Страница:
— Надо бы мне поискать, — сказала она.
— Я уверен, что кто-нибудь уже нашел их, и просто помалкивает, — сказал я.
— Я тебя никогда не просила платить, — сказала она. — Не хочешь купить мне новую коробку передач? Тогда, если меня спросят: «откуда у вас эта дивная коробка передач?», я могла бы ответить: «Мне подарил ее прежний любовник. Он — прославленный герой войны, но я не могу назвать его имя».
— Кто этот механик? — спросил я.
— Принц Уэльский, — сказала она. — Если я лягу с ним в постель, он не только сменит мне коробку передач, но и сделает меня Королевой Англии. Ты ведь так и не сделал меня Королевой Англии.
— Уайти ван Эрсдейл? — сказал я. Был в городке такой механик, и он говорил всем, что у него или у нее полетела коробка передач. Со мной он сыграл ту же шутку, когда у меня, до «Мерседеса», был микроавтобус, «Шевроле» 1979 года. Я проверил, спросив одного из студентов. Коробка была в ажуре. Было нужно только одно: хорошая смазка. Теперь и Уайти ван Эрсдейл лежит под землей возле конюшни. Он устроил засаду против беглых заключенных и сам угодил в засаду. Его победа продлилась от силы 10 минут. Вот как это было: «Бах!», а потом, минуту спустя, «Бах, бах», — и все.
Зузу еще и отлично фотографировала, и я ей говорил, что очень скоро она будет прогуливаться по причалу, где пассажиры садятся в гондолы, и продавать туристам фотографии, сделанные тут же, на месте, Поляроидом.
Когда дело доходило до будущего, ГРИО(тм) нам в подметки не годился.
— Знаешь, что ты должен говорить каждой женщине, у которой хватит ума влюбиться в тебя?
— Нет, — сказал я. И она сказала:
— Добро пожаловать во Вьетнам.
Тогда как раз у нас был специалист по судебно-медицинской экспертизе, и когда в ковше оказался череп, он осмотрел его и высказал свое мнение. Он сказал, что череп принадлежит женщине, белой, в возрасте примерно 20 лет. Голова не была пробита тяжелым орудием, и следа от пули тоже не было, так что для определения причины смерти требовался весь скелет.
Но под экскаватор не попало больше ни одной косточки.
Разумеется, чтобы убить человека, достаточно было просто отделить голову от тела, Эксперт особенного интереса не проявил. По состоянию черепа он определил, что особа, которой он принадлежал, умерла задолго до нашего рождения. Он приехал, чтобы обследовать трупы людей, погибших после побега преступников, и сделать профессиональное заключение о том, как они погибли, от пули или по иной причине.
А тело покойного Текса Джонсона его прямо заворожило. Он сказал мне, что навидался всякого, работая по своей специальности, но никогда в жизни не видел человека, которого распяли, прибив гвоздями его руки и ноги, и так далее.
Он мне сказал такое, о чем я и понятия не имел: оказывается, не только Римляне, но и Евреи время от времени распинали тех, кто у них считался преступником. Век живи, век учись!
Почему же я никогда об этом не слышал?
Еще он сказал, что распятие Текса Джонсона совершалось не по правилам, не считая того, что Текс был мертвый или полумертвый, когда они прибили его к балкам на чердаке конюшни. Его не бичевали. Его не заставили тащить на себе крест к месту казни. У него над головой не прибили доску с надписью, где перечислялись его преступления. И в вертикальную часть креста не был вбит штырь, который врезался бы ему в седалище и промежность, когда он пытался бы устроиться на кресте поудобнее.
Как я уже говорил в начале этой книги, если бы я в те далекие века был профессиональным солдатом, я бы, наверное, запросто распинал людей, не слишком задумываясь, раз приказано.
Или сам приказывал бы подчиненным распинать и объяснял, как надлежит это делать, — если бы был офицером в чинах.
По-латыни это означает «перебить голени распятого железной палкой, чтобы сократить его мучения». Но, как ни говори, и это не превращало распятие в загородную прогулочку.
Но вот сейчас я бы ему сказал — если бы он не погиб, пытаясь спасти лошадей, — главный смысл распятия, по крайней мере для меня, заключается в том, что человеческие существа, по обычным меркам разумные, могут быть чудовищно жестоки, если у них есть приказ вышестоящего начальства.
«Эврика! Эврика!»
Мое обоснованное заключение: этот череп принадлежал Летиции Смайли, не умевший читать и писать красавице, студентке последнего курса, которая исчезла из студенческого городка в 1922 году, после того, как выиграла традиционный Бег Босиком для Женщин от колокольни до Дома Президента и обратно. В награду Летицию Смайли объявили Королевой Сирени и увенчали, а она разрыдалась по никому не известной причине. Ясно, ее что-то мучило. Все сошлись на том, что слезы Летиции Смайли — вовсе не счастливые слезы.
Одной из возможных причин, хотя в газете об этом не упоминалось, было то, что мисс Смайли была беременна — очевидно, от кого-то из студентов или преподавателей. Я играю в детектива, хотя опереться, кроме черепа и старых газет, мне не на что. Но я знаю по крайней мере одну вещь, до которой полиция тогда не докопалась: это было бы в руках опытного судебно-медицинского эксперта неоспоримым доказательством того, что Летиции Смайли больше не было в живых. Наутро после того дня, когда ей преподнесли венец Королевы Сирени, в ее постели обнаружили куклу, сделанную из скатанных махровых полотенец. А головой кукле служил футбольный мяч, подаренный ей поклонником в Юнион Колледже, в Скенектеди. На нем была надпись: «Юнион 31, Хобарт З».
И все: ищи ветра в поле.
Так идентифицировали личность наиболее исковерканных трупов во Вьетнаме: по испорченным зубам.
Я думаю, что Летиция Смайли к тому времени была мертва.
А в газете официально сообщалось, что куклу нашел проректор.
Да, и в той же газете Кснсингтои Барбер является единственным источником, утверждавшим, что Летиция Смайли пережила глубокую трагедию после бурного романа с мужчиной значительно старше ее, из Сципиона. Проректор хотел бы знать его имя, чтобы полиция могла его допросить.
В другой раз Барбер сказал репортеру, что он собирался поехать с семьей в Европу, но останется в Сципионе только ради того, чтобы по мере своих сил прояснить таинственные обстоятельства исчезновения Летиции Смайли. Поразительная преданность долгу!
У него была жена и 2е детей, и он отправил их в Европу одних. А так как городок летом был практически пуст, не считая небольшого штата обслуги, находившегося под его началом, то ему ничего не стоило отослать рабочих в другой конец городка, пока он, в полной безопасности, захоранивал расчлененное тело Летиции в ямки, вырытые, возможно, приспособлением для рытья ям под столбы.
Кенсингтон Барбер стал жертвой нервного срыва в конце того же лета и был отправлен, как я уже говорил, в Батавию. Тогдашний Президент колледжа, Герберт Ван Эрсдейл, не связанный родством с жуликом-механиком Уайти ван Эрсдеилом, считал, что проректор свихнулся от непосильного напряжения, связанного с неустанными усилиями разгадать тайну исчезновения златовласой Королевы Сирени.
Мой адвокат говорит, что самое главное в этой истории с повязками — то, что я никогда повязки не надевал. Это послужит доказательством моего нейтралитета.
На машине с этой коробкой передач она проделала весь путь до Ки-Уэст, где наш Приглашенный Литератор Пол Шлезингер жил в свое удовольствие на Стипендию Гения от Фонда Макартура. Я не догадывался, что они нашли общий язык еще в Таркингтоне, но думаю, что так оно и было. Мне-то она, конечно, об этом не говорила. Как бы то ни было, я уже работал в Афинах, когда до меня дошли вести из Сципиона, что они собираются пожениться.
Но свадьба так и не состоялась. Думаю, престарелого романиста напугало то, что она не могла отказаться ни от пьянства, ни от своей любви к искусству, хотя никакого таланта у нее не было.
Грош цена таким предсказаниям.
Она сказала, что, может быть, сбежит в Венецию одна и будет там снимать Поляроидом, как туристы садятся в гондолы или вылезают из них.
Для нее предсказания были получше, чем для Памелы, во всяком случае, на ближайшее будущее. Она по крайней мере не пила горькую и не была одинока, хотя никого у нее не было, кроме Текса. И ее по крайней мере не высмеяли всенародно, по всей Америке, от одного побережья до другого.
И у нее было чувство юмора. Помню, она мне сказала, что превратилась в живой труп, когда рухнула мечта о Венеции, но для Президента Колледжа зомби — самая подходящая пара.
Она шутила в таком же духе еще несколько минут, но не плакала, да и пороху у нее хватило не надолго. Под конец она сказала, что ни в чем меня не винит.
— Сама виновата, — бросила она через плечо, спускаясь с горы, — надо расплачиваться за то, что влюбилась в такое вопиющее ничтожество.
Поделом мне.
Здесь жили сумасшедшие.
Я сказал ему, что в доме больные, и спросил, чем могу быть полезен.
Он сказал, что принес мне вот эту большую коробку из Сент-Луиса, штат Миссури.
— Ладно, давай поглядим.
Оказалось, это мой старый солдатский сундучок из Вьетнама, который я бросил, когда экскременты влетели в вентилятор и мне было приказано заняться эвакуацией персонала с крыши посольства.
Это не было для меня полной неожиданностью. Несколько месяцев назад я получил сообщение, что сундучок хранится на большом армейском складе, где собрали разные вещи, забытые или брошенные на поле боя, и склад был действительно в пригороде Сент-Луиса. Какой-то идиот сунул мой сундучок в один из последних американских самолетов, покидавших Вьетнам, лишив тем самым противника таких трофеев, как моя зубная щетка, несколько пар носок и нижнего белья, а вдобавок и подарка на день рождения от покойного Джека Паттона — журнала «Черный поясок». Не прошло и 14 лет, как Армия сообщила о моем имуществе и запросила, хочу ли я получить его обратно. Я ответил: «Да». Прошло всего 2 года, и вот, сундучок доставили ко мне домой. Ледники — и те, пожалуй, ползут порезвее.
Мы с посыльным внесли сундучок в гараж. Он был не то чтобы тяжелый, просто одному было несподручно тащить.
«Мерседес» был припаркован снаружи. Я еще не заметил, что городская шпана опять напакостила. Все 4 колеса были спущены.
— Если бы вьетнамская война еще не кончилась, там внутри мог бы быть ты, — сказал я. Я хотел пошутить — мол, он мог бы сыграть в ящик во Вьетнаме.
— Не понял, — сказал он.
— Не бери в голову, — сказал я. Я сшиб замок молотком. Я поднял крышку ящика, который для меня и вправду был вроде гроба. Там лежали останки того солдата, которым я был когда-то. А поверх всего, вверх обложкой, красовался журнал «Черный поясок».
— Ух ты! — сказал паренек. Его наповал сразила девица на обложке. Можно было подумать, что он — астронавт, впервые запущенный в космос.
— Никогда не собирался стать солдатом? — спросил я его. — Из тебя вышел бы хороший солдат,
Я засел в гараже. Не хотелось мне идти в дом. И на улицу выходить тоже не хотелось. Я пристроился на своем солдатском сундучке и стал читать «Протоколы Тральфамадорских Мудрецов» в «Черном пояске». Там было написано про разумные потоки энергии длиной в триллионы световых лет. Они задались целью распространить смертные и способные к самовоспроизведению формы жизни по всей Вселенной. Так что некоторые из них, Мудрецы, назначили встречу, то есть пересеклись возле планеты, называемой Тральфамадор. Автор так и не сказал, почему это Мудрецам так приспичило заняться распространением жизни. У меня к нему претензий нет. Мне самому кажется, что стараться сделать каждую годную для обитания планету обитаемой — это все равно что стараться наградить всех без исключения грибком на ногах.
Мудрецы посовещались и решили, что единственный способ преодоления громадных расстояний в космосе для живой материи — найти мельчайшие растеньица и животных, которые могут выдержать путешествие на попутных метеорах, отскочивших рикошетом от их родных планет.
Только вот нигде не родились достаточно закаленные организмы, способные перенести подобное путешествие. У них была слишком легкая жизнь. Все они были неженки, слабаки. Для эволюции и закалки любое существо, которое они заражали, было — с химической точки зрения — все равно что питательный куриный бульончик.
Они разглядели в нас потенциальные возможности стать отравителями Вселенной. И мы не обманули их ожидания.
Мудрецы допустили, чтобы она записала этот миф в том виде, в каком она его слышала, как его всегда рассказывали, пока она не дошла почти до самого конца. Тут-то они и завладели ее мозгом и заставили ее написать кое-что, что до того к мифу никакого отношения не имело.
Это была речь, обращенная Богом, очевидно, к Адаму и Еве. Вот она, и из-за нее-то жизнь вскоре превратилась для микробов в сущий ад.
— Плодитесь и размножайтесь, наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными и над всяким животным, пресмыкающимся по Земле.[15]
Кстати, Мудрецы отказались от попыток воздействовать на гуманоидов Тральфамадора, которые находились у них, можно сказать, под рукой. У тральфамадорцев было чувство юмора, и они прекрасно понимали, какие они недотепы, а может, и вовсе недоумки. Они оказались невосприимчивыми к тем киловольтам гордыни, которыми Мудрецы обработали их мозги. Они покатились со смеху, как только у них в головах возникла мысль, что они — венец творения и слава Вселенной, что им предназначено завоевать другие планеты и покорить их своим неподражаемым величием. Они отлично знали, как они глупы и неклюжи, несмотря на то, что они умели говорить, а некоторые из них даже умели читать, и писать, и считать. Один из них даже написал серию уморительных анекдотов о том, как тральфамадорцы являются на другие планеты, чтобы сеять Разумное, Доброе, Вечное.
А вот земляне, начисто лишенные чувства юмора, попались на эту удочку.
И люди тут, внизу, заглотали приманку вместе с крючком!
Так что если Мудрецы хотели обеспечить микробам суровые и жесткие условия для естественного отбора, им оставалось только научить нас делать более эффективное оружие при помощи Физики и Химии. С этим мудрецы мешкать не стали.
Они заставили юного Джеймса Уатта навострить уши, когда чайник его матушки запел и засвистел.
Тут, внизу, идея имела сногсшибательный успех.
Но самая малость все же выжила и даже стала процветать, хотя почти все остальные формы жизни на Земле приказали долго жить. А когда все живое на Земле погибло, и наша планета стала стерильной, как Луна, эти микробы впали в зимнюю спячку в виде практически неразрушимых капсул, которые могли ждать сколько угодно, пока какой-нибудь залетный метеор не стукнется о Землю. Так, наконец, путешествия в космосе стали реальностью.
Но задумка Мудрецов — чтобы бедствия более высокоразвитых животных просачивались вниз до самых мелких микроорганизмов — осуществилась, как голубая мечта.
— Я уверен, что кто-нибудь уже нашел их, и просто помалкивает, — сказал я.
— Я тебя никогда не просила платить, — сказала она. — Не хочешь купить мне новую коробку передач? Тогда, если меня спросят: «откуда у вас эта дивная коробка передач?», я могла бы ответить: «Мне подарил ее прежний любовник. Он — прославленный герой войны, но я не могу назвать его имя».
— Кто этот механик? — спросил я.
— Принц Уэльский, — сказала она. — Если я лягу с ним в постель, он не только сменит мне коробку передач, но и сделает меня Королевой Англии. Ты ведь так и не сделал меня Королевой Англии.
— Уайти ван Эрсдейл? — сказал я. Был в городке такой механик, и он говорил всем, что у него или у нее полетела коробка передач. Со мной он сыграл ту же шутку, когда у меня, до «Мерседеса», был микроавтобус, «Шевроле» 1979 года. Я проверил, спросив одного из студентов. Коробка была в ажуре. Было нужно только одно: хорошая смазка. Теперь и Уайти ван Эрсдейл лежит под землей возле конюшни. Он устроил засаду против беглых заключенных и сам угодил в засаду. Его победа продлилась от силы 10 минут. Вот как это было: «Бах!», а потом, минуту спустя, «Бах, бах», — и все.
* * *
Памела, которая сидела прислонясь к надгробью, все же не сказала мне того, что я потом услышал от Зузу Джонсон, — а именно что я сломал ей всю жизнь. Пожалуй, самое обидное, что она мне сказала, было то, что я так и не сделал ее Королевой Англии. Зузу будет обвинять меня в том, что я никогда и не собирался на ней жениться, хотя мы без конца болтали в постели о том, как убежим в Венецию, хотя Венеции ни она, ни я в глаза не видали. Я обещал ей, что она откроет там цветочный магазин, потому что садоводство — ее конек. А я стал бы учить итальянцев Английскому или помогать местным стеклодувам пристраивать их товары в американские магазины, и так далее.Зузу еще и отлично фотографировала, и я ей говорил, что очень скоро она будет прогуливаться по причалу, где пассажиры садятся в гондолы, и продавать туристам фотографии, сделанные тут же, на месте, Поляроидом.
Когда дело доходило до будущего, ГРИО(тм) нам в подметки не годился.
* * *
Для меня эти мечтания о Венеции были просто одним из любовных приемов, эротическим аналогом духов Зузу. А она приняла все что за чистую монету. Она совсем было собралась в Венецию. Но я-то ехать не мог — меня удерживали семейные обязанности.* * *
Памела знала о моем романе с Зузу и про весь мой треп о Венеции. Зузу ей все рассказала.— Знаешь, что ты должен говорить каждой женщине, у которой хватит ума влюбиться в тебя?
— Нет, — сказал я. И она сказала:
— Добро пожаловать во Вьетнам.
* * *
Она сидела прямо над Шульцами, на их гробах. А я стоял прямо над оторванной головой, которую через 8 лет выбросит ковш экскаватора. Голова пролежала в земле так долго, что превратилась в голый череп.Тогда как раз у нас был специалист по судебно-медицинской экспертизе, и когда в ковше оказался череп, он осмотрел его и высказал свое мнение. Он сказал, что череп принадлежит женщине, белой, в возрасте примерно 20 лет. Голова не была пробита тяжелым орудием, и следа от пули тоже не было, так что для определения причины смерти требовался весь скелет.
Но под экскаватор не попало больше ни одной косточки.
Разумеется, чтобы убить человека, достаточно было просто отделить голову от тела, Эксперт особенного интереса не проявил. По состоянию черепа он определил, что особа, которой он принадлежал, умерла задолго до нашего рождения. Он приехал, чтобы обследовать трупы людей, погибших после побега преступников, и сделать профессиональное заключение о том, как они погибли, от пули или по иной причине.
А тело покойного Текса Джонсона его прямо заворожило. Он сказал мне, что навидался всякого, работая по своей специальности, но никогда в жизни не видел человека, которого распяли, прибив гвоздями его руки и ноги, и так далее.
* * *
Я хотел расспросить его поподробнее о черепе, но он ни о чем не хотел говорить, кроме распятия. Да, в этом деле он был дока.Он мне сказал такое, о чем я и понятия не имел: оказывается, не только Римляне, но и Евреи время от времени распинали тех, кто у них считался преступником. Век живи, век учись!
Почему же я никогда об этом не слышал?
* * *
Дарий, Царь персидский, сказал мне эксперт, распял 3000 человек, которые, по его мнению, были врагами Вавилона. А после того, как Римляне подавили восстание рабов под предводительством Спартака, они распяли 6000 повстанцев по обе стороны Аппиевой дороги!Еще он сказал, что распятие Текса Джонсона совершалось не по правилам, не считая того, что Текс был мертвый или полумертвый, когда они прибили его к балкам на чердаке конюшни. Его не бичевали. Его не заставили тащить на себе крест к месту казни. У него над головой не прибили доску с надписью, где перечислялись его преступления. И в вертикальную часть креста не был вбит штырь, который врезался бы ему в седалище и промежность, когда он пытался бы устроиться на кресте поудобнее.
Как я уже говорил в начале этой книги, если бы я в те далекие века был профессиональным солдатом, я бы, наверное, запросто распинал людей, не слишком задумываясь, раз приказано.
Или сам приказывал бы подчиненным распинать и объяснял, как надлежит это делать, — если бы был офицером в чинах.
* * *
Я мог бы даже научить новобранцев, которым раньше не приходилось распинать, а может, и видеть своими глазами, как распинают, новому слову из тогдашнего армейского лексикона. Это слово — crurifragium. Сам я узнал его от Медицинского Эксперта, и оно показалось мне настолько интересным, что я сбегал за карандашом и записал его.По-латыни это означает «перебить голени распятого железной палкой, чтобы сократить его мучения». Но, как ни говори, и это не превращало распятие в загородную прогулочку.
* * *
Какая тварь способна на такое? Я, собственной персоной, а кто же еще?* * *
Покойный унициклист, Профессор Дэмон Стерн, както раз спросил меня, не кажется ли мне, что культовое изображение Христа, оседлавшего одноколесшлй велосипед, вместо креста со штырем, найдет хороший спрос. Это была просто шутка. Он не ждал ответа, и я ему не ответил. Должно быть, мы сразу заговорили о другом.Но вот сейчас я бы ему сказал — если бы он не погиб, пытаясь спасти лошадей, — главный смысл распятия, по крайней мере для меня, заключается в том, что человеческие существа, по обычным меркам разумные, могут быть чудовищно жестоки, если у них есть приказ вышестоящего начальства.
* * *
Послушайте-ка: пока я тут рылся в старых газетах, я, кажется, обнаружил, чей был тот череп, явно женский, явно принадлежавший молодой женщине, предположительно белой расы. Мне захотелось выбежать на тюремный двор — прежде Лужайку посреди колледжа — с криком:«Эврика! Эврика!»
Мое обоснованное заключение: этот череп принадлежал Летиции Смайли, не умевший читать и писать красавице, студентке последнего курса, которая исчезла из студенческого городка в 1922 году, после того, как выиграла традиционный Бег Босиком для Женщин от колокольни до Дома Президента и обратно. В награду Летицию Смайли объявили Королевой Сирени и увенчали, а она разрыдалась по никому не известной причине. Ясно, ее что-то мучило. Все сошлись на том, что слезы Летиции Смайли — вовсе не счастливые слезы.
Одной из возможных причин, хотя в газете об этом не упоминалось, было то, что мисс Смайли была беременна — очевидно, от кого-то из студентов или преподавателей. Я играю в детектива, хотя опереться, кроме черепа и старых газет, мне не на что. Но я знаю по крайней мере одну вещь, до которой полиция тогда не докопалась: это было бы в руках опытного судебно-медицинского эксперта неоспоримым доказательством того, что Летиции Смайли больше не было в живых. Наутро после того дня, когда ей преподнесли венец Королевы Сирени, в ее постели обнаружили куклу, сделанную из скатанных махровых полотенец. А головой кукле служил футбольный мяч, подаренный ей поклонником в Юнион Колледже, в Скенектеди. На нем была надпись: «Юнион 31, Хобарт З».
И все: ищи ветра в поле.
* * *
Для опознания черепа дантист не понадобился бы: чей бы он ни был, его обладателю или обладательнице не пришлось запломбировать ни одного зуба. Кто бы то ни был, зубы у черепа были отличные. Но найдется ли живой человек, который мог бы сказать нам, были ли у .Петиции Смайли — а ей сейчас, в 2001, самой сравнялось бы 100 лет — отличные зубы?Так идентифицировали личность наиболее исковерканных трупов во Вьетнаме: по испорченным зубам.
* * *
Говорят, что для убийства, самого ужасного из всех преступлений, срока давности не существует. А сколько лет сейчас было бы ее убийце? Если это тот, про кого я думаю, ему было бы 135. Думаю, это был не кто иной, как Кенсингтон Барбер, проректор тогдашнего Таркингтона. Свои последние дни он провел в Больнице для умалишенных Штата, в Батавии. Я думаю, что именно он, имея право проверять постели и в женских, и в мужских дортурах, сделал куклу с футбольным мячом вместо головы.Я думаю, что Летиция Смайли к тому времени была мертва.
А в газете официально сообщалось, что куклу нашел проректор.
* * *
Медицинский эксперт из полиции штата счел странным то, что на черепе не осталось волос. Он решил, что череп был оскальпирован или сварен перед тем, как его зарыли, чтобы труднее было узнать, чей он. А что узнал я? Что Летиция за свою короткую жизнь успела прославиться длинными золотыми волосами. Статейка в газете о соревнованиях по бегу полна упоминаний о ее длинных золотых волосах.Да, и в той же газете Кснсингтои Барбер является единственным источником, утверждавшим, что Летиция Смайли пережила глубокую трагедию после бурного романа с мужчиной значительно старше ее, из Сципиона. Проректор хотел бы знать его имя, чтобы полиция могла его допросить.
В другой раз Барбер сказал репортеру, что он собирался поехать с семьей в Европу, но останется в Сципионе только ради того, чтобы по мере своих сил прояснить таинственные обстоятельства исчезновения Летиции Смайли. Поразительная преданность долгу!
У него была жена и 2е детей, и он отправил их в Европу одних. А так как городок летом был практически пуст, не считая небольшого штата обслуги, находившегося под его началом, то ему ничего не стоило отослать рабочих в другой конец городка, пока он, в полной безопасности, захоранивал расчлененное тело Летиции в ямки, вырытые, возможно, приспособлением для рытья ям под столбы.
* * *
С моим опытом в том, какие фокусы-покусы устраивают в общественной и политической жизни, какой сплошной треп — вся недавняя история нашего правительства, невольно задаешься вопросом: а не было ли и тогда, в 1922, кое-кого, кто мог так же просто сложить 2 и 2, как я теперь. И таких людей было много. Но ради поддержания репутации самого основного бизнеса в Сципионе, а именно колледжа, все, как один, молчали.Кенсингтон Барбер стал жертвой нервного срыва в конце того же лета и был отправлен, как я уже говорил, в Батавию. Тогдашний Президент колледжа, Герберт Ван Эрсдейл, не связанный родством с жуликом-механиком Уайти ван Эрсдеилом, считал, что проректор свихнулся от непосильного напряжения, связанного с неустанными усилиями разгадать тайну исчезновения златовласой Королевы Сирени.
25
* * *
Что касается моей теории убийства Королевы Сирени, то моему адвокату показалась заслуживающей внимания только одна деталь: то, что все девушки, участвующие в соревнованиях по Бегу Босиком, завязывали на голове широкие лиловые ленты, и традиция сохранялась до последних соревнований, перед самым побегом заключенных. Беглые рецидивисты нашли целые километры этой ленты, множество рулонов, в кабинете Декана Женщин. Элтон Дарвин велел настричь из нес нарукавные повязки, взамен формы, чтобы отличать своих от чужих. Как будто им мало было цвета кожи.Мой адвокат говорит, что самое главное в этой истории с повязками — то, что я никогда повязки не надевал. Это послужит доказательством моего нейтралитета.
* * *
Нового флага беглые рецидивисты не учредили. Они подняли на башне Звездно-Полосатый. Элтон Дарвин сказал, что они не враги Америки. «Мы сами — Америка,» — сказал он.* * *
С Памелой Форд Холл я распрощался в тот день, когда меня выгнали из Таркингтона. Больше я ее не видел. Мне кажется, что я оказал ей только одну услугу: посоветовал спросить кого-нибудь еще, прежде чем Уайти Ван Эрсдсйл всучит ей новую коробку передач. Я слышал, она последовала моему совету, и оказалось, что старая коробка передач в полном порядке.На машине с этой коробкой передач она проделала весь путь до Ки-Уэст, где наш Приглашенный Литератор Пол Шлезингер жил в свое удовольствие на Стипендию Гения от Фонда Макартура. Я не догадывался, что они нашли общий язык еще в Таркингтоне, но думаю, что так оно и было. Мне-то она, конечно, об этом не говорила. Как бы то ни было, я уже работал в Афинах, когда до меня дошли вести из Сципиона, что они собираются пожениться.
Но свадьба так и не состоялась. Думаю, престарелого романиста напугало то, что она не могла отказаться ни от пьянства, ни от своей любви к искусству, хотя никакого таланта у нее не было.
* * *
Сам Шлезингер тоже был не подарочек, будьте уверены.* * *
После массового побега из тюрьмы я сообщил ГРИО(тм) все, что знал о Памеле, и попросил рассказать, что могло с ней случиться после разрыва с Полом Шлезингером. ГРИО(тм) выдал ей смерть от цирроза печени. Я еще раз ввел в машину тот же набор фактических данных, и теперь ей предстояло замерзнуть в подворотне в Чикаго.Грош цена таким предсказаниям.
* * *
Распрощавшись с Памелой, жизнь которой разбил вовсе не я, а алкоголь, я полез на Мушкет-гору, чтобы обдумать свои дела под стенами водонапорной башни. Но тут я столкнулся с Зузу Джексон, которая спускалась вниз. Она сказала, что просидела под водонапорной башней не один час, пытаясь придумать что-нибудь хорошее взамен погибшей мечты о нашем бегстве в Венецию.Она сказала, что, может быть, сбежит в Венецию одна и будет там снимать Поляроидом, как туристы садятся в гондолы или вылезают из них.
Для нее предсказания были получше, чем для Памелы, во всяком случае, на ближайшее будущее. Она по крайней мере не пила горькую и не была одинока, хотя никого у нее не было, кроме Текса. И ее по крайней мере не высмеяли всенародно, по всей Америке, от одного побережья до другого.
И у нее было чувство юмора. Помню, она мне сказала, что превратилась в живой труп, когда рухнула мечта о Венеции, но для Президента Колледжа зомби — самая подходящая пара.
Она шутила в таком же духе еще несколько минут, но не плакала, да и пороху у нее хватило не надолго. Под конец она сказала, что ни в чем меня не винит.
— Сама виновата, — бросила она через плечо, спускаясь с горы, — надо расплачиваться за то, что влюбилась в такое вопиющее ничтожество.
Поделом мне.
* * *
Я не стал лезть на Мушкет-гору после этого. А пошел домой. Лучше было обдумать свои дела в собственном гараже, куда не залетят шальные снаряды из моего прошлого, где никто не помешает. Но у своего дома я застал служащего Объединенной Посылочной Компании, он звонил в звонок. Я его не знал. Он был приезжий, потому что никто из местных не стал бы спрашивать, почему в доме задернуты все занавески. Все, кто прожил в Сципионе хоть недолгое время, знали, почему задернуты занавески.Здесь жили сумасшедшие.
Я сказал ему, что в доме больные, и спросил, чем могу быть полезен.
Он сказал, что принес мне вот эту большую коробку из Сент-Луиса, штат Миссури.
* * *
В Сент-Луисе, да и во всем штате Миссури, у меня знакомых не было, и я не ждал посылки вообще ниоткуда. Но он показал, что посылка адресована мне лично, и я сказал:— Ладно, давай поглядим.
Оказалось, это мой старый солдатский сундучок из Вьетнама, который я бросил, когда экскременты влетели в вентилятор и мне было приказано заняться эвакуацией персонала с крыши посольства.
Это не было для меня полной неожиданностью. Несколько месяцев назад я получил сообщение, что сундучок хранится на большом армейском складе, где собрали разные вещи, забытые или брошенные на поле боя, и склад был действительно в пригороде Сент-Луиса. Какой-то идиот сунул мой сундучок в один из последних американских самолетов, покидавших Вьетнам, лишив тем самым противника таких трофеев, как моя зубная щетка, несколько пар носок и нижнего белья, а вдобавок и подарка на день рождения от покойного Джека Паттона — журнала «Черный поясок». Не прошло и 14 лет, как Армия сообщила о моем имуществе и запросила, хочу ли я получить его обратно. Я ответил: «Да». Прошло всего 2 года, и вот, сундучок доставили ко мне домой. Ледники — и те, пожалуй, ползут порезвее.
Мы с посыльным внесли сундучок в гараж. Он был не то чтобы тяжелый, просто одному было несподручно тащить.
«Мерседес» был припаркован снаружи. Я еще не заметил, что городская шпана опять напакостила. Все 4 колеса были спущены.
* * *
Кхе, кхе.* * *
Посыльный был на самом деле желторотым юнцом. Он еще настолько не привык к своей работе, что не удержался и совсем по-детски спросил, что там внутри.— Если бы вьетнамская война еще не кончилась, там внутри мог бы быть ты, — сказал я. Я хотел пошутить — мол, он мог бы сыграть в ящик во Вьетнаме.
— Не понял, — сказал он.
— Не бери в голову, — сказал я. Я сшиб замок молотком. Я поднял крышку ящика, который для меня и вправду был вроде гроба. Там лежали останки того солдата, которым я был когда-то. А поверх всего, вверх обложкой, красовался журнал «Черный поясок».
— Ух ты! — сказал паренек. Его наповал сразила девица на обложке. Можно было подумать, что он — астронавт, впервые запущенный в космос.
— Никогда не собирался стать солдатом? — спросил я его. — Из тебя вышел бы хороший солдат,
* * *
Я его больше не встречал. Может, его быстро выгнали, и он уехал куда— то искать работу. Не много у него было шансов удержаться на службе, если он и дальше собирался крутиться под ногами, как мальчишка у Рождествсннской елки, пока не увидит, что кому прислали.Я засел в гараже. Не хотелось мне идти в дом. И на улицу выходить тоже не хотелось. Я пристроился на своем солдатском сундучке и стал читать «Протоколы Тральфамадорских Мудрецов» в «Черном пояске». Там было написано про разумные потоки энергии длиной в триллионы световых лет. Они задались целью распространить смертные и способные к самовоспроизведению формы жизни по всей Вселенной. Так что некоторые из них, Мудрецы, назначили встречу, то есть пересеклись возле планеты, называемой Тральфамадор. Автор так и не сказал, почему это Мудрецам так приспичило заняться распространением жизни. У меня к нему претензий нет. Мне самому кажется, что стараться сделать каждую годную для обитания планету обитаемой — это все равно что стараться наградить всех без исключения грибком на ногах.
Мудрецы посовещались и решили, что единственный способ преодоления громадных расстояний в космосе для живой материи — найти мельчайшие растеньица и животных, которые могут выдержать путешествие на попутных метеорах, отскочивших рикошетом от их родных планет.
Только вот нигде не родились достаточно закаленные организмы, способные перенести подобное путешествие. У них была слишком легкая жизнь. Все они были неженки, слабаки. Для эволюции и закалки любое существо, которое они заражали, было — с химической точки зрения — все равно что питательный куриный бульончик.
* * *
Когда происходило совещание Мудрецов, на Земле уже жили люди — такая же тепленькая питательная среда для микробов, как куриный бульон. Но мозг у них был хорошо развит, и многие умели говорить. Кое-кто даже мог читать и писать! Поэтому Мудрецы обратили на них внимание и подумали: а не могут ли человеческие мозги изобрести самые что на есть ужасные тесты на выживание для микробов.Они разглядели в нас потенциальные возможности стать отравителями Вселенной. И мы не обманули их ожидания.
* * *
Хорошенькая история!* * *
Дальше в этой повести говорилось, что тогда же впервые была записана история Адама и Евы. Писала женщина. А до тех пор эта симпатичная ахинея передавалась из уст в уста, от поколения к поколению.Мудрецы допустили, чтобы она записала этот миф в том виде, в каком она его слышала, как его всегда рассказывали, пока она не дошла почти до самого конца. Тут-то они и завладели ее мозгом и заставили ее написать кое-что, что до того к мифу никакого отношения не имело.
Это была речь, обращенная Богом, очевидно, к Адаму и Еве. Вот она, и из-за нее-то жизнь вскоре превратилась для микробов в сущий ад.
— Плодитесь и размножайтесь, наполняйте землю, и обладайте ею, и владычествуйте над рыбами морскими и над птицами небесными и над всяким животным, пресмыкающимся по Земле.[15]
* * *
Кхе.
26
* * *
Так что люди на Земле решили, что Творец Вселенной самолично дал им указание разнести шарик ко всем чертям. Но они, на взгляд Мудрецов, занялись этим спустя рукава, поэтому Мудрецы вложили людям в голову мысль, что они-то и есть та форма жизни, которая должна завоевать всю Вселенную. Дурацкая идея, ясно. По словам безымянного автора: «Ну, могла ли эта куча мяса, которой нужна прорва еды, воды, кислорода и от которой получаются горы навоза, даже мечтать о том, чтобы выжить и преодолеть хоть малое расстояние в безграничной пустоте космического пространства? Можно только удивляться, как эти ненасытные, неповоротливые увальни могут сползать в ближайшую лавочку за упаковкой пива».Кстати, Мудрецы отказались от попыток воздействовать на гуманоидов Тральфамадора, которые находились у них, можно сказать, под рукой. У тральфамадорцев было чувство юмора, и они прекрасно понимали, какие они недотепы, а может, и вовсе недоумки. Они оказались невосприимчивыми к тем киловольтам гордыни, которыми Мудрецы обработали их мозги. Они покатились со смеху, как только у них в головах возникла мысль, что они — венец творения и слава Вселенной, что им предназначено завоевать другие планеты и покорить их своим неподражаемым величием. Они отлично знали, как они глупы и неклюжи, несмотря на то, что они умели говорить, а некоторые из них даже умели читать, и писать, и считать. Один из них даже написал серию уморительных анекдотов о том, как тральфамадорцы являются на другие планеты, чтобы сеять Разумное, Доброе, Вечное.
А вот земляне, начисто лишенные чувства юмора, попались на эту удочку.
* * *
Мудрецы заподозрили, что здешнее население готово принять на веру любую сверхъестественную галиматью, лишь бы это было для них лестно. Чтобы убедиться, они провели эксперимент. Они вложили в головы землянам такую мысль: вся Вселенная сотворена одним большим живым существом, как две капли воды похожим на них самих. Оно сидело на троне, а кругом были расставлены троны попроще. Когда люди умирали, они оказывались на этих тронах, где и сидели до скончания веков, потому что они были самой близкой родней Творца.И люди тут, внизу, заглотали приманку вместе с крючком!
* * *
И вот что еще пришлось по душе Мудрецам: Земляне ненавидели и боялись всех других Землян, которые не так выглядели и говорили хоть чуточку иначе, чем они сами. Они превратили жизнь в адскую пытку друг для друга и для тех, кого они прозвали «низшими животными». Собственно, всех чужих они считали низшими существами.Так что если Мудрецы хотели обеспечить микробам суровые и жесткие условия для естественного отбора, им оставалось только научить нас делать более эффективное оружие при помощи Физики и Химии. С этим мудрецы мешкать не стали.
* * *
Они стукнули Исаака Ньютона по макушке падающим яблоком.Они заставили юного Джеймса Уатта навострить уши, когда чайник его матушки запел и засвистел.
* * *
Мудрецы заставили нас думать, что Творец на большом троне так же люто ненавидит чужаков, как и мы, и что мы окажем Ему величайшую услугу, если постараемся истребить их любыми доступными нам средствами.Тут, внизу, идея имела сногсшибательный успех.
* * *
Ждать пришлось недолго, пока мы состряпали смертельнейшие во всей Вселенной яды и принялись почем зря травить и воздух, и воду, и почву. Как сказал автор — хотелось бы мне знать его имя! — «Микробы дохли триллионами или переставали размножаться, потому что больше не годились для своего дела».Но самая малость все же выжила и даже стала процветать, хотя почти все остальные формы жизни на Земле приказали долго жить. А когда все живое на Земле погибло, и наша планета стала стерильной, как Луна, эти микробы впали в зимнюю спячку в виде практически неразрушимых капсул, которые могли ждать сколько угодно, пока какой-нибудь залетный метеор не стукнется о Землю. Так, наконец, путешествия в космосе стали реальностью.
* * *
Если вдуматься, то Мудрецы опирались в своих действиях на своеобразную теорию просачивания. Когда у нас упоминают о «теории просачивания», это обычно относится к области экономики. Чем богаче становятся люди в верхних слоях социума, тем, как считают, больше богатства просачивается в нижние слои. Само собой, эта теория в жизни никогда не действует, потому что если и есть 2 вещи, которых люди на верхушке на дух не переносят, так это утечки и перепроизводство.Но задумка Мудрецов — чтобы бедствия более высокоразвитых животных просачивались вниз до самых мелких микроорганизмов — осуществилась, как голубая мечта.