Страница:
Алекс Вуд
Две жизни Кристины
Часть первая
Жертва
1
Оценивающий взгляд Миранды скользнул по Дэйву, потом по мне. Я как чувствовала, что не стоит приглашать ее на эту вечеринку. Конечно, Миранда моя лучшая подруга и отличный человек, но порой я могла бы прекрасно обойтись без ее проницательных глаз.
Как, например, сейчас, когда она то и дело поглядывает на Дэйва и не забывает многозначительно подмигивать мне. Несколько клубничных «Маргарит» отнюдь не добавили ей сдержанности, и я без энтузиазма ожидала, когда же Миранда дойдет до нужного состояния, чтобы поведать мне о своих наблюдениях.
Момент истины наступил ближе к концу вечеринки, сразу после благодарственной речи хозяина дома. Миранда схватила меня под локоток и увлекла к столам с шампанским, где почти никого не было. В это время суток популярностью пользовались напитки покрепче.
– А он лапка, скажу я тебе, – пробормотала Миранда, касаясь накрашенными губами моего уха.
Я недовольно поморщилась. Миранда была достаточно пьяна, чтобы болтать, не думая о последствиях.
– Не понимаю, о ком ты.
– Как о ком? О нем, разумеется.
Миранда кивнула в сторону Дэйва, который танцевал на площадке с Сесили Марвел, юной крепконогой девицей в неприлично коротком платье. Я на секунду повернула голову и встретилась с ним глазами.
О да, Миранда была безусловно права. И хотя мне не по душе все ее «лапки» и «котики», я не могла с ней не согласиться. Среди присутствующих мужчин Дэйв был если не самым красивым, то уж точно самым очаровательным. Голубые глаза, светлые вьющиеся волосы, улыбка как у десятилетнего мальчишки, открытая и наивная. Некоторые из наших знакомых находили его слишком женственным, и, пожалуй, в соответствующей одежде и гриме он бы легко сошел за девчонку. Но это ни в коей мере не умаляло его обаяния. Не всем же быть брутальными мачо с перебитыми носами, квадратными подбородками и шрамами через всю щеку. Мягкая и нежная мужественность тоже способна пленять.
Тем более что в фигуре его ничего женственного не было. Добрых шесть футов с лишним, широкоплечий, узкобедрый, грациозный – он был хорош, с какой стороны ни посмотри.
Что Миранда и делала. Смотрела.
– Очаровательный мальчик. Просто прелесть.
Она взяла бокал шампанского и, приложив его к глазу, рассматривала Дэйва сквозь бурлящие пузырьки. Я попыталась обратить все в шутку.
– Лучше обращай внимание на мужчин своего возраста. Тим Робертс, между прочим, глаз с тебя не сводил весь вечер. Он очень интересный…
– Ну да, а потом взял и уехал с той длинной красоткой, – хохотнула Миранда. – Я его понимаю. С ней он будет казаться умнее.
В этом была вся Миранда. Непримиримая, острая на язык и, к сожалению, очень наблюдательная.
– Кстати, о Дэйве… – Она сделала глоток и обратила свой бокал-подзорную трубу на меня. – Ты ему нравишься.
Вот этого я и боялась с самого начала.
– Ты перебрала, Миранда. – Я забрала у нее шампанское и поставила его обратно на столик. – На сегодня хватит.
– Спиртное тут не причем. У меня глаз наметанный. Мальчик весь вечер на тебя таращится. Даже сейчас, сама посмотри…
Против воли я подняла глаза на Дэйва. Он все еще танцевал, и в темноте, среди других пар его было не так то легко отыскать. Но да, Миранда не ошиблась. Он действительно смотрел в нашу сторону, несмотря на то, что Сесили льнула к нему, пытаясь обратить его внимание на себя.
– Видишь? – хмыкнула Миранда. – Это так трогательно.
– Трогательно? – разозлилась я. – Ничего трогательного в твоих фантазиях нет.
– Не бесись, Крис. Тебе это не идет. – Она хихикнула. – Я всего лишь сказала правду. Малыш очарователен. И влюблен. Учитывая твои неоспоримые достоинства, я его прекрасно понимаю.
Ругаться с Мирандой было бессмысленно. Для нее не существовало ничего святого. Оно и понятно, главная сплетница города, ведущая светской колонки новостей. Не пощадит никого и ничего, если это гарантирует ей сенсацию. Все же к лучшей подруге она могла бы отнестись хоть с капелькой уважения.
– Да не переживай ты так, детка. – Миранда хлопнула меня по плечу. – Чувства – странная штука. Сегодня любишь одного, а завтра уже другого.
– Твои намеки мне не понятны.
– Хорошо, хорошо. – Она вскинула руки. – Больше не буду. Но я бы на твоем месте присмотрелась к Дэйву. Майкл все же на двадцать лет старше, и молодая горячая кровь никогда не помешает… И не смотри так на меня, пожалуйста, дорогуша. Подобные истории случаются сплошь и рядом, и никого это не шокирует.
Мне оставалось только надеяться, что откровения Миранды никто не услышит.
Когда за Мирандой закрылась дверь (а ушла она, надо сказать, одной из последних), я вздохнула с облегчением. Завтра она и не вспомнит, что мне наговорила. А я на будущее постараюсь быть осторожнее и на пушечный выстрел не подпущу Миранду к нашим вечеринкам. Пусть обижается.
– Уф, наконец-то все закончилось.
Подошел Майкл и обнял меня за плечи. Я потерлась о его щеку. От него приятно пахло табаком и одеколоном, и я на мгновение вернулась в ту весну четыре года назад, когда мы с ним познакомились. Чудесное было время…
– Ты изумительно себя вела. – Майкл поцеловал меня в шею. – Моя прелестная маленькая хозяйка. Гости были от тебя в восторге.
– Разве я делала что-то особенное?
– Все, что ты делаешь, особенное.
– Ты неисправимый льстец. – Я провела пальцем по его губам. – Но я на самом деле старалась. Не каждый день ты одерживаешь такую блестящую победу.
Майкл улыбнулся. За последний год дело Сэмюеля Грейвза было для него самым крупным и трудным. Но он справился, в очередной раз доказав, что для Майкла Атертона и его адвокатской конторы нет ничего невозможного. Грейвзу грозило пожизненное заключение. Майкл добился снятия всех обвинений и полного оправдания. Сэмюель Грейвз, без сомнения, был малосимпатичным типом, но в тех кошмарных убийствах был неповинен, что Майкл с блеском и доказал.
– Я люблю тебя, – прошептал Майкл, нащупывая застежку на моем платье. – Ты такая красивая сегодня.
Я закрыла глаза и расслабилась в его руках, хотя по совести сейчас мне меньше всего хотелось нежностей. Вечеринка утомила меня, да и прислуга, должно быть, ждет указаний… Еще столько всего нужно сделать…
Но Майклу не скажешь «нет», и я молча покорилась.
Вторая застежка задержала его на некоторое время, и это промедление нас спасло. Чуть скрипнула входная дверь, и я услышала голос Дэйва:
– Что, все закончилось?
Майкл нехотя отпустил меня.
– Да, только что.
– Слава Богу.
Я смотрела в пол и пыталась незаметно застегнуть платье.
– А ты что тут делаешь? – спросил Майкл. – Я был уверен, что ты поехал в клуб с Сесили Марвел.
– Я всего лишь проводил ее до машины. Терпеть не могу Сесили и ее компанию.
Непослушная застежка наконец поддалась. Теперь и я могла принять полноправное участие в разговоре.
– Сесили – очень милая девушка.
– Не говори так, Крис, – рассмеялся Дэйв. – Тебе не пришлось слушать ее болтовню в течение полутора часов.
Его смех был так заразителен, что я не могла не рассмеяться вместе с ним.
– Между прочим, Сесили – дочь моего старинного приятеля и партнера, – холодно произнес Майкл. – Она как раз та девушка, с которой я хотел бы тебя видеть, Дэйв.
– Я сам решу, с кем и когда буду встречаться.
– Хотелось бы, чтобы ты решил побыстрее. Для молодого человека твоих лет и возможностей ты ведешь слишком замкнутый образ жизни.
– Впечатлений мне хватает на работе, – буркнул Дэйв.
Краем глаза я увидела, что лицо Майкла пошло красными пятнами. Лишнее упоминание о работе Дэйва было ни к чему.
– Если ты не против, я пойду на кухню, отдам распоряжение Агнесс, – сказала я тихо.
Майкл даже не посмотрел на меня, зато Дэйв улыбнулся и кивнул.
– Конечно, Крис. Если понадобится помощь, только свисни.
Я выскользнула из холла и обернулась перед тем, как свернуть в коридор, ведущий на кухню. Майкл и Дэйв стояли друг напротив друга, похожие и разные одновременно. Дэйв был чуть выше и стройнее, но в целом его фигура напоминала Майкла, каким он, наверное, был двадцать лет назад.
Отец и сын.
Непримиримые враги.
Я быстро пошла по коридору, стараясь сосредоточиться на уборке и планах на неделю. Завтра мы ужинаем с судьей Фоксом, послезавтра идем в оперу на премьеру «Тоски», в пятницу – встречаемся с Рупертом Уондорфом, главным редактором «Ньюайленд Трибьюн».
Я не буду думать о том, что Майкл и Дэйв сейчас говорят друг другу. Я знаю, что, в конце концов, у них все наладится.
Я познакомилась с Майклом Атертоном четыре года назад в самом неромантичном месте на свете. В суде. Он был тем, кем ему и полагается быть – знаменитым адвокатом и красавцем-мужчиной. Я – журналисткой небольшой газетки, специализирующейся на судебных делах. Газетка всегда выступала на стороне прокурора, и, выражаясь высокопарно, мы с Майклом были по разные стороны баррикад, но это ничуть не повлияло на мое отношение к нему. Впрочем, я была неоригинальна. В Майкла Атертона были влюблены все женщины в том зале, начиная от судьи Маргарет Пейдж и заканчивая пятнадцатилетней свидетельницей Элеонор Вотерфлоу.
Майкл, разумеется, без усилий выиграл дело и посрамил прокурора, чем окончательно меня пленил. Я даже задумалась о том, чтобы попроситься в его адвокатскую контору хоть секретарем. К такому мужчине хотелось быть как можно ближе. Но я его недооценила. Сразу после оглашения приговора Майкл прислал мне записочку с предложением пообедать как-нибудь, и я, недолго думая, согласилась.
Моя подруга Миранда пришла в ужас. Она как раз начинала работать на ниве сплетен и клеветы, и в ее речи так и сквозили сенсационные заголовки, призванные расшевелить дурные стороны читательской натуры.
– Мужчина старше тебя на тридцать лет – пустая трата времени.
– Не на тридцать, а на двадцать два, – поправляла я ее.
– Все равно. Отдавать цветущую молодость старику – преступление.
– Нашла старика! Ты хоть раз видела Майкла Атертона?
Как оказалось, не видела. Потому что после того, как Миранда убедилась в том, что Майкл – не старая развалина и не педофил (да-да, она почему-то считала меня несмышленым наивным ребенком), она оставила меня в покое.
На некоторое время.
Наши отношения с Майклом развивались. Обеды постепенно перетекли в ужины, а ужины – в завтраки со всем, чему полагается быть между ними. К чему скрывать, мне льстило внимание Майкла. Кем была я? Вчерашней студенткой, неразумной девчонкой без гроша в кармане, которая плохо представляет себе, чем хочет заниматься и как будет зарабатывать на жизнь. А о Майкле Атертоне чуть ли не каждый день писали ньюайлендские газеты. Он был популярен, красив, успешен и богат. Он был самым настоящим принцем, и я ни разу не была так сильно влюблена, как в Майкла.
– Погоди, он попользуется тобой и бросит, – предупреждала меня искушенная в любовных делах Миранда.
Она была старше меня на пять лет и имела солидный опыт по части неудавшихся романов.
– Атертон – плейбой и бабник. Я порылась в наших архивах и раскопала о нем такое, что у тебя волосы встанут дыбом!
«Нью Стайл Газетт», архивы которой исследовала неутомимая Миранда, на весь Ньюайленд славилась своей ненадежностью. По городу даже ходила байка: переверни то, о чем пишет «Нью Стайл Газетт» с ног на голову, и получишь правду. Поэтому я и не думала волноваться, когда Миранда вывалила на меня ворох информации о Майкле. Что называется, информации с душком.
«Нью Стайл Газетт» писала о том, что Майкл нагло изменял жене и довел ее до смерти. Учитывая то, что жена Майкла умерла от рака легких и тяжело болела на протяжении пяти лет, в утверждения «Нью Стайл» верилось с трудом. Вопреки очерняющим статьям Майкл был добропорядочным семьянином, примерным мужем и отцом, ответственным гражданином и талантливым адвокатом, чье честное слово ценилось на вес золота.
– Почему ты не подашь в суд на «Нью Стайл»? – удивленно спрашивала я Майкла каждый раз, когда Миранда «радовала» меня очередным откровением. – Ты мог бы потребовать огромную компенсацию!
Майкл смеялся. У него была обаятельнейшая улыбка, из-за которой в уголках его глаз прятались мелкие морщинки.
– Все и так знают, что это бесстыдное вранье. Мне дополнительный источник дохода не нужен. Я и так неплохо зарабатываю.
Со временем Миранда подустала от миссионерской деятельности и оставила нас с Майклом в покое. Не знаю, что повлияло на нее сильнее – головокружительный роман с мускулистым дантистом или очередная статейка в «Нью Стайл», в которой говорилось о «новой содержанке короля преступного мира Майкла Атертона, бывшей стриптизерше и порноактрисе». Статью сопровождала фотография, где мы с Майклом выходим из ресторана «Три Розы» на Смитфилд Авеню. Миранда, лучше чем кто бы то ни было знакомая с моей биографией, пришла в ужас, уволилась из «Нью Стайл Газетт» и перестала меня донимать.
А я была счастлива так, как только может быть счастлива влюбленная женщина. Конечно, у меня и до Майкла были приятели, и я нередко проливала из-за них слезы и думала, что влюблена по-настоящему. Но он показал мне, как сильно я ошибалась, принимая легкие увлечения за настоящее чувство. Бурный секс и бешеные танцы до утра на дискотеке не имели ничего общего с любовью. Майкл показал мне глубины настоящей близости, физической и духовной, и я благословляла небеса и главного редактора, который из всех своих журналистов отправил в суд именно меня.
Миранда снова взбеленилась, когда Майкл сделал мне предложение. Я знаю, она привыкла опекать меня, и считала, что без ее защиты я ни дня не протяну в Ньюайленде. Я была благодарна ей за заботу, но все же в тот день мы чуть с ней не поругались навсегда.
– Ты не можешь выйти за него замуж, Крис! – шипела Миранда, бегая по гостиной.
Мы с ней снимали одну квартирку на двоих в деловой части города и немало экономили на этом. Единственным минусом было то, что Миранда без зазрения совести лезла в мою личную жизнь. Мне, наоборот, всегда хватало такта не комментировать многочисленных дружков Миранды, хотя, видит Бог, не все они были воплощенной добродетелью!
– Он в отцы тебе годится!
– Тебя смущает только разница в возрасте?
Миранда подбоченилась.
– Меня смущает все. Он слишком стар, слишком богат и вообще.
Я чувствовала, что Миранда что-то недоговаривает.
– Что вообще? Майкл Атертон с любой стороны – идеальный жених. Если бы ты оказалась на моем месте, я бы за тебя порадовалась.
На лицо Миранды набежало облачко, и я на секунду задумалась об истинных причинах ее негодования. Может быть, то, что я объясняла заботой и страхом, было всего-навсего ревностью?
– Я бы никогда не оказалась на твоем месте. – Миранда гордо тряхнула копной темных волос. – Я бы никогда не влюбилась в Атертона.
Заявления Миранды стали утомлять меня.
– А я влюбилась.
– Ну и люби себе на здоровье! Замуж то зачем выходить?
Это уже выходило за все рамки. Миранда считала себя кем-то вроде моей старшей сестры, но кто сказал, что я бы позволила старшей сестре диктовать, за кого мне выходить замуж, а за кого нет?
Миранду я знала с младенчества. Моего, разумеется. Она была дочкой наших соседей и время от времени снисходила до того, чтобы поиграть с малявкой. Мы всегда были в дружеских отношениях, но по-настоящему Миранда взяла меня под свое крылышко, когда я поступила в колледж и перебралась в Ньюайленд. Я утешала ее в минуты отчаяния, которых хватало в ее бурной карьере. Она водила меня по злачным местам Ньюайленда и приобщала к взрослой жизни.
В целом мы обе были довольны нашими отношениями. До тех пор, пока я не познакомилась с Майклом.
– Ты можешь четко объяснить мне, что ты имеешь против него? – спросила я.
Миранда плюхнулась на соседний стул.
– Ты все прекрасно знаешь сама.
– То, что он старше меня и намного богаче, как возражение не принимается. Если хочешь знать, Майкл выглядит гораздо привлекательнее Кирка.
Удар попал в цель. Миранда побагровела. Кирк Роунделл, ее последний приятель, работал программистом и сутками не вылезал из-за компьютера. Он был на год младше Миранды и напоминал большой мешок с овощами. Я не понимала, что моя придирчивая подружка нашла в нем, но держала крамольные мысли при себе.
– Хорошо, – торжественно кивнула Миранда. – Раз ты так хочешь знать… Ты в курсе, что у Майкла есть сын?
Я рассмеялась.
– Конечно, в курсе. Мы встречаемся полтора года, дорогая моя. Я даже знаю, что у Майкла есть кузен Томас, страдающий аутизмом.
– Кузен не живет с ним в одном доме. – Миранда многозначительно поиграла бровями. – А сын живет.
Я начала терять терпение.
– И что в этом такого?
– А то, что тебе придется жить с ним. С сыном Майкла, я имею в виду. Как ты себе это представляешь?
Я пожала плечами.
– Вот-вот, и не делай такое лицо, – усмехнулась Миранда. – Ты станешь мачехой. Мачехой! Думаешь, мальчишке понравится, что ты заняла место его матери?
Нет, все-таки профессия сильно меняет человека. Разве еще пару лет назад Миранда позволила бы себе сморозить подобную глупость?
– Жена Майкла умерла пятнадцать лет назад. Я не утверждаю, что мальчик забыл ее, но тебе не кажется, что это достаточный срок, чтобы сердечные раны немного затянулись? Дэйву тогда было шесть лет!
– Тем дороже для него память о матери, – упорствовала Миранда.
– Не выдумывай.
– Хорошо, а почему тогда твой идеальный Майкл до сих пор не женился? Пятнадцать лет – приличный срок, а женщины всегда за ним бегали. Однако он не торопился с миссис Атертон номер два. Почему?
– Ждал меня, – улыбнулась я.
– Держи карман шире. Он не хотел травмировать сына.
Когда у Миранды так горели глаза, безопаснее было с ней не спорить.
– Хорошо. Теперь сын вырос, и никакая травма ему не угрожает. Мы с Майклом можем спокойно пожениться. Да?
Миранда нахмурилась.
– Какая ты все-таки упрямая, Крис. А я так хотела познакомить тебя с другом Кирка. Классный парень. Твой ровесник, между прочим.
Ничего, кроме смеха, предложение Миранды у меня не вызвало. Даже если бы у меня не было Майкла, с друзьями Кирка я бы ни за что не стала встречаться.
– Не переживай ты так за меня. – Я обняла Миранду за плечи. – Спасибо за заботу, но я уже большая девочка. Сама справлюсь. Майкл меня любит, я люблю его. С его сыном я еще не знакома, но уверена, что мы с ним обязательно подружимся. В конце концов, он всего лишь на четыре года меня младше.
– Это меня и пугает, – вздохнула Миранда.
Да, такова моя подруга. Просто не может, чтобы последнее слово осталось не за ней.
Впрочем, сейчас я вынуждена признать, что кое в чем она оказалась права.
Как, например, сейчас, когда она то и дело поглядывает на Дэйва и не забывает многозначительно подмигивать мне. Несколько клубничных «Маргарит» отнюдь не добавили ей сдержанности, и я без энтузиазма ожидала, когда же Миранда дойдет до нужного состояния, чтобы поведать мне о своих наблюдениях.
Момент истины наступил ближе к концу вечеринки, сразу после благодарственной речи хозяина дома. Миранда схватила меня под локоток и увлекла к столам с шампанским, где почти никого не было. В это время суток популярностью пользовались напитки покрепче.
– А он лапка, скажу я тебе, – пробормотала Миранда, касаясь накрашенными губами моего уха.
Я недовольно поморщилась. Миранда была достаточно пьяна, чтобы болтать, не думая о последствиях.
– Не понимаю, о ком ты.
– Как о ком? О нем, разумеется.
Миранда кивнула в сторону Дэйва, который танцевал на площадке с Сесили Марвел, юной крепконогой девицей в неприлично коротком платье. Я на секунду повернула голову и встретилась с ним глазами.
О да, Миранда была безусловно права. И хотя мне не по душе все ее «лапки» и «котики», я не могла с ней не согласиться. Среди присутствующих мужчин Дэйв был если не самым красивым, то уж точно самым очаровательным. Голубые глаза, светлые вьющиеся волосы, улыбка как у десятилетнего мальчишки, открытая и наивная. Некоторые из наших знакомых находили его слишком женственным, и, пожалуй, в соответствующей одежде и гриме он бы легко сошел за девчонку. Но это ни в коей мере не умаляло его обаяния. Не всем же быть брутальными мачо с перебитыми носами, квадратными подбородками и шрамами через всю щеку. Мягкая и нежная мужественность тоже способна пленять.
Тем более что в фигуре его ничего женственного не было. Добрых шесть футов с лишним, широкоплечий, узкобедрый, грациозный – он был хорош, с какой стороны ни посмотри.
Что Миранда и делала. Смотрела.
– Очаровательный мальчик. Просто прелесть.
Она взяла бокал шампанского и, приложив его к глазу, рассматривала Дэйва сквозь бурлящие пузырьки. Я попыталась обратить все в шутку.
– Лучше обращай внимание на мужчин своего возраста. Тим Робертс, между прочим, глаз с тебя не сводил весь вечер. Он очень интересный…
– Ну да, а потом взял и уехал с той длинной красоткой, – хохотнула Миранда. – Я его понимаю. С ней он будет казаться умнее.
В этом была вся Миранда. Непримиримая, острая на язык и, к сожалению, очень наблюдательная.
– Кстати, о Дэйве… – Она сделала глоток и обратила свой бокал-подзорную трубу на меня. – Ты ему нравишься.
Вот этого я и боялась с самого начала.
– Ты перебрала, Миранда. – Я забрала у нее шампанское и поставила его обратно на столик. – На сегодня хватит.
– Спиртное тут не причем. У меня глаз наметанный. Мальчик весь вечер на тебя таращится. Даже сейчас, сама посмотри…
Против воли я подняла глаза на Дэйва. Он все еще танцевал, и в темноте, среди других пар его было не так то легко отыскать. Но да, Миранда не ошиблась. Он действительно смотрел в нашу сторону, несмотря на то, что Сесили льнула к нему, пытаясь обратить его внимание на себя.
– Видишь? – хмыкнула Миранда. – Это так трогательно.
– Трогательно? – разозлилась я. – Ничего трогательного в твоих фантазиях нет.
– Не бесись, Крис. Тебе это не идет. – Она хихикнула. – Я всего лишь сказала правду. Малыш очарователен. И влюблен. Учитывая твои неоспоримые достоинства, я его прекрасно понимаю.
Ругаться с Мирандой было бессмысленно. Для нее не существовало ничего святого. Оно и понятно, главная сплетница города, ведущая светской колонки новостей. Не пощадит никого и ничего, если это гарантирует ей сенсацию. Все же к лучшей подруге она могла бы отнестись хоть с капелькой уважения.
– Да не переживай ты так, детка. – Миранда хлопнула меня по плечу. – Чувства – странная штука. Сегодня любишь одного, а завтра уже другого.
– Твои намеки мне не понятны.
– Хорошо, хорошо. – Она вскинула руки. – Больше не буду. Но я бы на твоем месте присмотрелась к Дэйву. Майкл все же на двадцать лет старше, и молодая горячая кровь никогда не помешает… И не смотри так на меня, пожалуйста, дорогуша. Подобные истории случаются сплошь и рядом, и никого это не шокирует.
Мне оставалось только надеяться, что откровения Миранды никто не услышит.
Когда за Мирандой закрылась дверь (а ушла она, надо сказать, одной из последних), я вздохнула с облегчением. Завтра она и не вспомнит, что мне наговорила. А я на будущее постараюсь быть осторожнее и на пушечный выстрел не подпущу Миранду к нашим вечеринкам. Пусть обижается.
– Уф, наконец-то все закончилось.
Подошел Майкл и обнял меня за плечи. Я потерлась о его щеку. От него приятно пахло табаком и одеколоном, и я на мгновение вернулась в ту весну четыре года назад, когда мы с ним познакомились. Чудесное было время…
– Ты изумительно себя вела. – Майкл поцеловал меня в шею. – Моя прелестная маленькая хозяйка. Гости были от тебя в восторге.
– Разве я делала что-то особенное?
– Все, что ты делаешь, особенное.
– Ты неисправимый льстец. – Я провела пальцем по его губам. – Но я на самом деле старалась. Не каждый день ты одерживаешь такую блестящую победу.
Майкл улыбнулся. За последний год дело Сэмюеля Грейвза было для него самым крупным и трудным. Но он справился, в очередной раз доказав, что для Майкла Атертона и его адвокатской конторы нет ничего невозможного. Грейвзу грозило пожизненное заключение. Майкл добился снятия всех обвинений и полного оправдания. Сэмюель Грейвз, без сомнения, был малосимпатичным типом, но в тех кошмарных убийствах был неповинен, что Майкл с блеском и доказал.
– Я люблю тебя, – прошептал Майкл, нащупывая застежку на моем платье. – Ты такая красивая сегодня.
Я закрыла глаза и расслабилась в его руках, хотя по совести сейчас мне меньше всего хотелось нежностей. Вечеринка утомила меня, да и прислуга, должно быть, ждет указаний… Еще столько всего нужно сделать…
Но Майклу не скажешь «нет», и я молча покорилась.
Вторая застежка задержала его на некоторое время, и это промедление нас спасло. Чуть скрипнула входная дверь, и я услышала голос Дэйва:
– Что, все закончилось?
Майкл нехотя отпустил меня.
– Да, только что.
– Слава Богу.
Я смотрела в пол и пыталась незаметно застегнуть платье.
– А ты что тут делаешь? – спросил Майкл. – Я был уверен, что ты поехал в клуб с Сесили Марвел.
– Я всего лишь проводил ее до машины. Терпеть не могу Сесили и ее компанию.
Непослушная застежка наконец поддалась. Теперь и я могла принять полноправное участие в разговоре.
– Сесили – очень милая девушка.
– Не говори так, Крис, – рассмеялся Дэйв. – Тебе не пришлось слушать ее болтовню в течение полутора часов.
Его смех был так заразителен, что я не могла не рассмеяться вместе с ним.
– Между прочим, Сесили – дочь моего старинного приятеля и партнера, – холодно произнес Майкл. – Она как раз та девушка, с которой я хотел бы тебя видеть, Дэйв.
– Я сам решу, с кем и когда буду встречаться.
– Хотелось бы, чтобы ты решил побыстрее. Для молодого человека твоих лет и возможностей ты ведешь слишком замкнутый образ жизни.
– Впечатлений мне хватает на работе, – буркнул Дэйв.
Краем глаза я увидела, что лицо Майкла пошло красными пятнами. Лишнее упоминание о работе Дэйва было ни к чему.
– Если ты не против, я пойду на кухню, отдам распоряжение Агнесс, – сказала я тихо.
Майкл даже не посмотрел на меня, зато Дэйв улыбнулся и кивнул.
– Конечно, Крис. Если понадобится помощь, только свисни.
Я выскользнула из холла и обернулась перед тем, как свернуть в коридор, ведущий на кухню. Майкл и Дэйв стояли друг напротив друга, похожие и разные одновременно. Дэйв был чуть выше и стройнее, но в целом его фигура напоминала Майкла, каким он, наверное, был двадцать лет назад.
Отец и сын.
Непримиримые враги.
Я быстро пошла по коридору, стараясь сосредоточиться на уборке и планах на неделю. Завтра мы ужинаем с судьей Фоксом, послезавтра идем в оперу на премьеру «Тоски», в пятницу – встречаемся с Рупертом Уондорфом, главным редактором «Ньюайленд Трибьюн».
Я не буду думать о том, что Майкл и Дэйв сейчас говорят друг другу. Я знаю, что, в конце концов, у них все наладится.
Я познакомилась с Майклом Атертоном четыре года назад в самом неромантичном месте на свете. В суде. Он был тем, кем ему и полагается быть – знаменитым адвокатом и красавцем-мужчиной. Я – журналисткой небольшой газетки, специализирующейся на судебных делах. Газетка всегда выступала на стороне прокурора, и, выражаясь высокопарно, мы с Майклом были по разные стороны баррикад, но это ничуть не повлияло на мое отношение к нему. Впрочем, я была неоригинальна. В Майкла Атертона были влюблены все женщины в том зале, начиная от судьи Маргарет Пейдж и заканчивая пятнадцатилетней свидетельницей Элеонор Вотерфлоу.
Майкл, разумеется, без усилий выиграл дело и посрамил прокурора, чем окончательно меня пленил. Я даже задумалась о том, чтобы попроситься в его адвокатскую контору хоть секретарем. К такому мужчине хотелось быть как можно ближе. Но я его недооценила. Сразу после оглашения приговора Майкл прислал мне записочку с предложением пообедать как-нибудь, и я, недолго думая, согласилась.
Моя подруга Миранда пришла в ужас. Она как раз начинала работать на ниве сплетен и клеветы, и в ее речи так и сквозили сенсационные заголовки, призванные расшевелить дурные стороны читательской натуры.
– Мужчина старше тебя на тридцать лет – пустая трата времени.
– Не на тридцать, а на двадцать два, – поправляла я ее.
– Все равно. Отдавать цветущую молодость старику – преступление.
– Нашла старика! Ты хоть раз видела Майкла Атертона?
Как оказалось, не видела. Потому что после того, как Миранда убедилась в том, что Майкл – не старая развалина и не педофил (да-да, она почему-то считала меня несмышленым наивным ребенком), она оставила меня в покое.
На некоторое время.
Наши отношения с Майклом развивались. Обеды постепенно перетекли в ужины, а ужины – в завтраки со всем, чему полагается быть между ними. К чему скрывать, мне льстило внимание Майкла. Кем была я? Вчерашней студенткой, неразумной девчонкой без гроша в кармане, которая плохо представляет себе, чем хочет заниматься и как будет зарабатывать на жизнь. А о Майкле Атертоне чуть ли не каждый день писали ньюайлендские газеты. Он был популярен, красив, успешен и богат. Он был самым настоящим принцем, и я ни разу не была так сильно влюблена, как в Майкла.
– Погоди, он попользуется тобой и бросит, – предупреждала меня искушенная в любовных делах Миранда.
Она была старше меня на пять лет и имела солидный опыт по части неудавшихся романов.
– Атертон – плейбой и бабник. Я порылась в наших архивах и раскопала о нем такое, что у тебя волосы встанут дыбом!
«Нью Стайл Газетт», архивы которой исследовала неутомимая Миранда, на весь Ньюайленд славилась своей ненадежностью. По городу даже ходила байка: переверни то, о чем пишет «Нью Стайл Газетт» с ног на голову, и получишь правду. Поэтому я и не думала волноваться, когда Миранда вывалила на меня ворох информации о Майкле. Что называется, информации с душком.
«Нью Стайл Газетт» писала о том, что Майкл нагло изменял жене и довел ее до смерти. Учитывая то, что жена Майкла умерла от рака легких и тяжело болела на протяжении пяти лет, в утверждения «Нью Стайл» верилось с трудом. Вопреки очерняющим статьям Майкл был добропорядочным семьянином, примерным мужем и отцом, ответственным гражданином и талантливым адвокатом, чье честное слово ценилось на вес золота.
– Почему ты не подашь в суд на «Нью Стайл»? – удивленно спрашивала я Майкла каждый раз, когда Миранда «радовала» меня очередным откровением. – Ты мог бы потребовать огромную компенсацию!
Майкл смеялся. У него была обаятельнейшая улыбка, из-за которой в уголках его глаз прятались мелкие морщинки.
– Все и так знают, что это бесстыдное вранье. Мне дополнительный источник дохода не нужен. Я и так неплохо зарабатываю.
Со временем Миранда подустала от миссионерской деятельности и оставила нас с Майклом в покое. Не знаю, что повлияло на нее сильнее – головокружительный роман с мускулистым дантистом или очередная статейка в «Нью Стайл», в которой говорилось о «новой содержанке короля преступного мира Майкла Атертона, бывшей стриптизерше и порноактрисе». Статью сопровождала фотография, где мы с Майклом выходим из ресторана «Три Розы» на Смитфилд Авеню. Миранда, лучше чем кто бы то ни было знакомая с моей биографией, пришла в ужас, уволилась из «Нью Стайл Газетт» и перестала меня донимать.
А я была счастлива так, как только может быть счастлива влюбленная женщина. Конечно, у меня и до Майкла были приятели, и я нередко проливала из-за них слезы и думала, что влюблена по-настоящему. Но он показал мне, как сильно я ошибалась, принимая легкие увлечения за настоящее чувство. Бурный секс и бешеные танцы до утра на дискотеке не имели ничего общего с любовью. Майкл показал мне глубины настоящей близости, физической и духовной, и я благословляла небеса и главного редактора, который из всех своих журналистов отправил в суд именно меня.
Миранда снова взбеленилась, когда Майкл сделал мне предложение. Я знаю, она привыкла опекать меня, и считала, что без ее защиты я ни дня не протяну в Ньюайленде. Я была благодарна ей за заботу, но все же в тот день мы чуть с ней не поругались навсегда.
– Ты не можешь выйти за него замуж, Крис! – шипела Миранда, бегая по гостиной.
Мы с ней снимали одну квартирку на двоих в деловой части города и немало экономили на этом. Единственным минусом было то, что Миранда без зазрения совести лезла в мою личную жизнь. Мне, наоборот, всегда хватало такта не комментировать многочисленных дружков Миранды, хотя, видит Бог, не все они были воплощенной добродетелью!
– Он в отцы тебе годится!
– Тебя смущает только разница в возрасте?
Миранда подбоченилась.
– Меня смущает все. Он слишком стар, слишком богат и вообще.
Я чувствовала, что Миранда что-то недоговаривает.
– Что вообще? Майкл Атертон с любой стороны – идеальный жених. Если бы ты оказалась на моем месте, я бы за тебя порадовалась.
На лицо Миранды набежало облачко, и я на секунду задумалась об истинных причинах ее негодования. Может быть, то, что я объясняла заботой и страхом, было всего-навсего ревностью?
– Я бы никогда не оказалась на твоем месте. – Миранда гордо тряхнула копной темных волос. – Я бы никогда не влюбилась в Атертона.
Заявления Миранды стали утомлять меня.
– А я влюбилась.
– Ну и люби себе на здоровье! Замуж то зачем выходить?
Это уже выходило за все рамки. Миранда считала себя кем-то вроде моей старшей сестры, но кто сказал, что я бы позволила старшей сестре диктовать, за кого мне выходить замуж, а за кого нет?
Миранду я знала с младенчества. Моего, разумеется. Она была дочкой наших соседей и время от времени снисходила до того, чтобы поиграть с малявкой. Мы всегда были в дружеских отношениях, но по-настоящему Миранда взяла меня под свое крылышко, когда я поступила в колледж и перебралась в Ньюайленд. Я утешала ее в минуты отчаяния, которых хватало в ее бурной карьере. Она водила меня по злачным местам Ньюайленда и приобщала к взрослой жизни.
В целом мы обе были довольны нашими отношениями. До тех пор, пока я не познакомилась с Майклом.
– Ты можешь четко объяснить мне, что ты имеешь против него? – спросила я.
Миранда плюхнулась на соседний стул.
– Ты все прекрасно знаешь сама.
– То, что он старше меня и намного богаче, как возражение не принимается. Если хочешь знать, Майкл выглядит гораздо привлекательнее Кирка.
Удар попал в цель. Миранда побагровела. Кирк Роунделл, ее последний приятель, работал программистом и сутками не вылезал из-за компьютера. Он был на год младше Миранды и напоминал большой мешок с овощами. Я не понимала, что моя придирчивая подружка нашла в нем, но держала крамольные мысли при себе.
– Хорошо, – торжественно кивнула Миранда. – Раз ты так хочешь знать… Ты в курсе, что у Майкла есть сын?
Я рассмеялась.
– Конечно, в курсе. Мы встречаемся полтора года, дорогая моя. Я даже знаю, что у Майкла есть кузен Томас, страдающий аутизмом.
– Кузен не живет с ним в одном доме. – Миранда многозначительно поиграла бровями. – А сын живет.
Я начала терять терпение.
– И что в этом такого?
– А то, что тебе придется жить с ним. С сыном Майкла, я имею в виду. Как ты себе это представляешь?
Я пожала плечами.
– Вот-вот, и не делай такое лицо, – усмехнулась Миранда. – Ты станешь мачехой. Мачехой! Думаешь, мальчишке понравится, что ты заняла место его матери?
Нет, все-таки профессия сильно меняет человека. Разве еще пару лет назад Миранда позволила бы себе сморозить подобную глупость?
– Жена Майкла умерла пятнадцать лет назад. Я не утверждаю, что мальчик забыл ее, но тебе не кажется, что это достаточный срок, чтобы сердечные раны немного затянулись? Дэйву тогда было шесть лет!
– Тем дороже для него память о матери, – упорствовала Миранда.
– Не выдумывай.
– Хорошо, а почему тогда твой идеальный Майкл до сих пор не женился? Пятнадцать лет – приличный срок, а женщины всегда за ним бегали. Однако он не торопился с миссис Атертон номер два. Почему?
– Ждал меня, – улыбнулась я.
– Держи карман шире. Он не хотел травмировать сына.
Когда у Миранды так горели глаза, безопаснее было с ней не спорить.
– Хорошо. Теперь сын вырос, и никакая травма ему не угрожает. Мы с Майклом можем спокойно пожениться. Да?
Миранда нахмурилась.
– Какая ты все-таки упрямая, Крис. А я так хотела познакомить тебя с другом Кирка. Классный парень. Твой ровесник, между прочим.
Ничего, кроме смеха, предложение Миранды у меня не вызвало. Даже если бы у меня не было Майкла, с друзьями Кирка я бы ни за что не стала встречаться.
– Не переживай ты так за меня. – Я обняла Миранду за плечи. – Спасибо за заботу, но я уже большая девочка. Сама справлюсь. Майкл меня любит, я люблю его. С его сыном я еще не знакома, но уверена, что мы с ним обязательно подружимся. В конце концов, он всего лишь на четыре года меня младше.
– Это меня и пугает, – вздохнула Миранда.
Да, такова моя подруга. Просто не может, чтобы последнее слово осталось не за ней.
Впрочем, сейчас я вынуждена признать, что кое в чем она оказалась права.
2
Мы сыграли скромную свадьбу и отправились в свадебное путешествие на Мадагаскар. Почему именно Мадагаскар? Не знаю. Майкл давно мечтал там побывать, а мне было абсолютно все равно, куда ехать, лишь бы вместе с ним. Правда, наслаждаться диковинными красотами острова нам пришлось недолго. Вместо запланированного месяца мы пробыли на Мадагаскаре две недели: Майкла срочно вызвали на работу. Я возмутилась, но Майкл объяснил мне, что есть клиенты, ради которых адвокат должен быть готов бросить все на свете и помчаться на другой конец Земли. Я желала Майклу успехов и не могла противиться его карьере. Хорошая жена должна следовать за мужем, куда бы ни призывал его долг, и как хорошая жена я вошла вслед за Майклом в его ньюайлендский особняк.
Я ни разу не была у него дома. То есть ни разу не была в том месте, которому предстояло стать моим домом – Майкл выразился вполне определенно, что хочет, чтобы мы после свадьбы поселились в особняке. Но, несмотря на это, никогда не приглашал меня в гости. Встречались мы только на нейтральной территории, свадьбу играли в Ренессанс Отеле, а после сразу отправились в аэропорт.
Для Миранды это был лишний повод поставить под сомнения чувства Майкла ко мне. А я старалась не размышлять на эту тему. Каждый имеет право на прихоть. Если Майкл хотел ввести меня в свой дом исключительно женой, что ж, это его полное право.
И все же я нервничала, когда шофер Майкла вез нас от аэропорта домой. Майкл все время говорил по телефону, и у меня не было возможности спросить, где сейчас Дэйв и кто вообще нас встретит. Странное дело, мне предстояло жить с людьми, которых я ни разу не видела. Экономка Майкла миссис Филипс, горничные, садовник, кухарка…
И, конечно, Дэйв. Да-да, звучит дико, но я стала мачехой Дэйва, так и не познакомившись с ним.
На нашей свадьбе Дэйв не присутствовал – уехал в командировку. Не знаю, почему он не отменил все дела ради отца, почему Майкл не попросил его об этом. Расспрашивать мужа мне было неудобно. Может быть, работа Дэйва не терпит отлагательств (что это за работа такая, интересно). Может быть, Миранда права, и мальчик не пожелал присутствовать на свадьбе отца (а вот это было бы очень неприятно).
Машина миновала высокие кованые ворота, и мы въехали в настоящий английский парк. Я прильнула к окну, позабыв на секунду о том, что ждет меня впереди. Неужели вся эта красота теперь принадлежит мне?
Парк был невелик, но очень красив и ухожен. Аккуратные дорожки, посыпанные песком, уводили вглубь парка, а деревья и кустарники были подстрижены с такой тщательностью и мастерством, что казались искусственными. Ни одного листика не было на дорогах, ни одной веточки. Садовник Майкла несомненно знал свое дело.
Мы остановились на площадке перед главным входом. Я мельком увидела полукруглые ступеньки, массивную двустворчатую дверь и шеренгу прислуги, которая выстроилась перед входом приветствовать хозяина. Сердце мое предательски подпрыгнуло, и я ощутила во рту его вкус. Как примут меня в этом доме? Как полноправную хозяйку или нахальную узурпаторшу, осмелившуюся посягнуть на место прекрасной Хельги Атертон?
Майкл спрятал телефон в карман и помог мне выйти из машины.
– Не трусь, – ласково шепнул он, когда я взяла его под руку, и от его голоса и вообще от его присутствия и поддержки мне стало гораздо легче.
Через полчаса, сидя на диване в роскошной гостиной особняка и попивая ароматное какао, которое лично принесла мне миссис Филипс, я была вынуждена признать, что я маленькая, перепуганная дурочка. Ни добродушная румяная миссис Филипс, ни милые Агнесс и Дайана, горничные, ни кухарка мисс Робинсон не были чудовищами, которыми я их себе представляла. Они были безумно рады меня видеть, а в их глазах и улыбках читалось одно восхищение.
– Мы так рады, что хозяин наконец женился, – поведала миссис Филипс, когда принесла мне какао. – Да еще на такой, как вы. Уж простите меня за откровенность, но мы все побаивались, что он приведет в дом какую-нибудь стерву и нам житья не станет.
Я рассмеялась.
– А почему вы решили, что я не стерва, миссис Филипс?
– О, у меня глаз наметанный, можете не сомневаться.
Прямолинейность экономки, может быть, и не совсем соответствовала правилам хорошего тона, но зато пролила бальзам на мое испуганное сердечко. Удивительно, пока я рисовала себе миссис Филипс огнедышащим драконом в чепчике, она представляла меня сволочной особой. Мы приятно разочаровались друг в друге.
Раз уж я пришлась миссис Филипс по сердцу, грех было этим не воспользоваться. Майкл умчался на работу, и я могла совершенно беспрепятственно расспросить ее о том, что больше всего меня интересовало. Я предложила миссис Филипс присесть на минутку и выпить со мной ее чудесного какао. Она не заставила себя долго упрашивать. Вызвала горничную с чистой чашкой и села на краешек дивана рядом со мной.
Я расспросила ее о том, как ведется хозяйство в доме, к какому распорядку привык Майкл и кто, собственно говоря, отдает распоряжения относительно обедов, ужинов и прочих мелочей. Миссис Филипс обстоятельно посвятила меня во все детали, и я с облегчением поняла, что никто не ждет от меня, что я взвалю контроль над особняком на свои плечи. Миссис Филипс пятнадцать лет прекрасно справлялась со всей работой и не желала ничего иного, кроме как продолжать служить Майклу Атертону. Что устраивало меня как нельзя лучше – в роли хозяйки с ключами и повелительницы чуть ли не феодального замка я представляла себя плохо.
Мы проболтали около часа, когда миссис Филипс впервые упомянула о Дэйве.
– А когда дома ночует мальчик, мистер Атертон предпочитает ужинать в кабинете.
– Мальчик? – удивилась я.
– Ох, простите, миссис Атертон, – рассмеялась экономка. – Так мы его зовем между собой. Конечно, он давно уже не мальчик. Я имею в виду Дэвида. Вы же знакомы с ним, да?
Взгляд, брошенный на меня поверх фарфоровой чашки с какао, ясно показывал, что отрицательному ответу миссис Филипс не удивится.
– Нет, – спокойно сказала я. – Я ни разу не встречалась с Дэвидом Атертоном. Его не было даже на нашей свадьбе.
Миссис Филипс подняла глаза к потолку. Я буквально лопалась от любопытства. Как бы я ни старалась убедить себя в том, что у Майкла и Дэйва прекрасные отношения, мне казалось странным, что сын проигнорировал свадьбу отца и ни капли не интересовался той, кто заняла место его матери.
– Мистер Атертон не больно то радуется, когда Дэйв уезжает, – вздохнула экономка. – Уж как он его просил отложить все дела ради свадьбы… Но Дэйв ни в какую. Уперся, с места не сдвинешь. Весь в отца.
Я ни разу не была у него дома. То есть ни разу не была в том месте, которому предстояло стать моим домом – Майкл выразился вполне определенно, что хочет, чтобы мы после свадьбы поселились в особняке. Но, несмотря на это, никогда не приглашал меня в гости. Встречались мы только на нейтральной территории, свадьбу играли в Ренессанс Отеле, а после сразу отправились в аэропорт.
Для Миранды это был лишний повод поставить под сомнения чувства Майкла ко мне. А я старалась не размышлять на эту тему. Каждый имеет право на прихоть. Если Майкл хотел ввести меня в свой дом исключительно женой, что ж, это его полное право.
И все же я нервничала, когда шофер Майкла вез нас от аэропорта домой. Майкл все время говорил по телефону, и у меня не было возможности спросить, где сейчас Дэйв и кто вообще нас встретит. Странное дело, мне предстояло жить с людьми, которых я ни разу не видела. Экономка Майкла миссис Филипс, горничные, садовник, кухарка…
И, конечно, Дэйв. Да-да, звучит дико, но я стала мачехой Дэйва, так и не познакомившись с ним.
На нашей свадьбе Дэйв не присутствовал – уехал в командировку. Не знаю, почему он не отменил все дела ради отца, почему Майкл не попросил его об этом. Расспрашивать мужа мне было неудобно. Может быть, работа Дэйва не терпит отлагательств (что это за работа такая, интересно). Может быть, Миранда права, и мальчик не пожелал присутствовать на свадьбе отца (а вот это было бы очень неприятно).
Машина миновала высокие кованые ворота, и мы въехали в настоящий английский парк. Я прильнула к окну, позабыв на секунду о том, что ждет меня впереди. Неужели вся эта красота теперь принадлежит мне?
Парк был невелик, но очень красив и ухожен. Аккуратные дорожки, посыпанные песком, уводили вглубь парка, а деревья и кустарники были подстрижены с такой тщательностью и мастерством, что казались искусственными. Ни одного листика не было на дорогах, ни одной веточки. Садовник Майкла несомненно знал свое дело.
Мы остановились на площадке перед главным входом. Я мельком увидела полукруглые ступеньки, массивную двустворчатую дверь и шеренгу прислуги, которая выстроилась перед входом приветствовать хозяина. Сердце мое предательски подпрыгнуло, и я ощутила во рту его вкус. Как примут меня в этом доме? Как полноправную хозяйку или нахальную узурпаторшу, осмелившуюся посягнуть на место прекрасной Хельги Атертон?
Майкл спрятал телефон в карман и помог мне выйти из машины.
– Не трусь, – ласково шепнул он, когда я взяла его под руку, и от его голоса и вообще от его присутствия и поддержки мне стало гораздо легче.
Через полчаса, сидя на диване в роскошной гостиной особняка и попивая ароматное какао, которое лично принесла мне миссис Филипс, я была вынуждена признать, что я маленькая, перепуганная дурочка. Ни добродушная румяная миссис Филипс, ни милые Агнесс и Дайана, горничные, ни кухарка мисс Робинсон не были чудовищами, которыми я их себе представляла. Они были безумно рады меня видеть, а в их глазах и улыбках читалось одно восхищение.
– Мы так рады, что хозяин наконец женился, – поведала миссис Филипс, когда принесла мне какао. – Да еще на такой, как вы. Уж простите меня за откровенность, но мы все побаивались, что он приведет в дом какую-нибудь стерву и нам житья не станет.
Я рассмеялась.
– А почему вы решили, что я не стерва, миссис Филипс?
– О, у меня глаз наметанный, можете не сомневаться.
Прямолинейность экономки, может быть, и не совсем соответствовала правилам хорошего тона, но зато пролила бальзам на мое испуганное сердечко. Удивительно, пока я рисовала себе миссис Филипс огнедышащим драконом в чепчике, она представляла меня сволочной особой. Мы приятно разочаровались друг в друге.
Раз уж я пришлась миссис Филипс по сердцу, грех было этим не воспользоваться. Майкл умчался на работу, и я могла совершенно беспрепятственно расспросить ее о том, что больше всего меня интересовало. Я предложила миссис Филипс присесть на минутку и выпить со мной ее чудесного какао. Она не заставила себя долго упрашивать. Вызвала горничную с чистой чашкой и села на краешек дивана рядом со мной.
Я расспросила ее о том, как ведется хозяйство в доме, к какому распорядку привык Майкл и кто, собственно говоря, отдает распоряжения относительно обедов, ужинов и прочих мелочей. Миссис Филипс обстоятельно посвятила меня во все детали, и я с облегчением поняла, что никто не ждет от меня, что я взвалю контроль над особняком на свои плечи. Миссис Филипс пятнадцать лет прекрасно справлялась со всей работой и не желала ничего иного, кроме как продолжать служить Майклу Атертону. Что устраивало меня как нельзя лучше – в роли хозяйки с ключами и повелительницы чуть ли не феодального замка я представляла себя плохо.
Мы проболтали около часа, когда миссис Филипс впервые упомянула о Дэйве.
– А когда дома ночует мальчик, мистер Атертон предпочитает ужинать в кабинете.
– Мальчик? – удивилась я.
– Ох, простите, миссис Атертон, – рассмеялась экономка. – Так мы его зовем между собой. Конечно, он давно уже не мальчик. Я имею в виду Дэвида. Вы же знакомы с ним, да?
Взгляд, брошенный на меня поверх фарфоровой чашки с какао, ясно показывал, что отрицательному ответу миссис Филипс не удивится.
– Нет, – спокойно сказала я. – Я ни разу не встречалась с Дэвидом Атертоном. Его не было даже на нашей свадьбе.
Миссис Филипс подняла глаза к потолку. Я буквально лопалась от любопытства. Как бы я ни старалась убедить себя в том, что у Майкла и Дэйва прекрасные отношения, мне казалось странным, что сын проигнорировал свадьбу отца и ни капли не интересовался той, кто заняла место его матери.
– Мистер Атертон не больно то радуется, когда Дэйв уезжает, – вздохнула экономка. – Уж как он его просил отложить все дела ради свадьбы… Но Дэйв ни в какую. Уперся, с места не сдвинешь. Весь в отца.