Если некоторое событие на определенной ступени в истории системы не является необходимым условием ее конечного состояния (или некоторых его свойств), то это не исключает возможности, что какое-то событие на более ранней стадии являлось таким условием. Например, пусть d, на четвертой стадии не является необходимым условием для появления p в e1, напри
[87]
мер потому, что p появляется также в f1. Несмотря на это, c1 на третьей ступени может оказаться таким необходимым условием, что будет иметь место, когда p не появляется в g.
Напротив, если некоторое событие на определенной стадии не является достаточным условием конечного состояния системы (или некоторых его свойств), то, значит, и на более ранней стадии не существует такого условия. Например, если d1 не есть достаточное условие для появления p в e1, например потому, что p не появляется в е2, то c1 также не есть такое условие.
Каузальный анализ можно проводить не только от данного состояния системы к прошлому, но также и к будущему ее состоянию. В силу параллелизма между необратимостью времени, с одной стороны, и асимметрией каузального отношения, с другой, каузальный анализ первого типа направлен главным образом на поиск причин данных следствий, в то время как анализ второго типа - на поиск следствий данных причин. События, следующие за некоторым данным событием и каузально с ним связанные, называют часто "консеквентами" (ср. гл. III, разд. 2).
В данной работе не будет рассматриваться каузальный анализ, направленный в будущее.
Теперь рассмотрим лишь фрагмент системы, изображенной на с. 86, например начиная с c1. Допустим, что p появляется в e1, но не появляется в f1, или f2 (его наличие или отсутствие в е1 несущественно). В рамках этой более узкой системы необходимым условием появления p в конечном состоянии будет такое предыдущее состояние, которое тождественно d1 . Но из этого не следует, что то же самое будет справедливо и для более широкой системы. Если p есть свойство возможного конечного состояния g и если непосредственно предшествующее ему состояние отличается от d1 (что мы вольны вообразить), то для более широкой системы такое отношение обусловленности не будет справедливым.
То же самое верно и для отношения достаточной обусловленности. Если p появляется в е1, и е2 , то в рассматриваемом фрагменте предпоследнее состояние d1 является достаточным условием появления p в конечном состоянии. Но если p не является свойством g,
[88]
а непосредственно предшествующее g состояние тождественно d1, то для более широкой системы такое отношение обусловленности не будет справедливым.
Легко видеть, что если в более широкой системе имеет место некоторое отношение обусловленности, то оно необходимо будет иметь место и в меньшей системе, которая является ее фрагментом, но не наоборот(24).
Допустим, что в системе, начинающейся c1, предпоследнее состояние, тождественное d1 , является необходимым условием конечного состояния, содержащего р, но что в системе, начинающейся с а, это не выполняется. Поскольку первая система является фрагментом второй, то можно сказать, что для этой более широкой системы рассматриваемое отношение обусловленности справедливо в следующем относительном(25) смысле: если эта система проходит в своем развитии от начального состояния а через b к c1, то, если она реализуется в состоянии, содержащем p, она необходимо пройдет через d1 . Здесь антецедент описывает достаточное условие (получения) необходимого условия, выраженного консеквентом(26).
Если некоторое отношение обусловленности справедливо для системы в целом, а не только для какого-то ее фрагмента, то оно не зависит ни от каких возможных изменений в развитии системы. Независимо от того, какие альтернативы "выбирает" система в ходе своего развития, появление, например, F на стадии m определенным образом связано с появлением, например, G на стадии n. Однако такое отношение обусловленности остается относительным для системы(27).
О закрытости системы каузальному влиянию извне можно говорить в нескольких смыслах(28). Это означает, во-первых, что нет такого состояния (или его свойства) ни на какой стадии, которое имеет предшествующее достаточное условие вне системы. Поскольку слово "причина" обычно используется для обозначения достаточного условия, то когда мы говорим о цепочке последовательных событий, образующих "закрытую" систему, я думаю, мы часто имеем в виду именно такого типа закрытость каузальному влиянию. В этой работе я буду использовать термин закрытая система в этом смысле.
[89]
Такое понятие закрытой системы допускает релятивизацию. Например, система может быть закрыта в отношении некоторых, а не обязательно всех своих состояний, т.е. некоторые ее состояния не имеют внешних предшествующих достаточных условий, в то время как другие имеют такие условия.
6. Каузальный анализ следует отличать от каузального объяснения. В первом случае дана система, и мы пытаемся обнаружить в ней отношения обусловленности. Во втором случае дан некоторый родовой феномен (событие, процесс, состояние), и мы ищем систему, в которой этот (родовой) феномен, экспланандум, связан с другими через некоторое отношение обусловленности.
Далее, в зависимости от характера отношения обусловленности и/или места его в системе в целом можно различать виды, или типы, каузального объяснения. Я рассмотрю лишь несколько таких видов.
i. Дано полное состояние c, состоящее из некоторых элементарных состояний p1, ...pn. Почему произошло с? Объяснение может заключаться в том, что с появилось после другого полного состояния b, состоящего из тех же элементарных состояний, и что b является достаточным условием для появления с. Если это справедливо, то получается система с крайне простой структурой: за начальным состоянием b без альтернативных вариантов следует конечное состояние с.
ii. Дано полное состояние с. Почему реализовалось именно это состояние, а не другое возможное, например с'? Рассмотрение с' в качестве возможной альтернативы с обусловлено положением, которое занимают эти состояния в истории. Строго говоря, это означает, что после полного состояния b, о котором известно, что оно предшествует с, было возможно также и с'. Топологическое изображение системы таково:
Чтобы ответить на вопрос, почему произошло с, необходимо расширить систему либо во времени, либо в пространстве. Рассмотрим вначале второй вариант
[90]
Мы можем обнаружить, что вместе с b реализовалось также состояние р, которое не являлось элементом исходного пространства состояния. Можно таким образом изобразить (фрагмент) системы, когда в пространство состояния включается p и структура состояний изменяется:
При ответе на первоначальный вопрос можно теперь сказать, что реализовалось с, а не с', потому что присутствие p при обстоятельствах b явилось достаточным условием для появления конечного состояния с (независимо от того, остается p в мире или нет).
При объяснении такого типа мы часто называем p "причиной" с. Следует, однако, заметить, что в данном случае "причина" не является ни достаточным, ни необходимым условием следствия. "Причина" здесь - это фактор, который, будучи "добавлен" к данной совокупности обстоятельств (полному состоянию b), превращает эту совокупность в достаточное условие. Принимая термин, предложенный Э. Нагелем, можно обозначить p как "случайное достаточное условие". Можно назвать его также "относительным" условием(29).
iii. В описанном случае расщепление в b привело к обнаружению (относительного) достаточного условия. Можно обнаружить также (относительное) необходимое условие. Например, мы находим, что конечное состояние с следует за b только в том случае, если последнее реализуется с дополнительным свойством p. Если бы p не появилось в b, не могло бы произойти с. Однако из этого отнюдь не следует, что всякий раз, когда p добавляется в b, будет появляться с. Топологическая фигура, соответствующая этому типу каузального объяснения, может выглядеть так:
[91]
Если мы внесем сюда небольшую поправку, так, чтобы второй сверху кружок в крайнем справа ряду означал состояние с&~р, то тогда наличие p в b будет, в относительном смысле, и необходимым и достаточным условием для с. Это означает нахождение в предшествующем экспланандуму состоянии такого свойства, отсутствие которого в этом состоянии (все остальное неизменно) будет препятствовать, а наличие (наряду с остальными) - гарантировать реализацию экспланандума.
iv. Вернемся к вопросу, поставленному в ii. Мы утверждали, что один из способов ответа на него заключается в расширении фрагмента системы
во времени. Это происходит так: мы замечаем, что после экспланандума с следует d; мы полагаем, что с является необходимым условием этого состояния. Состояние d реализовалось, однако, если бы не было с, не могло бы появиться d; можно сказать, что с было необходимо, чтобы стало возможно d. Нас в этом случае не интересует объяснение d, мы принимаем его появление без доказательств. В свете этого, так сказать, целью с было сделать возможным d; с существует как бы "ради" d. Соответствующая такому объяснению топологическая фигура может иметь такой вид:
Эта фигура имеет некоторое сходство с фигурой в примере iii. Но есть и важное различие, заключающееся в том, что экспланандумы в двух схемах занимают разное относительное положение.
Объяснение типа iv я буду называть квазителеологическим.
[92]
Объяснения типа i и ii отвечают на вопросы, почему нечто произошло или стало необходимо; объяснения типа iii и iv, с другой стороны, показывают, как нечто произошло или стало возможно. В объяснениях типа "почему необходимо?" решающими являются достаточные условия, а в объяснениях типа "как возможно?" необходимые(30).
Объяснения первых двух видов могут быть использованы для предсказаний. Если имеется достаточное условие или найдено относительное достаточное условие, мы можем предсказать следствие, т.е. повторное появление экспланандума нашего объяснения.
Объяснения последних двух видов не могут быть использованы для предсказаний новых появлений экспланандума. (Поэтому по одной только этой причине ошибочно мнение о том, что механизм каузального объяснения, и научного объяснения вообще, необходимо эквивалентен механизму предсказания объясняемых явлений; такая ошибка нередко делается до сих пор(31).) Однако объяснения этих видов могут быть использованы для операций, подходящим названием которых было бы ретросказания. Если известно, что имеет место некоторое явление, мы можем заключить, что в прошлом обязательно существовали его предшествующие необходимые условия. И путем "исследования прошлого" мы можем обнаружить их следы (в настоящем). В данной работе подобный механизм проверки, или верификации, не будет рассматриваться. В действительности предсказание и ретросказание гораздо больше различаются, чем иногда думают.
Тем не менее "косвенным" образом объяснения типа "как возможно?" можно использовать также и для предсказаний. Если нам известны необходимые условия некоторого явления, то, устраняя их или просто фиксируя их отсутствие, мы можем предсказать, что данное явление не появится.
Объяснения, обладающие силой предсказания, играют исключительно важную роль в экспериментальных науках. С другой стороны, ретросказательные объяснения занимают важное место в таких науках, как космогония, геология, теория эволюции, изучающих историю (развитие) природных событий и процессов.
[93]
Методологи и философы науки довольно мало внимания уделяют анализу объяснений, которые я называю квазителеологическими(32). Эти объяснения не отделяют от собственно телеологических, а тем самым их отличительный каузальный характер, т.е. их зависимость от номических связей между явлениями, в значительной мере не осознается. Я полагаю, что квазителеологические объяснения в терминах консеквентов объясняемого явления играют огромную роль в биологических науках(33). Можно считать их почти столь же характерными для этих наук, сколь каузальные объяснения в терминах антецедентов характерны для наук о неорганической природе. Функциональные объяснения в биологии-это, как правило, именно квазителеологические объяснения. Поведение живого организма или машины, объясняемое квазителеологически, можно назвать целенаправленным. Целенаправленность состоит в осуществлении функций, свойственных определенным системам. Целенаправленное в этом смысле поведение и другие процессы следует отличать от поведения, которое является намеренным в смысле интенционального стремления к цели. В смешении целенаправленного и намеренного поведения в философии биологии часто повинны различные "виталистические" концепции.
7. Как мы научаемся "изолировать" закрытые системы от окружающих их внешних воздействий и как мы получаем знание о возможностях развития системы?
В последовательности событий мы неоднократно наблюдали появление некоторого состояния а. В нашем опыте за этим состоянием всегда следует b, за b иногда следует с1, и иногда c2, за c1 иногда или всегда -, за c2 иногда или всегда -, и т.д. через, скажем, n стадий. Посредством каузального анализа можно в таких последовательностях выявить некоторые отношения обусловленности. Но как можно получить уверенность в том, что известные из наблюдения альтернативные возможности развития в действительности исчерпывают все возможности? Может ли дать требуемую уверенность продолжение наблюдения за данной последовательностью?
Рассмотрим ряд неоднократных появлений началь
[94]
ного состояния а. Состояние а всегда возникает из какого-то непосредственно предшествующего ему состояния. Допустим, что это состояние A, причем на основе прошлого опыта мы уверены в том, что A не перейдет в a, если мы не переведем его в а. Допустим также, что (мы знаем, что) мы можем это сделать. Подобные допущения могут показаться крайне проблематичными. В самом деле, что дает нам основание считать, что A не перейдет в а "само собой", т.е. независимо от нашего действия? И откуда мы знаем, что мы можем изменить его? Нельзя отрицать, что здесь - серьезные проблемы для философов. Однако следует признать как эмпирический факт, что описанные ситуации нам хорошо известны. Я знаю (испытываю уверенность), что окно напротив меня не откроется "само собой", но что я могу его открыть. Конечно, я могу и ошибаться. В природе случаются удивительные вещи, и человеком иногда неожиданно овладевает бессилие. Однако в целом такое знание надежно. Если бы это было не так, вряд ли было бы (обычно) возможно действие, a fortiori* деятельность, которую мы называем научным экспериментом. Ибо главная черта действия состоит именно в том, что мы с уверенностью можем сказать об изменениях, которые произошли: "Они не произошли бы, если бы не были вызваны нашим вмешательством", а об изменениях, которые не произошли: "Они появились бы, если бы мы не воспрепятствовали"(34).
Следует заметить, что принятое нами допущение не затрагивает отношения каузальной обусловленности. Это не есть допущение о том, что состояние A является достаточным условием не-а. Мы не предполагаем также, что изменение A в а требует знания достаточных условий а. Знание таких условий иногда играет важную роль в изменении нами ситуации, однако не всегда.
Допустим, что мы изменяем A в а и наблюдаем за тем, что происходит. Мы обнаруживаем, например, что система проходит от начального состояния до конечного через один из гипотетически принимаемых шагов.
Описанная манипуляция позволяет сделать весьма
--------------
* Тем более (лат.).
[95]
сильное логическое заключение: ни A, ни любое предшествующее A состояние не может быть достаточным условием начального состояния рассматриваемой системы. Достаточное условие, появившееся в прошлом, может действовать только через непрерывную цепочку последовательных достаточных условий в рамках системы, начальное состояние которой и является таким условием, происшедшим в прошлом. Однако любая такая цепочка условий, если она имеется, прервется в A, поскольку A, согласно нашему допущению, не перейдет в а без нашего действия.
Рассматриваемый акт вмешательства в систему еще не гарантирует закрытость ее "изнутри". В системе может появиться такое состояние (или его свойство), для которого A или предшествующее A состояние окажется достаточным условием. Как исключить такую возможность?
Прежде всего заметим, что если в системе есть такое состояние (свойство), то тогда должна существовать непрерывная цепочка достаточных условий, связывающих ее с "внешним" достаточным условием в большей системе, начинающейся с появлением такого внешнего состояния (см. выше, с. 86). Поэтому фактически нам необходимо рассмотреть только такие состояния (их свойства) системы, для которых начальное состояние является достаточным условием. Пусть имеется такое состояние. Например, допустим, что p появляется во всех возможных конечных состояниях системы, изображенной на с. 86. Тогда достаточным условием системы является ее начальное состояние а. Чтобы исключить возможность того, что некоторое предшествующее а состояние было достаточным условием появления p в каждом конечном состоянии системы, достаточно показать, что им не является A. Как это можно сделать?
Можно сделать это, воздерживаясь от действия по изменению A в а и наблюдая за тем, что будет происходить. Мы позволяем миру измениться без нашего вмешательства, что, конечно, может привести к тому, что он совсем не изменится, а останется в состоянии, тождественном A. Если при прохождении таким "нетронутым" миром пяти стадий, соответствующих (во времени) стадиям от A до конечного состояния нашей сис
[96]
темы, не проявилось свойство р, то тогда мы можем быть уверены в том, что A не является достаточным условием появления p в конечном состоянии нашей системы. Если же, наоборот, это свойство проявляется, то придется учитывать возможность того, что A действительно является таким условием, а система, следовательно, не является закрытой. Никакая попытка "исключить" p из конечного состояния не смогла бы дать такую гарантию закрытости. Мы зависим здесь от "милости природы".
Систему можно привести в движение посредством изменения A в а, но это, конечно, не исключает того, что а может иметь одно или несколько достаточных условий, альтернативных A. Пусть таким условием будет A'. Система с началом в точке а тем самым оказывается фрагментом более широкой системы с начальной точкой A1 . Зададим вопрос: может ли эта более широкая система быть закрытой или нет? Для ответа на этот вопрос мы ищем возможность управления этой более широкой системой, производя ее начальное состояние 1' из некоторого предшествующего состояния.
Переводя A в а, мы не исключаем и другую возможность, состоящую в том, что само A или некоторое состояние или состояния, предшествующие A, окажутся обходимыми условиями а или следующих за a состояний системы. Нужно сказать о таких предшествующих состояниях, что они делают возможным создание a (из A) или появление, вследствие продуцирования a, некоторого результата. Эти состояния могут - хотя и не обязательно - быть такими, что мы способны их создать, если они отсутствуют. (О различии между совершением действия и осуществлением результата действия см. разд. 8.)
В целом, по-видимому, правильно рассматривать "внешние" необходимые условия состояний экспериментально воспроизводимой системы как условия совершения эксперимента, а не как условия его результатов.
Если мы вынуждены лишь "пассивно" наблюдать за последовательностью событий, мы не можем быть уверены в том, что при реализации начального состояния системы в прошлом не существовало достаточного условия, которое "отвечало" за его появление. Такую
[97]
уверенность может дать только особое действие "активного" вмешательствапревращение некоторого состояния (которое иным образом не изменится) в начальное состояние системы(35).
Итак, ответ на вопрос о том, как мы научаемся изолировать фрагмент истории мира, превращая его в закрытую систему, и как мы получаем знание о возможных (и необходимых) механизмах, управляющих системой изнутри, состоит в следующем: мы научаемся этому отчасти через неоднократное приведение системы в движение, воспроизводя ее начальное состояние и затем ("пассивно") наблюдая за последовательными стадиями ее развития, и отчасти путем сравнения этих последовательных стадий с другими, которые система проходит при своем развитии из других начальных состояний.
Знание, получаемое в результате экспериментального вмешательства и последующего наблюдения, не является окончательной верификацией ни закрытого характера системы, ни возможностей ее развития. Для этого имеется несколько причин. Если система обладает альтернативными возможностями развития, то выявить это могут повторные эксперименты с варьирующимися результатами наблюдений. Если расхождение в результатах очень велико, а следовательно, очень мала предсказуемость действительного хода событий в отдельном случае, то интерес к изучению вскоре пропадет и притязать на знание (всех) возможностей развития системы мы не сможем. Даже если альтернативы наблюдаемой регулярности еще не замечены, мы никогда не можем быть полностью уверены в том, что однажды не обнаружим их.
8. В идее приведения систем в движение связываются вместе понятия действия и причинности. Эта связь имеет глубокие корни в истории, о чем свидетельствует сам язык.
Естественно говорить о причинах явлений как о факторах, которые "производят", или "вызывают", свои следствия. Способ действия причины часто сравнивают с действием человека, которого считают ответственным за свои поступки. Некоторые историки мысли (В. Йегер, Г. Келсен) утверждают, что древние греки конструировали понятие причинности в природе по ана
[98]
логии с идеями из области уголовного права и справедливого возмездия(36). Причина вызывает нарушение равновесия и поэтому ответственна за зло или несправедливость в природе. Затем наступает возмездие, и зло исправляется в соответствии с законом природы. Греческое слово "причина" [aitia]* означает одновременно и вину. Латинское слово causa по происхождению является юридическим термином(37). Можно упомянуть и о том, что в финском языке слово причина - syy - имеет такое же двойственное значение, как и [aitia]. До сих пор термин "этиология" означает в медицине науку о причинах заболевания, т.е. неприятных нарушений естественного состояния организма. Однако этим термином можно было бы обозначить теорию и практику исследования причин вообще.
Сами по себе эти языковые наблюдения не устанавливают наличие концептуальной связи между понятиями причины и действия. Говорить о причинах как о действующих агентах, ответственных за следствия, - значит использовать главным образом аналогию или метафору. Если это выражение понимать буквально, легко возникают суеверные представления о невидимых "силах" по ту сторону естественного хода событий и их темных намерениях. По мере возрастания способности человека проникать в каузальные связи и механизмы природы мы постепенно освобождаемся от таких суеверий и предрассудков. Вероятно, последние их следы обнаруживаются в "виталистических" идеях, до сих пор проникающих в философию биологии (по крайней мере в работы некоторых философов). По мере прогресса науки они, несомненно, исчезнут. В этом отношении огромный шаг вперед в формировании научных представлений о жизненных процессах был сделан кибернетикой.
Однако как происходящее в науке очищение каузальных понятий от следов анимизма и магии так же мало способно доказать концептуальную разобщенность понятий причины и действия, так и этимологические наблюдения- нельзя считать доказательством связи этих понятий. Я полагаю, что мы не можем
-------
* Лат. транскрипция греческого слова "причина".
[99]
понять ни причинность, ни различие между номическими связями и случайным единообразием в природе, не обращаясь к идее создания вещей и интенционального вмешательства в естественный ход событий.
Для лучшего понимания моей точки зрения необходимо несколько разъяснить понятие человеческого действия, что и будет сделано как здесь, так и ниже.
Удобно проводить различие между совершением действия и вызыванием следствия и тем самым между способностью совершить и способностью вызвать. Совершая нечто, мы вызываем нечто другое. Например, открывая окно, мы впускаем в комнату свежий воздух (вызываем проветривание), или понижаем температуру, или вызываем у человека в комнате ощущение дискомфорта, кашель и в конечном итоге - простуду. Таким образом, то, что мы вызываем, - это следствия нашего действия, а то, что мы совершаем, - причина этих следствий. Причину я буду называть результатом, а следствия - последствиями нашего действия. Между причиной и следствием существует некоторое отношение обусловленности. Например, открывание окна при определенных обстоятельствах может оказаться достаточным условием понижения температуры. Одно из таких обстоятельств может заключаться в том, что температура в комнате выше, чем на улице(38).
Допустим, мы вызвали проветривание действием открывания окна, не "вызвали" ли мы и открывание окна? Если мы скажем, что мы вызвали открывание окна, то это означало бы, что мы добились этого, совершив некоторое действие, например нажав на кнопку и тем самым освободив пружину. Но если мы должны объяснить, как мы открыли окно, и сказали, что сделали это, вначале ухватившись за ручку, затем повернув ее по часовой стрелке и, наконец, надавив на раму, то тоже правильно будет сказать, что, последовательно совершая эти действия, мы вызвали открывание окна. При данных обстоятельствах надавливание на раму оказалось достаточным условием открывания окна, но необходимым условием для создания этих обстоятельств явилось поворачивание ручки.
[87]
мер потому, что p появляется также в f1. Несмотря на это, c1 на третьей ступени может оказаться таким необходимым условием, что будет иметь место, когда p не появляется в g.
Напротив, если некоторое событие на определенной стадии не является достаточным условием конечного состояния системы (или некоторых его свойств), то, значит, и на более ранней стадии не существует такого условия. Например, если d1 не есть достаточное условие для появления p в e1, например потому, что p не появляется в е2, то c1 также не есть такое условие.
Каузальный анализ можно проводить не только от данного состояния системы к прошлому, но также и к будущему ее состоянию. В силу параллелизма между необратимостью времени, с одной стороны, и асимметрией каузального отношения, с другой, каузальный анализ первого типа направлен главным образом на поиск причин данных следствий, в то время как анализ второго типа - на поиск следствий данных причин. События, следующие за некоторым данным событием и каузально с ним связанные, называют часто "консеквентами" (ср. гл. III, разд. 2).
В данной работе не будет рассматриваться каузальный анализ, направленный в будущее.
Теперь рассмотрим лишь фрагмент системы, изображенной на с. 86, например начиная с c1. Допустим, что p появляется в e1, но не появляется в f1, или f2 (его наличие или отсутствие в е1 несущественно). В рамках этой более узкой системы необходимым условием появления p в конечном состоянии будет такое предыдущее состояние, которое тождественно d1 . Но из этого не следует, что то же самое будет справедливо и для более широкой системы. Если p есть свойство возможного конечного состояния g и если непосредственно предшествующее ему состояние отличается от d1 (что мы вольны вообразить), то для более широкой системы такое отношение обусловленности не будет справедливым.
То же самое верно и для отношения достаточной обусловленности. Если p появляется в е1, и е2 , то в рассматриваемом фрагменте предпоследнее состояние d1 является достаточным условием появления p в конечном состоянии. Но если p не является свойством g,
[88]
а непосредственно предшествующее g состояние тождественно d1, то для более широкой системы такое отношение обусловленности не будет справедливым.
Легко видеть, что если в более широкой системе имеет место некоторое отношение обусловленности, то оно необходимо будет иметь место и в меньшей системе, которая является ее фрагментом, но не наоборот(24).
Допустим, что в системе, начинающейся c1, предпоследнее состояние, тождественное d1 , является необходимым условием конечного состояния, содержащего р, но что в системе, начинающейся с а, это не выполняется. Поскольку первая система является фрагментом второй, то можно сказать, что для этой более широкой системы рассматриваемое отношение обусловленности справедливо в следующем относительном(25) смысле: если эта система проходит в своем развитии от начального состояния а через b к c1, то, если она реализуется в состоянии, содержащем p, она необходимо пройдет через d1 . Здесь антецедент описывает достаточное условие (получения) необходимого условия, выраженного консеквентом(26).
Если некоторое отношение обусловленности справедливо для системы в целом, а не только для какого-то ее фрагмента, то оно не зависит ни от каких возможных изменений в развитии системы. Независимо от того, какие альтернативы "выбирает" система в ходе своего развития, появление, например, F на стадии m определенным образом связано с появлением, например, G на стадии n. Однако такое отношение обусловленности остается относительным для системы(27).
О закрытости системы каузальному влиянию извне можно говорить в нескольких смыслах(28). Это означает, во-первых, что нет такого состояния (или его свойства) ни на какой стадии, которое имеет предшествующее достаточное условие вне системы. Поскольку слово "причина" обычно используется для обозначения достаточного условия, то когда мы говорим о цепочке последовательных событий, образующих "закрытую" систему, я думаю, мы часто имеем в виду именно такого типа закрытость каузальному влиянию. В этой работе я буду использовать термин закрытая система в этом смысле.
[89]
Такое понятие закрытой системы допускает релятивизацию. Например, система может быть закрыта в отношении некоторых, а не обязательно всех своих состояний, т.е. некоторые ее состояния не имеют внешних предшествующих достаточных условий, в то время как другие имеют такие условия.
6. Каузальный анализ следует отличать от каузального объяснения. В первом случае дана система, и мы пытаемся обнаружить в ней отношения обусловленности. Во втором случае дан некоторый родовой феномен (событие, процесс, состояние), и мы ищем систему, в которой этот (родовой) феномен, экспланандум, связан с другими через некоторое отношение обусловленности.
Далее, в зависимости от характера отношения обусловленности и/или места его в системе в целом можно различать виды, или типы, каузального объяснения. Я рассмотрю лишь несколько таких видов.
i. Дано полное состояние c, состоящее из некоторых элементарных состояний p1, ...pn. Почему произошло с? Объяснение может заключаться в том, что с появилось после другого полного состояния b, состоящего из тех же элементарных состояний, и что b является достаточным условием для появления с. Если это справедливо, то получается система с крайне простой структурой: за начальным состоянием b без альтернативных вариантов следует конечное состояние с.
ii. Дано полное состояние с. Почему реализовалось именно это состояние, а не другое возможное, например с'? Рассмотрение с' в качестве возможной альтернативы с обусловлено положением, которое занимают эти состояния в истории. Строго говоря, это означает, что после полного состояния b, о котором известно, что оно предшествует с, было возможно также и с'. Топологическое изображение системы таково:
Чтобы ответить на вопрос, почему произошло с, необходимо расширить систему либо во времени, либо в пространстве. Рассмотрим вначале второй вариант
[90]
Мы можем обнаружить, что вместе с b реализовалось также состояние р, которое не являлось элементом исходного пространства состояния. Можно таким образом изобразить (фрагмент) системы, когда в пространство состояния включается p и структура состояний изменяется:
При ответе на первоначальный вопрос можно теперь сказать, что реализовалось с, а не с', потому что присутствие p при обстоятельствах b явилось достаточным условием для появления конечного состояния с (независимо от того, остается p в мире или нет).
При объяснении такого типа мы часто называем p "причиной" с. Следует, однако, заметить, что в данном случае "причина" не является ни достаточным, ни необходимым условием следствия. "Причина" здесь - это фактор, который, будучи "добавлен" к данной совокупности обстоятельств (полному состоянию b), превращает эту совокупность в достаточное условие. Принимая термин, предложенный Э. Нагелем, можно обозначить p как "случайное достаточное условие". Можно назвать его также "относительным" условием(29).
iii. В описанном случае расщепление в b привело к обнаружению (относительного) достаточного условия. Можно обнаружить также (относительное) необходимое условие. Например, мы находим, что конечное состояние с следует за b только в том случае, если последнее реализуется с дополнительным свойством p. Если бы p не появилось в b, не могло бы произойти с. Однако из этого отнюдь не следует, что всякий раз, когда p добавляется в b, будет появляться с. Топологическая фигура, соответствующая этому типу каузального объяснения, может выглядеть так:
[91]
Если мы внесем сюда небольшую поправку, так, чтобы второй сверху кружок в крайнем справа ряду означал состояние с&~р, то тогда наличие p в b будет, в относительном смысле, и необходимым и достаточным условием для с. Это означает нахождение в предшествующем экспланандуму состоянии такого свойства, отсутствие которого в этом состоянии (все остальное неизменно) будет препятствовать, а наличие (наряду с остальными) - гарантировать реализацию экспланандума.
iv. Вернемся к вопросу, поставленному в ii. Мы утверждали, что один из способов ответа на него заключается в расширении фрагмента системы
во времени. Это происходит так: мы замечаем, что после экспланандума с следует d; мы полагаем, что с является необходимым условием этого состояния. Состояние d реализовалось, однако, если бы не было с, не могло бы появиться d; можно сказать, что с было необходимо, чтобы стало возможно d. Нас в этом случае не интересует объяснение d, мы принимаем его появление без доказательств. В свете этого, так сказать, целью с было сделать возможным d; с существует как бы "ради" d. Соответствующая такому объяснению топологическая фигура может иметь такой вид:
Эта фигура имеет некоторое сходство с фигурой в примере iii. Но есть и важное различие, заключающееся в том, что экспланандумы в двух схемах занимают разное относительное положение.
Объяснение типа iv я буду называть квазителеологическим.
[92]
Объяснения типа i и ii отвечают на вопросы, почему нечто произошло или стало необходимо; объяснения типа iii и iv, с другой стороны, показывают, как нечто произошло или стало возможно. В объяснениях типа "почему необходимо?" решающими являются достаточные условия, а в объяснениях типа "как возможно?" необходимые(30).
Объяснения первых двух видов могут быть использованы для предсказаний. Если имеется достаточное условие или найдено относительное достаточное условие, мы можем предсказать следствие, т.е. повторное появление экспланандума нашего объяснения.
Объяснения последних двух видов не могут быть использованы для предсказаний новых появлений экспланандума. (Поэтому по одной только этой причине ошибочно мнение о том, что механизм каузального объяснения, и научного объяснения вообще, необходимо эквивалентен механизму предсказания объясняемых явлений; такая ошибка нередко делается до сих пор(31).) Однако объяснения этих видов могут быть использованы для операций, подходящим названием которых было бы ретросказания. Если известно, что имеет место некоторое явление, мы можем заключить, что в прошлом обязательно существовали его предшествующие необходимые условия. И путем "исследования прошлого" мы можем обнаружить их следы (в настоящем). В данной работе подобный механизм проверки, или верификации, не будет рассматриваться. В действительности предсказание и ретросказание гораздо больше различаются, чем иногда думают.
Тем не менее "косвенным" образом объяснения типа "как возможно?" можно использовать также и для предсказаний. Если нам известны необходимые условия некоторого явления, то, устраняя их или просто фиксируя их отсутствие, мы можем предсказать, что данное явление не появится.
Объяснения, обладающие силой предсказания, играют исключительно важную роль в экспериментальных науках. С другой стороны, ретросказательные объяснения занимают важное место в таких науках, как космогония, геология, теория эволюции, изучающих историю (развитие) природных событий и процессов.
[93]
Методологи и философы науки довольно мало внимания уделяют анализу объяснений, которые я называю квазителеологическими(32). Эти объяснения не отделяют от собственно телеологических, а тем самым их отличительный каузальный характер, т.е. их зависимость от номических связей между явлениями, в значительной мере не осознается. Я полагаю, что квазителеологические объяснения в терминах консеквентов объясняемого явления играют огромную роль в биологических науках(33). Можно считать их почти столь же характерными для этих наук, сколь каузальные объяснения в терминах антецедентов характерны для наук о неорганической природе. Функциональные объяснения в биологии-это, как правило, именно квазителеологические объяснения. Поведение живого организма или машины, объясняемое квазителеологически, можно назвать целенаправленным. Целенаправленность состоит в осуществлении функций, свойственных определенным системам. Целенаправленное в этом смысле поведение и другие процессы следует отличать от поведения, которое является намеренным в смысле интенционального стремления к цели. В смешении целенаправленного и намеренного поведения в философии биологии часто повинны различные "виталистические" концепции.
7. Как мы научаемся "изолировать" закрытые системы от окружающих их внешних воздействий и как мы получаем знание о возможностях развития системы?
В последовательности событий мы неоднократно наблюдали появление некоторого состояния а. В нашем опыте за этим состоянием всегда следует b, за b иногда следует с1, и иногда c2, за c1 иногда или всегда -, за c2 иногда или всегда -, и т.д. через, скажем, n стадий. Посредством каузального анализа можно в таких последовательностях выявить некоторые отношения обусловленности. Но как можно получить уверенность в том, что известные из наблюдения альтернативные возможности развития в действительности исчерпывают все возможности? Может ли дать требуемую уверенность продолжение наблюдения за данной последовательностью?
Рассмотрим ряд неоднократных появлений началь
[94]
ного состояния а. Состояние а всегда возникает из какого-то непосредственно предшествующего ему состояния. Допустим, что это состояние A, причем на основе прошлого опыта мы уверены в том, что A не перейдет в a, если мы не переведем его в а. Допустим также, что (мы знаем, что) мы можем это сделать. Подобные допущения могут показаться крайне проблематичными. В самом деле, что дает нам основание считать, что A не перейдет в а "само собой", т.е. независимо от нашего действия? И откуда мы знаем, что мы можем изменить его? Нельзя отрицать, что здесь - серьезные проблемы для философов. Однако следует признать как эмпирический факт, что описанные ситуации нам хорошо известны. Я знаю (испытываю уверенность), что окно напротив меня не откроется "само собой", но что я могу его открыть. Конечно, я могу и ошибаться. В природе случаются удивительные вещи, и человеком иногда неожиданно овладевает бессилие. Однако в целом такое знание надежно. Если бы это было не так, вряд ли было бы (обычно) возможно действие, a fortiori* деятельность, которую мы называем научным экспериментом. Ибо главная черта действия состоит именно в том, что мы с уверенностью можем сказать об изменениях, которые произошли: "Они не произошли бы, если бы не были вызваны нашим вмешательством", а об изменениях, которые не произошли: "Они появились бы, если бы мы не воспрепятствовали"(34).
Следует заметить, что принятое нами допущение не затрагивает отношения каузальной обусловленности. Это не есть допущение о том, что состояние A является достаточным условием не-а. Мы не предполагаем также, что изменение A в а требует знания достаточных условий а. Знание таких условий иногда играет важную роль в изменении нами ситуации, однако не всегда.
Допустим, что мы изменяем A в а и наблюдаем за тем, что происходит. Мы обнаруживаем, например, что система проходит от начального состояния до конечного через один из гипотетически принимаемых шагов.
Описанная манипуляция позволяет сделать весьма
--------------
* Тем более (лат.).
[95]
сильное логическое заключение: ни A, ни любое предшествующее A состояние не может быть достаточным условием начального состояния рассматриваемой системы. Достаточное условие, появившееся в прошлом, может действовать только через непрерывную цепочку последовательных достаточных условий в рамках системы, начальное состояние которой и является таким условием, происшедшим в прошлом. Однако любая такая цепочка условий, если она имеется, прервется в A, поскольку A, согласно нашему допущению, не перейдет в а без нашего действия.
Рассматриваемый акт вмешательства в систему еще не гарантирует закрытость ее "изнутри". В системе может появиться такое состояние (или его свойство), для которого A или предшествующее A состояние окажется достаточным условием. Как исключить такую возможность?
Прежде всего заметим, что если в системе есть такое состояние (свойство), то тогда должна существовать непрерывная цепочка достаточных условий, связывающих ее с "внешним" достаточным условием в большей системе, начинающейся с появлением такого внешнего состояния (см. выше, с. 86). Поэтому фактически нам необходимо рассмотреть только такие состояния (их свойства) системы, для которых начальное состояние является достаточным условием. Пусть имеется такое состояние. Например, допустим, что p появляется во всех возможных конечных состояниях системы, изображенной на с. 86. Тогда достаточным условием системы является ее начальное состояние а. Чтобы исключить возможность того, что некоторое предшествующее а состояние было достаточным условием появления p в каждом конечном состоянии системы, достаточно показать, что им не является A. Как это можно сделать?
Можно сделать это, воздерживаясь от действия по изменению A в а и наблюдая за тем, что будет происходить. Мы позволяем миру измениться без нашего вмешательства, что, конечно, может привести к тому, что он совсем не изменится, а останется в состоянии, тождественном A. Если при прохождении таким "нетронутым" миром пяти стадий, соответствующих (во времени) стадиям от A до конечного состояния нашей сис
[96]
темы, не проявилось свойство р, то тогда мы можем быть уверены в том, что A не является достаточным условием появления p в конечном состоянии нашей системы. Если же, наоборот, это свойство проявляется, то придется учитывать возможность того, что A действительно является таким условием, а система, следовательно, не является закрытой. Никакая попытка "исключить" p из конечного состояния не смогла бы дать такую гарантию закрытости. Мы зависим здесь от "милости природы".
Систему можно привести в движение посредством изменения A в а, но это, конечно, не исключает того, что а может иметь одно или несколько достаточных условий, альтернативных A. Пусть таким условием будет A'. Система с началом в точке а тем самым оказывается фрагментом более широкой системы с начальной точкой A1 . Зададим вопрос: может ли эта более широкая система быть закрытой или нет? Для ответа на этот вопрос мы ищем возможность управления этой более широкой системой, производя ее начальное состояние 1' из некоторого предшествующего состояния.
Переводя A в а, мы не исключаем и другую возможность, состоящую в том, что само A или некоторое состояние или состояния, предшествующие A, окажутся обходимыми условиями а или следующих за a состояний системы. Нужно сказать о таких предшествующих состояниях, что они делают возможным создание a (из A) или появление, вследствие продуцирования a, некоторого результата. Эти состояния могут - хотя и не обязательно - быть такими, что мы способны их создать, если они отсутствуют. (О различии между совершением действия и осуществлением результата действия см. разд. 8.)
В целом, по-видимому, правильно рассматривать "внешние" необходимые условия состояний экспериментально воспроизводимой системы как условия совершения эксперимента, а не как условия его результатов.
Если мы вынуждены лишь "пассивно" наблюдать за последовательностью событий, мы не можем быть уверены в том, что при реализации начального состояния системы в прошлом не существовало достаточного условия, которое "отвечало" за его появление. Такую
[97]
уверенность может дать только особое действие "активного" вмешательствапревращение некоторого состояния (которое иным образом не изменится) в начальное состояние системы(35).
Итак, ответ на вопрос о том, как мы научаемся изолировать фрагмент истории мира, превращая его в закрытую систему, и как мы получаем знание о возможных (и необходимых) механизмах, управляющих системой изнутри, состоит в следующем: мы научаемся этому отчасти через неоднократное приведение системы в движение, воспроизводя ее начальное состояние и затем ("пассивно") наблюдая за последовательными стадиями ее развития, и отчасти путем сравнения этих последовательных стадий с другими, которые система проходит при своем развитии из других начальных состояний.
Знание, получаемое в результате экспериментального вмешательства и последующего наблюдения, не является окончательной верификацией ни закрытого характера системы, ни возможностей ее развития. Для этого имеется несколько причин. Если система обладает альтернативными возможностями развития, то выявить это могут повторные эксперименты с варьирующимися результатами наблюдений. Если расхождение в результатах очень велико, а следовательно, очень мала предсказуемость действительного хода событий в отдельном случае, то интерес к изучению вскоре пропадет и притязать на знание (всех) возможностей развития системы мы не сможем. Даже если альтернативы наблюдаемой регулярности еще не замечены, мы никогда не можем быть полностью уверены в том, что однажды не обнаружим их.
8. В идее приведения систем в движение связываются вместе понятия действия и причинности. Эта связь имеет глубокие корни в истории, о чем свидетельствует сам язык.
Естественно говорить о причинах явлений как о факторах, которые "производят", или "вызывают", свои следствия. Способ действия причины часто сравнивают с действием человека, которого считают ответственным за свои поступки. Некоторые историки мысли (В. Йегер, Г. Келсен) утверждают, что древние греки конструировали понятие причинности в природе по ана
[98]
логии с идеями из области уголовного права и справедливого возмездия(36). Причина вызывает нарушение равновесия и поэтому ответственна за зло или несправедливость в природе. Затем наступает возмездие, и зло исправляется в соответствии с законом природы. Греческое слово "причина" [aitia]* означает одновременно и вину. Латинское слово causa по происхождению является юридическим термином(37). Можно упомянуть и о том, что в финском языке слово причина - syy - имеет такое же двойственное значение, как и [aitia]. До сих пор термин "этиология" означает в медицине науку о причинах заболевания, т.е. неприятных нарушений естественного состояния организма. Однако этим термином можно было бы обозначить теорию и практику исследования причин вообще.
Сами по себе эти языковые наблюдения не устанавливают наличие концептуальной связи между понятиями причины и действия. Говорить о причинах как о действующих агентах, ответственных за следствия, - значит использовать главным образом аналогию или метафору. Если это выражение понимать буквально, легко возникают суеверные представления о невидимых "силах" по ту сторону естественного хода событий и их темных намерениях. По мере возрастания способности человека проникать в каузальные связи и механизмы природы мы постепенно освобождаемся от таких суеверий и предрассудков. Вероятно, последние их следы обнаруживаются в "виталистических" идеях, до сих пор проникающих в философию биологии (по крайней мере в работы некоторых философов). По мере прогресса науки они, несомненно, исчезнут. В этом отношении огромный шаг вперед в формировании научных представлений о жизненных процессах был сделан кибернетикой.
Однако как происходящее в науке очищение каузальных понятий от следов анимизма и магии так же мало способно доказать концептуальную разобщенность понятий причины и действия, так и этимологические наблюдения- нельзя считать доказательством связи этих понятий. Я полагаю, что мы не можем
-------
* Лат. транскрипция греческого слова "причина".
[99]
понять ни причинность, ни различие между номическими связями и случайным единообразием в природе, не обращаясь к идее создания вещей и интенционального вмешательства в естественный ход событий.
Для лучшего понимания моей точки зрения необходимо несколько разъяснить понятие человеческого действия, что и будет сделано как здесь, так и ниже.
Удобно проводить различие между совершением действия и вызыванием следствия и тем самым между способностью совершить и способностью вызвать. Совершая нечто, мы вызываем нечто другое. Например, открывая окно, мы впускаем в комнату свежий воздух (вызываем проветривание), или понижаем температуру, или вызываем у человека в комнате ощущение дискомфорта, кашель и в конечном итоге - простуду. Таким образом, то, что мы вызываем, - это следствия нашего действия, а то, что мы совершаем, - причина этих следствий. Причину я буду называть результатом, а следствия - последствиями нашего действия. Между причиной и следствием существует некоторое отношение обусловленности. Например, открывание окна при определенных обстоятельствах может оказаться достаточным условием понижения температуры. Одно из таких обстоятельств может заключаться в том, что температура в комнате выше, чем на улице(38).
Допустим, мы вызвали проветривание действием открывания окна, не "вызвали" ли мы и открывание окна? Если мы скажем, что мы вызвали открывание окна, то это означало бы, что мы добились этого, совершив некоторое действие, например нажав на кнопку и тем самым освободив пружину. Но если мы должны объяснить, как мы открыли окно, и сказали, что сделали это, вначале ухватившись за ручку, затем повернув ее по часовой стрелке и, наконец, надавив на раму, то тоже правильно будет сказать, что, последовательно совершая эти действия, мы вызвали открывание окна. При данных обстоятельствах надавливание на раму оказалось достаточным условием открывания окна, но необходимым условием для создания этих обстоятельств явилось поворачивание ручки.