Страница:
– Ладно, щенок, – пробурчал мужчина, запустил руку во внутренний карман куртки и вытащил потертый бумажник.
Он открыл его, щелкнул застежкой, долго копался среди всевозможных бумажек и наконец извлек на свет пять долларов – помятую и потертую купюру. Затем пристально посмотрел на бумажку, словно бы не желая с ней расставаться, но все-таки отдал ее ребенку.
Мальчик взял деньги как заправский валютчик, провел ногтем по пиджаку взирающего с купюры президента и хмыкнул:
– Новей нет?
– Бери какую дают, – зло огрызнулся мужчина. Его напарник готов был размазать мальчишку по стене. Но главарь подмигнул ему, дескать, стой и не рыпайся, все улажу без тебя. Бумажка исчезла в кармане мальчика, оказавшись по соседству с эмалированным знаком БМВ.
– Теперь я позвоню, отвечу и сразу же уйду. Мальчик нажал на кнопку звонка.
– Дорогая, ты пока разбирайся со своей шубой, а я приму душ. Что-то невероятно вспотел.
– Да-да, – улыбнулась Ирина, не отводя взгляда от коробки, в которой хранилась ее шуба.
– Не терпится?
– Ты вспотел, потому что волновался, отсчитывая десять штук?
– Не обижай.
Ирина только и ждала того момента, когда Глеб уйдет в ванную, ей действительно безумно хотелось заняться распаковкой, разглядеть свою чудесную обновку.
Глеб щелкнул выключателем, вошел в ванную комнату и быстро стал раздеваться. Он стащил через голову свитер, расстегнул пуговицы на рубашке и на несколько мгновений застыл перед зеркалом, разглядывая свое отражение.
– Ну что? – сам себя спросил Глеб. Лицо в зеркале оставалось сосредоточенным и немного усталым.
– Как-то ты стареешь, брат, – сказал Глеб своему отражению и улыбнулся. Улыбка получилась усталой и немного грустной. – Вот и круги под глазами, и седина на висках, – Глеб прикоснулся кончиками пальцев к седеющим вискам. – А, в общем, выгляжу я пока что достаточно привлекательно, – пошутил Сиверов и тыльной стороной ладони провел по прохладному стеклу зеркала. – Ладно, надо принять душ.
Он пустил воду, и в это время раздался звонок.
Ирина подошла к двери, посмотрела в глазок, прежде чем открыть. Естественно, мальчишка, сначала нарочито громко назвался, а потом объяснил цель своего визита. Ирина щелкнула замком и распахнула дверь.
Главарь бандитов и его напарник вошли в квартиру.
– Кто вы? Что вам надо? – почти шепотом произнесла испуганная женщина.
– Сейчас все узнаешь, сука! – прошипел главарь, вытаскивая из-за пояса пистолет. – Сейчас все узнаешь!
Ирина прижалась к стене и прикрыла лицо руками., Ее глаза расширились от страха, рот неприятно скривился.
– Что, сука, боишься? Где твой кобель? Глеб Сиверов пока ничего не слышал, поэтому и не спешил выходить из ванной.
– Так где твой кобель? – прорычал прямо в лицо Ирине, обдав ее смрадом и перегаром, главарь.
– Кто вы? Чего вы хотите? Перестаньте! Перестаньте! – бормотала перепуганная женщина.
Второй грабитель уже вошел в большую комнату и, оглядываясь по сторонам, выкрикнул, чуть не захлебнувшись от восторга:
– Послушай, да здесь барахла пруд пруди!
– Где мужчина? – вновь спросил главарь и прижал ствол пистолета к груди Ирины. – Говори, быстро! Говори!
– Он.., он ушел к соседям, поднялся наверх. Да-да, он иногда уходит поиграть с соседями в преферанс…
Бандит прислушался: в ванной комнате шумела вода.
– Ванну собиралась принимать, – не зная еще, делает она себе лучше или хуже, соврала Быстрицкая.
– Когда вернется? – вновь дыхнул смрадом главарь.
– Может, часа через два, а может – через три. Я не знаю, он мне не отчитывается.
– Ну что ж, так еще лучше. Бандит защелкнул замок на входной двери. Счастливый обладатель пяти долларов, двенадцатилетний мальчишка сбежал вниз на улицу и уже безо всякого интереса посмотрел на серебристый БМВ. Все, что можно было поиметь с этой машины, мальчишка уже поимел.
– Так, значит, твой кобель ушел? – грабитель опустил пистолет.
– Да, ушел и придет не скоро. Что вам надо? Я закричу.
– Только пикни, и я всажу тебе пулю в лоб или зарежу. Какая смерть тебе больше нравится?
Ирина онемела от страха, хотя в общем-то она была женщина не робкого десятка и понимала: если Глеб медлит, значит, так надо, ей и в голову не могло прийти, что он просто ничего не слышит.
Главарь быстро связал руки Ирины Быстрицкой, втолкнул ее в гостиную и посадил в кресло.
– Сиди и отвечай на мои вопросы. А если ответы мне не понравятся, тогда пеняй на себя.
– Чего вы хотите? – вновь повторила Ирина.
– Где деньги?
– Какие деньги?
– Где деньги? – не унимался главарь; на его губах появилась хищная улыбка, зубы оскалились, как у бешеного пса, глаза горели.
Ирина указала пальцами на стеллаж. Бандит кивнул своему напарнику.
– А ну-ка, Гоша, посмотри, что там?
Гоша подошел и открыл дверь стеллажа. Затем вытянул один из ящиков и увидел пухлую пачку долларов и рядом такую же пухлую пачку российских денег в банковской упаковке.
– Во, шеф, ничего себе! – воскликнул Гоша и его пальцы задрожали, пересчитывая доллары.
– Потом посчитаешь! – рявкнул главарь. – И захвати это! – кивнул он на роскошную соболиную шубу, лежащую на диване.
Ирина чуть не заплакала. Она ни разу не успела надеть эту шубу, только примерила в магазине, не успела выйти в ней на люди.
Глеб чуть уменьшил напор воды и прислушался. Прижал ухо к двери ванной. А бандиты нашли большую сумку и принялись впихивать в нее вещи. Шуба Ирины, куртка Глеба, деньги, часы, кое-что из посуды – все это исчезало в недрах необъятной сумки.
– Какая хорошая вещь, – взяв в руки серебряную пепельницу, промямлил Гоша, – смотри, шеф, серебро!
– Да ладно, потом разберемся, давай быстрее! И кинь мне пластырь.
Гоша бросил пластырь своему шефу, а тот быстро залепил Ирине рот.
– Не убивайте! Не убивайте меня! – это было единственное, что успела сказать привязанная к креслу женщина.
– Да кому ты на хрен нужна, дура! – прорычал главарь и вдруг насторожился.
Глеб закрыл воду, и шум воды, разбивавшейся о дно ванной, стих.
– Что это? – главарь посмотрел на Ирину, но та ничего не могла сказать. – Что это? – вновь спросил бандит и направился к ванной.
Глеб быстро застегивал пуговицы на рубашке, прислушиваясь к каждому движению за дверью. Ведь грабитель был где-то совсем рядом, буквально в двух шагах от него. Стоило только открыть дверь…
Но Сиверов не спешил, он прекрасно понял, что случилось с Ириной и опасался только того, что грабители могут раньше, чем он успеет Приготовиться, заглянуть в ванную комнату. Правда, дверь ванной комнаты была покрашена точно так же, как стены квартиры и практически сливалась с ними, что мешало быстро сообразить, где она, тем более, если не знаешь…
Главарь обнаружил дверь в ванную, положил ладонь на дверную ручку, медленно повернул ее. Глеб Сиверов к этому времени уже выдернул ремень из брюк и стоял, прижавшись к стене, ожидая, когда грабитель переступит порог. Дверь резко отлетела в сторону. Мужчина с пистолетом в руке уставился на струю, бьющую из крана, и недоумевал – кто же вновь пустил воду. В ванной никого не было Бандит резко бросился вперед, направляя свой пистолет то в один угол, то в другой Узкий кожаный ремень с двумя серебряными лейблами обвил шею грабителя. У того буквально глаза полезли из орбит. Он замахал руками, пытаясь вырваться, но ремень еще сильнее впился в шею.
Глеб мысленно считал про себя:
«Раз, два, три, четыре, пять…»
На счет двенадцать мужчина в черной куртке начал медленно оседать. Язык вывалился у него изо рта. Глеб тихо прикрыл дверь, взял пистолет и прижался к стене. Естественно, он не мог знать, чем вооружен второй грабитель, и поэтому решил выждать.
Гоша, оставив сумку посреди гостиной, бросился к ванной, откуда, как ему показалось, еще совсем недавно слышалась странная возня. Но не дойдя до двери ванной, он остановился. У него появились опасения. Гоша открыл входную дверь и негромко крикнул:
– Непонятки какие-то! Непонятки, мужики! Двое грабителей, стоявших на площадке, тут же бросили окурки и стали подниматься по лестнице.
А Глеб Сиверов, не теряя ни секунды, резко открыл дверь ванной, и ствол пистолета уперся в затылок Гоши.
– Если ты рыпнешься, я нажму на курок и в твоей башке появится дырка. Понял меня? Быстро закрой дверь!
Входная дверь захлопнулась прямо перед носом двух грабителей, уже одолевших лестничный пролет, отделявший их от квартиры Ирины Быстрицкой.
– Что такое? – один из бандитов подергал дверную ручку. – Чего он звал? Какие непонятки?
Его напарник пожал плечами, но на всяком случай вытащил из кармана пистолет.
– А теперь тихо, без лишних движений, отходи, – приказал Глеб Сиверов, медленно вталкивая Гошу в гостиную.
Тот шел, подняв руки вверх. Сиверов аккуратно взял нож из правой руки грабителя и, быстро развернув на себя бандита, ударил его коленом в пах Гоша скорчился от нестерпимой боли. Глеб натянул шапочку ему на глаза и рукояткой пистолета резко ударил грабителя по затылку. Тот судорожно взмахнул руками и рухнул на пол.
– Спокойно, – прошептал Глеб, подскакивая к Ирине и ножом разрезая веревку на ее руках. – Спокойно, все в порядке, дорогая.
Затем, отложив пистолет, он аккуратно" снял пластырь со рта Ирины, продолжая шептать:
– Не волнуйся, не волнуйся, дорогая, я с тобой. Все в порядке.
– Глеб! Глебушка, они хотели меня убить!
– Все уже прошло, все позади. Сядь на диван и сиди. Я сейчас с ними разберусь. Ты меня поняла?
– Да, да, Глеб… – разминая затекшие руки, пробормотала Ирина и быстро направилась к дивану.
Глеб ногой перевернул Гошу, затем нагнулся и сорвал с него шапку. Грабитель был без сознания.
«Минут пять он еще проваляется в отключке», – подумал про себя Сиверов, быстро двигаясь к входной двери, за которой стояли бандиты.
Глеб понимал: стрелять они не станут, тем более, что, скорее всего, им не известно, что произошло в квартире. Сиверов прильнул к глазку. Два грабителя, в недоумении глядя друг на друга, стояли у самой двери. Глеб видел, что у того, который стоит справа, в руках «ТТ».
«Ну что ж, сейчас увидим; на что вы способны».
Глеб очень аккуратно, не производя ни малейшего шума, открыл замок, в правую руку взял пистолет, после чего громко застонал.
Грабитель с пистолетом в руке, услышав из-за двери стоны, отошел на два шага, оттолкнулся и бросился на дверь. Прямо перед его носом дверь распахнулась, и бандит влетел в квартиру. Он даже не успел упасть, когда Глеб Сиверов нанес ему два сокрушительных удара: один ногой, второй – правой рукой по затылку. Грабитель растянулся на полу, а Глеб выскочил на лестничную площадку и двумя пальцами левой руки ткнул в глаза второго бандита, который стоял, держась рукой за перила.
Тот взвыл. Пальцы Глеба глубоко вошли в глазные впадины.
– Теперь и этот свободен, – пробормотал Сиверов, втаскивая грабителя в квартиру.
Мужчина корчился, судорожно хватал ртом воздух, прижимал руки к лицу. Глеб ногой дважды ударил его в пах, затем, на всякий случай, пока бандит стоял согнувшись, рубанул его правой рукой по шее. Грабитель растянулся на полу, потеряв сознание.
– Ну вот, Ирина, и все, – немного уставшим голосом, но в то же время возбужденно сказал Глеб. – Сейчас мы с ними будем разбираться. Помоги мне.
Помощь Ирины Быстрицкой заключалась в том, что она дала Глебу веревку и тот быстро связал всех троих. Понемногу они пришли в себя. Единственный, кто не подавал признаков жизни – это главарь, растянувшийся на кафельном полу ванной.
Глеб даже не стал его трогать.
– Ну что, ребята, теперь мы с вами немного пообщаемся, – переступая через тела грабителей, сказал Глеб. – И если мне не понравятся ваши ответы, то вы по одному будете выпадать из окна. Вы меня поняли?
Ирина Быстрицкая приободрилась.
– Какие мерзавцы, Глеб! Почему они напали на меня?
– Хотели поживиться за наш счет, легко заработать, Гоша первым пришел в себя. Из его рта текла кровавая слюна. Глеб брезгливо поморщился, увидев кровь и мокрые штаны грабителя.
– Ты что-то хочешь сказать?
– Суки! Суки! – прошептал Гоша.
– Вот ты и заговорил, – Глеб опустился на колени, встряхнул бандита за плечи. – Кто вас навел? Быстро говори, иначе мне придется расшибить твою башку.
– Он! Это он сказал!
– Кто сказал и что сказал?
– Серый… Серый нас заставил.
– Кто такой Серый?
– Наш шеф.
– Тот, который лежит в ванной? – уточнил Глеб.
– Да, да… Это он. Мы увидели вас на Тверской в магазине. Хорошая тачка, дорогая шуба, брилики и все такое прочее… Он сказал, что вы наши клиенты.
– Логично, – заметил Глеб. – Откуда вы такие шустрые?
– Из Ростова, – ответил Гоша.
– Значит, залетные?
– Да, гастролеры, – прошептал Гоша, втягивая в себя воздух.
– Ну что ж, придется вас сдать.
– Постой, не надо! Может, договоримся?
– Нет, ребята, мы с вами ни о чем не договоримся.
– Послушай, а может…
– Нет, – отрезал Глеб.
Ирина подошла к нему и прошептала на ухо:
– Может, отпустим, Глеб? Ну их к черту!
– Этих мерзавцев? Этих подонков отпустить?
– Зачем они нам? Зачем милиция и все такое прочее?
– Никакой милиции не будет. У меня есть один знакомый, я ему сейчас позвоню.
– Глеб, может не надо?
– Ирина, не мешай, – твердо сказал Глеб, отстраняя Быстрицкую.
В ванной продолжала шуметь вода. Глеб вошел и к своему удивлению обнаружил, что главарь жив. Пальцы рук бандита судорожно двигались, подрагивали, грабитель жадно хватал воздух раскрытым ртом.
«Счастливый, – подумал Глеб. – Счастливый этот Серый, крепкая у него шея. А может быть я ослабел?»
Сиверов приподнял бандита и усадил, уперев его спиной в стиральную машину. Серый хлопал глазами, еще не придя в себя. Глеб смотрел в его помутившиеся зрачки, в перекошенное небритое лицо.
– Крепкая у тебя шея, – повторил Сиверов, – значит по ней петля виселицы плачет. Ну ничего, я думаю, ребята обрадуются, прихватив вас. За вами, небось, не один грабеж числится.
Серый застонал, заскрежетал зубами, и уже более-менее осознанно посмотрел на Глеба, который сидел на краю ванны с пистолетом в руках.
– Откуда будешь? – спросил Глеб. Бандит вместо ответа затряс головой.
– Ыыыы…
– Ну-ну, дорогой, потом все расскажешь, все. Из тебя душу вытряхнут.
Ровно через полчаса четверых мужчин в лыжных шапках и черных куртках вывели из подъезда. Внизу их ждала машина. Мальчик, который помог бандитам попасть в квартиру Ирины Быстрицкой, стоял на балконе и смотрел вниз.
– Ничего себе, – пробормотал он, наклонился, слепил снежок и бросил его, а затем тут же принялся смотреть в небо.
Снежок попал в плечо Серому. Тот обернулся и, увидев на балконе мальчишку, того, которому он дал пять баксов, оскалился, как хищный зверь. Но мальчишка в ответ лишь рассмеялся.
Глеб и Ирина остались одни. В квартире валялись разбросанные вещи, шуба лежала на краю дивана. Роскошная коробка была смята.
«Вот и поднял настроение своей любимой», – подумал Глеб, подошел к Ирине и нежно обнял ее за плечи. Она все еще вздрагивала.
– Успокойся, – прошептал Глеб и провел ладонями по ее плечам, – успокойся, дорогая, все уже позади.
– Глеб… Глеб.., ну почему? Почему с нами случаются всякие гадости?
– Вот этого я не знаю, – искренне признался Глеб и улыбнулся.
На лице Ирины появилась пока еще робкая улыбка.
– Вот и хорошо. Улыбнись, улыбнись. Сейчас мы попьем кофе. Я приготовлю крепкий-крепкий кофе.
– Я не хочу, Глеб, – тряхнула темными локонами Ирина, – не хочу кофе. – Я хочу, Глеб, чтобы ты всегда был со мной рядом, чтобы ты охранял меня. Когда ты рядом – я спокойна. Когда тебя нет, мне плохо. Глеб, я люблю тебя, люблю… Слышишь?
И Ирина Быстрицкая, женщина вполне уверенная в себе, дала волю слезам. Она разрыдалась, как девчонка, буквально рухнула на диван, уткнулась лицом в колени. Глеб опустился рядом и стал гладить Ирину по волосам, целовать ее руки, влажные от слез, и шептать:
– Все позади, Ирина, успокойся, успокойся… Я всегда буду с тобой, мы вместе.
– Зачем? Зачем мы сюда приехали? Здесь не люди, а звери. Лучше бы мы остались за границей, в Швейцарии, во Франции, лучше бы мы жили там…
– Я тебя понимаю, Ирина, понимаю… Мы уедем за границу, уедем.
– Нет! Нет! – настроение Ирины вдруг резко поменялось. – Я хочу, чтобы мы жили здесь, чтобы мы жили в России. Я хочу родить ребенка, я очень хочу родить тебе ребенка. А ты, Глеб, хочешь?
Глеб сжал виски Ирины и заглянул ей в глаза.
– Да, я этого очень хочу, – тихо прошептал он и поцеловал Ирину в мокрую от слез щеку, – очень хочу, дорогая.
Руки Ирины легли на плечи Глеба. Она прижалась к нему и поцеловала его в губы.
– Я очень хочу ребенка от тебя, Глеб, твоего ребенка. Чтобы он был похож на тебя… И назовем мы его Глебом.
– Это – если будет мальчик, – улыбнулся Сиверов.
– Обязательно будет мальчик. Я знаю, будет замечательный мальчик.
Глеб и Ирина Быстрицкая сидели и смотрели друг на друга. Глаза Ирины полнились слезами.
– Успокоилась, дорогая?
– Да, успокоилась, – призналась Ирина.
– В этой жизни не стоит ничего бояться. Страшно для меня лишь одно…
– Что, Глеб?
– Я боюсь потерять тебя, Ирина. Тебя и Анечку.
– Это правда?
– Правда, – тихо и убежденно сказал Глеб. – Кроме вас у меня никого нет, абсолютно никого. Ни друзей, ни родственников, только ты и Аня.
– Глеб, дорогой, бросай свою работу, бросай! Я даже боюсь думать, вдруг ты погибнешь?
– Не думай об этом, Ирина.
– Я не могу об этом не думать. Я слишком сильно тебя люблю, Глеб, слишком сильно.
– Если ты меня очень сильно любишь, то со мной все будет хорошо, и мы останемся вместе.
– Ты уверен в этом? – пролепетала Ирина – Абсолютно уверен Я убежден в этом, – Глеб улыбнулся и встал. – А кофе я все-таки сварю, даже можем выпить вина.
– Да-да, выпьем вина.
В это время зазвенел звонок входной двери. Глеб дернулся, подошел к двери и крикнул:
– Кто там?
Из-за двери раздался детский голос. Глеб взглянул в глазок: прямо за дверью стоял мальчик – тот, благодаря которому грабители смогли попасть в квартиру Ирины Быстрицкой.
Сиверов открыл дверь и посмотрел на ребенка.
– Извините меня, пожалуйста, – сказал мальчик, протягивая Глебу эмалированный значок. Глеб улыбнулся:
– Ты открутил его с моей машины?
– Отломал.
– Не удержался?
– Да. Извините меня, пожалуйста, я нечаянно.
– Я дарю его тебе, – сказал Глеб.
Ирина тоже подошла к двери.
– Что? Чего ты хотел?
– Они меня заставили, – сказал мальчик.
– Да ладно, забудь об этом, – пробормотал Глеб и потрепал ребенка по плечу.
Глава 5
Он открыл его, щелкнул застежкой, долго копался среди всевозможных бумажек и наконец извлек на свет пять долларов – помятую и потертую купюру. Затем пристально посмотрел на бумажку, словно бы не желая с ней расставаться, но все-таки отдал ее ребенку.
Мальчик взял деньги как заправский валютчик, провел ногтем по пиджаку взирающего с купюры президента и хмыкнул:
– Новей нет?
– Бери какую дают, – зло огрызнулся мужчина. Его напарник готов был размазать мальчишку по стене. Но главарь подмигнул ему, дескать, стой и не рыпайся, все улажу без тебя. Бумажка исчезла в кармане мальчика, оказавшись по соседству с эмалированным знаком БМВ.
– Теперь я позвоню, отвечу и сразу же уйду. Мальчик нажал на кнопку звонка.
* * *
Глеб Сиверов, едва они с Ириной вошли в квартиру, помог своей любимой раздеться, затем разделся и сам.– Дорогая, ты пока разбирайся со своей шубой, а я приму душ. Что-то невероятно вспотел.
– Да-да, – улыбнулась Ирина, не отводя взгляда от коробки, в которой хранилась ее шуба.
– Не терпится?
– Ты вспотел, потому что волновался, отсчитывая десять штук?
– Не обижай.
Ирина только и ждала того момента, когда Глеб уйдет в ванную, ей действительно безумно хотелось заняться распаковкой, разглядеть свою чудесную обновку.
Глеб щелкнул выключателем, вошел в ванную комнату и быстро стал раздеваться. Он стащил через голову свитер, расстегнул пуговицы на рубашке и на несколько мгновений застыл перед зеркалом, разглядывая свое отражение.
– Ну что? – сам себя спросил Глеб. Лицо в зеркале оставалось сосредоточенным и немного усталым.
– Как-то ты стареешь, брат, – сказал Глеб своему отражению и улыбнулся. Улыбка получилась усталой и немного грустной. – Вот и круги под глазами, и седина на висках, – Глеб прикоснулся кончиками пальцев к седеющим вискам. – А, в общем, выгляжу я пока что достаточно привлекательно, – пошутил Сиверов и тыльной стороной ладони провел по прохладному стеклу зеркала. – Ладно, надо принять душ.
Он пустил воду, и в это время раздался звонок.
Ирина подошла к двери, посмотрела в глазок, прежде чем открыть. Естественно, мальчишка, сначала нарочито громко назвался, а потом объяснил цель своего визита. Ирина щелкнула замком и распахнула дверь.
Главарь бандитов и его напарник вошли в квартиру.
– Кто вы? Что вам надо? – почти шепотом произнесла испуганная женщина.
– Сейчас все узнаешь, сука! – прошипел главарь, вытаскивая из-за пояса пистолет. – Сейчас все узнаешь!
Ирина прижалась к стене и прикрыла лицо руками., Ее глаза расширились от страха, рот неприятно скривился.
– Что, сука, боишься? Где твой кобель? Глеб Сиверов пока ничего не слышал, поэтому и не спешил выходить из ванной.
– Так где твой кобель? – прорычал прямо в лицо Ирине, обдав ее смрадом и перегаром, главарь.
– Кто вы? Чего вы хотите? Перестаньте! Перестаньте! – бормотала перепуганная женщина.
Второй грабитель уже вошел в большую комнату и, оглядываясь по сторонам, выкрикнул, чуть не захлебнувшись от восторга:
– Послушай, да здесь барахла пруд пруди!
– Где мужчина? – вновь спросил главарь и прижал ствол пистолета к груди Ирины. – Говори, быстро! Говори!
– Он.., он ушел к соседям, поднялся наверх. Да-да, он иногда уходит поиграть с соседями в преферанс…
Бандит прислушался: в ванной комнате шумела вода.
– Ванну собиралась принимать, – не зная еще, делает она себе лучше или хуже, соврала Быстрицкая.
– Когда вернется? – вновь дыхнул смрадом главарь.
– Может, часа через два, а может – через три. Я не знаю, он мне не отчитывается.
– Ну что ж, так еще лучше. Бандит защелкнул замок на входной двери. Счастливый обладатель пяти долларов, двенадцатилетний мальчишка сбежал вниз на улицу и уже безо всякого интереса посмотрел на серебристый БМВ. Все, что можно было поиметь с этой машины, мальчишка уже поимел.
– Так, значит, твой кобель ушел? – грабитель опустил пистолет.
– Да, ушел и придет не скоро. Что вам надо? Я закричу.
– Только пикни, и я всажу тебе пулю в лоб или зарежу. Какая смерть тебе больше нравится?
Ирина онемела от страха, хотя в общем-то она была женщина не робкого десятка и понимала: если Глеб медлит, значит, так надо, ей и в голову не могло прийти, что он просто ничего не слышит.
Главарь быстро связал руки Ирины Быстрицкой, втолкнул ее в гостиную и посадил в кресло.
– Сиди и отвечай на мои вопросы. А если ответы мне не понравятся, тогда пеняй на себя.
– Чего вы хотите? – вновь повторила Ирина.
– Где деньги?
– Какие деньги?
– Где деньги? – не унимался главарь; на его губах появилась хищная улыбка, зубы оскалились, как у бешеного пса, глаза горели.
Ирина указала пальцами на стеллаж. Бандит кивнул своему напарнику.
– А ну-ка, Гоша, посмотри, что там?
Гоша подошел и открыл дверь стеллажа. Затем вытянул один из ящиков и увидел пухлую пачку долларов и рядом такую же пухлую пачку российских денег в банковской упаковке.
– Во, шеф, ничего себе! – воскликнул Гоша и его пальцы задрожали, пересчитывая доллары.
– Потом посчитаешь! – рявкнул главарь. – И захвати это! – кивнул он на роскошную соболиную шубу, лежащую на диване.
Ирина чуть не заплакала. Она ни разу не успела надеть эту шубу, только примерила в магазине, не успела выйти в ней на люди.
Глеб чуть уменьшил напор воды и прислушался. Прижал ухо к двери ванной. А бандиты нашли большую сумку и принялись впихивать в нее вещи. Шуба Ирины, куртка Глеба, деньги, часы, кое-что из посуды – все это исчезало в недрах необъятной сумки.
– Какая хорошая вещь, – взяв в руки серебряную пепельницу, промямлил Гоша, – смотри, шеф, серебро!
– Да ладно, потом разберемся, давай быстрее! И кинь мне пластырь.
Гоша бросил пластырь своему шефу, а тот быстро залепил Ирине рот.
– Не убивайте! Не убивайте меня! – это было единственное, что успела сказать привязанная к креслу женщина.
– Да кому ты на хрен нужна, дура! – прорычал главарь и вдруг насторожился.
Глеб закрыл воду, и шум воды, разбивавшейся о дно ванной, стих.
– Что это? – главарь посмотрел на Ирину, но та ничего не могла сказать. – Что это? – вновь спросил бандит и направился к ванной.
Глеб быстро застегивал пуговицы на рубашке, прислушиваясь к каждому движению за дверью. Ведь грабитель был где-то совсем рядом, буквально в двух шагах от него. Стоило только открыть дверь…
Но Сиверов не спешил, он прекрасно понял, что случилось с Ириной и опасался только того, что грабители могут раньше, чем он успеет Приготовиться, заглянуть в ванную комнату. Правда, дверь ванной комнаты была покрашена точно так же, как стены квартиры и практически сливалась с ними, что мешало быстро сообразить, где она, тем более, если не знаешь…
Главарь обнаружил дверь в ванную, положил ладонь на дверную ручку, медленно повернул ее. Глеб Сиверов к этому времени уже выдернул ремень из брюк и стоял, прижавшись к стене, ожидая, когда грабитель переступит порог. Дверь резко отлетела в сторону. Мужчина с пистолетом в руке уставился на струю, бьющую из крана, и недоумевал – кто же вновь пустил воду. В ванной никого не было Бандит резко бросился вперед, направляя свой пистолет то в один угол, то в другой Узкий кожаный ремень с двумя серебряными лейблами обвил шею грабителя. У того буквально глаза полезли из орбит. Он замахал руками, пытаясь вырваться, но ремень еще сильнее впился в шею.
Глеб мысленно считал про себя:
«Раз, два, три, четыре, пять…»
На счет двенадцать мужчина в черной куртке начал медленно оседать. Язык вывалился у него изо рта. Глеб тихо прикрыл дверь, взял пистолет и прижался к стене. Естественно, он не мог знать, чем вооружен второй грабитель, и поэтому решил выждать.
Гоша, оставив сумку посреди гостиной, бросился к ванной, откуда, как ему показалось, еще совсем недавно слышалась странная возня. Но не дойдя до двери ванной, он остановился. У него появились опасения. Гоша открыл входную дверь и негромко крикнул:
– Непонятки какие-то! Непонятки, мужики! Двое грабителей, стоявших на площадке, тут же бросили окурки и стали подниматься по лестнице.
А Глеб Сиверов, не теряя ни секунды, резко открыл дверь ванной, и ствол пистолета уперся в затылок Гоши.
– Если ты рыпнешься, я нажму на курок и в твоей башке появится дырка. Понял меня? Быстро закрой дверь!
Входная дверь захлопнулась прямо перед носом двух грабителей, уже одолевших лестничный пролет, отделявший их от квартиры Ирины Быстрицкой.
– Что такое? – один из бандитов подергал дверную ручку. – Чего он звал? Какие непонятки?
Его напарник пожал плечами, но на всяком случай вытащил из кармана пистолет.
– А теперь тихо, без лишних движений, отходи, – приказал Глеб Сиверов, медленно вталкивая Гошу в гостиную.
Тот шел, подняв руки вверх. Сиверов аккуратно взял нож из правой руки грабителя и, быстро развернув на себя бандита, ударил его коленом в пах Гоша скорчился от нестерпимой боли. Глеб натянул шапочку ему на глаза и рукояткой пистолета резко ударил грабителя по затылку. Тот судорожно взмахнул руками и рухнул на пол.
– Спокойно, – прошептал Глеб, подскакивая к Ирине и ножом разрезая веревку на ее руках. – Спокойно, все в порядке, дорогая.
Затем, отложив пистолет, он аккуратно" снял пластырь со рта Ирины, продолжая шептать:
– Не волнуйся, не волнуйся, дорогая, я с тобой. Все в порядке.
– Глеб! Глебушка, они хотели меня убить!
– Все уже прошло, все позади. Сядь на диван и сиди. Я сейчас с ними разберусь. Ты меня поняла?
– Да, да, Глеб… – разминая затекшие руки, пробормотала Ирина и быстро направилась к дивану.
Глеб ногой перевернул Гошу, затем нагнулся и сорвал с него шапку. Грабитель был без сознания.
«Минут пять он еще проваляется в отключке», – подумал про себя Сиверов, быстро двигаясь к входной двери, за которой стояли бандиты.
Глеб понимал: стрелять они не станут, тем более, что, скорее всего, им не известно, что произошло в квартире. Сиверов прильнул к глазку. Два грабителя, в недоумении глядя друг на друга, стояли у самой двери. Глеб видел, что у того, который стоит справа, в руках «ТТ».
«Ну что ж, сейчас увидим; на что вы способны».
Глеб очень аккуратно, не производя ни малейшего шума, открыл замок, в правую руку взял пистолет, после чего громко застонал.
Грабитель с пистолетом в руке, услышав из-за двери стоны, отошел на два шага, оттолкнулся и бросился на дверь. Прямо перед его носом дверь распахнулась, и бандит влетел в квартиру. Он даже не успел упасть, когда Глеб Сиверов нанес ему два сокрушительных удара: один ногой, второй – правой рукой по затылку. Грабитель растянулся на полу, а Глеб выскочил на лестничную площадку и двумя пальцами левой руки ткнул в глаза второго бандита, который стоял, держась рукой за перила.
Тот взвыл. Пальцы Глеба глубоко вошли в глазные впадины.
– Теперь и этот свободен, – пробормотал Сиверов, втаскивая грабителя в квартиру.
Мужчина корчился, судорожно хватал ртом воздух, прижимал руки к лицу. Глеб ногой дважды ударил его в пах, затем, на всякий случай, пока бандит стоял согнувшись, рубанул его правой рукой по шее. Грабитель растянулся на полу, потеряв сознание.
– Ну вот, Ирина, и все, – немного уставшим голосом, но в то же время возбужденно сказал Глеб. – Сейчас мы с ними будем разбираться. Помоги мне.
Помощь Ирины Быстрицкой заключалась в том, что она дала Глебу веревку и тот быстро связал всех троих. Понемногу они пришли в себя. Единственный, кто не подавал признаков жизни – это главарь, растянувшийся на кафельном полу ванной.
Глеб даже не стал его трогать.
– Ну что, ребята, теперь мы с вами немного пообщаемся, – переступая через тела грабителей, сказал Глеб. – И если мне не понравятся ваши ответы, то вы по одному будете выпадать из окна. Вы меня поняли?
Ирина Быстрицкая приободрилась.
– Какие мерзавцы, Глеб! Почему они напали на меня?
– Хотели поживиться за наш счет, легко заработать, Гоша первым пришел в себя. Из его рта текла кровавая слюна. Глеб брезгливо поморщился, увидев кровь и мокрые штаны грабителя.
– Ты что-то хочешь сказать?
– Суки! Суки! – прошептал Гоша.
– Вот ты и заговорил, – Глеб опустился на колени, встряхнул бандита за плечи. – Кто вас навел? Быстро говори, иначе мне придется расшибить твою башку.
– Он! Это он сказал!
– Кто сказал и что сказал?
– Серый… Серый нас заставил.
– Кто такой Серый?
– Наш шеф.
– Тот, который лежит в ванной? – уточнил Глеб.
– Да, да… Это он. Мы увидели вас на Тверской в магазине. Хорошая тачка, дорогая шуба, брилики и все такое прочее… Он сказал, что вы наши клиенты.
– Логично, – заметил Глеб. – Откуда вы такие шустрые?
– Из Ростова, – ответил Гоша.
– Значит, залетные?
– Да, гастролеры, – прошептал Гоша, втягивая в себя воздух.
– Ну что ж, придется вас сдать.
– Постой, не надо! Может, договоримся?
– Нет, ребята, мы с вами ни о чем не договоримся.
– Послушай, а может…
– Нет, – отрезал Глеб.
Ирина подошла к нему и прошептала на ухо:
– Может, отпустим, Глеб? Ну их к черту!
– Этих мерзавцев? Этих подонков отпустить?
– Зачем они нам? Зачем милиция и все такое прочее?
– Никакой милиции не будет. У меня есть один знакомый, я ему сейчас позвоню.
– Глеб, может не надо?
– Ирина, не мешай, – твердо сказал Глеб, отстраняя Быстрицкую.
В ванной продолжала шуметь вода. Глеб вошел и к своему удивлению обнаружил, что главарь жив. Пальцы рук бандита судорожно двигались, подрагивали, грабитель жадно хватал воздух раскрытым ртом.
«Счастливый, – подумал Глеб. – Счастливый этот Серый, крепкая у него шея. А может быть я ослабел?»
Сиверов приподнял бандита и усадил, уперев его спиной в стиральную машину. Серый хлопал глазами, еще не придя в себя. Глеб смотрел в его помутившиеся зрачки, в перекошенное небритое лицо.
– Крепкая у тебя шея, – повторил Сиверов, – значит по ней петля виселицы плачет. Ну ничего, я думаю, ребята обрадуются, прихватив вас. За вами, небось, не один грабеж числится.
Серый застонал, заскрежетал зубами, и уже более-менее осознанно посмотрел на Глеба, который сидел на краю ванны с пистолетом в руках.
– Откуда будешь? – спросил Глеб. Бандит вместо ответа затряс головой.
– Ыыыы…
– Ну-ну, дорогой, потом все расскажешь, все. Из тебя душу вытряхнут.
Ровно через полчаса четверых мужчин в лыжных шапках и черных куртках вывели из подъезда. Внизу их ждала машина. Мальчик, который помог бандитам попасть в квартиру Ирины Быстрицкой, стоял на балконе и смотрел вниз.
– Ничего себе, – пробормотал он, наклонился, слепил снежок и бросил его, а затем тут же принялся смотреть в небо.
Снежок попал в плечо Серому. Тот обернулся и, увидев на балконе мальчишку, того, которому он дал пять баксов, оскалился, как хищный зверь. Но мальчишка в ответ лишь рассмеялся.
Глеб и Ирина остались одни. В квартире валялись разбросанные вещи, шуба лежала на краю дивана. Роскошная коробка была смята.
«Вот и поднял настроение своей любимой», – подумал Глеб, подошел к Ирине и нежно обнял ее за плечи. Она все еще вздрагивала.
– Успокойся, – прошептал Глеб и провел ладонями по ее плечам, – успокойся, дорогая, все уже позади.
– Глеб… Глеб.., ну почему? Почему с нами случаются всякие гадости?
– Вот этого я не знаю, – искренне признался Глеб и улыбнулся.
На лице Ирины появилась пока еще робкая улыбка.
– Вот и хорошо. Улыбнись, улыбнись. Сейчас мы попьем кофе. Я приготовлю крепкий-крепкий кофе.
– Я не хочу, Глеб, – тряхнула темными локонами Ирина, – не хочу кофе. – Я хочу, Глеб, чтобы ты всегда был со мной рядом, чтобы ты охранял меня. Когда ты рядом – я спокойна. Когда тебя нет, мне плохо. Глеб, я люблю тебя, люблю… Слышишь?
И Ирина Быстрицкая, женщина вполне уверенная в себе, дала волю слезам. Она разрыдалась, как девчонка, буквально рухнула на диван, уткнулась лицом в колени. Глеб опустился рядом и стал гладить Ирину по волосам, целовать ее руки, влажные от слез, и шептать:
– Все позади, Ирина, успокойся, успокойся… Я всегда буду с тобой, мы вместе.
– Зачем? Зачем мы сюда приехали? Здесь не люди, а звери. Лучше бы мы остались за границей, в Швейцарии, во Франции, лучше бы мы жили там…
– Я тебя понимаю, Ирина, понимаю… Мы уедем за границу, уедем.
– Нет! Нет! – настроение Ирины вдруг резко поменялось. – Я хочу, чтобы мы жили здесь, чтобы мы жили в России. Я хочу родить ребенка, я очень хочу родить тебе ребенка. А ты, Глеб, хочешь?
Глеб сжал виски Ирины и заглянул ей в глаза.
– Да, я этого очень хочу, – тихо прошептал он и поцеловал Ирину в мокрую от слез щеку, – очень хочу, дорогая.
Руки Ирины легли на плечи Глеба. Она прижалась к нему и поцеловала его в губы.
– Я очень хочу ребенка от тебя, Глеб, твоего ребенка. Чтобы он был похож на тебя… И назовем мы его Глебом.
– Это – если будет мальчик, – улыбнулся Сиверов.
– Обязательно будет мальчик. Я знаю, будет замечательный мальчик.
Глеб и Ирина Быстрицкая сидели и смотрели друг на друга. Глаза Ирины полнились слезами.
– Успокоилась, дорогая?
– Да, успокоилась, – призналась Ирина.
– В этой жизни не стоит ничего бояться. Страшно для меня лишь одно…
– Что, Глеб?
– Я боюсь потерять тебя, Ирина. Тебя и Анечку.
– Это правда?
– Правда, – тихо и убежденно сказал Глеб. – Кроме вас у меня никого нет, абсолютно никого. Ни друзей, ни родственников, только ты и Аня.
– Глеб, дорогой, бросай свою работу, бросай! Я даже боюсь думать, вдруг ты погибнешь?
– Не думай об этом, Ирина.
– Я не могу об этом не думать. Я слишком сильно тебя люблю, Глеб, слишком сильно.
– Если ты меня очень сильно любишь, то со мной все будет хорошо, и мы останемся вместе.
– Ты уверен в этом? – пролепетала Ирина – Абсолютно уверен Я убежден в этом, – Глеб улыбнулся и встал. – А кофе я все-таки сварю, даже можем выпить вина.
– Да-да, выпьем вина.
В это время зазвенел звонок входной двери. Глеб дернулся, подошел к двери и крикнул:
– Кто там?
Из-за двери раздался детский голос. Глеб взглянул в глазок: прямо за дверью стоял мальчик – тот, благодаря которому грабители смогли попасть в квартиру Ирины Быстрицкой.
Сиверов открыл дверь и посмотрел на ребенка.
– Извините меня, пожалуйста, – сказал мальчик, протягивая Глебу эмалированный значок. Глеб улыбнулся:
– Ты открутил его с моей машины?
– Отломал.
– Не удержался?
– Да. Извините меня, пожалуйста, я нечаянно.
– Я дарю его тебе, – сказал Глеб.
Ирина тоже подошла к двери.
– Что? Чего ты хотел?
– Они меня заставили, – сказал мальчик.
– Да ладно, забудь об этом, – пробормотал Глеб и потрепал ребенка по плечу.
Глава 5
За окном царила холодная февральская ночь, но Андрей Антонов не ложился спать. Время от времени он нервно прохаживался по дому, выходил в коридор, открывал входную дверь, жадно втягивал морозный воздух и смотрел на темное небо. Над деревьями проносился ветер, промерзшие ветви стучали, поскрипывали, ветер свистел и уносился дальше. Андрей Антонов послюнявил палец и поднял его вверх. Уже две недели ветер не менялся.
– Ну что ж, это хорошо, – произнес вслух Андрей, глядя на крупные снежинки, падающие на землю.
На крыше дома лежал толстый слой ослепительно-белого снега. Ветер переносил снежные потоки через конек, и огромный сугроб скопился возле забора. Из сугроба торчал лишь верхний край частокола.
Антонов потопал на крыльце, сбивая снег с меховых унтов, грязно выругался, глядя на снег, искрящийся в свете луны, на несколько секунд появившейся в разрывах темных снежных туч.
– Погода что надо, – заметил Андрей, словно бы убеждая самого себя, – нечего откладывать, придется идти на дело этой ночью. Ветер такой, что следы заметет сразу.
Это было на руку Антонову. Уже несколько лет он жил здесь, в небольшом уральском поселке, называвшемся Волчий лог. Не больше километра отделяло поселок от железной дороги. Вообще в этой местности все носило какие-то звериные названия: Медвежья сопка, Оленья тропа, Лисий овраг. Наверное, потому, что здесь жили в основном охотники.
Сам же Андрей Антонов был совершенно равнодушен к охоте, сопки и лес не любил. Родился он далеко от этих мест в старинном Ярославле, на берегу Волги. Но так распорядилась судьба, что оказался Андрей на Колыме – отсидел шесть лет строгого режима за разбойное нападение на инкассатора.
Заключение на зоне и работу на лесоповале скрашивала мечта о том, как кончится его срок, и он вернется на родину в Ярославль Почему-то родной город вспоминался Андрею неизменно солнечным, а волжская вода навсегда запечатлелась в памяти теплой и чистой.
Но мечтам Антонова не суждено было сбыться – судьба забросила его на южный Урал, в поселок Волчий лог, где Андрей прибился к одинокой женщине и вот уже пять лет жил на одном месте. Работать он не хотел, изредка промышляя случайными заказами. На зоне Антонов научился работать не только бензопилой «Дружба-2», но и всеми столярными инструментами. Наверное, сказались гены. И отец, и дед Андрея в свое время слыли в Ярославле настоящими мастерами-краснодеревщиками.
Лежа на тюремных нарах, Андрей частенько вспоминал запах стружек, олифы, лаков. Как-то понемногу, исподволь, он тоже принялся столярничать. Слава Богу, в тюрьме имелся небольшой цех по производству нехитрой мебели, были мастера, которые научили Антонова всему тому, что умели сами и чему в свое время он не захотел научиться у своего отца. И вор-грабитель открыл в себе талант столяра, Но Антонову не нравилось столярничать, жить этим ремеслом, ему вообще не нравилось работать. Он не любил деньги, добытые честным трудом, ему нравилось, когда деньги приходили легко, а значит, также легко и уходили. Ну а чем можно было заняться здесь, в поселке Волчий лог? Легких денег здесь не водилось.
Но не таким человеком был Андрей Антонов по кличке Кот, чтобы с утра до вечера строгать доски, пилить, склеивать, подгонять углы, затем шлифовать и покрывать готовые плоскости лаком. Он долго думал, размышлял. И может быть, ему самому никогда бы и не пришла в голову простая в своей гениальности мысль – грабить поезда, проходящие по железной дороге. Но подвернулся хороший человек, двоюродный брат Ксении – женщины, у которой Андрей Антонов прижился и спал с ней, не расписываясь. Звали того хорошего человека Петром.
Как-то вечерком, сидя за столом, распивая вторую бутылку водки и глядя в глаза Антонову, Петр осторожно предложил:
– Ты, Андрей, мужик здоровый, силы у тебя, как у медведя. Делом заняться можешь.
– Это точно, – похвалился Антонов и взяв стальную вилку, легко загнул ее вокруг указательного пальца.
Двоюродный брат Ксении попытался ее разогнуть. Лицо Петра сделалось багровым, на лбу выступили жилы. Но как он ни напрягался, как ни морщил лоб, разогнуть вилку так и не смог.
– Дай-ка, – протянул свою крепкую ручищу. Андрей Антонов и без всякого видимого напряжения на лице выпрямил вилку, наколол на нее кусок соленого огурца и принялся с хрустом жевать.
– Вот так-то, своячок, – – сказал Андрей Антонов, наливая в стаканы водку.
Ксения подошла к своему сожителю и погладила его, как гладят большого пса – по загривку. Андрей Антонов на эту женскую ласку хищно улыбнулся, сощурил узкие глаза и подмигнул свояку:
– Бабы силу любят.
– Да-да, любят, – немного обиженно промямлил Петр.
– Так что ты хотел предложить? – пристально посмотрел в лицо захмелевшего свояка Антонов.
– Дело простое, – зашептал, подавшись вперед и опрокинув пустую кружку, Петр. – Ты, наверное, знаешь, что возле Медвежьей горы.., ну, возле этой лесистой сопки, железнодорожные составы еле тянутся. Ну, в гору же ехать тяжело…
– Конечно, знаю, – еще не понимая, к чему клонит Петр, поддакнул Антонов.
– Так вот, наше дело маленькое и нехитрое: подкрался к поезду, вскрыл вагон. А везти в вагонах могут что угодно, всякую всячину.
– Ну, вскрыл вагон, а дальше? – сжав запястье Петра своей сильной рукой, спросил Андрей Антонов.
– Дальше только и делай, что выбрасывай груз из вагона.
– Хорошо, выбросили груз, а потом?
– Потом собирай.
– Хорошо, собрали. А дальше?
– А дальше загрузим в коляску моего мотоцикла, отвезем в город и продадим.
– Тебя завтра же менты возьмут.
– А кто будет знать, что оно ворованное?
– Это мысль. Но ведь узнают же, где был ограблен поезд.
– Никто никогда не узнает. Я уже три года этим промышляю.
И только сейчас до пьяного Антонова дошло то, о чем ему толковал двоюродный брат Ксении.
«Вот почему он так богато живет Вот почему у него такой большой дом, мотоцикл, машина, две бензопилы, целых три отличных ружья, да и дом – полная чаша».
– Да-да, Андрей, все что я имею – с железной дороги.
– И не боишься, что тебя пристрелят?
– Кто пристрелит?
– На поездах бывает охрана.
– Не надо грабить те вагоны, где сидят солдаты.
– А как ты узнаешь?
– У меня глаз наметан, – потряс над столом сжатым кулаком Петр.
– Если у тебя самого так хорошо идут дела, то с чего ты мне вдруг предложил поучаствовать?
– Надоело смотреть, как вы с сестрой мучаетесь. И денег у вас нет, и на огороде ничего не растет, – Это дело, – вставая из-за стола, сказал Антонов. – А ну-ка, Ксения, принеси еще бутылку.
– Ну что ж, это хорошо, – произнес вслух Андрей, глядя на крупные снежинки, падающие на землю.
На крыше дома лежал толстый слой ослепительно-белого снега. Ветер переносил снежные потоки через конек, и огромный сугроб скопился возле забора. Из сугроба торчал лишь верхний край частокола.
Антонов потопал на крыльце, сбивая снег с меховых унтов, грязно выругался, глядя на снег, искрящийся в свете луны, на несколько секунд появившейся в разрывах темных снежных туч.
– Погода что надо, – заметил Андрей, словно бы убеждая самого себя, – нечего откладывать, придется идти на дело этой ночью. Ветер такой, что следы заметет сразу.
Это было на руку Антонову. Уже несколько лет он жил здесь, в небольшом уральском поселке, называвшемся Волчий лог. Не больше километра отделяло поселок от железной дороги. Вообще в этой местности все носило какие-то звериные названия: Медвежья сопка, Оленья тропа, Лисий овраг. Наверное, потому, что здесь жили в основном охотники.
Сам же Андрей Антонов был совершенно равнодушен к охоте, сопки и лес не любил. Родился он далеко от этих мест в старинном Ярославле, на берегу Волги. Но так распорядилась судьба, что оказался Андрей на Колыме – отсидел шесть лет строгого режима за разбойное нападение на инкассатора.
Заключение на зоне и работу на лесоповале скрашивала мечта о том, как кончится его срок, и он вернется на родину в Ярославль Почему-то родной город вспоминался Андрею неизменно солнечным, а волжская вода навсегда запечатлелась в памяти теплой и чистой.
Но мечтам Антонова не суждено было сбыться – судьба забросила его на южный Урал, в поселок Волчий лог, где Андрей прибился к одинокой женщине и вот уже пять лет жил на одном месте. Работать он не хотел, изредка промышляя случайными заказами. На зоне Антонов научился работать не только бензопилой «Дружба-2», но и всеми столярными инструментами. Наверное, сказались гены. И отец, и дед Андрея в свое время слыли в Ярославле настоящими мастерами-краснодеревщиками.
Лежа на тюремных нарах, Андрей частенько вспоминал запах стружек, олифы, лаков. Как-то понемногу, исподволь, он тоже принялся столярничать. Слава Богу, в тюрьме имелся небольшой цех по производству нехитрой мебели, были мастера, которые научили Антонова всему тому, что умели сами и чему в свое время он не захотел научиться у своего отца. И вор-грабитель открыл в себе талант столяра, Но Антонову не нравилось столярничать, жить этим ремеслом, ему вообще не нравилось работать. Он не любил деньги, добытые честным трудом, ему нравилось, когда деньги приходили легко, а значит, также легко и уходили. Ну а чем можно было заняться здесь, в поселке Волчий лог? Легких денег здесь не водилось.
Но не таким человеком был Андрей Антонов по кличке Кот, чтобы с утра до вечера строгать доски, пилить, склеивать, подгонять углы, затем шлифовать и покрывать готовые плоскости лаком. Он долго думал, размышлял. И может быть, ему самому никогда бы и не пришла в голову простая в своей гениальности мысль – грабить поезда, проходящие по железной дороге. Но подвернулся хороший человек, двоюродный брат Ксении – женщины, у которой Андрей Антонов прижился и спал с ней, не расписываясь. Звали того хорошего человека Петром.
Как-то вечерком, сидя за столом, распивая вторую бутылку водки и глядя в глаза Антонову, Петр осторожно предложил:
– Ты, Андрей, мужик здоровый, силы у тебя, как у медведя. Делом заняться можешь.
– Это точно, – похвалился Антонов и взяв стальную вилку, легко загнул ее вокруг указательного пальца.
Двоюродный брат Ксении попытался ее разогнуть. Лицо Петра сделалось багровым, на лбу выступили жилы. Но как он ни напрягался, как ни морщил лоб, разогнуть вилку так и не смог.
– Дай-ка, – протянул свою крепкую ручищу. Андрей Антонов и без всякого видимого напряжения на лице выпрямил вилку, наколол на нее кусок соленого огурца и принялся с хрустом жевать.
– Вот так-то, своячок, – – сказал Андрей Антонов, наливая в стаканы водку.
Ксения подошла к своему сожителю и погладила его, как гладят большого пса – по загривку. Андрей Антонов на эту женскую ласку хищно улыбнулся, сощурил узкие глаза и подмигнул свояку:
– Бабы силу любят.
– Да-да, любят, – немного обиженно промямлил Петр.
– Так что ты хотел предложить? – пристально посмотрел в лицо захмелевшего свояка Антонов.
– Дело простое, – зашептал, подавшись вперед и опрокинув пустую кружку, Петр. – Ты, наверное, знаешь, что возле Медвежьей горы.., ну, возле этой лесистой сопки, железнодорожные составы еле тянутся. Ну, в гору же ехать тяжело…
– Конечно, знаю, – еще не понимая, к чему клонит Петр, поддакнул Антонов.
– Так вот, наше дело маленькое и нехитрое: подкрался к поезду, вскрыл вагон. А везти в вагонах могут что угодно, всякую всячину.
– Ну, вскрыл вагон, а дальше? – сжав запястье Петра своей сильной рукой, спросил Андрей Антонов.
– Дальше только и делай, что выбрасывай груз из вагона.
– Хорошо, выбросили груз, а потом?
– Потом собирай.
– Хорошо, собрали. А дальше?
– А дальше загрузим в коляску моего мотоцикла, отвезем в город и продадим.
– Тебя завтра же менты возьмут.
– А кто будет знать, что оно ворованное?
– Это мысль. Но ведь узнают же, где был ограблен поезд.
– Никто никогда не узнает. Я уже три года этим промышляю.
И только сейчас до пьяного Антонова дошло то, о чем ему толковал двоюродный брат Ксении.
«Вот почему он так богато живет Вот почему у него такой большой дом, мотоцикл, машина, две бензопилы, целых три отличных ружья, да и дом – полная чаша».
– Да-да, Андрей, все что я имею – с железной дороги.
– И не боишься, что тебя пристрелят?
– Кто пристрелит?
– На поездах бывает охрана.
– Не надо грабить те вагоны, где сидят солдаты.
– А как ты узнаешь?
– У меня глаз наметан, – потряс над столом сжатым кулаком Петр.
– Если у тебя самого так хорошо идут дела, то с чего ты мне вдруг предложил поучаствовать?
– Надоело смотреть, как вы с сестрой мучаетесь. И денег у вас нет, и на огороде ничего не растет, – Это дело, – вставая из-за стола, сказал Антонов. – А ну-ка, Ксения, принеси еще бутылку.