* * *
— Козел, — сказал Макар Сысоев.Подвешенный за ноги к надежно прикрученному к потолку крюку Ваха яростно затрепыхался, дергая связанными за спиной руками и мыча сквозь кляп что-то невразумительное.
Аслан Татриев, напротив, на оскорбление не отреагировал. Он висел уныло и неподвижно, напоминая мрачную волосатую грушу.
— Козел, — радостно улыбаясь до ушей, произнес Федор Сироткин.
Утихший было Мансуров снова исступленно забился в конвульсиях.
— Любопытно, — заметил Макар. — В первый раз сталкиваюсь с подобным феноменом. На «дурака» этот чудик не реагирует, на «кретина» тоже, даже «мудозвон» ему до лампочки, а как «козла» услышит, так сразу слюной брызжет и на стену лезет.
— Эх, Фрейда бы сюда, — глубокомысленно заметил Федор. — Он бы сразу скумекал, что к чему. Умный был мужик. Говорил — все от секса.
— А козел тут при чем? — удивился Макар.
— Фрейд бы объяснил, — развел руками Сироткин. — Как думаешь, созрели наши голубчики? — Давай их спросим.
Чеченцы «парились» на крюках уже два часа. Малоприятный период «отвисания» являлся важным стратегическим ходом, непосредственно предваряющим допрос.
На тему о том, как следует «колоть» мусульман, Макара просветил Родион, его старший приятель, в свое время прошедший войну в Афганистане.
— Бить и пытать этих гадов бесполезно, — "наставлял его Родион. — Эти паразиты только рады умереть, чтобы попасть в свой чертов исламский рай. Есть, правда, один способ — от него самые крутые душманы на «раз» раскалывались. Если мусульманина подвесить и он умрет, не касаясь земли, то никогда и ни при какихусловиях не попадет в рай. Этого-то они и боятся больше всяких мучений. Все тебе выложат как на духу, лишь бы ты их на земле убил.
— Кого будем «колоть» — «козла» или носатого? — спросил Федор.
— Лучше носатого, а то он что-то совсем загрустил. Легонько пнув Аслана ногой, так что тот ритмично закачался, Макар лениво осведомился:
— Так какого хрена вы, морды кавказской национальности, гоняетесь за Черепом? Хочешь попасть в свой рай с гуриями и пидорами — колись без задержки, Дважды просить не буду.
— У них что же, и пидоры есть в раю? — изумился Сироткин.
— А то как же! — ухмыльнулся Сысоев. — Мусульмане во все времена тащились от изящных молоденьких юношей. В ихнем раю полный набор удовольствий — твой Фрейд удавился бы от зависти. Думаешь, с чего они все так в него стремятся?
Придержав Татриева за плечо, Макар вытащил кляп у него изо рта.
* * *
— Уже расколол? — брови Леши Китайчика удивленно поднялись. — Быстро же ты обернулся. А говорят, что чеченцы крутые.— Сколько черепаху ни корми, а у танка все равно броня толще, — усмехнулся Сысоев. — Главное — знать подход.
— И какую же историю тебе поведали басурмане? — осведомился Леша.
— Удивительную, — сказал Макар. — Пояище, чем Шахерезада.
Слушая рассказ своего подручного, Китайчик причмокивал, изумленно покачивал головой и в ускоренном темпе вращал большими пальцами сцепленных на животе рук. Он догадывался, что Череп чего-то не договаривает, но даже не воображал, что речь может идти о ядерном теракте на территории Соединенных Штатов.
Ай да Самарин! Выходит, он перехватил из-под самого носа у чеченцев микропленку с технологией создания малогабаритной ядерной бомбы, с тем чтобы продать ее колумбийцам.
Если верить Ивану, девица оставила его с носом, слямзив у него два «лимона» баксов. А что, если она на самом деле взяла не деньги, а микрофильм? Нет, это маловероятно — Череп не стал бы обещать тридцать процентов — он знает, что с Лешей шутки плохи. Скорее всего красотка украла и деньги, и микропленку. Возможно, она даже не подозревала о ней, а просто случайно прихватила вместе с деньгами.
Если так, все становится на свои места — и щедрость Самарина, готового отвалить ему за в общем-то пустяковую работу почти семьсот тысяч долларов, и то, что Черепу срочно нужна девица — причем живой и здоровой.
— Скажи моей секретарше, чтобы выписала вам с Федором по две тысячи долларов, — дослушав Макара, распорядился Леша. — Можешь идти.
Оставшись один, Китайчик достал из бара бутылку французского бренди, щедро плеснул его в стакан, выпил, налил еще и снова выпил.
Ядерный теракт на территории США категорически не устраивал Алексея Остаповича Гераськина. Конечно, Нью-Йорк колумбийцы не взорвут — ведь именно здесь они получают максимальные доходы от продажи наркотиков, — раздолбают какую-нибудь бесперспективную мормонскую Юту, но радости все равно мало. Ядерный взрыв на территории США вызовет колоссальную панику на бирже, а это означает, что Лешины миллиарды в одночасье превратятся в жалкие миллионы. Ну уж нет, не дождетесь. Если микропленка у девицы, то Череп ее не получит, об этом Китайчик позаботится.
От ядерного теракта мысли мистера Гераськина ассоциативно переместились к разговору с Михаилом Энтиным. Некто, обладающий огромным состоянием, твердо уверен, что в течение месяца обесценятся акции авиакомпаний, страховых компаний и агентств по недвижимости, связанных с Манхэттеном.
До сих пор Китайчик не мог уловить связи между самолетами и недвижимостью. Вначале он предполагал, что некий неизвестный богач собирается устроить игру на понижение, но это было бы слишком сложно и рискованно. Как же он добьется того, чтобы акции надежных компаний обесценились?
Ответ пришел неожиданно. Теракт. Грандиозный теракт, связанный с недвижимостью в Манхэттене и самолетами. Хотя что террористы могут сделать? Взорвать бомбу в центре Нью-Йорка? Угнать несколько самолетов? Здания и раньше взрывали, самолеты и раньше угоняли, но катастрофических изменений на бирже из-за этого не происходило.
«А что, если…»
Леша зажмурился и потряс головой, отгоняя пришедшую ему в голову мысль, Нет, это уже перебор. До такого ни один маньяк не додумается. Но ведь он же додумался! Если учесть, что подобная операция без труда может принести организатору около полумиллиарда долларов… За подобную сумму люди и не на такое способны. А террористы и вовсе не люди, а чертовы сдвинутые фанатики. Твою мать!
А что, если террористы выберут его небоскреб? Нет, все-таки это невероятно. Манхэттен под завязку набит небоскребами, хотя, с другой стороны, его «близнец» — самое высокое здание в Нью-Йорке…
— Срочно пришлите ко мне начальника службы безопасности, — нажав кнопку селекторной связи, потребовал Китайчик.
Чикаго, парк Гранта
Резкий пронизывающий ветер, дующий с озера Мичиган, страшно раздражал Дагоберто Саваласа, пытающегося заснуть на скамейке в парке Гранта. Тратиться на гостиницу бывший полицейский не хотел — денег у него было в обрез, а еще следовало разжиться оружием. Верный «кольт» сорок пятого калибра Савалас оставил дома — провезти его на самолете он не мог.Теперь Даг жалел, что не поехал в Чикаго на автомобиле. Сэкономить, видите ли, решил. Машины у него не было, а арендовать ее вышло бы дороже, чем лететь на самолете. Зря он пожадничал — сейчас не гадал бы, где взять пистолет.
Места, где можно было, не утруждая себя излишними формальностями, купить оружие, причем по весьма сходной цене, Савалас прекрасно знал — недаром он восемь лет проработал в чикагской полиции. В этом были определенные преимущества, но также и недостатки.
Больше всего Дагоберто боялся столкнуться со своими давними знакомыми. Не хватало еще, чтобы его увидели и узнали бывшие коллеги по работе или личности, которых он некогда, в силу служебных обязанностей, арестовывал и отправлял за решетку!
Дело тут было даже не в конспирации. Представив, как эти типы будут мерзко хихикать за его спиной, показывая пальцами на «копа — туалетного клопа», Савалас закусил губу и до боли сжал кулаки. Такого позора его гордая латинская душа не смогла бы перенести.
По этой самой причине, спустившись с трапа самолета, Даг первым делом бросился в туалет и, запершись в кабинке, до неузнаваемости изменил свою внешность при помощи густых кустистых бровей, накладных усов и окладистой черной бороды, сделавшей его похожим на мусульманина.
За время, оставшееся до гастролей Ирвина Келлера, ему предстояло многое сделать: достать оружие, деньги, внимательно осмотреть здание «Сити-Холла», где должен был состояться концерт, прикинуть, где будет стоять машина певца, словом, сориентироваться на местности и составить предварительный план действий.
Просто взять и пристрелить Келлера из снайперской винтовки было бы нетрудно — стрелял Савалас отлично, но столь примитивное решение проблемы не устраивало бывшего полицейского. Певец причинил ему слишком много страданий, чтобы просто взять и уйти из жизни, не успев толком сообразить, что происходит. Прежде чем умереть, подлецу придется как следует помучиться. Проблема заключалась в том, что ради осуществления святой мести в полном объеме Ирвина, прежде чем убить, следовало похитить, а организовать похищение звезды такого масштаба было очень даже не просто.
Тишину ночного парка разорвали громкие голоса. К скамейке, на которой лежал Савалас, демонстративно разболтанной походкой приближались три наглых молодых негра. Судя по обрывкам разговора, доносящимся до слуха бывшего копа, их речь представляла собой малоэстетичную смесь блатного сленга и витиевато-нецензурных выражений преимущественно сексуальной окраски.
«Уроды», — с ненавистью подумал Даг и был прав.
Как и в Нью-Йорке, в Чикаго с приближением темноты порядочные люди спешили убраться из парков и малолюдных плохо освещенных улиц. С наступлением ночи город переходил во власть молодежных банд, преступников, сутенеров и торговцев наркотой.
Заметив лежащего на лавке человека, юнцы восторженно заржали, предчувствуя развлечение.
— Эй, ты, чмо, ублюдок бородатый, — обратился к Саваласу лопоухий негритос с кривым перебитым носом. — Какого хрена здесь разлегся?
— Ну и бородища, — хохотнул его приятель. — Такой на дюжину мочалок хватит. Мне как раз нужна мочалка — задницу моей собаке мыть.
— А ну, валите отсюда, вонючие ниггеры, пока я вам ноги не переломал, — процедил сквозь зубы Даг. На мгновение банда опешила.
Даже вполне литературное слово «негр» считалось в Америке оскорблением в применении к человеку с темной кожей. Освобожденные потомки черных рабов требовали, чтобы их именовали не иначе как «афроамериканцами». Существительное «ниггер» черные братья считали худшим видом оскорбления. За него могли и убить.
— Ах ты, белая гнида! — вновь обретя дар речи, лопоухий выхватил из кармана короткоствольный револьвер. — Ну, сейчас ты у меня узнаешь…
«Девятимиллиметровый „Ругер Спид Сикс“, — даже в слабом свете фонаря Савалас мгновенно определил марку оружия. — Неплохая игрушка, особенно на близких дистанциях. Похоже, черножопые решили мою проблему».
Прекрасно отдавая себе отчет в том, какие последствия может повлечь за собой ночевка в парке Гранта, Даг заранее позаботился о своей безопасности. Отыскав на помойке солидный обломок металлической трубы, он, устроившись на ночлег, подложил его под себя. Завидев приближающихся негров, Савалас обхватил конец трубы правой рукой, а предплечьем левой оперся о лавку таким образом, чтобы иметь возможность прямо из лежачего положения мгновенно нанести резкий неожиданный удар.
Лопоухий так и не успел объяснить, что именно должен узнать Дагоберто. Мощный удар трубы, обрушившийся на его руку чуть выше запястья, раздробил ему кости предплечья. Не ожидая, пока дружки бандита подберут отлетевший в сторону пистолет, Савалас спрыгнул с лавки и резким тычком вонзил трубу в глаз парня, рассуждавшего о мочалке для своей собаки. Далее последовало боковое рубящее движение, нацеленное в висок третьего негра, плавно переведенное на излете в удар плашмя, проломивший переносицу лопоухого.
Рыча от яростного возбуждения, бывший коп продолжал исступленно осыпать ударами лежащие на земле тела, даже после того как они перестали дышать и содрогаться. Убедившись, что противники мертвы, он выпрямился и сделал несколько медленных глубоких вдохов, восстанавливая сбившееся дыхание.
— Мразь, — убежденно произнес Даг. — Только так и следует поступать с подобной мразью, иначе честные люди никогда не смогут чувствовать себя в безопасности. Занятно. Я облагодетельствовал город, который меня с презрением отверг. Ничего, скоро я окажу Америке еще большую услугу.
Подобрав с земли пистолет, Савалас засунул его за пояс штанов. Затем он натянул на руки перчатки и, следя за тем, чтобы не испачкаться в крови, обыскал убитых, изъяв у них несколько ножей с выбрасывающимся лезвием, опасную бритву и кастет.
Более того, в кармане лопоухого бывший полицейский обнаружил почти четыре тысячи долларов, у двух других ниггеров тоже было с собой по паре сотен.
— Похоже, черномазые ублюдки успели за вечер ограбить пару магазинов, — пробормотал Дагоберто. — Тем лучше. Эти деньги решают все мои проблемы.
Тщательно протерев скамейку и трубу, чтобы на них не осталось его отпечатков пальцев, Савалас быстро зашагал к выходу из парка. Следовало подумать о новом месте для ночлега.
Чикаго, отель «Амбассадор Вест»
В ресторане отеля «Амбассадор Вест» играла тихая лирическая музыка. Тяжелые бархатные шторы были наполовину задвинуты, свет мягок и неярок. Между столиками на удивление бесшумно двигались лощеные официанты, облаченные в белоснежную форму с золотыми галунами.— Дерьмовая в Штатах еда, — поморщился Фабио Эстиарте, деловито разрезая толстый бифштекс. На срезе выступила кровь. — Даже в пятизвездочных ресторанах дерьмовая. С другой стороны, чего можно ожидать от страны, выросшей на фаст-фуде, гамбургерах и хот-догах? По сравнению с их сосисками, засунутыми в пресные безвкусные булки, даже недожаренный антрекот покажется изысканным блюдом.
— Они вообще уроды, эти янки, — согласно кивнув, включился в разговор Бруно Байона. — Большинство из них понятия не имеют, что, помимо Америки, существуют другие страны. Недавно проводили статистическое исследование среди американских студентов, выясняя, насколько хорошо они знают географию. Так вот, сорок процентов опрошенных считало, что Колумбия — это район Голливуда, двенадцать процентов поместило ее в Африку, десять — в Австралию, двадцать три — в Северную Америку, а шесть процентов вообще не представляло, что это такое. Правильно ответили только девять процентов — скорее всего те, кто распространяет колумбийские наркотики.
— А куда, интересно, они запихнули Россию? — поинтересовался Фабио.
— Русским об этом лучше не знать, — вздохнул Бруно. — А то, не дай бог, обидятся и войну начнут.
«Вы бы у себя в Колумбии такой опрос провели, — подумал оскорбленный в лучших чувствах капитан Хирш, неторопливо отхлебывающий чуть горьковатое „Кортезе дел Альто Монферрато“ за столиком, расположенным через два ряда от медельинцев. Миниатюрный слуховой аппарат в его ухе позволял отчетливо слышать каждое слово мафиози, а испанский язык Джеймс знал в совершенстве. — Держу пари, что девяносто процентов населения, услышав слово „Россия“, решит, что речь идет о новой разновидности синтетического наркотика. Да и вообще, их словарный запас мог бы уместиться на одной страничке: деньги, гашиш, кокаин, водка, шлюха. Остальное — нецензурная лексика и междометия».
Несмотря на то что в душе агента ФБР кипело возмущение, на лице Джеймса это никоим образом не отражалось — сказывалась профессиональная подготовка.
О среднем культурном уровне своих сограждан Джеймс был осведомлен даже лучше, чем Бруно Байона. Картина была, несомненно, печальной, можно сказать, даже позорной, но все же далеко не катастрофической. В конце концов, какое дело нормальному американскому гражданину до того, где находится Россия — в Арабских Эмиратах, в Гренландии или же на Японских островах?
Соответствующие ведомства имеют более чем точную информацию о ее местонахождении, ракеты нацелены в нужном направлении, и этого вполне достаточно. Главное — Соединенные Штаты — самая богатая и могущественная держава в мире. Что толку от знания географии, если у тебя нет ни гроша на банковском счету?
Между тем беседа за столиком колумбийцев текла своим чередом.
— Чего мы ждем? — осведомился Фабио Эстиарте. — По моему мнению. Черепа надо брать прямо сейчас. Под пытками он нам все как миленький выложит.
— Не суетись, — поморщился Пако Могила. — Пытки — не решение проблемы. За Черепом следят наши ребята. Его номер в «Конгресс Плаза» прослушивается. Для начала я хочу понять, что происходит.
Звонок мобильного телефона оторвал Асаведу от миниатюрных тушеных осьминогов, плавающих в подливке из собственных чернил.
Поднеся трубку к уху. Могила слушал, задумчиво покачивая головой. Его речь в основном ограничивалась краткими междометиями.
— Что-нибудь новенькое? — с любопытством посмотрел на шефа Байона. Асаведа кивнул.
— Звонил Серхио. Им удалось записать на пленку разговор Самарина и Мясника. Оказывается, Череп вовсе не собирался нас кидать. Его самого прокатили, как последнего лоха. Любовница Самарина увела у него наши два миллиона, а заодно и микропленку. Череп считает, что она обязательно появится в Чикаго, потому и прилетел сюда.
— А почему он решил, что-его цыпочка непременно вынырнет в Чикаго? — поинтересовался Эстиарте.
— Потому что эта идиотка влюблена в Ирвина Келлера и твердо решила выйти за него замуж.
— О господи! — вздохнул Фабио. — Выходит, все наши неприятности — от этой бабы?
— Зарезал бы суку, — скрипнул зубами Бруно.
— Похоже, Череп полностью разделяет твои чувства, — усмехнулся Пако Могила.
Руки капитана Хирша машинально разделывали лежащего на тарелке омара. Все внимание агента ФБР было сосредоточено на словах Асаведы. При слове «микропленка» в темно-серых глазах капитана мелькнула искра охотничьего азарта. Джеймс спрятал ее за частоколом длинных густых ресниц, которым втайне завидовали все без исключения сотрудницы нью-йоркского отделения ФБР.
Слово «микропленка» в сознании Хирша неизменно ассоциировалось с «секретными материалами». Итак, речь идет о неких вывезенных из России секретных материалах, за которыми охотятся колумбийцы, чеченцы и Леша Китайчик. Похоже, интуиция не подвела полковника Исстермана.
— Позволите присоединиться к вам? — усиленный слуховым аппаратом женский голос ударил по ушам капитана, заглушая разговор медельинцев.
Ругнувшись про себя, Джеймс поднял взгляд на нарисовавшуюся у его столика роскошную брюнетку в жемчужно-сером вечернем платье.
— Простите, но я предпочитаю ужинать в одиночестве.
— Представьте себе, я тоже, — заявила брюнетка, нахально усаживаясь напротив него.
— Тогда почему бы вам не выбрать отдельный столик? — скрипнул зубами агент.
— По одной простой причине. Если вы внимательно посмотрите вокруг, то заметите, что свободных столиков нет.
— Но ведь можно и подождать.
— Ну вы и хам, — в голосе женщины возмущение смешивалось с изумлением. — Вы хоть представляете, с кем имеете дело?
«Еще немного, и с моими барабанными перепонками будет покончено», — подумал Хирш и прикоснулся пальцами к уху, незаметно вынимая из него аппарат.
— Кажется, я задала вам вопрос!
Еще пару секунд Джеймс колебался, пытаясь принять решение. Чтобы вытащить наглую бабу из-за его стола, пришлось бы применить силу — для нее дело явно пошло на принцип. Если она останется, подслушивать разговор колумбийцев ему уже не удастся. С другой стороны, главное он уже выяснил, номер Черепа по его приказу поставлен на прослушивание, так что в ближайшее время он получит соответствующее донесение и будет знать столько же, сколько и представители медельинского картеля.
Если Пако Могилу правильно информировали, девица, укравшая таинственную микропленку, влюблена в Ирвина Келлера и мечтает выйти за него замуж. Но в таком случае…
Направленный на брюнетку взгляд Джеймса потеплел. Прекрасно осведомленный о том, кто она такая, капитан Хирш изобразил на своем лице целую гамму чувств от недоверчивого узнавания до восторженного изумления.
— Так это вы! Неужели? — порывисто воскликнул он. — Как же я сразу вас не узнал! Ради бога, простите мою грубость. Вы оказали мне огромную честь, выбрав мой столик.
— Так-то лучше, — озарив капитана своей знаменитой улыбкой, сменила гнев на милость Кейси Ньеппер.
* * *
Раечка Лапина с трудом преодолела искушение поселиться в отеле «Амбассадор Вест», где останавливался Ирвин Келлер в свой последний приезд в Чикаго, — она понимала, что в первую очередь Череп будет искать ее в гостиницах.Купив газету с объявлениями о сдаче квартир, Рая выбрала меблированные апартаменты на Норт Стэйт Парквэй и позвонила по указанному телефону. Сорок минут спустя, заплатив за месяц вперед, она вселилась в свое новое жилище. Апартаменты были не самые шикарные — с пятизвездочным отелем не сравнить, зато из окна открывался отличный вид на «Сити-Холл», где должен был состояться концерт Ирвина.
Сменив наряд беременной монашки на элегантный пеньюар от Нейман Маркуса, девушка растянулась на кровати. Она продумывала план дальнейших действий.
Нью-Йорк, штаб-квартира ФБР
Прочитав донесение Джеймса Хирша, полковник Исстерман торопливо раскурил трубку и принялся взволнованно шагать по кабинету.Дело принимало настолько серьезный оборот, что скорее относилось к компетенции ЦРУ, а не ФБР. В то же время к ЦРУ Майкл Исстерман испытывал глубокую инстинктивную неприязнь, свойственную сотрудникам конкурирующих ведомств.
Донесение Джеймса сводилось к следующему: поставив на прослушивание номер отеля «Конгресс Плаза», в котором остановились Самарин и Мясников, он выяснил, что медельинский картель планировал проведение атомного теракта на территории США. Поверить в это было трудно, но, к сожалению, дела обстояли именно так.
Радиоактивными материалами колумбийцы уже запаслись. Теперь, чтобы осуществить свои зловещие замыслы, им оставалось лишь завладеть секретом изготовления малогабаритных ядерных бомб. Соответствующая технология, разработанная русскими учеными, была зафиксирована на микропленке, которую Череп увел из-под носа у чеченцев и которую, в свою очередь, сама о том не подозревая, стащила у Самарина влюбленная в Ирвина Келлера восемнадцатилетняя фанатка певца. Помимо колумбийцев, за микропленкой в данный момент охотятся Леша Китайчик и арабы.
Цепочка получалась длинной, почти как в стихотворении о доме, который построил Джек: «А это молочница строгая, которая доит корову безрогую, лягнувшую старого пса без хвоста, который за шиворот треплет кота, который пугает и ловит синицу, которая часто ворует пшеницу» и т.д. и т.п.
Технологии изготовления малогабаритных ядерных бомб не было даже у Соединенных Штатов, что, несомненно, являлось большим упущением. Это упущение стоило исправить. Не исключено, что, раскрутив подобное дело, полковник Исстерман станет генералом Исстерманом. Эта мысль заставила полковника улыбнуться.
Вернувшись к своему столу, Майкл Исстерман снял телефонную трубку и набрал номер сотового телефона капитана Хирша.
Чикаго, «Сити-Холл»
— Кел-лер, Кел-лер, Кел-лер, Кел-лер, — громко скандировал переполненный взвинченной молодежью зал.— Bay! Эге-гей! У-у-у! — с завыванием и улюлюканьем из-за кулис вылетел Ирвин и принялся энергично скакать по сцене, размахивая гитарой.
Длинные сальные волосы взлетали и опускались в такт его движениям. В демоническом мерцании стробоскопического освещения они казались крыльями зловещего ворона, впившегося в голову певцу.
— Ну что, соскучились по своему идолу, сукины дети? — завопил он.
— Да! — гаркнул зал.
— С вами великий Ирвин Келлер, целитель Келлер! Знаете, почему меня зовут целителем?
— Да-а-а!!!
— Для тех, кто не в курсе, я поясню. На моих концертах образуется такая мощная и крутая энергетика, что она лечит все, вплоть до рака и СПИДа! Выжигает всю заразу к хренам! Ни одна болезнь не способна выжить в таких условиях! Ясно вам, сукины дети?
— Ясно!!! — гаркнул зал.
— Только учтите: чтобы излечиться, категорически запрещено быть пассивным. Двигайтесь, балдейте, тащитесь! Пусть девчонки обнажат сиськи, а парни — сами понимаете что, если им, конечно, есть что показать.
— У-аа-у! — взвизгнула сидящая в первом ряду Раечка Лапина, в экстазе раздвигая в стороны пурпурно-золотистую материю индийского сари, в которое она нарядилась.
Образ беременной монашки не слишком соответствовал духу концерта Келлера, так что на сей раз Раечка решила замаскироваться под индуску. Наложив на лицо, шею и руки темно-бронзовый тональный крем, девушка надела черный парик с волосами, доходящими ей почти до ягодиц, спрятала голубизну глаз за темно-карими контактными линзами и в довершение картины красной губной помадой изобразила на лбу кружочек — символ третьего глаза.
Скользнув взглядом по ее соблазнительному бюсту, певец с удивлением отметил, что задорно торчащая грудь индианки сияет ослепительно молочной белизной, неестественно контрастируя с темной кожей лица и шеи. Сделав в направлении Лапиной непристойный жест рукой, Келлер похабно ухмыльнулся.