Яковлева Анна. Тоннель желаний

   – У Наташки (Светки или восьмилетнего Семена – по настроению) день рождения. Бабуля, вы меня не ждите, я у нее останусь ночевать, – с наслаждением орала в оттопыренное ухо Таисия и намыливалась из дома.
   Набившись в Наташкин «жук», втроем подруливали к гипермаркету, основательно затаривались разными вкусностями в банках, замороженными полуфабрикатами, готовыми салатами, курами гриль, чтобы не готовить – зачем? – и вином. Зимой везли все к Светке, а летом – к Наташке на дачу.
   Там сначала кормили восьмилетнего Сеню, потом укладывали парня спать и открывали дамский клуб.
   Сидели на кухне до утра под вполне невинные нескончаемые разговоры о мужиках, тряпках, о родственниках, близких и дальних, одноклассницах (одноклассниках) и их мужьях (женах). Кто с кем развелся, кто с кем сошелся, где и кем работает, сколько заработал и на что потратил.
   – Эти шалавы споят твою Таську, помяни мое слово, – каркала Яга вернувшемуся из поездки Егору, – опять от нее перегаром несло. – По закону компенсаторного замещения с потерей слуха у Яги обострилось обоняние.
   Измотанный переговорами с клиентами, стычками с чиновниками и ментами, Егор не мог и не хотел тратить душевные силы на бытовуху. Нервы нужны были ему для работы, он берег себя и молчал.
   Усталость давила на плечи, и он наливал себе наркомовские сто граммов и камнем падал в постель.
   Вялые всполохи мыслей мелькали на кромке сознания: в конце концов, что плохого в том, что Таська развлечется? Ей тоже несладко – все одна и одна. Даже когда он в Москве, от него мало толку. Четыре месяца Настену не видел: уезжал, когда она еще спит, возвращался, когда она уже спит.
   Ничего, у него еще будет время все исправить, думал Егор, проваливаясь в сон, как в обморок.
 
   Выяснилось, что телевизионщики не соврали.
   На самом деле в Турции, на самом деле в горах с видом на море, в Демре, стоит храм Святителя Николая.
   – Они называют его Санта-Клаус! Клаус – это, по-нашему, Николай! – возбужденно орал в трубку Славка. На заднем плане слышны были команды «вира» и «майна», визг механизмов и скрежет металла – очевидно, звонил Морозан со склада, – у них там святой Николай был захоронен!
   – Давай, Слав, в конторе поговорим, – стальным голосом перебил Егор – он с трудом вспомнил, о чем речь.
   Напротив с остекленевшим взглядом сидел бухгалтер Алексей Цупров, и Славкины восторженные вопли о Санте в конце апреля могли ему показаться неуместными.
   Честно признаться, при дневном свете, в конторе, лицом к лицу с Цупровым Славкины вопли Егору и самому показались неуместными. Более того, ночной разговор о способности святых делать человека сильнее и решительнее представлялся ему откровенной чушью.
   Санта-Клаус у Егора ассоциировался с американским Рождеством, с перезвоном колокольчиков и мотивчиком «Джингл белз…» – или что-то в этом роде. К нему, Егору Бинчу, это имело ровно такое же отношение, какое он сам имел к американскому Рождеству, – никакого.
   Так он и поверил, что Таська устроится работать по воле Санты! Или Ленка в одночасье сделается домашней, белой и пушистой и станет встречать Славку с тапками в зубах. Полный абсурд.
   Примиряло со Славкиными закидонами одно: это все-таки будет Турция, а Санту как-то придется пережить, чтобы не оскорблять религиозные чувства партнера и друга.
   Может, Славке Санта и поможет, раз он так в него верит, – в жизни всякое случается…
   Сообразив, что отвлекся, Егор вслушался в бубнеж бухгалтера.
   – Что это ты мне подсовываешь?
   – Это заявление в банк, – оживился и порозовел Алексей, – чтобы нам установили систему «банк – клиент», тогда мы сможем оплаты проводить, никуда не выезжая. Это очень удобно и экономит время. Не будем стоять в пробках.
   – Круто, – согласился Егор и поставил командирскую подпись.
   Все у него теперь будет как у взрослых.
 
   «Работа мила, да день мал», – вспомнил бабулю Егор, сидя за рулем своего верного джипа «инфинити».
   В двенадцатом часу ночи он вез Славку домой, и тот снова морочил ему голову своим Сантой.
   – Значит, так. Гробница святого Николая находится в Демре, – излагал Морозан, и глаза у него горели. – Туда лучше ехать из Кемера – всего сто километров. Можно купить отдых в Кемере и оттуда смотаться в Демре.
   – Можно, – не очень вникая, буркнул Егор, следя за плотным потоком машин впереди и позади себя – был вечер пятницы. – А что собой представляет этот Кемер?
   – Обычный курортный городишко, – пожал плечами Славка. – Ты не проболтался Тасе?
   – О чем?
   – О том, что мы собираемся навестить гробницу?
   – Н-нет, – пробормотал Егор.
   – И правильно. И не говори. А то у Ленки нюх как у гончей, начнет расспрашивать, моментом вычислит.
   Егор потер лоб и с некоторым удивлением отметил, что уже целую неделю Славка пребывает в трезвом уме и твердой памяти. К чему бы это?
   – Да какая разница, блин? – рассеянно спросил Егор. Все эти тайны мадридского двора вязали его по рукам и ногам и доставляли неудобства.
   Все, что не касается работы, Егор обсуждал с Тасюсиком за ужином – так повелось у них в семье с незапамятных времен.
   Поездка в Турцию работы не касалась, но из-за секретного плана, рожденного в воспаленном мозгу Морозана той странной ночью, Егор помалкивал, и это тоже было необъяснимо и раздражало.
   – Как это – какая разница? – по-детски огорчился Славка. – Они вообще не должны знать, что мы собираемся к Чудотворцу. А то вдруг сами обратятся к нему с молитвой и попросят о чем-нибудь своем.
   – Думаешь? – Егор взглянул на Славку с тревогой. Раньше он не замечал, что у партнера ярко выраженный сдвиг по фазе. Или не обращал внимания?
   – Ты просто далек от этого, – продолжал православные беседы Славик. – Чудотворец потому и Чудотворец, что все может. Только просить надо полезное что-то. Но мы ведь и собираемся просить полезное. Правильно?
   – Наверное, ты прав – ничего я в этом не понимаю, – тактично ушел от ответа Егор.
   Его все больше и больше беспокоило, что пьяный ночной треп так легко и непринужденно трансформировался у Славки в идефикс.
   Ничего такого Егор не имел в виду. Ну, посидели по-мужски, ну, разоблачились друг перед другом. По здравом помышлении, обо всем нужно было забыть там же, не вставая из-за стола, на кухне тире столовой.
   Все еще можно обратить в шутку и забыть – так он думал. Или ему казалось, что он так думает?
   Уловив неуверенность в голосе друга, Славик решил дожать его:
   – Так мы договорились? – Это был запрещенный прием.
   Кому, как не партнеру и другу, знать, что Егор скорее вскроет себе вены, чем откажется от данного слова.
   Помолчав, Егор недовольно подтвердил:
   – Договорились.
   – Значит, я заказываю билеты на майские?
   – Заказывай, – обреченно вздохнул Бинч.
   Опять перед Таськой комедию ломать придется, уныло подумал он, высаживая Морозана под светящейся вывеской «24 часа».
   Вчера вечером они обсудили варианты, решили отдыхать в Фетхие, а сегодня оказывается, они едут в Кемер. Как это объяснять? Или ничего не объяснять?
   – До завтра. – Открыв дверь, Славка энергично обернулся к Егору и протянул ладонь с потрескавшейся на пальцах кожей диабетика.
   – Давай, – быстро ответил на рукопожатие Егор.
   С Ленкиным списком продуктов наперевес Славка вывалился из машины и поскакал в дежурный магазин, а Егор сдал назад и высунулся в правый ряд.
   Ему тут же принялись злобно сигналить озверевшие водители, катившие мимо.
   В одно мгновение ночь превратилась в хищника, поджидающего жертву.
   От души выругавшись, Егор пропустил наглую «хонду» (не иначе девка за рулем) и вывернул руль.
   Всунул машину в поток, вздохнул свободней, расправил плечи и представил уютную, пухлую, такую родную Таську на их давно и безнадежно ждущей ремонта кухне. Волна нежности поднялась к сердцу. Все-таки с женой ему повезло.
 
   Девчонки в нетерпении закатывали глаза и крутили головами, пережидая нашествие Яги на кухню.
   Бабуля уже дважды вторгалась, изображая крайнюю степень озабоченности, измеряла давление, принюхивалась и цепким взглядом исследовала накрытый к чаю стол.
   Подруги заскочили проводить Таську в Турцию и засиделись за бутылочкой вина.
   Бутылку светить не стали, чтобы не вводить в грех Ягу, разливали вино в чайные чашки, тару прятали под стол и прикрывали тремя парами ног.
   Ушлая Яга собиралась в поликлинику после жестокого приступа панкреатита.
   «Панкреатит – болезнь пресыщенных», – когда-то давно заявил Вячеслав Морозан.
   Таисия была склонна верить ему: Яга любила поесть, и с каждым годом эта склонность проявлялась все сильнее.
   Таисию это раздражало.
   В восемьдесят лет, злилась она, пора подумать не о желудке, а о душе.
   Яга шебаршилась, по причине глухоты гремела, как полтергейст, всем, что попадало под руку: кастрюлями, чашками, ложками, дверью – искала зубные протезы, которые обычно хранила в чашке на полке с посудой.
   Протезы имели свойство теряться на просторах квартиры, однажды их даже умудрился стащить Барончик.
   Дело обычно заканчивалось тем, что к поиску, ворча и по-змеиному шипя, подключались Таисия с Настеной.
   – Турки обожают русских женщин, – компетентно заявила Светка, когда Яга в очередной раз хлопнула дверью.
   – Особенно блондинок, – поддакнула Наташка, – сведения из первых уст.
   В отличие от подруг Наташка придерживалась теории, что ничто так не красит женщину, как перекись водорода.
   – Девочки, – укоризненно протянула Таисия, – я приличная женщина, еду с мужем на отдых. Какие турки? Вы о чем?
   – И что из того, что ты с мужем?
   – Вы не знаете Егора. Он запросто может засветить в лоб любому, кто будет на меня пялиться.
   – Тогда ему будет не до отдыха, – хихикнула Наташка.
   – Что ты с собой берешь? – заинтересовалась деловая Светка.
   – Как обычно, – тоном боцмана, вернувшегося из кругосветки, бросила Таисия, – сарафан, джинсы, шлепки, юбку.
   – Ту самую, в стиле сафари?
   – Ту самую.
   – Там в это время года могут идти дожди, – подала ценную мысль Наташка.
   – В агентстве сказали, что погода стоит отличная, по долгосрочному прогнозу дождей не ожидается.
   – Вы летите со Славкой и с этой его, женщиной с веслом?
   Плюгавые, как Таська, подружки недолюбливали Ленку за резкость и бескомпромиссность и при любом удобном случае с наслаждением перемывали ей кости и прикалывались по поводу ее размеров.
   – Да, – кисло подтвердила Таська, – с ними.
   – Как у них дела?
   – Все как всегда. Ленка в Москву не хочет переезжать, а Славка на Сахалин не стремится.
   – Правильно, что там делать?
   – Рыбу добывать.
   – А что, она еще есть – рыба?
   – Разве не видно? – сострила Светка, кивая на стол, уставленный морскими деликатесами.
   – По-моему, Бинчи подорвали ресурсы Охотского или какого там моря?
   – Охотского и Японского.
   – И вообще, – Таисию не так легко было сбить с толку, – девочки, не понимаю, зачем ей Славка сдался? Он запойный, и у него сахарный диабет. Я бы за такого замуж ни за что в жизни не пошла.
   – Ленке же уже тридцать пять. Ей что, детей не хочется?
   – По-моему, ей вообще ничего не хочется, кроме денег. Ну что, разливаем по последней?
   – Разливаем, – закивали Наташка со Светкой, подставляя опорожненные чашки.
   Таисия пошарила рукой под столом и поймала горлышко бутылки.
   – Ой, девочки, – дернулась Светка и показала глазами за спину Таисии: в приоткрытую дверь за ними подсматривала Яга.
   Видимо, от испуга Таисия показала бабуле бутылку и кивнула, приглашая к столу – чтобы не надрывать голосовые связки, Таська все чаще пользовалась знаками вместо слов.
   Переваливаясь с боку на бок, бабуля подгребла к компании и с победным видом уселась на свободное место:
   – Наливай.
   – А поликлиника? – гаркнула Тася.
   – Подождет поликлиника.

* * *

   На майские праздники вырваться не получилось.
   Полная и окончательная капитуляция гнидистого инспектора на станции Павелецкая-Товарная ознаменовалась тем, что с Сахалина шел безостановочный поток грузов, что было особенно важно в преддверии праздников, поскольку даже самая последняя среднестатистическая семья покупала себе икорки к праздничному столу.
   Начался сенокос, мужики крутились, дня не хватало.
   Улетали 20 мая.
   Настроение у Славки было возбужденно-приподнятое, и когда дамы перед посадкой отлучились по нужде, он с заговорщицким видом сообщил Егору, что их просто преследует удача:
   – 22 мая День памяти Николая Угодника. Представляешь? Все складывается по воле Божьей.
   Славкина ажитация действовала Егору на нервы. В том, что 22 мая – День памяти святого, Егор не видел промысла судьбы и восторженное настроение Морозана не разделял. В голове была одна работа.
   – Слав, что сказал Серега об этом последнем клиенте? – Серега Усхопов был их тайным осведомителем. Бывший работник ОБЭП, он пользовался своими связями и пробивал потенциальных клиентов. Это когда-то Егор хватался за любого покупателя. Сейчас настали благословенные времена, когда он мог выбирать.
   Главным критерием отбора был имущественный ценз.
   – Из Ростова?
   – Да.
   – Сказал, что у мужика в собственности ничего нет. Имущество записано на жену. Я послал его технично.
   – Угу, – буркнул Егор, – правильно сделал. А этого владельца оптовой базы пробивали?
   – Да. С этим вроде все в порядке.
   – Вроде или в порядке?
   Уставший от допроса Морозан облизнул пересохшие губы.
   – В порядке. Я отгрузил ему тонну икры, оплата через двадцать один день. Слушай, может, посидим в баре? – предложил он.
   Рассеянно глядя на партнера, Егор прикидывал: через двадцать один день база сделает платеж – неплохо, неплохо.
   В надежде отделаться от проблем бизнеса, он согласился пропустить по стаканчику, и они со Славиком побрели по терминалу в бар.
   Отделанный в авангардном стиле, бар выглядел довольно экзотично, и некоторое время друзья косили глазами на раздражающую кумачовую обивку стен.
   В запасе было минут сорок, Славик заказал бутылку сухого белого с сыром и маслинами – он угощал.
   Избавиться от навязчивых мыслей о работе Егору удалось не сразу.
   – Слав, тебе придется лететь на Сахалин в июле, – предупредил он, жуя ломтик сыра, – нашего человека перевели во Владик, и нужно искать ему замену.
   – Я в курсе, – коротко ответил Славка и приложился к бокалу с вином.
   – Я предварительно перетер с Николаем Анохиным, нужно будет процент уточнить, сколько отстегивать.
   – Это бригадир?
   – Да. У него три невода, он их ставит на глубине, и, прикинь, за двадцать лет ни разу штормом сети не уносило. Удачливый, черт.
   Славик ухмыльнулся и снова приложился к бокалу.
   – Шеф, – он бросил в рот маслину, выплюнул в кулак косточку, – не парься раньше времени. Господь все управит.
   Егор бросил на него взгляд из-под бровей – умел он так смотреть, что пробирало всех, кроме Славки.
   – На Бога надейся…
   Славку потянуло на душеспасительные беседы.
   – Вот это самое распространенное заблуждение. Во-первых, ты же не Емеля на печи, правда? Ты пашешь как вол и все, что мог, уже сделал. А дальше, как говорил Соломон: «Коня приготовляют на день битвы, но победа – от Господа». Коня ты приготовил, а дальше – все от Бога.
   – Не умничай, – беззлобно попросил Егор, – лучше скажи мне, у тебя в Ванино есть свой чел в «Россельхознавозе»?
   – Найдем, – обнадежил Славка, – ребята помогут из транспортной полиции.
   – Помогут, – вяло согласился Егор. Нервы понемногу успокаивались.
   Вино действовало как либеральная газета на Стиву Облонского – производило в голове легкий туман.
 
   Таську можно было смело отнести к редким женщинам, которые любят ходить по магазинам с мужем.
   Процесс захватывал: Егор умел делать все вкусно, в том числе и покупки.
   Вот почему, когда через два часа пребывания в Кемере выяснилось, что Таська забыла дома халат (как лежал на гладильной доске, так и остался), это привело ее в отличное расположение духа.
   Егор, конечно, заподозрил, что это такой способ заставить его раскошелиться, но сопротивляться Таськиным коварным замыслам за тридевять земель от дома ему было лень.
   Спасибо, что купальники взяла, а то было бы как в Таиланде: Ленка со Славкой валялись на пляже, а ему пришлось таскаться по влажной жаре, искать нужный размер купальника для Таськи – он не находился. Таська оказалась нестандартной – маленькой и кругленькой во всех местах. То чашечки были чуть не вполовину меньше, чем нужно, то вырез не тот, то форма, – два дня убили из десяти.
   Помимо купальника, по ходу дела были куплены вечернее платье из черного шелка, колье из черного жемчуга, в действительности отливающего синевой, и сувениры Светке, Наташке, Настене и бабуле – куда без нее? Так что Таська убитыми эти дни не считала.
   И сейчас пребывала в предвкушении.
   Каким бы прижимистым Егор ни был, ей всегда что-нибудь перепадало: коробка конфет, лишняя пара колготок – Егор подавал эти мелочи, как сувениры от Тиффани.
   – Пойдем, а? – ныла Таська. – Я же не могу одна искать себе халат.
   Ответ Егора поразил Таисию в самое сердце:
   – Сходите с Ленкой.
   – Как? – перепугалась Тася. – А деньги?
   – Деньги я тебе дам, – заявил муж, чем окончательно сразил супругу.
   У Таськи даже подбородок задрожал.
   – А что случилось, Егорушка?
   – Ничего, – буркнул Егор. По натуре он не был вруном и всегда злился, если приходилось врать на пустом месте. – У нас со Славкой запланирован поход в турецкие бани. Быть в Турции и не посетить турецкие бани – это святотатство. Это то же самое, что быть в Москве и не сходить в Третьяковку. Или там не увидеть Красную площадь. – Он и сам чувствовал, что переборщил с параллелями.
   – Ты еще Мавзолей сюда приплети, – с подозрением всматриваясь в разошедшегося мужа, посоветовала Таська. Дрожащего подбородка как не бывало.
   – Что значит – приплети? – повысил голос Егор, но супруга заподозрила худшее и оскорбилась. С ней такое случалось, если вдруг Егор в компании оказывал знаки внимания какой-нибудь длинноногой барышне.
   Таська тогда в срочном порядке надиралась и начинала напропалую кокетничать со всеми мужиками подряд – это была сладкая месть.
   Турецкие курорты славятся вездесущими развратными русскими девками, которые вешаются на чужих мужей чуть не в присутствии жен. Нельзя терять бдительность ни на минуту.
   «Позволь, – поинтересовался чей-то голос внутри, – а когда же эти шлюхи успели? Ведь вы с Ленкой практически вынесли мужчин из салона самолета, а потом практически разнесли их по номерам?»
   Или девицы входят в обслуживание?
   Срочно нужно обсудить проблему с Ленусиком, приняла решение Таисия и обиженным тоном маленькой девочки проныла:
   – Ну, Его-ор!
   – Тася, все. Я уже обещал, – оборвал ее нытье Егор.
   – Ну и ладно, – свернула программу выступления Таисия, – с Ленкой так с Ленкой. А может, ты дашь еще денег на спа-салон?
 
   Просьбе Ленка не удивилась – просьба была в духе Таисии. В чужом городе Таис без Егора чувствовала себя крайне неуверенно, и даже халат (господи ты боже мой!) купить не могла.
   Поначалу жена Егора Ленку раздражала своей изнеженностью.
   Ладно бы еще муж был богатым как Крез, так ведь нет же – обычный бизнесмен средней руки. Почему бы не устроиться на работу и не вносить свой вклад в домашний бюджет? Ленка этого не понимала.
   Не понимала, как можно спать до обеда, потом три часа сидеть с книжкой в ванне, потом пройтись по магазинам и встать к плите.
   Изо дня в день, изо дня в день. Одно и то же, одно и то же.
   Никаких стремлений, никаких попыток что-то изменить, что-то контролировать, за что-то отвечать, кроме кастрюли борща.
   Единственная дочь Настена росла сама по себе, как бурьян в поле, – в оставшееся от сна и ванн время Таисия была целиком и полностью сосредоточена на муже. Муж – божок, тотемное животное, объект поклонения.
   Ленка была уверена, что она бы застрелилась от такой жизни на третий день. Или даже на второй.
   Сделав выводы из своих наблюдений, Ленка относилась к Таисии со снисходительной жалостью.
   В данный момент Таська, экипированная для выхода в город в куртку и джинсы, стояла в коридорчике номера люкс, снятом Славиком, и канючила:
   – Ле-ен? Сходи со мной, а?
   Канючить было совсем не обязательно: в их тандеме Ленка несла за Таську ответственность – как это случилось, Ленка и сама не поняла, но случилось.
   Была у Таськи такая особенность: все окружающие сразу начинали ее опекать. Таська паразитировала, заставляла о себе заботиться, не прикладывая к этому никаких усилий. Ленка исключением не стала, хоть и злилась на себя за то, что попалась, как все остальные, на приманку – безусловную женственность в сочетании с амплуа обиженной маленькой девочки.
   – Хорошо, сходим, – сразу сказала Ленка – она была прямым человеком. Женские выкрутасы плохо монтировались с ее размерами. В Харбине, куда она ездила за тряпками первое время, китайские мужчины относились к ней с трепетом и называли «больсой подлюга», что означало – большая подруга.
   – Когда?
   – Давай прямо сейчас, пока мужики парятся. Что там с погодой?
   Как по команде, обе повернулись к окнам – за ними стоял бледный день, ветер рвал верхушки деревьев, атаковал, проверял на прочность уличные кафешки – море было «на замке», как говорят на флоте, и туристы вывалили в город.
   По-военному быстро натянув джинсы и куртку, Ленка закрыла люкс, бросила ключ в сумку и спросила:
   – Куда пойдем?
   – А, не знаю, – в своем репертуаре отозвалась Таисия.
   – Тогда вперед, – взяла на себя командование Ленка и устремилась к лестнице на первый этаж – люкс находился на последнем этаже частной трехэтажной гостиницы.
   Путаясь у Ленки под коленками, Таисия потрусила рядом.
   Далеко уйти путешественницам не удалось.
   В холле первого этажа они попали в сети сидевшего в засаде паука – агента туристической фирмы.
   По неуловимым признакам угадав в девушках русских, агент с обворожительной улыбкой, открывающей все коренные зубы, подошел и гортанным голосом спросил:
   – Русские?
   Таисия оскорбленно шарахнулась, а Ленка бросила свысока взгляд на приземистого агента:
   – Ну?
   – Я Карпо, бывший соотечественник. Армянин. Родился в России, учился в России, потом вот семья эмигрировала.
   – Рада за тебя, – бухнула Ленка, – и что?
   Карпо спохватился и принялся совать Ленке какие-то проспекты:
   – Я агент турфирмы «Одиссей». Здесь есть христианская святыня – церковь Святителя Николая. У христиан он известен как Клаус. Санта-Клаус раздавал под Новый год детям подарки и спас двух сестер-бесприданниц от панели. Легенда гласит, что отец не мог выдать дочерей замуж и решил отправить в публичный дом. Так Санта через дымоход подбросил сестрам два мешочка с золотыми монетами.
   – Да ты чё? – с изрядной долей скепсиса удивилась Ленка, а Таська хмыкнула.
   – Сегодня как раз день его памяти, – продолжал заливаться соловьем агент Карпо, – будет служба. Служба бывает всего два раза в году, так что вам выпала редкая возможность поприсутствовать. Кроме того, это место, где исполняются желания. Можно писать записки, можно устно просить, как у вас в Петербурге блаженную Ксению. Вы не пожалеете. Все русские обязательно ездят к Санте, чтобы он исполнил их желания. У вас есть желания?
   – А как же! – охотно откликнулась Ленка. – Мы вот, например, жрать ужасно хотим.
   – По дороге в церковь есть отличный семейный ресторан, – не моргнув глазом подхватил агент, – он расположен над уровнем моря, вид с террасы открывается изумительный. Сначала к святому, потом в ресторан. Или наоборот – как хотите.
   Ленка перевела смеющийся взгляд на Таську:
   – Как тебе идея?
   – Ленка, прекрати, – зашипела все это время хранившая молчание Таська, – никуда я с ним не поеду.
   – Вот моя визитка, – попытался пресечь панику в рядах Карпо, – вот мой идентификационный номер, вот лицензия. Меня не надо бояться. Я сам за рулем. У меня отличная машина. Вас ждет отличная поездка и отличный обед.
   – Отличное море и отличный Санта, – задумчиво продолжила Ленка.
   – Все так и есть, – подтвердил без тени улыбки Карпо.
   – Сколько стоит все удовольствие?
   – Мне халат нужен, – активизировалась Таисия.
   – У тебя что, других желаний нет? – задетая за живое, поразилась Ленка.
   – Еще я в спа-салон хотела.
   Это было уже слишком.
   Мужики оставили их одних, и только такая клуша, как Таська, может таскаться по магазинам и спа-салонам, вместо того чтобы упиваться свободой на всю катушку.
   – Все, решено, – твердо заявила Елена Федосеева, – мы едем загадывать желания к христианской святыне.
   – Я не хочу, – затряслась Таська.
   – Ты что, не христианка?
   – Христианка.
   – Тогда вперед!
   – Надо хотя бы портье предупредить. – Таисия беспокойно огляделась.
   – Конечно, конечно, – энергично закивал кудрявой башкой Карпо.
   – А вдруг это мафия? – холодея от ужаса, простонала Таська. – Сейчас нас увезут и продадут в бордель.
   – Эй, Карпо, – тут же решила проверить версию о борделе Ленка, – ты, случайно, не состоишь в местной мафии? Может, ты торговец живым товаром?