Вулф Энн. Три сказки для Анны

   – Алан! Вега! – крикнул Майк. – Идите-ка сюда! Анна нашла кое-что интересное...
   Вега с сомнением покосилась на дверь, а потом на Анну.
   – Как тебя угораздило сюда забраться? Я бы в жизни не догадалась залезть в шкаф, чтобы найти там еще одну дверь... Тебе бы в сыщики, – усмехнулась она.
   – Не смешно. – Анну поразило легкомыслие подруги. – Лучше скажи, что теперь делать. Я не знаю, кто там сидит, но находиться с этимв одном доме мне почему-то не хочется...
   – А кому хочется? Если знаешь домик поблизости и без сюрпризов, предложи. Мы немедленно туда переберемся, – саркастично заметила Вега.
   Анна щелкнула костяшками пальцев. Браслеты звякнули в знак солидарности с новой хозяйкой. Анна никак не могла привыкнуть к звукам, которые они издавали, и к холодному кольцу, образовавшемуся вокруг запястья. Вега носит эти украшения каждый день, разве что спать с ними не ложится. Неужели привыкла?
   – Предлагаю выломать дверь. – Майк нырнул в шкаф. Его голос утонул в пыльном мраке. – Должны же мы знать, что там такое... – Он вынырнул назад и посмотрел на Алана. – Ты мне поможешь. Пусть твой вес хоть раз в жизни принесет какую-то пользу.
   Алан нерешительно двинулся к шкафу. Вся эта затея, похоже, его не очень радовала. Он предпочел бы сидеть на кухне и потягивать вино. Что бы ни было в шкафу, оно ему не мешало.
   – Не буди лихо, пока оно тихо, – пробормотал он, забираясь в шкаф. – Пока оносидит там, мы в безопасности...
   – А ты откуда знаешь?! – вспылил Майк. – С чего ты взял, что нам угрожает опасность? – Алан ничего не ответил. Майк не увидел его взгляда – в шкафу было слишком темно. – Надави посильнее... А я тресну как следует...
   – Твоя нога, Майк, – взмолилась Анна.
   – Ничего... Она... уже почти... прошла... – прокряхтел Майк, налегая всем корпусом на упрямую дверь, которая совершенно не хотела поддаваться. – Вот черт! Ну ладно, погоди же... Дави сильнее, Алан, или ударь по ней своей слоновьей ногой. Тебя она послушается быстрее...
   Алан последовал совету Майка и изо всех сил треснул по двери. Ожидания не оправдались. Дверь даже звука не издала. Только насмешливо брякнула железным замком. Алан наподдал еще раз, но ничего не изменилось.
   – Сделано на совесть, – пробормотал он, потирая ушибленную ногу.
   – Это уж точно. Если она даже твой вес выдержала, – буркнул раздосадованный Майк. – Черт с ней. Придется забыть о том, что ты слышала, Анна, – заявил он, вылезая из шкафа.
   – То есть как это? – Она опешила. – Ты же знаешь, я только об этом и буду думать... Я же...
   – Ты очень впечатлительная, – поставил Майк привычный диагноз. – Придется побороть свой страх. Надеюсь, Алан расскажет что-нибудь повеселее... Впрочем, будет даже лучше, если мы заснем под его бормотание...
   Вега хмыкнула.
   – Да уж... представляю, какую историю расскажет Алан. Очень удивлюсь, если мы не умрем от скуки в первые же пять минут.
   – Не волнуйся, – усмехнулся Алан, глядя на нее блекло-зелеными, невыразительными глазами. – Ты умрешь не от скуки...
   Анна окинула Алана встревоженным взглядом. Фраза прозвучала довольно двусмысленно, но, казалось, ни Вега, ни Майк не обратили на это никакого внимания. Что-то жуткое было разлито в атмосфере этого дома. И Анне почудилось, что все они – и Майк, и Алан, и Вега – впитывают в себя этот наполненный страшными тайнами воздух, как отраву. Словно все они изменились этой ночью, стали совершенно другими, чужими, безумными, опасными. И она сама – не исключение... Может быть, именно в ней и дело? Ее болезнь искажает восприятие реальности и заставляет ее думать плохо о близких ей людях? Неудивительно...
   Она вспомнила отца. В последние месяцы болезни он почти не общался с дочерью. Ему казалось, что все вокруг – его враги, что все вокруг – зло, которого он должен избежать... Ирвин Марберри прятался за стенами своего огромного дома, одинокий и испуганный, как заблудившийся ребенок.
   Анну передернуло. Что, если это – и ее судьба? Трагический финал – самоубийство как единственный выход из положения? Нет, нет! Она не позволит болезни погубить себя. Она сделает все, чтобы этого не случилось! А Майк должен помочь ей... Хоть она и не уверена, что ее муж сможет быть таким же, как Элджернон, ее Элджи, который наделял ее верой в то, что она сильная и справится с любой, даже самой неизлечимой болезнью...
   Полная этих мыслей, Анна села на стул и даже не заметила, что Майк посмотрел на нее странным изучающим взглядом, словно пытаясь ответить на вопрос, мучивший его долгое время.
   Алан Дэвис наполнил вином свою кружку и, не дожидаясь, пока все устремят на него свои рассеянные взгляды, начал рассказ...

Рассказ Алана

Странный дар

   Жизнь Элен Лаоби заключалась в ежедневной порции поношений, высыпавшихся на ее голову, как мусорный дождь. Да еще в постоянных изменах мужа. Да еще в его беспробудном пьянстве. Да еще в том, что он категорически не хотел детей и делал все, чтобы они не появились, невероятно досаждая жене мерами предосторожности.
   Изредка Хэнк даже поколачивал ее. Соседи слышали крики, но никогда не вызывали полицию: две собаки дерутся – третья не мешай. Да и потом – милые бранятся, только тешатся. Откуда им было знать, что Элен Лаоби давно уже разлюбила Хэнка и живет с ним только потому, что воспитана в крайне строгих правилах, не позволявших ей развестись и бросить своего первого и единственного мужчину.
   Хэнк Лаоби беззастенчиво пользовался порядочностью жены. Он жил в ее доме, тратил ее деньги, и было похоже, что он даже не задумывается о том, что Элен Лаоби – единственный источник его благополучия. Он даже не пытался изобразить любовь к жене. Ему казалось, что женщины созданы для того, чтобы во всем угождать мужчинам. А потом их можно выбросить, как выбрасывают старые вещи. Избавиться, как от ненужного хлама. И заменить новым.
   Только с Элен Лаоби все было не так просто. И главной сложностью был ее богатый папочка, которого Хэнк ненавидел всеми фибрами своей души. Если, конечно, внутри у этого человека было что-то еще, кроме ненависти, утопленной в пиве.
   Айзек Трезори тоже не питал особой любви к своему зятю. Душонка Хэнка, мелкая, скукожившаяся от постоянной неприязни к окружающим, вызывала у Айзека чувство отвращения. Он всячески пытался воспрепятствовать браку дочери, но она была слишком упрямой – точная копия отца. Уговоры, угрозы лишить их материальной поддержки – ничего не помогало. И Айзек смирился, надеясь, что дочь разведется через пару лет после того, как выйдет замуж за этого негодяя.
   Но Элен жила в браке уже пять лет и не думала о разводе. Это все материнское воспитание, раздраженно констатировал Айзек. Мать Элен – ныне покойная Лесли – всегда внушала дочери, что брак – святая святых, а расторжение его чревато адскими муками...
   Черт бы подрал тебя, Элен! – ругался про себя Айзек. И зачем только ты забивала мозги нашей девочке? Он надеялся, что Элен все-таки образумится, отвергнет материнские наставления. Но с каждым годом убеждался, что Элен Лаоби непреклонна...
   Что и говорить, Хэнку были на руку упрямство и порядочность Элен. Если старина Айзек преставится, его жена будет очень богата. Но ему придется постараться, чтобы наследство богатея Трезори не уплыло из его рук... Как это сделать, Хэнки еще не знал, хоть частенько предавался мечтам и строил предположения на этот счет.
   А старина Айзек, вопреки надеждам Хэнка, не собирался ни болеть, ни, уж тем более, отправляться в мир иной. Для своих семидесяти семи он выглядел и чувствовал себя превосходно, чем доставлял зятю немало беспокойства. Старый пройдоха! – возмущался про себя Хэнк. Не хочет дать пожить молодым! Живет в своем шикарном доме и совсем не думает о дочери и зяте, которые ютятся в предместьях города!
   Дом Айзека Трезори был пределом хэнковских мечтаний. Оборудованный по последнему слову техники, он был безупречен. Автоматические двери, настроенные на голос хозяина, ванная с подогревом, который можно было включить с помощью пульта, чайник, нагревавшийся по команде хозяина, который в этот момент мог быть сколь угодно далеко от дома, свет, включавшийся по хлопку или по просьбе, – все это было предметом черной зависти Хэнка.
   Его приводила в ярость одна мысль о том, что семидесятилетний старик не только не отстает от жизни, но и живет в таком потрясающем доме, напичканном техническими новинками. Если бы Хэнк мог поселиться в таком доме, это стало бы самым великим событием в его скучной жизни. Только подумать – ему не пришлось бы кучу времени тратить на охлаждение пива в стареньком холодильнике. Пиво охлаждалось бы по первому его требованию...
   Но, как уже было сказано, Айзек и не думал умирать. Поэтому пиво было по-прежнему теплым, а жизнь безработного Хэнка – дьявольски скучной. Хорошо, что каждое утро Элен уходила на работу и не доставала его брюзжанием по поводу безделья...
   Хрупкое и нежное создание – Элен Лаоби – полностью соответствовала той профессии, которую себе выбрала. Она занималась цветами: работала флористом в одном из небольших цветочных павильонов. Элен составляла букеты и частенько украшала помещения, приготовленные для пышных торжеств: свадеб, юбилеев, крестин. Начальство хвалило ее за изобретательность и способность углядеть красоту там, где многие ее бы и не заметили. Несмотря на богатство отца, она не была белоручкой и относилась к работе очень ответственно.
   Однажды в цветочный магазинчик Элен Лаоби заглянул молодой мужчина. Элен, привыкшая оценивать покупателей по взглядам, которые они бросали на те или иные цветы, поняла, что он пришел за цветами для только что появившейся у него возлюбленной. Его взгляд скользнул по розам, переметнулся на лилии и вновь вернулся к розам, белоснежным, как хлопья первого снега.
   Она, как обычно, выдержала паузу, чтобы дождаться, пока молодой человек поймет, чего он хочет, а точнее, представит, чего может хотеть его возлюбленная. Элен пригляделась к молодому человеку и неожиданно для самой себя поняла, что рассматривает его не из праздного интереса и совсем не так, как привыкла смотреть на клиентов – прикидывая, что бы им предложить.
   Элен смотрела на него совершенно по-другому, она любовалась им. Его черешневые глаза казались ей огромными и грустными, овал лица, обрамленный шелковыми кудрями, – восхитительным произведением искусства, нежно очерченный подбородок – штрихом молодости и невинности, а губы, тонкие и розовые, как лепестки свежих роз, будили в Элен давно забытое желание поцелуя.
   Господи! – осеклась она. О чем только я думаю? Подобные мысли не приходили ей в голову с тех самых пор, как она вышла за Хэнка. Да и когда им было приходить, если вся ее жизнь заключалась в работе и ссорах с мужем? И все же Элен взяла себя в руки. Она отвела взгляд от молодого человека и уткнулась в небольшой пушистый букетик, который только что собрала для одного из клиентов.
   Очень скоро молодой человек миновал вазы с цветами и подошел к столику Элен. Вид у него был ужасно растерянным. Элен сразу догадалась, что он заплутал в этом лабиринте соцветий, да так ничего и не выбрал.
   – Я могу вам помочь? – переборов смущение, спросила она.
   – Да, – грустно улыбнулся он. – Я совсем потерялся.
   Его черешневые глаза смотрели на Элен так, словно только она могла указать ему, простому смертному, спасительную гавань в этом море цветов. От этого взгляда Элен окончательно смутилась. Когда на нее смотрели так в последний раз?
   – Я... я... помогу вам, – запинаясь, пробормотала она. – Цветы для возлюбленной?
   Нежные щеки молодого человека, покрытые легким пушком, покраснели. Господи, до чего он невинен! – снова поразилась Элен.
   – Ну... почти. Мы знакомы с ней совсем недолго. Мне хочется сделать для нее что-нибудь особенное... Как вы думаете, розы – это не очень пошло?
   Элен улыбнулась. Она не особенно любила розы, отдавая предпочтение герберам и желтым ирисам. Но его девушка, возможно, более консервативна в этом вопросе...
   – Вы можете в нескольких словах описать свою возлюбленную? – краснея, поинтересовалась она у молодого человека. Обычно этот вопрос не вгонял ее в краску...
   – Да... наверное, – неуверенно пробормотал он. – Она яркая, интересная, взбалмошная и... сексуальная... – Он опустил глаза, словно это слово было подозрительным и запретным. – У нее зеленые глаза и полные губы. Она высокая и стройная... Предпочитает носить «мини» и яркие открытые платья...
   – Более чем исчерпывающая информация, – через силу улыбнулась Элен.
   Дамочка, которую ей описал клиент, очень напоминала приятельницу Хэнка, подругу его несносной сестры. Дебби Малфин частенько приезжала к ним в гости и, как показалось Элен, заигрывала с ее мужем. Но, даже если бы это было не так, Дебби все равно не вызвала бы у нее симпатии. Слишком уж резкой и взбалмошной была эта девица. Хотя даже Элен была согласна с тем, что она весьма привлекательна.
   Интересно, какие цветы нравятся Дебби? – спросила себя Элен. Возможно...
   – Возьмите эти. – Элен вышла из-за столика и направилась к огромной вазе с желтыми розами в черную полоску. – Они ей понравятся. Розы – это классика. А эти – еще и оригинальные, под стать вашей девушке... Думаю, она не будет разочарована. Семь или девять роз на длинной ножке будут смотреться замечательно даже без оформления. Она же взбалмошная, верно? И не потерпит, чтобы ее, как и цветы, засунули в обертку...
   Молодой человек улыбнулся. Он был доволен выбором Элен, но гораздо больше – ее пониманием.
   – Спасибо, – восхищенно прошептал он. – Вы просто чудо.
   Элен снова покраснела и разозлилась на себя за этот нелепый румянец, разлитый по щекам. Наверное, парень подумает, что ей никогда в жизни не делали комплиментов и поэтому она краснеет как маков цвет... Чтобы скрыть волнение, Элен торопливо занялась розами. Через минуту все было готово.
   – Спасибо, – еще раз поблагодарил ее парень. – Кстати, меня зовут Стив.
   – А меня Элен. Заходите еще, Стив. «Океан цветов» всегда рад новым клиентам, – улыбнулась она.
   И вдруг поняла, что эта дежурная фраза полностью выразила ее желание. Ей ужасно хотелось, чтобы Стив пришел сюда еще и смотрел на нее черешневым взглядом, полным смущения и непонятной грусти...
 
   Элен вернулась домой рассеянной, как никогда. Хэнк сразу заметил, что его жена, обычно такая сдержанная и спокойная, чем-то взволнована. Он не столько переживал за нее, сколько был обижен, что его особе сегодня уделяют так мало внимания. Пересоленный суп, пережаренная картошка, молчаливость Элен – все это усугубило его раздражение.
   – В чем дело?! – недовольно спросил он, пытаясь прочесть ответ в ее глазах, дымчатых, как льдинки топаза. – Ты что, на луну слетала?
   Элен растерянно улыбнулась, не расслышав вопроса.
   – Да-да... – кивнула она, задумчиво рассматривая узор на дешевенькой кружке.
   – Ты что, не слушаешь меня?! – взревел Хэнк, поднявшись из-за стола. – Я спросил, что с тобой, черт подери!
   Элен побледнела и испуганно вжалась в спинку стула. Ну вот, началось... Неужели она не могла вести себя более естественно, чтобы не разозлить Хэнка?
   – Ох, прости, – пролепетала она. – У меня просто был тяжелый день.
   – Черта с два! – Хэнк придвинулся к ней, и она почувствовала его дыхание, проникнутое пивными парами. Сейчас оно показалось ей особенно отвратительным. – Ты что-то скрываешь, малышка Элен!
   – Нет, нет... – Она отшатнулась от него, но этим вызвала еще более сильный припадок гнева.
   Хэнк вцепился в ее волосы и насильно притянул к себе ее голову. Элен зажмурилась, чтобы не видеть его лица, искаженного гримасой ненависти. Но это не помогло – боль и страх помешали ей абстрагироваться. Она снова открыла глаза и вскрикнула от боли – руки Хэнка впились в ее затылок, как когти одичавшей кошки.
   – Хватит визжать! – рявкнул Хэнк. – Я еще не сделал тебе больно! Вечно ты делаешь трагедию из-за какого-то пустяка!
   Глаза Элен удивленно расширились. Ничего себе – пустяк!
   – Ты хватаешь меня за волосы и считаешь это пустяком?! – осмелилась возразить она.
   – Заткнись!
   Он отпустил ее волосы и, размахнувшись, ударил ее по лицу. Элен почувствовала, как из носа хлынула кровь. Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Но не от боли – от горечи.
   – Элен... малышка... – испуганно пробормотал Хэнк.
   Заряд агрессии был выпущен, и теперь ему стало жаль ее, отчаявшуюся, рыдавшую. Элен Лаоби снова была в его мире, полном жестокости, насилия и безразличия ко всему, кроме собственного «я». И это успокоило Хэнка.
   Через несколько минут он уже вытирал кровь с ее лица и целовал ее заплаканные глаза.
   – Прости, прости меня... Я больше не буду... Честное слово, Элен, малышка... Это в последний раз... – приговаривал Хэнк, хотя отчетливо сознавал, что этот раз далеко не последний...
 
   Как Элен ни пыталась припудрить нос и замазать его тональным кремом, ноздри все равно были красными, а на одной из них пурпурно-сизой чертой выделялся кровоподтек. В «Океане цветов» ей несколько раз пришлось рассказывать историю о том, как ее ободрала несуществующая кошка, которую привезла несуществующая тетушка. Вряд ли кто-то поверил ее рассказу. Заплаканные глаза Элен говорили ярче всяких слов. И потом, такие неправдоподобные истории Элен приходилось рассказывать слишком часто...
   Она с трудом отработала день и уже собралась было уходить из магазинчика, но над дверью звякнул назойливый колокольчик. Элен вздохнула. Очередной клиент, которого придется обслужить, натянув на губы неестественную улыбку.
   Она обернулась. В дверях стоял Стив – причина ее вчерашней ссоры с мужем. Он улыбался, но когда подошел поближе к девушке, его улыбка скрылась, как солнце за тучей.
   – В чем дело? Что это с вами? – обеспокоенно спросил он.
   Элен вымучила улыбку и чужими губами прошептала затертую до дыр историю.
   – Это кошка. Моя тетушка привезла кошку, и она...
   – Можете не продолжать, – неожиданно прервал ее Стив. – Я все равно вам не верю. Не хотите рассказывать – молчите. Только не врите. Ненавижу ложь...
   Позади Элен раздался треск. Маленькая вазочка, в которой стоял пушистый букет, лопнула, а вода растеклась по листам золотистой оберточной бумаги.
   Элен густо покраснела. Упреки во лжи ей приходилось выслушивать нечасто. Чтобы скрыть смущение, она метнулась к столу и начала собирать осколки лопнувшей вазы. Стив понял, что смутил и обидел эту и без того расстроенную девушку.
   – Простите... Я не хотел вас обидеть. Вышло очень резко... А вам и так несладко, как я погляжу... Может, все-таки скажете мне, кто этот негодяй? Я бы поговорил с ним, как мужчина с мужчиной.
   Элен покачала головой.
   – Не стоит. Вы, наверное, снова пришли за цветами для любимой? – Чтобы отделаться от неловкости, она поспешила заговорить о делах.
   – Нет. Я пришел, чтобы попросить вас об одолжении. Моей матери исполняется шестьдесят, а она очень любит цветы. Вы согласитесь украсить зал, в котором будет проходить банкет? Я заплачу столько, сколько вы захотите...
   Зал, банкет, торжества... Элен почувствовала вдруг такую тоску, что ее сердце сжалось от боли. Ведь когда-то и ее жизнь была такой же: наполненной яркими событиями, светлыми праздниками, любовью и заботой. Жизнь до замужества теперь казалась ей сном, сказкой, миражом. А Стив, сам того не желая, напомнил ей об этом. И, увы, не в самый подходящий момент...
   Он понял, что снова сделал ей больно.
   – Да что же с вами? – От звуков его ласкового голоса ей вдруг захотелось плакать. – Вы так молоды и прекрасны, что не можете быть несчастливы... Расскажите мне, Элен...
   Она справилась с собой, но это стоило ей титанических усилий.
   – Я оформлю зал, как вы захотите. Только прошу вас, не спрашивайте меня ни о чем.
   – Хорошо. – Стив участливо улыбнулся. – Даю честное слово, что не буду лезть в вашу личную жизнь...
 
   Элен подробно расспросила Стива о вкусах и пристрастиях его матери, поэтому зал для предстоящего торжества был украшен безупречно. Стив бегал по залу, как ребенок, и восхищался каждой задумкой Элен. Ей было приятно смотреть на то, как он радуется, – в его черешневых глазах было столько огня, что от него она сама вспыхивала как спичка. Элен чувствовала, что ее влечет к этому мужчине, совсем еще мальчику, но сознавала, что это влечение безрассудно. Мать всегда говорила ей, что нужно хранить верность своему единственному мужчине, а единственным мужчиной в жизни Элен всегда был Хэнк. И каким бы ни был Хэнк, их все же связывали священные узы брака...
   – Я же говорил, вы просто чудо, – восторженно объявил Стив, когда закончил осмотр. – Светильники, увитые виноградными лозами, просто прелесть. И гиацинты, которые вы прикрепили к занавескам, очаровательны. Элен, я даже не знаю, как вас благодарить. Честно говоря, мне было бы очень приятно, если бы вы присутствовали на этом празднике.
   – Но я... – растерялась Элен. Она никак не ожидала подобного предложения.
   – Что – вы? Разве не вы украсили этот зал? Разве не вы вложили душу в предстоящий праздник? Не вижу никаких причин отказываться. Только если вы не доверяете мне... – Черешневые глаза Стива стали очень серьезными. Он неожиданно повзрослел, превратившись из шального мальчишки во взрослого рассудительного мужчину. Похоже, его обижало даже предположение о том, что Элен не верит ему.
   – Нет-нет! – горячо возразила Элен и тут же покраснела от смущения. – Ну что вы... Напротив, мне показалось, вы – человек, заслуживающий доверия. Но я... Но у меня... – Она окончательно запуталась в словах, не зная, как выразить мысль, которая беспокоила и удручала ее. – Видите ли, я замужем. А мой муж едва ли отпустит меня одну даже на столь невинное мероприятие...
   Ей показалось, новость о ее муже не явилась для Стива неожиданностью. Он кивнул головой, словно согласившись с собственными мыслями, и произнес:
   – Не вижу никакой проблемы. Я включу в список гостей вас обоих. Только приходите. Вы же не откажете мне?
   В его голосе была не просьба, а почти мольба. А в его глазах – такая грусть, что Элен почувствовала: этот человек так же несчастен, как и она сама. Но отчего? Может быть, зеленоглазая красотка, клон Дебби Малфин, послала его ко всем чертям? Элен решила согласиться. В конце концов, нет ничего дурного в том, что они с Хэнком проведут время в кругу интересных людей, а не в их маленьком домике под однотонное мурчание телевизора...
   – Хорошо. Мы придем, – кивнула она, в душе предвкушая, какую сцену ей закатит Хэнк.
   Хэнк и правда закатил ей сцену, но не такую бурную, как она опасалась. Он долго выяснял, почему Стив пригласил на день рождения матери скромную работницу цветочного магазина.
   Элен с деланым равнодушием пожала плечами. Она изо всех сил старалась изобразить полнейшее безразличие к Стиву, которого Хэнк еще ни разу не видел.
   – Не знаю... У меня много клиентов, и у каждого свои причуды...
   – Похоже, так у всех богатеев, – хмыкнул Хэнк, успокоенный ее тоном. – И твой папаша лишь подтверждает правило.
   Элен смолчала. Упреки в адрес отца были такими частыми, что она научилась не обращать на них внимания. Ей казалось, Хэнк не любит ее отца потому, что сам был воспитан матерью. Его собственный отец бросил его, когда ребенку было всего семь месяцев. А вслед за ним появилась сестра. Естественно, матери Хэнка пришлось тяжело, что тут и говорить... Элен считала, что это – не повод ненавидеть всех отцов, однако так и не смогла переубедить мужа.
   На праздник она надела открытое серебристо-серое платье, которое ей когда-то подарила мать. Как и предполагала Элен, Хэнк заявил, что она выглядит слишком вызывающе.
   – Мне больше нечего надеть, – оправдалась она. – Все старое и поношенное. А ведь мы идем на прием, где соберутся обеспеченные люди.
   – Обеспеченные люди... – передразнил ее Хэнк, завязывая галстук. – Ты намекаешь на то, что я нищий? Конечно, у меня нет таких денег, что у твоего папочки. Но это не значит, что ты должна меня попрекать...
   – Ну что ты, Хэнк, – торопливо возразила Элен. – Я ничего такого не сказала. Просто мой гардероб порядком обветшал, – улыбнулась она.
   Еще не хватало, чтобы они с Хэнком поругались и не пошли на праздник. А ведь она обещала Стиву... Элен сознавала, что за простым обещанием стоит нечто большее. Ей хотелось увидеть Стива... И еще она страшно боялась, как бы об этом не догадался Хэнк...
   На приеме в честь дня рождения Анджелы Кармайкл собралось очень много людей. Со многими из них Стив сумел познакомить Элен. Девушка понравилась всем без исключения. Сразу было видно, что она из хорошей семьи и прекрасно воспитана. К тому же Элен получила отличное образование и могла поддержать любую беседу.
   Впечатление, сложившееся у всех об Элен, портил только Хэнк. Он вел себя нарочито грубо, вызывающе, словно все собравшиеся были ему должны или виноваты в чем-то таком, чего Хэнк не мог простить. Гости Анджелы недоумевали, как скромная, красивая и умная Элен могла выйти замуж за такое ничтожество. И зачем она вообще взяла его на этот праздник?
   Стив старательно делал вид, что не замечает нападок Хэнка, хотя тот весь вечер сыпал ехидными фразами в его адрес. Щадя чувства Элен, Стив не отвечал на грубые нападки и, напротив, говорил с Хэнком очень вежливо, то и дело предлагая ему вина или устриц, которыми жадный до бесплатной еды и выпивки Хэнк с удовольствием угощался.
   Элен чувствовала, как жгучий стыд разливается в ее душе и отравляет всю атмосферу веселого праздника. Но что она могла поделать? Разве что вернуться в прошлое и обойти стороной ту улицу, на которой когда-то встретила Хэнка...