— Что именно? — спросила официантка, протягивая меню.
Юрий отклонил меню и сказал:
— Мясные блюда на ваш вкус, пиво импортное в банках, и, если можно, побыстрей.
Официантка захлопнула свою книжку и отошла от стола.
Между тем все внимание Пастухова было поглощено братьями Грибановыми.
Они, похоже, были желанными гостями в этом заведении: оккупировали мягкий кожаный уголок в дальнем конце зала. Таких было всего два: один из них пустовал, во втором сидели романовские братки.
Перед ними стоял пожилой пышнопузый мужчина, одетый в вельветовый пиджак и белую рубашку с галстуком.
Это был явно хозяин заведения, и по тому, как он услужливо склонился к развалившимся на мягком диване бандитам, можно было заключить, каков характер их отношений. Он боялся Грибановых и заискивал перед ними.
Перемолвившись несколькими фразами с бандитами, управляющий жестом подозвал к себе официантку, которая только что приняла заказ у Титова и Пастухова и направлялась, видимо, в кухню.
Женщина подошла к Грибановым, достала из своего кармана маленький блокнотик и авторучку, приготовившись записывать. На сей раз она радушно улыбалась.
Улыбнулся ей и развалившийся на диване Антон Грибанов, при этом шутливо, по-свойски обнял её. Поскольку он сидел низко, обнимать её за талию ему было неудобно, и он обнял её… за ногу. При этом его рука погрузилась глубоко в пространство, скрываемое юбкой.
Титов, наблюдавший за этой сценой, увидел, что официантка не возражала против подобной фривольности.
Она так и осталась стоять с записной книжкой в руке, только улыбка её стала явно натужной. В таком состоянии официантка записала продиктованный Грибановым заказ и шустро ринулась его исполнять.
— Похоже, ребята здесь как у себя дома, — произнёс Титов.
— Да, рыжий не соврал, — подтвердил Пастухов, — у них здесь что-то вроде общественной приёмной.
К уголку, за которым сидели Антон и Никита, подошёл невысокого роста лысый мужичок и, спросив разрешения, устроился на краешке и стал что-то рассказывать им.
Стол перед братьями к этому времени уже был заставлен едой, и они, активно расправляясь с ней, внимательно слушали рассказ лысого.
Лысый закончил своё повествование.
Антон, молча продолжая жевать, отрицательно покачал головой. Лысый воспринял отказ Антона весьма болезненно и принялся горячо в чем-то убеждать братьев. Неожиданно младший из Грибановых, Никита, схватил лысого и, под тянув к себе за шиворот куртки, бросил ему в лицо несколько фраз, после чего, столь же резко отшвырнув его от себя, продолжил трапезу.
Напуганный и побледневший визитёр медленно поднялся и, слегка ссутулившись, направился к выходу из бара.
— Круто ребята разбираются со своими посетителями, — усмехнулся Пастухов.
— А главное, — вторил ему Титов, — все в открытую, никого не боятся.
— Да, отмороженные они какие-то, это же очевидно, — предположил Пастухов.
— Или имеют солидное прикрытие наверху…
Официантка принесла заказ. Титов» и Пастухов уже начали ужинать, когда в баре появился новый посетитель.
В сопровождении двух «качков» в бар вошёл невысокого роста, широколицый мужчина с большим животом, на вид ему было лет тридцать пять — сорок. Как и его телохранители, мужчина был коротко подстрижен. На толстой, едва заметной — настолько она была короткая — шее поблёскивала золотая цепь. На мясистом лице отразились недовольство и высокомерие.
— Ба-а, — протянул Пастухов, — господин Капитонов с телохранителями собственной персоной.
— Кто это? — удивлённо спросил Титов.
— Помнишь, я ездил на разборку у ресторана «Радуга»? Ресторан купил человек, который находится под нашей «крышей». У господина Капитонова были к нам небольшие претензии, так как он со своей бригадой патронировал прежнего владельца. Впрочем, мы быстро уладили конфликт: Капа, хоть и считает себя крутым, явно не дурак и с людьми Крёстного связываться не стал.
— Не хотелось бы, чтобы он нас здесь приметил, — сказал Титов.
— Ему не до нас, — успокоил его Пастухов, — у него, похоже, серьёзный разговор к романовским браткам.
Капа, подойдя к Грибановым, уселся рядом с ними.
На этот раз братья вели себя иначе: они были приветливы и разговорчивы.
Судя по жестам, даже предложили гостю разделить с ними трапезу. Однако явно чувствовалось, что разговор идёт на тему, непростую для обеих сторон.
Было видно, что Капа предъявлял претензии романовским браткам. Титов и Пастухов, продолжая есть, украдкой наблюдали за беседующими бандитами.
Беседа их длилась довольно долго, около получаса.
Неожиданно входная дверь бара открылась, и в помещение вошёл человек, один вид которого вызвал у Титова неоднозначную реакцию, чему очень удивился Юрий. Костя вдруг бросил на пол ножик и резко нагнулся за ним, явно для того, чтобы не попасться тому на глаза.
— Что случилось? — осторожно спросил Пастухов, когда голова Титова появилась из-под стола.
— Это он, — произнёс Титов, наблюдая за тем, как вошедший молодой парень подошёл к столу, за которым сидели бандиты, и, поздоровавшись, уселся вместе с ними.
— Кто он-то? — продолжал недоумевать Юрий.
— Теннисист, — коротко ответил Титов и добавил:
— Я видел этого парня в толпе в день убийства Губина.
— Ну и что? — пожал плечами Пастухов. — Мало ли там было народу!
— Нет, — покачал головой Титов, — это уже дело не Гоши Кислицина, на которого наехали бандиты, сдаётся мне, что здесь дело куда более серьёзное, а поэтому, прежде чем что-то предпринять, нам стоит посоветоваться с Потаповым…
— Да брось ты, Толян, какие обиды, — ответил Антон Грибанов, — ты все правильно сказал. Ты извини, если мы на твои интересы наехали, то случайно. Мы люди новые в городе, своё дело только разворачиваем. Бывает, по незнанию вторгнешься на чужую территорию.
— Угу, — пробубнил Капитонов, — только больно резво вы начинаете, и братве это не нравится. Летайте, ребя та, лучше на своём уровне, не то вам крылья пообломают.
— Мы же извинились, — холодно произнёс Никита Грибанов, — чего ты ещё хочешь, зачем этот гнилой базар поднимаешь?
— Да так, для профилактики, — усмехнулся Капитонов, но все же протянул руку для прощального рукопожатия.
Попрощавшись с братьями Грибановыми, он посмотрел на сидящего за столом Моню. Во взгляде Капы засквозило явное презрение. Он проигнорировал протянутую для рукопожатия руку Ильи и, развернувшись, направился к выходу из бара, сопровождаемый своими телохранителями.
— Что это с ним? — спросил Моня, бросив недобрый взгляд в спину уходящему. — Почему он со мной не попрощался?
— Капитон хочет по понятиям жить, — усмехнулся Антон, — а людей твоей профессии в воровском мире, сам знаешь, не очень жалуют.
— Кто ты для него? — угрюмо произнёс Никита. — Мокрушник отмороженный, ничего больше.
— Опять меньше, — в голосе Ильи звучала явная обида, губы поджались, ямочки на щеках углубились, — как вы там договариваетесь с «папой», это не моё дело, но уже второй раз такие непонятки возникают. Я что, плохо работаю?
— Работаешь ты чисто, — ответил Никита, — ничего не скажешь. Но ты и нас пойми: с ребятами, которых мы тебе в помощь дали, надо было рассчитаться.
Они говорят, что рисковали, и попросили больше, плюс стволы новые, незасвеченные надо закупить для тебя же.
Мы тут с одним человечком переговорили — обещал стрелковый зал для братвы устроить, тихий и незаметный… Ну, а если тебе что не нравится, мы можем и других исполнителей найти, стрелков в городе много.
Моня окинул Никиту недобрым взглядом. Но тот продолжал жевать, уткнувшись в тарелку.
— Таких, как я, нет, и вы это знаете, — ответил Моня уверенным голосом, — у меня ведь не было ни одной осечки, я не ошибся ни разу.
Антон, некоторое время молча наблюдавший за разговором, решился вмешаться в него, поскольку тот принимал нежелательный характер.
— Илюха, да ты что, братан, — добродушно улыбаясь, похлопал Монина по плечу старший Грибанов, — что за базар гнилой мы ведём. Мы же все вместе — одна семья, одна бригада, вместе по этой жизни непростой пробиваться будем наверх. Мы это два года назад решили, когда вас в Романовке на сходняк позвали и предложили в город поехать, дела делать — место себе под солнцем расчищать. Как мы тогда решили, так и будет.
— Я и расчищаю, — угрюмо произнёс Моня.
— А мы платим, — тут же заявил Антон, — но бывают разные накладки. Что же мы из-за такого дерьма, как бабки, ссориться будем. Главное, чтобы мы все вместе были. Мы одна бригада — земляки. Мы уже сейчас заставляем с собой считаться, а это только начало. Будут новые возможности, будут большие бабки.
Очень скоро нас все будут бояться, а твоим именем мы будем конкурентов пугать.
Антон ещё раз по-дружески потрепал Монина по плечу и добавил:
— Ну а теперь иди, занимайся своим делом, если что-нибудь понадобится для исполнения нового заказа, обращайся.
Все, что потребуется, мы тебе достанем.
После того как Монин ушёл, Грибанов-старший, разлив водку по рюмкам, произнёс с лёгким укором в голосе, обращаясь к брату:
— Ты, Никита, будь поаккуратней в разговоре с Моней, он парень с амбициями.
— А кто он такой, чтобы ему большие бабки платить, — огрызнулся Никита, — мокрушник обыкновенный, разве что работает чисто, вот и все его достоинства. Кто он без нас? У нас связи и деньги.
— И тем не менее, — продолжил свою линию Антон, — исполнитель он классный. Других искать, только время терять, поскольку работы для него у нас немало. Чтобы занять место под солнцем, нужно расчистить его от конкурентов. Другого пути у нас сейчас нет.
Все в этом городе давно поделено, свободных ниш нету. Вот с помощью Мони и таких, как он, мы их и освобождаем.
— Да ладно, понял я тебя, — с недовольным видом махнул рукой Никита, — нет тут больших проблем. Накинем Моне бабок сверху, и он усохнет.
Ты лучше скажи, что там «папа» говорит по поводу заказа.
— А ничего особенного, — ответил Антон, — доволен тем, что прошло все нормально в последний раз. Говорит, есть небольшая работёнка по выкачиванию долгов, в ближайшее время поговорим об этом.
— Понятно, — сказал Никита, — ну что, может, воспользуемся его советом, поедем к Дрюне, баб вызовем — отдохнём по полной программе.
— Хорошая мысль, — усмехнулся Антон и ещё раз разлил по рюмкам водку…
Молодой сержант знал Потапова в лицо как частого посетителя и, почти не глядя в документ, пропустил его. Затем, проводив Потапова взглядом до дверей лифта, сержант поднял трубку внутреннего телефона и набрал короткий номер.
Сергей вышел из лифта на пятом этаже, здесь располагался кабинет одного из вице-губернаторов Леонида Селантьева, к которому и направлялся Потапов.
Но почти в дверях лифта Сергей столкнулся со знакомым ему чиновником администрации Борисом Борщевым. Он работал первым помощником другого вице-губернатора, Василия Горского.
— Сергей Владимирович, добрый вечер, — заулыбался Борщев, — я вам, батенька, звонил уже сегодня. Так что я вас жду, у нас к вам есть небольшое дело.
Потапов посмотрел на невысокого, хрупкого телом Борщева сверху вниз.
Первый помощник улыбнулся, мелкие и острые черты его лица ещё больше обострились, умные внимательные глазки смотрели выжидательно.
— Конечно, если у вас есть время для этого, — добавил на всякий случай Борщев.
Впрочем, отказать в этой просьбе чиновнику такого ранга, как Горский, было бы со стороны Потапова невежливо и даже глупо.
— Хорошо, — согласился Сергей, — я с удовольствием пообщаюсь с Василием Семёновичем.
— Я уверен, что господин Селантьев не обидится, мы задержим вас ненадолго, — добавил Борщев и сделал пригласительный жест рукой.
Кабинет Горского находился на этом же этаже, чуть дальше по коридору.
Они вошли в просторные апартаменты Горского, хозяин, встав из-за стола, вышел навстречу Потапову и сердечно пожал ему руку.
Вице-губернатору Горскому было чуть больше сорока пяти, но выглядел он старше своих лет. Он был высок ростом и крупного телосложения, пиджак с трудом скрывал большой живот.
Горский носил дымчатого цвета очки, туманные стекла которых отнюдь не скрывали острый пронзительный взгляд их обладателя.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — поздоровался Горский, — я слышал об этом… трагическом происшествии, которое случилось с вами вчера, когда погиб ваш партнёр по бизнесу.
Надеюсь, что для вас эта трагедия прошла без тяжёлых последствий.
— Это покажут время и дальнейшие события, — ответил Потапов, — ведь я пока не знаю, кто стоял за этим покушением. Но в любом случае спасибо за сочувствие.
Горский, выслушав Потапова, ничего не сказал в ответ, пригласил его присесть за длинный стол, стоящий в центре кабинета.
— Думаю, можно смело утверждать, что многие политики и деловые люди с тревогой услышали о том, что вы были на волоске от смерти, — продолжил Горский, когда они с Потаповым сели напротив друг друга.
Борщев же, не дожидаясь команды своего шефа, покинул кабинет.
— Нашу общественность сложно чем-либо удивить, а тем более растрогать, — усмехнулся Потапов. — Для бизнесменов одним конкурентом было бы меньше, а для политиков…
— Позвольте за политиков высказаться мне, — улыбнулся Горский, — поскольку серьёзные политики области всегда с интересом прислушивались к вашему мнению, как одного из самых уважаемых предпринимателей.
«И, как правило, поступали наоборот, — улыбнулся про себя Потапов, — поскольку все вы, политики, одинаковы, вам я прежде всего нужен как денежный мешок, с помощью которого вы сможете прийти к власти или остаться у властного руля ещё на один срок».
— Вы же знаете, что скоро близится кампания по выборам губернатора, — продолжал вице-губернатор, — и ваше мнение, ваш голос, не сомневаюсь, будет одним из самых заметных в общем распределении голосов.
«Вот поэтому вы и забеспокоились слегка, когда меня чуть не укокошили перед самыми выборами. Кто бы вам оплачивал ваши избирательные кампании? — не без грустной иронии подумал Сергей. — Впрочем, мои деньги можно использовать и без меня».
— Спасибо за столь лестные оценки, — улыбнулся Потапов, — полагаю, что наша сегодняшняя беседа если не о самих выборах, то на тему, близкую к ним.
— Вы правы, — согласился Горский, — мне хотелось бы услышать ваше мнение по нескольким беспокоящим руководство области вопросам.
«Похоже, он собрался баллотироваться в губернаторы, — подумал про себя Потапов, — и сейчас он мне будет разводить свою политическую лабуду по поводу беспокойства за судьбу области и даже страны и необходимости прихода к власти новых людей, а потом предложит поддержать политическое движение с ним во главе. Как оно у него там называется? Народный реформатор или реформы из народа, впрочем, это не важно, главное, что он во главе. Хотя он прав, во власти он скорее новый человек. Год отработал министром, потом стал вице-губернатором, первым вице-губернатором… Интересно, что он скажет в пользу необходимости поддерживать его».
— Что же именно беспокоит руководство области в предстоящей избирательной кампании? — вслух спросил Потапов.
— Как всегда главное, чтобы к власти не пришли разные проходимцы, безответственные люди, — ответил Горский, — в этом смысле расклад нынешней избирательной кампании вызывает большую тревогу и опасение.
— По-моему, — пожал плечами Потапов, — нет ещё никакого расклада, борьба ещё только начинается.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — возразил Горский, — избирательная кампания уже идёт, пока на стадии консультаций и формирования избирательных блоков. Сейчас складываются коалиции, которые беспокоят губернатора. Ему не безразлично, кому он передаст своё политическое наследство — здравомыслящему политику или оголтелому бандиту.
В этой связи мне хотелось бы знать, на чьей вы стороне: на стороне власти или на стороне мафиозников.
Потапов недоуменно пожал плечами и, усмехнувшись, ответил:
— Вопрос поставлен так, что другого ответа и не предполагает, я, конечно же, на стороне власти, разумной и прогрессивной, как вы только что сказали.
Внутренне, выслушав Горского, Потапов напрягся — каждый раз, когда речь шла о борьбе с бандитами, о том, чтобы не допустить их во власть, имелось в виду притеснение соперников.
Зачастую при этом страдали люди, не имеющие никакого отношения к преступному миру, но так или иначе перебежавшие дорожку какому-нибудь политическому лидеру или чиновнику.
— Скажите, Василий Семёнович, а вы сами готовы баллотироваться на пост губернатора? — неожиданно спросил Потапов.
Вопрос несколько смутил Горского, он отвёл взгляд, видимо, размышляя, стоит ли раскрывать карты, и неопределённо передёрнул плечами.
— Я спрашиваю так потому, — добавил Потапов, — что слухи об этом уже активно циркулируют в коридорах власти.
— Честно говоря, я ещё не принял решения, хотя, не скрою, подобные предложения поступали от разных людей. Не буду также скрывать, что самым ценным было для меня мнение губернатора о поддержке моей кандидатуры в случае, если я соглашусь баллотироваться.
Горский бросил на Потапова пронзительный взгляд и продолжил:
— Поддержка власти — это немало, но для меня немало значила поддержка продвинутой части бизнеса, к коей я отношу и вас. Если такие люди, как вы, выскажут мне доверие, я уже без сомнений приму это решение.
Горский снова замолчал, затем спросил Потапова:
— Каковы ваши планы, Сергей Владимирович, на этих выборах? Ваше движение за экономические свободы пользуется популярностью в области. Вы сами-то кого собираетесь поддерживать?
— Я лишь второй человек в этом движении, — скромно заявил Потапов, — формально лидером является ваш коллега — господин Селантьев.
— Да бросьте вы, мы же здесь не дети, все прекрасно понимаем, — на багровом лице Горского отразилось подобие ухмылки, — Селантьев — ваш выдвиженец, основную же роль в выдвижении играете вы — человек, у которого есть деньги. Что же касается Селантьева, то, надеюсь, вы прекрасно понимаете, что его шансы на этих выборах очень незначительны. Скорее вам нужно договариваться, чтобы Селантьев сохранил своё место в областном правительстве. Думаю, что это реально.
Потапов молча обдумывал слова своего собеседника. Горский выжидающе смотрел на Сергея, не торопя его с ответом. Наконец Потапов произнёс:
— — Что же, я приму к сведению все, что вы мне сказали сегодня, но мне нужно все это обдумать.
— Для долгих размышлений нет времени. — Полные губы Горского расплылись в тяжёлой натужной улыбке. — Судья уже сделал отмашку, старт дан, и лошади помчались по кругу, а вы ещё не сделали ни одной ставки. Вы можете опоздать — финиш наступит очень скоро.
На сей раз усмехнулся Потапов.
— Я отвечу вам, пользуясь вашим же образным сравнением, — произнёс он, — все дело в том, что я верю в тёмных лошадок.
Горский помрачнел.
— А может быть, вы молчите потому, что уже связаны с кем-то обязательствами, — предположил он, — например, с господином Дадамяном.
— Нет, — ответил Потапов, — я просто ещё не сделал свой выбор.
Горский на секунду задумался, затем, широко улыбнувшись, произнёс:
— Ну что ж, я уверен, что в конце концов вы сделаете правильный выбор, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен, — позвольте на прощание подарить вам буклет с программой нашего движения «Власть народа».
Горский подошёл к тумбочке у окна и, взяв из пачки буклетик, протянул Потапову. Тот поблагодарил и, попрощавшись, покинул кабинет.
…Пройдя по коридору, Потапов зашёл в приёмную другого вице-губернатора, Селантьева.
— Здравствуйте, Оленька, — поздоровался он с секретаршей, — шеф у себя?
— Да, он один и ждёт вас, Сергей Владимирович.
— Ты куда пропал? — спросил Селантьев у Потапова, когда тот вошёл в кабинет. — Мне сообщили, что ты уже минут пятнадцать как в здании находишься.
— Перехватили по дороге, — недовольным голосом произнёс Потапов и, швырнув на рабочий стол Селантьева буклетик, только что подаренный Горским, уселся в кресло, стоящее перед столом хозяина кабинета.
Селантьев, молодой светловолосый мужчина с приятными чертами лица, одетый в светло-серый дорогой костюм, глянул на буклет и скривился, словно от зубной боли:
— Убери, у меня такое говно уже есть. Люди Горика по всей администрации этот хлам раскидали. Я даже в сортире несколько штук видел, рядом с туалетной бумагой висят.
— Там и место, — хмуро согласился Потапов и, вынув из кармана пачку сигарет, закурил.
Некурящий Селантьев поморщился и молча пододвинул к Потапову пепельницу.
— Чего он тебе наговорил там? — ревниво спросил Селантьев.
— Ничего особенного, — отмахнулся Сергей, — прощупывал почву, стоит ли ждать от меня поддержки на выборах.
— Ну и как — прощупал?
— Ага, — кивнул Потапов, — но остался недоволен и после того словесного поноса, который он излил в нашей беседе, сжалился и дал мне кусок туалетной бумаги.
— Не советую ею пользоваться, жестковата больно, да к тому же лощёная.
Потапов лукаво взглянул на Селантьева.
— Ты что, уже опробовал?
— Конечно, — широко улыбнулся Селантьев, — подтереться агитлитературой — это акт политической борьбы.
Оба рассмеялись, после чего оживившийся Селантьев наклонился к Потапову и спросил:
— Ну что, ты наконец решился, мы начинаем с тобой борьбу за губернаторское кресло?
Потапов тяжело и раздражённо вздохнул.
— Да вы что, с ума все посходили, что ли! Только и слышишь на каждом углу: даёшь меня в губернаторы, точнее, даёшь мне денег на губернаторство. Старик ещё свою жопу из губернаторского кресла не вынул, а вы все за это кресло уже передрались.
— А чего ты, собственно, ждёшь? — серьёзным голосом спросил Леонид у Сергея.
— Сложно сказать, — ответил Потапов, — с одной стороны, не хочется остаться в дураках, с другой — поддерживать этих, так сказать, лидеров, которые считаются фаворитами, мне тоже не хочется. Не верю я в них и в их будущую политику.
— А чем тебя не устраивает моя кандидатура, почему ты в меня не веришь? — спросил Селантьев, в упор глядя на Потапова.
— Надо быть реалистами, Леонид, — ответил Сергей, — в этот раз нам приз не взять, ты слишком молод, я не настолько богат, чтобы оплатить победные выборы. И самое главное, за нами нет широкой коалиции, объединяющей несколько политических движений. А без политического согласия успеха не добиться… Такую коалицию мог бы создать, к примеру, действующий губернатор.
— Старик устранился от выборов, похоже, он послал все к чёртовой матери, — с горячностью заявил Селантьев. — Он своё будущее обеспечил.
Я слыхал, что у него в области целая сеть мини-спиртзаводов, которые он контролирует. Ходят слухи и о других не менее прибыльных предприятиях, в которых он имеет свою долю. Дочь в Америке учится, сын в Москве работает, особняк за городом. Что ещё человеку надо, чтобы встретить старость?
— Спокойствие, — ответил Потапов, — спокойствие за свои спиртзаводики, за дочь, за сына, за особняк.
А для этого нужно обеспечить политическую стабильность в области и не утратить целиком рычагов влияния на действующую власть.
— Да брось ты, — отмахнулся Селантьев, — кто будет трогать старика.
Он уйдёт и никому не будет мешать.
Старик это знает и не лезет лишний раз в затевающуюся политическую свару.
— Давай не будем об этом сегодня, отложим до ближайшего координационного совета нашего политического движения. У меня к тебе был другой вопрос, который сейчас меня волнует не меньше.
— Ты все этим Губиным интересуешься? — спросил Селантьев.
— Да, — подтвердил Потапов, — и, по-моему, это естественно, я ещё вчера стоял под градом пуль и хочу знать, кто устранил моего делового партнёра. Ты выяснил для меня информацию о сделке, которой я интересуюсь?
— Об этом тебе было бы лучше спросить того же Горского, — съязвил Селантьев, — это он у нас в правительстве курирует международные экономические связи. Что касается этих немцев, мне удалось узнать немного. Я знаю, что фирма «Бригель» уже пыталась инвестировать что-то в нашу промышленность. В области они построили какой-то заводик. Губин был тогда их представителем здесь. Очевидно, его работа им понравилась, поскольку к нему они обратились с новым крупным проектом.
Дима полгода назад ездил в составе областной делегации в Германию, похоже, что там он и вышел на людей, предложивших и сотрудничество по этому проекту.
— А почему ты считаешь, что это он вышел на них, а не они на него? — спросил Потапов.
— Потому, что немцы раньше занимались бизнесом у нас в области через посредничество местного Министерства внешнеэкономических связей. Говорят, что и с проектом станции техобслуживания они вышли сначала на правительство области. После чего кто-то из чиновников скинул информацию Дмитрию. Подозреваю, что не бесплатно, а Губин уже проявил активность и убедил немцев сотрудничать именно с ним.
Юрий отклонил меню и сказал:
— Мясные блюда на ваш вкус, пиво импортное в банках, и, если можно, побыстрей.
Официантка захлопнула свою книжку и отошла от стола.
Между тем все внимание Пастухова было поглощено братьями Грибановыми.
Они, похоже, были желанными гостями в этом заведении: оккупировали мягкий кожаный уголок в дальнем конце зала. Таких было всего два: один из них пустовал, во втором сидели романовские братки.
Перед ними стоял пожилой пышнопузый мужчина, одетый в вельветовый пиджак и белую рубашку с галстуком.
Это был явно хозяин заведения, и по тому, как он услужливо склонился к развалившимся на мягком диване бандитам, можно было заключить, каков характер их отношений. Он боялся Грибановых и заискивал перед ними.
Перемолвившись несколькими фразами с бандитами, управляющий жестом подозвал к себе официантку, которая только что приняла заказ у Титова и Пастухова и направлялась, видимо, в кухню.
Женщина подошла к Грибановым, достала из своего кармана маленький блокнотик и авторучку, приготовившись записывать. На сей раз она радушно улыбалась.
Улыбнулся ей и развалившийся на диване Антон Грибанов, при этом шутливо, по-свойски обнял её. Поскольку он сидел низко, обнимать её за талию ему было неудобно, и он обнял её… за ногу. При этом его рука погрузилась глубоко в пространство, скрываемое юбкой.
Титов, наблюдавший за этой сценой, увидел, что официантка не возражала против подобной фривольности.
Она так и осталась стоять с записной книжкой в руке, только улыбка её стала явно натужной. В таком состоянии официантка записала продиктованный Грибановым заказ и шустро ринулась его исполнять.
— Похоже, ребята здесь как у себя дома, — произнёс Титов.
— Да, рыжий не соврал, — подтвердил Пастухов, — у них здесь что-то вроде общественной приёмной.
К уголку, за которым сидели Антон и Никита, подошёл невысокого роста лысый мужичок и, спросив разрешения, устроился на краешке и стал что-то рассказывать им.
Стол перед братьями к этому времени уже был заставлен едой, и они, активно расправляясь с ней, внимательно слушали рассказ лысого.
Лысый закончил своё повествование.
Антон, молча продолжая жевать, отрицательно покачал головой. Лысый воспринял отказ Антона весьма болезненно и принялся горячо в чем-то убеждать братьев. Неожиданно младший из Грибановых, Никита, схватил лысого и, под тянув к себе за шиворот куртки, бросил ему в лицо несколько фраз, после чего, столь же резко отшвырнув его от себя, продолжил трапезу.
Напуганный и побледневший визитёр медленно поднялся и, слегка ссутулившись, направился к выходу из бара.
— Круто ребята разбираются со своими посетителями, — усмехнулся Пастухов.
— А главное, — вторил ему Титов, — все в открытую, никого не боятся.
— Да, отмороженные они какие-то, это же очевидно, — предположил Пастухов.
— Или имеют солидное прикрытие наверху…
Официантка принесла заказ. Титов» и Пастухов уже начали ужинать, когда в баре появился новый посетитель.
В сопровождении двух «качков» в бар вошёл невысокого роста, широколицый мужчина с большим животом, на вид ему было лет тридцать пять — сорок. Как и его телохранители, мужчина был коротко подстрижен. На толстой, едва заметной — настолько она была короткая — шее поблёскивала золотая цепь. На мясистом лице отразились недовольство и высокомерие.
— Ба-а, — протянул Пастухов, — господин Капитонов с телохранителями собственной персоной.
— Кто это? — удивлённо спросил Титов.
— Помнишь, я ездил на разборку у ресторана «Радуга»? Ресторан купил человек, который находится под нашей «крышей». У господина Капитонова были к нам небольшие претензии, так как он со своей бригадой патронировал прежнего владельца. Впрочем, мы быстро уладили конфликт: Капа, хоть и считает себя крутым, явно не дурак и с людьми Крёстного связываться не стал.
— Не хотелось бы, чтобы он нас здесь приметил, — сказал Титов.
— Ему не до нас, — успокоил его Пастухов, — у него, похоже, серьёзный разговор к романовским браткам.
Капа, подойдя к Грибановым, уселся рядом с ними.
На этот раз братья вели себя иначе: они были приветливы и разговорчивы.
Судя по жестам, даже предложили гостю разделить с ними трапезу. Однако явно чувствовалось, что разговор идёт на тему, непростую для обеих сторон.
Было видно, что Капа предъявлял претензии романовским браткам. Титов и Пастухов, продолжая есть, украдкой наблюдали за беседующими бандитами.
Беседа их длилась довольно долго, около получаса.
Неожиданно входная дверь бара открылась, и в помещение вошёл человек, один вид которого вызвал у Титова неоднозначную реакцию, чему очень удивился Юрий. Костя вдруг бросил на пол ножик и резко нагнулся за ним, явно для того, чтобы не попасться тому на глаза.
— Что случилось? — осторожно спросил Пастухов, когда голова Титова появилась из-под стола.
— Это он, — произнёс Титов, наблюдая за тем, как вошедший молодой парень подошёл к столу, за которым сидели бандиты, и, поздоровавшись, уселся вместе с ними.
— Кто он-то? — продолжал недоумевать Юрий.
— Теннисист, — коротко ответил Титов и добавил:
— Я видел этого парня в толпе в день убийства Губина.
— Ну и что? — пожал плечами Пастухов. — Мало ли там было народу!
— Нет, — покачал головой Титов, — это уже дело не Гоши Кислицина, на которого наехали бандиты, сдаётся мне, что здесь дело куда более серьёзное, а поэтому, прежде чем что-то предпринять, нам стоит посоветоваться с Потаповым…
* * *
— Ну ладно, братаны, будем считать, что мы договорились, — хлопнув ладонью по коленам, произнёс Капа и поднялся, — надеюсь, вы на меня не в обиде, я, может быть, резковато говорил, но от чистого сердца.— Да брось ты, Толян, какие обиды, — ответил Антон Грибанов, — ты все правильно сказал. Ты извини, если мы на твои интересы наехали, то случайно. Мы люди новые в городе, своё дело только разворачиваем. Бывает, по незнанию вторгнешься на чужую территорию.
— Угу, — пробубнил Капитонов, — только больно резво вы начинаете, и братве это не нравится. Летайте, ребя та, лучше на своём уровне, не то вам крылья пообломают.
— Мы же извинились, — холодно произнёс Никита Грибанов, — чего ты ещё хочешь, зачем этот гнилой базар поднимаешь?
— Да так, для профилактики, — усмехнулся Капитонов, но все же протянул руку для прощального рукопожатия.
Попрощавшись с братьями Грибановыми, он посмотрел на сидящего за столом Моню. Во взгляде Капы засквозило явное презрение. Он проигнорировал протянутую для рукопожатия руку Ильи и, развернувшись, направился к выходу из бара, сопровождаемый своими телохранителями.
— Что это с ним? — спросил Моня, бросив недобрый взгляд в спину уходящему. — Почему он со мной не попрощался?
— Капитон хочет по понятиям жить, — усмехнулся Антон, — а людей твоей профессии в воровском мире, сам знаешь, не очень жалуют.
— Кто ты для него? — угрюмо произнёс Никита. — Мокрушник отмороженный, ничего больше.
— Опять меньше, — в голосе Ильи звучала явная обида, губы поджались, ямочки на щеках углубились, — как вы там договариваетесь с «папой», это не моё дело, но уже второй раз такие непонятки возникают. Я что, плохо работаю?
— Работаешь ты чисто, — ответил Никита, — ничего не скажешь. Но ты и нас пойми: с ребятами, которых мы тебе в помощь дали, надо было рассчитаться.
Они говорят, что рисковали, и попросили больше, плюс стволы новые, незасвеченные надо закупить для тебя же.
Мы тут с одним человечком переговорили — обещал стрелковый зал для братвы устроить, тихий и незаметный… Ну, а если тебе что не нравится, мы можем и других исполнителей найти, стрелков в городе много.
Моня окинул Никиту недобрым взглядом. Но тот продолжал жевать, уткнувшись в тарелку.
— Таких, как я, нет, и вы это знаете, — ответил Моня уверенным голосом, — у меня ведь не было ни одной осечки, я не ошибся ни разу.
Антон, некоторое время молча наблюдавший за разговором, решился вмешаться в него, поскольку тот принимал нежелательный характер.
— Илюха, да ты что, братан, — добродушно улыбаясь, похлопал Монина по плечу старший Грибанов, — что за базар гнилой мы ведём. Мы же все вместе — одна семья, одна бригада, вместе по этой жизни непростой пробиваться будем наверх. Мы это два года назад решили, когда вас в Романовке на сходняк позвали и предложили в город поехать, дела делать — место себе под солнцем расчищать. Как мы тогда решили, так и будет.
— Я и расчищаю, — угрюмо произнёс Моня.
— А мы платим, — тут же заявил Антон, — но бывают разные накладки. Что же мы из-за такого дерьма, как бабки, ссориться будем. Главное, чтобы мы все вместе были. Мы одна бригада — земляки. Мы уже сейчас заставляем с собой считаться, а это только начало. Будут новые возможности, будут большие бабки.
Очень скоро нас все будут бояться, а твоим именем мы будем конкурентов пугать.
Антон ещё раз по-дружески потрепал Монина по плечу и добавил:
— Ну а теперь иди, занимайся своим делом, если что-нибудь понадобится для исполнения нового заказа, обращайся.
Все, что потребуется, мы тебе достанем.
После того как Монин ушёл, Грибанов-старший, разлив водку по рюмкам, произнёс с лёгким укором в голосе, обращаясь к брату:
— Ты, Никита, будь поаккуратней в разговоре с Моней, он парень с амбициями.
— А кто он такой, чтобы ему большие бабки платить, — огрызнулся Никита, — мокрушник обыкновенный, разве что работает чисто, вот и все его достоинства. Кто он без нас? У нас связи и деньги.
— И тем не менее, — продолжил свою линию Антон, — исполнитель он классный. Других искать, только время терять, поскольку работы для него у нас немало. Чтобы занять место под солнцем, нужно расчистить его от конкурентов. Другого пути у нас сейчас нет.
Все в этом городе давно поделено, свободных ниш нету. Вот с помощью Мони и таких, как он, мы их и освобождаем.
— Да ладно, понял я тебя, — с недовольным видом махнул рукой Никита, — нет тут больших проблем. Накинем Моне бабок сверху, и он усохнет.
Ты лучше скажи, что там «папа» говорит по поводу заказа.
— А ничего особенного, — ответил Антон, — доволен тем, что прошло все нормально в последний раз. Говорит, есть небольшая работёнка по выкачиванию долгов, в ближайшее время поговорим об этом.
— Понятно, — сказал Никита, — ну что, может, воспользуемся его советом, поедем к Дрюне, баб вызовем — отдохнём по полной программе.
— Хорошая мысль, — усмехнулся Антон и ещё раз разлил по рюмкам водку…
* * *
Потапов вошёл в вестибюль здания областной администрации и, подойдя к турникету, предъявил дежурному милиционеру пропуск.Молодой сержант знал Потапова в лицо как частого посетителя и, почти не глядя в документ, пропустил его. Затем, проводив Потапова взглядом до дверей лифта, сержант поднял трубку внутреннего телефона и набрал короткий номер.
Сергей вышел из лифта на пятом этаже, здесь располагался кабинет одного из вице-губернаторов Леонида Селантьева, к которому и направлялся Потапов.
Но почти в дверях лифта Сергей столкнулся со знакомым ему чиновником администрации Борисом Борщевым. Он работал первым помощником другого вице-губернатора, Василия Горского.
— Сергей Владимирович, добрый вечер, — заулыбался Борщев, — я вам, батенька, звонил уже сегодня. Так что я вас жду, у нас к вам есть небольшое дело.
Потапов посмотрел на невысокого, хрупкого телом Борщева сверху вниз.
Первый помощник улыбнулся, мелкие и острые черты его лица ещё больше обострились, умные внимательные глазки смотрели выжидательно.
— Конечно, если у вас есть время для этого, — добавил на всякий случай Борщев.
Впрочем, отказать в этой просьбе чиновнику такого ранга, как Горский, было бы со стороны Потапова невежливо и даже глупо.
— Хорошо, — согласился Сергей, — я с удовольствием пообщаюсь с Василием Семёновичем.
— Я уверен, что господин Селантьев не обидится, мы задержим вас ненадолго, — добавил Борщев и сделал пригласительный жест рукой.
Кабинет Горского находился на этом же этаже, чуть дальше по коридору.
Они вошли в просторные апартаменты Горского, хозяин, встав из-за стола, вышел навстречу Потапову и сердечно пожал ему руку.
Вице-губернатору Горскому было чуть больше сорока пяти, но выглядел он старше своих лет. Он был высок ростом и крупного телосложения, пиджак с трудом скрывал большой живот.
Горский носил дымчатого цвета очки, туманные стекла которых отнюдь не скрывали острый пронзительный взгляд их обладателя.
— Здравствуйте, Сергей Владимирович, — поздоровался Горский, — я слышал об этом… трагическом происшествии, которое случилось с вами вчера, когда погиб ваш партнёр по бизнесу.
Надеюсь, что для вас эта трагедия прошла без тяжёлых последствий.
— Это покажут время и дальнейшие события, — ответил Потапов, — ведь я пока не знаю, кто стоял за этим покушением. Но в любом случае спасибо за сочувствие.
Горский, выслушав Потапова, ничего не сказал в ответ, пригласил его присесть за длинный стол, стоящий в центре кабинета.
— Думаю, можно смело утверждать, что многие политики и деловые люди с тревогой услышали о том, что вы были на волоске от смерти, — продолжил Горский, когда они с Потаповым сели напротив друг друга.
Борщев же, не дожидаясь команды своего шефа, покинул кабинет.
— Нашу общественность сложно чем-либо удивить, а тем более растрогать, — усмехнулся Потапов. — Для бизнесменов одним конкурентом было бы меньше, а для политиков…
— Позвольте за политиков высказаться мне, — улыбнулся Горский, — поскольку серьёзные политики области всегда с интересом прислушивались к вашему мнению, как одного из самых уважаемых предпринимателей.
«И, как правило, поступали наоборот, — улыбнулся про себя Потапов, — поскольку все вы, политики, одинаковы, вам я прежде всего нужен как денежный мешок, с помощью которого вы сможете прийти к власти или остаться у властного руля ещё на один срок».
— Вы же знаете, что скоро близится кампания по выборам губернатора, — продолжал вице-губернатор, — и ваше мнение, ваш голос, не сомневаюсь, будет одним из самых заметных в общем распределении голосов.
«Вот поэтому вы и забеспокоились слегка, когда меня чуть не укокошили перед самыми выборами. Кто бы вам оплачивал ваши избирательные кампании? — не без грустной иронии подумал Сергей. — Впрочем, мои деньги можно использовать и без меня».
— Спасибо за столь лестные оценки, — улыбнулся Потапов, — полагаю, что наша сегодняшняя беседа если не о самих выборах, то на тему, близкую к ним.
— Вы правы, — согласился Горский, — мне хотелось бы услышать ваше мнение по нескольким беспокоящим руководство области вопросам.
«Похоже, он собрался баллотироваться в губернаторы, — подумал про себя Потапов, — и сейчас он мне будет разводить свою политическую лабуду по поводу беспокойства за судьбу области и даже страны и необходимости прихода к власти новых людей, а потом предложит поддержать политическое движение с ним во главе. Как оно у него там называется? Народный реформатор или реформы из народа, впрочем, это не важно, главное, что он во главе. Хотя он прав, во власти он скорее новый человек. Год отработал министром, потом стал вице-губернатором, первым вице-губернатором… Интересно, что он скажет в пользу необходимости поддерживать его».
— Что же именно беспокоит руководство области в предстоящей избирательной кампании? — вслух спросил Потапов.
— Как всегда главное, чтобы к власти не пришли разные проходимцы, безответственные люди, — ответил Горский, — в этом смысле расклад нынешней избирательной кампании вызывает большую тревогу и опасение.
— По-моему, — пожал плечами Потапов, — нет ещё никакого расклада, борьба ещё только начинается.
— Боюсь, что вы ошибаетесь, — возразил Горский, — избирательная кампания уже идёт, пока на стадии консультаций и формирования избирательных блоков. Сейчас складываются коалиции, которые беспокоят губернатора. Ему не безразлично, кому он передаст своё политическое наследство — здравомыслящему политику или оголтелому бандиту.
В этой связи мне хотелось бы знать, на чьей вы стороне: на стороне власти или на стороне мафиозников.
Потапов недоуменно пожал плечами и, усмехнувшись, ответил:
— Вопрос поставлен так, что другого ответа и не предполагает, я, конечно же, на стороне власти, разумной и прогрессивной, как вы только что сказали.
Внутренне, выслушав Горского, Потапов напрягся — каждый раз, когда речь шла о борьбе с бандитами, о том, чтобы не допустить их во власть, имелось в виду притеснение соперников.
Зачастую при этом страдали люди, не имеющие никакого отношения к преступному миру, но так или иначе перебежавшие дорожку какому-нибудь политическому лидеру или чиновнику.
— Скажите, Василий Семёнович, а вы сами готовы баллотироваться на пост губернатора? — неожиданно спросил Потапов.
Вопрос несколько смутил Горского, он отвёл взгляд, видимо, размышляя, стоит ли раскрывать карты, и неопределённо передёрнул плечами.
— Я спрашиваю так потому, — добавил Потапов, — что слухи об этом уже активно циркулируют в коридорах власти.
— Честно говоря, я ещё не принял решения, хотя, не скрою, подобные предложения поступали от разных людей. Не буду также скрывать, что самым ценным было для меня мнение губернатора о поддержке моей кандидатуры в случае, если я соглашусь баллотироваться.
Горский бросил на Потапова пронзительный взгляд и продолжил:
— Поддержка власти — это немало, но для меня немало значила поддержка продвинутой части бизнеса, к коей я отношу и вас. Если такие люди, как вы, выскажут мне доверие, я уже без сомнений приму это решение.
Горский снова замолчал, затем спросил Потапова:
— Каковы ваши планы, Сергей Владимирович, на этих выборах? Ваше движение за экономические свободы пользуется популярностью в области. Вы сами-то кого собираетесь поддерживать?
— Я лишь второй человек в этом движении, — скромно заявил Потапов, — формально лидером является ваш коллега — господин Селантьев.
— Да бросьте вы, мы же здесь не дети, все прекрасно понимаем, — на багровом лице Горского отразилось подобие ухмылки, — Селантьев — ваш выдвиженец, основную же роль в выдвижении играете вы — человек, у которого есть деньги. Что же касается Селантьева, то, надеюсь, вы прекрасно понимаете, что его шансы на этих выборах очень незначительны. Скорее вам нужно договариваться, чтобы Селантьев сохранил своё место в областном правительстве. Думаю, что это реально.
Потапов молча обдумывал слова своего собеседника. Горский выжидающе смотрел на Сергея, не торопя его с ответом. Наконец Потапов произнёс:
— — Что же, я приму к сведению все, что вы мне сказали сегодня, но мне нужно все это обдумать.
— Для долгих размышлений нет времени. — Полные губы Горского расплылись в тяжёлой натужной улыбке. — Судья уже сделал отмашку, старт дан, и лошади помчались по кругу, а вы ещё не сделали ни одной ставки. Вы можете опоздать — финиш наступит очень скоро.
На сей раз усмехнулся Потапов.
— Я отвечу вам, пользуясь вашим же образным сравнением, — произнёс он, — все дело в том, что я верю в тёмных лошадок.
Горский помрачнел.
— А может быть, вы молчите потому, что уже связаны с кем-то обязательствами, — предположил он, — например, с господином Дадамяном.
— Нет, — ответил Потапов, — я просто ещё не сделал свой выбор.
Горский на секунду задумался, затем, широко улыбнувшись, произнёс:
— Ну что ж, я уверен, что в конце концов вы сделаете правильный выбор, — он поднялся, давая понять, что разговор окончен, — позвольте на прощание подарить вам буклет с программой нашего движения «Власть народа».
Горский подошёл к тумбочке у окна и, взяв из пачки буклетик, протянул Потапову. Тот поблагодарил и, попрощавшись, покинул кабинет.
…Пройдя по коридору, Потапов зашёл в приёмную другого вице-губернатора, Селантьева.
— Здравствуйте, Оленька, — поздоровался он с секретаршей, — шеф у себя?
— Да, он один и ждёт вас, Сергей Владимирович.
— Ты куда пропал? — спросил Селантьев у Потапова, когда тот вошёл в кабинет. — Мне сообщили, что ты уже минут пятнадцать как в здании находишься.
— Перехватили по дороге, — недовольным голосом произнёс Потапов и, швырнув на рабочий стол Селантьева буклетик, только что подаренный Горским, уселся в кресло, стоящее перед столом хозяина кабинета.
Селантьев, молодой светловолосый мужчина с приятными чертами лица, одетый в светло-серый дорогой костюм, глянул на буклет и скривился, словно от зубной боли:
— Убери, у меня такое говно уже есть. Люди Горика по всей администрации этот хлам раскидали. Я даже в сортире несколько штук видел, рядом с туалетной бумагой висят.
— Там и место, — хмуро согласился Потапов и, вынув из кармана пачку сигарет, закурил.
Некурящий Селантьев поморщился и молча пододвинул к Потапову пепельницу.
— Чего он тебе наговорил там? — ревниво спросил Селантьев.
— Ничего особенного, — отмахнулся Сергей, — прощупывал почву, стоит ли ждать от меня поддержки на выборах.
— Ну и как — прощупал?
— Ага, — кивнул Потапов, — но остался недоволен и после того словесного поноса, который он излил в нашей беседе, сжалился и дал мне кусок туалетной бумаги.
— Не советую ею пользоваться, жестковата больно, да к тому же лощёная.
Потапов лукаво взглянул на Селантьева.
— Ты что, уже опробовал?
— Конечно, — широко улыбнулся Селантьев, — подтереться агитлитературой — это акт политической борьбы.
Оба рассмеялись, после чего оживившийся Селантьев наклонился к Потапову и спросил:
— Ну что, ты наконец решился, мы начинаем с тобой борьбу за губернаторское кресло?
Потапов тяжело и раздражённо вздохнул.
— Да вы что, с ума все посходили, что ли! Только и слышишь на каждом углу: даёшь меня в губернаторы, точнее, даёшь мне денег на губернаторство. Старик ещё свою жопу из губернаторского кресла не вынул, а вы все за это кресло уже передрались.
— А чего ты, собственно, ждёшь? — серьёзным голосом спросил Леонид у Сергея.
— Сложно сказать, — ответил Потапов, — с одной стороны, не хочется остаться в дураках, с другой — поддерживать этих, так сказать, лидеров, которые считаются фаворитами, мне тоже не хочется. Не верю я в них и в их будущую политику.
— А чем тебя не устраивает моя кандидатура, почему ты в меня не веришь? — спросил Селантьев, в упор глядя на Потапова.
— Надо быть реалистами, Леонид, — ответил Сергей, — в этот раз нам приз не взять, ты слишком молод, я не настолько богат, чтобы оплатить победные выборы. И самое главное, за нами нет широкой коалиции, объединяющей несколько политических движений. А без политического согласия успеха не добиться… Такую коалицию мог бы создать, к примеру, действующий губернатор.
— Старик устранился от выборов, похоже, он послал все к чёртовой матери, — с горячностью заявил Селантьев. — Он своё будущее обеспечил.
Я слыхал, что у него в области целая сеть мини-спиртзаводов, которые он контролирует. Ходят слухи и о других не менее прибыльных предприятиях, в которых он имеет свою долю. Дочь в Америке учится, сын в Москве работает, особняк за городом. Что ещё человеку надо, чтобы встретить старость?
— Спокойствие, — ответил Потапов, — спокойствие за свои спиртзаводики, за дочь, за сына, за особняк.
А для этого нужно обеспечить политическую стабильность в области и не утратить целиком рычагов влияния на действующую власть.
— Да брось ты, — отмахнулся Селантьев, — кто будет трогать старика.
Он уйдёт и никому не будет мешать.
Старик это знает и не лезет лишний раз в затевающуюся политическую свару.
— Давай не будем об этом сегодня, отложим до ближайшего координационного совета нашего политического движения. У меня к тебе был другой вопрос, который сейчас меня волнует не меньше.
— Ты все этим Губиным интересуешься? — спросил Селантьев.
— Да, — подтвердил Потапов, — и, по-моему, это естественно, я ещё вчера стоял под градом пуль и хочу знать, кто устранил моего делового партнёра. Ты выяснил для меня информацию о сделке, которой я интересуюсь?
— Об этом тебе было бы лучше спросить того же Горского, — съязвил Селантьев, — это он у нас в правительстве курирует международные экономические связи. Что касается этих немцев, мне удалось узнать немного. Я знаю, что фирма «Бригель» уже пыталась инвестировать что-то в нашу промышленность. В области они построили какой-то заводик. Губин был тогда их представителем здесь. Очевидно, его работа им понравилась, поскольку к нему они обратились с новым крупным проектом.
Дима полгода назад ездил в составе областной делегации в Германию, похоже, что там он и вышел на людей, предложивших и сотрудничество по этому проекту.
— А почему ты считаешь, что это он вышел на них, а не они на него? — спросил Потапов.
— Потому, что немцы раньше занимались бизнесом у нас в области через посредничество местного Министерства внешнеэкономических связей. Говорят, что и с проектом станции техобслуживания они вышли сначала на правительство области. После чего кто-то из чиновников скинул информацию Дмитрию. Подозреваю, что не бесплатно, а Губин уже проявил активность и убедил немцев сотрудничать именно с ним.