Страница:
Яна Тройнич
Леди-жрица
Несмотря на царящую в душе панику, в открывшуюся передо мной дверь подземелья я постаралась шагнуть спокойно и уверенно. Мрачное тоскливое настроение вполне соответствовало окружающему пейзажу. Черные скалы нависали надо мной со всех сторон, и даже прекрасные цветы белого шиповника, растущего прямо на горной тверди вопреки всем законам природы, не оживляли картину, а пугали. Казалось, они специально подчеркивают границу между миром живым и миром мертвым.
Необдуманное обещание, данное жрецам – хранителям книги, придется выполнять. И стать на какое-то время одной из них – жрицей любви. Иначе будут уничтожены все, кого я люблю. И в первую очередь мой сын Клод, ради спасения которого я и заплатила эту цену.
Очень надеюсь, что мне не придется остаться в подземном мире навеки. Но чтобы вернуться и победить, придется изучить законы врагов и их повадки, и на этот раз рассчитывать только на себя. Моя драконица Регина осталась наверху и ничем не сможет помочь. А я уже привыкла к ее постоянному присутствию, советам, а порой и язвительным замечаниям.
Скорее всего, мне уже никогда не узнать, по чьей воле девчонка из двадцать первого века, Элеонора по прозвищу Елка, оказалась заброшенной в параллельный средневековый мир и стала Хранительницей Дракона. С тех пор прошло уже много лет, и в каких только передрягах мы с моей крылатой красавицей не побывали. Судьба все время как будто нарочно играет со мной, то делая подарок, то отнимая его. Совсем недавно я была на вершине блаженства – нашелся мой первый муж, моя единственная настоящая любовь, капитан Кэрол, которого много лет я считала мертвым. Но счастье вновь оказалось слишком скоротечным – темные хранители потребовали плату за оказанную услугу.
– Прощай, мой любимый, не вини меня в том, что случилось, – прошептала я перед тем, как тайно выскользнуть из комнаты, очень боясь, что супруг проснется. – Видит бог, я приложу все силы, чтобы снова быть с тобой. А те, кто попробует мне помешать, пожалеют об этом. Я, леди Елка, даю в том свою клятву.
Хранители были все в тех же черных балахонах, что и прежде, но сегодня не прятались под капюшонами, будто подчеркивая, что я теперь – одна из них. Мужчины приветствовали меня вежливыми поклонами, речи их звучали спокойно и приветливо, лица казались равнодушно-бесстрастными, а вот глаза… Они говорили о многом. У пары человек взгляд был оценивающим и подозрительным, но у большинства загорался и вспыхивал жадным огнем, который они старательно пытались скрыть.
Я натянула на лицо улыбку, спрятавшись за ней, как за маской. И думала об одном: нужно выжить и выбраться отсюда любой ценой. Внезапно шрам на щеке обожгло болью. Его когда-то оставил мне мой супруг, скрывающийся под личиной врага. Я еле сдержала стон. Наверное, Кэрол проснулся и узнал о моем исчезновении.
Из разговоров я поняла, что вечером ожидается какая-то церемония в мою честь, а настоящей жрицей я стану только через год. Я вздохнула с облегчением: хорошо, что так. Хотя понимала, что год этот может промелькнуть как день.
Меня проводили до выделенных мне апартаментов, состоящих из целых пяти комнат, которые были обставлены и отделаны просто по-царски. Стены украшали гобелены, по-видимому, со сценами из жизни жрецов. Пиры, охоты, состязания и… хм… некоторые картины заставили меня покраснеть. Слишком уж откровенно изобразил художник отношения с женщинами… и не только. Черт, куда ж я попала?!! Интересно, зачем это повесили в моих покоях? Намекают, что жрица любви должна знать обо всех сторонах плотской жизни? А может, не только знать? Я невольно опустила руку на пояс, где висел клинок. Мелькнула мысль: может, покончить с собой, да и все? Тогда ни Кэрол, ни Клод жрецам будут уже не нужны. Вот только моя драконица… Я представила, как золотая красавица взлетает высоко в небо, последний раз мысленно говорит мне «люблю!» и камнем падает вниз. Где она найдет свое последнее пристанище? Скорее всего, на этих горных пиках. Нет, я не могу допустить гибели своего дракона. Придется бороться и искать способ победить врага.
Я прошлась по апартаментам, внимательно их рассматривая. Ни дорогая резная мебель, ни мягчайшие ковры, ни изящные безделушки меня не заинтересовали. А вот огромные зеркала внимание привлекли. Уж слишком много их было. Я пересчитала. Тринадцать. Совсем как число хранителей. Интересно, случайно или нет?
Одно из зеркал было поменьше. То, которое располагалось на столике в будуаре. Сам столик был заставлен различными баночками. Я заглянула в некоторые из них. Краски и кремы: красные, розовые, золотистые, черные. В стеклянных флаконах находилось что-то бесцветное и пахучее. Я ухмыльнулась: таким способом жрице любви предлагалось стать еще красивее? Или просто не хотят лишать женщину ее маленьких радостей?
В соседней комнате располагался огромный гардероб. Платья пестрели разнообразием цветов и фасонов. Похоже, жрицам, в отличие от жрецов, не предписывалось носить только черное. Но ни наряжаться, ни украшать себя не хотелось. Даже рука не поднималась, чтобы расчесать волосы. Сердце обливалось кровью. Как бы я желала сейчас оказаться на нашем с Кэролом острове, в объятиях моего лорда-пирата.
Я сидела и смотрела в зеркало просто механически. Как выгляжу, было совершенно безразлично. Вдруг поверхность стекла как будто подернулась туманной дымкой. На миг показалось, что в глубине мелькнул чей-то силуэт. Похоже, мои подозрения небеспочвенны. За мной наблюдают.
Я заставила себя просидеть неподвижно еще несколько минут, потом равнодушно отвернулась и улеглась на кровать. И раньше догадывалась, что с помощью зеркал жрецы умеют читать мысли. Придется контролировать себя в такие моменты, потому что если не подходить к зеркалам совсем, это будет выглядеть слишком подозрительно. Жрецы не должны узнать, что я догадалась об этой их тайне.
Верно говорят: предупрежден, значит, вооружен. Отныне я не должна забывать об осторожности ни на секунду. Что ж, постараюсь не думать перед зеркалами ни о чем важном. А еще лучше – стану подбрасывать врагу дезинформацию. Представляю, сколько «приятного» узнают обо мне хранители. Я усмехнулась: да и о себе самих.
Уткнулась головой в подушку и вновь чуть не разревелась. Перед глазами стоял Кэрол. Я ощущала его руки, губы, тело. Вцепилась в ткань зубами и постаралась прийти в себя.
В дверь постучали, внутрь скользнула фигура, закутанная в такой же черный балахон, как и хранители.
– Госпожа, меня послали прислуживать вам. Пора готовиться к посвящению.
Голос принадлежал молодому человеку. Но тон был властным и требовательным и никак не подходил для слуги. Решил сразу «взять быка за рога» и показать, кто на самом деле здесь хозяин?
Я сделала вид, что не слышу, и не шевельнулась. Молодой человек подошел поближе и сдернул с меня одеяло:
– Вставайте!
Может, и не стоило противоречить и сразу же наживать врагов, но мое дурное настроение требовало выхода. Я спокойно и не торопясь уселась на кровати и спросила холодным вежливым тоном:
– Не совсем поняла, кто из нас кому отдает приказы? – И добавила с издевкой: – Буду очень благодарна, если вы мне это объясните.
Взгляд, которым одарил меня этот «слуга» из-под надвинутого на лоб капюшона, даже внатяжку нельзя было назвать дружеским. Потом он быстро опустил глаза и произнес:
– Госпожа, вы должны готовиться к церемонии. Поверьте, не стоит заставлять хранителей ждать. Сначала нужно совершить омовение, идите за мной.
Местная купальня пришлась мне по вкусу. Это был большой бассейн явно естественного происхождения. Вода благоухала каким-то приятным запахом и оказалась достаточно теплой. Местные обычаи я помнила еще по прошлому посещению, поэтому, не обращая внимания на прислужника, сбросила одежду и опустилась в источник. Какое блаженство! Кажется, что помолодела лет на десять.
Выйдя из воды, я оглянулась: моей одежды не было. Слуга накинул на меня какую-то белую простыню из легкого полотна и помог обтереться. Потом завернул в другой похожий кусок ткани. Мы вернулись в комнату. Он усадил меня перед туалетным столиком и занялся моей прической. Расчесал и уложил волосы, украсил их драгоценными камнями. Повесил на шею ожерелье.
Как странно: обычно сначала принято надевать наряд, а потом уже подбирать к нему украшения. Тем временем прислужник нацепил браслеты мне на руки и щиколотки. Я продолжала ждать, какое же платье подадут. А когда увидела его, возмущению не было предела. Сначала я даже не догадалась, что это платье, а не нижнее белье. Прозрачный кусочек материи доходил до середины бедер, при этом абсолютно ничего не скрывая.
– Ну, теперь вы готовы.
Я задохнулась от негодования:
– В этом я должна идти к хранителям на официальную церемонию?!!
Слуга кивнул:
– Таковы закон и обычай.
– Значит, надо менять обычаи. Я не стану гулять голой среди толпы мужиков!
– Это не мужики, а жрецы.
Я уселась обратно в кресло:
– Не пойду никуда. Верните хотя бы нижнее белье!
– Госпожа, не задерживайте обряд. Вас ждут почтеннейшие мужи нашего мира.
Я вновь огрызнулась:
– Не могу предстать перед почтеннейшими в чем мать родила.
Слуга вдруг зло зашипел на меня:
– Пока еще вы здесь никто и ничто. Будете вести себя так, как сейчас, в крайнем случае окажетесь чьей-нибудь прислугой. – Он нехорошо ухмыльнулся. – Это если очень повезет. Тогда будете говорить не «в чем мать родила», а «зачем меня мать родила».
Грубый тон прислужника возмутил. Такое обращение со мной не пройдет. Я вовсе не из тех женщин, которых можно безнаказанно оскорблять. Но сейчас нужно взять себя в руки.
Я сделала вдох, затем выдох. Все-таки во мне всегда жили две Елки. Одна – женщина своенравная, порой капризная и легкомысленная, а другая – боец и воин, умеющий принимать неизбежное и действовать по обстановке.
Я встала с кресла и гордо вскинула голову. Ну и пусть смотрят! И усмехнулась, благо есть на что посмотреть. И этот урод пусть пялится! Хотя, надо отдать парню должное, он вовсе не был уродом, да и не обращал на мои прелести абсолютно никакого внимания. Надо же как выдрессировали. Я еще раз оглядела прислужника. И вдруг поняла. Молодой, но уже начал обрастать жирком, в отличие от подтянутых стройных хранителей. Глаза потухшие и равнодушные. На востоке таких зовут евнухами. Да и как могло быть иначе? Разве бы пустили петушка в курятник?
Ладно, мне нужно взять себя в руки и сыграть свою роль в церемонии. Я пройду через что угодно, лишь бы снова быть с Кэролом. Ох, Кэрол, любовь моя нежданная и негаданная…
В зал, где собрались жрецы, я вошла спокойно и уверенно. Старалась держаться надменно и равнодушно, как будто отправлялась не на странный обряд, а на очередной изрядно поднадоевший эльфийский бал. Повинуясь подсказке прислужника, направилась прямо в центр, где меня дожидался главный хранитель, лорд Хальгер. С ним я познакомилась еще в первое мое посещение этого замка. Остановилась у огромной чаши из хрусталя, выполненной в виде цветка шиповника. Жрец жестом показал, что я должна ступить в нее. Почему-то подумала, что похожа на Дюймовочку. Только вот у той под ногами была кувшинка.
Главный хранитель сделал шаг вперед, протянул руку и резко дернул за ворот моего платья. Я осталась даже без этого эфемерного укрытия, но никак не выказала возмущения. Лишь подняла голову, встретилась взглядом с глазами лорда и чуть насмешливо улыбнулась уголками губ.
Хальгер рассматривал меня с довольной улыбкой. Я еле сдерживалась, чтоб не залепить ему пощечину. Но справилась со своими чувствами и продолжала спокойно ждать, что последует дальше.
Раздалась тихая приятная музыка. Двери распахнулись, в зал вошли три прислужника. В руках у того, что шел посередине, была точно такая же чаша, как та, в которой стояла я. В ней плескался напиток розового цвета. Слуга поклонился и вручил чашу главному хранителю. Тот повернулся ко мне, поднес чашу к моим губам и предложил отпить один глоток. Я пригубила. Затем чаша оказалась у меня в руках, и теперь уже жрецы пили из нее. Последним отпил главный:
– Отныне ты наша и пойдешь по нашему пути, куда бы мы ни повели тебя.
Я про себя усмехнулась: «Ага, сейчас. Ждите, побежала».
– Ты будешь делить с нами и хлеб, и воду.
Я вспомнила стол, уставленный яствами, за которым пировала со жрецами при первом посещении этого замка, и подумала, что тут они скромничают зря. При такой трапезе без физических упражнений можно и в поросят превратиться. Интересно, как хранителям удается сохранять форму? И вдруг почувствовала ужасный голод.
Главный хранитель положил руку мне на плечо:
– Приветствую тебя в твоем новом доме, и чем скорее ты забудешь былое, тем лучше. Надеюсь, это случится очень скоро.
Ко мне стали подходить остальные. Я внимательно вглядывалась в лица, старалась понять, какое впечатление произвожу. Возможно, мне придется искать здесь союзников. Впрочем, по лицам прочитать что-либо было трудно, а вот руки, касающиеся моего плеча, вели себя более откровенно. Трое жрецов дотронулись совершенно равнодушно, кто-то старался сжать, кто-то погладить, а ладони нескольких даже скользнули чуть ниже. В таких случаях я вызывающе улыбалась и смотрела в глаза.
И опять хранители реагировали не одинаково. Кто-то быстро отдергивал руку, кто-то отвечал такой же насмешливой улыбкой. В голове зазвучали стихи, слышанные когда-то в детстве:
Наконец от меня отошел последний жрец. Оставшийся в кубке напиток допила я. Как только сделала последний глоток, хрустальная чаша, в которой я стояла, начала заполняться жидкостью кроваво-алого цвета. Сначала даже подумала, что где-то порезала ногу и из нее льется кровь. Но раны не чувствовала, да и крови потребовалось бы многовато.
Настала такая тишина, что от нее заломило в ушах. Музыка смолкла. Я посмотрела на хранителей: неужели произошло что-то неординарное? Или очередные фокусы жрецов? Еще по приключениям в пещерах огнепоклонников помню, что они горазды на такие проделки. Хлебом не корми, дай сотворить эффектное зрелище для непосвященных.
Однако тут, похоже, удивилась не одна я. Кто-то прошептал:
– Отчего вода стала красной? Такого ни разу не случалось.
По рядам хранителей пробежал ропот.
Тут же вмешался главный хранитель:
– Братья, это знамение судьбы! На небосводе лишь звезда любви имеет красноватый оттенок. Жрица обещает стать яркой, как ни одна до нее. Преклоним же колени перед нашей новой сестрой.
Я готова была аплодировать лорду Хальгеру. Уверена, он так же, как и все, ничего не понял, но очень ловко выкрутился. Или все-таки знал?
Потом он подал мне руку, и я шагнула из цветка на каменный пол. Тут же два жреца накинули на меня роскошный ярко-красный наряд. Я всегда любила этот цвет, но сейчас он ассоциировался с опасностью.
Жрецы набросили на головы капюшоны, встали по двум сторонам от меня, и наша процессия куда-то направилась.
Пройдя через несколько коридоров, мы оказались в огромном мрачном зале. Тут я тоже уже бывала. В середине зала возвышался трон, покрытый красным бархатом. Вокруг трона был очерчен круг. По краям окружности – какие-то странные знаки, которые мерцали алым светом.
Меня подвели к трону. Линии, через которые я перешагнула, на миг вспыхнули алым огнем, но тут же погасли, осталось лишь слабое свечение. На сиденье трона лежала священная книга. Все сложили руки на груди и согнулись перед ней в поклоне.
Как-то странно кланяться неодушевленному предмету, как живому, но надо – так надо. Я уже ничему не удивлялась. Только хотела, чтоб эта церемония поскорее закончилась. Наряд-то на мне был роскошный, а вот ноги – босые. И стоять на холодном каменном полу казалось не слишком приятным. Да и желудок ныл. Сейчас я с аппетитом сжевала бы даже корку сухого хлеба.
Я последовала общему примеру и склонилась перед реликвией. При движении мой перстень сверкнул. Отблески красного от светящихся символов коснулись его, и из перстня вырвался луч. Не тонкий лучик, как обычно, а яркий сноп сияющего синего света. Он коснулся книги, и… она сама собой раскрылась. Как зачарованная смотрела я на страницу. Каким-то образом поняла, что изображенное на ней предназначается именно мне.
В том же самом зале, где сейчас находилась я, прямо на сиденье трона стояла женщина. Она держала что-то в поднятой руке и с силой сжимала. Я скорее почувствовала, чем разглядела, что в руке у женщины была хрустальная ветка шиповника. А с нее капала кровь. Вокруг трона лежали мертвые тела с открытыми остекленевшими глазами. По коже пробежал мороз: женщина была высокая, светловолосая и вообще слишком похожа на меня.
Не сразу сумела взглянуть я на соседний листок. Там в ярко-синем небе парила то ли большая птица, то ли дракон. Может, это Регина? Или оборотень в крылатой ипостаси? Изображение было слишком мелким. Я потянула руку, чтобы поднести книгу к глазам и рассмотреть картинку. Но руку мою тут же перехватил шагнувший ко мне главный хранитель. Он прошипел:
– Не смейте этого делать никогда, если хотите жить.
А сам с жадностью взглянул на раскрытые страницы. Не знаю, много ли он успел заметить, потому что книга тут же с шелестом захлопнулась.
Некоторое время в зале царила тишина. Лорд Хальгер все еще держал мою руку в своей, крепко сжимая ее. Причем стискивал с такой силой, что мне показалось – переломит кость. И не обращал внимания ни на попытки вырваться, ни на болезненные гримасы.
Хранители с изумлением рассматривали меня, и эту реакцию я не могла понять. Опять что-то пошло не так, как задумывалось, или случалось раньше? Второй раз за такой короткий промежуток времени?
Вдруг все они дружно растянулись на полу, повторяя какое-то непонятное слово. Я одна осталась стоять, соображая, последовать их примеру или нет. Пока раздумывала, мужчины уже встали на ноги.
Поднявшись, лорд изучил меня так, будто решал трудную задачу:
– Жрица любви поделится тем, что показала ей книга судеб? Такое случилось лишь несколько раз за тысячелетие.
Хранитель вопросительно смотрел на меня, а я каким-то чутьем поняла, что рассказывать ничего не нужно. Особенно о павших хранителях.
– Я ничего не смогла разглядеть, поэтому и хотела взять книгу.
– Возможно, потом вы вспомните больше.
Сомневается в моем ответе? Кажется, он не слишком мне поверил, но настаивать не стал.
Той же процессией мы отправились в уже знакомый мне пиршественный зал, где был накрыт стол. Я чуть не рванула вперед, наплевав на все приличия, вновь ощутив зверский голод. Но пришлось еще подождать, пока лорд Хальгер произнесет длинную витиеватую речь в мою честь. Я явно видела, что он чем-то недоволен, и даже подумала, что главный хранитель специально издевается надо мной, затягивая торжественное восхваление молодой жрицы.
Наконец мне позволили приступить к трапезе. Хорошенько утолив голод, я стала прислушиваться к разговорам. По возбуждению, царившему за столом, поняла, что сегодняшнее посвящение вышло необычным. Никто и не ожидал, что вода в чаше окрасится алым, а книга раскроется. Обычно для того, чтобы обратиться к реликвии за советом, требовался долгий и сложный обряд, но и тогда никто не гарантировал успеха. Старинный манускрипт как будто сам решал, кому стоит отвечать на вопросы.
Несколько раз меня пытались расспрашивать об увиденном. Я делала невинные глаза и отвечала, что ничего не успела заметить.
Вечер продолжался, и компания становилась все более оживленной. Не знаю, что требовала вера от этих жрецов, но пить вино им точно не возбранялось. Как и ухаживать за женщинами. Я отметила нескольких хранителей, с которыми стоит постараться наладить дружеские отношения, кажется, двое вообще уже сложили свои сердца к моим ногам. В общем, как говорится, мужики и в Африке мужики.
Через некоторое время я попросила разрешения «сходить попудрить носик». Только вышла за дверь, как рядом оказался мой слуга, который и проводил меня до комнат. Голова шла кругом, то ли от усталости и новых впечатлений, то ли от напитка жрецов. Я присела на кровать:
– Не знаю, когда это все закончится, но я бы с удовольствием легла спать.
– Только утром. Но вы можете покинуть праздник и сейчас с кем-нибудь из хранителей. В воле жрицы делать выбор.
Даже так? Нет, пока я в здравом уме, этого они от меня не дождутся. Но надо быть осторожнее, тут вокруг маги. История с напитком колдуньи Найриты, которым угостил меня повелитель эльфов Эйнэр, закончилась рождением Клода. Интересно, перстень предупредит об опасности или в этом месте он перестанет помогать мне?
Вскоре я вернулась в зал. Хранители не сразу обратили внимание на мое появление, горячо обсуждая события дня.
– Все, что случилось сегодня, слишком странно. Как бы новая жрица не принесла несчастий. Не лучше ли от нее отказаться, пока не поздно?
Кто-то игриво заметил:
– Это трудно сделать. Согласитесь, жрица чертовски хороша.
Обсуждение оборвал решительный голос главного хранителя:
– Книга показала свое расположение новой жрице, и это добрый знак. Еще раньше свой выбор сделали священные камни. Без воли судьбы они не оказались бы у этой женщины.
Появившаяся надежда испарилась. Но, может, и к лучшему? Еще неизвестно, что последовало бы за отказом от новой должности. Вполне вероятно, и в живых бы не оставили.
Некоторое время я провела за пиршественным столом в обществе хранителей. Ни до одного напитка больше не дотронулась. Потом сослалась на усталость и попросила у главного позволения удалиться.
Лорд пристально посмотрел на меня:
– Здесь все подчиняются одним правилам, жрица. В первый раз я разрешаю вам уйти, но в будущем не рассчитывайте на поблажки.
Я шла по коридору к своим комнатам, а в голове вертелись слова: «В первый раз прощается, второй раз разрешается, а на третий раз не пропустим вас!» Третьего явно дожидаться не стоит: надо думать, как отсюда выбираться.
В спальне я сбросила тяжелое церемониальное платье, оглянулась по сторонам и с досадой поморщилась. Зеркала смотрели на меня, как экраны телевизоров. Интересно, у каждого жреца свое зеркало для наблюдений или здесь какая-то иная система? В том мире, откуда я прибыла, принято было размещать над постелями балдахины. Там мне не нравились эти тряпки, казалось, что под ними не хватает воздуха, а сейчас, пожалуй, стоит потребовать себе такой. Сослаться на то, что помещение большое и неуютное.
А пока я закрылась с головой одеялом и заревела. Ведь во всем виновата сама! Так захотелось отомстить рыжей, что собственными руками разбила счастье.
Оплакивая свою горькую долю, я и заснула.
С утра пораньше меня пригласил главный хранитель. Галантно встретил на пороге кабинета, проводил к столу и усадил в кресло. Потом долго молчал и с интересом разглядывал меня. От нечего делать я тоже его рассматривала. Машинально отметила: а ведь лорд хорош собой. В суете последних событий я просто не обращала на это внимания. Выглядит лет на тридцать, а уж сколько ему на самом деле – одному богу известно. Темные волосы подчеркивают белизну лица и четкую линию скул. Глаза дерзкие и красивые, губы изогнуты, как лук, в усмешке – что-то хищное. На смиренного служителя культа никак не тянет. Впрочем, они и не монахи. Скорее эта секта напоминает какой-то рыцарский орден.
Хальгер так и не соизволил первым прервать молчание. Что ж, на вызов всегда готова ответить вызовом. Я капризно изогнула губы:
– Лорд, со вчерашнего дня я изменилась? Или вы хотите найти какой-то знак на моем лице?
В его глазах тоже блеснула насмешка:
– Несомненно, жрица любви становится прекраснее с каждым часом. Но позвал я вас не для того, чтоб расточать комплименты. Обучение займет год, и тогда ваша судьба окончательно решится. Хотя, если бы не одно «но»… такой долгий срок бы не потребовался.
Хранитель изучающе посмотрел на меня и произнес непонятную фразу:
– Может, так и будет, а может, я ошибаюсь. – И продолжил: – Сейчас я расскажу вам о нашей жизни. Но перед этим хочу задать несколько вопросов и кое о чем попросить.
Необдуманное обещание, данное жрецам – хранителям книги, придется выполнять. И стать на какое-то время одной из них – жрицей любви. Иначе будут уничтожены все, кого я люблю. И в первую очередь мой сын Клод, ради спасения которого я и заплатила эту цену.
Очень надеюсь, что мне не придется остаться в подземном мире навеки. Но чтобы вернуться и победить, придется изучить законы врагов и их повадки, и на этот раз рассчитывать только на себя. Моя драконица Регина осталась наверху и ничем не сможет помочь. А я уже привыкла к ее постоянному присутствию, советам, а порой и язвительным замечаниям.
Скорее всего, мне уже никогда не узнать, по чьей воле девчонка из двадцать первого века, Элеонора по прозвищу Елка, оказалась заброшенной в параллельный средневековый мир и стала Хранительницей Дракона. С тех пор прошло уже много лет, и в каких только передрягах мы с моей крылатой красавицей не побывали. Судьба все время как будто нарочно играет со мной, то делая подарок, то отнимая его. Совсем недавно я была на вершине блаженства – нашелся мой первый муж, моя единственная настоящая любовь, капитан Кэрол, которого много лет я считала мертвым. Но счастье вновь оказалось слишком скоротечным – темные хранители потребовали плату за оказанную услугу.
– Прощай, мой любимый, не вини меня в том, что случилось, – прошептала я перед тем, как тайно выскользнуть из комнаты, очень боясь, что супруг проснется. – Видит бог, я приложу все силы, чтобы снова быть с тобой. А те, кто попробует мне помешать, пожалеют об этом. Я, леди Елка, даю в том свою клятву.
* * *
Никто меня не встречал, но туннель, ведущий в глубь горы, вдруг осветился мерцающим голубоватым светом, и окружающий пейзаж преобразился как по волшебству. Капли воды, сверкающие на камнях, в причудливом колдовском свете казались россыпями звезд. Застывшие натеки на стенах образовывали фантастические барельефы. Воображение легко дорисовывало челюсти, крылья или когтистые лапы. Находись я тут по своей воле, наверное, залюбовалась бы такой красотой, но сейчас я была не в силах оценить поэзию камня. Примерно четверть часа спускалась вниз по каменной тропе, пробираясь между свисающими с потолка довольно крупными сталактитами. Внезапно проход расширился, затем перешел в широкий коридор, и я оказалась в большом, ярко освещенном зале.Хранители были все в тех же черных балахонах, что и прежде, но сегодня не прятались под капюшонами, будто подчеркивая, что я теперь – одна из них. Мужчины приветствовали меня вежливыми поклонами, речи их звучали спокойно и приветливо, лица казались равнодушно-бесстрастными, а вот глаза… Они говорили о многом. У пары человек взгляд был оценивающим и подозрительным, но у большинства загорался и вспыхивал жадным огнем, который они старательно пытались скрыть.
Я натянула на лицо улыбку, спрятавшись за ней, как за маской. И думала об одном: нужно выжить и выбраться отсюда любой ценой. Внезапно шрам на щеке обожгло болью. Его когда-то оставил мне мой супруг, скрывающийся под личиной врага. Я еле сдержала стон. Наверное, Кэрол проснулся и узнал о моем исчезновении.
Из разговоров я поняла, что вечером ожидается какая-то церемония в мою честь, а настоящей жрицей я стану только через год. Я вздохнула с облегчением: хорошо, что так. Хотя понимала, что год этот может промелькнуть как день.
Меня проводили до выделенных мне апартаментов, состоящих из целых пяти комнат, которые были обставлены и отделаны просто по-царски. Стены украшали гобелены, по-видимому, со сценами из жизни жрецов. Пиры, охоты, состязания и… хм… некоторые картины заставили меня покраснеть. Слишком уж откровенно изобразил художник отношения с женщинами… и не только. Черт, куда ж я попала?!! Интересно, зачем это повесили в моих покоях? Намекают, что жрица любви должна знать обо всех сторонах плотской жизни? А может, не только знать? Я невольно опустила руку на пояс, где висел клинок. Мелькнула мысль: может, покончить с собой, да и все? Тогда ни Кэрол, ни Клод жрецам будут уже не нужны. Вот только моя драконица… Я представила, как золотая красавица взлетает высоко в небо, последний раз мысленно говорит мне «люблю!» и камнем падает вниз. Где она найдет свое последнее пристанище? Скорее всего, на этих горных пиках. Нет, я не могу допустить гибели своего дракона. Придется бороться и искать способ победить врага.
Я прошлась по апартаментам, внимательно их рассматривая. Ни дорогая резная мебель, ни мягчайшие ковры, ни изящные безделушки меня не заинтересовали. А вот огромные зеркала внимание привлекли. Уж слишком много их было. Я пересчитала. Тринадцать. Совсем как число хранителей. Интересно, случайно или нет?
Одно из зеркал было поменьше. То, которое располагалось на столике в будуаре. Сам столик был заставлен различными баночками. Я заглянула в некоторые из них. Краски и кремы: красные, розовые, золотистые, черные. В стеклянных флаконах находилось что-то бесцветное и пахучее. Я ухмыльнулась: таким способом жрице любви предлагалось стать еще красивее? Или просто не хотят лишать женщину ее маленьких радостей?
В соседней комнате располагался огромный гардероб. Платья пестрели разнообразием цветов и фасонов. Похоже, жрицам, в отличие от жрецов, не предписывалось носить только черное. Но ни наряжаться, ни украшать себя не хотелось. Даже рука не поднималась, чтобы расчесать волосы. Сердце обливалось кровью. Как бы я желала сейчас оказаться на нашем с Кэролом острове, в объятиях моего лорда-пирата.
Я сидела и смотрела в зеркало просто механически. Как выгляжу, было совершенно безразлично. Вдруг поверхность стекла как будто подернулась туманной дымкой. На миг показалось, что в глубине мелькнул чей-то силуэт. Похоже, мои подозрения небеспочвенны. За мной наблюдают.
Я заставила себя просидеть неподвижно еще несколько минут, потом равнодушно отвернулась и улеглась на кровать. И раньше догадывалась, что с помощью зеркал жрецы умеют читать мысли. Придется контролировать себя в такие моменты, потому что если не подходить к зеркалам совсем, это будет выглядеть слишком подозрительно. Жрецы не должны узнать, что я догадалась об этой их тайне.
Верно говорят: предупрежден, значит, вооружен. Отныне я не должна забывать об осторожности ни на секунду. Что ж, постараюсь не думать перед зеркалами ни о чем важном. А еще лучше – стану подбрасывать врагу дезинформацию. Представляю, сколько «приятного» узнают обо мне хранители. Я усмехнулась: да и о себе самих.
Уткнулась головой в подушку и вновь чуть не разревелась. Перед глазами стоял Кэрол. Я ощущала его руки, губы, тело. Вцепилась в ткань зубами и постаралась прийти в себя.
В дверь постучали, внутрь скользнула фигура, закутанная в такой же черный балахон, как и хранители.
– Госпожа, меня послали прислуживать вам. Пора готовиться к посвящению.
Голос принадлежал молодому человеку. Но тон был властным и требовательным и никак не подходил для слуги. Решил сразу «взять быка за рога» и показать, кто на самом деле здесь хозяин?
Я сделала вид, что не слышу, и не шевельнулась. Молодой человек подошел поближе и сдернул с меня одеяло:
– Вставайте!
Может, и не стоило противоречить и сразу же наживать врагов, но мое дурное настроение требовало выхода. Я спокойно и не торопясь уселась на кровати и спросила холодным вежливым тоном:
– Не совсем поняла, кто из нас кому отдает приказы? – И добавила с издевкой: – Буду очень благодарна, если вы мне это объясните.
Взгляд, которым одарил меня этот «слуга» из-под надвинутого на лоб капюшона, даже внатяжку нельзя было назвать дружеским. Потом он быстро опустил глаза и произнес:
– Госпожа, вы должны готовиться к церемонии. Поверьте, не стоит заставлять хранителей ждать. Сначала нужно совершить омовение, идите за мной.
Местная купальня пришлась мне по вкусу. Это был большой бассейн явно естественного происхождения. Вода благоухала каким-то приятным запахом и оказалась достаточно теплой. Местные обычаи я помнила еще по прошлому посещению, поэтому, не обращая внимания на прислужника, сбросила одежду и опустилась в источник. Какое блаженство! Кажется, что помолодела лет на десять.
Выйдя из воды, я оглянулась: моей одежды не было. Слуга накинул на меня какую-то белую простыню из легкого полотна и помог обтереться. Потом завернул в другой похожий кусок ткани. Мы вернулись в комнату. Он усадил меня перед туалетным столиком и занялся моей прической. Расчесал и уложил волосы, украсил их драгоценными камнями. Повесил на шею ожерелье.
Как странно: обычно сначала принято надевать наряд, а потом уже подбирать к нему украшения. Тем временем прислужник нацепил браслеты мне на руки и щиколотки. Я продолжала ждать, какое же платье подадут. А когда увидела его, возмущению не было предела. Сначала я даже не догадалась, что это платье, а не нижнее белье. Прозрачный кусочек материи доходил до середины бедер, при этом абсолютно ничего не скрывая.
– Ну, теперь вы готовы.
Я задохнулась от негодования:
– В этом я должна идти к хранителям на официальную церемонию?!!
Слуга кивнул:
– Таковы закон и обычай.
– Значит, надо менять обычаи. Я не стану гулять голой среди толпы мужиков!
– Это не мужики, а жрецы.
Я уселась обратно в кресло:
– Не пойду никуда. Верните хотя бы нижнее белье!
– Госпожа, не задерживайте обряд. Вас ждут почтеннейшие мужи нашего мира.
Я вновь огрызнулась:
– Не могу предстать перед почтеннейшими в чем мать родила.
Слуга вдруг зло зашипел на меня:
– Пока еще вы здесь никто и ничто. Будете вести себя так, как сейчас, в крайнем случае окажетесь чьей-нибудь прислугой. – Он нехорошо ухмыльнулся. – Это если очень повезет. Тогда будете говорить не «в чем мать родила», а «зачем меня мать родила».
Грубый тон прислужника возмутил. Такое обращение со мной не пройдет. Я вовсе не из тех женщин, которых можно безнаказанно оскорблять. Но сейчас нужно взять себя в руки.
Я сделала вдох, затем выдох. Все-таки во мне всегда жили две Елки. Одна – женщина своенравная, порой капризная и легкомысленная, а другая – боец и воин, умеющий принимать неизбежное и действовать по обстановке.
Я встала с кресла и гордо вскинула голову. Ну и пусть смотрят! И усмехнулась, благо есть на что посмотреть. И этот урод пусть пялится! Хотя, надо отдать парню должное, он вовсе не был уродом, да и не обращал на мои прелести абсолютно никакого внимания. Надо же как выдрессировали. Я еще раз оглядела прислужника. И вдруг поняла. Молодой, но уже начал обрастать жирком, в отличие от подтянутых стройных хранителей. Глаза потухшие и равнодушные. На востоке таких зовут евнухами. Да и как могло быть иначе? Разве бы пустили петушка в курятник?
Ладно, мне нужно взять себя в руки и сыграть свою роль в церемонии. Я пройду через что угодно, лишь бы снова быть с Кэролом. Ох, Кэрол, любовь моя нежданная и негаданная…
В зал, где собрались жрецы, я вошла спокойно и уверенно. Старалась держаться надменно и равнодушно, как будто отправлялась не на странный обряд, а на очередной изрядно поднадоевший эльфийский бал. Повинуясь подсказке прислужника, направилась прямо в центр, где меня дожидался главный хранитель, лорд Хальгер. С ним я познакомилась еще в первое мое посещение этого замка. Остановилась у огромной чаши из хрусталя, выполненной в виде цветка шиповника. Жрец жестом показал, что я должна ступить в нее. Почему-то подумала, что похожа на Дюймовочку. Только вот у той под ногами была кувшинка.
Главный хранитель сделал шаг вперед, протянул руку и резко дернул за ворот моего платья. Я осталась даже без этого эфемерного укрытия, но никак не выказала возмущения. Лишь подняла голову, встретилась взглядом с глазами лорда и чуть насмешливо улыбнулась уголками губ.
Хальгер рассматривал меня с довольной улыбкой. Я еле сдерживалась, чтоб не залепить ему пощечину. Но справилась со своими чувствами и продолжала спокойно ждать, что последует дальше.
Раздалась тихая приятная музыка. Двери распахнулись, в зал вошли три прислужника. В руках у того, что шел посередине, была точно такая же чаша, как та, в которой стояла я. В ней плескался напиток розового цвета. Слуга поклонился и вручил чашу главному хранителю. Тот повернулся ко мне, поднес чашу к моим губам и предложил отпить один глоток. Я пригубила. Затем чаша оказалась у меня в руках, и теперь уже жрецы пили из нее. Последним отпил главный:
– Отныне ты наша и пойдешь по нашему пути, куда бы мы ни повели тебя.
Я про себя усмехнулась: «Ага, сейчас. Ждите, побежала».
– Ты будешь делить с нами и хлеб, и воду.
Я вспомнила стол, уставленный яствами, за которым пировала со жрецами при первом посещении этого замка, и подумала, что тут они скромничают зря. При такой трапезе без физических упражнений можно и в поросят превратиться. Интересно, как хранителям удается сохранять форму? И вдруг почувствовала ужасный голод.
Главный хранитель положил руку мне на плечо:
– Приветствую тебя в твоем новом доме, и чем скорее ты забудешь былое, тем лучше. Надеюсь, это случится очень скоро.
Ко мне стали подходить остальные. Я внимательно вглядывалась в лица, старалась понять, какое впечатление произвожу. Возможно, мне придется искать здесь союзников. Впрочем, по лицам прочитать что-либо было трудно, а вот руки, касающиеся моего плеча, вели себя более откровенно. Трое жрецов дотронулись совершенно равнодушно, кто-то старался сжать, кто-то погладить, а ладони нескольких даже скользнули чуть ниже. В таких случаях я вызывающе улыбалась и смотрела в глаза.
И опять хранители реагировали не одинаково. Кто-то быстро отдергивал руку, кто-то отвечал такой же насмешливой улыбкой. В голове зазвучали стихи, слышанные когда-то в детстве:
Видимо, такова моя судьба: все время куда-то вляпываться и попадать, будь то клетка, замок или подземелье.
Ах, попалась, птичка, стой!
Не уйдешь из сети;
Не расстанемся с тобой
Ни за что на свете!
Ну, этого мне только не хватало, о «шведской семье» никогда не мечтала. Ответить бы я могла тоже словами из этого стишка:
Птичка, птичка! Как любить
Мы тебя бы стали!
Не позволили б грустить,
Всё б тебя ласкали.
Окинув глазами двенадцать крепких мужиков, я подумала, что такой конец вполне вероятен.
Верю, детки: но для нас
Вредны ваши ласки:
С них закрыла бы как раз
Я навеки глазки.
Наконец от меня отошел последний жрец. Оставшийся в кубке напиток допила я. Как только сделала последний глоток, хрустальная чаша, в которой я стояла, начала заполняться жидкостью кроваво-алого цвета. Сначала даже подумала, что где-то порезала ногу и из нее льется кровь. Но раны не чувствовала, да и крови потребовалось бы многовато.
Настала такая тишина, что от нее заломило в ушах. Музыка смолкла. Я посмотрела на хранителей: неужели произошло что-то неординарное? Или очередные фокусы жрецов? Еще по приключениям в пещерах огнепоклонников помню, что они горазды на такие проделки. Хлебом не корми, дай сотворить эффектное зрелище для непосвященных.
Однако тут, похоже, удивилась не одна я. Кто-то прошептал:
– Отчего вода стала красной? Такого ни разу не случалось.
По рядам хранителей пробежал ропот.
Тут же вмешался главный хранитель:
– Братья, это знамение судьбы! На небосводе лишь звезда любви имеет красноватый оттенок. Жрица обещает стать яркой, как ни одна до нее. Преклоним же колени перед нашей новой сестрой.
Я готова была аплодировать лорду Хальгеру. Уверена, он так же, как и все, ничего не понял, но очень ловко выкрутился. Или все-таки знал?
Потом он подал мне руку, и я шагнула из цветка на каменный пол. Тут же два жреца накинули на меня роскошный ярко-красный наряд. Я всегда любила этот цвет, но сейчас он ассоциировался с опасностью.
Жрецы набросили на головы капюшоны, встали по двум сторонам от меня, и наша процессия куда-то направилась.
Пройдя через несколько коридоров, мы оказались в огромном мрачном зале. Тут я тоже уже бывала. В середине зала возвышался трон, покрытый красным бархатом. Вокруг трона был очерчен круг. По краям окружности – какие-то странные знаки, которые мерцали алым светом.
Меня подвели к трону. Линии, через которые я перешагнула, на миг вспыхнули алым огнем, но тут же погасли, осталось лишь слабое свечение. На сиденье трона лежала священная книга. Все сложили руки на груди и согнулись перед ней в поклоне.
Как-то странно кланяться неодушевленному предмету, как живому, но надо – так надо. Я уже ничему не удивлялась. Только хотела, чтоб эта церемония поскорее закончилась. Наряд-то на мне был роскошный, а вот ноги – босые. И стоять на холодном каменном полу казалось не слишком приятным. Да и желудок ныл. Сейчас я с аппетитом сжевала бы даже корку сухого хлеба.
Я последовала общему примеру и склонилась перед реликвией. При движении мой перстень сверкнул. Отблески красного от светящихся символов коснулись его, и из перстня вырвался луч. Не тонкий лучик, как обычно, а яркий сноп сияющего синего света. Он коснулся книги, и… она сама собой раскрылась. Как зачарованная смотрела я на страницу. Каким-то образом поняла, что изображенное на ней предназначается именно мне.
В том же самом зале, где сейчас находилась я, прямо на сиденье трона стояла женщина. Она держала что-то в поднятой руке и с силой сжимала. Я скорее почувствовала, чем разглядела, что в руке у женщины была хрустальная ветка шиповника. А с нее капала кровь. Вокруг трона лежали мертвые тела с открытыми остекленевшими глазами. По коже пробежал мороз: женщина была высокая, светловолосая и вообще слишком похожа на меня.
Не сразу сумела взглянуть я на соседний листок. Там в ярко-синем небе парила то ли большая птица, то ли дракон. Может, это Регина? Или оборотень в крылатой ипостаси? Изображение было слишком мелким. Я потянула руку, чтобы поднести книгу к глазам и рассмотреть картинку. Но руку мою тут же перехватил шагнувший ко мне главный хранитель. Он прошипел:
– Не смейте этого делать никогда, если хотите жить.
А сам с жадностью взглянул на раскрытые страницы. Не знаю, много ли он успел заметить, потому что книга тут же с шелестом захлопнулась.
Некоторое время в зале царила тишина. Лорд Хальгер все еще держал мою руку в своей, крепко сжимая ее. Причем стискивал с такой силой, что мне показалось – переломит кость. И не обращал внимания ни на попытки вырваться, ни на болезненные гримасы.
Хранители с изумлением рассматривали меня, и эту реакцию я не могла понять. Опять что-то пошло не так, как задумывалось, или случалось раньше? Второй раз за такой короткий промежуток времени?
Вдруг все они дружно растянулись на полу, повторяя какое-то непонятное слово. Я одна осталась стоять, соображая, последовать их примеру или нет. Пока раздумывала, мужчины уже встали на ноги.
Поднявшись, лорд изучил меня так, будто решал трудную задачу:
– Жрица любви поделится тем, что показала ей книга судеб? Такое случилось лишь несколько раз за тысячелетие.
Хранитель вопросительно смотрел на меня, а я каким-то чутьем поняла, что рассказывать ничего не нужно. Особенно о павших хранителях.
– Я ничего не смогла разглядеть, поэтому и хотела взять книгу.
– Возможно, потом вы вспомните больше.
Сомневается в моем ответе? Кажется, он не слишком мне поверил, но настаивать не стал.
Той же процессией мы отправились в уже знакомый мне пиршественный зал, где был накрыт стол. Я чуть не рванула вперед, наплевав на все приличия, вновь ощутив зверский голод. Но пришлось еще подождать, пока лорд Хальгер произнесет длинную витиеватую речь в мою честь. Я явно видела, что он чем-то недоволен, и даже подумала, что главный хранитель специально издевается надо мной, затягивая торжественное восхваление молодой жрицы.
Наконец мне позволили приступить к трапезе. Хорошенько утолив голод, я стала прислушиваться к разговорам. По возбуждению, царившему за столом, поняла, что сегодняшнее посвящение вышло необычным. Никто и не ожидал, что вода в чаше окрасится алым, а книга раскроется. Обычно для того, чтобы обратиться к реликвии за советом, требовался долгий и сложный обряд, но и тогда никто не гарантировал успеха. Старинный манускрипт как будто сам решал, кому стоит отвечать на вопросы.
Несколько раз меня пытались расспрашивать об увиденном. Я делала невинные глаза и отвечала, что ничего не успела заметить.
Вечер продолжался, и компания становилась все более оживленной. Не знаю, что требовала вера от этих жрецов, но пить вино им точно не возбранялось. Как и ухаживать за женщинами. Я отметила нескольких хранителей, с которыми стоит постараться наладить дружеские отношения, кажется, двое вообще уже сложили свои сердца к моим ногам. В общем, как говорится, мужики и в Африке мужики.
Через некоторое время я попросила разрешения «сходить попудрить носик». Только вышла за дверь, как рядом оказался мой слуга, который и проводил меня до комнат. Голова шла кругом, то ли от усталости и новых впечатлений, то ли от напитка жрецов. Я присела на кровать:
– Не знаю, когда это все закончится, но я бы с удовольствием легла спать.
– Только утром. Но вы можете покинуть праздник и сейчас с кем-нибудь из хранителей. В воле жрицы делать выбор.
Даже так? Нет, пока я в здравом уме, этого они от меня не дождутся. Но надо быть осторожнее, тут вокруг маги. История с напитком колдуньи Найриты, которым угостил меня повелитель эльфов Эйнэр, закончилась рождением Клода. Интересно, перстень предупредит об опасности или в этом месте он перестанет помогать мне?
Вскоре я вернулась в зал. Хранители не сразу обратили внимание на мое появление, горячо обсуждая события дня.
– Все, что случилось сегодня, слишком странно. Как бы новая жрица не принесла несчастий. Не лучше ли от нее отказаться, пока не поздно?
Кто-то игриво заметил:
– Это трудно сделать. Согласитесь, жрица чертовски хороша.
Обсуждение оборвал решительный голос главного хранителя:
– Книга показала свое расположение новой жрице, и это добрый знак. Еще раньше свой выбор сделали священные камни. Без воли судьбы они не оказались бы у этой женщины.
Появившаяся надежда испарилась. Но, может, и к лучшему? Еще неизвестно, что последовало бы за отказом от новой должности. Вполне вероятно, и в живых бы не оставили.
Некоторое время я провела за пиршественным столом в обществе хранителей. Ни до одного напитка больше не дотронулась. Потом сослалась на усталость и попросила у главного позволения удалиться.
Лорд пристально посмотрел на меня:
– Здесь все подчиняются одним правилам, жрица. В первый раз я разрешаю вам уйти, но в будущем не рассчитывайте на поблажки.
Я шла по коридору к своим комнатам, а в голове вертелись слова: «В первый раз прощается, второй раз разрешается, а на третий раз не пропустим вас!» Третьего явно дожидаться не стоит: надо думать, как отсюда выбираться.
В спальне я сбросила тяжелое церемониальное платье, оглянулась по сторонам и с досадой поморщилась. Зеркала смотрели на меня, как экраны телевизоров. Интересно, у каждого жреца свое зеркало для наблюдений или здесь какая-то иная система? В том мире, откуда я прибыла, принято было размещать над постелями балдахины. Там мне не нравились эти тряпки, казалось, что под ними не хватает воздуха, а сейчас, пожалуй, стоит потребовать себе такой. Сослаться на то, что помещение большое и неуютное.
А пока я закрылась с головой одеялом и заревела. Ведь во всем виновата сама! Так захотелось отомстить рыжей, что собственными руками разбила счастье.
Оплакивая свою горькую долю, я и заснула.
С утра пораньше меня пригласил главный хранитель. Галантно встретил на пороге кабинета, проводил к столу и усадил в кресло. Потом долго молчал и с интересом разглядывал меня. От нечего делать я тоже его рассматривала. Машинально отметила: а ведь лорд хорош собой. В суете последних событий я просто не обращала на это внимания. Выглядит лет на тридцать, а уж сколько ему на самом деле – одному богу известно. Темные волосы подчеркивают белизну лица и четкую линию скул. Глаза дерзкие и красивые, губы изогнуты, как лук, в усмешке – что-то хищное. На смиренного служителя культа никак не тянет. Впрочем, они и не монахи. Скорее эта секта напоминает какой-то рыцарский орден.
Хальгер так и не соизволил первым прервать молчание. Что ж, на вызов всегда готова ответить вызовом. Я капризно изогнула губы:
– Лорд, со вчерашнего дня я изменилась? Или вы хотите найти какой-то знак на моем лице?
В его глазах тоже блеснула насмешка:
– Несомненно, жрица любви становится прекраснее с каждым часом. Но позвал я вас не для того, чтоб расточать комплименты. Обучение займет год, и тогда ваша судьба окончательно решится. Хотя, если бы не одно «но»… такой долгий срок бы не потребовался.
Хранитель изучающе посмотрел на меня и произнес непонятную фразу:
– Может, так и будет, а может, я ошибаюсь. – И продолжил: – Сейчас я расскажу вам о нашей жизни. Но перед этим хочу задать несколько вопросов и кое о чем попросить.