В один момент на него обрушился калейдоскоп разрозненных страхов, сомнений и фактов, которые словно бы не имели к нему никакого отношения. Но через мгновение они легко сложились в единую картину.
Что там говорил Траск? ..Он перенес нервные импульсы цыпленка в нервную систему собаки?
До этого невероятного момента осознания он не подозревал о масштабе открытия, совершенного Траском. Если для такой операции годится цыпленок, то почему не человеческое существо?
Почему бы нервные импульсы Траска не перебросить в нервную систему Марина?
А Марина - в Траска.
"Я, лежу здесь, - оцепенело подумал Руководитель Группы Дэвид Марин. Причем это я со своими мыслями, воспоминаниями, но в теле Уэйда Траска. А он - где-то там, со своими мыслями, воспоминаниями и намерениями, и он выглядит как я. С точки зрения любого постороннего человека он - это я. И если у него хватит наглости, он может воспользоваться этим и войти куда угодно. Он даже может пройти и встретиться с Великим Судьей".
Ему вспомнилась самоуверенность Траска, и он решил, что наглости у того наверняка хватит. Внезапная мысль, поразившая его, заставила его открыть глаза. Затем автоматически встать на ноги.
Когда это действие было завершено, он вдруг осознал, что легко существует в теле Траска. Без каких-либо усилий, вполне естественно он использовал руки, ноги, мышцы и органы чувств другого человека.
Острое осознание этого факта заставило его взглянуть вниз, поднять руки, чтобы впервые посмотреть.., на самого себя.
Следующее действие не было спровоцировано какой-либо внятной мыслью. Он побежал.
Выскочив наружу, он увидел, что на парковочной площадке Лабораторий его прыголета не было. Он задержался, но только на мгновение, и не останавливался, пока не достиг стоянки воздушных такси. Там, задыхаясь, он дожидался прыголета. Несколько минут спустя, все еще пытаясь справиться с одышкой, он дал водителю адрес квартиры Траска и устроился в кресле.
На него накатила апатия.
Он сидел неподвижно, и охватившее его чувство потери было таким огромным, что, казалось, не было никакого смысла что-то делать. Он был ничто. Он был облаком черной скорби в пространстве-времени. Человек, потерявший собственную идентичность.
Мучительным, почти агонизирующим движением он потянулся и пощупал очки Траска - и это он, всегда обладавший орлиным зрением. Он вспомнил, как быстро он устал, когда бежал, и как много времени ему потребовалось на то, чтобы отдышаться. Железное тело Дэвида Марина, по сравнению с этим, было неутомимо, как машина.
Наконец он пошевелился и сквозь прозрачное стекло посмотрел вниз, на город.
"Куда мне идти?"
Ну как, конечно же, в квартиру Траска. Туда он и велел мне двигаться.
Он сидел некоторое время, снова оцепенев и пытаясь принять тот факт, что квартира Траска - вполне логичное место назначения для человека, который выглядит как Уэйд Траск.
- Мы приземлились, сэр, - послышался голос водителя из динамика рядом с ним.
- Приземлились? - Марин поднял глаза.
Он начал было вставать, приняв как должное тот факт, что поступит в точности так, как предложил Траск. Но потом нахмурился и снова сел.
- Я передумал, - сказал он. - Отвезите меня... - и он назвал парк в центре города.
Это было красивое место, куда он - будучи самим собой - часто ходил, чтобы обдумать проблемы военной стратегии.
Когда "Такси-Эйр" взлетела, Марин набрал воздух тощими легкими Уэйда Траска и глубоко вздохнул.
Перед ним стояла проблема, с которой не сталкивался еще никто в мире.
Придя в парк, он сел на скамейку. Утренняя прохлада еще ощущалась, хотя время шло к полудню. Он вновь и вновь испытывал некоторое замешательство, когда осознавал, что времени, по сути дела, прошло еще так мало.
Раз десять он начинал размышлять о своей проблеме и тут же шарахался от нее, пытаясь как можно скорее выбросить из головы этот кошмар. Потом он беспокойно и бесцельно стучал носком ботинка по покрытию дорожки. Беспокойно, с несчастным видом он брел по одной дорожке, затем по другой, потом возвращался на свою скамейку - только для того, чтобы снова вскочить, снова идти, снова садиться и снова вставать.
Глава 4
Было без нескольких минут десять вечера, когда Марин, измотанный и хмурый, открыл дверь квартиры Траска и вошел в просторную гостиную. До него наконец дошло, что единственным решением его проблемы было снова найти Траска.
Худенькая темноволосая молодая женщина вскочила с кушетки и подбежала к нему. Не успел он ничего предпринять, как Она обхватила руками его шею и впилась поцелуем в губы.
Марин отстранился. Женщина оторвалась от него и обиженно надула губы.
- Я здесь для тебя, - сообщила она. - Как только твоя группа узнала, что тебя приговорили, они наняли меня и прислали сюда.
- А, - откликнулся Марин. На мгновение этот факт его серьезно заинтересовал. Наемная любовница для мужчины, который, вероятно, уже не дождется милостей от женщины свободной. Это был известный метод контроля, и скорость, с которой действовали руководители группы, свидетельствовала о том, насколько этот метод целесообразен в работе с осужденным человеком.
Марин с интересом рассматривал женщину. Она была изящной, яркой и явно высоко себя ценила; ее манерам было присуще некоторое нахальство, добавляющее ей привлекательности. Марин высвободился из ее объятий и оглядел комнату. Она была обустроена весьма роскошно. Дубовые панели на стенах, высокий потолок, окно из пластика, которое, если не считать альковов в обоих концах, простиралось от стены к стене и от пола до потолка.
Невольно его взгляд скользнул к правой стене. Там стояли больше часы, встроенные в одну из панелей. Они пробудили воспоминания - не его собственные воспоминания, но телесномозговую память Траска. Эта память хранила сведения о том, что за часами был скрыт один из входов в домашнюю лабораторию - тайное помещение, в котором Траск провел немало экспериментов. Другой вход находился в его рабочем кабинете.
Случайно ему пришла в голову мысль, что сами часы представляют собой один из старых выходов Мозга.
Мозг исчез во время войны, оставив о себе только воспоминания вроде этих часов. Последние из подобных устройств по большей части были разрушены или вышли из употребления.
Марин отметил, что стрелки на часах указывали в точности то же время, что и его наручные часы - несколько секунд до десяти. Он собирался было отвернуться, когда аппарат издал призывный звон.
Наступила полная ожидания пауза, во время которой внутри часов раздавался слабый шум. Затем прозвучала музыкальная фраза. Одновременно с этим на экране циферблата заиграли цветные огни. Когда эхо звуков затихло, возникла новая пауза. Раздалась барабанная дробь. Когда она затихла, мужской баритон на хорошо известном "модельном английском", используемом для разговорных устройств, объявил, что "сейчас быть 10:00 вечера, августа 26-го, 2140 года от Рождества Христова". После очередной паузы тот же голос сообщил, что погода "имела быть" прохладной для августа и небо "имело быть" затянуто легкой облачностью.
Послышался звон тарелок, за которым последовал тот же колоколоподобный звон, которым началось все это сложное представление. Затем наступила тишина. Марин, полностью поглощенный созерцанием этого необычного действа, заметил, что женщина пристально смотрит на него. Она казалась слегка озадаченной, и Марин подумал, что настоящий Уэйд Траск едва ли обратил внимание на эти часы, поскольку совершенно к ним привык.
Не сходя с места, он сделал вид, что погружен в размышления. Затем он поднял глаза.
- Чем ты занимаешься? - спросил он. - Спишь с мертвецами?
Ему показалось, что она немного поморщилась, но ничего не ответила. Марин не испытывал особого желания ее подзуживать, но решил продолжить тему:
- Какие у тебя расценки?
Она снова была совершенно спокойна.
- От сотни до пяти сотен в неделю.
Марину впервые пришло в голову, что он не просто старается отвлечь ее внимание от своей заинтересованности часами. Он всерьез думал о том, чтобы ее нанять. Для него это стало бы важной жизненной вехой. Ему тут же вспомнилась Делинди Даррел, самая прекрасная из всех женщин, которые когда-либо рожали ему детей. Они жили вместе почти три года. Но теперь она уже полгода была любовницей Великого Судьи.
И все эти шесть месяцев он не интересовался женщинами.
С неожиданной нежностью он сказал:
- Дорогуша, ты можешь остаться, если желаешь, но дело в том, что сейчас я немного не в себе, - он улыбнулся и добавил с сардоническим оттенком в голосе. - Я буду считать тебя пятисотдолларовой девицей.
Она рассмеялась, легко подскочила к нему, поцеловала, обняла - одно короткое прикосновение - и затем, откинув голову, прошла в спальню.
Марин сел в кресло лицом к двери, и впервые за этот день ему пришло в голову, что есть множество вещей, которые он должен сделать. Кто знает, может быть, Траск уже давно воспользовался своим сходством с Дэвидом Марином, чтобы добиться аудиенции у Великого Судьи. И, может быть, Траск уже заставил диктатора обменяться с ним сознанием.
"Я должен был что-то сделать!" - бледный и потрясенный, думал Марин.
Сильное ощущение тревоги нахлынуло и прошло. Похоже, он ничего не мог сделать - иначе он сделал бы это. Однако последствия шока явно проходили, и этот факт был ему на руку. Несомненно, ему довелось пережить самое большое потрясение, которое когда-либо испытывало человеческое существо.
"Завтра, - наконец подумал он, так как вскоре должно было пробить полночь, - я буду действовать".
Если уже не было слишком поздно.
Все еще переживая необычайное напряжение этого дня, Марин устало направился в спальню. Однако, едва распахнув дверь, он резко остановился. Потому что совершенно забыл про женщину.
Она лежала на одной из кроватей. Над одеялами светлело обнаженное плечо; она лениво повернулась, взглянула на него и сказала:
- На тот случай, если тебе захочется об этом спросить - меня зовут Рива Аллен.
Марин подошел и сел к ней на кровать. Упоминание ее имени вызвало у него некоторые размышления. Он полагал, что групповое проживание исключило существование уличных женщин.
И все же одна такая находилась перед ним, и к тому же он не мог отказать ей в привлекательности. Более того, она была прислана группой. Это была неизвестная ему изнанка жизни под властью Великого Судьи, и он на какое-то время заинтересовался этим.
- Расскажи мне о себе, о своем детстве.
Это был косвенный способ узнать, как она стала тем, кем является, - и предназначенный для того, чтобы обойти ее защиту. Похоже, ему удалось это сделать.
- Я родилась, - начала она, - в общине, которая ухаживала за Мозгом. Поэтому я и заинтересовалась твоими часами, - добавила девушка. - Я таких не видела уже давным-давно.
- Мозг! - воскликнул Марин.
Она, казалось, не обратила внимания на странный тон его голоса, потому что тихо продолжила:
- Поэтому я так и не смогла получить номер. Они не регистрируют никого, кто когда-либо был связан с Мозгом - до того, как он исчез, - она прервалась. - Где ты достал эти часы?
Марин почти ее не слышал.
- Ты не зарегистрирована! - проговорил он. Эти слова не имели отношения к мыслям, которые поглощали его. "Контроль все еще уделяет Мозгу столько внимания", - подумал он. То, что рассказывала девушка, оказалось совершенно ново и почему-то важно для него. Чтобы снять возникшую неловкость, он спросил:
- Как ты живешь, где питаешься?
- У меня есть временная карточка на питание, которая возобновляется каждые полгода.
- Но где ты живешь? - повторил он.
- Здесь, - ответила она. Марин терял терпение.
- Это только на этой неделе. У тебя должно быть постоянное... - он оборвал себя, а затем мягко продолжил:
- Где ты держишь свою одежду?
- В камере хранения на воздушной станции. Это стоит мне двадцать пять центов в день. Наверху там есть душевые, и я там переодеваюсь.
Несмотря на свои собственные неотложные проблемы, он все же смог представить себе жизнь этой отвергнутой обществом девушки и был глубоко поражен. Она, казалось, была полна энергии и - несмотря на свой смертельно опасный стиль жизни - обладала значительной силой духа и неистребимым запасом хорошего настроения. Он продолжал осторожно ее расспрашивать.
Что у нее за работа? Где она спит, когда у нее нет какого-нибудь Уэйда Траска, который обеспечил бы ей временное прибежище?
Пользуется ли она почтой? Пыталась ли она когда-нибудь жить в районе города Припп? Не приходила ли ей в голову мысль переехать в сельскую местность?.. Список вопросов был длинным. Рива отвечала, иногда уклончиво, но колебалась она редко.
Примерно за час он выяснил полную картину ее жизни.
Раннее детство она помнила смутно. Она рассказала, что жила с родителями, которые постоянно спешили, переезжали, перелетали в поисках как можно более отдаленных мест, где можно было бы скрыться. И везде за ними тянулся кровавый след регистраторов Великого Судьи. Они относились к тому меньшинству, которому неизменно отказывали в групповом статусе. То, что в прошлом они имели отношение к Мозгу, мешало им, это привело их на грань отчаяния и безнадежности. Конец наступил неожиданно. Однажды Контроль приземлился возле лачуги, в которой они жили. Отца, не верящего в происходящее и протестующего, тут же расстреляли. Никаких объяснений не последовало, дальнейшее вмешательство в их жизнь прекратилось - но кормильца не стало. Для матери и дочери наступили кошмарные времена.
Переход к жизни уличной женщины происходил в прямой пропорции от потребности в питании.
Рива уже выказывала явные признаки сонливости, и поэтому Марин задал свой ключевой вопрос, стараясь говорить как можно более безразличным тоном:
- Но куда же девался Мозг?
- Улетел на корабле.
- На чем?
- На космическом корабле - ну, знаешь, космос. Луна, Венера, Марс.
- Но это же просто миф, - возразил Марин. - Существуют какие-то упоминания о космическом полете перед второй атомной войной, но почти все соглашаются в том, что... - он замолк, осознав, что обращается к женщине, погруженной в глубокий сон.
Марин разделся и скользнул в другую кровать. Он лежал без сна и напряженно размышлял.
"Мозг должен быть все еще.., жив".
Ничем другим невозможно было объяснить те огромные усилия, которые люди Судьи прилагали для истребления всех тех, Кто когда-либо был с ним связан.
Ему вспомнилась одна мысль, которую он когда-то слышал: именно Мозг сделал Великого Судью бессмертным. Тогда он просто пожал плечами. Хотя это продолжалось уже многие годы, он всегда считал ссылки на бессмертие диктатора чересчур наивной формой пропаганды. Но где-то рядом таилась страшная реальность, иначе Рива Аллен не пребывала бы в таком бедственном положении. Ее история сама по себе мало что значила, но она придавала вес всему тому, что он когда-либо слышал о Мозге.
Его сознание странным образом поплыло.
"...Трудно предположить, какой момент будет подходящим для восстания против такого могущественного противника, как бессмертный диктатор. Группа в Джорджии может чрезмерно задержать свое выступление, а он не может ждать".
Марин сонно нахмурился. Это - его мысли?! Никогда в жизни ему в голову не могла придти мысль о восстании. И что там насчет джорджианской группы? Могло ли случиться так, что прямо сейчас, когда он находится на грани засыпания, планы Траска проскользнули в его сознание?
Но почему восстание? Что-то здесь не сходится. Человеку, который может переместить свое сознание из одного тела в другое, не нужны восстания. Кроме того, это невозможно.
Идея группы, объединенная со свободным предпринимательством и оплодотворенная великими идеалами, только еще начинала приживаться. Она шла по стране, как гигант, сметая на своем пути всякое сопротивление и одновременно пробуждая надежду. В такие моменты люди не очень-то прислушивались к голосам, которые предрекали отдаленные катастрофы или вещали о возможности еще большего творческого подъема.
Его мысль снова ушла в сторону. "Если они не начнут действовать, думал он, - мне придется действовать самому".
Он почувствовал облегчение оттого, что никому не рассказывал о своем открытии. И поэтому он мог действовать сам по себе... и в более широких масштабах.
Марин спал беспокойно, и его сновидения были туманны по содержанию, но при этом логичны и осмысленны. Казалось, он весь был поглощен обдумыванием тайных планов.., которые ему не принадлежали.
Глава 5
Марин проснулся от непонятного покалывания во всем теле.
Это ощущение внезапно показалось ему таким странным, что он застыл, внутренне дрожа от беспокойства.
Постепенно он осознал, что вокруг стоит полная темнота, и его охватила древняя, первобытная боязнь ночи. Он напряженно прислушивался. Только какой-то необычный звук мог мгновенно привести его в состояние напряженного бодрствования. Чувство покалывания кожи усилилось, вместо того, чтобы пропасть; ощущение было не из приятных.
Как это ни поразительно, но вслед за этим он почуял смерть, настолько явственно, что страх будто провел ледышкой у него по позвоночнику. С отчаянием и ужасом он заставил свою шею разогнуться, затем поднял голову и вгляделся в темноту в направлении двери.
И от страха он потерял всякую способность соображать.
Странные люминесцирующие линии протянулись сквозь дверь спальни и были уже на полпути к его кровати. Пока он смотрел, не веря своим глазам и оцепенев от панического страха, передние концы линий хлестнули и переместились вперед, оказавшись в дюймах от кровати. Все полосы - а их было множество - морщились и поблескивали при движении.
Марин выскользнул из кровати. Он перекатился боком, каким-то инстинктивным движением, произведенным так быстро, что он оказался на полу до того, как успел понять, что он сделал это практически беззвучно, если не считать слабого шуршания одеяла.
У него хватило времени на то, чтобы быстро глянуть на вторую кровать. Оттуда доносился тихий звук дыхания. Рива явно не знала о том, что происходит.
Затем мысль о ней отошла на задний план его сознания, потому что в этот момент светящиеся линии появились в поле его зрения. Их словно кто-то подбросил, и они упали поперек кровати. Один конец, проносясь мимо, чуть не задел его лицо, но сорвался и теперь свисал с кровати, как веревка.
Заметив в этих перемещениях что-то явно неживое, Марин перестал отступать. Неловко встав на ноги, он отошел на не сколько шагов. И внезапно, в одном проблеске прозрения, он понял, что происходит.
Это действительно было какое-то механическое устройство.
Странное, даже невероятное - но все же это была машина, а не форма жизни. Когда эффект неожиданности прошел, он понял, что единственная опасность для него заключалась в тайне этого устройства - ив том, кто им управлял.
Он протянул руку назад, к вешалке, где висело его пальто, и осторожно снял его. Из правого кармана он достал свой газовый пистолет. В темноте он опустил пальто на пол. Затем, сжав в руке оружие, двинулся вокруг кровати. Страха он уже не чувствовал, но все же предпочитал действовать осторожно.
Он дошел до двери, и тут его осторожность подверглась испытанию. Пройти или выглянуть? Перешагнуть через линии или... что?
Он выглянул. Осторожно заглянул за косяк.
Когда Марин увидел, откуда идет свечение, у него вырвался вздох облегчения.
Ну конечно же!
Свечение исходило из одного из "выходов" часов. Марин произвел быстрый расчет, затем прыгнул в дверь, пролетев над линиями. Приземлившись, он поспешно прошел к часам и стал искать электрическое соединение, которое он мог бы отключить.
Он нашел выключатель, на котором было написано "вкл", и переключил его на "выкл". Все линии, протянувшиеся до двери спальни, находившиеся в поле его зрения, мгновенно исчезли.
Освещенный циферблат часов потемнел. Он снова перевел переключатель на "вкл". Циферблат осветился, но яркие серебристые нити так и не появились.
Марин прошел к двери в спальню. Заглянув туда, он убедился, что световые линии пропали и там. Можно было считать, что это фантастическое явление на время затихло.
Он тихо прикрыл дверь, безмолвно подождал некоторое время (достаточно, чтобы убедиться, что Рива не проснулась) и включил свет в большой комнате.
Его поразил один момент. Нападение (если это было нападение) было направлено на него.., или, скорее, на Уэйда Траска.
Марин обдумал эту идею. Была еще одна вероятность: оно направлено не на Траска, а Траском.
Не упуская из виду эту мысль, он неторопливо оглядел комнату. В памяти всплыла догадка, которая возникла у него, когда он впервые вошел в квартиру, - о тайной лаборатории. Как ни странно, но тогда он точно знал, как в нее попасть. А теперь это стало туманным воспоминанием. Он помнил только, что надо было что-то сделать с часами.
Пять минут спустя он открыл потайную дверь и оказался в длинном узком помещении. Оно было ярко освещено. Марин подумал, не включил ли он свет автоматически, когда открыл дверь.
Он окинул взглядом всевозможные причиндалы, явно принадлежащие инженеру-электронщику: двигатели, металлические панели со шкалами, датчиками и тумблерами. Множество крупных приборов было подвешено к потолку, а одна стена напоминала коммутатор автоматической телефонной станции. В углу лежали несколько коробок, а у дальнего конца стола...
Подняв пистолет, Марин застыл на месте.
Постепенно он позволил пальцам, сжимавшим рукоятку, немного расслабиться. Осторожно пройдя вперед, он опустился на колени рядом с телом мужчины, лежавшим лицом вниз. Его лицо показалось ему знакомым. Марин заметил, что тот еще дышит, и, когда он с трудом перевернул его - мешала ограниченность пространства, - это чувство узнавания становилось все сильнее.
Это ощущение не покидало его, пока он смотрел на обращенное вверх лицо. Оно действительно было очень знакомым, но через несколько секунд он отчаялся его узнать. Он не имел понятия, кто это такой.
Марин встал и отправился на поиски веревки. В ящике стола он нашел тонкий электрический провод. Быстро и умело он связал мужчине руки в ноги таким образом, чтобы не нарушить кровообращение.
"К утру должен очнуться", - подумал он. Тогда можно будет заняться выяснением всех обстоятельств.
Судя по состоянию незваного гостя, в него выстрелили из газового пистолета. Поскольку для определения типа газа требовалось сложное оборудование, лучше было не применять антидоты, а просто дождаться естественного пробуждения.
Вскоре Марин вышел из лаборатории, аккуратно пристроил часы на прежнее место и стал обдумывать, что следует делать теперь.
Спать, конечно.
Марин вернулся в спальню, на этот раз плотно закрыв дверь.
Хотя он сомневался, что ночное происшествие может повториться.
Агент Траска явился сюда, и каким-то образом то, что он попытался сделать, ударило по нему самому. Тому факту, что Траск вообще таким странным манером прислал сюда своего агента, необходимо было найти объяснение.., утром. В темноте Марин забрался обратно в кровать. Теперь он чувствовал усталость и какую-то взвинченность в желудке. "Чего-то не хватает", - напряженно думал он.
Что бы это могло быть?
С этой мыслью он проспал примерно час. Вместе с пробуждением пришло осознание.
Ну конечно же, он не пользовался очками Траска, когда выскакивал из кровати, и все же прекрасно видел.
Ему следовало бы знать, что так и произойдет. В вооруженных силах, где применялись самые замысловатые методы маскировки агентов, обнаружили, что путем различных манипуляций можно достичь изменения восприятия.
Его жизненная сила, его отношение к окружающему миру уже в течение нескольких часов контролировали тело Траска, Несмотря на свою депрессию, они, должно быть, уже полностью изменили всю "настройку" тела.
Он долго размышлял об этом, затем к нему вернулась тревога.
Потому что его волновало не зрение. Это было что-то другое.
Но что?..
Он снова заснул. И снова проснулся. Он понял.
"Бог ты мой, ведь этот человек - это..."
Дэвид Марин?!
Глава 6
Звонил телефон.
Тяжелые и беспокойные мысли одна за другой слетали с Марина. В какой-то момент они, наконец, полностью исчезли, и он открыл глаза.
Уже давно рассвело, и это встревожило Марина. У него осталось впечатление, что всю ночь он провел, размышляя о множестве вещей, которые он должен сделать. В тайной лаборатории лежало.., его собственное тело. В два часа дня он должен был лететь в Азию. У него было ощущение, что он не может себе позволить тратить время на работу в качестве Руководителя Группы. В этой связи он серьезно задумался над тем, каким образом этого лучше всего избежать. Кроме того, существовал Мозг - ему необходимо было исследовать эту проблему. Раз уж она оказалась предметом опасливого интереса со стороны Великого Судьи, эти сведения могли ему пригодиться. Делинди, война в Азии и изобретение Траска - все это сильно привлекало его внимание.
И все же он, похоже, спал, а не размышлял. По крайней мере, если мыслительный процесс и протекал, то на подсознательном уровне. Кисло улыбнувшись, он потянулся к телефону. Затем снова заколебался.
А вдруг это кто-нибудь, кого он не знает, но кто будет считать некоторые вещи сами собой разумеющимися?
Пока он собирался с силами, чтобы встретить ситуацию лицом к лицу, телефон снова зазвонил. Марин взял трубку. Мужской голос проговорил:
Что там говорил Траск? ..Он перенес нервные импульсы цыпленка в нервную систему собаки?
До этого невероятного момента осознания он не подозревал о масштабе открытия, совершенного Траском. Если для такой операции годится цыпленок, то почему не человеческое существо?
Почему бы нервные импульсы Траска не перебросить в нервную систему Марина?
А Марина - в Траска.
"Я, лежу здесь, - оцепенело подумал Руководитель Группы Дэвид Марин. Причем это я со своими мыслями, воспоминаниями, но в теле Уэйда Траска. А он - где-то там, со своими мыслями, воспоминаниями и намерениями, и он выглядит как я. С точки зрения любого постороннего человека он - это я. И если у него хватит наглости, он может воспользоваться этим и войти куда угодно. Он даже может пройти и встретиться с Великим Судьей".
Ему вспомнилась самоуверенность Траска, и он решил, что наглости у того наверняка хватит. Внезапная мысль, поразившая его, заставила его открыть глаза. Затем автоматически встать на ноги.
Когда это действие было завершено, он вдруг осознал, что легко существует в теле Траска. Без каких-либо усилий, вполне естественно он использовал руки, ноги, мышцы и органы чувств другого человека.
Острое осознание этого факта заставило его взглянуть вниз, поднять руки, чтобы впервые посмотреть.., на самого себя.
Следующее действие не было спровоцировано какой-либо внятной мыслью. Он побежал.
Выскочив наружу, он увидел, что на парковочной площадке Лабораторий его прыголета не было. Он задержался, но только на мгновение, и не останавливался, пока не достиг стоянки воздушных такси. Там, задыхаясь, он дожидался прыголета. Несколько минут спустя, все еще пытаясь справиться с одышкой, он дал водителю адрес квартиры Траска и устроился в кресле.
На него накатила апатия.
Он сидел неподвижно, и охватившее его чувство потери было таким огромным, что, казалось, не было никакого смысла что-то делать. Он был ничто. Он был облаком черной скорби в пространстве-времени. Человек, потерявший собственную идентичность.
Мучительным, почти агонизирующим движением он потянулся и пощупал очки Траска - и это он, всегда обладавший орлиным зрением. Он вспомнил, как быстро он устал, когда бежал, и как много времени ему потребовалось на то, чтобы отдышаться. Железное тело Дэвида Марина, по сравнению с этим, было неутомимо, как машина.
Наконец он пошевелился и сквозь прозрачное стекло посмотрел вниз, на город.
"Куда мне идти?"
Ну как, конечно же, в квартиру Траска. Туда он и велел мне двигаться.
Он сидел некоторое время, снова оцепенев и пытаясь принять тот факт, что квартира Траска - вполне логичное место назначения для человека, который выглядит как Уэйд Траск.
- Мы приземлились, сэр, - послышался голос водителя из динамика рядом с ним.
- Приземлились? - Марин поднял глаза.
Он начал было вставать, приняв как должное тот факт, что поступит в точности так, как предложил Траск. Но потом нахмурился и снова сел.
- Я передумал, - сказал он. - Отвезите меня... - и он назвал парк в центре города.
Это было красивое место, куда он - будучи самим собой - часто ходил, чтобы обдумать проблемы военной стратегии.
Когда "Такси-Эйр" взлетела, Марин набрал воздух тощими легкими Уэйда Траска и глубоко вздохнул.
Перед ним стояла проблема, с которой не сталкивался еще никто в мире.
Придя в парк, он сел на скамейку. Утренняя прохлада еще ощущалась, хотя время шло к полудню. Он вновь и вновь испытывал некоторое замешательство, когда осознавал, что времени, по сути дела, прошло еще так мало.
Раз десять он начинал размышлять о своей проблеме и тут же шарахался от нее, пытаясь как можно скорее выбросить из головы этот кошмар. Потом он беспокойно и бесцельно стучал носком ботинка по покрытию дорожки. Беспокойно, с несчастным видом он брел по одной дорожке, затем по другой, потом возвращался на свою скамейку - только для того, чтобы снова вскочить, снова идти, снова садиться и снова вставать.
Глава 4
Было без нескольких минут десять вечера, когда Марин, измотанный и хмурый, открыл дверь квартиры Траска и вошел в просторную гостиную. До него наконец дошло, что единственным решением его проблемы было снова найти Траска.
Худенькая темноволосая молодая женщина вскочила с кушетки и подбежала к нему. Не успел он ничего предпринять, как Она обхватила руками его шею и впилась поцелуем в губы.
Марин отстранился. Женщина оторвалась от него и обиженно надула губы.
- Я здесь для тебя, - сообщила она. - Как только твоя группа узнала, что тебя приговорили, они наняли меня и прислали сюда.
- А, - откликнулся Марин. На мгновение этот факт его серьезно заинтересовал. Наемная любовница для мужчины, который, вероятно, уже не дождется милостей от женщины свободной. Это был известный метод контроля, и скорость, с которой действовали руководители группы, свидетельствовала о том, насколько этот метод целесообразен в работе с осужденным человеком.
Марин с интересом рассматривал женщину. Она была изящной, яркой и явно высоко себя ценила; ее манерам было присуще некоторое нахальство, добавляющее ей привлекательности. Марин высвободился из ее объятий и оглядел комнату. Она была обустроена весьма роскошно. Дубовые панели на стенах, высокий потолок, окно из пластика, которое, если не считать альковов в обоих концах, простиралось от стены к стене и от пола до потолка.
Невольно его взгляд скользнул к правой стене. Там стояли больше часы, встроенные в одну из панелей. Они пробудили воспоминания - не его собственные воспоминания, но телесномозговую память Траска. Эта память хранила сведения о том, что за часами был скрыт один из входов в домашнюю лабораторию - тайное помещение, в котором Траск провел немало экспериментов. Другой вход находился в его рабочем кабинете.
Случайно ему пришла в голову мысль, что сами часы представляют собой один из старых выходов Мозга.
Мозг исчез во время войны, оставив о себе только воспоминания вроде этих часов. Последние из подобных устройств по большей части были разрушены или вышли из употребления.
Марин отметил, что стрелки на часах указывали в точности то же время, что и его наручные часы - несколько секунд до десяти. Он собирался было отвернуться, когда аппарат издал призывный звон.
Наступила полная ожидания пауза, во время которой внутри часов раздавался слабый шум. Затем прозвучала музыкальная фраза. Одновременно с этим на экране циферблата заиграли цветные огни. Когда эхо звуков затихло, возникла новая пауза. Раздалась барабанная дробь. Когда она затихла, мужской баритон на хорошо известном "модельном английском", используемом для разговорных устройств, объявил, что "сейчас быть 10:00 вечера, августа 26-го, 2140 года от Рождества Христова". После очередной паузы тот же голос сообщил, что погода "имела быть" прохладной для августа и небо "имело быть" затянуто легкой облачностью.
Послышался звон тарелок, за которым последовал тот же колоколоподобный звон, которым началось все это сложное представление. Затем наступила тишина. Марин, полностью поглощенный созерцанием этого необычного действа, заметил, что женщина пристально смотрит на него. Она казалась слегка озадаченной, и Марин подумал, что настоящий Уэйд Траск едва ли обратил внимание на эти часы, поскольку совершенно к ним привык.
Не сходя с места, он сделал вид, что погружен в размышления. Затем он поднял глаза.
- Чем ты занимаешься? - спросил он. - Спишь с мертвецами?
Ему показалось, что она немного поморщилась, но ничего не ответила. Марин не испытывал особого желания ее подзуживать, но решил продолжить тему:
- Какие у тебя расценки?
Она снова была совершенно спокойна.
- От сотни до пяти сотен в неделю.
Марину впервые пришло в голову, что он не просто старается отвлечь ее внимание от своей заинтересованности часами. Он всерьез думал о том, чтобы ее нанять. Для него это стало бы важной жизненной вехой. Ему тут же вспомнилась Делинди Даррел, самая прекрасная из всех женщин, которые когда-либо рожали ему детей. Они жили вместе почти три года. Но теперь она уже полгода была любовницей Великого Судьи.
И все эти шесть месяцев он не интересовался женщинами.
С неожиданной нежностью он сказал:
- Дорогуша, ты можешь остаться, если желаешь, но дело в том, что сейчас я немного не в себе, - он улыбнулся и добавил с сардоническим оттенком в голосе. - Я буду считать тебя пятисотдолларовой девицей.
Она рассмеялась, легко подскочила к нему, поцеловала, обняла - одно короткое прикосновение - и затем, откинув голову, прошла в спальню.
Марин сел в кресло лицом к двери, и впервые за этот день ему пришло в голову, что есть множество вещей, которые он должен сделать. Кто знает, может быть, Траск уже давно воспользовался своим сходством с Дэвидом Марином, чтобы добиться аудиенции у Великого Судьи. И, может быть, Траск уже заставил диктатора обменяться с ним сознанием.
"Я должен был что-то сделать!" - бледный и потрясенный, думал Марин.
Сильное ощущение тревоги нахлынуло и прошло. Похоже, он ничего не мог сделать - иначе он сделал бы это. Однако последствия шока явно проходили, и этот факт был ему на руку. Несомненно, ему довелось пережить самое большое потрясение, которое когда-либо испытывало человеческое существо.
"Завтра, - наконец подумал он, так как вскоре должно было пробить полночь, - я буду действовать".
Если уже не было слишком поздно.
Все еще переживая необычайное напряжение этого дня, Марин устало направился в спальню. Однако, едва распахнув дверь, он резко остановился. Потому что совершенно забыл про женщину.
Она лежала на одной из кроватей. Над одеялами светлело обнаженное плечо; она лениво повернулась, взглянула на него и сказала:
- На тот случай, если тебе захочется об этом спросить - меня зовут Рива Аллен.
Марин подошел и сел к ней на кровать. Упоминание ее имени вызвало у него некоторые размышления. Он полагал, что групповое проживание исключило существование уличных женщин.
И все же одна такая находилась перед ним, и к тому же он не мог отказать ей в привлекательности. Более того, она была прислана группой. Это была неизвестная ему изнанка жизни под властью Великого Судьи, и он на какое-то время заинтересовался этим.
- Расскажи мне о себе, о своем детстве.
Это был косвенный способ узнать, как она стала тем, кем является, - и предназначенный для того, чтобы обойти ее защиту. Похоже, ему удалось это сделать.
- Я родилась, - начала она, - в общине, которая ухаживала за Мозгом. Поэтому я и заинтересовалась твоими часами, - добавила девушка. - Я таких не видела уже давным-давно.
- Мозг! - воскликнул Марин.
Она, казалось, не обратила внимания на странный тон его голоса, потому что тихо продолжила:
- Поэтому я так и не смогла получить номер. Они не регистрируют никого, кто когда-либо был связан с Мозгом - до того, как он исчез, - она прервалась. - Где ты достал эти часы?
Марин почти ее не слышал.
- Ты не зарегистрирована! - проговорил он. Эти слова не имели отношения к мыслям, которые поглощали его. "Контроль все еще уделяет Мозгу столько внимания", - подумал он. То, что рассказывала девушка, оказалось совершенно ново и почему-то важно для него. Чтобы снять возникшую неловкость, он спросил:
- Как ты живешь, где питаешься?
- У меня есть временная карточка на питание, которая возобновляется каждые полгода.
- Но где ты живешь? - повторил он.
- Здесь, - ответила она. Марин терял терпение.
- Это только на этой неделе. У тебя должно быть постоянное... - он оборвал себя, а затем мягко продолжил:
- Где ты держишь свою одежду?
- В камере хранения на воздушной станции. Это стоит мне двадцать пять центов в день. Наверху там есть душевые, и я там переодеваюсь.
Несмотря на свои собственные неотложные проблемы, он все же смог представить себе жизнь этой отвергнутой обществом девушки и был глубоко поражен. Она, казалось, была полна энергии и - несмотря на свой смертельно опасный стиль жизни - обладала значительной силой духа и неистребимым запасом хорошего настроения. Он продолжал осторожно ее расспрашивать.
Что у нее за работа? Где она спит, когда у нее нет какого-нибудь Уэйда Траска, который обеспечил бы ей временное прибежище?
Пользуется ли она почтой? Пыталась ли она когда-нибудь жить в районе города Припп? Не приходила ли ей в голову мысль переехать в сельскую местность?.. Список вопросов был длинным. Рива отвечала, иногда уклончиво, но колебалась она редко.
Примерно за час он выяснил полную картину ее жизни.
Раннее детство она помнила смутно. Она рассказала, что жила с родителями, которые постоянно спешили, переезжали, перелетали в поисках как можно более отдаленных мест, где можно было бы скрыться. И везде за ними тянулся кровавый след регистраторов Великого Судьи. Они относились к тому меньшинству, которому неизменно отказывали в групповом статусе. То, что в прошлом они имели отношение к Мозгу, мешало им, это привело их на грань отчаяния и безнадежности. Конец наступил неожиданно. Однажды Контроль приземлился возле лачуги, в которой они жили. Отца, не верящего в происходящее и протестующего, тут же расстреляли. Никаких объяснений не последовало, дальнейшее вмешательство в их жизнь прекратилось - но кормильца не стало. Для матери и дочери наступили кошмарные времена.
Переход к жизни уличной женщины происходил в прямой пропорции от потребности в питании.
Рива уже выказывала явные признаки сонливости, и поэтому Марин задал свой ключевой вопрос, стараясь говорить как можно более безразличным тоном:
- Но куда же девался Мозг?
- Улетел на корабле.
- На чем?
- На космическом корабле - ну, знаешь, космос. Луна, Венера, Марс.
- Но это же просто миф, - возразил Марин. - Существуют какие-то упоминания о космическом полете перед второй атомной войной, но почти все соглашаются в том, что... - он замолк, осознав, что обращается к женщине, погруженной в глубокий сон.
Марин разделся и скользнул в другую кровать. Он лежал без сна и напряженно размышлял.
"Мозг должен быть все еще.., жив".
Ничем другим невозможно было объяснить те огромные усилия, которые люди Судьи прилагали для истребления всех тех, Кто когда-либо был с ним связан.
Ему вспомнилась одна мысль, которую он когда-то слышал: именно Мозг сделал Великого Судью бессмертным. Тогда он просто пожал плечами. Хотя это продолжалось уже многие годы, он всегда считал ссылки на бессмертие диктатора чересчур наивной формой пропаганды. Но где-то рядом таилась страшная реальность, иначе Рива Аллен не пребывала бы в таком бедственном положении. Ее история сама по себе мало что значила, но она придавала вес всему тому, что он когда-либо слышал о Мозге.
Его сознание странным образом поплыло.
"...Трудно предположить, какой момент будет подходящим для восстания против такого могущественного противника, как бессмертный диктатор. Группа в Джорджии может чрезмерно задержать свое выступление, а он не может ждать".
Марин сонно нахмурился. Это - его мысли?! Никогда в жизни ему в голову не могла придти мысль о восстании. И что там насчет джорджианской группы? Могло ли случиться так, что прямо сейчас, когда он находится на грани засыпания, планы Траска проскользнули в его сознание?
Но почему восстание? Что-то здесь не сходится. Человеку, который может переместить свое сознание из одного тела в другое, не нужны восстания. Кроме того, это невозможно.
Идея группы, объединенная со свободным предпринимательством и оплодотворенная великими идеалами, только еще начинала приживаться. Она шла по стране, как гигант, сметая на своем пути всякое сопротивление и одновременно пробуждая надежду. В такие моменты люди не очень-то прислушивались к голосам, которые предрекали отдаленные катастрофы или вещали о возможности еще большего творческого подъема.
Его мысль снова ушла в сторону. "Если они не начнут действовать, думал он, - мне придется действовать самому".
Он почувствовал облегчение оттого, что никому не рассказывал о своем открытии. И поэтому он мог действовать сам по себе... и в более широких масштабах.
Марин спал беспокойно, и его сновидения были туманны по содержанию, но при этом логичны и осмысленны. Казалось, он весь был поглощен обдумыванием тайных планов.., которые ему не принадлежали.
Глава 5
Марин проснулся от непонятного покалывания во всем теле.
Это ощущение внезапно показалось ему таким странным, что он застыл, внутренне дрожа от беспокойства.
Постепенно он осознал, что вокруг стоит полная темнота, и его охватила древняя, первобытная боязнь ночи. Он напряженно прислушивался. Только какой-то необычный звук мог мгновенно привести его в состояние напряженного бодрствования. Чувство покалывания кожи усилилось, вместо того, чтобы пропасть; ощущение было не из приятных.
Как это ни поразительно, но вслед за этим он почуял смерть, настолько явственно, что страх будто провел ледышкой у него по позвоночнику. С отчаянием и ужасом он заставил свою шею разогнуться, затем поднял голову и вгляделся в темноту в направлении двери.
И от страха он потерял всякую способность соображать.
Странные люминесцирующие линии протянулись сквозь дверь спальни и были уже на полпути к его кровати. Пока он смотрел, не веря своим глазам и оцепенев от панического страха, передние концы линий хлестнули и переместились вперед, оказавшись в дюймах от кровати. Все полосы - а их было множество - морщились и поблескивали при движении.
Марин выскользнул из кровати. Он перекатился боком, каким-то инстинктивным движением, произведенным так быстро, что он оказался на полу до того, как успел понять, что он сделал это практически беззвучно, если не считать слабого шуршания одеяла.
У него хватило времени на то, чтобы быстро глянуть на вторую кровать. Оттуда доносился тихий звук дыхания. Рива явно не знала о том, что происходит.
Затем мысль о ней отошла на задний план его сознания, потому что в этот момент светящиеся линии появились в поле его зрения. Их словно кто-то подбросил, и они упали поперек кровати. Один конец, проносясь мимо, чуть не задел его лицо, но сорвался и теперь свисал с кровати, как веревка.
Заметив в этих перемещениях что-то явно неживое, Марин перестал отступать. Неловко встав на ноги, он отошел на не сколько шагов. И внезапно, в одном проблеске прозрения, он понял, что происходит.
Это действительно было какое-то механическое устройство.
Странное, даже невероятное - но все же это была машина, а не форма жизни. Когда эффект неожиданности прошел, он понял, что единственная опасность для него заключалась в тайне этого устройства - ив том, кто им управлял.
Он протянул руку назад, к вешалке, где висело его пальто, и осторожно снял его. Из правого кармана он достал свой газовый пистолет. В темноте он опустил пальто на пол. Затем, сжав в руке оружие, двинулся вокруг кровати. Страха он уже не чувствовал, но все же предпочитал действовать осторожно.
Он дошел до двери, и тут его осторожность подверглась испытанию. Пройти или выглянуть? Перешагнуть через линии или... что?
Он выглянул. Осторожно заглянул за косяк.
Когда Марин увидел, откуда идет свечение, у него вырвался вздох облегчения.
Ну конечно же!
Свечение исходило из одного из "выходов" часов. Марин произвел быстрый расчет, затем прыгнул в дверь, пролетев над линиями. Приземлившись, он поспешно прошел к часам и стал искать электрическое соединение, которое он мог бы отключить.
Он нашел выключатель, на котором было написано "вкл", и переключил его на "выкл". Все линии, протянувшиеся до двери спальни, находившиеся в поле его зрения, мгновенно исчезли.
Освещенный циферблат часов потемнел. Он снова перевел переключатель на "вкл". Циферблат осветился, но яркие серебристые нити так и не появились.
Марин прошел к двери в спальню. Заглянув туда, он убедился, что световые линии пропали и там. Можно было считать, что это фантастическое явление на время затихло.
Он тихо прикрыл дверь, безмолвно подождал некоторое время (достаточно, чтобы убедиться, что Рива не проснулась) и включил свет в большой комнате.
Его поразил один момент. Нападение (если это было нападение) было направлено на него.., или, скорее, на Уэйда Траска.
Марин обдумал эту идею. Была еще одна вероятность: оно направлено не на Траска, а Траском.
Не упуская из виду эту мысль, он неторопливо оглядел комнату. В памяти всплыла догадка, которая возникла у него, когда он впервые вошел в квартиру, - о тайной лаборатории. Как ни странно, но тогда он точно знал, как в нее попасть. А теперь это стало туманным воспоминанием. Он помнил только, что надо было что-то сделать с часами.
Пять минут спустя он открыл потайную дверь и оказался в длинном узком помещении. Оно было ярко освещено. Марин подумал, не включил ли он свет автоматически, когда открыл дверь.
Он окинул взглядом всевозможные причиндалы, явно принадлежащие инженеру-электронщику: двигатели, металлические панели со шкалами, датчиками и тумблерами. Множество крупных приборов было подвешено к потолку, а одна стена напоминала коммутатор автоматической телефонной станции. В углу лежали несколько коробок, а у дальнего конца стола...
Подняв пистолет, Марин застыл на месте.
Постепенно он позволил пальцам, сжимавшим рукоятку, немного расслабиться. Осторожно пройдя вперед, он опустился на колени рядом с телом мужчины, лежавшим лицом вниз. Его лицо показалось ему знакомым. Марин заметил, что тот еще дышит, и, когда он с трудом перевернул его - мешала ограниченность пространства, - это чувство узнавания становилось все сильнее.
Это ощущение не покидало его, пока он смотрел на обращенное вверх лицо. Оно действительно было очень знакомым, но через несколько секунд он отчаялся его узнать. Он не имел понятия, кто это такой.
Марин встал и отправился на поиски веревки. В ящике стола он нашел тонкий электрический провод. Быстро и умело он связал мужчине руки в ноги таким образом, чтобы не нарушить кровообращение.
"К утру должен очнуться", - подумал он. Тогда можно будет заняться выяснением всех обстоятельств.
Судя по состоянию незваного гостя, в него выстрелили из газового пистолета. Поскольку для определения типа газа требовалось сложное оборудование, лучше было не применять антидоты, а просто дождаться естественного пробуждения.
Вскоре Марин вышел из лаборатории, аккуратно пристроил часы на прежнее место и стал обдумывать, что следует делать теперь.
Спать, конечно.
Марин вернулся в спальню, на этот раз плотно закрыв дверь.
Хотя он сомневался, что ночное происшествие может повториться.
Агент Траска явился сюда, и каким-то образом то, что он попытался сделать, ударило по нему самому. Тому факту, что Траск вообще таким странным манером прислал сюда своего агента, необходимо было найти объяснение.., утром. В темноте Марин забрался обратно в кровать. Теперь он чувствовал усталость и какую-то взвинченность в желудке. "Чего-то не хватает", - напряженно думал он.
Что бы это могло быть?
С этой мыслью он проспал примерно час. Вместе с пробуждением пришло осознание.
Ну конечно же, он не пользовался очками Траска, когда выскакивал из кровати, и все же прекрасно видел.
Ему следовало бы знать, что так и произойдет. В вооруженных силах, где применялись самые замысловатые методы маскировки агентов, обнаружили, что путем различных манипуляций можно достичь изменения восприятия.
Его жизненная сила, его отношение к окружающему миру уже в течение нескольких часов контролировали тело Траска, Несмотря на свою депрессию, они, должно быть, уже полностью изменили всю "настройку" тела.
Он долго размышлял об этом, затем к нему вернулась тревога.
Потому что его волновало не зрение. Это было что-то другое.
Но что?..
Он снова заснул. И снова проснулся. Он понял.
"Бог ты мой, ведь этот человек - это..."
Дэвид Марин?!
Глава 6
Звонил телефон.
Тяжелые и беспокойные мысли одна за другой слетали с Марина. В какой-то момент они, наконец, полностью исчезли, и он открыл глаза.
Уже давно рассвело, и это встревожило Марина. У него осталось впечатление, что всю ночь он провел, размышляя о множестве вещей, которые он должен сделать. В тайной лаборатории лежало.., его собственное тело. В два часа дня он должен был лететь в Азию. У него было ощущение, что он не может себе позволить тратить время на работу в качестве Руководителя Группы. В этой связи он серьезно задумался над тем, каким образом этого лучше всего избежать. Кроме того, существовал Мозг - ему необходимо было исследовать эту проблему. Раз уж она оказалась предметом опасливого интереса со стороны Великого Судьи, эти сведения могли ему пригодиться. Делинди, война в Азии и изобретение Траска - все это сильно привлекало его внимание.
И все же он, похоже, спал, а не размышлял. По крайней мере, если мыслительный процесс и протекал, то на подсознательном уровне. Кисло улыбнувшись, он потянулся к телефону. Затем снова заколебался.
А вдруг это кто-нибудь, кого он не знает, но кто будет считать некоторые вещи сами собой разумеющимися?
Пока он собирался с силами, чтобы встретить ситуацию лицом к лицу, телефон снова зазвонил. Марин взял трубку. Мужской голос проговорил: