Страница:
Считается, что мужчины любят свободу, что их не нужно ограничивать, потому что это приводит к подавлению инициативы. Мое личное наблюдение – на самом деле мужчины часто ждут команды. Причем, если команда не поступает, то виноват командующий.
Я встречала очень самоуверенных, самодостаточных, талантливых и предприимчивых мужчин. Только они становятся генералами сами по себе. Жены их, как правило, довольствовались бы и лейтенантами, им все равно. Две мои подружки замужем за дипломатами, самыми что ни на есть настоящими – с дипломатическими паспортами, служебными машинами и приглашениями на балы, – только им это совсем не нужно. Им не хватает внимания, понимания и уважения. Они тоскуют по человеческой теплоте и мечтают о собственной независимой карьере. А те, кто с детства мечтал выйти замуж за дипломата, прекрасно танцует, вышивает крестиком, разбирается в ножах для рыбы и жанрах литературы эпохи Возрождения, говорит на нескольких иностранных языках, – они либо пестуют всяких безнадежных придурков, либо устали ждать принцев на белом коне и стали управляющими банков.
Моя лучшая подруга юности Юлия, нежное создание с ангельским голосом и рафинированными манерами, в детстве хотела стать биологом, потому что любила цветы. Или переводчицей, чтобы познакомиться с дипломатом. Ни разу в жизни не выругалась матом и не повысила голос. В первый раз она вышла замуж за поэта, который должен был стать гением, а ей предназначалась роль музы. Идиллия продлилась ровно год, до тех пор, пока поэт не бросил институт и не заявил, что деньги зарабатывать – это удел примитивных людей. Потом ее рикошетом откинуло в объятия автослесаря, надежного, как трактор, и такого же эстетичного. Как-то Юлия решила внести в их совместную жизнь немного романтики и встретила мужа на пороге в соблазнительных черных кружевах. Автослесарь до смерти перепугался и отправил ее немедленно переодеться во что-нибудь приличное. Юлии хотелось путешествий, театров и нарядов, поэтому она пошла работать операционисткой в банк, а по вечерам начала учиться на финансиста. В институте ей встретился подающий надежды, умный и амбициозный, уверенный в себе и невероятно сексуальный однокурсник. Они съехались через год, поженились через три года и развелись еще через четыре. Он открыл бизнес на деньги ее папы и благополучно его завалил (бизнес, не папу), она тем временем писала курсовые работы за себя и за мужа, чтобы его не выставили из института. Папа пристроил зятя на перспективную работу в телекоммуникационный гигант, где зять номер три умудрился со всеми перессориться, в итоге дело закончилось ежедневной марихуаной и заявлениями типа «а почему я вообще должен работать, если твой папа может дать нам все что угодно, стоит тебе его только получше попросить».
Юлия вывела для себя два правила:
1. Если начинаешь думать «как я устала от всех этих бесконечных скандалов, разборок и невыполненных обещаний, лучше бы он просто умер или пропал без вести» – значит, пора разводиться.
2. Мужчину до конца не узнаешь, пока не начнешь с ним разводиться.
Уже три года, как Юлия в свободном полете. Стала руководителем банка. Ее переменно-постоянный партнер работает учителем информатики в школе, живет с мамой и ничего не обещает. Юлия начала комплексовать: если даже такой отчаянный лузер не хочет на мне жениться и боится со мной связываться, чего же мне ожидать от остальных мужчин?
Остальные с завидным упорством приглашают Юлию на свидания, бесконечно врут и сочиняют легенды о своих существующих и несуществующих работах, машинах, делах, деньгах, нынешних и бывших женах. На первый взгляд у них прекрасная карьера и любящая семья, а на самом деле – проблемы с потенцией и наркотиками, куча долгов, обманутых женщин и кинутых деловых партнеров.
Один из этих пустозвонов пытался уговорить Юлию стать его любовницей.
– Моя жена – это святое. Но, поскольку к сексу она равнодушна, мне нужна женщина. Сразу предупреждаю, я тебе ничего не обещаю, разве что подарки – изредка. И никаких слез и претензий не потерплю.
– Так возьми себе женщину за деньги, – резонно предложила Юлия. – Не будет ни претензий, ни обязательств. Я-то тебе зачем?
– Проститутку я не хочу, женщина должна быть со мной ради меня, а не ради денег. И она должна быть умная и красивая, чтобы ее не стыдно было представить деловым партнерам или взять с собой на дачу к друзьям. Поэтому ты мне подходишь.
– А ты мне нет. Мне будет стыдно брать тебя на мою дачу и представлять моим друзьям.
Возможно, это крайний случай. Я пока еще не встречала ни одного стопроцентно равноправного партнерства. Такое впечатление, что сильные, независимые мужчины и женщины отталкиваются друг от друга, как одноименно заряженные частицы. Подавляющее большинство моих близких подруг зарабатывают больше своих мужей или бойфрендов, знают больше иностранных языков и больше читают, чаще путешествуют, ходят в гости и успевают в спортзал. При этом они занимаются ремонтом, поиском квартир и машин, заполняют налоговые декларации, оформляют кредиты, планируют отпуска, покупают рождественские подарки для всех, включая себя, родственников и друзей мужа, ищут нянь, слесарей, установщиков антенн и домработниц. А мужчины? Just along for the ride[14]. Они работают и устают, у них стресс. У них стервозные начальники или начальницы. Они плохо ладят с бюрократией, не в состоянии запомнить, что сегодня детям надо купить проездной на следующий месяц, забрать вещи из химчистки и договориться о доставке мебели. Они под дулом пистолета не вспомнят прошедшее время неправильных немецких или французских глаголов, потому что грамматика – это ерунда, их и без этого все прекрасно понимают. Они нас любят, восхищаются нами и гордятся. И даже не пытаются соперничать.
А мы им благодарны за то, что они есть. Если пришло неприятное письмо из школы или из банка – это женская корреспонденция. А если пришла реклама новых велосипедов или гриль-установок, этим занимаются мужья. Если захотят и если у них найдется свободное время.
Когда все начиналось, они казались нам героями, такими мужественными, сильными и мудрыми. Они не изменились, они по-прежнему мудрые и сильные. На свой лад.
А мы? В самом начале наших головокружительных романов мы стараемся показать себя с самой лучшей стороны: практически ничего не едим и ни на что не жалуемся, печем им блины по утрам, гладим рубашки по ночам, демонстрируем свою блестящую финансовую состоятельность, словом, с нами, с нашими детьми от предыдущих браков и ненормированным рабочим днем и командировками не будет никаких проблем, мы втираемся в доверие и дарим им наслаждение. А потом, надеемся, должно прийти время получать дивиденды. Он поймет, какая я умная и красивая, что на меня можно положиться в трудный момент, что лучше меня никого не найти. И ответит взаимностью. Сам захочет совершенствоваться. Он начнет больше зарабатывать, раскроет свой потенциал и достанет мне луну с неба. Но очень часто, увы, это время так и не приходит. Мужчины крепко-накрепко усвоили главное правило феминизма: равенство так равенство, хотите луну с неба – летите за ней сами. Guten flug![15] Когда мужчина собирается жениться, он рассчитывает, что женщина не изменится. Она по-прежнему будет о нем заботиться и сама за себя платить. А она меняется. Она требует. Ей вечно мало. Когда женщина собирается замуж, она рассчитывает, что мужчина изменится ради нее. Но и тут, увы, несовпадение. Если семье непосредственно не угрожают холод, голод и нападение мамонта, то мужской долг считается на сто процентов выполненным и разговор окончен. Да, наши мужчины, возможно, умные, преданные и готовы носить нас на руках. Они могли бы достичь Эвереста и первой сотни списка Forbes, если бы захотели. Только им и так хорошо. И если бы мы перестали требовать, стало бы еще лучше.
Это новый стандарт жизни? Действительно, раз уж нам так нужны все эти ремонты, туфельки и отпуска на Мальдивах, мы должны быть готовы за это платить. Или нужно ударить себя по рукам и остановиться, пока не поздно? Что-то случилось в этом безумном мире.
Моя коллега Марианна, успешная красавица с фигурой девяносто-шестьдесят-девяносто, ростом сто семьдесят пять сантиметров и двумя высшими образованиями, разместила как-то анкету на портале знакомств. Ей было тридцать четыре года. Не то чтобы срочно нужно замуж, но пора хотя бы об этом задуматься. Если отбросить всяких маньяков неопределенного возраста с арабскими именами, то основную массу ответов Марианна получила от мужчин сорока пяти – пятидесяти пяти лет. С одним из них она даже встретилась. Архитектор, умный, занятой, успешный, спроектировал несколько интересных офисных зданий в Кельне и окрестностях и, если верить анкете, ищет женщину в возрасте двадцати пяти – тридцати пяти лет для создания семьи. Марианна спросила его, почему он ей написал и почему не обращает внимания на женщин своего возраста? Он ей без тени сомнения ответил, что еще молод, а женщины в его возрасте уже старые. И мало того, что старые, еще и слишком разборчивые и капризные, поэтому они его не интересуют. Марианна аж обалдела от такой самоуверенности. Получается, что тридцатипятилетние молодые люди, с которыми она рассчитывала познакомиться, в это же самое время ищут себе двадцатилетних студенток для веселого времяпрепровождения, а успешных ровесниц тоже считают старыми и капризными? За кого же нам теперь замуж-то выходить?
Пора серьезно спросить себя: а что, если Алекс достиг предела своих возможностей? Что, если он больше меня ничем не удивит и со всеми своими прекрасными способностями останется до конца жизни среднеразрядным корпоративным юристом? И хватит ли мне этого на всю оставшуюся жизнь?
Кто-то умный сказал, что для семейного счастья нужны любые две из трех составляющих:
деньги, любовь и уважение. Я думаю, уважение важнее всего, потому что его причины можно хотя бы объяснить. Деньги как будто бы есть. А любовь? Кто знает, что это такое? О ней легко говорить в начале и в конце отношений и чрезвычайно сложно в процессе, среди переездов, ремонтов, денежных споров и прочих ежедневных хлопот.
Когда Камилла волнуется, то говорит с длинными паузами.
– Ты представляешь, Герман ко мне в гости приходил. Он хороший. Только я так и не понимаю, что мне с ним делать.
– Попроси его люстры повесить.
– Да он и так уже карнизы повесил и полочки тоже. И с Максом они хорошо играют. У него самого младший из сыновей того же возраста. Представляешь, он мне тогда правду сказал в Барселоне, что разводится. Они уже два года или даже больше вместе не жили. А недавно он все оформил официально.
– А ты знаешь почему?
– Он говорит, что у жены была депрессия, она никогда не работала, дома сидела и жаловалась, что ей скучно и что она ему не пара. Они этого последнего ребенка как раз и завели в надежде, что отношения улучшатся, но ничего не вышло.
– Ну теперь с алиментами ей будет весело.
– Герман переживает, что она плохо будет на детей влиять, характер у нее несдержанный.
– А зачем тебе все это слушать?
– Мы несколько раз гулять ходили, на кораблике катались, он мне город показывал, ну и о себе кое-что рассказал. Только мне не нужны сейчас серьезные отношения.
– Можно подумать, ему нужны.
– Вид у него семейный. И мне он постоянно предлагает время проводить как-то по-семейному – пикники, прогулки, поездки по горам, разговоры на кухне.
– А вдруг он тебя прячет? Все эти кораблики и горные прогулки – чтобы нашей тусовке на глаза не попадаться.
– Я тоже так думала. Сама ведь сто раз уже предлагала ему остановиться. А он все звонит и звонит. Почти каждый вечер.
– На психотерапевте экономит? Друзей у него нет, чтобы поговорить?
– Не преувеличивай, я знаю, что он тебе на самом деле очень нравится. Может, и нет у него друзей, во всяком случае меня он ни с кем не знакомил. Только с детьми.
Мне до смерти интересно, какой у них секс, но спрашивать неудобно. Подозреваю, что очень даже ничего. Мое личное впечатление, что Герман – милый добрый увалень и немножко тормоз. Как у него хватило духу стать совладельцем компании в сорок лет и тем паче где он набрался смелости, чтобы уйти от жены и затеять развод, – не понятно. Впрочем, что бы я понимала в мужчинах!
Глава шестая
Глава седьмая
Я встречала очень самоуверенных, самодостаточных, талантливых и предприимчивых мужчин. Только они становятся генералами сами по себе. Жены их, как правило, довольствовались бы и лейтенантами, им все равно. Две мои подружки замужем за дипломатами, самыми что ни на есть настоящими – с дипломатическими паспортами, служебными машинами и приглашениями на балы, – только им это совсем не нужно. Им не хватает внимания, понимания и уважения. Они тоскуют по человеческой теплоте и мечтают о собственной независимой карьере. А те, кто с детства мечтал выйти замуж за дипломата, прекрасно танцует, вышивает крестиком, разбирается в ножах для рыбы и жанрах литературы эпохи Возрождения, говорит на нескольких иностранных языках, – они либо пестуют всяких безнадежных придурков, либо устали ждать принцев на белом коне и стали управляющими банков.
Моя лучшая подруга юности Юлия, нежное создание с ангельским голосом и рафинированными манерами, в детстве хотела стать биологом, потому что любила цветы. Или переводчицей, чтобы познакомиться с дипломатом. Ни разу в жизни не выругалась матом и не повысила голос. В первый раз она вышла замуж за поэта, который должен был стать гением, а ей предназначалась роль музы. Идиллия продлилась ровно год, до тех пор, пока поэт не бросил институт и не заявил, что деньги зарабатывать – это удел примитивных людей. Потом ее рикошетом откинуло в объятия автослесаря, надежного, как трактор, и такого же эстетичного. Как-то Юлия решила внести в их совместную жизнь немного романтики и встретила мужа на пороге в соблазнительных черных кружевах. Автослесарь до смерти перепугался и отправил ее немедленно переодеться во что-нибудь приличное. Юлии хотелось путешествий, театров и нарядов, поэтому она пошла работать операционисткой в банк, а по вечерам начала учиться на финансиста. В институте ей встретился подающий надежды, умный и амбициозный, уверенный в себе и невероятно сексуальный однокурсник. Они съехались через год, поженились через три года и развелись еще через четыре. Он открыл бизнес на деньги ее папы и благополучно его завалил (бизнес, не папу), она тем временем писала курсовые работы за себя и за мужа, чтобы его не выставили из института. Папа пристроил зятя на перспективную работу в телекоммуникационный гигант, где зять номер три умудрился со всеми перессориться, в итоге дело закончилось ежедневной марихуаной и заявлениями типа «а почему я вообще должен работать, если твой папа может дать нам все что угодно, стоит тебе его только получше попросить».
Юлия вывела для себя два правила:
1. Если начинаешь думать «как я устала от всех этих бесконечных скандалов, разборок и невыполненных обещаний, лучше бы он просто умер или пропал без вести» – значит, пора разводиться.
2. Мужчину до конца не узнаешь, пока не начнешь с ним разводиться.
Уже три года, как Юлия в свободном полете. Стала руководителем банка. Ее переменно-постоянный партнер работает учителем информатики в школе, живет с мамой и ничего не обещает. Юлия начала комплексовать: если даже такой отчаянный лузер не хочет на мне жениться и боится со мной связываться, чего же мне ожидать от остальных мужчин?
Остальные с завидным упорством приглашают Юлию на свидания, бесконечно врут и сочиняют легенды о своих существующих и несуществующих работах, машинах, делах, деньгах, нынешних и бывших женах. На первый взгляд у них прекрасная карьера и любящая семья, а на самом деле – проблемы с потенцией и наркотиками, куча долгов, обманутых женщин и кинутых деловых партнеров.
Один из этих пустозвонов пытался уговорить Юлию стать его любовницей.
– Моя жена – это святое. Но, поскольку к сексу она равнодушна, мне нужна женщина. Сразу предупреждаю, я тебе ничего не обещаю, разве что подарки – изредка. И никаких слез и претензий не потерплю.
– Так возьми себе женщину за деньги, – резонно предложила Юлия. – Не будет ни претензий, ни обязательств. Я-то тебе зачем?
– Проститутку я не хочу, женщина должна быть со мной ради меня, а не ради денег. И она должна быть умная и красивая, чтобы ее не стыдно было представить деловым партнерам или взять с собой на дачу к друзьям. Поэтому ты мне подходишь.
– А ты мне нет. Мне будет стыдно брать тебя на мою дачу и представлять моим друзьям.
Возможно, это крайний случай. Я пока еще не встречала ни одного стопроцентно равноправного партнерства. Такое впечатление, что сильные, независимые мужчины и женщины отталкиваются друг от друга, как одноименно заряженные частицы. Подавляющее большинство моих близких подруг зарабатывают больше своих мужей или бойфрендов, знают больше иностранных языков и больше читают, чаще путешествуют, ходят в гости и успевают в спортзал. При этом они занимаются ремонтом, поиском квартир и машин, заполняют налоговые декларации, оформляют кредиты, планируют отпуска, покупают рождественские подарки для всех, включая себя, родственников и друзей мужа, ищут нянь, слесарей, установщиков антенн и домработниц. А мужчины? Just along for the ride[14]. Они работают и устают, у них стресс. У них стервозные начальники или начальницы. Они плохо ладят с бюрократией, не в состоянии запомнить, что сегодня детям надо купить проездной на следующий месяц, забрать вещи из химчистки и договориться о доставке мебели. Они под дулом пистолета не вспомнят прошедшее время неправильных немецких или французских глаголов, потому что грамматика – это ерунда, их и без этого все прекрасно понимают. Они нас любят, восхищаются нами и гордятся. И даже не пытаются соперничать.
А мы им благодарны за то, что они есть. Если пришло неприятное письмо из школы или из банка – это женская корреспонденция. А если пришла реклама новых велосипедов или гриль-установок, этим занимаются мужья. Если захотят и если у них найдется свободное время.
Когда все начиналось, они казались нам героями, такими мужественными, сильными и мудрыми. Они не изменились, они по-прежнему мудрые и сильные. На свой лад.
А мы? В самом начале наших головокружительных романов мы стараемся показать себя с самой лучшей стороны: практически ничего не едим и ни на что не жалуемся, печем им блины по утрам, гладим рубашки по ночам, демонстрируем свою блестящую финансовую состоятельность, словом, с нами, с нашими детьми от предыдущих браков и ненормированным рабочим днем и командировками не будет никаких проблем, мы втираемся в доверие и дарим им наслаждение. А потом, надеемся, должно прийти время получать дивиденды. Он поймет, какая я умная и красивая, что на меня можно положиться в трудный момент, что лучше меня никого не найти. И ответит взаимностью. Сам захочет совершенствоваться. Он начнет больше зарабатывать, раскроет свой потенциал и достанет мне луну с неба. Но очень часто, увы, это время так и не приходит. Мужчины крепко-накрепко усвоили главное правило феминизма: равенство так равенство, хотите луну с неба – летите за ней сами. Guten flug![15] Когда мужчина собирается жениться, он рассчитывает, что женщина не изменится. Она по-прежнему будет о нем заботиться и сама за себя платить. А она меняется. Она требует. Ей вечно мало. Когда женщина собирается замуж, она рассчитывает, что мужчина изменится ради нее. Но и тут, увы, несовпадение. Если семье непосредственно не угрожают холод, голод и нападение мамонта, то мужской долг считается на сто процентов выполненным и разговор окончен. Да, наши мужчины, возможно, умные, преданные и готовы носить нас на руках. Они могли бы достичь Эвереста и первой сотни списка Forbes, если бы захотели. Только им и так хорошо. И если бы мы перестали требовать, стало бы еще лучше.
Это новый стандарт жизни? Действительно, раз уж нам так нужны все эти ремонты, туфельки и отпуска на Мальдивах, мы должны быть готовы за это платить. Или нужно ударить себя по рукам и остановиться, пока не поздно? Что-то случилось в этом безумном мире.
Моя коллега Марианна, успешная красавица с фигурой девяносто-шестьдесят-девяносто, ростом сто семьдесят пять сантиметров и двумя высшими образованиями, разместила как-то анкету на портале знакомств. Ей было тридцать четыре года. Не то чтобы срочно нужно замуж, но пора хотя бы об этом задуматься. Если отбросить всяких маньяков неопределенного возраста с арабскими именами, то основную массу ответов Марианна получила от мужчин сорока пяти – пятидесяти пяти лет. С одним из них она даже встретилась. Архитектор, умный, занятой, успешный, спроектировал несколько интересных офисных зданий в Кельне и окрестностях и, если верить анкете, ищет женщину в возрасте двадцати пяти – тридцати пяти лет для создания семьи. Марианна спросила его, почему он ей написал и почему не обращает внимания на женщин своего возраста? Он ей без тени сомнения ответил, что еще молод, а женщины в его возрасте уже старые. И мало того, что старые, еще и слишком разборчивые и капризные, поэтому они его не интересуют. Марианна аж обалдела от такой самоуверенности. Получается, что тридцатипятилетние молодые люди, с которыми она рассчитывала познакомиться, в это же самое время ищут себе двадцатилетних студенток для веселого времяпрепровождения, а успешных ровесниц тоже считают старыми и капризными? За кого же нам теперь замуж-то выходить?
Пора серьезно спросить себя: а что, если Алекс достиг предела своих возможностей? Что, если он больше меня ничем не удивит и со всеми своими прекрасными способностями останется до конца жизни среднеразрядным корпоративным юристом? И хватит ли мне этого на всю оставшуюся жизнь?
Кто-то умный сказал, что для семейного счастья нужны любые две из трех составляющих:
деньги, любовь и уважение. Я думаю, уважение важнее всего, потому что его причины можно хотя бы объяснить. Деньги как будто бы есть. А любовь? Кто знает, что это такое? О ней легко говорить в начале и в конце отношений и чрезвычайно сложно в процессе, среди переездов, ремонтов, денежных споров и прочих ежедневных хлопот.
* * *
Девичник по случаю Камиллиного развода.Когда Камилла волнуется, то говорит с длинными паузами.
– Ты представляешь, Герман ко мне в гости приходил. Он хороший. Только я так и не понимаю, что мне с ним делать.
– Попроси его люстры повесить.
– Да он и так уже карнизы повесил и полочки тоже. И с Максом они хорошо играют. У него самого младший из сыновей того же возраста. Представляешь, он мне тогда правду сказал в Барселоне, что разводится. Они уже два года или даже больше вместе не жили. А недавно он все оформил официально.
– А ты знаешь почему?
– Он говорит, что у жены была депрессия, она никогда не работала, дома сидела и жаловалась, что ей скучно и что она ему не пара. Они этого последнего ребенка как раз и завели в надежде, что отношения улучшатся, но ничего не вышло.
– Ну теперь с алиментами ей будет весело.
– Герман переживает, что она плохо будет на детей влиять, характер у нее несдержанный.
– А зачем тебе все это слушать?
– Мы несколько раз гулять ходили, на кораблике катались, он мне город показывал, ну и о себе кое-что рассказал. Только мне не нужны сейчас серьезные отношения.
– Можно подумать, ему нужны.
– Вид у него семейный. И мне он постоянно предлагает время проводить как-то по-семейному – пикники, прогулки, поездки по горам, разговоры на кухне.
– А вдруг он тебя прячет? Все эти кораблики и горные прогулки – чтобы нашей тусовке на глаза не попадаться.
– Я тоже так думала. Сама ведь сто раз уже предлагала ему остановиться. А он все звонит и звонит. Почти каждый вечер.
– На психотерапевте экономит? Друзей у него нет, чтобы поговорить?
– Не преувеличивай, я знаю, что он тебе на самом деле очень нравится. Может, и нет у него друзей, во всяком случае меня он ни с кем не знакомил. Только с детьми.
Мне до смерти интересно, какой у них секс, но спрашивать неудобно. Подозреваю, что очень даже ничего. Мое личное впечатление, что Герман – милый добрый увалень и немножко тормоз. Как у него хватило духу стать совладельцем компании в сорок лет и тем паче где он набрался смелости, чтобы уйти от жены и затеять развод, – не понятно. Впрочем, что бы я понимала в мужчинах!
Глава шестая
Твоя судьба в твоих руках
Перевод Алекса в Дюссельдорф откладывается и откладывается. Ему даже ни с того ни с сего повысили зарплату в Хельсинском офисе. А пока он не переедет, я вряд ли смогу понять, чего же мне от него нужно. Алекс – человек гораздо более лояльный и преданный, чем я. Он не может просто встать и уйти. Ему нужно все доделать.
Так или иначе, я не люблю ждать и зависеть от других людей, поэтому пришлось взять грех на душу, создать имейл «alex.хххххх@googlemail. com», отредактировать резюме мужа, дополнив его последними проектами, и отправить по всем более или менее подходящим адресатам, найденным на Monster.
– Кстати, давно собиралась сказать, что создала имейл с твоим именем и разослала с него резюме на несколько вакансий. Так что, если тебе вдруг позвонят, не удивляйся, хорошо?
– Живя с тобой, я уже давно ничему особенно не удивляюсь. Можно хоть поинтересоваться куда?
– Мне некогда было запоминать подробности: рекрутерам всяким, в разные компании, на вакансии налоговых менеджеров в ближайшей округе.
– И что считается у тебя ближайшей округой?
– От Голландии до Швейцарии. Страны, где вменяемые налоги и хорошие зарплаты.
– Вряд ли это понадобится, ведь меня вот-вот переведут.
– Это «вот-вот» длится уже полгода. И потом, никогда не будет лишним посмотреть по сторонам. Если тебе позвонят и захотят поговорить, ты всегда сможешь отложить разговор на день-другой, а за это время успеешь прочитать вакансию.
– Спасибо, конечно. Но лучше бы ты мне заранее сказала, я бы и сам этим занялся.
– Мне надоело ждать и захотелось хоть что-нибудь сделать.
Так со мной действительно бывает – хочется что-то совершить, не думая о причинах или последствиях, проснуться и все изменить. В один прекрасный день мне захотелось бросить филологический факультет и стать экономистом, в другой прекрасный день – поехать в Лондон на несколько месяцев, поучить язык. Вскоре я прочитала книгу Норы Робертс, и мне захотелось получить СРA[16]. Потом мне надоела Финляндия и захотелось поработать в Германии. Я не могу объяснить эти свои желания, только знаю, что нужно им следовать и в конце концов все будет хорошо. Гораздо хуже, если ничего не хочется.
Алекс – очень хороший отец. Он может часами смотреть мультики и хохотать громче детей. Когда у него возникает желание принять участие в воспитании, он сначала подбрасывает к потолку Аньку, а потом читает анекдоты в интернете с Пашкой или играет с ним в компьютерные игры. Почистили ли дети зубы, сделали ли они уроки – вопросы второстепенные.
Кроме того, Алекс любит коллекционировать. Предметы для коллекционирования он выбирает нарочно, я уверена. Например, старые батарейки, которые кто-нибудь когда-нибудь отнесет в правильный контейнер, или ветхие куртки и тряпки, которые когда-нибудь пригодятся для починки машины или ремонта. Пусть под машиной он лежал в последний раз двадцать лет назад и большей частью из любопытства, а ремонтом согласится заниматься разве что под дулом автомата, из вещей «для грязных работ», хранящихся на полках Алекса, можно составить целый гардероб.
Отдельного внимания заслуживает коллекция электроприборов, которые когда-нибудь пригодятся «на запчасти». Сюда относятся старые мобильники, факсы, магнитофоны, радиоприемники, фены, плееры, фотоаппараты. Количество коробок с фотонегативами подсчитать невозможно. Что там, на этих негативах, – сложно сказать, ведь десять лет назад мы купили цифровую камеру. Объем накопившихся за годы работы и учебы документов не поддается ни описанию, ни систематизации: старые авиабилеты, комментарии научного руководителя к давно защищенной диссертации, квитанции об аренде машины пять лет назад в Испании, расписание ночных автобусов в Стокгольме, несметное количество чеков – на всякий случай. Ах да, еще есть просто бумажки, на которых записаны телефонные номера.
– Это что за бумажка, можно ее выкинуть?
– Нет, ты что, на ней же телефон записан!
– Чей?
– Не знаю.
– И зачем его хранить?
– Вдруг пригодится.
– Ну так перепиши его в записную книжку, а бумажку выброси.
– Так я же сейчас не знаю, чей номер. Когда вспомню, тогда и перепишу.
Самое ужасное – это когда сын становится похожим на отца – яблоко от яблони. До сих пор не могу забыть, как мы пошли покупать новые джинсы. Паша зашел в примерочную.
– Ну как, подходят?
– Да, нормально.
– Можно посмотреть?
– Нет, я уже снимаю.
– Подожди, не снимай, выйди и покажись.
Паша вышел и показался. Оказалось, что новые джинсы он надел поверх старых.
Итак, Новый год начинается с того, что Алексу звонят рекрутеры, а мой рабочий офис переполнен подарками и поздравлениями со всех концов Европы: открытки, плюшевые игрушки, шоколадные наборы, елочные украшения – всего не перечесть. Каждый раз, когда я еду в деловую поездку, обязательно привожу коллегам или клиентам какой-нибудь немецкий сувенир. Или русский. Или просто сладости. Накануне Рождества я разослала около сотни шоколадных календарей, смешных фотографий с деловых ужинов, открыток. Любой может это сделать. Но многим некогда. Некоторые поздравляют только высокопоставленных руководителей. Я поздравляю всех. Соответственно, куча народу тоже решила меня поздравить. Если кто-нибудь войдет в офис, то непременно спросит, что это за сувенирная лавочка и откуда все взялось. Всем будет понятно, каким успехом и популярностью я пользуюсь в компании. Мелочь – а приятно.
Во время рождественских каникул я прочитала замечательную книгу Роберта Киосаки «Богатый папа, бедный папа». Книга рассказывает о том, как получается и почему не получается стать богатым. Она о том, что, если хорошо учиться, поступить в университет и потом пойти по классической корпоративной лестнице, все в жизни будет скучно и ты вряд ли разбогатеешь. Корпоративные офисы переполнены сорокалетними менеджерами, которые когда-то на что-то надеялись, строили планы, но так и не выбились в большие начальники, вечно всем недовольны, но ничего не предпринимают. Киосаки красочно описывает, как обычные люди изо дня в день работают «на дядю», выплачивают долги банку за дом и машину, платят налоги, вроде бы не шикуют, но в итоге едва сводят концы с концами. Обрастая долгами, они начинают опасаться за свою судьбу, боятся потерять работу, не рискуют, держатся проверенных троп и поэтому не становятся богатыми. В советское время нам бы сказали, что все это – пороки западного общества потребления и решение проблемы в том, что нужно меньше покупать и быть скромнее.
Киосаки ни в коем случае не согласился бы с такой интерпретацией. Я – тоже. Потому что много раз встречала людей с огромными расходами, которые жили припеваючи, но ни разу не встречала еще человека, кто бы всю жизнь копил и экономил, а потом вдруг резко разбогател. Киосаки считает, что путь к богатству – это ежедневное кропотливое управление своими финансами. Кроме того, нужно обязательно заниматься собственным бизнесом параллельно с основной работой.
Особенно мне понравилась глава про налоги. Киосаки пишет, что политики рекламируют налоги как способ взять деньги из кармана богатых и отдать бедным, но на деле (о чем я доподлинно знаю от Алекса), богатые проводят различные финансовые манипуляции и практически ничего не платят в казну. В итоге налоги бьют со страшной силой именно по тем, кто голосует за их повышение, – по бедным и среднему классу.
Это я прочувствовала на себе. Когда мы начинали работать в Финляндии, у нас не было собственного дома, почти не было инвестиций и вообще, можно сказать, ничего не было. Налоги автоматически удерживались из зарплаты и больше никогда не возвращались. Как только мы с Пашей переехали в Германию, расходы как будто бы увеличились, мы купили дом, содержали два хозяйства, завели по два холодильника, утюга и микроволновки, нам понадобились многочисленные страховки, мы продолжали учиться на всевозможных курсах повышения квалификации, нам пришлось оплачивать расходы различных профессиональных консультантов. Вместе со всем этим мы стали платить гораздо меньше налогов. И все почему? Чем больше зарабатываешь, тем больше возможностей сэкономить. В Германии некоторые расходы, например на образование, можно вычесть из налогов, но сначала эти деньги нужно заработать. Это действительно огромная разница: платить за учебу и за дом, получая потом часть средств обратно, или просто посылать налоговые отчисления без надежды что-либо вернуть. Выходит: чем больше зарабатываешь и инвестируешь, тем меньше налогов платишь!
В налогах спрятана разница между жизнью на зарплату и жизнью на доходы от собственного бизнеса. Частные предприниматели оплачивают поездки, медицинские страховки или покупают машины до уплаты налогов, потому что это часть расходов бизнеса. Обычные работники, наоборот, сначала платят налоги, а потом тратят, что останется, на себя. Дополнительные способы заработать или сэкономить на налогах встречаются на каждом шагу, нужно просто не лениться, следить за финансовыми публикациями и держать нос по ветру. Поэтому в первый же рабочий день нового года я написала письмо руководителю нашего кадрового отдела и попросила его организовать в срочном порядке курсы по подоходному налогу в Германии для иностранных специалистов.
Я, признаться, не помню, когда в последний раз у нас с Алексом были абсолютно свободные выходные, чтобы во время его приездов можно было бы, подобно соседям, выйти в полдень на свое аккуратное крылечко или устроиться в шезлонге и проводить так часы, попивая вино и наблюдая за детьми. В прошлом году по выходным я готовила документы для годовой налоговой декларации, изучала предложения МВА от европейских бизнес-школ, читала что-то по работе или готовила презентации, назначенные на утро понедельника, писала статьи для журнала. Алекс тем временем заканчивал диссертацию. Словом, каждые выходные мы так или иначе работали. Как-то я спросила Алекса:
– Слушай, ведь наши соседи тоже работают в серьезных корпорациях, все они менеджеры, консультанты, финансисты, у всех карьера. Можно предположить, что наши и их доходы примерно одинаковы, раз мы купили дома в одном и том же районе. Вряд ли их работа намного легче нашей. Где же они находят столько времени, чтобы вот так часами сидеть на улице по выходным, ничего не делая? Алекс ответил, что нам еще мало, а им уже хватит. Они поднапряглись, выучились, подкопили денег на первый взнос, купили дом, обустроили садик, и хотят дальше жить спокойно. Они согласны платить кредиты и налоги и не морочить себе голову.
Значит, у Алекса все-таки есть амбиции и наполеоновские планы, раз он сказал «нам». Мне это нравится.
Так или иначе, я не люблю ждать и зависеть от других людей, поэтому пришлось взять грех на душу, создать имейл «alex.хххххх@googlemail. com», отредактировать резюме мужа, дополнив его последними проектами, и отправить по всем более или менее подходящим адресатам, найденным на Monster.
– Кстати, давно собиралась сказать, что создала имейл с твоим именем и разослала с него резюме на несколько вакансий. Так что, если тебе вдруг позвонят, не удивляйся, хорошо?
– Живя с тобой, я уже давно ничему особенно не удивляюсь. Можно хоть поинтересоваться куда?
– Мне некогда было запоминать подробности: рекрутерам всяким, в разные компании, на вакансии налоговых менеджеров в ближайшей округе.
– И что считается у тебя ближайшей округой?
– От Голландии до Швейцарии. Страны, где вменяемые налоги и хорошие зарплаты.
– Вряд ли это понадобится, ведь меня вот-вот переведут.
– Это «вот-вот» длится уже полгода. И потом, никогда не будет лишним посмотреть по сторонам. Если тебе позвонят и захотят поговорить, ты всегда сможешь отложить разговор на день-другой, а за это время успеешь прочитать вакансию.
– Спасибо, конечно. Но лучше бы ты мне заранее сказала, я бы и сам этим занялся.
– Мне надоело ждать и захотелось хоть что-нибудь сделать.
Так со мной действительно бывает – хочется что-то совершить, не думая о причинах или последствиях, проснуться и все изменить. В один прекрасный день мне захотелось бросить филологический факультет и стать экономистом, в другой прекрасный день – поехать в Лондон на несколько месяцев, поучить язык. Вскоре я прочитала книгу Норы Робертс, и мне захотелось получить СРA[16]. Потом мне надоела Финляндия и захотелось поработать в Германии. Я не могу объяснить эти свои желания, только знаю, что нужно им следовать и в конце концов все будет хорошо. Гораздо хуже, если ничего не хочется.
Алекс – очень хороший отец. Он может часами смотреть мультики и хохотать громче детей. Когда у него возникает желание принять участие в воспитании, он сначала подбрасывает к потолку Аньку, а потом читает анекдоты в интернете с Пашкой или играет с ним в компьютерные игры. Почистили ли дети зубы, сделали ли они уроки – вопросы второстепенные.
Кроме того, Алекс любит коллекционировать. Предметы для коллекционирования он выбирает нарочно, я уверена. Например, старые батарейки, которые кто-нибудь когда-нибудь отнесет в правильный контейнер, или ветхие куртки и тряпки, которые когда-нибудь пригодятся для починки машины или ремонта. Пусть под машиной он лежал в последний раз двадцать лет назад и большей частью из любопытства, а ремонтом согласится заниматься разве что под дулом автомата, из вещей «для грязных работ», хранящихся на полках Алекса, можно составить целый гардероб.
Отдельного внимания заслуживает коллекция электроприборов, которые когда-нибудь пригодятся «на запчасти». Сюда относятся старые мобильники, факсы, магнитофоны, радиоприемники, фены, плееры, фотоаппараты. Количество коробок с фотонегативами подсчитать невозможно. Что там, на этих негативах, – сложно сказать, ведь десять лет назад мы купили цифровую камеру. Объем накопившихся за годы работы и учебы документов не поддается ни описанию, ни систематизации: старые авиабилеты, комментарии научного руководителя к давно защищенной диссертации, квитанции об аренде машины пять лет назад в Испании, расписание ночных автобусов в Стокгольме, несметное количество чеков – на всякий случай. Ах да, еще есть просто бумажки, на которых записаны телефонные номера.
– Это что за бумажка, можно ее выкинуть?
– Нет, ты что, на ней же телефон записан!
– Чей?
– Не знаю.
– И зачем его хранить?
– Вдруг пригодится.
– Ну так перепиши его в записную книжку, а бумажку выброси.
– Так я же сейчас не знаю, чей номер. Когда вспомню, тогда и перепишу.
Самое ужасное – это когда сын становится похожим на отца – яблоко от яблони. До сих пор не могу забыть, как мы пошли покупать новые джинсы. Паша зашел в примерочную.
– Ну как, подходят?
– Да, нормально.
– Можно посмотреть?
– Нет, я уже снимаю.
– Подожди, не снимай, выйди и покажись.
Паша вышел и показался. Оказалось, что новые джинсы он надел поверх старых.
Итак, Новый год начинается с того, что Алексу звонят рекрутеры, а мой рабочий офис переполнен подарками и поздравлениями со всех концов Европы: открытки, плюшевые игрушки, шоколадные наборы, елочные украшения – всего не перечесть. Каждый раз, когда я еду в деловую поездку, обязательно привожу коллегам или клиентам какой-нибудь немецкий сувенир. Или русский. Или просто сладости. Накануне Рождества я разослала около сотни шоколадных календарей, смешных фотографий с деловых ужинов, открыток. Любой может это сделать. Но многим некогда. Некоторые поздравляют только высокопоставленных руководителей. Я поздравляю всех. Соответственно, куча народу тоже решила меня поздравить. Если кто-нибудь войдет в офис, то непременно спросит, что это за сувенирная лавочка и откуда все взялось. Всем будет понятно, каким успехом и популярностью я пользуюсь в компании. Мелочь – а приятно.
Во время рождественских каникул я прочитала замечательную книгу Роберта Киосаки «Богатый папа, бедный папа». Книга рассказывает о том, как получается и почему не получается стать богатым. Она о том, что, если хорошо учиться, поступить в университет и потом пойти по классической корпоративной лестнице, все в жизни будет скучно и ты вряд ли разбогатеешь. Корпоративные офисы переполнены сорокалетними менеджерами, которые когда-то на что-то надеялись, строили планы, но так и не выбились в большие начальники, вечно всем недовольны, но ничего не предпринимают. Киосаки красочно описывает, как обычные люди изо дня в день работают «на дядю», выплачивают долги банку за дом и машину, платят налоги, вроде бы не шикуют, но в итоге едва сводят концы с концами. Обрастая долгами, они начинают опасаться за свою судьбу, боятся потерять работу, не рискуют, держатся проверенных троп и поэтому не становятся богатыми. В советское время нам бы сказали, что все это – пороки западного общества потребления и решение проблемы в том, что нужно меньше покупать и быть скромнее.
Киосаки ни в коем случае не согласился бы с такой интерпретацией. Я – тоже. Потому что много раз встречала людей с огромными расходами, которые жили припеваючи, но ни разу не встречала еще человека, кто бы всю жизнь копил и экономил, а потом вдруг резко разбогател. Киосаки считает, что путь к богатству – это ежедневное кропотливое управление своими финансами. Кроме того, нужно обязательно заниматься собственным бизнесом параллельно с основной работой.
Особенно мне понравилась глава про налоги. Киосаки пишет, что политики рекламируют налоги как способ взять деньги из кармана богатых и отдать бедным, но на деле (о чем я доподлинно знаю от Алекса), богатые проводят различные финансовые манипуляции и практически ничего не платят в казну. В итоге налоги бьют со страшной силой именно по тем, кто голосует за их повышение, – по бедным и среднему классу.
Это я прочувствовала на себе. Когда мы начинали работать в Финляндии, у нас не было собственного дома, почти не было инвестиций и вообще, можно сказать, ничего не было. Налоги автоматически удерживались из зарплаты и больше никогда не возвращались. Как только мы с Пашей переехали в Германию, расходы как будто бы увеличились, мы купили дом, содержали два хозяйства, завели по два холодильника, утюга и микроволновки, нам понадобились многочисленные страховки, мы продолжали учиться на всевозможных курсах повышения квалификации, нам пришлось оплачивать расходы различных профессиональных консультантов. Вместе со всем этим мы стали платить гораздо меньше налогов. И все почему? Чем больше зарабатываешь, тем больше возможностей сэкономить. В Германии некоторые расходы, например на образование, можно вычесть из налогов, но сначала эти деньги нужно заработать. Это действительно огромная разница: платить за учебу и за дом, получая потом часть средств обратно, или просто посылать налоговые отчисления без надежды что-либо вернуть. Выходит: чем больше зарабатываешь и инвестируешь, тем меньше налогов платишь!
В налогах спрятана разница между жизнью на зарплату и жизнью на доходы от собственного бизнеса. Частные предприниматели оплачивают поездки, медицинские страховки или покупают машины до уплаты налогов, потому что это часть расходов бизнеса. Обычные работники, наоборот, сначала платят налоги, а потом тратят, что останется, на себя. Дополнительные способы заработать или сэкономить на налогах встречаются на каждом шагу, нужно просто не лениться, следить за финансовыми публикациями и держать нос по ветру. Поэтому в первый же рабочий день нового года я написала письмо руководителю нашего кадрового отдела и попросила его организовать в срочном порядке курсы по подоходному налогу в Германии для иностранных специалистов.
Я, признаться, не помню, когда в последний раз у нас с Алексом были абсолютно свободные выходные, чтобы во время его приездов можно было бы, подобно соседям, выйти в полдень на свое аккуратное крылечко или устроиться в шезлонге и проводить так часы, попивая вино и наблюдая за детьми. В прошлом году по выходным я готовила документы для годовой налоговой декларации, изучала предложения МВА от европейских бизнес-школ, читала что-то по работе или готовила презентации, назначенные на утро понедельника, писала статьи для журнала. Алекс тем временем заканчивал диссертацию. Словом, каждые выходные мы так или иначе работали. Как-то я спросила Алекса:
– Слушай, ведь наши соседи тоже работают в серьезных корпорациях, все они менеджеры, консультанты, финансисты, у всех карьера. Можно предположить, что наши и их доходы примерно одинаковы, раз мы купили дома в одном и том же районе. Вряд ли их работа намного легче нашей. Где же они находят столько времени, чтобы вот так часами сидеть на улице по выходным, ничего не делая? Алекс ответил, что нам еще мало, а им уже хватит. Они поднапряглись, выучились, подкопили денег на первый взнос, купили дом, обустроили садик, и хотят дальше жить спокойно. Они согласны платить кредиты и налоги и не морочить себе голову.
Значит, у Алекса все-таки есть амбиции и наполеоновские планы, раз он сказал «нам». Мне это нравится.
Глава седьмая
Служебный роман
Звонит Тамара с тринадцатого этажа.
– Ты свободна? Можешь принести мне в туалет на шестом косметичку из моей сумки – желтая большущая сумка в кабинете на полке.
– Конечно. Две минуты.
– Жду.
Тамара работает в слияниях и поглощениях. Даже не в простых слияниях и поглощениях, а в особенно секретных, на которые нужно получать разрешение властей и от судьбы которых часто зависит будущее целой промышленной сферы. Подчиняется ее отдел напрямую Герману.
Тамара – это стихия, ураган стопроцентного позитива. Горячая польская женщина, ростом метр с кепкой на коньках, весом пятьдесят килограммов, если взвесить со всей ее изобильной бижутерией. И все равно кажется, что большая часть этих килограммов приходится на огромную кудрявую рыжую шевелюру. Мы Тамару очень любим, но видим крайне редко, так как она ездит в командировки чаще, чем я и Камилла, вместе взятые. С Тамарой мы обычно едим суши по пятницам, примерно раз в месяц. Она сносно говорит по-русски и виртуозно ругается матом, и ей одной из всего моего окружения, я не могу прямо заявить, что не переношу этого. Она считает, что Камилла хорошо повлияла на Германа, но нет предела совершенству.
– Ты свободна? Можешь принести мне в туалет на шестом косметичку из моей сумки – желтая большущая сумка в кабинете на полке.
– Конечно. Две минуты.
– Жду.
Тамара работает в слияниях и поглощениях. Даже не в простых слияниях и поглощениях, а в особенно секретных, на которые нужно получать разрешение властей и от судьбы которых часто зависит будущее целой промышленной сферы. Подчиняется ее отдел напрямую Герману.
Тамара – это стихия, ураган стопроцентного позитива. Горячая польская женщина, ростом метр с кепкой на коньках, весом пятьдесят килограммов, если взвесить со всей ее изобильной бижутерией. И все равно кажется, что большая часть этих килограммов приходится на огромную кудрявую рыжую шевелюру. Мы Тамару очень любим, но видим крайне редко, так как она ездит в командировки чаще, чем я и Камилла, вместе взятые. С Тамарой мы обычно едим суши по пятницам, примерно раз в месяц. Она сносно говорит по-русски и виртуозно ругается матом, и ей одной из всего моего окружения, я не могу прямо заявить, что не переношу этого. Она считает, что Камилла хорошо повлияла на Германа, но нет предела совершенству.