Естественно, я позвонил Гайдару, жестко и не слишком любезно поговорил с ним. Выяснилось, что и он оказался введен в заблуждение. Когда его знакомили с этим документом, сказали, что с президентом вопрос согласован, что Ельцин полностью в курсе и концепции этой должности, и самой кандидатуры. Тогда я понял, что мы столкнулись с крупной аферой, и попросил Гайдара немедленно отозвать все документы, связаться с Шумейко, силовыми министрами, разобраться в этой истории, а потом доложить.
Через три дня мне сообщили, что все исполнено, а испуганный Якубовский покинул пределы России, улетел то ли в Канаду, то ли в Швейцарию".
Обо всем, что происходило на самом верху, Дима, конечно, не знал. Шестое чувство подсказывало ему: что-то затевается. Он велел своим людям разобраться. А через три дня события приняли новый оборот.
Дима был на даче в Жуковке. Говорят, что раньше эта дача принадлежала председателю КГБ Крючкову. У Якубовского всегда было многолюдно, особенно по вечерам. Бывало, что за столом собирались люди, которые порой не знали друг друга. Всех объединял Дима.
Как-то раз в гости приехал Толя Круглов, которому Дима помог получить должность председателя Таможенного комитета. На эту должность было два претендента, но рекомендация Якубовского сыграла решающую роль. Естественно, Круглов был очень благодарен Диме и относился к нему даже с некоей долей подобострастия.
Повара Димы тоже звали Толей. И произошла смешная ситуация. Все сидели за столом, когда приехала новая партия гостей. Пока Дима обнимался с приятелями, кто-то крикнул повару: "Толя, твою мать, дай стулья!" А Круглов подумал, что обращаются к нему. Он мигом вскочил, чтобы отдать свой стул. Дима еле его остановил.
В тот день, когда разворачивалась сложная операция, задуманная Коржаковым, Дима лежал, ничего не подозревающий, в постели со своей женой Мариной. Вдруг, совершенно не вовремя, раздается телефонный звонок. "Дмитрий Олегович, - в трубке взволнованный голос личного шофера, - меня задержали". Что за черт? Новость была, конечно, неприятная, но не настолько, чтобы прервать половой акт с Мариной.
Минут через пятнадцать-двадцать Дима все-таки решил позвонить, чтобы разобраться. Но тут его ждал очередной сюрприз. Связь была отключена. Как выяснилось, по указанию Коржакова. Позже к Диме приехал Тимохин, бывший начальник ГАИ Московской области. Он сказал, что Димин водитель превысил скорость, его остановили и выяснили, что автомобиль "мерседес" якобы нерастаможен, какой-то квитанции не хватает.
Дима сел в хозяйственную "Волгу" и поехал на Старую площадь. Там у него отбирают пропуск. Дима звонит Баранникову и слышит: "Старик, тебе нужно срочно вылететь в Нью-Йорк, денька на три, там сейчас Шумейко, найдешь его и все объяснишь".
Якубовский понял, что его решили срочно отправить. В Нью-Йорк, в Пекин, в Гималаи - все равно. А пока он содержательно беседовал с Баранниковым, на даче в Жуковке разворачивалась целая операция.
Егоров, начальник Управления по борьбе с организованной преступностью, подтянул туда свой спецназ, чтобы штурмовать дачу. Внутри дача, естественно, охранялась. По периметру ходил не сторож с берданкой, а тоже люди из спецназа, который, правда, относился не к ведомству Егорова.
Был сентябрь, разгар бабьего лета, жаркая погода. Охрана несла службу, как положено, с автоматами, но Дима никогда не требовал, чтобы в теплый день ребята парились в камуфляже. Поэтому они ходили полуголые. Спецназовцам Егорова сказали, что Якубовского охраняют вооруженные бандиты. Приказ есть приказ, и они пошли на штурм.
Но случилось непредвиденное. Спецназовцы все друг друга знают. Вместе служили, вместе тренировались, вместе пили. Ребята узнали друг друга. Опустили автоматы. Операция была сорвана.
Правда, Егоров представил все в ином свете: операция сорвалась по вине Дунаева, первого заместителя министра внутренних дел, который поддерживал Якубовского.
Дунаев действительно вывозил Диму в аэропорт, так как имелась информация, что Егоров хочет там устроить провокацию. Дунаев лично вел Якубовского до "рукава" вместе с начальником транспортной милиции. Он вызвал конвой, самолет оцепили, Егоров ничего предпринять не мог.
Потом на этой истории Егоров сделал свой козырной ход. Его управление подчинялось Дунаеву, а команду на штурм давал Ерин, министр внутренних дел. Управление по организованной преступности вывели из-под подчинения Дунаева и сделали самостоятельным. Егоров стал первым заместителем министра внутренних дел с подачи Скокова.
А Дима прилетел в Нью-Йорк и стал звонить Виктору Павловичу Баранникову.
- Вы просили позвонить через день?
- Позвоните завтра.
В течение девяти месяцев он постоянно звонил Баранникову, Степанкову. Они прилетали. Общались. А возвращению Димы всегда что-то "мешало": то съезд народных депутатов, то импичмент, то референдум.
Что бы ни было, он жалеет о том, что судьба позже развела его с Дунаевым и со Степанковым. С Валентином Степанковым у них были очень хорошие отношения. Потом "Московский комсомолец" публиковал распечатку их разговоров. Но Степанков сам спровоцировал это, когда заявил, что "Якубовский его агент".
Фактически выдворенный из страны из-за внутренней борьбы политических группировок в окружении Б. Н. Ельцина, Дима не сидел в Канаде сложа руки. Память об этом времени - серебряная медаль Национального бюро Интерпола в России, кортик, врученный командующим Северным флотом за "личный вклад в обеспечение визита российских кораблей в Канаду", и другие награды.
Анатолию Лукьянову принадлежит образное выражение, что Якубовский "попал на периферию большой политической игры". Еще тогда он, опытный политик, советовал Диме быть осторожным, "не попадаться под топор или кувалду".
В интервью журналистам Наталье Косинец и Якову Посельскому на вопрос о связи имени Якубовского с рядом правительственных скандалов Лукьянов, уже прибавивший к своему политическому опыту тюремный, отвечал: "Это Господь Бог послал Якубовского этому правительству. Господь Бог. Скандал вокруг мальчика, для меня он мальчик, он мог бы быть моим младшим сыном, был раздут. И в тени скрылись и господин Бурбулис с его "красной ртутью", и господин Чубайс с его распродажей народного достояния, и господин Полторанин с его деятельностью по Берлинскому дому науки и культуры, и господин Шумейко, который открестился от Якубовского, испугался. И вот только фигура Димы - молодого человека, молодого юриста осталась. И весь этот черный туман закрылся силуэтом Якубовского. Таким образом, он им Богом был дан, этот феномен, чтобы прикрыть громадное коррумпированное гнездо, которое свилось вокруг Президента..."
Более того, по мнению Лукьянова, Диме надо было выдать орден "за невольные заслуги по невольному прикрытию их безобразий".
"Гарантии закончились. Беги"
В июле 1993 года Якубовский приехал к Степанкову на дачу в Архангельское. Его тогда потрясло, как живет Генеральный прокурор. У всех дома: на одну семью, на две, а у Степанкова просто квартира. Они пошли вдвоем погулять, и тогда он признался Диме, что на него давят. А ещё через день-два Степанков позвонил Якубовскому: "Можешь ко мне срочно приехать?"
Дима подъехал с двумя охранниками и СОБРом на двух машинах к зданию Генеральной прокуратуры. Остановились не на Дмитровке, а на углу, рядом с Институтом марксизма-ленинизма. Якубовский пошел пешком.
- У тебя наше удостоверение с собой? - первое, что спросил Валя.
- С собой, - ответил Дима, хотя мог и не говорить.
- Давай!
Он забрал у Димы удостоверение советника Генерального прокурора и, секунду помедлив, произнес:
- Я давал тебе гарантии, они кончаются сегодня в двадцать четыре часа.
Дима хотел поговорить с ним. Тут зазвонил телефон. На проводе был Черномырдин. Степанков снял трубку, стал с ним разговаривать, а Диме сделал знак рукой: "Иди". И в эту минуту он умер для Димы как друг, потому что ему уже было наплевать на все их отношения, а сам - как политическая фигура.
Дима сел в машину. Там у него был мобильный телефон, не такой аккуратный, как сейчас, а довольно громоздкий.
С последней надеждой он позвонил Баранникову, тем более что они договаривались встретиться через пару дней, в выходной, на даче.
- Виктор Павлович, - говорит Дима, - я только что был у Степанкова, он мне сказал...
- Ты ещё здесь? - перебил его Баранников.
- Вы же меня приглашали на дачу...
- Ты давай уезжай, - сказал тот и положил трубку.
Якубовский поехал к Владимиру Панкратову, начальнику ГУВД, и все ему рассказал.
- Давай мы тебя проводим в аэропорт, - предложил тот и начал собираться.
- Володя, а пистолет не возьмешь?
- Если начальник ГУВД будет ходить с пистолетом, тогда вообще...
Как полковник Якубовский всех перехитрил
Летом 1992 года сложилась тяжелая ситуация на оружейном рынке. Многие пытались растащить его по частям. Возникла необходимость выяснить, кто на этом наживается. Оперативные методы, которыми действовал Баранников, ничего не давали. Какие-то результаты, конечно, были, но им никто не верил. А Дима придумал блестящий вариант.
Идея была гениальная: правительство выпускает три заведомо не нужные постановления. О том, что эти документы - "липа", знали всего два-три человека. Суть сводилась к переделу общего пирога. Естественно, должна была начаться схватка. Так и получилось.
Баранников предупредил Бориса Николаевича, что главный лоббист растаскивания оружейного рынка выдаст себя сам. И прямо на заседании Совета безопасности начался экспромт-концерт. Мотивировали чем угодно, начиная от государственных интересов и заканчивая выращиванием ананасов на луне.
На следующий день Баранников стал генералом армии, а Якубовский полковником. Баранников с женой приехал к Диме на дачу в Жуковку обмывать звание. Была ещё одна супружеская пара. Сели за стол, начали праздновать.
Димин сосед по даче С. никак не мог поверить, что пожалует сам Виктор Баранников. Замаскировавшись за углом, С. в глубочайшем трансе наблюдал, как подъезжает машина министра госбезопасности.
Военные знают, как обмывают звезды. Существует давняя традиция, согласно которой новые звездочки кладутся на дно стакана с водкой. Но Дима, как человек абсолютно непьющий, выпить отказался. Дошло чуть не до драки. "Я тебе приказываю!" - кричал Баранников. Но Якубовский даже в такой ситуации не пошел на компромисс.
Награда нашла героя
Когда Диме вручалась эта награда, правоохранительные органы были разделены на два абсолютно не совместимых, враждующих между собой лагеря. Расходились они по принципу политической ангажированности. И все утверждения о том, что в органах внутренних дел царит полное единство, были не более чем бредом. Поэтому, когда Дима что-то делал по просьбе одной половины, другая, вместо того чтобы хотя бы промолчать, старалась его наказать за это.
Министр внутренних дел Ерин отлично понимал, что Якубовский ориентируется не на него. Это ему активно не нравилось, и он делал все, чтобы омрачить Диме пребывание в Швейцарии. И полетели в альпийскую республику всякие пасквили в отношении Димы, суть которых сводилась к одному: Якубовский - гад, негодяй и т. д.
И тогда другая половина, чтобы показать себя и одновременно отметить заслуги Димы, решила наградить его медалью.
Кремлевский гость-узник
Кому было нужно упечь Якубовского за решетку? Разгадку следует искать в событиях осени 1993 года, когда был расстрелян из танков Верховный Совет.
В своей книге "Исповедь президента", в главе, которая называется "Трудное лето", Борис Ельцин не раз упоминает имя Якубовского. Он пишет, что на одном из заседаний комиссии по борьбе с коррупцией встал вопрос о том, чтобы попытаться привлечь живущего в Канаде молодого бизнесмена Дмитрия Якубовского в качестве свидетеля по делу о коррупции в высших эшелонах власти.
Думаю, что такое объяснение: Дима - свидетель, вряд ли можно воспринимать всерьез - хотя бы потому, что "свидетели" в Кремле не живут. Но оставим это на совести автора или авторов.
Диму поселили в самом сердце столицы - бывших великокняжеских хоромах Кремля, превратившихся в резиденцию президента, где в советское время останавливалась лишь Маргарет Тэтчер. Она любовалась тем же видом из окна, что и Дима. Правда, железная леди не опасалась за свою жизнь.
Ситуация была крайне напряженная. Якубовский прибыл в Москву поздним вечером 23 июля 1993 года, а уже 27 июля Борис Ельцин подписал Указ об освобождении от должности министра безопасности РФ Виктора Баранникова.
Детонатор сработал, снаряды начали взрываться. Имея врагов в лице Баранникова и в какой-то мере Степанкова, трудно было чувствовать себя полностью защищенным даже в апартаментах на фоне Боровицкой башни. Эти высокопоставленные чиновники были заинтересованы не только в его задержании, но и в том, чтобы он навсегда замолчал.
Дима располагал уникальной информацией. Чтобы разобраться в текущих российских реалиях, увидеть подводные течения и распутать секретные узлы, ему понадобилось несколько часов напряженной работы.
Между тем бывший друг Степанков уже подписал ордер на арест Якубовского за нелегальный переход государственной границы. События развивались, как в боевике, может быть, даже покруче. Потому что автор сюжета не знал, удастся ли герою выбраться живым из заварившейся каши.
Когда поздно вечером в кремлевские покои, где Дима ужинал вместе с Андреем Карауловым, влетел полковник Борис Просвирин, бывший в ту пору заместителем Коржакова, и крикнул: "Срочно собираемся и едем в Ростов!" стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля.
Ночные гонки
Ростов? Почему Ростов? Дима рассказывал мне, что в первую секунду просто лишился дара речи. Кажущийся штиль сменился штормом. Зазвонили молчавшие вертушки. Похоже, происходило то, чего Дима опасался с самого начала. И вариант с Ростовом понял по-своему: там его тайно расстреляют, чтобы, как говорится, концы в воду.
Но появившийся в Кремле Макаров, переговорив по телефону с Филатовым, тогда начальником президентской канцелярии, сформулировал план: "В Ростов с тобой поедет Александр Котенков. Это - гарантия, что с тобой ничего не случится. Там тебя будет ждать полковник Казарян, начальник личной охраны президента Армении Тер-Петросяна. С Казаряном ты летишь в Ереван, оттуда за рубеж".
Кортеж машин, возглавляемый "Чайкой", в которой сидел сбривший для конспирации бороду Дима, выехал через Боровицкие ворота Кремля и понесся в сторону Курского вокзала.
Весь этот маскарад затевался не просто так. Попытаться вылететь за рубеж из Москвы было равносильно тому, чтобы засунуть голову в пасть голодному крокодилу. Даже если бы Диме каким-то чудом удалось миновать пограничный контроль, то его могли арестовать прямо в самолете.
Котенков (нынешний представитель Президента РФ в Гос. Думе в ранге вице-премьера, а тогда - просто генерал и начальник ГПУ) нервничал на перроне, вагон ростовского поезда под завязку был забит охраной, но при подъезде к Курскому вокзалу случилось непредвиденное. Откуда ни возьмись появились "Волга" и "рафик", вылетели люди с профессиональными телекамерами, которые стоили целое состояние и мало кому были по карману. Караулова, вышедшего из машины подышать летним воздухом, сразу узнали: "Ой, товарищ Караулов! А вы что тут делаете?"
Оказалось, что это был совместный рейд газеты "Московский комсомолец" и телепрограммы "Времечко". Но в тот момент в случайное совпадение поверил бы только сверхнаивный человек. По крайней мере, никто из участников живого детектива, разыгравшегося на Курском вокзале, в это не верил. Да и сегодня, по-моему, не верят.
Кортеж развернулся и рванул назад. Генерал Котенков остался на вокзале.
Первая мысль была - вернуться в Кремль. Дима считал, что это самое безопасное место. Но Макаров сказал, что это невозможно, потому что машины уже засекли, в Кремль не впустят. Что делать? Просвирин все-таки позвонил из машины в Кремль, но там, кроме дежурных, никого не было.
Ночная гонка по Садовому кольцу. Петляли по переулкам, чтобы сбить с толку возможную погоню. Наконец, Просвирину удалось дозвониться до генерала Барсукова. Короткий разговор, перемежающийся ненормативной лексикой. И новое указание: "Поезжайте на объект "Волынское". Что это за объект, никто в машине, кроме Просвирина, не знал. Оказалось, это дача Сталина, с которой вождь всех времен и народов отправился в мир иной.
Дима рассказывал, что на сталинской даче весь день обсуждались варианты безопасного выезда из Москвы, а затем и из страны. Задача была ясна: надо было найти возможность покинуть пределы родины, минуя пограничников. Российские города исключались автоматически. Во-первых, международных аэропортов у нас кот наплакал, а во-вторых, на них распространялась власть Баранникова, хоть и ушедшего в отставку, но ещё имевшего силу.
Дима предлагал выбираться через Прибалтику. Были и другие варианты. В конечном счете условились ехать на машинах в Ереван, а уж оттуда лететь в Европу. Для этой цели в одной частной фирме были наняты две мощные машины "БМВ".
Дело происходило в пятницу, а в субботу, как было известно, Хасбулатов собирался на сессии Верховного Совета защищать Баранникова. Но уже в пятницу министр юстиции Калмыков в программе "Время" показал кое-какие документы. Хасбулатову стало ясно, что на Баранникова есть материал. Хасбулатов понял, что шлагбаум опустился и поезд едет. А Якубовскому пора было покидать гостеприимный объект "Волынское".
До условленного места на кольцевой автодороге добирались поздно вечером по всем законам конспирации. Там уже ждали две нанятые в частной фирме автомашины "БМВ", заправленные под завязку. В багажниках были канистры с бензином, чтобы не останавливаться на автозаправках. Поменяли на автомобилях номера, что оказалось не самым простым делом, поскольку российские таблички не подходят иномаркам.
Сказать, что все участники ночной операции чувствовали себя спокойно, было бы преувеличением. Разве что генерал Котенков, недавно вернувшийся с беспокойного Кавказа, волнения не показывал. Но его бодрость казалась напускной.
Все помнили события предыдущей ночи, свет юпитеров, ударивший в глаза на Курском вокзале, гонку по Садовому кольцу. Поэтому внутреннее напряжение не спадало. Лил проливной дождь, "дворники" смывали потоки воды, слепили фары встречных машин.
Дима понимал, что жизнь его на волоске, за неё не дадут и рубля. Но сдаваться без боя не в его правилах. Единственное, что ему оставалось в этой ситуации, - это постоять за себя. И он попросил генерала Котенкова дать ему пистолет.
К счастью, воспользоваться оружием не пришлось, но пистолет всю дорогу лежал у Димы на коленях и каждый раз, когда пост ГАИ тормозил машины, Дима сжимал в руках рукоятку.
Спасал "вездеход" - спецталон на проезд без права досмотра. Инспектора ГАИ вежливо брали под козырек, провожая взглядом мчавшиеся в ночь мощные иномарки. Предстояло проехать две тысячи километров.
К утру, когда позади осталась Кашира, беглецы успокоились. Несмотря на бессонную ночь, спать никто не хотел. Наоборот, напряжение сменилось возбуждением, пошли в ход анекдоты, разные случаи из жизни.
Но осторожность все равно следовало соблюдать. Чтобы не ехать через Харьков и лишний раз не светиться на границе, решено было свернуть на воронежскую трассу. Жаль было съезжать с более-менее приличного шоссе на неизвестную дорогу, но слухи о рьяных украинских пограничниках, питавших особую любовь к "москалям", гуляли по всей стране.
На воронежской трассе случилось ЧП. Водитель головной машины слишком поздно заметил знак железнодорожного переезда, и тяжелый автомобиль на скорости 140 километров в час прыгнул на рельсы. Вторая машина, точно повторившая траекторию первой, тоже совершила каскадерский маневр. Это только в кино автомобили скачут через препятствия, отделываясь незначительными повреждениями типа потери товарного вида. А в жизни все происходит драматичнее. Не буду вдаваться в технические тонкости, скажу лишь, что российские умельцы с ближайшего автосервиса подлатали несчастные "БМВ" и можно было смело двигаться дальше.
К ночи забрезжили огни города-курорта Сочи. С момента поспешного бегства из Москвы прошли сутки. Велико было искушение переночевать в Сочи. Хотелось немного отдохнуть, прийти в себя, вытянуть ноги. Да и ночная езда по горной дороге не очень вдохновляла. Но расслабиться можно было только в мечтах. В Дагомысе была назначена встреча с полковником Казаряном, начальником охраны президента Армении.
Бегство из Еревана
Законспирированная гонка продолжалась. Потрепанные "БМВ" отправились в обратный путь, а путешественники пересели в "рафик" и тронулись в Адлер. В Адлерском аэропорту, на летном поле, стоял частный самолет Як-40 с поднятым трапом. За считанные секунды борт взлетел. Пункт назначения Ереван.
Все складывалось так четко, как редко бывает в жизни. В Ереванском аэропорту стоял под парами правительственный Ту-154, посланный Москвой в Ереван для перелета Якубовского в Цюрих. Казалось, что все проблемы позади, капкан волшебным образом разжал пасть, чтобы выпустить пленника на свободу. Но, как это обычно происходит, радоваться было рано. "Не говори "гоп"..."
Когда сели в Ту-154, выяснилось, что вновь требуется подать заявку в диспетчерскую аэропорта и согласовать маршрут перелета, хотя это было уже сделано.
Все сидели в салоне самолета, ожидая, пока будут разрешены "случайно" возникшие проблемы, как вдруг появился российский пограничник и потребовал документы. Очевидно было, он искал, к чему бы придраться. Конечно, эту въедливость он проявлял не по собственной прихоти, а просто выполнял приказ. Перед ним поставили задачу задержать вылет Якубовского. Дело в том, что произвести тихий арест на территории Армении было невозможно, возник бы международный скандал. Значит, решили не выпускать борт из Еревана.
В воскресенье вечером перебрались в кабинет начальника аэропорта. Шли бесконечные переговоры с Москвой. Проходили сутки за сутками, а положение беглецов по-прежнему оставалось неопределенным. Звонки были безрезультатными. Никто не говорил, что самолет не имеет права на вылет, тем не менее взлет оставался под вопросом.
Измучившись вконец, "путешественники" решили изменить план. Надо было выбираться из Еревана, где они капитально завязли. Но куда? Ближайшие аэропорты на карте: Баку и Тбилиси. Горячие точки. Армяно-азербайджанский конфликт делал воздушное пространство над республиками небезопасным. Самолет могли просто сбить. С Тбилиси связи не было. Там тоже было неспокойно. Еще совсем недавно такая ситуация могла пригрезиться лишь человеку с больным воображением. Но это была реальность, с которой надо было жить.
Сидеть и ждать, как повернутся события, Дима не мог. Это просто не в его характере. Надо было что-то срочно придумать. Якубовскому пришла в голову идея вызвать частный самолет из Швейцарии. Позвонил своей знакомой, travel агенту, чтобы она заказала самолет. Проблем не было, однако самолет из Швейцарии турки почему-то не пропустили. Тогда было решено найти самолет в арабской стране. Вскоре сообщили, что уже в полночь прибудет самолет из Эмиратов. Рейс Дубай - Ереван - Дубай стоил 60 тысяч долларов. Дима позвонил брату, и Стас на всякий случай связался со своим приятелем израильским генералом. Тот брался за 300 тысяч долларов устроить самолет без опознавательных знаков или подводную лодку, которая причалит к Батуми. Ну просто крутой детектив! Израильские летчики готовы были лететь, несмотря на риск. Войска ПВО могли сбить самолет-фантом. В общем, остановились на варианте с Дубаем.
Диме было настолько не по себе, что ночью, когда все отдыхали в гостинице, поехал в аэропорт ещё раз позвонить в Швейцарию, чтобы уточнить насчет самолета. Чувствовал, что опять произойдут какие-то накладки, которые буквально преследовали группу. С Котенковым, который решил его разбудить, чуть не случился обморок. Он бросился к Диминым охранникам, которые тоже не знали, куда он пропал. А Диме просто не хотелось лишний раз дергать людей, которые невероятно устали за это время. Прошло всего несколько суток, но всем казалось, что в таком сумасшедшем режиме они живут уже слишком долго. Не раз они были на волосок от смерти.
Думая об этом, описывая все события того опасного лета, я ловлю себя на мысли, что мы могли с Димой не встретиться. Никогда.
Представляю себе ту ночь в Ереванском аэропорту так четко, словно сама участвовала во всем происходящем. Это была ещё одна бессонная ночь, полная волнений. Самолет, обещанный в полночь, прилетел только после двух часов следующего дня. Причина была в типично арабской вальяжности, неторопливости. Куда им спешить?
Через три дня мне сообщили, что все исполнено, а испуганный Якубовский покинул пределы России, улетел то ли в Канаду, то ли в Швейцарию".
Обо всем, что происходило на самом верху, Дима, конечно, не знал. Шестое чувство подсказывало ему: что-то затевается. Он велел своим людям разобраться. А через три дня события приняли новый оборот.
Дима был на даче в Жуковке. Говорят, что раньше эта дача принадлежала председателю КГБ Крючкову. У Якубовского всегда было многолюдно, особенно по вечерам. Бывало, что за столом собирались люди, которые порой не знали друг друга. Всех объединял Дима.
Как-то раз в гости приехал Толя Круглов, которому Дима помог получить должность председателя Таможенного комитета. На эту должность было два претендента, но рекомендация Якубовского сыграла решающую роль. Естественно, Круглов был очень благодарен Диме и относился к нему даже с некоей долей подобострастия.
Повара Димы тоже звали Толей. И произошла смешная ситуация. Все сидели за столом, когда приехала новая партия гостей. Пока Дима обнимался с приятелями, кто-то крикнул повару: "Толя, твою мать, дай стулья!" А Круглов подумал, что обращаются к нему. Он мигом вскочил, чтобы отдать свой стул. Дима еле его остановил.
В тот день, когда разворачивалась сложная операция, задуманная Коржаковым, Дима лежал, ничего не подозревающий, в постели со своей женой Мариной. Вдруг, совершенно не вовремя, раздается телефонный звонок. "Дмитрий Олегович, - в трубке взволнованный голос личного шофера, - меня задержали". Что за черт? Новость была, конечно, неприятная, но не настолько, чтобы прервать половой акт с Мариной.
Минут через пятнадцать-двадцать Дима все-таки решил позвонить, чтобы разобраться. Но тут его ждал очередной сюрприз. Связь была отключена. Как выяснилось, по указанию Коржакова. Позже к Диме приехал Тимохин, бывший начальник ГАИ Московской области. Он сказал, что Димин водитель превысил скорость, его остановили и выяснили, что автомобиль "мерседес" якобы нерастаможен, какой-то квитанции не хватает.
Дима сел в хозяйственную "Волгу" и поехал на Старую площадь. Там у него отбирают пропуск. Дима звонит Баранникову и слышит: "Старик, тебе нужно срочно вылететь в Нью-Йорк, денька на три, там сейчас Шумейко, найдешь его и все объяснишь".
Якубовский понял, что его решили срочно отправить. В Нью-Йорк, в Пекин, в Гималаи - все равно. А пока он содержательно беседовал с Баранниковым, на даче в Жуковке разворачивалась целая операция.
Егоров, начальник Управления по борьбе с организованной преступностью, подтянул туда свой спецназ, чтобы штурмовать дачу. Внутри дача, естественно, охранялась. По периметру ходил не сторож с берданкой, а тоже люди из спецназа, который, правда, относился не к ведомству Егорова.
Был сентябрь, разгар бабьего лета, жаркая погода. Охрана несла службу, как положено, с автоматами, но Дима никогда не требовал, чтобы в теплый день ребята парились в камуфляже. Поэтому они ходили полуголые. Спецназовцам Егорова сказали, что Якубовского охраняют вооруженные бандиты. Приказ есть приказ, и они пошли на штурм.
Но случилось непредвиденное. Спецназовцы все друг друга знают. Вместе служили, вместе тренировались, вместе пили. Ребята узнали друг друга. Опустили автоматы. Операция была сорвана.
Правда, Егоров представил все в ином свете: операция сорвалась по вине Дунаева, первого заместителя министра внутренних дел, который поддерживал Якубовского.
Дунаев действительно вывозил Диму в аэропорт, так как имелась информация, что Егоров хочет там устроить провокацию. Дунаев лично вел Якубовского до "рукава" вместе с начальником транспортной милиции. Он вызвал конвой, самолет оцепили, Егоров ничего предпринять не мог.
Потом на этой истории Егоров сделал свой козырной ход. Его управление подчинялось Дунаеву, а команду на штурм давал Ерин, министр внутренних дел. Управление по организованной преступности вывели из-под подчинения Дунаева и сделали самостоятельным. Егоров стал первым заместителем министра внутренних дел с подачи Скокова.
А Дима прилетел в Нью-Йорк и стал звонить Виктору Павловичу Баранникову.
- Вы просили позвонить через день?
- Позвоните завтра.
В течение девяти месяцев он постоянно звонил Баранникову, Степанкову. Они прилетали. Общались. А возвращению Димы всегда что-то "мешало": то съезд народных депутатов, то импичмент, то референдум.
Что бы ни было, он жалеет о том, что судьба позже развела его с Дунаевым и со Степанковым. С Валентином Степанковым у них были очень хорошие отношения. Потом "Московский комсомолец" публиковал распечатку их разговоров. Но Степанков сам спровоцировал это, когда заявил, что "Якубовский его агент".
Фактически выдворенный из страны из-за внутренней борьбы политических группировок в окружении Б. Н. Ельцина, Дима не сидел в Канаде сложа руки. Память об этом времени - серебряная медаль Национального бюро Интерпола в России, кортик, врученный командующим Северным флотом за "личный вклад в обеспечение визита российских кораблей в Канаду", и другие награды.
Анатолию Лукьянову принадлежит образное выражение, что Якубовский "попал на периферию большой политической игры". Еще тогда он, опытный политик, советовал Диме быть осторожным, "не попадаться под топор или кувалду".
В интервью журналистам Наталье Косинец и Якову Посельскому на вопрос о связи имени Якубовского с рядом правительственных скандалов Лукьянов, уже прибавивший к своему политическому опыту тюремный, отвечал: "Это Господь Бог послал Якубовского этому правительству. Господь Бог. Скандал вокруг мальчика, для меня он мальчик, он мог бы быть моим младшим сыном, был раздут. И в тени скрылись и господин Бурбулис с его "красной ртутью", и господин Чубайс с его распродажей народного достояния, и господин Полторанин с его деятельностью по Берлинскому дому науки и культуры, и господин Шумейко, который открестился от Якубовского, испугался. И вот только фигура Димы - молодого человека, молодого юриста осталась. И весь этот черный туман закрылся силуэтом Якубовского. Таким образом, он им Богом был дан, этот феномен, чтобы прикрыть громадное коррумпированное гнездо, которое свилось вокруг Президента..."
Более того, по мнению Лукьянова, Диме надо было выдать орден "за невольные заслуги по невольному прикрытию их безобразий".
"Гарантии закончились. Беги"
В июле 1993 года Якубовский приехал к Степанкову на дачу в Архангельское. Его тогда потрясло, как живет Генеральный прокурор. У всех дома: на одну семью, на две, а у Степанкова просто квартира. Они пошли вдвоем погулять, и тогда он признался Диме, что на него давят. А ещё через день-два Степанков позвонил Якубовскому: "Можешь ко мне срочно приехать?"
Дима подъехал с двумя охранниками и СОБРом на двух машинах к зданию Генеральной прокуратуры. Остановились не на Дмитровке, а на углу, рядом с Институтом марксизма-ленинизма. Якубовский пошел пешком.
- У тебя наше удостоверение с собой? - первое, что спросил Валя.
- С собой, - ответил Дима, хотя мог и не говорить.
- Давай!
Он забрал у Димы удостоверение советника Генерального прокурора и, секунду помедлив, произнес:
- Я давал тебе гарантии, они кончаются сегодня в двадцать четыре часа.
Дима хотел поговорить с ним. Тут зазвонил телефон. На проводе был Черномырдин. Степанков снял трубку, стал с ним разговаривать, а Диме сделал знак рукой: "Иди". И в эту минуту он умер для Димы как друг, потому что ему уже было наплевать на все их отношения, а сам - как политическая фигура.
Дима сел в машину. Там у него был мобильный телефон, не такой аккуратный, как сейчас, а довольно громоздкий.
С последней надеждой он позвонил Баранникову, тем более что они договаривались встретиться через пару дней, в выходной, на даче.
- Виктор Павлович, - говорит Дима, - я только что был у Степанкова, он мне сказал...
- Ты ещё здесь? - перебил его Баранников.
- Вы же меня приглашали на дачу...
- Ты давай уезжай, - сказал тот и положил трубку.
Якубовский поехал к Владимиру Панкратову, начальнику ГУВД, и все ему рассказал.
- Давай мы тебя проводим в аэропорт, - предложил тот и начал собираться.
- Володя, а пистолет не возьмешь?
- Если начальник ГУВД будет ходить с пистолетом, тогда вообще...
Как полковник Якубовский всех перехитрил
Летом 1992 года сложилась тяжелая ситуация на оружейном рынке. Многие пытались растащить его по частям. Возникла необходимость выяснить, кто на этом наживается. Оперативные методы, которыми действовал Баранников, ничего не давали. Какие-то результаты, конечно, были, но им никто не верил. А Дима придумал блестящий вариант.
Идея была гениальная: правительство выпускает три заведомо не нужные постановления. О том, что эти документы - "липа", знали всего два-три человека. Суть сводилась к переделу общего пирога. Естественно, должна была начаться схватка. Так и получилось.
Баранников предупредил Бориса Николаевича, что главный лоббист растаскивания оружейного рынка выдаст себя сам. И прямо на заседании Совета безопасности начался экспромт-концерт. Мотивировали чем угодно, начиная от государственных интересов и заканчивая выращиванием ананасов на луне.
На следующий день Баранников стал генералом армии, а Якубовский полковником. Баранников с женой приехал к Диме на дачу в Жуковку обмывать звание. Была ещё одна супружеская пара. Сели за стол, начали праздновать.
Димин сосед по даче С. никак не мог поверить, что пожалует сам Виктор Баранников. Замаскировавшись за углом, С. в глубочайшем трансе наблюдал, как подъезжает машина министра госбезопасности.
Военные знают, как обмывают звезды. Существует давняя традиция, согласно которой новые звездочки кладутся на дно стакана с водкой. Но Дима, как человек абсолютно непьющий, выпить отказался. Дошло чуть не до драки. "Я тебе приказываю!" - кричал Баранников. Но Якубовский даже в такой ситуации не пошел на компромисс.
Награда нашла героя
Когда Диме вручалась эта награда, правоохранительные органы были разделены на два абсолютно не совместимых, враждующих между собой лагеря. Расходились они по принципу политической ангажированности. И все утверждения о том, что в органах внутренних дел царит полное единство, были не более чем бредом. Поэтому, когда Дима что-то делал по просьбе одной половины, другая, вместо того чтобы хотя бы промолчать, старалась его наказать за это.
Министр внутренних дел Ерин отлично понимал, что Якубовский ориентируется не на него. Это ему активно не нравилось, и он делал все, чтобы омрачить Диме пребывание в Швейцарии. И полетели в альпийскую республику всякие пасквили в отношении Димы, суть которых сводилась к одному: Якубовский - гад, негодяй и т. д.
И тогда другая половина, чтобы показать себя и одновременно отметить заслуги Димы, решила наградить его медалью.
Кремлевский гость-узник
Кому было нужно упечь Якубовского за решетку? Разгадку следует искать в событиях осени 1993 года, когда был расстрелян из танков Верховный Совет.
В своей книге "Исповедь президента", в главе, которая называется "Трудное лето", Борис Ельцин не раз упоминает имя Якубовского. Он пишет, что на одном из заседаний комиссии по борьбе с коррупцией встал вопрос о том, чтобы попытаться привлечь живущего в Канаде молодого бизнесмена Дмитрия Якубовского в качестве свидетеля по делу о коррупции в высших эшелонах власти.
Думаю, что такое объяснение: Дима - свидетель, вряд ли можно воспринимать всерьез - хотя бы потому, что "свидетели" в Кремле не живут. Но оставим это на совести автора или авторов.
Диму поселили в самом сердце столицы - бывших великокняжеских хоромах Кремля, превратившихся в резиденцию президента, где в советское время останавливалась лишь Маргарет Тэтчер. Она любовалась тем же видом из окна, что и Дима. Правда, железная леди не опасалась за свою жизнь.
Ситуация была крайне напряженная. Якубовский прибыл в Москву поздним вечером 23 июля 1993 года, а уже 27 июля Борис Ельцин подписал Указ об освобождении от должности министра безопасности РФ Виктора Баранникова.
Детонатор сработал, снаряды начали взрываться. Имея врагов в лице Баранникова и в какой-то мере Степанкова, трудно было чувствовать себя полностью защищенным даже в апартаментах на фоне Боровицкой башни. Эти высокопоставленные чиновники были заинтересованы не только в его задержании, но и в том, чтобы он навсегда замолчал.
Дима располагал уникальной информацией. Чтобы разобраться в текущих российских реалиях, увидеть подводные течения и распутать секретные узлы, ему понадобилось несколько часов напряженной работы.
Между тем бывший друг Степанков уже подписал ордер на арест Якубовского за нелегальный переход государственной границы. События развивались, как в боевике, может быть, даже покруче. Потому что автор сюжета не знал, удастся ли герою выбраться живым из заварившейся каши.
Когда поздно вечером в кремлевские покои, где Дима ужинал вместе с Андреем Карауловым, влетел полковник Борис Просвирин, бывший в ту пору заместителем Коржакова, и крикнул: "Срочно собираемся и едем в Ростов!" стало ясно, что ситуация вышла из-под контроля.
Ночные гонки
Ростов? Почему Ростов? Дима рассказывал мне, что в первую секунду просто лишился дара речи. Кажущийся штиль сменился штормом. Зазвонили молчавшие вертушки. Похоже, происходило то, чего Дима опасался с самого начала. И вариант с Ростовом понял по-своему: там его тайно расстреляют, чтобы, как говорится, концы в воду.
Но появившийся в Кремле Макаров, переговорив по телефону с Филатовым, тогда начальником президентской канцелярии, сформулировал план: "В Ростов с тобой поедет Александр Котенков. Это - гарантия, что с тобой ничего не случится. Там тебя будет ждать полковник Казарян, начальник личной охраны президента Армении Тер-Петросяна. С Казаряном ты летишь в Ереван, оттуда за рубеж".
Кортеж машин, возглавляемый "Чайкой", в которой сидел сбривший для конспирации бороду Дима, выехал через Боровицкие ворота Кремля и понесся в сторону Курского вокзала.
Весь этот маскарад затевался не просто так. Попытаться вылететь за рубеж из Москвы было равносильно тому, чтобы засунуть голову в пасть голодному крокодилу. Даже если бы Диме каким-то чудом удалось миновать пограничный контроль, то его могли арестовать прямо в самолете.
Котенков (нынешний представитель Президента РФ в Гос. Думе в ранге вице-премьера, а тогда - просто генерал и начальник ГПУ) нервничал на перроне, вагон ростовского поезда под завязку был забит охраной, но при подъезде к Курскому вокзалу случилось непредвиденное. Откуда ни возьмись появились "Волга" и "рафик", вылетели люди с профессиональными телекамерами, которые стоили целое состояние и мало кому были по карману. Караулова, вышедшего из машины подышать летним воздухом, сразу узнали: "Ой, товарищ Караулов! А вы что тут делаете?"
Оказалось, что это был совместный рейд газеты "Московский комсомолец" и телепрограммы "Времечко". Но в тот момент в случайное совпадение поверил бы только сверхнаивный человек. По крайней мере, никто из участников живого детектива, разыгравшегося на Курском вокзале, в это не верил. Да и сегодня, по-моему, не верят.
Кортеж развернулся и рванул назад. Генерал Котенков остался на вокзале.
Первая мысль была - вернуться в Кремль. Дима считал, что это самое безопасное место. Но Макаров сказал, что это невозможно, потому что машины уже засекли, в Кремль не впустят. Что делать? Просвирин все-таки позвонил из машины в Кремль, но там, кроме дежурных, никого не было.
Ночная гонка по Садовому кольцу. Петляли по переулкам, чтобы сбить с толку возможную погоню. Наконец, Просвирину удалось дозвониться до генерала Барсукова. Короткий разговор, перемежающийся ненормативной лексикой. И новое указание: "Поезжайте на объект "Волынское". Что это за объект, никто в машине, кроме Просвирина, не знал. Оказалось, это дача Сталина, с которой вождь всех времен и народов отправился в мир иной.
Дима рассказывал, что на сталинской даче весь день обсуждались варианты безопасного выезда из Москвы, а затем и из страны. Задача была ясна: надо было найти возможность покинуть пределы родины, минуя пограничников. Российские города исключались автоматически. Во-первых, международных аэропортов у нас кот наплакал, а во-вторых, на них распространялась власть Баранникова, хоть и ушедшего в отставку, но ещё имевшего силу.
Дима предлагал выбираться через Прибалтику. Были и другие варианты. В конечном счете условились ехать на машинах в Ереван, а уж оттуда лететь в Европу. Для этой цели в одной частной фирме были наняты две мощные машины "БМВ".
Дело происходило в пятницу, а в субботу, как было известно, Хасбулатов собирался на сессии Верховного Совета защищать Баранникова. Но уже в пятницу министр юстиции Калмыков в программе "Время" показал кое-какие документы. Хасбулатову стало ясно, что на Баранникова есть материал. Хасбулатов понял, что шлагбаум опустился и поезд едет. А Якубовскому пора было покидать гостеприимный объект "Волынское".
До условленного места на кольцевой автодороге добирались поздно вечером по всем законам конспирации. Там уже ждали две нанятые в частной фирме автомашины "БМВ", заправленные под завязку. В багажниках были канистры с бензином, чтобы не останавливаться на автозаправках. Поменяли на автомобилях номера, что оказалось не самым простым делом, поскольку российские таблички не подходят иномаркам.
Сказать, что все участники ночной операции чувствовали себя спокойно, было бы преувеличением. Разве что генерал Котенков, недавно вернувшийся с беспокойного Кавказа, волнения не показывал. Но его бодрость казалась напускной.
Все помнили события предыдущей ночи, свет юпитеров, ударивший в глаза на Курском вокзале, гонку по Садовому кольцу. Поэтому внутреннее напряжение не спадало. Лил проливной дождь, "дворники" смывали потоки воды, слепили фары встречных машин.
Дима понимал, что жизнь его на волоске, за неё не дадут и рубля. Но сдаваться без боя не в его правилах. Единственное, что ему оставалось в этой ситуации, - это постоять за себя. И он попросил генерала Котенкова дать ему пистолет.
К счастью, воспользоваться оружием не пришлось, но пистолет всю дорогу лежал у Димы на коленях и каждый раз, когда пост ГАИ тормозил машины, Дима сжимал в руках рукоятку.
Спасал "вездеход" - спецталон на проезд без права досмотра. Инспектора ГАИ вежливо брали под козырек, провожая взглядом мчавшиеся в ночь мощные иномарки. Предстояло проехать две тысячи километров.
К утру, когда позади осталась Кашира, беглецы успокоились. Несмотря на бессонную ночь, спать никто не хотел. Наоборот, напряжение сменилось возбуждением, пошли в ход анекдоты, разные случаи из жизни.
Но осторожность все равно следовало соблюдать. Чтобы не ехать через Харьков и лишний раз не светиться на границе, решено было свернуть на воронежскую трассу. Жаль было съезжать с более-менее приличного шоссе на неизвестную дорогу, но слухи о рьяных украинских пограничниках, питавших особую любовь к "москалям", гуляли по всей стране.
На воронежской трассе случилось ЧП. Водитель головной машины слишком поздно заметил знак железнодорожного переезда, и тяжелый автомобиль на скорости 140 километров в час прыгнул на рельсы. Вторая машина, точно повторившая траекторию первой, тоже совершила каскадерский маневр. Это только в кино автомобили скачут через препятствия, отделываясь незначительными повреждениями типа потери товарного вида. А в жизни все происходит драматичнее. Не буду вдаваться в технические тонкости, скажу лишь, что российские умельцы с ближайшего автосервиса подлатали несчастные "БМВ" и можно было смело двигаться дальше.
К ночи забрезжили огни города-курорта Сочи. С момента поспешного бегства из Москвы прошли сутки. Велико было искушение переночевать в Сочи. Хотелось немного отдохнуть, прийти в себя, вытянуть ноги. Да и ночная езда по горной дороге не очень вдохновляла. Но расслабиться можно было только в мечтах. В Дагомысе была назначена встреча с полковником Казаряном, начальником охраны президента Армении.
Бегство из Еревана
Законспирированная гонка продолжалась. Потрепанные "БМВ" отправились в обратный путь, а путешественники пересели в "рафик" и тронулись в Адлер. В Адлерском аэропорту, на летном поле, стоял частный самолет Як-40 с поднятым трапом. За считанные секунды борт взлетел. Пункт назначения Ереван.
Все складывалось так четко, как редко бывает в жизни. В Ереванском аэропорту стоял под парами правительственный Ту-154, посланный Москвой в Ереван для перелета Якубовского в Цюрих. Казалось, что все проблемы позади, капкан волшебным образом разжал пасть, чтобы выпустить пленника на свободу. Но, как это обычно происходит, радоваться было рано. "Не говори "гоп"..."
Когда сели в Ту-154, выяснилось, что вновь требуется подать заявку в диспетчерскую аэропорта и согласовать маршрут перелета, хотя это было уже сделано.
Все сидели в салоне самолета, ожидая, пока будут разрешены "случайно" возникшие проблемы, как вдруг появился российский пограничник и потребовал документы. Очевидно было, он искал, к чему бы придраться. Конечно, эту въедливость он проявлял не по собственной прихоти, а просто выполнял приказ. Перед ним поставили задачу задержать вылет Якубовского. Дело в том, что произвести тихий арест на территории Армении было невозможно, возник бы международный скандал. Значит, решили не выпускать борт из Еревана.
В воскресенье вечером перебрались в кабинет начальника аэропорта. Шли бесконечные переговоры с Москвой. Проходили сутки за сутками, а положение беглецов по-прежнему оставалось неопределенным. Звонки были безрезультатными. Никто не говорил, что самолет не имеет права на вылет, тем не менее взлет оставался под вопросом.
Измучившись вконец, "путешественники" решили изменить план. Надо было выбираться из Еревана, где они капитально завязли. Но куда? Ближайшие аэропорты на карте: Баку и Тбилиси. Горячие точки. Армяно-азербайджанский конфликт делал воздушное пространство над республиками небезопасным. Самолет могли просто сбить. С Тбилиси связи не было. Там тоже было неспокойно. Еще совсем недавно такая ситуация могла пригрезиться лишь человеку с больным воображением. Но это была реальность, с которой надо было жить.
Сидеть и ждать, как повернутся события, Дима не мог. Это просто не в его характере. Надо было что-то срочно придумать. Якубовскому пришла в голову идея вызвать частный самолет из Швейцарии. Позвонил своей знакомой, travel агенту, чтобы она заказала самолет. Проблем не было, однако самолет из Швейцарии турки почему-то не пропустили. Тогда было решено найти самолет в арабской стране. Вскоре сообщили, что уже в полночь прибудет самолет из Эмиратов. Рейс Дубай - Ереван - Дубай стоил 60 тысяч долларов. Дима позвонил брату, и Стас на всякий случай связался со своим приятелем израильским генералом. Тот брался за 300 тысяч долларов устроить самолет без опознавательных знаков или подводную лодку, которая причалит к Батуми. Ну просто крутой детектив! Израильские летчики готовы были лететь, несмотря на риск. Войска ПВО могли сбить самолет-фантом. В общем, остановились на варианте с Дубаем.
Диме было настолько не по себе, что ночью, когда все отдыхали в гостинице, поехал в аэропорт ещё раз позвонить в Швейцарию, чтобы уточнить насчет самолета. Чувствовал, что опять произойдут какие-то накладки, которые буквально преследовали группу. С Котенковым, который решил его разбудить, чуть не случился обморок. Он бросился к Диминым охранникам, которые тоже не знали, куда он пропал. А Диме просто не хотелось лишний раз дергать людей, которые невероятно устали за это время. Прошло всего несколько суток, но всем казалось, что в таком сумасшедшем режиме они живут уже слишком долго. Не раз они были на волосок от смерти.
Думая об этом, описывая все события того опасного лета, я ловлю себя на мысли, что мы могли с Димой не встретиться. Никогда.
Представляю себе ту ночь в Ереванском аэропорту так четко, словно сама участвовала во всем происходящем. Это была ещё одна бессонная ночь, полная волнений. Самолет, обещанный в полночь, прилетел только после двух часов следующего дня. Причина была в типично арабской вальяжности, неторопливости. Куда им спешить?