Страница:
– Ты чего это там? Губы, что ли, об мой свитер вытираешь? – заподозрила неладное она.
– Нет, – испугался Володя. – Просто нос зачесался, извини…
Но Тополян, видимо, не поверила ему, потому что сразу надулась как мышь на крупу и долго молчала, сурово сдвинув брови. И только после клятвенных заверений Володи в том, что он и не думал вытирать губы, Света чуть-чуть оттаяла и после перерыва на чаепитие продолжила столь тягостный для Надыкто урок.
– Если хочешь, можем на выставку сходить, – предложил Володя, когда Света уже снимала с вешалки его куртку.
– На какую еще выставку? – слегка надменным голосом поинтересовалась Тополян.
– Ну там рыбы, черепахи, рептилии всякие, – принялся перечислять Володя и вдруг понял, что с ним это уже однажды было.
И тот же самый разговор, и те же самые слова он говорил… Только вот кому? Нет, не Свете… Светы тогда еще и на горизонте не было. А когда же это происходило? Кажется, в прошлом году… Вспомнил!
И тут перед его мысленным взором в ярких картинках пронеслись события, о которых он с того самого дня ни разу даже и не вспомнил. Прямо наваждение какое-то! Он увидел растерянное лицо Иры Наумлинской, увидел себя, стоящего посредине лужи, и потом ее руку, осторожно касающуюся его щеки, и взгляд ее раскосых глаз – растерянный, робкий и… благодарный.
– О чем это ты задумался? – вернул его к реальности недовольный голос Тополян.
– Да так, – небрежно махнул рукой он. – Кое-что вспомнил.
– В общем, завтра мы с тобой ни на какую выставку не пойдем. Это во-первых, – тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка. – А во-вторых, мы с тобой пойдем в одно очень даже классное место. Там, кстати, и потанцевать можно, и целуются все запросто.
– Я не умею танцевать, – замотал головой Володя.
– Опять «не умею»! – зло сверкнула глазами Тополян. – Что ты только умеешь?
– Свет, завтра я не могу, – выдохнул вдруг Володя неожиданно для самого себя.
– То есть как это не могу? – Тополян не привыкла слышать возражения. Ей нравилось командовать, повелевать, снисходительно разрешать и строго запрещать. Она терпеть не могла, когда кто-то начинал ей перечить, высказывать отличную от ее мнения точку зрения. – Не поняла, – нервно дернула плечиком Тополян.
– Не могу, и все, – упрямо повторил Надыкто, чем поверг Тополян в еще большую ярость.
– То есть ты хочешь сказать, что отказываешься от свидания со мной? Но ты же только что, в комнате, сам предлагал куда-нибудь пойти! – от возмущения девушка даже покраснела.
– Предлагал, – угрюмо согласился Надыкто. – А теперь понял, что мне это все не надо… Ты уж извини…
– «Извини»?! – так и подскочила на месте Тополян. – Иными словами, ты заявляешь, что я тебе на фиг не нужна?! Ублюдок, – сквозь зубы процедила Света. – Я тебя извиню, – с угрозой в голосе пообещала она. – Я тебя так извиню, что мало не покажется. А ну пошел вон! – взвизгнула хозяйка квартиры, и бедный парень, не поднимая головы, поплелся к лифту.
Нажимая на кнопку вызова, он каждой клеточкой спины чувствовал на себе ее неотрывный и злобный взгляд. Плечи и уши Володи горели огнем. Тополян почему-то не закрывала дверь. Не оборачиваясь, парень шагнул к лестнице и бегом, перепрыгивая через три ступеньки, кинулся вниз.
12
13
14
15
– Нет, – испугался Володя. – Просто нос зачесался, извини…
Но Тополян, видимо, не поверила ему, потому что сразу надулась как мышь на крупу и долго молчала, сурово сдвинув брови. И только после клятвенных заверений Володи в том, что он и не думал вытирать губы, Света чуть-чуть оттаяла и после перерыва на чаепитие продолжила столь тягостный для Надыкто урок.
– Если хочешь, можем на выставку сходить, – предложил Володя, когда Света уже снимала с вешалки его куртку.
– На какую еще выставку? – слегка надменным голосом поинтересовалась Тополян.
– Ну там рыбы, черепахи, рептилии всякие, – принялся перечислять Володя и вдруг понял, что с ним это уже однажды было.
И тот же самый разговор, и те же самые слова он говорил… Только вот кому? Нет, не Свете… Светы тогда еще и на горизонте не было. А когда же это происходило? Кажется, в прошлом году… Вспомнил!
И тут перед его мысленным взором в ярких картинках пронеслись события, о которых он с того самого дня ни разу даже и не вспомнил. Прямо наваждение какое-то! Он увидел растерянное лицо Иры Наумлинской, увидел себя, стоящего посредине лужи, и потом ее руку, осторожно касающуюся его щеки, и взгляд ее раскосых глаз – растерянный, робкий и… благодарный.
– О чем это ты задумался? – вернул его к реальности недовольный голос Тополян.
– Да так, – небрежно махнул рукой он. – Кое-что вспомнил.
– В общем, завтра мы с тобой ни на какую выставку не пойдем. Это во-первых, – тоном, не терпящим возражений, произнесла девушка. – А во-вторых, мы с тобой пойдем в одно очень даже классное место. Там, кстати, и потанцевать можно, и целуются все запросто.
– Я не умею танцевать, – замотал головой Володя.
– Опять «не умею»! – зло сверкнула глазами Тополян. – Что ты только умеешь?
– Свет, завтра я не могу, – выдохнул вдруг Володя неожиданно для самого себя.
– То есть как это не могу? – Тополян не привыкла слышать возражения. Ей нравилось командовать, повелевать, снисходительно разрешать и строго запрещать. Она терпеть не могла, когда кто-то начинал ей перечить, высказывать отличную от ее мнения точку зрения. – Не поняла, – нервно дернула плечиком Тополян.
– Не могу, и все, – упрямо повторил Надыкто, чем поверг Тополян в еще большую ярость.
– То есть ты хочешь сказать, что отказываешься от свидания со мной? Но ты же только что, в комнате, сам предлагал куда-нибудь пойти! – от возмущения девушка даже покраснела.
– Предлагал, – угрюмо согласился Надыкто. – А теперь понял, что мне это все не надо… Ты уж извини…
– «Извини»?! – так и подскочила на месте Тополян. – Иными словами, ты заявляешь, что я тебе на фиг не нужна?! Ублюдок, – сквозь зубы процедила Света. – Я тебя извиню, – с угрозой в голосе пообещала она. – Я тебя так извиню, что мало не покажется. А ну пошел вон! – взвизгнула хозяйка квартиры, и бедный парень, не поднимая головы, поплелся к лифту.
Нажимая на кнопку вызова, он каждой клеточкой спины чувствовал на себе ее неотрывный и злобный взгляд. Плечи и уши Володи горели огнем. Тополян почему-то не закрывала дверь. Не оборачиваясь, парень шагнул к лестнице и бегом, перепрыгивая через три ступеньки, кинулся вниз.
12
Тополян была вне себя от ярости. Никто еще не смел так поступать с ней! Что он о себе возомнил, этот «благородный рыцарь»? Другой бы на его месте за счастье бы счел, что такая невозможная умница и красавица внимание на него обратила! «Нет! – прикусила нижнюю губу Тополян. – Ему эта подлость не сойдет с рук!»
Она еще не придумала, как будет мстить Надыкто, но точно знала, что будет. И месть эта обещала стать ужасной.
Телефон зазвонил в ту самую минуту, когда в голове Тополян потихоньку начинал вызревать план…
– Зачем ты ему позвонила?! – раздалось в трубке без всяких «алло» и «здравствуй». – Ну объясни мне. Скажи, что я тебе плохого сделала?
– Ты мне? – зачем-то переспросила Тополян. – Ничего… А что случилось, собственно говоря?
– Зачем ты сказала Игорю про то стихотворение?
– Я? – искренне удивилась Света. – Не говорила я ему ничего… С чего ты взяла?
На секунду Снегирева задумалась. Слишком уж неподдельными показались ей интонации голоса Тополян. Но лишь на секунду, не более, потому что тут же вспомнила, с кем имеет дело.
– Так не говорила, значит? – повышая голос, переспросила Галя.
– Нет, не говорила. Но не потому, что я такая хорошая… Просто в голову как-то не пришло. Если б ты раньше мне позвонила и подала эту идею, я бы обязательно ею воспользовалась, – начала в своей обычной иронично-издевательской манере Света. – А теперь, как я понимаю, это уже лишено всякого смысла? Похоже, твой Игорек просек, что ты ему решила рога наставить? А ты, значит, на двух стульях захотела усидеть, да? А в итоге ни одного не получишь! – разразилась вдруг злорадным хохотом Тополян. – Потому что Надыкто уже без ума от меня, и мы с ним целый вечер целовались, понятно?! А завтра идем в ночной клуб.
– Да идите вы куда хотите! – в сердцах Галя повесила трубку.
Этот разговор слегка поднял Тополян настроение. Значит, не у нее одной хреново на душе. Это успокаивало и даже отчасти радовало. Теперь она не сомневалась, что сможет изобрести что-нибудь такое, что заставит придурка Надыкто запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.
Такое повышенное внимание к его персоне было для Надыкто непривычным. На той неделе с этим стихотворением заварушка целая вышла, и вот опять, кажется, что-то случилось. Володя не знал еще, в чем дело и что произошло на этот раз, но сразу понял, что к нему это имеет непосредственное отношение. Потому что хохочущие одноклассники собрались именно вокруг его парты. Если бы у Надыкто был сосед, он мог бы предположить, что смеются над ним. Но поскольку место рядом с Володей с самого первого класса оставалось свободным, то и сомнений в том, что это именно его снова втравили в какую-то историю, не оставалось.
– Ребсы, атас! – заорал Фишкин, завидев появившегося на пороге Надыкто.
– Да не бойтесь! – покатываясь со смеху, выдавила из себя Тополян. – Тут же ясно написано: зверь не опасен!
– Да кто его знает, – подхватил шутку Фишкин. – Еще тяпнет сдуру и заразит!
– Не парься, Фишка! Это он заразный! – сквозь смех успокаивала его Тополян.
Остальные ребята кто с недоумением на лице, кто с любопытством стояли молча, ожидая развязки. Ни Снегиревой, ни Наумлинской среди собравшихся не было.
Тем временем Володя, с тяжелым предчувствием на сердце, медленно шел по проходу. Дойдя до своей парты, он остановился в изумлении. Вся ее поверхность была исписана крупными красными буквами. Судя по слегка размытым краям, писавший использовал аэрозольные краски, какими пользуются для настенных рисунков-граффити.
«ВНИМАНИЕ! – гласила надпись. – ЗДЕСЬ СИДИТ НАДЫКТО ОБЫКНОВЕННЫЙ. СЕМЕЙСТВО ИМПОТЕНТОВЫХ, ОТРЯД ПРИДУРКОВАТЫХ. ЗВЕРЬ НЕ ОПАСЕН! ПРОВЕРЕНО ЭЛЕКТРОНИКОЙ».
И пока Тополян с Фишкиным наслаждались произведенным эффектом, дверь с грохотом распахнулась и в класс вбежала Ира Наумлинская. В одной руке девушка держала пластмассовое ведро, в другой – большую тряпку. А дальше произошло нечто вообще из ряда вон выходящее.
Расплескивая на ходу воду, Наумлинская подбежала к толпящимся возле парты Надыкто одноклассникам, затем, не добежав до них несколько метров, остановилась, подняла ведро и, чуть отведя его в сторону, с размаху окатила всю компанию водой, прежде чем кто-то успел что-либо сообразить. Несколько секунд в классе стояла гробовая тишина. А потом в лицо Тополян полетела мокрая тряпка.
– Бешеная! – сквозь зубы процедила Тополян, схватила свою сумку и пулей выскочила из класса.
Ее примеру почему-то никто не последовал. Отряхиваясь, как коты, попавшие под ливень, ошарашенные зеваки, чертыхаясь и кряхтя, медленно рассасывались по местам.
– Пол нужно вытереть, – неизвестно кому сказала Наумлинская, а потом, посмотрев на Надыкто, попросила: – Володь, принеси, пожалуйста, еще воды, а то эта… сам видишь…
– А чего ты хотела? – оправившись от первого шока, спросил Володя.
– Парту твою отмыть, – последовал спокойный ответ.
– Тут скорее растворитель нужен, – заметил Надыкто, потирая пальцем красную краску. – Давай я лучше пол вытру, а завтра принесу из дому ацетон…
– Пусть тот, кто написал, тот и оттирает! – сказала Наумлинская, вырывая у Надыкто из рук тряпку. Неловко возя ею по полу, тот пытался собрать с пола воду.
Быстро и споро справившись с этой задачей, Ира поставила ведро в угол и зашагала к дверям.
– Я сейчас, – сказала она обернувшись. – Только руки вымою и вернусь.
В ответ Надыкто кивнул. Он не сомневался, что слова эти были адресованы ему. Сейчас Володя испытывал очень странное ощущение. Ему было одновременно и стыдно, и приятно, и обидно. Но самым острым, неожиданным и ярким было некое, совершенно новое для него чувство. И названия ему Надыкто не знал. Еще никто и никогда не заступался за него. Нет, конечно, когда он был совсем маленьким, за него заступался папа, когда во дворе Володю обижали старшие пацаны. Но ведь это совсем другое. Теперь же Надыкто было немного стыдно, что за него заступилась девчонка, и вместе с тем удивительно приятно.
Вернувшись, Наумлинская подошла к Володе и тихо спросила:
– Можно я с тобой сяду?
– Конечно, – живо отреагировал Надыкто.
Вместе перенесли они на новое место Ирины тетрадки и учебники. Но, разложив их на парте, Наумлинская нахмурилась:
– Нет, я так не могу, – сказала она, доставая из рюкзака журнал «7 дней». – Надо хотя бы прикрыть это безобразие…
– Постой, – сообразил Надыкто. – Давай за твою парту пересядем!
– Точно!
Действуя четко и слаженно (поскольку до начала урока оставалось совсем мало времени), они побросали вещи по сумкам и успели разложить их на новом месте, прежде чем прозвенел звонок на урок. Публика же наблюдала за их действием в почтительном молчании. И даже знаменитый выскочка и острослов Фишкин не позволил себе в их адрес никакого комментария.
Она еще не придумала, как будет мстить Надыкто, но точно знала, что будет. И месть эта обещала стать ужасной.
Телефон зазвонил в ту самую минуту, когда в голове Тополян потихоньку начинал вызревать план…
– Зачем ты ему позвонила?! – раздалось в трубке без всяких «алло» и «здравствуй». – Ну объясни мне. Скажи, что я тебе плохого сделала?
– Ты мне? – зачем-то переспросила Тополян. – Ничего… А что случилось, собственно говоря?
– Зачем ты сказала Игорю про то стихотворение?
– Я? – искренне удивилась Света. – Не говорила я ему ничего… С чего ты взяла?
На секунду Снегирева задумалась. Слишком уж неподдельными показались ей интонации голоса Тополян. Но лишь на секунду, не более, потому что тут же вспомнила, с кем имеет дело.
– Так не говорила, значит? – повышая голос, переспросила Галя.
– Нет, не говорила. Но не потому, что я такая хорошая… Просто в голову как-то не пришло. Если б ты раньше мне позвонила и подала эту идею, я бы обязательно ею воспользовалась, – начала в своей обычной иронично-издевательской манере Света. – А теперь, как я понимаю, это уже лишено всякого смысла? Похоже, твой Игорек просек, что ты ему решила рога наставить? А ты, значит, на двух стульях захотела усидеть, да? А в итоге ни одного не получишь! – разразилась вдруг злорадным хохотом Тополян. – Потому что Надыкто уже без ума от меня, и мы с ним целый вечер целовались, понятно?! А завтра идем в ночной клуб.
– Да идите вы куда хотите! – в сердцах Галя повесила трубку.
Этот разговор слегка поднял Тополян настроение. Значит, не у нее одной хреново на душе. Это успокаивало и даже отчасти радовало. Теперь она не сомневалась, что сможет изобрести что-нибудь такое, что заставит придурка Надыкто запомнить ее на всю оставшуюся жизнь.
Такое повышенное внимание к его персоне было для Надыкто непривычным. На той неделе с этим стихотворением заварушка целая вышла, и вот опять, кажется, что-то случилось. Володя не знал еще, в чем дело и что произошло на этот раз, но сразу понял, что к нему это имеет непосредственное отношение. Потому что хохочущие одноклассники собрались именно вокруг его парты. Если бы у Надыкто был сосед, он мог бы предположить, что смеются над ним. Но поскольку место рядом с Володей с самого первого класса оставалось свободным, то и сомнений в том, что это именно его снова втравили в какую-то историю, не оставалось.
– Ребсы, атас! – заорал Фишкин, завидев появившегося на пороге Надыкто.
– Да не бойтесь! – покатываясь со смеху, выдавила из себя Тополян. – Тут же ясно написано: зверь не опасен!
– Да кто его знает, – подхватил шутку Фишкин. – Еще тяпнет сдуру и заразит!
– Не парься, Фишка! Это он заразный! – сквозь смех успокаивала его Тополян.
Остальные ребята кто с недоумением на лице, кто с любопытством стояли молча, ожидая развязки. Ни Снегиревой, ни Наумлинской среди собравшихся не было.
Тем временем Володя, с тяжелым предчувствием на сердце, медленно шел по проходу. Дойдя до своей парты, он остановился в изумлении. Вся ее поверхность была исписана крупными красными буквами. Судя по слегка размытым краям, писавший использовал аэрозольные краски, какими пользуются для настенных рисунков-граффити.
«ВНИМАНИЕ! – гласила надпись. – ЗДЕСЬ СИДИТ НАДЫКТО ОБЫКНОВЕННЫЙ. СЕМЕЙСТВО ИМПОТЕНТОВЫХ, ОТРЯД ПРИДУРКОВАТЫХ. ЗВЕРЬ НЕ ОПАСЕН! ПРОВЕРЕНО ЭЛЕКТРОНИКОЙ».
И пока Тополян с Фишкиным наслаждались произведенным эффектом, дверь с грохотом распахнулась и в класс вбежала Ира Наумлинская. В одной руке девушка держала пластмассовое ведро, в другой – большую тряпку. А дальше произошло нечто вообще из ряда вон выходящее.
Расплескивая на ходу воду, Наумлинская подбежала к толпящимся возле парты Надыкто одноклассникам, затем, не добежав до них несколько метров, остановилась, подняла ведро и, чуть отведя его в сторону, с размаху окатила всю компанию водой, прежде чем кто-то успел что-либо сообразить. Несколько секунд в классе стояла гробовая тишина. А потом в лицо Тополян полетела мокрая тряпка.
– Бешеная! – сквозь зубы процедила Тополян, схватила свою сумку и пулей выскочила из класса.
Ее примеру почему-то никто не последовал. Отряхиваясь, как коты, попавшие под ливень, ошарашенные зеваки, чертыхаясь и кряхтя, медленно рассасывались по местам.
– Пол нужно вытереть, – неизвестно кому сказала Наумлинская, а потом, посмотрев на Надыкто, попросила: – Володь, принеси, пожалуйста, еще воды, а то эта… сам видишь…
– А чего ты хотела? – оправившись от первого шока, спросил Володя.
– Парту твою отмыть, – последовал спокойный ответ.
– Тут скорее растворитель нужен, – заметил Надыкто, потирая пальцем красную краску. – Давай я лучше пол вытру, а завтра принесу из дому ацетон…
– Пусть тот, кто написал, тот и оттирает! – сказала Наумлинская, вырывая у Надыкто из рук тряпку. Неловко возя ею по полу, тот пытался собрать с пола воду.
Быстро и споро справившись с этой задачей, Ира поставила ведро в угол и зашагала к дверям.
– Я сейчас, – сказала она обернувшись. – Только руки вымою и вернусь.
В ответ Надыкто кивнул. Он не сомневался, что слова эти были адресованы ему. Сейчас Володя испытывал очень странное ощущение. Ему было одновременно и стыдно, и приятно, и обидно. Но самым острым, неожиданным и ярким было некое, совершенно новое для него чувство. И названия ему Надыкто не знал. Еще никто и никогда не заступался за него. Нет, конечно, когда он был совсем маленьким, за него заступался папа, когда во дворе Володю обижали старшие пацаны. Но ведь это совсем другое. Теперь же Надыкто было немного стыдно, что за него заступилась девчонка, и вместе с тем удивительно приятно.
Вернувшись, Наумлинская подошла к Володе и тихо спросила:
– Можно я с тобой сяду?
– Конечно, – живо отреагировал Надыкто.
Вместе перенесли они на новое место Ирины тетрадки и учебники. Но, разложив их на парте, Наумлинская нахмурилась:
– Нет, я так не могу, – сказала она, доставая из рюкзака журнал «7 дней». – Надо хотя бы прикрыть это безобразие…
– Постой, – сообразил Надыкто. – Давай за твою парту пересядем!
– Точно!
Действуя четко и слаженно (поскольку до начала урока оставалось совсем мало времени), они побросали вещи по сумкам и успели разложить их на новом месте, прежде чем прозвенел звонок на урок. Публика же наблюдала за их действием в почтительном молчании. И даже знаменитый выскочка и острослов Фишкин не позволил себе в их адрес никакого комментария.
13
Вернувшись домой, Ира первым делом кинулась к телефону. Во-первых, ей до ужаса хотелось поделиться со Снегиревой новостями, а во-вторых, надо было узнать, почему Гали не было в школе. В трубке раздавались длинные гудки. Наумлинская позвонила через полчаса – эффект тот же. А когда, примерно через час, к телефону и в третий раз никто не подошел, Ира быстро собралась и вышла из дому.
Лишь после того как Наумлинская в третий раз нажала на кнопку звонка, она услышала за дверью шаркающие шаги.
– Привет, – растерянно улыбнулась Ира, увидев опухшее лицо подруги. – Заболела?
– Типа того, – охрипшим голосом ответила Галя. – Заходи.
– А чего ты к телефону не подходишь? – сбрасывая с ног ботинки, обеспокоенно спросила Наумлинская.
– А я его выключила, – последовал безразличный ответ.
– Зачем?
– Просто так…
– У тебя что-то случилось, Галь?
– Случилось.
Внимательно выслушав рассказ подруги, Ира заявила:
– В общем так: сейчас ты мне скажешь, где живет этот твой Игорь, и я поеду к нему.
– Не надо, – слабо махнула рукой Галя. – Он все равно тебе не поверит. Только время зря потратишь.
Но Ира ничего не желала слушать. Настрой у нее был самым решительным, и, почувствовав это, Снегирева решила пустить все на самотек. Галя чувствовала себя настолько изможденной, что сейчас ей хотелось одного – чтобы ее оставили в покое.
Роман с Игорем отнимал у нее столько энергии и душевных сил, что девушка по-настоящему устала. Сейчас ей даже казалось, что она желает, чтобы все это наконец прекратилось.
Они познакомились примерно года полтора назад. Познакомились через Интернет, а когда встретились, Галя увидела, что Игорь прикован к инвалидной коляске. Но девушка и парень влюбились друг в друга с первого взгляда, и Галя, общаясь с Игорем на равных, вскоре перестала замечать, что он не такой, как все. Однако Игорь был уверен, что Галя встречается с ним лишь из жалости, и при каждой встрече изводил ее разговорами о том, что они должны расстаться. А однажды Игорь позвонил Гале и сказал, что теперь, когда он узнал, что никогда уже не сможет ходить, потому что операция стоит слишком дорого, он якобы не хочет мучить ни себя, ни ее. «У нас нет будущего», – сказал Игорь, подписывая их роману приговор.
Но Снегирева не успокоилась. Втайне от Игоря она позвонила во «Времечко», и к ней домой вскоре приехала съемочная группа. Еще она отправила на конкурс свою поэму. За первое место была обещана очень крупная сумма. Словом, девушка, используя все доступные и достойные способы, раздобыла требуемую сумму. Но Игорь, узнав от Тополян о планах Снегиревой и, посмотрев по телевизору передачу, в которой была рассказана история их любви, наотрез отказался принимать от Гали деньги. Тогда Снегирева сама разыскала лечащего врача Игоря, всучила ему деньги, и вместе они придумали план. Врач скажет Игорю, что ему якобы удалось «выбить» деньги на операцию из Министерства здравоохранения.
В итоге Игорю сделали операцию, и она, к великой радости его родителей и Галины, прошла удачно. И вот теперь, когда Игорь начал ходить и даже, как мы видели, пытался бегать, и, казалось бы, их отношениям уже ничего не должно было угрожать, случилось то, что случилось…
После всего этого вконец измученная девушка решила для себя так: не судьба, значит, им с Игорем быть вместе. Проплакав всю ночь, она взглянула утром в зеркало и снова завалилась в кровать. Телефон Снегирева выключила не только потому, что не хотела, чтобы ее беспокоили из школы. Она вообще никого не хотела ни видеть, ни слышать. Даже Игоря.
И вот теперь она снова нервно бродит по комнате взад-вперед, гадая, поверит ее ненаглядный Игорек рассказу Наумлинской или нет.
Лишь после того как Наумлинская в третий раз нажала на кнопку звонка, она услышала за дверью шаркающие шаги.
– Привет, – растерянно улыбнулась Ира, увидев опухшее лицо подруги. – Заболела?
– Типа того, – охрипшим голосом ответила Галя. – Заходи.
– А чего ты к телефону не подходишь? – сбрасывая с ног ботинки, обеспокоенно спросила Наумлинская.
– А я его выключила, – последовал безразличный ответ.
– Зачем?
– Просто так…
– У тебя что-то случилось, Галь?
– Случилось.
Внимательно выслушав рассказ подруги, Ира заявила:
– В общем так: сейчас ты мне скажешь, где живет этот твой Игорь, и я поеду к нему.
– Не надо, – слабо махнула рукой Галя. – Он все равно тебе не поверит. Только время зря потратишь.
Но Ира ничего не желала слушать. Настрой у нее был самым решительным, и, почувствовав это, Снегирева решила пустить все на самотек. Галя чувствовала себя настолько изможденной, что сейчас ей хотелось одного – чтобы ее оставили в покое.
Роман с Игорем отнимал у нее столько энергии и душевных сил, что девушка по-настоящему устала. Сейчас ей даже казалось, что она желает, чтобы все это наконец прекратилось.
Они познакомились примерно года полтора назад. Познакомились через Интернет, а когда встретились, Галя увидела, что Игорь прикован к инвалидной коляске. Но девушка и парень влюбились друг в друга с первого взгляда, и Галя, общаясь с Игорем на равных, вскоре перестала замечать, что он не такой, как все. Однако Игорь был уверен, что Галя встречается с ним лишь из жалости, и при каждой встрече изводил ее разговорами о том, что они должны расстаться. А однажды Игорь позвонил Гале и сказал, что теперь, когда он узнал, что никогда уже не сможет ходить, потому что операция стоит слишком дорого, он якобы не хочет мучить ни себя, ни ее. «У нас нет будущего», – сказал Игорь, подписывая их роману приговор.
Но Снегирева не успокоилась. Втайне от Игоря она позвонила во «Времечко», и к ней домой вскоре приехала съемочная группа. Еще она отправила на конкурс свою поэму. За первое место была обещана очень крупная сумма. Словом, девушка, используя все доступные и достойные способы, раздобыла требуемую сумму. Но Игорь, узнав от Тополян о планах Снегиревой и, посмотрев по телевизору передачу, в которой была рассказана история их любви, наотрез отказался принимать от Гали деньги. Тогда Снегирева сама разыскала лечащего врача Игоря, всучила ему деньги, и вместе они придумали план. Врач скажет Игорю, что ему якобы удалось «выбить» деньги на операцию из Министерства здравоохранения.
В итоге Игорю сделали операцию, и она, к великой радости его родителей и Галины, прошла удачно. И вот теперь, когда Игорь начал ходить и даже, как мы видели, пытался бегать, и, казалось бы, их отношениям уже ничего не должно было угрожать, случилось то, что случилось…
После всего этого вконец измученная девушка решила для себя так: не судьба, значит, им с Игорем быть вместе. Проплакав всю ночь, она взглянула утром в зеркало и снова завалилась в кровать. Телефон Снегирева выключила не только потому, что не хотела, чтобы ее беспокоили из школы. Она вообще никого не хотела ни видеть, ни слышать. Даже Игоря.
И вот теперь она снова нервно бродит по комнате взад-вперед, гадая, поверит ее ненаглядный Игорек рассказу Наумлинской или нет.
14
– Если она это стихотворение написала для тебя, то почему же тогда сама мне об этом не сказала? – допытывался Игорь, разливая по чашкам кипяток. – Ой, – смутился он, – я же забыл спросить, что ты будешь – чай или кофе?
– Мне все равно, – отмахнулась Наумлинская. – И как это Галка с тобой полтора года встречалась? – сокрушенно покачала головой девушка.
– А что такое? – насторожился Игорь.
– Да с тобой же просто невозможно общаться. Я тебе говорю, а ты не слышишь! Галя дала мне слово, что ни при каких обстоятельствах никому не расскажет о том, что я попросила ее написать это стихотворение, – громко и четко, будто разговаривала с тугим на ухо человеком, произнесла Ирина.
– Так как, говоришь, этого рыцаря-невидимки фамилия? – снова пропустив объяснения Наумлинской мимо ушей, спросил Игорь.
– Надыкто, а что?
– Ну и фамилия! – усмехнулся тот.
– Нормальная фамилия, – обиделась за друга Ира. – Чего ты вообще к нему привязался?
– Да потому что не надо из меня дурака делать! – нервно заерзал на стуле Игорь. – Сочинили сказку и думаете, что самые умные! Ты мне скажи, если у нее появился этот… Нарыкто…
– Надыкто, – перебила Ира.
– Ну Надыкто… Какая разница! Зачем она мне голову морочит? Или у них односторонняя любовь?
– Да нет у них никакой любви! – начинала выходить из себя Наумлинская. – Это у меня с Володей любовь… Вернее, у меня к нему.
– А он знает, что это вроде как твое стихотворение?
– Да нет же! О боже! – взвыла Наумлинская. – Ну почему все мужики такие тупицы?! Не знает, потому что Тополян присвоила себе авторство, а потом оскорбила Володю. Ну я же тебе рассказывала уже, что она написала на парте!
– Какая-то тут у вас нестыковочка выходит, – скептически ухмыльнулся Игорь. – Если Тополян, как ты говоришь, присвоила себе авторство, значит, ей этот ваш рыцарь нравится?
– Ну допустим. – Ира нервно постукивала ложечкой о край чашки.
– Тогда зачем же она его так оскорбила? Да еще публично!
– Ну откуда же я знаю, что там между ними произошло! Не стану же я спрашивать? – Ира в отчаянии бросила ложечку на стол. Та, тихонько позвякивая, закрутилась волчком. Резким движением руки Игорь остановил вращение:
– Стоп! А почему бы тебе не спросить у него прямо? Ведь ты говоришь, что любишь этого Набыкто?
– Надыкто!
– Не играет роли!
– Очень даже играет!
– И все-таки, почему?
– Да потому. – Ира подалась вперед всем телом, заглядывая Игорю прямо в глаза. – Потому что я – девушка, если ты успел заметить.
– Ну и что? – так и опешил тот.
– А то, что девушки должны быть скромными. И Володя не давал мне никакого повода считать, что мне теперь все позволено. А если я признаюсь про стихотворение… Нет! – замотала головой Наумлинская. – На это я никогда не решусь.
– Но почему? Ты ведь говоришь, что он к тебе тоже воспылал нежными чувствами. За партой одной сидите теперь, до дома проводил…
– Ну так что? Просто Володя благодарен мне за то, что я за него заступилась. Но все это не дает мне права лезть к нему в душу и выспрашивать, что там у них с Тополян произошло! Понял?
– Ага, – качнул головой Игорь. – Понял, что ничего не понял. Ты сама-то хоть понимаешь, что окончательно запуталась?
Что-то такое Ира и правда чувствовала. Понимала, что логика в некоторых ее словах отсутствует. Но происходило это совсем по другим причинам. Ну не могла она объяснить Игорю, что просто боится признаться во всем Надыкто. Боится услышать в ответ что-то вроде: «Ира, ты очень хороший человек, отличный товарищ и все такое, но я, к сожалению, люблю другую девушку…» И ей в этом случае уже не важно будет, какое он произнесет имя: Света, Луиза или какое-нибудь другое. А Игорь-то каким оказался! Сидит, смотрит на нее с подозрением и думает, что она все сочиняет и запуталась в собственной лжи. Ну как ему доказать, что его ненаглядная Снегирева просто пострадала из-за мягкости характера. Потому что не сумела в нужный момент сказать решительное «нет». Конечно, Ира теперь и сама сожалела, что обратилась к Гале с этой дурацкой просьбой. Но ведь не вернешь назад того, что уже произошло!
Наумлинская предприняла еще одну попытку убедить Игоря в совершенной непричастности Гали к Надыкто, но тот лишь головой скептически покачал в ответ:
– И что же это за Набрыкто такой, что все девчонки из-за него голову потеряли?! Прямо не рыцарь, а герой-любовник настоящий.
– Не Набрыкто, а Надыкто, – устало махнула рукой Ира. – И никакие «не все», а только одна. И она сейчас сидит перед тобой. А твоей Гале, никто, кроме тебя, не нужен… Но если ты мне не веришь, то мне тебя очень жаль!
Вот на такой патетической ноте Наумлинская решила поставить точку. На обратном пути девушка сделала два важных открытия. «Все-таки мужчины сделаны из другого теста, – с досадой думала она, стоя на автобусной остановке. – Вот если бы на месте Игоря была девчонка, она никогда не повела бы себя так глупо! Во всяком случае, выслушала бы все аргументы и постаралась вникнуть в них… А тут как со стенкой разговариваешь! Даже хуже. Стенка-то хоть глупостей никаких не говорит…» И еще одну важную вещь поняла в результате этой истории Ира. Она поняла, что из обмана, каким бы невинным он ни казался на первый взгляд, ничего хорошего получиться не может. И всем участникам этого обмана, даже если они были вовлечены в него помимо своей воли, в конечном итоге будет очень и очень плохо.
С такими невеселыми мыслями и переступила Наумлинская порог Галиной квартиры.
– А что я тебе говорила? – ничуть не удивилась Снегирева. – Не надо было к нему ходить! Все мужики одинаковые. Ревнивцы и собственники!
– Но знаешь, – робко попыталась возразить Ира. – Мне показалось, что на самом деле он мне поверил, только из упрямства дурацкого продолжает настаивать на своем…
– Не знаю, – ответила Снегирева с таким отстраненным видом, будто к ней весь этот разговор никакого отношения не имел. – Ой! – вдруг так и подскочила она на месте. – Я же совсем забыла! Знаешь, кто мне звонил, как только ты ушла?
– Откуда мне знать, – пожала плечами Ира, почувствовав, как внутри что-то будто бы оборвалось.
– Отгадай с трех раз! – дразнила ее подруга.
– Тополян? – склонила голову набок Наумлинская.
– Еще чего! – презрительно фыркнула Снегирева. – На-ды-кто! – раздельно, по слогам, объявила она.
– Володя? – для чего-то уточнила Ира.
– Нет, Петя! – хихикнула Снегирева.
– А что ему было нужно? – Ира слышала, как дрожит ее голос, и в эту секунду она знала ответ на свой вопрос. Знала, но боялась ошибиться.
– Во-первых, он рассказал мне одну очень интересную историю, которую ты от меня почему-то скрыла… – сказала Галя с оттенком обиды в голосе.
– Да ничего я не скрывала, – покраснела Наумлинская. – Просто, когда я пришла, тебе не до того…
– Скромность, конечно, украшает девушку, – сощурилась Снегирева, – но далеко не всегда… В общем, Ир, если серьезно, то я тобой горжусь! И, кажется, не я одна! Особенно мне понравилось, как ты тряпку швырнула в ее бесстыжую морду!
– Ну а во-вторых? – польщенно улыбнулась Ира.
– В смысле? – не поняла Снегирева.
– Ну ты сказала, что, во-первых, Надыкто рассказал тебе эту историю. Значит, должно быть и во-вторых?
– Ах да! – стукнула ладошкой по столу Снегирева. – Во-вторых – то, как раз самое главное и есть! Он попросил у меня твой телефон, представляешь?! – перешла на таинственный шепот девушка.
Да, именно это и ожидала услышать Ира, когда Галя сказала ей о Володином звонке. Но почему-то вместо радости, которая была бы сейчас так естественна, девушка почувствовала, как к горлу подкатил комок горечи. Да, сейчас она готова была расплакаться. Как же так несправедливо все получилось? Нет, никогда она не сможет себе простить, если по ее вине Галя расстанется с Игорем. А Галя, будто бы прочитав ее мысли, сделалась вдруг серьезной, и Ире показалось даже, что на глаза подруги выступили слезы.
– Ты иди, – вздохнула Снегирева. – Наверняка он тебе сейчас звонит.
– Галя, спасибо тебе за все… – тихо проговорила Наумлинская. – Это я благодаря тебе стала такой смелой… Нет, правда-правда, – горячо заверила подругу Ира. – И я не знаю еще каким способом, но я не допущу, чтобы Игорь и ты… В общем, я обещаю тебе…
– Брось, – мягко перебила ее Снегирева и положила руку на Галино плечо. – Я понимаю, что ты чувствуешь себя виноватой, но это неправильно… Ты здесь ни при чем…
– Мне все равно, – отмахнулась Наумлинская. – И как это Галка с тобой полтора года встречалась? – сокрушенно покачала головой девушка.
– А что такое? – насторожился Игорь.
– Да с тобой же просто невозможно общаться. Я тебе говорю, а ты не слышишь! Галя дала мне слово, что ни при каких обстоятельствах никому не расскажет о том, что я попросила ее написать это стихотворение, – громко и четко, будто разговаривала с тугим на ухо человеком, произнесла Ирина.
– Так как, говоришь, этого рыцаря-невидимки фамилия? – снова пропустив объяснения Наумлинской мимо ушей, спросил Игорь.
– Надыкто, а что?
– Ну и фамилия! – усмехнулся тот.
– Нормальная фамилия, – обиделась за друга Ира. – Чего ты вообще к нему привязался?
– Да потому что не надо из меня дурака делать! – нервно заерзал на стуле Игорь. – Сочинили сказку и думаете, что самые умные! Ты мне скажи, если у нее появился этот… Нарыкто…
– Надыкто, – перебила Ира.
– Ну Надыкто… Какая разница! Зачем она мне голову морочит? Или у них односторонняя любовь?
– Да нет у них никакой любви! – начинала выходить из себя Наумлинская. – Это у меня с Володей любовь… Вернее, у меня к нему.
– А он знает, что это вроде как твое стихотворение?
– Да нет же! О боже! – взвыла Наумлинская. – Ну почему все мужики такие тупицы?! Не знает, потому что Тополян присвоила себе авторство, а потом оскорбила Володю. Ну я же тебе рассказывала уже, что она написала на парте!
– Какая-то тут у вас нестыковочка выходит, – скептически ухмыльнулся Игорь. – Если Тополян, как ты говоришь, присвоила себе авторство, значит, ей этот ваш рыцарь нравится?
– Ну допустим. – Ира нервно постукивала ложечкой о край чашки.
– Тогда зачем же она его так оскорбила? Да еще публично!
– Ну откуда же я знаю, что там между ними произошло! Не стану же я спрашивать? – Ира в отчаянии бросила ложечку на стол. Та, тихонько позвякивая, закрутилась волчком. Резким движением руки Игорь остановил вращение:
– Стоп! А почему бы тебе не спросить у него прямо? Ведь ты говоришь, что любишь этого Набыкто?
– Надыкто!
– Не играет роли!
– Очень даже играет!
– И все-таки, почему?
– Да потому. – Ира подалась вперед всем телом, заглядывая Игорю прямо в глаза. – Потому что я – девушка, если ты успел заметить.
– Ну и что? – так и опешил тот.
– А то, что девушки должны быть скромными. И Володя не давал мне никакого повода считать, что мне теперь все позволено. А если я признаюсь про стихотворение… Нет! – замотала головой Наумлинская. – На это я никогда не решусь.
– Но почему? Ты ведь говоришь, что он к тебе тоже воспылал нежными чувствами. За партой одной сидите теперь, до дома проводил…
– Ну так что? Просто Володя благодарен мне за то, что я за него заступилась. Но все это не дает мне права лезть к нему в душу и выспрашивать, что там у них с Тополян произошло! Понял?
– Ага, – качнул головой Игорь. – Понял, что ничего не понял. Ты сама-то хоть понимаешь, что окончательно запуталась?
Что-то такое Ира и правда чувствовала. Понимала, что логика в некоторых ее словах отсутствует. Но происходило это совсем по другим причинам. Ну не могла она объяснить Игорю, что просто боится признаться во всем Надыкто. Боится услышать в ответ что-то вроде: «Ира, ты очень хороший человек, отличный товарищ и все такое, но я, к сожалению, люблю другую девушку…» И ей в этом случае уже не важно будет, какое он произнесет имя: Света, Луиза или какое-нибудь другое. А Игорь-то каким оказался! Сидит, смотрит на нее с подозрением и думает, что она все сочиняет и запуталась в собственной лжи. Ну как ему доказать, что его ненаглядная Снегирева просто пострадала из-за мягкости характера. Потому что не сумела в нужный момент сказать решительное «нет». Конечно, Ира теперь и сама сожалела, что обратилась к Гале с этой дурацкой просьбой. Но ведь не вернешь назад того, что уже произошло!
Наумлинская предприняла еще одну попытку убедить Игоря в совершенной непричастности Гали к Надыкто, но тот лишь головой скептически покачал в ответ:
– И что же это за Набрыкто такой, что все девчонки из-за него голову потеряли?! Прямо не рыцарь, а герой-любовник настоящий.
– Не Набрыкто, а Надыкто, – устало махнула рукой Ира. – И никакие «не все», а только одна. И она сейчас сидит перед тобой. А твоей Гале, никто, кроме тебя, не нужен… Но если ты мне не веришь, то мне тебя очень жаль!
Вот на такой патетической ноте Наумлинская решила поставить точку. На обратном пути девушка сделала два важных открытия. «Все-таки мужчины сделаны из другого теста, – с досадой думала она, стоя на автобусной остановке. – Вот если бы на месте Игоря была девчонка, она никогда не повела бы себя так глупо! Во всяком случае, выслушала бы все аргументы и постаралась вникнуть в них… А тут как со стенкой разговариваешь! Даже хуже. Стенка-то хоть глупостей никаких не говорит…» И еще одну важную вещь поняла в результате этой истории Ира. Она поняла, что из обмана, каким бы невинным он ни казался на первый взгляд, ничего хорошего получиться не может. И всем участникам этого обмана, даже если они были вовлечены в него помимо своей воли, в конечном итоге будет очень и очень плохо.
С такими невеселыми мыслями и переступила Наумлинская порог Галиной квартиры.
– А что я тебе говорила? – ничуть не удивилась Снегирева. – Не надо было к нему ходить! Все мужики одинаковые. Ревнивцы и собственники!
– Но знаешь, – робко попыталась возразить Ира. – Мне показалось, что на самом деле он мне поверил, только из упрямства дурацкого продолжает настаивать на своем…
– Не знаю, – ответила Снегирева с таким отстраненным видом, будто к ней весь этот разговор никакого отношения не имел. – Ой! – вдруг так и подскочила она на месте. – Я же совсем забыла! Знаешь, кто мне звонил, как только ты ушла?
– Откуда мне знать, – пожала плечами Ира, почувствовав, как внутри что-то будто бы оборвалось.
– Отгадай с трех раз! – дразнила ее подруга.
– Тополян? – склонила голову набок Наумлинская.
– Еще чего! – презрительно фыркнула Снегирева. – На-ды-кто! – раздельно, по слогам, объявила она.
– Володя? – для чего-то уточнила Ира.
– Нет, Петя! – хихикнула Снегирева.
– А что ему было нужно? – Ира слышала, как дрожит ее голос, и в эту секунду она знала ответ на свой вопрос. Знала, но боялась ошибиться.
– Во-первых, он рассказал мне одну очень интересную историю, которую ты от меня почему-то скрыла… – сказала Галя с оттенком обиды в голосе.
– Да ничего я не скрывала, – покраснела Наумлинская. – Просто, когда я пришла, тебе не до того…
– Скромность, конечно, украшает девушку, – сощурилась Снегирева, – но далеко не всегда… В общем, Ир, если серьезно, то я тобой горжусь! И, кажется, не я одна! Особенно мне понравилось, как ты тряпку швырнула в ее бесстыжую морду!
– Ну а во-вторых? – польщенно улыбнулась Ира.
– В смысле? – не поняла Снегирева.
– Ну ты сказала, что, во-первых, Надыкто рассказал тебе эту историю. Значит, должно быть и во-вторых?
– Ах да! – стукнула ладошкой по столу Снегирева. – Во-вторых – то, как раз самое главное и есть! Он попросил у меня твой телефон, представляешь?! – перешла на таинственный шепот девушка.
Да, именно это и ожидала услышать Ира, когда Галя сказала ей о Володином звонке. Но почему-то вместо радости, которая была бы сейчас так естественна, девушка почувствовала, как к горлу подкатил комок горечи. Да, сейчас она готова была расплакаться. Как же так несправедливо все получилось? Нет, никогда она не сможет себе простить, если по ее вине Галя расстанется с Игорем. А Галя, будто бы прочитав ее мысли, сделалась вдруг серьезной, и Ире показалось даже, что на глаза подруги выступили слезы.
– Ты иди, – вздохнула Снегирева. – Наверняка он тебе сейчас звонит.
– Галя, спасибо тебе за все… – тихо проговорила Наумлинская. – Это я благодаря тебе стала такой смелой… Нет, правда-правда, – горячо заверила подругу Ира. – И я не знаю еще каким способом, но я не допущу, чтобы Игорь и ты… В общем, я обещаю тебе…
– Брось, – мягко перебила ее Снегирева и положила руку на Галино плечо. – Я понимаю, что ты чувствуешь себя виноватой, но это неправильно… Ты здесь ни при чем…
15
– Мне никто не звонил? – с порога набросилась на Евгению Павловну Ира.
– Звонили. Еще как звонили! – улыбнулась мама. – Один очень вежливый молодой человек. Там на столе у тебя номер лежит. Он просил, чтобы ты ему перезвонила.
Бросив рюкзак в прихожей, Ира кинулась в свою комнату.
– Володя! Это Ира, привет! Мне очень, понимаешь, очень нужна твоя помощь, – выпалила она, задыхаясь от волнения.
– Я… Ну конечно… Все, что смогу… А что случилось? – Судя по голосу и сбивчивой речи Володя волновался ничуть не меньше, чем она.
– По телефону я не хочу…
– Так давай встретимся. Ты можешь прямо сейчас?
– Могу.
Они договорились встретиться через полчаса возле книжного магазина.
Уже в прихожей Ира мельком взглянула в зеркало. И собственное лицо вдруг показалось ей таким необычным и странным, что невольно девушка задержала на нем взгляд. Она изучала свое отражение так, будто это было лицо другого человека. «А ведь я действительно ничего! – с удивлением и радостью подумала Наумлинская. – И глаза… Ничуть они меня не портят! А вот прическу действительно не плохо было бы изменить… Завтра же пойду в салон красоты и сделаю себе классическое каре!»
Она бежала по лестнице, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. А когда на углу, возле книжного магазина, к ней навстречу выбежал Володя, Ира с первой же секунды поняла, что и он чувствует себя самым счастливым человеком на свете.
Впрочем, разговор им предстоял серьезный и не очень-то приятный. Но Ира должна была во всем ему признаться. Другого выхода девушка просто не видела.
– Вот блин! – присвистнул Надыкто. – Так значит, это Галка Снегирева написала про рыцаря?! Что же мне теперь делать? – немигающим взглядом уставился он на Иру. – Так у нее же вроде бы парень какой-то был, – тоскливым голосом протянул он.
Наумлинская так и прыснула от смеха:
– Ты не понял, Володь… Да, стихотворение действительно написала Снегирева, но попросила ее об этом я!
Нужно было видеть, как менялось лицо Надыкто! Сначала оно изумленно вытянулось, потом как-то забавно сморщилось, а потом разгладилось и, просияв от счастья, прояснилось, будто бы парень умылся ключевой водой.
– Ты?! – выдохнул он. – Так что же вы обе молчали, когда Тополян…
– Я так решила, вот и молчали… – сквозь зубы процедила Ира, давая понять, что эта тема ей неприятна.
Володя тут же все понял и замолчал.
– Но это еще не все, – сказала Ира с таким выражением лица, что Надыкто невольно поежился.
Ира рассказала Надыкто о своем походе к Игорю, о его реакции и о том, что теперь, после всего что случилось, она не сможет смотреть Гале в глаза.
– Послушай, Ир… – Володя осторожно дотронулся до ее руки. – А давай вместе сходим к этому Игорю?
– И что? Что мы ему скажем? Если он мне не поверил, то почему ты думаешь…
– Звонили. Еще как звонили! – улыбнулась мама. – Один очень вежливый молодой человек. Там на столе у тебя номер лежит. Он просил, чтобы ты ему перезвонила.
Бросив рюкзак в прихожей, Ира кинулась в свою комнату.
– Володя! Это Ира, привет! Мне очень, понимаешь, очень нужна твоя помощь, – выпалила она, задыхаясь от волнения.
– Я… Ну конечно… Все, что смогу… А что случилось? – Судя по голосу и сбивчивой речи Володя волновался ничуть не меньше, чем она.
– По телефону я не хочу…
– Так давай встретимся. Ты можешь прямо сейчас?
– Могу.
Они договорились встретиться через полчаса возле книжного магазина.
Уже в прихожей Ира мельком взглянула в зеркало. И собственное лицо вдруг показалось ей таким необычным и странным, что невольно девушка задержала на нем взгляд. Она изучала свое отражение так, будто это было лицо другого человека. «А ведь я действительно ничего! – с удивлением и радостью подумала Наумлинская. – И глаза… Ничуть они меня не портят! А вот прическу действительно не плохо было бы изменить… Завтра же пойду в салон красоты и сделаю себе классическое каре!»
Она бежала по лестнице, чувствуя себя самым счастливым человеком на свете. А когда на углу, возле книжного магазина, к ней навстречу выбежал Володя, Ира с первой же секунды поняла, что и он чувствует себя самым счастливым человеком на свете.
Впрочем, разговор им предстоял серьезный и не очень-то приятный. Но Ира должна была во всем ему признаться. Другого выхода девушка просто не видела.
– Вот блин! – присвистнул Надыкто. – Так значит, это Галка Снегирева написала про рыцаря?! Что же мне теперь делать? – немигающим взглядом уставился он на Иру. – Так у нее же вроде бы парень какой-то был, – тоскливым голосом протянул он.
Наумлинская так и прыснула от смеха:
– Ты не понял, Володь… Да, стихотворение действительно написала Снегирева, но попросила ее об этом я!
Нужно было видеть, как менялось лицо Надыкто! Сначала оно изумленно вытянулось, потом как-то забавно сморщилось, а потом разгладилось и, просияв от счастья, прояснилось, будто бы парень умылся ключевой водой.
– Ты?! – выдохнул он. – Так что же вы обе молчали, когда Тополян…
– Я так решила, вот и молчали… – сквозь зубы процедила Ира, давая понять, что эта тема ей неприятна.
Володя тут же все понял и замолчал.
– Но это еще не все, – сказала Ира с таким выражением лица, что Надыкто невольно поежился.
Ира рассказала Надыкто о своем походе к Игорю, о его реакции и о том, что теперь, после всего что случилось, она не сможет смотреть Гале в глаза.
– Послушай, Ир… – Володя осторожно дотронулся до ее руки. – А давай вместе сходим к этому Игорю?
– И что? Что мы ему скажем? Если он мне не поверил, то почему ты думаешь…