— Постараюсь уложиться.
— Тогда приезжай на работу ко мне через полчаса.
Варанов по привычке выпрямился.
— Слушаюсь!
В трубке раздались короткие гудки, которые уже начали отсчет времени для аудиенции. Андрею Васильевичу необходимо было поторопиться: он наскоро прибрал со стола бумаги, набросил плащ на широкие плечи и быстро вышел из кабинета.
Глава 11
Глава 12
Глава 13
— Тогда приезжай на работу ко мне через полчаса.
Варанов по привычке выпрямился.
— Слушаюсь!
В трубке раздались короткие гудки, которые уже начали отсчет времени для аудиенции. Андрею Васильевичу необходимо было поторопиться: он наскоро прибрал со стола бумаги, набросил плащ на широкие плечи и быстро вышел из кабинета.
Глава 11
У Сан Саныча выдался очень трудный день, может быть один из самых тяжелых в его опасной и рискованной жизни.
Вот уже несколько часов майор Барышников пребывал в напряжении и ожидании: его коллеги вели служебное расследование, в котором он выступал пока как свидетель. Однако внешне Сан Саныч не выказывал никакого беспокойства и спокойно отвечал на все вопросы подполковника Грищенко, который возглавил следствие на первоначальном этапе.
Единственное, чего он опасался, так это срыва Марины Метелкиной, которая очень медленно приходила в себя. Ее ответы не всегда были точными и членораздельными, но в конце концов молодая женщина с горем пополам все же удовлетворила любопытство Грищенко, который пришел к выводу, что капитан Владимир Челядинский совершил самоубийство.
Майор Барышников облегченно вздохнул, хотя прекрасно знал, что это только начало. Пока можно утрясти свои дела, подчистить все огрехи и, если нужно, убрать лишних свидетелей, в том числе и Метелкину.
Теперь нужно было разобраться с чертовыми фотографиями и получить отпущение грехов у Кузьмича…
Надо торопиться, он и так много времени потратил на разборки со своими коллегами. Звонить Шлемофону Сан Саныч поостерегся: неизвестно, как прошла операция в газете «Новый век». Если все нормально, то компрометирующий материал должен был дожидаться майора в условленном месте, в почтовом ящике в местном отделении связи.
Барышников сделал несколько кругов на своих «Жигулях», петляя среди старых двориков, желая убедиться, что за ним нет «хвоста».
— Порядок! — с облегчением вздохнул майор, не обнаружив за собой слежки. — Пока они будут раскачиваться, я успею несколько раз обернуться вокруг Москвы, получить свой гонорар и слинять за кордон.
А там пусть ищут ветра в поле, — размышлял вслух майор.
Сан Саныч задумался, и где-то в подсознании у него зашевелилась тревожная мысль.
Он прекрасно понимал, что бахвалится, потому что пока еще нужен Кузьмичу, а как станет не угоден?
— Тогда кранты! — грустно усмехнулся майор. — Этот из-под земли кого хочешь достанет!
Сан Саныч был не новичок в разведке и знал, что его жизнь могла зависеть от хорошего компромата на того, кого он боится. А Кузьмича майор Барышников боялся как огня, зная, на что тот способен и какой властью обладает.
Однако на Кузьмича у Сан Саныча ничего не было!!! Вернее, майор знал о темных делах своего босса, но это были только «слова», которые при желании старика застрянут у Барышникова в горле вместе с кровью. В этом майор не сомневался, так же как и в том, что это сделают тихо и незаметно.
Вот если бы у него был документ: фотографии, негативы, магнитофонная запись… Сан Саныч тяжело вздохнул. Мало того, всю игру мог испортить и полковник Варанов, этот настырный служака, для которого честь и справедливость были превыше всего!
— Ладно, — крякнул толстяк и остановился возле почты, — двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Еще раз осмотревшись, Барышников вылез из машины и направился в здание отделения связи.
— Слава тебе, Господи! — прошептал майор и мысленно перекрестился, хотя ни в Бога, ни в черта никогда не верил. — Все на месте! Теперь я спасен!
Он спешно забрал желтый конверт-бандероль и сунул его во внутренний карман пиджака. Бросив косые взгляды по сторонам, он запер на ключ почтовый ящик и, не привлекая внимания, быстро направился к выходу.
Сев в машину, майор с нетерпением вскрыл пухлый конверт. Содержимое пакета представляло собой стопку качественных фотографий и пару печатных страниц. С каким-то звериным чутьем майор стал вглядываться в фотоснимки, на которых мелькали в основном военные моряки. Перекладывая фотокарточки, Сан Саныч прикидывал их стоимость, как вдруг у него даже дух перехватило… На одном из фотоснимков Барышников увидел знакомую фигуру в компании морских офицеров. Майор даже засомневался и протер глаза, но ошибиться было невозможно: на фотографии был не кто иной, как собственной персоной Кузьмич!
— О бля… — смог выдавить из себя толстяк.
Сан Саныч точно еще не знал, что криминального в этом сюжете, но профессиональный опыт чекиста подсказывал майору, что он на верном пути, если разыграть партию по своим правилам.
— Этот фотоснимок, видно, дорогого стоит, — усмехнулся Барышников, — раз Кузьмич так рьяно взялся за дело. Но мне это только на руку, главное — не продешевить: можно многое приобрести, однако можно и все потерять, включая собственную голову…
Поразмыслив над сложившейся ситуацией, Сан Саныч отобрал из пачки фотографий одну, но, на его взгляд, самую важную, которая должна стать для него охранной грамотой и страховым полисом.
Справившись со своими делами, майор достал из бардачка сотовый телефон и, не звоня Шлемофону, который, по мнению Барышникова, подождет, сразу же решил обрадовать босса завершением удачной операции. Однако разговор вышел не таким, как виделось Сан Санычу…
— Слушаю!
Майор набрал побольше воздуха в объемную грудь и как можно веселее брякнул:
— Приветствую, Кузьмич! Это я…
Аппарат на секунду замолчал, но только для того, чтобы разразиться грубой бранью.
— Это ты, поросячий хрен?! — заорал Кузьмич. — Ты еще набрался наглости мне позвонить?!
Барышников сразу понял, что попал в неудачное время, но не пал духом, считая, что раздражение босса совсем иного плана.
— Кузьмич, дело срочное, — как можно развязнее произнес майор. — Есть хорошие новости!
Сотовый телефон заходил ходуном в руках Сан Саныча от оглушительного мата.
— Мудак! Пидар! — гремел кремлевский воротила. — И это ты называешь «хорошими новостями»? Да за это тебя, поросячий хрен, мало в Бутырке сгноить, шкуру живьем содрать и то мало!
Барышников опешил. Он понял, что случилось нечто из рук вон выходящее и это напрямую связано с ним. Может, раскрутили Метелкину?
— А что случилось? — еле выдавил майор;
— Он еще спрашивает, мудак неотесанный!
Барышников, чувствуя, что катастрофически не хватает воздуха, расстегнул ворот рубахи и сглотнул слюну. Во рту пересохло, язык прилип к гортани.
— Ты что шлангом прикидываешься, мудашвили! — заскрипел старик. — Я про тебя и твоих дружков все знаю!
Теперь до майора дошло. По всей видимости, Шлема с подручными что-то учудили в «Новом веке». Барышников пожалел, что поспешил звонить шефу: нужно было сначала связаться со Шлемой, а уж потом… Да что теперь сожалеть! Сан Саныч недовольно покачал лысой головой и снова стал «проглатывать» обидные и оскорбительные слова.
— Это же надо, — не унимался Кузьмич, — устроили Варфоломеевскую ночь среди бела дня, да еще в центре столицы!
Майор пытался оправдываться.
— Все, что зависело от меня, я сделал, — сказал он. — Времени было в обрез, чтобы проконтролировать ситуацию, да еще это… — Сан Саныч сделал паузу, — ..самоубийство нашего коллеги… Пришлось разбираться с товарищами.
— Наслышан уже!
Майор удивился.
— Как.., уже?
Кузьмич самодовольно усмехнулся.
— Ты что же, дружище, меня за лоха держишь или за свадебного генерала? — произнес Кузьмич. — У меня работа такая. Ты перднуть не успеешь, а я знать должен, сколько раз. Усек?
— Усек.
— То-то!
У Кузьмича, влиятельного кремлевского чиновника время всегда было ограничено и он старался использовать его рационально. Однако, когда накапливались усталость и стресс, старик предпочитал разрядиться. Он изливал кучу своих дерьмовых эмоций на подчиненных, и преимущественно на самых зависимых. Сегодня под руку попался Барышников.
— Кузьмич, а я при чем тут?
Старик сухо откашлялся.
— И я так думаю, — недовольно пробурчал он, — что положиться в наше время не на кого! Где эти обормоты? Насрали и на дно залегли?!
— Не знаю.., скорее всего, там, где им и положено находиться — в Марьиной роще. Я первым делом решил вам позвонить, — отрапортовал майор.
— Небось, снова хочешь огорчить старика? — настороженно спросил он.
Майор Барышников почувствовал в голосе Кузьмича заинтересованные нотки.
— Прошу простить, Кузьмич, — начал издалека толстяк, — но вы несправедливы.
— Я?
— Да.
Кузьмич вздохнул.
— Дружище, и это мне говоришь ты? — пожурил он. — И тебе не стыдно, сынок?
— Стыдно, Кузьмич, — уже увереннее произнес Барышников, вытирая лысину платком, — но я хотел бы еще добавить ко всему сказанному.., в свое оправдание, что порученное вами задание выполнено и у меня на руках увесистый конверт.
У старика сразу поднялось настроение.
— Так чего ты сопли жуешь?! — выкрикнул государственный муж. А ну давай быстро ко мне, дружок!
— Куда?
— Ну не в Кремль же тебя приглашать! — усмехнулся Кузьмин. — Как всегда.
Майор Барышников энергично затряс головой, как будто старик мог его видеть.
— Понял!
— Жду!
Кузьмин резко прервал разговор. Сан Саныч облегченно вздохнул.
— Что ж, — прошептал майор, — дело, кажется, сдвинулась с мертвой точки!
Барышников включил зажигание и, посмотрев по сторонам, нажал на газ. «Жигуленок» резко рванул с места в направлении Садового кольца…
Вот уже несколько часов майор Барышников пребывал в напряжении и ожидании: его коллеги вели служебное расследование, в котором он выступал пока как свидетель. Однако внешне Сан Саныч не выказывал никакого беспокойства и спокойно отвечал на все вопросы подполковника Грищенко, который возглавил следствие на первоначальном этапе.
Единственное, чего он опасался, так это срыва Марины Метелкиной, которая очень медленно приходила в себя. Ее ответы не всегда были точными и членораздельными, но в конце концов молодая женщина с горем пополам все же удовлетворила любопытство Грищенко, который пришел к выводу, что капитан Владимир Челядинский совершил самоубийство.
Майор Барышников облегченно вздохнул, хотя прекрасно знал, что это только начало. Пока можно утрясти свои дела, подчистить все огрехи и, если нужно, убрать лишних свидетелей, в том числе и Метелкину.
Теперь нужно было разобраться с чертовыми фотографиями и получить отпущение грехов у Кузьмича…
Надо торопиться, он и так много времени потратил на разборки со своими коллегами. Звонить Шлемофону Сан Саныч поостерегся: неизвестно, как прошла операция в газете «Новый век». Если все нормально, то компрометирующий материал должен был дожидаться майора в условленном месте, в почтовом ящике в местном отделении связи.
Барышников сделал несколько кругов на своих «Жигулях», петляя среди старых двориков, желая убедиться, что за ним нет «хвоста».
— Порядок! — с облегчением вздохнул майор, не обнаружив за собой слежки. — Пока они будут раскачиваться, я успею несколько раз обернуться вокруг Москвы, получить свой гонорар и слинять за кордон.
А там пусть ищут ветра в поле, — размышлял вслух майор.
Сан Саныч задумался, и где-то в подсознании у него зашевелилась тревожная мысль.
Он прекрасно понимал, что бахвалится, потому что пока еще нужен Кузьмичу, а как станет не угоден?
— Тогда кранты! — грустно усмехнулся майор. — Этот из-под земли кого хочешь достанет!
Сан Саныч был не новичок в разведке и знал, что его жизнь могла зависеть от хорошего компромата на того, кого он боится. А Кузьмича майор Барышников боялся как огня, зная, на что тот способен и какой властью обладает.
Однако на Кузьмича у Сан Саныча ничего не было!!! Вернее, майор знал о темных делах своего босса, но это были только «слова», которые при желании старика застрянут у Барышникова в горле вместе с кровью. В этом майор не сомневался, так же как и в том, что это сделают тихо и незаметно.
Вот если бы у него был документ: фотографии, негативы, магнитофонная запись… Сан Саныч тяжело вздохнул. Мало того, всю игру мог испортить и полковник Варанов, этот настырный служака, для которого честь и справедливость были превыше всего!
— Ладно, — крякнул толстяк и остановился возле почты, — двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Еще раз осмотревшись, Барышников вылез из машины и направился в здание отделения связи.
* * *
Сан Саныч быстро открыл свой абонентный ящик, и сердце его затрепетало от ликования: добротный увесистый пакет-бандероль спокойно лежал в условленном месте.— Слава тебе, Господи! — прошептал майор и мысленно перекрестился, хотя ни в Бога, ни в черта никогда не верил. — Все на месте! Теперь я спасен!
Он спешно забрал желтый конверт-бандероль и сунул его во внутренний карман пиджака. Бросив косые взгляды по сторонам, он запер на ключ почтовый ящик и, не привлекая внимания, быстро направился к выходу.
Сев в машину, майор с нетерпением вскрыл пухлый конверт. Содержимое пакета представляло собой стопку качественных фотографий и пару печатных страниц. С каким-то звериным чутьем майор стал вглядываться в фотоснимки, на которых мелькали в основном военные моряки. Перекладывая фотокарточки, Сан Саныч прикидывал их стоимость, как вдруг у него даже дух перехватило… На одном из фотоснимков Барышников увидел знакомую фигуру в компании морских офицеров. Майор даже засомневался и протер глаза, но ошибиться было невозможно: на фотографии был не кто иной, как собственной персоной Кузьмич!
— О бля… — смог выдавить из себя толстяк.
Сан Саныч точно еще не знал, что криминального в этом сюжете, но профессиональный опыт чекиста подсказывал майору, что он на верном пути, если разыграть партию по своим правилам.
— Этот фотоснимок, видно, дорогого стоит, — усмехнулся Барышников, — раз Кузьмич так рьяно взялся за дело. Но мне это только на руку, главное — не продешевить: можно многое приобрести, однако можно и все потерять, включая собственную голову…
Поразмыслив над сложившейся ситуацией, Сан Саныч отобрал из пачки фотографий одну, но, на его взгляд, самую важную, которая должна стать для него охранной грамотой и страховым полисом.
Справившись со своими делами, майор достал из бардачка сотовый телефон и, не звоня Шлемофону, который, по мнению Барышникова, подождет, сразу же решил обрадовать босса завершением удачной операции. Однако разговор вышел не таким, как виделось Сан Санычу…
* * *
Ждать Сан Санычу Барышникову пришлось довольно долго, пока на другом конце провода наконец-то раздался раздраженный голос.— Слушаю!
Майор набрал побольше воздуха в объемную грудь и как можно веселее брякнул:
— Приветствую, Кузьмич! Это я…
Аппарат на секунду замолчал, но только для того, чтобы разразиться грубой бранью.
— Это ты, поросячий хрен?! — заорал Кузьмич. — Ты еще набрался наглости мне позвонить?!
Барышников сразу понял, что попал в неудачное время, но не пал духом, считая, что раздражение босса совсем иного плана.
— Кузьмич, дело срочное, — как можно развязнее произнес майор. — Есть хорошие новости!
Сотовый телефон заходил ходуном в руках Сан Саныча от оглушительного мата.
— Мудак! Пидар! — гремел кремлевский воротила. — И это ты называешь «хорошими новостями»? Да за это тебя, поросячий хрен, мало в Бутырке сгноить, шкуру живьем содрать и то мало!
Барышников опешил. Он понял, что случилось нечто из рук вон выходящее и это напрямую связано с ним. Может, раскрутили Метелкину?
— А что случилось? — еле выдавил майор;
— Он еще спрашивает, мудак неотесанный!
Барышников, чувствуя, что катастрофически не хватает воздуха, расстегнул ворот рубахи и сглотнул слюну. Во рту пересохло, язык прилип к гортани.
— Ты что шлангом прикидываешься, мудашвили! — заскрипел старик. — Я про тебя и твоих дружков все знаю!
Теперь до майора дошло. По всей видимости, Шлема с подручными что-то учудили в «Новом веке». Барышников пожалел, что поспешил звонить шефу: нужно было сначала связаться со Шлемой, а уж потом… Да что теперь сожалеть! Сан Саныч недовольно покачал лысой головой и снова стал «проглатывать» обидные и оскорбительные слова.
— Это же надо, — не унимался Кузьмич, — устроили Варфоломеевскую ночь среди бела дня, да еще в центре столицы!
Майор пытался оправдываться.
— Все, что зависело от меня, я сделал, — сказал он. — Времени было в обрез, чтобы проконтролировать ситуацию, да еще это… — Сан Саныч сделал паузу, — ..самоубийство нашего коллеги… Пришлось разбираться с товарищами.
— Наслышан уже!
Майор удивился.
— Как.., уже?
Кузьмич самодовольно усмехнулся.
— Ты что же, дружище, меня за лоха держишь или за свадебного генерала? — произнес Кузьмич. — У меня работа такая. Ты перднуть не успеешь, а я знать должен, сколько раз. Усек?
— Усек.
— То-то!
У Кузьмича, влиятельного кремлевского чиновника время всегда было ограничено и он старался использовать его рационально. Однако, когда накапливались усталость и стресс, старик предпочитал разрядиться. Он изливал кучу своих дерьмовых эмоций на подчиненных, и преимущественно на самых зависимых. Сегодня под руку попался Барышников.
— Кузьмич, а я при чем тут?
Старик сухо откашлялся.
— И я так думаю, — недовольно пробурчал он, — что положиться в наше время не на кого! Где эти обормоты? Насрали и на дно залегли?!
— Не знаю.., скорее всего, там, где им и положено находиться — в Марьиной роще. Я первым делом решил вам позвонить, — отрапортовал майор.
— Небось, снова хочешь огорчить старика? — настороженно спросил он.
Майор Барышников почувствовал в голосе Кузьмича заинтересованные нотки.
— Прошу простить, Кузьмич, — начал издалека толстяк, — но вы несправедливы.
— Я?
— Да.
Кузьмич вздохнул.
— Дружище, и это мне говоришь ты? — пожурил он. — И тебе не стыдно, сынок?
— Стыдно, Кузьмич, — уже увереннее произнес Барышников, вытирая лысину платком, — но я хотел бы еще добавить ко всему сказанному.., в свое оправдание, что порученное вами задание выполнено и у меня на руках увесистый конверт.
У старика сразу поднялось настроение.
— Так чего ты сопли жуешь?! — выкрикнул государственный муж. А ну давай быстро ко мне, дружок!
— Куда?
— Ну не в Кремль же тебя приглашать! — усмехнулся Кузьмин. — Как всегда.
Майор Барышников энергично затряс головой, как будто старик мог его видеть.
— Понял!
— Жду!
Кузьмин резко прервал разговор. Сан Саныч облегченно вздохнул.
— Что ж, — прошептал майор, — дело, кажется, сдвинулась с мертвой точки!
Барышников включил зажигание и, посмотрев по сторонам, нажал на газ. «Жигуленок» резко рванул с места в направлении Садового кольца…
Глава 12
Шлема, или Шлемофон, как называли знакомые Сухого Казимира Владиславовича, несколько часов не на" ходил себе места. Он бесцельно слонялся из угла в угол в небольшой комнатке, ожидая звонка от Барышникова.
Время приближалось к вечеру, а долгожданного звонка не было.
Казимира Владиславовича прозвали Шлемой чисто случайно, и этим он обязан самому себе. Как-то на одной из попоек в кругу приближенных Кузьмича, когда Казик носил еще погоны лейтенанта, Сухой, наливая из бутылки водку, спросил у шефа:
— Сколько вам наливать, Кузьмич?
На что обиженный старик язвительно заметил:
— Ты что, Шлемофон, краев не видишь?
Подвыпившая компания взорвалась от дикого рогота: прозвище всем понравилось. Вначале Сухого эта кличка коробила и оскорбляла, но со временем прижилась, — да и как было ей не «прилипнуть» к молоденькому лейтенанту, если его «отметил» сам Кузьмич!
Старик выглянул в окно… Начинало смеркаться.
Несмотря на август, погода была по-осеннему прохладная. Шлема поежился и поплотнее укутался в плед.
— Ну и дубар! — тихо произнес он и отошел в глубь комнаты.
Вдруг резко зазвонил «мертвый» телефон. От неожиданности Шлемофон даже вздрогнул, но, справившись с мимолетным волнением, подошел к телефону, однако не сразу снял трубку. Звонки прекратились. И только когда телефон зазвонил в третий раз, Шлема, отсчитав положенные пять позывных, поднял трубку.
— Да…
— Это ты?
Старик недовольно хмыкнул.
— А кого ты ожидал?
— Ладно… — сказал взволнованный голос, — не до того!
Шлема насторожился.
— Что-нибудь случилось?
— Да, так… Слушай меня!
— Весь внимание.
— Через десять минут будь в условленном месте, — услышал Шлема в трубке.
— А ребята?
— Их тоже прихвати.
— Хорошо.
— Все!
Трубку повесили. Старик недовольно поморщился и вышел в другую комнату, где Таньга спал на диване, а Макар смотрел последние новости по телевизору.
— ..по одной из версий в Баренцевом море произошло столкновение с американской субмариной, однако официальные представители военного ведомства США опровергают эту версию… — доносился голос диктора НТВ.
Здоровяк обернулся к Казимиру Владиславовичу и кивнул на телевизор.
— Смотри, Шлема, зашевелились… — весело сообщил он.
Старик помрачнел.
— Дурак, — сказал он, — нам от этого легче не будет, а, может, даже наоборот.
Старый чекист прекрасно понимал, в какую историю они вляпались, как только бросил взгляд на фотографии, конфискованные в «Новом веке».
— Наше дело — сторона, — возразил Макар, — сделал дело и отвалил! Я не на государственной службе, а сам по себе!
Старик усмехнулся.
— Ты не на службе, — угрюмо и злорадно произнес он, — зато другие… фразу Казимир Владиславович не закончил, а кивнул головой приятелю.
— Собирайся, — сказал он, — выходим!
— Когда?
— Уже! И кореша побыстрее приводи в чувство.
Сан Саныч ждет нас у себя через пять минут.
— Понял.
Повторять Макару больше не нужно было. Он быстро растолкал азиата.
— Таньга, шеф вызывает!
Сонный мужчина моментально вскочил на ноги, хотя было видно, что он еще не полностью проснулся.
Однако через две минуты вся троица уже садилась в «Форд», правда, он почему-то был уже с другими номерами и не кофейного цвета, а иссиня-черный…
Кузьмич встретил майора Барышникова более чем сдержанно, а когда просмотрел все фотографии, то пришел в ярость. Вместо благодарности майор получил хорошую взбучку и новое задание.
Выглянув еще разок на улицу, Барышников заметил подъехавший иссиня-черный «Форд» и облегченно вздохнул.
— Хорошо, что хоть догадались сменить машину, — пробурчал он и отошел от окна.
Сан Саныч был настроен решительно. Это читалось на его опухшем лице. Он поудобнее уселся в кожаное кресло и приготовился к встрече своих непосредственных подчиненных" а попросту говоря — подручных киллеров.
Майор Барышников вот уже в который раз вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по комнате.
Сухой внешне сохранял спокойствие, но было видно, что давалось это ему с огромным трудом: он знал свои промахи…
— Ну и чего вы этим добились? — строго спросил Барышников.
Шлема вздохнул.
— Мы добыли компромат.
Сан Саныч остановился посреди комнаты и резко наклонился к старику.
— И это ты называешь компроматом?
— А что это по-твоему?
Барышников махнул рукой.
— Это хер собачий! — негодующе бросил майор. — Это оборванная ниточка, а где теперь искать клубок, мы не знаем. И во всем виноват ты, Шлема!
Старик поднял покрасневшие глаза на собеседника и недовольно оскалился.
— Почему я?
— Да потому, что ты матерый волк, — пояснил майор, — и так опростоволосился! С них-то что взять?
Им бы только замочить кого-нибудь!
Сан Саныч зло посмотрел на мордоворотов и только махнул рукой. Он понимал, что мозг этой троицы — старый чекист.
— Где остальной компромат? — задал вопрос Сан Саныч старику.
Сухой возмутился.
— Какой остальной?
— Ка-кой остальной, — передразнил майор Шлезду. — Ты что, с неба свалился?
Шлема тоже начал заводиться. Ему надоело, что его отчитывают, словно мальчишку, перед какими-то сопляками.
— Нет, из одного места вывалился! — огрызнулся чекист.
Майор зло усмехнулся. "
— Оно и видно, — устало произнес он, — или ты забыл, что есть негативы, которых у нас нет и будут ли они — неизвестно, дорогой коллега!
Шлема решительно встал.
— В конце концов, Барышников, — бросил старик, — что ты мне жопу в лапти обуваешь?! Где это видано, чтобы с наскока, за пять минут, принести то, не знаю че! Да еще замести следы и незаметно исчезнуть.
— Да, — протянул майор, — вы так следы «замели», что их год еще разгребать будут!
Последнюю фразу Сан Саныч сказал уже потише.
Он и сам понимал, что особой вины мужиков нет: в самом деле, кто за пять минут методом тыка стопроцентно сработает? Это невозможно! И то, что ребята перехватили именно те самые фотографии, — большая удача!
— Ладно, Казимир Владиславович, — примирительно сказал Барышников, — все виноваты! Однако расхлебывать это дерьмо придется нам.
— Ну конечно, — обиженно пробубнил старик, — на большее мы не способны!
Сан Саныч подошел к Сухому и дружески похлопал того по плечу.
— Ладно, Шлема, — устало произнес майор, — не обижайся! Я еще не такую взбучку полутел от хозяина. Давай подумаем, как нам капусту схавать и целыми остаться.
— В такой ситуации вряд ли мы останемся невредимыми, — усмехнулся чекист, — а тем более отведаем деликатесов.
Барышников почесал затылок.
— Сам знаю, но кушать и жить-то хоц-ца! — уверенно сказал майор.
— Хоц-ца, — согласился собеседник.
— Тогда начнем все сначала, — предложил майор и, промокнув лысину, уселся в кожаное кресло. — Что нам известно в этой истории?
Полковник в отставке Сухой Казимир Владиславович медленно достал из пачки сигарету и закурил, что делал только в исключительных случаях.
— Почти все, — сказал он, — и почти ничего!
— Шлема, пояснее, — предложил Сан Саныч Сухому и откинулся в кресле.
— Нам приблизительно известно, что собой представляет компромат, — задумчиво пояснил старик, — и даже фотограф, который сделал эти снимки.
— А точнее?
— На всех фотографиях с обратной стороны стоят две буквы "Е", — произнес Шлемофон, — и, как я понимаю, это и есть инициалы мастера.
Майор усмехнулся.
— Мастер-ломастер!
Сухой ухмыльнулся.
— Не знаю, какой он ломастер, — сказал старик, — но дров он наломал добрых!
Барышников заерзал в кресле.
— Однако вы замочили кого-то в редакции с двумя "Е", — с надеждой произнес майор, — может это и есть тот фотограф — Елизавета Ефимова?
Старик неуверенно склонил голову.
— Теперь не уверен!
— Почему?
— Уж больно молода она была, — сказал опытный чекист, — да и рука здесь чувствуется мужская.
Барышников встал и потянулся. За весь день он сильно намаялся и достаточно истратил нервных клеток.
— Ну, баба это или мужик, — выдохнул он, — а достать этого любителя чужих секретов мы должны из-под земли! Нужно поднять досье на весь персонал этой газетенки и сверить с нашими данными.
Если мне не изменяет память, то Гришин упоминал какое-то имя или кличку «Кэт», правда, он сразу же осекся.
Макар Лигачев, молча наблюдавший за беседующими, вдруг не выдержал и тихо высказал свои соображения по обсуждавшемуся поводу.
— Персонал газеты уже не «поднять», — сказал он со знанием дела, — а вот внештатных корреспондентов и прочих пошерстить не помешает.
Майор и полковник удивленно повернулись к говорившему бугаю.
— А где их шерстить?
— По старым подшивкам, — уверенно произнес Лигачев, — там почти все фотографии подписаны.
Сан Саныч встал и весело хлопнул киллера по плечу.
— А что… — обрадованно воскликнул Барышников, — это идея! Хорошая идея!
— И главное своевременная, — согласился Сухой, подмигнув напарнику.
— Молодец, Макар!
Настроение у Барышникова поднялось, и он кивнул азиату.
— Таньга, ты чего приуныл?
— Трудный день, — сказал азиат, — кушал мало, спал совсем ничего, а про водку и думать забыл!
Сан Саныч рассмеялся.
— Хитрец ты, однако, братец! — сказал он. — Знаешь, когда слезу пустить!
— Правду говорю!
— Знаем мы вашу татаро-монгольскую правду! — весело произнес хозяин и тут же махнул рукой. — Ладно, Таньга, скокни в магазин за водочкой, может, у нас извилины лучше заработают.
При упоминании о водке народ оживился.
— Не волнуйся, Сан Саныч, — потирая руки, бросил Макар, — заработают, как часики! Ты там только долго не торчи, Таньга!
— Я мигом, — заверил приятеля азиат и выскочил из комнаты.
— Тебе бы Макар только водку жрать, — с напускным недовольством буркнул Шлема, хотя давно горел желанием опрокинуть одну-другую рюмочку спиртного, — посмотрим, что ты потом запоешь.
— Что душа захочет, то и спою, — самодовольно усмехнулся крепкий мужик, — а надо будет, и станцую!
— Ладно, господа-заговорщики, — грубо оборвал мужиков Барышников, — шутки в сторону! Или мы найдем и отправим фотографа туда, куда ему положено, или Кузьмич отправит нас туда же вместо него.
— Да, дело нешуточное.
— Вот и я про то!
— А раз так, — подытожил Барышников, — давайте все тщательно проанализируем, обмозгуем и — вперед!
Мужики молча переглянулись и склонили головы над картой города Москвы.
Время приближалось к вечеру, а долгожданного звонка не было.
Казимира Владиславовича прозвали Шлемой чисто случайно, и этим он обязан самому себе. Как-то на одной из попоек в кругу приближенных Кузьмича, когда Казик носил еще погоны лейтенанта, Сухой, наливая из бутылки водку, спросил у шефа:
— Сколько вам наливать, Кузьмич?
На что обиженный старик язвительно заметил:
— Ты что, Шлемофон, краев не видишь?
Подвыпившая компания взорвалась от дикого рогота: прозвище всем понравилось. Вначале Сухого эта кличка коробила и оскорбляла, но со временем прижилась, — да и как было ей не «прилипнуть» к молоденькому лейтенанту, если его «отметил» сам Кузьмич!
Старик выглянул в окно… Начинало смеркаться.
Несмотря на август, погода была по-осеннему прохладная. Шлема поежился и поплотнее укутался в плед.
— Ну и дубар! — тихо произнес он и отошел в глубь комнаты.
Вдруг резко зазвонил «мертвый» телефон. От неожиданности Шлемофон даже вздрогнул, но, справившись с мимолетным волнением, подошел к телефону, однако не сразу снял трубку. Звонки прекратились. И только когда телефон зазвонил в третий раз, Шлема, отсчитав положенные пять позывных, поднял трубку.
— Да…
— Это ты?
Старик недовольно хмыкнул.
— А кого ты ожидал?
— Ладно… — сказал взволнованный голос, — не до того!
Шлема насторожился.
— Что-нибудь случилось?
— Да, так… Слушай меня!
— Весь внимание.
— Через десять минут будь в условленном месте, — услышал Шлема в трубке.
— А ребята?
— Их тоже прихвати.
— Хорошо.
— Все!
Трубку повесили. Старик недовольно поморщился и вышел в другую комнату, где Таньга спал на диване, а Макар смотрел последние новости по телевизору.
— ..по одной из версий в Баренцевом море произошло столкновение с американской субмариной, однако официальные представители военного ведомства США опровергают эту версию… — доносился голос диктора НТВ.
Здоровяк обернулся к Казимиру Владиславовичу и кивнул на телевизор.
— Смотри, Шлема, зашевелились… — весело сообщил он.
Старик помрачнел.
— Дурак, — сказал он, — нам от этого легче не будет, а, может, даже наоборот.
Старый чекист прекрасно понимал, в какую историю они вляпались, как только бросил взгляд на фотографии, конфискованные в «Новом веке».
— Наше дело — сторона, — возразил Макар, — сделал дело и отвалил! Я не на государственной службе, а сам по себе!
Старик усмехнулся.
— Ты не на службе, — угрюмо и злорадно произнес он, — зато другие… фразу Казимир Владиславович не закончил, а кивнул головой приятелю.
— Собирайся, — сказал он, — выходим!
— Когда?
— Уже! И кореша побыстрее приводи в чувство.
Сан Саныч ждет нас у себя через пять минут.
— Понял.
Повторять Макару больше не нужно было. Он быстро растолкал азиата.
— Таньга, шеф вызывает!
Сонный мужчина моментально вскочил на ноги, хотя было видно, что он еще не полностью проснулся.
Однако через две минуты вся троица уже садилась в «Форд», правда, он почему-то был уже с другими номерами и не кофейного цвета, а иссиня-черный…
* * *
После обстоятельного разговора с боссом Сан Саныч с нетерпением дожидался своих корешей на одной из явочных квартир. Майор, как раненый зверь вышагивал по комнате, то и дело выглядывая из-за занавески в окно.Кузьмич встретил майора Барышникова более чем сдержанно, а когда просмотрел все фотографии, то пришел в ярость. Вместо благодарности майор получил хорошую взбучку и новое задание.
Выглянув еще разок на улицу, Барышников заметил подъехавший иссиня-черный «Форд» и облегченно вздохнул.
— Хорошо, что хоть догадались сменить машину, — пробурчал он и отошел от окна.
Сан Саныч был настроен решительно. Это читалось на его опухшем лице. Он поудобнее уселся в кожаное кресло и приготовился к встрече своих непосредственных подчиненных" а попросту говоря — подручных киллеров.
* * *
Макар Лигачев и Таньга, понуро склонив головы, молча сидели на стареньком диване. Разговор вели Барышников и Сухой, вернее, Сан Саныч задавал вопросы, а Шлема отвечал на них и на резкие критические обвинения.Майор Барышников вот уже в который раз вскочил с кресла и стал нервно расхаживать по комнате.
Сухой внешне сохранял спокойствие, но было видно, что давалось это ему с огромным трудом: он знал свои промахи…
— Ну и чего вы этим добились? — строго спросил Барышников.
Шлема вздохнул.
— Мы добыли компромат.
Сан Саныч остановился посреди комнаты и резко наклонился к старику.
— И это ты называешь компроматом?
— А что это по-твоему?
Барышников махнул рукой.
— Это хер собачий! — негодующе бросил майор. — Это оборванная ниточка, а где теперь искать клубок, мы не знаем. И во всем виноват ты, Шлема!
Старик поднял покрасневшие глаза на собеседника и недовольно оскалился.
— Почему я?
— Да потому, что ты матерый волк, — пояснил майор, — и так опростоволосился! С них-то что взять?
Им бы только замочить кого-нибудь!
Сан Саныч зло посмотрел на мордоворотов и только махнул рукой. Он понимал, что мозг этой троицы — старый чекист.
— Где остальной компромат? — задал вопрос Сан Саныч старику.
Сухой возмутился.
— Какой остальной?
— Ка-кой остальной, — передразнил майор Шлезду. — Ты что, с неба свалился?
Шлема тоже начал заводиться. Ему надоело, что его отчитывают, словно мальчишку, перед какими-то сопляками.
— Нет, из одного места вывалился! — огрызнулся чекист.
Майор зло усмехнулся. "
— Оно и видно, — устало произнес он, — или ты забыл, что есть негативы, которых у нас нет и будут ли они — неизвестно, дорогой коллега!
Шлема решительно встал.
— В конце концов, Барышников, — бросил старик, — что ты мне жопу в лапти обуваешь?! Где это видано, чтобы с наскока, за пять минут, принести то, не знаю че! Да еще замести следы и незаметно исчезнуть.
— Да, — протянул майор, — вы так следы «замели», что их год еще разгребать будут!
Последнюю фразу Сан Саныч сказал уже потише.
Он и сам понимал, что особой вины мужиков нет: в самом деле, кто за пять минут методом тыка стопроцентно сработает? Это невозможно! И то, что ребята перехватили именно те самые фотографии, — большая удача!
— Ладно, Казимир Владиславович, — примирительно сказал Барышников, — все виноваты! Однако расхлебывать это дерьмо придется нам.
— Ну конечно, — обиженно пробубнил старик, — на большее мы не способны!
Сан Саныч подошел к Сухому и дружески похлопал того по плечу.
— Ладно, Шлема, — устало произнес майор, — не обижайся! Я еще не такую взбучку полутел от хозяина. Давай подумаем, как нам капусту схавать и целыми остаться.
— В такой ситуации вряд ли мы останемся невредимыми, — усмехнулся чекист, — а тем более отведаем деликатесов.
Барышников почесал затылок.
— Сам знаю, но кушать и жить-то хоц-ца! — уверенно сказал майор.
— Хоц-ца, — согласился собеседник.
— Тогда начнем все сначала, — предложил майор и, промокнув лысину, уселся в кожаное кресло. — Что нам известно в этой истории?
Полковник в отставке Сухой Казимир Владиславович медленно достал из пачки сигарету и закурил, что делал только в исключительных случаях.
— Почти все, — сказал он, — и почти ничего!
— Шлема, пояснее, — предложил Сан Саныч Сухому и откинулся в кресле.
— Нам приблизительно известно, что собой представляет компромат, — задумчиво пояснил старик, — и даже фотограф, который сделал эти снимки.
— А точнее?
— На всех фотографиях с обратной стороны стоят две буквы "Е", — произнес Шлемофон, — и, как я понимаю, это и есть инициалы мастера.
Майор усмехнулся.
— Мастер-ломастер!
Сухой ухмыльнулся.
— Не знаю, какой он ломастер, — сказал старик, — но дров он наломал добрых!
Барышников заерзал в кресле.
— Однако вы замочили кого-то в редакции с двумя "Е", — с надеждой произнес майор, — может это и есть тот фотограф — Елизавета Ефимова?
Старик неуверенно склонил голову.
— Теперь не уверен!
— Почему?
— Уж больно молода она была, — сказал опытный чекист, — да и рука здесь чувствуется мужская.
Барышников встал и потянулся. За весь день он сильно намаялся и достаточно истратил нервных клеток.
— Ну, баба это или мужик, — выдохнул он, — а достать этого любителя чужих секретов мы должны из-под земли! Нужно поднять досье на весь персонал этой газетенки и сверить с нашими данными.
Если мне не изменяет память, то Гришин упоминал какое-то имя или кличку «Кэт», правда, он сразу же осекся.
Макар Лигачев, молча наблюдавший за беседующими, вдруг не выдержал и тихо высказал свои соображения по обсуждавшемуся поводу.
— Персонал газеты уже не «поднять», — сказал он со знанием дела, — а вот внештатных корреспондентов и прочих пошерстить не помешает.
Майор и полковник удивленно повернулись к говорившему бугаю.
— А где их шерстить?
— По старым подшивкам, — уверенно произнес Лигачев, — там почти все фотографии подписаны.
Сан Саныч встал и весело хлопнул киллера по плечу.
— А что… — обрадованно воскликнул Барышников, — это идея! Хорошая идея!
— И главное своевременная, — согласился Сухой, подмигнув напарнику.
— Молодец, Макар!
Настроение у Барышникова поднялось, и он кивнул азиату.
— Таньга, ты чего приуныл?
— Трудный день, — сказал азиат, — кушал мало, спал совсем ничего, а про водку и думать забыл!
Сан Саныч рассмеялся.
— Хитрец ты, однако, братец! — сказал он. — Знаешь, когда слезу пустить!
— Правду говорю!
— Знаем мы вашу татаро-монгольскую правду! — весело произнес хозяин и тут же махнул рукой. — Ладно, Таньга, скокни в магазин за водочкой, может, у нас извилины лучше заработают.
При упоминании о водке народ оживился.
— Не волнуйся, Сан Саныч, — потирая руки, бросил Макар, — заработают, как часики! Ты там только долго не торчи, Таньга!
— Я мигом, — заверил приятеля азиат и выскочил из комнаты.
— Тебе бы Макар только водку жрать, — с напускным недовольством буркнул Шлема, хотя давно горел желанием опрокинуть одну-другую рюмочку спиртного, — посмотрим, что ты потом запоешь.
— Что душа захочет, то и спою, — самодовольно усмехнулся крепкий мужик, — а надо будет, и станцую!
— Ладно, господа-заговорщики, — грубо оборвал мужиков Барышников, — шутки в сторону! Или мы найдем и отправим фотографа туда, куда ему положено, или Кузьмич отправит нас туда же вместо него.
— Да, дело нешуточное.
— Вот и я про то!
— А раз так, — подытожил Барышников, — давайте все тщательно проанализируем, обмозгуем и — вперед!
Мужики молча переглянулись и склонили головы над картой города Москвы.
Глава 13
Андрей Васильевич Варанов остался доволен встречей в Кремле с Александром Сосницким, своим учителем и большим начальником.
Полковник Варанов прекрасно понимал, что Батя — человек занятой, и он постарался кратко изложить суть дела и высказать свои соображения относительно кровавой резни в редакции газеты «Новый век».
Старик внимательно слушал и настороженно щурил воспаленные от постоянной бессонницы глаза.
Сообщение воспитанника весьма заинтересовало его.
Дело казалось запутанным.
— Мне кажется, — высказал предположение Варанов, — что здесь переплелись интересы высокопоставленных чиновников и даже нескольких силовых ведомств, в том числе и иностранной разведки.
Старик задумчиво кивнул.
— Ты прав, Андрюша, — тихо произнес он, — у нас тоже такое же ощущение. Сам президент заинтересовался этой катавасией и поручил мне во всем разобраться. Вопрос только в том, что именно искали головорезы в редакции газеты «Новый век»?
— Постараемся выяснить.
— Постарайся, Андрей, — сказал старик, — и как можно быстрее, дорогой!
Варанов склонил седую голову.
— А что с делом Челядинского? — спросил полковник. — Может Барышникова и Метелкину временно отстранить от работы?
Сосницкий задумался.
— Думаю, нет достаточных оснований, — сказал он. — Не стоит оказывать недоверие сослуживцам. Это вызовет кривотолки.
— А стоит ли рисковать?
Старик усмехнулся.
— Риск — наша работа!
— Это так, но…
Сосницкий положил костлявую руку на широкое плечо Андрея Васильевича.
— Не спеши, Варанов, — сказал старый человек, — присмотрись к майору и к девице. А через день-другой получишь данные экспертизы, и тогда решай, как поступить.
Батя посмотрел на часы, как бы давая понять посетителю, что его время истекло.
Варанов встал.
— Вот что еще, — сказал Сосницкий, — как ты понимаешь, дело тут деликатное, и поэтому все должно быть в секрете. Связь держать только со мной. Договорились?
— Да.
— А чтобы тебе было вольготнее, — добавил опытный чекист, — я тебе подброшу парочку отличных парней, которые у вас не засвечены.
Полковник с интересом и любопытством посмотрел на своего учителя.
— Это кто же?
Сосницкий улыбнулся.
— Одного ты знаешь.
— Из стариков?
Батя отрицательно махнул рукой.
— Нет, один из твоих бывших любимчиков!
— Женька?
— Он самый.
Полковник Варанов расплылся в широкой улыбке.
— Тогда мы дров наломаем!
Сосницкий строго посмотрел на Андрея Васильевича и погрозил пальцем.
— Но, но, полковник, — произнес он, — только без самодеятельности!
— Разумеется!
— Тогда желаю успехов, дружище!
— Благодарю!
Полковник Варанов вышел из просторного кабинета а старик устало осел в кресле и, закрыв глаза, забарабанил костлявыми пальцами по дубовому полированному столу. Рука непроизвольно потянулась к телефону и Сосницкий приоткрыл глаза, в которых горели безумные огоньки раздражения…
Встречу Варанов назначил в небольшой пельменной возле метро «Сухаревская». Он не хотел принимать ребят у себя в Управлении, чтобы не возникло лишних вопросов.
Андрей Васильевич с аппетитом поглощал пельмени, когда в забегаловку вошли двое крепких парней в гражданской одежде. Вахрушев сразу же узнал полковника за дальним столиком в углу.
— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — приветливо улыбнулся Евгений, подойдя к Баранову. — Прибыл в ваше полное и долгосрочное распоряжение.
— Привет, привет! — пробурчал полковник, наспех проглатывая застрявший пельмень и с горячностью пожимая руку своему любимчику. — Очень рад тебя видеть, Женя, очень рад, дорогой!
Вахрушев смутился.
— Я тоже.
Второй, более здоровый и массивный парень, подождав, пока старые знакомые обменяются любезностями, подтянулся и сделал шаг вперед из-за спины коллеги.
— Майор Лапиков Валерий Сергеевич, — тихо отрекомендовался службист и пожал протянутую руку. — Откомандирован для спецзадания по личному распоряжению помощника президента.
Полковник Варанов прекрасно понимал, что Батя — человек занятой, и он постарался кратко изложить суть дела и высказать свои соображения относительно кровавой резни в редакции газеты «Новый век».
Старик внимательно слушал и настороженно щурил воспаленные от постоянной бессонницы глаза.
Сообщение воспитанника весьма заинтересовало его.
Дело казалось запутанным.
— Мне кажется, — высказал предположение Варанов, — что здесь переплелись интересы высокопоставленных чиновников и даже нескольких силовых ведомств, в том числе и иностранной разведки.
Старик задумчиво кивнул.
— Ты прав, Андрюша, — тихо произнес он, — у нас тоже такое же ощущение. Сам президент заинтересовался этой катавасией и поручил мне во всем разобраться. Вопрос только в том, что именно искали головорезы в редакции газеты «Новый век»?
— Постараемся выяснить.
— Постарайся, Андрей, — сказал старик, — и как можно быстрее, дорогой!
Варанов склонил седую голову.
— А что с делом Челядинского? — спросил полковник. — Может Барышникова и Метелкину временно отстранить от работы?
Сосницкий задумался.
— Думаю, нет достаточных оснований, — сказал он. — Не стоит оказывать недоверие сослуживцам. Это вызовет кривотолки.
— А стоит ли рисковать?
Старик усмехнулся.
— Риск — наша работа!
— Это так, но…
Сосницкий положил костлявую руку на широкое плечо Андрея Васильевича.
— Не спеши, Варанов, — сказал старый человек, — присмотрись к майору и к девице. А через день-другой получишь данные экспертизы, и тогда решай, как поступить.
Батя посмотрел на часы, как бы давая понять посетителю, что его время истекло.
Варанов встал.
— Вот что еще, — сказал Сосницкий, — как ты понимаешь, дело тут деликатное, и поэтому все должно быть в секрете. Связь держать только со мной. Договорились?
— Да.
— А чтобы тебе было вольготнее, — добавил опытный чекист, — я тебе подброшу парочку отличных парней, которые у вас не засвечены.
Полковник с интересом и любопытством посмотрел на своего учителя.
— Это кто же?
Сосницкий улыбнулся.
— Одного ты знаешь.
— Из стариков?
Батя отрицательно махнул рукой.
— Нет, один из твоих бывших любимчиков!
— Женька?
— Он самый.
Полковник Варанов расплылся в широкой улыбке.
— Тогда мы дров наломаем!
Сосницкий строго посмотрел на Андрея Васильевича и погрозил пальцем.
— Но, но, полковник, — произнес он, — только без самодеятельности!
— Разумеется!
— Тогда желаю успехов, дружище!
— Благодарю!
Полковник Варанов вышел из просторного кабинета а старик устало осел в кресле и, закрыв глаза, забарабанил костлявыми пальцами по дубовому полированному столу. Рука непроизвольно потянулась к телефону и Сосницкий приоткрыл глаза, в которых горели безумные огоньки раздражения…
* * *
Полковник Варанов не любил откладывать дела в долгий ящик, особенно если они были срочными и заковыристыми. Уже через полчаса Андрей Васильевич встретился с новыми секретными агентами; одного из них, капитана Евгения Вахрушева, полковник отлично знал.Встречу Варанов назначил в небольшой пельменной возле метро «Сухаревская». Он не хотел принимать ребят у себя в Управлении, чтобы не возникло лишних вопросов.
Андрей Васильевич с аппетитом поглощал пельмени, когда в забегаловку вошли двое крепких парней в гражданской одежде. Вахрушев сразу же узнал полковника за дальним столиком в углу.
— Здравствуйте, Андрей Васильевич, — приветливо улыбнулся Евгений, подойдя к Баранову. — Прибыл в ваше полное и долгосрочное распоряжение.
— Привет, привет! — пробурчал полковник, наспех проглатывая застрявший пельмень и с горячностью пожимая руку своему любимчику. — Очень рад тебя видеть, Женя, очень рад, дорогой!
Вахрушев смутился.
— Я тоже.
Второй, более здоровый и массивный парень, подождав, пока старые знакомые обменяются любезностями, подтянулся и сделал шаг вперед из-за спины коллеги.
— Майор Лапиков Валерий Сергеевич, — тихо отрекомендовался службист и пожал протянутую руку. — Откомандирован для спецзадания по личному распоряжению помощника президента.