Воронин Андрей Николаевич. Груз для Слепого

   – И что дальше? – монотонно, глядя на рюмку с коньяком, поинтересовался он.
   – Сумма большая. Но наши партнеры согласны ее выплатить в несколько этапов. Если вас это устраивает, то мы продолжим переговоры. Если нет, то мы ничего не сможем сделать, – перехватил инициативу Барышев.
   – Сколько этапов? – вновь лаконично спросил Скобелев.
   – Три. Ведь мы понимаем, что для выполнения операции вам нужен первоначальный капитал.
   – Несомненно. Я об этом говорил в прошлый раз. И это мое основное условие.
   – Значит, часть вы получите сразу. Если хотите – сегодня же. Вторую часть – при передаче груза. А третью, самую большую часть, лишь после того, как наши партнеры убедятся в качестве товара, удостоверятся, что это именно то, о чем шла речь.
   – То, что вы обещали, – вставил Наумов.
   – В этом не может быть сомнения, – спокойно и холодно, сделав маленький глоток коньяка, отчеканил Скобелев и костяшками пальцев принялся барабанить по столешнице.
   Два бизнесмена переглянулись.
   – Но давайте оговорим, Александр Михайлович, наш «верх».
   – Что вы имеете в виду?
   – Я прекрасно понимаю, насколько серьезно и опасно дело. Мы с Андреем рискуем, рискуем очень сильно.
   – Чем же это вы рискуете? – криво улыбнулся бледными губами Скобелев, обнажив кончики желтоватых зубов.
   – Мы рискуем всем и, в первую очередь, жизнью.
   – Я думаю, миллион вас устроит?
   – Именно об этой сумме мы и хотели вести речь, – сказал Андрей Наумов, ставя сверкающую зажигалку на стол.
   – Тогда можно считать, что мы договорились, – судорожно выдохнул Скобелев.
   – Ну что ж, уточним детали. Какое количество этого вещества вы предполагаете поставить?
   – Вы имеете в виду единиц товара? – перейдя на странный жаргон, понятный только посвященным в тайну операции, произнес Александр Михайлович Скобелев, глядя в бегающие глаза Андрея Наумова.
   – Да. Сколько вы сможете поставить единиц товара, гарантированно?
   – Не меньше пятнадцати.
   – Пятнадцать контейнеров? – Петр Барышев аж побагровел.
   – Да, не менее пятнадцати единиц. Это серьезная сделка, потому и деньги такие.
   – А если операция сорвется?
   – Тогда я не получу своих денег, – коротко бросил Скобелев.
   – Полковник, тогда не только мы все не получим денег, тогда нас всех убьют.
   – Я занимаюсь подобными операциями уже не первый год, пугать меня нет необходимости.
   – Занимались, – жестко сказал Петр Барышев, наливая коньяк в рюмку.
   – Занимаюсь, а не занимался. То, что мне доводилось делать раньше, вы даже не можете себе представить. Там разговор шел не о таких деньгах.
   – Но вы же знаете, что наши друзья не настолько богаты.
   – Меня это не интересует, – заметил Скобелев, поднимая рюмку и грея коньяк в руках. – И мне неприятно, что вы называете их друзьями.
   – Да, вы удивительный человек, – быстро проговорил Андрей Наумов, прикуривая сигарету и нервно затягиваясь дымом.
   Александр Михайлович Скобелев, глядя на этих двух удачливых бизнесменов, безошибочно догадался, что таких денег они еще никогда не получали в виде «верха» и все их сделки – ничто в сравнении с задуманной им.
   – Александр Михайлович, мы рискуем больше вас, – тихо произнес Петр Барышев, – и если ваша поставка превысит пятнадцать единиц, то наш «верх» тоже должен пропорционально увеличиться.
   – Он вырастет пропорционально одному миллиону, – уже как заранее подготовленную реплику, бросил отставной полковник ФСБ.
   Мужчины, сидящие напротив Скобелева, побледнели. Действительно, сделка была очень крупной, но и очень опасной. Им хотелось разбогатеть, и в душе Скобелев ликовал. Он уже понял, что все его пожелания будут учтены и выполнены, что эту сделку можно считать свершившейся. Но сделка сделкой, а собственно, предмета торговли у Скобелева еще не имелось. Хотя он уже прикинул, как провести операцию, как заполучить оружие и как передать его мятежному генералу Дудаеву, используя двух позарившихся на баснословный барыш коммерсантов-пройдох. Это на крайний случай, а в идеале…
   «Молчи, молчи… – приказал себе Александр Михайлович. – Главное – первоначальный капитал».
   Операция – это его трудности, поэтому и сумму он запросил у правительства Ичкерии столь внушительную. И поэтому его, Скобелева, доля была так огромна.
   – Можем считать, что мы договорились? – пытливо сверкнул маленькими глазками Наумов и судорожно пожал, плечами.
   – Можно считать, договорились.
   – Давайте уточним кое-какие детали, – уже спокойно и по-деловому произнес Петр Барышев, поудобнее устраиваясь на диване и извлекая из своего кожаного кейса маленький блокнот с золотыми уголками.
   – Не надо ничего записывать.
   – Я и не собираюсь, – объяснил Барышев, – просто хочу держать перед глазами календарь.
   – Это пожалуйста, – не стал возражать Скобелев. Обсуждение деталей заняло времени в несколько раз больше, чем сама сделка. Мужчины спорили, не соглашались. И Александр Михайлович Скобелев догадался, что товар Дудаеву нужен к конкретной дате, что если генерал решится им воспользоваться, то обязательно накануне выборов российского президента.
   Бутылка с коньяком, рюмки, пепельница были отодвинуты на край стола. Андрей Наумов к удивлению полковника ФСБ проявил невероятную неуступчивость. Он боролся за каждый день, отстаивая ранее обговоренные с президентом Ичкерии сроки.
   – Хорошо, господа, считайте, что мы все решили. Пришли, как говорил один небезызвестный вам политик, к консенсусу.
   Барышев с Наумовым расхохотались.
   – Если бы этот политик не заварил кашу с консенсусами да нонсенсами, денег бы нам не видать как своих ушей.
   – Ну что ж, выпьем за его здоровье, – предложил Скобелев, и бутылка с тремя рюмками вновь оказались в центре стола.
   – За успех, – откликнулся Наумов.
   Рюмки сошлись, мужчины выпили. Еще несколько минут все трое сидели молча, словно чего-то ожидая друг от друга.
   Барышев взял рацию:
   – Все нормально? – спросил он спокойно и уверенно. Выслушав ответ, обратился к гостю:
   – Александр Михайлович, все нормально. Если угодно, вас отвезут куда-нибудь ближе к центру.
   – Нет уж, спасибо, – сказал Скобелев, – Лучше я сам. Так будет спокойнее и надежнее.
   – Что ж, как вам угодно. Наше дело предложить – ваше отказаться, – с купеческой вальяжностью бросил Петр Барышев и расхохотался, облизывая полные губы.
   Александр Михайлович резко поднялся с кресла.
   – Завтра я хотел бы получить первую часть денег. Они мне нужны для начала операции.
   – Нет вопросов. Завтра деньги будут у вас. Ты успеешь? – обратился Петр Барышев к Андрею Наумову.
   – Конечно, успею.
   Лейтенант, потерявший Скобелева в магазине сильно удивился, внезапно заприметив отставного полковника на соседней улице. Александр Михайлович сидел на скамейке и кормил голубей, ломая на мелкие кусочки свежий батон.

Глава 2

   Прошла неделя. Отставной полковник ФСБ Скобелев занялся детальной проработкой операции по похищению химического оружия со складов в Чапаевске. Александр Михайлович прекрасно понимал, что это очень сложное дело и провернуть его непросто. Нужно все предусмотреть, все просчитать, подготовить всевозможные варианты и – выиграть. В этой партии на кон ставилась жизнь и именно от результата операции зависела дальнейшая реализация далеко идущих планов бывшего полковника ФСБ. Не заполучив контейнеров с химическим оружием, мечтать об ужасной мести для своих врагов бессмысленно. Так же бессмысленно, как мечтать об убийстве медведя, выйдя на охоту без ружья и патронов. Только обладание страшным оружием в результате могло принести выигрыш.
   Но и еще одна мысль не давала покоя, не давала возможности крепко спать Скобелеву. Он должен был встретиться еще с одним человеком. Ближний Восток, Ирак… Кровожадный Саддам Хусейн. Дела у Хусейна шли неважно, несмотря на победоносный референдум – сделать такой вывод помогли газеты и телевидение.
   Александр Михайлович приучил себя, получая любую, на первый взгляд самую заурядную информацию, всегда ее анализировать, просчитывать, что стоит за каждой строкой, за каждым словом. Он научился видеть то, о чем журналисты даже и не догадывались. Скобелев знал, что после блестящей операции «Буря в пустыне» стоящего оружия у Саддама Хусейна нет. Тем более, Хусейна прижали всевозможные комиссии, а он до их появления надеялся на свое химическое оружие.
   Вот кому еще можно предложить контейнеры! Вот кто имеет огромные деньги, чтобы заплатить за это страшное оружие, и огромную власть, чтобы воспользоваться им! Скобелев знал, с кем надо встретиться, с кем можно вести недвусмысленный разговор и кому предложить свои услуги. Он также понимал, что Саддам Хусейн никогда не откажется от подобного предложения.
   И если с Дудаева Скобелев запросил большую сумму, то с Хусейна можно запросить сумму в несколько раз большую. Эти деньги будут предоставлены, будут переведены на счета в любые банки, которые Скобелев укажет. Да, Саддам Хусейн не замедлит воспользоваться таким козырем, и Кувейту придется плохо. Не помогут ни американцы, ни англичане, ни французы – никто не сможет помочь Кувейту.
   Во всей этой затее существовала еще одна сторона. Естественно, те же американцы и их союзники сразу же заинтересуются, откуда у Саддама Хусейна появилось подобное оружие. Опытные эксперты быстро разберутся, какое государство могло предоставить неуемному диктатору химическое оружие последнего поколения, запрещенное всеми конвенциями, – Россия. Ведь только в России, на ее бескрайних просторах, уже много лет закрытые институты продолжали успешно заниматься запрещенными международными конвенциями исследованиями. И мало того, что такое оружие разрабатывалось, оно изготавливалось небольшими партиями и хранилось на секретных военных складах.
   Именно это оружие, спрятанное на складах в Чапаевске, и собирался похитить отставной полковник ФСБ Александр Михайлович Скобелев. О существовании оружия он знал, сам видел контейнеры. Оставалось малое – завладеть им и переправить на Ближний Восток.
   Как это сделать, Александр Михайлович тоже себе представлял. Он понимал, что ему для операции понадобятся люди, понадобится техника. А самое главное – деньги. Ведь никто в России не сможет устоять перед деньгами. Всех и каждого в России можно купить. Стоит только предложить чуть больше, чем сам человек назовет – и дело сделано. Оружие выкрадут, причем те, кто должен рьяно его охранять. А кто охраняет оружие, Скобелев знал. По долгу своей службы в Росвооружении ему приходилось бывать на складах в Чапаевске, в Южно-Уральске, осматривать арсеналы в Западной Сибири, в Западной группе войск, на Курильских островах, на Новой Земле, на Дальнем Востоке.
   Казалось бы, после таких масштабных операций по торговле оружием, склады и арсеналы должны опустеть. Но ВПК, о котором все говорили, что он пребывает в агонии, продолжал работать. Эшелоны с оружием прятались на складах, арсеналы постоянно заполнялись. Тем более что войска были выведены из многих союзных республик, из Польши, из Германии, а все барахло свезли на склады. Оружия было так много, что Россия могла торговать им еще много лет без видимого урона для себя.
   Встреча с представителем Саддама Хусейна, а вернее, с крупным представителем турецкой торговой фирмы, должна была состояться на днях. Скобелев готов был предложить новое химическое оружие Саддаму Хусейну почти за бесценок, только лишь для того, чтобы разгорелся международный скандал, чтобы теперешнее правительство и все те, кто клялись последние годы в верности Западу, кто насолил Скобелеву, оказались втянутыми в этот скандал.
   По большому счету Александру Михайловичу было наплевать: Восток, Запад… Не в них дело. Скобелев понимал, что многие крупные чины из внешней разведки, из Федеральной службы контрразведки, из Министерства обороны потеряют свои портфели. Да может и само правительство, спровоцированное скандалами, не усидит на месте. Ведь американцы, англичане, французы, канадцы – в общем, весь цивилизованный мир, который пока еще помогал России – отвернется от нес, узнав, что та, невзирая ни на какие конвенции и международные договоры, продолжала и продолжает производить смертоносную отраву, совершенствуя технологию смерти.
   Александр Михайлович также знал, что в ближайшее время должна прибыть комиссия из Америки для инспекции складов в Чапаевске и Южно-Уральске. Скобелеву приходилось встречаться с подобными комиссиями, и он прекрасно знал дотошность приезжих экспертов, знал, что те не станут закрывать глаза на нарушение договоренностей, будут искать малейшие зацепки. Российские власти боялись подобных инспекционных комиссий, на чем отставной полковник ФСБ и собирался построить свою игру. Он еще не проработал детали, не представлял, что ив какой последовательности сделает. Но стратегически план был просто безупречен. Скандал мог получиться почти вселенского масштаба.
   Скобелев приготовил себе и пути к отступлению. Ему приходилось много раз бывать за границей по роду служебной деятельности и он понимал, что может скрыться в любом европейском государстве или в Америке. Скрываться на Ближнем Востоке или в Африке бессмысленно – там каждый европеец на счету. А вот Европа – это совсем другое дело. Также Скобелев прекрасно понимал, что стоит лишь разгореться скандалу, как любые конкуренты нынешнего Президента не замедлят раскачать лодку и усилить скандал. И тогда нынешнему Президенту и его команде не удержаться.
   «Да, зря вы так обошлись со мной, зря, – думал Александр Михайлович Скобелев, – не тот я человек, которого можно отправить в отставку, на которого можно свалить все грехи, повесить всех дохлых собак. Вы обо мне еще вспомните. Хотя, скорее всего, вы и знать не будете, кто все это устроил, кто вас так сильно подставил или, как вы говорите, сдал. Ну что ж, мечтать хорошо, но главное – реализовать».
   Реализацию своего проекта Скобелев и обдумывал. Он обложился картами, изучал их так, как талмудист изучает священные книги. Он рассматривал точки, черточки, реки и озера, хребты и овраги, вникал во все подробности. Он составил и держал в голове списки людей, готовых за деньги продать даже мать родную, а не то что точный маршрут и время, когда будет перевозиться химическое оружие с одного склада на другой. Более того, ему должны будут сообщить, каким транспортом и на какие именно склады прибудет оружие.
   Планов Скобелев наметил несколько. И если не удастся непосредственный захват контейнеров, можно будет подсказать, направить международную комиссию в нужном направлении. Но этот вариант полковник оставлял, что называется, на худой случай. Скобелев знал, что только завладев этим оружием, он сможет диктовать свои условия. А именно таким образом хотел выместить всю свою злобу опальный полковник ФСБ – смешать с грязью своих врагов и насладиться их падением. Мелкие гадости его не прельщали. Не тот масштаб мести.
   Скобелев покинул свою квартиру, сделав вид, что пошел в магазин за молоком и соком. Он вышел из панельной пятиэтажки хрущевских времен, чтобы никогда уже туда не вернуться. Деньги у него были. Он получил задаток от Барышева и Наумова и теперь мог позволить себе снять квартиру в любом районе Москвы. Александр Михайлович понимал, что его станут искать, но ему было не до преследователей. Главное – выиграть время, а потом, уже имея на руках все козыри, стоит сыграть по крупному, на ходу поменяв правила.
   Скобелев затаился, сняв маленькую квартирку в центре, в районе Арбата, откуда, не пользуясь автомобилем, он мог попасть в любую точку города. Свои «жигули» отставной полковник бросил в старом дворе. Пусть стоят, больше они не понадобятся.
   На сегодня была назначена встреча с турецким бизнесменом, который вел дела с самим Саддамом Хусейном, организовавшим пышные похороны двум своим застреленным зятьям. Один из них как раз и курировал производство химического оружия на территории Ирака. Эта информация полковнику говорила о многом.
   Сейчас он сидел в своей однокомнатной квартире и ожидал нужного человека. В дверь трижды позвонили. Александр Михайлович на всякий случай взял пистолет, сунул его в карман и не спеша направился к двери. Он прижался спиной к стене, и негромко спросил:
   – Кто там?
   – Свои, – послышался в ответ чуть хрипловатый голос.
   Только после этого Скобелев припал к дверному глазку. Затем щелкнул замком и не спеша открыл дверь. Высокий мужчина с рыжеватыми усами переступил порог.
   – Я чуть задержался, следил, нет ли кого.
   – Ну и..? – промычал полковник.
   – Никого, все чисто.
   – Проходи, раздевайся.
   Мужчина сбросил теплую куртку и по-спортивному расправил широкие плечи.
   – Проходи, присаживайся. Разговор, надеюсь, будет недолгим.
   – Посмотрим, – сказал усатый.
   – Послушай, Перевальский, дело очень серьезное. Слишком большие деньги. Но это тебя в общем-то не должно интересовать.
   – Для одних большие, для других…
   Мужчины сели, и бывший полковник заговорил отчетливо – так, как начальник разговаривает с подчиненным, отдавая приказы.
   – Количество людей определи сам, но не больше десяти. Все должны быть надежными. В курс операции никого не посвящай.
   – Да я и сам, Александр Михайлович, толком не знаю, что мы будем делать.
   – Я тебе все скажу, все уточню на месте. И договорись с вертолетом.
   – Но это же огромные деньги!
   – Жалеть не будем. Отдача во много раз больше.
   – Откуда набирать людей? Из наших?
   – Нет, лучше посторонних, которые не знают ни тебя, ни меня.
   – Понял, – по-военному четко произнес Николай Перевальский, майор спецназа, ныне в отставке.
   – Документы, бумаги, карты, удостоверения получишь уже на месте. Я этим займусь сам.
   – Сколько обещать людям?
   – Тем, кто будет задействован непосредственно в операции, думаю, по десять тысяч хватит.
   – Маловато, – сказал Николай Перевальский, большим пальцем правой руки поглаживая рыжеватые усы. – Все-таки по статье на вышку тянет…
   – Если предложишь больше, возникнут лишние вопросы. Когда в деле такие суммы, человек немного дуреет, начинает хвалиться, строить планы, и голова его уже занята другим.
   – Я знаю, где найти людей.
   – Думаю, найти людей не проблема, – усмехнулся, обнажив желтоватые зубы, бывший полковник ФСБ.
   Он уже знал, что деньги этим людям не понадобятся – лишних свидетелей придется уничтожить. Как и где, на каком этапе предстоит выполнить эту грязную работу, полковник пока не решил. Но то, что от свидетелей придется избавиться, он представлял себе наверняка.
   – На какой день назначена операция? – поинтересовался бывший майор спецназа Николай Перевальский.
   – Слушай, Перевальский, ты слишком любопытен. Ты должен знать только то, что я тебе говорю. И желательно не задавать лишних вопросов. Этим ты обезопасишь себе жизнь.
   – Да что жизнь? К черту такая жизнь! – буркнул майор и вновь пригладил усы.
   – Что ты все прихорашиваешься? – съязвил бывший полковник. – Словно к бабам собрался.
   – Мне сейчас не до них, Александр Михайлович, думаю, вы это понимаете.
   – Кто тебя знает? Человек всегда загадка. Бывали такие случаи, когда вместо, дела мои подчиненные шли к бабам.
   – И что?
   – Пришлось с ними расстаться, – коротко бросил Скобелев и заглянул в глаза своему собеседнику.
   От взгляда полковника мурашки побежали по спине видавшего виды майора спецназа.
   «Ну и мерзавец же этот Скобелев!» – подумал майор, добродушно улыбнувшись.
   – Ты, наверное, думаешь, что я сволочь? Правильно думаешь. Пере вальс кий, я сволочь. Но если я берусь за дело, то довожу его до конца и меня уже ничто не может остановить. Понял?
   – Какие-то деньги я смогу получить сейчас?
   – Да, получишь.
   Полковник поднялся, выдвинул ящик письменного стола, взял две пачки стодолларовых банкнот в банковской упаковке и бросил на диван. Тяжелые пачки упали прямо к руке майора спецназа. Пальцы в рыжеватых волосках хищно подогнулись, а рука помимо воли хозяина потянулась к деньгам и принялась их ощупывать.
   – Да настоящие, Перевальский, не волнуйся. Прямо из банка.
   – Слишком уж они какие-то новые.
   – А тебе не нравятся новые? Любишь занюханные, затертые, как грязные носки?
   – Новые вызывают подозрение.
   – У кого? – осведомился отставной полковник.
   – У тех, с кем придется рассчитываться.
   – Ну если тебе, майор, делать не хрен, возьми каждую банкноту и помни. Задницу подотри. Долгая и нудная работа, для ускорения могу пурген предложить.
   – Не буду я этим заниматься, – буркнул майор, взял деньги и подбросил пачку на ладони.
   – Что, никогда не держал таких сумм в руках?
   – Да нет, приходилось держать и куда больше. Ведь я как-то подвязался работать инкассатором, перевозил мешки из одного банка в другой.
   – И много возил?
   – Миллионы, – соврал майор.
   – Миллионы, говоришь?
   – Ну, может, чуть меньше, – неохотно поправился Перевальский.
   – И я думаю – поменьше. Знаешь, разница большая, когда держишь в руках свои кровные и когда перевозишь чужие. Свои – это как собственная жена, можешь ломать, можешь мять. А вот с чужой женой всегда и обращение соответственное.
   Перевальский наморщил лоб, вспомнив свою любовницу, жену приятеля. Ведь действительно, полковник прав. Если своей жене майор мог сказать какую-нибудь гадость, выругаться при ней матом или попросту толкнуть в плечо, заехать по щеке, то с любовницей подобное обращение было невозможно.
   – Да, вы правы, Александр Михайлович.
   – Слушай, Перевальский, давай договоримся раз и навсегда: чтобы я больше никогда не слышал своих имени и фамилии.
   Майор повернул голову, искоса глядя на полковника Скобелева.
   – Я тебе сейчас объясню. Ты меня будешь называть только «Полковник» и все. Можешь на «ты», можешь на «вы» – как тебе удобнее. Но ни фамилии, ни имени звучать не должно. Забудь, сотри из памяти.
   – Все понял. Полковник, – с трудом произнес Николай Перевальский. – А вы как будете меня называть?
   – А как тебе нравится? Как тебя называет твоя любовница?
   Майор чуть покраснел, глаза его суетливо забегали.
   – Так называют только женщины. Мы же с вами не голубые?
   – Но и не красные, – ехидно пошутил Полковник.
   – Можете называть «Майор».
   – Хорошо, Майор. Твой телефон я знаю, позвоню и сразу приходи. А пока займись кадровыми вопросами.
   – Понял, Полковник.
   – Кадры решают все, как говорил один известный человек, тоже, между прочим, усатый, вроде тебя.
   – Сталин, что ли?
   – Да, Сталин.
   – Знаю.
   – Ну вот и молодец.
   – А вы мне выпить, Полковник, не предложите?
   – У меня не пьют и не курят. И предупреди людей: если я увижу кого-нибудь выпившим, он будет трупом.
   – Ну зачем так? Мужику перед делом бывает полезно выпить.
   – Это смотря перед каким делом. Пьют слабаки перед траханием, чтобы подольше не кончать. А мне дело нужно сделать быстро.
   Майор явно мялся, не решаясь о чем-то спросить Полковника. Скобелев вновь улыбнулся, оскалив желтоватые зубы.
   – Хочешь спросить о чем-то. Майор? Так спрашивай, не стесняйся.
   – Сколько я получу?
   – Мы же с тобой договорились.
   – Я хочу еще раз услышать.
   – Если все пройдет хорошо, если все закончится благополучно, ты получишь пятьдесят штук.
   – Понял.
   Майор поднялся с какой-то странной улыбкой, контрастирующей с решительным выражением его лица. Не очень-то подходила эта улыбка и к выражению его глаз. Майор явно не верил, что можно вот так, слетав куда-то на неделю, получить такие огромные деньги, пусть даже и за преступление.
   – Я не выдумываю. Ты получишь эти деньги. А теперь ступай, мне еще надо поработать.
   Майор покинул квартиру Скобелева.
   Александр Михайлович расхаживал по комнате, подходя то к одному окну, то к другому, отодвигая шторы, выглядывая на улицу. На его бледно-желтом лице застыла маска легкого презрения ко всему миру. Глаза поблескивали, выдавая работу мысли. Крепкие пальцы время от времени подрагивали. Бывший полковник стучал ногтями о край подоконника, отбивая такты марша Шопена.
   «Ты труп, усатый Майор, труп. Хотя сам ты еще об этом не знаешь. Все вы будете трупами. Только Скобелев останется в живых. Только он один и больше никого».
   Ровно через полтора часа в дверь вновь позвонили, и на пороге появился коренастый мужчина с двухдневной щетиной на лице. Когда мужчина снял кепку и вытер вспотевший лоб, Скобелев предложил ему сесть. Что-что, а выдерживать паузу Александр Михайлович умел. Гость опустился на диван, пружины заскрипели и полковник прикинул, что его посетитель весит никак не, меньше ста пятнадцати килограммов. Действительно, мужчина был крепок, напоминал собой медведя. Только глубокие залысины светлели на его загорелом обветренном лице.
   – В чем заключается моя работа?
   – Ты и еще один человек должны будете встретить меня с грузом. На машине.
   – Какой груз? Сколько?
   – Этого я еще не знаю. Но машина должна быть вместительная.
   – А вес груза?
   – Рассчитывай на полторы тонны.
   Мужчина сузил глаза, потер щеку и присвистнул.
   – Тонны полторы?
   – А ты что, рассчитывал на легковой перевезти?
   – В общем-то, да.
   – Нет, не пойдет, нужна большая машина.