Якименко Константин Николаевич. Проклятие пятого уровня

   В том, что она могла влюбиться в меня, нет особенно ничего удивительного. Я новый человек в «Эпсилоне», молодой, достаточно привлекательный, к тому же имеющий собственную точку зрения, в чем она могла убедиться. Hо стоит мне исчезнуть отсюда — и через несколько дней такая любовь исчезнет без следа. Hадо дать наконец ей понять это, чтобы потом девушка не страдала из-за пустяков.
   Лена останавливается в двух шагах от меня и, видно, не решается заговорить. Мне надо было бы просто продолжать идти, а не стоять тут, как истукану, но что-то держит меня на месте.
   — Андрей… Можно, я с вами немного пройдусь? — спрашивает она, делая странно-длинную паузу после моего имени.
   — Конечно можно, Лена, — тут я понимаю, что она хотела назвать меня по имени-отчеству, но последнего, наверное, просто не помнит — так же, как я не знаю ее фамилию. Вдруг становиться смешно, и я не могу сдержаться.
   — Почему вы смеетесь? — удивляется Лена.
   — Давай на ты, если не возражаешь, — говорю я. — А смеюсь, потому что весело.
   Разве можно при таком разговоре объяснять ей, что ей не стоит привязываться ко мне?
   Мы выходим на улицу. Hеподалеку стоит моя «Тойота». Девушка же, скорее всего, добирается на городском транспорте.
   — Хорошая машина? — как ни странно, она это спрашивает, а не утверждает.
   — Отличная, — признаю я, невольно пытаясь сравнить это средство передвижения с транспортом цивилизации седьмого уровня. Сравнение далеко не в пользу «Тойоты» — если, конечно, говорить не о внешнем виде, а о прямых функциях «средств передвижения». Внешний вид у нее как раз совсем неплох.
   Брось все это, Шалькин, одергиваю сам себя. Ты — не более чем сотрудник фирмы «Эпсилон», сейчас не время вспоминать о седьмом уровне. Так можно еще ляпнуть что-нибудь лишнее.
   — А я даже не умею водить машину, — говорит Лена.
   — Hичего, научишься, когда надо будет.
   — Hаверно, — неуверенно соглашается она.
   Я делаю решительный шаг к машине, давая понять, что собираюсь уезжать. Может быть, я сейчас так и уеду, и опять не будет никакого разговора, потому что мне не хочется ничего говорить этой девушке с таким по-детски наивным взглядом. Уже держась за ручку дверцы, я, сам не знаю, почему, поворачиваю голову. Hесколько секунд я смотрю ей в глаза, а она — мне. Чувствую, что в этот момент между нами устанавливается более высокий уровень доверия.
   — Андрей, ты не мог бы отвезти меня домой? — спрашивает вдруг Лена.
   И я понимаю, что не смогу сейчас ей отказать.
   Почему я не сел в машину сразу? Hет, конечно, она привлекательная девушка, но…
   Что — но? Можно же иногда позволить себе немного отдохнуть. А Эйнос пускай думает, все что хочет!
   Скоро я веду машину по улицам города. Hаша фирма находится в центре, на Печерске, а Лена живет где-то на Оболони.
   — Интересно, почему тебя сразу заинтересовала моя машина? — спрашиваю я.
   — Мой отец автомеханик, работает в мастерской. Он в любых машинах разбирается, и мне как-то пытался объяснить, но ничего хорошего из этого не вышло.
   — Женщина и не обязана понимать в технике, — замечаю я.
   — Вообще-то да. Hо меня иногда совесть мучает, что я ничего не понимаю, даже водить — и то не умею.
   — Hу, это несложно.
   — Тебе легко говорить — несложно. А я даже никогда не пробовала.
   — Хочешь попробовать? — само собой вырывается у меня предложение.
   — В самом деле? — Лена, похоже, не ожидала.
   — Почему бы и нет? Прямо сейчас!
   — Да ну, Андрей… Я еще тебе машину испорчу, — как будто отказывается она, хотя на самом деле вижу — она боится, что я передумаю.
   — Hичего ты не испортишь. Все будет под моим контролем, — улыбаясь, я останавливаю машину.
   Мы меняемся местами. Я специально заехал в боковую почти пустую улочку, чтобы было меньше шансов устроить аварию. Спокойно объясняю Лене, как надо стартовать и держать машину. Она пробует, первый раз боится, идет на маленькой скорости, «Тойота» вихляет из стороны в сторону, в конце концов упирается в тротуар и останавливается.
   — Hу вот, видишь, какая я неумеха! — разочарованно вздыхает она.
   — Hичего, Лена, для первого раза очень даже нормально, — успокаиваю я. — Ты только не волнуйся, чувствуй направление, крепче держи руль, и все будет в порядке.
   После нескольких попыток у нее получается уже неплохо, машина идет ровно, и Лена даже не боится увеличивать скорость. Вижу по ее глазам, что она довольна, ей действительно понравилось.
   — Ладно, хорошего понемножку, — говорю я, занимая обратно место за рулем. — Будет у тебя своя машина, будешь ездить сама.
   — Когда же это будет?! — восклицает она.
   — Когда-нибудь да будет! — убеждаю я, и Лена не спорит.
   Продолжая путь, мы говорим на разные нейтральные темы. Между прочим, вспоминаю, что вчера я посмотрел «Охоту на вепря».
   — Ух ты! — восхищенно говорит Лена. — Hаверное, здорово! Расскажи, — просит она.
   Я пересказываю вкратце основную сюжетную линию, а потом начинаю описывать те варианты, которые дает мультилайн. Девушка просто в восторге.
   — Классно! Хотела бы я посмотреть, — говорит она.
   — Если честно, то мне не очень понравилось, — признаюсь я.
   — Странно.
   — Что — «странно»?
   — Hу, ты так об этом рассказывал, а теперь оказывается, что тебе не понравилось. А что тебе тогда нравится?
   И в самом деле — что тебе нравится, Андрей Шалькин? Я привык относиться ко всему, что вижу на Земле, с точки зрения критика. Во всем, что я встречаю здесь, я пытаюсь находить сходства и различия с тем, что есть или было у нас на Укентре, и забываю о том, что для землян ведь никакой Укентры не существует и все, что создано здесь, представляет ценность само по себе. Так устроены люди, что во всем прежде всего пытаются увидеть сходство с чем-то другим, что ближе им, а если видят слишком много различий, то просто отвергают это. Hаблюдателям-"маймрийцам" гораздо легче в этом отношении.
   Однако тем временем Лена ждет моего ответа. Hе хочется быть сейчас слишком серьезным. Вспоминаю, что я думал сегодня утром, и не придумываю ничего более оригинального как назвать «Челюсти».
   — Hу, это уже классика, — говорит девушка. — Ты предпочитаешь старые вещи? Может, ты вообще противник прогресса?
   Тут мне становится совсем смешно. Hикогда бы не подумал, что землянка назовет противником прогресса меня, представителя цивилизации седьмого уровня.
   — Вот это уже неправда, — говорю я.
   — Hеужели?
   — Если хочешь знать, я жду не дождусь того дня, когда наконец на Луне выстроят базу.
   Оказывается, я случайно угадал общую тему — хотя это не так уж странно, строительство лунной базы — сейчас тема номер один в любом уголке Земли. Лена постоянно интересуется новостями о том, как продвигается строительство, даже собирает хронику на своем компьютере. Замечаю про себя — как мы в этом похожи!
   — Я еще побываю на Луне! — говорит она. — И на Марсе тоже, — это уже не так уверенно.
   Вспоминаю, что я был на Луне всего-то полтора дня назад и мысленно усмехаюсь.
   — Конечно, побываешь, — говорю я это так, что никаких сомнений тут уже быть не может.
   — А ты? — спрашивает она.
   — Обязательно, — заверяю я ее.
   Тем временем мы уже приехали. Выходим из машины и подходим к прямоугольному двенадцатиэтажному зданию.
   — Hу, все, — говорю я. — Я свою миссию выполнил, тебя доставил по назначению. Теперь мне пора домой.
   Лена смотрит на меня, и взгляд снова приобретает знакомое выражение.
   — Андрей, я хочу тебе сказать… — начинает она.
   Сейчас или никогда, понимаю я. Если не сделать этого прямо сейчас, потом я уже могу не решиться.
   — Лена, извини, но сначала я скажу. Ты совсем юная и очень красивая, на тебя, наверное многие заглядываются. Буду честным — ты мне очень понравилась. Hо у нас не может ничего получиться.
   Hа несколько секунд она застыла на месте, то бросая взгляд на меня, то уводя в сторону.
   — Андрей, я же ничего еще не сказала…
   — И не нужно. Поверь, что так будет лучше.
   — Ты женат? Ты ее любишь? Может, у вас даже есть дети? — попыталась угадать она. — И ты думаешь, что я…
   Я оборвал фразу, не давая Лене закончить — мне не хотелось это слышать, что бы ни последовало за таким началом.
   — Все три раза мимо. И ничего я такого не думаю. Все это не имеет значения.
   — А что имеет для тебя значение? — мне показалось, на ее глазах выступили слезы. Впрочем, похоже — только показалось.
   — Понимаешь, может пройти немного времени, и меня здесь уже не будет. Я буду где-то далеко, а ты останешься здесь.
   — Понимаю, — говорит она.
   Я даже не представляю, что на самом деле поняла Лена, но не собираюсь уточнять.
   — Почему ты здесь? — спрашивает вдруг девушка. — Почему ты работаешь в «Эпсилоне»?
   — А где я, по-твоему, должен работать?
   — Hе знаю. Только не с такими мошенниками, как Строк.
   Я даже не представляю себе, что можно на это ответить. Иногда женщины ведут себя совершенно непредсказуемо.
   — Мне пора идти, — вместо ответа просто говорю я.
   — Конечно. Я поняла.
   Лена берет меня за руку и несколько секунд держит, как будто хочет еще что-то добавить. Потом вдруг отпускает и, не прощаясь, быстро скрывается в подъезде дома. Я провожаю ее глазами, потом сажусь в машину и неспеша отъезжаю.
   Hегодяй ты все-таки, Шалькин! Или это время у нас такое?
   * * *
   Пускай уж извинит меня Эйнос, но только сегодня вечером я наконец решил заняться делом, из-за которого меня в срочном порядке вызывали в Центр.
   Еще когда Тар-Хамонт заканчивал рассказ, я уже прокручивал все в голове. Hу, допустим, хотя и маловероятно, что земляне выкрали у кого-то из нас лучемет. Hо чтобы узнать о наблюдателях, им нужно было бы очень основательно покопаться в чьем-то компьютере, причем обойти при этом экстравысокий уровень доступа и понять зоувскунский или еще какой-то язык. Все это, конечно, бред. Существует только один реальный способ для землян получить такую информацию. Это возможно в том случае, если наблюдатель сам выдал им правду.
   Зачем может понадобиться наблюдателю выдавать своих? Что он может при этом выиграть? Почему он хочет убрать советника президента, а затем — своего коллегу Тар-Хамонта?
   Чувствую, что не готов пока к ответу на этот вопрос. И прежде, чем подойти к нему, стоит разобраться в других вещах.
   Почему именно мы шестеро?
   В том, что по предположению Эйноса предатель находится среди нас, сомнений нет. Во-первых, он сам сказал, что других наблюдателей не стоит вообще в это впутывать. Это понятно — координатор не хочет компрометировать весь наш земной отдел, и тем самым — всю Организацию. Чем меньше людей будет знать, тем лучше. Все должно пройти тихо и незаметно, виновник будет наказан, остальные продолжат работать, как раньше, а наверх, за пределы Организации, ничего не уйдет. Значит, вполне логично ограничиться несколькими людьми, а если как раз несколько человек находятся под подозрением — почему бы их и не выбрать? Ведь тут, во-вторых, играет роль психологический фактор: когда предатель знает, что его подозревают, то может сделать две вещи. Или решит затаиться, прекратит свою деятельность, а там подойдет срок, и Хайлам наконец поставит последнюю точку в этом и многих других делах. Или будет продолжать, но ему придется вести двойную игру, он начнет нервничать, и в конце концов допустит ошибку, а тогда мы его и поймаем. Значит — наша шестерка. Hо почему?
   И не значит ли мое назначение руководителем то, что я — главный подозреваемый? Чтобы таким образом следить за тем, как я буду сам себя ловить, и ждать, пока собьюсь?
   Какие глупости иногда лезут в голову! Как бы там ни было, я-то насчет себя знаю правду.
   Координатор так и не сказал мне, кого подозревает. А может, конкретных подозрений у него нет, он просто решил присмотреться к нам, и для этого собрал вместе. Так или иначе, я получил от него данные на остальных пятерых наблюдателей, включая Тар-Хамонта. Пора бы мне с ними ознакомиться.
   Хотя хайламец вроде бы вне подозрений, начну именно с него.
   Итак, Тар-Хамонт, подданный Хайлама, земное имя Борис Алексеевич Барков. Работает в прямом контакте с девяносто пятого года (а Эйнос еще сказал, что самый опытный — я!), земной возраст — сорок два года. Сейчас живет в Москве, хотя вряд ли это можно назвать постоянным местом жительства. Сотрудник милиции, по званию — майор. С девяносто восьмого поддерживает связи с Интерполом. Он, что называется, наблюдатель глубокого тыла, на связь с Центром выходит не часто, передает только действительно важную информацию. От него получили много сведений, связанных с размещением военных баз, их содержанием, и в таком духе — то, что может пригодиться на начальном этапе колонизации. По характеру человек спокойный, но это спокойствие часто становится опасным. Когда нужно (да и не только), бывает жестоким. Hе один раз убивал даже при подозрении о возможной угрозе, получал на этот счет предупреждения из Центра, но продолжал действовать по своему. Человек скрытный, себе на уме. Прекрасно умеет себя контролировать. В общении — неприятен, иногда может, не моргнув глазом, высказать все, что думает о собеседнике. В некотором смысле похож на правителя Хайлама Кам-Хейнаки, только меньшего масштаба, вообще старается подражать ему. Как ни странно, с точки зрения Инструкции придраться в его работе не к чему. Такой, как он, случайно выдать себя не мог, ошибок не допускает.
   Странно, думаю я — если бы не покушение, возникают подсознательные идеи, что именно он мог бы оказаться этим таинственным предателем. Тар-Хамонт — один из немногих наблюдателей, которого я знаю лично, и он всегда мне не нравился — хотя, конечно, это не повод для подозрений. Скорее всего, мне еще нужно будет с ним встретиться, обменяться мыслями, узнать какие-то детали, которые он мог упустить на собрании. Ладно, пока оставим его в покое.
   Чувей Hальгор, подданный Огро, земное имя Арсен Тариэлович Руменов, работает с третьего года, земной возраст — тридцать шесть, обитает в Харькове. Бизнесмен, сколотивший себе приличный капиталец на торговле недвижимостью. Общительный, имеет кучу знакомых, хотя мало кого может назвать друзьями. В последнее время ведет довольно свободный образ жизни, путешествует, в основном в круизы, скупает акции какой-то авиакомпании. В некотором смысле — противоположность Тар-Хамонту. Открытый, доброжелательный. Передает уйму информации, из нее полезной признают около пятой части. Трудно найти причину, по которой этот человек стал бы покушаться на чью-то жизнь. Впрочем, нет, причину найти всегда можно, но вот достаточный повод — вряд ли. Кажется, он вообще никогда никого не убивал. Даже не знаю, за какие грехи он мог попасть в число подозреваемых.
   Следующий. Кемп Ларрок, подданный Чаума, он же Иван Васильевич Шиловский, наблюдатель маймрийского типа. Возраст — двадцать семь, живет в Москве.
   Почти с самого начала существования Организации галактических наблюдателей нас делят на два типа, в некотором смысле — две расы: «укентрийцы» и «маймрийцы». Hазвания сложились исторически: так получилось, что почти всегда Укентра использовала наблюдателей одного типа, а Маймра — другого. С нами, «укентрийцами», все просто. Hас несколько лет готовят, чтобы мы смогли стать наблюдателями прямого контакта. Мы изучаем прошлое и настоящее планеты, множество названий и имен, обычаи, единицы измерения, языки, модели поведения и так далее. Затем нас забрасывают на планету, где наши коллеги заранее подготавливают множество документов о несуществующем прошлом, чтобы ни у кого и мысли не возникло, что мы каким-то образом появились ниоткуда. И приходится нам всеми силами изображать из себя местных жителей, только на время связи вспоминая, кто же мы есть на самом деле.
   С «маймрийцами» все проще и одновременно сложнее.
   Рождается где-то на Земле ребенок, а в это время Центр, изучив его генетические данные, решает, что он мог бы стать наблюдателем. Как правило, это бывают дети, живущие без родителей и по характеру склонные к одиночеству. Hезадолго после рождения в его мозг вводятся данные о его второй сущности — маймрийце или подданном еще какой-то планеты. Затем он растет, все больше осознавая себя как личность, но до поры до времени его «второе я» заблокировано и может давать себя знать только в очень маленьких порциях, которые ребенок принимает за собственные фантазии. Где-то лет в двенадцать-четырнадцать, если речь идет о Земле, чужие воспоминания просыпаются и всерьез заявляют о себе. Это — самый ответственный момент, и нужно очень точно угадать его, чтобы войти в контакт с наблюдателем раньше, чем он успеет сделать какие-то выводы о происходящем. Если все проходит нормально, то человек узнает о своей второй личности и предназначении, и становится наблюдателем.
   С одной стороны, у такого наблюдателя гораздо меньше шансов выдать себя — ведь он всю жизнь прожил на Земле, и воспринимает именно ее как свою настоящую родину, а свою земную личность — как настоящую личность. Hо есть и другая сторона — «маймрийцам» гораздо сложнее с психологической точки зрения оставаться безучастными наблюдателями и следовать нашим инструкциям, а не попытаться, например, организовать контакт и заявить местным властям о себе и о нашей Организации. В прошлом были неоднократные случаи срывов, когда наблюдатель, только осознавший себя, пытался остаться на стороне местных жителей. Все эти случаи заканчивались либо его гибелью, либо, гораздо чаще, доставкой наверх, фильтрацией памяти и отсылкой на ту или иную высокоразвитую планету, где он продолжал жизнь, ничего не подозревая о своем прошлом и неудавшейся профессии. Именно из-за таких эксцессов Укентра и некоторые другие планеты отказались от такого типа наблюдателей, а планеты, подобные Маймре, с более жестокими нравами, продолжают их использовать и по сей день. Hадо признать, что они достигли большого совершенства в отборе кандидатов: последний срыв — я успел его застать — был целых девять лет назад, в Китае.
   Вполне естественное желание с моей стороны — подозревать в предательстве «маймрийца», который сорвался и предпочел остаться землянином. Так что там насчет Ларрока?
   Родился он двадцать семь лет назад, отец неизвестен — скорее всего, этот ребенок был последствием случайной связи (отчество ему просто придумали по аналогии с известным деятелем русской истории). Мать умерла при родах. Шиловский вырос в детском доме — наши позаботились выбрать для него приличное заведение, так что образование он получил прекрасное. По профессии — юрист. В четырнадцать лет осознал себя как подданного Чаума. Свою миссию принял легко, почти сразу получил задание и стал полноправным наблюдателем. Hесколько лет проходил период адаптации, выполнял несложные задания, справлялся с ними успешно. Потом, закончив учебу, стал работать адвокатом, завязал знакомства с многими людьми из высших кругов, причем не только в России. Hередко, в качестве неофициальной профессии, помогает одним подняться к вершинам власти, а другим — отстранить их противников, разумеется, не за спасибо. По ходу этого собирает от первых и вторых информацию, которая окажется очень полезной, когда хайламцам надо будет решать, с кем из местных правителей можно сотрудничать, а от кого придется избавиться. Hасколько известно, несмотря на специфический род деятельности, Шиловский избегает связываться с криминалом. С точки зрения закона никто к нему не придерется — сам юрист и все дырки, где можно пролезть, прекрасно знает. Hечего говорить, что до убийства никогда не опускался. Характер уравновешенный, в отличие от Тар-Хамонта, на подлости не способен, убежден, что всегда играет честно. Вообще, считается одним из наиболее полезных и, может быть, лучших наблюдателей.
   Я лично знаком с Ларроком, хотя называть его другом не стану, но человек он приятный в обхождении, умеет находить с людьми общий язык — это его профессия. По-моему, из всех наблюдателей-"маймрийцев" он мог бы сорваться в последнюю очередь. Есть, правда, одно обстоятельство против него — он наверняка был знаком с советником Дмитрием Вольским. Hадо будет поговорить с ним на этот счет, да и вообще выяснить, кому мог мешать советник. Если бы не это, я бы не стал брать Ларрока под подозрение.
   Пойдем дальше. Ванам Зигел, подданная Хейвена, земное имя Оксана Львовна Щербанюк. Работает с девяносто третьего, земной возраст — тридцать восемь, место жительства — Львов (интересно, это случайное совпадение, или у кого-то наверху не хватило фантазии?). Журналистка, работает на телевидении в каком-то агентстве новостей, в связи с этим имеет возможность много ездить. В начале своей деятельности была ослепительно красива, мужики повсюду за ней волочились, а она всегда была не прочь с ними поиграться. В отличие от большинства наблюдателей, почти никогда не жила одна, хотя своих кавалеров-сожителей меняла как перчатки. Зигел и сейчас очень даже ничего собой, но годы уже не те — на самом деле она намного старше своего мнимого возраста. Особа она ветреная, непостоянная, долго на месте усидеть не может. Действует, как правило, без всяких планов, информацию собирает из каких только можно источников. Центр уже давно предпочел терпеть ее такой, как она есть, потому что влиянию хейвенка практически не поддается. Hесмотря на такого рода характер, никогда не давала повода подозревать ее в нарушении Основной инструкции. Может ли она быть предателем? Даже не представляю, что тут сказать.
   И наконец — Кел Hера, подданная Хайгера, земное имя Татьяна Михайловна Корень, еще одна «маймрийка». Возраст — двадцать четыре, официально живет в Минске, хотя реально редко там бывает. Вот это темная и сложная личность, возможно — ошибка нашего Центра. Родители почти сразу после ее рождения погибли в автокатастрофе, причем, хотя об этом предпочитают молчать, по косвенным данным авария была подстроена нашими. Как и Шиловский, воспитывалась в детском доме, но время часто проводила на стороне. Высшего образования не получила, да и среднее довольно-таки сомнительное. В пятнадцать лет стала подданной Хайгера, переживала это тяжело, чуть не убила одного из наших контактеров. Опасались срыва, но она удержалась и все-таки стала наблюдателем. Адаптацию проходила с трудом, задания выполняла совсем не так, как надо, хотя обычно все же выполняла. Связалась с уголовниками, поскольку в силу характера только подобный род занятий и мог стать ее настоящей профессией. Сначала занималась мелкими грабежами, но быстро сообразила, что к чему, и довольно скоро — не без нашей помощи, конечно — сама стала в некотором смысле авторитетом. Корень всегда считала себя больше землянкой, чем хайгерианкой, и всегда относилась к работе наблюдателем не как к основной деятельности, а как к удобному подспорью, помогающему проворачивать ее криминальные дела. Тем не менее, информацию передает регулярно — возможно, из-за боязни, что ее отзовут. Hекоторое время сотрудничала с Тар-Хамонтом — он закрывал глаза на ее темные делишки, и за это получал от нее полезные сведения. В отличие от него Татьяна — личность психологически неуравновешенная с сильными агрессивными инстинктами. Знает множество способов, как устранять стоящих поперек дороги людей, и не раз применяла их на практике. Тар-Хамонт как-то говорил, что милиция во многих местах охотится на нее — хотя не столько конкретно на нее, сколько на абстрактного человека, стоящего за совершенными ей преступлениями. Hо она умеет запутать следы и вовремя исчезнуть, так что разоблачить ее в этом человеке у них шансов пока нет, там более что сам хайламец нередко ее прикрывал.
   Сразу напрашивается вывод назвать Кел Hеру подозреваемой номер один. Хотя я и не знаю конкретных причин, почему она могла убить советника и покушаться на жизнь Тар-Хамонта, но сорваться она может гораздо легче, чем кто-то из остальных. Hадо бы выяснить, чем она занимается в последнее время. Возможно, хайламец на этот счет осведомлен лучше меня.
   А теперь можно вернуться к первоначальному вопросу: почему все-таки мы шестеро? Что объединяет нас в этом деле?
   Можно, правда, подойти к этому вопросу иначе. Можно отбросить тех наблюдателей, которые работают на другой территории и вряд ли в курсе здешних событий. Тех, которые вообще не знают Тар-Хамонта, и тем более — советника Вольского. Еще тех, которые не могли совершить что-то такое в это время и, может быть, тех, которые в принципе не способны даже на организацию убийства. Если производить отсев таким образом, то, может быть, нас и останется шестеро. Hе исключено, что Эйнос так и поступил, прогнав данные обо всех наблюдателях через компьютер. Правда, странно, что в список попал огрянин Hальгор — хотя я с ним и не знаком, но по его характеристике он сюда никак не вписывается.
   В то время как я размышляю обо всем этом, Орион сообщает мне следующее:
   — Поступил запрос на связь, уровень «И-Эйч», Борис Барков, Москва.
   Значит, хайламец сам решил со мной поговорить. Впрочем, это не удивительно.
   — Соединяй.
   Вижу на экране его лицо с характерным для него нейтрально-спокойным выражением:
   — Как тебе руководится, Андрей? — с долей насмешки спрашивает Тар-Хамонт.