьмом флигеле. А раз повели куда-то, то скорее всего и впрямь решили переселить. Может, и правда туда, где потеплее.
   - Направо. - Луза показал на небольшую аллейку, в конце которой светились неяркие огоньки.
   Через пару минут подошли к небольшому двухэтажному дому, обнесенному стеной из дикого камня, увитой какими-то вьющимися растениями, и остановились перед глухими железными воротам, в правой створке которых была проделана калитка. Луза нажал на кнопочку, укрепленную на столбе ворот, и во дворе дома послышались шаги. Правда, открыли не сразу, сперва кто-то приподнял стальную бляшечку, закрывавшую "глазок", и присмотрелся к посетителям.
   - Давай отпирай! - пробасил Луза. - Не узнал, что ли, Налим?
   - Узнал, - отозвался сторож лаконично и отодвинул засов. - Какие люди, а? И даже дама...
   - Ты не больно облизывайся, - посуровел Луза, отодвинул Налима и пропустил своих спутников вперед. - Людям отдохнуть надо, отмыться и согреться. Лариска тут?
   - Куда ж она денется? Белье стирает, наверное. Двор флигеля был освещен слабо, и Тараны его толком не разглядели, только приметили, что сразу за воротами обнаружились два неработающих фонтана, между которыми пролегла дорожка, ведущая к дверям дома.
   Непосредственно у дверей гостей уже дожидалась некая девица сером в рабочем халате и косынке, от которой за версту несло мыльным порошком. Таран сразу сообразил, что это и есть Лариса.
   - Вот, - веско сказал Луза, - Владимир Васильевич велел принять, поселить, накормить и чтоб не замерзли.
   - Всегда рады! - улыбнулась Лариса. - Ну, заходите тогда.
   - Стало быть, все, - пропыхтел Луза, словно гору с плеч сваливая, - я их тебе сдал, теперь ты за них отвечаешь.
   И, сделав по-медвежьи элегантный кивок, поспешно удалился.
   А Таран с Надькой вошли в дом и последовали за Ларисой.
   - На второй этаж, пожалуйста, - пригласила прислуга, когда гости вошли в небольшой холл.
   Конечно, здесь особой роскоши не замечалось, но сразу было понятно, что сие заведение не предназначено для того, чтобы содержать особо опасных заключенных. Нет, это было что-то вроде гостиницы, но, разумеется, не для самых почетных и уважаемых гостей, а так, для второго-третьего сорта. Впрочем, Таранам после подвала обстановка номера, в который их привела Лариса, показалась вполне приятной.
   Две аккуратно застеленные свежим бельем деревянные кроватки, стол, два мягких кресла и телевизор "JVC" на тумбе. Пол покрыт простеньким зеленым линолеумом. Справа от входной двери имелся санузел, совмещенный, но вполне уютный. Ванна была почти советская, без наворотов, но с приличным итальянским смесителем. И туалет имелся нормальный, с бачком и очень чистый, хотя и по-больничному пахнущий хлорамином. Во всяком случае, можно было не бояться, что из толчка кто-нибудь вылезет.
   - Вот тут халатики висят, - пояснила Лариса, указывая на вешалку в санузле. - Чистенькие, ненадеванные! Трусики можете мне потом отдать - постираю заодно. А как помоетесь, позвоните по телефону - он на столе лежит. Наберете 5-05 - запомнить просто! - и спросите Ларису. Из любого места отвечу и минут через десять ужин разогрею. По принципу "чем богаты - тем и рады".
   Из этого следовало, что специальных заказов тут не выполняют и принято лопать, что дают. Но привередничать, конечно,Тараны не собирались. Более того, Надька сказала:
   - Спасибо, не беспокойтесь, мы сами свое постираем.
   - Было бы предложено, - хмыкнула Лариса и удалилась. В ванну Юрка и Надька полезли вдвоем, но исключительно для того, чтобы побыстрее согреться. Напустили горячей воды, как будто с двадцатиградусного мороза пришли, и улеглись валетом.
   - Кайф! - провозгласил Таран. - Никогда не думал, что в тропиках мерзнуть буду! И даже от холода дрожать.
   - Ага, - кивнула Надька. - Только, по-моему, мы не от холода, а от страха дрожали. До сих пор не могу понять, как живыми остались...
   - Главное, что ты про "A-тя" вспомнила... - ухмыльнулся Юрка.
   -Да уж... -покачала гoловой Надька. - Кто бы подумал, что такая дурацкая игра пригодиться может.
   То, что Юрка и Надька провернули в подвале восьмого флигеля, было до некоторой степени воспроизведением действительно дурацкой, жестокой и даже опасной игры, которая практиковалась в те давние времена, когда они еще учились в седьмом классе. Как ни странно, придумали ее девки, которые в этот период переросли большинство своих одноклассников, приобрели бабские формы, но в умственном развитии прибавили не сильно. Сводилась эта игра к тому, что две крепенькие подружки, выбрав в раздевалке, где школьники надевали сменную обувь, подходящий "объект" из числа мальчишек-недомерков или девчонок послабее себя, присаживались по обе стороны от своей жертвы на скамейку-банкетку и ухватывались за нее снизу. Затем, выбрав удобный момент, по команде: "А-тя!" (это можно было перевести как сокращенное: "Раз-два, взяли!") - резко вскакивали на ноги и переворачивали банкетку на ребро, в результате чегожертва летела спиной на каменный пол. В принципе только чудом никто не колонулся головой об пол, не переломал позвоночник и даже сотрясения мозга не получил. Естественно, что после того, как дурам - в их числе была и Надюха эта забава стала надоедать, эстафету приняли пацаны, в том числе и Таран. Парни от себя добавили кое-что: перевернув банкетку, бросали ее на ноги жертве. Тоже удивительно, как обошлось без переломов костей и трещин в коленных чашечках. Потом игра в "а-тя" как-то сама собой выдохлась, но память о ней сохранилась, и за то, что Таран с Надькой, а также Ларев, Луза и прочие участники мероприятия остались в живых, следовало благодарить эту самую память.
   Но дальше у Юрки с Надькой разговор не пошел. Во-первых, потому, что они в полной мере осознали, насколько близко находились от смерти, а во-вторых, потому что в их голове ожили воспоминания не только о давних детских шалостях, но и том, чем они занимались под управлением Полины. Перед лицом грядущей смерти там, в подвале, все это казалось не очень существенным, но теперь, когда появилась надежда, что им еще позволят пожить, начались всякие сомнения и размышления. И Юрка, и Надька, в общем, стремились к диалогу, но как его начать - понятия не имели. И стыдно было, и неловко, и, как партнер на это отреагирует, не знали.
   Отогревшись в ванне, Тараны помылись, окатились душем и почуяли, что не худо бы пожрать. Юрка пошел в комнату, где на столе действительно лежал радиотелефончик. Набрав 5-05, он почти сразу же услышал голос Ларисы:
   - Слушаю!
   - Это насчет ужина... - скромно-напомнил Таран.
   - Все ясно, - отозвалась трубка, - подождите немного. Надька за эти десять минут простирнула свой купальник и Юркины плавки, а потом повесила сушиться.
   Лариса появилась не раньше и не позже - точно через обещанный промежуток времени. И прикатила на колесном столике вполне приличный ужин: две тарелки макарон с тушенкой и кетчупом, четыре яйца, сливочное масло, полбатона белого хлеба и две здоровенные кружки крепкого сладкого чая.
   - Когда скушаете, выкатите стол с посудой за дверь, - попросила Лариса и удалилась.
   За ужином супруги и парой слов не перекинулись. Правда, в этом уже не были повинны всякие там воспоминания, а просто они придерживались известного правила: "Когда я ем, я глух и нем". Очень уж кушать хотелось. То, что прикатила Лариса, Юрка с Надькой за двадцать минут смели, если не меньше. После этого на них сразу накатила усталость и сонливость. Таран даже подумал, что им чего-нибудь подсыпали в еду - и хорошо, если только снотворного. Впрочем, подумать-то он подумал, но особо не взволновался. Так, между прочим отметил, что в принципе они могут завтра и вовсе не проснуться. Надька доплелась до кровати и, едва свалившись на подушку, тут же мерно засопела. Тарана хватило только на то, чтобы собрать посуду со стола, вывезти столик-каталку за дверь и добраться до другой койки. Плюхнувшись на свежее белье, Юрка к той непрошеной мысли насчет того, что им чего-нибудь подсыпали, отнесся совсем спокойно. Ну, не проснутся они, так не проснутся - значит, судьба такая.
   Впрочем, на самом деле никто им ни снотворного, ни тем более яда в пищу не подмешивал. Просто организмы, пережившие сильный стресс, нуждались в успокоении и отдыхе. Вообще-то, по идее, Таран должен был до самого утра проспать, но тем не менее проспал он не так уж и долго. Во всяком случае, когда он открыл глаза, то за окошком было еще темно и в парке горели фонари.
   Проснулся Юрка от какого-то странного ощущения, что в комнате, кроме него и Надьки, есть кто-то третий. Причем это ощущение было не тревожным, что было бы вполне естественным, а скорее волнующе-приятным. Таран приподнялся на кровати, огляделся. Комнатка была небольшая, мебели в ней стояло немного, и света от парковых фонарей в нее проникало достаточно. Поэтому никаких особо темных углов, где мог бы кто-то затаиться, тут не было. В этом можно было убедиться, даже не слезая с кровати. Тем не менее Юрка поднялся, прошелся по комнате, заглянул в санузел - и, конечно, никого не обнаружил.
   Вроде бы все было в норме. Надька спокойно посапывала, во дворе у ворот нес службу охранник Налим, который время от времени покашливал. Юрка прилег обратно и собрался досыпать. Однако сон что-то не шел. Но это не было похоже на обычную бессонницу, которая, согласно рекламе, иногда одолевает людей, не платящих вовремя налоги. Таран почему-то гораздо больше опасался заснуть, чем провести остаток ночи без сна. И опять-таки вовсе не потому, что боялся каких-то злых супостатов, могущих проникнуть сюда, в комнату, и зарезать их с Надькой сонными. Нет, он испытывал примерно такое же чувство, какое испытывает маленький ребенок, всерьез верящий, что в ночь под Новый год приходит Дед Мороз и укладывает подарки под елочку. Такой ребенок может и до полуночи не заснуть, лишь бы подглядеть, как совершается это чудо.
   Конечно, Таран давно уже не верил в Деда Мороза, на дворе и по календарю, и по погоде стояло лето, а потому он вовсе не ожидал, что тут появится хотя бы Санта-Клаус Или Пер-Ноэль. И подарков ему в данный момент никаких не требовалось, окромя возможности в самое короткое время унести отсюда ноги. Юрка позволял себе скромно надеяться на то, что Владимир Васильевич и тот, еще более высокий босс, которого Таран сильно опасался, все-таки милостиво дозволят молодой семейке убраться подобру-поздорову. А в общем, конечно, рассчитывать на то, что вот-вот произойдет некое приятное событие, было .против всякой логики.
   Сказать точнее, Юрка на это необозначенное "приятное событие" не рассчитывал. Он его предчувствовал, хотя никаких рациональных объяснений этому предчувствию дать не мог. Более того, он никак не мог понять, чего он, собственно, ждет. Ясно, что не появления волшебника в голубом вертолете, который доставит ему пятьсот эскимо. Таран только-только согрелся и не нуждался в чем-либо прохладительном. Правда, от помощи волшебника он сейчас не отказался бы, но только в плане быстрейшего возвращения домой. А вертолетом из этих мест можно было только в Венесуэлу долететь, да и то с напрягом. Так что если уж приглашать волшебника, то не с вертолетом, а с трансконтинентальным авиалайнером.
   Таран лежал-лежал, неизвестно чего дожидаясь и не понимая, отчего ему не спится, и вдруг вспомнил о Полине. Как ни странно, он только сейчас припомнил, что не знает, куда подевалась его недавняя повелительница.
   Действительно, они с Надькой уже давно осознали, что несколько дней находились под полным контролем этой злодейки-благодетельницы, успели проклясть ее за то, что она с ними творила, но так ни разу и не подумали о том, где она сейчас находится. То, что она ушла куда-то вместе с "доном Алехо", отзывавшимся на кличку Ерема, Юрка не забыл, но вместе с тем помнил и то, что на площадке, куда прибежали, спасаясь от газа, и дон Алехо-Ерема, и все его семейство, Полины не было. Только теперь до Юрки дошло, что Полину могли похитить те, в гидрокостюмах. И впервые он подумал, что госпожа Нефедова могла находиться в той самой белой хреновине, похожей на холодильник. Стоп! Но ведь эти аквалангисты, или как их там, в натуре, напали на грузовик с мороженым, а уж потом вытащили "холодильник". Стало быть, если в этом контейнере была Полина, то ее туда упрятали бойцы Владимира Васильевича. Должно быть, они знали, что эта дама даже в усыпленном виде представляет опасность, вот и запихали ее в "холодильник".
   В этот самый момент Тарану послышалось, будто с Надькиной кровати долетел тихий смешок. Чего она хихикает, интересно? Вроде бы только что спала без задних ног.
   Юрка поглядел в сторону Надюшки. Нет, как будто спит по-прежнему. Но едва Таран отвернулся, как "хи-хи" послышалось вновь. Юрка снова глянул и на сей раз увидел, что Надька смотрит в его сторону и улыбается.
   - Ты чего? - спросил он. - Смешинка в рот попала?
   - Нет, - кокетливо прошептала мадам Таран, - в другое место...
   Таран не стал уточнять, куда именно, но догадался, что его призывают для исполнения интернационального супружеского долга. В принципе он был бы не против, но где-нибудь ближе к утру.
   -Слышь, Надь, - с извиняющимися нотками в голосе пробормотал Юрка, может, попозже, а? А то я еще не больно в форме.
   - Сейчас будешь... - пообещала Тараниха, выползая из-под простыни, а заодно и из халата. Шлеп-шлеп-шлеп! - Надька перебежала к Юркиной кровати.
   Это показалось Тарану странным. Обычно у Надьки не было привычки проявлять настырность. Она в принципе хорошо изучила запросы Юрки и понимала, когда его можно расшевелить, а когда из этой попытки ничего хорошего не получится. И ежели Таран сам сказал, что не в форме, то лучше подождать, когда он эту самую форму восстановит.
   Но глубоко задумываться над тем, с чего вдруг Надьке так приспичило, Юрке оказалось некогда. Голенькая, гладенькая, жаркая, Надюха выпростала Юрку из халата и, обхватив ласковыми ляжками, навалилась ему на грудь. А потом, обняв руками, стала плавно извиваться, потираясь об него то животиком, то сисечками, то влажной курчавой щекотушечкой. Последняя особенно усердствовала над основным Юркиным хозяйством, которое поначалу висело в походном положении и признаков боеготовности не подавало.
   И тут Юрке тоже кое-что показалось странным. Он ведь за два года неплохо изучил Надькины ухватки. Во всяком случае, такие, какими они были в нормальной обстановке, свободной от воздействия Полины. Сейчас было что-то другое, явно на них не похожее, зато очень похожее... на Полину. Странно, но от этой мысли Таран неожиданно быстро возбудился, и Надька, обрадованно хихикнув, ухватила пальчиками воскресший прибор, приподнялась на корточки. Специально раздвинув коленки пошире, должно быть, чтобы Юрке все было получше видно, она плавно, подчеркнуто медленно, опустилась, погрузив в себя все эти двадцать с лишним сантиметров, и, испустив сладкий вздох, мягко качнулась...
   Сразу после этого Таран почуял, что с ним творится нечто необычное. Точнее, не совсем необычное, а уже единожды испытанное, но хорошо подзабытое. Примерно минуту или две, в то время как Надька проявляла не свойственную ей активность, он только пытался вспомнить; где и когда с ним происходило нечто похожее. И вспомнил-таки! Точно такие же ощущения он в первый раз испытал прошлой осенью, когда вместе с Милкой, Василисой и двумя невезучими бизнесменами, Герой и Максом, угодил на дачу к паскуде Фроське. Эта самая Фроська решила устроить заподлянку, напоила Тарана каким-то "стимулятором", чтобы побаловаться с юношей в свое удовольствие. Ну, а после того, как эта стерва ублаготворилась, Юрка должен был заснуть мертвецким сном и угодить в лапы некоего Магнуса и его подручных. Но все получилось совсем не так, потому что Полина, которая тогда находилась, как говорили Юрке, в "спецмедучреждении", каким-то образом установила с ним телепатический контакт. И вот сейчас все повторялось сызнова.
   КОНТАКТ
   Какое-то время Таран более или менее отчетливо соображал, что находится в пятом флигеле здешней виллы и занимается любовью с законной женой. Но по прошествии тех самых минут, которые у него ушли на то, чтобы вспомнить, где он пережил нечто подобное, Надькина физиономия, находившаяся у Юрки перед глазами, стала помаленьку расплываться, будто Таран нацепил на свои вполне нормальные и хорошо видящие глаза дальнозоркие стариковские очки.
   Как и прошлой осенью, Юрка вспомнил случай из детства, когда он однажды, еще будучи маленьким, надел из любопытства бабкины окуляры. Тогда все предметы показались Юрке огромными, искривленными и размазанными. Нечто похожее он увидел на хате у Фроськи, и то же самое произошло сейчас. И точно так же, как и на Фроськиной даче, появилось желание быстренько снять очки, чтобы видеть все обычным образом, только и тогда, и теперь ничего не получалось - сколько бы Юрка ни протирал глаза и ни пытался смахнуть с них несуществующие слезинки, перед глазами маячило лишь какое-то бесформенное розовое пятно.