Вольнов Сергей. В спящем режиме

Сергей Вольнов, Владимир Колчин
Зона Посещения. В спящем режиме

   Еще не пройденным дорогам посвящается…

   Приспособиться к необъяснимому и выжить в нем нетрудно, достаточно лишь не пытаться его объяснять, приняв какое есть. Проблема в том, что однажды оно вдруг может захотеть объясниться с тобой, зачем ты вообще к нему приспосабливаешься…

Напоминание тому, кто все-таки переступит границу объясненного.

Пролог

   По бугристым стенам змеились все новые и новые складки. Пол под ногами еще пару минут назад казался незыблемым, каменным, но теперь он вибрировал. Это живое дрожание недвусмысленно намекнуло сталкерам, что им пора отступать. Но люди и без всяких намеков уже отлично поняли, что самое время спасать свои тела и души.
   – Уходим! Уходим! – во весь голос повторял тот из них, что находился дальше всех от выхода.
   Остальные, направив стволы автоматов, винтовок и пистолетов в сумрачную глубину тоннеля, не медля ни секунды, убирались прочь. Не рискуя отвернуть лица от угрозы, наползающей из тьмы, они передвигались спинами вперед.
   Низкое гудение усиливалось. Скоро басовитый рокот заглушит слитный, буравящий уши и мозги писк множества мелких тварей…
   – Сейчас рухнет! – почти запаниковал один из сталкеров.
   – Огонь! – скомандовал тот, что находился дальше всех от выхода.
   В следующее мгновение пули, пронзая сырой, спертый воздух, впились в мохнатенькие тельца вискунов. Мутанты валились на пол и устилали его своими разорванными тушками.
   – Их слишком много!!! – истерически выкрикнул кто-то из стрелков.
   Вискуны несли огромные потери, но продолжали напирать. Сталкеры вынужденно пятились к выходу, сразу за которым – отвесный спуск и такой же подъем. Выбраться из пещеры можно было только по «обезьяньим хвостам», но альпинистские креп-системы, смотанные после внедрения группы в пещеру, еще надо успеть снова размотать и заякорить… Вискуны вряд ли позволят это сделать.
   Люди продолжали расстреливать бывших комаров, желая продать свои жизни по самой высокой цене. Неожиданно один из сталкеров прекратил стрельбу и скользнул к правой кромке выхода. Выхватив скалоруб, с его помощью он переместился наружу. Выбросил себя на отвесную стенку, выдернул из тоннеля… который оказался не простой каменной пещерой, а смертельной ловушкой.
   – Плевать на вас… в Зоне каждый сам за себя… – едва слышно приговаривал он, другой рукой сдергивая с пояса моток шнура. Только вот его бормотание никто не слышал, конечно. Да и без всяких слов для бывших товарищей с этой секунды он как бы перестал существовать.
   Прочие сталкеры продолжали группироваться у выхода и вести огонь на поражение. Они не сдавались.
   – Уходите! – крикнул мужчина, который ранее углублялся в пещеру первым из всех, а теперь превратился в замыкающего. – Я задержу их!
   – Размечтался, – сухо бросил другой сталкер.
   Тот, что предложил уходить, посмотрел на него и ухмыльнулся понимающе. У этих двоих явно были схожие представления о том, как должен себя вести человек в экстремальных ситуациях.
   Этот другой сталкер прекратил стрельбу. Он зачем-то обернулся и, стоя на краю выхода, смотрел вниз, в глубину пропасти, разделявшей пещерный зев и горизонтал уровня, расположенного ниже. Несколько мгновений бродяга Зоны пристально всматривался в наружную серость, а затем подскочил на месте и издал нечленораздельный, но явно радостный вопль.
   Стремясь перекрыть грохот выстрелов, пронзительное зудение вискунов и нарастающее гудение оживших, колышущихся поверхностей «кишки», что еще пару минут тому назад казались каменными стенами, он заорал во всю глотку:
   – Амба отменяется!!! Все за мной!!!
   После этого отчаянного призыва сталкер забросил свой автомат за плечо и без малейшего колебания выпрыгнул из псевдопещеры… прямо туда, в разверзшуюся за проемом пропасть.
   До троих сталкеров дошло сразу, что случилось, но еще двое были слишком увлечены ходом боестолкновения. Прыгнувший рухнул вниз, и вначале он падал оброненным камнем, но – вдруг резко завис в воздухе и начал загребать его, словно пловец воду. Трое, узревшие эту поразительную картину, не сговариваясь, хором выругались от облегчения, используя практически одни и те же слова.
   – Горелый! Пеца! Прыгаем! – крикнул один из них увлекшимся стрельбой сотоварищам, которые уже готовились схватиться с вискунами чуть ли не врукопашную. Эти двое, узревшие картину не сразу, тотчас обернулись… и добавили свои голоса в хор, исполнивший матерную оду радости.
   Пара секунд, и в сужающемся, прямо на глазах схлопывающемся проеме никого из людей больше не осталось! Лишь клубящаяся масса злобно визжащих тварей, вызывая вполне определенную ассоциацию с отходами метаболизма, подступала к выходной трещине «слепой кишки», дальней родственницы жуткой хармонтской «мясорубки».
   У этой Зоны свои гнусные смертельные ловушки, и еще поди разберись, чей кошмар покруче будет, тамошний подкожно-жуткий или здешний, «расейский», откровенно беспощадный.
 
   …Сталкер с белыми, как первый снег, усами, развел руками и ошалело покрутил головой.
   – Ну, ты даешь, Сом! – восхищенно высказался он. Тот, кто только что шел в каменные недра первым, а затем предлагал прикрывать отход группы. Как и подобает настоящему лидеру группы.
   – Я не даю, Мороз, – напарник, названный Сомом, затаенно улыбнулся. – Я вижу.
   – Тралы-фалы, в башке не укладывается, что ты засек «воздушную воду» с первого взгляда, но живы мы все благодаря тебе…
   – Все? – Сом оглядел товарищей по рейду, всех пятерых, и негромко добавил: – Кажись, седьмого не хватает.
   – В нашей группе шестеро, – сурово отрезал Горелый, коренастый мужчина с давними ожогами на правой щеке и лбу.
   – Туда ему и дорога, ёпэрэсэтэ! – Еще один сталкер, самый большой по габаритам в группе, резко вскинул руку и резанул по горлу ребром ладони, обтянутой перчаткой. – Падлой буду, сразу почуял, что он гнилой, этот Базя…
   – Пеца, тебе лишь бы кого обгадить… – буркнул Мороз.
   – Еще нет. Вон там застрял, – обронил молчавший до этого Кореец, парень лет двадцати пяти, среднего роста и комплекции. Прозвали его так бесхитростно, но по существу – он действительно был из русских корейцев.
   – Ага, точно! Вот он, вот, болтается… – приложившись глазом к прицелу своей снайперской винтовки, подтвердил еще один.
   Пятого сотоварища Сома звали Чипс, он был мал ростом и тщедушен, но жилист и вынослив, как мул. Хотя вряд ли кто в этой части страны, территория которой окружала Зону, того мула видал живьем, а не на рисунках и фотках. И скорей уж Чипса можно было бы сравнивать с ишаком или ослом, особенно если учесть кое-какой физиологический параметр коротышки, но попробовал бы кто такое сравнение ляпнуть вслух! Копыт у мелкого сталкера не было, конечно, зато прикладом в зубы зарядить он мог без колебаний. Этот типчик вообще мог себя вести дерзко, будто иногда задавался целью стать ходячей иллюстрацией поговорки «мал, да удал». А еще у него имелась черта, иногда досаждавшая спутникам, – он имел обыкновение выдавать нудные комментарии по самым разным поводам…
   Сталкеры перекидывались фразами, приходя в себя после случившегося позорного прокола. Это ж надо было так обмануться! Влезли прямо в пасть, точнее, в задницу.
   Хорошо хоть, вискуны не покинули фальшивую пещеру; эта разновидность бывших комаров уже не летала. В отличие от совсем мелких тварей другого подвида, со злой иронией прозванных ласкунами, – налетая, те покрывали жертв мохнатым шевелящимся покрывалом… А конкретно эта вискунья стайка еще и вступала в симбиоз с «кишкой». Такое случалось, в разных сочетаниях. Всего чего угодно можно ожидать от порождений Трота, которые под воздействием Необъяснимого возникали в этой ступенчатой ямине стокилометрового диаметра. Здесь менялись не только люди, животные, растения и даже нормальные законы природы, но и сама земля. Едва ли не в первую очередь – сама земля…
   – Эй, парни! – Сом отвлек напарников от рассматривания дезертира, мухой прилипшего к стене. – У нас проблема. Точнее, целая куча проблем. Вон там, справа!
   Для верности сталкер показал рукой направление, куда смотреть.
   Шесть человек находились уже внизу, стояли на поверхности горизонтала. От разделяющей уровни стены, отвесно вздымающейся вверх, они почти не отдалились. Вертикаль подымалась ввысь во всей своей мрачной красе совсем недалеко; спасительный пласт «воздушной воды» впитался в почву шагах в тридцати от нее, не больше, и, чтобы разглядеть что-либо на складчатой, бугристой стене, надо было задирать головы.
   И все равно, просматривались только ближайшие метров сто этого фрагмента вертикальной части территории Зоны. Остальные сотни метров, отделявшие людей от верхней кромки вертикали, скрывались в туманной дымке. В этот момент даже не очень густой, бывает, и гораздо хуже обстоят дела с дистанцией видимости. И это еще не самая протяженная вертикаль, лишь перепад между вторым и третьим кругами Недоада…
   Пятеро сталкеров, как по команде, разом повернулись и посмотрели в направлении, указанном шестым.
   Они сразу увидели тварей. Тех, кого первым засек Сом, который действительно, по его собственному выражению, видеть умеет. В чем сталкеры, уже лазавшие с ним в экспедиции, не раз имели возможности убеждаться. Хотя да-а, только что он превзошел сам себя! Это же надо, ухитрился засечь нисходящую «воздух-воду» и спрыгнул на это аномальное уплотнение атмосферной влаги. Достаточное, чтобы удержать человека в воздухе и опустить вниз плавно, не позволив кануть «на дно» камнем и убиться.
   Это последствие локального изменения пространства было фактически прозрачным, но все-таки чуток преломляло световые лучи под определенным углом зрения и в определенных погодных условиях… как выяснилось. Обычно с этакими сгустками и слоями упругого воздуха люди сталкивались вплотную, утыкались прямо в них, не успев приметить. В принципе, «воздухо-вода» считалась вполне безвредной областью измененного физического пространства. Таких, не убийственных, не смертоносных участков ИФП, в Троте имелось немного, но попадались порой, и вот, могли даже помочь выжить. Как несколько минут назад.
   Неожиданный прыжок Сома в пропасть указал всем остальным путь эвакуации, или, если выразиться совсем точно, чудесного спасения.
   А сейчас, в эту минуту, приметливый сталкер предупредил товарищей о новой напасти…
   Рассмотрев тварей, ползущих по стене, люди инстинктивно придвинулись друг к другу, стремясь сплотиться, чтобы выстоять против этой проблемы. Увиденные сталкерами выродки недаром считались одними из самых отвратительных. Еще бы! Смесь насекомого, рептилии и… человека – просто не может не вызвать гадливого отвращения с точки зрения нормальных людей. Хотя, конечно, тот, кто в многоуровневом Троте прожил минимум одну успешную ходку, добавлять к слову «смесь» характеристику «противоестественная» уже не стал бы.
   Всякое-разное внутри Трота понамешано, и не с такими мерзопакостями столкнуться доведется. Никуда не денешься, раз уж сюда влез, поэтому для мозгов полезней принимать все, что увидишь, как естественное.
   Для этой Зоны – вполне обыденное.
   Группа чмошников сползала прямо по поверхности отвесной стены, правее от дезертира по кличке Базя, застывшего на скальном уступчике. «Чмошниками» сталкеры прозывали всех зонных тварей, выродившихся из человека или имеющих в организме примесь человеческого генома. Но конкретно эта разновидность уродов заслуживала отвращения даже большего, чем многие другие.
   – Стреляй! – скомандовал Мороз снайперу.
   – Рано, – обронил Чипс.
   – Ну, тебе лучше знать, – согласился лидер группы. Действительно, когда речь заходила о выполнении обязанностей снайпера, шебутной коротышка словно перевоплощался в другого человека – выдержанного, собранного, как и положено бойцу, от которого товарищи вправе ждать, что каждый его выстрел поразит цель.
   Чипс молча продолжал отслеживать цели через оптику своей ВСМ-ки. И как только один из уродов, крайний слева, учуял добычу, отклонился от прямого курса вниз и повернул к Базе, зависшему на стене, тотчас грохнул выстрел. Пуля разнесла башку мерзкой твари, отправив жертву необъяснимой генной мутации к чертям жучиным!..
   Другие мутняки заметили угрозу снизу, но пока не могли определиться с выбором – то ли ссыпаться на горизонтал и атаковать людей внизу, то ли сначала сожрать одинокого человека, запутавшегося в тросе. Пока они определялись с ориентацией, снайпер группы успел сделать два выстрела: одному гаду сумел обездвижить хвост, виртуозно попав точнехонько в сочленение хитиновых пластин на крестце, а другого убил сразу, поразив сочленение на уродливой головешке, лишь отдаленно напоминающей человечью.
   Убитый не отлепился от стены и не обрушился в дремучие заросли лилового бурьяна, полосой тянущиеся на этом участке вдоль подножия стены. В моменты смерти или серьезного повреждения у этой разновидности мутняков подчас наступает судорожный коллапс хватательной функции. Они буквально мертвой хваткой вцепляются в то, что под ними находится. Опытный сталкер Чипс это прекрасно знал…
   Оставшиеся в живых особи разделились. Одна тварь все-таки полезла жрать Базю. Ближайшие к раненому двое чмошников занялись сородичами, для которых пули снайперской винтовки послужили булавками, пришпилившими их к скальной поверхности, – на это и рассчитывал снайпер. И лишь трое выродков, расположенные дальше всех справа, ускорили темп, торопясь вниз, к Морозу, Сому и компании.
   Чипс взял на себя того, что угрожал дезертиру, его товарищи – всех прочих. Крепчайшему хитину, покрывающему плоть отвратительного коктейля ящерицы и жука с добавлением «оливки» человеческих генов, пистолетные пули что слону дробина, да и автоматные не факт, что пробьют. Разве что повезет попасть в нужное местечко, но попробуй-ка выцелить слабые точки монстра, скользящего по скале, как юркая ящерка!..
   Очередь, еще очередь. Мимо! Очередь, очередь. Твари не останавливались, все три. Снова очередь, и повезло Корейцу, пули именно его «калашникова» прошили зазор между пластинами. Минус один мутняк, сразу зависший на стене метрах в пяти от верхушек бурьянных кустов.
   – Рассредоточиваемся! – скомандовал Мороз.
   – Не надо! Ложись!!! – крикнул Сом, извлекая что-то из ячейки своего «сохранника».
   Это оказалась «хлопушка», хабар в Троте известный всем, но не слишком распространенный. Редкостный, тралы-фалы. И где только Сом его надыбал, этот ИО! Настоящую мечту террористов «большой земли», оставшейся где-то там, вверху и вокруг, за внешней границей первого круга. Со всеми ее проблемами, которые отсюда выглядели такими далекими и несерьезными…
   Сдернув перчатку и сжав ИО-шку голыми, живыми пальцами, сталкер выдержал мучительную паузу, ожидая, пока «хлопушка» нагреется, увеличится в размерах, вспухнет, пульсируя красными пятнами, и неудержимо полезет из сжатого кулака на волю… И наконец-то отвел руку далеко назад, размахнулся и бросил! Метнул ИО классически, как гранату на учебно-тренировочном занятии. Продолжая инерционное движение вперед, и сам повалился на почву, заросшую здесь проволочной травицей, размякшей по причине дневной поры… Еще один чмошник, добравшийся на уровень горизонтала, ломился сквозь бурьян, шипя от яростного желания вонзить свои зазубренные челюсти в горячее, ароматное человеческое мясо.
   «Хлопушка» ударилась о буро-зеленую хитиновую спину и хлопнула, но совсем не по-детски. Взрывом стокилограммового монстра разнесло на мелкие кусочки в прямом, а не переносном смысле! Во все стороны полетели ошметки плоти и брызги желто-зеленой, смрадно воняющей слизи…
   – Пеца, отскочь! – крикнул Горелый товарищу, который уже поднимался с земли, чтобы схватиться в рукопашном бою с третьим спустившимся мутняком. Тот успел проломиться сквозь заросли, и ближе всех к нему оказался именно
   Пеца…
   Сталкер услышал и успел отпрыгнуть. В упор расстрелянный чмошник остановился, будто врезавшись в невидимый барьер, но был только ранен, и натужно попер вперед, оставляя после себя борозду в мягкой почве и комки слизи.
   Чипс к этому моменту уже пришпилил к скале левую тварь, ту самую, что с рычанием лезла к Базе, и перенес огонь на цель наземную. Бить в упор для снайпера было занятием не особо привычным, но он справился.
   После этого поразить парочку оставшихся целей – не проблема для группы из шести… гм, семи сталкеров.
   – Базя, эй! – окликнул дезертира Мороз. – Ты живой, с-сука?!
   – Да-а-а… – слабым голосочком отозвался тот, в очередной раз попытавшись выпутаться из троса, однако еще больше в нем запутываясь.
   – Не дергайся! – крикнул Сом, скидывая со спины свой альп-комплект, чтобы отцепить пятизубый зацеп. – Мы тебя снимем… – он сделал паузу, и добавил совсем негромко: – Но ты сука, точно.
   Да, само собой, в Зоне каждый должен быть сам за себя, по идее. Только вот здесь особи биовида «человек земной разумный», не искаженные мутациями, постоянно сталкиваются лицом к лицу с порождениями нечеловеческой, инопланетной реальности.
   Порой им лучше не забывать, что они земляне, местные. И это их родину пометили вторжения иной, необъяснимой реальности. Планету испятнали черные дыры Зон Посещения.
   Где бы они там ни находились, в Хармонте, Штатах, бывшей Корее… и особенно тут, в России.
   Российскую землю один из небесных «выстрелов», произведенных из точки хренова радианта где-то в космосе, продырявил фактически в буквальном смысле.

Переход первый. Целеуказание

   «Хочешь изменить мир – начни с себя…»

Махатма Ганди

Первый шаг. Перемен!..

   Начался этот день совсем не так, как начинались другие. Все пошло иначе уже утром. Вернее, еще ночью, когда мне снился сон.
   Он был таким ярким, таким необычным и запомнился мне целиком! Во сне, под песню «Перемен» группы «Кино», я последовательно изменял свой привычный, набивший оскомину уклад жизни. Да, приснился мне настоящий музыкальный клип, ни больше, ни меньше! Только вот почему именно группа Виктора Цоя?.. Никогда не был фанатичным поклонником этого музыкального коллектива. Или я все-таки скрытый фанат «Кино»? «ЦОЙ ЖИВ!», вполне возможно, отпечаталось если не в сознании, то в подсознании. Когда Виктор был реально живой, я ведь был совсем пацанчиком, даже в школу не ходил еще. Однако, получается, и во мне уцелела память о тех песнях…
   Это утро отличалось от всех прошлых в первую очередь тем, что проснулся я самостоятельно, а не по сигналу надоевшего будильника. Причем проснулся не в полшестого утра, с рычанием первых автобусов, снующих под окнами. Добрыми четырьмя часами позже.
   Почти в десять часов! Ничего себе.
   Да уж, последний раз я позволял себе во столько просыпаться школьником, классе в девятом. И вот сегодня, спустя двенадцать лет, мой организм снова разрешил мне поспать подольше.
   – Чё тут ходишь? – услышал я, выйдя из зала. Это мать моей сожительницы; неофициальная теща, иначе говоря.
   – И вам не хворать, Светлан Лександрна! – приветливо ответил я. – А вы тут какими судьбами? Да еще и без звоночка… – Я сделал картинно-грустное выражение лица. – Если б звякнули, я б и квартирку прибрал, и пельмешек отварил, и надел свою лучшую футболку!
   – Чё ты себе позволяешь?! – глазенки неофициальной тещи налились кровью, пальцы рук замерли в положении полусогнуты-растопырены, отчего она стала походить на бешеную болонку, собравшуюся всех царапать а-ля кошка.
   После того как в голову пришло очень удачное сравнение с вредной собачонкой, я громко захохотал. Прямо ей в физиономию. Ох, какой же это ка-айф! Всю жизнь мечтал… В смысле, всю неофициально-супружескую жизнь с дочурой вот этой мымры.
   Просмеявшись, я закурил прямо в квартире и на вопросец псевдотещи: «А какого хрена ты в комнате куришь?!» ответил развернуто-матерно-высокоэтажно. Заслышав мой цветистый ответ, старая ведьма впала в прострацию и ретировалась на кухню. Ага, пускай посидит, переварит случившееся. Конечно, прям вот так, с ходу, нелегко осознать, что как прежде – уже не будет. Я и сам-то сперва нет-нет, да сомневался в правильности своих поступков. Но быстро преодолел нерешительность.
   Прямо как во сне. Хотя действие развивалось несколько иначе, однако главное, общую атмосферу «переменного» клипа, я был намерен выдержать. А что может быть для человека важнее решимости духа! За ним и тело подтянется, и даст кому надо в морду, и кому следует скажет что надо, и на развилке повернет куда надо…
   Умывшись, я переоделся в уличное и решил сходить в «Петергофъ», благо зал этот располагался сразу за моим домом. Заведение, между прочим, – один из самых престижных ресторанов нашего города. А я живу здесь уже три года без малого, но все никак не могу найти время заглянуть и, понимаешь, покушать каких-нибудь жульенов, эскалопов или фуагры. Осточертела эта домашняя яичница, чтоб ей!
   На выходе из подъезда мне встретился сосед с первого этажа, алкоголик-тунеядец и просто любитель насиловать мозг.
   – Здарова, братан, ик-к! – он икнул и развел руки в стороны, готовясь меня братски обнять. – Не подкинешь десятку на пиво?
   – Нет, – холодно отчеканил я и сместился в сторону, чтобы избежать прикосновений грязных, засаленных рук.
   – Валёк, ёпт! Зажал десятку, да?! – нахально предъявил он.
   – Тебе чего надо? – я начал злиться. – Сказал, нет! Какие, мля, еще вопросы?
   – Ты го-онишь! У тя по любасу есть! – сосед опустил распростертые конечности и преградил мне дорогу.
   – Отвали лучше, пока я тебе не врезал!
   Разозлившись по-настоящему, я понял, что словесной угрозой точно не обойдется. Тут, понимаешь, человек намерен течение жизни своей на сто восемьдесят градусов развернуть, а какой-то пьяный урод…
   – Та ты чё, мля?! – насупился сосед и попытался ухватить меня за плечо.
   Я перехватил его лапу одной рукой, а другой заехал ему в грудину. Убедительный получился удар, и после него сосед непременно упал бы, если б я сам не держал его. Два шага вправо, поворот влево на девяносто градусов, и вот уже ручонка пьяного дурака у меня в захвате.
   – Ай-ай-ай! – закряхтел он.
   Достаточно. Отпустив его завернутую к спине лапу, я отвесил пьянчуге хорошего пинка. Чтобы, так сказать, он крепче усвоил преподанный урок.
   Затем я ушел дальше, не оборачиваясь. Оставив за собой гробовую тишину. У соседушки ни слов, ни выражений для комментариев не нашлось, до такой степени я его поразил.
   Выйдя из подъезда во двор, я вдохнул полной грудью.
   Вот он, запах перемен!
   Ощутимо пахло, правда, недалекой помойкой, но что ж поделать, этот гребаный мир – никогда не станет лучшим из миров.
   В ресторане я решил не мелочиться. В такой день не фиг быть жмотом, а потому я заказал, помимо вожделенного жульена, еще мясо по-французски, порцию креветок и два бокала «крюгера» – отменного темного пива, которое последний раз позволял себе года два назад, когда приезжал отец.
   На выходе из ресторана мне позвонили с работы.
   – Ты вообще охр-ренел! – рявкнул начальник. – Знаешь, сколько сейчас времени?!
   – Знаю. И что? – невозмутимо ответил я. Со мной всегда так: когда хмелею – сама сдержанность.
   На босса мой ответ подействовал, как на быка красная тряпка. Хотя, я где-то слышал, быки-то даже и не на цвет реагируют, а на раздражающие жесты и размахивания, но мой начальник – бык еще тот, отвечаю.
   – Ты совсем дурак или прикидываешься?! Да я тебя уволю!
   – Напугал ёжика. Ну и увольняй, мне все равно, – абсолютно спокойно ответил я и бросил трубку.
   Что же, Валентин Владимирович, можно вас поздравить. Вы теперь безработный, но вам, впрочем, расстраиваться не стоит – однообразная работа с придурковатыми клиентами фирмы никогда и не была, что называется, «вашей».
   Покурив перед фасадом ресторана, я надумал прогуляться, а заодно позвонить бывшей однокласснице.
   – Привет, Алён. Чем занимаешься? Не на дежурстве?
   – Привет. Да вот… Дома сижу, выходная. А ты?
   – А я сейчас по Космонавтов иду. Думал к тебе с конфетами зайти, поблагодарить за…
   – Ох, Валь, конечно, если тебе позволяет время, заходи. Я буду ждать…
   – Лады, скоро буду.
   Запрыгнув в маршрутку, я проехал пять остановок, потом зашел в магазин и после этого – к бывшей однокласснице. Благодарить ее было за что. Она работает медсестрой, и когда нужно попасть без очереди к врачам… Конфетами я решил не ограничиваться, купил еще фруктов и бутылку вина. За исключением мелких деталей, в принципе, пока что все происходит примерно так, как мне увиделось сегодня во сне.
   Она распахнула дверь и сразу же скрылась в комнате. Хорошо хоть, пакет с подарками забрала. Разувшись, я посмотрелся в зеркало. Знакомая стрижка на голове, вечно сонные карие глаза, прямой нос и губы, чуть асимметричные то ли от намека на ироничную ухмылку, то ли от постоянной готовности исказить рот в гримасе отвращения. Мда-а, похож на меня.
   – Алён, а… – зайдя в комнату, начал я…
   И не продолжил.
   Она стояла возле кровати в одном нижнем белье. Алена хорошо выглядела – точно так же, как в тот выпускной вечер, когда у нас, собственно, все и случилось.